Содержание к диссертации
Введение
Глава I. О понятии «стилистического фона» в теории функциональных стилей 12
1.1. Нейтральная единица в языке 12
1.2. Нейтральная единица в речи 44
1.3. Классификация контекстов по характеру индивидуально-авторского речеупотребления 61
1.4. О принципах стилистической автоматизации языковых единиц в составе отдельного произведения речи 70
Глава II. Оптимизация комплекса просодических средств для целей речеведческого анализа 94
Глава III. Просодический анализ текстов основных функциональных стилей с позиций филологической фонетики 105
3.1. Языковые и просодические характеристики индивидуального стиля в составе обиходно-бытовых текстов 109
3.2. Языковые и просодические характеристики индивидуального стиля в составе научного и официально-делового текста 124
3.3. Языковые и просодические характеристики индивидуального авторского стиля в составе публицистических и художественных произведений 155
Заключение 174
Список использованной литературы 177
- Нейтральная единица в языке
- Нейтральная единица в речи
- Оптимизация комплекса просодических средств для целей речеведческого анализа
- Языковые и просодические характеристики индивидуального стиля в составе обиходно-бытовых текстов
Введение к работе
Предметом данного диссертационного исследования является просодия индивидуально-авторского стиля отдельного речевого произведения в разных функциональных стилях в плане отражения в ней логико-понятийных и языковых параметров, предопределяющих своеобразие и уникальность речи.
Ситуация с определением параметров базовых фоновых единиц в контексте речи, с одной стороны, и индивидуально-авторских фоновых, уникальных для данного произведения речи автоматизированных единиц, с другой, далеко не однозначна. Не менее сложен вопрос, связанный с принципами просодического оформления таких единиц в тексте. В сущности, речь идет о двух параллельно существующих стилистических слоях, на фоне которых реализуется авторское намерение. Наша задача состоит в том, чтобы попытаться разделить эти два слоя, установить принципы их сосуществования и просодического разграничения в речи.
Может показаться, что решение поставленной задачи лежит в плоскости изучения функционирования нейтральных языковых единиц в тексте и правил речевого нормирования. Проведенные ранее диссертационные исследования в этом направлении [71, 72, 96, 102, 103, 105] заложили методологический фундамент для решения поставленных вопросов, наметили важные пути для их решения и выявили новые, еще не исследованные области данной проблематики, одной из которых и занимается данная диссертация.
Исследование просодического оформления нейтральных языковых единиц в контексте речи, проведенное Я.А. Ильинской, показало, что не всякая нейтральная языковая единица, даже употребленная в тексте в своем базовом номинативном значении, воспринимается в данном контексте как нейтральная. Справедливо и обратное: далеко не каждая стилистически маркированная единица языка воспринимается как маркированная в контексте речи [96: 39-42].
В качестве наиболее наглядного примера сложности описанной проблематики можно привести библейский текст, в котором «нейтральный» стиль, служащий фоном для смысловых противопоставлений, нельзя приравнять к нейтральному стилю речи общего литературного языка. То же самое можно сказать и о произведениях, где индивидуальный авторский стиль на всем их протяжении является единообразно специфическим, но фактически это не более чем фон для реализации иного понятийно-эстетического намерения, через употребление особых понятийных и языковых средств (например, роман Джеймса Бранча Кэбелла «Юрген», «готические романы» и повести А. Радклиф, А. Лемойн и др.) [158].
Речевой фон литературного произведения нельзя однозначно приравнять к правильной литературной речи, которую нужно воспринимать как материальное выражение языковой нормы. Вместе с тем речевой фон может отличаться от нормы и в какой-то степени приближается к понятию узуса, в том смысле, что использованная автором единица может считаться нейтральной исключительно в данном произведении речи и восприниматься совершенно иначе в общем корпусе речевых произведений на данном языке в данный период времени.
Теоретической основой для наших изысканий послужили, с одной стороны, работы швейцарского ученого Фердинанда де Соссюра (langue, parole, langage), академика В.В. Виноградова (функции языка и функциональные стили), ученых Пражского лингвистического кружка (понятия automatization, intellectualization, foregrounding) и других исследователей, чьи работы связаны с изучением функциональности в языке [48, 51:6, 56, 334:3-16], речевой стилистической нормы и любых отступлений от нее, а с другой стороны — работы, посвященные изучению просодии и стиля, их взаимосвязанности и взаимообусловленности в речи [18, 24: 44-50, 71, 77, 78, 85, 97, 138, 219].
Для целей нашей работы важно понимать языковую нейтральность через ее отношение к норме, которая определяется словарями как «исторически обусловленная совокупность общеупотребительных языковых средств, а также правила их отбора и использования, признаваемые обществом наиболее пригодными в конкретный исторический период» [20:9-14]. СИ. Ожегов приводит следующее определение языковой нормы: «Норма — это совокупность наиболее пригодных для обслуживания общества средств языка, складывающихся как результат отбора языковых элементов из числа сосуществующих, наличествующих, образуемых вновь или извлекаемых из пассивного запаса прошлого в процессе социальной, в широком смысле, оценки этих элементов» [144].
