Введение к работе
Актуальность темы исследования. Главный фактор, определяющий актуальность диссертации, - относительно малая изученность традиционной культуры уйгуров XIX-XX вв. в мировой науке. Уйгуры – один из крупных тюркоязычных мусульманских народов Центральной Азии (около 10 млн.), издавна живущий на северо-западе Китая, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР). Эта территория заселена преимущественно некитайскими народами (уйгурами, киргизами, казахами, монголами, дунганами, джунгарами и др.). В языковом отношении они относятся главным образом к алтайской семье (тюрки, монголы, маньчжуры), а также к китайско-тибетской (ханьцы, дунгане) и индоевропейской (ираноязычные сарыкольцы, ваханцы и др.). Сейчас самые крупные этнические группы СУАР – уйгуры и китайцы, переселившиеся сюда из центральных провинций КНР в XVIII-XX вв.
Предки современных уйгуров, древние кочевые племена (гаогюй, теле, токуз-огузы), играли заметную роль в этнополитической жизни Центральной Азии уже в I тыс н.э. После падения мощного Уйгурского каганата, существовавшего в VIII-IX вв. на территории современной Монголии, основная масса древних уйгуров переселилась на территорию Восточного Туркестана, в бассейн р. Тарим, где они постепенно заняли предгорные пастбища и оазисы Восточного Тянь-Шаня и Куньлуня. До прихода древнеуйгурских и других тюркских племен местное население здесь составляли преимущественно оседлые и кочевые индоевропейцы (иранцы и тохары). Их массовая тюркизация началась ещё в середине I тыс.н.э., и на протяжении нескольких веков новые волны прибывавших с востока кочевников ассимилировали местных жителей, а сами пришельцы постепенно переходили к оседлому образу жизни. Последующие этапы этнокультурного развития уйгуров определяли два фактора, значительно и глубоко повлиявшие на основные параметры средневековой культуры уйгуров, - принятие ими ислама (в X-XV вв.) и тесное культурно-политическое взаимодействие с тюрко-монгольским миром (XIII – XVI вв.).
Современные уйгуры - оседлые земледельцы и животноводы занимают южную часть Синьцзяна, которую в прошлом веке также называли Кашгарией, Восточным или Китайским Туркестаном. На юге он граничит с другим районом Китая – Тибетским автономным районом и с Индией, но общение между населением этих территорий затруднено из-за разделяющей их многокилометровой горной местности. Зато тесное взаимодействие народов Восточного Туркестана и соседней Монголии, Внутреннего Китая, Южной Сибири и Средней Азии установилось давно и оказало огромное влияние на историческую судьбу уйгурского народа. Часть уйгуров в XVIII - XX вв. переселилась из Синьцзяна в Среднюю Азию, ныне уйгуры живут в Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Таджикистане и Туркмении (всего около 350 тыс. чел.).
История культуры и этнография уйгуров XIX-XX вв. до сих пор изучена неравномерно: этнокультурное и социально-экономическое развитие в древности и в средние века прослежены в большей степени, чем за последние два-три столетия. Этот факт – следствие вполне объективных исторических обстоятельств. Территория Синьцзяна с давних времен находилась на стыке политических и экономических интересов разных государств, в новое время – Китая, Англии и России. «Закрытость» этой территории для европейцев, установленная китайскими властями с XVIII в., несколько ослабла только в последней трети XIX в., и когда допуск иностранцев стал возможным, первыми туда устремились английские, русские, французские, немецкие и шведские научные экспедиции. Центральная Азия интересовала европейцев с разных точек зрения, но главное - в то время не вполне ясной была, прежде всего, физическая география этого региона. По этой причине участники экспедиций (среди которых, помимо ученых, было немало военных специалистов) преследовали вполне практические цели: составление географических карт, изучение ландшафта и климата страны, её флоры и фауны, а также природных ресурсов края и особенно системы коммуникаций (дорог и водных артерий). Жизнь местного населения тогда интересовала европейцев в меньшей степени, поэтому их отрывочные описания часто были поверхностными и лаконичными. В итоге о традиционной этнографии уйгуров до сих пор известно мало. В литературе она представлена довольно фрагментарно, есть лишь отдельные аналитические работы, но они не охватывают всех аспектов уйгурской материальной и духовной культуры. Поэтому систематическое описание и анализ любой сферы традиционной культуры весьма актуален в научном плане. Выбор темы для диссертационного исследования обусловлен также тем, что выразительная и характерная сфера этнической культуры любого народа – календарная обрядность и праздники – у уйгуров практически не изучена. В то же время, календарная обрядность годового цикла у окружающих народов исследована довольно подробно, поэтому сравнительный анализ может способствовать более четкому определению места уйгурской традиции в этнокультурном пространстве Центральной Азии.
