Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Прецедентность как репрезентант языковой культуры 10
1.1 Язык и культура. Их взаимосвязь 10
1.2 Прецедентность как знак культуры
1.2.1 Понятие феномена прецедентности 28
1.2.2 Ареал исследования 37
Выводы по главе 41
Глава 2 Хронотоп прецедентных феноменов 47
2.1 Понятие хронотопа прецедентных феноменов 47
2.2 Источники и иерархия прецедентных феноменов 63
Выводы по главе 77
Глава 3 Функционирование лингвокультурных феноменов 83
3.1 Вступительные замечания: правила интерпретации 83
3.2 Прецедентные феномены в текстах Дж. О. Джойса: роман «Улисс» и сборник рассказов «Дублинцы» 91
3.3 Прецедентные феномены в сказках Л. Кэрролла (Ч. Доджсона)
3.3.1 «Алиса в Стране Чудес» 106
3.3.2 «Сквозь Зеркало и что там увидела Алиса» 121
3.4 Прецедентные феномены в романе В. В. Набокова «Лолита»: сравнение английской и русской версий 131
Выводы по главе 144
Заключение 153
Библиография 142і
- Язык и культура. Их взаимосвязь
- Понятие феномена прецедентности
- Понятие хронотопа прецедентных феноменов
- Вступительные замечания: правила интерпретации
Введение к работе
Настоящая работа посвящена исследованию проблемы интерпретации лингвокультурного фона произведений англоязычных авторов.
Умберто Эко довольно выразительно определил задачу филологии следующим образом: «реконструировать тот риторический и идеологический универсум, ту коммуникативную ситуацию, в которой родилось произведение», [Эко, : ] включая, таким образом, в процесс филологического исследования кроме филологии в узком смысле риторику, стилистику, историю культуры и проч. [Эко, : , схема 3]. Под риторикой в широком смысле Эко понимает совокупность кодифицированных коммуникативных приемов, то есть систему кодов [Эко, : ], а под идеологией в столь же широком смысле -совокупность знаний адресанта / адресата и его социальной группы [Эко, : ]. В таком случае наше исследование приобретает в том числе и семиотическую («семиологическую» у Эко) окраску в качестве «техники описания коммуникативных ситуаций в конкретном времени и пространстве» [Эко, : ], так как интересует нас именно феномен прецедентности в своем хронотопе, понимаемом как время и ареал распространения феномена.
Диссертация выполнена в русле исследований, посвященных изучению феномена прецедентности, который занял одну из ключевых позиций в комплексном исследовании дискурса. Исследование лингвокультурного фона произведения всегда являлось одной из неизбежных составляющих филологического анализа текста. С появлением классической лингвистики (начиная с Вильгельма фон Гумбольдта) был четко сформулирован вопрос о взаимном влиянии языка и мышления, определяющем этот фон. Ю. Н. Караулов в своих работах [Караулов, ] дал определение прецедентного феномена. В. В. Красных [Красных, ] уже описывает прецедентный феномен как некий маркер для отделения «своих» от «чужих» в процессе межкультурной коммуницкации. К настоящему моменту уже существует ряд работ, исследующих функционирование прецедентных феноменов в речи. Прецедентным феноменам посвящены монографии Ю. Н. Караулова, Г. Г. Слышкина и другие работы [Слышкин, , ; Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, ; Рождественский, ; Комиссаров, ; Миньяр-Белоручев, ]. Можно уверенно утверждать, что последнее время интерес к феномену прецедентности сильно возрос.