Понятие нормы, принятое для решения задач нашего диссертационного исследования, несколько иное: под ней мы будем понимать слой автоматизированных в данном контексте речи языковых единиц, служащих фоном для реализации основных смысловых противопоставлений. По нашему мнению, именно такое сочетание «фона» и «переднего плана» и следует принять за основу при изучении просодического своеобразия текста. Просодия представляет собой материальное выражение основного содержания-намерения.
Актуальность исследования определяется ростом (за последние 15—20 лет) типовых, шаблонных текстов практически во всех функциональных стилях, их тиражированием в средствах массовой информации, включая Интернет, и необходимостью всестороннего развития филологического инструментария для установления уникальности текстов с целью более глубокого их понимания и уточнения их места в существующей системе стилей, жанров и направлений.
Новизна работы состоит в применении системно-категориального подхода к разграничению просодии базового нейтрального фона произведения речи, соответствующего общелитературной норме, и индивидуально-авторского стиля. Подход основан на применении логико-понятийного и функционально-стилистического анализа текста.
Теоретическая значимость диссертации определяется внесением большей ясности в понимание сущности трех соотносимых между собой понятий: речевой нормы, узуса и окказионального употребления. Уточнены принципы просодического нормирования отдельного произведения речи, тем самым дополнена и расширена характеристика третьего члена трихотомии Фердинанда де Соссюра langue, langage, parole.
Практическая ценность диссертации определяется возможностью применения результатов исследования в специальных курсах стилистики и риторики в высших' учебных заведениях, в сценическом искусстве, при подготовке дикторов радио и телевидения, спичрайтеров, для целей развития связей с общественностью, а также при проведении лингвистических экспертиз для защиты авторских прав в случае их нарушения. п* *Р Ф
Прежде чем приступить к анализу материала обозначим несколько положений, которые послужат основой для наших последующих теоретических обобщений.
Язык — это функциональная система, единицы которой должны быть описаны не только с точки зрения их положения в системе и свойственных им системных признаков, но и с точки зрения проявления присущих им свойств в отдельных актах речи, которые, в свою очередь, категоризируются на основе функционально-стилистического анализа. Данное положение отражено в трудах И.А. Бодуэна де Куртене, Л.П. Якубинского, Л.В. Щербы, Г.О. Винокура, расширено и уточнено в работах Пражского лингвистического кружка (Б. Гавранека и К. Гаузенбласа), активно обсуждалось на страницах научно-филологических журналов в 30-х и 40-х годах XX в. [36, 52, 56, 62, 206, 213].
В современной стилистике значительное внимание уделяется изучению маркированных единиц речи. Нейтральный же слой все еще описан недостаточно полно. Данное обстоятельство отмечается, в частности, в работах
Г.А. Белой, В.В. Кожинова, В.В. Виноградова, О.С. Ахмановой,
А.И. Смирницкого и других [20, 31, 49, 98, 163]. «Стилевые особенности слова, — пишет О.С. Ахманова, — обычно обсуждаются лишь в той мере, в которой они оказываются совершенно определенно положительно выраженными, т. е. только тогда, когда слова ... возможно ... охарактеризовать как выделяющиеся своим эмоционально-экспрессивным содержанием. При этом не уделяется необходимого внимания определению нулевой стилистической характеристики, т. е. того стилистического фона, на котором только и возможно определение положительных стилистических особенностей той или другой единицы» [20: 9-17]. Важность особого изучения нейтральных единиц подчеркивают и другие ученые. Так, например, А.Н. Гвоздев считает, что «общеупотребительные слова характеризуются своего рода прозрачностью; незначительная примесь к ним слов специфического употребления меняет весь характер речи, придает ей соответствующий стилистический колорит. В этом смысле этот слой слов иногда называется нейтральным, ... на фоне которых ярче выступает ... стилистическое своеобразие [слов других стилистических пластов]» [63:20-38]. Во многих работах по стилистике характеристика нейтральной лексики, иногда «разбавленная» краткими замечаниями о ее возможной роли в формировании общего стиля текста, сводится лишь к очень краткому комментарию по поводу ее межстилевой природы. Системный анализ общеупотребительной лексики на материале разных произведений речи — явление все еще достаточно редкое в современной отечественной лингвистике.
В связи с проводимым нами диссертационным исследованием уместно упомянуть труды ученых, которые анализируют понятие «маркированности» и его место в лингвистике после введения в научный обиход Н. Трубецким (см. также работы Хеннинга Андерсона, Эдвина Батистелла, Мари-Луиса Кеана и др. [233, 347, 348]. Мартин Хаспельмат анализирует двенадцать видов маркированности на всех уровнях человеческой коммуникации — от фонологического до общечеловеческого, философского [333]. Вопросами стилистической маркированности/нейтральности интересовались В.Н. Телия, И.Р. Гальперин, В.А. Кухаренко и многие другие ученые, занимавшиеся вопросами интерпретации текстов, однако цельной самостоятельной теории, раскрывающей сущность процесса создания нейтрального стилистического фона произведения, нам обнаружить не удалось [58, 116, 172, 173]. Отсюда вытекает насущная потребность всестороннего изучения этого аспекта стилистики на современном этапе развития человеческого общества.
