Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Буддизм у монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX в 15
1.1 Буддизм в Монголии 20
1.2 Буддизм у калмыков в XVIII — первой половине XIX в 26
1.3 Буддизм в Забайкалье в XVIII - первой половине XIX в 33
Глава II. Формирование буддийских коллекций Кунсткамеры в XVIII в 39
2.1 Кунсткамера и Азиатский музей (проблема идентификации экспонатов XVIII в.) 45
2.2 Герард Фридрих Миллер (1748 г.) 51
2.3 Петр Симон Паллас (1770 г.) 59
2.4 Иоганн Иериг (1782 г.) 67
2.5 Европейская гравюра XVIII в. в монгольской коллекции МАЭ 70
Глава III. Коллекции поступившие в Музей антропологии и этнографии в XIX - XX вв. (Включающие буддийские культовые предметы, бытовавшие у монголоязычных народов в XVIII-первой половине XIX в.) 78
3.1 Граф Ф.Е. Ангальт (1929 г.) 78
3.2 Барон П.Л. Шиллинг фон Канштадт (1841 г.) 80
3.3. Л.И. Шренк(1856г.) 83
3.4 Г.П. Гельмерсен (1888 г.) 86
3.5 А.И. Таренецкий (1907 г.) 87
3.6 Сталь фон Гольстейн (1922 г.) 88
3.7 Государсівенный Музей Восточных культур (г. Москва) (Ныне Государственный музей искусства народов Востока) 1950 г 89
Глава IV. Буддийские культовые предметы монголоязычных народов в XVIII - первой половине XIX в. в коллекциях МАЭ РАН 91
4.1 Скульптура 91
4.1.1 Работы школы Дзанабадзара в коллекциях МАЭ 91
4.1.2 Долоннорский стиль 96
4.1.3 Непальская скульптура в монгольских коллекциях МАЭ 101
4.1.4 Тибетская непозолоченная скульптура в монгольских коллекциях МАЭ 105
4.1.5 Тибетская позолоченная скульптура в монгольских коллекциях МАЭ 107
4.1.6 Глиняные изображения 114
4.1.7 Каменные и деревянные изображения 115
4.2 Живопись 116
4.2.1 Работы бурятских художников XVIII в 118
4.2.2 Работы монгольских художников XVIII в
4.3 Музыкальные инструменты 125
4.4 Культовые предметы (амулетницы, молитвенные барабаны, четки) 129
4.5 Книги и ксилографические доски 131
4.6 Монашеские головные уборы 132
Глава V. Буддийские культовые предметы в юрте у монголов, бурят и калмыков в XVIII XIX вв 134
Заключение 142
Список сокращений 147
- Буддизм у калмыков в XVIII — первой половине XIX в
- Петр Симон Паллас (1770 г.)
- Г.П. Гельмерсен (1888 г.)
- Непальская скульптура в монгольских коллекциях МАЭ
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Изучение традиционной духовной культуры, в том числе традиционных религиозных верований, народов мира является одним из важнейших направлений современной этнографической науки. Важной областью изучения религиозных верований монголоязычных народов (халха-монголов, калмыков, бурят) является изучение культовых предметов. Одним из путей для решения многих вопросов, связанных с историей буддизма у этих народов, оказывается исследование музейных коллекций, хранящихся в различных музеях, в том числе в Музее антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН. Тем более, что зачастую музейные экспонаты являются единственными сохранившимися свидетелями прошлого. Особенно это актуально для культуры калмыков и бурят в интересующий нас период XVIII – первой половины XIX в.
Учитывая, что МАЭ РАН является преемником старейшего музея России Петровской Кунсткамеры, изучение формирования первых буддийских собраний России представляет значительный научный интерес.
К сожалению, до недавнего времени, большинство экспонатов МАЭ (Кунсткамера) РАН оставались не атрибутированными, из-за реформ академических музеев в XIX в. была утрачена важная информация о времени и месте собирания предметов в XVIII в. Поэтому создание научной работы, посвященной восстановлению истории формирования коллекций Кунсткамеры, атрибуции и введению в научный оборот экспонатов XVIII – начала XIX в., определению характерных особенностей стиля буддийского искусства у монголоязычных народов этого периода, является весьма актуальным.
Объектом исследования является буддизм у халха-монголов, калмыков, бурят в XVIII – первой половине XIX в. Все эти народы исповедуют тибетский буддизм школы гелугпа, однако распространение буддизма у них шло неравномерно. К халха-монголам и ойратам (предкам калмыков) буддизм проник раньше, чем к бурятам (XVII - XVIII вв.). В XVIII в. все эти народы поддерживали тесные связи с тибетскими буддийскими центрами, что подтверждается буддийскими материалами МАЭ, однако с конца XVIII - начала XIX в. под давлением царского правительства калмыки были вынуждены отказаться от прямых контактов с Тибетом.