Тем не менее, феномен прецедентности и прецедентные тексты исследованы ещё далеко не окончательно, а потому дальнейшие изыскания могут быть небесполезными. Большинство из рассмотренных нами работ посвящено фундаментальному изучению самого феномена («стационарно»). ПОПБГГКИ проследить диахроническое существование прецедентных феноменов выполнялись, в основном, не лингвистами и, соответственно, в иной терминологии. Кроме того, определение и классификация прецедентных феноменов, данные Ю. Н. Карауловым, приводятся в последних работах без каких-либо изменений, даже несмотря на то, что это иной раз противоречит рассматриваемому материалу. В. В. Красных [Красных, ] перекладывает это определение в отношении к прецедентному тексту, но ее исследование прецедентного текста ограничивается исключительно его маркерами. В подобном же ключе выполняются и позднейшие исследования [Петрова, ], тогда как функционирование самого прецедентного текста как вербализуемого прецедентного феномена остается за рамками исследования.
Таким образом, актуальность тематики данного исследования обусловлена необходимостью изучения собственно прецедентного текста как основной составляющей лингвокультурного фона, а также необходимостью совмещения синхронического и диахронического подходов к анализу рассматриваемых явлений.
Данное исследование позволяет взглянуть на прецедентные и культурно -маркированные феномены в их взаимосвязях как на способ вербализации лингвокультурного фона произведения.
Объектом исследования является лингвокультурный фон произведения. Предмет исследования - способ вербализации лингвокультурного фона в тексте произведения.
Цель работы состоит в исследовании проблемы интерпретации лингвокультурного фона произведения. Поставленная цель требует решения следующих задач:
1. Описать понятия «язык» и «культура» в их взаимосвязи; »
2. Рассмотреть понятие «прецедентный феномен» в качестве знака культуры, а также причины появления подобного феномена;
3. Дифференцировать понятие «прецедентный феномен» с другими смежными понятиями;
4. Исследовать хронотоп прецедентного феномена и его возможные источники;
5. Систематизировать способы вербализации лингвокультурного фона на конкретных примерах.
В основу исследования положена следующая гипотеза: история любой литературной традиции есть по существу история набора прецедентных феноменов, воплощаемых в разных формах.
Научная новизна исследования состоит в синхроническом разграничении прецедентных и смежных с ними феноменов (прецедентная структура, догмат), а также в диахроническом описании хронотопа прецедентных феноменов. Кроме того, определенная научная новизна присутствует и в описании способов вербализации лингвокультурного фона в целом в виде прецедентных и культурное маркированных феноменов. Вербализованные и вербализуемые прецедентные феномены ранее не являлись предметом специального исследования.
Исследования феномена прецедентного текста обычно ограничивались изучением его маркеров. Условиям возникновения и статусу прецедентного текста среди остальных прецедентных феноменов обычно уделялось меньшее внимание.
Теоретическая значимость работы заключается в развитии теории прецедентности и методологии исследования лингвокультурного фона произведения, а именно в выявлении способа его вербализации, в описании.его специфики, в описании функционирования прецедентного феномена как знака знака. В исследовании также вводится и обосновывается понятие хронотопа прецедентных феноменов, исследуются причины и механизм появления прецедентных феноменов, иерархия прецедентных феноменов.
Практическая ценность работы определяется возможностью использования основных положений и выводов в лекционных курсах и семинарских занятиях по интерпретации текста и переводу, в спецкурсах и спецсеминарах по когнитивной лингвистике и по филологическому анализу художественного текста. Результаты исследования могут быть использованы также при подготовке переводчиков для уменьшения количества ошибок, связанных с культурной спецификой стран исходного языка, возникающих при переводе культурно-специфических текстов. ;
Материалом исследования послужили следующие тексты:
- J. Joyce, Ulysses: The Corrected Text.
- J. Joyce, Dubliners.
- L. Carroll, Alice s Adventures in Wonderland.
- L. Carroll, Through the Looking-Glass.
- V. Nabokov, Lolita.
Кроме названных здесь, со вспомогательной целью использовался ряд других текстов на разных языках общим объемом более страниц.
В работе использовались следующие методы исследования: метод контекстуального анализа, метод лингвистического описания, гипотетико-дедуктивный и индуктивный методы, метод интерпретационного анализа, метод лингвопоэтического анализа художественного текста, метод количественного подсчета.
