Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Феномен лингвистической аргументации в научно-познавательной деятельности 12
1. Научный дискурс в познании объективной действительности 12
1.1. Специфика научного гуманитарного познания мира 12
1.2. Текст как основной компонент гуманитарного научного дискурса 19
1.3. Конститутивные признаки научного исторического дискурса 25
2. Лингвокреативность авторской парадигмы в оценочном познании мира 32
3. Аргументация как способ получения знания в историческом научном дискурсе в ее отношении к картине мира 38
4. Структуры представления знаний о различных мирах в аргументативном пространстве 41
Выводы по первой главе: 45
ГЛАВА П. Аргументативное пространство научного исторического дискурса 48
1. Полевая структура аргументативного пространства научного текста .48
1.1. Категориальный спектр мышления и языка в их отношении к научному познанию мира 48
1.2. Полевой подход к исследованию аргументативного пространства научного исторического текста 51
2. Логический и понятийный уровни категориального поля аргументации 59
2.1. Категория истины как доминанта категориального поля аргументации 59
2.2. Концептуальные основания исследования знания в научном историческом дискурсе 63
3. Функционально-семантический уровень категориального поля аргументации 72
3.1. Мироформирующий потенциал функционально-семантической категории модальности в научном тексте 72
3.2. Миросвязующий потенциал функционально-семантической категории причинности в аргументативном пространстве научного текста 79
Выводы по второй главе: 85
ГЛАВА Ш. Лингвопрагматические репрезентанты полевой структуры аргументации 88
1. Функционально-композиционные особенности процесса аргументации в научной исторической статье 88
2. Категориальное поле аргументации в научном историческом дискурсе как источник формирования нового научного знания 95
3. Функционально-семантическая категория модальности как репрезентант возможных миров в аргументативном пространстве научного дискурса 103
3.1. Лингвопрагматические репрезентанты понятийного микрополя знания 104
3.2. Лингвопрагматические репрезентанты микрополя эпистемического состояния мнения 108
3.3. Лингвопрагматические репрезентанты микрополя эпистемического состояния незнания 116
4. Функционально-семантическая категория причинности в аргументативном пространстве научного дискурса как связующее звено между возможными мирами 120
4.1. Специализированные средства выражения причинно-следственных отношений 122
4.2. Функционально-семантическое микрополе неспециализированных средств выражения причинности 128
Выводы по третьей главе: 129
Заключение 131
Библиографический список 137
Приложение 153
- Аргументация как способ получения знания в историческом научном дискурсе в ее отношении к картине мира
- Полевой подход к исследованию аргументативного пространства научного исторического текста
- Миросвязующий потенциал функционально-семантической категории причинности в аргументативном пространстве научного текста
- Лингвопрагматические репрезентанты микрополя эпистемического состояния мнения
Введение к работе
Общей тенденцией когнитивно-дискурсивной парадигмы научного знания можно считать не только расширение всей сферы лингвистических исследований, но и новое понимание языка и его роли для человека и для человеческого общества, а, следовательно, и постановку новых задач, касающихся многочисленных связей языка с другими феноменами человеческого сознания и человеческой деятельности.
Развитие когнитивно-дискурсивной парадигмы знаний, современный интегративныи процесс в лингвистической науке, характеризующийся междисциплинарным подходом к исследованию явлений языка, а также принятие концептуального и методологического аппарата множества смежных наук в целях лингвистического анализа делают вновь актуальной проблематику соотношения языка и мышления. В связи с антропологической и ценностной ориентацией современных лингвистических исследований необходимым становится исследование взаимосвязей языка и мышления в процессах научного познания мира, приобретения нового научного знания, а также конструирования субъективной концептуальной картины мира.
Опираясь на завоевания различных наук, научная познавательная деятельность трактуется по-новому: научное познание мира включает в себя содержательные типы знания, обремененные временностью и историчностью, ценностными и социокультурными компонентами.
В качестве основного механизма получения нового научного знания нами признается аргументация. Аргументация предстает как способ формирования нового знания, представления его в виде определенной ментальной модели мира (когнитивный аспект), а также как способ репрезентации полученного знания в научном тексте (коммуникативный аспект).
Изначально аргументация является объектом исследования логической науки, однако современный междисциплинарный подход к рассмотрению языковых явлений расширяет логические рамки, привлекая к исследованию
широкий спектр взаимоинтегрированных наук, образующих общее направление человековедения.
В рамках когнитивно-дискурсивной парадигмы научного знания проблемы исследования аргументации, функционирующей в бытовом языке, получают плодотворное развитие в концепции Н.Ю. Фанян. Исследователь полагает, что аргументация представлена в естественно-языковом дискурсе в виде категориального поля, включающего следующие компоненты: эпистемический контекст, каузальность и модальность, - основанные на общем знаменателе поля, истине.
