Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Развитие феномена насильственной преступности 17
1.1. Насилие и агрессия: предсовременные подходы к изучению 17
1.2. Современные исследования социального и криминального насилия 37
1.3. Криминологическая характеристика насильственной преступности в Российской Федерации 53
Глава II. Объяснение насильственной преступности в Российской Федерации 77
2.1. Модель агрессивного преступного поведения и детерминация криминального насилия: рабочие гипотезы и методы исследования 77
2.2. Влияние конкретных экономических, демографических и правовых факторов на насильственную преступность 93
2.3. Влияние конкретных алкологических и наркологических факторов на насильственную преступность 124
Глава III. Прогнозирование насильственной преступности в Российской Федерации 150
3.1. Криминологический прогноз как разновидность общенаучного предвидения в свете футурологического изучения преступности 150
3.2. Построение частных прогностических моделей насильственной преступности и ее структурных составляющих 169
Заключение 189
Библиографический список использованной литературы 194
Приложения 226
- Насилие и агрессия: предсовременные подходы к изучению
- Современные исследования социального и криминального насилия
- Модель агрессивного преступного поведения и детерминация криминального насилия: рабочие гипотезы и методы исследования
- Криминологический прогноз как разновидность общенаучного предвидения в свете футурологического изучения преступности
Введение к работе
Проблемы синтаксической семантики- приобретают на современном этапе развития лингвистики все большую актуальность. Основные единицы синтаксиса - словосочетание, предложение, текст, -которые ранее рассматривались лишь в грамматическом или стилистическом: аспекте, становятся предметом изучения с точки зрения их семантики. Процесс формирования предложения проходит несколько, ступеней, и на каждой из них семантика, предложения испытывает определенные преобразования; растет объем содержания предложения как языкового знака экстралингвистической ситуации; отраженная человеческим, сознанием.модель: факта, объективной действительности обобщается, структурируется, оформляется как единица- высказывания.
Грамматические, категории, принимающие участие в модификации-семантики предложения и выведении его на.уровень актуализованно-го высказывания, имеют ярусную структуру, в них заложены, как справедливо указывает О.Й.Москальская, более частные и более общие виды категориальных значений /91, с.12/.
Одной из таких модифицирующих категорий является категория темпоральности, относимая в исследованиях по синтаксической се- -мантике к суперсинтаксическим значениям высказывания наряду с; категориями модальности, персональности, вопроса, побуждения, отрицания, дескрипции и пр. /137/.
Способы отражения реальных временных отношений в различных языках неоднократно привлекали внимание лингвистов, которые с: разных точек зрения подходили к различным аспектам проблемы времени: как лингвистической категории. Для отражения объективных временных отношений в языке служит функционально-семантическая категория темпоральности, обладающая планом содержания и планом выражения /32, с. 76; 59, с. 8/. План содержания функционально - 7 семантической категории темпоральности охватывает временные значения - понятие временного интервала с ограниченной либо неограниченной длительностью. Он более широк, чем план содержания грамматической категории времени.
В плане выражения функционально-семантическая категория темпоральности: представлена, языковыми средствами, относящимися к разным уровням и аспектам языка. К инвентарю средств выражения темпоральности- относят средства морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексические, и их комбинации /28, с. 43/. Эти средства,неоднородны и неравноценны, они не дублируют друг друга, так как каждое из них отражает специфику своего уровня /49, с. 7/. Поэтому при исследовании языка важно прежде всего выявить всевозможные средства разных уровней; затем не менее существенно определить те отношения, которые связывают их между собой /там же/.
Взаимодействуя друг с другом в конкретном высказывании, различные средства выражения временных значений образуют сложную картину темпоральности высказывания. Важен тот факт, что разнообразные средства - лексические, грамматические, словообразовательные, - призванные выражать и называть временные значения, связаны между собой не случайными, а закономерными отношениями. Е.И.Шендельс и Е.В.Гулыга. называют такую систему взаимодействующих средств выражения, обладающих общим значением, грамматико-лексическим полем /49, с. 9/.
Проблемы, связанные с изучением различных средств выражения темпоральности-, довольно многообразны. Это установление объема инвентаря средств выражения темпоральности, определение степени и форм связи этих средств друг с другом в составе предложения и текста, проблемы распределения темпоральных значений, выражаемых этими средствами, по ярусам семантической иерархии предложения, проблема имплицитных темпоральных значений, возникающих при взаимодействии нескольких лексических единиц, и ряд других проблем.
