Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы исследования речевого акта возмущения в политическом дискурсе 13
1.1. Проблематика изучения феномена возмущения в современной лингвистике 13
1.2. Лингвистический статус речевого акта возмущения 24
1.3. Функционирование речевого акта возмущения в различных типах дискурса 35
1.4. Общие характеристики современного политического дискурса 40
1.5. Коммуникативные стратегии, тактики и ходы в современном политическом дискурсе 45
Выводы по главе I 60
Глава II. Функционально-прагматические особенности и языковая репрезентация речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе 62
2.1. Влияние основных характеристик политического дискурса на план содержания речевого акта возмущения 63
2.1.1. Речевой акт возмущения в свете институциональности политического дискурса 63
2.1.2. Речевой акт возмущения в свете агональности политического дискурса 76
2.1.3. Речевой акт возмущения в свете фактора преобладания массового адресата 91
2.1.4. Речевой акт возмущения в свете театральности политического дискурса 99
2.1.5. Речевой акт возмущения в свете эмотивного характера политического дискурса 111
2.2. Речевой акт возмущения как средство реализации речевых стратегий в политическом дискурсе 131
2.2.1. Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии дискредитации 132
2.2.2. Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии самозащиты 141
2.2.3. Речевой акт возмущения как средство реализации агитационной коммуникативной стратегии 144
2.2.4. Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии манипуляции 148
2.2.5. Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии самопрезентации 153
Выводы по главе II 161
Заключение 165
Библиографический список 172
Список лексикографических источников 187
Список источников исследовательского корпуса 188
Приложения 191
- Проблематика изучения феномена возмущения в современной лингвистике
- Речевой акт возмущения в свете институциональности политического дискурса
- Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии дискредитации
- Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии самопрезентации
Введение к работе
Настоящее диссертационное исследование посвящено выявлению функционально-прагматического потенциала речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе. Исследование проводится в рамках коммуникативно-прагматического подхода, фокусирующего внимание на оценке параметров коммуникативной ситуации, характеристик и взаимоотношений коммуникантов, их речевых стратегий и тактик.
Актуальность настоящего исследования определяется несколькими факторами. Основным среди них следует признать возрастающий интерес к изучению феномена возмущения, который наблюдается в гуманитарных науках в последние десятилетия. Ученые обращаются к изучению философской природы (J. Rawls, 1963; R.C. Solomon 1976; P.F. Strawson, 1976), психологических особенностей (P. Lersch, 1970; L. Montada, 1989; U. Mees, 1991), социального проявления (К. Манхейм, 1994; А.П. Назаретян, 2004; Э. Гидденс, 2005) и лингвистических характеристик (КМ. Шилихина, 1999; Л.В. Дмитриева, О.В. Абаева, 2006; А.В. Поселенова, 2008; Е.О. Чапаева, 2010) феномена возмущения. Однако многие вопросы, касающиеся лингвистического описания возмущения на материале различных языков, остаются до настоящего времени открытыми.
В частности, нерешенной является проблема определения лингвистического статуса речевого акта возмущения (Т.В. Маркелова, 1995; М.К. Любимова, 2004; О.А. Саенко, 2006). В том числе, не нашли достаточного освещения в научной литературе акторечевые характеристики возмущения, хотя указания на акторечевую сущность данного феномена встречаются в работах многих лингвистов (Г.Н. Кенжебалина, А.В. Ленец, О.А. Леонтович и И.И. Дубинина и др.).
Также в лингвистике недостаточно изучены языковые особенности функционирования речевого акта возмущения в конкретных дискурсивных условиях, хотя факт актуализации функционально-прагматического потенциала речевого акта в зависимости от конкретного типа дискурса является доказанным постулатом в науке о языке, о чем свидетельствуют результаты исследований М.К. Гусаренко (2005), Ж.В. Никоновой (2009), ОБ. Эпштейн (2010) и др.
Особый интерес вызывает в данной связи проблема функционирования речевого акта возмущения в политическом дискурсе, поскольку, представляя собой разновидность дискурса, реализующего цели завоевания, сохранения и осуществления политической власти (Л.Н. Маслова, 2008), данный тип дискурса не может не оказывать определенного влияния на план содержания и план выражения речевого акта возмущения, придавая указанному типу речевого акта соответствующие функционально-прагматические особенности.
Обращение к исследованию речевого акта возмущения в политическом дискурсе на материале современного немецкого языка обусловлено тем, что феномен возмущения не рассматривался в германистике до настоящего момента с лингвистической точки зрения. В работах немецких авторов содержатся лишь отдельные сведения о его психологической и социальной природе (М. Keller, 1984; R.S. Lazarus & S. Folkmann, 1984; К. Bernhardt, 2010 и др.).
Актуальность исследования определяется также и тем, что оно проводится на пересечении активно развивающихся направлений лингвистического знания, а именно лингвопрагматики, теории речевых актов, теории коммуникативных стратегий и тактик. Кроме того, изучение феномена возмущения с позиции теории речевых актов представляется наиболее целесообразным в современной науке о языке, поскольку в перспективе дает возможность решения целого круга актуальных проблем,
начиная с определения условий речевого взаимодействия и характеристик коммуникантов и заканчивая анализом функционального потенциала и вербального оформления данного типа речевого акта в различных национальных языках и типах дискурса.
Объектом исследования является речевой акт возмущения в современном немецком политическом дискурсе.