Методологической и теоретической базой работы послужили труды отечественных и зарубежных ученых в следующих областях: 1) лингвистики [В. фон Гумбольдт, и др.; Потебня, ; Бодуэн де Куртенэ, и др., Гальперин, ; Рождественский, ; Миньяр-Белоручев, ;], 2) когнитивной лингвистики и теории прецедентности [Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, ; Караулов, ; Красных, ; Слышкин, , ; Кибрик, ; Горбунова, ; Анохина, ; Попова, ], 3) межукльтурной коммуникации и общей теории перевода [Гудков, ; Гарбовский; Комиссаров, и др.; Кубрякова, ; Брандес, ; Изместьева, ; Кузьмина, ], 4) литературоведения [Бахтин, ; Выготский, ; Барт, и др.], культурологии [Лосев, и др.; Тройский, ; Брестед, Тураев, 2. ; Гумилев, и др.; Алексеев, Першиц, ; Маслова, ], 5) семиотики [Экр, и др.; Мечковская, ; Почепцов, ].
На защиту выносятся следующие положения:
1. Для корректной интерпретации лингвокультурного фона произведения необходимо выявить в нем следующие феномены: 1) прецедентные феномены широкого ареала распространения, не требующие комментария для иноязычного читателя; 2) прецедентные феномены более узкого ареала распространения, требующие комментария (чаще коннотация таких феноменов); 3) иные культурно-маркированные феномены, безусловно требующие комментария (в том числе и феномены, требующие разъяснения своего основного значения).
2. Прецедентные феномены обладают диахроническим существованием, то есть вертикальной иерархией источников. Данное утверждение означает и то, что прецедентный феномен является связующим звеном не только ареала своего распространения (объединяя ареал, в котором он не требует комментария), но и всех эпох своего существования. Прецедентный текст, став знаком, передает свой лингвокультурный фон сквозь пространство и время, смыкая культурные элементы воедино, сохраняя традицию.
3. Диахронический анализ феномена прецедентности позволяет выявить ряд конституирующих признаков прецедентных феноменов. В качестве важнейших конституирующих признаков прецедентности мы признаем ее образцовость и событийность. Прецедентный феномен всегда имеет своим основанием ситуацию, становясь в дальнейшем образцом для именования подобных ситуаций. Такая ситуация может быть вербализована в виде прецедентного текста, который, в свою очередь, вербализуется в обыденной речи в виде прецедентных имен и высказываний, которые становятся, таким образом, знаком знака.
4. Наиболее близкими к статусу универсальных прецедентных феноменов являются конфессиональные прецедентные феномены как обладающие наиболее широкими пространственно-временными рамками устойчивого существования.
5. Существует ряд феноменов, которые могут именоваться прецедентными, но не были еще описаны в научной литературе. Из таких феноменов в данной работе рассматриваются прецедентная структура (в качестве вербализованного феномена наравне с прецедентным именем и высказыванием) и догмат (в качестве вербализуемого феномена наравне с прецедентным текстом и ситуацией в ее определении Ю. Н. Карауловым).
Апробация работы. Основные положения работы докладывались на научных конференциях «Татищевские чтения: Актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, , , и гг.), на Всероссийской научной конференции «Дискурсивный континуум: текст - интертекст - гипертекст» (Самара, г.), на международной конференции «Перевод: язык и культура» (Воронеж, г.). По материалам исследования опубликовано работ.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка теоретических источников, списка использованных словарей и справочников, списка источников языкового материала.
Во введении обосновывается выбор темы, объекта и предмета исследования, а также актуальность работы, определяется цель, задачи и методы исследования, характеризуются научная новизна работы, ее теоретическая значимость и практическая ценность.
