Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-правовое положение женщины в традиционном обществе 20-62
1.1. Элементы материнского рода у коренных пародов Нижнего Амура 20- 35
1.2. Статус и роль женщины в традиционном обществе и культуре 35-43
1.3. Имущественные права женщины 43 - 62
Глава 2. Семейная жизнь и повседневный быт женщины 63 - 130
2.1. Брак и образование семьи у коренных народов Нижнего Амура 63 - 71
2.2. Женщина в хозяйственном быту 71 -98
2.3. Стереотипы женского поведения в емейно-брачных отношениях 98-118
2.4. Передача традиций в женской среде 118 - 130
Глава 3 . Женщина в традиционных верованиях и обрядах 131 - 183
3.1. Система женских персонажей в традиционных верованиях 131 - 146
3.2. Роль женщины в родовых праздниках и промысловых обрядах 146 -155
3.3. Место женщины в семейной обрядности 156 - 183
Заключение 184 - 188
Список используемых источников и литературы 189-210
Приложения 211 - 225
- Элементы материнского рода у коренных пародов Нижнего Амура
- Брак и образование семьи у коренных народов Нижнего Амура
- Стереотипы женского поведения в емейно-брачных отношениях
- Система женских персонажей в традиционных верованиях
Введение к работе
Актуальность темы исследовании. В последнее время заметно усилился интерес ученых и широкой общественности к традиционной культуре различных народов, в том числе коренных народов Нижнего Амура, в связи с активизацией наци о налы ю-культурных процессов и движений, со стремлением к возрождению нравственных основ, самосознания, идентичности и духовных ценностей этносов.
Общественные трансформации последних десятилетий вызвали к жизни интерес к комплексу тендерных проблем, суть которых составляют социально и культурно детерминированные различия в поведении и статусно-ролевых функциях женщин и мужчин. Важным направлением тендерных исследований является меняющийся статус женщины и образ женского в современном обществе (Тишков В.А., 1997, с.8).
Основы этнической идентичности закладываются в семье родителями, так как семья является хранителем и аккумуляционной ячейкой культурных традиций, хозяйственных навыков и разговорного языка. В семье происходит формирование элементов этнического сознания, и именно через женщин этническая культура передаётся подрастающему поколению. Поэтому изучение положения женщины коренных народов в прошлом является одним из аспектов их этнокультурного возрождения.
Так, в 1995 г. в Пекине проходила IV Всемирная конференция по положению женщин «Действия в интересах равенства, развития и мира», на которой были приняты Декларация и Платформа действий. В Российской Федерации существует государственная программа по улучшению положения женщин: в 1993 г. был подписан Указ Президента РФ «О первоочередных задачах государственной политики в отношении женщин»; в 1996 г. Правительство РФ утвердило «Концепцию улучшения положения
4 женщин в РФ». В том же году Постановлением Правительства РФ была создана Межведомственная комиссия по улучшению положения женщин (Цит.: Бондаренко Л.Ю., 1996, с.163). В 2006 г. Правительством РФ было принято постановление о повышении выплат за декретный отпуск и рождение (усыновление/удочерение) второго ребенка до 250 тыс. рублей. В будущем Правительство планирует и дальше повышать роль женщины и семьи в российском обществе. Таким образом, на сегодняшний день в обществе существует осознание необходимости изучения положения женщин, в том числе и в контексте конкретной этнокультурной среды.
Надо также проанализировать и переосмыслить роль и статус женщины в традиционных семье и социуме коренных народов Нижнего Амура (нанайцев, ульчей, удэгейцев, нивхов, орочей, негидальцев). Несмотря на важность данной проблемы, она до сих пор не стала предметом специального изучения этнографов.
Степень изученности проблемы. Тема «Женщина в традиционном обществе и семье коренных народов Нижнего Амура» весьма многогранна. Интерес представляет традиционный статус женщины в семье, специфические особенности положения женщин в социуме. К сожалению, не все аспекты этой проблемы получили достаточное освещение в научной литературе. Несмотря на то, что «женская» тематика сегодня очень популярна, тендерные проблемы в этнографии народов Нижнего Амура до последнего десятилетия практически не выделялась в самостоятельную область исследования, что ограничивает возможность проведения широкого сравнительно-сопоставительного анализа, В научной литературе, так или иначе связанной с указанной проблематикой, можно выделить несколько блоков (этапов), различающихся хронологическими особенностями, тематикой и глубиной изучения.
Первый блок представляет литература общеисторического плана, содержащая различные по направленности и уровню обобщения научные публикации, посвященные северным народам. Эти материалы должны
привлекаться для изучения многообразия процессов, повлиявших на историю малочисленных народов. Научная литература дооктябрьского периода (хотя в ней не все северные народы были изучены в достаточной мере) создала задел для последующих поколений историков и этнографов. В этот период были проведены серьезные демографические исследования, собран этнографический материал, предпринимались попытки кросс-культурного анализа для выявления общего и особенного в истории и культуре северных народов (Доржеева В.В., 2002, с.240).
В историографии вопроса можно выделить три основных этапа.
Первый этап представлен трудами конца XIX - начала XX вв. и характеризуется своей описательной направленностью. По своей форме это в основном свидетельства путешественников, чиновников, военных, принимавших непосредственное участие в описываемых событиях. Во всех трудах этого периода сведения о положении женщины фрагментарны. Тем не менее, пространственный диапазон путешествий по дальневосточной окраине России дает возможность сравнительного изучения отдельных аспектов, которые имеют по большей части значение источника. Лишь в некоторых из них исследовательский аспект вышел на первый план и был представлен выводами. Все труды конца XIX - начала XX в. условно можно разделить на два основных раздела.
1) Работы описательного характера, содержащие конкретный этнографический материал, таких авторов как: К.А.Белиловский (1894, 1894а), АЛ.Белькович (1896), С.Н.Браиловский (1901), Р.К. Маак (1859, 1861), А.Н.Максимов (1908), Мейер Е.Е. (2000), А.Ф. Миддендорф (1878), И.П. Надаров (1884, 1887), Н.М. Пржевальский (1947), Ал.Рубцов (1912), С.Тихвинский (1913), П.П. Шимкевич (1896, 1897), и др.
Так, К.А.Белиловский, как медик, в своих работах большое внимание уделил вопросу деторождения у инородцев, физиологическим особенностям организма женщины-туземки, указал на причины раннего старения женщин и полового бессилия мужчин. И.П.Надаров писал о предрассудках коренного
6 населения Уссурийского края, в частности, по отношению к беременной женщине, которая считалась нечистой и должна была находиться в течение одного месяца в отдельном балагане, а ее одежда подлежала обязательному уничтожению. Работа А.Н.Максимова, как и Л.Я.Штернберга, содержит важную для пас информацию не только об обычаях избегания между членами семьи и рода, но и о причинах подобных ограничений. А.Ф.Миддендорф, С.Браиловский, А.Л.Белькович, Н.М.Пржевальский, П.П.Шимкевич уделили внимание видам женских работ (обработке рыбьих кож и звериных шкур, разделке рыбы, шитью одежды и пр.), распределению трудовых обязанностей и взаимоотношениям между женщинами. Р.К.Маак показал способы обработки и заготовки растительной пищи нанайскими женщинами.