В этих работах отмечается, что функциональность использованных в тексте языковых единиц определяется не столько общей характеристикой речевого регистра (хотя в некоторой степени этот фактор релевантен), сколько всецело данным контекстом речи, где единицы сообщения выстраиваются иерархически по отношению к основному «фактору» речевого произведения — замыслу автора, создающего контекст и употребляющего единицы языка как нейтральные либо маркированные именно в контексте данного произведения речи.
В этом случае стилистическая нейтральность или маркированность (как фактор вполне конкретный, материализованный на оси выбора языковых единиц), по нашему мнению, имеет прямое материальное выражение в просодии, выступающей основным фонообразующим элементом произведения, на котором и реализуются основные смысловые противопоставления текста. Это положение обусловлено тем, что ось выбора языковых единиц для речевого сообщения неизбежно дискретна, тогда как стилистический фон, образуемый автоматизированными в контексте речи единицами, непрерывен. При этом характеристиками непрерывности, очевидно, могут обладать либо звучащая речь (просодия, отражающая основные логические, понятийные и языковые характеристики текста), либо мышление (внутренняя речь, поделенная на импульсно-семиотическую, речемоторную и слуховую)1.
Важно понимать, что фонетический анализ для наших целей вовсе не предполагает обязательного развертывания речевого сообщения в детализированные просодические цепочки. Его значимость предопределяется той функцией, которую просодия выполняет для общего оформления и иерархического распределения использованных элементов языка на фоне нормированных в данном контексте речи разноуровневых стилистических и 1 Ср.: Жинкин Н.И. Механизмы речи. — М, 1958. — С. 19-30. смысловых частей анализируемых нами текстов. Закрепление за просодией некоего фиксированного смысла противоречило бы самой идее языка, в котором интонация выполняет обслуживающую функцию на уровне законченного предложения и не обладает необходимым набором семиотических признаков для того, чтобы быть уравненной в правах с языком". В связи с описанным выше кругом проблем на защиту выносятся следующие основные положения:
Основное намерение автора отдельного речевого произведения реализуется на фоне двух стилистических пространств: базового функционально-стилистического и индивидуально-авторского фона.
Основу формирования базового стилистического фона образуют автоматизированные единицы, характеризующиеся предсказуемостью стилеупотребления и узостью семантической реализации.
Индивидуально-авторский стиль характеризуется частичной автоматизацией в контексте речи и «сквозным» характером употребления отдельных языковых средств в составе определенных произведений речи.
В соответствии с тезисом о нераздельном единстве устной и письменной форм речи, элементы базового стилистического фона, а также индивидуально-авторского фона обладают фиксированным набором минимальных просодических характеристик, предопределенных особенностями употребления языковых единиц в некоторых типах контекстов.
Состав минимальных просодических характеристик автоматизированных речевых единиц предопределен базовой английской интонацией.
Состав минимальных просодических характеристик речевых единиц, актуализированных на базовом стилистическом и индивидуально-авторском фоне, предопределен присущим для этого языка характером 2 Ср.: Смирницкий А.И. Синтаксис английского языка: 2-е изд. — УРСС, 2007. — С. 50. просодического оформления логических, синтаксических и эмоционально-экспрессивных противопоставлений в речи.
Просодия формирует единое слуховое пространство произведения речи и предопределяет характер актуализации речевых единиц переднего плана.
Формирование слухового (просодического) образа произведения обусловлено характером взаимодействия инвариантных (функционально-стилистических) и вариативных (индивидуально-авторских) свойств отдельного произведения речи.
Данные положения определили перечень задач, которые нам необходимо решить в ходе исследования:
Определить принципы разграничения двух стилистических доминант в составе отдельного произведения речи — инвариантной функционально-стилистической и индивидуально-авторской.
Уточнить характер и основу стилистической автоматизации речевых единиц в контексте речи.
Оптимизировать и дать обобщенный перечень базовых просодических параметров для приведения в соответствие с основными стилистическими типами анализируемых текстов.
Провести комплексное стилистико-просодическое исследование основных функциональных стилей английского языка на основе выработанного подхода и с применением оптимизированного просодического инструментария.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
В Главе I описывается наше понимание оппозиции «маркированность/ немаркированность» в языке, а также рассматривается поведение автоматизированной единицы в контекстах речи в сравнении с употреблением единицы, стилистически маркированной в языке, но автоматизированной в речи.
В Главе II дается описание просодического аппарата исследования автоматизированных единиц в разных речевых стилях.