В первой главе рассматриваются теоретические аспекты исследования: понятия «язык», «культура», «языковая картина мира», «прецедентный текст», определяются основные понятия, необходимые для дальнейшей работы, очерчивается ареал исследования.
Во второй главе вводится понятие хронотопа прецедентных феноменов, определяются их возможные источники, рассмотрена их вертикальная иерархия.
В третьей главе на материале произведений англоязычных писателей приводятся примеры вербализации лингвокультурного фона, проблемы его интерпретации, возможные проблемы комментария и перевода.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются его перспективы.
Библиография содержит наименования.
Язык и культура. Их взаимосвязь
Исследовать лингвокультурный фон текста невозможно без определений окружающих его феноменов, в том числе и самого понятия «язык». Пониманий таких определений множество, и они варьируются от более к менее глобальным. Так, Э. Кассирер писал о языке: «Существует не только язык, состоящий из звуков, слов, фраз или предложений, существует и гораздо более сложный язык, состоящий из символов искусства, религии и науки. Каждый из этих языков имеет свою собственную область применения и свои собственные правила, свою собственную грамматику». [Кассирер, 1995:141-142] Попытка показать подобный «язык» в действии предпринята, например, Г. Гессе в романе «Игра в бисер». Определение языка как системы символов позволяет понимать мир как текст, который читается субъектом в ходе познания этого мира и который пишется в виде реакции субъекта на это познание, в виде его действий в мире. Такое понимание реальности настолько глубоко проникло в обыденное сознание образованной части человечества современности, что его можно встретить не только в философских работах или в работах, требующих введения какой-либо философской посылки. Представление культуры через язык или совокупность текстов, относящихся к данной культуре (в том числе и представление всего мира как мира, осмысленного и одухотворенного человеком) всё чаще встречается в совершенно разнообразных текстах гуманитарного характера. Так, работа по военной истории древнего Македонского царства начинается с утверждения «Мир есть текст, допускающий бесконечное множество интерпретаций. История мира есть текст, число интерпретаций которого стремится к бесконечности». [Королев, 2003:9] Понимание феномена культуры именно как языковой культуры свойственно не только филологии, но и всему гуманитарному знанию как раз потому, что язык есть дублирование мира, естественным образом существующего и без языка, опосредованное человеческим восприятием этого мира.
В данной работе мы вслед за А. Е. Кибриком понимаем под «языком» некую «реально существующую знаковую систему, используемую в некотором социуме, в некоторое время и в некотором пространстве». [Кибрик, 1992:9]
Дать определение понятию «культура» ещё сложнее. На данный момент существуют тысячи таких определений, что связано с тем фактом, что это понятие используется во многих сферах научной деятельности, то есть входит сразу в большое количество терминологий. Понятие «культура» включает в себя всё произведённое и накопленное человечеством материальное и духовное богатство. При различении культур нельзя, соответственно, не уделять внимания (может, даже и основного) их языку.