2) Монографии и статьи, в которых исследуются отдельные стороны жизни этносов, уточняются и углубляются накопленные материалы для сравнительного материала. До сих пор не утратили своей актуальности труды В.П. Маргаритова (1888), С.Патканова (1912, 1912а), Б.О. Пилсудского (1908, 1910, 1914-1915), Л.И. Шренка (1883, 1899, 1903), Л.Я. Штернберга (1904, 1905,1908,1933,1933а).
Так, работы С.Патканова представляют огромный интерес с точки зрения сравнительной статистики по родовому и семейному составу инородческого населения Сибири, а у Л.И.Шренка и Л.Я.Штернберга содержится важный для нашей работы вывод о том, что женщина у коренных народов Севера не была угнетена, к ней относились с уважением, как к жене и матери (Шренк Л.И., 1903, с.7; Штернберг Л.Я., 1933, с.374). Также Л.Я.Штернберг уделил большое внимание миротворческой роли женщины в межродовых столкновениях, причину которой он видел в классификационной системе родства и явлениях группового брака, показал отдельные пережитки материнского рода у нивхов, орочей, негидальцев, айнов. Л.И.Шренк обрисовал способы заготовки и разделки рыбы, мяса, дикоросов, процессы изготовления ниток и плетения циновок у инородцев
Амурского края. Б.О.Пилсудскни отметил различие и сходство родильных обычаев нивхов, ороков и айнов, подчеркнул разное отношение к роженице и новорожденному, привел некоторые запреты для беременной женщины, отдельные способы и средства народной медицины, показал религиозные предрассудки, связанные с родами, появлением ребенка и близнецов. В.П.Маргаритов описал виды женских работ у орочей, их орудия труда, способы обработки кож и шкур, имущественно-правовое положение женщины.
Второй этап включает в себя труды советского периода. Их можно разделить по времени.
1) Труды первой трети XX в. (до 1930-х годов), несмотря на то, что комплексных исследований жизни народов Севера почти не проводилось, достаточно полно отражают судьбу малочисленных народов в новой исторической реальности, политическая ангажированность в них почти не доминирует.
Это работы В.К. Арсеньева (1926, 1948), Д.К.Зеленина (1934), A.M. Золотарева (1933, 1939), СВ. Иванова (1935), Н.К.Каргера (1927), Е.А.Крешювича (1929), Н.А.Липской-Вальроид (1925), А.Н. Липского (1918, 1923, 1925), И.А. Лопатина (1922, 1925), К.М.Мьїльниковой и В.И.Цинциус (1931), С.М.Широкогорова (1935).
С деятельностью И.А. Лопатина связан процесс активного сбора, быстрого накопления ценнейших данных по этнографии нанайцев. Автор в той или иной степени коснулся почти всех сторон материальной и духовной культуры этого народа. В монографии обрисованы занятия, орудия труда женщины, роль женщины в обрядах сохранения жизни новорожденного, трудовом и нравственном воспитании детей и т.д. Н.А. Липская-Вальронд, А.Н. Липский описали родильную обрядность нанайцев, привели ряд пищевых и поведенческих запретов для беременной женщины, рациональные и магические способы родовспоможения, религиозные воззрения, связанные с родами и сохранением жизни младенца и пр. В.К. Арсеньев отметил
8 большую роль дяди - брата матери - в деле воспитания племянника, обрисовал (как Н.К. Каргер и A.M. Золотарев у нанайцев) классификационную систему родства и формы брака у удэгейцев, приемы трудового воспитания девочек и т.д. Д.К.Зеленин привел имущественные запреты для женщины, как «приходящего элемента» родового общества коренных малочисленных народов. Материалы К.М. Мыльниковой и В.И. Цинциус по негидальскому языку, Е.А. Крейновича по космогоническим представлениям нивхов важны для нас с точки зрения документальных подтверждений отдельных положений работы (например, о «положительных» и «отрицательных» женских персонажах традиционных верований и фольклора). С.М.Широкогоров описал социальную структуру тунгусов и сопредельных с ними этносов.
2) Научная литература середины 1930-х и по 1960-е гг. Её
отличительной чертой является излишняя идеологизированность, поэтому
важен критический подход, так как авторы дают описание этапов
советизации жизни северных народов, приветствуют стирание национальных
различий. Во всех работах женская тематика, как правило, затрагивается
вскользь, иллюстрируя отдельные стороны культуры и быта.
3) В 1960-е годы в научной литературе появляются работы, в которых
авторы поднимают проблемы вырождения малых народов Севера. Возрастает
понимание того, что утрачиваются уникальные живые знания, накопленные
северными народами в ходе их тысячелетней истории. Авторы приходят к
выводу о необходимости изучения и сохранения народных обычаев,
культуры, знаний. На смену лозунгу «дикие народы Севера надо приобщать к
цивилизации» приходит стремление сохранять, изучать и развивать
национальные культуры, заимствовать из них ценные зерна. Появляются
работы, посвященные вопросам общественного устройства народов Севера в
прошлом и настоящем (Общественный строй у народов северной Сибири:
XVII-нач. XX вв., 1970 и др.).
4) В 1970 - 1980-е годы происходит постепенное переосмысление роли северных этносов в истории многонационального государства, исследователи предлагают меры для предупреждения исчезновения малочисленных этносов Севера (Проблемы истории общественного сознания аборигенов Сибири, 1981; Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера, 1985 и др.).
В работах С.В.Иванова (1963, 1976), Е.А.Крейновича (1973, 1973а), В.Г.Ларькина (1961, 1964), В.В.Подмаскипа (1977), Л.И.Сем (1976), Ю.А.Сема (1959, 1961, 1973, 1979), А.В.Смоляк (1962, 1966, 1975, 1976), Ч.М.Таксами (1969, 1971, 1975, 1976), В.И.Цинциус (1971, 1974) зафиксировано положение женщин в семье и обществе у народов Нижнего Амура, показана роль женщины в хозяйственной жизни семьи, в процессе социализации детей и пр. у отдельно взятых этносов (нивхов, ульчеЙ, орочей, удэгейцев, нанайцев, негидальцев).
К третьему этапу можно отнести работы постсоветской историографии - перестроечного и постперестроечного периода (с конца 1980-х по настоящее время).
В коллективной монографии «Этническое развитие народностей Севера в советский период» (М, 1987) авторы показывают влияние национально-государственного строительства на этнические процессы на Севере. Отдельная глава посвящена семье, где отмечается, что вопрос о бесправии женщин в прошлом сильно преувеличен, что женщина у народов Севера никогда не была затворницей. Участие женщины в производительном труде, необходимом для жизни семьи, в воспроизводстве и обеспечении благополучия всех ее членов определяло положение женщины в семье, взаимоотношения ее членов. Поэтому вопрос о положении женщины у народов Севера в прошлом неоднозначен (Этническое развитие народностей Севера, 1987, с. 179).
