Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические проблемы, связанные с изучением междометий в современной лингвистике . 12
1.1. Статус междометий в системе частей речи . 13:
1.2. Современная лингвистика об истории происхождения междометий
1.3: Междометие-слово или предложение
1.3.1. Фонетическая характеристика междометий 27
1.3.2. Междометия с точки зрения морфологии. 29
133. Синтаксическая роль междометий в предложении-высказывании 31
1.3.4. Проблема семантической классификации междометий. 36
1.4. Междометия как составная часть эмоционально-экспрессивного синтаксиса; 40
1.5. Проблема дискурса в современной лингвистике. 47
1.5.1. Критерии выделения диалогического дискурса как дискурса: особого типа. 53
1.5.2. Понятие внутреннего диалога как части внутренней речи 59-
Выводы по первой главе 66
Глава 2: Коммуникативно-прагматические особенности функционирования междометий в современном немецком языке . 68
2.1. Роль междометий в выражении прагматических интенций говорящего 72
2.2. Совмещение коммуникативно-прагматических функций при функционировании междометий 82
2.3. Прагматика однозначных междометий в диалогическом дискурсе... 92 2 А. Функционирование многозначных междометий в немецком диалогическом дискурсе. 107
2.5. Роль междометий в характеристике говорящего 117
2.6. Роль междометий в выявлении межличностных отношений говорящего и слушающего 123
2.7. Прагматические возможности междометных форм при их включении во внутренний монолог 132
2.8. Национальная специфика употребления междометий в; современном немецком языке. 137
Выводы по второй главе 142
Заключение 145
Список использованной научной литературы 148
Список использованных словарей 163
Список источников фактического материала 164
- Статус междометий в системе частей речи
- Современная лингвистика об истории происхождения междометий
- Роль междометий в выражении прагматических интенций говорящего
- Совмещение коммуникативно-прагматических функций при функционировании междометий
Введение к работе
Для современной лингвистики с ее вниманием к человеческому фактору в языке характерно обращение к широкому кругу проблем, «касающихся как природы человеческого разума и интеллекта, так и его поведения, проявляющегося во всех процессах взаимодействия человека с окружающим его миром и другими людьми» [Кубрякова 2004: 9]. В рамках бурно развивающегося антропоцентрического: подхода к языковым явлениям все более пристальный интерес у лингвистов вызывает та область, которая связана с эмоционально-экспрессивной стороной языкового знака [см. работы Ю.М. Малиновича, В.И! Шаховского, Е.ИІ Шейгал, Р.С. Сакиевой, Л.М. Михайлова, Н.А. Красавского, Н.Д. Арутюновой, Л.Г. Бабенко, И.С. Баженовой,- А. Вежбицкой, В.Н. Телия; см. также монографию "Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности"].. Это связано с тем, что, по- словам Ю.М. Малиновича, «в лингвистике нет, пожалуй, ни одной проблемы, будь то проблема установления существенных характеристик языка и его функций, проблема знакового характера языка и его системной организации..., где в той или иной мере, образно говоря, не появлялась бы «тень» эмоционально-экспрессивного фактора» [Малинович 1989: 3].
Отдельные работы, связанные с исследованием эмоционального аспекта немецкого языка, появились еще в 60-е — 80-е годы XX века, среди которых выделяются монографии и статьи В;Д. Девкина, посвященные немецкой разговорной речи [см.: Девкин 1965; 1973; 1981 и др.]. В них автор дает глубокий: анализ і как лексических, так и грамматических (прежде всего — синтаксических) единиц, содержащих эмоционально-экспрессивный компонент.
Конец 20 - начало 21 века был отмечен новым подъемом интереса к этой стороне языка. На материале немецкого языка проведен всесторонний анализ
эмоционально-оценочной лексики [Фомина 1996], эмоциональных конструкций в диалогической речи [Михайлов 1994], синтаксиса эмоционально-содержательных предложений [Малинович: 1989]. В этих и некоторых других работах акцентируется внимание на тех языковых единицах, которые относятся к_ семантически значимым; элементам, будь то лексическая семантика или синтаксические структуры.
Гораздо реже в поле зрения лингвистов попадали те языковые элементы, которые в традиционной грамматике характеризовались как незнаменательные, семантически бессодержательные.. К таковым, в; частности, относится междометие, на протяжении многих десятилетий1 трактуемое в разных лингвистических школах по-разному (подробнее об этом в разделе 1.1.).-Однако тот факт, что междометие играет чрезвычайно важную роль в повседневной коммуникации, ни у кого не вызывает сомнений. Часто оно сравнивается с невербальными.компонентами общения, такими, как мимика,, жесты и т.п. [см. об этом: Девкин 1965; Горелов 1980; 1997 и дрj]r, которые сопровождают коммуникацию и составляют часть естественного дискурса ' [о проблеме естественности дискурса см.: Цурикова 2002].
