Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Герменевтическая феноменология как подход в анализе человеческого существования и онтологическом обосновании знания 4
1.1. Преимущество герменевтической феноменологии март пнл хлйдеггерл в понимании предмета и метода феноменологического исследования 17
1.1.1. Трансцендентальная феноменология и феноменологическая психология Эдмунда Гуссерля 17
1. Критика психологизма в логике, интенциональность и метод феноменологической редукции. 17
2. Концепция региональных онтологии, кризис наук и жизненный мир 20
3. Феноменологическая психология как эйдетическая наука 23
4. Внутренняя проблематика феноменологического подхода Гуссерля 26
1.1.2. Проект фундаментальной онтологии и феноменология как герменевтика человеческого существования 29
1. Фундаментальная онтология и ее задачи. 29
2. Концепт Dasein 32
3. Формальное определение феноменологии 35
4. Принципы герменевтико-феноменологического подхода: «деструкция», дистинкции и редукция 38
5. Преимущество подхода Хайдеггера в понимании предмета и .метода феноменологического исследования 43
1.2. Принципы герменевтико-феноменологического подхода в анализе человеческого существования и онтологическом обосновании знания 46
1.2.1. Элементы и концептуальный состав герменевтико-феноменологической аналитики человеческого существования 46
1. Структура и способы бытия Dasein 46
2. «Несобственные» модификации способов бытия Dasein 54
3. Динамика и телеология Dasein 55
1.2.2. Критический анализ герменевтико-феноменологического подхода в обосновании онтологической истинности 63
1. Критический анализ концепции истины Хайдеггера. 63
2. Логика герменевтического круга как принцип обоснования онтологической истинности. 68
3. Герменевтическая феноменология как подход в онтологическом обосновании
гуманитарного знания 71
1.3. РЕЗЮМЕ 73
ГЛАВА 2. Герменевтическая феноменология как подход в решении проблемы онтологического обоснования психологии 77
2.1. Проблема онтологического обоснования психологии и возможность ее решения в рамках герменевтико-феноменологического подхода 77
2.1.1. Общий анализ проблемы онтологического обоснования психологии 77
. Кризис психологии и его предпосылки. 77
2. Вопрос о реальности психологических свойств и проблема редукционизма 82
2.1.2. Настроение как сущность психического: герменевтико-феноменологический
подход в решении проблемы онтологического обоснования психологии 87
1. Феноменологическая редукция и настроение 87
2. Сущностные черты настроения 91
3. Феномен экзистенциальной тревоги: настроение как экзистенциально-динамическая детерминанта душевной жизни личности 96
2.2. Построение онтологии личности в экзистенциально-аналитической психологии как реализация принципов герменевтико-феноменологического подхода в онтологическом обосновании психологической науки 100
2.2.1. Принципы герменевтико-феноменологического подхода в экзистенциально-аналитической психологии 100
1. «Антропоцентрический» и «онтоцентрический» подходы в понимании предмета экзистенциально-аналитической психологии. 100
2. Экзистенциально-аналитическая критика редукционизма и детерминизма в психоанализе как опыт «деструкции» классической естественнонаучной парадигмы. 103
3. Принципы"дистинщий и редукции в экзистенциально-аналитической психологии... 109
2.2.2. Построение онтологии личности в рамках «экзистенциального анализа»
В. Франкла как экспликация герменевтико-феноменологической пред-структуры понимания человеческого существования 112
1. Смысл как уникальная трансценденция и экзистенциально-телеологическая детерминанта душевной жизни личности. 112
2. Критика «антропоцентризма» в понимании сущностной динамики душевной жизни личности 122
3. Принципы построения онтологии личности. 127
2.3. РЕЗЮМЕ 131
ГЛАВА 3. Экзистенциально-аналитическая методология психотерапии как перспективное направление применения и развития герменевтико-феноменологического подхода в психологии 136
3.1. Смысловая аутентичность психической динамики как онтологическая мера душевного здоровья личности 136
3.1.1. Сущность и теоретические основания дихотомии «нормы-патологии» как основная проблема методологии психотерапии и возможность ее решения в рамках экзистенциально-аналитической онтологии личности 136
1. Предварительные замечания 136
2. Общий анализ проблемы 137
3. Спегщфика подхода к дихотомии «нормы-патологии» в экзистенциальном анализе 141
3.1.2. Критерии смысловой аутентичности психической динамики и их нормообразующая функция 146
1. Детерминанты аутентичной психической динамики. 146
2. Факторы нарушения аутентичной психической динамики. 148
3.2. Концепция смысловой аутентичности психической динамики личности в перспективе формирования методологического стандарта экзистенциально- аналитической психоіерапии 152
3.2.1. Методологическая специфика экзистенциально-аналитической психотерапии 152
1. Специфика экзистенциального анализа в понимании принципов и целей психотерапии 152
2. Специфика экзистенциального апалгіза в понимании направленности аналитической работы в психотерапевтическом процессе 155
3.2.2. Логотерапия В. Франкла как перспективный в плане формирования методологического стандарта экзистенциально-аналитической психотерапии подход 158
1. Принципы и цели аналитической работы в психотерапевтическом процессе с точки зрения логотерапии. 755
2. Основные полемические пункты экзистенциально-аналитической методологии психотерапии. 161
3. Набросок методологического стандарта экзистенциалъно-апалптической психотерапии 167
3.3. Резюме 170
Заключение 173
Литература
- Трансцендентальная феноменология и феноменологическая психология Эдмунда Гуссерля
- Структура и способы бытия Dasein
- Общий анализ проблемы онтологического обоснования психологии
- Сущность и теоретические основания дихотомии «нормы-патологии» как основная проблема методологии психотерапии и возможность ее решения в рамках экзистенциально-аналитической онтологии личности
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В настоящий момент, как замечает отечественный исследователь Б.С. Братусь, в психологической науке «идет постепенно обозначающийся поворот - если не к душе в ее полном понимании, то, по крайней мере, к душевности, к душевным проявлениям человека, и опорой, адекватным зеркалом становится гуманитарный подход», руководствующийся «вопросами о сущности человека, о смысле и назначении его жизни»1. Одним из таких подходов является герменевтическая феноменология М. Хайдеггера. Обращение к этому подходу в нашем исследовании связано с проблемой онтологического обоснования психологии. В процессе своего становления и развития психология всегда сталкивалась с дилеммой либо опосредованно получать объективное знание о психической реальности, редуцируя ее к эпифеноменальным свойствам, либо, апеллируя к ее имманентной достоверности, ограничивать объяснительный потенциал метода и, тем самым, жертвовать объективностью знания. Отсутствие единства в понимании метода получения знания и принципов его обоснования создает внутри психологической науки противоречивую ситуацию плюрализма «онтологии»2. В осмыслении этой проблемы представляется ключевым вопрос об онтологической релевантности понятий, в которых фиксируется предмет психологии.
