Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Концептуализированная область богатство - стоимость -деньги как предмет исследования 12
1.1. Денотативно-сигнификативная концептуализация стоимости 12
1.2. Эволюционный семиотический ряд (на примере англосаксонской монетарной культуры) 32
1.3. Семиотическая закономерность ослабления характеристик стоимости (на примере монетарной культуры Англии) 69
Выводы по I главе 84
Глава II. Концепт стоимость и его производное деньги в индоевропейских языках (преимущественно на материале древнеанглийской культуры) 86
2.1. Концептуализированная область др.-англ. jfeo/z «богатство, скот, деньги» 86
2.2. Концептуализированная область др.-англ. sceat «сокровище, деньги» 104
2.3. Двуслойность концептуализированной области Богатство — стоимость - деньги на примере др.-англ. лексемы gold 111
2.4. Концепт деньги и его лексическое оформление в исторической перспективе 126
2.4.1. История лексической единицы pund, фунт 126
2.4.2. История лексической единицы settling, шиллинг 133
2.4.3. История лексической единицы penig, пении 137
Выводы по II главе 143
Заключение 145
Библиография 152
Список источников фактического материала 172
Список принятых сокращений языков 174
- Денотативно-сигнификативная концептуализация стоимости
- Семиотическая закономерность ослабления характеристик стоимости (на примере монетарной культуры Англии)
- Концептуализированная область др.-англ. sceat «сокровище, деньги»
- История лексической единицы penig, пении
Денотативно-сигнификативная концептуализация стоимости
Исследование концептуализированной области Богатство — стоимость — деньги проводится с позиции индоевропейской семиотики. В индоевропейской культуре доминирует концепция знака, формирующая особенные черты индоевропейских языков, которые делают их глубоко уникальными, непохожими на остальные языковые традиции. Существуют специфические знаковые фрагменты, функционирующие на уровне отдельной языковой традиции, например, древнеанглийской, и отвечающие за создание текста. В данном исследовании в центре внимания оказывается семиотический аспект древнеанглийской традиции.
Исследовательское пространство индоевропейских языков и культур обширно в историческом и синхронном планах: (Бенвенйст, 1995; Герцен-берг, 1989; Гухман, 1998; Гамкрелидзе, Иванов, 1984; Дьяконов, 1982; Кац-нельсон, 1965; Климов, 1977; Красухин, 2004; Мейе, 2003; Одри, 1988; Откупщиков, 2005; Порциг, Десницкая, 1964; Савченко, 1974; Семереньи, 1980; Степанов, 2004; Степанов, Проскурин, 1993; Тайлор, 1989; Топоров, 1983, 1993; Фрейденберг, 2008; Шрадер, 2010; Szemerenyi, 1960 и др.).
В рамках семиотического анализа предметом нашего исследования является рассмотрение лексических средств в древнеанглийской концептуализации богатство , деньги в свете представлений носителей древне-германской культуры о стоимости .
Существует две фундаментальные интерпретации знака: Ч. С. Пирса и Ф. де Соссюра (Соссюр, 1999). Оба подхода заложили основы семиотики, а их авторов рассматривают как основателей этой науки, несмотря на то, что они по-разному понимали ее предмет. Для названия науки Ф. де Соссюр предложил термин «семиология», в то время как Ч. С. Пирс придерживался ныне широко используемого термина семиотика, который восходит к античному semeiotike. Ч. С. Пирс определяет знак как троичный процесс, которому он дает название «семиозис» .
Согласно В. М. Колапьетро: Семиозис — это неизменно троичный процесс, в котором объект является причиной знака самого себя, и, в свою очередь, этот знак приводит к порождению интерпретанты. Эта интерпре-танта порождает другую интерпретанту, и так ad infinitum (Colapietro, 1993, p. 178).