За последнее время появился ряд работ, в которых междометия* стали предметом изучения именно с позиции прагматического подхода. Такова диссертация Е.В; Алференко, в.которой анализируется лишь одна из групп междометий немецкого языка- отыменные междометия [Алференко 1999]:
Однако в этих, как и в более ранних: работах, посвященных, анализу междометий, основной акцент делается; на то, как в междометиях находит выражение эмоциональное состояние говорящего, его чувства и переживания. Такой своеобразный і «автороцентризм» в подходе к междометиям; представляется вполне закономерным, заложенным, в частности, уже в самом немецком термине «Interjektion», так как «брошенное между и вскользь» («das Dazwischengeworfene») априорно предполагает адресанта. Вместе с тем, вся
б система коммуникации невозможна без учета адресата как непосредственного ее участника. В связи с этим можно предположить, что междометия как неотъемлемый элемент межличностного общения будут во многом нести на себе отпечаток не только личности говорящего, но их употребление может предопределяться и личностью слушающего, вызывая у него определенную ответную реакцию. В: связи с этим представляется целесообразным проследить за тем, каков перлокутивный эффект использования тех или; иных междометий в диалогической речиj так как сегодня коммуникативно-прагматический подход к изучению языковых явлений уже не может ограничиваться анализом того круга проблем, которые связаны только с говорящим. До настоящего времени в отечественной лингвистике не было работ, рассматривающих междометия немецкого языка в указанном аспекте.
Кроме того, так как междометия самым тесным образом связаны с эмоциональной сферой человека, специфика их функционирования позволяет выявить этнокультурные особенности их употребления. А учитывая всё возрастающий интерес к проблемам межкультурной коммуникации, результаты такого анализа будут полезны как в теоретическом; так и в практическом плане.
Всё сказанное выше определяет актуальность данного исследования,
которое выполнено» в русле антропоцентрической парадигмы современной
лингвистики и связано с необходимостью уточнения лингвистических
представлений о единстве психического (эмоционального) и физического
(материального, в том числе и вербального) в конкретной дискурсивной
деятельности, отражающей определенные тенденции в языковом социуме. Объектом исследования в настоящей диссертации являются междометия
современного немецкого языка в ситуациях реально протекающего
коммуникативного взаимодействия и выполняемые: ими разнообразные
прагматические функции.
Цель работы заключается в том, чтобы проанализировать коммуникативно-прагматические особенности функционирования междометий в і современном немецком языке и выявить т.е отношения коммуникативного,. эмоционального и модального планов, которые связаны с их употреблением.
В соответствии с поставленной целью исследование призвано * решить. следующие конкретные задачи;
- выявить номенклатуру языковых единиц, выступающих в междометной
функции в современном немецком языке;
- охарактеризовать структурно-грамматические и синтаксические
особенности междометий немецкого языка;
- уточнить иллокутивные функции исследуемых языковых форм в
диалогическом дискурсе;
- исследовать прагматические: особенности і употребления междометий в
таком типе диалогического дискурса, каким является внутренний диалог;
определить элементы национально-культурной; специфики функционирования немецких междометий.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нём впервые междометие рассматривается не только как языковой знак, отражающий, эмоциональную жизнь говорящего, но и как такой элемент диалогического дискурса, который способен предопределять поведение адресата. Кроме того, в: работе впервые описана специфика функционирования междометий немецкого языка во внутреннем диалоге.
Теоретическая значимость полученных выводов состоит прежде всего в том, что они позволяют приблизиться к пониманию того, как в языке происходит вербализация эмоционально-экспрессивного фактора, связанного с чувственными механизмами психики человека. Эмотивно-оценочная энантиосемия; свойственная большинству проанализированных в диссертации языковых междометных форм, отражает сложную структуру "интраспективнои
"семантики человека" (термин Ю.М. Малиновича), с одной стороны, и известным конфликтом между безграничностью внутреннего мира и выражаемых смыслов и ограниченностью существующих языковых форм, с другой;
Практическая ценность исследования вытекает из возможности использования ее материалов и выводов как в теоретических курсах теоретической грамматики, теории: и практики: перевода,- лингвопрагматики, сравнительной типологии, так и на практических занятиях по немецкому языку.
Проведенное исследование может быть использовано также в спецкурсах по теории речевых актов, по анализу дискурса и по проблемам межкультурной коммуникации.
Результаты исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, которые выносятся на защиту:
междометия представляют собой, специфическую языковую универсалию, связанную с эмоционально-эмотивной сферой человека и отражающую ее сложную структуру;
большинство междометий характеризуется эмотивно-оценочной энантиосемиеи, в результате их истинная коммуникативно-прагматическая направленность проявляет себя только в дискурсе;
- прагматический потенциал междометных форм позволяет им выражать
не только эмоциональные нюансы личности говорящего, но и определять тот
перлокутивный эффект, который они оказывают на дискурсивное поведение
слушающего;
- особой сферой функционирования междометий является сфера
внутреннего диалога, в которой находит отражение взаимодействие
непосредственно чувствующего «я» и «я» оценочного;
- как любая языковая универсалия, междометия содержат, наряду с
универсальным, также и идиоэтническии компонент, который часто
оказывается доминантным, так как отражает особенности культурно обусловленных эмоциональных реакций говорящего, связанных с национальными традициями;
- знание правил и норм употребления междометий в определенном
языковом сообществе, их аутентичное использование в речи, способствуют
коммуникативной успешности как в монокультурной, так и - особенно — в
межкультурной коммуникации..
