Содержание к диссертации
В в є ден и е 4-18
Часть I. Картина мира и человека в творчестве М. И. Цветаевой
1907- 1920 гг.: становление персоноцентристской онтологии 19-167
Глава 1. Лирика инициации: творчество М. И. Цветаевой
1907-1915 гг 19-73
1.1. «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь»: личность
между детством и миром взрослых 19-55
1.2. Экзистенциально-романтическое мироощущение в
«Юношеских стихах» М. И. Цветаевой (1913- 1915) 56-73
Глава 2. Личность и ее универсум: творчество М. И. Цветаевой
1916- 1920 гг. (идентификация индивидуальности) 74-167
Лирика М. И. Цветаевой 1916 - 1920 гг.: к онтологии поэтической личности 74-93
Драматургия М.И.Цветаевой 1918-1919 гг 93-125
«Версты-П» в творческой эволюции М. И. Цветаевой 125-167
Часть II. Персоналистическая концепция творческой
личности в лирике и прозе М. И. Цветаевой 1920 - 1930-х гг 168-345
Глава 3. «Ремесло» М. И. Цветаевой: сакрализация творчества
(1921 г. - первая половина 1922 г.) 168-234
Глава 4. Сборник «После России» М. И. Цветаевой (вторая
половина 1922 г. - 1925 г.): поэтический дар и избранничество
творческой личности 235-313
Глава 5. «Творец творца в себе...»: онтология креативной личности
в прозаическом творчестве М. И. Цветаевой 1920 - 1930-х гг 314-345
Заключени е 346-356
Список условных сокращени й 357
Список использованной литературы 358-378
Введение к работе
Выбор темы исследования определяется современной ситуацией в цве-таевоведении. Отечественные и зарубежные исследователи жизни и творчества М. И. Цветаевой осуществляют постоянный поиск методологически конструктивных подходов, необходимых для адекватной интерпретации ее произведений в плане уникальности художественного мышления и своеобразия поэтики.
Следует констатировать, что при наличии громадного объема научной и биографической литературы о М. И. Цветаевой и предлагаемых методик анализа творчество русского поэта не становится менее трудным для восприятия.
Причину нужно искать, во-первых, в специфике самого материала, проблематичного для идентификации творческого метода. Известно, что М. И. Цветаева своей литературной практикой (и манифестирующими ее позицию высказываниями) находилась на всех этапах художественной эволюции в «диалогических» отношениях с ведущими направлениями литературной эпохи, а по существу и осознанно - вне их.
Во-вторых, не менее существенной проблемой является методология исследования творчества М. И. Цветаевой.
На наш взгляд, универсальной парадигмой для исследования творчества М. И. Цветаевой как объекта целостного анализа (в единстве личности и ее художественной практики) может быть эволюция, определяемая динамикой онтологических основ творящей свое бытие (и, следовательно, свой художественный мир) личности.
Художественный мир поэта, оставаясь эстетической реальностью, является вместе с тем проявлением непосредственного бытия автора, его биографического, бытийного статуса. М. И. Цветаева сказала об этом предельно четко: «<...> Если я есмь я, то всё, связанное со мной, значимо и важно»1. Творчество М. И. Цветаевой следует рассматривать как органичное «стяжение» эмпирической личности автора и его художественной индивидуальности; отметим, что органичность «стяжения» не исключает противоречий как условия творческого развития поэта.
Эта яркая особенность творческого пути М. Цветаевой (предельное внимание поэта к своей индивидуальности, когда предметом изображения становятся события личной жизни) осознавалась многими исследователями. Изучение творчества поэта в зарубежном цветаевоведении началось с литературно-биографических исследований С. Карлинского (1966). У истоков отечественного цветаевоведения - биографические работы В. Швейцер (1980), М. Белкиной (1980), А. Саакянц (1986), Е. Коркиной (1990) и др.