Как отмечает В. Б. Гэлли, «any actual interpretant of a given sign can theoretically be interpreted in some further sign, and that in another without any necessary end being reached. ... The exigencies of practical life inevitably cut short such potentially endless development» (Gallie, 1966, p. 126). — Любая реальная интерпретанта данного знака теоретически может быть интерпретирована в следующем знаке, этот знак — в следующем, и процесс не имеет конца. ... Потребности практической жизни неизбежно сокращают возможности такого бесконечного развития.
Таким образом, семиозис — это знаковая деятельность, процесс, в котором вырабатывается бесконечная последовательность интерпретант.
В работе «Logic as Semiotic: the Theory of Sign» 4. С. Пирс указывал, что знак, или репрезентамен — это нечто, что для кого-то стоит вместо чего-то в каком-то отношении или качестве. Знак адресован кому-то, т. е. создает в мозгу этого человека эквивалентный знак или, может быть, более глубокий знак. Тот знак, который создается, он называет интерпретан-той первого знака. Знак стоит вместо чего-то, своего объекта. Он стоит вместо этого объекта не во всех отношениях, но в отношении некоторой
Термин «семиозис» заимствован из трактата философа-эпикурейца Филодсмуса (Notli, 1995, р. 42). идеи, которую Ч. С. Пирс называет основанием репрезентамена (Pierce, 1992, р. 11-12).
По мнению С. Г. Проскурина, концепция знака Ч. С. Пирса ориентирована на изменяемую модель коммуникации и наблюдения. Знак постигается, переживается и интерпретируется. Семиозис постоянно обновляется и предполагает непрерывность. Согласно доктрине Ч. С. Пирса, всегда есть что-то первое: репрезентамен, который находится в отношениях ко второму, называемому его объектом, обладающему способностью детерминировать третье, называемое интерпретантой (Проскурин, 2007, с. 13).
Открыв непрерывность семиозиса, Ч. С. Пирс описал постоянную регенерацию интерпретации вообще и интерпретант в частности. Анализ ин-терпретанты как феномена третичности приводит к членению ее на три категории: непосредственная интерпретанта, динамическая интерпретанта и конечная интерпретанта.
Ч. С. Пирс, в соответствии с его определением первичности, определил непосредственную интерпретанту как семантическую потенциальность. Он пишет: я понимаю ее как совершенно неанализируемый эффект, который знак рассчитан произвести, или можно ожидать, что произведет...эффект, который первоначально производит знак, или может произвести в сознании, без всякого размышления над ним (Peirce, 1977, р. 110-111).
Таким образом, это относится к своеобразной интерпретируемости знака прежде, чем у него появится какой бы то ни был интерпретатор (Peirce, 1977, р. 111). К первой категории относится непосредственная интерпретанта — это интерпретанта, какой она обнаруживается в самом знаке. Она проявляется в качестве впечатления, которое может произвести знак, но не в конкретных реакциях.
Вторая категория — это динамическая интерпретанта, под которой понимается прямой эффект, действительно произведенный знаком на его интерпретатора... тот, что испытывается в каждом акте интерпретации и отличается формой в каждом случае (Там же, р. 111).
Третья категория, конечная интерпретанта, ассоциируется с обычаем и законом. Как указывает М. Шапиро, Ч. С. Пирс считал, что эта интерпретация заслуживает внимания по той причине, что она была бы принята как окончательно правильная, если бы размышления оказались доведены до окончательного мнения: «because it is that which would finally be decided to be the true interpretation if consideration of the matter were carried so far that an ultimate opinion were reached» (Shapiro, 1994, p. 15). Или тот единственный результат, к которому неизбежно приходит любой интерпретатор при достаточном размышлении над знаком: «...the Final Interpretant is the one Interpretative result to which every interpreter is destined to come if the Sign is sufficiently considered» (Peirce, 1977, p. 111).