Разумеется, исторический путь, проделанный психологической наукой в минувшем столетии, показывает, что она может вполне благоприятно существовать и развиваться без онтологической рефлексии относительно ее концептуальной сферы, и быть, при этом, эффективной не только в теоретическом осмыслении психической реальности, но и в практическом использовании результатов этого осмысления. Тем не менее, вслед за Хайдеггером следует подчеркнуть: «Уровень науки определяется тем, насколько она способна на кризис своих основопонятий»3.
1 Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. М., 1997, № 5, с.3-19.
2 Так, современный мексиканский философ Э.Вильянуэва, в работе «Что такое психологические
свойства?», говорит об «онтологиях» дуализма (субъективизма), материализма, бихевиоризма и
функционализма. См.: Вильянуэва Э. Что такое психологические свойства? Метафизика
психологии. М., 2006.
3 Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. С. 9.
Специфика герменевтико-феноменологического подхода в разработке вопроса об онтологической релевантности концептуальной сферы науки заключается во внимании к тому обстоятельству, что операции с категориями в исследовательской практике включают в себя деятельность толкования бытия сущего, выступающего объектом познания. Тем самым, указывается герменевтическая ситуация, заключающаяся в том, что толкование, как замечает Хайдеггер, «может черпать принадлежащую к толкуемому сущему концептуальность из него самого или же вгонять его в концепции, каким сущее по способу своего бытия противится»4. Поэтому осмысление герменевтической ситуации в методологии психологической науки должно учитывать некоторые принципиальные моменты, о которых пойдет речь в нашем исследовании.
В работе «Основы теоретической психологии» А.В. Петровский и М.Г.Ярошевский пишут: «предмет психологии дан в системе ее категорий. <...> Подобно языку, наука имеет тончайше устроенный аппарат, свой "органон", в формах которого постигается содержание исследуемой действительности. Система этих форм, не извне прилагаемых к содержанию, а изнутри его организующих, образует категориальный аппарат»5. Важно здесь то, что концептуальные формы, «изнутри организующие» содержание исследования, всегда имплицируют понимание бытия личности в совокупности психических, биологических и социальных аспектов этого бытия, и соответствующих им внешних и внутренних факторов психической жизни. Именно поэтому, как заметил С.Л. Рубинштейн: «При объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия»6, а за проблемой психического закономерно встает вопрос о месте «не сознания только как такового во взаимосвязи явлений материального мира, а о месте человека в мире, в жизни»7.
Этот вопрос нацелен на смысл, который определяет единство, лежащее в основании многообразия явлений человеческой психики. Поэтому решение проблемы онтологического обоснования психологии связано с задачей экспликации принципов
4 Там же, с. 150.
5 Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Основы теоретической психологии. М., 1998. С. 124.
6 Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. СПб., 2003. С. 269.
7 Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1973. С. 256.
построения онтологии личности. И далее логика изложения материала приводит к необходимости разграничения в концептуальной сфере психологической науки он-тического уровня исследования, как объективации психического в виде его свойств, структурных элементов и связей и онтологического уровня исследования, как обоснования, руководствующегося анализом того, как существует личность в качестве субъекта, мотивированного смыслом своего бытия-в-мире. Тем самым, релевантность объяснения фактов душевной жизни человека ставится в зависимость от релевантности понимания ее смысловой динамики. Этим условием будет руководствоваться наше исследование принципов построения онтологии личности в психологии и возможностей применения герменевтико-феноменологического подхода в решении этой задачи.
В общем и целом, актуальность темы диссертационного исследования заключается в том, что оно предлагает один из путей выхода психологии из узких рамок классических методологических стандартов, которые давно и во многом успешно преодолены естественными науками. В этом отношении исходные позиции нашего исследования созвучны идеям одного из крупных представителей философии науки М. Полани, который в работе «Личностное знание» (1958), утверждал: «Мы можем надеяться разработать систему понятий для обоснования знания любого типа лишь тогда, когда мы найдем простые формулировки для определения независимости и экзистенциальной обусловленности личностного знания»8.
Степень разработанности проблемы. В имеющемся на данный момент достаточно обширном массиве исследований, посвященных герменевтической феноменологии М. Хайдеггера, этот подход рассматривается преимущественно в историко-философском аспекте. Методология фундаментально-онтологического проекта немецкого мыслителя оценивается как концептуальная основа философии экзистенциализма9. Тем не менее, предпринятая Хайдеггером разработка вопроса о бытии путем построения аналитики человеческого существования, будучи нацеленной на смысл бытия в целом, имплицитно включает в себя задачу онтологического обоснования наук, что непосредственно связано с проблехмой нашего исследования.
Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М., 1985, с. 252. 9 См.: Больнов О.-Ф. Философия экзистенциализма. СПб., 1999.
Попытки применения герменевтико-феноменологического подхода в психоло
гической науке были предприняты представителями экзистенциально-
аналитической психологии (Л. Бинсвангером, М. Боссом, Ж.-П. Сартром). Среди
исследований, посвященных этому направлению, следует отметить работы
Дж. Нидлмана, В.М. Лейбина, A.M. Руткевича, Ю.В. Тихонравова,
В.В. Летуновского, статьи О.В. Никифорова, Г.М. Кучинского, А.В. Лаврухина, А.А. Михайлова, В.А. Поликарпова, Э. Дёринга, С. Маечек10. Исследования экзистенциально-аналитических концепций представляют собой, в основном, изложение, исторический и сравнительный анализ этих концепций, а их рассмотрение в интересующей нас перспективе пока предпринято не было. Связано это не столько с недостатком исследовательского интереса, сколько с тем, что представители экзистенциального анализа, выступив с критикой субстанциалисткой онтологии, а также обосновывающих ее принципов редукционизма и детерминизма, предложили новый способ разработки онтологической проблематики в психологии, однако, предлагаемые концептуальные решения столкнулись с определенными трудностями. Выдвижение «Dasein-аналитических» концепций Л. Бинсвангера и М. Босса, а также «экзистенциального психоанализа» Ж.-П. Сартра, обнаружило противоречия в понимании концептуальной базы герменевтической феноменологии, вылившиеся в полемику об онтологическом статусе априорной структуры человеческого существования, обозначенной Хайдеггером как забота.
В настоящее время интерес к возможностям применения герменевтико-феноменологической аналитики в психологии не ослабевает. Показательны предпринятые в этом направлении попытки английского психотерапевта
См.: Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М., 1990; Руткевич A.M. От Фрейда к Хайдеггеру: Критический очерк экзистенциального психоанализа. М., 1985; Тихонравов Ю.В. Экзистенциальная психология. М., 1997; Нидлман Дж. Критическое введение в экзистенциальный психоанализ Людвига Бинсвангера // Бинсвангер Л. Бытие в мире. М., СПб., 1999; Летуновский В.В. Экзистенциальный анализ. История, теория и методология пракіики. Диссертация на соискание ученой степени кандидата психологических наук. Московский Государственный Университет им. М. В. Ломоносова. Факультет психологии. 2001; Никифоров О.В. Философский и психотерапевтический Dasein-анализ // Логос. М., 1998. № 1; Никифоров О.В. Терапевтическая антропология Людвига Бинсвангера // Логос. М., 1992. № 3; Dasein-анализ в философии и психологии / Кол. авторов; Под ред. Г.М. Кучинского, А.А. Михайлова. Минск, 2001.
