Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические предпосылки исследования 12
1.1. Термины в контексте современной лингвистической теории 12
1.1.1. Термин 12
1.1.2. Перспективы исследования в терминоведении 18
1.2. Основные параметры когнитивной науки 21
1.2.1. Особенности когнитивного подхода к явлениям языка 22
1.2.2. Картина мира. Взаимодействие языковой и концептуальной картин мира 28
1.2.3. Основные методологические принципы когнитивной Лингвистики 33
1.3. Теоретические проблемы словообразовательного моделирования 36
1.4. Структуры представления знаний 41
1.4.1. Фреймы и сценарии 44
1.4. Понятие пропозиции. Пропозициональная форма хранения знаний 50
1.5. Английская правовая система 58
1.5.1. Понятие права 58
1.5.2. Основные характеристики английского права 61
Выводы по главе 1 65
Глава 2. Когнитивные аспекты исследований юридических терминов 68
2.1. Фреймовая структура основных подразделов юридической терминологии 68
2.1.1. Различия уголовного и гражданского права 70
2.1.2. Контрактное право . 74
2.1.3. Уголовное право. Фрейм преступление 88
2.2. Способы образования юридических терминов 97
2.3 Когнитивный анализ терминов, обозначающих категорию лица 105
2.3.1. Отсубстантивные суффиксальные модели 107
2.3.2. Анализ терминов, образованных словосложением N1+N2.. 120
2.3.3. Суффиксальные отглагольные модели 125
2.3.4. Конверсивные модели 130
2.3.5. Модели, образованные от конверсивной основы 134
2.3.6. Префиксальные модели 137
2.3.7. Модели сложных слов и сложно-суффиксальные модели... 140
2.3.8. Отъадъективные модели 142
Выводы по главе 2
Результаты когнитивного анализа юридических терминов 153
Заключение 157
Литература 159
Приложение 179
- Особенности когнитивного подхода к явлениям языка
- Теоретические проблемы словообразовательного моделирования
- Уголовное право. Фрейм преступление
- Суффиксальные отглагольные модели
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена изучению особенностей юридической терминологии, ее основных подразделов, а также производных и сложных юридических терминов с позиций когнитивной лингвистики, и представляет собой исследование категоризирующеи и лингвокреативной деятельности человека в области словообразования в целом и терминообразования в частности.
Данная работа выполнена в рамках когнитивной парадигмы, которая утвердилась в языкознании в последние несколько десятилетий. Развитие когнитивного подхода к явлениям языка способствовало рассмотрению языковых форм как производных концептуализации мира человеческим сознанием, а их значений - как определенных структур знания, концептов, схваченных языковыми знаками [Кубрякова 1997: 31].
Как отмечает один из ведущих отечественных терминологов СВТринев, "когнитивные штудии" являются одним из наиболее перспективных направлений терминоведческих исследований наряду с типологическим, а также традиционными формальным и семантическим анализом [Гринев 2000: 31]. "Когнитивное терминоведение, развитие которого важно не только для изучения особенностей развития научного познания, особенностей национальной психологии, отражаемых в различиях лексических систем даже близкородственных языков, а также общих черт ассоциативного человеческого мышления, но и для изучения путей развития человеческой культуры и цивилизации в целом, несомненно будет одним из ведущих направлений науки о терминах, по крайней мере в первой половине XXI века" [Гринев 2000: 33]. Необходимо также продолжить изучение наиболее продуктивных моделей образования терминов в различных областях знания с выделением наиболее эффективных моделей и разработкой правил конструирования отдельных терминов и терминосистем в целом.