Биографический подход перерос в психологическое (С. Полякова, 1982) и психоаналитическое (Л. Фейлер, 1989) направления анализа. Исследователи шли от биографических фактов к постижению художественного мира цветаевских произведений, к реконструкции творческой психологии их создателя. Психоаналитические трактовки оказались некорректными по отношению к феномену Цветаевой; особенно это проявилось в работе Л. Фейлер. Методологический изъян состоит в том, что выявление архетипов (комплексов) адре-
1 См.: Гаспаров М.Л. Марина Цветаева: От поэтики быта к поэтике слова // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. - М., 1997. -С.258; далее в квадратных скобках ссылки на источники даны с указанием фамилий исследователей, названий коллективных трудов, года издания работы, после двоеточия отмечаются страницы.
сует к отвлеченным имперсональным силам, якобы детерминирующим личность и творческое поведение Цветаевой.
Указанная тенденция характерна и для тендерного подхода, связывающего специфику художественного творчества с «социальным полом» автора, данной принадлежностью объясняющего особенности «женской поэзии» (Д. Бургин, 2000). Противоречие гендерной методики анализа также состоит в том, что в личности Цветаевой, в ее творчестве подчеркивается действие им-персональных сил. Выстраиваются понятийные ряды («пол», «архетип», «комплекс»), а идентификация с ними феномена М. И. Цветаевой призвана выявить уникальность творческой личности поэта.
Наиболее продуктивными, на наш взгляд, являются исследования ми-фопоэтики в творчестве М. И. Цветаевой - работы Е. Фарыно (1985), Н. Оси-повой (1995), О. Хести (1996), которые, при разности подходов, позволили глубже понять своеобразие ее художественного мышления.
Исследователями предпринимались попытки спроецировать на литературный процесс, методы, стили эпохи творческие интенции Цветаевой для определения ряда черт ее поэзии, особенностей авторской личности. В одной из последних работ по творчеству Цветаевой предложено понятие «идентификации». И. Шевеленко (2002) видит своеобразие творческого пути Цветаевой в ее стремлении идентифицировать себя с какими-либо литературно-эстетическими общностями, литературными направлениями, группировками. Мы полагаем, что принцип идентификации преобладал на ранних этапах эволюции творчества Цветаевой, в 1920 - 1930-х гг. она руководствуется иными эстетическими принципами.
На наш взгляд, ключевой категорией, предоставляющей возможность наиболее полно характеризовать художественный мир Цветаевой, является категория личности. Ее символически-образный эквивалент в лирике, прозе, дневниках и записных книжках - душа. Отметим, что частотными в цветаевском словаре являются следующие образы-метафоры - я, душа, быть (есмь) и
их символические эквиваленты (Творец, Психея, Бог, Сивилла и др.). Жизне-творческий и эстетический постулат Цветаева сформулировала так: «Творению я несомненно предпочитаю Творца»2.
Цветаевская креативность реализуется как «самопостроение» бытия личности, а не как теургическое преобразование тварного космоса. Цветаевская космогония антропогонична, интровертна, предполагает внимание к личностной эволюции, когда жизнь и эстетическая деятельность воспринимаются как творение мира поэтической индивидуальности (о доминировании космогонии у Цветаевой пишет И. Бродский [Бродский о Цветаевой. 1997], это понятие становится центральным в работе М. Полехиной [Полехина М.М. 2000]). Поэтому для исследования творчества Цветаевой (в единстве личности и ее художественной практики) может быть применима парадигма эволюции, определяемая динамикой онтологических основ творящей свое бытие и художественный мир личности. На это указывают и эстетические установки самой Цветаевой. В середине 1920-х гг. она отмечала: «Творчество - преемственность и постепенность. Я в 1915 г. объясняю себя в 1925 г. Хронология - ключ к пониманию» [СС, т. 5: 276]. Центральные метафоры пути в ее художественном мире 1910-х гг. - странничество и версты (образы судьбы и духовной эволюции).