Основываясь в нашем исследовании на концепции категориального поля аргументации Н.Ю. Фанян, мы считаем целесообразным дальнейшее развитие этой концепции для целей исследования механизма аргументации в научном гуманитарном дискурсе.
На современном этапе развития лингвистической мысли необходимо отметить, что ни природа научного гуманитарного знания, ни язык, обслуживающий эту область научного познания не получили достаточного освещения в научной литературе. Именно этим фактом объясняется выбор категориального поля аргументации в научном историческом дискурсе в качестве объекта исследования данной диссертационной работы.
Предметом диссертации являются когнитивно-дискурсивные основания реализации категориального поля аргументации и коммуникативные средства его выражения в процессе научного общения.
Материалом для настоящего исследования послужили современные немецкоязычные исторические научные статьи как репрезентанты научного дискурса. Всего было исследовано около 1000 аргументативных единиц исторического научного дискурса общим объемом около 450 страниц из немецкоязычного журнала «Zeitschrift fur Geschichtswissenschaft», посвященного исследованию актуальных исторических вопросов.
Основная гипотеза исследования заключается в том, что категориальное поле аргументации в историческом научном дискурсе
представляет собой механизм формирования нового научного знания о сегменте объективного мира отдельным автором и дифференцирует ментальное пространство научного дискурса на множество возможных миров.
В этой связи целью данной работы является выработка концепции категориального поля аргументации, которая учитывает как его структуру, так и функционирование в немецкоязычном историческом научном дискурсе с позиций когнитивно-дискурсивной парадигмы и концепции возможных миров.
Исследование категориального поля аргументации, имеющее перед собой вышеуказанную цель, обусловило необходимость решения следующих задач:
охарактеризовать особенности гуманитарного научного познания мира с точки зрения современной научной парадигмы;
определить концептуальные стратегии для исследования феномена аргументации в рамках интердисциплинарного когнитивно-дискурсивного подхода;
разработать структуру категориального поля аргументации;
выявить роль категориального поля аргументации в членении ментального пространства познающего субъекта с позиций концепции возможных миров;
классифицировать множество возможных миров как ментальных моделей знания, репрезентированных в рамках научного дискурса;
установить лингвопрагматические категории в аргументативном пространстве научного дискурса.
Актуальность данной работы определяется недостаточной изученностью механизма функционирования аргументативного пространства в научном познании мира, реализуемого в гуманитарной предметной области, а также необходимостью описания функционирования лингвопрагматических категорий в историческом дискурсе. Использование междисциплинарного подхода к исследованию аргументации в научном историческом дискурсе позволяет представить категориальное поле аргументации как многоплановое
дискурсивное образование, являющееся механизмом получения нового научного знания.
Интердисциплинарный подход к исследованию категориального поля аргументации в историческом научном дискурсе, основанный на принятии основных принципов когнитивной лингвистики, функциональной грамматики, лингвистики текста, логики, а также концептуального аппарата аналитической философии и концепции возможных миров, обусловил выбор методов исследования, основными из которых стали общенаучные методы анализа и синтеза, метод моделирования, лингвистические методы концептуального, контекстуального и компонентного анализа, а также интерпретационный метод и метод полевого структурирования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые применен междисциплинарный подход к исследованию аргументативного пространства в историческом научном дискурсе, выявлен дискурсивный потенциал аргументации, определена структура категориального поля аргументации, раскрыто взаимодействие релевантных лингвопрагматических категорий, участвующих в научном познании мира и дифференцирующих ментальное пространство познающего субъекта.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она вносит вклад в развитие теории аргументативного анализа, теорию коммуникации, в дальнейшую разработку методологии гуманитарного научного познания мира. В работе определена роль категориального поля аргументации в познании исторической реальности, разработана структура категориального поля аргументации, установлены и классифицированы лингвопрагматические категории в аргументативном пространстве научного исторического дискурса.
Практическая ценность данной работы заключается в том, что разработанную в диссертации методику интерпретации научного дискурса можно использовать в теоретических курсах по общему языкознанию, лингвистике дискурса, стилистике, теоретической грамматике немецкого языка.
Полученные результаты в исследовании и классификации языковых средств, участвующих в реализации компонентов категориального поля аргументации, можно использовать в практике преподавания немецкого языка.