Предметом изучения выступает функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе.
Цель исследования заключается в выявлении функционально-прагматических особенностей речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе.
Реализации описанной цели служат следующие исследовательские задачи:
1) обобщение имеющихся в научной литературе сведений о
феномене возмущения и его конститутивных признаках;
2) определение лингвистического статуса и основных параметров
речевого акта возмущения;
-
выявление основных характеристик и коммуникативных стратегий современного политического дискурса, оказывающих влияние на план содержания речевого акта возмущения;
-
выявление фактов модификации плана содержания речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе и их вербальной репрезентации;
5) выявление функционально-прагматических особенностей и
средств вербализации речевого акта возмущения при реализации
коммуникативных стратегий в сфере современной немецкой политической
коммуникации.
Решение поставленных задач достигается в диссертации с помощью применения следующих научных методов и приемов: описательно-аналитического метода, включающего приемы эмпирического наблюдения, обобщения, интерпретации и систематизации материала; метода сплошной выборки; метода контекстуального анализа; метода компонентного анализа; метода лингвостилистического анализа. Дополнительно использовались приемы количественного подсчета и схематичного представления результатов исследования.
Материалом исследования послужили тексты стенографических протоколов дебатов в немецком Бундестаге за период с 2010 по 2012 г. г. общим объемом 10 000 страниц, размещенные на официальном сайте парламента ФРГ. Из указанного корпуса текстов для анализа были отобраны 732 примера речевых актов возмущения.
Научная новизна работы определяется тем, что в диссертации впервые выявлены и описаны конститутивные признаки речевого акта возмущения в современном немецком языке, отличающие данный тип речевого акта от других типов речевых актов негативной реакции; установлен факт и средства вербальной репрезентации модификации плана содержания речевого акта данного иллокутивного типа под влиянием конкретных параметров политического дискурса; выявлены функционально-прагматические особенности речевого акта возмущения в сфере немецкой политической коммуникации как средства реализации говорящим коммуникативных стратегий дискредитации, самопрезентации, самозащиты, манипуляции и агитации; установлены регулярные лексические, лексико-грамматические, морфологические, синтаксические, фразеологические и просодические языковые средства, используемые говорящим в речевом акте возмущения при реализации конкретной коммуникативной стратегии в современном немецком политическом дискурсе.
На защиту выносятся следующие положения:
-
Речевой акт возмущения представляет собой самостоятельный иллокутивный тип речевого акта с полиинтенциональным ядром, в состав которого входят: а) выражение эмоции возмущения, б) отрицательная оценка объекта речи, в) воздействие на реципиента, осуществляемое говорящим с целью призыва к ответственности и изменения поведения в соответствии с нормативными установками говорящего.
-
В современном немецком политическом дискурсе план содержания речевого акта возмущения подвергается модификации под влиянием таких параметров политической коммуникации как институциональность, атональность, эмотивность, театральность, преобладание массового адресата. Данный факт находит отражение в функционировании и средствах вербализации речевого акта возмущения в сфере политической коммуникации.
-
Речевой акт возмущения приобретает в современном немецком политическом дискурсе особые функционально-прагматические характеристики, выступая в качестве средства реализации говорящим речевых стратегий дискредитации, самопрезентации, самозащиты, а также манипулятивной и агитационной стратегий.
-
В зависимости от реализуемой коммуникативной стратегии речевой акт возмущения репрезентирован в немецком политическом дискурсе набором специфических разноуровневых языковых средств, конкретное использование которых говорящим зависит от параметров текущей коммуникативной ситуации.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что настоящее исследование вносит вклад в изучение лингвистического статуса и дискурсивных особенностей речевого акта возмущения, развивая положения теории речевых актов и лингвистической прагматики. Кроме того, данная работа продолжает идеи теории коммуникативных стратегий
и тактик, фокусируя внимание на функционировании речевого акта возмущения в политическом дискурсе при реализации его основных стратегий и тактик.
Практическое значение исследования состоит в возможности применения его результатов в преподавании курсов по лингвистической прагматике, теории речевых актов, политической лингвистике и дискурсивного анализа. Основные положения диссертации могут быть использованы при анализе плана содержания и плана выражения речевого акта возмущения в современном немецком языке, а также при изучении способов и средств языкового выражения коммуникативных стратегий в политическом дискурсе.
Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в докладах на научных конференциях и заседаниях кафедры немецкой филологии НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, в докладе на международной научно-практической конференции «Теория и практика профессионально ориентированного обучения иностранным языкам в Международном университете «МИТСО» (май 2012), в 10 публикациях, включая 2 научные статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендуемых ВАК.
Соответствие паспорту научной специальности. Диссертационное исследование выполнено в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности 10.02.04. - Германские языки: общие и индивидуальные тенденции развития германских языков; корпусные исследования германских языков, функционирование лексических единиц, лексика и внеязыковая деятельность; синтаксический строй.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, списка лексикографических источников, списка источников исследовательского корпуса, приложений.