Периоды творческой эволюции М. Цветаевой обусловлены особенностями становления и развития ее персоналистских взглядов, сформированных русской философией. По мнению И. Евлампиева, русская философия второй половины XIX и начала XX века стремилась обосновать «первичность лично-
Цветаева М.И. Собрание сочинений: В 7 т. - Т.4. - М., 1994. - С.514. Далее в квадратных скобках условное обозначение - СС, после запятой указан номер тома, после двоеточия отмечены страницы; данный принцип ссылки на источник сохраняется и для других условных обозначений (см. «Список условных сокращений»).
сти и ее творческой активности в структуре реальности» [Евлампиев И.И. 2000, ч. 2: 30], когда человек мыслился метафизическим центром мироздания. Данное философское обоснование онтологического статуса личности было следствием противостояния в европейской философии двух подходов к проблеме человека: «Первый подход признавал человека несущественной "деталью" на фоне Абсолюта, второй предполагал, что он играет активную роль в "формировании" единства мира, предполагал, что без человека, без его творческой деятельности Абсолют не может существовать как Абсолют, как вся полнота единства бытия» [Евлампиев И.И. 2000, ч. 1: 19]. Столкновение двух этих направлений, по наблюдению И. Евлампиева, отчетливо проявилось в философских воззрениях Ф. Достоевского: «Достоевский осуществил радикальный сдвиг в понимании человека, в его творчестве был намечен подход к построению новой метафизики, отводившей человеку центральное место в бытии и порывавшей с традициями классического философствования» [Евлампиев И.И. 2000, ч. 1: 297]. В персоналистском мировоззрении Достоевского, утверждает историк русской философии, сочетаются принцип абсолютности личности и принцип мистического единства всех людей [Евлампиев И.И. 2000,4.1: 113].
Религиозные взгляды Достоевского положили начало формированию персоналистской тенденции в философии Серебряного века. Поиск «новой онтологии» философами Серебряного века концентрировался вокруг проблемы творческой личности. Формировалась «новая метафизическая модель человека, окончательно порывающая с платоновской традицией и провозглашающая "возврат к бытию"»; в этой модели «человек представал как естественная составляющая мирового бытия и Абсолюта, причем творческая деятельность человека в мире выступала как основополагающий элемент в реализации единства мирового бытия, в "построении" Абсолюта» [Евлампиев И.И. 2000,4.1:8,30].
На наш взгляд, признание безусловной ценности духовного мира личности, обретающей в творческой деятельности возможность общения с Богом (Абсолютом), является стержневой идеей произведений М. Цветаевой; именно поэтому творчество для нее обладает религиозным смыслом. Бытие художнической личности, онтологические и эстетические законы ее творчества обусловливают эволюционные процессы в поэтической системе, диахронические и синхронические связи с «дальним» и «ближним» литературным окружением, историей и культурой.
«Онтологический подход» к изучению творчества М. Цветаевой, направленный на акцентуацию бытийных категорий и смыслов (в их соотношении с философскими идеями), применялся в работах Е. Дзюбы, С. Ельницкой, Т. Кузнецовой. Результативные по ряду наблюдений и выводов, они не дали цельного представления о цветаевской картине мира в ее динамике. Исследователи уделяли внимание таким бытийным категориям, как жизнь, смерть, любовь, однако не выясняли, насколько «базовой» в структуре цветаевского бытия является категория личности, творящей свое бытие. Между тем, это «центр», определяющий сущность всех других бытийных понятий, цементирующий их в целостную картину бытия. Благодаря такому подходу возможна реконструкция особенностей художественного мышления поэта, уникальности вех его творческого пути.
Изучением особенностей творческой эволюции и онтологии М. И. Цветаевой определяется актуальность темы диссертационного исследования.