В коллективной монографии «Семейный быт народов СССР» (М, 1990) в соответствии с этнографическим профилем работы рассматриваются социокультурные процессы на семейном микроуровне, важнейшие функции
10 семьи, понятия о родстве, о родственных и локальных связях, взаимоотношениях личности, семьи и общества. Показаны особенности и общность брачпо-родственных основ образования семьи, ее развитие в прошлом и настоящем у разных народов. Наряду с позитивными изменениями в семейно-брачных отношениях, такими как исчезновение сговора о браке еще не родившихся или малолетних детей, уменьшение детской смертности, авторы отмечают и тревожные тенденции - утрачивание семейного национального воспитания, неспособность школы обеспечить систематическую передачу молодому поколению традиционного опыта ведения промыслового хозяйства и др. (Семейный быт, 1990, с.4-5). А.В.Смоляк, рассмотрев семьи нанайцев, ульчеи, нивхов и других этносов в разделе «Народы Севера и Дальнего Востока», отмечала, что в прошлом женщина в семье не была бесправной и забитой, но её угнетала чрезвычайно тяжёлая работа, необходимая для жизнеобеспечения семьи в трудных природных условиях (Смоляк А.В. 1990, с.338).
В 1994 г. на основе международной конференции «Женщина и свобода: пути выбора в мире традиций и перемен», организованной Институтом этнологии и антропологии РАН совместно с женской ассоциацией «Радуга» и фирмой «Ларина сервис» вышел сборник ее материалов с одноименным названием (М., 1994). В конференции приняли участие более 500 ученых, работников органов государственной власти и управления, членов правительства России, лидеров женских движений и организации из Российской Федерации и других стран. В центре внимания участников были вопросы положения и прав женщин России в условиях глубоких общественных преобразований, осуществления государственной политики в области семьи, материнства и детства, задачи и перспективы женского движения и участия женщин в различных сферах общественной жизни. Специальные заседания были посвящены таким проблемам, как женщины в конфликтах и миротворчестве, демографические и социально-культурные аспекты семьи, женщины в механизмах передачи культурных традиций и
сохранения духовных ценностей, и другие. А.В. Смоляк выступила с докладом «Положение женщины народов Севера в семье и обществе», основным лейтмотивом которого был тезис о том, что о роли женщины у народов Севера в семье и обществе нельзя говорить однозначно и предвзято. Тяжелое положение женщины было обусловлено особенностями хозяйственной деятельности и условиями проживания коренных этносов (Смоляк А.В. 1994, с. 236).
В литературе данного периода материалы для диссертации находим в работах Ю.В.Аргудяевой (1999, 2002) (изменение положения женщины в процессе взаимодействия и взаимовлияния аборигенных народов со славянским населением), С.В.Березницкого (1998, 1999, 2000, 2000а) (образ женщины в традиционных представлениях и фольклоре орочей, отношения между членами семьи и т.д.), П.Я.Гонтмахера (1988, 1996) (роль женщины в декоративно-прикладном искусстве народов Нижнего Амура), Н.Б.Киле (1997, 1998) (традиционный этикет взаимоотношений между членами семьи у нанайцев; процесс обработки рыбьих кож), Н.В.Кочешкова (1996, 2000) (женское декоративно-прикладное искусство народов Нижнего Амура), Г.А.Отаиной (1992, 1997) (образ женщины в фольклоре нивхов, стереотипы мужского и женского поведения), В.В.Подмаскина (1991, 1997, 1998) (женские персонажи в традиционных представлениях удэгейцев, система воспитания), А.П.Самара (1997, 2001) (женские накосные украшения и прически), А.Ф.Старцева (1989, 1996) (терминология родства, виды женских занятий, женщина в медвежьем празднике), Л.П.Тарвид (2004) (женское декоративно-прикладное искусство народов Нижнего Амура), М.М.ХасаповоЙ (2000) (роль женщины в медвежьем празднике и обрядах календарного цикла негидальцев) и др. Особое место в историографии этого периода занимают труды Е.А.Гаер (1981, 1989, 1991) и А.В.Смоляк (1980) о роли женщины в свадебной, родильной, погребальной обрядности.
Отдельный блок литературы по данной теме составляют работы, посвященные изучению этнической истории отдельных малочисленных
народов Севера (История и культура удэгейцев, 1989; История и культура ульчей, 1994; История и культура орочей, 2001; История и культура нанайцев, 2003). Однако среди них нет трудов, специально посвященных изучению положения женщин.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в трудах историков и этнографов нашли отражение лишь отдельные вопросы положения женщины в семье и обществе, описание свадебных, родильных обрядов, их фольклорных сопровождений, изложение запретов и правил, с которыми сталкивались женщины на протяжении всей жизни. В социологической литературе имеются сведения о возрастных, образовательных характеристиках женского населения (Бойко В.И., 1977; Борисов М.Н., 1995).
Наиболее изученными оказались следующие стороны заявленной проблемы: распределение трудовых обязанностей между мужчиной и женщиной, участие женщины в обрядах семейного цикла и в процессе социализации детей, роль женщины в декоративно-прикладном искусстве. Однако участие женщины в свадебных, родильных и похоронных обрядах нанайцев, ульчей и нивхов освещено гораздо полнее, чем у орочей и негидальцев, а проблема родовой организации наиболее полно отражена у нивхов и нанайцев. Специальных же работ, посвященных комплексному исследованию положения женщины коренных народов Нижнего Амура, до настоящего момента нет.
В целом, в современной отечественной историографии создана необходимая теоретическая и эмпирическая база для рассмотрения роли женщины в традиционной культуре народов Амура, а анализ литературы и этнографических источников показывает возможность глубокого изучения семейного и социально статуса женщин Севера.
Цель и задачи исследования. Цель диссертации - изучение положения и роли женщины в традиционной семье и обществе коренных народов Нижнего Амура со второй половины XIX в. до начала XX в. Это может быть решено постановкой следующих задач:
1) проанализировать роль женщины в традиционном обществе и
культуре коренных народов Нижнего Амура;
2) определить совокупность факторов, оказавших влияние на
социальный и имущественно-правовой статус женщины;
изучить структуру повседневности женского быта;
выявить и описать смысловую и мифологическую нагрузку женских образов в духовной культуре коренных народов Нижнего Амура;
5) показать значение и роль женщин в семейной обрядности
исследуемых этносов.
Объектом исследования выступают общество и семья коренных народов Нижнего Амура.
Предметом исследования является роль и статус женщины в традиционном обществе и семье коренных народов Нижнего Амура.
Географические рамки работы ограничиваются регионом Нижнего Амура, охватывающим долину Нижнего Амура от впадения в него р.Уссури вниз, вплоть до Амурского лимана. В административном отношении он включает территории современных Комсомольского, Нанайского, Николаевского, Полино-Осипенского, Солнечного, Ульчского, Хабаровского районов Хабаровского края. В этом районе компактно проживали и проживают нанайцы, ульчи, нивхи, орочи, удэгейцы, негидальцы. Сходные природные условия проживания, длительное соседство и всесторонние взаимные контакты на фоне однотипного хозяйственно-культурного типа (ХКТ) и примерно одинакового уровня социально-экономического развития способствовали формированию на этой территории единой историко-эти о графи чес кой области с ведущим хозяйственно-культурным типом рыболовов, охотников и собирателей.
Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XIX - начало XX в. Данный выбор обосновывается тем, что в указанный период ещё сохранялся традиционный уклад жизни коренных этносов региона, который с первой четверти XX в. в результате политических и
14 социально-экономических изменений в России был почти полностью разрушен.
Научная новизна. Настоящая диссертация является первым в отечественной и зарубежной историографии исследованием, в котором предпринята попытка комплексного изучения положения и роли женщины в традиционной семье и обществе коренных народов Нижнего Амура. В работе исследуются нормы обычного права, регламентирующие поведение женщины, её права в браке, отношение к осиротевшим детям, имущественные права, роль в семейных обрядах и т.п.