В соответствии с целью и задачами были сформулированы положения, выносимые на защиту:
междисциплинарный подход, объединяющий методологический и концептуальный аппараты когнитивно-дискурсивной парадигмы научного знания, философии познания, психолингвистики, а также теории дискурса и лингвистики текста, позволяет достигнуть поставленных целей исследования;
категориальное поле аргументации, функционирующее в научном гуманитарном дискурсе, реализует взаимодействие языка и процессов мышления. Мы предполагаем, что категориальное поле аргументации объединяет в себе категории трех видов и имеет особую структуру. В центре, вершине поля располагается гносеологическая категория истины, которая выступает в роли общего знаменателя, регулятора поля аргументации. На втором уровне находится понятийная категория (ПК) эпистемического состояния, которая находит языковое воплощение с помощью функционально-семантических категорий (ФСК) модальности и причинности, располагающихся на последнем уровне категориального поля аргументации;
мы предполагаем, что ПК эпистемического состояния реализуется в тесном взаимодействии трех микрополей знания, мнения и незнания, исследование которых с позиций концепции возможных миров позволило достигнуть поставленных целей данной работы. Классификация возможных миров как моделей знания в научном дискурсе осуществляется на основании анализа языковых средств ФСК модальности и причинности;
ФСК модальности обладает миропорождающей семантикой и маркирует ступени познания. Лингвистические средства ФСК модальности эксплицируют шаги исследователя от постановки проблемы до формулировки вывода;
5. причинно-следственные связи внутри отдельного возможного мира, а также переход одного эпистемического состояния в другое осуществляется с помощью ФСК причинности.
Поставленные цель и задачи определили структуру работы, которая состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.
Во введении репрезентируется актуальность данного исследования, определяется предмет исследования, формулируются цели и задачи, а также основная гипотеза, раскрываются новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, характеризуются методы исследования.
В первой главе, посвященной концептуальным стратегиям исследования, освещаются особенности научного гуманитарного познания мира, а также достижения дискурсивно-когнитивной парадигмы в исследовании аргументации и ее влияние на процесс представления знания в ментальном пространстве аргументирующей личности. Здесь же раскрываются особенности научного дискурса, отражающего процесс научного познания мира.
Вторая глава посвящена экспликации связей языка и мышления в процессах научного познания и дальнейшей разработке структуры категориального поля аргументации. Глава рассматривает компоненты категориального поля аргументации и их взаимодействие в процессе научного познания мира и представления знания в ментальном пространстве познающего субъекта.
Третья глава исследует особенности реализации лингвопрагматических категорий в немецкоязычном историческом научном дискурсе. Глава анализирует структуру научной статьи с точки зрения реализации в ней процесса аргументации.
В заключении отражаются теоретические и практические результаты исследования, намечаются возможные перспективы дальнейшего изучения проблемы в рамках когнитивно-дискурсивного анализа.
Приложение содержит пример интерпретации исторической научной статьи с позиций разработанной в данном исследовании методики.
В конце работы приводится список использованной литературы, дается перечень произведений, цитируемых в настоящей работе.
Положения и результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры грамматики и истории немецкого языка МГЛУ (2003-2007гг.). По материалам работы был сделан доклад «Реализация категориального поля аргументации немецкоязычного научного дискурса» на международной научной конференции в Московском государственном лингвистическом университете (2004г.).
Основное содержание работы представлено в следующих публикациях:
Репрезентация оценочного познания мира в научном дискурсе // Дискурсивный потенциал грамматического компонента в различных сферах человеческого общения. - М.: МГЛУ, 2004. - (Вестник МГЛУ; вып.482; сер.Лингвистика).- с. 98-105
Реализация категориального поля аргументации немецкоязычного научного дискурса. Тезисы доклада // Германистика: состояние и перспективы развития: Тезисы докладов Международной конференции, посвященной памяти профессора Ольги Ивановны Москальской, 24-25 мая 2004 / МГЛУ, АГПНЯ (Россия). - М.: МГЛУ, 2004. - с. 23-25
Аксиологический потенциал категориального поля аргументации в научном дискурсе (на материале немецкого языка). Тезисы доклада // Эвристический потенциал концепций профессоров Э.Г.Ризель и Е.И.Шендельс: Тезисы докладов Международной конференции памяти профессоров Э.Г.Ризель и Е.И.Шендельс 19-22 октября 2006. - МГЛУ, АГПНЯ (Россия). - М.: МГЛУ, 2006. - с. 98-99
Аргументация как способ получения знания в историческом научном дискурсе в ее отношении к картине мира
Направление аргументативного анализа, проводимого в рамках анализа дискурса, приобрело достаточно серьезное значение на современном этапе развития лингвистических изысканий.