Материалом диссертационного исследования являются изданные лирика, драматургия, дневниковая и автобиографическая проза, литературно-критические статьи, эссе, записные книжки и тетради, переписка М. И. Цветаевой, а также воспоминания и критические статьи ее современников. В круг источников исследования вошли семитомное издание собрания сочинений М. Цветаевой (1994 - 1995; составители А. Саакянц и Л. Мнухин), «Неизданное. Сводные тетради» (1997; составители Е. Коркина и И. Шевеленко), двух-
томное «Неизданное. Записные книжки» (2000-2001; составители Е. Коркина и М. Крутикова).
Философской базой исследования стали труды Н. Бердяева, С. Булгакова, Л. Карсавина В. Розанова, С. Франка, Л. Шестова по проблемам онтологии и личности.
Предмет исследования - динамика онтологических установок М. Цветаевой и их влияние на этапы творческой эволюции, своеобразие художественной картины мира, проблематика и поэтика ее произведений.
Цель диссертационной работы состоит в выявлении специфики творческой эволюции М. И. Цветаевой, обусловленной становлением и развитием бытийных представлений поэта и его художественной системы.
Цель работы диктует постановку следующих задач:
исследовать философскую основу мировоззрения М. И. Цветаевой, учитывая его соотнесенность с русской философской мыслью и литературными тенденциями эпохи;
выяснить, какими мировоззренческими и эстетическими установками руководствовалась М. И. Цветаева на разных этапах творчества;
рассмотреть динамику ее представлений о бытии и творческой личности, сочетая в анализе периодов эволюции синхронический и диахронический подходы;
- охарактеризовать диапазон онтологических принципов, структури
рующих художественное мышление и поэтику М. И. Цветаевой.
Научная новизна исследования состоит в выборе онтологического подхода к описанию творческой эволюции М. Цветаевой, ее художественного мышления и поэтики. Впервые лирика, драма, проза Цветаевой исследуется как динамическое онтоэстетическое единство. Целостный феномен цветаевского творчества - как персоналистически ориентированного искусства -представлен во взаимодействии с русской философской мыслью и литературным процессом.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются труды русских и зарубежных философов, представляющих персоналистическое и экзистенциальное направления в философии - Н. Бердяева, С. Булгакова, Л. Карсавина, С. Кьеркегора, Ф. Ницше, В. Розанова, С. Франка, Л. Шестова и др., теоретиков и историков литературы - по проблемам поэтики литературы Серебряного века. Первостепенное методологическое значение имеют труды С. Аверинцева, М. Бахтина, Н. Берковского, Л. Гаспарова, В. Жирмунского, Ю. Лотмана, И. Минераловой, В. Топорова, А. Ханзен-Леве и др. При выполнении работы учитывались труды отечественных и зарубежных исследователей творчества М. Цветаевой (Т. Венцлова, Л. Зубова, С. Ельницкая, С. Карлинский, О. Клинг, Е. Коркина, И. Кудрова, Е. Лаврова, В. Лосская, М. Мейкин, Н. Осипова, М. Полехина, О. Ревзина, А. Саакянц, Е. Фарыно, О. Хести, В. Швейцер и др.).
Диссертация является историко-литературной работой, в анализе литературных феноменов ее автор опирается на структурно-семантический, герменевтический и сравнительно-типологический методы исследования, принцип историзма. Онтологический анализ продиктован спецификой объекта исследования, акцентированием самим автором бытийных аспектов своей художественной картины мира, в центр которой выдвинута личность создателя этой картины мира.
В российском литературоведении формируется внимание к «онтологической поэтике». Проблемы онтологического анализа рассматривались в работах Л. Карасева, Н. Шогенцуковой, А. Цуканова. Термин впервые употребил в 1993 г. в статье «Гоголь и онтологический вопрос» Л. Карасев, пояснивший его смысл: «В литературе онтологические интуиции сказываются и в самой потребности автора в создании "второй реальности", и в особенностях устройства текста, в сюжетных ходах, мотивах поступков персонажей и в различных деталях. Исследование этого особого смыслового слоя (обычно закрытого для автора текста) я назвал онтологической поэтикой или онтологи-
ческим подходом к литературе» [Карасев Л.В. 1993: 84]. Онтологическая поэтика выявляет «индивидуальную мифологию» писателя, такие ее черты, которые способны быть «моделью, образцом, эмблемой для обозначения целого типа онтологического смыслостроительства, имеющего отношение к очень многим людям» [Карасев Л.В. 1995: 7].
