Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теория и методология исследования экономических интересов 14
1. Теоретические концепции исследования экономических интересов
2. Методологические подходы и принципы исследования экономических интересов . 37
3. Сущность и содержание экономических интересов. 47
Глава 2. Закономерность развития экономических интересов 86
1. Трансформация отношений собственности как экономическая основа — изменения социального характера интересов.
2. Противоречия экономических интересов и их самовоспроизводство в процессе эволюции отношений собственности . 118
3. Сущность закономерности развития экономических интересов и формы её проявления. 130
Глава 3. Механизмы реализации экономических интересов 143
1. Содержание процесса реализации экономических интересов
2. Механизмы хозяйствующих субъектов по реализации экономических интересов 174
Глава 4. Особенности действия механизмов реализации экономических интересов в различных секторах экономики России и направления их совершенствования . 255
1. Особенности действия механизма реализации интересов в корпоративном секторе в условиях российской экономики.
2. Характер механизма реализации интересов в государственном и кооперативном секторах экономики России . 306
3. Направления совершенствования механизмов реализации экономических интересов и методика оценки их эффективности. 336
Заключение 350
Литература. 359
- Методологические подходы и принципы исследования экономических интересов
- Противоречия экономических интересов и их самовоспроизводство в процессе эволюции отношений собственности
- Механизмы хозяйствующих субъектов по реализации экономических интересов
- Характер механизма реализации интересов в государственном и кооперативном секторах экономики России
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Целью экономической политики, проводимой в нашей стране на современном этапе, должно стать построение эффективного, конкурентоспособного социально-рыночного хозяйства. Важнейшими элементами формирования нового экономического механизма являются: становление и развитие многообразия форм собственности и хозяйствования, либерализация экономики, активизация предпринимательской деятельности и вытеснение из хозяйственной сферы преимущественно административных методов управления экономическими, т.е. переход прежде всего к управлению интересами и через интересы.
Эффективность функционирования хозяйственного механизма на любом уровне прямо зависит от глубины познания, степени учета интересов различных экономических субъектов. Экономические интересы определяют основные характеристики поведения хозяйствующих субъектов и являются движущей силой социально-экономических преобразований.
Эффективное управление интересами и через интересы предполагает необходимость постоянного накопления и обновления объективных знаний об их сущности, природе, структуре, тенденциях в изменении. Между тем, внимание в отечественной экономической науке к проблеме экономических интересов заметно снизилось на начальном этапе реформ (сказалась, видимо, переориентация многих отечественных теоретиков преимущественно на анализ функциональных проблем экономики). В результате на сегодняшний день в отечественной экономической науке остро ощущается отсутствие современной, адекватной рыночным условиям теоретико-методологической трактовки экономических интересов как основы стимулирующих и мотивационных механизмов формирования поведения субъектов экономических отношений.
Каждое общество неоднородно по своей структуре, в нем выделяются различные социальные группы, каждой из которых свойственны свои экономические интересы, своя система мотивов и методов реализации экономических интересов.
Распад административно-командной модели хозяйствования и формирование рыночной экономики способствовали появлению в России новых экономических субъектов. Экономические интересы данных субъектов с трудом вписываются в существовавшую до того систему экономических интересов, вызывая рост социальной напряженности в обществе. В силу этого одной из наиболее значимых проблем государственной экономической политики в условиях транзитивной экономики является необходимость формирования эффективных механизмов согласования и интеграции множества интересов различных субъектов хозяйствования.
Анализ экономических интересов в условиях многообразия форм предпринимательской деятельности может служить основой для выбора ее разновидности, наиболее соответствующей конкретной российской ситуации, и позволит внедрить модель хозяйствования, опирающуюся на коренные интересы субъектов экономических отношений и наиболее полно реализующую их.. В связи с этим, исследование процессов формирования, проявления, согласования и реализации экономических интересов хозяйствующих субъектов в условиях транзитивной экономики представляется особенно актуальным.
Степень разработанности проблемы. Проблема интересов в различных своих аспектах нашла свое отражение еще в трудах античных философов (Демокрита, Платона, Аристотеля, Эпикура и др.) и мыслителей средневековья (Ф. Аквинского, Р. Бэкона), философов-просветителей XVIII в. (К. Гельвеция, П. Гольбаха, Д. Дидро, Э.Б. де Кондильяка) и социалистов-утопистов (А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна). Скрупулезно исследовалась проблема интересов классиками политэкономии (А. Смитом, Д. Рикардо). Свое последовательное развитие учение об интересах получило в рамках марксистской научной парадигмы.
Классиками марксизма-ленинизма (К. Марксом, Ф. Энгельсом, В.И. Лениным, Г.В. Плехановым и др.) были сформулированы фундаментальные положения, которые и на сегодняшний день являются теоретической основой научного взгляда на природу интереса как социально-экономического феномена. Во-первых, это декларирование интересов как категории, характеризующей
объективную направленность экономического поведения социальных субъектов (тем самым еще раз подтверждалась материалистическая концепция развития общества). Во-вторых, рассмотрение интересов в тесной взаимосвязи с социальными, а в более узком плане с производственными отношениями, и определение их как структурной категории последних. В-третьих, обоснование исторического значения осознания субъектом собственных экономических интересов.
Отечественные экономисты и представители других общественных наук, творчески развивая и углубляя представления об объективности данной категории, ее роли как важнейшей детерминанты трудового поведения субъекта, значительно обогатили учение об экономических интересах, проанализировав многие аспекты их формирования и реализации, взаимосвязь с экономическими законами и производственными отношениями, а также с такими категориями, как потребность, стимул, мотив и т.д.
Существенный вклад в разработку методологических и теоретических вопросов по проблеме интересов применительно к реалиям советской экономики внесли работы Л.И. Абалкина, В.М. Агеева, А.С. Айзиковича, Р.А. Белоусо-ва, В.О. Бернацкого, Е.Ф. Борисова, Н.Н. Бородина, П.Г. Бунича, Г.М. Гака, Б.Я. Гершковича, Г.Е. Глезермана, А.А. Глухова, М.В. Демина, Г.А. Егиазаряна, Т.А. Заславской, А.Г. Здравомыслова, Н.Д. Колесова, Я.А. Кронрода, Т.А. Кулиева, В.В. Куликова, В.Н. Лавриненко, В.И. Лившица, В.А. Медведева, М.В. Михайлова, А.С. Мотылева, Ю.П. Палкина, В.В. Радаева, И.Г. Саяпина, И.И. Сигова, А.Г. Спиркина, И.И. Столярова, И.Ф. Суслова, Г.И. Тамошиной, Д.И. Чеснокова, И.С. Шаршова и других.
Научные труды этих исследователей в значительной мере стали теоретической и методологической основой данного диссертационного исследования. И хотя большинство работ упомянутых авторов вышло в годы господства в нашей стране планово-административной модели экономики, они содержат ряд фундаментальных положений, сохраняющих свою актуальность и в настоящее время.
Различные теоретические и практические стороны проблемы экономических интересов и их реализации в условиях транзитивной экономики нашли отражение в работах B.C. Автономова, М.К. Басковой, В.В. Басова, Н.П. Гибало, Л.С. Гребнева, И.Т. Корогодина, О.Ю. Мамедова, П.А. Игнатовского, И.Г. Сая-пина, П.В. Таранова, Ю.И. Хаустова, А.Ф. Шишкина, В.В. Чекмарева, Н.С. Чернецовой, В.М. Юрьева и др.
Отдельные прикладные аспекты взаимосвязи экономических интересов и реформирования хозяйственного механизма современной российской экономики нашли свое отражение в работах И. Беликова, В.П. Бочарова, А.В. Бузгали-на, В. Вербицкого, Т.Г. Долгопятовой, Р.И. Капелюшникова, А.И Колганова, Г.Н. Мальгинова, И.В. Межераупс, P.M. Нуреева, В.М. Полтеровича, А.Д. Ра-дыгина, И.Е. Рисина, Т.Д. Ромащенко, Э. Рудыка, Ю.И. Трещевского, P.M. Эп-това, Р.А. Яковлева и др.
Переход к преимущественно рыночным методам хозяйствования, потребности современной отечественной хозяйственной практики обусловили необходимость обращения к трудам западных экономистов, философов и социологов, посвященным данной проблеме. Значительный вклад в развитие представлений о сущности интересов и их роли в мотивации поведения человека внесли работы таких видных зарубежных исследователей, как Е. Бем-Баверк, Г. Бек-кер, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Б. Карлоф, Ф. Котлер, Р. Коуз, Р. Мак-Айвер, Г. Маркузе, А. Маслоу, К. Менгер, М. Мескон, Т. Парсонс, Р. Перри, А. Пигу, А. Сен, 3. Фрейд, Ю. Хабермас, Ф. Хайек, Ф. Хедоури, П. Хейне, X. Хекхаузен, О. Шик, Я. Щепаньский и т.д. Практические аспекты оптимизации механизмов реализации экономических интересов исследовались в работах М. Альберта, А. Бабо, Р. Барра, Дж. Блази, О. Вильямсона, Б. Ворда, П. Друкера, О.Л. и П.Х. Келсо, Х.Д. Круза, У. Нормана, Дж. О'Шонесси, Дж. Сакса, Т. Санталайнена, М. Хаттерсли, Дж. Хита, А. Шлейфера, Л. Эрхарда и др.
Анализ литературы по рассматриваемой проблематике позволяет сделать вывод, что при всей научной ценности уже имеющихся исследований существует настоятельная необходимость выявления закономерности развития системы экономических интересов, их противоречий, особенностей реализации в ус-
ловиях транзитивной экономики. Теоретическая и практическая значимость изучения данных проблем, необходимость применения новых подходов к их исследованию и разрешению определили выбор темы, цели и задач исследования.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью диссертационного исследования является разработка теории и методологии исследования экономических интересов, раскрытие их сущности и содержания, выявление закономерности развития, обоснование механизмов их реализации в современной экономике России. Исходя из цели исследования, были определены следующие задачи:
анализ теоретических взглядов на сущность категории «экономический интерес» представителей различных экономических школ и направлений;
выработка методологической основы исследования экономических интересов и конкретизация на этой основе теоретического понимания данной категории путем уточнения ее сущностных свойств, природы, форм проявления, соотношения с другими понятиями («потребность», «мотив», «стимул», «экономическое отношение», «социально-экономический статус» и др.);
определение факторов формирования системы экономических интересов в условиях транзитивной экономики;
- выявление закономерности развития экономических интересов;
-установление места и роли экономических интересов в системе движу
щих сил общественного развития в условиях российской экономики;
определение способов реализации экономических интересов и их качественной модификации вследствие глубинных институциональных преобразований российской экономики;
раскрытие особенностей реализации экономических интересов в рамках основных экономических организаций и институтов, определение мер и направлений по их согласованию и гармонизации;
выявление основных противоречий экономических интересов, обусловленных сложившейся в результате приватизации и постприватизационных пе-
рераспределительных процессов структурой собственности и контроля на современных российских предприятиях;
-концептуальное определение специфики и вектора трансформации хозяйственного механизма транзитивной экономики России, ориентированного на эффективную реализацию экономических интересов субъектов на всех уровнях хозяйствования;
- формирование основы количественной оценки степени реализации экономических интересов основных субъектов, связанных с функционированием современных российских предприятий.
Область исследования - Политическая экономия: структура и закономерности развития экономических отношений; экономические интересы (п. 1.1. Паспорта специальности 08.00.01 - Экономическая теория).
Объект диссертационного исследования — экономические интересы основных субъектов современной российской экономики, формирующиеся в процессе их хозяйственной деятельности.
Предмет диссертационного исследования — система экономических отношений, складывающихся в процессе формирования и реализации экономических интересов в условиях транзитивной экономики.
Методологическая основа диссертационного исследования. Теоретической и методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых-экономистов, а также представителей других социальных наук по проблемам экономических интересов.
В качестве методологической основы в работе применен синтез принципов и методов как материалистической диалектики (системный анализ экономических процессов и явлений, принципы восхождения от абстрактного к конкретному, сочетания исторического и логического методов и т.д.), так и позитивистской парадигмы (феноменализм, экспликация, ситуационный анализ), а также структурализма (структурно-функциональный анализ, принцип иерархичности структур, бинарный подход, метод рекомбинаций).
{
На разных этапах исследования, кроме того, применялись такие общенаучные методы, как метод научной абстракции, статистический анализ, индексный метод, экономико-математическое моделирование и др.
Эмпирическую базу исследования составляют статистические и фактологические данные Федеральной службы государственной статистики РФ, экспертные оценки специализированных экономических институтов и центров, в частности, Института экономики переходного периода (ИЭПП), Бюро экономического анализа (БЭА), Института социально-экономических проблем народонаселения (ИСЭПН) РАН, материалы научно-практических конференций, социологических исследований, публикации периодической печати, а также нормативно-правовая база Российской Федерации (Законы РФ, Указы Прези-дента РФ, Постановления Правительства РФ и другие нормативно-правовые акты).
Концепция диссертационного исследования. Методология исследования экономических интересов в диссертации основывается на синтезе положений многомерной диалектики и эволюционного подхода, что позволило рассмотреть экономический интерес как объективное отношение, с одной стороны, отражающее направленность того или иного субъекта на самоутверждение, т.е. на сохранение или улучшение его собственного социально-экономического статуса, достигаемое посредством оптимального удовлетворения потребностей, а с другой стороны, непосредственно обусловленное складывающимися в обществе отношениями собственности и местоположением их носителей в этой системе отношений. Подобный подход позволил обосновать научное положение о том, что экономические интересы в своем развитии подчиняются определенной закономерности. Ее основой являются закон возвышения потребностей и закон генезиса (формирования) отношений собственности. В соответствии с данной закономерностью экономические интересы развиваются вследствие изменений, происходящих в системе потребностей, и трансформации отношений собственности в направлении их большей социализированности и согласованности на основе разрешения имманентных им, постоянно воспроизводящихся
противоречий. Данная закономерность реализуется через механизмы формирования и реализации экономических интересов.
Обоснованная закономерность развития экономических интересов привела к разработке концепции механизма их реализации на основе внедрения модели хозяйствования, базирующейся на положениях «экономики участия» (демократизация отношений собственности, партисипативное управление, программы участия в «успехе предприятия» и др.).
Научная новизна результатов диссертационного исследования заключается в следующем:
- систематизированы и обобщены подходы к анализу экономических ин
тересов представителей различных экономических течений, что позволило
обосновать авторский методологический подход к их исследованию на основе
синтеза как присущих марксистскому направлению воспроизводственного и
историко-генетического подходов, так и подходов, характерных для неокласси
ческого (позитивный подход, феноменализм, инструментализм), неоавстрий
ского (неполная рациональность), институционального (холизм, эволюционный
подход, прагматизм) и других направлений;
-раскрыта сущность экономического интереса как объективного экономического отношения, характеризующего социально-экономический статус субъекта и отражающего его направленность на социально-экономическое самоутверждение, т.е. на сохранение (улучшение) его собственного социально-экономического положения, достигаемое посредством удовлетворения потребностей максимально оптимальным способом;
выявлены и раскрыты факторы (радикальная трансформация отношений собственности, изменения в хозяйственном механизме, эволюция формальных и неформальных экономических институтов и т.д.), влияющие на процессы формирования, согласования и реализации экономических интересов в условиях транзитивной экономики;
определены и систематизированы возможные противоречия экономических интересов в условиях современной экономики России, вытекающие из различий положений хозяйствующих субъектов в системе экономических от-
ношений (прежде всего отношений собственности), что обусловливает их объективный характер и постоянное воспроизводство, а также сформулированы основные характеристики возможных способов их разрешения с использованием институтов социального партнерства, социальной ответственности и т.д.;
-раскрыта закономерность эволюции экономических интересов как тенденция повышения степени их социализированное и взаимозависимости, отражающая характер изменений отношений собственности и системы потребностей современного человека;
-обосновано авторское видение механизма воздействия экономических интересов на поведение участников хозяйственных процессов, основными элементами которого выступают мотивация и стимулирование как внутренние и внешние факторы побуждения экономических субъектов;
- выявлены особенности процессов реализации экономических интересов
основных хозяйствующих субъектов в рамках рыночного, государственного,
фирменного и домохозяйственного механизмов в условиях транзитивной эко
номики России и предложены меры по их оптимизации;
-разработан алгоритм анализа процессов реализации экономических интересов в рамках различных предприятий, основными стадиями которого являются выделение субъектов данной реализации, определение области действия того или иного механизма реализации интереса, выявление возможных противоречий, возникающих в процессе функционирования данного механизма, предложение форм, способов и методов их разрешения;
проанализирована взаимосвязь процессов реструктуризации собственности предприятия и процессов реализации интересов, и обоснованы преимущества моделей хозяйствования, предусматривающих демократизацию отношений собственности на основе различных программ развития «рабочей собственности»;
раскрыто влияние реформирования механизмов управления предприятием на результативность реализации экономических интересов и аргументирована необходимость широкого применения партисипативных методов управления в условиях современной российской экономики;
-предложена стратегия распределения доходов в различных формах хозяйствования, обеспечивающая согласование и взаимореализацию экономических интересов, включающая схему распределения выручки от реализации продукции, основы проведения дивидендной политики и способы оптимизации оплаты труда работников, отмечены преимущества различных программ участия персонала в «успехе предприятия»;
-разработана методика количественной оценки уровня реализации экономических интересов на основе многомерного сравнительного анализа, позволяющего определять абсолютные величины показателей реализации экономи-ческих интересов для каждого конкретного предприятия, а также учитывать степень их близости к показателям предприятия-эталона.
Теоретическая и практическая значимость работы. Обоснованные положения, характеризующие сущность и природу экономических интересов, раскрывающие закономерность их развития, способы и формы их реализации в условиях транзитивной экономики, критерии количественной оценки данных процессов позволяют углубить современную теорию экономических интересов, расширить ее методологический аппарат.
Основные теоретические выводы и практические рекомендации, выработанные и обоснованные в ходе исследования, могут быть использованы в процессе совершенствования работы современных российских предприятий в условиях становления многообразия форм собственности и хозяйствования и значительного усложнения существующей в обществе системы экономических интересов.
Результаты теоретического анализа, проведенного автором, могут быть использованы в преподавании курсов «Экономическая теория», «Основы менеджмента», «Национальная экономика», «Экономический анализ права» и других дисциплин экономического цикла, а также при подготовке спецкурсов и методических пособий по проблемам реформирования хозяйственного механизма, отношений собственности, развития предпринимательства и т.д. г
Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования. Результаты исследования представлены в научных докладах и получили поло-
жительную оценку на международных, всероссийских, региональных, межвузовских и вузовских теоретических и научно-практических конференциях, совещаниях, семинарах, проходивших в г.г. Москве, Воронеже, Волгограде, Сочи и др.
Материалы диссертационной работы также использовались при выполнении коллективных и индивидуальных проектов развития образования, в рамках инновационного образовательного проекта по программе Международного Банка Реконструкции и Развития для Воронежского университета (Договор субзайма № Е/А. 13/99 с НФПК, 12.99 г. - 12.02 г.).
Основные положения диссертационного исследования были использованы при разработке среднесрочной программы социально-экономического развития Воронежской области, ряда областных целевых и ведомственных программ, а также нашли свое реальное воплощение при формировании региональной экономической политики и построении продуктивных взаимоотношений власти с бизнес-сообществом.
Материалы исследования используются в учебном процессе Воронежского госуниверситета в преподавании курсов «Экономическая теория», «Микроэкономика», «Национальная экономика», «Экономический анализ права» и вошли в учебные пособия «Экономическая теория», «Основы экономической теории», «Актуальные проблемы политической экономии», «Методология экономических исследований в ретроспективе».
Г л а в a 1. ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ
ИНТЕРЕСОВ
1. Теоретические концепции исследования экономических интересов
Интересы представляют собой одно из самых всеохватывающих и определяющих явлений в жизни общества, с которым непосредственно связаны и повседневная экономическая деятельность людей, и различные формы их социальной и духовной активности - в конечном счёте, вообще всё поступательное развитие человеческого общества. Однако, несмотря на всё это, интересы, особенно в своём экономическом аспекте, до сих пор во многом остаются для специалистов-обществоведов категорией не до конца прояснённой. А между тем, в той или иной степени данная проблема рассматривалась лучшими умами человечества с древнейших времён.
Уже античные философы, такие как Гераклит, Демокрит, Платон, Аристотель, Эпикур и другие обращались к исследованию интересов, понимая под ними стремление к благу, обусловленное природой человека. И хотя трактовка интересов носила у них в целом идеалистический характер. Тем не менее, заслугой древних философов является то, что они пробили первую брешь в тео-центрическом понимании процессов общественного развития, пытаясь выводить те или иные поступки людей из их потребностей и интересов.