Э. ван Дорцен , которая, однако, рассматривает аналитику Dasein исключительно в прикладном аспекте, не затрагивая интересующей нас фундаментально-онтологической проблематики методологии.
Представляется очевидным, что отмеченные недостатки адаптации герменев-тико-феноменологического подхода в психологии обусловлены тем, что его рецепция сосредоточена преимущественно на понятиях аналитики Dasein, нежели на имплицируемых этими понятиями принципах онтологического обоснования знания. В свою очередь, это должно быть связано, по всей видимости, с тем, что сам автор проекта фундаментальной онтологии, обозначив «онтологическое преимущество бытийного вопроса»12, не дал четких разъяснений относительно того, каким образом онтологическая концепция истины, основанная на экспликации структуры заботы, должна функционировать в науке. Намеченная Хайдеггером онтологическая критика концептуальной сферы познания, сразу дистанцировавшись от его конкретно-научных областей, обернулась, в конце концов, «лингвистическим поворотом», во многом негативно сказавшимся на судьбе фундаментально-онтологического проекта. Интересны замечания, приведенные по этому поводу в статье О.Э. Петруни «Тупики софистики и пространства философии. Новый этап борьбы за Логос». В статье говорится, что «неоромантизм» Хайдеггера обычно представляется оппозицией по отношению к рационалистической европейской традиции и возникшему на ее основе позитивизму. Однако такой подход, привлекая внимание гуманитариев, содержит в себе серьезный подвох, который заложен в тезисе о языке как «доме бытия». Этот тезис, замечает автор, «в конечном счете, мало чем отличается от позитивистского: в обоих случаях проблема истины сводится к проблеме языка. Язык становится первичной реальностью для философа и в итоге -подменяет бытие», в результате чего, «онтология субъекта незаметно и почти бесповоротно была заменена онтологией языка: на место субъекта стал текст, а на место познания - операции с ним»13. Таким образом, попытка Хайдеггера мыслить
11 См.: ван Дорцен Э. Вызов подлинности по Хайдеггеру // Экзистенциальная традиция:
философия, психология, психотерапия. М., 2006. №8.
12 Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997, 3. Интерес здесь также представляют
«Цолликонеровские семинары», на которых Хайдеггер опровергает «антинаучность» Dasein-
анализа. См.: Хайдеггер М. Цолликонеровские семинары //Логос. М., 1992. № 3.
13 Петруня О.Э. Тупики софистики и пространства философии. Новый этап борьбы за
Логос // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2007. №3, с. 50-51.
бытие независимо от субъекта, являющегося, тем не менее, источником этого мышления, спровоцировала «пантекстуализм» в гуманитарной методологии, связанный, главным образом, с тем, что в постмодернистских программах, подхвативших хайдеггеровскую идею «деструкции» европейской метафизики, был проигнорирован позитивный смысл этой идеи. Немецкий термин Abbau, с помощью которого Хайдеггер характеризует свой метод14, может означать демонтаж, снос, но также и разбор, например, разбор завалов, расчистку. И это последнее значение наиболее точно передает хаидеггеровскии замысел, заключающийся в возвращении к истоку онтологии и обеспечении пути к истине бытия.
Отмеченные недостатки философского проекта Хайдеггера и недоразумения в понимании его замысла лишь подчеркивают необходимость исследования позитивного потенциала этого проекта, а именно, возвращения к герменевтико-феноменологической аналитике Dasein и ее рассмотрения в русле проблематизации и развития новоевропейской онтологии субъекта. Среди исследований, предпринятых в этом направлении, следует отметить работы К.-О. Апеля, О.-Ф. Больнова, Х.-Г. Гадамера, А. Койре, Э. Левинаса П. Рикёра, Э. Тугендхата, Г. Фрида, Ю. Хабермаса, Ф.-В. фон Херрманна, В.В. Бибихина, Е.В. Борисова, П.П. Гайденко, М.В. Желнова, И.Н. Инишева, Б.В. Маркова, А.А. Михайлова, А.В. Михайлова, И.А. Михайлова, В.И. Молчанова, О.В. Никифорова, Н.С. Плотникова, С.Н. Ставцева, А.Г. Чернякова, А.Н. Шумана15.
Наиболее приемлемой представляется характеристика проекта фундаментальной онтологии как «метафизики понимания»16, в связи с чем, рецепция хайдегге-ровского подхода должна отмечать не только «неоромантизм», но, прежде всего, его экзистенциально-прагматический характер, и быть, в связи с этим, нацеленной на реконструкцию его логики. Среди современных исследований, осуществленных в этом русле, особенно хотелось бы отметить работу А.Г. Чернякова «Онтология
14 См.: Heidegger М. Die Grundprobleme der Phimomenologie / Gesamtausgabe, Bd. 24. Frankfurt am
M., 1975. S. 31.
15 Среди указанных отечественных авторов следует отметить В.В. Бибихина, Е.В. Борисова,
А.В. Михайлова, О.В. Никифорова, А.Г. Чернякова, которым принадлежат переводы таких
программных работ Хайдеггера, как: «Бытие и время» (перев. Бибихина, фрагменты - в перев.
Михайлова), «Пролегомены к истории понятия времени» (перев. Борисова), «Кант и проблема
метафизики» (перев. Никифорова), «Основные проблемы феноменологии» (перев. Чернякова).
16 См.: Желнов М.В. «Ничто достоверности сущего» и «Ничто истины бытия» (идеи Г.ВЛейбница
и М.Хайдеггера в последнем десятилетии XX в.) // Метафизика Г.ВЛейбница: Современные
интерпретации (К 350-летию со дня рождения). М., 1998.
времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и Хайдеггера», в которой философия Хайдеггера характеризуется как «постклассический аристотелизм» и в связи с этим обосновывается одна из ключевых идей аналитики Dasein, заключающаяся в развитии аристотелевского учения о практической мудрости (фронези-се)17.
Возвращение к герменевтико-феноменологической аналитике Dasein в означенной перспективе предполагает также ее рассмотрение в русле проекта региональных онтологии, намеченного основателем трансцендентальной феноменологии и феноменологической психологии Э. Гуссерлем. Среди исследований предпринятых в этом направлении представляет интерес кандидатская диссертация И.Н. Шкуратова «Феноменологический подход в психологии: история и перспективы (по работам Э. Гуссерля)»18, в которой, на основе критического анализа проекта феноменологической психологии Гуссерля, рассмотрена перспектива решения проблемы предмета психологической науки в рамках концепции настроения Хайдеггера. Также заслуживает внимания докторская диссертация Н.Ы. Карпицкого «Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности»19, в которой хайдеггеровская концепция настроения рассматривается в контексте онтологической проблематизации гуссерлевской концепции априорной смысловой структуры сознания.