Почти в каждой работе, посвященной грамматическому строю немецкого языка, авторы в той или иной степени касаются вопросов, связанных со средствами выражения временных значений, при чем основное внимание уделяют временным формам глагола, которые имеются в большинстве языков мира /26, с. 129/ и являются ядром плана выражения функционально-семантической категории темпораль-ности. Указывая на способность временных форм глагола выражать определенные временные значения, авторы грамматики, как правило, делают оговорку на тот счет, что эти значения далеко не всегда соответствуют объективным временным отношениям настоящего, прошлого и будущего /см. работы Л.Зготтершна, Ш.Блатца., Г.Вундер-лиха, Г.Пауля, Х.Бринкмана, Г.Глинца, В.Шлемига, О.И.Москапьской, грамматику Дудена/.
В этой работе при, рассмотрении способов подключения грамматической категории времени к семантике предложения автор опирается на концепции. И.П.Сусова и В.В.Богданова, служащие в последнее время теоретической основой многих исследований в области синтаксической семантики.
В концепции И.П.Сусова темпоральной составляющей отводится место в третьем, в одном из верхних - модификационном - ярусе семантической структуры предложения. Темпоральный оператор представляет собой специальный суперсинтаксический знак, который сигнализирует соотнесенность высказывания с той или иной точкой во времени или временным отрезком; благодаря его подключению совершается переход от идеи бытия вообще к идее бытия во времени. Из формулы Т/Пред/Суб// видно внешний характер темпорального оператора, по отношению к предикационной структуре.
По мнению И.П.Сусова, темпоральные операторы являются глубинными знаками временных оценок, они актуализируют описание ситуации, соотнося ее со временем, в котором строится данное высказывание, то есть "локализуют описываемый факт относительно фактов коммуникативного ряда". Примечательно, что И.П.Сусов предполагает наличие целого набора темпоральных операторов в глубинной структуре предложения, но ближе этот вопрос, в работе не рассматривается /137, с. 106-108/.
В.В.Богданов при изложении своей лингвистической концепции /26/ подчеркивает то обстоятельство, что с точки зрения семантической структуры предложения важна сама по себе категория темпоральности; конкретным средствам выражения времени и их центральному или периферийному характеру уделяется второстепенное значение. В.В.Богданов также утверждает надстроечную, предикатную природу любой временной характеристики, представляя ее как особый включающий предикат, соотносящей два события /26, с. 130/. Автор отмечает возможность абсолютного, относительного и переносного употребления глагольных времен; в любом из этих случаев семантическая структура предложения обретает вид многопредикатного выражения, между отдельными компонентами которого устанавливается отношение одновременности, предшествования или следования /26, с. 131/. Однако, в своей работе В.В.Богданов не касается проблемы семантического представления предложения с несколькими темпоральными предикатами, которые связывают в единое целое предложение, содержащее предикатные знаки с процессуальными компонентами значения. Именно такие предложения составляют материал для данной диссертации.
В современной германистике имеются специальные исследования, посвященные изучению различных средств плана выражения функционально-семантической категории: темпоральности. В.А.Жеребков по - 10 -святил свою докторскую диссертацию /59/ поискам инварианта темпорального значения глагольных временных форм; в ряде работ исследуются периферийные средства выражения темпоральности: временные значения глаголовв /140; 97/, предложно-падежных конструкций /152; 19/, темпоральные компоненты в лексике глаголов /145/, отглагольных существительных /83/, других отглагольных образований /III/.
Принимая положение современной лингвистики о двуплановости функционально-семантической категории темпоральности, т.е. о наличии в ней плана содержания и плана выражения, мы предполагаем качественную неоднородность плана содержания этой лингвистической категории. Имеется в виду качественное различие темпорального значения, выражаемого финитной формой глагола, и темпорального значения, входящего в семантему слова в качестве ее компонента. Если в формировании предложения как актуализованного высказывания принимает участие темпоральное значение первого рода, т.е. значение, соотносящее время предложения с моментом речи или мысли, то темпоральное значение второго рода, на наш взгляд, тоже не остается безучастным к формированию темпоральной картины предложения. Присутствие темпорального компонента отмечается в семантике немецких причастий, инфинитивов, тлен действия и состояния; средствами выражения временных отношений могут быть также предлоги, союзы, порядок слов в предложении. Поэтому для анализа средств выражения темпоральных значений обязательно привлекается более широкий контекст /предложение, фраза/ в силу того, что темпоральное значение представляет собой отношение двух событий или величин, обладающих процессуальной или бытийной характеристикой.