Проблематика изучения феномена возмущения в современной лингвистике
Теория речевых актов (далее также ТРА), основоположниками которой в 50-60 гг. XX века стали Дж. Остин и Дж. Серль, обозначила собой принятие в лингвистике деятельностного подхода. Центральным в ТРА является представление о том, что произнесение высказывания есть совершение действия: в качестве основной (минимальной) единицы коммуникации ТРА рассматривает не языковые и речевые единицы, а речевой акт (далее также РА) - «целенаправленное речевое действие, совершаемое в соответствии с принципами и правилами, речевого поведения, принятыми в данном обществе», единицу нормативного социоречевого поведения, рассматриваемую в рамках прагматической ситуации [Арутюнова 1990: 412]. Фокусируя внимание на изучении прагматического аспекта речи, связанного с установлением отношений между пользователем языка и языковым выражением, ТРА приняла на себя роль основополагающей концепции (ядра) лингвопрагматики -направления лингвистического анализа, изучающего язык как средство коммуникации [Кожина 1997; Сусов 1999; Безменова 2001; Сковородина 2004; Гашева 2007 и др.]. Для современного этапа развития ТРА характерно совмещение прагматического и деятельностного подходов, применение которых активно используется исследователями при изучении отдельных типов речевых актов в конкретных национальных языках: комплимента [Серебрякова 2002; Мурашкина 2004], упрека [Давыдова 2003; Каразия 2004], пожелания [Ранних 1994], совета [Шеловских 1995; Соловьева 2007], порицания [Бессонова 2003; Евтушенко 2006], благодарности [Бердникова 2005] и прочих. Отчетливо прослеживается тот факт, что особое внимание лингвистов привлекают акты речи, вербализующие феномены с выраженной лингвокультурной спецификой и высокой значимостью в межкультурной коммуникации. К таким малоисследованным в лингвистической науке объектам относится феномен возмущения.
Феномен возмущения рассматривается в различных гуманитарных науках, более подробное описание возмущение находит в философии [Rawls 1963; Solomon 1976; Strawson 1976], психологии [Lersch 1970; Ortony et al. 1988; Montada 1989, 1993; Mees 1991; Neppl & Boll 1991], социологии [Манхейм 1994; Назаретян 2004; Гидденс 2005] и лингвистике [Маркелова 1995; Шилихина 1999; Саенко 2005; Дмитриева, Абаева 2006; Чапаева 2010].
Эмотивная природа феномена возмущения впервые была определена в философской науке, где было установлено, что причиной, порождающей эмоциональную реакцию возмущения, является восприятие субъектом факта нарушения моральных норм. Так, П.Ф. Стросон полагает, что возмущение возникает в ситуации, когда кто-то другой не придерживается общепринятых нравственных принципов или нормативных правил поведения [Strawson 1976]. Д. Ролз среди поводов к выражению возмущения называет нарушение принципов справедливости, откуда делает вывод, что личность, не имеющая таковых принципов, не способна испытывать возмущение [Rawls 1963].
Психологические исследования феномена возмущения фокусируют внимание на эмотивной природе и моральном аспекте данного явления. В психологии возмущение получает определение эмоции, которая вызвана действиями собеседника, нарушающими моральные и нравственные установки возмущающегося субъекта, и, как правило, сопровождается гневом, раздражением, негодованием [Ильин 2001; Рубинштейн 2002; Бреслав 2007]. Обзор теоретических источников показывает, что в качестве условий возникновения эмоции возмущения (или обязательных когнитивных компонентов феномена возмущения) исследователями называются: а) факт нарушения морально-нравственных установок субъекта, б) ответственность нарушителя за совершенное действие, в) отсутствие оправданий либо недостаточно убедительные оправдания для совершенного поступка [Ильин 2001; Рубинштейн 2002]. Другие исследователи полагают, что необходимым условием эмоции возмущения следует считать также вовлеченность переживающего субъекта в ситуацию, которая определяется степенью релевантности данной ситуации для возмущающегося: чем выше значимость происходящего для субъекта, тем активнее становится его участие в сложившемся конфликте, тем больше предпосылок имеется к выражению возмущения [Lazarus & Folkmann 1984]. Интенсивность переживания данной эмоции зависит от причиненного интересам возмущающегося вреда, значимости нарушенной нормы, а также степени близости к нарушителю [Bernhardt 2010].
Ранее подчеркивалось, что нарушение нормативных установок является центральным условием возникновения эмоции возмущения. Среди норм, несоблюдение которых может спровоцировать реакцию возмущения, психологи выделяют следующие виды: моральные (нормы справедливости, равенства и т.д.); письменно зафиксированные нормы (правовые, административные, законодательные и т.д.); неформальные (традиции, правила хорошего тона, принципы вежливости и т.д.); ролевые (регулирующие соответствие моделей поведения и социальных ролей субъектов) [Montada 1989].
Ответственность нарушителя нормы за действие, повлекшее за собой возмущение другого субъекта, включает в себя такие факторы как осознанность последствий данного нарушения (их прогнозируемость), намеренность и контролируемость (свободный выбор) в совершении действия [Shaver 1985].
Отсутствие оправданий для нарушения нормативных установок представляется весомым поводом для возмущения, поскольку предоставление убедительных причин к нарушению нормы, как правило, позволяет снять ответственность с нарушителя, представить совершенный поступок как необходимое, морально оправданное действие, которое не может вызвать возмущение другого [Keller 1984; Rehbein 1972 и др.]