По мнению Флойда Меррелла, семиотическая программа Ч. С. Пирса нашла наглядную иллюстрацию в моделировании знака. Знак по Ч. С. Пирсу, как полагает исследователь, непрерывен в пространстве и времени, где существует ротация его компонентов, каждый из которых может стать любым из двух других его компонентов в зависимости от обстоятельств. Нечто взаимозависимо взаимодействует с интерпретантой знака так же, как и с семиотическим объектом, то есть таким же образом, каким объект взаимодействует с интерпретантой; такая корреляция служит для порождения другого знака и, следовательно, процесс возобновляется снова и снова (Merrell,2001,p. 32).
Подход Ч. С. Пирса можно проиллюстрировать классической диаграммой общей семиотики. Знак и его значения схематически представлены в известном семантическом треугольнике (англ. semantic triangle)
Семиотическая закономерность ослабления характеристик стоимости (на примере монетарной культуры Англии)
Процесс семиотического ослабления характеристик стоимости рассматриваем на примере эволюции денег. Денежная система как знаковый (культурный) феномен эволюционировала в сторону «ослабления денег» от их реальной стоимости. Как объяснить переход от «полновесных денег», в виде золота и серебра, к использованию металлических монет и бумажных банкнот, не подкрепленных золотым и серебряным запасом?
На наш взгляд, это объясняется процессом семиотического ослабления действия, встречающегося в различных областях — праве, культуре, экономике и т.д.
Так, в древнеримском юридическом памятнике — «Законах XII таблиц» — присутствует формула ius ducere, которую обычно переводят как «вести на судоговорение» (Проскурин, 2008, с. 12). Согласно Э. Бенвени-сту, от значения «вести» глагол ducere эволюционировал в сторону более абстрактного, более общего понятия «судить» (Бенвенист, 1995, с. 111). Каким образом произошел переход термина, обозначавшего силовое действие, к юридическому термину «суд»? С. Г. Проскурин объясняет это тем, что в основе эволюции правовых институтов лежит тенденция замещения сильного семиотического действия (побои, саморасправа) ослабленным семиотическим действием (наказание) (Проскурин, 2008, с. 13).
В культуре с этим процессом связана эволюция жертвоприношений. От кровавых жертвоприношений культуры приходят к жертве-субституту, пище, идолу. Такие же процессы наблюдаются в эволюции мести. Как пишет Ю. С. Степанов, месть — это первичная форма наказания, осуществляемая потерпевшим и его ближними. В историческое время она подвергается различным ограничениям, благодаря которым приобретает публичный характер, потому что подлежит контролю общественной власти. Постепенно месть сменяется системой выкупов (Степанов, 2004, с. 432). С точки зрения семиотики, мы имеем дело с общим семиотическим процессом: материальное, физическое воздействие на агенса социального акта (в данном случае — подлежащего мести) сменяется воздействием ослабленным, замещением (выкупом) (Проскурин, 2008, с. 14).
Мюррей Ротбард описывает подобный процесс, тю уже на примере денежной системы, как «порчу денег», которая происходит тогда, когда государство уменьшает реальную стоимость монеты изъятием золота, се ребра. Сэкономленные унции золота или серебра государство тратило па поддержание суверенитета. В XIII в. французский турский ливр (livre tour-nois) составлял 98 г чистого серебра; к XVII в. ливр уменьшился до 11г. Динар, (монета испанских сарацинов) в конце VII в. весил 65 гран золота, к середине XII в. — 60 гран, а позже, в XIII в., от динара (он уже назывался «мараведи») осталось 14 гран. Золотая монета стала очень легкой и была заменена серебряной, которая весила 26 гран серебра. В конце концов, эту монету «испортили»: к середине XV в., когда мараведи вывели из обращения, от 26 гран серебра осталось 1,5 (Ротбард, 2008, с. 81-82).
Анализируя последствия «порчи монет», Н. Коперник в работе «О способе чеканки монет» (1522) приходит к фундаментальному выводу о том, что любая попытка государства «сэкономить» на выпуске полноценных денег и пустить в оборот какие-либо суррогаты (например, облегченные монеты) обязательно приведет к вытеснению «хороших» денег «плохими». В середине XVI в. установленный Н. Коперником закон, согласно которому полноценные деньги вытесняются неполноценными, был «переоткрыт» в Англии в ходе разразившейся там финансовой катастрофы и, по имени финансиста Томаса Грэшема, носит в экономике название «закон Грэшема», или закон испорченной монеты (Менцин, 2009).