В связи с этим более целесообразным представляется ставить вопрос не отдельно о временном значении, скажем, предлогов или. предложно-падежных конструкций либо девербативов, а о темпоральном взаимоотношении этих компонентов с другими предикатными знаками в рамках двупредикатной структуры, которая на синтаксическом уровне может дополнительно включать- еще один девербатив либо финитный глагол. Наличие процессуальной семы в значении девербативов создает возможность из временного соотнесения с другими "событиями" в семантической структуре предложения. Однако, эта возможность не всегда реализуется, и причину этого можно выяснить, как мы полагаем, лишь анализируя более широкий контекст.
В результате взаимодействия событийных компонентов предложения между ними возникают темпоральные связи. Эти связи принадлежат периферийной части плана содержания функционально-семантической категории темпоральности, поскольку они не имеют регулярных средств своего выражения. Мы называем их вслед за Е.И.Шендельо /153/ темпоральными, связями; их наличие можно установить путем логического анализа лишь на уровне семантической структуры предложения.
В предлагаемой работе впервые на материале немецкого языка предпринимается попытка описания тшлицитного темпорального содержания однотипной конструкции поверхностного уровня предложения, конструкции, включающей финитный глагол, предлог и девер-бативное имя существительное, в тесной связи с вопросами структуры предложения. При этом мы исходим из основного положения современной лингвистики о многоуровневом характере предложения, т.е. о наличии в нем семантической и синтаксической структур, а также об их асимметрии. Применительно к исследуемому материалу ассим-метрия языкового знака означает отсутствие изоморфности семантической и синтаксической структур анализируемой конструкции, совмещение в одной синтаксической форме многих комбинаторных операций. При определении объекта исследования мы идем от формы к содержанию, то есть исходя из однотипной линейной конструкции, тлеющей одинаковую поверхностную структуру и включающей финитный глагол, предлог и девербативное существительное, исследуем семантические связи внутри,этой конструкции.
Цель диссертации состоит в установлении и описании типов семантической структуры конструкции "финитный глагол + предлог + девербативное существительное" в современном немецком языке и в выявлении ее имплицитного темпорального содержания. При этом необходимо решить следующие задачи: I/ установить количество предикатных компонентов в исследуемой конструкции и в связи с этим решить вопрос о статусе в ней предлога; 2/ выявить соотношение компонентов конструкции с традиционным делением на члены предложения, то есть установить актантный или. сирконстантный характер предложно-субстантивной группы по отношению к финитному глаголу; 3/ сгруппировать глаголы предикатно-актантных конструкций по типам их аргументных наборов; 4/ определить типы семантической связи предикатов в конструкциях с сирконстантами; 5/ выявить имплицитное темпоральное взаимодействие предикатов отдельно в конструк циях с актантами и сирконстантами с учетом типов: взаимодействующих предикатов.
Исследование проводится в синхронном плане и сопровождается анализом семантической структуры высказываний, содержащих конструкции "финитный глагол + предлог + девербативное существительное".
В диссертации используются различные методы современного лингвистического анализа: синтаксическое и семантическое моделирование с опорой на логический анализ, элементы компонентного анализа, метод словарных дефиниций и синонимических толкований, перифразирование, проба на элиминацию, а также включение в контекст.
Для сравнения привлекается материал, содеркащий синтаксические и семантические синонимы. При исследовании имплицитного темпорального содержания указанной конструкции мы исходим из конкретных высказываний, подвергая их по мере необходимости, частичной редукции и сосредотачивая анализ на предложении, содержащем лищь один финитный глагол и одно девербативное существительное; при этом ми сохраняем в семантической структуре предложения все аргументы обоих предикатных знаков.
Предложения, содеркащие указанную конструкцию, обладают сложной семантической структурой, в которой финитный глагол и девербативное существительное:, представляют собой предикатные, знаки, образующие центры предикатных выражений /см. I главу/, вокруг них группируются аргументы. Опираясь на концепцию В.В.Богданова и употребляя его терминологию, мы называем в семантическом.: представлении финитный глагол с синтаксически зависимыми от него словами предикатным выражением на матричном предикате, и, соответственно, девербатив с зависимыми словами называем предикатным выражением на нематричном предикате. В зависимости от количества открываемых им мест каждый предикат характеризуется путем перечисления всех участников той ситуации, которую описывает этот предикат. Качественная характеристика предиката заключается в определении глубинных падежей аргументов;. Предикатное выражение также может занимать аргументную позицию, но семантическая функция ему тогда не приписывается. В первой главе приводится определение, основных понятий и терминов используемых в работе.