Л. Карасев преимущественно реконструирует бытийный смысл символики вещно-предметного мира произведений Н. Гоголя, Ф. Достоевского, А. Платонова. «Онтологический вопрос» видится вопросом «о теле как о живом, живущем веществе», создающем противовес «пустоте несуществования, небытия» [Карасев Л.В. 1995: 7].
Признаки вещественности человека и окружающего его мира порождают, по утверждению Л. Карасева, круг исходных смыслов. Онтологический анализ авторской поэтики выступает способом нахождения «иноформ» («иноформный анализ»), они содержат в себе «исходные» смыслы, в том числе и самого творчества. Одним из мотивов, порождающих литературное произведение (текст как «вторую жизнь» автора), является «онтологическая тоска» создателя произведения.
Думается, поиск специфических черт «авторской онтологии» не может ограничиться анализом семантики вещно-предметной символики, «телесности», эксплицированной в художественном произведении. Уникальность цветаевской картины бытия обусловлена тем, что и телесность, и духовность необходимы для онтологической укорененности человека в мироздании.
Цветаева в человеке, этом единстве телесности и духовности, акцентирует прежде всего личность, которая может быть идентифицирована «строем души» индивида, его «я». Исходной точкой отсчета является 1913 год - время создания стихотворения «Посвящаю эти строки...»: «Слушайте! - Я не приемлю! / Это - западня! / Не меня опустят в землю, / Не меня» [СС, т. 1: 176]. Произведение обнаруживает «онтологическую тоску» автора, но бытийная проблематика выявляется не в символике телесности: онтологический статус
человека кроется в его личности, ядро которой «реконструируется» не через тело («Собственному сердцу чуждой / Буду я в гробу»), а через духовные структуры. «Ядром» личности является ее «самость» (индивидуальность), ее «я». Уникальность индивидуального «я» выявляется через отношение личности к миру и самой себе, поскольку эта уникальность проявляется (и художественно выражена) в сфере сознания лирической героини. Повторяемость отношения в свою очередь позволяет обнаружить онтологическую проблематику, актуализация которой принадлежит авторскому сознанию.
А. Цуканов видит цель онтологической поэтики в том, что она «сосредоточивает свое внимание на тех символических формах, которым автор произведения мог придать смысл основных и вечных вопросов человеческого существования» [ЛЭ: 695]. Онтологическая проблематика является вместе с тем и экзистенциальной, поскольку касается фундаментальных проблем человеческого существования.
Таким образом, онтологический анализ художественного текста направлен «на раскрытие связи личностного бытия автора с общекосмическим бытием» [ЛЭ: 694] и исследование вербализованных отношений автора к миру и себе в бытийном и эстетическом ракурсах, опредмеченных в образно-символической системе произведений.
Н. Шогенцукова предлагает «дешифровать» мифосимволы и архетипы, опираясь на толкование К. Ясперсом символа как кода бытия и языка бессознательного [Шогенцукова Н.А. 1995: 28]. Онтологический анализ оказывается смежным - в рамках герменевтического прочтения художественных текстов -с психоанализом или, например, архетипологией, то есть вовлекается бессознательная сфера творческой деятельности.