Рассматривая правомерность изучения терминов и терминологии с позиций когнитивной лингвистики, мы разделяем точку зрения В.Ф.Новодрановой о том, что "терминология, являясь результатом порождения научных знаний и инструментом их развития, самым тесным образом связана с когнитивными науками, прежде всего с теорией информации и когнитивной психологией" [Новодранова 2000: 68]. Термин сам становится инструментом познания, закрепляя полученную информацию в своем содержании. Он дает возможность обобщать научные знания, умножать знания и передавать их следующим поколениям ученых. Изучение терминологии в рамках когнитивной лингвистики предполагает построение концептуальной модели данной области знания и определения взаимосвязи между структурами знания и языковыми формами [там же стр. 68-69]. Как отмечает В.З. Демьянков, "неформально говоря, когнитивной теорией считается та, которая стремится учесть степень близости исследуемого феномена к сознанию, но в данном случае, когда исследуемый феномен изучается не просто по степени близости его к сознанию, а по тем реальным связям и корреляциям, которые могут быть выявлены между структурами сознания и объективирующими их языковыми формами". [Демьянков 1992]. Это положение представляет особую важность для исследования производных слов и производных терминов в частности, т.к., если принять во внимание утверждение о том, что "между когнитивными структурами с одной стороны и языковыми - с другой существуют вполне определенный корреляции" [Кубрякова 1994], представляется возможность соотнести когнитивную структуру производного и сложного слова с его языковой формой. В основе названия таких слов лежат как минимум два концепта, которые схематизированно представлены в словообразовательной модели. В связи с развитием когнитивной лингвистики, теория словообразования пересматривается с позиций данного направления. Всем понятиям должно быть дано когнитивное обоснование. В связи с этим и терминообразование должно рассматриваться по-новому. В морфологическом терминопроизводстве участвуют терминоэлементы, несущие минимальную информацию о мыслительных операциях, и терминообразовательные модели, способные воссоздать в языковой форме логико-понятийные категории данной области знания [Новодранова 2000: 69]. Таким образом, перед учеными стоит задача рассмотрения и исследования данных моделей и категорий. Настоящее исследование призвано внести свой вклад в разработку этого направления.
Актуальность данной работы обусловлена тем фактом, что, с одной стороны, исследование терминологии и терминов в рамках когнитивной теории предполагает изучение системы концептов и их совокупности, отражающих знания об определенном отрезке действительности, а с другой стороны, системы имен, которые ословливают данные концепты. Термин рассматривается, таким образом, не просто как особая лексическая единица, характеризующаяся специфической связью языковой оболочки термина и обозначаемого термином понятия. В рамках когнитивной теории он должен получить толкование, как состоящий из совокупности концептов, особым образом структурированных внутри термина и определяющих его специфику. Изучение терминологии в рамках когнитивной лингвистики предполагает построение концептуальной модели данной области знания и определения взаимосвязи между структурами знания и языковыми формами, в частности выявление пропозициональных структур, лежащих в основе производного и сложного термина.
Целью данного исследования является изучение особенностей структурирования основных подразделов юридической терминологии (на примере подразделов Контрактное право и Уголовное право), а также особенностей концептуальной структуры производных и сложных юридических терминов, (а именно,, описывающих категорию лица) с позиций
КОГНИТИВНОЕ лингвистики. Данная цель предопределила постановку и решение следующих задач:
выделить основные концепты, входящие в структуру основных подразделов юридической терминосистемы, описать особенности данной структуры и представить ее в виде фрейма;
рассмотреть производные юридические термины с точки зрения наиболее продуктивного способа терминообразования;
осуществить когнитивный подход к представлению структуры производного и сложного юридического термина в английском языке, установив виды категориальных отношений ономасиологического базиса, признака и предиката для различных словообразовательных моделей;
выявить пропозициональные структуры, лежащие в основе различных моделей образования терминов внутри категории лица.
Теоретической базой для написания диссертации послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области когнитивной лингвистики (А.Вежбицкой, В.З.Демьянкова, Р. Джекендоффа, В.И. Заботкиной, Е.С.Кубряковой, Р. Лэнекера, Ю.Г.Панкраца, А. Пейвио, Ю.С. Степанова, Ч. Филлмора), словообразования (Е.А.Земской, В.В.Лопатина, Р.З.Мурясова, М.Д.Степановой, И.С.Улуханова), теории термина (О.С. Ахмановой, Г.О. Винокура, Н.Б. Гвишиани, СВ. Гринева, В.П. Даниленко, Т.М. Канделаки, Л.А. Капанадзе, Д.С. Лотте, В.Ф. Новодрановой, А.А. Реформатского).