Материалом диссертации служат 6 тысяч высказываний с конструкциями "финитный глагол + предлог + девербативное существительное" , извлеченных путем сплошной выборки из произведений современной немецкой художественной литературы. В качестве справочного материала использованы общие и специальные словари сов - 14 -ременного немецкого языка, указанные в библиографии.
Структура диссертации строилась в соответствии с целью и задачами исследования. Диссертация включает в себя введение. , две главы, заключение, библиографию и приложения, содержащие результаты исследования. Во введении обосновывается актуальность проблемы, цель и задачи исследования, в общем виде излагается методика исследования. В первой главе "Теоретические основы выделения имплицитной темпоральности" разрабатывается понятийный и терминологический аппарат описания имплицитного темпорального содержания конкретной однотипной конструкции современного немецкого языка, состоящей из финитного глагола, предлога Amch, mit, vor/ и абстрактного девербативного существительного. Основным в работе является понятие имплицитного темпорального содержания как периферийной части плана содержания функционально-семантической категории темпоральноети, находящей свое выражение на поверхностном синтаксическом уровне в сложных взаимосвязях финитного глагола, предлога и девербативного существительного. Имплицитная тем-поральность проявляется на разных уровнях порождающего процесса, ее носителем может быть как матричный, так и нематричный преда-кат.
В I главе обосновывается понимание темпоральной характеристики как предиката, анализируются взгляды лингвистов на содержание категорий предикативности и предикации, определяется понятие предиката, прослеживается связь указанных категорий с темпораль-ностью; делается вывод о неоднородности темпоральных модификаторов в семантической структуре предложения, определяются типы временных отношений в сфере плана содержания функционально-семантической категории темпоральности, дается общая характеристика средств выражения эксплицитной и имплицитной темпоральности. Все компоненты исследуемой конструїщии рассматриваются с позиций син - 15 -таксиса и семантики.
Вторая глава "Семантические связи предикатов в конструкции Vf + Prap + Kdev" посвящена анализу собранного материала в соответствии с теоретическими положениями и методикой, изложенной в первой главе. Она состоит из трех разделов, в которых исследуются высказывания, содержащие вербально-субстантивные конструкции с предлогами nach , mit, vor. Благодаря подходу к исследуемому материалу с позиций теории валентности глагола , и, соответственно, трактовке девербативного существительного как актанта либо как сирконстанта, оказалось возможным установить три следующих типа семантических отношений между Vf и. Ndev : I/ когда включающим является матричный предикат; 2/ когда нематричный предикат обладает включающим характером относительно матричного; 3/ и когда оба предиката занимают одноранговые позиции в семантической иерархии предложения. При этом в первых двух случаях определяющим для имплицитного темпорального содержания конструкции оказывается включающий предикат /соответственно Vf в первом, случае и Ndev во втором/, в третьем случае предикатные выражения на матричном и нематричном.предикатах объединяются в более сложные предикатные выражения при помощи оператора темпораль-ности, который тоже имеет, предикатный характер и который в синтаксической структуре предложения обретает специальную манифестацию в виде предлога.
При описании семантической структуры конструкции Vf + Prap + Ndev попутно анализируются случаи семантического дублирования предикатных знаков, кумулятивные предикаты и предикаты со скрытыми, аргументами, характеризуется их темпоральное взаимодействие в исследуемой конструкции. В заключении излагаются обобщенные результаты проведенного исследования. В приложение вошли таблицы, иллюстрирующие выводы диссертации, и список ана -16 лизируемых глаголов.
Научная новизна работы видится, во-первых, в изучении: темпоральной взаимосвязи предикатных элементов однотипной в морфологическом отношении конструкции., во-вторых, в применении метода семантического моделирования в анализе имплицитного темпорального содержания этой конструкции, благодаря чему получены новые данные о средствах выражения временных значений в немецком языке, в-третьих, в описании; типов; семантической структуре конструкции "финитный глагол + предлог существительное", в-четвертых, в определении статуса предлога в исследуемой конструкции.
Результаты исследования могут быть использованы при изучении лексики немецкого языка, для составления учебных пособий и курса теоретической грамматики, немецкого языка, они могут иметь теоретическое значение в дальнейшем процессе подобных изысканий.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. В предложениях, содержащих конструкцию "финитный глагол + предлог + девербативное существительное", существует . асимметрия между семантической и синтаксической структурами:
- в зависимости, от силы глагольного управления исследуемая конструкция может рассматриваться как совокупность глагола и дополнения или обстоятельства;
- с позиций теории валентности эта конструкция трактуется как соединение глагола с актантом либо сирконстантом /объемы понятий первого и второго ряда не совпадают полностью/.