В течение многих веков деньги сами по себе были материальной ценностью. Номинал монеты должен был соответствовать стоимости металла, из которого она изготовлена.
Существование семиотического ослабления, или «порчи денег», наблюдается и в греческой денежно-весовой системе.
Основной денежной единицей в Греции являлась драхма (1/8 унции в аптекарском весе, 1/16 унции в торговом весе) (Англо-русский словарь, 2007, с. 912), которая составляла 6000-ю часть аттического таланта, 100-ю часть мины и разделялась на 6 оболов, использовавшихся у греков как единицы веса и как единицы стоимости (Аландский, 2010, с. 160-161).
Однако изначально в Восточном Средиземноморье существовало несколько весовых стандартов: основными были эгинский и эвбейский, который был введен в Аттику Солоном. Этот поздний стандарт вытеснил эгинский (The Oxford Classical Dictionary, 1996, p. 1621).
Приведем таблицу из Оксфордского классического словаря, наглядно показывающую закон семиотического ослабления в греческой денежно-весовой системе. Здесь наблюдается переход полновесной монеты к уменьшенной в весовом отношении (The Oxford Classical Dictionary, 1996, p. 1621):
Из таблицы видно, что греческие денежные единицы имели разный вес. Заменив одну монетную систему другой, Солон уменьшил ценность денег, не изменяя их нарицательной цены для облегчения выкупа и, вообще, для уплаты долгов. Популярной монетой была драхма из серебра весом в 6,2 грамма и ценностью приблизительно в 36 коп. серебром. 100 драхм составляли мину, т. е. вес серебра (но не монету) в 630 граммов, несколько более VA фунта, ценностью в 36 руб. 60 мин составляли наибольшую монетную единицу — талант, около 82 фунтов ценностью в 2160 руб. серебром. Вместо этой системы Солон ввел другую, употреблявшуюся в ту пору в Коринфе и Эвбее — двух торговых пунктах Греции. Его реформа состояла во введении в Афинах той монетной системы, которая по преимуществу была в ходу в торговле; таким путем облегчались торговые отношения Аттики с другими местами. Это служило оп равданием для реформы, которая прямо клонилась к облегчению участи должников в ущерб заимодавцев. В эвбейской монетной системе монетой в ходу также была драхма из серебра, весом в 4,3 грамма и ценностью в 24 коп. серебром. Эвбейский талант включал в себя около 64 фунтов, тогда как эгин-ский, употреблявшийся в Аттике до той поры, имел 82 фунта. Того количества серебра, из которого прежде чеканили 100 драхм, теперь стало хватать на 138 драхм. Чтобы получить 100 новых драхм, надо было иметь только 73 старых. Изменение монеты понизило долги на 27 % (Аландский, 2010, с. 160—161).
«Ослабление денег» согласно их реальной стоимости наблюдается также в римской денежной системе.
Л. Винничук так описывает этот процесс: «Настоящие монеты в Риме появились в середине V в. до н. э. Основной денежной единицей был медный асе, весивший 1 римский фунт, или 1 либру (327, 45 г), что составляло 12 унций по 27,3 г каждая. Шло время, и римский асе становился все легче: вес его снизился с половины фунта до Ул и даже 1/6 фунта. В I в. до н. э. асе еще больше обесценился, так что римляне начали говорить: «ценою в асе», имея в виду вещи ничтожные, нестоящие (нечто вроде нашего «грош цена»)» (Винничук, 1988, с. 111-112).
В Риме порча монеты достигла крайних размеров в Тії в. до н. э.; тогда золотые монеты содержали 82, 7 % меди, 16 % серебра и лишь 1,3 % золота. А «серебряная» монета времен Нерона и последующих императоров содержала 82 % меди, 16 % свинца и олова и 2 % серебра (Деньги мира, 2007, с. 138).