Вильгельм фон Гумбольдт писал о связи языка и «духа народа», что «...тщательный анализ форм ... языков ... позволяет разглядеть духовный организм, из которого возникает их строение», и тогда «языковедческое исследование навсегда перестанет казаться чем-то сухим и прозаическим. В каждой своей части оно приводит нас к внутреннему духовному складу, который на протяжении всех эпох человечества остается носителем глубочайших прозрений, высшего идейного богатства и благороднейших чувств», [фон Гумбольдт В., 1984:168] Язык он называл миром, «который внутренняя работа духовной силы призвана поставить между собою и предметами», [ibid.: 171]
Л. Н. Гумилёв определял этнос как «естественно сложившийся на основе оригинального стереотипа поведения [выделено мною — А. А.] коллектив людей, существующий как энергетическая система (структура), противопоставляющая себя всем другим таким коллективам, исходя из ощущения комплементарное». [Гумилёв Л., 2001:834] ,
Подобного рода высказывания дают основание считать, что язык народа и национальный стереотип поведения (т. н. «менталитет») являются основообразующими для понятия «культура». Д. Б. Гудков пишет о языке как об одном из условий культуры: «Соглашаясь с тем, что культура есть форма самодетерминации индивида в горизонте личности, мы предлагаем понимать лингво-культурное сообщество как единую «соборную», «многочеловеческую» личность, включающую в себя множество «частночеловеческих» личностей, исходя при этом из постулата о национальной детерминированности культуры». [Гудков, 2000:11] Культуры всех народов имеют некие общие зёрна, так как их носители относятся к одному и тому же биологическому роду. Они преемственны. В силу необходимости изучения взаимосвязи и взаимодействия культуры и языка в его функционировании возникла специальная комплексная научная дисциплина синтезирующего типа - лингвокультурология. Она изучает этот процесс и отражает его как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (система норм и общечеловеческих ценностей). По замечанию Д. Б. Гудкова, в последнее время увеличилось число лингвистических исследований, свидетельствующих о том, что языковые категории влияют на восприятие человеком пространства и времени, а также отражают особенности национального характера и оценки явлений внешнего и внутреннего мира человека, определяя во многом особенности его социального поведения. [Гудков, 2000:15]
Точно так же на стыке лингвистики и культурологии возникло направление лингвокультурологии, исследующее проявления культуры народа, которые отразились и закрепились в языке. Тесно связаны с ней этнолингвистика и социолингвистика. [Маслова, 2001:11]
Понятие феномена прецедентности
Во многих работах филологами уже рассматривались понятия «язык», «культура», «прецедентный феномен» и «культурно-специфический текст» в теоретических аспектах. Тем не менее, за рамками исследований остаётся проблема взаимосвязи понятий «прецедентный текст» и «культурно-специфический текст». Например, Ю. Н. Караулов и Г. Г. Слышкин в своих во многом основополагающих монографиях рассматривали явление прецедентности без какого-либо сопоставления прецедентного феномена и культурно-маркированного феномена [Караулов, 1987] [Слышкин, 2000]. С другой стороны, пишутся статьи, посвященные культурно-маркированным феноменам, в которых не рассматривается их степень прецедентности [Гусева, 2002] [Харьковская, 2002]. Возникает вопрос, является ли всякий прецедентный текст культурно-специфическим текстом. И, наоборот, является ли всякий культурно-специфический текст текстом прецедентным. Для того чтобы по мере возможности приблизиться к ответу на этот вопрос, следует рассмотреть- роль культурно-специфических содержательных компонентов текста, фоновых знаний и авторских импликатур (полное раскрытие характера персонажа только в нескольких текстах) в создании прецедентных текстов и во взаимосвязи прецедентных и культурно-специфических текстов.
Культура и язык уже признаны безусловно связанными между собой. Такая их связь находит отражение в национальном стереотипе поведения и культурно специфических текстах. Культурно-специфические тексты порождаются именно национальным стереотипом поведения. Изучение феномена языковой картины мира и проблемы межкультурного общения позволили языковедам выявить определенные причины возникновения прецедентного текста (текст, известный подавляющему большинству представителей сообщества; текст, соответствующий представлениям сообщества о текстах подобного рода; текст, содержащий известный реальный факт) [Красных, 2003].
Для того, чтобы говорить о любых проблемах, связанных с прецедентными текстами, необходимо сначала определить само понятие прецедентного текста и уяснить причины необходимости введения такого понятия.
Определений текста существует множество. Приведем только определение, данное И. Р. Гальпериным, наиболее ёмкое, на наш взгляд [Гальперин, 2007:5]: «Текст в нашем понимании является графическим отображением «кусочка действительности».
В. В. Красных [Красных, 2003:170] дает определение прецедентных текстов: 1) тексты актуальные в когнитивном плане, 2) хорошо известные всем представителям национально-лингво-культурного сообщества, 3) обращение к которым постоянно возобновляется в речи представителей того или иного национально-лингво-культурного сообщества.