Теоретической базой исследования послужили положения, в основе которых лежит антропоцентрический подход к изучению языка и: которые разрабатываются в рамках:
функциональной грамматики (см. труды В.Г. Адмони, А.В. Бондарко, О.И.. Москальской, Е.И. Шендельс, В.Г. Гака, И. Эрбена, В. Шмидта, Г. Хельбига, П. Айзенберга и др.);
общей теории дискурса (см. работы Е.С. Кубряковой, Н.Д. Арутюновой, М.В. Никитина, Д. Вундерлиха, Г. Вайнриха, Э. Рольфа, Л.В. Цуриковой и др.);
теории речевых актов (см. работы Е.В. Падучевой, Н.Д. Арутюновой, Дж. Остина, Дж. Серля, П. Грайса, Д. Вундерлиха, Г. Хельбига, Р. Ратмайр и
др-);
коммуникативно-прагматической теории языка (см. работы Е.В. Падучевой, Н.Д. Арутюновой, М.В. Никитина, В.Г. Гака, И.П. Сусова, Г.В. Колшанского, Е.В. Милосердовой, К. Бюлера, Д. Вундерлиха и др.);
эмоционально-экспрессивного синтаксиса (см. работы О.В. Александровой, В.Д. Девкина, О.И. Москальской, Ю.М; Малиновича, Л.М. Михайлова, и др.);
- теории межкультурной коммуникации и сравнительно-сопоставительного
изучения языковых единиц (см. работы А. Вежбицкой, Н.А. Красавского,
С.Г. Тер-Минасовой, В.Г. Гака, X. Вайнриха, Р. Ратмайр и др.).
Методика исследования определялась спецификой;изучаемого объекта и коммуникативно-прагматической направленностью работы. В качестве основных методов использовались метод контекстуального анализа; метод лингвистического наблюдения и описания языковых единиц, дискурсивный анализ. В ряде случаев фактический материал подвергался? сравнительному анализу с аналогичными структурами русского языка, на основании чего делались«обобщения=и выводы о коммуникативно-прагматической специфике функционирования исследуемых единиц в немецком языке.
Материалом исследования<послужили около 5000 ситуаций;' содержащих междометные формы, выделенных методом сплошной выборки; из произведений немецкой художественной литературы XX века (33 источника).
Апробация' работы. Основные положения работы нашли отражение в ежегодных докладах наг конференциях «Державинские чтения» (ТГУ им; Г.Р1 Державина), на конференциях молодых: ученых ТГУ им. Г.Р.. Державина, на семинарах аспирантов при кафедре немецкой филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, в лекциях по теоретической грамматике немецкого языка; прочитанных в рамках доцентской практики, а также в трех публикациях.
Структура диссертации. Диссертация в объеме 147 страниц текста состоит из Введения, двух Глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, включающей Л 80 наименований, в том числе 23 на иностранном языке, а также Списка источников фактического материала.
Во введении определяется предмет исследования, обосновывается актуальность и новизна. работы, ее теоретическая, и практическая значимость, ставятся цели, задачи исследования, формулируются- основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе; «Теоретические проблемы, связанные с изучением междометий в современной лингвистике», рассматриваются вопросы, касающиеся статуса! междометий в системе частей речи, их фонетических,.
11 морфологических, синтаксических и семантических особенностей. Обосновывается необходимость рассмотрения междометий как составной части эмоционально-экспрессивного синтаксиса и целесообразность их анализа в рамках прагматической парадигмы, в связи с чем в диссертации затрагивается проблема дискурса в современной лингвистике и диалогического дискурса, в частности.
Во второй главе «Коммуникативно-прагматические особености функционирования междометий в современном немецком языке» рассматриваются прагматические интенции говорящего и роль междометий, в их выражении, а также выявляются особенности функционирования однозначных и синкретичных междометных форм в диалогическом дискурсе.. Раздел 2.6. посвящен роли междометий в межличностных отношениях говорящего и слушающего и анализу прагматических возможностей междометных форм при их включении во внутренний монолог. В разделе 2.8. приведены некоторые факты, характеризующие национально-культурную специфику в употреблении ряда междометных форм современного немецкого . языка.
В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются практические результаты, делаются теоретические выводы и намечаются перспективы возможного дальнейшего развития темы.
Статус междометий в системе частей речи
Наибольшие споры и наиболее противоречивые суждения вызывал и до настоящего времени вызывает вопрос о природе междометий как части речи. Очевидные отличия междометий от других слов языка (явное отсутствие лексического значения, номинативной функции, своеобразие синтаксических функций) затрудняет определение их частеречного статуса. Не случайно академик Л.В. Щерба назвал междометие «неясной и: туманной категорией», «досадным недоразумением», имея в виду путаницу взглядов на эту часть речи [цит. по: Германович 1961: 3].
Грамматическая; природа междометий определялась и определяется до настоящего времени неоднозначно. Огромное количество точек зрения по этой проблематике сводится традиционно к трем основным: 1) Междометия представляют собой синтаксический класс, стоящий вне деления слов по частям речи. Эта точка зрения представлена в работах A.M. Пешковского, Д.Н. Овсяннико-Куликовского, Г. Пауля и других. Так, Д.Н. Овсяннико Куликовский писал: «Русский язык в его современном состоянии имеет следующие части«речи: 1) имя существительное, 2) имя прилагательное, 3) глагол, 4) причастие, 5) деепричастие, 6) наречие, 7) местоимение, 8) предлог, 9) союз,. 10) имя числительное. К ним принято присоединять и 11) междометие, которое в сущности, не может быть названо «частью речи» в- собственном смысле» [Овсянико-Куликовский 1912: 32].