Материал исследования составили фрагменты текстов юридических документов, содержащие совокупности производных слов - терминов, а также использовались данные специальных словарей английского языка: Англорусского юридического словаря, Толкового - юридического словаря бизнесмена, Barron s Law Dictionary, The Oxford Concise Business Dictionary. В целом анализу подверглись 400 термино-единиц.
Методом исследования, используемым в работе, является единый когнитивный методологический подход, включающий методы логического анализа, фреймовый и концептуальный анализы, метод анализа словарных дефиниций, а также метод количественных подсчетов.
Достоверность и обоснованность результатов исследования обеспечивается исходными методологическими позициями, опорой на терминологический аппарат, на современные лингвистические концепции; использование теоретических и экспериментальных методов, соответствующих целям, задачам, предмету исследования; соблюдение норм и требований, предъявляемых к исследованию.
Новизна исследования определяется выбором поставленных задач и самого объекта исследования. Предметом рассмотрения в данной работе являются юридические термины и терминология (ее основные подразделы) как особая совокупность терминов, а также производные и сложные юридические термины, обозначающие категорию лица. В данном исследовании впервые осуществляется попытка применения когнитивного подхода к представлению структуры подразделов юридической терминосистемы, а также производных и сложных юридических терминов, выделения категории лица в юридической терминологии и ее анализ, а также рассмотрения семантической структуры производного и сложного термина в соотнесении с когнитивной структурой.
Теоретическая значимость данного исследования состоит в том, что он вносит свой вклад в становление такой лингвистической дисциплины как когнитивное терминоведение; в частности, в изучение системности английского терминообразования и строения категории лица в юридическом терминологическом языке, а также предлагает систему пропозициональных моделей, лежащих в основе производного и сложного юридического термина.
Практическая ценность данной работы заключается, во-первых, в создании списка словообразовательных моделей юридических терминов, обозначающих категорию лица, что может быть использовано в лексикографической практике; во-вторых, полученные результаты могут быть использованы в практике преподавания английского специального языка (ESP) на факультетах иностранных языков, на занятиях, посвященных вопросам словообразования в курсе лексикологии; кроме того, данное исследование может стать основой для разработки спецкурса по юридической лексике для студентов факультетов иностранных языков, а также для подготовки специалистов юристов.
На зашиту выносятся следующие положения;
1. Вся совокупность юридических терминов может быть представлена в виде макро-фрейма, состоящего из фреймов основных подразделов юридической терминологии. Внутри данных фреймов могут быть выделены подфреймы, специфика которых определяется заполнением соответствующих слотов. Основные фреймовые структуры соотносятся с основными подразделами юридической терминологии, которые в свою очередь представляют деление юриспруденции на виды права: уголовное и гражданское (состоящее в свою очередь из контрактного, деликтного, семейного, трудового, права собственности и.т.д.).
2. С точки зрения образования юридических терминов самым продуктивным способом является суффиксальный.
3. Для юридических терминов, обозначающих категорию лица характерна концептуальная структура, объединяющая два или три концепта- Концепт ЛИЦО, выраженный на уровне производного термина суффиксом, является ономасиологическим базисом и выполняет категоризирующую функцию для каждой словообразовательной модели. Остальные концепты, такие как ОБЪЕКТ, ПОНЯТИЕ, МЕСТО и ВРЕМЯ создают паче ономасиологических признаков для данной категории. Особую важность представляет концепт процессуального признака, который реализован атомарными предикатами. Он связывает концепты, которые соотносятся с двумя сущностями, служащими основой именования.
4. Для производных и сложных терминов, обозначающих категорию лица, существует соотнесенность между формой слов и ментальных репрезентаций, представляющих характер ассоциативных связей между функцией и аргументами в суждении об обозначаемом. Данные ментальные репрезентации являются пропозициями.
Апробация результатов исследования. Отдельные положения работы нашли отражение в двух статьях и в виде докладов излагались на ежегодных научных конференциях КалГУ (1999-2001 г.г.) и КГТУ (1998; 2000 г.г.); на конференции молодых ученых КалГУ (Калининград 1999), а также на конференции научного терминологического общества в Москве (июнь 2000). Структура работы. Данное диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, приложения и библиографического списка.