Данное определение является сужением определения прецедентного феномена, данного ранее Ю. Н. Карауловым: «это «феномены: 1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, 2) имеющие сверхличностный характер и, наконец, 3) такие, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной личности» [Караулов, 1987:216]. Д. Б. Гудков, связывая феномен прецедентности с областью культуры, называет прецедентные феноменами те из феноменов культуры, представления о которых входят в когнитивную базу [Гудков, 2000:35].
В начале параграфа были упомянуты работы, посвященные понятию «культурно-специфического текста» (Гусева, Харьковская). И мы задались вопросом, как связаны между собой феномены, обозначаемые понятиями прецедентного и культурно-специфического текста. В принципе круг вопросов, связанных с феноменами прецедентного и культурно-специфического текстов, можно назвать достаточно разработанным. Тем не менее, эти работы выполнены в разных традициях и затрагивают проблему с разных сторон, тогда как обзорная работа еще пока отсутствует.
Так, И. В. Иванова, не называя понятия культурно-специфического текста, отмечает, что особую трудность при общении с носителями другого языка, а также при переводе текстов представляют языковые единицы с ярко выраженной национальной спецификой, не имеющие эквивалентов в другом языке. К таким единицам она относит фразеологизмы, пословицы и поговорки. [Иванова, 2001:93]
Е. М. Позднякова отмечает, что язык и культура являются основными кодами, с помощью которых осуществляется общение между людьми, при этом языковые и культурные коды различаются у различных этносов. Различные аспекты культуры - образ жизни, менталитет, картина мира, национальный характер, система ценностей, типы национального поведения, верования обязательно играют существенную роль в сфере международной коммуникации. [Позднякова, 2001:94]
Автор работы «Внутриязыковое значение и содержание: переводческий аспект» Л. И. Чуракова считает, что «языковой знак соотнесён не только с внеязыковыми феноменами (предметами и явлениями реальной действительности; ах отражением в языковом мышлении этнической общности [выделено мною -А. А.]; с индивидуальным образом денотата в сознании отправителя речи или с информационным запасом участников коммуникации), но и с многочисленными разноуровневыми единицами языка, поскольку является единицей языкового кода. ... В каждом языке существует своя система значений: коллективный субъект видит предметный мир через сетку значений своего языка, у него складывается свой образ мира. Это становится заметным при сопоставлении значений языковых знаков двух национальных языков, как правило, они асимметричны». [Язык и культура, 1999: 107]
Понятие хронотопа прецедентных феноменов
Прецедентность не является неким статическим свойством определенных знаков языковой культуры. С течением времени ранее бывшие прецедентные феномены теряют это свое качество, и, напротив, прецедентными могут стать такие феномены, которые изначально не были таковыми.
Имя Иуды не было прецедентным и не является таковым до и вне предательства Искариотом Христа. Иудой звали одного из двенадцати сыновей Израиля, по имени которого колено и в дальнейшем государство получило свое название. Принятые сейчас латинские обозначения Иудея (страна) и иудеи (народ-конфессия) также происходят от этого имени. Тем не менее, в контексте действий Искариота («Иуда Искариот, который и предал Его» - Матф.,10:4) это имя становится символом предательства, то есть уже прецедентным именем.