В научный оборот вводится комплекс архивных и полевых материалов, который позволил дать систематизированное описание семейного и хозяйственного быта приамурских народов с позиций современной этнологии. В целом, данное исследование вносит определённый вклад в разработку проблем, связанных с этнокультурной историей региона и этнической историей коренных народов Нижнего Амура.
Методология и методы исследования. В основу исследования положена теория научного познания, главными принципами которой являются историзм и объективность. В качестве методологической основы диссертации выступают теоретические исследования отечественных историков, этнологов-антропологов, философов, посвященные изучению этнической истории народов России и их вклада в общечеловеческую культуру: В.А.Александрова (1981), С.А. Арутюнова (1989), Ю.В. Бромлея (1986), О. А.Ганцкой (1984), И.С.Гурвича и Б. О. Долгих (1970), И.Д.Ковальченко (1995), А.Г.Харчева (1979).
При изучении семьи мы придерживались системного подхода, в связи с чем семья рассматривалась нами как социальная система с определенной, характерной для нее структурой разных типологических вариантов с присущими ей функциями производства человека, воспроизводства этносов в моно- и полиэтнических средах, функцией социализации будущих
15 поколений, а также экономической и экспрессивно-рекреационной функцией (ГанцкаяО.А. 1984, сс.16, 19).
Анализ культуры коренных народов региона сквозь призму семейных отношений производился в соответствии с тендерной методологией, в разработку которой большой вклад внесли Н.Л. Пушкарёва (1997, 1999) и В.А. Тишков (1997, 2003). Это позволило рассмотреть такие вопросы, как идеалы «мужского» и «женского» в выборе брачных партнёров, ролевые установки и механизмы воспроизводства, эволюции и передачи культурных ценностей.
В диссертации использованы историко-генстичсский, сравнительно-исторический и типологический методы. В частности, применение сравнительно-исторического (компаративного) и типологического методов позволило разграничить напластования различных традиций, определить характер их образования и степень эволюции семейной организации коренных этносов Нижнего Амура.
Помимо вышеперечисленных теоретических методов исторического познания, мы также применялись метод визуального наблюдения и опроса респондентов, метод текстологического анализа фольклорных текстов и художественных произведений писателей из числа коренных народов и др. (Пушкарёва Н.Л. 1997, с.6; КрадинН.Н. 2001, с.17, 19).
Источниковая база диссертационного исследования. Для решения поставленных задач привлечен широкий круг источников, часть из которых вводится в научный оборот впервые. Их можно разделить на три основные группы - опубликованные, неопубликованные архивные и материалы полевых экспедиционных исследований.
Одним из основных источников при написании диссертации послужили полевые материалы автора (далее - ПМА), собранные во время этнографических экспедиций 2000 г. (Ульчский и Николаевский районы Хабаровского края), 2001 - 2003 гг. (район им.П.Осипенко Хабаровского края; Пожарский район Приморского края; Охинский район Сахалинской
области) в селениях компактного проживания нивхов, нанайцев, негидальцев, удэгейцев и других этносов. В общей сложности было опрошено 36 чел., из них нанайцев -И, удэгейцев - 5, нивхов - 6, ульчей - 2, негидальцев - 10, эвенков - 1, русских - 1; получена и перепроверена информация о способах обработки шкур, занятиях и орудиях труда женщин, родильных обрядах, уходе за новорожденным и пр. Нужные для работы выводы нашли отражение на страницах диссертации.
Важным источником исследования стали материалы, сосредоточенные в центральных архивах страны; архив Музея антропологии и этнофафии РАН - архив МАЭ РАН; Петербургский филиал архива РАН - ПФА РАН; в архивах Дальнего Востока: Российский Государственный исторический архив Дальнего Востока - РГИА ДВ, Государственный архив Хабаровского края - ГАХК, филиал ГАХК г.Николаевска-на-Амуре, архив Общества изучения Амурского края - архив ОИАК; архив Института истории ДВО РАН - архив ИИАЭНДВ ДВО РАН.
Значительный материал получен в архиве МАЭ РАН. Особую ценность представляет личный фонд А.Н. и Н.А, Липских, в котором содержится важная информация о положении женщины-аборигенки, ее семейных и бытовых обязанностях, пережитках материнского рода и обычае авупкулата у нанайцев начала XX в. и другие сведения (Архив МАЭ РАН. Ф.5, оп.2, дд.38, 39, 41, 43, 44, 65, 74, 80, 81, 129; оп.4, д.32; оп.6, д.5). К сожалению, многие материалы этого фонда написаны на нанайском языке и являются не доступными для широкого круга исследователей (Архив МАЭ РАН. Ф.5, оп.2,дд.41,82).
Большой интерес представляют материалы фонда СМ. Широко горо ва об имущественно-правовом положении женщины у народов Севера, обычаях избегания между членами семьи и рода, религиозных представлениях, как северных тунгусов, так и соседних с ними этносов и пр. (Архив МАЭ РАН. Ф.К-2,оп.1,дд.214,216,217).
Материалы о формах брака у народов Севера, о женщине в родильной обрядности, запретах для роженицы, для женщин в отсутствие мужчин содержатся в фонде Б.А.Куфтина (Архив МАЭ РАН. Ф.12, оп.1, дд.41, 42, 48).
В фонде Б.А.Васильева представлены материалы о роли женщины в погребальной обрядности, наряде нанайской невесты и пр. (Архив МАЭ РАН. Ф.12, оп.1, дд. 109, 124).
В ПФА РАН, в фонде Л.Я.Штернберга содержатся данные по родильной обрядности нивхов и других народов, пищевых и поведенческих запретах для рожениц (ПФА РАН. Ф.282, оп.1, д.85); а в экспедиционном журнале Л.И.Шренка - материалы о формах брака, брачном возрасте жениха и невесты у негидальцсв, причинах появления калыма у коренных народов Севера (ПФА РАН. Ф.317, оп. 1, дд.2, 3).
В РГИА ДВ имеются материалы о брачных отношений между коренными народами Нижнего Амура и китайскими отходниками, обрисовываются причины возникновения подобных смешанных браков; о постановлениях Российского правительства по улучшению условий для местных рожениц и др. (РГИА ДВ. Ф.702, оп.1, д. 1401).
В фондах ГАХК содержится информация главным образом о тяжелом труде женщин коренных народов Нижнего Амура (ГАХК. Ф.П-2, оп.П, д.29); о выделке кож и шкур у негидальцсв и эвенков, об орудиях труда нанайских вышивальщиц (ГАХК. Ф.537 (фф.Е.П.Орловой и П.Покровского), оп.1,д.28).
В филиале ГАХК г.Николаевска-на-Амуре имеется любопытный материал об оплате работы женщин из среды инородцев на русских рыбозасольных заводах в начале XX в. (филиал ГАХК г.Николаевска-на-Амуре. Ф.12, оп.З,д.Ю).
В архиве ОИАК, в фонде В.К.Арсеньева содержится материал о родильных обрядах, роли женщины в медвежьем празднике и промысловых обрядах, а также о межродовых столкновениях, о половозрастном разделении
труда, обычаях избегания у удэгейцев и орочей (архив ОИАК. Ф.В.К.Арсеньева. Оп. 1, дд.2, 3,4, 10, 11, 20,27, 28).