Средневековый период, по сравнению с античностью, не принёс в принципе ничего нового в понимании роли интересов в общественном развитии. Наоборот, в это время наблюдается явный регресс в этой области. В основе средневекового представления о ходе общественного развития лежит религиозная концепция провиденциализма, согласно которой мир развивается не сам по себе, а по "промыслу Божию". В рамках данной концепции утверждалось, что промысел Бога распространяется на весь окружающий мир и придаёт природным и общественным процессам осмысленный и целесообразный характер, т.е., согласно данной мировоззренческой установке, божественный замысел предо-
предопределяет поведение людей, которым лишь остаётся либо содействовать осуществлению этого плана, и, следовательно, работать на спасение мира и человека, либо противодействовать ему, за что Бог подвергает людей всевозможным наказаниям [421, с. 61].
Концепция провиденциализма служила идеальным обеспечением политики, проводимой церковной и светской властью и направленной на удержание в узде индивидуального интереса (эгоизма), который рассматривался как могущественнейшая и самая разрушительная сила. Неким исключением из данной доктрины могут служить социологические взгляды Фомы Аквинского. Индивидуалистическое и утилитаристское видение интереса, а также упор на рационально воспринимаемое общественное благо проходят через всю социологию св. Фомы, считавшего, что «люди лучше заботятся о том, что принадлежит лично им, чем о том, что принадлежит многим;...что они будут трудиться более напряжённо на самих себя, чем на других; ... что общественный порядок будет лучше сохраняться, если всё имущество будет раздельным, так что не будет повода для спора об использовании вещей, находящихся в общем владении». [594, с. 116]. Однако, не трудно заметить, что в решающей степени подобные взгляды были чуть ли не целиком заимствованы Фомой Аквинским у Аристотеля.
С первыми проявлениями капитализма и европейской реформации ранние представители буржуазной идеологии (Н. Макиавелли, Г.Гроций, Т. Гоббс, Дж. Локк, Б. Спиноза и др.), отбросив теологическую трактовку поведения человека, делают первые попытки вывести те или иные поступки людей из их потребностей и интересов. В частности, у ряда итальянских историков эпохи Возрождения проскальзывает мысль о первенствующей роли интересов в столкновениях различных социальных сил, представляющих пружину важнейших исторических событий. Так, например, Н. Макиавелли, рассматривая "материальный интерес" как главную движущую силу истории, говорил: "Люди скорее забудут смерть отца, чем лишение имущества" [см.: 113, с. 79]. В столкновении материальных интересов видел он причину борьбы между бедными и богатыми и основу всех политических событий.
Некоторые философы этой и более поздней эпох высказывали мысли о том, что и в борьбе различных идей находит отражение столкновение интересов людей. Примечательно в этом плане высказывание известного английского философа Т. Гоббса (1588 - 1679 г. г.) о том, что если бы геометрические аксиомы задевали чьи либо интересы, то они, наверняка опровергались бы [см.: 113, с. 79]. В своей книге «Левиафан» (1651 г.) он назвал собственный интерес людей самой могущественной и самой разрушительной человеческой страстью [116]. Вообще представление о том, что человек движим страстями и необузданными порывами присуще не только Гоббсу, но и Спинозе и другим философам той эпохи. Отсюда — «война всех против всех», единственный выход из которой может состоять в том, чтобы люди отдали часть своих прав авторитарному государству, защищающему их от самих себя.
С тех пор на протяжении столетия британские философы-моралисты пытались опровергнуть постулированный Гоббсом антагонизм интересов индивида и общества с помощью различных логических построений. Суть их аргументов можно сформулировать так: человек не настолько плох, чтобы нуждаться в неусыпном контроле со стороны государства. Эгоистические мотивы в его поведении уравновешены альтруизмом и дружескими чувствами. Среди этих философов мы встречаем Дж. Локка, Р. Камберленда, учителя А. Смита Ф. Хатче-сона и др.
Следует отметить при этом, что и сторонники точки зрения об антагонистичности существующих в обществе интересов, и их оппоненты всё-таки были ещё достаточно далеки от научного понимания того, чем порождаются интересы людей и столкновения между ними. Их представления об интересах ещё не сложились в последовательную теорию, оставаясь на уровне догадок и отдельных высказываний. Объектом подлинно научного изучения интересы становятся лишь в XVIII веке, в эпоху бурных изменений, вызванных буржуазными революциями. Данный исторический период был ознаменован закладкой фундамента будущей системы, в которой "мотив личного интереса придает направление и упорядоченность функционированию экономики" [283, с. 52], что не могло не наложить определённого отпечатка и на социально-философские изыска-
"1
ния того времени, придав, в частности, новый импульс исследованию проблемы движущих факторов общественного развития. Пионерами в этой области стали французские философы-просветители К. Гельвеций (1715-1771 гг.), П. А. Гольбах (1707-1789 гг.), Д. Дидро (1713-1784 гг.), Э.Б. де Кондильяк (1715-1780 гг.) и другие, сделавшие по выражению Г.В. Плеханова, первую грандиозную попытку объяснить общественную жизнь с помощью интересов. В рамках теории интереса французские материалисты XVIII века стремились дать рациональное (в противовес теологическому) и материалистическое объяснение поведения людей в обществе. Человек рассматривался ими как "социальный атом", который приводится в движение интересом, подобно тому, как физический атом приводится в движение силами притяжения и отталкивания: "Если физический мир подчинен закону движения, то мир духовный не менее подчинен закону интереса..." [102, с. 186].
Теория интереса служила французским материалистам и для решения проблем этики. В частности, она дала начало различным вариантам теории "разумного эгоизма", которые при всех своих недостатках представляли собой попытку материалистического объяснения происхождения и сущности морали. Именно в интересах просветители усматривали реальные основания нравственности, политики, общественного строя в целом.
К. Гельвеций, наиболее фундаментально, по сравнению с другими философами-материалистами XVIII века, исследовавший интересы, обозначал данным термином все, что "...может доставить нам удовольствие или избавить нас от страдания" [102, с. 183]. Интерес, по мнению Гельвеция, есть естественное чувство, базирующееся на себялюбии, "...могущественный и всеобщий стимул, который, двигая всеми людьми, влечет их то к пороку, то к добродетели" [104, с. 94].
Другой французский философ-просветитель П.А. Гольбах определял интерес как "...единственный мотив.человеческих действий..." [120, с. 311]. Согласно Гольбаху, "интересом называют объект, с которым каждый человек связывает - в зависимости от своего темперамента и своих идей - представление о
своем счастье, иначе говоря, интерес - это попросту то, что каждый из нас считает необходимым для своего счастья" [120, с. 311].
Из приведенных выше определений видно, что взгляды и Гельвеция, и Гольбаха, и большинства других просветителей на природу интересов носили в целом идеалистический характер. Интерес выводился ими не из сложившейся в обществе системы объективных отношений, а из субъективных представлений людей о собственном благе, о том, что они считают нужным для своего счастья. Тем самым, данные философы смешивали объективно существующий интерес с субъективными представлениями людей о нем. Лишь у Д. Дидро можно обнаружить некоторые зачатки материалистического понимания природы интересов. Так, в частности, он писал: "Когда говорят об интересе индивида, сословия, нации - "мой интерес", "интерес содружества", "его интерес", "их интерес", -это слово означает нечто нужное или полезное для государства, для лица, для меня и т. п. ..."[152, с. 352].
Большое внимание французские материалисты XVIII века уделяли проблеме сосуществования индивидуальных и общих интересов. Выше уже отмечалось, что исходный пункт всех социальных теорий французских философов-просветителей - отдельный человек ("социальный атом"). Общество же, согласно их воззрениям, представляет собой простую сумму данных индивидов-"атомов". Подобный механистический подход к обществу предопределяет взгляды французских материалистов и на соотношение общих и индивидуальных интересов: в целом приоритет отдавался последним. При этом просветители обосновывали все же необходимость гармонического их сочетания. Так, например, П. Гольбах утверждал, что "быть добродетельным - это значит... видеть свой интерес в том, что совпадает с интересами других людей"[121, с. 39].
Изыскания французских просветителей во многом предопределяли ход всех последующих исследований, касающихся проблемы интересов. Они заложили прочный теоретический фундамент, на котором в последствии выстраивали теории даже такие идеологические антагонисты как предтеча неоклассиков И. Бентам и утопические социалисты Ш. Фурье, А. Сен-Симон, Р. Оуэн и другие. Целиком и полностью, по выражению К. Маркса, стояли на пле-
чах великих "пророков" XVIII века классики буржуазной политической экономии, разделяя все сильные и слабые стороны их философских воззрений на природу интересов [см.: 419, с. 74].
Значительный вклад в развитие учения об интересах внесли видные представители классической немецкой философии И. Кант (1724-1804 г.г.) и Г.В.Ф. Гегель (1770-183 Іг.г.). В частности, Кант, критикуя сенсуалистическое направление в философии, приверженцами которого в основной своей массе были французские материалисты, утверждал, что "интерес есть то, благодаря чему разум становится практическим, т.е. становится причиной, определяющей волю" [208, с. 306]. Заслугой Канта является то, что в отличие от французских философов просветителей, "он решительно подчеркнул значение нравственных интересов, интересов долга, а также то, что он впервые разделил интерес и потребность, показав, что интересом может обладать только разумное существо, только человек" [179, с. 12]. Однако объективная основа интереса определялась им свойствами не объекта, а исключительно субъекта и сводилась, в конечном счете, к существованию Бога.
Важную роль в развитии теории интереса сыграл Г. В. Ф. Гегель, первоначально тоже находившийся под сильным влиянием французских просветителей, но затем, вслед за Кантом, отвергнувший сенсуалистическую трактовку интересов, подчеркивая не сводимость последних к грубой чувственности и естественной природе человека. Рассмотрение интересов осуществлялось Гегелем в связи с исследованием проблем права, морали, нравственности, гражданского общества. Он развил диалектическую идею осуществления объективного исторического процесса через деятельность людей, каждый из которых руководствуется своим собственным интересом. "Ближайшее рассмотрение истории,— писал Г. В. Ф. Гегель - убеждает нас в том, что действия людей вытекают из их потребностей, их страстей, их интересов, их характеров и способностей и притом таким образом, что побудительными мотивами в этой драме являются лишь потребности, страсти, интересы и лишь они играют главную роль" [100, т. 8, с. 20].
В учении Гегеля интерес представляет собой одну из важнейших категорий философии духа. В соответствии со своей концепцией он считал, что интерес есть нечто большее, чем содержание тех намерений и влечений, на удовлетворение которых направлена деятельность субъекта и этот "остаток", проявляющийся в конечных результатах человеческих деяний, связан у него с хитростью мирового разума, с абсолютной идеей, осуществляющей себя в истории через бесконечное многообразие потребностей и интересов.
Методологически Гегель правильно подходил к выяснению сущности интересов, определенным образом связывая их с потребностями. Он считал, что интерес действует "через естественную необходимость... и произвол потребностей" [100, т. 7, с. 127]. Но на пути философа к материалистическому пониманию сущности интересов, встала его же теория об абсолютной идее. Интерес, по Гегелю, существует в цели. Цель же заложена в воле, ибо "волить" можно лишь нечто, т.е. конкретную цель. Философ подчеркивал: "Я" не только волит, но волит нечто. Воля, которая... волит лишь абстрактно вообще, ничего не волит, и не есть поэтому воля" [100, т. 7, с. 37]. В свою очередь волю Гегель считал формой существования абсолютной идеи или абсолютного духа. Тем самым, представляя волю связующим звеном между потребностями и интересами, он наполнял содержание последних мистическим смыслом.
В XVII - XVIII столетиях проблема интересов волновала не только философов и историков, но и экономистов. Как уже отмечалось выше, становление рыночного хозяйства — первой экономической системы, не опирающейся на непосредственное принуждение, — и связанное с этим обособление экономической подсистемы общества создали предпосылки для научного исследования и систематизированного описания хозяйственной деятельности людей. Само выделение политической экономии из общей дисциплины, называемой моральной философией, произошло благодаря особой модели человека, легшей в основу новой самостоятельной науки. Главным моментом этой модели была специфическая мотивация: собственный интерес или стремление к богатству как главный мотив поведения. Своеобразной вершиной исследования интересов в данном периоде явилась работа выдающегося английского экономиста А. Смита
(1723-1790 г. г.) "Исследование о природе и причинах богатства народов", увидевшая свет 1776 году и ставшая своеобразной библией капиталистической экономики. Однако, прежде чем перейти к непосредственному изложению взглядов А. Смита на сущность интереса, целесообразно остановиться на его основных теоретических и методологических предшественниках по этой проблематике.
«Богатство народов» Смита продолжало долгий спор о соотношении частных интересов и общего блага, участниками которого были английские экономисты и философы XVII—XVIII в. в. Экономическая мысль предшествовавшей и современной Смиту эпохи была главным образом представлена трактатами меркантилистов. Эти произведения носили более нормативный, чем дескриптивный характер. В центре их внимания была фигура не рядового экономического субъекта, а законодателя, но и он понимался скорее как идеальный властитель, чем как политик, действующий в реальных условиях. Собственный интерес его подданных признавался, но обсуждению подлежали лишь условия, на которых он может разрешить им действовать по собственному усмотрению, в соответствии с их природными эгоистическими наклонностями, которые законодатель должен подчинить интересам государства и держать в узде.
Виднейший представитель позднего меркантилизма Дж. Стюарт в книге «Исследование основ политической экономии» (1767 г.) писал: «Принцип собственного интереса... будет ведущим принципом моего предмета... Это единственный мотив, которым государственный деятель должен пользоваться, чтобы привлечь свободных людей к планам, которые он разрабатывает для своего правительства». И далее: «Общественный интерес (public spirit) настолько же излишен для управляемых, насколько он обязан быть всесильным для управляющего» [см.: 11, с. 60]. Таким образом, некоторые экономисты меркантилистского толка уже использовали модель человеческой мотивации, которую позже мы обнаруживаем в смитовском «Богатстве народов», но делали на ее основе выводы, противоположные выводам Смита: человек несовершенен (эгоистичен), поэтому его надо направлять к общему благу.
Принцип собственного интереса можно найти и в трудах оппонентов меркантилизма — французских физиократов, представителей первой из экономических школ, кто начал подлинно научную разработку интересов. Их столь пристальное внимание к данной категории был обусловлен самой сутью физиократической экономической доктрины, которая выражена в широко известном лаконичном девизе: "Laissez faire, laissez passer" - "Позволяйте делать (кто что хочет), позволяйте идти (кто куда хочет)". Это и предопределило то, что физиократы даже несколько раньше, чем французские материалисты, обратились к изучению роли и влияния личного интереса на поступки человека. Систему интересов при этом физиократы строили в соответствии с созданной ими иерархией хозяйственной значимости различных видов деятельности, отдавая приоритет интересам сельского товаропроизводителя.
Физиократы считали, что сущность «естественного экономического порядка» такова, что частный интерес одного никогда не может быть отделен от общего интереса всех. Однако естественный порядок, о котором они вели речь, — это не реально существующая экономика, а некий идеал, который должен быть открыт изобретательным умом и реализован просвещенным деспотизмом.
Наиболее подробно из физиократов проблемой интересов занимался А.Р.Ж. Тюрго (1727-1781 г. г.). Из-за общего недостаточно высокого уровня развития обществоведческих наук XVIII века, он естественно не мог до конца верно раскрыть их природу. В частности, справедливо связывая интересы людей с их потребностями, Тюрго однако относил интересы к первичной категории, а потребности - к вторичной, являющейся "...лишь результатом интересов..." [522, с. 48].
Вероятно, одним из наиболее близких предшественников А. Смита в вопросе о соотношении частных и общих интересов можно считать Бернара Ман-девиля, автора знаменитого памфлета «Басня о пчелах» (1714 г.), в котором внешне весьма убедительно доказывается связь между частными пороками, создающими рынок сбыта для многих товаров и источник существования для их производителей, и общим благом. Мандевиль показал, что помимо государственного принуждения существует другой способ «приручить» разрушитель-
ные человеческие страсти, связанные с эгоистическими интересами, и поставить их на службу обществу. Этот способ заключается в экономической дея-тельности. В результате определенные «страсти», ранее считавшиеся предосудительными: жадность, стяжательство, стремление к выгоде, приобретают привилегированный статус под именем интересов
Таким образом, Мандевиль в эпатирующей художественно-полемической форме формулирует тезис, в последствие положенный в основание «Богатства народов»: люди эгоистичны, однако государство не должно вмешиваться в их дела — достаточно обеспечить свободное функционирование экономики. И хотя морально-этическая позиция Мандевиля была неприемлемой для А. Смита, его идейное влияние на автора «Богатства народов» едва ли можно подвергнуть сомнению.
Памфлет Мандевиля отразил реалии современной ему жизни и задел «за живое» британскую публику. Многие восприняли его как вызов общественному мнению. Наиболее полный ответ на этот вызов появился спустя более чем полвека. Его дал А. Смит. Сначала в работе «Теория нравственных чувств» (1759 г.), а затем на более фундаментальном уровне - в «Богатстве народов». В основе критической сатиры Мандевиля было противопоставление формировавшегося нового буржуазного уклада жизни и христианской морали. Смит попытался переосмыслить сами эти сложившиеся моральные установки с учетом изменений в обществе. Он воспринимает логику рассуждений Мандевиля, но при этом почти полностью освобождает ее от морально критического начала, которое составляло главную мысль «Басни...». Смит как бы переворачивает аргументацию: раз следование частным интересам обеспечивают общественное благо, значит, эти интересы следует признать скорее благотворными и потому естественными.
Смит верил, что каждый человек лучше других знает свои интересы и вправе свободно им следовать. Подтверждением жизненности этих либеральных убеждений служили для Смита законы рынка: «...не от благожелательности мясника, пивовара и булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов» [473, с. 28].
Развив теоретические представления физиократов (с А. Тюрго, например, он был знаком лично и, несомненно, последний оказал большое влияние на формирование его научных взглядов), а также опираясь на положения французских материалистов, А. Смит первым разработал в явном виде стройную, целостную научную концепцию, отражающую гипотезу о мотивах экономического поведения людей, получившую широкую известность как модель "экономического человека" ("homo economicus"). Кратко основные положения этой модели могут быть сформулированы следующим образом [200, с. 207]:
Определяющую роль в мотивации поведения "экономического человека" играет собственный интерес.
"Экономический человек" обладает достаточным уровнем интеллекта, информированности и компетентности в собственных целях, позволяющим реализовывать его цели в условиях свободной конкуренции.
Модель "экономического человека" применима не к абстрактному человеку, а конкретно к буржуа, предпринимателю.
Главенствующий для предпринимателя мотив поведения - максимизация прибыли с учетом денежных факторов благосостояния.
Теоретической основой данной концепции является принцип "разумного эгоизма", сформулированный еще К.А. Гельвецием. В отличие от многих своих предшественников (особенно философов-богословов) А. Смит не считал собственный интерес, эгоизм человека разрушительной силой, наоборот, борьба эгоистических интересов, по его мнению, содействует экономическому развитию общества: "Одинаковое у всех людей постоянное и неисчезающее стремление улучшить свое положение - это начало, откуда вытекает "как общественное и национальное, так и частное богатство..." [473, с. 253].
А. Смит подчеркивал, что в основе производства и обмена продуктами лежат интересы людей. Он отмечал, в частности, что разделение труда приводит к необходимости обмена товарами, при котором люди не могут руководствоваться чувством расположения, опираться на него: "...Человек постоянно нуждается в помощи своих ближних, но тщетно было бы ожидать ее лишь от их расположения. Он скорее достигнет своей цели, если обратится к их эгоизму и
сумеет показать им, что в их собственных интересах для него то, что он требует от них... Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что необходимо тебе -таков смысл всякого подобного предложения... Мы обращаемся не к гуманности, а к их эгоизму, и никогда не говорим им о наших интересах, а лишь об их выгодах" [473, с. 28].