Эту точку зрения разделяют также Ж. Вандриес и Ш. Балли, которые полагают, что междометие не имеет права называться частью речи: «Как бы ни было велико значение междометия в речи, в нем есть что-то, что его обособляет от других частей речи, оно явление другого порядка... Оно не имеет ничего общего с морфологией. Оно представляет собой специальную форму речи -речь аффективную, эмоциональную или иногда речь активную, действенную: во всяком случае оно остается за пределами структуры интеллектуальной речи» [цит. по: Виноградов 1972: 38].
Наиболее категоричным; в своем суждении был К.С. Аксаков, который вообще не признавал междометие словом и частью речи. «Что же касается до междометия, - пишет он,- то оно вовсе не есть слово. Скажите, какая мысль выражается им. Это просто восклицание, которое показывает только неопределенное состояние боли, ужаса, радости... Тут еще нет слова, тут еще не говорит человек: нет, это крик...» [цит. по: Москальская 1956: 387].
При всей своей радикальности эта точка зрения находит поддержку и у некоторых современных лингвистов.
Так, В.А. Кочергина считает неправомерным отнесение междометий к; частям речи, выводя их за рамки классификации: „Поскольку по частям речи-распределяются только слова, способные обладать самостоятельным лексико-грамматическим значением, то не все слова, а только часть их, полнозначные знаменательные слова, входят в общеграмматическую категорию частей речи" [Кочергина 1991: 93].
Из современных лингвистов этой точке зрения близки взгляды В- Шмидта, И: Эрбена, которые, хотя и перечисляют междометия в одном ряду с другими, частями речи, тем не менее именуют их как «особую группу». Наиболее ярко; это сформулировано в классической грамматике В: Шмидта: «Vom wissenschaftlichen Standpunkt nicht haltbar sind in der traditionellen Einteilung die Wortarten Interjektion und; Numerate. Die Interjektionen sind: Lautkomplexe zum Ausdruck von Empfindungen ohne eigene begrifflich-kategorialle Pragung und ohne spezifische strukturelle Formung. Sie sind nicht wie die ubrigen Worter in das Beziehungssystem des Satzes. eingebaut, sondern stehem ausserhalb des Satzverbandes. Daraus ergibt sich, dass die meisten- der sonst herangezogenen Einteilungsprinzipien gar nicht angewendet werden konnen. Die Interjektionen stehen? also eigentlich ausserhalb des Feldes der Wortarten" [Schmidt 1973: 74 - выделено нами: Н.Б.].
Еще более категоричен В Юнг: "Die Interjektionen/ die Empfindungsworter sind keine Wortart im eigentlichen Sinne: sie haben Satzwert, wenn auch ohne Satzform. Die deutsche Bezeichnung "Empfindungswort" kennzeichnet den Sinn-dieser Worter, der lateinische Ausdruck "Interjektion" (= das Dazwischengeworfene) mehr den formalen Fugungswert [Jung 1967: 387 - выделено нами: Н.Б.].
Сторонники противоположной точки; зрения на междометие, рассматривающие его как часть речи в системе языка,, различаются в своей трактовке междометия нюансами, не затрагивающими его принципиальных характеристик. Так, одна группа лингвистов видит особый статус междометий в системе частей речи в том,\ что они не могут быть отнесены ни; к знаменательным, ни к служебным словам (ср. мнение Ф.Ф. Фортунатова, П.С. Кузнецова). В академической? грамматике русского языка эта точка зрения убедительно аргументирована: «В: системе частей і речи междометия занимают особое положение. Как слова;, лишенные номинативного значения, они не относятся ни к одной из знаменательных частей речи. Вместе с тем междометия существенно отличаются и от слов служебных,, так как их роль в синтаксической организации текста не аналогична \ роли частиц; союзов или -тем более - предлогов» [Русская грамматика. 1982: 732].
Изолированное положение междометий в системе частей речи отмечал, в частности,. Н.М.. Александров. «Если междометия представляют собой отдельный разряд слов; то совершенно особый, не похожий ни на какой другой разряд слов языка» [Александров 1968: 115].
Другая группа лингвистов, не отрицающих частеречный статус междометий, рассматривает их в одном ряду со словами; получившими название «частиц речи», «Partikeln». Это касается преимущественно западных, в частности немецких, грамматистов. О.И. Москальская указывает на эту давнюю традицию немецких авторов: "Es besteht in der deutschen Grammatik die Tendenz, die wohl noch auf L. Sutterlin zuriickgeht, alle unveranderlichen Worter nach diesem morphologischen Merkmal undifferenziert unter dem Namen Partikeln zusammenzufassen; Wie heterogen die Klasse der Partikeln ist, zeigen die Beispiele von L. Sutterlin: ei; dort; fur; und; an" [Moskalskaja 1971: 49].
Современная лингвистика об истории происхождения междометий
Человека издавна занимал вопрос о том, как произошел язык. Большинство высказываний о происхождении языка сводятся, как известно, к двум теориям: 1) теории биологической/звукоподражательной, или междометной, 2) теории социальной [Кодухов 1987]! Совершенно очевидно, что эта проблема напрямую связана с рассматриваемым в данной работе явлением - междометиями.