К классическим парадигмам, разрабатывающим проблемы аргументации, относятся логика и философия (Аристотель, Платон, А. Арно, Н. Николь, Ф. Бэкон, Р. Декарт, Т. Гоббс, Дж. Локк, Г. Лейбниц, Беркли, Юм, Кант, Гегель, С. Кьеркегор, К. Ясперс, А. Шопенгауэр, К.Г. Юнг, Э. Гуссерль и др.), риторика и неориторика, называемая также «теория аргументации» (Демосфен, Сократ, Платон, Аристотель, Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ф. Пир, X. Перельман, С. Тулмин и др.) и логико-дидактическая парадигма (А.Д. Белова, Г.А. Брутян, А.А. Ивин, А.И. Введенский, Дж. Дьюи, Ю.А. Шрейдер, Ю.М. Лотман, Э.В. Ильенков и многие др.). Аргументация изначально является объектом логической науки, вследствие чего она, во-первых, в общем направлении аргументативного анализа продолжает испытывать влияние формально-логического понятийного аппарата, а во-вторых, проблема аргументации традиционно «относится» к логике, хотя возможности формально-логической науки уже давно поставлены под сомнение. На данный момент область логической семантики является той областью, в которой вызревают кризисные тенденции формальной логики. Она является той ступенью, которая с необходимостью ведет к прагматической ориентации, учитывающей нужды естественного языка. Подобная ориентация привела к тому, что на современном этапе развития знания статус аргументативной области не до конца определен.
С развитием научного познания проблемы аргументации вошли в междисциплинарную область гуманитарных наук, а перспектива изучения лингвистической области аргументации, находясь в междисциплинарной зоне, вынуждена принять концептуальный аппарат как можно большего числа взаимоинтегрированных наук, образующих так называемое общее направление человековедения.
Таким образом, современная логико-теоретическая парадигма, выходя за пределы сугубо формально-логических рамок, включает в свою область традиционные понятия из области психологии, лингвистики, теории речевых актов и т.д. Подобное расширение логической области происходит на основании различных методов с привлечением поставленных вопросов в русле формирующейся когнитологии. Современный интегральный процесс, включающий явления интерференции при решении одной проблемы, позволяет лучше скорректировать и сфокусировать и объект в его взаимосвязях, и рассуждения вокруг его функционирования (Фанян, 2000, 60).
В когнитивной парадигме появилась возможность рассматривать аргументацию в широком контексте деятельности человека, определяемой его ценностными предпочтениями. Аргументация оказывается связанной с категорией знания, операциями над знаниями и структурами представления знания в модели мира человека.
Когнитивная модель процесса научной коммуникации предполагает выделение в нем следующих основных экстралингвистических составляющих:
1. двух или более участников ситуации общения и социальный контекст, накладывающий сетку социальных ролей на участников процесса коммуникации;
2. культурный контекст (Баранов, 1990, с.89).
В то же время сам процесс аргументации предполагает обращение к ценностным структурам субъекта познания. Важной частью когнитивной модели аргументации являются внутренние модели мира участников, включающие в качестве важнейших компонентов рефлексии моделей мира друг друга.
А.Н. Баранов считает, что основной функцией аргументации является онтологизация знания, т.е. интеграция нового знания в модель мира, существующего в когнитивной системе, согласование онтологизируемого знания с уже имеющимися представлениями о действительности и его подготовку к использованию в процессе функционирования системы (Баранов, 1990, 53). Исследователь рассматривает аргументацию как особый вид коммуникации, суть которой заключается в специфическом воздействии на сознание адресата посредством языковых выражений, организованных в соответствии с принятыми в данной культуре принципами убеждения (там же).
О.Е. Поляк квалифицирует аргументацию как форму рассуждения, имеющую целью из известных положений вывести новое. Когнитивная теория аргументации рассматривает аргументацию как процесс, нацеленный на получение нового знания и являющийся способом его формирования (Поляк, 1998, 26). В своей работе исследователь подходит к рассмотрению аргументации с позиций теории ментальных моделей. Ментальные модели представлены сущностями, которые репрезентируют объекты, положения дел, последовательности событий, тот способ, которым устроен мир и др. в концептуальной картине мира человека. Дискурс, таким образом, является средством построения определенной ментальной модели, в которой либо выводится субъективное новое знание на основе исходной информации, либо знание интегрируется в имеющийся мыслительный мир, в рамках которого субъект приписывает ему значение истинности-ложности. Следовательно, аргументация может трактоваться как когнитивное событие, которое представляет собой завершенный цикл, состоит из последовательной актуализации фрагментов знания и имеет своей целью каузировать у субъекта определенное ментальное состояние (Поляк, 1998, 67).