Исследуя взгляды А. Смита на роль,, которую играет мотив собственного интереса в рыночной экономике, нельзя обойти стороной проблему, с которой сталкиваются все исследователи его творчества. Дело в том, что основанная на собственном интересе модель человеческой мотивации в «Богатстве народов», казалось бы, не согласуется с ее трактовкой в первом большом произведении Смита — «Теории нравственных чувств». Здесь Смит подчеркивает, что поведение человека направляется «симпатией», т. е. умением поставить себя на место другого (в современной психологии это качество называется эмпатией,) и желанием заслужить одобрение «беспристрастного наблюдателя». Собственный интерес при этом не отрицается, но Смит подчеркивает его ограниченность: он оперирует только в рамках «справедливого». Однако противоречие между Смитом-моралистом и Смитом-экономистом во многом кажущееся. С одной стороны, Смит утверждает, что развитая система разделения труда заставляет нас вступать в отношения с людьми, к которым мы можем не испытывать симпатии. Таким образом, этика у Смита невозможна без учета собственного интереса, тогда как политическая экономия вполне может обойтись без учета чувства симпатии. С другой стороны, и в «Богатстве народов» Смит отнюдь не идеализирует эгоизм владельцев капитала: он хорошо понимает, что собственный интерес капиталистов может заключаться не только в производстве выгодных продуктов, но и в ограничении аналогичной деятельности конкурентов. Он даже отмечает, что норма прибыли, как правило, находится в обратной зависимости от общественного благосостояния и поэтому интересы купцов и промышленников в меньшей степени связаны с интересами общества, чем интересы рабочих и землевладельцев. Более того, этот класс «обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество" в заблуждение и даже угнетать его» [473, с. 195], пытаясь ограничить конкуренцию. Но если государство под-
держивает свободу конкуренции, то собственный интерес может объединить разрозненно действующих эгоистов в упорядоченную систему, обеспечивающую общее благо. Таким образом, Смит демонстрирует, что даже при самых s худших предположениях относительно человеческой природы рыночная экономика, основанная на свободной конкуренции, все равно дает лучший результат, чем принудительная регламентация экономической деятельности. Так Смит решает дилемму, образованную переплетением индивидуальных и общих интересов.
В дальнейшем основные идеи, заложенные А. Смитом в фундамент своей теории "экономического человека", получили свое развитие в работах другого выдающегося английского политэконома Д. Рикардо (1772-1823 г.г.).
Предпосылку собственного интереса как основы рационального экономического поведения Рикардо считал научным допущением, приемлемым при анализе долгосрочных процессов. Он утверждал, что закономерным предметом научного экономического анализа является лишь такое поведение людей, которое продиктовано их личными интересами, так как «если бы мы предположили любое иное правило поведения, мы не знали бы, где остановиться» [см.: 11, с. 67]. При этом, однако, Рикардо не абсолютизировал роль интереса. В частности, он отмечал специфику экономического поведения отдельных классов, среди которых, по его мнению, лишь капиталисты до некоторой степени ведут себя в соответствии с логикой собственного интереса, но и это стремление модифицируется различными привычками и предрассудками, например упрямым нежеланием расставаться с гибнущим предприятием или предубеждением против выгодных вложений капитала за границей, побуждающим «большинство лиц со средствами скорее довольствоваться низкой нормой прибыли у себя на родине» [434, с. 118].Что же касается рабочих, то их поведение, как отмечал Рикардо, подчинено привычкам и инстинктам [434, с. 86, 95], а землевладельцы представляют собой праздных получателей ренты, не властных над своим экономическим положением.
Основным недостатком исследований интересов, проведенных А. Смитом и Д. Рикардо, было то, что они не дали глубинного, научного объяснения при-
чин различий в поведении представителей разных социальных групп. Хотя и А. Смит, и Д. Рикардо разграничивали интересы* наемных работников, капиталистов и земельных собственников, указывая на их противоположность, однако же причина их антагонизма выводилась ими из естественного состояния человеческого общества, а не из объективного положения того или иного субъекта в системе экономических отношений. Тем не менее, именно А. Смит, а затем и Д. Рикардо обратили внимание на объективность экономических отношений, а следовательно, и на объективность экономических интересов и попытались выявить на этой основе факторы, влияющие на экономическое поведение человека в обществе.
Методология, использованная А. Смитом и Д. Рикардо, была критически осмыслена последним представителем классической политической экономии Дж. С. Миллем, который принимал модель "экономического человека" с присущей ей определяющей ролью «собственного интереса» в мотивации как чисто теоретическую абстракцию, однако совершенно необходимую для экономического анализа. Несомненной заслугой Милля в исследовании интересов является то, что он одним из первых, из числа экономистов, попытался связать проблемы интереса и собственности.
Он подчеркивал, что политическая экономия охватывает не все поведение человека в обществе: «Она рассматривает его лишь как существо, желающее обладать богатством и способное сравнивать эффективность разных средств для достижения этой цели. Она полностью абстрагируется от любых других человеческих страстей и мотивов, кроме тех, которые можно считать вечными антагонистами стремления к богатству, а именно отвращения к труду и желания безотлагательно пользоваться дорогостоящими наслаждениями» [см.: 11, с. 70]. При этом Милль, как искушенный философ и автор основополагающей работы о логике различных наук, был далек от наивной веры многих своих предшественников в вечность и естественность «собственного интереса». Он считал смитовскую модель «экономического человека» безусловно односторонней по сравнению с намного более сложной действительной его мотивацией: «Вероятно, ни об одном человеческом действии нельзя сказать, что, совершая его, че-
ловек не испытывает прямое или косвенное воздействие других импульсов помимо стремления к богатству» [см.: 11, с. 71]. Таким образом, «экономический человек» в трактовке Милля — это не реальный человек, а научная абстракция, выделяющая один-единственный мотив (собственный эгоистический интерес) из всего спектра человеческих побуждений. Построение подобных абстрактных моделей, согласно Миллю, является единственным подлинно научным способом анализа для общественных наук, в которых невозможны эксперимент и опирающееся на него индуктивные исследования. В этом смысле политическая экономия, по Миллю, подобна геометрии: ее исходный пункт — не факты, а априорные предпосылки (абстракция человека, руководствующегося лишь собственным материальным интересом).
Следующий период в развитии представлений об экономической природе человека характеризуется стремлением универсализировать концепции А. Смита и Дж. С. Милля, включив в сферу исследования не только экономический, но и другие аспекты общественной деятельности. В рамках подобного подхода человека стали рассматривать вне класса, которому он принадлежит. Предметом изучения стал абстрактный человек (индивид), все мотивы поведения которого были сведены к достижению удовольствий и избежанию огорчений. Причем утверждалось, что удовольствие желательно получить немедленно, т.к. будущее удовольствие обладает меньшей ценностью для человека, чем настоящее. Цель же человеческих действий - достижение максимального благосостояния.
Одним из краеугольных камней данной утилитаристской теории было учение, сформулированное английским философом И. Бентамом (1748 -1832 г. г.). В рамках своей теории И. Бентам решающую роль отводил интересу индивидуума. Он объявлял удовлетворение частного интереса средством обеспечения счастья наибольшего числа людей, выступая категорически против того, чтобы интерес индивидуума уступал общественному интересу. Общественный интерес Бентам рассматривал лишь как сумму отдельных интересов индивидов.
Основные теоретические посылки И. Бентама в дальнейшем использовали представители теоретического течения, зародившегося в семидесятых годах XIX века и получившего название "маржинализм" (от французского "marginal" -
предельный). Одним из фундаментальных оснований данного направления является тезис о рациональности поведения человека в условиях рыночной экономики. В основу своего учения маржиналисты положили изучение отдельного человека, его потребностей, мотивов экономического поведения, индивидуальных интересов, причем последние рассматривались ими в субъективно-психологическом духе, в отрыве от социального аспекта производственных отношений.
Маржиналистами была сформулирована концепция так называемого "человека - оптимизатора", характеризуемого рядом специфических свойств [200, с. 214]:
1. Оптимизатор стремится к наибольшей полезности и прибыльности
(либо к наименьшим тяготам и издержкам);
Система его предпочтений неизменна во времени и не зависит от каких бы то ни было взаимодействий со стороны внешних условий и со стороны других индивидов;
Он способен к сопоставлению целей со средствами их достижения и к выбору оптимального варианта;
Человек-оптимизатор обладает полной информацией, позволяющей находить оптимальный вариант, и способен безошибочно предвидеть последствия решений и событий;
5. Он способен мгновенно реагировать на изменение внешних условий.
Разумеется, данная модель человека-оптимизатора, как, в принципе, и все
модели вообще, далеко не тождественна действительности. Человек - не машина, не логическое устройство, способное в любой ситуации однозначно выбирать по некоторым алгоритмам варианты поведения. Он подвержен действию собственных эмоций и настроений, на его поведении сказываются индивидуальные и национальные особенности его психики, физическое и психологическое состояние, уровень культуры и развития интеллекта. Однако ценность данной концепции состоит в том, что маржиналисты выдвинули идею о рациональности экономических интересов. Этот тезис важен потому, что он отстаи-
вает возможность научного предвидения тех или иных поступков экономических агентов, следующих в канве своих интересов.
Дальнейшее исследование немарксистскими учеными-экономистами имеет своей отличительной особенностью тот факт, что большинство западных экономистов, широко оперируя понятием "интерес" в качестве отправной точки своих исследований, не углубляются в выяснение онтологической сущности данной категории. Это вызвано, на наш взгляд, сложившейся в рамках неоклассической теории тенденции не касаться вопросов в той или иной мере связанных с выяснением причин социального неравенства и, следовательно, избегать глубокого анализа природы экономических отношений собственности. Подобная тенденция в развитии западной экономической теории была подмечена ещё В. И. Лениным, который, в частности, характеризовал её следующим образом: "Политическая экономия пусть занимается трюизмами и схоластикой да бессмысленной погоней за фактиками... а вопрос о "социальных неравенствах" пусть отойдет в более безопасную область социолого-юридических рассуждений: там, в этой области, легче "отделаться" от этих неприятных вопросов" [270, т.25, с.44].
Гораздо более подробно категория "интерес" исследовалась западными
социологами (особенно при разработке ими общей теории конфликтов). В ча-
j стности, в той или иной мере к изучению интересов в разное время обращались
О. Конт (1798-1867 г. г.) и Г. Спенсер (1826-1903 г. г.), М. Вебер (1826-1903 г. г.) и Э. Дюркгейм (1858-1917 г. г.).
Достаточно подробно интересы исследовались различными представителями американской школы социологии. Так, например, А. Смолл (вслед за австрийскими социологами Л. Гумпловичем и Г. Ратценхофером) разрабатывал концепцию интересов, как своего рода атомов социальной жизни; социолог и философ Р. Мак-Айвер в 20-х гг. XX века предложил классифицировать социальные связи по целям и интересам людей, выделяя в качестве равноправных экономические, научные, семейные интересы, интересы власти, престижа и т.д.; другие представители американской социологической науки Л. У орд, Э. Гид-денс, У. Росс также дали свои классификации интересов. Большой резонанс вы-
звали исследования интересов американскими социологами Р. Перри и Т. Пар-сонсом, которые выдвинули ценностную концепцию интересов. Схема действия, основанная на рациональном понимании субъектом своих собственных интересов представлялась им недостаточной. Поэтому, по их мнению, для объяснения мотивации тех или иных поступков необходимо влияние "шкалы ценностей" субъекта [528, с. 116].
Понятие "интерес" является одним из ключевых и в герменевтических изысканиях видных представителей Франкфуртской школы неомарксизма Г. Маркузе, а также Ю. Хабермаса, разрабатывавшего его в рамках своей "теории познания как теории общества" [535, с. 88-99].'
Большинство современных западных немарксистских исследователей интересов придерживаются либо чисто субъективистских представлений о природе интересов (Р. Мак-Айвер, Р. Перри, Т. Парсонс и другие), либо, в лучшем случае - субъективно-объективных (как Р. Дарендорф и Ю. Хабермас).
Ярким примером подобного субъективистского подхода могут служить взгляды на природу интереса Л. фон Мизеса (едва ли не единственного видного западного экономиста' XX века, обращавшегося к исследованию данной проблемы). В своей основополагающей работе по теории познания и методологии социально-экономических исследований «Теория и история» (1957 г.) в рамках критики марксистского учения он излагает свой взгляд на интересы и их роль в общественном развитии. В частности, Мизес утверждал, что «... неразумно провозглашать, что идеи являются продуктами интересов. Идеи говорят человеку, в чём состоят его интересы... В мире реальности, жизни и человеческой деятельности не существует интересов, которые не зависят от идей, предшествующих им как по времени, так и логически. То, что человек считает своим интересом, является результатом его идей» [304, с. 103-104]. Таким образом, природа интереса Мизесом полностью субъективируется, и он тем самым фактически лишает их статуса движущей силы человеческого поведения: «Свободные люди действуют не в своих интересах. Они действуют в соответствии с тем, что, как они считают, будет способствовать их интересам» [304, с. 106].
По нашему мнению, преобладание субъективных трактовок интереса у современных западных экономистов и социологов обусловлено тем гипертрофированно большим влиянием, которое оказывает современная психологическая наука на развитие западной социальной мысли. Ярким тому доказательством и является то, что на сегодняшний день определение онтологической и гносеологической сущности интересов на Западе практически целиком отдано на откуп различных психологических школ, которыми интерес, в частности, трактуется либо как эмоциональный процесс, чувство удовольствия, чувственный тон ощущений (К. Остерман, О. Кюльне, П. Циген, Г. Эббингауз и др.), либо как особое состояние воли (Ґ. Вильземан, Ф. Нортроп, П. Каптерев и др.) [528, с. 116].
Значительный вклад в исследование интересов внесли классики марксизма-ленинизма. Хотя следует заметить, что специальных работ, конкретно посвященных исследованию проблемы интересов ни у К. Маркса и Ф. Энгельса, ни у В.И. Ленина не было. Не найдем мы у них и развернутой формулировки определения категории "экономический интерес". Однако классиками марксизма были заложены основы учения об интересах, кардинально отличающиеся от всего существовавшего до того по данной проблеме. От старой философии ими был взят лишь сам факт наличия интересов и их значимость, а также указание на их связь с потребностями.
В домарксистской философии практически игнорировалась связь интересов с материальными условиями жизни общества. Как правило, человек и общество не рассматривались как особые социологические формы жизни, имеющие свои особые стороны и свойства: человек либо противопоставлялся природе, биологическому, либо напротив, сливался с нею; и тогда, в лучшем случае, его отличие от окружающей природы выводилось только из наличия у человека сознания. Соответственно и сущность интересов выводилась либо из "хитрости мирового разума" либо из биологических инстинктов, "природы" человека, т.е. считалось, что интересы детерминированы только на биологическом, а не социальном уровне. Кроме того, большинство социологов до К. Map-
кса и Ф. Энгельса процессы и явления, происходившие в обществе, рассматривало односторонне, с позиций господствующего класса.
Учение об интересах в рамках марксистской парадигмы зиждется на трех фундаментальных постулатах:
Зависимость экономических интересов от способа производства, наличие у них непосредственной связи с производственными отношениями и признание объективности их (интересов) природы - "...его (интереса - П.К.) содержание, как и форма и средства осуществления даны общественными условиями, независимыми от индивидов" [288, т.46, ч.1, с.99].
Анализ антагонистических противоречий экономических интересов как проявление противоречивой сущности капиталистических производственных отношений, т.е. частной собственности - "...если все члены современной буржуазии имеют один и тот же интерес, поскольку они образуют один класс, противостоящий другому классу, то интересы их противоположны, антагонистичны, поскольку они противостоят друг другу. Эта противоположность интересов вытекает из экономических условий их буржуазной жизни" [288, т.4, с. 144].
3. Обоснование исторического значения осознания экономических ин
тересов пролетариатом в борьбе против буржуазии - "...раз возникнув, интересы
так или иначе отражаются в сознании людей. Чтобы защищать известный инте
рес, нужно сознавать его" [380, т. 2, с. 260].
Большой вклад в исследование интересов внесли отечественные философы, социологи и экономисты. Различные аспекты данной проблемы (выяснение природы интересов, их роли в общественном развитии, соотношение интересов общества и индивида и т.д.) активно разрабатывались в России как в до-, так и в послеоктябрьский период. Так, в частности, материальные интересы являлись объектом пристального изучения русских демократов-разночинцев XIX века А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского, В.Г. Белинского, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева и т.д. Теоретической основой, своеобразным фундаментом их изысканий по данному вопросу была все та же концепция "разумного эгоизма", сформулированная еще французскими просветителями. "...На первом пла-
не у них всегда стоит человек и его прямое существенное благо; эта точка зрения отражается во всех их поступках и суждениях" [155, с. 392].
Приоритет индивидуальных интересов, прослеживаемый в теоретических воззрениях демократов-разночинцев, может быть подтверждён хотя бы таким высказыванием Н.Г. Чернышевского: "Личный интерес есть главный двигатель производства. Энергия производства, служащая мерилом для его успешности, бывает всегда строго пропорциональна степени участия личн ого интереса в производстве" [571, с. 319].
Непосредственным приемником идей революционных демократов XIX века стало "классическое" народничество (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.Ф. Даниельсон и др.), чьим своеобразным теоретическим девизом стала триада: "Экономика - интересы - этический идеал". Народники видели и отражали противоположность интересов труда и капитала, пытались выступать представителями интересов русского крестьянства. Однако сами интересы они трактовали в субъективистском плане, сводя "общественный процесс к действиям "живых личностей", которые "ставят себе цели" и "двигают события..." [270, т. 1,с.423].
Традиционно большое внимание интересам уделяли российские марксисты (как революционные - В.И. Ленин, Г.В. Плеханов и др., так и так называемые «легальные» - П.Б. Струве, М.Н. Туган-Барановский, А.А. Богданов и т. д.), отводившие им одну из центральных ролей в общественном процессе. В. И. Ленин, например, считал, что настоящий марксист обязан "...за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями различать интересы тех или иных классов" [270, т.23, с.47]. Учение об интересах он ставил в качестве одного из краеугольных камней марксизма, утверждая, в частности, что "если вы не показали интересы каких классов и какие именно преобладающие в данное время интересы определяют сущность различных партий и их политики, то вы на деле марксизма и не применили" [270, т. 15,с.377].
Все последующие исследования интересов отечественными учеными в советский период проводились в целом в рамках марксистской парадигмы. Со-
ветские обществоведы, развивая идеи объективности экономических интересов и их роли в общественном производстве, значительно углубили научное представление о данной категории, проанализировав многие закономерности их формирования и механизмы согласования, взаимосвязь со стимулами, занятостью, экономическим поведением, потребностями работников, а также производственными отношениями и экономическими законами. Однако, не смотря на большой объем проделанной в этой области работы, некоторые важнейшие аспекты данной проблемы так и не получили в современной науке однозначного толкования, оставаясь предметом жаркой дискуссии между российскими экономистами, философами и социологами. Не имеющие же аналога в мировой истории изменения, произошедшие в нашей стране за последние годы и вызвавшие поистине тектонические перемены в производительных силах, формах производственных отношений, а также во всей надстройке, добавили к нерешенным ранее теоретическим проблемам еще множество новых. Так, в частности, в связи с проведенной в России широкомасштабной приватизацией и установившегося в результате этого плюрализма форм собственности и хозяйствования на сегодняшний день сложилась ситуация, когда прежние теоретические наработки, касающиеся механизмов согласования интересов и особенностей их реализации, во многом не соответствуют нынешним реалиям, новые же подходы к этим проблемам еще не выработаны. Между тем необходимость подобного рода теоретических разработок ощущается сегодня чрезвычайно остро.
Подводя итоги анализа генезиса научных взглядов на категорию «интерес», можно сделать следующий вывод.
Представители разных школ и направлений, рассматривая категорию «интерес» в рамках своих концепций, по-разному определяли сущность и природу данного понятия (см. табл. 1). Однако все рассмотренные выше подходы объединяет оценка интересов как основных побудительных сил человеческого поведения, а также понимание зависимости характера интересов от особенностей той или иной экономической системы, в рамках которой они формируются. Как представляется, эти фундаментальные положения должны лечь в основу дальнейшего изучения экономических интересов.
Таблица 1 ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ ГЕНЕЗИСА НАУЧНЫХ ВЗГЛЯДОВ НА ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИНТЕРЕСЫ
2. Методологические подходы и принципы исследования экономических
интересов
Любое экономическое исследование (и рассмотрение экономических интересов здесь не исключение) должно начинаться с определения его методоло-
гических основ, выбора своеобразной исследовательской парадигмы.
В рамках экономической теории можно выделить несколько подобных методологических парадигм, наиболее распространёнными и значительными из которых являются: позитивистский, структуралистский, диалектический и синтетические подходы.
Позитивистский подход основывается на философии позитивизма (или «позитивной» философии), признающий в качестве главного источника знания некой реальности, которая со всей очевидностью непосредственно дана человеку (понятие «данное» и «позитивное» здесь тождественны) и поддаётся проверке эмпирическими или логико-математическими средствами. Позитивизм сформировался в первой половине XIX в. (О. Конт, Г. Спенсер и др.), позднее приняв форму неопозитивизма или логического позитивизма (Р. Карнап, М. Шлик и т. д.), а затем постпозитивизма (Т. Кун, К. Поппер и др.).
Наиболее характерные черты позитивистского подхода:
феноменализм (отражение конкретных факторов как феномена);
верификации (непосредственное сведение научных знаний к конкретным знаниям, проверка на истинность, в последствии был заменён постпозитивистами принципом фальсификации);
прагматизм (значимость знания в зависимости от узкопрактических последствий).