Во введении изложена актуальность исследования терминов с позиций когнитивной лингвистики, формулируются цели, задачи диссертационного исследования, указывается новизна, практическая ценность, характеризуются метод и материал исследования.
В первой главе представлен анализ теоретических проблем, релевантных для данного исследования: дается описание понятия "термин"; описываются перспективы терминологических исследований, в рамках которых когнитивное направление признается весьма значимым для исследования терминов и терминосистем в 21 веке; рассматриваются основные методологические принципы когнитивной теории, а также значение языковых данных для когнитивной науки в целом; описывается проблема структуры представления знаний в языке и некоторые типы структур представления знаний: фреймы, сценарии, а также пропозициональная форма хранения знаний; рассматриваются некоторые проблемы словообразовательного моделирования в когнитивном аспекте, что представляет особую важность для написания практической части данной диссертации; наряду с этим описываются особенности правовой системы Англии и соотнесение права и языка.
Во второй главе "Когнитивные аспекты словообразовательного моделирования производных юридических терминов, обозначающих категорию лица" проводится фреймовый анализ основных подразделов юридической терминологии, далее представлено исследование, направленное на выявление наиболее распространенного способа терминообразования; проводится ономасиологический анализ различных видов моделей образования терминов (отсубстантивных, отглагольных, конверсивных моделей, моделей сложных слов и префиксальных моделей); далее исследуется непосредственно когнитивный аспект словообразовательного моделирования, заключающийся в выявлении общих категориальных значений для полученных вариантов словообразовательного значения каждой модели производного термина, концептов, которые соответствуют этим категориальным значениям, и видов отношений между концептами. Результаты, полученные в ходе данного исследования, позволяют рассматривать пропозициональную структуру в качестве основной структуры представления знаний для производных и сложных юридических терминов, обозначающих категорию лица.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются перспективы исследования в данной области.
В приложении представлен полный список юридических терминов, обозначающих категорию лица в соответствии с делением на основные категории: "субъект преступления", "субъект гражданско-правовых правоотношений" или "юридическое лицо", "представители юридической профессии".
Особенности когнитивного подхода к явлениям языка
С развитием когнитивной теории приоритетная роль лингвистики в изучении проблем, поставленных данной наукой оказалась очевидной. Когнитивный мир человека может быть изучаем по его поведению, по осуществляемым видам деятельности, подавляющее большинство которых протекает при участии языка. Именно язык обеспечивает наиболее открытый и естественный доступ к сознанию, к процессам, происходящим в его недрах, к структурам сознания. Это, безусловно, не означает, что все структуры сознания или же результаты мыслительной деятельности оказываются вербализованными. Но сведения о них мы можем получить только благодаря языку. Язык не просто входит составной частью в тот или иной вид деятельности, он образует ее рече-мыслительную основу. Вот почему при анализе ментальных процессов обращение к лингвистике было неизбежным: языковые данные обеспечивают наиболее очевидный и естественный доступ к когнитивным процессам и когнитивным механизмам [Кубрякова 1994: 37].
Язык в своем строении должен отражать природу когнитивных процессов, продукт которых он кодирует [Брунер 1984: 24].
Применение парадигмы когнитивной психологии к языковому материалу и проблема моделирования когнитивных процессов охватывает два круга явлений, которые можно обозначить как "понимание" и "вербализация".
"Язык - утверждает В.Чейф, - До сих пор лучшее окно в знание, ведь мы все время используем язык, чтобы выразить его... Язык к тому же наблюдаем, поддается анализу, и нам хочется думать, что он предлагает неплохую возможность анализировать и знание" [Chafe 1987: 109]. Но необходимо отметить, что многие ученые выступают против чрезмерной привязки знаний к языку и знака равенства между ними [см., например Чейф, Хомский, Джонсон-Л эр д]. Существует множество понятий и мыслей, которые с трудом или совсем не поддаются ословливанию, поэтому модели, слишком привязанные к языку, вряд ли имеют право на существование. Эта точка зрения рассматривается в настоящее время не только в работах ученых, но и авторами современных литературных произведений. Например, современный сербский писатель и литературовед Милорад Павич в своем метаромане "Стеклянная улитка" приводит свою трактовку языка как хранителя знаний: "...язык - всего лишь картина человеческих мыслей, чувств, памяти, ... это в сто тысяч раз уменьшенное изображение того, что он пытается передать. Суженная в сотни тысяч раз картинка человеческих чувств, мыслей и воспоминаний. На этой карте моря не соленые, реки не движутся, горы -плоские, а снег на них вовсе не холодный ...".