2. Конструкция, представленная на синтаксическом уровне финитным глаголом, предлогом и девербативным существительным, имеет на семантическом уровне сложную структуру, включающую несколько предикатных выражений:
- финитный глагол представляется в семантической структуре как
- 17 -матричный предикат; девербативное существительное - как нематричный предикат; каждый из них является центром, отдельного . . предикатного выражения; - предлог рассматривается как предикат в тех конструкциях, в которых Ndev является сирконстантом.
3. Существует три типа семантических отношений между матричным и нематричным предикатами в семантической структуре этой конструкции:
а/ включающим может быть матричный предикат /Vf с актантом/;
б/ включающим может быть нематричный предикат /Ndev модальной или каузативной семантики/;
в/ оба предиката могут также занимать аргументные позиции одного ранга /если это места предиката коннекторного типа, манифестированного предлогом/.
4. Существуют семантические группы глаголов, в аргументных позициях которых, открытых управляемыми предлогами mit, nach, vor могут появляться только предикатные знаки или предикатные знаки наряду с непредикатными /все семантические группы с предлогом mit кроме 1-ой, с предлогом nach кроме 1юй и 2-ой, с: предлогом: vor кроме 3-ей/. /См. табл. 2 в приложении/.
5. Конструкция "финитный глагол + предлог + девербативное существительное" может обладать имплицитным, темпоральным содержанием как в случае с актантами /см. табл. 3/, так и в случаях с сирконстантами. /см. табл. 4/.
6. Характер и направление темпоральной связи между предикатами зависит от семантики включающего предиката.
Апробация материалов диссертации осуществлялась в докладах и: сообщениях на заседаниях кафедр немецкой филологии и иностранных языков Львовского ордена Ленина государственного университе - 18 та им. Ивана уранко, на научных конференциях этого университета в 1979, 1980, 1981 гг., на Всесоюзной конференции "Типологические методы в синтаксисе разносистемных языков" /Ленинград, 1981 г./.
Насилие и агрессия: предсовременные подходы к изучению
В современных условиях развития общества насилие сопровождает человека в его повседневной жизни и приобретает статус обычного, а порой, и необходимого социального явления. Его многочисленные проявления присутствуют практически во всех сферах бытия индивида - начиная от семейных, дружеских, производственных отношений и заканчивая добровольным участием в совершении преступных посягательств на жизнь и здоровье личности. Ответной реакцией мирового сообщества на поступательную эскалацию насилия является образование различных систем1 - религиозных, философских, юридических - призванных предотвратить или ограничить его распространение, создание специализированных государственных организаций по противодействию агрессии, разработка и принятие законодательных актов, реализация федеральных и региональных программ, направленных на недопущение неоправданного применения силы и принуждения. Очевидно, что формулированию конкретных мер по сдерживанию насилия должен предшествовать анализ существующих теоретических конструкций, отражающих мировоззрение исследователя в определенных пространственно-временных границах. Такой подход к изучению социальной и криминальной агрессии представляется правильным, поскольку без сомнения повышает научную и познавательную ценность его результатов.
Различные проявления агрессивного поведения не позволяют сформули-ровать универсальную дефиницию насилия, следствием чего является ее известная многозначность, что совершенно нормально при изучении любого сложного социального феномена1. Кроме того, трудности, связанные с интерпретацией данного понятия, частично объясняются наличием широкого круга специалистов, каждый из которых рассматривает его в рамках своей профессиональной деятельности.
Понимание насилия в широком смысле представляет собой принуждение ("узурпация свободной воли" , "принудительное нивелирование разнообразия человеческого бытия"3), а также совокупность смежных (но не тождественных) межотраслевых категорий - агрессия, сила, собственно насилие (в узком смысле) и его угроза. Согласно нормативным установлениям международного права (статья 1 Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН "Определение агрессии", принятой 14 декабря 1974 года)4 агрессией (агрессивной войной5) признается применение вооруженной силы государством против суверенитета, территориальной неприкосновенности или политической независимости другого государства или каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом ООН (часть 1 статьи I)6. Указанное преступление против мира выражается в следующих актах (перечень не является исчерпывающим): вторжение или нападение на чужую территорию, военная оккупация, бомбардировка или применение любого оружия против другого государства, блокада его портов или берегов, засылка вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников7. Кроме того, следует отметить, что ранние международные документы по противодействию аг-рессии (например, Конвенция об определении агрессии от 3 июля 1933 года) при формулировании ключевых положений использовали определение, предложенное в Докладе Комитета по вопросам безопасности от 24 мая 1933 года (доклад Политиса), сделанного в результате предложения, внесенного советской делегацией на Конференции по сокращению и ограничению вооружений.