Источники. Источниками для данной работы послужили полевые материалы автора, собранные в СУАР и в Казахстане в 2006-2008 гг., и описания календарных праздников, обрядов и обычаев годового цикла у уйгуров, оставленные русскими и европейскими путешественниками по Восточному Туркестану в XIX-XX вв.
В общей сложности экспедиционная работа автора по сбору этнографических данных у уйгуров проводилась на протяжении трех полевых сезонов (2006-2008 гг.). Материал по теме исследования был получен методом включенного наблюдения и фокусированного интервью. В 2006, 2008 гг. работа проводилась на территории юго-восточного Казахстана, где проживает самая крупная локальная группа среднеазиатских уйгуров, переселенцев главным образом из Кульджи. Удалось посетить три основных района Алматинской области, где компактно проживают уйгуры Казахстана - Уйгурский, Панфиловский и Шелекский. Часть информации о традиционной и современной уйгурской праздничной культуре была получена во время консультаций с экспертами из Уйгурского Культурного Центра при Ассамблее народов Казахстана, в Центре уйгуроведения Института востоковедения им. Р.Б.Сулейменова Республики Казахстан. В 2007 г. при поддержке Института этнологии и антропологии РАН была совершена поездка в СУАР КНР, в города Урумчи, Турфан, Кульджу, где был собран полевой материал о некоторых сельскохозяйственных обрядах, о сохранившихся в быту религиозных праздниках и обычаях, о церемониях встречи Нового года. В г. Урумчи были также зафиксированы современные формы общественных развлечений на ежегодной крупной международной ярмарке, которые во многом ещё сохранили традиционные черты. Подобные народные гуляния до сих пор распространены в сельской местности, хотя в несколько трансформированном виде они известны и горожанам. На ярмарке были широко представлены изделия народных ремесел и промыслов, знаменитые блюда уйгурской кухни, а также народный театр, традиционные спортивные состязания, песни и танцы уйгуров СУАР.
Второй тип источников по теме диссертации – данные об уйгурских праздниках, извлеченные из книг путешественников по Восточному Туркестану в XIX – XX вв. Обычно в своих дневниках и записках они кратко фиксировали лишь то, что встречали в пути, – селения и жилища, пищу и утварь, одежду и внешние физические (антропологические) типы местного населения; иногда они отмечали местные развлечения или обряды (особенно похоронные и свадебные) и описывали основные общественные праздники (Новый год, Уразу или Курбан-hейти), правда, не вдаваясь в детали, мимоходом. Несмотря на неполноту и отрывочность этих данных, важность такой информации велика: это сообщения свидетелей, воспринимавших происходившее непредвзято, без какой-либо политической подоплёки, к тому же самые внимательные и любознательные из путешественников, не претендуя на полноту, иногда приводили такие подробности о местных обычаях, которые оказались позднее чрезвычайно важными для нашего анализа.
Самые первые сведения о праздничной календарной обрядности уйгуров мы находим в путевых дневниках участников русских духовных православных миссий в Китае в XIX в.: в дневнике священника и китаиста Н.Я. Бичурина (о. Иакинфа) (в 1807 г.) и казака Е.Ф. Тимковского (в 1820-1821 гг.). Они оба следовали по одному маршруту, посетили основные оазисы Притяньшанья (на севере Восточного Туркестана) и кратко описали быт, хозяйство, некоторые обычаи местных жителей: церемонию окончания мусульманского поста, торжественную процессию во главе с местным правителем на Новый год, жертвоприношения в праздник Курбан-hейти, обычай паломничества к могиле местного мусульманского святого и т.п.
Большой интерес для исследования темы диссертации представляют также позднейшие компиляции К.Риттера и В.В.Григорьева (1869; 1873), в которых приведены краткие заметки о жизни местного населения, выбранные из публикаций европейцев, побывавших в оазисах Восточного Туркестана; среди прочего упоминаются главные местные мусульманские праздники и обряд ашура.