Основным достижением психологической науки в практике описания феномена возмущения, которое имеет особую значимость для рассмотрения его лингвистической сущности, следует считать решение проблемы отграничения возмущения от других типов негативной (агрессивной) реакции субъекта: негодования, раздражения, гнева, враждебности, ярости. Согласно данным теоретических исследований по психологии, агрессия (лат. agressio -нападение), выступая в роли родового понятия по отношению к вышеперечисленным эмоциям, объединяет их на том основании, что все указанные переживания сопровождаются чувством воинственной неприязни и приводят к эскалации конфликта. Однако психологи утверждают, что каждый тип агрессивной реакции, в том числе и возмущение, имеет ряд дифференцирующих признаков, позволяющих отличить его от смежных явлений. Об этом говорит в своем исследовании немецкий ученый К. Бернхардт [Bernhardt, 2010]. В указанной работе обобщаются и систематизируются имеющиеся в научной литературе данные по вопросу дифференциации типов негативной (агрессивной) реакции. На основе анализа дефиниций, представленных в литературе по психологии [Selg, Mees und Berg 1977; Ulich und Mayring 1992], а также в различных словарях [Klappenbach et al. 1977; Wahrig et al. 1981; Словарь по психологии 1990; Ожегов 2000; Langenscheidt GroBworterbuch Deutsch als Fremdsprache 2003; Duden, Deutsches Universalworterbuch 2007; Das Digitale Worterbuch der deutschen Sprache des 20. Jahrhunderts] выделяются четкие критерии, позволяющие отличить феномен возмущения от других типов негативной реакции коммуникантов.
Наиболее сложным, по мнению К. Бернхардта, является вопрос соотношения реакций возмущения (Emporung) и гнева (Zorn), которые в психологии часто рассматриваются как идентичные. Однако, по мнению исследователя, данные явления следует различать на том основании, что гнев имеет более высокую степень интенсивности переживания и приступообразный, непродолжительный характер (ср. "Zornanfall", "zornbebend", "Zornesrote", „zornschnaubend"). Проводя границу между возмущением и гневом, следует также отметить их общую особенность -способность мобилизовать силы и мужество человека, пробудить в нем готовность к действию [Bernhardt 2010].
Выделяя критерии различения возмущения и раздражения (Arger), исследователи указывают, что, поводом к раздражению может служить любое действие, событие или предмет, либо сам переживающий субъект (самокритика), в то время как возмущение является особым видом реакции, оценивающей лишь те виды действий, которые нарушают общие нормы; кроме того, объектом оценки при возмущении не может быть сам переживающий субъект [Mees 1991]. Поводом к возникновению возмущения является, как уже было сказано, факт нарушения общепринятых норм, в отличие от этого, раздражение вызывается фактом неудовлетворения личных требований, нарушения личных целей (Zielbehinderung) субъекта. Отсюда следует необходимость различения в характере отражения данных типов негативной реакции в действиях субъекта: в то время как возмущающийся обычно стремится восстановить нарушенные постулаты справедливости, следствием раздражения является лишь намерение субъекта добиться выполнения индивидуальных требований, желаний и целей.
Основное различие феноменов возмущения и ярости (Wut) исследователи определяют в интенсивности, длительности и направленности данных типов агрессивной реакции: ярость представляет самую высокую степень интенсивности переживания, также как и гнев, ярость, как правило, быстро исчезает и может быть направлена как на других лиц, так и на предметы. Возмущение, напротив, имеет свойство длиться дольше и не может быть направлено на неодушевленный предмет [Bernhardt 2010].
Речевой акт возмущения в свете институциональности политического дискурса
Результаты анализа практического материала свидетельствуют о том, что в 31% примеров РА возмущения, функционирующих в современном немецком политическом дискурсе, институциональность политической коммуникации эксплицируется с помощью специфических языковых средств, указывающих на социальный статус и политические роли коммуникантов. Выделены следующие виды вербальных маркеров институциональности в РА возмущения: 1) формы обращения к собеседнику, 2) номинации политических институтов, 3) личные и притяжательные местоимения первого лица множественного числа wir, unser.
По результатам исследования корпуса примеров в немецких политических дебатах самым характерным средством выражения параметра институциональности в РА возмущения являются различные формы обращения. Выбирая определенную форму обращения к собеседнику, немецкий политик, во-первых, маркирует статус собеседника и, во-вторых, выражает свое отношение к нему, соблюдая (если форма обращения институциональна), или нарушая (если форма обращения не институциональна) правила общения в парламентских дискуссиях.
РА возмущения, в которых параметр институциональности подчеркивается формой обращения к собеседнику, составляют 26% от общего числа примеров. Среди рассмотренных случаев на основе лингвостилистического анализа можно выделить следующие характерные группы:
а) РА возмущения с нейтральным обращением HerriFrau (13% примеров);
б) РА возмущения с формальными обращениями Herr Kollege / Frau Kollegin / Frau Kollege (9% примеров);
в) PA возмущения с различными оценочными обращениями (5%примеров).
Нейтральное обращение к собеседнику Herr/Frau наиболее часто используется носителями немецкого языка в РА возмущения в политических дебатах. Употребление данных форм является типичным отражением признака институциональности политической коммуникации и отвечает требованиям формального общения. Данный тип обращения выражает определенную степень вежливости, знакомства с собеседником и примерное равенство политических статусов говорящих, например: (23) Sie lesen wohl nicht einmal unsere Gesetze, Herr Lauterbach! [19] (24) Und das aus Ihrem Munde, Herr Bleser![19]
(25) Herr Ahrendt, Sie regieren! Seit einem Jahr regieren Sie! [19]
(26) Herr Kolb, wir haben 2010! Dezember 20101 Es geht urn 2020! [22]
(27) Klientelpolitik fur die Chemieunternehmer, Frau Happach-Kasan, das machen Sie! [19]
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что говорящий использует нейтральную форму обращения к собеседнику в речевых актах возмущения, выражающих аргументированную критику с сохранением общего делового тона высказывания и соблюдением принципа вежливости.