Тем не менее, с развитием когнитивной науки мысль о значимости языка в когнитивной теории получала все большее признание. Н. Хомский высказывался о том, что лингвистика должна рассматриваться как часть когнитивной психологии. Задача лингвистики понимается здесь в том, чтобы понять, как приходит знание вообще и знание языка, в особенности, к человеку. Изучить знания, компетенцию, языковую способность - значит, изучить внутренний механизм речи как часть биопрограммы человека [Chomsky 1970]. Таким образом, когнитивная наука связывает достижения других наук единой целью - исследование человеческого знания и человеческого поведения. И, хотя она добивается получения единой синтезированной картины языка, мышления и поведения человека, в качестве особой программы достижения этой задачи провозглашается исследование познания через язык [Talking Minds. Study of Language in Cognitive Science 1984]. Один из основателей когнитологии Г.Харман также полагает, что язык - главный топик в когнитивной науке. Частично это происходит потому, что язык отражает познание, выступая как основное средство выражения мысли, так что изучение языка - это косвенное изучение познания. Возможно также, что язык воздействует на познание, ибо влияет на то, какие есть у него или нее понятия и какие мысли придут в голову ей или ему [Нагтап 1988: 259]. Как указывает И. Поджи [Poggi 1987:27], языковая деятельность в когнитивной лингвистике должна рассматриваться как один из модусов, в котором мы познаем, приобретаем знания. Даже, если кажется, что это приобретение происходит только благодаря языку, на самом деле имеет место взаимодействие между знаниями, переданными нам другими людьми. Языковая способность - это вершина айсберга, в основании айсберга лежат когнитивные способности, не являющиеся чисто лингвистическими, но являющиеся предпосылкой для последних [пит. по Харитончик 1992: 25]. "Построение научной теории языка - ... это, прежде всего задача моделирования информационных процессов, моделирования языка как средства хранения, передачи и построения информации, какова бы ни была природа его носителей" [Павиленис 1987: 8].
Развивая когнитивный взгляд на вещи, ученые признают преимущества междисциплинарного подхода к такому сложному явлению, как язык и указывают на необходимость достаточно разносторонних сведений для его описания. Признается также, что сами разнообразные когнитивные способности человека образуют в его сознании единую инфраструктуру, куда составляющей входит и язык [Кубрякова 1997:22-23].
Как утверждает Ст.Андерсон, не вся когнитивная наука сводится к лингвистике, но значительная доля современной лингвистики уже приобрела когнитивный характер и приходится на когнитивные исследования. Этими исследованиями нельзя пренебрегать: если когнитивная наука будет стремиться реализовать свою программу по изучению человеческого сознания, она не сможет обойтись без лингвистики. Верно, однако, и обратное: лингвисты тоже должны разъяснять импликации своих теорий о языке для анализа человеческого мозга и не забывать о том, что язык является в настоящее время той самой единственной когнитивной системой, о которой известно более, нежели о других системах и которая как-никак уже получила стараниями лингвистов подробное структурное, формальное и функциональное описание [Anderson 1989: 809-810].
Теоретические проблемы словообразовательного моделирования
Словообразовательное моделирование уже долгое время является предметом исследования с разных теоретических позиций и в рамках различных лингвистических парадигм. В связи со становлением в лингвистике новой когнитивно-коммуникативной парадигмы плодотворной представляется идея об исследовании словообразования, словообразовательных моделей, а также лексических единиц, образованных разными способами с позиций когнитивной теории.
В рамках данной теории словообразовательные модели должны получить толкование как определенные единицы категоризации языкового опыта человека, представляющие концептуальные структуры разной степени обобщенности, некие гештальты сознания о том, как делаются и могут делаться слова [Позднякова 1999: 39].