Многие философы и языковеды считали, что язык возник из рефлекторных выкриков, или звукоподражаний (например, животным): «Теория звукоподражания идет от стоиков и получила поддержку в XIX и даже в XX веке. Суть этой теории состоит в: том, что «безъязычный человек» (термин А.А. Реформатского), слыша звуки природы (журчание ручья, пение птиц и т.д.), старался подражать этим звукам; своим речевым аппаратом» [Реформатский 1996:: 458]. Как и многие другие ученые, например, Р.А. Будагов, А.А. Реформатский видит недостаток этой теории в том; что, во-первых, звукоподражательных слов в языке мало, а, во-вторых, «звукоподражать» можно только «звучащему».
«Междометная теория, - отмечает В.И. Кодухов, - объясняет происхождение языка теми переживаниями, которые испытывает человек. Первые слова, по этой теории, - непроизвольные выкрики, междометия, рефлексы. Они эмоционально выражали боль и радость, страх и голод» [Кодухов 1987: 47]. Сторонниками происхождения языка из междометий были Ж.Ж. Руссо, Ч. Дарвин, А.А. Потебня и другие известные ученые.
Одним из тех,, кто отстаивал звукоподражательную теорию междометий, был русский лингвист Д.Н. Кудрявский, который считал междометия -своеобразными «первыми словами» человека [Кудрявский 1912: 7-13].
Указывая на; истоки звукоподражательной теории, А.А. Реформатский подчеркивает, что «теория междометий идет от эпикурейцев, противников стоиков, и заключается в том, что первобытные люди инстинктивные животные вопли превратили в «естественные звуки» - междометия, сопровождающие эмоции, откуда якобы произошли и все иные слова. Междометия входят в словарный состав любого языка и могут иметь производные слова, как в русском языке: ах, ох, и ахать, охать и т.п. Однако таких слов не много в языках и даже меньше, чем звукоподражательных. Кроме того, причина возникновения языка сводится к экспрессивной функции» [Реформатский 1996: 459]. Очевидным недостатком данной теории возникновения языка является то, что значение социального фактора сведено в них к нулю.
Социальные теории, в частности теория; социального договора, которую поддерживали А. Смит, Ж.Ж. Руссо, Ф. Энгельс, и рабочая теория, отстаиваемая Л. Нуаре, подчеркивают непосредственную связь возникновения языка с возникновением человеческого общества. Сторонников этой теории происхождения языка встречаем и среди современных ученых. Так, А.Р. Лурия отмечает, что именно" в процессе общественно разделенного труда у людей появляется необходимость тесного общения, обозначения той трудовой ситуации, в которой они участвуют, что и привело к возникновению языка" [Лурия 1979: 24]. Интерес для настоящей работы представляет тот факт, что А.Р.- Лурия напрямую связывает это с употреблением междометий: «Можно думать, что на первых, далеких от нас этапах праистории человека слово получило свое значение только из конкретной практической деятельности: когда человек совершал какой-то элементарный трудовой акт. совместно с другими людьми. Слово вплеталось в этот акт. Если,, например, коллективу нужно было поднять тяжелый предмет - ствол дерева, то слово "ах" могло обозначать или "осторожно" или "сильнее поднимать дерево", "напрягись", или "следи за предметом", но значение этого слова менялось в зависимости от ситуации и становилось понятным только из жеста (в частности, указательного жеста, направленного на предмет), из интонации и всей ситуации" [Лурия 1979: 32].
В задачу нашей работы не входит изложение столь сложного вопроса, каким является вопрос о происхождении языка. К рассматриваемой в диссертации проблеме это имеет отношение, поскольку связано с существующимиs классификациями междометий. Так, в Академической грамматике русского языка по характеру происхождения выделяются, с одной стороны, междометия, служащие для нерасчлененного выражения чувств, ощущений и других эмоциональных и эмоционально-волевых реакций на окружающую действенность, а, с другой стороны, междометия-звукоподражания, представляющие собой условные преднамеренные воспроизведения звучаний, сопровождающих действия, производимые человеком, животным или предметом" [Русская грамматика 1942: 732].
Аналогичные группы выделяются и многими другими авторами. Особый интерес представляет высказанная А.А. Шахматовым и поддержанная В.В. Виноградовым мысль об этимологической связи между так называемыми «глагольными междометиями» и глаголом [см. об этом: Жирмунский 1976: 68]. Отмечая обилие этих междометий в таких языках, как нивхский, нанайский, и их единичный характер в индоевропейских, в частности, в русском, В.М. Жирмунский объясняет этот факт не грамматическими особенностями этого разряда слов, а относит их «к особенностям психологии языка, отраженным в речи, отличающейся чертами подобный образности и экспрессивности на более ранних ступенях культурного развития [Жирмунский 1976: 68]. В этом видится еще одно подтверждение лингвокультурологической специфики междометий, которая проявляет себя не только в количественном преобладании этих форм в том или другом языке, но ив их функционировании.
В связи, с проблемой этимологии междометий необходимо коснуться вопроса о правомерности причисления к данной группе таких слов и словосочетаний, как Hurra! Bravo! Gott sei Dank! Donnerwetter! и т п.