Следует отметить, что М. И. Цветаевой свойственно эксплицитное воплощение онтологической тематики и проблематики. Иррациональное начало творческой продуктивности поэтом не исключается, однако мировоззрение Цветаевой отмечено сознательным восприятием искусства как жизнетворче-
ской деятельности. Поэтому в онтологическом подходе к ее творчеству будет ошибочным делать упор лишь на анализ архетипов, «иноформ». В конечном итоге их «выбор» (является он сознательным или проявляется бессознательно) диктуется онтологическими авторскими принципами. Их исследование не исключает, а предполагает обращение к гносеологическим, идеологическим, аксиологическим установкам художника, к понятию «поэтическая личность». Лирика М. Цветаевой автобиографична, опирается на «дневниковый» принцип (интенсивно отслеживается эволюция внутреннего мира авторской личности в ее самоанализе и в связях с окружающим миром), исключительную открытость, интимность и доверительность интонаций, выстраивающих особый тип диалога с читателем. Внутренний мир ее творческой индивидуальности включает абсолютно все, будь то проблемы творчества или эроса, или проблемы трансцендентного бытия. Для Цветаевой личность - это, прежде всего, креативная личность, для которой актуальным является творческое созидание своего и окружающего мира как ценностно-смысловой сферы, как бытия. Данный ракурс продуктивен в выявлении специфических черт творческого наследия М. Цветаевой.
Суть научной гипотезы реферируемой работы может быть сведена к положению, что мировоззрение и художественное мышление Цветаевой на всех этапах эволюции были персоналистичными. Цветаева мыслит человека и его деятельность как первичную творческую реальность мира. Эстетическая деятельность онтологизируется, определяется необходимостью идентификации и воспроизводства духовной сущности творческой индивидуальности (по мере ее развития), устремленной к преодолению или «снятию» конфликта между земным и «абсолютным» бытием. Следовательно, цветаевская поэзия символически воспроизводит драму столкновения творческого духа и прозаической действительности в ее эмпирическом многообразии и движении.
Положения, выносимые на защиту:
Творчество М. И. Цветаевой является персоналистически ориентированным. Личность - центральная категория ее поэтического «космоса». Творческая экзистенция поэтически одаренной (избранной) личности порождает проблематику произведений Цветаевой, персонологичность художественного дискурса.
Эстетика Цветаевой персоналистична. Создаваемая художественно-эстетическая реальность пронизана онтологическим измерением. Художественная космогония корректируется цветаевским антропоцентризмом, поэтому доминантной становится я-лирика, в которой звучит голос поэта о своей судьбе и духовной сущности.
Бытие М. И. Цветаевой является «логосным». Слово реализует не только креативный потенциал эмпирической личности, но и выражает ее абсолютную природу, а также является связующим звеном с трансцендентым миром. В центре творческой вселенной Цветаевой на всех этапах эволюции находится авторская личность, реализующая креативный потенциал не только в создании художественной реальности, но воспринимающая эстетическую деятельность как путь достижения полноты духовного бытия, противостоящего деструктивным силам мира и небытию.
В картине мира у М. И. Цветаевой личность (я, душа) онтологически признается первичной реальностью, что переструктурировало эстетическое (бытийное и художественное) отношение автора к ведущим направлениям литературной эпохи - символизму, акмеизму и футуризму как наиболее продуктивным для нее моделям творчества.
6. В творческой эволюции М. И. Цветаевой можно выделить пять хронологических этапов. На первом этапе (1907 - 1915 гг.) принципом «творческого поведения» является инициация, предполагающая отбор и пересоздание действительности в связи со становлением поэтической личности и движением в мир взрослых. На втором этапе (1916 - 1920 гг.) центральным становит-
ся принцип идентификации, когда личность устанавливает индивидуальные черты (и развивает свою креативность) путем поиска тождеств и аналогий с универсумом. Третий этап (1921 г. - первая половина 1922 г.) характеризуется сакрализацией творчества (этап «Ремесла»). Четвертый этап (вторая половина 1922 - 1925 гг.) отмечен мотивированным и ясным осознанием Цветаевой своей избранности как поэта; принцип трансцендирования служит выявлению и продуцированию «дара голоса», созданного усилиями самой личности и ее абсолютной природы. На пятом этапе (конец 1920-х - 1930-е гг.) способ творческого бытия определяется экзистированием, когда уточняется (и в плане самоопределения, породившего автобиографическую прозу) индивидуальная и общечеловеческая сущность творческой личности.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что в ней уточняются методологические принципы формирующегося в отечественном литературоведении онтологического подхода к анализу литературного творчества в целом, а также отдельного художественного произведения. Определяются базисные уровни и элементы авторского сознания, на которые спроецирован анализ, разграничиваются процедуры онтологического анализа и смежных с ним областей (психоанализа, исследования мифопоэтики), уточняется понятийный аппарат исследования.