Слабая королевская власть в Средние века не контролировала вес и пробу монет, что позволяло феодалам безнаказанно портить их. То же делали и работники монетных дворов, которые уменьшали вес монет или подмешивали в серебро другие металлы — медь и бронзу.
В результате нашего исследования, выполненного на примере английской денежной системы, мы наблюдаем процесс семиотического ослабления харак теристик стоимости, позволяющий увидеть закономерности замещения полновесных денег их субститутами, которое мы представили в виде табл. 3.
Концептуализированная область др.-англ. sceat «сокровище, деньги»
В футарке именно концепт движимого имущества задает условие «единицы, единичного» как меры счёта и стоимости материальных предметов, при этом идея счёта связывается не с понятием «числа» или «места в натуральном ряду чисел», а, вероятно, с понятием «материальной стоимости предмета» (Степанов, Проскурин, 1993, с. 85).
Возможность появления концепта деньги связана в культуре со счётом. Одной из его составляющих является выбор единицы меры и счёта, т. е. он и задает условие появления денежного знака. Единицы измерения создаются исходя из различных концептов. Так, денежная единица англосаксов sceat названа по металлу-сокровищу. Во времена короля англосаксов Этельберхта др.-англ. sceat, как металл — золото или серебро, был выбран в качестве эквивалента двадцатой части шиллинга.
В продолжение нашей идеи о целостности, неисчисляемости богатства как такового в индоевропейском представлении обратимся к экономическому термину — др.-англ. sceat, нем. Schatz, «сокровище».
О. Шрадер в своей книге «Индоевропейцы» отмечает близкое знакомство индоевропейского пранарода со скотоводством. Он писал следующее: «Скот — разменная монета, деньги индоевропейской мировой семьи. Готское «scatts», первоначально было, вероятно тождественно слав, «скот» (домашний скот) и лат. «pecunia — деньги», происходит, очевидно, от «pecus — скот»» (Шрадер, 2009, с. 42).
Напротив, как отмечает Ч. Ф. Кеари, в своем труде «A Catalogue of English Coins in the British Museum», слово sceat явилось одним из первых для обозначения treasure, «богатство» (Кеагу, 1887, р. 7).
Мы отходим от традиционного понимания этимологии др.-англ. sceat, а именно, происхождение формы этого слова от корня со значением «скот». Современное этимологическое исследование не подтверждает родства рус. «скот» — др.-англ. sceat, поскольку гот. scatts рассматривается как целостная сущность, обозначающая общий термин «стоимость», а не как материальный носитель.
Древнеанглийское слово sceat {sceatt, sccet, sccett) имело надежно засвидетельствованные параллели в большинстве германских языков.
В германских языках только лишь древнефризский sket имеет значение «деньги», «скот» (как разновидность выражения стоимости), в других же языках оно означает исключительно «богатство, деньги»: во фризском-sate — «богатство», schaet — «налог, дань»; в современном немецком Schatz — «богатство, сокровище, имущество», «налог, дань». В голландском языке schat — «богатство»; в верхнемецком scazz — «деньги»; нижненемецком scazze — «деньги»; в датском skat — «сокровище, благосостояние, налог»; в шведском skatt — «богатство, дань»; в древнескандинавском skattr — «дань» (Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 306-308). В древневерхнемецком skaz «деньги, богатство» (Stankiewicz, 1986, р. 443).
В готском skatts означало «казна, сокровище, подать». Происхождение гот. слова skatts берет начало от обязательного платежа данам, налога scat (Grueber, 1899, p. 9; Transactions of the Philological Society, 1866, p. 97). Scolan, skila, skulle в древних прагерманских диалектах обозначали «обязательство» или «долг», в частности, «штрафы за убийство или другое нарушение закона». Skat, sceat являлись названиями, которые были даны собственности, используемой в целях уплаты штрафа; кажется, они произошли от глагола, выражавшее это обязательство, так же как слово gelt, «деньги», произошло от gelten, «задолжать», «платить» (Picton, 1864, р. 47). Shafts не имеет соответствий за пределами германских языков, что можно представить в следующей таблице.