В нашем исследовании трансцендентально-феноменологический проект Гуссерля и Dasein-аналитическая концепция настроения рассматриваются в связи с возможностью экспликации герменевтико-феноменологической пред-структуры понимания в рамках психологической науки. Это позволяет видеть в понимании не только метод получения знания, как, например, в «понимающей психологии» (В. Дильтей, К. Ясперс), но апеллировать к нему как к сущностной черте человеческого существования, и, соответственно, как к источнику онтологического обоснования психологической науки. Необходимость такой рецепции герменевтико-
17 Черняков А.Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля и
Хайдеггера. СПб., 2001.
18 Шкуратов И.Н. Феноменологический подход в психологии: история и перспективы (по работам
Э. Гуссерля). Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. МГУ
им. М.В. Ломоносова. Факультет философии. 2002. См., также его монографию:
Феноменологическая психология Э. Гуссерля: опыт имманентной критики. М., 2004.
19 Карпицкий Н.Н. Трансцендентальное предчувствие как феномен человеческой субъективности.
Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. Сибирский
государственный медицинский университет Министерства здравоохранения РФ. Томск, 2004.
феноменологического подхода связана с весьма распространенным в «гуманистических» концепциях недостатком, который заключается в том, что проведение принципа феноменологической дескрипции, призванное ограничить притязания естественно-научного редукционизма и детерминизма, оставляет в стороне вопрос о логике обоснования знания и альтернативных путях проведения этих объяснительных принципов. В плане проработки этого вопроса мы также обратимся к другой аналитической традиции, а именно, к «философии сознания» Э. Вильянуэва и Дж. Сёрла. в исследованиях которых обретается наиболее продуктивный для современной психологической науки способ постановки и анализа ее онтологической проблематики.
Особое внимание в нашем исследовании уделяется «экзистенциальному анализу» В. Франкла, позволяющему найти наиболее плодотворный путь развития герменевтико-феноменологического подхода в рамках экзистенциально-аналитической психологии и выработать конструктивные решения в плане построения онтологии личности. Ключевое значение в реализации этой задачи, имеет франкловская концепция смысла, в которой смысл рассматривается как «интегра-тивная основа личности» (Д.А. Леонтьев) . Ценность этой концепции заключается также в возможности преодоления «персоноцентрических» тенденций (Б.С. Братусь) в современной психологии личности, как попыток выведения из самой личности оснований душевной жизни человека21. Возникнув на фоне справедливой критики картезианского дуализма, ведущего к «психологии без души» и утверждению «анторопоцентрической концепции двойной детерминации» (А.Г. Асмолов) , «персоноцентризм», акцентируя внимание на уникальности личности и самодетерминации как ее способности трансцендировать обусловливающие ее бытие факторы, ведет к жесткой дихотомии личностного и субличностного аспектов детерминации душевной жизни человека, что, очевидно, является возвратом к дуализму. Тем не менее, «причинный разрыв не подразумевает разъясни-
Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности. М., 1999. См., т.ж.: Леонтьев Д.А. Что такое экзистенциальная психология // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии М., 1997; Он же. «Случай» Виктора Франкла // Психологический журнал. 2005, т. 26, № 2.
21 См.: Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. М., 1997, № 5.
22 См.: Асмолов А.Г. Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. М., 2001.
Гл.5.
тельного разрыва» (Дж. Сёрл) . Личность всегда остается «психологическим инструментом» развития человеческой сущности (Б.С. Братусь), и только в этом качестве она реализует свою уникальность и свободу, воплощает свою «субъектность» (Б.Д. Эльконин) . Именно это обстоятельство, выступая исходным пунктом анализа душевной жизни личности, должно способствовать разрешению противоречий, препятствующих выработке единого методологического подхода к онтологическому обоснованию психологии.
Цель исследования состоит, таким образом, в том, чтобы на основе герменевтико-феноменологического подхода установить принципы построения онтологии личности в психологии. В соответствии с поставленной целью определены следующие исследовательские задачи:
Дать сравнительный анализ основных положений трансцендентальной феноменологии Э. Гуссерля и герменевтической феноменологии М. Хайдеггера, с целью выявить преимущество последней в понимании предхмета и метода феноменологического исследования.
Осуществить реконструкцию концептуального аппарата герменевтико-феноменологической аналитики человеческого существования и выявить логическую структуру, на которой основывается герменевтико-феноменологический подход в онтологическом обосновании.
Выявить причины кризиса психологической науки и исследовать принципиальные положения ее онтологического обоснования в рамках герменевтико-феноменологической концепции настроения.
На примере экзистенциально-аналитической психологии продемонстрировать возможность применения герменевтико-феноменологического подхода при анализе динамической структуры душевной жизни личности и при экспликации принципов онтологического обоснования психологической науки.
На примере экзистенциально-аналитической методологии психотерапии обозначить перспективу развития герменевтико-феыоменологического подхода в психологической науке и практике.
Сёрл Дж. Рациональность в действии. М., 2004.
См.: Братусь Б.С. Указ. соч.; Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития (в традиции культурно-исторической теории Л.С. Выготского). М., 1994.
Объект и предмет исследования определяются его целью и задачами. Объект исследования: герменевтическая феноменология Хайдеггера как подход в анализе динамической структуры душевной жизни личности и решении проблемы онтологического обоснования психологии. Предмет исследования: герменевтико-феноменологические принципы построения онтологии личности в психологии.
Методология исследования основывается на принципах герменевтико-
феноменологического подхода: деструкции, дистинкциях, редукции и герменевти
ческом круге. Также методологическую основу нашего исследования составляют
общенаучные методы. В исследовании принципов герменевтико-
феноменологического подхода в онтологическом обосновании знания используют
ся методы историко-философского и критического анализа. В исследовании воз
можностей проведения этих принципов в психологии используется метод сравни
тельного анализа: основные концепты и положения аналитики Dasein
М.Хайдеггера сопоставляются с концепциями представителей экзистенциально-
аналитической психологии (В. Франкл, Л. Бинсвангер, Р. Лэнг, Ж.-П. Сартр). В ос
мыслении результатов этого сопоставления применяются методы критического и
системного анализа, с помощью которых, путем выявления основных компонент
динамической структуры человеческой психики и фундаментальных уровней ее
концептуализации, осуществляется экспликация герменевтико-
феноменологической пред-структуры онтологического обоснования психологии.
Научная новизна достигнутых в исследовании результатов заключается в следующем.
Впервые предпринята полномасштабная попытка применения герменевтико-феноменологического подхода в решении проблемы онтологического обоснования психологии.