Авторы грамматики Дуден считают, что такие выражения должны рассматриваться в рамках соответствующих частей речи: «Haufig werden auch Worter anderer Wortarten zum Gefiihlsausdruck benutzt. Diese Sachbezogenheit rechtfertigt es jedoch nicht, sie den ausserhalb der eigentlichen Wortarten stehenden Interjektionen zuzurechnen: zum Teufel! Alle Wetter!: Bravo! Gott sei Dank!» [Duden 1962: 325].
Роль междометий в выражении прагматических интенций говорящего
При всей важности указанного выше коммуникативного взаимодействия собеседников в центре речевой коммуникации стоит человек говорящий. На это указывает Л.П.Крысин, характеризуя особое положение говорящего как творца речевого акта: «Все, что в высказывании относится к говорящему, имеет в некотором смысле более высокий ранг, нежели то, что относится к личности слушающего и личностям 3-их лиц, к свойствам объекта речи, условий; общения и т.п.» [Крысин 1986: 52]. Участвующие в речевом акте говорящий и слушающий выступают как носители согласованных между собой социальных ролей, или функций, осуществляющие коммуникативную, деятельность, которая является частью деятельности в более широком плане - человеческой деятельности вообще.
Психологи, как известно, выделяют; во всякой деятельности мотив (потребность в каком-то предмете), цель (стремление к удовлетворению этой потребности), действия по достижению цели, средства и способы осуществления действий [Леонтьев 1974]. Данные психологические понятия перекликаются с существующими в теории речевых актов понятиями намеренность (интенциональность), целеустремленность и конвенциональность. Но, как и многие косвенно связанные с ними другие психологические понятия, «интенциональность», «конвенциональность», «целеустремленность» имеют нечеткие, размытые границы. Не останавливаясь детально на расхождениях в подходе к определению данных понятий, отметим, что для речевого акта они входят в пресуппозицию, а пресуппозицию мы рассматриваем как сумму предпосылок, которыми, как: пишет Е.В.Милосердова, «обладают или создают говорящие для того, чтобы коммуникативный акт протекал успешно» [Милосердова2001: 34].
С пресуппозицией тесным образом связано понятие интенции, трактуемое до настоящего времени неоднозначно. В «Большой советской энциклопедии» оно определяется как намерение, цель, направление или направленность сознания, воли, чувства на какой-либо предмет [БСЭ 1982: 501].
Словарь Варига дает в качеств синонимов данного термина существительные Absicht, Bestreben, Vorhaben, Plan ( lat: intentio "Spannung, Aufmerksamkeit, Achtsamkeit) [Wahrig 1981: 1960], которые, соответственно, определяются следующим образом: Absicht - Entschluss, etwas zu tun; Wunsch, Vorsatz; Bewusstheit, klarer Wille; Versuch [Wahrig 1981: 268]; Bestreben-Bemuhen [Wahrig 1981: 658]; Vorhaben - Plan, Unternehmen, Absicht [Wahrig 1981: 4065]. В лингвистике данный термин чаще всего трактуется; как «коммуникативное намерение», коммуникативная установка, цель высказывания и, таким образом, соотносится с тремя коммуникативными типами предложения. Так, Л.В. Шишкова пишет: «По коммуникативной установке (цели высказывания) различаются повествовательные, вопросительные и побудительные предложения. Эти типы предложений отражают основные разновидности речевого общения, которое определяется интенцией говорящего, его намерением по отношению к адресату» [Шишкова/Смирнова 2004:44].
Иной подход к интенции высказывания? предлагают авторы немецкой грамматики «Grundzuge einer deutschen Grammatik», где этому понятию «Intention der AuBerung» посвящен целый раздел, в котором речь идет о коммуникативно-прагматических категориях. Важным представляется то, что авторы разграничивают коммуникативные типы предложений и интенцию, называя ее четвертой категорией: «Es ist nicht ausgeschlossen, dass es neben Aussage, Frage und Aufforderung als eine besondere vierte: Kategone die kommunikative Intention "Wunsch" gibt» [Grundzuge einer deutschen Grammatik 1984: 93]. В і зарубежной лингвистике разработке данного понятия» посвящено значительное число работ (Wunderlich 1976, Kummer 1975, Lewandowski 1976, Grundzuge einer deutschen Grammatik 1980 usw.), в которых понятие интенции получает самые разные интерпретации. И.П. Су сов, анализируя некоторые из подходов, включает их в одну общую автороцентрическую концепцию [Сусов; 1979: 98-100].Так, Д. Вундерлих говорит об интенциях как особых устремлениях; (Einstellungen) говорящего, а именно устремлениях к тому, чего он хочет достичь своим действием (прежде; всего актом высказывания),, воздействуя на адресата;так, чтобы изменить устремления; а вместе с тем и поведение последнего. В. Куммер разграничивает интенцию и желание, видяее отличие: в том, что носитель интенции верит в свою возможность: принимать -. решения относительно соответствующего поступка или действия. А Т. Левандовски, широко трактуя понятие коммуникативной интенции, видит в ней-мотив, ведущий к языковой коммуникации и заключающийся в желании вступить; в контакт, завязать разговора на определенную тему, передать или получить какую-либо информацию [цит. по: Сусов 1979]:
Как видим, в приведенных рассуждениях лингвистов о понятии интенции акценты различны.. Одни; лингвисты, как Д. Вундерлих, подчеркивают не-только роль говорящего, но и; роль адресата; тогда как другие, в частности Т. Левандовски акцентирует внимание прежде всего на говорящем. Учитывая столь широкий разброс мнений по данному термину, некоторые исследователи пишут, что «интенция говорящего есть явление: скорее психологическое, чем лингвистическое, и порой; неуловимое в- языке. Иллокутивная сила, высказывания; представляет собой величину непостоянную и условную:.. Самостоятельно иллокутивная сила высказывания; не может выступать критерием классификации речевых актов, поскольку само содержание интенции нуждается в постоянном уточнении, контекстуальном подкреплении» [Сковородина 2004: 38].