Практическое значение работы обеспечивается тем, что выводы, положения, аналитико-описательный и фактографический материал могут быть использованы в работах филологов о литературе русской эмиграции, в курсах истории русской литературы XX века, в курсах по выбору и семинарах по теории литературы, посвященных исследованию онтологической проблематики в художественной словесности.
Апробация идей исследования осуществлялась на межвузовской научной конференции «Художественная индивидуальность писателя и литературный процесс XX века» (ОмГПУ, Омск, 20-21 мая 1997), межвузовской научной конференции «Проблемы эволюции русской литературы XX века: Вторые
Шешуковские чтения» (МПГУ, Москва, 1997), научно-практической конференции «Интерпретация художественного текста» (БиГПИ, Бийск, 18 - 19 апреля 1997), всероссийской научно-практической конференции «Духовные истоки современной письменной культуры» (ТюмГУ, Тюмень, 22 мая 2000), международной конференции «Славянские духовные традиции в Сибири» (ТюмГУ, Тюмень, 24 мая 2002), межвузовской научно-практической конференции «От текста к контексту» (ИГПИ им. П. П. Ершова, Ишим, 4-5 июля 2002), региональной научно-практической конференции «М. И. Цветаева: судьба и творчество: К 110-летию со дня рождения поэта» (СурГПИ, 4 - 5 октября 2002), X цветаевской международной научно-тематической конференции «Марина Цветаева: эпоха, культура, судьба» (Дом-музей Марины Цветаевой, Москва, 9-11 октября 2002), международной научно-методической конференции «XIII Ершовские чтения» (ИГПИ им. П. П. Ершова, Ишим, 18-19 февраля 2003), IX всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа» (Ур-ГПУ, Екатеринбург, 25 - 26 марта 2003), Шешуковских чтениях «Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения» (МПГУ, Москва, 2-3 февраля 2004), V региональной межвузовской конференции «Русская литература в контексте мировой культуры» (ИГПИ им П. П. Ершова, Ишим, 17-18 февраля 2004), XXVI Всероссийской научно-практической конференции «Традиции славяно-русской культуры в Сибири» (ТюмГУ, Тюмень, 24 мая 2004), международной научной конференции «Пушкинские чтения. Филология в XXI веке: проблемы и методы исследования» (ЛГУ им. А. С. Пушкина, Санкт-Петербург, 6 июня 2004), Всероссийской научной конференции «Семантическое поле культуры: генетические связи, типологические параллели, творческие диалоги» (ОмГПУ, Омск, 28 - 29 октября 2004), на заседаниях кафедры русской литературы XX века Московского педагогического государственного университета, кафедры литературы Ишимского государственного педагогического института им. П. П. Ершова.
Основные положения изложены в двадцати трех публикациях, среди которых две монографии. Общий объем публикаций - 33,6 п.л.
Структура диссертации включает введение, две части и пять глав, заключение. Список использованной литературы содержит 270 наименований, из них 23 источника - на английском и немецком языках. Объем диссертации -378 страниц.
Часть I
Картина мира и человека
в творчестве М. И. Цветаевой 1907 - 1920 гг.:
становление персоноцентристской онтологии