В данной связи, например, плодотворной представляется идея Лэнекера о соотношении шаблонов и созданных по ним слов. По его мнению, люди, пользующиеся языком, не забывают отдельные единицы, созданные по модели, после того, как они выделили для себя этот шаблон в качестве правила. Наряду с этим, однако, знание образца не мешает им воспринимать и запоминать слова или выражения такой структуры, как конвенциональные единицы, а не создавать их каждый раз заново. Данное соотношение порождает своего рода избыточность в ментальном лексиконе, где существуют отдельно и конвенциональные единицы, так и структурно-семантические обобщения - модели. По мнению многих ученых, такая избыточность и является основой креативности в языке. Однако, хотя психолингвисты до сих пор не пришли еще к единому мнению о том, хранятся ли производные и сложные слова в ментальном лексиконе целиком или в расчлененном виде [Hall 1992; Henderson 1989], можно предположить, что некоторые обобщенные образцы-аналоги словопрозводственных моделей существуют во внутреннем лексиконе человека. В самом начале, у истоков исследования словобразования, лингвисты смогли только лишь составить инвентарь словообразовательных моделей (см. Marchand "The Categories and Types of Present-day English Word Formation" 1969), затем в рамках генеративной парадигмы попытались вывести строго логические правила создания слов [Chomsky 1970, Halle 1973], а далее связать эти правила с мыслительной деятельностью человека ономасиологическое направление в отечественной лингвистике [Р.З. Мурясов 1975, ВВ. Лопатин 1977, Улуханов 1977, М.Д. Степанова 1979, Е.С. Кубрякова 1981, ЕА. Земская 1982, З.В. Семерикова 1985, 1988, 1989], то в рамках современной лингвистической теории, исследование словообразования должно пролить свет на вопросы о том, какие заключения можно сделать о характере таких операций мыслительной деятельности, как сравнение, отождествление, умозаключение, формирование концептов в связи со структурой производных и сложных слов и их группировкой [Позднякова 1999:40].
Значительный интерес в этой связи представляет также проблема картирования концептуальных структур в языковые формы. Оно заключается в том, что определенные концепты концептуальной структуры производного или сложного слова получают языковое выражение, то есть как бы обозначаются точкой на карте, в то время как другие концепты такого выражения не получают. В овладении ребенка языком проблема картирования занимает важное место. Как указывает Е.Кларк, ребенок должен опознать возможные значения, выделить возможные формы, а затем произвести картирование значений соответствующими формами. Определяя возможные значения, он таким образом подходит к созданию своих концептуальных категорий. В тоже время он извлекает из речи, адресованной ему, возможные формы слов, а также любые подсказки о значении этих форм. Эти подсказки могут быть найдены в синтаксических и морфологических свойствах слов, а также в том, как они используются. Соотнесения значения с формами слов составляет процесс картирования [Clark 1993:14].
Для успешного пользования языком, человек должен в процессе своего развития усвоить, как язык картирует те или иные концептуальные области, и что происходит, в случае словообразовательного моделирования, когда, используя образец для создания или декодирования деривата или композита, говорящий знает, к какому участку карты ему следует обратиться, чтобы отыскать нужное значение и идентифицировать форму. Для лингвиста важен обратный процесс, когда по языковой реализации он пытается восстановить всю концептуальную структуру, а также концептуальную область, к которой она принадлежит. Соединяя точки на карте, мы получаем тем самым возможность выделить ту структуру знания, которая связана с тем или иным производным словом или их группировкой.