С 70-х годов XIX в. начался новый этап изучения уйгуров: был разрешен въезд многочисленным европейским и русским экспедициям в Восточный, или Китайский Туркестан. Тогда довольно подробно был обследован Илийский (Кульджинский) край (география и топография долины р. Или, состав и расселение этнических и родоплеменных групп, собран фольклорный материал среди уйгуров-таранчей). В конце 70-х и особенно в 80-х годах XIX в. русские экспедиции устремились дальше на восток - сначала в Западную Джунгарию, в Аксу, Корлу, Карашар, а затем и в Турфан, области Хами и Гучэна (Ю.А. Сосновский, П.Я. Пясецкий, З.Л. Матусовский). Среди новых и разнообразных сведений о населении этих северных и северо- восточных местностей региона - оазисов Хами, Турфана и Лобнора – есть и упоминания об их верованиях и обрядах, правда, очень краткие (Н.М. Пржевальский, Г.Н. Потанин, А.В. Потанина). Более развернутые и систематические сведения о календарных праздниках уйгуров стали фиксировать лишь в 90-х гг. ХIХ в. два русских путешественника, которым удалось начать уже стационарные, многомесячные наблюдения, – М.В. Певцов и В.И. Роборовский. В итоге М.В. Певцовым был создан один из первых систематических очерков по этнографии уйгуров Кашгарии (южных и западных оазисов Восточного Туркестана), а В.И. Роборовский описал быт и нравы уйгуров Турфанского оазиса (на северо-востоке региона). Их книги – ценный источник сведений о семейных обрядах (обрезании, свадьбе, похоронах), о мусульманских праздниках и ритуалах (ураза-айди, курвал-айди, мухаррем и барат), о встрече Нового года, о церемониях вызывания дождя, о местных развлечениях и суевериях в двух удаленных друг от друга местностях Восточного Туркестана – в северо-восточных оазисах (Турфан, Хами) и в южных оазисах (Яркенд, Хотан).
В книгах знаменитого Свена Гедина, бессменного главы нескольких шведских и китайско-шведских экспедиций конца XIX – XX вв. по Центральной Азии, этнографическая тематика занимает обычно небольшое место, но всё же он приводит свои отрывочные впечатления о новогодних торжествах местных жителей, о начале или завершении сельскохозяйственных работ и связанных с ними увеселений у уйгуров Черчена, Нии, Керии . Для нашей работы эти краткие заметки ценны тем, что именно эти оазисы в глубине Туркестана европейцы посещали нечасто. Впрочем, французские путешественники Д. де Рэн и его помощник Ф. Гренар тоже работали среди уйгурского населения юго-восточной Кашгарии (в Хотане, Ние, Черчене, Керии), а затем в своей двухтомной публикации трудов Французской экспедиции в Центральную Азию (1898 г.) довольно обстоятельно описали язык, исторические легенды и некоторые стороны традиционного быта этого населения. Для нашей темы оказались важными многие их наблюдения за местными семейными установлениями, за религиозно-бытовым поведением уйгуров, описание их многочисленных культовых мест, обычая поминовения предков на мазарах (особенно по большим праздникам), ритуалов, связанных с днем окончания поста или праздника жертвоприношения в уйгурских селениях. Фактически те же праздничные события, дополненные упоминанием о различных бытовых обыкновениях и полуритуальных игр у уйгуров Хотана, Яркенда и Кашгара можно найти и в книге английских путешественников П. и Э. Сайксов.
Все упомянутые выше сведения о календарных праздниках уйгуров, извлеченные из записок отечественных и зарубежных путешественников по Восточному Туркестану конца XIX –начала XX вв., на первый взгляд кажутся многочисленными и дают некоторое представление о небольших локальных различиях в обрядности уйгуров из разных оазисов, но в то же время все эти описания отрывочны, лаконичны, иногда повторяют друг друга, делают акцент на фрагментах одних и тех же обрядов и празднеств, очевидно, доступных постороннему взгляду европейцев. Однако, несмотря на неполноту и фрагментарность, эти данные, собранные вместе и дополненные более поздними полевыми материалами автора, всё же позволяют реконструировать годовой цикл календарных обрядов и праздников уйгуров XIX-XXI вв. и составить о нем достаточно цельное представление.