В Главе III исследуется стилистическое и просодическое своеобразие индивидуального стиля в основных функциональных регистрах речи. Исследование функционально-стилистического и просодического своеобразия лексических единиц в составе различных текстов опиралось на результаты трудов М.С. Чаковской, Л.В. Минаевой, М.Н. Козыревой, О.С. Миндрул, М.В. Давыдова, В.Я. Задорновой, А.А. Липгарта и др.
Нейтральная единица в языке
В нашем обзоре работ, посвященных этой тематике, мы опирались преимущественно на труды выдающихся отечественных лингвистов, в которых применен категориальный подход к описанию стилистической маркированности/немаркированности: В.В. Виноградова [51], Ю.С. Степанова [171], Р.А. Будагова [41, 42], О.С. Ахмановой [20] и др.
В словаре лингвистических терминов приводится следующее определение нейтральности: «нейтральный — общеупотребительный, не связанный со специфическими (определенным образом классифицированными) ситуациями общения или сферами применения языка и служащий немаркированным членом стилистических противопоставлений (фоном, основой для восприятия различных видов выраженной стилистической экспрессии)» [21]. Отсюда со всей очевидностью следует, что нейтральность необходимо рассматривать не на языковом, а на речевом уровне, причем в двух ипостасях: в плане общей речевой нормы и (о чем не сказано в приведенном определении) на уровне отдельно взятого речевого произведения. С этим определением в принципе соглашается профессор А.В. Бондарко: «нейтральный стиль — это такая комбинация типов речи, которая может быть охарактеризована как не несущая информации об особых условиях речевой коммуникации — тем самым отмечается малая коммуникационная информационность таких единиц, их социально-идентификационная прозрачность»3.
О.Г. Ревзина определяет нейтральность в контексте изучения того, что в ее работах обозначено как «стилистический смысл». Для исследовательницы нейтральность это нуль отношения, невыраженность позиции, точки зрения, норма: «Стилистические смыслы — это точки зрения, закрепленные в системе языка. Они задают способы видения мира в данном языковом социуме.
В стилистических смыслах отражается тип личности, способ мышления, привлеченная неязыковая действительность. Стилистические смыслы выступают как свертки основных стилей. Они могут рассматриваться как набор стилистических модальностей. Стилистические смыслы создают представление о своеобразных «возможных мирах», одни из которых предполагают стилистический портрет говорящего, выражение эмоции и прямой оценки, в то время как для других точек зрения эмоция и прямая оценка не допускаются. При выделении стилистических смыслов нужно учесть следующее переплетение: с одной стороны, начиная с античности, выделяют высокий, нейтральный и низкий стили, с другой, — выделяются стили функциональные. Здесь представлены разные основания: противопоставление высокий — нейтральный — сниженный стиль строится на этических, эстетических ценностных представлениях, противопоставление функциональных разновидностей — на социально-жанровых характеристиках ... Стилистическая шкала — это то, что определяет структуру стилистической системы. В ней выделяются три яруса: высокий — нейтральный — сниженный. Нейтральный же ярус представлен одним стилистическим смыслом — "норма". Высокий включает в себя стилистические смыслы "возвышенность", "книжность", "книжность + специализация" (добавляется научная, официально-деловая, публицистическая точка зрения). Низкий стилистический ярус содержит смыслы "разговорность", "разговорность + специализация", "просторечность", "просторечность + специализация", "деструктивность"»4.
Позиция О.Г. Ревзиной близка и созвучна основному направлению нашего диссертационного исследования: для целей настоящей работы под «нейтральностью» следует понимать именно невыраженность позиции, причем, развивая положение О.Г. Ревзиной, дополнительно подчеркнем — невыраженность не в речи вообще, а в составе отдельно взятого произведения речи.
Крайне важно установить четкие параметры, разграничивающие, с одной стороны, нейтральные речевые единицы общего литературного языка, а с другой — отдельного произведения речи, в котором главным определяющим фактором является контекст.
Академик В.В. Виноградов одним из первых в отечественной лингвистике обозначил проблему разграничения стилистики языка и стилистики речи. В первом случае принято говорить о языковой норме. Сюда относятся формально-грамматические правила и устойчивые лексико-синтаксические образования. Случаи отхождения от этих норм причисляются к разряду речевых ошибок, в основе которых лежит неправильное представление о сфере употребления и значениях слов [51].
В лингвистике понятие «норма» используется в двух смыслах: «в широком смысле, — пишет Л.П. Крысин, — под нормой подразумевают такие средства и способы речи, которые стихийно, спонтанно формировались в течение многих веков и которые обычно отличают одну разновидность языка от других. ... По-своему "нормален" и любой из социальных или профессиональных жаргонов: например, то, что используется в торговом арго, будет отвергнуто как чуждое теми, кто владеет жаргоном плотников; устоявшиеся способы использования языковых средств существуют в армейском жаргоне и в жаргоне музыкантов-"лабухов", и носители каждого из этих жаргонов с легкостью отличат чужое от своего, привычного и поэтому для них нормального и т. д.»