Социальная философия рассматривает агрессивность как неправомерное применение насильственных средств и методов при урегулировании межличностных конфликтов. Такое понимание предполагает безоговорочное осуждение агрессии с отражением ее единственно отрицательного содержания, в отличие от насилия, которое имеет дуалистическое значение (негативное и положительное)1. Следует отметить, что в классической философской литературе строгие определения изучаемого феномена встречаются, как правило, только при анализе концептуальных положений так называемой "теории насилия", которая характеризуется признаками: а) объективности; б) автономности; в) определен-ности предметного поля; г) методологичности и д) верифицируемости .
Активное ненасилие, в отличие от противодействия посредством физического понуждения и пресечения3, как потенциальная реакция на несправедливость, имеет своей целью отказ от всех форм насилия и обращение к другой силе - созидательной и миротворческой (сила души, любви, правды)4. Основная идея ненасилия заложена в следующих принципах1: а) отказ от монополии на истину, готовность к диалогу и компромиссу; б) критика собственного поведения с целью установления факторов, провоцирующих оппонента; в) анализ ситуации с контрадикторных позиций, способствующий определению устремлений оппонента, оказание ему содействия в решении конфликта; г) борьба со злом и его проявлениями, любовь к лицам, стоящих за ними; д) открытость поведения, отсутствие скрытых намерений, хитрости. Таким образом, активное ненасильственное сопротивление не приводит к пагубным для индивида последствиям, а выступает альтернативой по отношению к разрушительным формам решения социальных противоречий.
Современные исследования социального и криминального насилия
Аналогично общему определению, вопрос о природе насилия также является дискуссионным - имеет оно преимущественно биологическое (животное) или социальное происхождение? Для того, чтобы ответ был полным и всесторонним, следует обратиться к дефинитивному содержанию и характеристике общественной организации. Общество представляет собой такой "тип социальной системы, который обладает наивысшей степенью самодостаточности относительно своей среды, включающей и другие социальные системы"1. Тождество категорий сохранения и изменения есть непременное условие существования любой организованной системы. Существенным элементом механизма "сохра-нения-изменения" выступает адаптация - приспособление к физической среде, которая является непосредственным источником материальных ресурсов, используемых обществом. Эффективность способов адаптивности находится в прямой зависимости от уровня организованности, ее энергичности. Классическая триада Чарльза Дарвина (изменчивость - наследственность - отбор)3 знаменует собой переход на новую ступень развития - социальную. Тем не менее, род Homo Sapiens остается существом биологическим, сохраняя свойство животной агрессии, которое явилось средством адаптации и выживания.
Противоречивость научных концепций, ориентированных на объяснение агрессивного поведения, частично нивелируется в силу того, что каждая из них укладывается в содержание одной из следующих категорий, определяющих агрессию как: а) природное (врожденное) побуждение или задаток; б) потребность, инициированная внешними стимулами; в) познавательный и эмоциональный процесс; г) социальное условие в сочетании с априорным научением4. Относительная строгость данной классификации успешно преодолевается делением всей совокупности теоретических обоснований агрессивного поведения на биологические и психологические. Конкурирующий характер указанных подходов не вызывает сомнений, тем не менее, представляется правильным их рассмотрение в качестве взаимодополняющих категорий, устанавливающих различные аспекты социального насилия.