Предметом исследования являются буддийские культовые предметы, бытовавшие у некоторых монголоязычных народов (халха-монголов, калмыков, бурят). Культовые предметы, являющиеся вещественными объектами в религиозных системах практически всех народов, составляют существенную часть этих систем. Они позволяют наглядно представить особенности традиционных представлений того или иного народа о высших силах, управляющих повседневной жизнью человека.
К культовым предметам относятся произведения буддийского искусства (скульптура, живопись), музыкальные инструменты, амулеты (гау), маски мистерии цам и другие предметы, использовавшиеся в религиозных целях. В первую очередь нас будет интересовать произведения буддийского искусства (скульптура и живопись).
Особенностью буддийского искусства является частая анонимность авторства, строгое следование религиозному канону, широкая «миграция» предметов культа, когда буддийская скульптура, изготовленная в Тибете или Китае, в больших количествах завозилась в Монголию, Забайкалье и к калмыкам, что часто затрудняет определение места изготовления и датировку конкретного экспоната, а как следствие это приводит к многочисленным ошибкам в музейных описях. Для решения проблемы атрибуции буддийской скульптуры и живописи необходимо опираться на целый ряд факторов – историю собирания и поступления экспоната в музей, технику изготовления, стиль.
Эти предметы, являющиеся, в настоящее время, музейными экспонатами, позволяют нам проследить связи между монгольскими народами и буддийскими центрами Тибета, Китая. В данной работе мы будем рассматривать особенности буддизма у монголоязычных народов в XVIII – первой половине XIX в., опираясь именно на экспонаты Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН.
Уникальность буддийских коллекций Кунсткамеры XVIII в. заключается в том, что это самые первые буддийские коллекции России. Кроме того, в интересующий нас период, пополнение собраний Кунсткамеры шло благодаря академическим экспедициям и лицам, связанным с Академией наук. Сохранились дневники, письма, рапорты этих лиц. Это позволяет нам определить достаточно точно время и место сбора экспонатов.
Хронологические рамки исследования ограничены периодом с начала появления первых буддийских коллекций Кунсткамеры (XVIII в.) до середины XIX в. Это не только период становления бурятского народа, ликвидации Калмыцкого ханства. В это время в Забайкалье и на Волге появляются первые постоянные (не юрточные) буддийские храмы, в Восточной Сибири формируется институт хамбо-лам. Для нас также очень важно, что именно в XVIII – начале XIX вв. начинается научное изучение буддизма у монголоязычных народов и целенаправленный сбор музейных коллекций. Собранные в это время коллекции являются:
-
Первыми буддийскими коллекциями России и одними из первых буддийских коллекций в мире.
-
Коллекции этого времени, хранящиеся в МАЭ, являются одним из немногих вещественных источников по духовной культуре монголоязычных народов (особенно калмыков) этого периода.
Географические рамки исследования достаточно широки. Мы рассматриваем экспонаты, собранные в Поволжье, на Яике (Урале), в Забайкалье и в Монголии.
Цели и задачи исследования. Цель – рассмотрение истории формирования фонда буддийской скульптуры МАЭ в XVIII – первой половине XIX в. и характерные особенности стилей буддийских культовых предметов этого периода.
В связи с этим в работе ставятся следующие задачи:
выявление в составе монгольских буддийских коллекций культовых предметов, изготовленных монголами, калмыками или бурятами;
выявление буддийских культовых предметов, изготовленных в Китае, Непале или Тибете и бытовавших у монголоязычных народов;
восстановление истории поступления буддийских экспонатов в МАЭ;
датировка экспонатов (на основании стиля, техники изготовления, истории поступления в музей);
Степень разработанности данной темы. Диссертационное исследование основано на материалах из научной литературы на монгольском, русском и европейских языках.
В отечественной науке первые попытки исследовать буддийский пантеон, иконографию и различные изображения буддийских божеств были предприняты еще в XVIII в. П.С. Палласом, однако серьезно изучение различных стилей буддийского искусства начинается только со второй половины ХХ в. Здесь необходимо отметить работы таких исследователей буддийского искусства Тибета и Монголии, как М. Ри и Р. Турман, У. Шредера, Н. Цултэма, П. Бергер, Т. Бартоломью, Ж. Бегэна. Основное внимание исследователей было привлечено к буддийскому искусству Индии, Непала, Тибета и Монголии.
Буддийская живопись и скульптура калмыков и бурят изучена намного хуже. Здесь можно назвать таких исследователей, как К.М. Герасимова, Л.Н. Гумилев, Ц.-Б. Бадмажапов, Г. Леонов, Н. Болсохоева, Н. Соктоева по буддийскому искусству бурят. Среди значимых работ, посвященных самобытному калмыцкому стилю буддийского искусства можно назвать только публикации С.Г. Батыревой.