«В узком смысле, — продолжает Л.П. Крысин, — норма — это результат кодификации языка. Разумеется, кодификация опирается на традицию существования языка в данном обществе, на какие-то неписаные, но общепринятые способы использования языковых средств. Но важно при этом, что кодификация — это целенаправленное упорядочение всего, что касается языка и его применения. Результаты кодифицирующей деятельности — а этим занимаются главным образом лингвисты — отражаются в нормативных словарях и грамматиках. Норма как результат кодификации неразрывно связана с понятием литературного языка, который иначе и называют нормированным, или кодифицированным» [ПО].
Здесь, как и во всех приведенных выше описаниях, подчеркивается двойственный характер понятия «норма» и, соответственно, «нейтральности» для каждого из избираемых для рассмотрения ярусов речи (energeia — по В. Гумбольдту). Пожалуй, уместно будет упомянуть в данной связи и понятие дискурса-Мишеля Фуко, понимаемое как совокупность всего произнесенного и сказанного, ведь на множестве подуровней (субдискурсов) должна существовать своя точка отсчета (или вернее полотно — фон для реализации множества стилистико-смысловых контрастов), по отношению к которой все, что выходит за пределы нормы, «осеменяет», «ферментирует» сознание, создает основу для образования смысловых узлов, точек выражения отношения5.
Норма, в узком смысле, — это стилистический эталон, без «оглядки» на который невозможно создать ни один правильный литературный текст. Конечно, в нем будут отступления, но именно за счет этих отступлений и вариаций и возникнет смысл. Проецируя данные рассуждения на ярус, который находится ниже общелитературной речи, — на уровень отдельного текста, мы понимаем, что и здесь для автора невозможно создать цельное общее впечатление и непротиворечиво передать смысл без обеспечения просодико-стилистической «точки опоры» — нейтрального для данного произведения уровня, на чьем фоне будет реализован новый смысл. Это «широкое» понимание нормы, применимое к любому законченному произведению речи, в котором полно выражена мысль автора и его отношение к описываемым событиям и явлениям.
Нейтральная единица в речи
Из многих пластов лексики, которые нам предстоит рассмотреть в процессе анализа, прежде всего необходимо несколько подробнее остановиться на словах, считающихся по умолчанию нейтральными в языке и, следовательно, обладающих наибольшей стилистической «подвижностью» в контекстах речи, не будучи обремененными стилистической маркированностью, связанностью с определенным узусом и оттенками эмоционально-экспрессивного свойства. Речь здесь не идет о «семантических примитивах» А.И. Вежбицкой [44]. Неуместно будет упоминание и семантических прототипов Джона Лайонза [370]. Цель последних состоит в выявлении простых элементов человеческой мысли. В период великих открытий эпохи Возрождения и позже такую задачу ставили перед собой Г.В. Лейбниц, Р. Декарт, Б. Паскаль, Д. Локк и др. Их основной задачей было определить «алфавит человеческих мыслей ... т.е. каталог тех понятий, которые мысленно представлены сами по себе и посредством комбинаций которых возникают остальные вещи» [118]. Эти исследования относятся к сфере семантики. Однако принципы, используемые этими учеными для достижения своих целей, могли бы быть частично полезны и нам, поскольку, по замечанию А.И. Смирницкого, семантические рамки накладывают вполне определенный отпечаток и на стилистические характеристики слова [163].
Первыми языковедами, занимавшимися составлением минимального списка слов, который образует основу общения на том или ином языке (аспект, наиболее близкий к объекту нашего поиска), были Сепир и Сводеш, написавшие ряд совместных трудов. Их минимальный список содержал сначала двести слов, а затем был уменьшен до ста [163].
Ученые пытались выявить базисную, культурно независимую лексику. Они видели свою задачу в создании «схемы общих реляционных понятий» для составления «руководства» по переводу и семантическому толкованию, упрощению и классификации слов международного языка. Одновременно велись исследования в английском языке с целью выработки элементарного базового корпуса слов для оптимизации процесса общения [386]. В результате был предложен список слов «базового ч английского», оптимизирующих процесс общения. Список включал около 850 слов (650 существительных и 200 глаголов). Огден предлагал обойтись без глаголов, опираясь исключительно на шесть базовых «операторов»: be, become, course, make, do, have. Примером оптимизации сообщения, по Огдену, является превращение высказывания / attempted to соте в I made an attempt to come.
Другие ученые задавались вопросом, как мы понимаем слова, использующиеся в качестве определения элементарных слов типа cat (которые Лайонз называет "object words"). При этом они обращали внимание не на предельные семантические составляющие сообщения, а на единицы, которые находятся в широком употреблении. Ведь среди них вполне возможно и использование слов, которые можно назвать общеупотребительными лишь с очень большой натяжкой {space, premise, mammal, и т. д.). Объектом же нашего исследования являются слова, служащие необходимой общей основой, на которой строится речь в различных функциональных стилях.