В архиве ИИАЭНДВ ДВО РАН, из фонда С.В.Березницкого взята информация об украшениях и одежде орочекой невесты; о взаимоотношениях между невесткой и родителями мужа у удэгейцев (Архив ИИАЭНДВ ДВО РАН. Ф. 1, оп.2, дд.364, 434).
Важным этнографическим источником, позволившим
реконструировать традиционные представления и верования, а также отдельные элементы быта коренных этносов Нижнего Амура, явились фольклорные материалы, собранные и опубликованные как известными исследователями (лингвистами и фольклористами) В.А.Аврориным и Е.П.Лебедевой (1987), Д.Нагишкиным (1980), О.П.Суник (1985), В.И.Цинциус (1982), А.Чадаевой (1990), ЛЯ. Штернбергом (1908), так и учеными, представителями малочисленных народов, Г.А.Отаиной (1997), В.М.Санги (1989). Также использовались фольклорные тексты, скомпонованные в сборники «Легенды озера Болонь» (1998), «Нанай нингмансални» (1950), «Нанайский фольклор» (1996).
Для восстановления картины семейного быта и повседневной жизни женщины в исследуемый период автором использовались как художественные произведения нанайских писателей Г.Г. Ходжера (1969, 1975, 1980) и В.Ф.Зуева (1990), так и опубликованные в журналах воспоминания представителей коренных малочисленных народов Н.Кого-Самара (1928), Онинка (1930). В силу жанра литературные произведения страдают фрагментарностью. Однако анализ и проверка по другим источникам показали их достаточную этнографическую достоверность.
Научно-практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при анализе современного состояния коренных народов Нижнего Амура в плане понимания особенностей воспроизводства этнических традиций, в работе Ассоциаций малочисленных народов Севера, в деятельности структур власти при разработке программ, направленных на
19 улучшение положения коренных народов, и, в частности, женщин, представительниц этих народов, а также при создании трудов по истории и этнографии народов Нижнего Амура, при разработке школьных и вузовских курсов этнографии и регионоведения.
Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 17 публикациях общим объемом свыше 6 п.л., изложены в сообщениях и докладах на научных конференциях международного (Дальний Восток России в контексте мировой истории: от прошлого к будущему. Владивосток, 18-20 июня 1996г.; Социально-экономические и политические процессы в странах АТР.- Владивосток, 23-26 апреля 1997 г.; Историко-культурные связи между коренным населением Тихоокеанского побережья Северо-Западной Америки и Северо-Восточной Азии, К 100-летию Джезуповской Сев.-Тихоокеанской экспедиции. - Владивосток, 1-5 апреля 1998; Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. - Владивосток, 1998; Широкогоровские чтения (проблемы антропологии и этнологии).-Владивосток, 18-19 октября 2001 г.; российского и регионального уровней (Гродековские чтения. - Хабаровск, 1996; Вопросы археологии, истории и этнографии Дальнего Востока. Пятая Дальневосточная конференция молодых историков. - Владивосток, 1997; Шестая Дальневосточная конференция молодых историков. - Владивосток, 2001; Этнология и образование: проблемы интеграции академической пауки и высшей школы. -Владивосток, 12-15 ноября 2002 г.; Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков. - Владивосток, 13-16 мая 2002 г.).
Структура диссертации предопределена основными задачами исследования и включает введение, три главы, заключение, список использованных источников и литературы, приложение.
Элементы материнского рода у коренных пародов Нижнего Амура
Доминирование самцов над самками не универсальное явление. У многих видов самки не слабее самцов. Однако у ряда высших животных социальное поведение самцов отражает их иерархическое доминирование над самками. Подобные отношения характерны и для людей. В антропологической и социологической литературе существует неомарксистская конфликтная теория господства мужчин над женщинами, восходящая к концепции «патриархата» из работы Ф.Энгельса «Происхождение семьи,,.». Согласно этой концепции, на определенной ступени развития мужчины стали доминировать над женщинами и эксплуатировать их (Hartman Н., 1976; Leacock Е., 1983; Gailey С, 1987; Флюер-Лоббан К„ 1990; Гейли К., 1990 и др.).
До сути и смысла «матриархата» пытались докопаться Баховен, Морган, Мак-Леннан, марксисты, антропологи, археологи, социобиологи, этнографы и т.д. Всех интересовали вопросы: на какой исторический промежуток времени приходился этот «первобытнообщинный строй», был ли он вообще и повсеместно ли, что в нем происходило, и главное, какую роль в становлении человечества играла женщина? В советской науке бытовала теория «матриархата», согласно которой до господства мужчин существовало равенство между полами, а в некоторых обществах было распространено и господство женщин. Современные данные показывают, что матриархат - это кабинетный миф ученых XIX столетия (Першиц А.И., 1986; Артемова О.Ю., 1987, 1993 и др.). Даже марксисты склонились к тому, что первобытнообщинный строй, возможно, не знал общественного равенства полов. Это равнозначно заявлению, что матриархата как такового в истории человечества не было, о чем говорил еще Шарль Фурье. В 36 перечисленных им периодах развития человечества эпоха матриархата отсутствует (Фурье Ш., 1938). В конце концов, ученые, исходя из положения о многолинейности исторического развития, пришли к выводу, что матриархат, очевидно, существовал, но развитие человечества шло двумя независимыми путями: одни племена и народности (в основном земледельческие) прошли матриархальную стадию, потому и отстали, другие - скотоводческие, пошли по патриархальному пути и возвысились до создания государства. Отметим, что нередко с матриархатом путают матрилинейность - определение родства по материнской линии. Во многих культурах существовали культы поклонения женщинам, но это нисколько не мешало мужчинам доминировать в обществе (Крадин Н.Н., 2001, с.48).
Между тем в памяти и в быту большинства народов еще в начале XX в. сохранялись реликты странных социальных, нравственных, моральных, юридических и других норм, обрядов и ритуалов, в которых угадывается особое отношение к женщине, подчеркивается важность ее роли. Это - традиции вести происхождение и наследовать имущество по материнской, а не по отцовской линии; подчиненное положение мужчины в семье жены, особенно сразу же после свадьбы; покровительство брата женщины своим племянникам; дислокальное проживание мужчин и женщин; обилие женских демонических сил в мифологии того или иного народа; изображения матерей-прародительниц и т.д., и т.п.
У народов Нижнего Амура еще в начале XX в. также наблюдались элементы материнского рода и матрилокального брака, которые прослеживаются в обрядах при брачных церемониях. Это половая свобода незамужних девушек и относительная внебрачная половая свобода замужних женщин: они могли вступать в половые сношения с мужчинами дозволенной им группы, что не порицалось обществом (Лопатин И.А., 1922, с.162-163). Такая сексуальная свобода могла возникнуть только в недрах материнского рода, когда счёт родства и происхождения вёлся исключительно по материнской линии, а факт неизвестности отца не оказывал никакого влияния на имущественное и общественное положение детей. Каждый человек в силу факта рождения был полноправным членом общества, совершенно независимо от того, от какой связи он родился, - брачной, добрачной или внебрачной. В любом случае он принадлежал к определённому роду, а именно - к роду своей матери. Требования добрачного целомудрия и брачной исключительности являются порождениями отцовского рода и вызваны, прежде всего, экономическими соображениями.