Таким образом, в рамках нашего исследования аргументация предстает как механизм формирования нового знания и представления его в виде определенной ментальной модели мира, которая как совокупность систем знаний и мнений соотносится с познаваемым действительным миром и соответствующим образом оценивается субъектом познания с точки зрения истинности/ложности. Аргументация характеризуется в первую очередь признаками сознательности и произвольности и состоит в сознательном и последовательном преобразовании определенных структур знания субъекта аргументации, которые в процессе коммуникации осуществляют целенаправленное и планомерное изменение соответствующих структур адресата аргументации.
Полевой подход к исследованию аргументативного пространства научного исторического текста
На современном этапе развития языкознания отмечается пристальный интерес к системным образованиям в языке, исследуемым не только с точки зрения особенностей их внутренней структуры, но и со стороны специфики значений их компонентов, а также сферы функционирования. В связи с этим весьма значимой в лингвистике становится проблема поля и полевого структурирования при описании языковых явлений.
Термин «поле» широко используется в самых разных науках: философии, социологии, психологии и т.д., - в которых речь идет о различных объектах и подходах к их изучению. Однако, как отмечает А.В. Бондарко, можно выделить некоторые общие признаки в интерпретации этого термина. В естественных и гуманитарных науках употребление термина «поле» означает, что речь идет о некоторой сфере взаимодействия элементов, объединенных общностью выделяемых признаков, наличием определенной структурной организации, включающей постепенные переходы и частичные пересечения (Бондарко, 2005, 13).
В лингвистической науке проблемы «поля» и «полевого подхода» разрабатывались в целом ряде работ отечественных, а также зарубежных исследователей (В.Г. Адмони, Е.С. Андреева, Ш. Балли, А.В. Бондарко, З.Г. Бурдина, Л. Вайсгербер, Е.В. Гулыга, О. Духачек, Г. Ипсен, Э. Косериу, В.М. Павлов, Й. Трир, А.А. Уфимцева, Е.И. Шендельс, Г.С. Щур и др).
Е.В. Гулыга и Е.И. Шендельс определяют грамматико-лексическое поле как «совокупность взаимодействующих средств», обладающую определенными признаками:
1. наличие инвентаря (набора) средств разных уровней, связанных между собой системными отношениями. Входя в состав поля, средства становятся конституэнтами поля;
2. наличие общего значения, которое в той или иной степени присуще его конституэнтам;
3. общее значение поля не едино, оно распадается минимум на два значения (микрополя), которые могут быть противоположными или полярными;
4. поле обладает сложной структурой (Гулыга, Шендельс, 1969, 9).
В.Г. Адмони отмечает, что полевая природа свойственна не только грамматическим категориям и формам, но и многим другим языковым явлениям. Имеется в виду «некая совокупность взаимосвязанных явлений, расположенных так, что одно находится в центре того пространства, которое занято этими явлениями, а остальные группируются вокруг него, соотносясь и тем самым сцепляясь друг с другом наличием многих смысловых и формальных признаков, т.е. находятся на периферии» (Адмони, 1988, 77).
Исследователь отмечает, что для целей лингвистического анализа важными представляются два подхода: семасиологический и ономасиологический, - при этом функциональная сторона рассматриваемых явлений играет определяющую роль (ср.: Щур, 1974,65).
Исходя из этих подходов, Адмони В.Г. различает два типа полей:
1. исходноформальное поле. Центром (доминантой, по терминологии Е.В. Гулыги и Е.И. Шендельс) такого поля выступает та языковая форма, которая наиболее однозначно и наиболее специализированно отражает семантику данного поля, а также наиболее систематически используется;
2. исходносемантическое поле. Основным признаком организации такого поля является разбиение его на микрополя, по отношению к которым само поле выступает как макрополе (Адмони, 1988, 78-79).
Глубокое развитие теория «поля» получила в работах А.В. Бондарко, посвященных разработке вопросов функциональной грамматики, которая специально ориентирована на изучение и описание закономерностей функционирования единиц грамматического строя языка для выражения мыслительного содержания. Основным принципом построения функциональной грамматики является описание функционально-семантических полей отдельного языка.
А.В. Бондарко определяет функционально-семантическое поле (ФСП) как двустороннее (содержательно-формальное) единство, формируемое грамматическими (морфологическими и синтаксическими) средствами данного языка вместе с взаимодействующими с ними лексическими, лексико-грамматическими и словообразовательными элементами, относящимися к той же семантической зоне (Бондарко, 2003,40).