Формальные обращения Herr Kollege / Frau Kollegin / Frau Kollege в речевых актах возмущения употребляются участниками дискуссий в Бундестаге реже и служат, как показывает анализ примеров, для выражения неодобрительного, пренебрежительного отношения говорящего к собеседнику. Намеренно опуская фамилию коллеги, политический деятель, таким образом, пытается подчеркнуть дальнюю степень близости с партнером по общению и возвести тем самым между ним и собой определенный психологический барьер, например:
(28) Das ist hier doch keine Vorlesung, Frau Kollegin! [34]
(29) Sie mussen einmal horen, was Ihnen die Polizisten vor Ort sagen, und das nicht ignorieren! Das sind auch Staatsburger, Herr Kollege! [23]
(30) Grofizugig! Das war eine aufgedrangte Bereicherung, Frau Kollegin! [20]
Анализ представленных примеров в видеозаписи свидетельствует о том, что подобные высказывания сопровождаются, как правило, резким, иногда даже грубым тоном и имеют смысловые оттенки упрека, порицания, опровержения.
Часто в речевых актах возмущения с формальными обращениями эксплицируются насмешка и ирония, обращенные к оппоненту, например:
(31) 1st das Pflichtlekture, Herr Abgeordneter?! [18] Приведенное высказывание представляет собой ответ на предложение собеседника обратиться к данным газеты Frankfurter Allgemeiner, которым говорящий, очевидно, не желает доверять. Данный РА содержит обращение, переводимое на русский язык как «господин депутат». Такая форма обращения соответствует требованиям институциональное в политической коммуникации, но в анализируемом случае подчеркнутая, избыточная формальность позволяет говорящему, во-первых, создать определенную дистанцию между собой и собеседником и, во-вторых, выразить издевку, обращенную к реципиенту.
Оценочные обращения в речевых актах возмущения в современном немецком политическом дискурсе распространены, как показало исследование, менее всего. Данный факт может объясняться тем, что выражение оценочности как таковой противоречит нормам институционального общения. Анализ корпуса примеров свидетельствует том, что немецкие политические деятели употребляют оценочные обращения в речевых актах возмущения в основном для выражения своего неодобрительного или враждебного отношения к оппоненту, подчеркивания разницы политических взглядов и акцентирования своей принадлежности к другому политическому объединению.
Употребление говорящим оценочных обращений в дебатах Бундестага демонстрирует определенную вариативность. Например, в следующем высказывании А. Меркель намеренно использует подчеркнуто возвышенную, этикетную форму обращения к оппоненту:
(32) Hochverehrte Frau Kunast, Sie haben sicherlich schon mitbekommen, das ich tiber die Tagesordnung des Gastgebers Vereinigte Staaten von Amerika spreche. Das ist fur Sie vielleicht schwer auszuhalten; aber das ist hier meine Aufgabe. Deshalb коште ich dieser Aufgabe nach [31].
Приведенный PA возмущения является реакцией на реплику оппозиционного депутата Р. Кюнаст, прервавшую доклад главы правительства неуместным выкриком. Употребленное обращение, выделенное жирным шрифтом, переводится как «глубокочтимая госпожа Кюнаст» и имеет явную стилистическую маркированность. Такая высокопарная форма обращения к собеседнику может быть расценена как проявление в высшей степени уважительного отношения к нему говорящего. Однако, учитывая специфику описанной коммуникативной ситуации, можно утверждать, что гипертрофированная вежливость в данном случае не является выражением почтительности, но наоборот, является средством, маркирующим неравенство статусов коммуникантов. В сочетании с холодным, сдержанным тоном высказывания такая форма обращения позволяет говорящему указать собеседнику на факт несоответствия его поведения нормам вежливости (депутатам недопустимо перебивать главу государства вовремя его выступления), а также пресечь провокационные попытки оппонента и защитить себя от его дальнейших нападок.
В других случаях участники немецких политических дискуссий употребляют в речевых актах возмущения подчеркнуто фамильярные оценочные обращения, например:
(33) Nein! Das ist eben falsch, Hebe Frau Heil! Das ist wohl Frau Heils Marchenstunde! [30]
Фамильярная стилистическая окраска обращения Hebe Frau Heil («дорогая госпожа Хайль») используется говорящим намеренно для создания иронического эффекта, поскольку дружественная форма этого обращения контрастирует с остальной частью высказывания, выражающей упрек во лжи. Прием нарочитой, ироничной вежливости позволяет эмитенту выразить в данном РА свое презрительное, насмешливое отношение к оппоненту, уличив его в неискренности.
(34) Mensch, wir haben den Weg aus der Krise geschafft, Junge! [26]
(35) Halt dock mal den Mund, Mensch! [18]
Примеры (34) и (35) содержат просторечное обращение Mensch, контекстуальное значение которого переводится на русский язык как «эй»/ «слушай». Данная форма обращения соответствует сфере разговорной речи, а в рамках публичных политических дебатов приобретает очевидную экспрессивно-оценочную окраску. Тем самым говорящий выражает свое презрение по отношению к собеседнику, обращаясь к нему «свысока», то есть, демонстрируя разницу социальных статусов. Это подтверждается также употреблением в примере (34) обращения Junge («парень», «мальчик»), которое подчеркивает профессиональную незрелость и несостоятельность оппонента в глазах субъекта речи, его невысокий политический статус.