Позитивистский подход широко использует формально-логические методы, носящие универсальный характер. Наиболее характерными для него специфическими локальными методами (особенно в неопозитивистской и постпозитивистской версии) являются:
инструментализм (сведение научных понятий к функциям инструментов анализа);
операционализм или операциональный анализ (определение научных понятий лишь через описание операций, производимых с данными понятиями);
экспликация (описание явлений посредством использования формализованных математических методов и моделей);
ситуационный анализ или «полевые исследования» (анализ конкретных складывающихся ситуаций).
Позитивистский подход (во всех его разновидностях) к исследованию экономических интересов характерен преимущественно для представителей неоклассического и неоавстрийского направлений экономической науки. Это проявляется в их ориентациях на изучение конкретно-экономических, функциональных аспектов теории интересов, поиск решений в узко-прикладных экономических ситуациях. Многие исследования интересов применительно к каким-то конкретным ситуациям (касаемые, например, вопросов распределения доходов в рамках корпорации, политики оплаты труда, мотивации и т. п.), выполненные в рамках позитивисткой методологии несомненно имеют большое практическое значение1. Однако в них прослеживается невнимание к системообразующим экономическим отношениям, выявлению и обоснованию глубинных закономерностей формирования и реализации экономических интересов, что приводит, в конечном итоге, к уходу от рассмотрения критериев и векторов социально-экономического развития. Позитивисткая методология предполагает активное использование экономико-математического моделирования для характеристики поведения различных экономических агентов, стремящихся реализовать свои интересы, что с одной стороны, позволяет подобным исследования придать дополнительную строгость, компактность, наглядность, однако, с другой стороны, порой отрывает их от реальности, затуманивает изначальный социально-экономический смысл данной проблематики т. п.
Структуралистский подход представляет собой методологическое направление, делающее акцент на выявление структуры той или иной системы, т.е. её внутреннего строения, совокупности отношений между её элементами. Наиболее видными представителями этого подхода, сложившегося в различных
1 См., например: Хит Дж. Теория интересов, корпоративное управление и государственный менеджмент / Дж. Хит, У. Норман (); Hirschman А. О. The Passions and the Interests: political arguments for capitalism before its triumph / A. O. Hirschman. - Princeton, NJ: Princeton University Press, 1977. — 153 p.; Oberschall A. Social Movements: Ideologies, Interests and Identities / A. Oberschall. -New Brunswick: Transaction Publishers, 1993. - 402 p. и др.
областях научного знания в первой половине XX в., являются К. Леви-Строс, М. Фуко, Т. Парсонс, Р. Мертон и др.
Широко используя целый ряд обозначенных выше (при характеристике позитивистского подхода) частных формально-логических методов, структуралистский подход активно применяет и свои специфические локальные методы:
структурно-функциональный анализ, делающий упор на взаимосвязи содержания элементов структуры и выполняемых ими функций (акценты в этой взаимосвязи могут быть разными);
принцип иерархичности структур (признание субординированности элементов системы, в т. ч. с ориентацией на достижение определённой цели);
метод «бинарных оппозиций» (использование парных категорий: природа - культура, спрос - предложение, мелкий бизнес - крупный бизнес и т. д.);
метод рекомбинации (использование разнообразных сочетаний и перегруппировок имеющихся основополагающих элементов системы) и др.
Указанный подход широко использует методы математической логики и моделирования. При этом структуралистский подход может совмещаться с позитивистским, внося в последний черты упорядоченности. Не случайно существует точка зрения, трактующая структурализм как некую разновидность современного позитивизма.
Применение структуралисткой методологий к рассмотрению интересов в основном прослеживается в рамках социологии вообще и экономической социологии, в частности".
Характерными чертами проявления структуралистского подхода при исследовании интересов можно считать: стремление к упорядоченности элементов их системы, приоритет структуры системы интересов над содержанием её элементов и генезисом, понимание объективности интересов только через его
2 См., например: Будон Р. Место беспорядка. Критика теорий социального изменения / Р. Будон. - М.: Аспект Пресс, 1998. - С. 120-122, 140, 259-260; Парсонс Т. Система современных обществ / Т. Парсонс - М.: Аспект Пресс, 1998. - 270 с; Maclver R. М. Society. A Textbook of Sociology / R. M. Maclver. - N. Y.: R. Long & R. R. Smith, inc., 1931. - 569 p.; Perry R. B. General Theory of Valye / R. B. Perry. - N. Y.: Longmans, Green and Company, 1926. - 702 p. и др.
включение в ту или иную социальную структуру, исключение из системы всего неструктурного как «изнанки системы» и т. п.
При исследовании интересов структуралистский подход проявляется также в способах агрегирования различных экономических единиц как носителей интересов (например, субстанциональное понимание общих интересов заменяется в рамках функционально-струтуралистского подхода понятием «взаимодействия индивидуальных интересов»), в бинарном подходе к рассмотрению гносеологической природы интереса (субъективно-объективная её трактовка), в функциональном подходе к классификации интересов, в разграничении функций различных институтов экономики, связанных с реализацией экономических интересов и т. п.
Вместе с тем реализация структуралистского подхода в исследовании интересов сопряжена с опасностью схематизма, индетерминизмом, с невниманием к их генетическим связям (исследователь ориентируется на изучение собственно интересов, оставляя в стороне вопросы как о факторах их формирования, так и возможных последствиях их реализации или нереализации), отстранённостью от явлений, не вписывающихся в жёсткие структурные конструкции.
Некоторое расширение возможностей исследования экономических интересов даёт развившийся в 70-80-х г. г. XX в. постструктурализм, пытающийся найти место в системе и для «неструктурных» факторов. Применительно к рассмотрению интересов это выражается в попытках включить в исследование их системы и факторы (экономические, национальные, социокультурные, экологические и т. д.), которые активно влияют на их формирование и без обращения к которым трудно выработать эффективные решения по вопросам их реализации. Однако при этом у постструктуалистов возникает проблема относительно того, чтобы представить указанные элементы не просто как внешний привнесённый элемент, «изнанку» системы интересов, а как её составную органическую часть.
Диалектический подход связан с диалектикой как наукой о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления. В системном виде был разработан в конце XVIII - начале XIX в. в. немецкой классической философи-
ей (прежде всего Г. Гегелем), а затем получил развитие в форме материалистической диалектике у К. Маркса, впервые применившего диалектический подход в политэкономии.
Диалектический подход к исследованию экономических интересов нацеливает на выявление глубинных причинно-следственных связей, характеризующих их формирование, существование и реализацию. Он разграничивает сущность экономических интересов и их явление, содержание и форму, необходимость и случайность в их проявлении, возможность и действительность в их реализации, вскрывая тем самым подлинный характер взаимосвязей между носителями тех или иных интересов.
Диалектика (в противовес позитивизма и структурализма) делает акцент на процессах развития системы экономических интересов, показывая их закономерный характер. Их развитие при этом трактуется через призму трёх основных законов диалектики: переход количества в качество и наоборот, единство и борьба противоположностей, отрицание отрицания. Важнейшим принципом движения, внутренним импульсом развития системы экономических интересов признаётся диалектическое противоречие, т. е. соотношение между взаимообусловленными и вместе с тем отрицающими друг друга сторонами (противоположностями), присущими как самой системе интересов, так и её отдельным элементам. «Разрешение» же противоречия между интересами приводит к появлению нового состояния их системы, воспроизводящего противоречия на но-вом уровне и т.д.
Диалектический подход использует два основных специфических принципа диалектической логики для познания реального мира, в т. ч.. и в процессе исследования экономических интересов: восхождения от абстрактного к конкретному и единства логического и исторического методов.
В процессе исследования интересов восхождение от абстрактного к конкретному выступает как способ систематизации их форм, как способ теоретического воспроизведения их как целостной системы. Движение от абстрактного (вычлененного в ходе нисхождения от конкретного к абстрактному на предшествующей ступени познания) к конкретному в процессе изучения сущности ин-
тересов есть одновременное движение от части к целому, от простого к сложному, от неразвитого к развитому на основе реализации принципов и законов диалектики (прежде всего диалектического противоречия). Восхождение от абстрактного к конкретному как бы нанизывается на ось восхождения противоречий между интересами, начиная с исходного противоречия их системы.
Принцип единства логического и исторического методов в рамках исследования экономических интересов сводится к тому, что логическое (теоретическое) исследование сущности интересов отражает реальный исторический процесс их развития, т. е., например, субординация форм экономических интересов в их системе в основных пунктах соответствует исторической последовательности эволюции экономических отношений вообще. Вместе с тем логический аспект в исследовании экономических интересов не является точной копией исторического: в нём экономический интерес как бы освобождается от случайных форм, воспроизводится в её наиболее значимых, объективно необходимых характеристиках.
Применение диалектической методологии к исследованию экономических интересов в наиболее развёрнутой форме характерно для марксистской политической экономии, поставившей во главу угла этих исследований воспроизводственный и историко-генетическии подходы: рассмотрение исторически развивающихся экономических отношений (прежде всего отношений собственности) как основы формирования экономических интересов, трактовку их как1 генетически субординированной системы, отражающей социально-экономический характер данного общества и уровень развития производительных сил.
Однако зачастую сопутствовавший реализации диалектической методологии в социально-экономических исследованиях вообще и в изучении экономических интересов в, частности, чрезмерный акцент на «революционно-критическом духе» (осознание пролетариатом своих интересов как предпосылка революционного переустройства общества), абсолютизация дуализма социально-экономических явлений (антагонизм интересов представителей различных классов), нормативизм развития в ущерб живому содержанию обществен-
ных процессов (как результат - возведение в догму положений, отражавших реалии XIX столетия, но слабо применимых к современному полифоническому обществу) обусловили необходимость эволюции диалектического подхода. Она пошла в направлении формирования «экзистенциальной диалектики» (обогащение диалектики самоценным человеческим началом, «философией жизни») и «многомерной диалектики» (рассмотрение явлений в более широкой, чем двухмерная, системе координат). Применительно к исследованию экономических интересов «новая диалектика» означает более полный учёт в них активной роли творческой деятельности человека, преодоление чрезмерной рациональности и экономизма его мотиваций и стимулов, отход от конфронтационного понимания социально-экономических отношений и процессов, а следовательно и интересов, ориентацию на формирование смешанной экономики, на социальное согласие в обществе.
Синтетические подходы познания получили заметное распространение в экономической теории, что вызывалось вполне объяснимым стремлением преодолеть имевшиеся в рамках одного предмета (науки) односторонности. Хотя в меньшей степени это относится к методологии экономической теории, т. к. здесь существует опасность потери целостности исследования.
В последнее время стала набирать силу позиция, исходящая из другого, нежели синтез, понимания взаимосвязи различных методологий. Это - так называемая «новая эклектика», признающая методологический плюрализм (Б. Колдуэлл, Т. Кун, Э. Остром, Д. Хаусман и др.). Характерной чертой (методом) указанного направления стал конвенционализм, кладущий в основу взаимодействия различных научных теорий соглашения (конвенции) между исследователями или научными школами, исходя из принципов удобства, простоты и т. п., а также взаимной терпимости. Распространено и использование различных специфических методов анализа при исследовании тех или иных частей («ниш») экономики. Указанное методологическое направление расширяет возможности экономических исследований, однако чревато опасностью фрагментации научных систем, потери их целостного характера.
Как представляется, методологической основой исследования экономиче-
ских интересов должны преимущественно являться диалектическая парадигма, т. е. в основе анализа их сущности должны лежать категории многомерной диалектики. Методологическая ценность данных категорий заключается в том, что они являются этапами познания, аккумулируют результаты развития отдельных наук, обобщая их опыт, имеют всеобщее значение. Именно категории диалектики позволяют понять экономические интересы как элемент системы экономических отношений. В результате использования этих категорий экономическая наука получает возможность углубить знания по важнейшим и актуальным проблемам экономических исследований, устранить ошибочные толкования ряда понятий. Однако для того, чтобы получить полную и адекватную картину исследуемого объекта (экономических интересов) диалектическая методология их рассмотрения должна быть дополнена нами применением принципов, методов и категориально-понятийного аппарата и из других парадигм (позитивистской, структуралистской и т. д.). Например, задачи динамического, комплексного исследования системы экономических интересов и механизмов их реализации в условиях транзитивной экономики целесообразно решать с использованием методологических предпосылок, характерных для эволюционной и неоавстрийской теорий (неполная рациональность, асимметрия информации, ограниченная мобильность и т. д.). Это позволяет рассмотреть систему экономических интересов не только с точки зрения взаимодействия её элементов в краткосрочной перспективе (механизм реализации интересов), но и в единстве краткосрочных и долгосрочных процессов (механизм формирования интересов).
Важнейшими принципами методологии исследования интересов, по нашему мнению, также являются: принцип эмерджентности, в соответствии с которым экономический интерес как категория-система несводим к простой сумме своих элементов и может быть познан только в их развитии и взаимосвязи; принцип синергетики, предполагающий рассмотрение экономических интересов как открытой системы, характеризуемой отсутствием жесткой детерминации поведения их субъектов-носителей, сочетающейся с их взаимосодействием и имеющей результатом упорядочение, самоорганизацию, уменьшение
энтропии, а также эволюцию их системы; принцип историзма, заключающийся в рассмотрении экономических интересов как явлений, возникающих в определенных условиях, изменения которых приводят к их модификациям, позволяет проследить изменение и преемственность видов, форм и состояний экономических интересов и др.
В качестве методологической предпосылки рассмотрения сущности и содержания экономических интересов также должно использоваться теоретическое положение о том, что всем явлениям действительности присущ полярный, противоречивый характер. Поиски подобных противоречий и противоположностей в системе экономических интересов, а также анализ форм их движения и разрешения позволяют выявить и сформулировать закономерность эволюции данной системы, на основании чего могут быть уточнены сущность и содержание экономических интересов, раскрыта их структура, определены возможные механизмы их реализации в условиях транзитивной экономики. Разработка последних, кроме того, должна исходить, помимо перечисленных выше общих методологических положений изучения интересов, из следующих принципов:
принципа экономической эффективности, предполагающего, что затраты, связанные с реализацией экономических интересов не должны превышать те возможные выгоды, которые в результате могут получить их носители;
принципа оптимизации поведения хозяйствующих субъектов, ориентирующего на то, что действия всех звеньев механизма реализации экономических интересов должно способствовать оптимизации поведения участников хозяйственного процесса, что является главным условием эффективной функционирования экономики.
Таким образом, не отвергая результатов, существующих в рамках того или иного течения и направления, но, объединяя их с целью комплексного изучения многогранного феномена, каковым является экономический интерес, предлагаемый методологический подход ориентирован на изучение того или иного аспекта интересов с помощью наиболее соответствующих ему методов и принципов, разработанных различными теоретическими школами.
По итогам данного параграфа можно сделать следующие выводы:
Методологические предпочтения тех или иных исследователей в значительной степени предопределяют их видение гносеологической природы и онтологической сущности интересов;
В рамках экономической теории можно выделить позитивистский, структуралистский, диалектический и синтетические методологические подходы к исследованию экономических интересов.
Исследование экономических интересов должно базироваться на основе синтетического методологического подхода, ориентированного на изучение того или иного аспекта интересов с помощью наиболее соответствующих ему методов, разработанных различными теоретическими школами.
Важнейшими составляющими методологии исследования экономических интересов являются положения многомерной диалектики, предполагающей рассмотрение явлений в более широкой, чем двухмерная, системе координат, включение в них активной роли творческой деятельности человека, преодоление чрезмерной рациональности и экономизма его мотиваций и стимулов, отход от конфронтационного понимания социально-экономических отношений и процессов, ориентацию на формирование смешанной экономики, на социальное согласие в обществе, а также базирующиеся на принципах эмерджентности, синергетики, историзма
3. Сущность и содержание экономических интересов.
Прежде чем приступить к выяснению закономерностей реализации экономических интересов в транзитивной экономики необходимо внести ясность в ряд принципиальных вопросов, касающихся онтологической и гносеологической природы интересов, ибо, как отмечал еще Ф. Энгельс, "...надо сначала знать, что такое данный предмет, чтобы можно было заняться теми изменениями, которые с ним происходят"[288, т. 21, с. 303].
Наиболее важное значение для исследования экономических отношений вообще и экономических интересов, в частности, имеет категория сущности.
Она тесно взаимодействует с единичным, особенным и общим, причиной и следствием, необходимостью и случайностью.
При этом следует различать категории «сущность» и «содержание». Несмотря на свою близость, они не тождественны. Содержание как определяющая сторона целого представляет единство составных элементов объекта, его свойства, внутренних процессов связей, противоречий и тенденций, отражает внутреннее и внешнее состояние объекта. Сущность — это внутреннее содержание предметы выражающееся в единстве многообразных и противоречивых форм его бытия. Сущность имеет свой акцент познания бытия и является главным в содержании объекта. Рассматривая сущность экономических отношений, важно не перешагнуть границы анализа, диктуемые самим понятием, не подменить исследование существенного раскрытием единства всех составных частей объекта, его содержанием. К сожалению, это не везде достигается. В ряде случаев, анализируя сущность экономических интересов, некоторые авторы формулируют его содержание.
К сущности экономического явления тесно примыкает и его природа, трактуемая как врожденные свойства, качества, естественное состояние. Вместе с тем нельзя забывать, что это лишь одно из многочисленных толкований природы. В широком смысле природа — это все сущее, весь мир в многообразии его форм, применительно к природе экономических интересов — это, следовательно, не только его сущность, но и формы существования, что значительно шире тех задач, которые мы ставим в процессе исследования сущности рассматриваемых процессов. Сущность, кроме того, тесно связана с необходимостью, причинностью. Известно, что необходимость — это отражение преимущественно внутренних, устойчивых, повторяющихся, всеобщих отношений действительности, основных направлений ее развития; выражение такой ступени движения познания в глубь объекта, когда вскрывается его сущность. В ряде случаев анализ сущности экономических отношений соединен с их необходимостью в воспроизводственном процессе. Взаимодействие сущности и необходимости не дает, однако, основы для их отождествления, каждая из категорий как ступень познания имеет свой ракурс исследования.
В равной степени сказанное относится и к причине, которая примыкает к сущности, поскольку она есть присущее самим вещам внутреннее отношение. Однако причина является одной из форм всеобщей связи явлений; она может вызвать разное следствие, поэтому не претендует на исчерпывающую характеристику сущности экономической категории.
Экономический интерес, являясь элементом системы экономических отношений, имеет свою специфику, особую сущность, причину и природу, качественно отличающие его от других элементов данной системы, которые и являются предметом нашего рассмотрения.
Применяя в исследовании интереса метод восхождения от абстрактного к конкретному (а более правильно: от конкретного, данного нам в представлении (от чувственно-конкретного), к абстрактному и от него уже вновь к конкретному, но уже к конкретному на новом уровне, обогащенному силой абстракции), мы сталкиваемся с первой принципиальной методологической проблемой, касающейся категориального бытия «интереса»: эта проблема касается дискуссии вокруг того, является ли категория "интерес" общесоциологической, т.е. единой для всех социальных наук или нет?
Начиная с изучения «конкретного», мы сталкиваемся с тем фактом, что понятием "интерес" широко оперируют представители практически всех социальных научных дисциплин (философы, экономисты, юристы, социологи, политологи, психологи, педагоги и т.д.). Причем в рамках той или иной научной дисциплины, исследующей определенные стороны развития общества, содержание и категориальное определение интересов модифицируется таким образом, что создается видимость существования множества совершенно самостоятельных категорий, не имеющих ничего общего между собой, хотя каждое из них и называется интересом. Так, например, лингвисты, выводя этимологически понятие интереса из средневеково-латинского "interesse" ("иметь значение"), определяют данную категорию двояко: с одной стороны, как внимание человека, возбуждаемое чем-нибудь значительным или привлекательным для него, с другой стороны, ими же интерес трактуется как занимательность, значи-
тельность, а также интерес как выгода - "интерес (с французского) есть польза, выгода, прибыль, проценты, рост на деньги" (В. Даль)3.
Психологи и педагоги рассматривают интерес как состояние сознания, направленность мыслей и внимания к определенному предмету, к приобретению благ, знаний, получению удовольствий и т.д. Экономическая же теория в отличие от психологии концентрирует свое внимание при изучении интересов не на психо-субъективных факторах, а на связи интересов с производством, изучает их природу и закономерности формирования и развития, место и роль в общественном прогрессе.