Существенный вклад в обоснование биологического подхода привнесли концептуальные положения этологии - науки, изучающей поведение животных в естественных условиях. Ее основателем является лауреат Нобелевской премии Конрад Лоренц (1903-1989), который разработал модель агрессии, иллюстрирующую процесс формировании и высвобождения так называемой агрессивной энергии. По мнению Лоренца, организм аккумулирует названную энергию, которая при наличии двух обратно пропорциональных факторов1 (объема накопленной энергии и сил внешнего воздействия, способных инициировать агрессию) в конечном итоге приводит к соответствующим агрессивным проявлениям. Кроме того, уровень пагубного эффекта энергии зависит от типа отношений между индивидами - чем лучше знают, понимают и любят друг друга члены конкретной социальной группы, тем опаснее накопление агрессии2. Спонтанные насильственные действия имеют место, когда внутренняя энергия не высвобождается, превышая допустимый биологический уровень. Выводы, полученные Лоренцом в результате проведенных исследований, состоят в том, что, во-первых, агрессию нельзя исключить, избавляя людей от раздражающих ситуаций и, во-вторых, не представляется возможным установить морально-мотивированный запрет на реализацию агрессивных намерений. Тем не менее, Лоренц усматривает выход негативной энергии контролируемым образом - переориентирование агрессии, например, в спортивных соревнованиях3. Конструктивная критика этологической теории сторонниками психологического подхода базируется на отсутствии работающего определения агрессивной энергии (невозможность ее измерения) и гипотезе о ее лишь однократном расходовании до тех пор, пока не установится необходимый уровень для последующего высвобождения.
Достижения генетики и биологии в совокупности представляют собой основу для формирования и развития многочисленных теоретических конструкций, объясняющих насильственные проявления. Непосредственным объектом генетики поведения (науки, которая изучает роль генетических и наследственных детерминант в поведении животных и человека) является склонность индивида к агрессивным действиям. В данном направлении проведен ряд серьезных исследований1, результаты которых свидетельствуют о существенном влиянии генетических факторов на криминальное насилие.
Модель агрессивного преступного поведения и детерминация криминального насилия: рабочие гипотезы и методы исследования
В современном словаре иностранных слов термин "детерминировать" (от лат. determinare) получает синонимическое толкование посредством использования глаголов "определять" и "обуславливать"1, в то время как англоанглийский словарь для опытных пользователей дает более развернутое значение слова "determinant". Латинский вариант можно интерпретировать как "фактор, определяющий что-либо" - a thing that decides whether or how something happens . Употребление термина "детерминация" в философии несет полисемантичную нагрузку и объясняется через идентификацию с каждым из следующих понятий в отдельности: а) свойство или характерная черта; б) необ-ходимая связь ; в) процесс или способ, применение которого есть необходимое условие наличия у конкретного объекта специфических свойств . Философский (глобальный) уровень изучения причин преступности является наиболее высоким в структурном плане исследования девиантного поведения (за ним следуют социологический и психологический (индивидуальный) уровни познания)5. Выдающийся философ и социолог Питирим Александрович Сорокин (1889- 1968), получивший всемирную известность1 благодаря своим фундаментальным трудам в области макросоциологического истолкования крупных социальных феноменов, рассматривал криминальную агрессию с точки зрения масштабов насилия в качестве одной из пяти категорий волнений. При изучении флуктуации (случайных отклонений) внутренних беспорядков он пришел к заключению, что главное условие их появления состоит в том, "чтобы социальная система, или система культуры, или обе они вместе потеряли устойчивость"2. В подтверждение указанного вывода Сорокин П.А. отмечает, что при существовании единой системы ценностей для различных групп в обществе имеет место минимум убийств и иных проявлений насилия.
В классической криминологической науке под "криминогенными детерминантами" понимается комплекс отрицательных девиантных причин, совместное действие которых вызывает определенное следствие - совершение преступлений4. Традиционно в криминологии рассмотрение причин, условий и факторов асоциального поведения заключается в их перечислении, ранжировании и обобщающей оценке с указанием на универсальность и стабильный (постоянный) характер некоторых детерминант. К таковым, в частности, относятся: резкое расслоение общества, недостаточное развитие экономики, низкое качество жизни, утеря государственного патронажа, безынициативность населения, депрессия и тревожность, этнорелигиозные конфликты, негативные последствия стихийной миграции и глобализации, безработица и другие5. Обращение к структуре преступности позволило сделать вывод о том, что воспроизводство криминальной агрессии в стране определяется следующими специфическими детерминантами: российские традиции насилия, понимаемые в широком смысле слова (государственные, общественные, семейные); состояние социально-правовых и нравственно-психологических нравов в обществе; повышенная распространенность среди отдельных групп населения представлений о допустимости насильственных действий; низкий уровень материального благосостояния граждан; низкая общая культура населения в целом и культура общения в частности; виктимное поведение потерпевших; интенсивная алкоголизация и наркотизация населения; латентность и безнаказанность значительной части проявлений преступной агрессии; недостатки в охране общественного порядка и безопасности граждан, деятельности правоохранительных органов по борьбе с криминальным рецидивом и другие1. Представляется, что указанный подход к изучению конкретных факторов насильственной преступности является не совсем корректным, поскольку, во-первых, не отражает реального "веса" каждого детерминирующего фактора в причинном комплексе криминального насилия и, во-вторых, не учитывает изменений пространственно-временных координат.