Профессор А.И. Смирницкий поднимал в своих трудах вопрос о функциональности употребления неквалифицируемых общеупотребительных лексических единиц: «для того чтобы достаточно удовлетворительно решить этот вопрос, необходимо прежде всего учесть, что наиболее существенное и типичное для лексики данного языка может быть, очевидно, скорее всего найдено в той ее части, которая является наиболее употребительной» [163: 10]. Он предлагает уделять наибольшее внимание таким группам слов, «которые объединяются "темами" наиболее общего характера, а в пределах этих групп должны быть особо тщательно рассмотрены наиболее употребительные слова "нейтрального стиля"» [163: 182].
Смирницкий предлагает группировать общеупотребительную лексику по темам: пространство, время, положение, движение, развитие, умственное восприятие, внешние чувства, эмоции и речь [163]. Предложенная ученым тематическая классификация может быть дополнена делением слов на абстрактные и. конкретные, что позволило бы облегчить установление стилистической градации слов в пределах группы. Слова, тяготеющие к абстрактному полюсу, чаще употребляются в текстах научно-философского характера и несколько формальны по своим стилистическим характеристикам, а слова, в которых усиливается семантическая конкретность, приближаются к терминам. Чем выше уровень конкретности, тем, в сущности, менее нейтральным является слово.
Существенный вопрос, возникающий на этом этапе исследования, состоит в следующем: имеются ли такие особенности значения у слов, которые классифицируются наукой как «нейтральные»? Как уже отмечалось выше, число аспектов, которые необходимо учитывать при анализе значения слова, достаточно велико и обязательно включает в себя, кроме всего прочего, и стилистический аспект. «Вследствие сложности смысловой структуры слова, — пишет академик В.В. Виноградов, — вследствие многообразия его соотношений и живых взаимодействий с другими лексическими звеньями языковой системы бывает очень трудно разграничить и передать все значения и оттенки слова даже в данный период развития языка, представить со всей полнотой и жизненной конкретностью роль слова в речевом общении и обмене мыслями между членами общества» [51: 7].
На необходимость учитывать сложные взаимодействия семантического и стилистического аспектов лексической единицы указывал также А.И. Смирницкий: «Стилистическая классификация не является семантической в узком смысле этого слова, так как различие в стилистическом характере двух слов не есть различие в их значении. Кроме того, эмоционально-экспрессивные, стилистические моменты, как бы они порой не привлекали к себе внимания, не могут быть поставлены наравне с моментами собственно семантическими, интеллектуальными, относящимися к выражению именно мыслей и обмену мыслями и являющимися наиболее специфическими для языка» . Еще раз подчеркнем, что применительно к нашим исследованиям именно комплексное рассмотрение двух указанных аспектов является залогом правильной оценки функциональности лексической единицы в контексте речи, поскольку указанные семантические, интеллектуальные моменты вкупе со специфической окраской часто являются причиной для частотного узуального употребления слова, что в последующем не может не отразиться на функциональном статусе единицы в тексте.
Оптимизация комплекса просодических средств для целей речеведческого анализа
В нашем диссертационном исследовании мы опираемся на определение просодии, приведенное в Словаре лингвистических терминов О.С. Ахмановой: «Учение о принципах и средствах членения речи и соединения расчлененных частей, таких как повышение и понижение основного тона (мелодия), расстановка более или менее сильных ударений (динамика), относительное ускорение и замедление речи (темп) и разрыв произнесения (паузы)» [21].
Второе важное исходное положение исследования состоит в том, что просодия и интонация являются неотъемлемой частью системы языка, и поэтому просодия, в нашем понимании, подчинена правилам языка, законам построения речи, через которую реализуется система языка, законам диалектического единства устной и письменной форм речи. Таким образом, в отличие от акустики или психологии, где все исследования направлены от звука к функции, на обобщение звучащего материала в категориях и таксономиях соответствующей науки, в филологической фонетике (речеведении) направленность иная — от функции (значения) к системному звуку (просодии). Правила просодии здесь до определенного уровня детализации являются данностью, исходным инструментом, используемым для определения интересующего нас аспекта того речевого материала, который стоит в центре диссертационного исследования, и именно в силу ограничения спектра просодических наблюдений — тем минимумом, который является необходимым и достаточным для внятного определения изучаемого речевого исследования. В основе этого подхода лежат работы речеведческой школы профессора О.С. Ахмановой, где был представлен целый ряд речепросодических зависимостей, на которые мы и опираемся при проведении нашего исследования [71, 72, 73, 85, 106, 113, 131, 138, 139, 140, 186].
Еще раз подчеркнем, что анализ произведений речи по данной методике вовсе не предполагает структурированного поэлементного описания просодического своеобразия материала во всех фонетических нюансах. Суть наших наблюдений состоит в определении той функции, которую просодия (в минимальном наборе основных элементов) выполняет для общего оформления и иерархического распределения использованных элементов языка на фоне нормированных в данном контексте речи разноуровневых стилистических и смысловых частей анализируемых нами текстов.