Из всего выше приведенного можно сделать вывод, что несовпадение точек зрения на данную категорию представителей частных общественных наук выливаются не только в различия между дефинициями, но, что более важно, они касаются концептуального понимания сущности интересов и, следовательно, подходов к проблеме их изучения, методов учета и управления ими. В результате ряд видных экономистов, философов и социологов вообще отказывают интересу в праве на существование как общесоциологической, т.е. единой для всех социальных дисциплин, категории. Так, например, П. Ещенко прямо утверждает: "Совершенно очевидно, что интерес как таковой не существует, а существуют какие-то конкретные интересы: экономические, политические, национальные, религиозные, познавательные и т.д. Стремление определить природу интереса в общем его значении на самом деле есть определение им темы интересов, в которую входят интересы как объективного, так и субъективного происхождения. Отсюда невозможность такого общего определения, которое в одинаковой степени объясняло бы природу экономического, политического, национального и т.д. интереса" [169, с. 31-32]. С данной точкой зрения солидарен и Е.А. Владимирский, заявляющий, что "методологически более правильно рассматривать интересы не как категорию, имеющую различные стороны и потому развивающуюся под воздействием экономических, социологических и прочих законов, а выделить экономические интересы в особую базисную кате-
3 Сущность социальных категорий, конечно, нельзя объяснить с помощью семантики, однако знать значение тех или иных слов, с помощью которых строятся формулировки, нам представляется необходимо.
горию, обособив их от других видов интересов: идеологических, политических, морально-этических, представляющих элементы надстройки и развивающихся на основе присущих им законов" [618, с. 16]. В целом данный постулат так же отстаивают Л. Бондаренко [65, с. 15], Е. Валивач [81, с. ПО], Г.Г. Григорян [334, с. 101-102], Ф. Герштейн [111, с. 93], Г. Гредин и Ю. Шеляков [127, с. 80], М. В. Дёмин [149, с. 87], А. Еремин [167, с. 19-20], В. И. Клёцкий [226, с. 10], А. И. Кравченко [246, с. 129], В.Н. Лавриненко [266, с. 72] и др.
На наш взгляд, данная позиция не может быть принята, т.к. ее сторонники, отрицая понятие "интерес вообще", тем самым предлагают давать несколько определений понятия интереса в соответствии с нуждами различных наук. В частности, П. Ещенко считает, что каждая из наук "имеет свой предмет, исходя из которого и необходимо подходить к определению характера интересов" [169, с. 31]. В том же направлении, но еще дальше двигается А.Н. Шапошников, который, в частности допускает существование множества определений интереса не только в результате того, что данная категория пронизывает как базисные, так и надстроечные отношения, но даже в зависимости от конкретной цели того или иного частного исследования: "Правомерно считать, что определение, которое адекватно цели того или иного исследования, в рамках другого -может оказаться неточным или даже неверным" [605, с. 143]. Тем самым данный автор противоречит своему же утверждению, в котором он совершенно справедливо отмечает, что "определить понятие - значит выделить его наиболее существенные признаки и связи" [605, с. 142]. Если встать на позицию, отстаиваемую А.Н. Шапошниковым, то в рамках, например, политической экономии, где интерес может рассматриваться в диалектической взаимосвязи практически с любой другой экономической категорией, можно дать такое количество определений интереса, которое будет исчисляться многими десятками. И подобная картина повторится практически во всех социальных дисциплинах.
По нашему мнению, в основе определения любого понятия должен лежать не угол зрения конкретной науки и тем более не частного исследования, а сам изучаемый объект. Таким образом, двигаясь в процессе исследования интересов от «чувственно-конкретной» множественности их форм (экономические,
политические, социальные и т. д. интересы), сама логика познания приводит нас к «абстрактному» - определению интереса вообще. Если различные науки изучают с разных сторон один и тот лее объект (в нашем случае это интерес), то, видимо, они должны совместными усилиями выработать такое определение, которое бы отражало наиболее существенные черты этого объекта. Другое дело, что в дальнейшем от «абстрактного» мы вновь переходим к «конкретному» — к рассмотрению реально существующих в обществе экономических, политических и прочих интересов. Иными словами, каждая наука в соответствии со своим предметом и задачами может сконцентрировать свое внимание на одних признаках объекта и отвлечься от других, оставив их иным наукам, но это вовсе не означает, что эти признаки, если они действительно существуют, должны быть в основе какого-либо альтернативного определения. К этому можно добавить, что не только интересы, но и, например, общество, производство, труд, государство, личность и т.д. являются объектом изучения многих социальных наук, а такое понятие как материя вовсе в той или иной степени затрагивается всеми науками, а не только социальными. Однако из этого совсем не следует, что каждая из перечисленных категорий не существует как единое для всех наук понятие.
Что же касается утверждения ряда вышеупомянутых авторов о существовании двух независимых рядов интересов - объективных (базисных) и субъективных (надстроечных), то, по нашему мнению, в данном случае на лицо неправомерная дифференциация гносеологической природы явления в зависимости от сферы его проявления: объективные интересы - в экономике, субъективные - в сфере политики, духовной жизни, национальных отношений и т.д. Таким образом, всему многообразию неэкономических интересов отказывается в объективности. Да и сами экономические интересы трактуются ограниченно, только как материальные. Между тем, нельзя игнорировать тот факт, что часть интересов, лежащих, например, в сфере нематериального производства (в основании которых лежат духовные потребности), и удовлетворяемых продуктами общественно-организованного труда, являются, как нам это представляется, несомненно экономическими.
Вопрос о гносеологической природе интереса будет рассматриваться ниже, однако несколько забегая вперед, отметим, что, по нашему мнению, интересов субъективного происхождения не существует вообще. Вся система так называемых "субъективных, надстроечных" интересов есть проявление идеологических отношений, которые "столь же объективны, сколь объективна внеэкономическая, надстроечная деятельность людей, определяющая их содержание" [289, с. 106]. К тому же необходимо помнить, что в основе надстроечных отношений лежат экономические отношения. Следовательно, различия природы экономических и других видов интересов заключается лишь в том, что связь вторых с этими отношениями опосредована всей совокупностью надстроечных отношений. Подобная позиция в целом разделяется рядом авторов. В частности, В.В. Радаевым, считающим, что в конечном счете "интересы во всяком обществе выступают как экономические интересы" [419, с. 82], Д.И. Чесноко-вым - "... во всяком обществе интересы в конечном счете выражают экономические законы" [575, с. 11], М.В. Михайловым - "все виды интересов носят объективный характер. Каждый из них порождается определенными материальными потребностями и выражает производственные отношения" [163, с. 35], А. А. Тарасенко - "духовные интересы по своей природе столь же объективны, как и духовные потребности..." [503, с. 30] и др.
Таким образом, нам представляется, что методологически более верно утверждение, согласно которому интерес представляет собой общесоциологическую категорию. Наиболее четко подобная позиция выражена известным российским социологом А.Г. Здравомысловым: "Потребности, интересы, ценности пронизывают все сферы общественной жизни, все социальные структуры и отношения. В силу этого они оказываются общими понятиями для всей совокупности общественных наук и в этом смысле - общесоциологическими" [178, с. 5]. В целом подобная позиция достаточно широко представлена в отечественной социальной мысли. В частности, она выдвигается В.О. Бернацким [53, с. 6-7], А. И. Демидовым [145, с. 11-12], СП. Карейшой и М.П. Квочкиным [214, с. 15], М. Михайловым и А. Мотылёвым [307, с. 68], Л. Чинаковой [577, с. 9-Ю], П. Э. Эхиным [622, с. 28-29] и другими. К сторонникам данной точки
зрения можно отнести и А. С. Айзиковича, считающего, что "общественные интересы включают все виды интересов, независимо от того, кто выступает их носителем, и в какой сфере общественной жизни проявляется их направленность" [528, с. 116]. При этом данный автор делает существенную оговорку, смысл которой состоит в том, что "как социологическую категорию общественный интерес следует отличать от категории интерес в психологии" [528, с. 116]. В том же духе высказываются известный отечественный психолог В. Г. Иванов, считающий, в частности, что "...в трудах экономистов и юристов под "интересом" понимается определенное отношение. Но исследование этого отношения - дело политэкономии и юриспруденции... Психологический интерес -явление иного порядка" [188, с. 66], философы В. Ж. Келле и М. Я. Ковальзон: «в историческом материализме в понятие интереса вкладывается иной смысл... И те авторы, которые пытаются оперировать в социологии понятием интереса, перенесённым из психологии, совершают грубую ошибку» [221, с. 131], Т. Г. Самборская: "...не следует смешивать объективные интересы с интересами психологического плана" [451, с. 50], авторы Большой экономической энциклопедии [63, с. 249] и др.
Однако, данное положение разделяется далеко не всеми. Так, например, П.Э. Эхин наоборот считает, что абстрагирование в данном случае от законов психологии "по существу означает отказ от научной основы изучения интереса" [622, с. 27]. По нашему мнению, ни с одной из приведенных выше позиций невозможно согласиться. Трактовка интереса, часто дающаяся в рамках современной психологической науки ("интерес - стремление к познанию объекта или явления, к освоению тем или иным видом деятельности" [441, с. 373]), действительно совершенно неприемлема для дисциплин, изучающих общественные отношения и законы развития общества. "Определяя интерес как элемент психики, невозможно не объяснить сущность классовых, социально-групповых, национальных, всеобщих общественных интересов" [65, с. 13]. А между тем, еще в 1914 году известный русский психолог С.А. Ананьин, рассматривая различные точки зрения на природу интересов, пришел к выводу, что интереса как самостоятельного явления психической жизни личности не существует, т. е. дан-
ный ученый считал, что в рамках психологической науки для исследования категории "интерес" целесообразно использовать общеметодологические положения, присущие всем социальным дисциплинам [19]. В дальнейшем эти положения были развиты советским психологом С. Л. Вальдгардом, который в своей статье "Что такое интерес?", увидевшей свет в 1931 году, указывая на существование двух понятий интереса - экономического и психологического, подчеркивал наличие между ними тесной генетической связи. Данный автор в своей статье ставил вопрос о существовании единого интереса, одной стороной которого является познавательный интерес, а другой - интерес к деятельности, усматривая при этом основу интереса в социальных условиях [82, с. 30]. В последствии другой отечественный психолог Л.М. Архангельский, напишет: "В действительности не существует отдельно социальных и психологических интересов: есть единые социальные интересы, по-разному изучаемые социологией и психологией. Психологи изучают интерес как феномен личности. Социология изучает совокупность социальных интересов, обнаруживая зависимость между общественными, групповыми, индивидуальными интересами. Социологический аспект, следовательно, не исключает, а включает в себя психологический, хотя и не сводится к нему, что впрочем, отвечает природе самой социологической науки" [341, с. 6].
Таким образом, подводя некоторые итоги сказанному выше, можно сделать следующий вывод: интерес, представляя собой субстрат множества компонентов, составляющих понятие субъекта, или, иными словами, своеобразную систему, которой, как любой другой, присуще наличие определенной совокупности подсистем-элементов (экономических, политических, социальных, духовных и т.д. интересов), является все же единой в общесоциологическом плане категорией, содержание которой может быть раскрыто только путем рассмотрения комплекса законов, управляющих всей совокупностью общественных отношений. Что, в принципе, и обусловливает его изучение в рамках широкого спектра социальных дисциплин. При этом, однако, представители всех этих дисциплин должны исходить из понимания интереса как такого явления, которое имеет общую природу и некоторые общие закономерности ее проявления.
Что же касается существования особого "психологического интереса", то его,
как нам представляется, не существует вообще, т.к. психология изучает объек
тивно существующий интерес, но только отраженный в той или иной мере в
человеческом сознании, в "психике человека". Таким образом, хотя основным
объектом нашего исследования являются экономические интересы, но учиты
вая, что интерес является общесоциологической категорией, принципиальные
положения, касающиеся категориальной определенности данного понятия мо
гут быть с полным правом экстраполированы нами и на другие составляющие
категории-системы "интерес вообще" (на политические, социальные и т.д. ин
тересы).
v С вопросом существования интереса как единой в общесоциологическом
плане категории тесно связана дискуссия о гносеологической природе интереса. Полемика по данной проблеме между отечественными обществоведами длится уже многие годы, однако единая позиция относительно природы интереса так до сих пор и не сформулирована. Анализ литературы, посвященной исследованию интересов, позволяет выделить в существующем многообразии различных точек зрения по данному вопросу по крайней мере три отчетливо выступающих группы авторов. Первые трактуют интерес как чисто субъективную категорию, вторые - как субъективно-объективную, третьи - как чисто объективную.
В рамках субъективного подхода к определению гносеологической природы интереса можно выделить несколько точек зрения. Так, некоторые сторонники данной концепции придерживаются чисто психологического видения интереса, утверждая, что данная категория есть ничто иное, как «состояние сознания» или «направленность мыслей». Наиболее чётко, на наш взгляд, подобная позиция изложена Т. И. Заславской: «Ценностные ориентации и формируемые ими социально-экономические потребности находят выражение в интересах. Под интересами понимают комплексную характеристику сознания социальных групп, проявляющуюся в их ориентации на те или иные — политиче-ские, экономические, социальные, нравственные и др.— блага» [299, с. 104]. Данная субъективно-психологическая трактовка природы интересов имеет место в работах и еще ряда философов и экономистов (Е.Ф. Борисова [67, с. 13],
О. С. Дейнеки [144, с. 38-39], М.В. Демина [148, с. 96], В. В. Исаева и А. М. Немчина [199, с. 80], Г. Т. Ковалевского [300, с. 156-155], А. В. Маргулиса и Е. И. Степанова [285, с. 63], И. Рождественской и С. Шишкина [438, с. 33], А. Н. Тарасова [505, с. 6], О. Шика [587, с. 345] и т. д.).
Другой разновидностью субъективной трактовки интереса является представление о нем, как об осознанной потребности. Так, в частности, авторы словаря "Социальное управление" определяют интерес как "причину действий индивидов, социальных групп и общностей, формирование которых обусловлено осознанием потребностей". И далее: "Социальный интерес есть прежде всего понимание значимости и способов их (потребностей - П.К.) удовлетворе-ния"[484, с. 64]. Такую же позицию занимают П. Г. Бунич [78, с. 21], А. А. Ди-карева и М. И. Мирская [153, с. 135]; Н. Захаров и Н. Куцын [174, с. 91]; Д. А. Кикнадзе [224, с. 60]; В. С. Липицкий [274, с. 32], К. И. Микульский [305, с. 20], А. А. и К. А. Радугины [420, с. 106]; И.И. Сигов [463, с. 75]; М. В. Тараткевич [507, с. 104], Н.Д. Тульнов [485, с. 89] и др.
Наконец, существует версия субъективной трактовки природы интересов, сложившаяся в отечественной науке под воздействием бурно развивающейся в последние годы на Западе праксеологии (научной дисциплины, изучающей поведение и мотивацию человека), согласно которой интерес рассматривается как побудительный мотив, стимул хозяйственной деятельности, как мотивированная модель действия. Типичным примером подобного подхода является определение, данное в БСЭ, где экономические интересы определяются как "объективные мотивы деятельности людей, отражающие их место в системе общественного производства" [62, т. 10, с. 320]. Практически полностью повторяется оно в учебнике по политэкономии для ВУЗов, разработанном авторским коллективом под руководством В. А. Медведева, где, в частности, интересы определяются как "побудительные мотивы хозяйственной деятельности людей, обусловленные их местом в системе отношений собственности, общественного разделения труда, присущими им потребностями" [385, с. 87], а также в полит-экономическом словаре под редакцией О. И. Ожерельева: "Интересы экономические - объективные побудительные мотивы хозяйственной (экономической)
деятельности людей, обусловленные их местом в системе общественного разделения труда и находящиеся под воздействием исторически определенных производственных отношений, прежде всего отношений собственности на средства производства [382, с. 175]4. Данная точка зрения на природу категории "интерес" также в целом разделяется авторским коллективом учебника «Политэкономия» (ответственный редактор Д. В. Валовой) [390, с. 132], А. Генкиным [105, с. 143]; Г. Н. Леппке [271, с. 10], Э. И. Лобковичем и М. И. Плотницким [363, с. 31], Л. В. Логиновой [276, с. 13], О. Ю. Мамедовым [284, с. 223], О. Ю. Свиридовым [457, с. 17], А. Г. Спиркиным [489, с. 373], А. Л. Чверткой [468, с. 107] и некоторыми другими авторами.
-Некорректность чисто субъективного толкования природы интереса в основном уже была обоснована нами выше, при анализе особенностей категориального видения интереса в рамках психологической науки. Справедливости ради необходимо отметить, что в результате дискуссии, проведенной под эгидой редакции журнала "Экономические науки" в начале 70-х годов данная точка зрения была аргументировано отвергнута большинством отечественных экономистов и философов [619, с. 3-13]. Однако, на волне ниспровержения "старых догм и стереотипов", а так же в результате усилившегося в последнее время влияния различных зарубежных экономических и социологических направлений на умы отечественных ученых, наблюдается некоторый всплеск активности сторонников чисто субъективной трактовки интереса [486, с. 116; 487, с. 172; 599, с. 417-418 и др.].
Довольно-таки широкое распространение в научных кругах получила также теория, согласно которой "интерес... нельзя рассматривать только как объективное или как субъективное явление в его чистом виде. Он представляет собой единство и того, и другого, т.е. единство объективного и субъективного" [259, с. 9]. В специальной литературе, посвященной проблеме интересов, встречаются различные модификации данной концепции. Так, например, А. Г. Здра-
4 Характеристика интересов в контексте данной дефиниции как чего-то объективного, наш взгляд, выглядит неуместно, т.к. это противоречит общему смыслу данного определения (мотив по самой своей природе не может быть объективным, это продукт сознания, воли и т. д.).
вомыслов утверждает, что "объективным моментом интереса является положение субъекта, субъективным моментом - идеальные побудительные силы: желания, стремления, мотивы деятельности" [180, с. 296]. В этом с ним солидарна О. В. Никулина: "Экономический интерес представляет собой экономическую категорию, в которой соединены субъективные факторы деятельности людей — устремления, цели, мораль отдельных лиц и групп - с объективным экономическим бытиём этих людей, их производственными отношениями...» [332, с. 11]. Другой разновидностью дуалистической трактовки природы интереса является позиция, согласно которой интерес имеет "объективное содержание и субъективную форму проявления" [198, с. 28]. Сторонником данной точки зрения является, например, Б. Ракитский, считающий, что "интересы - это получившие форму осознанных отношений объективные отношения людей к определенной среде и друг к другу в процессе производства" [430, с. 150]. Подобной же позиции придерживаются Р. А. Белоусов [52, с. 34], Л. С. Бляхман [344, с. 109], О. Н. Вилкова [89, с. 8], В. Н. Дейнега [143, с. 34], В. Н. Кашин [218, с. 64], О. К. Лебедева [267, с. 11], В. И. Приписнов [403, с. 91], П. Э. Эхин [622, с. 18-19] и ряд других авторов. Наконец, существует еще одна версия интерпретации субъективно-объективной природы интересов, сторонниками которой являются В. В. Белоусов, А. X. Ифраимов и В. В. Куликов [202, с. 23], А. И. Осауленко [356, с. 8], В. Г. Тимирясов и В. П. Переверзев [616, с. 32-33], А.Т. Ханипов [536, с. 63] и ряд других. Согласно данной точки зрения "направленность на самоутверждение составляет... объективную сторону, объективное содержание интереса. Что же касается духовных моментов формирования интересов, его направленность на выбор оптимального варианта на несколько имеющихся возможностей при определении линии поведения, то это субъективная сторона, субъективная форма существования интереса" [616, с. 32-33].
Сторонников данной дуалистической концепции, не смотря на все имеющиеся между ними различия, объединяет твердая уверенность в том, что трактовка природы интереса как диалектического единства объективной и субъективной его составляющих является наиболее "правильным и полным" подходом [198, с. 28], преодолевающим односторонность чисто субъективного и чисто
объективного ее (природы интереса) виденья. В качестве доказательства своей правоты сторонники наличия плюрализма в природе интереса выдвигаются ряд аргументов. Так, например, ими активно эксплуатируется бесспорный факт, согласно которому интересы не могут существовать без своего носителя, конкретного субъекта, наделенного волей и сознанием, ввиду чего, совершенно, на наш взгляд, безосновательно объективная трактовка природы интересов объявляется ими противоречащей здравому смыслу и сильно тяготеющей к мистике: "Лишь в ситуации большой запутанности могут существовать концепции, трактующие интерес или потребности как сугубо объективные. Объективное имеет собственное существование вне сознания, не является его продуктом. Поэтому, если условно предположить, что в мире исчезнет сознание (люди как его носители), то мир объективной реальности должен существовать, будучи независимым от сознания. Тогда должны существовать без людей (в какой-то форме) и потребности, и интересы..." [605, с. 144].