Однако необходимо отметить, что в этих работах либо не приводится датировка предметов, либо датировка предметов не подкрепляется четким обоснованием в тексте. Особенно это касается предметов, датируемых XVIII в.
Мы в нашей работе можем точно датировать несколько бурятских буддийских экспонатов из собраний МАЭ XVIII в.
Источниковая база исследования. Изучение музейных экспонатов требует привлечения широкого круга источников. В исследовании используются материалы архива Отдела учета и хранения МАЭ, архива ИВР РАН, записки и воспоминания путешественников XVIII – XIX вв., но главным источником являются сами экспонаты из фондов Зарубежной Азии Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера) РАН.
Большое значение для атрибуции экспонатов XVIII в. имеют старые этикетки Императорской Кунсткамеры. Для нумерации экспонатов в Кунсткамере пользовались номерами, отпечатанными в академической типографии. Кроме номерных этикеток на предметах встречаются также и текстовые этикетки, которые могут содержать информацию о собирателе, а иногда и название предмета.
Другим важным источником является рукописная «Опись Азиатского музея», делящаяся на несколько статей. Опись вещей из Азиатского музея, относящиеся к буддийским коллекциям, разделены на две статьи: статью VI и статью VII. Статья VI озаглавлена ««мунгальские и калмыцкие бурханы или идолы и другия принадлежащие к их идолослужению вещи», а статья VII ««Вещи к мунгальскому и калмыцкому идолослужению принадлежащие». Необходимо отметить, что вся статья VI написана чернилами, а в статье VII чернилами написаны только первые 20 наименований. Позднее, мы предполагаем, что в период с 1818 по 1837 гг., когда экспонаты находились в Азиатском музее, статья VII была продолжена, но уже карандашом.
Этикетки и «Опись Азиатского музея» - это единственные документы, которые сохранились непосредственно с XVIII – начала XIX в.
На рубеже XIX – XX вв. в Музее антропологии и этнографии проводилась большая работа по регистрации имевшихся в это время экспонатов. В Отделе Учета и хранения МАЭ имеются старые книги, списки и журналы. В этих книгах и журналах в начале ХХ в. зафиксированы даты поступления экспонатов и основные музейные события XVIII – XIX вв.
В XVIII в. было опубликовано несколько работ, посвященных Кунсткамере – это первый каталог Кунсткамеры, «Палаты Санкт-Петербургской Академии наук, библиотеки и Кунсткамеры», работы И. Бакмейстера и О.П. Беляева.
Наконец важнейшим источником являются работы самих путешественников собирателей. Большое значение имеет не только описание путешествий, встреч, контактов, но и опубликованные в их работах гравюры XVIII в., позволившие точно идентифицировать ряд экспонатов.
Методологической основой исследования стал комплексный источниковедческий подход к изучению экспонатов. Принцип историзма, основанный на анализе всех явлений в их взаимной связи и развитии, позволил выявить этапы формирования буддийских коллекций МАЭ. Сравнительно-исторический метод был использован при научной атрибуции экспонатов.
Необходимо также отметить, что исследование каждого из видов культовых предметов – скульптуры, живописи, музыкальных инструментов требует своего подхода к стилям и техники. В ходе работы нами были проведены датировка и научное описание экспонатов.
Именно на основании комплексного источниковедческого подхода построена структура диссертации.
Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней частично восстановлена история формирования буддийских коллекций Кунсткамеры XVIII в., проведена атрибуция и датировка 59 экспонатов, большинство из которых впервые вводится в научный оборот.
Использование разноплановых источников позволило определить некоторые характерные особенности бурятской буддийской живописи, которые мы предлагаем использовать при атрибуции экспонатов из других музеев.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее материалы позволяют лучше понять духовную культуру некоторых монголоязычных народов (особенно калмыков и бурят) в XVIII – первой половине XIX в.
Практическая значимость исследования. Материалы и выводы работы имеют практическое значение для специалистов, занимающихся изучением буддийского искусства и для музейных работников. Они могут быть использованы при атрибуции музейных экспонатов, подготовке выставок, написании каталогов и публикации буддийских собраний других музеев.
Материалы диссертации также могут быть использованы в педагогической работе, при подготовке лекций.
Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертации стали основой для выступлений на международных, всероссийских и региональных конференциях, в число которых входят выступления на V Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург 2003), Конференции, посвященной 800-летию монгольского государства (Улан-Батор, 2005), XIII Царскосельской конференции (Санкт-Петербург ГМЗ «Царское село», 2007), конференции «История ойратов-калмыков» (Элиста КИГИ РАН, май 2007), XIV Царскосельской конференции (Санкт-Петербург ГМЗ «Царское село», 2008), на Маклаевских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ, 2008), «Буддизм ваджраяны в России: история и современность» (Санкт-Петербург Музей истории религии, 2008), Кюнеровских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ, 2003, 2007, 2008, 2009), Радловских чтениях (Санкт-Петербург МАЭ 2004, 2008, 2009), Доржиевских чтениях (Санкт-Петербург Гос. Эрмитаж, 2006, Улан-Удэ ИМБиТ РАН 2008).