Для целей исследования нам необходимо определиться с характером использования фонетической терминологии. В перцептивной фонетике часто импрессионистические термины информантов («звенящий» голос, «голос как из подвала», «пивной» голос, «трагически-плаксивые» оттенки голоса и др.) переводятся в традиционные термины фонетики (IPА). Довольно подробно об этом писал выдающийся английский фонетист Джон Лейвер [359]. Проведенный нами обзор работ, написанных в этом русле, выявляет опасность «сползания» на зыбкую почву псевдофонетических описаний.
Как и в стилистике, в функциональной фонетике мы можем говорить об автоматизации (фоне) и актуализации (переднем плане) — background и foreground: в живой человеческой речи всегда есть просодия фоновая и акцентная — оформляющая смысл, придающая ему «рельефность» в восприятии читающего/слушающего. Ниже мы описываем те параметры, которые являются наиболее значимыми для каждого из двух указанных аспектов.
Под «фоновой просодией» мы подразумеваем динамическую совокупность доминирующих в законченном произведении речи просодических характеристик, оформляющих автоматизированные в контексте речи лексические единицы. Основу фоновой просодии составляют тембр, качество голоса и интонационный контур. Являясь характеристиками непрерывными, они обусловливают надежную и стабильную платформу звучания и хорошую базу для реализации на ней единиц дискретных. Под «акцентной просодией» мы понимаем динамическую совокупность просодических характеристик речи, оформляющих в контексте речи объединенные авторским замыслом актуализированные языковые средства.
Основу акцентной просодии составляет смысловое ударение (логическое или эмфатическое), которое может быть реализовано за счет усиления громкости, напряжения, силы произнесения и других параметров [139, 140].
В исследовательских целях соотношение просодии и смысла часто устанавливается путем обособления одного из составляющих элементов просодии. При этом по умолчанию допускается, что остальные просодические параметры нейтральны, а выделяемый параметр является основным. Остановимся на этих элементах более подробно.
Качество голоса Артикуляционную основу качества голоса составляют многочисленные мышечные движения, практически не поддающиеся сознательному контролю говорящего. Экспериментальная фонетика выделяет шесть базовых качеств голоса (которые часто накладываются друг на друга и создают новые качественные образования, например, приглушенность (huskiness), которая представляет собой сочетание придыхательности (breathiness) и хриплости {hoarseness) [106, 295, 296, 297, 359]:
Звонкость (этому качеству присущи регулярное периодическое колебание слабонапряженных голосовых связок при воздушной струе средней силы, без ощутимого трения). - Шепот (в этом случае воздух с трением проходит через межхрящевую щель при замкнутой межсвязочной щели).
Скрип (это качество голоса связано с понижением основной частоты тона, а также с более слабым, чем при звонком голосе, надглоточным воздушным потоком и подглоточным давлением. Голосовые связки расслаблены. Ложные связки соприкасаются с голосовыми и колеблются как одно целое).
- Хриплость (это модификация звонкого голоса. Является «надстроечным» качеством голоса, модифицируя другие типы звучания. Характеризуется повышенной напряженностью глоточной мускулатуры. Иногда задействуются ложные голосовые связки).
Придыхательность (это качество голоса — полная противоположность хриплости: глоточная мускулатура расслаблена, широко раздвинутые голосовые связки слабо колеблются при сильной воздушной струе. Фальцет (это качество сопровождается значительным повышением основного тона. Вибрирует лишь верхняя часть голосовых связок при закрытой межхрящевой щели и приоткрытой межсвязочной щели).
Языковые и просодические характеристики индивидуального стиля в составе обиходно-бытовых текстов
Выше уже отмечалось, что в основе изучения просодии как средства оформления функционально-стилистических, жанровых и прочих индивидуальных особенностей речи лежит понятие нормы, связанной, прежде всего, с реализацией функции общения. Поэтому, во-первых, приведем те базовые характеристики английской просодии, которые связаны с выражением нормы, а во-вторых, проведем стилистико-просодический анализ различных типов контекстов, связанных с реализацией названной функции.
Немаркированным, нейтральным типом звучания для английской речи является постепенно нисходящая ступенчатая шкала: первый ударный слог (которому может предшествовать небольшая предударная часть) обычно произносится в самом верхнем участке диапазона, а каждый последующий ударный слог произносится тоном ниже, чем предыдущий. Главным связующим элементом интонации является ядро или скользящий тон. В фонетике выделяют три вида скользящих тонов: составной, сложный и простой. К простым тонам относятся падение, подъем и ровный тон. Сложный тон имеет один пик высоты, как, например, в тоне нисходяще-восходящем или восходяще-нисходящем. В составных тонах направление скольжения может меняться от двух до трех раз: восходяще-нисходяще-восходящий или нисходяще-восходяще-нисходящий тон. Длина скользящего тона может варьироваться. Элементы подъема или падения также часто неравноправны. Соответственно, в зависимости от этого тон может в целом восприниматься преимущественно как нисходящий или восходящий.