Номинации политических институтов как вербальный маркер параметра институциональности в современном политическом дискурсе играют особую роль в данной коммуникативной сфере.
Необходимо отметить, что говорящие, участвуя в политических дискуссиях, как правило, представляют не свою личную позицию, а позицию политического объединения, к которому они принадлежат. Соответственно, своих оппонентов коммуниканты воспринимают, в первую очередь, как «агентов» или делегатов партий-конкурентов. Вследствие этого различные номинации политических институтов приобретают в политической коммуникации высокую функциональную значимость. В одних случаях их употребление позволяет говорящему придать собственному высказыванию статус коллективного мнения, с которым солидарны другие члены политического объединения (то есть, эмитент говорит от лица партии). В других случаях номинации политических объединений используются для генерализованного обобщения качеств собеседника: для того, чтобы ассоциировать его с определенной политической силой и интерпретировать его поведение как типичное для всех представителей данной партии.
Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии дискредитации
Согласно статистическим данным, 30% РА возмущения, функционирующих в немецких политических дискуссиях, реализуют цель дискредитации собеседника, что дает нам основание отнести данную коммуникативную стратегию к наиболее часто употребляемым участниками дебатов в немецком Бундестаге. Исследования эмпирического материала показали, что, РА возмущения как средство дискредитации употребляется говорящим в целях подрыва доверия к оппоненту, а также для умаления его авторитета и значимости.
Анализ эмпирического материала свидетельствует о том, что РА возмущения выступает в качестве средства реализации всех трех тактик стратегии дискредитации, а именно, обвинения, оскорбления и издевки. Так, тактика обвинения была обнаружена в 17% примеров указанных РА. Поводом для обвинения собеседника в немецких политических дискуссиях чаще всего являются а) заблуждения, когнитивные ошибки собеседника (3%), б) намеренная ложь оппонента (5%), в) неэффективная деятельность, бездействие политического противника (4%), г) низкий профессионализм, некомпетентность адресата (3%), д) ошибочность идеологической позиции политического соперника (2%).
Установлено, что в дебатах немецкого Бундестага РА возмущения, выражающие обвинение, проявляют определенную вариантность структуры, включая или не включая элементы аргументации.
Простые РА возмущения, содержащие только семантический компонент обвинения, представляют собой краткие, сжатые, но емкие фразы, часто в форме односоставных предложений. Реплики такого типа являются своеобразными «точечными воздействиями», направленными на разрушение авторитета политика-конкурента. Безапелляционный характер данных речевых актов придает им особую иллокутивную силу. Заметим, что тип коммуникативной ситуации, в которой функционируют приведенные речевые акты возмущения, накладывает определенный отпечаток на их план выражения. В большинстве случаев простые РА возмущения, реализующие тактику обвинения, представляют собой реплики, которые выкрикиваются говорящим с места, прерывая речь основного докладчика. Тем самым, эти высказывания принимают дополнительную (психологическую) функциональную нагрузку: нарушая линию сообщения собеседника, они не только выражают критику по отношению к докладчику, но также создают определенный негативный фон и напряженную психологическую атмосферу выступления, например:
(251) Bleib bei der Wahrheit! [34]
(252) Das ist Wahlerverdummung, was Sie da machen! [19]
(253) Das steht in Ihrem Papier aber nicht drinl Die Wahrheit sagenl [19]
(254) Man darfauch drei Tage vor der Wahl nicht die Unwahrheit sagen![34] Приведенные PA возмущения являются простыми по структуре, так как содержат лишь семантический компонент, выражающий обвинение собеседника в представлении ложной информации. Говорящий не подкрепляет свои слова конкретными доводами и фактами, создавая впечатление, что они и без того всем известны и очевидны. Однако даже такие голословные обвинения причиняют моральный дискомфорт выступающему участнику дискуссии, а также наносят определенный ущерб его репутации.
Сложные РА возмущения, реализующие тактику обвинения, характеризуются наличием сложной структуры речевого произведения, состоящей из простых РА с различными иллокутивными функциями, и имеющей, таким образом, дополнительные семантические компоненты, выражающие аргументацию обвинения. Заметим, что использование сложных РА возмущения в целях дискредитации собеседника требует от говорящего определенных коммуникативных навыков и удается далеко не всем политическим деятелям. Чрезмерная доказательность может способствовать логической перегруженности высказывания, что, в свою очередь, ослабляет эффект эмоционального воздействия речи политика. Однако в случае грамотного речевого оформления аргументированное возмущение-обвинение демонстрирует высокий манипулятивный потенциал и может быть эффективно использовано политиком в целях дискредитации собеседника, например:
(255) Sie quetschen die Bahn weiter aus und wollen das Geld auch noch fur sich einnehmen! Das ist die Ursache dafiir, dass es bei der Bahn so schlecht lauftl [33]
В данном PA говорящим указывается на предмет обвинения (Sie quetschen die Bahn weiter aus), раскрывается его причина (wollen das Geld auch noch fur sich einnehmen), а также последствия вредоносной деятельности оппонента (es lauft bei der Bahn so schlecht), при этом логические части связаны между собой рамочным повтором слова die Bahn.