В лингвистическом исследовании ФСП ученый выделяет два аспекта: конкретно-языковой (ФСП в таком случае рассматривается как группировка средств данного языка, взаимодействующих на семантической основе) и универсально-понятийный (ФСП трактуется как семантическая зона, к которой относятся охватываемые ее средства не только данного языка, но и других языков). По отношению к универсально-понятийному аспекту А.В. Бондарко использует термин «понятийное поле» (Бондарко, 2003,48). Понятийное поле (ПП) представляет собой способ «существования» понятийной категории и имеет более широкую базу. Оно опирается на самые разнообразные средства выражения, в том числе на лексические средства, на разнообразные сочетания лексических и грамматических средств, на контекст и речевую ситуацию.
Таким образом, описание ФСП не может ограничиться системно-языковым «полевым структурированием». Необходима проекция на речь. Важно показать, как представлены элементы данного поля в высказывании, как они реализуются, взаимодействуя друг с другом и с элементами других полей, включаясь в содержание высказывания (Бондарко, 2003,45).
Концептуальный аппарат функциональной грамматики для разработки круга проблем, связанных с исследованием ФСП, представляет собой необходимый инструмент при изучении вопросов функционирования механизма аргументации в историческом научном дискурсе.
Метод «полевого структурирования» для разработки проблем аргументации в лингвистической области нашел плодотворное применение в концепции Н.Ю. Фанян, разработанной для изучения аргументативного механизма, действующего в разговорном, бытовом языке. Исследователь вычленяет основные элементы категориального поля аргументации: «эпистемический контекст», каузальность и модальность, - а также полагает, что общим знаменателем поля может выступать категория «истины» (Фанян, 2000,119).
Миросвязующий потенциал функционально-семантической категории причинности в аргументативном пространстве научного текста
В современной философии науки считается, что научное знание аподиктично, т.е. является необходимо обоснованным (Ильин, Калинкин, 1985, 11-20). Проблема обоснования в историческом научном познании в процессе аргументации сопряжена с такими понятиями как «объяснимость» («необъяснимость», исходящая от некомпетентности - личной или онтологической) и «причина» («беспричинность» - мнимая и необъяснимая) (Фанян, 2000, 115). В такой зоне сопряженной напряженности функционирует категория причинности, оформляющая каузальные связи в научном тексте и являющаяся компонентом категориального поля аргументации.
Исследование каузальных отношений в языке и речи следует проводить с учетом философской категории причинности вследствие того, что само это понятие сложилось и развивалось именно в недрах философии (Аматов, 2003, 8).
В современной философии причинность трактуется как генетическая связь между отдельными состояниями видов и форм материи в процессах ее движения и развития. Основными понятиями, определяемыми в рамках данной категории, являются понятия причины и следствия, которые находятся между собой в диалектической взаимосвязи. Причина трактуется как явление, непосредственно обусловливающее, порождающее другое явление - следствие (Большая Советская Энциклопедия, 1972, том 20, 601).
Каузальность в языкознании тесно связана с философской категорией причинности, однако целый ряд особенностей не позволяет говорить о тождественности этих понятий в рамках двух областей знания. Каждое понятие в процессе своего практического употребления флуктуирует, то есть расширяет и сужает границы своего значения. Философское определение абстрактно и не призвано охватывать абсолютно все варианты понятия (Аматов, 2003 , 9).
Различие категории каузальности в языкознании и философской категории причинности кроется, по мнению A.M. Аматова, в различном понимании феноменов причины и следствия. Для лингвистического исследования релевантным становится определение причины как явления, которое говорящий считает стимулом, вызвавшим то или иное изменение. Подобная трактовка причины с необходимостью учитывает субъективный аспект в рассмотрении причинно-следственных связей, оформляющих аргументативное пространство научного исторического дискурса. Следствие понимается как изменение исходного состояния той или иной системы, следующее за причиной. Связь причины и следствия, отражаемая сознанием человека как связь пропозиций, назовем каузальной ситуацией. Каузативная конструкция - построение, соответствующее лексическим и грамматическим правилам того или иного языка и содержащее две пропозиции: имплицирующую (причину) и имплицируемую (следствие) (там же). В.Б. Евтюхин отмечает, что под экстралингвистическим углом языковую категорию причины можно рассматривать как отражение детерминированности явлений действительности, их влияния друг на друга, упорядоченности по отношению друг к другу. Исследователь указывает на то, что категория причины описывает биситуативные семантические ситуации, т.е. одна ситуация является обусловливающей, а другая обусловливаемой. Таким образом, категория причины обладает ярко выраженной текстообразующей функцией, так как любая конструкция категории причины содержит отсылку к другим конструкциям причины. Благодаря комплексу перекрестных отсылок в тексте образуется некий континуум причинности, являющийся одним из краегоугольных компонентов архитектоники практически всех разновидностей (Евтюхин, 1996,151).