Уголовное право. Фрейм преступление
Преступление (CRIME) определяется уголовным законом как "общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на правопорядок, государственные интересы, на личность, политические, трудовые, имущественные права и свободы граждан" [Толковый юридический словарь бизнесмена 1994: 308]. Crime - "any act which sovereign has deemed contrary to the public good; a wrong which the government has determined as injuries to the public and, hence, prosecutable in a criminal proceeding" [Law Dictionary 1996: 118-119]. В английском уголовном праве исчерпывающий перечень преступлений отсутствует, так, как английское уголовное законодательство некодифицировано, то есть обходится без уголовного кодекса. Английское законодательство, по оценкам специалистов, насчитывает в общей сложности более 7 тысяч составов преступлений [Романов 2000: 211]. Концепт CRIME, несомненно, является центральным понятием в структуре фрейма УГОЛОВНОЕ ПРАВО. Однако, как и в случае с контрактным правом, данный термин может быть сам по себе рассмотрен в качестве определенной фреймовой структуры, состоящей из подфреймов или концептов. Данное утверждение соотносится с тем фактом, что с точки зрения уголовного права каждое преступление характеризуется набором признаков, и если все эти признаки обнаруживаются в действительном событии, то в данном случае существует право говорить о совершении преступления. Совокупность данных признаков образуют СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ (CORPUS DELICTI). "Corpus delicti - Lat: body of crime. It is the objective proof that a crime has been commited" [Law Dictionary 1996: 111]. Данный термин может в свою очередь рассматриваться в качестве концепта, входящего во фреймовую структуру CRIME, а может представляться в качестве самостоятельного фрейма, основными концептами в структуре которого будут термины: ACTUS REUS (относящийся к объективной стороне преступления) и MENS REA (то, что относится к субъективной стороне преступления). Только наличие обоих элементов является необходимым условием уголовной ответсвенности за совершение преступления.
ACTUS REUS (виновное действие) - "the criminal act (loosely), but more properly refers to the "guily act" or the "deed of crime" [Law Dictionary 1996: 10]. Данному термину сложно дать надлежащее определение. Прежде всего это -физические действия преступника, например, взял, выстрелил, ударил. Однако этим его содержание не исчерпывается. "The actus reus usually differs from crime to crime. In murder it is homiside, in burglary it is the nocturnal breaking into a dwelling of another, in uttering a forged instrument it is the act of offering as good an instrument which is actually faulse" [Law Dictionary 1996:10]. В самом общем виде термин actus reus охватывает все то, что останется от преступления, если от него отнять второй элемент mens геа.
Состав преступления предусматривает, что преступник, нарушая право, действовал со строго определенным умонастроением (requisite state of mind). Необходимое умонастроение преступника составляет его вину. В буквальном переводе выражение mens геа означает "запрещенное умонастроение". MENS REA - "a guilty mind; the mental state accompanying a forbidden act" [Law dictionary 1996: 312]. В английском уголовном праве "запрещенное умонастроение" предусматривается для каждого вида преступлений. Например, для кражи (theft) преступелнием действие может считаться только тогда, когда оно совершено тем, кто действует с нечестными намерениями (dishonest intentions). Например, если будет доказано, что человек взял чужую вещь, а думал, что берет свою, его нельзя обвинить в краже. "A special mental element is required for a particular offence such as "assault with intent to rape" or larceny which requires a specific intent to appropriate another property" [Law Dictionary 1996: 312].
Во фреймовую структуру CRIME таким образом входят два концепта: ACTUS REUS и MENS REA. Только при наличии их обоих деяние может считаться преступлением. Следующим термином, входящим в СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, является термин ELEMENT (элемент, признак состава преступления). "Element - an ingredient or factor; the constituent parts of a criminal offence which the prosecution must pove beyond a reasonable doubt to sustain a conviction" [Law Dictionary 1996: 165]. Таким образом, говоря о группировании концептов во фрейм CRIME, мы можем выделить следующие основные понятия: CORPUS DELICTI, который включает в себя понятия ACTUS REUS и MENS REA, а также термин ELEMENT.
Далее классификация преступлений мбжет быть дана в зависимости от характера и степени общественной опасности. Прежде всего различают две основные группы преступлений: преследуемые по обвинительному акту и преступления, преследуемые в порядке суммарного производства, менее серьезные, которые обозначаются соответственно терминами indictable offences и summary offences. Определение классификационной группы, к которой принадлежит то или иное преступление, позволяет суду назначить обоснованное и справедливое наказание, а также более эффективно решать некоторые другие вопросы уголовной ответственности виновных. Полная юрисдикция (indictable offences) предусматривает такую процедуру предварительного расследования, которая требует в обязательном порядке предварительного разбирательства дела мировым судьей, а затем рассмотрения обвинения с участием присяжных заседателей. Суммарная юрисдикция (summary offences) предусматривает сокращенную процедуру предварительного расследования преступления и судебное обвинение мировым судьей без участия присяжных заседателей. Некоторые категории преступлений относятся к делам исключительно полной юрисдикции, например убийства (MURDER). Другие рассматриваются только в порядке суммарного производства (они не относятся к категории тяжких).