Результаты диссертационного исследования отражены в научных публикациях, список которых прилагается.
Диссертация структурно состоит из Введения, пяти глав, Заключения, глоссария и библиографии. Некоторые главы разбиты на разделы. В четвертой главе разделы по скульптуре и живописи разбиты на подразделы, посвященные стилям буддийского искусства.
Буддизм у калмыков в XVIII — первой половине XIX в
В настоящее время монголоязычные народы проживают на территории трех государств - Республики Монголия, Китайской Народной Республики и Российской Федерации. Население Республики Монголия насчитывает более 2 миллионов человек. Из них подавляющее большинство относится к монголам. Это халха-монголы (восточные монголы) - основное население Республики Монголия и ойрат-монголы (западные монголы), которые в свою очередь делятся на дербетов, байтов, торгутов, захчинов, олетов, мингатов. На севере Республики Монголия обитают буряты. Населяющие южные районы Республики Монголия чахары, тумэты, узумчины, хорчины в настоящее время почти полностью ассимилировались и вошли в состав халха-монголов (Папуев 2005 с. 14). Более 3,5 миллионов монголов живут в КНР. Это - южные монголы (тумэты, чахары, баарины, джаруты, оннюты, узумчины, хучиты, хорчины и др.), обитающие в Автономном районе Внутренняя Монголия, а также ойраты, живущие в Синьцзяне. Буряты (около 450 тысяч человек) проживают на территории Российской Федерации в Республике Бурятия, в Забайкальском крае (бывший Агинский Бурятский округ), Иркутской области (бывший Усть-Ордынский Бурятский округ). «Иркутские» буряты, живущие в Предбайкалье, остались по преимуществу приверженцами шаманизма. В интересующий нас период буддизм у них широкого распространения не получил, поэтому мы в нашей работе будем говорить главным образом о забайкальских бурятах, у которых буддизм был широко распространен. В Российской Федерации проживают также калмыки, которые относятся к западным монголам (ойратам). В настоящее время калмыки живут на территории Республики Калмыкия и Астраханской области (Папуев 2005 с. 14). В диссертации будут рассмотрены культовые предметы, бытовавшие у халха-монголов, бурят и калмыков. Для полноты картины мы приведем перечень других монгольских народов, которые не будут рассматриваться в диссертации. К монгольским народностям относятся также некоторые другие народы КНР (баргуты, баоань, дунсян, ту (монгоры), юньнаньские монголы), сарт-калмаки, живущие в республике Кыргызстан, чараймаки и хазарейцы Афганистана. Значительное число представителей монгольских народов (монголы, буряты, калмыки) сейчас проживают в европейских странах, Америке (Папуев 2005 с. 14). Мы привели перечень монгольских народов и ареалы их проживания на сегодняшний день, однако необходимо учитывать, что границы территорий, занимаемых монголоязычны-ми неоднократно менялись. Особенно это характерно для калмыков, которым уделено большое место в нашей работе.
В XV — XVI вв. предки калмыков, относящиеся к ойратским племенам, обитали на территории, простиравшейся на запад до озера Зайсан, на восток до Хангайских гор, на юге кочевья ойратов доходили до Турфана. По мнению И.Я. Златкина, рост численности стад и дробление уделов толкали восточномон-гольских и ойратских ханов к территориальным захватам (Златкин 1983 с.67). Он также отмечает стремление восточномонгольских князей оттеснить ойратов как можно дальше на запад, за Алтайские горы (Златкин 1983 с.68). В конце XVI в. в Монголии на территории между озерами Хубсугул и Убса возникает держава Алтын-ханов, которые начинают халхаско-ойратскою войну (Златкин 1983 с.70). По мнению С.А. Козина, из-за многочисленных войн с халха-монголами, казахами и китайцами ойраты в начале XVII в. оказались в очень сложном положении, выходом из которого было продвижение на запад (Козин 1940 с.5). Это продвижение на запад неизбежно вело к контактам между калмыками и Русским государством.
В 1640 г., когда состоялся съезд монгольских и ойратских ханов и нойонов в Джунгарии, фактически сложилось три ойратских ханства: Джунгарское ханство, Хошеутовское ханство на Кукуноре и Калмыцкое ханство, простирав шееся в этот период от Иртыша и Тобола до Волги (Митиров 1998 с.74-75). Нас будет интересовать в первую очередь именно Калмыцкое ханство.