(256) Seit wann ist eine Demonstration Widerstand gegen Vollstreckungbeamte? Das ist abenteuerlich! Jetzt darf man nicht mehr demons trier en, nur well Polizisten eingesetzt werden? Was sind die Ursachen? Sie verheizen die Leutel [19]
В приведенном PA непосредственному акту обвинения (Sie verheizen die Leute) предшествует ряд «подготавливающих» аргументирующих высказываний, объединенных общей целью - создания эффекта нарастания напряженности, усиления возмущения, что выражается в использовании цепочки вопросов и оценочной лексемы abenteuerlich.
Лингвистический анализ РА возмущения, реализующих в современном немецком политическом дискурсе тактику обвинения в стратегии дискредитации, показывает, что для его вербализации говорящий использует широкий спектр языковых средств: лексику с отрицательной оценкой, антитезы, лексику военной тематики, номинации социальных сообществ, лексемы, обозначающие аксиологические понятия (этические, моральные, демократические, экономические ценности), разговорную и просторечную лексику, лексемы с отрицательными префиксами, побудительные конструкции, риторические вопросы, временные индексы и усилительные наречия и прилагательные. Поскольку большая часть перечисленных средств уже подвергалась подробному анализу и была проиллюстрирована конкретными примерами в разделе 2.1 (так как данные языковые средства одновременно выступают в качестве маркеров реализации основных параметров политического дискурса в указанном типа РА), целесообразно ограничиться рассмотрением того вербального средства, которое ранее в настоящем исследовании не упоминалось, а именно, так называемых, временных индексов. Анализ конкретных примеров свидетельствует о том, что при помощи временных индексов в РА возмущения, реализующих тактику обвинения, участники немецких политических дискуссий (как правило, оппозиционеры) акцентируют информацию о длительном и неэффективном пребывании у власти своих политических противников, например:
(257) Sie haben sieben Jahre nichts gemacht! [19]
(258) Wer war elf Jahre Finanzminister, Herr Kollege?! [34]
(259) Zehn Jahre vorher waren Sie in der Regierungsverantwortung! [32]
(260) Das erzahlen Sie uns schon seit Monaten! [32]
Дискредитационная направленность приведенных PA усиливается эмотивным компонентом, так как уже в самой констатации факта имплицитно содержится негативная оценка (возмущение, негодование, гнев), проявляющаяся в использовании таких языковых средств как восклицательные предложения, риторический вопрос и эмфатический порядок слов, что позволяет говорящему с особой экспрессией выразить свой скептицизм и крайнее недоверие к собеседнику, а также стимулировать эти чувства в косвенном адресате.
По результатам количественного подсчета конкретных языковых фактов, РА возмущения, реализующие тактику оскорбления в стратегии дискредитации, составляют 8% от общего количества примеров. В данных актах речи чаще всего обнаруживаются попытки умаления интеллектуальных, нравственных, и профессиональных свойств оппонента. При этом тактика оскорбления в стратегии дискредитации реализуется посредством различных коммуникативных ходов: прямого оскорбления, косвенного оскорбления, развенчания притязаний и навешивания ярлыков.
Коммуникативные ходы прямого и косвенного оскорбления обнаруживаются соответственно в 2% и 1% РА возмущения и имеют одну интенциональную направленность - озвучить резко негативную характеристику собеседника (поводом является нарушение политическим противником значимой для говорящего нормы), однако способы осуществления указанной цели в данных коммуникативных ходах существенно различаются. Так, для выражения прямого оскорбления в РА возмущения немецкие политики используют эксплицитные языковые средства - оценочные обращения, неприемлемую в сфере официального общения форму обращения к собеседнику (личное местоимение второго лица единственного числа du), инвективную лексику и синтаксические клише was fur..., so ein ...
Речевой акт возмущения как средство реализации коммуникативной стратегии самопрезентации
По результатам эмпирических исследований речевая стратегия самопрезентации в современном политическом дискурсе является почти столь же употребительной, как и стратегия дискредитации. Основываясь на примерах РА возмущения, функционирующих в дебатах в немецком Бундестаге, можно заключить, что стратегия самопрезентации реализуется в 27% примеров.
Участие в реализации стратегии самопрезентации в политической коммуникации накладывает существенный отпечаток на функционирование изучаемого типа РА. Ранее уже отмечалось, что в политическом дискурсе РА возмущения приобретает дополнительную иллокутивную функцию эмоционального воздействия на адресата, проявляя подчеркнуто агрессивный, театрализованный характер. Анализ языковых фактов показал, что, выступая средством реализации стратегии самопрезентации, РА возмущения еще больше расширяет свой функциональный потенциал, используя параметр эмотивности для решения задачи эффектного самопозиционирования. При этом эмоциональность РА возмущения является так называемой «визитной карточкой» речевой стратегии политика, так как, возмущаясь, парламентарий привлекает к себе всеобщее внимание, акцентирует факт активного участия в дискуссии, выражает критическое отношение к оппонентам и подчеркивает свою оппозиционность, что позволяет стать более заметным и узнаваемым, а значит, и более популярным среди широких масс.
В результате исследования эмпирических фактов было установлено, что в рамках политических дебатов в немецком Бундестаге РА возмущения реализует следующие частные тактики стратегии самопрезентации: поляризация, отождествление и эпатирование.