При применении этого подхода в психологии и экспликации принципов построения онтологии личности выявлена его принципиальная совместимость с концепцией В. Франкла.
На основе полученных результатов обозначена перспектива решения проблемы сущности дихотомии «нормы-патологии» и представлен набросок методологического стандарта экзистенциально-аналитической психотерапии.
Положения, выносимые на защиту.
Преимущество герменевтической феноменологии М. Хайдеггера в понимании предмета и метода феноменологического исследования заключается в том, что она позволяет преодолеть онтологизацию имманентной сферы бытия субъекта познания и уточнить априорные условия истинности знания.
Герменевтическая феноменология позволяет построить пред-структуру понимания, являющуюся основанием для определения истинности знания как его соответствия смыслу бытия. При этом онтологическое обоснование опирается на герменевтический круг. А именно, исследование, нацеливаясь на определенный регион бытия человека и руководствуясь пред-структурой понимания, осуществляет ее экспликацию в рамках изучающей данный регион научной дисциплины и формирует онтологию данного региона бытия человека.
Неопределенность классического обоснования психологии обусловлена отсутствием четкого представления о принципах построения онтологии личности, что связано с субстанциалистским пониманием человеческого бытия, создающим дилемму эпифеноменализма и субъективизма в понимании психической реальности. і Снятие этой неопределенности в рамках герменевтико-феноменологического под- ; хода основывается на методе редукции, позволяющем усмотреть сущность психической реальности в феномене настроения. Анализ этого феномена ведет к пониманию сущностной психической динамики как опыта экзистенциальной тревоги. Последняя, представляя собой переживание личностью разрыва между ее бытием в качестве субъекта интенциональных актов и проектируемой ею целостностью своего бытия-в-мире, помогает конституировать онтологическую реальность личности.
4. Намеченная таким образом возможность построения онтологии личности в
психологии получает свое развитие в экзистенциально-аналитической концепции
В. Франкла. Выработанная в рамках этой концепции дефиниция смысла как уни
кальной трансценденции, конституирующей круговую аналитическую структуру
динамики воли к смыслу, фиксирует единство каузального и телеологического из
мерений детерминации человеческой психики, имманентного и трансцендентного,
оптического и онтологического уровней ее изучения. Это позволяет эксплициро
вать, в рамках психологической науки, пред-структуру понимания человеческого
существования, и, исправляя недостатки субстанциализма, преодолеть недоразумения экзистенциалистской онтологии, редуцирующей смыслообразующую динамику к проекту бытия личности и, тем самым, игнорирующей то основополагающее обстоятельство, в соответствии с которым смысл не порождается этим проектом, но инициирует его.
5. Методология психотерапевтического экзистенциального анализа представляет собой одно из перспективных направлений герменевтико-феноменологической разработки вопроса о критериях смысловой аутентичности психической динамики. Определение этих критериев, осуществляемое путем уточнения границ дихотомии «норма-патология», позволяет: а) основываясь на различии подлинной заботы о смысле и тенденции эскапизма по отношению к фактическим условиям ее выполнения, определить онтологическую меру душевного здоровья личности; б) наметить перспективу создания методологического стандарта экзистенциально-аналитической психотерапии, в рамках которого фиксируется четкое представление о патогенной роли фрустрации смысла в динамике психических расстройств и возможности апеллировать в процессе терапии к духовному потенциалу пациента.
Теоретическое и практическое значение исследования состоит в том, что оно, затрагивая философско-методологические проблемы психологии и выявляя пред-структуру онтологии личности, указывает сущностную взаимосвязь психологической науки с жизненной практикой. Благодаря этому, герменевтико-феноменологическая пред-структура понимания человеческого существования может выступить в качестве интегративной основы исследовательской и прикладной методологии как психологии, так и других гуманитарных и социальных наук.
Особое значение результаты исследования имеют для методологии психотерапии. Осуществленная в исследовании экспликация онтологической меры душевного здоровья личности может служить серьезным подспорьем в анализе патогенных факторов психической динамики, понимании принципов и целей психотерапевтической практики.
Результаты исследования могут быть использованы в преподавании философии и методологии науки, а также методологических основ психологии.
Апробация работы. Результаты исследования были представлены в докладе «Герменевтическая феноменология как возможная онтология знания о человеке» на Ломоносовских чтениях в Московском университете 27 апреля 2004 года; а также, в докладе «Проблема личности в психологии и ее решение в рамках герменев-тико-феноменологического подхода» на IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» в Московском университете 26 мая 2005 г.
Диссертационная работа обсуждалась на заседании кафедры философии и методологии науки философского факультета МГУ 10 апреля 2008 г.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Кризис психологической науки и герменевтико-феномснологическая разработка онтологии личности как условие его преодоления // Вестник Московского Университета. Серия 7. Философия. 2004. № 1. С. 54 - 73. (Соавтор - Петруня О.Э.)
Проблема личности в психологии и ее решение в рамках герменевтико-феноменологического подхода // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24 - 28 мая 2005 г.): 5 т. Т 1. М.: Современные тетради, 2005. С. 320 - 321.
Герменевтико-феноменологический подход к вопросу о принципах онтологического обоснования психологии: перспектива построения онтологии личности // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. Курск, 2008. № 10. С. 173 - 179.
О возможных путях преодоления «деперсонализации» предмета психологической науки в рамках феноменологического метода // Вестник Международного Славянского Университета. М., 2002. № 7. С. 55 - 62. (Соавтор - Петруня О.Э.)
Структуру диссертации составляют введение, три главы, заключение и список литературы. В заключительном параграфе каждой главы резюмируется соответствующий этап исследования. Достигнутые результаты отображаются в схеме, прилагающейся ко второй главе (в конце 2.2.), и в таблице, прилагающейся к третьей главе (в конце 3.2.).
Трансцендентальная феноменология и феноменологическая психология Эдмунда Гуссерля
Представленный Мартином Хайдеггером (M.Heidegger, 1889-1976) в работе «Бытие и время» подход, является итогом кропотливой работы немецкого философа над идеей «герменевтики фактичности», как промежуточного пути между канти-анским трансцендентализмом и «философиеіі жизни»" . Этот поиск осуществлялся в русле идей основателя феноменологической философии немецкого философа Эдмунда Гуссерля (E.Husserl, 1859-1938). Поэтому, прежде всего нам необходимо будет рассмотреть основные темы и положения гуссерлевской феноменологии, являющиеся ключевыми в понимании принципов герменевтико-феноменологического подхода и возможностей его применения.
Целью, которую преследовал в своем творчестве Гуссерль, было обеспечение научного знания аподиктическим фундаментом, благодаря чему, любая частная наука могла бы основываться на общезначимых и неопровержимых истинах. Поэтому основополагающим принципом разработанного философом подхода стало требование исходить в получении и обосновании знания из самоочевидного источника, «вернуться к "самим вещам"» [Гуссерль, 2001, с.17].