Э. Бенвенист, проанализировав отрывок, где речь идет о притче о минах (от Луки XIX: 12—26), отмечает тот факт, что в готском языке греческому термину тпа «мина» соответствует слово skatts:
В 16-м стихе: «skatts perns gawaurhta taihun skattans — Пришел первый и сказал: Господин! Мина твоя принесла десять мин» (Бенвенист, 1995, с. 137).
Аналогично в 18-м стихе: «Пришел второй и сказал: господин! Мина твоя принесла пять мин». Слово shafts употреблено в форме аккузатива множественного числа (Там же, с. 137).
В 20-м стихе последний раб сказал хозяину: «Вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок»; и здесь употреблено shafts (Там же, с. 137).
Э. Бенвенист обнаруживает два термина для перевода слова тла: shafts и dailos. С помощью shafts переводится также dendrion (Snvapiov) «динарий», несмотря на значительную разницу в достоинстве двух монет, а также слово с более общим смыслом arguria, argurion «деньги». От гот. shafts образовано существительное мужского рода skattja «меняла». Это слово было выбрано готским переводчиком для передачи слова trapeze «меняльная лавка» (Бенвенист, 1995, с. 137-138).
Из вышеизложенных контекстов видно, что словом shafts переводятся обозначения монет разного достоинства. Оно обозначает денежную стоимость, однако не предполагает ее точного определения.
Первостепенным значением гот. shafts являлось «богатство, собственность» (Sceat, 1868, р. 330) и лишь затем «деньги» (Fulk, 2008, р. 427; Proceedings of the Literary.., 1863, p. 52).
В книге Ричарда Марсдена «The Cambridge Old English Reader», значение др.-англ. sceat «сумма денег, собственность, дань» является первичным (Marsden, 2004, р. 481):
«Micelne sceat panon begyta5» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 308). — Приобрести, таким образом, много денег.
Англосаксонский sceat являлся символом богатства: «Ealle his sceattas» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 308). — Все его сокровища.
В отрывке из «Беовульфа» sceat употреблен как символ богатства в значении «дар»:
«I chine сибе cnihtwesende. Wass is ealdfasder Ecgbeo haten, бает to ham forgeaf Hrebel Geata angan dohtor; is his eafora nu heard her cumen, sohte holdne wine. Donne sasgdon bast saslibende, ba бе giftsceattas» (Beowulf in Hypertext). — Я видел витязя в дни его детства; в дом Эгтеова дочь единственную отдал Хредель; к старому другу отца явился и сын могучий, о нем я слышал от мореходов, ладьи водивших в страну геатов с моими дарами.
В древнеанглийском памятнике «The Battle of Maldon» («Битва при Мэлдоне») sceat понимается в значении «сокровище, богатство»:
Gyf bu b (as) t gersedest, be her ricost eart, bast bu bine leoda lysan wille, syllan sasmannum on hyra sylfira dom feoh wi6 freode, and niman fri6 ast us, we willab mid bam sceattum us to scype gangan, on flot feran, and eow fribes healdan» (Ashdown, 1930, p. 22). — Если ты тот, кто вправе решить освободить людей и дать морякам на их условиях богатство для того, чтобы завоевать их дружбу и сохранить мир с нами, то тогда мы возьмем наши корабли с сокровищами, поставим их на море и сохраним веру в тебя.
В англосаксонском языке слово sceat обозначало денежную единицу, и это значение являлось производным от значения «деньги, цена, дань, сокровище».