Аналогичная картина наблюдается и на пространственном распространении прецедентных феноменов. Их ареал может сужаться, расширяться, изменять свое качество. Например, ряд текстов и имен Ветхого Завета являются конфессиональными и квазиуниверсальными (как philistine в английском и Philister в немецком языках обозначают мещанина, педанта или как shibboleth в английском языке означает приевшийся политический лозунг, имея свое основание, но не синоним в слове иврита («пропуск»)). Те же тексты и имена, рассматриваемые как взятые из Торы уже будут только конфессионального уровня. А если мы обратимся к эпохе еврейских царств до пленения, то тем же самым феноменам придется отказать и в конфессиональном уровне даже не столько по причине незаписанности текста Торы , сколько потому, что евреи не представляли тогда Церковь (в таком случае прецедентность может быть только национального характера). Таким образом, по ареалу своего распространения прецедентные феномены традиционно классифицируются на социумные, национальные и универсальные прецедентные феномены. [Красных, 2003:173] Такая классификация не отрицает и возможности иных именований типов по тому же принципу. Также следует оговориться об относительности понятия универсальности. Именно поэтому несколько выше, говоря о прецедентных феноменах-библеизмах, мы предпочли для большей точности очерчивания границ распространения использовать термин «конфессиональные и квазиуниверсальные». Второй термин сочетания указывает на внеконфессиональное использование тех же феноменов.
В связи с вышеизложенным представляется необходимым остановиться на хронотопе прецедентных феноменов, проследить процесс их перехода из одного текста в другой и вербализацию прецедентного текста на практике.
Основная проблема, возникающая при интерпретации текста, насыщенного прецедентными феноменами, состоит даже не в том, чтобы определить феномен как прецедентный, но более в том, чтобы определить причину его обусловленности в тексте оригинала. Попробуем вскрыть эту причину, вновь обратившись для этого к уже цитированным нами работам.
В. В. Красных указывает [Красных, 2003:171] следующие дифференциирующие признаки прецедентного феномена: 1) выполнять роль эталона культуры, 2) функционировать как свернутая метафора, 3) выступать как символ какого-либо феномена или ситуации (взятых как совокупность некоторого набора дифференциальных признаков).
И. В. Захаренко [Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, 1997:82-103] выделяет четыре типа прецедентных феноменов: прецедентная ситуация, прецедентный текст, прецедентное имя и прецедентное высказывание. Интересующий нас прецедентный текст понимаем как «законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности; (поли)предикативная единица; сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу; прецедентный текст хорошо знаком любому среднему члену национально-лингво-культурного сообщества. Обращение к нему может многократно возобновляться в процессе коммуникации через связанные с этим текстом прецедентные высказывания и прецедентные имена», [цит. по: Красных, 2003:172] Фактически, эти признаки, выделяющие прецедентный текст среди остальных прецедентных феноменов, перечисленные Захаренко, повторяют основные пункты определения прецедентного текста, данного Ю. Н. Карауловым. Такой текст «хорошо знаком любому среднему члену сообщества», то есть он «имеет сверхличностный характер». Положение, «обращение к нему может многократно возобновляться в процессе коммуникации» полностью повторяет соответствующее у Караулова («обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной личности»). Значимость текста «для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях» определяется тем, что он является «(поли)предикативной единицей; сложным знаком, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу», [цит. по: Красных, 2003:172]
Сразу же хотелось бы обратить внимание, что Захаренко [Захаренко, Красных, Гудков, Багаева, 1997:82-103] не указывает критерия выделения типов прецедентных феноменов: ситуация относится ко внеязыковой деятельности, имя - к языковой, высказывание - к речевой. Что касается прецедентного текста, то Захаренко ясно указывает на то, что прецедентный текст не употребляется в речи в неизменном виде, но будучи хорошо знакомым носителю языка, вербализуется посредством указаний на него: «Обращение к нему может многократно возобновляться в процессе коммуникации через связанные с этим текстом прецедентные высказывания и прецедентные имена», [цит. по: Красных, 2003:172]
Вступительные замечания: правила интерпретации
Как и в предыдущей части работы, здесь нас будут интересовать в первую очередь три вопроса: что есть прецедентный феномен, знаком чего он является («как он работает») и какого рода феномены становятся прецедентными. Только теперь поиск ответов на перечисленные вопросы будет вестись при иной точке зрения: насколько найденные нами ответы отвечают действительности, насколько они подтверждаются практическим функционированием языка. (О функциях прецедентного феномена как знака знака см. п. 1.2.1.)