Степень изученности темы. Уйгуроведение - особая ветвь отечественной тюркологии ХХ в. Поскольку на протяжении всего прошлого столетия доступ в СУАР европейским исследователям был ограничен, различные направления в уйгуроведении развились неравномерно. Особое внимание исследователи уделяли либо анализу уйгурских письменных средневековых памятников, либо результатам археологических раскопок в Восточном Туркестане, проведенных там ещё в начале ХХ в. экспедициями А. Стейна и А. Лекока и открывших миру монументальное искусство уйгуров древнего и средневекового периодов. Довольно подробно были также изучены вопросы происхождения уйгуров и основные этапы их политического и этнокультурного развития, особенно касающиеся древнего и средневекового периодов. Благодаря успехам востоковедения в этом направлении, стало возможным привлечение в настоящей работе средневековых данных (из письменных источников X-XI вв.) о некоторых годовых общественных праздниках в средневековом Туркестане – и в Кашгарии (труды Махмуда Кашгарского), а в Средней Азии (Абурейхана Бируни).
Другим успешным направлением отечественного уйгуроведения в ХХ в. стало изучение истории и современного состояния уйгурского языка. Ведущими тюркологами были составлены словари, включавшие (в том числе) и богатую терминологию, касающуюся традиционного уйгурского быта и верований. Эти данные тоже были использованы при работе над текстом диссертации и для составления глоссария (Приложение 1). Кроме того, исследователями-языковедами основательно была изучена история и диалекты уйгурского языка. В этой связи необходимо особо отметить работы крупного тюрколога-уйгуроведа Э.Р. Тенишева, посетившего в середине ХХ в. Синьцзян и позднее издавшего тексты и дневники этого путешествия. Они также содержат краткие описания некоторых календарных земледельческих обрядов и праздничных увеселений у современных уйгуров. Отдельные упоминания подобного рода встречаются и в путевых заметках писателей и журналистов, посетивших Западный Китай в середине и второй половине ХХ в.
На этом фоне заметно, что собственно этнография уйгуров Синьцзяна, их традиционная культура и быт освещены в научной литературе гораздо меньше, так как даже единичные поездки языковедов и историков по СУАР в первой половине ХХ в. были очень редки, а публикации собранных там материалов появились ещё позже. В настоящее время, после долгого перерыва, этнографическая работа в СУАР возобновилась: в 2008 г. была проведена кратковременная, но крайне плодотворная поездка этнографов из МАЭ РАН для закупки музейных экспонатов.
Параллельно с этим в СССР с середины ХХ в., напротив, началось довольно интенсивное изучение «советских уйгуров», переселившихся в конце XIX в. из Синьцзяна в Среднюю Азию (самой большой – казахстанской группы, а также уйгуров Ферганы, Киргизии, Таджикистана, Туркмении). В литературе появились описания их традиционного хозяйства, материальной культуры, некоторых особенностей традиционного быта, мировоззрения и обрядности, а также труды по истории изучения уйгуров русскими путешественниками в XIX в. Среди наиболее важных для темы настоящей диссертации – статьи и монографии И.В. Захаровой, Р.Д. Ходжаевой, А.М. Решетова, Г.М. Исхакова, Р.У. Каримовой, З.Г. Джалилова и Г.М. Молотовой и других, в которых рассматриваются отдельные стороны традиционной и современной духовной жизни уйгуров. В 80-90-х гг. ХХ в. появились статьи и книга Л.А. Чвырь, посвященные разным проблемам истории культуры уйгуров Туркестана (как Синьцзяна, так и Средней Азии). В 2006 г. вышла книга Л.А. Чвырь «Обряды и верования уйгуров в XIX – XX вв.», но тему народных праздников и календарной обрядности уйгуров исследовательница специально не изучала.
Среди трудов современных западных исследователей народной культуры (обрядов жизненного цикла и религиозных ритуалов) уйгуров Синьцзяна следует отметить работы И. Беллер-Ханн и Д. Даучера.