Брак и образование семьи у коренных народов Нижнего Амура
У всех народов региона предпочтительной была женитьба на девушке из рода матери и выдача замуж женщин своего рода в род матери. У ульчей этот обычай назывался ихзрэ таудди, букв, «зажечь лампу». Информанты объясняли этот обычай стремлением матери к тому, чтобы после неё осталась женщина из её родного рода, которая бы вместо неё «лампу зажигала», т.е. передавала частицу родового огня и, таким образом, продлить свой род, «свою дорогу» (Смоляк А.В., 1966, с.ПО). Этот обычай связывали также и с необходимостью передать женщине из своего рода приданое, полученное матерью при замужестве. Так, например, переписями 1936 и 1937 гг. в Кур-Урмийском, Нанайском и Комсомольском районах было установлено большое количество семей, в которых жёны сыновей принадлежали к одному роду с матерью. При повторных браках мужчин и женщин этот обычай также сохранялся. При многоженстве жёны часто принадлежали не только к одному роду, но, сверх того, приходились друг другу родными или двоюродными сестрами, или тётками и племянницами, О подобном явлении есть упоминания и в национальном фольклоре. Термины «садом» и «эуюп» обозначали родителей жёны сына или мужа дочери, причём термины эти взаимны, что служит доказательством существования в прошлом обязательного брака женщине из рода матери, что приводило брачной связи двух родов (Архив МАЭ РАН. Ф.5, on 4, д.32, л.4-6). В этом обычае явственно проступают мотивы борьбы женщины за принадлежность к своему материнскому роду и за сохранение связи с материнской семьёй (Смоляк А.В., 1966, с.139), характерные для переходного периода от материнского рода к отцовскому. Обычай брать жену из рода матери, чтобы жена была кровной родственницей мужа, связан с культом предков, с культом матери (Штернберг Я.Я., 1904, с.68). Отголоском этого обычая было существование крепких родственных связей среди женщин. Так, если по какой-либо причине у женщины пропадало молоко или в результате тяжёлой болезни она не в состоянии была кормить своего ребёнка, или в случае смерти, долгого отсутствия и пр., младенца поочерёдно кормили другие женщины рода жены, рода матери. Весьма древней пережиточной формой являлась и традиция женитьбы на дочери сестры, в результате которой происходил своеобразный раздел детьми: сыновья от этого брака оставались в роде отца, а дочери уходили в род матери (Смоляк А.В., 1966, с. 116).
В конце XIX в. семьи коренных народов Нижнего Амура разделялись на большие или неразделённые (семьи, в которых жили как минимум две родственные пары - отец с семьёй и его женатый сын, либо два женатых брата), малые моногамные и малые полигамные (многоженство было распространено у всех народов этого района). Однако господствующей формой семьи коренных народов Нижнего Амура конца XIX столетия была малая семья, состоящая из родителей и их неженатых детей численностью от 3 до 12 человек. Она делилась на три категории: неполная (состояла только из супругов); «несложная» (из родителей и неженатых детей); сложная, включающая в свой состав отдельных родственников мужа. Большая семья в этот период встречалась редко и представляла собой близкородственную группу, объединявшую потомков отца или матери по третье колено (Цит.: Смоляк А.В., 1985, с.176). У нанайцев в 1897 г. семей, в которых у одного мужчины было две жены, насчитывалось 12 %, а семей с тремя жёнами было 1,5 %); тогда как малые семьи составляли 65%, остальные были неразделёнными и имели число членов от 4 до 37 человек. Среди таких семей преобладали семьи родителей с женатыми сыновьями; вдвое меньше было семей, в которых жили женатые братья без родителей или женатые племянники в семьях своих дядей. Полигамные семьи (13,5%) сохранялись, в основном, благодаря бытованию обычая левирата (Смоляк А.В., 1985, с.176-177; Народы России, 1994, с.240; Народы Дальнего Востока России, 1985, с.85). У ульчей преобладали простые малые семьи - 80%, полигамных семей было всего 8% (Народы России, 1994, с.367). Л.Я.Штернберг описал у нивхов большие неразделённые семьи, в которых вместе с семьёй отца жили женатые сыновья. По данным Всероссийской переписи удэгейского населения Приморской области за 1897 год в 200 хозяйствах одна семья насчитывала 23 человека (очевидно, это была большая патриархальная семья); около 20 семей имели по 10 и более человек; остальные состояли из 5 - 9 человек (Штернберг Л.Я., 1933, с.384; История и культура удэгейцев, 1989, с.63). С.Браиловский, проводивший в 1897 г. перепись у удэгейцев, упоминает о семьях, насчитывающих более 30 чел. (Браиловский С, 1901, с.386). В ряде хозяйств у них насчитывалось по 17, 19, 23 чел. (Патканов С, 1912, с,962-964). В 1911 г., согласно сведениям В.К.Арсеньева, у удэгейцев из 98 переписанных семей самаргинских и приморских удэгейцев 20 семей было неполных, 61 - «несложных», 16 -сложных и только одна большая (История и культура удэгейцев, 1989, с.63). Отдельные семьи орочей насчитывали 20,26 чел. (Патканов С, 1912, с.966).
По данным переписи 1897 г., средняя численность семьи нивхов по лиману и Амуру составляла 6,2 - 6,7 чел.; ульчей - 5,2; нанайцев - 7,9 чел.; удэгейцев - 7,4 чел.; орочей Удского района - 5,8 чел., орочей Хабаровского края - 6,4 чел. (Вычислено по Патканову С, 1912, ее.125, 128; Браиловский С, 1901, с.386). На Амуре крупных семей было больше.
Таким образом, у народов Нижнего Амура преобладали малые семьи со средней численностью 4-6 человек. Некоторые малые семьи объединялись после эпидемий, голода, в них возрастала численность вдов-невесток (в силу обычая левирата), племянников, иногда даже женатых, живших с дядьями. На структуру семьи косвенное влияние оказывали экономические факторы. Со смертью родителей (главным образом, отца) неразделённые семьи, чаще всего, распадались на малые, но, по мере взросления детей, их вступления в брак, малые семьи вновь превращались в неразделённые (Смоляк А.В., 1985, сЛ 85; Народы Дальнего Востока России, 1985, с,85).
Экономические отношения в больших семьях заключались в том, что все мужчины рыбачили и охотились сообща, вместе готовили юколу на зиму, сообща же и расходовали средства на приобретение продовольственных и других товаров. Однако «каждая мать шила, варила и работала только для своего мужа и своих детей. Мужчины в мелкой работе также преследовали интересы своей собственной семьи. Мелкое рыболовство и мелкая охота, дававшие дневное пропитание, производились членами малой семьи, входящей в большую, исключительно для своей пользы» (Лопатин И.А., 1922, с.168). В неразделенных семьях, хотя и существовала общесемейная касса, тем не менее, в каждой малой семье имелись свои средства: деньги мужа, полученные за пушнину; приданое жены и ее личный приработок, полученный от продажи предметов рукоделия и ягод (Лопатин И.А., 1922, с. 181). Многие малые семьи также имели своих упряжных собак и ружья.
Главами неразделенных семей являлись отцы, собственники орудий труда. Взрослые сыновья рыбачили вместе с отцом, а если и охотились отдельно, то заработок от продажи пушнины отдавали матери, ведавшей общесемейной кассой. Свою собственную, отдельную от общесемейной, кассу малая семья, входящая в неразделенную, заводила лишь после появления ребенка. Отметим, что сыновья редко отделялись от отца, поскольку последний неохотно выделял сыновей и мог лишить их наследства.