В 2009 г. в Республике Калмыкия будет торжественно отмечаться 400-летие вхождения калмыков в состав России, однако необходимо отметить, что вхождение калмыков в состав России — это длительный, сложный и очень противоречивый процесс, завершившийся в XVIII в. Первое разрешение русских властей, кочевать калмыкам на Волге относится к середине XVII в. Это разрешение, зафиксированное в грамоте 1655 г., было обусловлено согласием калмыцких тайшей принять участие в войнах против Крымского ханства (Пальмов 2007 с. 368). С середины XVII в. между Российским государством и Калмыцким ханством устанавливаются тесные дипломатические отношения, а калмыцкая иррегулярная кавалерия принимает участия в войнах на стороне России. С этого времени начинается процесс вхождения Калмыцкого ханства в состав России. В 1664 г. калмыцкий хан Пунцук получил от представителя царского двора символы государственной власти — булаву, царское знамя, пару пистолетов, саблю, пищаль, кольчугу, шлем и конскую сбрую (Шовунов). В конце XVII — начале XVIII в. Калмыцкое ханство, хотя и находилось в зависимости от России, являлось фактически суверенным государством. Доказательством этого может служить то, что в начале XVIII в. к калмыцким ханам неоднократно прибывали китайские посольства (Пальмов 2007 с.88), однако в 1741 г. под давлением царского правительства хан Дондук-Даши был вынужден отказаться от самостоятельных внешних сношений (Бакаева 1994 с. 18). Одновременно с процессом подчинения Калмыцкого ханства России шел процесс расселения калмыков на Волге, южном Урале, Дону и северном Кавказе.
В конце XVII — начале XVIII в. калмыки с согласия российского правительства начинают селиться на Дону.
В 1725 г. правительство разрешило пребывание наЯике (Урале) ПО калмыкам, а уже в 1744 г. по Лику кочевало до 500 калмыцких кибиток. При этом в 1745 г. 684 калмыка несли службу вместе с яицкими казаками (Пальмов 2007 с. 165). Яицкие калмыки были буддистами, и в МАЭ хранится около 80 предметов буддийского культа, собранных на Яике (подробнее эти предметы будут рассмотрены в третьей главе диссертации). Во время пугачевского восстания многие яицкие калмыки примкнули к Пугачеву.
Во второй половине XVIII в. часть калмыков (более 200 кибиток) изъявила желание креститься. В 1764 г. эти крещеные калмыки были поселены по «линии», устраиваемой по реке Терек. Так возникли терские калмыки. В 1770 г. для защиты Моздокской крепости был сформирован казачий полк, расположенный в пяти станицах между Моздоком и Азовом. В 1777 г. князь Г.А. Потемкин приказал переселить терских калмыков в эти станицы. Несмотря на формальное крещение, терские калмыки вернулись к буддизму. В 1844 г. у них было 2 хурула5 и 45 гелюнгов (Пальмов 2007 с. 168).
История Калмыцкого ханства закончилась в 1771 г., когда большая часть калмыков - около 39 тысяч кибиток, возглавляемая ханом Убаши, бежала в Джунгарию, однако достигли ее немногие. В волжском регионе осталось 12 тысяч кибиток (Бакаева 1994 с. 18). Это бегство послужило удобным поводом к упразднению Калмыцкого ханства. 19 октября 1771 г. Екатерина II подписала указ об уничтожении ханской власти у калмыков, а улусные владельцы были поставлены в независимое один от другого положение с предоставлением им прав по управлению в своем улусе под правительственным надзором. Владельческие права над улусом переходили от отца к сыну, а при отсутствии прямого наследника улус поступал в казенное ведомство. Калмыцкими делами ведала Калмыцкая экспедиция, при которой был учрежден суд из представителей трех главных родов: торгоутов, дербетов и хошеутов (Митиров 1998 с.273-274). Оставшиеся калмыки были расселены на территории Поволжья, междуречья Волги и Дона и частично на северном Кавказе.
Петр Симон Паллас (1770 г.)
Герард Фридрих Миллер (1705-1783) - выдающийся историк и археограф, участник Второй Камчатской экспедиции Академии наук (1733—1743) под руководством легендарного мореплавателя В. Беринга.
Г.Ф. Миллер родился в 1705 г. в Герфорде. Его отец был ректором гимназии, в которой Миллер учился. Позднее он продолжил обучение в лейпцигском университете (Пекарский 1870 с.309-310). В Россию Г.Ф. Миллер приехал в 1725 г.
Задачи Второй Камчатской экспедиции были грандиозны - исследование северных берегов Азиатского материка, изучение природы Сибири, плавание к берегам северо-западной Америки и первое плавание к Японии (Греков 1960 с.55). В состав экспедиции входил Академический отряд, участником которого был Г.Ф. Миллер. Необходимо отметить, что Миллер путешествовал только по Сибири, он не побывал на Камчатке и не принимал участие в плаваниях Второй Камчатской экспедиции (Греков 1960 с. 130). Кроме того, с 1734 г. Г.Ф. Миллер был полностью свободен в выборе маршрутов для своих поездок, а с 1737 г. он был полностью освобожден от всякого подчинения В. Берингу.