Научные исследования последних лет свидетельствуют о том, что ученые различных специальностей отказываются от самого термина "причина", отдавая предпочтение определению факторов, воздействующих на изучаемый объ-ект, и установлению корреляционных зависимостей между ними . Такая познавательная методика позволяет вскрыть детерминанты социального явления (объяснить его), прогнозировать его развитие и управлять им на основе полученных результатов.
Криминологический прогноз как разновидность общенаучного предвидения в свете футурологического изучения преступности
Криминологическое изучение девиантного поведения - важнейший процесс научного познания социальной патологии, требующий от исследователя строгого и последовательного соблюдения всех условий алгоритмической модели. На первом этапе происходит собирание эмпирического материала, статистической информации об уголовно-наказуемых деяниях, осуществляется ее обработка и группировка. Затем имеющиеся показатели подвергаются качественному и количественному анализу на предмет установления тенденций развития конкретных структурных составляющих преступности, вычисления базовых криминологических индексов. На основе полученных данных с использованием современных статистических методов рассматривается причинный комплекс изучаемой группы посягательств с ранжированием их по силе влияния на изменение уровня тех или иных девиантных проявлений. Исследование криминальной детерминации служит обязательной предпосылкой успешного выполнения ключевой криминологической задачи - разработки комплекса мер по предупреждению отклоняющегося поведения и управления его развитием. Тем не менее, знание факторов, оказывающих негативное воздействие, является не единственным условием преодоления различных объективных и субъективных препятствий для построения профилактической работы, направленной на минимизацию общественно опасных и противоправных устремлений индивида или социальной группы. Вторым условием по порядку, но не по значению, выступает прогнозирование уровня преступности с использованием строгих научных методов анализа, осуществляемое на базе надежных криминологически значимых показателей, полученных в процессе изучения конкретного социально-патологического феномена.
В 1831 году на заседании бельгийской Королевской академии наук в Брюсселе с докладом выступил известный математик и астроном А.Ж. Кетле, ранее упоминаемый нами при исследовании закономерностей преступного поведения. В своем выступлении, изобилующем оригинальными новаторскими идеями, он сделал громкое для своего времени заявление: "Мы можем рассчитать заранее, сколько индивидуумов обагрят руки в крови своих сограждан, сколько человек станут мошенниками, сколько станут отравителями, почти так же, как мы заранее можем подсчитать, сколько человек родится и сколько человек умрет..." . Этот впечатляющий вывод знаменитого ученого - следствие развития в XVIII веке демографической статистики, перевернувшей научное представление о динамике явлений и процессов, протекающих в обществе.
Тем не менее, построение прогностических моделей и их последующее применение было затруднено в силу фактически полного отсутствия исходных данных для выполнения необходимых расчетов в соответствии с разработанной методикой. Первые серьезные исследования девиантности с использованием статистической информации были проведены в первой половине XIX века в России (анализ числа убийств и самоубийств) и во Франции (отчет об осуществлении уголовной юстиции). Несмотря на тот факт, что расширение географии изучения антиобщественных проявлений происходило стремительно под влиянием результатов более ранних научных изысканий, прогнозирование, как важнейший инструмент познания криминальных тенденций, получило распространение лишь в середине XX века. В середине 80-х годов после подтверждения ряда криминологических прогнозов, представленных научно-исследовательскими институтами СССР, в их структуре были созданы специальные прогностические подразделения. Открытие статистической информации наряду с расширением методологии научного предвидения способствовало по явлению на рубеже веков новой отрасли юридического знания - уголовно-правовой футурологии (данное понятие, введенное в оборот немецким социологом O.K. Флехтгеймом в 1943 году2, является западным аналогом отечест-венной прогностики). Она призвана объединить усилия наук криминального цикла в целях конкретизации вероятностных суждений о развитии законодательства, детерминантах преступности, а также о государственных мерах по минимизации социально-вредных последствий совершения общественно-опасных посягательств. Тем не менее, вскрытие тенденций преступного поведения и построение прогнозных моделей в рамках такой инструментальной интеграции становится возможным лишь при рассмотрении криминологических знаний в качестве стержневых (базовых) с использованием достижений иных наук, составляющих указанный цикл (правовая статистика, уголовное право, уголовный процесс, криминалистика, организация судебной власти, правоохранительных органов и других).