В настоящей работе интенция понимается нами как та доязыковая фаза коммуникативного процесса, которая предопределяет отбор им и комбинацию тех языковых средств, которые соответствуют конкретной ситуации общения и помогают оказывать определенное воздействие на адресата.
Совершенно очевидно, что междометия, выражающие чувства говорящего, определенно связаны с интенцией и с тем, как говорящий- мыслит свое воздействие на адресата. Осуществление этого происходит через те функции, которые выполняют междометия в реальной коммуникации. Из; всего перечня языковых функций с междометиями связаны, в первую очередь, коммуникативная и эмоциональная, а в рамках коммуникативной - функция контактоустанавливающая (фатическая), волюнтативная и — в определенной степени — конативная.
Одной из характерных для междометий функций является, как известно, функция волеизъявления, на которую указывали А.А. Шахматов, В.В. Виноградов, В.Д. Девкин и другие: авторы. Это обращенные к людям или животным команды и призывы, например: los, marsch, hoi, auf, heidi, hopp, hallo, he, usw., а также междометия; требующие тишины, внимания, согласия: pst, ps, st, sch, tss, sst usw.
Совмещение коммуникативно-прагматических функций при функционировании междометий
Уже в силу размытости, нечеткости своей семантики, зависимости от контекста и целого ряда субъективных обстоятельств междометие чаще всего выполняет в коммуникативном акте не какую то одну функцию, а совмещает в себе несколько функций, например, волюнтативную и контактоустанавливающую, то есть желание воздействовать на собеседника одновременно сочетается с попыткой вступить с ним в контакт, завязать разговор. Это можно наблюдать в следующем примере с вокативным междометием he!: So durfte die Stunde nicht anfangen. Ich nahm den Lappen und wollte anfangen zu wischen. "He", rief Thomalla. Ich erkannte seine Stimme. "Was wischst du denn da?" Ich drehte mich um. Alle sahen zu mir hin. Ich suchte Karin, sie war blaB, bis sich auf die Lippen, nickte schwach mit dem Kopf. Dann sah ich Thomalla an. Ich sagte: "Willst du es wegwischen? Es ist vielleicht auch besser". "Das muB stehenbleiben", sagte Thomalla, "es gehort zum Unterricht". Da lachten einige (Gorlich 70). Междометие he! выступает здесь как некий стимул говорящего завязать разговор с адресатом, в котором адресат вовсе не заинтересован, и в то же время употреблением данного междометия говорящий провоцирует адресата к определенному действию.
С прагматической точки зрения интерес представляет тот факт, что, такое совмещение функций характерно для многих междометий, например Ei! На! Hoppla! Nanu! и некоторых других. Чаще всего совмещенными оказываются контактоустанавливающая и эмоциональная функции, ср.: 1) "Nanu , Pinneberg", sagt Bergmann. " s Leben noch frisch?" "Herr Bergmann", sagt Pinneberg atemlos. "Ich bin ein Riesenkamel gewesen, daB ich von Ihnen fort bin. Ich bitt um Entschuldigung, Herr Bergmann, ich will auch gerne immer die Post holen". "Halten Sie ein", ruft Herr Bergmann. "Reden Sie keinen StuB, Herr Pinneberg. Was Sie gesagt haben, hab ich nicht gehort, Herr Pinneberg. Sie haben nicht notig mich um Verzeihung zu bitten, ich stelle Sie doch nicht wieder ein" (Fallada 110). Но помимо этого, в междометии Nanu! слышится и удивление по поводу неожиданного визита и даже оттенок горькой: иронии, так как Бергман уже несколько месяцев назад предвидел эту ситуацию.
Как показал анализ фактического материала, наиболее разнообразные контаминации функций обнаруживает междометие па, которое, по данным нашей выборки, оказалось и наиболее употребительным. Это можно объяснить, с одной стороны, тем, что многие словари у этого междометия отмечают самое большое число значений. Так, в словаре В.Д. Девкина дается восемь значений данного междометия [Девкин 1994: 512], тогда как словари Варига и Дудена отмечают лишь пять значений [Wahrig 1981],[Duden 1984].