В Лондоне был монетный двор, где чеканили эти монеты. В Винчестере и Нортгемптоне найдено всего несколько экземпляров этих монет, что свидетельствует о неразвитости торговли в этих городах (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 14). Находки этих монет в определенных местах, вероятно, означали существование коммерческих сделок и их частоту; предположительно, они использовались для того, чтобы способствовать торговому обмену в тех местах, где были найдены (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 68)
История лексической единицы penig, пении
Монетой, представляющей интерес в нашем исследовании, является др.-англ. penig.
В Западной Европе с конца VII до XIII в. в обращении были динарии. В этот период времени деньги представлялись золотом и серебром, фунтами и шиллингами, но единственной реальной местной монетой в общем использовании был серебряный penny (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 2—3).
Появление penny стало революционным событием в англосаксонской денежной системе, когда впервые слово «деньги» и название монеты «пенни», стали абсолютными синонимами, в отличие от названий остальных монет. Англосаксонский mancus, marc, scilling, рипсі были денежно-весовыми и счетными единицами, а никак не монетами, что доказывают приведенные нами выше контексты.
Первый penny был выпущен в Париже примерно в 752 г. при короле Пипина Короткого, позже его известный сын, Карл Великий, продолжил чеканку этих монет (Davies, 2002, р. 125).
Впервые английские пенни начали производить только в Кенте (765), при чеканке пенни за основу брали денье, — мелкую французскую монету, но позже производство этих монет увеличилось при короле Мерсии Оффе и распространилось по всей Северной Европе (Davies, 2002, р. 125).
Монета penny была сделана по образцу европейской монеты novus denarius, и первая буква d есть аббревиатура от лат. denarii, она использовалась в качестве символа для пенни (Funk, 1978, р. 120). Последнее наследие динария мы можем увидеть в использовании символа английского пенни вплоть до 1971 г.
Известно высказывание сэра Альберта Фивирайера (Sir Albert Feavearyear): «Длительная история пенни начинается с монет, которые чеканились при короле Оффе, и история английского фунта начинается с истории английского penny» (Davies, 2002, p. 127).
Действительно, наиболее важные изменения в монетной системе Англии произошли при короле Оффе (757-796). Пенни стал основной валютой в Южной Англии, Кентербери, Рочестере и Лондоне в 796—851 гг.
Производство чеканки пенни увеличилось, появилось больше чеканщиков. Впервые в истории англосаксов производство новых серебряных пенни достигло миллионов в сравнении с тысячами или десятками тысяч sceatts.
Король Оффа не только увеличил объем выпуска пенни, но одним из первых стал использовать латинские буквы на монетах. На одной стороне монеты изображали имя правителя и место чеканки: просто Rex или Rex М (от лат. Merciorum) или Rex Cant (от лат. Cantuariorum), на обратной — имя чеканщика, за которым могло следовать слово moneta (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 46). Руны в Кенте не использовались и, хотя считались привычными в Восточной Англии, они не встречались на монетах, которые могли бы быть отнесены к Кентербери (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 37-38). Кроме того, Оффа был единственным королем Англии, кто выпустил монету с именем своей супруги — королевы Кюнетруф (Cynethryth), что являлось традицией для римских императоров (Там же, 2002, р. 127).
Возвращаясь к высказыванию сэра Альберта Фивирайера о том, что «история английского фунта начинается с истории английского penny», необходимо отметить тот факт, что в то время мыслили категориями веса, что подтверждается следующим этимологическим рассуждением о происхождении jxp.-mrn.penig.
Деривация англ. penny имеет несколько версий.
В Словаре английских этимологии Фокса Тальбота (English Etymologies) имеется указание на то, что в Бретанье (фр. Bretagne) пенни называли wennek или gwennek, что означало «a little white», «маленькая серебряная монета». Она стала древней галльской монетой, и название wennek, возможно, было изменено на сакс, peneg — их единственную серебряную монету. В поговорке «penny wise and pound foolish», «пенни мудр, а фунт дурен», два слова используются на контрасте. Любопытно, что ранее пенни и фунт были практически одним и тем же; сакс, peneg означал pound-weight, «весом в фунт». Очевидно, что лат. pondus и pendere, «платить деньги» (также означающее «to weigh», «весить»), относятся к северному peneg (также на письме pending или penning) (Talbot, 1847, p. 424-425).