Проблема причинности в русле логического анализа языка ставится в работе Вендлера 3. Исследователь формулирует трансцендентальный принцип причинности, в соответствии с которым для каждого события существует набор фактов, каждый из которых является необходимым условием его реализации, а вся их совокупность формирует достаточное условие его реализации. В связи с этим встает задача полного описания условий реализации каждого события с привлечением соответствующих научных законов (Вендлер, 276).
Как замечает в дальнейшем сам ученый, никто не может перечислить все причины, которые сделают неизбежным наступление того или иного события (там же).
Похожую трактовку причинности предлагает A.M. Аматов, который рассматривает эту категорию в языке как отражение в сознании человека явлений и событий окружающего мира, связанных причинно-следственной зависимостью. Основными критериями определения причинной связи считаются необходимость и достаточность, причем, как замечает ученый, ситуация типа «а» - необходимое и достаточное условие для «б», идеальна и едва ли возможно в реальных условиях (Аматов, 2003, 8-11). A.M. Аматов обосновывает необходимость расширения философской трактовки причинности в лингвистической области. Язык - это не только средство описания явлений внешнего мира, но и средство выражения тех процессов, которые происходят в человеческом сознании. Таким образом, для того, чтобы правильнее представить механизм порождения причинно-следственных высказываний, необходимо иметь в виду как онтологический, так и гносеологический аспект, воссоздавая при этом не только причинно-следственные механизмы в экстралингвистических контекстах, но и ход мысли говорящего (там же).
Таким образом, в рамках нашего исследования категория причинности, функционирующая в аргументативном пространстве научного исторического дискурса, трактуется в широком смысле слова и объединяет в себе значения традиционного понимания причинности в рамках философии, а также значения, присущие категории каузальности в лингвистике.
Подтверждение подобного взгляда на категорию причинности в научном познании мы находим также в исследованиях Н.Ю. Фанян.
Так, ученый выделяет следующие типы научного объяснения и их взаимодействия: 1. дедуктивно-номологическое объяснение; 2. рациональное объяснение; 3. интенциональное объяснение. Если дедуктивно-номологическое объяснение действует в сфере объяснения событий и фактов в природе, то для общественных наук, объясняющих человеческие действия, предлагаются иные формы объяснения - рациональное объяснение. Интенциональное объяснение распространяется не на рациональность действия, а на его интенцию, на намерение индивида, совершающего то или иное действие. Интенция рассматривается как действующая причина, а нравственные представления субъекта оказываются решающим фактором в установлении связи между причинами и следствиями (Фанян, 2000,166-167).
Лингвопрагматические репрезентанты микрополя эпистемического состояния мнения
В историческом научном дискурсе сферу реальности необходимо рассматривать в широком смысле, т.е. как широкую содержательную сферу, в которой признаки реальности выступают не столь явно и могут сочетаться с некоторыми признаками ирреальности. Мы исходим из того, что между реальностью и ирреальностью в их качественной определенности существуют постепенные переходы, определяющие содержание сферы потенциальности.
Сфера потенциальности, в которой реализуется эпистемическое состояние мнения, охватывает то множество возможных миров, которые соответствуют модальным значениям возможности, необходимости, а также гипотетичности (вероятности). Значение потенциальности может привноситься в индикативную конструкцию различными грамматическими, лексическими и лексико-грамматическими средствами: высказываниями с индикативом в будущем времени, модальными глаголами, модальными словами, неопределенными частицами и т.д.
Модальность вероятности базируется на выводном знании и является результатом логической операции умозаключения, построенного на определенных посылках, доказательная сила которых оценивается по шкале вероятности. Шкала вероятности представляет собой семантический континуум, крайними точками которого являются значения эпистемической возможности и эпистемической необходимости, различающиеся степенью детерминированности и верифицируемости выводного знания (Беляева, 1990, 163).
На основании противопоставления эпистемической возможности и эпистемической необходимости можно выделить два типа высказываний: предположение и умозаключение. Семантической основой данного противопоставления служит оценка степени вероятности события, о котором идет речь в высказывании. Вероятностная оценка является результатом обработки автором дискурса имеющихся у него данных и представлена в высказывании в виде цепочки рассуждений, о чем могут свидетельствовать как различного рода логические связки, так и структура высказывания, а также элементы контекста, эксплицитно представляющие основания вывода:
Seitdem kam Bewegung in die Beziehungen: bereits am 27. Februar 1947 trafen Vertreter der polnischen Militarmission in Berlin unter anderem mit Walter Ulbricht und Franz Dahlem zusammen. Spatestens seitAnfang 1948 bemuhte sich die Abteilung Internationale Verbindungen beim Parteivorstand der SED - auch aus propagandistischen Grunden - bei der PPR urn die Freilassung deutscher Kriegsgefangener.(l) Es konnte den SED-Entscheidungstragern zudem kaum gleichgultig sein, in welcher politischen Verfassung die Kriegsgefangenen nach Deutschland heimkehrten. Ahnlich besorgt muss die polnische Fiihrung gewesen sein... (2) Zudem exist ierte der Wunsch der polnischen Fiihrung nach Kontrolle und ideologischer Beeinflussung der haufig deutsch sprechenden Schlesier polnischer Nationalitdt (ZfG, 2004/4, 324) (3).
Автор дискурса в данном случае оценивает имеющиеся в его распоряжении аргументы (1,3) и представляет тезис (2) как единственно возможный вывод, детерминированный косвенными данными. Таким образом, ситуация эпистемической необходимости в настоящем примере репрезентируется высказыванием с сочетанием модального глагола miissen и инфинитива II, которое маркирует в высшей степени вероятное предположение (умозаключение), близкое к утверждению.
По мнению Е.В. Гулыги и Е.И. Шендельс, кроме высказываний с модальным глаголом miissen + инфинитив I, II значение эпистемической необходимости выражают также высказывания с модальными словами sicherlich, offenbar и другие. (Гулыга, Шендельс, 1969,106).
Im Mai 1941 gab es in Miedzyrzec, Ostrow, Lubelski, Parczew, Lukow, Коек und Lubartow ein Krankenhaus, das grofite davon in Miedzyrzec, es hatte 30 Bettenl03. Und noch im Juli 1942 plante die JSS-Delegatur in Radzyn, eine Ernuhrungsstelle fur Kinden zu errichten, in der etwa 100 Kinder zusatzliche Mahlzeiten bekommen und drei Stunden taglich beaufsichtigt werden sollten: „Die erzieherische Arbeit soil beruhen aufAchtgeben aufdie Kinder wdhrend des Essens, aufVeranstaltung von verschiedenen Kinder- und Sportspielen sowie auf Gesprachen mit erzieherischem Inhalt" 104.(1) Offenbar wusste diejudische Bevolkerung hier zu diesem Zeitpunkt noch nichts von den Massenmorden (2) (ZfG, 2005/8, 730).
В качестве основания оценки достоверности пропозиции в ситуации эпистемической необходимости выступает непосредственная информация, базирующаяся на ранее приобретенном научном знании или исторических фактах (1). Как справедливо замечает В.А. Гуревич, модальные слова, маркирующие эпистемическую необходимость, могут быть исключены из состава предложения без того, чтобы общий смысл предложения изменился -он только будет несколько ослаблен (Гуревич, 1989,97).
Проведенный нами анализ аргументативных единиц в научных исторических дискурсах показал, что ученый-историк сравнительно редко конструирует ситуацию эпистемической необходимости. Ситуация эпистемической возможности представлена в данном типе дискурса чаще и намного более широким спектром языковых средств. Вероятно, это связано прежде всего с интенцией автора подчеркнуть «рисуемый» возможный мир как только одну из возможных интерпретаций исторической реальности, которая (интерпретация) тем самым в поле эпистемического контекста позиционируется в области мнения.
Специфика исторического познания заключается в том, что объект исследования не может быть представлен непосредственному восприятию ученого. Историк вынужден реконструировать историческую реальность на основе фактов, косвенных данных, свидетельств очевидцев, результатах научных работ его предшественников и т.д. Таким образом, в качестве информационной базы для оценки ситуации эпистемической возможности служит косвенная информация, не позволяющая утверждать, что содержание пропозиции соответствует действительности, но на основании которой автор дискурса может путем логического рассуждения сделать оценку ее вероятности (Беляева, 1990,162).
В микрополе эпистемической возможности мы вслед за авторами функциональной грамматики выделяем несколько типов ситуаций в зависимости от того, как говорящий оценивает вероятность события, выраженного в пропозиции, а именно: высокую, среднюю и невысокую вероятность осуществления события.
Die Behauptung des Abschlussberichts der Abteilungfur Politische Erziehung aus dem Jahr 1950, dass es der politischen Arbeit gelungen sei, „den Kriegsgefangenen bewusst zu machen, dass sie fur die Verbrechen Hitlers verantwortlich sind und es notwendig ist, dass sie ihre Anstrengungen und die Verwertbarkeit ihrer Arbeit zum Aufbau vergrofiern", durfte lediglich darauf eerichtet eewesen sein (1), die politischen Erwartungen der Verantwortlichen zu befriedigen (ZfG, 2004/4, 331).