Для сравнительного анализа календарной обрядности уйгуров и соседних с ними народов была привлечена обширная литература по этнографии Средней Азии, Южной Сибири, Монголии и Китая. Использованы работы С.М. Абрамзона, М.С. Андреева, В.Н. Басилова, В.Я. Бутанаева, Н.Л. Жуковской, И.В. Захаровой, Дж.Х. Кармышевой, Б.Х. Кармышевой, Н.А. Кислякова, Г.Н. Курбатского, Э.Л. Львовой, И.В. Октябрьской, А.М. Сагалаева, М.С. Усмановой, Н.П. Лобачевой, В.В. Малявина, И. Мухиддинова, А. Негмати, Е.М. Пещеревой, Л.П. Потапова, Р.М. Рахимова, Г.П. Снесарева, О.А. Сухаревой, С.П. Тюхтеневой, Ф.А. Фиельструпа, Н.И. Шатиновой, Л.А. Чвырь и др.
Современная китайская научная литература о традиционной календарной обрядности и праздниках уйгуров, к сожалению, не обнаружена, однако во время поездок в СУАР удалось познакомиться с современной научно-популярной брошюрой о Синьцзяне, в которой китайский автор сообщает краткие этнографические данные о коренном населении Синьцзяна, в том числе и сведения об уйгурском традиционном календаре и основных праздниках – жертвоприношения (Курбан - жоуцзыцзе) и прихода весны (Норуз - нувужоуцзыцзе) . Кроме того, автором диссертации с уйгурского языка были переведены статьи из местных художественно-публицистических журналов «Арзу» и «Контимост». Они содержат сообщения о некоторых традиционных народных играх и древних видах спорта у уйгуров, а также о современных развлечениях населения Синьцзяна. Эти сведения, характерные для научно-популярных изданий, использовались в работе как дополнительные данные о современном состоянии традиционной обрядности уйгуров.
Предпринятый обзор находящихся в нашем распоряжении источников и литературы показал относительно слабую изученность традиционной этнографии уйгуров XIX-XX вв. (по сравнению, например, со среднеазиатскими, южносибирскими, монгольскими и китайскими народами). По этой причине центральной проблемой всех уйгуроведческих исследований (в том числе и этнографических) остается определение места уйгурской культуры в этнокультурном пространстве Центральной Азии. В диссертации эта проблема решается на примере традиционной календарной обрядности.
Цель исследования – комплексное изучение календарных праздников, обрядов и обычаев у уйгуров (XIX-XX вв.), реконструкция традиционной модели их годового цикла и её сравнение с типологически близкими материалами у окружающих народов региона. Для этого необходимо последовательное выполнение следующих конкретных задач:
- систематизировать содержащиеся в источниках отрывочные сведения о сезонных праздниках и обычаях уйгуров Туркестана.
- рассмотреть эти материалы на фоне среднеазиатских аналогов и выяснить степень близости праздничной традиции уйгуров и остальных мусульман-туркестанцев, а также родственных и культурно близких народов (турок, азербайджанцев, иранцев).
- сравнить уйгурские праздники и обряды с китайским календарным циклом и выявить общие и различающие их черты, что чрезвычайно важно для самоопределения уйгурской культуры.
- сравнить уйгурские материалы с данными о календарной обрядности монголов и тюркоязычных народов Южной Сибири, найти общие элементы в их календарной обрядности и определить степень культурной близости уйгуров с тюрко-монгольскими немусульманскими народами Центральной Азии.
Объектом исследования в настоящей диссертации являются уйгуры Туркестана (СУАР Китая и Казахстана) и их традиционная культура.
Предмет исследования – календарные обряды и праздники уйгуров в сопоставлении с традициями окружающих народов Центральной, Средней и Восточной Азии.
Хронологические границы исследования обусловлены имеющимися в нашем распоряжении источниками - это период с начала XIX в. и до начала XXI в.
Географические рамки исследования охватывают основной ареал расселения уйгуров – Туркестан, то есть часть Синьцзяна (или Восточный Туркестан) на территории КНР и Средняя Азия (включая юг Казахстана).
Методология и методика исследования. Теоретико-методологической базой диссертации послужил ряд обобщающих работ этнографов по календарной обрядности и верованиям народов Европы и Азии («Календарные обычаи и обряды в странах Зарубежной Европы», тт. I-IV, (1973, 1977, 1978, 1983); «Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии», тт. I-II (1985, 1989); «Календарно-праздничная культура народов Зарубежной Азии. Традиции и инновации» (1997); «Календарные обычаи и обряды Передней Азии. Годовой цикл» (1998), и др.) В этих коллективных монографиях были продемонстрированы многочисленные аспекты и принципы всестороннего анализа этого сложного культурного явления. Одним из центральных принципов описания календарной обрядности был признан этнический подход в сочетании с выявлением её региональных особенностей. Кроме того, автор опирался на теоретические и методологические разработки в области изучения традиционной народной культуры в работах С.А. Арутюнова, А.К. Байбурина, Е.М. Мелетинского, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, П.Г. Богатырева, К.В. Чистова и других этнографов и фольклористов.