Академический отряд покинул Петербург в августе 1733 г., а в январе 1734 г. отряд прибыл в Тобольск. Г.Ф. Миллер в ходе экспедиции совершил поездки к верховьям Иртыша, по Енисею и Забайкалью до русско-китайской границы. В Петербург Миллер вернулся только 14 февраля 1743 г., пробыв в экспедиции 10 лет.
В основу трудов Г.Ф. Миллера положены материалы, полученные в процессе работы этой экспедиции, участником которой он был. В ходе экспедиции-он уделял большое внимание географии, этнографии, лингвистике, археологии, истории (Элерт 1990 с. 15). Им были обследованы и описаны архивы многих сибирских городов и скопированы хранившиеся там документы (Ученые исследователи 2006 с. 150). Им было обнаружено несколько летописей, включая знаменитую Ремезовскую19.
Материалы экспедиции легли в основу его фундаментального исторического труда "История Сибири", публиковавшегося, начиная с 1750 г. и полностью изданного первый раз в 1937 и 1941 гг., а затем в 1999 — 2000 гг. Г.Ф. Миллер является один из основоположников исторической науки в России. Г.Ф. Миллер большое внимание уделял истории калмыков (Миллер 1787, 2000).
Миллера можно также считать одним из основоположников российской педагогической науки. Как пишет Г.И. Смагина: «С первых лет пребывания в России в разносторонней и активной творческой деятельности Миллера появляется педагогическое направление. Он преподавал в Гимназии при Академии наук, около трех лет состоял ректором академического Университета, занимался частной педагогической практикой, участвовал вместе со своим другом А.Ф. Бюшингом в реорганизации немецкой школы Петершуле20, в течение четырех лет заведывал учебной частью Морского кадетского корпуса, а по инициативе И.И. Бецкого был привлечен к составлению программ и учебных планов Пажеского корпуса... Кроме того, Миллер способствовал становлению Московского университета, используя свои связи с европейским ученым миром, он пригласил в Москву для чтения лекций многих немецких ученых» (Смагина 2007 с. 103). По мнению И.Л. Тихонова Миллера можно считать и основоположником отечественной археологии: «...Миллером были написаны первые научные работы, специально посвященные археологическим памятникам, а соответственно это позволяет нам считать Герарда Фридриха Миллера первым российским ученым, серьезно занявшимся исследованием вещественных памятников прошлого, т.е. археологией (Тихонов 2007 с.95). Большой вклад был сделан
Миллером в изучение истории Москвы и Петербурга, как указывает С.С. Или-заров: «Миллеру принадлежит приоритет в подготовке и публикации первых научных описаний российских столиц — Москвы и Санкт-Петербурга. Обе эти работы были им написаны для изданного в 1773 г. первого русского географического словаря» (Илизаров 2007 с.23).
Наконец, Г.Ф. Миллер был одним из первых ученых, собравших коллекцию буддийских культовых предметов, которые и являются предметом настоящей работы. Ценность коллекции Г.Ф. Миллера увеличивает то, что это одна из первых специально собранных, научных коллекций предметов буддийского культа не только в России, но и в мире. Как нам удалось выяснить, предметы из собрания Г.Ф.Миллера в настоящее время, входят в состав коллекции №719.
В ходе работы над коллекцией №719 наше внимание привлекли бирки с надписью «Миллер» на обороте экспоната № 719-86, а также на предмете № 719-85. Нахождение бирок с фамилией Миллера послужило началом углубленного изучения этих экспонатов.
В работе Руссова указано, что в 1748 г. от Г.Ф.Миллера поступили предметы тангутского (тибетского), монгольского и калмыцкого культов (Russow 1900 с. 16).
В документах Академии наук за 1748 г. приводится «Реестр древностям и другим куриозным вещам, которые я в Сибири за собственные деньги купил», который содержит перечень «вещей, надлежащих к мунгальскому и калмыцкому идолослужению, а именно:
Г.П. Гельмерсен (1888 г.)
Бодхисаттва сидит в позе ваджрасана на постаменте, подтреугольной формы, покрытом двойным рядом лепестков лотоса со всех сторон. Его волосы собраны на макушке головы в пучок и окрашены в синий цвет. На голове надета корона в виде трех "розеток", первоначально инкрустированных камнями. Сохранилась только инкрустация бирюзой и лазуритом на центральной "розетке". С боков к короне прикреплены "вееровидные" украшения и ленты, раздваивающиеся на концах. В уши вдеты круглые серьги в виде "розеток", центр которых инкрустирован кораллами. На нем надеты: юбка (дхоти), показанная двойными складками на равном удалении друг от друга, ожерелье на груди и браслеты на запястьях, у локтей, на щиколотках и у колен. Украшения были богато инкрустированы. Сохранились вставки лазурита и бирюзы на груди. Руки бодхисаттва держит перед грудью в жесте дхармачакрамудра. В них он держит концы стеблей лотосов, на цветках которых лежат меч (справа) и книга (слева). Данная скульптура была опубликована Л.Л. Викторовой (Викторова 1987 с. 114).