По нашему мнению, в данном случае происходит неправомерное смешение двух совершенно самостоятельных понятий: "Субъектности", как принадлежности определенному субъекту, и "Субъективности", как порожденное сознанием определенного субъекта. Объективность интересов вовсе не означает, как это утверждают представители субъективно-объективной концепции, что они существуют вне человека и его общественной деятельности. Из констатации данного факта лишь следует, что сознательная деятельность людей определяется объективными обстоятельствами. Другим распространенным аргументом в пользу субъективно-объективной природы интереса является постулат о том, что интересы имеют субъективный компонент, потому что они осознаются. Именно такая точка зрения отстаивается, в частности, Ю.С. Завьяловым, утверждающим, что "что-то становится интересом после оценочного отношения к нему со стороны человека, класса, общества" [171, с. 35-36]. Но в сознании в той или иной степени отражается вся объективная реальность, а не только интересы, однако она, как известно не перестает быть объективной и не становится субъективной от того, что она осознается. Так, например, экономические законы не перестают быть объективными и не становятся субъективны-
ми по причине их осознания. Таким образом, можно согласиться с утверждением Ф. Герштейна о том, что "интерес всегда объективен, но как всякая объективная реальность он находит свое отражение в субъективном, в сознании человека. Однако независимо от того, осознан или правильно ли отражен объективный интерес в сознании, он существует" [111, с. 93-94].
Наконец, ряд авторов (Л. Чинакова, А. Гош, А. Г. Здравомыслов) придерживаются точки зрения, что "...признание лишь объективной обусловленности интересов необходимо предполагает отрицание интересов как ...побудительных сил" [124, с. 16]. Таким образом, заключение о том, что интересы имеют субъективную составляющую, необходимо следует, по мнению данных авторов, из утверждения, что интерес есть побуждение.
На наш взгляд, здесь явно прослеживается недопонимание той роли, которую играют интересы в процессе побуждения определенного субъекта к тому или другому варианту поведения. Безусловно, интересы побуждают людей к действиям, и в этом смысле они являются побудительной силой. Но побуждают они (интересы) людей так, как побуждает их историческая необходимость, объективные требования которой заставляют их действовать в определенном направлении. Сила присущих интересам побуждений выражает силу требований исторической необходимости. В них одновременно выражены требования и стимулы к определенным действиям, обусловленные содержанием социальных обстоятельств. В силу этого интересы выступают в качестве одной из движущих сил истории, побуждающей людей, отдельные социальные группы, классы, нации, целые народы к определенным историческим действиям. В них выражены объективная необходимость и одновременно объективная историческая целесообразность тех или иных действий субъектов, т. е. побудительное воздействие интересов заключается прежде всего в том, что под их воздействием, через их осознание у человека формируются те или иные мотивы, субъективно-психологические матрицы поведения. Таким образом, нам представляется, что дуалистическая трактовка природы интересов является внутренне противоречивой и крайне путанной по своей сути. В результате чего некоторые авторы, пытающиеся дать обоснование природы интересов как диа-
лектического единства объективного и субъективного моментов, иногда допускают в своих рассуждениях явные логические ошибки. Так, в частности, В. М. Агеев, справедливо отмечая в одной из своих монографий, что "интерес нельзя толковать как субъективные побудительные мотивы деятельности человека" [13, с. 6], уже на следующей странице утверждает совершенно обратное: "Экономические интересы составляют внутренний момент производственной деятельности людей... Это те внутренние побуждения человека, ... мотивы (выделено мной - П. К.) его производственной деятельности..." [13, с. 7]. По нашему мнению, данная путаница происходит от того, что сторонники дуалистической природы интереса смешивают три совершенно независимых процесса: объективный процесс формирования интересов, субъективный процесс их отражения в сознании и деятельность людей по реализации интересов (последнее действительно представляет единство объективного и субъективного). В результате в своих теоретических построениях представители данного направления неизбежно скатываются к субъективному, психологическому толкованию природы интереса, что дает основание заключить следующее: субъективная и субъективно-объективная точки зрения на природу интересов - это не различные теоретические концепции, а лишь разные ступени в обосновании одной и той же трактовки интересов - субъективистской.
По нашему мнению, наиболее адекватным представлением о гносеологической сущности интереса является точка зрения, согласно которой "интересы... существуют независимо от воли и сознания людей и, следовательно, являются объективными по своей природе" [161, с. 81]. При этом данную "независимость" интересов от воли и сознания необходимо понимать не в смысле того, что интересы существуют вне человека, а в том смысле, что они не являются порождением сознания или воли людей, а формируются под воздействием объективных условий существования человека. У Г.В. Плеханова по этому поводу мы можем найти следующее высказывание: "Откуда берутся интересы? Представляют ли они собой продукт человеческой воли и человеческого сознания? Нет, они создаются экономическими отношениями людей" [380, т. 2, с. 260].
Объективное понимание природы интереса изложено в работах Л.И. Абалкина, К. М. Арасланова и А. А. Михайлова, Е. М. Барского, А.С. Айзико-вича, В.О. Бернацкого, Г.М. Гака, Г.Е. Глезермана, Б.Я. Гершковича, Р.Н. Евстигнеева, Г.А. Егиазаряна, Г.И. Зинченко, И.Ф. Комарницкого, Я.А. Кронрода, В.И. Лившица, Л. Любимова и Е. Яровой, Ю.И. Палкина, В.В. Радаева, И. И. Столярова, И. Ф. Суслова, Г. И. Тамошиной, А. П. Тюткало, Ю. И. Хаустова, Д.И. Чеснокова, А. Ф. Шишкина и ряда других. Однако в рамках объективного подхода к природе интереса так же не существует единого мнения о том, что же представляет собой данная категория, так сказать, в онтологическом плане, какова её сущность. Все многообразие определений онтологической сущности интересов, имеющееся в научной литературе, условно можно свести к нескольким основным группам.
Так, часть авторов в той или иной степени отождествляет интерес с потребностью, определяя его то как социальную потребность, то как осознанную, то как форму выражения потребности. Наиболее последовательным представителем данной точки зрения является Ф. Герштейн, утверждающий, что "материальный интерес можно определить как объективно обусловленные экономическими отношениями потребности, удовлетворение которых обеспечивает существование и развитие людей... представляется, что материальный интерес и материальная потребность - тождественные категории" [111, с. 93]. Такого же мнения в принципе придерживаются авторы «Словаря-справочника по современной экономике» [474, с. 82], а также А.С. Айзикович [528, с. 116], В. О. Бер-нацкий [53, с. 15], Л. Бирман [54, с. 85], Н. П. Гусаков и Н. А. Зотова [139, с. 19], В. В. Клочков [607, с. 80], Л. Любимов и Е. Яровая [280, с. 51], В. И. Мар-цинкевич [291, с. 14], Э. Ф. Миженская [301, с. 56], Д.В. Овсянко [345, с. 23], Р. М. Нуреев [456, с. 17], A.M. Румянцев [386, с. 321], В. Е. Томашкевич [515, с. 12], О.И. Шкаратан [417, с. 18] и некоторые другие.
Другая позиция по поводу определения сущности интересов заключается в рассмотрении его как формы объективной необходимости удовлетворения потребностей. Наиболее четко, на наш взгляд, данная точка зрения сформулирована Я.А. Кронродом: "экономические интересы - это и есть, в свою очередь,
форма объективной необходимости для отдельного человека, группы людей (коллектива), слоев, классов, всего общества в целом удовлетворять их сложившиеся и развивающиеся экономические потребности" [247, с. 545]. Аналогичную точку зрения на сущность интересов мы можем так же обнаружить в учебнике «Экономическая теория» под редакцией А. Г. Грязновой и Т. В. Чечелевой [606, с. 88], а также у Л. Бондаренко [65, с. 19], А. Л. Бродского [73, с. 13], Б.Я. Гершковича [109, с. 13], А. В. Даниелян [141, с. 11], И.Ф. Ко-марницкого [239, с. 19], А. Б. Крыловского [254, с. 6], А. М. Петровой [618, с. 39], В.В. Радаева [419, 80]5, Т. Г. Самборской [451, с. 43], И. И. Столярова [495, с. 177], Е. В. Тимашовой [511, с. 13-14], С. Ходоса [557, с. 72], К. А. Шемчука [586, с. 11], А. Шилейки [588, с. 56] и других.
Ряд авторов считают, что "... содержательная и, так сказать, генетическая стороны интересов могут быть раскрыты и поняты только в рамках анализа общественных отношений" [266, с. 88]. К сторонникам подобной точки зрения в той или иной степени можно отнести Г. Гредина и Ю. Шелякова [127, с. 81], Г. И. Зинченко [183, с. 9], В. П. Каманкина [205, с. 24], В. Н. Лавриненко [266, с. 18], В.И. Лившица [273, с. 14], Ю.И. Палкина [197, с. 36], Д. И. Чеснокова [574, с. 61], К. Шакенова [581, с. 75] и т. д.
Наконец, в отдельную группу можно выделить точку зрения учёных, которые в своих дефинициях фактически подменяют интерес как особый социально-экономический феномен объектом, на который он направлен. Так, в частности, Г. Ковалевский пишет: "... под интересом следует понимать такой полезный результат деятельности человека, класса и всего общества, который ведёт к удовлетворению той или иной потребности при данных естественных и общественных условиях" [300, с. 38]. Такая же трактовка онтологической сущности интереса представлена и в "Современном экономическом словаре", авто-
5 Впоследствии В. Радаев пересмотрел свою позицию относительно сущности интересов, определяя их как "экономические отношения, выражающие направленность деятельности участников производства на удовлетворение своих потребностей" [336, с. 83].
рами которого являются Б. А. Райзберг, Б. Ш. Лозовский и Е. Б. Стародубровская [428, с. 242]6.
Непрояснённость вопроса о сущности интереса, выливающаяся в существование множества взаимно противоречащих друг другу трактовок, чрезвычайная сложность данной проблемы порождают стремление у многих авторов обойти её, отделавшись некими туманными формулировками, наподобие следующих: интерес «есть реальная побудительная сила» [63, с. 249], «социальный интерес можно рассматривать как внутреннюю побудительную причину, направляющую деятельность субъекта...» [83, с. 83], или «материальный интерес есть классовая социальная сила,... обеспечивающая осуществление политических и экономических целей» [418, с. 59] и т. д. При этом объяснений что это за причина, в чём её суть, какая сила обеспечивает достижение экономических целей эти авторы не дают.
Разноголосица в определении сущности интересов, на наш взгляд, логически обусловлена тем, что многие исследователи методологически неправильно подходят к рассмотрению онтологии данного понятия. При проведении исследования любой экономической категории, как уже отмечалось выше, необходимо различать её сущность, содержание, форму проявления и причину существования. В частности, именно различие понятий «сущность» и «причина» помогает выявить соотношение категорий «потребность» и «экономический интерес». Нерешенность вопроса о соотношении понятия "интерес" и «потребность» усугубляется ещё и тем, что само понимание сущности последней до сих пор носит дискуссионный характер. Хотя, например, истоки изучения тех же потребностей восходят еще к античным мыслителям, таким как Гераклит, Демокрит, Лукреций. Также, как и интересы, потребности изучаются многими научными дисциплинами (философией, политической экономией, психологией, социологией, биологией, медициной и т.д.) и каждая наука подходит к определению потребностей, исходя из предмета своего исследования. Например, био-
Мы не будем подробно анализировать данную позицию. Её теоретическая неубедительность вполне очевидна (реальный результат деятельности достигается благодаря существованию интереса, а не является им как таковой). Что же касается трёх других точек зрения, то их, по нашему мнению, надлежит рассмотреть более основательно.
логия изучает аспект потребностей, связанный с обменом веществ в живом организме и поддержанием его жизнедеятельности. Психология рассматривает потребности как особое психологическое состояние индивида, ощущаемую им неудовлетворенность, которая отражается на психике, как результат несоответствия между внутренними и внешними условиями его жизнедеятельности. Общественные же науки (политэкономия, социология и другие) в противовес биологии и психологии, акцентируют свое внимание на социально-экономическом аспекте потребностей. Тем не менее, на наш взгляд, потребность, так же как и интерес, является общенаучной категорией. Однако, в отличие от последнего, понятие потребности в своем общенаучном смысле перешагивает рамки лишь обществоведческих, социальных дисциплин. Они (потребности) возникают уже на уровне биологической формы движения материи и выступают, таким образом, детерминантами поведения всего живого вообще.
Все живые существа - растения, животные, люди - относятся к числу так называемых открытых систем, чья жизнь представляет собой форму тесного взаимодействия организма с внешней средой, суть которого состоит в постоянном взаимообмене между ними веществом, энергией и информацией. Данный обмен обусловлен самой природой названных систем и, следовательно, выступает сущностным их определением. В процессе обмена живой организм постоянно уравновешивает свою природу с окружающей его средой и, тем самым, поддерживает и развивает сложившийся процесс своей жизнедеятельности. При этом, однако, необходимо помнить, что данный процесс обмена, как и любой другой процесс вообще, представляет собой своеобразное единство континуальности и дискретности (непрерывности и прерывности). Потребляя, организм усваивает, перерабатывает продукты внешней среды, постоянно самообновляясь, т.е. воспроизводя себя. Только после подобного усвоения, независимо от его продолжительности, наступает новый цикл потребления и самообновления. Состояние уравновешенности организма с его окружающей средой при этом сменяется состоянием неуравновешенности, ибо любой организм в процессе обмена не только приобретает, но и теряет энергию при воспроизводстве самого себя или средств к существованию. Подобное состояние организма,
которое в научной литературе принято обозначать термином "энтропия" (от греческого entropia - поворот, превращение) [62, т.ЗО, с.203], у всех живых существ проявляется как объективная необходимость в определенных условиях для поддержания и развития сложившегося процесса жизнедеятельности. Иначе говоря, ввиду наличия феномена энтропии, организм вынужден предъявлять определенные требования к своей жизненной среде, удовлетворение которых необходимо для осуществления его нормальной жизнедеятельности. Таким образом, объективная необходимость локализации или минимизации энтропийного состояния организма, побуждающая все живые существа к деятельности по осуществлению обмена (вещественного, энергетического, информационного) и проявляющаяся в его объективных притязаниях к среде, удовлетворение которых необходимо для поддержания и развития сложившегося процесса жизнедеятельности, и есть определение потребности и в наиболее широком, общефилософском ее понимании.
Определение сущности потребностей, однако, не следует ограничивать формой нужд и притязаний к внешней среде. Все живые организмы для поддержания своего нормального жизненного тонуса нуждаются также в определенном функционировании - движении, действовании и т.п. Таким образом, потребности подразделяются на предметные (внешние) ,и функциональные (внутренние). Такое понимание двойственного характера потребностей существенно, т.к. помогает понять природу потребностей и их детерминирующую роль в деятельности субъекта. А именно то, что любая деятельность побуждается не только нуждой в предметах внешнего мира, но и требованиями к известному функционированию как внутреннему условию жизни: организм, в котором угасает всякая жизнедеятельность, умирает. К тому же наличие у всех живых организмов функциональных потребностей является своеобразной предпосылкой формирования у человека таких специфически лишь ему присущих потребностей, как потребность в труде, творчестве и т.д.
Подобно всякому живому организму человек самой своей природой определен испытывать нужду во многих предметах и явлениях - как внешнего, так и внутреннего порядка, т. е. первопричиной формирования потребностей людей
являются свойства человеческого существа как физического организма, что в определенном смысле роднит его потребности с потребностями других живых существ. Однако все же человеческие потребности среди потребностей других живых организмов занимают особое положение и коренным образом отличаются от потребностей животных и растений, причем не только и не столько тем, что людские потребности более развиты, количественно и качественно разнообразнее. Особая природа заключена в их общественно-производственной обусловленности. Если потребности других существ удовлетворяются путем присвоения готовых продуктов природы, то "для удовлетворения своих физиологических потребностей люди должны производить определенные предметы, а процесс этого производства порождает другие потребности столь же действительные, как и первые, но природа которых уже не физиологическая; она экономическая, т.к. эти потребности являются следствием развития производства и взаимных отношений, в которые должны вступать между собой люди в процессе производства" [380, т. 2, с. 120-121].
Будучи опосредованными экономическими, а в более широком плане -общественными отношениями, даже исходные потребности человека, связанные с функционированием организма, приобретают специфический социогенный характер. Их биологическая основа обнаруживается лишь в исходном стимуле, но уже направленность потребностей, их содержание и способы удовлетворения обусловлены отношениями и специфическими формами жизнедеятельности человека как общественного существа. Иными словами, они (потребности) всегда имеют конкретно-историческую форму выражения и удовлетворения, зависящую от исторической степени развития общества и положения человека в социальной системе: "Голод есть голод, однако голод, который удовлетворяется вареным мясом, поедаемым с помощью ножа и вилки, это иной голод, чем тот, при котором проглатывают сырое мясо с помощью рук, ногтей и зубов" [288, т. 12, с.718].
Всю историю человеческой цивилизации мы можем в определённом смысле рассматривать как процесс формирования и реализации индивидуальных и институциональных потребностей. В процессе исторического раз-
вития на базе социализированных физиологических потребностей, как на естественном фундаменте, у человека возникают потребности, которые либо напрочь отсутствуют у животных, либо присутствуют у них в рудиментарной, неразвитой форме. К подобным потребностям относятся, например, потребности человека в практической преобразовательной деятельности, в координации своих действий с другими людьми, познании; эстетические и нравственные потребности и т.д.
Иными словами, наряду с витальными (физиологическими) потребностями, характерными и для животных, у человека надстраиваются и приобретают все большую значимость в его жизнедеятельности собственно человеческие потребности, которые лишь косвенным образом связаны с необходимостью поддержания его существования как биологического вида. В научной литературе такие потребности (вытекающие из общественной сущности человека) принято называть социальными.
Относительно гносеологической природы потребностей, как и в случае с интересом, в науке нет единства. Большинство зарубежных социологических и экономических школ, находящихся под сильным влиянием бихевиоризма, фрейдизма, праксеологии и прочих психологических направлений, в целом придерживаются принципа, сформулированного еще в 1886 году одним из виднейших представителей маржиналистского направления Е. Бем-Баверком (1851-1914гг.): "Совершенно верно, что не дело политической экономии заниматься выяснением общих законов человеческих потребностей...- заниматься этим она не может и должна предоставить это психологии" [см.: 610, с. 72]. Отсюда и преобладание у представителей западной социальной мысли чисто субъективной, психологической трактовки природы человеческих потребностей. Так, например, один из видных представителей праксеологии X. Хекхау-зен утверждает, что "содержание понятия "потребность"... не разведено с влечением..." [553, с. ПО]. Другим ярким примером субъективно-психологической трактовки природы потребностей является высказывание известного французского экономиста Р. Барра: "...Потребности в высшей степени субъективны. Каждый человек сам решает, испытывает ли он какую либо потребность и в ка-
кой мере эта потребность существует" [43, с. 10]. Как субъективный феномен человеческого бытия определяется потребность и в широко распространенных на Западе учебниках "Экономикс". В частности в учебнике, авторами которого является Кемпбелл Р. Макконнелл и Стенли Л. Брю, потребности трактуются как "желание потребителей приобрести и использовать товары и услуги, которые доставляют им [людям] полезность" [283, т. 1, с. 36].
Разновидностью субъективного подхода к определению природы потребностей является определение ее как нужды, ощущения дефицита, недостатка. Такая точка зрения получила широкое распространение, в частности, у зарубежных маркетологов. Так, Ф. Котлер, например, прямо утверждает, что потребность - это "нужда, принявшая специфическую форму в соответствии с культурным уровнем и личностью индивида" [244, с. 96].
Среди отечественных учёных-обществоведов субъективистская трактовка природы потребностей получила меньшее распространение. Правда, в последние годы, видимо в результате своеобразной интеллектуальной экспансии со стороны западной социологии (в основном американской и немецкой школ), а также неоклассического направления экономической теории, ряды авторов, утверждающих, что "теория "потребностей как движущей силы развития" имеет идеалистические гносеологические корни" [319, с. 24], заметно пополнились. К сторонникам данной точки зрения на гносеологическую природу потребностей, в частности, можно отнести В. И. Бавыкина [36, с. 142], Е. Ф. Борисова и Ф. М. Волкова [66, с. 16], В. И. Видяпина и Г.П. Журавлёву [339, с. 53], А. А. Дикаре-ву и М. Ы. Мирскую [153, с. 131], Т. И. Заславскую [299, с. 104], Г. Ю. Ивлеву [192, с. 22-23], В. В. Клочкова [607, с. 79], Н.В. Кучевскую [415, с. 195], А.А. и К.А. Радугиных [420, с. 105-106], А.Г. Спиркина [489, с. 373], Н.Д. Тульнова [485, с. 89], Р.А. Фатхутдинова [527, с. 63], а также авторские коллективы «Словаря-справочника по современной экономике» (под редакцией М. И. Плотницкого и М. В. Мишкевича) [474, с. 168], учебника "Социология труда" (ответственный редактор Н.А. Сероштан) [487, с. 172] и «Учебника по основам экономической теории» (под редакцией В.Д. Камаева) [204, с. 17] и т.д.
На наш взгляд, с точкой зрения о субъективности потребностей нельзя согласиться. Если встать на позицию авторов, считающих, чт о потре бности представляют собой продукт сознания, являющийся "результатом отражения мозгом определенных условий жизни, т.е. чем-то "психологическим" по своей природе" [532, с. 13-14], то необходимо признать наличие сознания и у животных и растений. Хотя у того же А.Г. Спиркина, являющегося сторонником субъективистской точки зрения на природу потребностей, можно обнаружить следующее утверждение: "Сознание - это высшая, свойственная только людям [выделено мной - П. К.] и связанная только с речью функция мозга..." [489, с. 132]. Конечно, можно было бы предположить, что потребности человека, например, в пище или воде представляют собой продукт сознания, тогда как те же потребности у животного носят объективный характер. Однако, по нашему мнению, данная точка зрения представляется как минимум странной.
Среди исследователей, занимающихся проблемой человеческих потребностей, также существуют и сторонники дуалистической концепции, утверждающие, что "социальная потребность - это реальный момент жизни общества и личности, являющийся единством объективного и субъективного" [130, с. ПО]. Такой позиции, в частности, придерживаются Н. М. Блинов [56, с. 19], Л.П. Буева [75, с. 155], Р. Д. Гринкевич [130, с. ПО], Н. И. Дряхлов и А.И. Кравченко'[486, с. 115], Н.В. Иванчук [190, с. 19-31], Д.А. Кикнадзе [224, с. 46-50], Т.А. Кулиев [259, с. 10], Б.М. Левин [268, с. 31-40], Б.Л. Межиров и К.А. Смирнов [399, с. 4-7], Э.Ф. Миженская [301, с. 68-69], Н.Н. Михайлов [308, с. 22-38], Н.Г. Наровлянский [400, с. 3-4], В.И. Овчинникова [481, с. 78], А. С. Ря-бинский [400, с. 44] и ряд других.
На наш взгляд, как и в случае с интересом, данная точка зрения не представляет собой какую-либо самостоятельную позицию, характеризующую гносеологическую природу потребностей, и является лишь модификацией субъективно-психологического понимания сущности данной категории. Чтобы убедиться в этом достаточно проанализировать высказывания хотя бы Э. Ф. Ми-женской. Первоначально данный автор видела дуализм природы потребностей в том, что они осознаются: "Субъективная сторона потребности состоит в том,
что потребность - стремление, желание потребить материальные и духовные блага, свойства которых мысленно представляются. Потребность носит осознанный характер..."[302, с. 87]. Эта точка зрения Э. Ф. Миженской была подвергнута совершенно справедливой, на наш взгляд, критике со стороны П. Ещенко, который, в частности, отмечал, что, во-первых, "... экономическая потребность, как и всякая объективная реальность, может осознаваться. Однако это вовсе не значит, будто экономическая потребность - диалектическое понятие, имеющее объективную и субъективную сторону..." [169, с. 34]. Результат осознания потребности в мозгу её носителя - "... это не субъективная сторона потребности", а "... нечто совершенно иное" [там же]. А, во-вторых, "... ряд потребностей до какого-то времени человеком, классом, обществом может не осознаваться" [там же], но это не значит, что при этом они теряют из-за этого какую-то часть своей природы. Видимо под воздействием данной критики Э. Ф. Миженская в последствии несколько модифицировала свою позицию. В своей монографической работе "Личные потребности при социализме" она уже пишет: "Таким образом, потребность, как и было нами отмечено ранее, - объективная категория, поскольку она есть всегда объективная необходимость определённых условий жизни и в то же время она идеальна по форме" [301, с. 68]. С этим высказыванием вполне было бы можно согласиться (потребности действительно могут проявляться в виде субъективных нужд), если бы далее не делался, мягко говоря, спорный вывод: "... свойство потребности - её идеальность, и поэтому зависимость от психики потребителя" [там же, с. 69]. Таким образом, все предшествующие заклинания об объективности потребностей перечёркиваются. Субъективный элемент присутствует здесь уже не только в тех или иных формах проявления потребностей, но вводится в саму их природу. Тем самым Э. Ф. Миженская ещё более, чем раньше психологизирует природу потребностей, впадая фактически в субъективный идеализм.
По нашему мнению, более предпочтительной представляется позиция, согласно которой человеческая потребность представляет собой объективно существующую категорию, не является порождением сознания и воли людей, а в целом обусловленную характером общественного производства (т.е. уровнем
развития производительных сил и типом производственных отношений). Сторонниками подобной трактовки природы потребностей являются В.О. Бернац-кий [53, с. 15-27], Л.П. Евстигнеева [162, с. 50], И.Ф. Комарницкий [239, с. 19], Л. Любимов и Е. Яровая [280, с. 51]), В. В. Радаев [419, с. 62-81]7, С.Д. Рогачев [437, с. 51-67], В.В. Степанян [493, с. 37] и ряд других. Однако, среди учёных, придерживающихся объективной трактовки гносеологической природы потребностей, нет единства в понимании того, что же собственно представляет собой данная категория по сути. Так, например, часть из них считает, что потребности представляют собой "совокупность условий существования организма человека" [265, с. 33]. Такую позицию в принципе разделяют П. М. Пекарин [93, с. 97], В.В. Радаев [419, с. 69], Б. В. Ракитский [430, с. 26], С. Ходос [557, с. 72], В. В. Цакунов [384, с. 145] и ряд других.
Другие авторы утверждают, что "потребности можно определить как выражение экономических отношений, возникающих между людьми по поводу объективных условий жизни общества, воспроизводство которых осуществляется в процессе производственной деятельности людей в определенных экономических формах" [399, с. 12]. В качестве сторонников подобного взгляда на потребности можно назвать, в частности, Л. Бондаренко [65, с. 14], А. И. Демидова [145, с. 12], Е. Г. Куделина [255, с. 13], Г. Н. Леппке [271, с. .7], Л. Любимова и Е. Яровую [280, с. 51], Ю.Н. Палкина [197, с. 14], С.Н. Смирнова [399, с. 12], Б.А. Соловьева [478, с. 12], И. М. Чудинову [580, с. 27-28] и других.
Третьи отстаивают точку зрения, согласно которой потребности "выражают необходимость в материальных и духовных благах для обеспечения жизнедеятельности человека, социальной группы, общества в целом" [385, с. 51]. Такая позиция обосновывается В.О. Бернацким [53, с.20], Р. А. Гвелесиани [99, с. 8], PL И. Голуб [119, с. 11], Г. Грединым и Ю. Шеляковым [127, с. 80], Л. П. Евстигнеевой [162, с. 140], Ф. Комарницким [239, с. 19], В. Н. Лавриненко
7 Позиция В. В. Радаева по данному вопросу претерпела впоследствии коренные изменения. В учебнике по политической экономии, вышедшем под его редакцией в 1992 г. дана уже чисто субъективная, психологизированная трактовка потребности, под которой, в частности, понимается некое "состояние неудовлетворённости, испытываемое человеком, из которого он стремится выйти, или же такое состояние удовлетворённости, которое человек желает продлить" [387, с. 84].
[483, с. 89], В. С. Липицким [274, с. 31], И. Т. Левыкин [530, с. 51], В. С. Мар-циным [290, с. 10],"Т. Г. Самборской [451, с. 43], В. Е. Томашкевичем [515, с. 24], В. Черняком [573, с. 18], А. В. Чувашаевым [397, с. 27-28] и др.
Наконец, существует группа учёных, считающих, что "... потребность -это желаемый и объективно возможный для большинства членов общества круг материальных, социальных и духовных благ, обеспечивающих их развитие..." [352, с. 263]. Приверженцами данной концепции, характеризующей онтологическую сущность потребностей, является, в частности, Н.Г. Веселов и Б.И. Чайкин [352, с. 263]. Воспроизводится она также и в уже упоминавшемся нами "Современном экономическом словаре" (ответственный редактор - Б. А. Рай-зберг) [428, с. 232] и в некоторых других работах.
На наш взгляд, во всех приведенных выше формулировках потребности совершенно справедливо трактуются как связующий элемент между субъектом и определенными условиями его жизнедеятельности. Но характер самого этого связующего звена некоторыми авторами, по нашему мнению, понимаются в несколько искаженном виде. Так, например, большие возражения вызывает утверждение, согласно которому потребность трактуется как совокупность неких товаров и услуг, в которых человек испытывает желание и необходимость, т. к. в данном случае сама потребность смешивается с предметом, вещью, на которую она направлена. Иными словами, подобную "потребность" можно пощупать рукой, положить в шкаф и т. д. Тем самым здесь воспроизводится вульгарно-материалистический подход, характерный ещё для французских философов-просветителей XVIII в.
Сомнительна также и точка зрения, согласно которой потребность представляет собой некое общественное отношение, т. к., иначе было бы логично утверждать, что и потребности животных, а также витальные потребности человека также внутренне выражают те или иные общественные отношения, что в принципе противоречит самой природе данных отношений. К тому же в сами общественные отношения человек изначально вступает, движимый своими потребностями.
Не являются, по нашему мнению, убедительными и аргументы сторонников отождествления категорий "потребность" и "условия жизни", т.к. под последними обычно понимается окружающая человека природа, географическая среда, рост и плотность народонаселения, способ производства материальных благ и т.д., но отнюдь не потребности человека. Скорее, потребности представляют собой форму опосредования субъектом условий своей жизнедеятельности в определенных социальных рамках. Иными словами, потребности не выражают непосредственно условий существования субъекта, а порождены ими.
Более удачным представляется нам определение, рассматривающее потребность как форму необходимости субъекта в определенных видах связей с окружающей средой. Тем не менее и данный подход к определению сущности потребностей не лишен некоторых недостатков. В частности, вызывает возражение жесткая детерминация потребности именно необходимостью. Между тем, очевидно, что степень детерминации связи различных потребностей с жизнедеятельностью субъекта весьма различна в каждом конкретном случае и отнюдь не всегда может быть определена как необходимость. Так, например, когда речь идет о потребности в воздухе, питье - эта связь действительно принимает вид безусловности. Малоэластична она и применительно к продуктам питания, несмотря на то, что отрицательный эффект в результате ее неудовлетворения не всегда сказывается сиюминутно, но всегда имеет абсолютный харак-тер. Что же касается менее существенных потребностей, то они могут принимать вид возможности или даже случайности по отношению к жизнедеятельности субъекта. К тому же следует иметь в виду, что существуют потребности, которые и вовсе нельзя отнести к необходимым, наоборот, реализация подобных потребностей приносит вред организму человека (например, потребность в курении, алкоголе и т.д.).
Но что же тогда представляют собой человеческие потребности? Отвечая на данный вопрос необходимо исходить из того, что человек представляет собой лишь частицу или, выражаясь языком кибернетиков, элемент двух больших систем: природы и общества, с которыми он связан самыми тесными отношениями. Нарушение данных отношений неизбежно, в большей или меньшей сте-
пени ограничивает жизнеспособность человека, т.к. вне природы и вне общест
ва он не может существовать. Люди всегда зависели и будут зависеть от при
родных и социальных условий своей трудовой деятельности и повседневной
жизни. Данная многогранная зависимость и представляет собой потребности.
Таким образом, сущность категории "потребность", на наш взгляд, наиболее
адекватно отражено в следующем определении: потребность - это выражение
зависимости индивидуума, социальной группы или общества в целом от объек
тивных условий их существования и развития. *
Ценность данного определения состоит, по нашему мнению, не только в том, что оно наиболее верефицированно отражает гносеологическую и онтологическую сущность категории "потребность", но гораздо в большей степени в том, что данная дефиниция позволяет решить вопрос, который, по выражению В.Д. Попова, является "самым трудным моментом в трактовке экономических интересов" [393, с. 137], а именно как они соотносятся с потребностями. Для большинства современных исследователей бесспорно очень тесная связь интересов людей с их потребностями, однако природа этой связи и ее конфигурация трактуются ими по-разному. Так, например, выше нами уже приводилась точка зрения ряда авторов, напрямую отождествляющих потребности и интересы или же утверждающих, что "потребности, будучи осознаны, проявляются как интересы" [382, с. 387].
По нашему мнению, смешение понятий "потребность" и "интерес" неприемлемо, т.к. "... в противном случае одна из этих категорий оказалась бы не нужной" [266, с. 31]. Ведь известно, что всякая научная категория имеет смысл лишь тогда, когда она отражает такие стороны действительности, которые не охватываются другими категориями. Что же касается утверждения о том, что интерес есть осознанная потребность, то оно не проходит простой проверки на формальную логику. Человек в процессе своей жизнедеятельности сталкивается со многими проявлениями бытия - будь то материальные объекты или же, скажем, законы общественного развития. При этом, ни один феномен бытия не обозначается до своего осознания одним термином, а после - другим. Дом оста-
ется домом, дерево - деревом, вне зависимости от того, осознаются ли они нами или нет.
Другие авторы, справедливо полагая, что разработка категорий интереса требует более гибкого ее соотнесения с понятием потребности, считают однако, что "социальная потребность и социальный интерес существенно различаются по своей природе", что категории "потребность" и "интерес" имеют различные основания, т.к. "действительным основанием интереса является трудовой процесс, тогда как социальная потребность (и потребности вообще) своим основанием имеет жизнедеятельность организма (живого организма вообще)" [229, с. 19-20].
На наш взгляд, утверждение о том, что социальные потребности имеют отличное основание, чем трудовой процесс, составляющий основание интересов, является неверным. Нам представляется, что основанием как потребности, так и интереса является трудовой процесс, процесс общественного производства в целом. Более того, "чаще всего потребности рождаются прямо из производства или из положения вещей, основанного на производстве" [288, т.4, с.80]. Содержание общественного производства и общественных отношений, при которых оно осуществляется, на современном этапе порождают большую часть социальных потребностей людей. Не совсем корректен, на наш взгляд, и постулат, согласно которому потребности имеют своим основанием жизнедеятельность "живого организма" вообще, т. к. социальная потребность в данном случае истолковывается с абстрактно-натуралистических позиций.
Другой разновидностью точки зрения, резко противопоставляющей потребности и интересы, является позиция, высказываемая А.Т. Ханиповым. Данный автор утверждает, в частности, что "если потребности людей обусловливаются продуктами материального и духовного производства, то интересы определяются местом социального субъекта в системе экономических отношений" [536, с. 81]. Из чего делается следующий вывод: "Таким образом, потребности и интересы - это связанные друг с другом, но различные по своей природе и закономерностям общественные отношения. Отсюда ясно, что между понятиями "интерес" и "потребность" не может быть иерархической связи... По-
нятие "интерес" не есть понятие видовое по отношению к понятию "потребность". Все попытки выразить сущность интересов через понятие "потребности" ведут к явному обеднению наших представлений о них" [там же].
По нашему мнению, данная позиция не может быть признана правильной, т.к. в данном случае явно игнорируется общественный характер потребностей человека. Потребности трактуются данным автором однобоко, только со стороны отношения "субъект - объект", что в принципе, справедливо, но в большей степени для животных и лишь отчасти соответствуют характеру именно людских потребностей. А. Т. Ханипов упускает из виду тот факт, что человеческие потребности приобретают специфически социогенный характер, т.е. "очеловечиваются", лишь в том случае, если связь "человек - вещь" дополняется связью "человек - человек". Выше уже говорилось, что человек, даже удовлетворяя свои витальные потребности, вступает в процесс общественного производства, в результате чего у него формируются потребности, характер которых обязательно зависит от положения субъекта в системе общественных отношений: "И рабочий, покупающий картофель, и содержанка, покупающая кружева, оба следуют своему собственному мнению. Но различие их мнений объясняется различием положения, занимаемого ими в обществе, а это различное положение в обществе является продуктом организации общества" [288, т.4, с.80]. В свою очередь, и интересы, являясь выражением общественных отношений, также имеют в своем основании конкретные явления общественного бытия, на которые они направлены. Иначе подобная "беспредметность" превращает интерес просто в момент психики, игру сознания и воли. Иными словами, интерес необходимо является интересом к тому или иному объекту, к чему-нибудь или к кому-нибудь: вовсе беспредметных интересов не существует.
С нашей точки зрения, более перспективно выглядит утверждение, согласно которому "...интерес не сводится к потребности...", но "...он исходит из нее и на ней базируется..." [266, с. 34]. В данном случае выявление соотношения категорий «потребность» и «экономический интерес» вытекает из различия понятий «сущность» и «причина». Как известно, причинность определяется как один из основных видов связи между явлениями и процессами, а именно как
генетическая или каузальная (от латинского слова causa - причина) связь, в которой одно (причина) при определённых условиях порождает другое (следствие). Потребность, представляя собой выражение объективной зависимости субъекта (индивида, группы, общества) от условий окружающей среды служит причиной существования интереса. Иными словами, потребность выступает в качестве исходного момента интереса, детерминируя его содержание. Однако простая констатация факта порождения интереса потребностью была бы очень грубым допущением. Причина, примыкая к сущности понятия, не исчерпывает полностью её характеристику, т. к. одна и та же причина может вызывать разные следствия. К тому же, каузальную связь лишь в предельно абстрактном плане можно представить как одностороннее, однонаправленное действие. В сложных же ситуациях, к которым несомненно относится и ситуация связи потребностей и интересов, нельзя абстрагироваться и от обратного и вторичного во временном отношении воздействия "следствия" на "причину", обусловленного самой природой генетического типа связи (подобный тип связи не только предусматривает порождение причиной следствия, но и взаимодействие между ними, т.е. их активное влияние друг на друга). В нашем случае это означает, что "...потребности порождают интересы людей, реализация интереса как предпосылка удовлетворения сложившихся потребностей в свою очередь порождает новый круг потребностей" [498, с. 7].
Таким образом, можно сделать следующий вывод: интерес, являясь близкой и даже однопорядковой категорией, с потребностью, все же не может быть определен как последняя. "Если потребность выражает объективную необходимость тех или иных действий, направленных на существование субъекта, то интерес фиксирует те "меры", осуществление которых ведет к удовлетворению потребности" [266, с. 32]. Иными словами, если потребность показывает, что нужно субъекту для его нормального функционирования, то интерес отвечает на вопрос, как действовать, чтобы удовлетворить эту потребность. Применяя математическую терминологию, можно сказать, что потребность - это скалярная величина, тогда как интерес - направленная, векторная.
Что же касается другой довольно распространенной характеристики интереса как необходимости удовлетворения потребностей, то нам она представляется явно тавтологической, т.к. необходимость удовлетворения потребностей в определенном смысле сама является потребностью. Тем самым, данная точка зрения на онтологическую сущность интереса является по сути лишь еще одной разновидностью подхода, отождествляющего потребности и интересы.
Более содержательной, по сравнению с вышеприведенными позициями, представляется нам точка зрения тех философов и экономистов, которые пытаются раскрыть сущность интересов, тем или иным образом связывая их с экономическими, а в более широком плане с общественными отношениями. Однако и данный подход не лишен серьезнейших изъянов, порожденных в первую очередь тем, что само понятие "общественное отношение" довольно-таки многозначно и применяется в настоящее время при анализе практически всего: от взаимодействия классов до отношения человека к объективным условиям своей жизнедеятельности. Как следствие - в рамках достаточно общего подхода, трактующего интерес как особое общественное отношение, существуют различные позиции, подчас противоречащие друг другу. Так, например, исходя из широко известного высказывания Ф. Энгельса о том, что "... экономические отношения каждого общества проявляются прежде всего как интересы" [288, т. 18, с.271], ряд авторов делает вывод, согласно которому интересы представляют собой форму проявления общественных, а в более узком смысле экономических (производственных) отношений. Такую позицию, в частности отстаивают Л.И. Абалкин [9, с. 69], Р. Евстигнеев [558, с. 27], В.И. Лившиц [273, с. 14], Р.К. Мазитова [282, с. 69], С.А. Маркидонов [614, с. 105], Г.Г. Мокров [467, с. 81], А.А. Тарасенко [503, с. 28], С. Ходос [557, с. 73] и т.д. Другие считают, что интересы - это специфическая сторона производственных отношений (В. И. Громов и Н. А. Иванькова [191, с. 14], Г. И. Зинченко [183, с. 9], Б.В. Князев, А.Н. Куфтырев и А.С. Фетисов [229, с. 20], СВ. Рогачев [437, с. 87]). Третьи полагают, что интересы - "это, по существу, производственные отношения" [197, с. 36] (Г. Гредин и Ю. Шеляков [127, с. 81], Ю.Н. Палкин [197, с. 36], К. Шакенов [581, с. 78] и др.). Кроме того, существует позиция, согласно которой "интерес
локализован в системе распределительных отношений общества" [605, с. 146] (Н. В. Гаретовский [97, с. 12], В. П. Грузинов [133, с. 88], А. Г. Здравомыслов [178, с. 74-75], Я.Г. Либерман [272, с. 10], А. Осипов [358, с. 77], А.Н. Шапошников [605, с. 143-146] и т.д.) или представляет собой лишь категорию потребления (на Западе подобная трактовка интереса отстаивается, в частности, консъюмеристами Ф. Броделем, Г. Маркузе [638, р. 118-119] и т. д., среди же отечественных ученых, разделяющих данные взгляды, можно выделить Б.В. Ракитского [430, с. 147] и В. Куликова [260, с. 25]).-Достаточно оригинальная позиция выдвигается В.П. Каманкиным, считающим, что "экономические отношения субъектов к себе и есть их экономические интересы" [205, с. 24].