Тактика поляризации осуществляется говорящим в 14% РА возмущения и относится к тем случаям, когда говорящий стремится противопоставить собственные положительные качества (включая действия и достижения) отрицательным качествам собеседника, либо свою невиновность в чем-либо виновности собеседника. В действительности описываемые речевые действия носят очевидный дискредитационныи характер, однако отнести их к проявлениям стратегии самопрезентации нам позволяет тот факт, что в них критика собеседника всегда сопровождается с упоминанием или подразумеванием себя как противоположной стороны, который чаще всего находит свое выражение в оппозиции местоимений первого и второго лица, например:
(312) Wenigstens haben Sie erkannt, dass es unsere Leistung ist und nicht Ihrel [22]
В данном случае при помощи противопоставления местоимений unser Ihr говорящий подчеркивает тот факт, что успех реформы принадлежит партии, представителем которой он является, а не партии собеседника.
(313) Das ist die Politik Ihres Bundesverkehrsministers, die er angekundigt hat! [21]
В настоящем примере говорящий употребляет притяжательное местоимение Ihr, акцентируя тем самым внимание на непричастности своего политического объединения к политике, проводимой федеральным министром.
(314) Wir wollen einmal schauen, wie euer Geschdft ausgeht! [19]
Данный пример демонстрирует использование говорящим оппозиции местоимений wir - euer для выражения скептического отношения к сомнительному предприятию политических оппонентов.
(315) Gott sei Dank sind wir von Ihnen nichts anderes gewohnt! [19]
В приведенном примере противопоставление личных местоимений нацелено на позиционирование собеседника как виновника неблагоприятных последствий, а себя как альтернативной политической силы, которой данные последствия были известны заранее.
Также в качестве языковых маркеров описываемой тактики в РА возмущения выступают антитеза и лексика с положительной и отрицательной коннотацией, например:
(316) Wir haben sie reformiert, aber Sie haben es zerschlagen! [19]
Приведенный PA наглядно демонстрирует попытку говорящего дистанцировать себя от объекта возмущения/порицания, привлечь внимание к своей непричастности к чужим ошибкам. Чаще всего политические деятели-оппозиционеры таким образом противопоставляют себя или свою партию той правящей силе, которая не оправдывает (по их мнению) доверие электората.
Коммуникативная тактика отождествления реализуется в 9% РА возмущения в немецких политических дискуссиях. Суть ее состоит в демонстрации покровительства определенным социальным группам (ценностям), в показной идентификации себя с ними. Данный коммуникативный прием позволяет говорящему войти в доверие к упоминаемым статусным группам, создав иллюзию своей близости к ним.
Как показывает анализ языковых фактов, чаще всего немецкие политики в РА возмущения осуществляют тактику отождествления через идентификацию себя с определенными социальными общностями - простыми людьми или покровительствуемой группой избирателей, чьи интересы они призваны защищать, например:
(317) Schon ware es, wenn die Burger und nicht diese komischen Machthaber das entscheiden konnten! [19]
(318) Und was sagen die unter 39-Jahrigen? [17]
(319) Fragen Sie doch mal die Lehrer, was die von Ihrem Antrag halten! [22]
(320) Nur, wie werden Sie die Wahler frustrieren? Das ist die interessante Fragel [22]
(321) Sie mussen mal mit den Mittelstandlern sprechen, nicht nur mit den Grofien! [24]
Анализ приведенных примеров свидетельствует о том, что прием упоминания широкого круга заинтересованных лиц, объединенных по профессиональному, возрастному, статусному и другим критериям позволяет говорящему якобы стать выразителем его позиции и противопоставить его интересы позиции оппонента, которая провозглашается неверной и даже общественно вредной.
Анализ языковых фактов позволил выделить среди РА возмущения также особые случаи, в которых говорящий отождествляет себя не субъектами (группой лиц), а с объектами реальной действительности (конкретными или абстрактными, умозрительными), что помогает политику осуществить эффективное самопозиционирование через привлечение концептов и реалий, имеющих положительные ассоциации в массовом сознании: die Reform, das Gesetz, das Wohl, die Mafinahmen и др., например:
(322) Nein! Das ist unsere Reform! [25]
(323) Wir sind dem Wohl des Landes verpflichtet! [25]
(324) Wir sind meistens Vorreiterl [28]
(325) Uber Verantwortung brauchen Sie uns Sozialdemokraten nicht zu belehren! Schon gar nicht in historischer Perspektive! [32]
(326) Wir haben Mafinahmen gegen Schienenlarm eingefuhrt und die Mittel von 50 auf 70 Millionen Euro erhohtl [30]
(327) Wir haben das Fluglarmgesetz gemacht! [30]
Очевидно, что целью приведенных высказываний является решение задачи самоопределения через положительное, в частности через подчеркивание своих заслуг и сильных сторон своей политической позиции, что является эффективным воздействием на публику, неискушенную в знании политических тонкостей.
Анализ эмпирического материала исследования показал, что высокую частотность в политических дебатах в Бундестаге проявляют случаи употребления РА возмущения как средства тактики отождествления, функционирующие в форме реверсионных высказываний. Реверсия как средство реализации стратегии самопрезентации проявляется в тех коммуникативных ситуациях, когда в ходе диалога на обвинение одной из сторон следует реактивная реплика, превращающая обвинение в похвалу, например: (328)
- Auch in diesen Punkten vertreten Sie weiterhin ideologische Positionen, die Losungen verhindern. Das kann man Ihnen immer noch vorwerfen.
- Wir haben die Ideologie der Unabhangigkeit der EZB! [31J