Для интерпретации включенных прецедентных единиц лучше всего подходили бы несколько перекликающихся текстов одного автора. Причем желательно, чтобы один текст не являлся бы продолжением другого, но чтобы их смысловые связи образовывали бы единую сложную структуру. Идеальным писателем с этой позиции является Джеймс Джойс, практически во всех прозаических произведениях которого присутствуют так или иначе одни и те же персонажи. Работа с текстами Джойса заставила нас обратится к границам того круга англоязычной прозы, центр которого образует «Улисс». Взгляд в прошлое указал нам на «типично английский» абсурд викторианской эпохи, ярчайшим представителем которого является выбранный нами Льюис Кэрролл. Взгляд в будущее затерялся в литературе современных англоязычных авторов. Поэтому, чтобы не затеряться в бескрайних просторах неисследованного, пришлось отступить на шаг назад и взять в качестве третьего исследуемого автора Владимира Набокова, в творчестве которого нас будет интересовать до некоторой степени исключительно «Лолита». Этот роман, как известно, был первоначально написан на английском языке, а затем переведен самим автором на русский язык, что и предоставило нам уникальную возможность проследить принципы отбора основного и второстепенного при переводе. Читателями этого романа оказались носители двух разных языковых культур и, соответственно, двух разных наборов прецедентов, в чём-то совпадающих, а в чём-то различных. И если переводчику приходится каждый раз догадываться, что имел в виду автор под тем или иным образом, то в случае с «Лолитой» автор переводил текст самостоятельно.
В предыдущих двух главах мы рассмотрели феномен прецедентности в трех аспектах. Во-первых, мы выделили (п. 1.2.1.) в качестве одного из первостепенных то положение, что прецедентный феномен не требует комментария, и сразу же оговорились, что он не требует комментария в определенном ареале. Образуется своего рода замкнутый круг: прецедентный феномен является таковым только в той среде, в которой он существует как прецедентный феномен. При переводе прецедентный феномен может как не требовать комментария (если он интернационален), так и требовать (если ареал его существования более узок). Таким образом, понятие прецедентности непосредственно связывается с понятием «национально-лингво-культурного сообщества», [Красных, 2003:170] а сами феномены могут быть классифицированы по ареалу распространения. (В какой мере названные два понятия являются взаимоопределяющими см. п. 1.2.1.)
Во-вторых, было проведено сравнение понятий прецедентного текста и культурно-специфического текста. Культурно-специфический текст может содержать в себе прецедентные феномены, а может и не содержать их, но однозначно требует комментария именно в силу своей культурной специфики. Что касается прецедентных текстов, то ими действительно могут оказаться многократно повторяемые в рамках культуры (в более широком понимании) тексты: песни, популярная литература, тексты кинофильмов и телесериалов и подобные. То есть это тексты, созданные для такого повторения, тексты,, характеризующие в основном так называемую массовую культуру.
В таком случае они образуют временное и узкогеографическое явление, требующее комментария за рамками своего использования. Учитывая сильную раздробленность массовой культуры, приходится часто сталкиваться с необходимостью комментария такого текста, если он попадает к незнакомому с ним потребителю. Понятие культуры всё же не следует сужать до такой степени, иначе придется говорить об индивидуальных особенностях «культуры» каждой языковой личности. Массовая культура образует своего рода «диалекты», довольно узкие и разнообразные. Так, в одной и той же школе кому-то может потребоваться комментарий к текстам песен Бориса Гребенщикова, кому-то -группы «Мумий Тролль», кому-то - группы «Сплин», (или кому-то к текстам, исполняемым Ниной Хаген, кому-то Rammstein, кому-то Avrile Lavigne) хотя наиболее известные из этих песен являются частью общероссийской массовой культуры. И когда монолог эстрадного сатирика направлен именно на эти тексты, вряд ли слушателям будет требоваться комментарий.