Существует мнение, что это слово произошло от имени короля Западной Мерсии Пенда (632—654), так же, как и ранний ирландский пенни называли Oiffings от Оффа. Но престиж и слава короля Оффа были гораздо больше, чем Пенды. Все же наиболее вероятным кажется, что этот термин произошел от слова panning, «укладка в форму, лоток, чашу», т. е. процесс изготовления монеты путем отливания расплавленного металла в «формы», «лотки», «чаши», «pans». Датское слово Penge «деньги», как и немецкое слово Р/аппе «литейный ковш», от которого предположительно произошло Pfennig, относится к слову pan, «форма», «лоток», которое являлось существенно важным при чеканке монет. {Penge, от др.-дат. реп-ninge, уменьшительное слово от Pande = pan, «маленькая чаша») (Davies, 2002, р. 125-126).
Др.-англ. penig сравнивается с датским эквивалентом, Penge, обозначающим «деньги» вообще (Там же).
Подобное толкование находим и в словаре Босворта — Толлера: где др.-англ. peneg: гол. penning, означающее «четверть англ. фартинга»; д.-в.-нем. pfennig, pfenning, др.-дат. penge, «деньги»; фриз, penniga, panniga, «платить»; исл.peningr «деньги, скот» (Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 274).
Следующий пример иллюстрирует пенни в значении «деньги вообще»: «Thritig scylinge penega» (A Dictionary of English Etymology, 1862, p. 501). — Тридцать шиллингов деньгами.
Практически во всех примерах др.-англ. penig имеет значение «деньги». Примеры композитов иллюстрируют это значение: pening-hwirfere, pennighwyrfere, «обменщик денег»; pening-mangere, penningmangere, реп-ingmongere, «денежный торговец»; pening-sliht, «чеканка денег». И есть лишь один пример, где композит pening-weorp означает «достоинством в пенни» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 773).
Что касается ценности пенни во времена саксов, то в законах Кнута утверждается, что полпенни был равен стоимости воска, назначенной на каждую землю: Healf-penig-wer5 wexes ast aelcere hide (A Metrical English Version of King Alfred s poems..., 1843, p. 133).
Пенни звучит как будто это небольшая монета, но это не так. Несколько пенсов соответствовали разумной цене за овцу. При правлении короля Ательстана компенсация за одну овцу, в лондонском тексте, назначалась в размере fivepence, пяти пенсов. В конце англосаксонского периода стоимость овцы равнялась threepence, трехпенсовой монете. В документе Ательстана говорится, что цена за свинью была tenpence, десять пенсов, за корову — 20, за быка 30, а хорошая лошадь стоила 120 пенсов (An Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 2-3).
Англосаксонский пенни изначально был равен 24 гранам, тройского веса, название которого происходит от древнего серебряного пенни, имевшего этот же вес (Shelton, 1862, р. 233):
«An uncia stent on feower and twentig penegum» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 772). — Одна унция равна двадцати четырем пенсам.
С тех пор произошел термин penny weight, др.-англ. pening-wceg, «пеннивейт», хотя также встречается его максимальный, но довольно редкий вес, равный 27 гранам (1/240 к фунту) (Anglo-Saxon Monetary History, 1986, p. 9):
«Drenc bip on peninge» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 772). — Прием будет в пеннивейт (мера веса = 1, 555 г.).
«Ceorf nygan penegas» (An Anglo-Saxon Dictionary, 1886, p. 772). — Разрежь на девять пеннивейт.
Первые ссылки на пенни встречаются в законах Ине — короля Вест Саксона (688-726) (Davies, 2002, р. 125), где штрафы взыскивались в шиллингах и пенни:
«Oxan horn Ы5 xpceninga луеогб» (Attenborough, 1922, р. 56) — Рог быка стоит десять пенни.