Суффиксальные отглагольные модели
He поддается сомнению тот факт, что данные модели будут играть доминирующую роль в образовании юридических терминов, поскольку для данной науки совершение определенного действия, в частности противоправного, и представляет основной объект исследования.
Начнем с анализа модели на -ее. Казалось бы, нельзя рассматривать данную модель как принадлежащую к категории имен деятеля. Общепринятым считается тот факт, что ее словообразовательное значение: "тот, на кого направлено действие". Таким образом, неуместным представляется говорить здесь о семантике агентивности. Однако, большая часть существительных, образованных по данным моделям, образованы от переходных глаголов. По мнению Лэнекера, транзитивность получила в когнитивной грамматике обоснование, выраженное метафорой "бильярдный шар", смысл которой в том, что агенс, каузирующий движение бильярдного шара, является источником энергии, которая, будучи полученной им (шаром) от каузатора, сохраняется в нем в процессе движения, а после воздействия данного шара на другой шар передается этому шару [Langacker 1990: 213-238]. Вероятно, в этой метафоре и лежит суть обоснования включения модели на -ее в категорию имени деятеля. В данной модели выделяется пациенс, что становится особенно очевидно, когда данная модель сопоставляется с кореллирующей с ней моделью на -er, -or (debtor - debtee, divorcer - devorcee). Выделение пациенса подчеркивает тот аспект переходности, который связан получением энергии от активного деятеля, несущего энергию, и реализацией ее самим пациенсом. Нельзя, будучи занимающим деньги, не взаимодействовать с лицом, у которого ты их занимаешь, и не осуществлять определенную деятельность. То есть переходность глаголов, используемых для образования слов по данной модели, предполагает взаимодействие участников ситуации (агенса и пациенса), а не просто воздействие первого на второй. Если производные термины на -ее образованы от непереходных глаголов, то активный характер субъекта еще больше подчеркивается: absentee - a person, who refuses to take part in the election/ a person who is absent from work.
Для моделей на er, or, ant, ist словообразовательное значение - "тот, кто совершает действие". Следовательно, в данных моделях совершенно очевидно эксплицирован один аргумент пропозиции и функция-предикат. Чтобы выяснить структуры знания для данных моделей терминов, необходимо определить наличие второго аргумента пропозиции и решить, является ли его установление обязательным с точки зрения ситуации действия в целом. Однако такой вывод не всегда можно сделать лишь исходя из дефиниции конкретного глагола и даже из языковой реализации его в конкретном высказывании.
Несмотря на это, необходимо учитывать еще один важный фактор -концептуальная картина мира говорящего включает знания о способе, направленности и результате действия, а также их исполнителе. Данные отношения отражены в когнитивной модели деятельности. "Увиденная и\или осмысленная деятельность, обозначаемая глаголом, может быть наречена так, что в семантической структуре глагола - структуре свернутой, компрессирующей - фиксируется один или несколько компонентов из общей схемы, способный затем по принципу метонимии замещать представление о деятельности\действии в целом" [Кубрякова 1992: 88]. Поскольку отглагольные имена, обозначающие лицо, наследуют глагольные характеристики, к ним применим такой же метонимический принцип рассмотрения в данном ключе. Глагол может компрессировать в своем значении наличие объекта воздействия, а также включать знания о способе, направленности и результате действия. Например, для breaker (a person who violates or breaks the law) структура знания будет включать следующие концепты: АГЕНС, ОБЪЕКТ, РЕЗУЛЬТАТ.
При ответе на вопросы когнитивной анкеты, необходимо учитывать специфику отглагольных суффиксальных моделей, в которых наличие двух концептов АГЕНС (АКТИВНОЕ НАЧАЛО) и ОПЕРАЦИЯ обязательно, а наличие же других концептов зависит не от модели, а от семантики конкретных глаголов и наших знаний о мире. Для модели на -ее исходный состав концептов отличается, и в структуру таких моделей входят ПАЦИЕНС и ОПЕРАЦИЯ.