«Братскую» семью после смерти отца чаще всего возглавлял старший брат, особенно если еще не все сыновья были достаточно взрослыми. В малых семьях практически всегда заправляли мужчины: отцы, мужья. В данных переписи 1897 г. встречаются лишь три случая, когда женщины-вдовы с детьми возглавляли семьи (Лопатин И.А., 1922, с. 182; Смоляк А.В., 1985, с. 182). Но это шло вразрез с традицией, поскольку по обычаю они должны были входить в семьи братьев умершего мужа.
Стереотипы женского поведения в емейно-брачных отношениях
В любом обществе существовали полоролевые стереотипы, устойчивые представления о том, что положено женщине и мужчине в обществе, а чего делать было нельзя. Они являлись барьерами в сознании и поведении людей, причиной неравенства социальных позиций мужчин и женщин (Бондаренко Л.10., 1996, с.164). Именно такое разделение ролей между мужчиной и женщиной, с точки зрения общественного сознания, способствовало стабильности в традиционном обществе. Исходя из такого распределения функций между полами, в символике многих народов «женское» начало соответствовало «пассивному» принципу природы, а также бессознательному, эмоциональному, импульсивному, ответственному за отклонение историко-культурного движения от свойственной «мужскому» началу прямолинейности, рациональности, сознательности (Ксрлот Х.Э., 1994, с.195).
Подобные, по сути универсальные, стереотипы мышления наложили свой отпечаток на все стороны жизни традиционного общества коренных этносов Амура. Только следуя принятым нормам поведения и стремясь достичь идеала, члены общества могли рассчитывать на нормальное существование в их социуме. В процессе полового воспитания народов следует выделить две основные формы реализации: а) бытовую; б) мифоритуальную (Арсеньев В.Р., 1991, с.29). Бытовая протекала в обычных, изо дня в день повторяющихся условиях жизни индивидов наблюдением и усвоением с младенчества порядка жизни семьи, соседей, более широкого социума (рода, общины и т.д.). Мифоритуальный план социального поведения, как правило, реализовывался в рамках специфических социально-идеологических группирований, чётко разделяющих мужчин и женщин. Молодёжь с раннего детства видела противопоставление и взаимодействие полов в бытовых (жилище, приём пищи, одежда, разделение труда) и ритуальных (праздники, обряды) ситуациях. Интуитивно и целенаправленно осознанно она усваивала скрытый механизм этого взаимодействия через противопоставление, занимала своё место в нём. Через предания, мифы и сказки дети получали информацию о правилах этикета, религиозных табу и бытовых запретах своего парода. Особенно это касалось женщин. Так, нивхский фольклор содержит сюжеты о наказании женщины за непочтительное отношение к медвежьей кости, которую она не положила, а бросила, после чего сильно заболела. В другом сюжете женщина расплачивается жизнью за то, что, отправившись собирать ягоды и корнеплоды, походя давила лягушек, которые её впоследствии и съели (Отаина Г.А., 1992, с. 111). Посредством фольклора одни качества человеческой натуры высмеивались, а другие - возвышались. В родовой общине были неприемлемы такие черты характера, как лживость и болтливость. Подобные пороки всегда наказывались, а персонажи, обладающие ими, считались носителями зла. В этом отношении характерны распространенные у нивхов в прошлом сказки о живущих на луне женщинах «Ралькр Умгу», которые обманом отбирали детей у матери, чтобы вызвать ненависть к жене со стороны мужа. Эти персонажи противопоставлялись верным жёнам, которым были чужды такие понятия, как обман и зависть. В конце концов, добро побеждало зло: муж находил свою семью, а «Ралькр Умгу» - свою смерть (Отаина Г. А., 1997, с Л 33). У удэгейцев есть предание об обманщице-шаманке, с помощью злых духов попавшей к небесному хозяину и пытавшейся настроить его против простых людей, якобы укравших у хозяина жир зверей. Однако небесный хозяин раскрыл её обман и превратил шаманку в лягушку (Подмаскин В.В., 1991, с.125).
«Ралькр Умгу» служила у нивхов и примером сплетницы, которая сама рассказывала всем жителям Земли, что какой-то из их сородичей вступил с ней в близкие отношения, ставя его, таким образом, в неловкое положение (Таксами Ч.М., 1976, с.209). У нанайцев таким персонажем выступала Амфуди-амучи, из-за несдержанности в словах которой происходили размолвки и ссоры между людьми (Шимкевич П.П., 1896, с.96-97). В обыденной жизни также не приветствовалось излишняя словоохотливость, а об интимных отношениях друг друга старались вообще не распространяться. В связи с этим, если кто-нибудь видел, что другой человек украл или убил кого-нибудь, то мог тихо рассказать об этом отцу, но не матери, поскольку она передаст это другим женщинам (Суник О.П., 1985, с. 124). Посредством пословиц осуждались и такие качества женского характера, как ветреность, которую сравнивали с вихрем и ветром; и непостоянство, считая, что его можно перевернуть одной затяжкой трубки; мужчины сравнивали женщину с разведённым в чистом поле огнём: ветер подует - повалит (Штернберг Я.Я., 1933, с.317).
Постоянно находясь в окружении женщин, девочки воспринимали не только хозяйственные навыки, но и эталоны женской красоты. Уже с раннего возраста девочка приучалась говорить с тихой мелодичностью и придавать лицу мечтательно-кокетливое выражение (Штернберг Л.Я, 1933, с.255), а также напускать на себя вид суровой неприступности и крайней стыдливости при появлении в доме чужого человека. Женщины тщательно следили за своим внешним видом и имели для этого широкий набор предметов личной гигиены -круглые бронзовые зеркала, костяные и деревянные гребни, шпильки, ножницы, ухочистки, а также веера из птичьих перьев или бересты. В косметических целях использовались и румяна. Волосы и кожу удэгейцы и нанайцы намазывали душистым веществом фонголо, которое получали из мускуса самца кабарги (Подмаскин В.В., 1998, с. 141-142). Таким образом, задача воспитательниц девочки (обычно это была мать и другие старшие родственницы семьи) сводилась, прежде всего, к тому, чтобы заложить в ней качества и передать практические навыки, необходимые для дальнейшей семейной жизни.
Система женских персонажей в традиционных верованиях
Следы материнского рода нашли отражение в традиционных представлениях, а также в фольклоре народов Нижнего Амура. Наиболее близкими к этому периоду можно считать мифы и предания, в которых происхождение Земли и людей, родовые божества и огонь связывались с представительницами женского рода.
Происхождение Земли и людей, родовых божеств и огня связывались в верованиях коренных народов Амура с представительницами женского рода. Начало Земли нивхи, негидальцы, удэгейцы связывали с гагарой или уткой, из пуха которых и была создана суша (Сайги В., 1989, с.10-11; Сем Т.Ю., 1990, с.92; Подмаскин В.В., 1977, с. 118; ПМА за 2000, записано от Шариной М.Н., Зюка В.П.). В фольклоре женщины-покровительницы того или иного человека, рода зачастую выступали в облике утки (Шимкевич П.П., 1896, с. 123 и др.). У удэгейцев демиургом земной поверхности стала одна из сестёр, из волос которой после ее смерти выросла тина, из зубов образовались камни, из костей - дрова, а из половых органов - мох (Подмаскин В.В., 1998, с.26). Согласно некоторым нанайским легендам, люди произошли из крови первой женщины (Лопатин И.А., 1922, с.237). Негидальцы происхождение людей связывали с женщиной, появившейся из вскипевшей серы лиственницы и родившей затем девочку и мальчика -прародителей негидальцев (Штернберг Л.Я., 1933, с.531).