Не менее важным параметром базовой английской интонации является ритм. Упомянутый выше «ступенчатый» характер базовой английской интонации предопределен изохронно ритмическими свойствами английской речи как на уровне синтагмы31, так и на уровне целого предложения [201]. Дело в том, что значительная часть нейтральной английской лексики представлена односложными и двусложными словами. Ударение на первом слоге двусложных слов образует хореические метрические последовательности, а на втором слоге — ямбические. Характер примыкания безударных и слабоударных слов к полноударным предопределяет тип «ритмической стопы». Протяженность интеракцентного интервала в синтагме может быть сколь угодно великой. Но сильные стопы все равно будут восприниматься как сходные, соотносимые по метрическому типу, что создает иллюзию изохронности, а на деле является изометричностью. Рассмотрим несколько примеров.
Однородные ненасыщенные контексты Основу обиходно-бытового стиля составляют нейтральные языковые единицы с ограниченным семантико-стилистическим потенциалом. В синтаксическом плане в текстах этого стиля наблюдается усиление процессов фразеологизации. Доминирующее положение таких единиц в текстах создает соответствующий стилистический фон и просодию. Приведенный ниже отрывок заимствован из романа британской писательницы Барбары Пим Quartet in Autumn. Это показательный пример довольно типичного разговора, который мог бы произойти между пенсионером и работником социальных служб. В отрывке три плана повествования: прямая речь социального работника, прямая речь Марсии (пенсионерки) и речь автора. It was a young woman, swinging a bunch of car keys in her hand. Marcia could see a small blue car parked on the opposite side of the road. Reluctantly she opened the door. "Ah, Miss Ivory, isn t it? I m Janice Brabner." She had a rather pink, open face. Young women nowadays didn t seem to bother much with make-up and even Marcia could see that would have been improved by it. "Some of us at the Centre have been worrying about the lonely ones." Could she really have prepared that sentence, for this was what came out. Marcia gave her no encouragement. "I mean, the people who live alone." "Did you think I might be found dead? Was that the idea?" "Oh, Miss Ivory, of course we had nothing like that in mind!" It seemed to be almost an occasion for laughter but Janice Brabner was sure this couldn t be right. Doing voluntary work at the Centre wasn t exactly funny even if one smiled sometimes at the people one visited, for some of them were rather sweet. But they could be tragic. Miss Ivory, for instance, in what category should she be placed? It was known that her mother had died some years ago, that she now lived alone and that she had recently left hospital after a major operation. The medical social worker, whom Janice knew, had dropped a hint, suggested that it might be as well to keep an eye on her. It was true that she went out to work but nobody seemed to know much about her — she didn t speak to neighbours and nobody had ever been into her house. She didn t invite Janice to come in now and they continued their conversation on the doorstep. Of course one couldn t force one s way into people s houses, but surely a lonely person like Miss Ivory would welcome a friendly advance and a chat? "We just wondered," Janice went on, realizing the need for tact and caution, as she had been instructed, "if you d like to come along to a getogether at the Centre one evening. It s next to the town hall, you know." "I don t think so," said Marcia firmly. I go out to work and my evenings are fully occupied." But there was no television aerial on the house, so what did she do in the evenings, Janice wondered. Still she had done all she could, sown a seed, perhaps, that was the main thing.
В данном тексте ни один из планов стилистики, синтаксиса, семантики особо не выделяется. Перед нами предстает ровная грамматически правильная речь, просодически оформленная в полном соответствии с нормами базовой английской просодии. Конечно, в более широком контексте романа (как в этом случае) или в реальной жизненной ситуации можно было бы отметить несколько большую сдержанность Марсии, осторожность и подчеркнутую вежливость социального работника и симпатию автора к Марсии. Однако описанные оттенки проявляются скорее не на уровне выбора отдельных слов, а на уровне общей оценки психологической реакции собеседников на фразы, произнесенные в адрес друг друга: "Some of us at the Centre have been wonying about the lonely ones. I mean, the people who live alone. " "Didyou think I might be found dead? Was that the idea?" В коммуникативном плане такая реакция показалась бы довольно резкой и неприветливой, хотя на уровне стилистики предложение не выходит за рамки нормы. Данный пример хорошо иллюстрирует, как на общем нейтральном фоне автор создает ситуацию напряженного психологизма не через реализацию семантико-стилистического потенциала использованных слов, а через игру на психологических стереотипах. Возможно, в ином культурном контексте стилистически нейтральная, но психологически неприветливая и холодная реакция Марсии прозвучала бы нормально, но в Европе это не так. Просодически передний план подчеркивается за счет более резкого завершения синтаксически коротких фраз Марсии и выделения коротких ритмических групп, хорошо оформленных с помощью ряда моносиллабов с большим количеством согласных: Did you think I might be found dead? Was that the idea?