Бодхисаттва сидит в позе ваджрасана на постаменте, оформленным спереди двойным рядом лепестков лотоса. Сзади постамент оставлен гладким, но разделенным на две половины горизонтальной линией. Его волосы собраны на макушке головы в пучок и окрашены в синий цвет. На голове надета корона из пяти лепестков. Центральный лепесток короны инкрустирован бирюзой. Боковые лепестки инкрустированы лазуритом. Обод короны инкрустирован бирюзой по центру и кораллом с правой стороны. Корона дополнительно украшена двумя лентами по бокам. В ушах надеты круглые серьги, ранее инкрустированные камнями по центру. На его плечи накинут шарф. На нем надеты: дхоти, ожерелье, пояс, браслеты на запястьях и у локтей. Дхоти показана складками ткани, лежащей на постаменте между ног бодхисаттвы. Статуэтка запечатана.
Автор считает, что данная скульптура изображает Ваджранангаманджу-гошу, так как бодхисаттва показан четырехруким. Такие его атрибуты, как лук и стрела (Gordon 1959 р.69), утрачены. Эта форма бодхисаттвы почитается некоторыми школами как божество любви. (Gordon 1959 р.69)
Это вся скульптура из монгольских коллекций, которая относится к непальскому стилю. Интересно, что все три статуэтки являются изображением бодхисаттвы Манджушри. Бодхисаттва Манджушри был очень популярен в Непале и считается покровителем Непала. Согласно одной из легенд долина Катманду обязана своим появлением бодхисаттве Манджушри.
Подавляющее большинство буддийской скульптуры из коллекции №719 было изготовлено в Тибете. Это неудивительно, учитывая тесные связи, существовавшие между монголоязычными народами и Тибетом в XVIII в. Подробнее о связях между Тибетом и монгольскими народами говорится в первой главе диссертации.
Тибетская скульптура делится на две основные школы: школу позолоченной бронзы и школу непозолоченной бронзы. В коллекции №719 представлена, в основном, позолоченная бронза и только семь скульптур относятся к школе непозолоченной бронзы.
Тибетская школа непозолоченной бронзы возникла в XI — XII вв. и находилась в этот период под сильным влиянием скульптурной традиции северовосточной Индии, где позолоченная бронза была большой редкостью (Schroeder 1981 р.461). Ранняя тибетская непозолоченная скульптура настолько близка к индийским образцам, что зачастую очень трудно отличить индийскую скульптуру от тибетской XI — XII вв. В коллекциях МАЭ РАН к таким образцам индийской или ранней тибетской скульптуры относятся экспонаты №719-51, №719-53.
Бодхисаттва сидит в позе лалитасана на постаменте, украшенном двойным рядом лепестков лотоса. Волосы собраны в высокую прическу. На голову надета однолучевая корона, украшенная по бокам лентами бабочковидной формы. Корону дополняет миниатюрное изображение будды Амитабхи. На бодхисаттве надеты дхоти, ожерелье, браслеты, шнур, перекинутый через левое плечо. Спереди на постаменте сохранилась этикетка Кунсткамеры «57». К характерным для этого периода особенностям относятся прическа и корона (Ti-betische 1989 р.54, 61).
Стилистически к этой скульптуре очень близка статуэтка №719-51. 2. 719-53 Падмапани. Бронза; литье. Индия или Тибет XII в. Высота -13 см
Бодхисаттва сидит в позе лалитасана на постаменте, украшенном двойным рядом лепестков лотоса. Волосы собраны в высокую прическу. На бодхи-саттве надеты ожерелье, браслеты, шнур, перекинутый через левое плечо. Дно отсутствует.
Близкая по стилю индийская скульптура, эпохи династии Палов, опубликована Карлом Дж. Кхандалавала (Кхандалавала 1988 рис.21). Эта скульптура относится к произведениям школы непозолоченной бронзы, поскольку золотой краской («холодная позолота») покрыто только лицо божества. Ваджрадхара почитается, как «Космический Будда» школой гелугпа (Wa-delll895p.349).