В первом томе «Логических исследований» [Гуссерль, 1994 (б)] - своего первого программного труда - Гуссерль выступает с критикой скептицизма и релятивизма в понимании истины. Основным мотивом гуссерлевской критики являются следующие замечания: скептицизм, как сомнение в объективной истине, противоречив, так как это сомнение, по сути, содержит в себе тезис, который сам по себе претендует на такую истину; релятивизм, как попытка редуцировать истину, представляющую собой идеальное и тождественное единство, к эмпирическим фактам,-ведет к внутренне противоречивой теории [см.: там же, гл.7]. Основной формой скептического релятивизма является, по Гуссерлю, психологизм , заключающийся в смешении реального процесса мышления и идеального содержания мышления, законов логики как содержаний суждений с самими актами суждений [см.: там же, с.223]. То есть, если мы говорим, что из двух противоречащих друг другу суждений лишь одно истинно, то речь идет о содержании этих суждений, а не о законе организации актов суждений [см.: там же, с.233, 298]. В связи с этим, возникает необходимость строго различать «между субъективно-антропологическим единством познания и объективно-идеальным единством содержания познания» [там же, с. 296].
Необходимость этой дистинкции привела Гуссерля к учению об интенцио-налъности как сущностной характеристике сознания . Это учение противостоит, с одной стороны, натурализму, редуцирующему сознание к эпифеноменальному, по отношению к организму, свойству, с другой, кантианскому субъективизму, рассматривающему сознание в качестве источника априорных синтезов ментальных форм познания и отражаемой в ощущениях действительности. Согласно Гуссерлю, природа сознания такова, что оно в своем существе всегда направлено на самоданность (Selbstgebung) вещей, составляющих окружающий мир, и немыслимо вне этой его предметной предустановленности. Важным достижением феноменологического подхода было то, что место истины, как заметил крупный французский исследователь феноменологии Э.Левинас, обреталось теперь «не в суждении, связывающем два понятия, но в постигающей объект интенции» [Левинас, 2004, с. 182].
В своем втором программном труде «Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии» [Гуссерль, 1999], Гуссерль исходит из различения двух установок сознания: естественной и феноменологической. Первая представляет собой опыт естественных наук и включает в себя все знания и привычные для естествоиспытателя способы понимания мира. Принятие второй установки представляет собой, согласно Гуссерлю, возможность, проникнуть сквозь эту привычность и освоенность, заняв непредвзятую позицию в рассмотрении любого возможного предметного опыта. Для этого Гуссерль предлагает специальную процедуру фено менологическои редукции, начинающейся с акта эпохе, - воздержания от суждения об очевидности всего полагаемого нашим сознанием в отношении того или иного предмета. Все суждения, мнения, оценки, характеризующие тем или иным образом вещи окружающего мира, «заключаются в скобки», то есть продолжают имегься в виду в качестве интенциональных содержаний сознания, но теряют статус очевидного свидетельства обстоятельств существования этих вещей [см.: там же, разд.2, гл. 1, 4].
Так же, редукции подвергается психофизическое Я самого осуществляющего эту процедуру, становясь при этом для него одним из предметов «заключенной в скобки» действительности. По замыслу Гуссерля, эта остановка актуально протекающей деятельности сознания должна открыть его «чистый», не подлежащий редукции уровень, сферу трансцендентального ого [см.: там же, разд.2, гл.З]. Будучи уже не редуцируемой, эта сфера является первоисточником интенциональной активности сознания и тех способов, которыми оно конституирует для себя свои предметы. Последние, в связи с этим, рассматриваются уже не как объекты физической реальности, но как структурные компоненты интенциональных актов. Рассмотренные в таком качестве, вещи, согласно Гуссерлю, могут выступить в своей беспредпосылочной данности, а сфера трансцендентальной субъективности, являясь, таким образом, условием возможности всякого познавательного опыта, должна стать аподиктическим основанием наук.
Структура и способы бытия Dasein
В качестве базовых компонент структуры человеческого существования в Dasein-аналитике выступают мир и салюстъ, а в качестве структурообразующих способов бытия самости в мире - настроение, понимание иречь, а так же их несобственные модусы. Такова, по Хайдеггеру, экзистенциальная «архитектоника» человеческого существования. Рассмотрим герменевтико-феноменологические принципы ее тематической и концептуальной разработки.
Понятие мир (Welt) часто употребляется в отношении природной реальности в целом (например, мир как вселенная) или определенных ее видов (например, мир флоры, фауны и т.п.). Более специфическим является употребление понятия мир с целью очертить определенный регион, охватить некое множество (например, регион возможных предметов математической науки); выразить определенное систематизированное представление о реальности (например, «научная картина мира», биосфера, ноосфера) или дать ее универсальное определение (мир как универсум всего сущего). Хайдеггер замечает, что такие определения являются онтическими (объектными), отсылающими к сущему, находящемуся внутри мира (innerweltlich Seienden). Из этого следует то принципиальное обстоятельство, что исходная «данность» мира не является вопросом его познания (Welterkennen). В связи с этим Хайдеггер утверждает: «"Проблема трансценденции" не может быть сведена к вопросу: как выходит субъект к объекту, причем совокупность объектов отождествляется с идеей мира. Надо спросить, что делает онтологически возможным, что сущее может быть внутримирно встречным и как встречающее объекгивироваться?» [БВ, с.366]. Этот вопрос предполагает возможность концептуально зафиксировать мир, встречаемый и понимаемый в его несокрытости, или мирности (Weltlichkeit). «"Мирность", - поясняет Хайдеггер, - онтологическое понятие и подразумевает структуру конститутивного момента бытия-в-мире» [там же, с.64]. Из этого сле дует, что приблизиться к возможности экзистенциально исходного понимания мира позволяют способы его концептуализации, подразумевающие непосредственное окружение, в котором существует человек, среду его социокультурной деятельности. И хотя такие определения мира имеют, согласно Хайдеггеру, «доонтологиче-ски экзистентное значение» [там же, с.65], то есть, так же не являются исходными в понимании мира и представляют лишь модификации этого понимания, они, именно в качестве его модификаций и будучи наиболее ближайшими для него, априори принадлежат бытию человека в мире. Это обстоятельство позволяет «окружающему миру» (Umwelt) нашего повседневного существования стать исходной темой экзистенциально-аналитической концептуализации мирности мира (die Weltlichkeit der Welt). «Надо проследить, - пишет Хайдеггер, - за обыденным бытием-в-мире, и в феноменальной опоре на него нечто такое как мир должно войти в обзор» [там же, с.66].