Во время работы над диссертацией автор руководствовался коллективно выработанной этнографической классификацией календарных праздников, обычаев и обрядов и принципом системного подхода к ним: одновременного рассмотрения уйгурского материала в структурном, функциональном и историческом аспектах. Но основным в настоящем исследовании стал сравнительный метод, предполагающий сопоставление предварительно систематизированных уйгурских праздников и обрядов с аналогичными данными по народам Центральной и Восточной Азии. Для проведения сравнительного анализа календарной обрядности уйгуров была использована методическая разработка Л.А. Чвырь – модель взаимосвязей уйгурского этноса с окружающим миром, основанная на выделении трех основных направлений их историко-культурных взаимодействий: среднеазиатско-казахстанском (узбеки, таджики, казахи), центральноазиатском (монголы, калмыки, алтайцы, хакасы, тувинцы) и дальневосточном (китайцы). Конкретные критерии предпринятого сравнения – структурный состав праздника или обряда; его непременные атрибуты, персонажи, действия; место и время проведения; наконец, основные характерные обрядовые понятия, имена и термины.
Научная новизна. В диссертации использован полевой материал, собранный автором в местах расселения уйгуров - в Казахстане и в Синьцзяне (КНР). Традиционная календарная обрядность уйгуров впервые стала предметом целостного, системного описания и анализа. Также впервые проведен сравнительный анализ этого уйгурского материала с данными о типологически близких праздниках и обрядах других народов Туркестана, Центральной Азии и Китая.
Основные положения, выносимые на защиту
- Календарная обрядность – этнографический источник, который может свидетельствовать не только об этнической специфике изучаемого народа, но и о сложной системе культурных взаимосвязей, исторически сложившихся внутри больших регионов.
- Область расселения уйгуров – Туркестан – в историческом и этнокультурном отношении представляет собой особую часть Центральной Азии (наряду с Монголией, Тибетом и др.). Традиционно оседлое население Туркестана (уйгуры, часть узбеков и таджики) образует устойчивую историко-культурную тюрко-иранскую общность.
- Несмотря на давние торгово-экономические и политические отношения с соседним Китаем (особенно после включения уйгуров в состав китайского государства в XVIII в.), следы китайского влияния на календарную обрядность уйгуров невелики.
- Хотя сопоставление календарной обрядности уйгуров и тюрко-монгольских немусульманских народов Центральной Азии и Южной Сибири говорит о значительных культурных различиях между ними, наличие некоторых сходных элементов (главным образом универсалий) указывает на следы древнеуйгурского кочевого компонента в традиционной культуре уйгуров XIX-XXI вв.
Научно-практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы исследователями для дальнейших разработок актуальных вопросов истории традиционной и современной культуры и этнографии уйгуров Туркестана, в обобщающих историко-этнографических трудах, в научно-педагогической деятельности: при составлении программ по изучению культурной традиции оседлых народов Туркестана, для спецкурсов по этнологии, истории. Материалы диссертации могут иметь практическое значение для органов государственной власти, работающих с этническими и конфессиональными группами, а также для самих представителей уйгурского народа, заинтересованных в определении своеобразия этнокультурной идентификации уйгуров в историко-культурном пространстве Центральной Азии.
Апробация работы. Основные положения настоящего диссертационного исследования прошли апробацию во время выступлений автора с докладами на нескольких научных конференциях: на конференции молодых ученых «Межэтническая интеграция: традиции и новации», г. Москва, 2006 г.; на конференции «Полевая этнография - 2006», г. Санкт-Петербург, 2006 г., на IX Международном Конгрессе этнологов и антропологов, г. Саранск, 2007 г., на Х Санкт-Петербургских этнографических чтениях («Праздники и обряды как феномены этнической культуры»), г. Санкт-Петербург, 2011 г.
По теме диссертации опубликовано 8 печатных работ, в том числе 3 статьи в отечественных журналах, рекомендованных ВАК для публикации результатов кандидатской диссертации.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложений (глоссарий и карта).