Некоторые роды и родовые группы народов региона ведут своё происхождение от мифологических женщин, вступивших в брак с каким-нибудь животным или птицей, чаще всего с тигром, медведем, лосем, орлом, змеёй, разными видами рыб. Например, считалось, что нанайцы рода Хэджэр произошли от сожительства женщины и дракона; рода Онинкан - женщины и лося; рода Самар - женщины и птицы Сигэчэн (Сем Ю.А., 1961, с.206). В легенде о происхождении рода Бельдай первый человек произошёл от сожительства женщины с тигром, а остальные люди этого рода - от брака с мужчиной. Негидальцы рода Тапкал вели происхождение от сверхъестественной связи женщины с мифическим животным Химму; у негидальцев название тигра туу эйэп означало племянников из рода матери (Штернберг Л.Я., 1933, с.530; Сравнительный словарь, 1977, с.205). Связь женщины с медведем оценивалась как родственная связь первого поколения (Сем Т.Ю., 1990, с.96). У удэгейцев в прошлом бытовало поверье, что после смерти мужчины превращаются в тополя, женщины - в берёзы (Подмаскин В.В., 1991, с.7).
У удэгейцев, ульчей, нанайцев, негидальцев в традиционных представлениях присутствуют хозяйки неба, вселенной, воды в образе седых старух и мать-Земля (Суник О.П., 1985, с.135; Цинциус В,И., 1971, с.183; Подмаскин В.В., 1991, ее.57, 124). Низовские негидальцы в жертву хозяйке неба приносили собаку с какими-нибудь особенностями, например, разноглазую; верховские негидальцы - оленей (Цинциус В.И., 1971, с.183). Удэгейцы приносили жертвоприношения хозяйке вселенной - саигия мама, которая после этого посылала им зверей (Ларькин В.Г., 1961, с.228-229). Была им известна и покровительница зверей - Тагу мама, имеющая помощниц (Подмаскин В.В., 1991, сс.44; 1998, с.26). Помощницами в борьбе со злым духом окзо у удэгейцев выступали дочери грома - радуга сосалида и молния агди саунени (Подмаскин В.В., 1991, с.55). Небесные старухи давали удачу в пушном промысле, посылая на землю души зверей. Низовская группа негидальцев, контактирующая с нивхами и занимающаяся морским промыслом и речным рыболовством, хозяйку вод так же как ороки и ульчи, представляли в виде рыбы - камбалы (Сем Т.Ю., 1990, с.97; Васильев Б.А., 1929, с.74; Куйсали О.А., 1980, с.72). В удэгейских мифах встречаем образ сахалинского тайменя хое - посланца подводного мира, который нередко появлялся на морском побережье в облике молодой женщины в богатой одежде для того, чтобы выйти замуж за земного человека (Подмаскин В.В., 1998, с. 17). У орочей хозяйка морских рыб - тэму мамачшш, являясь женой хозяина моря, посылала рыбу, которая, войдя в реки, поступала во владение хозяина речных рыб (Березницкий СВ., 1998, с. 107). Нивхская старуха-хозяйка моря одиноко жила на дне моря в травяной юрте и посылала людям рыбу. Представление о женщине - хозяйке моря было широко распространено у народов, обитающих на северо-востоке Азии (эскимосы, береговые чукчи, коряки) и у индейцев Северной Америки (Штернберг Л.Я., 1908, сс.162, 168; Таксами Ч.М., 1971, с.209-210).
Тунгусо-маньчжуры считали, что каждый род имеет своё родовое древо, где живут и плодятся человеческие души в образе птичек, вьющих себе гнёзда, выводящих птенцов и питающихся почками с дерева. У разных групп нанайцев родовое древо отождествлялось с различными породами реальных деревьев в зависимости от тех географических условий, где происходило формирование их групп, - ива, берёза, сосна (Сем Ю.А., 1973, с.223). Поэтому рождение и сохранение жизни нового человека, вследствие незнания истинных причин зарождения плода, ставилось в зависимость от женщины и птички, которая и являлась носительницей души ребёнка. Нивхи считали, что если беременной женщине приснится, будто она взяла птичку, то ребёнок скоро умрёт, так как душа младенца в этом случае может улететь (Креипович Е.А., 1973, с.338). Удэгейцы полагали, что после смерти человека его душа попадала к праматери Тагу мама, которая затем всегда посылала душу на землю в виде птички в тот же род (Ларькин В.Г., 1958, с.22). Подобные представления были характерны для нанайцев и ульчей (Иванов СВ., 1976, с.164; Гаер Е.А., 1991, с.39). Таким образом, верхний мир в представлениях народов был местом обитания важнейших божеств женского пола, посылавших людям детей и души животным.
Рождение героев сказок зачастую также происходило необычно: например, из яйца, которое женщина вырезала из собственного заболевшего колена (Отаина Г.А., 1997, с. 133). В этимологии народов Нижнего Амура слова «Земля» и «женщина», «мать» имеют одну основу.
Женщины выступали создательницами не только мира живых, но и мира мёртвых. В предании нивхов возле входа в селение мёртвых сидит
134 старуха и просматривает уши умерших; она прокалывает отверстия в мочках не имеющим их (Крейнович Е.А., 1973, с.348). У тунгусо-маньчжуров главой потустороннего мира - буии и доркин - также была женщина Мамэлди. Мужчины, руководившие потусторонним миром, во всём ей подчинялись и слушались (Штернберг Л.Я., 1933, с.494-495; Подмаскин В.В., 1991, с.40). Анюйским удэгейцам хозяйка загробного мира Ба мама капи представлялась в облике старой одинокой женщины, в халате из рыбьей кожи, либо в образе самки изюбра; самаргинским удэгейцам - в образе самки морского животного (Подмаскин В.В., 1991, сс.45, 120; 1998, сс.34, 173). Таким образом, положение женщины в потустороннем мире, по воззрениям народов, было отлично от её положения на земле, что также можно рассматривать как отголосок материнского рода.
В фольклоре упоминается подземная женщина, владычица обоих светил - и солнца, и луны, образы которых в мифологии часто смешивались (Штернберг Л.Я., 1908, с. 154). По разным представлениям, солнце было то женой, то мужем луны. У нанайцев, негидальцев луна выступала как женщина, а солнце - как мужчина (Штернберг Л.Я., 1933, с.547; Цинциус В.И., 1971, с. 179-180). У удэгейцев, наоборот, луна была мужчиной, а солнце -женщиной, красота которой колола глаза (Подмаскин В.В., 1998, с.29; 1991, с. 124).
В героическом эпосе и сказаниях упоминались женщины-богатырки, совершающие различные подвиги во имя сохранения рода или семьи наравне с мужчинами (Нагишкин Д., 1980, с.45). У удэгейцев есть предание, в котором первая жена удэгейца, собрав верных ей воинов, выступила против вождя народа Коюня, захватившего силой вторую жену этого удэгейца и собиравшегося убить его самого (Подмаскин В.В., 1991, с. 122).