Ваджрадхара - Космический Будда сидит на постаменте, украшенном спереди и с боков двойным рядом лепестков лотоса. Задняя часть постамента оставлена гладкой. Волосы божества собраны в пучок и окрашены в синий цвет. На голове надета корона в виде трех "розеток", инкрустированных бирюзой. Сохранилась только крайняя левая вставка. На нем надеты: ожерелье, браслеты, дхоти. Браслет и ожерелье были инкрустированы. Частично сохранилась только инкрустация бирюзой ожерелья. Руки божества сложены перед грудью в жесте ваджрахумкарамудра. Этот жест характерен для изображений Ваджрадхары. У плеч расположены цветки лотосов. На правом цветке лежит ваджра. Спереди на постаменте имеется этикетка Кунсткамеры «63».
Непальская скульптура в монгольских коллекциях МАЭ
Это все буддийские экспонаты в монгольских коллекциях МАЭ, которые, на сегодняшний день, могут быть точно датированы XVIII - первой половиной XIX в. " Рассмотрев историю поступления экспонатов в музей, художественные стили, датировав и определив место изготовления многих экспонатов, мы понимаем, что в XVIII в. у калмыков были широко распространены тибетские и непальские культовые предметы. Единственным экспонатом, который может быть точно определен, как работа калмыцких мастеров является каменное изображение Богдо-гэгэна (№675 — 51). Это неудивительно, учитывая тесные связи калмыков с Тибетом, которые были рассмотрены в первой главе диссертации. Среди буддийских экспонатов XVIII - первой половины XIX в. из Забайкалья можно выделить несколько предметов, выполненных, скорее всего, именно бурятскими художниками. Это живописное изображение Амитаюса (№719 - 86) и изображения локапал и Дипанкары (№719 — 80/6 (1-5)). Мы отметили характерные стилистические особенности этих, образов, однако, безусловно, ранний стиль бурятской буддийской живописи требует дальнейшего изучения. Буддийское искусство Монголии XVIII в. представлено в МАЭ, как нам удалось выяснить, тремя работами школы Дзанабадзара, тремя танка, а также двумя скульптурами в долоннорском стиле.
Мы хотим подчеркнуть, что после исследования истории собирания коллекций и определения точного времени поступления экспонатов в Кунсткамеру, буддийские коллекции МАЭ являются уникальным собранием, позволяющим понять, какие именно буддийские культовые предметы были распространены у различных монголоязычных народов в XVIII — первой половине XIX в.
В последней главе мы рассмотрим и сравним место буддийских культовых предметов в монгольской и калмыцкой юрте, опираясь на работы П.С. Палласа по XVIII в., A.M. Позднеева, П. Смирнова, Ир. Житецкого, Н.Н. Пальмова по XIX в., работы К.В. Вяткиной, Л.Л. Викторовой и собственные наблюдения по XX в. В этой главе мы специально расширяем хронологические рамки нашего исследования, сравниваем расположение буддийских предметов в юрте XVIII в. с расположением в юртах в XIX - XX вв . Для наглядности расположение почитаемых мест и предметов в юрте будет приведено на схемах. Юрта - основное жилище кочевых народов, известное с древности, но и в наши дни остается главным жилищем для монголов. Так подавляющее большинство монголов Монгольской республики (включая городское население) проживает в юртах. Конструкция и история юрты достаточно подробно рассмотрены И.М. Майским (Майский 1921), К.В. Вяткиной (Вяткина 1960), М.И. Кондратьевой (Кондратьева 1935), Л.Л. Викторовой (Викторова II 1980). Мы здесь остановимся только на особых «сакральных» местах юрты и на расположении буддийских культовых предметов по отношению к этим местам.
У халха-монголов юрта ориентирована входом на юг, а у ойратов на юго-восток (Вяткина 1960 с. 184). Самая почетная сторона юрты находится за очагом напротив входа. Именно в этой части обычно устанавливался домашний алтарь, здесь сажают почетных гостей. Эта часть юрты называется «хоймор».
В настоящее время в этой части юрты часто можно видеть семейные фотографии. С древности сакральными частями юрты считались порог и очаг. Очаг - центр юрты и место обитания «хозяйки огня» (Жуковская 1988 с. 18). С очагом связан ряд важных запретов. Очаг нельзя было заливать водой и молоком. Еще Ясой Чингисхана было запрещено гасить огонь в очаге. Огонь должен был потухнуть сам (Жуковская 1988 с. 18-19).
Другой важной частью юрты является порог. С порогом также связан ряд правил и запретов. Нельзя разговаривать через порог, нельзя наступать на порог (Жуковская 1988 с.20).
Почитание порога и очага явно имеет древнее добуддийское происхождение. Особое почитание места за очагом напротив входа также имеет, видимо, очень древние корни. Расположение буддийского алтаря в этой части юрты дань - традиционным представлением монголов о наиболее почитаемых местах.
Юрта делится на женскую (восточную) и мужскую (западную) половины. Кровать в монгольской юрте обычно размещается на женской (восточной) половине. Расположение сакральных мест, алтаря и кровати в монгольской юрте представлено на схеме:
