Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Аллюзивность и фразеология 9
1.1. Интертекстуальность и аллюзивность. К определению понятий 9
1.2. Лингвистические подходы к пониманию культуры 15
1.3. Проблемы изучения фонового знания 18
1.4. Аллюзивность и фразеологический состав языка 21
1.5. Методы изучения фразеологизмов 23
Глава 2. Художественные аллюзии как часть английской когнитивной базы 34
2.1.Библеизмы 39
2.2. Вариантность библеизмов 44
2.3. Шекспиризмы. Вариантность шекспиризмов 46
2.4. Типы художественных аллюзий 49
2.4.1. Имя 52
2.4.2. Текст 54
2.5. Использование аллюзий в художественном тексте 59
2.5.1. Имя 59
2.5.2. Текст 68
2.5.2.1. Фразеологические единицы 68
2.5.2.2. Цитаты 73
2.6. Деформация цитат и фразеологизмов 76
Глава 3. Аллюзии в литературно-художественном тексте как предмет филологической герменевтики 84
3.1. Олдос Хаксли «Желтый Кром» 84
3.2. У. Сомерсет Моэм «Театр» 106
3.3. Оскар Уайлд «Портрет Дориана Грея» 118
Заключение 128
Библиография 131
- Лингвистические подходы к пониманию культуры
- Шекспиризмы. Вариантность шекспиризмов
- Фразеологические единицы
- Олдос Хаксли «Желтый Кром»
Введение к работе
Фразеология является одной из наиболее самобытных подсистем языка. Она наиболее полно отражает национально-культурные особенности языка носителей данной культуры. Изучение фразеологического языка в целом, а также в составе словесно-художественного творчества требует системного подхода и описания. Художественные произведения отличаются от научной литературы и повседневно-обиходной речи прежде всего тем, что основной их функцией является эмоционально-художественное воздействие на читателя. Большая часть фразеологических единиц аллюзивна по своей природе, а, становясь частью литературного произведения, фразеологизмы еще больше усиливают это свойство. Их употребление вносит элемент шутки, игры, пародии, иронии и т.п. Употребление фразеологических единиц в речи персонажей требует отдельного исследования. Так герой не только обогащает свою речь, делает ее красочной, экспрессивной, но и делает ее особенной, отличной от других. Это дает возможность читателю различать речь представителей различных социальных слоев общества, сосуществующих поколений, представителей различного рода профессий и сфер деятельности. Такой подход к изучению проблем аллюзивности художественного текста помогает составить правильное представление о реальном положении дел в этой области языка, ведь писатель старается максимально приблизить свое произведение к реальности.
В настоящее время проводится много исследований по проблеме функционирования фразеологических единиц в составе литературно-художественного творчества, проблемам аллюзивности, цитатности текстов, однако ввиду того, что изучаемый материал, т.е. художественные тексты, довольно обширен и разнообразен, остается
еще много неясностей и лакун, поэтому данная проблема требует дальнейшего рассмотрения и подробного описания.
В качестве материала исследования были выбраны произведения английской литературы конца XIX - начала и середины XX века таких писателей, как П. Дж. Вудхауз, О. Хаксли, У. Сомерсет Моэм, Кеннет Грэм, Оскар Уайлд, как наиболее ярких представителей того времени. Для сравнения в работе также приведены примеры употребления аллюзий в произведениях современной английской писательницы Аниты Брукнер. В отличие от современных произведений, где отмечается заметное снижение использования аллюзий, произведения английских писателей начала и середины XX века в целом наполнены всякого рода разновидностями игры слов, цитатами, ссылками на другие литературные тексты, легенды, мифы, сказки и т.п. Однако все это может остаться непонятным для читателя, если он не обладает тем историко-филологическим минимумом, который необходим для полного понимания текста. Ввиду этого в Главе 2 данного исследования представлены критерии, необходимые для восприятия читателем ссылок и цитат в литературном произведении.
Предметом настоящего исследования являются фразеологические единицы и аллюзии, используемые в английских произведениях художественной литературы.
Новизна работы заключается в создании классификации аллюзий, употребляемых в литературно-художественном тексте. Исходя из того, что объем вкраплений, ссылок может варьироваться от одного слова или словосочетания и до предложения, четверостишия и т.д., в исследовании была предложена подробная классификация аллюзий по этому критерию. Литературно-художественные тексты данных авторов были также исследованы на предмет использования авторами ссылок в
качестве описательной характеристики героев и непосредственно в прямой речи персонажей, т.е. речевой характеристики героев.
Актуальность работы подтверждается тем, что все больше и больше исследователей обращают внимание на функционирование фразеологических единиц и аллюзий в текстах различной направленности. Разными исследователями рассматривается использование ссылок в публицистике, научных текстах, в обиходно-разговорной речи, употребление цитат и аллюзий в качестве заголовков статей в журналах и газетах, в названиях художественных произведений. Фразеологизмы и цитаты стали частью жизни человека, а применительно к художественным текстам можно сделать предположение, что при «изъятии» аллюзий из некоторых видов словесно-художественного творчества произведение вообще перестало бы существовать. При этом вопрос о том, что представляет собой тот минимум фоновых знаний, которым должен обладать образованный читатель, до сих пор остается открытым. Эта проблема фоновых знаний читателя тесно связана с отмеченной и продемонстрированной в работе тенденцией некоторых современных авторов к «неиспользованию» или к значительно меньшему использованию фразеологизмов и аллюзий в художественных произведениях.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит определенный вклад в изучение функционирования фразеологических единиц с культурным компонентом значения в художественной литературе. Предложенные в исследовании методы изучения и классификации фразеологических единиц, аллюзий, цитат могут быть в дальнейшем расширены, дополнены и применимы к другим словесно-художественным текстам. Язык находится в постоянном развитии, а значит, и фразеологический состав английского языка не только не остается неизменным, раз и навсегда данным, но
постоянно меняется. Поэтому задача исследования заключается в том, чтобы, изучив общие направления непрерывно осуществляющихся процессов изменения языка, постараться понять специфику тех изменений, которые претерпевает язык в целом, а в частности фразеология, лингвокультурология, понять, меняется ли характер аллюзий, объем и количество ссылок в разных художественных текстах. Материал исследования может способствовать дальнейшей разработке теоретических вопросов, связанных с аллюзивностью художественных текстов.
Практическая значимость исследования определяется тем, что его материалы могут использоваться в практике преподавания английского языка в соответствующих разделах учебных курсов, а также на занятиях, посвященных вопросам интерпретации художественного текста, и в переводоведческой практике.
Основной целью работы было детальное и разностороннее исследование употребления писателями тех или иных аллюзий и цитат в художественном тексте и выявление их свойств.
Для этого необходимо было решить ряд задач:
проанализировать современное состояние исследований в области аллюзивности произведений словесно-художественного творчества;
выявить и описать условия, необходимые для восприятия ссылок и цитат в художественном произведении;
систематизировать основные типы художественных аллюзий;
выявить и описать, каким образом употребление цитат и аллюзий в тексте влияет на его читательское восприятие и оценку;
проанализировать художественные тексты с точки зрения аллюзивности.
В соответствии с характером поставленных задач в ходе исследования использовались методы контекстуального анализа, компонентного анализа и экстралингвистической интерпретации фактов языка.
Апробация работы. Материалы диссертации обсуждались на кафедре английского языкознания МГУ им. М.В. Ломоносова, а также нашли отражение в публикациях по теме диссертации.
Работа состоит из Введения, трех Глав и Заключения.
Лингвистические подходы к пониманию культуры
Культура - бесконечно широкое понятие. Существует несчетное множество определений и трактовок понятия культуры. Но изо всех подходов к определению культуры важным в данной работе представляется выделить те, которые учитывают роль языка в ее формировании и существовании. Г.В. Елизарова рассматривает три таких подхода: социальный, когнитивный и семиотический14:
В центре внимания социального подхода находится тот факт, что люди не рождаются с определенной культурой, а приобретают ее в ходе общения, на основе социальной деятельности. Одним из важнейших компонентов такой деятельности является деятельность речевая, в ходе которой индивид приобретает язык, являющийся компонентом культуры, и через посредство его использования получает доступ к другим ее составляющим. В процессе социализации происходит формирование мышления и моделей поведения, которые приемлемы в соответствующем обществе. В этом подходе социальная функция языка как средства общения, обусловливающая, наряду с другими факторами, целостность общества, выступает на первый план.
Если культура усваивается индивидом, она может рассматриваться в терминах знания мира и о мире, то есть в терминах мыслительных реалий, структур и процессов. Такой подход к пониманию культуры уделяет особое внимание культуре как знанию и познанию и называется когнитивным. Сторонниками когнитивного подхода являются В. Гудинаф, Лакофф и пр. Согласно определению В. Гудинафа «культура не является материальным феноменом; она не состоит из вещей, людей, поведения или эмоций. Это, скорее, организация этих вещей. Это формы субстанции, которыми люди обладают в своем мышлении, их модели для восприятия и интерпретации...»15 По мнению сторонников этого подхода, культура является исключительно мыслительной реалией. В качестве ментального феномена культура лежит за пределами актуального социального поведения и представляет собой явление личное и индивидуальное. Культура - это когнитивная организация концептов материальных и социальных явлений. В данном подходе важно определить, что именно имеет ценность для носителей определенной культуры и как это знание репрезентируется ментально в виде логических организующих принципов. Главным аргументом в пользу такого подхода является тот факт, что культуре можно научиться, а процесс обучения индивидуален. Когнитивный взгляд на культуру представляет ее как суммированное знание, необходимое для адекватного участия человека в жизни общества. Когнитивное понимание культуры сближает ее с когнитивной функцией языка как средства формирования мысли.
Семиотический подход к определению культуры базируется на ее понимании, в первую очередь, как системы знаков, отображающей мир, которая затем может использоваться как средство общения. Такое понимание восходит к К. Леви-Строссу. Он считает, что человеческое мышление везде, в принципе, одинаково. Различные культуры являются различными воплощениями базовых абстрактных логических свойств мышления. Эти воплощения адаптируются к специфическим условиям жизни и разделяются всеми членами соответствующего общества.
На современном этапе семиотический подход к пониманию культуры получил свое дальнейшее развитие в трудах К. Гирца. В отличие от Леви-Стросса Гирц не рассматривает культурные разновидности как вариации одной и той же бессознательной человеческой способности к абстрактному мышлению. Согласно его концепции культура - система общественных значений, закодированных в символах и выражаемых в поведении, которое рассматривается как символическое (знаковое) действие. Культура не находится в головах индивидов, но представляет собой общественное явление. Люди создают и интерпретируют культуру. В рамках этой концепции все проявления и продукты культуры являются актами коммуникации, поскольку обладают значением и создаются с целью его передачи.
Шекспиризмы. Вариантность шекспиризмов
По количеству фразеологизмов, обогативших английский язык, произведения Шекспира занимают второе место47 после Библии. Большинство шекспиризмов встречается в произведениях Шекспира только один раз, и форма их является фиксированной. Так, наиболее известными фразеологизмами этой группы являются:
- cakes and ale (Twelfth Night) (беззаботное веселье, наслаждение жизнью);
- eat someone out of house and home (King Henry IV) (разорить человека, живя на его средства);
- a fool s paradise (Romeo and Juliet) (призрачное счастье, мир фантазий);
- give the devil his due (King Henry V) (отдавать должное противнику);
- the green-eyed monster (Othello) (чудовище с зелеными глазами», «ревность);
- the milk of human kindness (Macbeth) (бальзам прекраснодушия);
- the observed of all observers (Hamlet) (центр всеобщего внимания);
Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. М., 1986. - to one s heart content (Merchant of Venice) (сколько душе угодно, всласть, вволю).
Благодаря популярности произведений Шекспира обороты, существовавшие до него, получили большее распространение. Сейчас исследователи такие фразеологические единицы тоже причисляют к шекспиризмам. К ним относятся:
- care killed a cat (Much Ado About Nothing) (заботы до добра не доводят). По английскому народному поверью, у кошки десять жизней. Позднее, по аналогии с этим выражением, был создан оборот curiosity killed a cat (любопытство до добра не доводит).
- out of joint (Hamlet) (пришедший в расстройство, не в порядке). Этот оборот в переносном значении зарегистрирован в Большом Оксфордском словаре в 1415 г., т.е. за 187 лет до появления «Гамлета»48.
Как и фразеологические единицы библейского происхождения, в шекспиризмы в современном английском языке могут вноситься изменения. Так, например, фразеологизм at one fell swoop (Macbeth) (одним ударом, одним махом) стал употребляться в сокращенном виде at one swoop, в результате чего возникли квантитативные варианты. В американском варианте также появился предложный вариант фразеологической единицы in one fell swoop.
Также квантитативный вариант имеет шекспиризм wear one s heart upon one s sleeve for daws to peck at (Othello) (выставлять напоказ свои чувства) - wear one s heart upon one s sleeve.