Повседневный мир встречается человеку в обращении (Umgang) с вещами, существующими внутри мира, когда понимание руководствуется не дефинициями того, что представляют собой вещи, но усмотрением (Umsicht) способов их применения в «имении дела» (Bewandnis). Впервые вещь обнаруживает себя в качестве подручного средства (zuhandeneri Zeug). Как возможное звено в телеологической цепи знаковых или орудийных средств, она включается в поле зрения, и лишь затем может выступить как наличность (Vorhandenheit), предмет «непредвзятого» теоретического рассмотрения или «незаинтересованного в пользе» эстетического созерцания. Даже если вещь используется не по назначению, или назначение ее неясно, или она обнаружила свою бесполезность, или непригодность, в любом случае, она отсылает к значимости (Bedeutsamkeit) окружающего мира, а, вместе с тем, обнаруживает определенную преднастроенность бытия человека в отношении этой значимости.
В экзистенциально-онтологическом смысле, человек не приспосабливается к миру и не осваивает его, но соизмеряет с ним свое понимание как свою экзистенциальную возможность. Бытие мира всегда уже открыто человеку, и его деятельность с ее всевозможными отсылками в цепочках знаковых и орудийных подручных средств содержит в себе возможность понимания мирности, являющейся, таким образом, телеологическим a priori человеческого существования.
В своем анализе бытия самости (Selbstsein) Хайдеггер так же исходит из повседневного мира, который, помимо того, что он является миром подручных средств, есть в то же время и совместный мир (Mitwelt), мир самости, разделяемый ею с другими самостями. В этом анализе, внимание акцентируется на том, что бытие самости исходно конституировано со-бытием (Mit-sein) с другими, а совместная деятельность является наиболее исходным моментом понимания интерсубъективной конституции жизненного мира, нежели в гусссрлевской концепции, представляющей его в качестве «универсального горизонта трансцендентальной субъективности», где другие просто наличны, подобно вещам внутри мира. Другая самость, даже фактически отсутствуя, всегда как бы участвует в понимании индивидуумом мира и его самопонимании. В связи с этим, Хайдеггер говорит об одиночестве как о дефищіентном модусе со-бытия (ein defizienter Modus des Mitseins) [БВ, с. 120], из чего следует, что понимание другого, основанное на вчувствовании, лишь дублирует свою самость, причем именно в этом экзистенциально вторичном, рефлективном модусе [см.: там же, с. 124-125].
В соответствии с таким пониманием интерсубъективного опыта, Dasein, которое «определяется через всегда-мое» (durch Jemeinigkeit bestimmt ist) и является «моим», «всякий раз в том или этом способе быть» (je in dieser oder jener Weise zu sein), существует, тем не менее, способами, которые принадлежат всем и, одновременно, не являются чьей-либо отличительной чертой, отсылая всегда к анонимным «другим», «людям вообще» [там же, с.42-43].Люди (das Man), в этом смысле, -это всегда некто и, вместе с тем, никогда не кто-либо конкретный, они не только не предполагают личной идентичности, но не указывают и на какую бы то ни было совокупность наподобие тех, которые обычно обозначаются, например, как «группа», «общность» или «толпа». Речь идет о способе бытия, основными чертами которого являются, по Хайдеггеру, дистанция (Abstandigkeit), середина (Durchschnittlichkeit), уравнение (Einebnung) [там же, 27]. Стремится ли личность быть «как другие» или, наоборот, отличаться от «других», и в том и в другом случае она обеспокоена дистанцией по отношению к ним, и чем больше эта ее обеспокоенность, тем больше способы ее повседневного существования предписаны ей и решены за нее «людьми».
Общий анализ проблемы онтологического обоснования психологии
Современные исследователи отмечают, что кризис психологии носит системный характер, имея в своей основе три ключевых фактора: общий кризис рационализма, кризис позитивистской методологии и функциональный кризис, как разрыв между исследовательской и практической психологией [см.: Юревич, 1999].
Как показывает опыт хайдеггеровской «деструкции», новоевропейский рационализм является наследником средневекового схоластического субстанциализма . Определение основного субстанциального атрибута как самодостаточности и дефиниция личности как «индивидуальной субстанции рациональной природы» (гаionalis naturae individua substantia), с одной стороны, привели к картезианской он-тологизации идеального и материального бытия и созданию дуалистической онтологии мыслящей (res cogitans) и протяженной (res extensa) субстанций, с другой, к юмовскому скептицизму относительно возможности мыслить реальность субстанциального бытия. Эти разногласия побудили Канта сделать вывод о невозможности получения непротиворечивого знания о субстанции самой по себе. Его аргументация состоит в том, что в чувственно данном и подчиненном каузальной обусловленности мире феноменов (phaenomena) субстанциальная самодостаточность «вещей в себе», как умопостигаемых сущностей (noumena), не может быть обнаружена. Отказавшись, тем самым, от традиционного субстанциализма европейской метафизики, и постулировав невозможность сущностного познания в строго научном смысле, Кант утвердил субстанциальную автономию в человеческом разуме и свел основную гносеологическую проблематику к определению априорных способов оформления рассудком феноменального опыта. Это создало предпосылки позитивистского феноменализма, на что обращал внимание Г.Г.Шпет, критикуя кантов-скую «теоретическую философию», сводящую идеал научности к «математическому естествознанию» [см.: Шпет, 1916], и что исследователь философского творчества Шпета В.Г.Кузнецов охарактеризовал как «своеобразный позитивистский рецидив кантовской методологии» [Кузнецов, 1991 (б)].
Позитивистская парадигма, утверждавшая возможность получения истинного знания только в рамках экспериментальной науки, поставила психологию перед дилеммой: либо пребывать на периферии «строго научного» знания, либо ориентироваться на естественнонаучный методологический эталон, согласно которому подлежащий сенсорной фиксации и выделению элементарных эмпирических показателей материал, рассматриваемый в качестве факта, должен соответствовать логически обоснованным гипотезам. В работе «Один путь психологии и куда он ведет» Г.Г.Шпет обратил внимание на то, что определение психологии как естественной науки и соответствующее освобождение ее от метафизических предпосылок оборачивается на деле ситуацией «логизирования психологии», когда теорию составляют: «Логическое оперирование над абстракциями, гипостазирование абстракций, замена анализа психологического, производимого с помощью самонаблюдения, логическим рассуждением, убеждение, что логические схемы выражают реальное отношение разных сторон душевной жизни, представление о психологии, как о какой-то механике абстрактных психических сил» [Шпет, 1996, с.32].
Возникновение и развитие «эмпирической» и «структурной» психологии (В.Вундт, Э.Титченер), а затем бихевиоризма (Э.Торндайк, Дж.Уотсон, Б.Скинер), не смотря на их расхождения методического характера, являлось реализацией одних и тех же, позитивистских по сути, методологических принципов, с присущей им тенденцией «гипостазирования абстракций», на которую указал Шпет. Продолжая свою критику в указанной работе, философ характеризует эту тенденцию как «постоянное искание элементов, из которых можно было бы слагать более сложное и целое и в результате "всё" душевной жизни». Далее он замечает: «Разве сама эта идея построения сложного из простого, из элементов, не есть продукт логизирующего ума? Отыскание "элементов" стало догматом психологии, на котором одинаково объединяются самые разные направления, враждующие уже в указании самых этих элементов. Сложные эмоции слагаются из простейших чувствований, мышление из процессов суждения, суждения из связи представлений, представления слагаются из ощущений и т.п. Оставив в стороне логическое значение этих объяснений, спросим себя о фактах, на которых покоятся такие тенденции, и мы останемся ни с чем. Логика же спасает здесь от внутренних противоречий, но психология приносится ей в жертву» [там же, с.35].
Появление «абстрактной психологии», о котором говорит Шпет, связано с закреплением в понимании предмета психологической науки картезианской дихотомии ментального-физического. Поскольку, в связи с этим, фундаментальной проблемой знания о душевной жизни человека становится объяснение причинно-следственных связей в системах организм-психика и психика-среда, а внутренняя составляющая этих систем (психика) не является столь же очевидной как ее внешние корреляты (организм, среда), постольку психические явления мыслятся по аналогии с физическими. То есть, психофизический дуализм (или параллелизм) в понимании психической реальности ведет к монизму метода ее изучения. Тем самым предполагается, что такой способ концептуализации материала исследования, независимо от того, основывается оно на внешнем наблюдении или на интроспекции, позволит исследующему, при условии, что он останется «внутри» своего категориального аппарата, быть «беспристрастным», а результатам этого исследования «объективными». Как верно подмечено в работе А.В.Юревича «Социальная психология науки», здесь предается забвению тот факт, что «принципы научного познания - это во многих случаях общие закономерности человеческого мышления, отделенные от своих психологических корней и получившие онтологическое обоснование» [Юревич, 2001, с.50].
Сущность и теоретические основания дихотомии «нормы-патологии» как основная проблема методологии психотерапии и возможность ее решения в рамках экзистенциально-аналитической онтологии личности
Одной из основных черт системного кризиса психологической науки (см.: п. 2.1.1.) является разрыв между исследовательской и практической психологией. Эта ситуация характеризуется исследователем в области «социальной психологии науки» А.В.Юревичем как «функциональный кризис», причина которого «связана с тем, что фундаментальная наука накапливает свое знание быстрее, чем прикладная наука успевает его "переварить", превратив в практически полезное, прибыльное знание» [Юревич, 1999, с.6]. В результате получается, что фундаментальная и прикладная «ветви психологической науки используют настолько различные способы получения и использования знания и имеют так мало общего, что выглядят как две совершенно разные и не связанные между собой области познания, как "параллельные" дисциплины» [там же].
Тем не менее, герменевтико-феноменологический подход, являясь методологической основой онтологии личности, находит свое применение и в практической психологии. Связано это с тем очевидным обстоятельством, что проблемы понимания и истолкования не являются сугубо теоретическими, и прикладная психология, в самых различных своих сферах, постоянно сталкивается с ними. Наиболее отчетливо эта герменевтическая ситуация проявляется в клинической и психотерапевтической практике, поэтому, на примере экзистенциально-аналитической методологии психотерапии, мы рассмотрим прикладные аспекты применения и развития герменевтико-феноменологического подхода в психологической науке.
Предварительно подчеркнем, что наше рассмотрение будет придерживаться тех рамок, которыми определяется философско-методологическая специфика вопросов и проблем психотерапии, а так же специфика их разработки, диктуемая принципами экзистенциально-аналитической онтологии личности. Поэтому, главным образом, нас будет интересовать не столько «технический» аспект психотерапевтической практики, сколько ее методологические предпосылки, а ключевой вопрос этой главы будет заключаться в том, каким образом онтологическая концепция истинности понимания психической динамики, лежащая в основании герме-невтико-феноменологической пред-структуры онтологии личности, может служить норомообразующим основанием в определении критериев душевного здоровья. Выяснение этого вопроса должно, в свою очередь, ответить на вопрос о критериях смысловой аутентичности психической динамики, являющийся ключевым в герме-невтико-феноменологической разработке проекта онтологии личности.
2. Общий анализ проблемы.
Четкое определение проблемы критериев «нормы-патологии» дал современный отечественный исследователь философско-методологических оснований и проблем клинической психологии и прикладной психологии личности Б.С.Братусь. В своей работе «Аномалии личности» он пишет: «представления о патологии до тех пор кажутся ясными и очевидными, пока думаешь, как думает большинство непосвященных, усвоивших, что сумасшедший - это обязательно бросающийся на стенку и выкрикивающий непонятное. Когда же имеешь дело не с описанием в учебнике того или иного изолированного синдрома, а с его конкретным носителем — живым человеком, со своей судьбой, интересами и особенностями, — то вопрос, что есть норма и что - патология, теряет свою ясность и простоту, становится расплывчатым и трудноуловимым. И хотя профессиональные клиницисты - психиатры и психологи - научаются со временем безошибочно, иногда по одному лишь жесту, слову, внешнему виду человека определять его внутреннее состояние, относить его к нормальному или патологическому, сущность и теоретические (а не интуитивно-эмпирические) основания дихотомии "норма-патология" до сих пор остаются и для них самих недостаточно ясными» [Братусь, 1988, с.7].
К наиболее распространенным в современной прикладной психологии критериям «нормы-патологии» относятся адаптационистские и статистические. Адапта ционизм основывается на заимствованной из биологии гомеостатической модели и в качестве критерия нормы рассматривает способность приспосабливаться к изхме-няющимся условиям окружающей среды. Ограниченность этих критериев заключается, главным образом, в игнорировании ценностной иерархии как необходимой составляющей эмоциональной и мотивационной сферы личности и условия личностного становления.
Статистические критерии характеризуют норму как соответствие поведения устоявшимся, общепринятым эталонам. Ограниченность этих критериев очевидна, так как клиническая практика показывает, что именно стереотипные, не выделяющиеся из массы способы поведения и образ жизни зачастую становятся маскировкой серьезных форм патологии. Более того, эта ограниченность ярко демонстрирует насколько неадекватны в данном случае предмету исследования математические методы, так как их последовательное применение в определении нормы оборачивается здесь парадоксом: среднестатис гическим нормальным оказывается крайне редкое явление вопреки исходному априорному представлению о среднем, нормальном как наличном у большинства [ср.: Братусь, указ. соч., с.9].
На адаптационистских и статистических критериях основывается так называемый «культурный релятивизм», в котором, однако, предпринимается попытка сгладить отмеченные недостатки этих критериев. В этом подходе критерии нормы и патологии относятся к особенностям определенных социальных групп, представителем которых является исследуемый индивид. Множественность социальных общностей и неоднородность предъявляемых ими к индивиду требований задают сложные, многоуровневые системы градаций «нормы-патологии», зачастую не согласующихся друг с другом. Это обстоятельство делает невозможным однозначное определение нормального и патологического поведения, так как здесь отсутствует единое нормообразующее основание.