Столь значительные расхождения объясняются тем, что некоторые авторы, в частности, В.Д. Девкин, наряду с чисто прагматическими значениями, например, выражение раздражения, сомнения, выделяют в качестве отдельных значения, в которых данное междометие используется для ввода определенного типа предложения, например, для ввода побудительного предложения. Однако проанализированный материал показал, что побудительное предложение, вводимое междометием Na, редко ограничивается выражением чисто волюнтативной функции. Чаще всего на нее наслаиваются функции привлечения внимания, контактоустанавливающая, а также такие прагматические оттенки, как возмущение, удивление, радость, угроза и т.п., ср. 1) "Na, erlaube mal, Mama!" protestiert Pinneberg (Fallada 121). "Na, erlauben Sie mal!" protestiert Kefiler (Fallada 175). (воздействие на адресата, возмущение, раздражение) 2) Vor Beginn der ersten Stunde rief Kerstin: "Hort mal alle her. Ich habe eine hubsche Neuigkeit. Na, hort doch mal (Gorlich 64). (волюнтативная и контактоустанавливающая функции) 3) "Na, hor mal, da haben wir uns seine hubsche Menge zusammengequasselt! Wenn ich das noch alles wissen soil!" "Aber wir haben etwas ganz Bestimmtes besprochen. Uns versprochen sogar." "WeiB ich nicht," sagt er kurz (Fallada 54). (конативная и контактоустанавливающая, воздействие на адресата, радость) 4) "Thomalla hat Karin zum Fuflballspiel verteilt." "Was?" Der Thomalla hat Karten verteilt?" Das ist ja eine Gemeinheit!" Karin sagte: "So was hat s bei uns noch nicht gegeben. Ich glaube dir nicht." "Na, ihr werdet sehen." (Gorlich 65). (угроза и воздействие на адресата) Аналогичная картина складывается и в отношении междометия па, вводящего обращение, ср.:
1) "Na, ihr Kriegsgegner", empfing uns in heiterer Stimmung der alte Hartinger. Auf dem Tisch lag feldgraues Tuch, mit Kreidestrichen versehen, zum Zuschneiden ausgebreitet. Zwei neue feldgraue Uniformen hingen am Kleiderstander. Hartingers Mutter saB an der Nahmaschine. "Einen Haufen Arbeit, was, muJ3 mich noch heut nach einem zweiten Gesellen umsehen... Wie war s, wir probierten mal die neue Montur an..." (Becher 181).
2) Eine blonde, grofle Schwester ist gerade auf dem Gange und dreht sich um, als sie den Anmarsch sieht, und vielleicht gefallt ihr Lammchen auch (alien netten Menschen gefallt Lammchen), denn sie faBt sie um die Schulter und sagt frohlich: "Na, junge Frau, besuchen Sie uns auch mal? Das ist recht." Und wieder die Frage, die hier die Hauptfrage zu sein scheint: "Das erste, was?" (Fallada 219). Контекст, вводящий данные междометные формы с обращением, четко указывает на содержащуюся в них радость (in heiterer Stimmung, sagt frohlich); Иную прагматическую окраску приобретает форма Na с обращением в следующем контексте, который подчеркивает негативное отношение говорящего к собеседнику:
3) Feck lockte Hartinger wie einen Hund: Na, komm schon, Franzl!" Fecks gekrummter Finger und seine schnalzende Stimme widerten mich an, einen Augenblick (Becher 165). В ряде случаев вся ситуация помогает выявить то или-иное значение междометия па в контекстном употреблении. Так, в следующем примере форма Na du! выступает как ответная реакция на дружеское высказывание собеседника и мыслится явно в положительном смысле:
4) Er umarmte Stanislaus. "Freund, mein Freund!" "Na, du", sagte Stanislaus. Da sprang Lilian auf und kuBte ihm den Mund zu. "Unverlobte Madchen - jagdfreie Rehe - besonders fur die vom Militar," sagte Mama Poschel (Strittmatter 294). Разнообразие оттенков, которые охватывает междометие Na с обращением, поистине бесконечно, ср.: "Wieso? Was wissen Sie denn?" fragt Pinneberg. "Ich...? Gar nichts. Was soil ich wissen?" "Na, Mensch, Sie sagen doch..." KeBler ist schwer gekrankt. "Ich weiB gar nichts. Ich habe nur gehort, er ist ins Personalburo gerafen worden... Papiere gekriegt, verstehen Sie?" (Fallada 274). Пиннеберг раздражен, удивлен и обескуражен одновременно тем, что Кеслер может так нагло врать.
В следующем примере снисходительное Na also, Christine! не может скрыть высокомерия отца, который вынужден поздравить служанку лишь под влиянием общего ликующего новогоднего настроения:
6) Mir war, als wurden die Menschen sich auf der StraBe zum SpaB gegenseitig totschieBen, lachend, hochrufend und wahrend die Glocken lauteten. "Es lebe der Prinzregent! Unser Kaiser! Es lebe Deutschland! Unser herrlichesMtinchen! Es lebe der Vater! Die Mutter! Hoch!"
Wen sollte ich hochleben lassen?! "Es lebe die GroBmutterK Hoch!" Alle riefen durcheinander. "Es lebe unser Munchener Kindl!" Damit war ich gemeint. Ich war stolz, daB man auch mich hochleben lieB, und so rief ich noch einmal: "Es lebe die Christine, hoch!" - "Na also, Christine!" druckte der Vater Christine die Hand, und wir stieBen auch mit Christine an (Becher 18). He менее богатую палитру прагматических оттенков может выражать па и в сочетании с вопросительным типом предложения.