Примером добавления компонента к фразеологической единице может служить оборот more honoured in the breach than in the observance (Hamlet) (чаще нарушается, чем соблюдается). Этот оборот создан Шекспиром, но без второго in . Второй предлог был добавлен позднее. А.В. Кунин. Фразеология современного английского языка. - М., 1972. У Шекспира оборот more honoured in the breach than the observance сочетается со словом custom. В современном английском языке сочетаемость этого шекспиризма значительно расширилась, и он может относиться ко всему, что чаще нарушается, чем соблюдается.
Фразеологизм the better part of valour is discretion (King Henry IV) имеет морфолого-синтаксически измененный вариант discretion is the better part of valour.
Примером лексической вариантности шекспиризмов могут служить следующие фразеологизмы:
- applaud (cheer) to the echo (Macbeth) (шумно, восторженно аплодировать, устроить овацию).
- cram (ram, thrust) something down somebody s throat (Titus Andronicus) (навязывать кому-л. (свое мнение и т.п.)).
- buy (win) golden opinions (заслужить благоприятное, лестное мнение о себе).
Вследствие контаминации двух шекспиризмов gild refined gold (King John) (золотить чистое золото) и paint the lily (King John) (подкрашивать цвет лилии) возник оборот gild the lily, являющийся вариантом фразеологической единицы paint the lily.
Из шекспиризма fool someone to the top of his bent (дурачить кого-л., оставлять кого-л. в дураках) выделился в самостоятельный фразеологизм to the top of someone s bent (полностью, совсем, совершенно, вдоволь).
Примером грамматической вариантности может служить оборот lay it on with a trowel (преувеличивать, хватить через край (в похвалах), грубо льстить), который употреблялся Шекспиром с глаголом в страдательном залоге:
Well said: that was laid on with a trowel (As You Like It). В современном языке этот фразеологизм употребляется и в действительном залоге:
She continued to flatter him... She got a little private amusement by seeing how much he should swallow. She laid it on with a trowel.
Фразеологические единицы
You can t expect a man who has been tied hand and foot in a smelly boathouse for goodness know how many hours to be a little sunbeam right away. Leave him lay for a day or two, and you ll be surprised. You know how it is about the milk of human kindness. Something starts a leak and out it goes with a hoosh. But give time and little by little it will flow back till the reservoir is full again.
Фразеологическая единица the milk of human kindness (доброта no отношению к другим людям) восходит к «Макбету» У. Шекспира (акт I, сцена V). В своем монологе леди Макбет говорит, что муж ее «чрезмерно полон благостного млека» (в пер. М. Лозинского). В данном же контексте шекспиризм обыгрывается: актуализируется основное значение слова milk (молоко) при помощи слов leak (протечка), flow (течь), reservoir (резервуар). Таким образом, достигается комический эффект высказывания.
Эта фразеологическая единица часто используется Вудхаузом. Так, например, в сборнике рассказов Eggs, Beans and Crumpets данная фразеологическая единица встречается несколько раз:
Each moment, as the feast proceeded, he [Bingo] could see his guest [Oofy] becoming more and more mellow. It seemed merely a question of time before the milk of human kindness would come gushing out of him as if the dam had burst. Feeling that a cigar and liqueur ought just about to do the trick, bingo ordered them: and Oofy, unbuttoning the last three buttons of his waistcoat, leaned back in his chair.
В приведенном отрывке шекспиризм обыгрывается. Слова gush (литься потоком) и dam (дамба) оживляют основное значение слова milk (молоко = жидкость). Главный герой, Бинго, очень нуждается в деньгах и, чтобы их занять, решает пригласить на оставшиеся деньги своего богатого, но скупого знакомого Уфи на обед. Расчет Бинго прост: это первый случай в жизни Уфи, когда по счету будет платить не он, поэтому Уфи должен остаться довольным и счастливым. Именно в этом послеобеденном умиротворенном расположении духа, по рассуждениям Бинго, Уфи и одолжит ему немного денег. Актуализация основного значения слова milk создает комический эффект. Герой ждет, что доброта прорвется через «дамбу скупости», и все задуманное им исполнится. Однако этого не происходит, Бинго ждет разочарование.
Тот же прием используется и в двух других эпизодах произведения:
At the moment when he [Bingo] had conceived the scheme of using Algernon Aubrey as a softening influence, he had felt that it was a cinch. It had taken only about five minutes of his godson s society to bring the milk of human kindness sloshing out of Sir Aylmer Mauleverer in bucketfuls, and he had supposed that the same thing would happen with Oofy.
Бинго снова хочет занять деньги у Уфи, и в этой ситуации он решил использовать своего маленького сына, которому Уфи приходится крестным отцом. Прочитав в романе, каким добрым и щедрым стал герой, когда увидел маленького сына своей крестной дочери, с которой он был в ссоре, Бинго решил, что это может случится и с Уфи: при виде своего крестного сына он смягчится и даст деньги в долг. Уверенность Бинго велика, что подтверждается употреблением в контексте слов slosh out (литься, выплескиваться) и bucketful (ведро).
Tuppy, sterling fellow though he is, has his bad mornings. He comes down to the office and finds a sharp note from the President of Uruguay or someone on his desk, and it curdles the milk of human kindness within him. On these occasions he becomes so tight that he could carry an armful of eels up five flights of stairs and not drop one.
Здесь фразеологизм использован при описании характера персонажа. Актуализация значения слова milk осуществляется за счет употребления глагола curdle (свертываться (о крови, молоке)).
Рассмотрим примеры использования другой фразеологической единицы в романе "Hot water". Mr. Slattery did not reply. Although his granite face did not show it, inwardly he was tingling with rapture. It was as if there had been a belt of fog hiding the Promised Land from him and Mr. Gedge had ripped it apart and brought the sun smiling through Mr. Carlisle licked his lips. A dreamy look had come into his face. Like Mr. Slattery a short while before, he seemed to be gazing upon the Promised Land.
Имя the Promised Land (земля обетованная, место, где люди ожидают получить богатство, здоровье и счастье), перешедшее в разряд фразеологических единиц, восходит к тексту Библии. Это земля Ханаан, обещанная евреям Богом. В романе этот библеизм встречается дважды. И мистер Слэттери, и мистер Карлайл находятся без денег и хотят ограбить дом богатого мистера Геджа. Знакомство мистера Слэттери с мистером Геджем дает им шанс осуществить свои планы, а потому они с надеждой смотрят на этот дом как на землю обетованную, которая сулит им богатство.
Приведем еще несколько примеров использования фразеологических единиц как аллюзий, взятых из романов П. Дж. Вудхауза Piccadilly Jim , Summer Moonshine и Eggs, Beans and Crumpets :
Tubby was obliged to support himself against the wall. His voice, when he next spoke, shook as his legs were doing. Manna in the wilderness seemed but a feeble way of describing this.
Олдос Хаксли «Желтый Кром»
Рассмотрим употребление аллюзий на примере романа Олдоса Хаксли «Желтый Кром». Имена
The village, she [Mrs. Bodiham] said in her quiet voice, the village grows worse and worse every day. What has happened now? asked Mr. Bodiham, feeling suddenly very weary.
I ll tell you. She pulled up a brown varnished chair and sat down. In the village of Crome, it seemed, Sodom and Gomorrah had come to a second birth.
Содом и Гоморра, по библейской легенде, древнепалестинские города, жители которых отличались крайней развращенностью, за что Господь покарал их, уничтожив города землетрясением и огненным дождем. В романе деревушка Кром сравнивается с Содомом и Гоморрой. Эта аллюзия на Библию не дана ни в речи священника, ни в речи его жены. Но вводная конструкция it seemed (казалось) позволяет утверждать, что Хаксли неслучайно не отдал эту реплику ни одному из персонажей. И мистеру Бодихэму, и его жене все понятно без слов. Это именно им обоим кажется, что Кром превратился в Содом и Гоморру, т.к. там собираются устраивать ярмарку. Поэтому реплика не принадлежит кому-то одному. Хаксли подчеркивает, что герои имеют одинаковое мнение, одинаково думают, что их мысли и идеи совпадают.
When I meet someone for the first time, I ask myself this question: Given the Caesarian environment, which of the Caesars would this person resemble - Julius, Augustus, Tiberius, Caligula, Claudius, Nero? I take each trait of character, each mental and emotional bias, each little oddity, and magnify them a thousand times [...] I am potentially all of them, Mr. Scogan replied, all - with the possible exception of Claudius, who was much too stupid to be a development of anything in my character. The seeds of Julius s courage and compelling energy, of Augustus s prudence, of the libidinousness and cruelty of Tiberius, of Caligula s folly, of Nero s artistic genius and enormous vanity, are all within me. [...] perhaps, too, it s as well that Denis hasn t been permitted to flower into a little Nero, and hat Ivor remains only potentially a Caligula. Здесь в разговоре мистер Скоуген выражает свое отношение к людям, объясняет, каким образом он характеризует людей. Персонаж открывает свою философию читателю, ссылаясь на известных римских императоров. Данная аллюзия заставляет читателя вспомнить, какими чертами характера обладали эти исторические личности, чем они знамениты в мировой истории. Без этого для читателя останутся неясными те характеристики, которыми мистер Скоуген наделяет себя и двух других персонажей произведения, Дениса и Ивора. Сравнивая Дениса с Нероном и Ивора с Калигулой, Скоуген акцентирует внимание на главной отличительной черте каждого героя.
Древние авторы изображали Нерона самовлюбленным, жестоким и развратным человеком, увлеченным больше своими артистическими занятиями, чем государственными делами. Вызвав широкое недовольство, Нерон вынужден был бежать из Рима и, покинутый всеми, покончил жизнь самоубийством. Таков отчасти и Денис, отчасти потому, что мистер Скоуген подчеркивает, что Денис мог бы стать таким, будь он поставлен в те же самые условия. Он постоянно думает о своем творчестве, о творческом кризисе, и его не очень занимают проблемы окружающих. Есть в нем и доля самолюбия, ведь он надеялся, что его книгу в доме читала Анна и оценила его талант.
Другой цезарь, Калигула, был болезненно подозрительным и жестоким правителем. Он опустошил казну устройством дворцовых празднеств, чем вызвал недовольство сената и преторианцев и был убит трибуном Кассием Хереей. И Ивор, действительно, чем-то может напоминать Калигулу. Он беззаботный человек и впоследствии в романе достаточно жестоко обойдется с девушкой, Мери, бросив ее и уехав к Другой.
Но мистер Скоуген не только наделил качествами цезарей других героев, он описал и себя. О себе он говорит, что обладает мужеством и энергией Гая Юлия Цезаря, одного из крупнейших полководцев и ораторов Древнего Рима, осмотрительностью Августа, считавшегося очень осторожным политиком и искусным дипломатом, распутством Тиберия, который, по свидетельству древних авторов, в последний период жизни стал жестоким и развратным стариком, недальновидностью Калигулы, тщеславием и артистизмом Нерона.
Таким образом, в данном эпизоде аллюзия на исторических персонажей служит средством раскрытия характеров. Создается ощущение, что это сам автор хочет словами Скоугена еще больше подчеркнуть те отличительные черты, которыми он наделил героев романа, но с использованием прямой речи Хаксли делает восприятие образов ярче, сильнее.
Не [Denis] wanted to work, but the hour was a drowsy one, and lunch, so recently eaten, weighed heavily on body and mind. The meridian demon was upon him; he was possessed by that bored and hopeless postprandial melancholy which the coenobites of old knew and feared under the name of accidie . He felt, like Ernest Dowson, a little weary . He was in the mood to write something rather exquisite and gentle and quietist in tone; something a little droopy and at the same time - how should he put it? - a little infinite.
Здесь читателю представлен внутренний монолог Дениса, в котором он сравнивает себя с Эрнестом Кристофером Доусоном. Доусон - английский поэт, рано умерший от туберкулеза. В его стихах основными темами являются любовь и смерть, а также выражены упадочнические настроения, разочарование в жизни. Точно в таком же состоянии находится главный герой романа. Состояние меланхолии на протяжении всего произведения не покидает его. Как уже стало привычным для читателей, чтобы описать свои чувства, даже в собственных мыслях, Денис прибегает к приему цитирования, к аллюзиям.
In the hall he saw Mr. Scogan; the man seemed to be lying in wait. Denis tried to escape, but in vain. Mr. Scogan s eye glittered like the eye of the Ancient Mariner.
Денис идет прогуляться в сад, где, как он знает, сейчас Анна. Он намерен поговорить с ней, но по дороге ему встречается мистер Скоуген. В данном отрывке автором представлено то, как Денис воспринимает Скоугена в тот момент. Ассоциация Дениса, как обычно, оказывается аллюзивной: Скоуген представляется ему как Старый Моряк из поэмы Самюэля Кольриджа. Глаза мистера Скоугена горят подобно глазам Старого Моряка (ср. в поэме I fear thee and thy glittering eye. ) Денис подсознательно понимает, что Скоуген никуда его не отпустит, пока он, как и моряк из поэмы, не расскажет все, что хотел.
The fruit of Jenny s unobtrusive scribbling lay before him [Denis]. A caricature of himself, reading (the book was upside-down). In the background a dancing couple, recognizable as Gombauld and Anne. Beneath, the legend: Fable of the Wallflower and the Sour Grapes . Fascinated and horrified, Denis pored over the drawing.