Наконец, существует точка зрения, в рамках которой под интересом понимается "отношение общества, класса или отдельного человека к условиям собственной жизни и наличным потребностям, побуждающее социальный коллектив или отдельных людей содействовать сохранению условий, благоприятных для жизни и развития коллектива или личности, и бороться с условиями, затрудняющими их существование и развитие" [574, с. 61]. Такое видение интереса в целом отстаивается Э. Л. Акоповым [480, с. 22], М. К. Басковой [46, с. 10], Л. П. Васючёноком [538, с. 118], Р. А. Гвелесиани [99, 18-19], Г. К. Гумницким [135, с. 11], А. И. Демидовым [145, с. 12], П. Ещенко [169, с. 35], В. Н. Лавриненко [266, с. 18], В. Н. Мазуром [482, с. 58], А. И. Самсиным [453, с. 64], Д. И. Чесноковым [574, с. 61], В. М. Федориком [408, с. 10] и другими.
Общеизвестно, что любое понятие должно отражать сущность объекта исследования, то, что выделяет его в ряду других явлений. Определение же интересов как экономических отношений, по нашему мнению, мало что дает в понимании сущности данной категории, раскрытии ее родовых особенностей, т. к. в данном случае происходит подмена сущности понятия его содержанием. А как нами уже отмечалось ранее, при всей своей близости эти два понятия не тождественны. Экономический интерес, являясь элементом экономических отношений, раскрывая через них своё содержание, всё-таки обладает своей спецификой, особенной сущностью, качественно отличающей его от общей системы экономических отношений. Отсюда, определение интересов как экономиче-
ских отношений мало что дает в понимании сущности данной категории, раскрытии ее родовых особенностей. Подобное определение в принципе не вызывает возражений, но оно, однако, несет чрезвычайно общий смысл (в рамках экономической теории любые категории в наиболее общем плане представляют собой "теоретические выражения, абстракции общественных отношений произ-водства"[288, т.2, с. 195]) и потому относится к числу наиболее "тощих абстракций". Сущность интересов не может быть объяснена простой констатацией факта существования в обществе определенных связей между людьми, складывающихся в процессе общественного производства, распределения, обмена и потребления различных товаров и услуг, и требует большей конкретизации.
Еще большие возражения вызывает стремление ряда авторов ограничивать существование интересов рамками какой-либо конкретной фазы воспроизводства, т. е. представлять их только как категорию распределения или потребления. Если встать на подобную позицию, то необходимо признать, что люди вступают в отношения, например, обмена, не преследуя при этом никаких интересов. Прав, по нашему мнению, В. В. Радаев, утверждающий, что "интересы, выступая как движущая сила производственных отношений, характеризуют каждую из их форм" [419, с. 115].
Явно недостаточно раскрывает сущность интересов и их определение как "формы выражения экономических отношений", т.к., по нашему мнению, данная позиция представляет лишь модификацию отождествления интересов и экономических отношений. В этом легко убедиться, достаточно лишь вспомнить из курса философии особенность диалектики категорий "содержание" и "форма". "...Содержание есть не что иное, как переход формы в содержание, и форма не что иное как переход содержания в форму... Таким образом, форма есть содержание" [100, т. 1, с. 223-224].
Что же касается приведенной выше цитаты из работ Ф. Энгельса "К жилищному вопросу", то, по нашему мнению, данное высказывание нельзя принимать за исчерпывающую характеристику интереса и выводить из него общее определение рассматриваемой категории, т. к. оно обычно рассматривается в отрыве от общего контекста данного произведения. В данной работе, полеми-
зируя с П. Ж. Прудоном по вопросу о движущих силах общественного развития, Ф. Энгельс подчеркивает своим высказыванием лишь обусловленность человеческих поступков их экономическим положением и вытекающими из него интересами, а не абстрактной "правовой идеей справедливости", как это считал Прудон. Поэтому приведенное выше высказывание Ф. Энгельса было бы ошибочно трактовать буквально: интересы соотносятся с экономическими отношениями как явление с сущностью. Такие трактовки не только ошибочно раскрывают само это соотношение, но и в искаженном свете представляет природу интереса и его функциональную роль, как движущей силы, в системе экономических отношений.
Гораздо перспективней, в этой связи, может показаться точка зрения, согласно которой интерес представляет собой "отношение социального самоутверждения субъекта, т.е. его особое объективное отношение к социальной действительности, заключающее в себе те или иные возможности его полноценного социального развития и упрочения его положения в обществе" [266, с. 21-22]. Достоинством данного определения является то, что в нем интерес трактуется как объективная категория, обусловленная существующей системой экономических, а в более широком плане, общественных отношений и выражающая направленность субъекта на "самоутверждение" (т.е. реализацию своих потребностей). Однако, при этом нельзя не замечать существования серьезного методологического недостатка данного определения: в нем интерес рассматривается как отношение типа "субъект-объект". Подобный же тип отношений не является, строго говоря, предметом изучения общественных наук вообще и политической экономии в частности, т. к. "... политическая экономия имеет дело не с вещами, а с отношениями между людьми и, в конечном счете, между классами..." [288, т. 13, с.498]. Предметом исследования социальных дисциплин являются общественные отношения, под которыми понимаются "конкретно-исторические связи людей в обществе, способ соединения общественных субъектов деятельности (социальных общностей и индивидов) друг с другом в процессе жизнедеятельности и в соответствии с ее характером, общественным укладом и функциями, условиями" [484, с. 94].
Отношения же к условиям своей жизни, к наличным потребностям, объекту потребности (как, например, определяют интерес авторы «Словаря по этике» (ответственный редактор И. С. Кон) [472, с. 107]) и т.п., по сути представляют собой ценностно-ориентировочный тип связи индивида с тем или иным предметом или объектом деятельности, включающий в себя какое-то определенное состояние, переживание личности, направленность мыслей, эмоций, желаний и т. д., т. е. подобный тип отношений не является общественным в строгом смысле этого слова.
Но что же все-таки тогда представляет собой интерес? По нашему мнению, сущность данной категории конституируется двумя основными положениями. Во-первых, интересы отражают направленность субъектов на "самоутверждение", т.е. на сохранение или улучшение их собственного социально-экономического положения, достигаемое, в свою очередь, посредством реализации потребностей максимально оптимальным способом. Во-вторых, это, признаваемая подавляющим большинством авторов, непосредственная обусловленность интересов положением их носителей в системе прежде всего социально-экономических отношений (в научной литературе подобное положение принято называть социальным статусом субъектов).
Приведенным критериям, по нашему мнению, в наибольшей степени соответствует следующее определение: Интересы - объективное отношение, характеризующее социальный статус субъекта, показывающее, что ему, в силу данного статуса, выгодно или не выгодно и в какой степени, какие действия в данной системе общественно-экономических отношений или изменения этой системы способствуют сохранению (упрочению) его социального статуса, а какие ведут к противоположному результату и в какой мере.
Ценность данного определения состоит ещё и в том, что по сравнению с другими дефинициями оно в наибольшей степени отвечает современным представлениям о сущности экономического поведения вообще. Один из основоположников неоинституционального направления Г. Беккер, как известно, отмечал, что «...экономический подход предполагает максимизирующее поведение» [48]. Вышеприведённая характеристика экономического интереса как катего-
рий, отражающей направленность субъекта на самоутверждение, а, следовательно, на максимизацию своего благосостояния, таким образом, служит своеобразным связующим звеном между исследованиями деятельности хозяйствующих субъектов, присущей традиционной политэкономии, и современными неоинституциональными подходами. Последнее, по нашему мнению, является важнейшим методологическим достижением, выходящим далеко за рамки рассматриваемой проблемы.
Завершая данный параграф, можно сформулировать следующие основные выводы:
Интерес представляет собой единую в общесоциологическом смысле категорию-систему, изучаемую с разных точек зрения представителями многих общественных наук. Причём, ведущую роль в данной категории-системе играет её экономическая составляющая - экономический интерес.
По своей природе интерес есть объективный фактор экономического поведения, под воздействием которого в сознании субъекта формируются субъективные элементы мотивационного механизма;
Интересы находятся в тесной диалектической связи с потребностями: исходят из них и на них базируются, однако не тождественны последним;
4. Конкретный характер интересов субъекта непосредственно детер
минирован социально-экономическим статусом их носителя, т. е. его местом в
системе социально-экономических отношений;
5. Онтологическая трактовка интереса состоит в понимании его как наи
более выгодного (или приемлемого, целесообразного) способа получения благ
и условий жизнедеятельности, которые необходимы для удовлетворения по
требностей носителя интереса.
Методологические подходы и принципы исследования экономических интересов
Любое экономическое исследование (и рассмотрение экономических интересов здесь не исключение) должно начинаться с определения его методоло 38 гических основ, выбора своеобразной исследовательской парадигмы. В рамках экономической теории можно выделить несколько подобных методологических парадигм, наиболее распространёнными и значительными из которых являются: позитивистский, структуралистский, диалектический и синтетические подходы. Позитивистский подход основывается на философии позитивизма (или «позитивной» философии), признающий в качестве главного источника знания некой реальности, которая со всей очевидностью непосредственно дана человеку (понятие «данное» и «позитивное» здесь тождественны) и поддаётся проверке эмпирическими или логико-математическими средствами. Позитивизм сформировался в первой половине XIX в. (О. Конт, Г. Спенсер и др.), позднее приняв форму неопозитивизма или логического позитивизма (Р. Карнап, М. Шлик и т. д.), а затем постпозитивизма (Т. Кун, К. Поппер и др.). Наиболее характерные черты позитивистского подхода: - феноменализм (отражение конкретных факторов как феномена); - верификации (непосредственное сведение научных знаний к конкретным знаниям, проверка на истинность, в последствии был заменён постпозитивистами принципом фальсификации); - прагматизм (значимость знания в зависимости от узкопрактических последствий). Позитивистский подход широко использует формально-логические методы, носящие универсальный характер. Наиболее характерными для него специфическими локальными методами (особенно в неопозитивистской и постпозитивистской версии) являются: инструментализм (сведение научных понятий к функциям инструментов анализа); операционализм или операциональный анализ (определение научных понятий лишь через описание операций, производимых с данными понятиями); экспликация (описание явлений посредством использования формализованных математических методов и моделей); ситуационный анализ или «полевые исследования» (анализ конкретных складывающихся ситуаций). Позитивистский подход (во всех его разновидностях) к исследованию экономических интересов характерен преимущественно для представителей неоклассического и неоавстрийского направлений экономической науки. Это проявляется в их ориентациях на изучение конкретно-экономических, функциональных аспектов теории интересов, поиск решений в узко-прикладных экономических ситуациях. Многие исследования интересов применительно к каким-то конкретным ситуациям (касаемые, например, вопросов распределения доходов в рамках корпорации, политики оплаты труда, мотивации и т. п.), выполненные в рамках позитивисткой методологии несомненно имеют большое практическое значение1. Однако в них прослеживается невнимание к системообразующим экономическим отношениям, выявлению и обоснованию глубинных закономерностей формирования и реализации экономических интересов, что приводит, в конечном итоге, к уходу от рассмотрения критериев и векторов социально-экономического развития. Позитивисткая методология предполагает активное использование экономико-математического моделирования для характеристики поведения различных экономических агентов, стремящихся реализовать свои интересы, что с одной стороны, позволяет подобным исследования придать дополнительную строгость, компактность, наглядность, однако, с другой стороны, порой отрывает их от реальности, затуманивает изначальный социально-экономический смысл данной проблематики т. п.
Структуралистский подход представляет собой методологическое направление, делающее акцент на выявление структуры той или иной системы, т.е. её внутреннего строения, совокупности отношений между её элементами. Наиболее видными представителями этого подхода, сложившегося в различных областях научного знания в первой половине XX в., являются К. Леви-Строс, М. Фуко, Т. Парсонс, Р. Мертон и др. Широко используя целый ряд обозначенных выше (при характеристике позитивистского подхода) частных формально-логических методов, структуралистский подход активно применяет и свои специфические локальные методы: структурно-функциональный анализ, делающий упор на взаимосвязи содержания элементов структуры и выполняемых ими функций (акценты в этой взаимосвязи могут быть разными); принцип иерархичности структур (признание субординированности элементов системы, в т. ч. с ориентацией на достижение определённой цели); метод «бинарных оппозиций» (использование парных категорий: природа - культура, спрос - предложение, мелкий бизнес - крупный бизнес и т. д.); метод рекомбинации (использование разнообразных сочетаний и перегруппировок имеющихся основополагающих элементов системы) и др. Указанный подход широко использует методы математической логики и моделирования. При этом структуралистский подход может совмещаться с позитивистским, внося в последний черты упорядоченности. Не случайно существует точка зрения, трактующая структурализм как некую разновидность современного позитивизма. Применение структуралисткой методологий к рассмотрению интересов в основном прослеживается в рамках социологии вообще и экономической социологии, в частности".
Противоречия экономических интересов и их самовоспроизводство в процессе эволюции отношений собственности
Трансформация отношений собственности, вызвавшая глубинные изменения в характере существующих в российском обществе интересов, кроме того, добавило противоречивости в их системе. Объективные противоречия в сиcтеме экономических интересов существовали и будут существовать всегда, что делает постоянно актуальной проблему их согласования. Однако в условиях транзитивности экономики противоречия интересов, при сохранении определённой общности в их системе, ввиду «атомизации» общества становятся всё более острыми. Это результат плюрализации собственности, порождающей многосубъектность экономики, которая наряду с общностью, вытекающей из общественного разделения труда и необходимости удовлетворения общих потребностей, порождает противоположность интересов каждого из субъектов другим, проявляющуюся в процессе конкурентной борьбы.
Как известно, противоречие представляет собой «определённый тип взаимодействия различных и противоположных сторон, свойств, тенденций в составе той или иной системы или между системами, процесс столкновения противоположных стремлений и сил» [489, с. 241-242].
В основании противоречивости интересов лежит весь спектр противоречий, свойственным экономическим отношениям, которые персонифицируются и рельефно проявляются именно на уровне системы интересов тех или иных субъектов.
Экономические противоречия являются особой формой и разновидностью всеобщих противоречий, присущих развитию природы, общества и человеческого мышления.
Экономические противоречия, а, следовательно, и противоречия системы экономических интересов имеют сложную структуру. Так, можно выделить общие противоречия, присущие экономике на всех этапах развития общества, и специфические, т. е. те из них, которые характерны только для того или иного этапа общественного развития. В свою очередь общие противоречия можно дифференцировать на противоречия, характеризующие, во-первых, отношения общества с природой; во-вторых, взаимосвязь экономических отношений с производительными силами; в-третьих, противоречивое единство фаз воспроизводства.
В структуре специфических экономических противоречий можно выделить, во-первых, противоречие в рамках господствующих отношений собственности, характеризующих способ соединения непосредственных производителей со средствами производства; во-вторых, противоречия между отношениями, присущими различным формам собственности и составляющими экономическую основу общества; в-третьих, противоречия, вытекающие из состояния производительных сил и получающие отражение в конкретной степени развитости противоречий тех или иных отношений, в исторических границах их действия и, следовательно, сроках отмирания; в-четвёртых, производные экономические противоречия (вторичные, третичные и т. д.), возникающие, например, в отношениях между странами; в-пятых, противоречия, присущие хозяйственному механизму общества, в которых синтезируются противоречия как системы экономических отношений, так и взаимосвязи экономики и политики.
Наряду с вышеприведёнными типами экономических противоречий можно выделить и другие их разновидности. Так, например, различают основные и неосновные противоречия; внутренние и внешние, антагонистические и неантагонистические; микро-, мезо-, макро- и мегаэкономические и т. д.
Все экономические противоречия в конечном итоге находят своё воплощение в существующей в данном обществе системе экономических интересов. В частности, через интересы проявляются такие фундаментальные экономические противоречия, как противоречия между ограниченными ресурсами и безграничными потребностями/ между сферами воспроизводственного процесса, между формами собственности и уровнем обобществления производства, по поводу создаваемого прибавочного продукта, между эффективностью и полной занятостью и др.
Причины и виды противоречий экономических интересов различны и многочисленны, однако все они произрастают из одного корня, из общей предпосылки. Эта предпосылка, или родовая первопричина, обусловлена следующим. Многообразие и естественная относительная обособленность субъектов, их свойств, статусов и вытекающих из них интересов, стремление каждого из них к самоутверждению в условиях существования необходимой связи между субъектами, неизбежно порождают борьбу между ними за объективные материальные и социальные жизненные факторы, ибо поддержание или расширенное воспроизведение социально-экономических статусов одних субъектов объективно возможны в значительной мере за счёт и посредством ухудшения статуса других. В условиях же ограниченности ресурсов это неизбежно приводит к формированию противоречий в системе экономических интересов, взаимно отрицающих друг друга. В данных условиях конкуренция за жизненные ресурсы, саморазвитие и социально-экономическое самоутверждение есть основная форма взаимоотношений между различными носителями интересов.
В экономической науке нет единой точки зрения по поводу природы противоречий экономических интересов. Ряд авторов утверждает, что противоречия интересов имеют исключительно субъективное происхождение (Г. И. Зин-ченко [183, с. 19] и т. д.), другие считают, считают, что «причины возникновения противоречий экономических интересов можно разделить на объективные и субъективные...» [504, с. 16] (Л. И. Абалкин [384, с. 71-72], П. С. Ещенко и Б. Е. Кваснюк [197, с. 132 - 133], В. В. Зуевский [186, с. 15-16], О. Ю. Мамедов [284, с. 276], К. И. Микульский [305, с. 23], А. В. Тарасов [504, с. 16] и др.), наконец, третьи (Б. Гершкович и В. Лившиц [ПО, с. 118], Г. Гредин и Ю. Шеля-ков [127, с. 83 - 84], В. В. Радаев [419, с. 225 - 226], И. С. Стадник [492, с. 13], В. Ф. Щербина [237, с. 21], П. Э. Эхин [622, с. 73 - 74] и др.) исходят из объективного характера противоречивости экономических интересов.
Механизмы хозяйствующих субъектов по реализации экономических интересов
Механизм реализации экономических интересов имеет сложную структуру, каждый элемент которой в свою очередь сам представляет собой определённый экономический механизм. Иными словами, процесс реализации интересов на практике осуществляется посредством функционирования ряда конкретных экономических механизмов (институциональных, структурных, административных, информационных и т. д.). По существу все эти механизмы, так или иначе, обслуживают основное преобразование любой хозяйственной системы -преобразование материальных ресурсов и знаний в удовлетворенные потребности различных экономических субъектов. Причём, характер и соотношение этих механизмов варьируются в зависимости от того, интерес какого субъекта реализуется. Рассмотрим их более подробно.
Интерес как социально-экономический феномен есть, прежде всего, продукт общественных отношений. Отсюда, и реализация любого интереса (экономического, социального, политического, религиозного и т.д.) происходит не в условиях "социального вакуума", а в рамках определенных общественных организаций, т.е. посредством его определенным образом институализированно-го, упорядоченного взаимодействия с другими субъектами. Характер подобных организаций и институтов оказывает огромное модифицирующее воздействие на интересы каждого конкретного субъекта, в значительной мере определяя их содержание и детерминируя возможные способы их реализации, т. е. можно говорить о существовании институционального механизма реализации интересов.
Как известно, в рамках экономической науки под институтами понимаются некие «нормативные модели, которые определяют, что в данном обществе считается должным, заданным или ожидаемым образом действия или социального взаимоотношения»"". Таким образом, важнейшей функцией института является приведение разнообразных потенциальных возможностей человеческой деятельности в согласованную систему. Применительно к рассматриваемой проблеме это означает, что процессы реализации интересов подвергаются внешнему воздействию со стороны внешних регуляторов - норм. Под нормой при этом понимается "предписание определённого поведения, обязательное для выполнения и имеющее своей функцией поддержание порядка" в системе взаимодействий [см.: 349, с. 43]. Как представляется, человеку выгодно подчиняться нормам, если они облегчают его взаимодействие с другими хозяйствующими субъектами и способствуют реализации интересов. При этом его экономическое поведение во многом определяется результатами, к которому это поведение приводит. В зависимости от того, будут ли они способствовать реализации экономических интересов, не затрагивать их или, напротив, ущемлять, экономический субъект проявит тенденцию повторять данный поведенческий акт, не придавать ему никакого значения или же избегать его повторения в дальнейшем. Повторяющиеся экономические взаимодействия обретают признаки института (привычность, устойчивость и распространённость), т. е. формируются в институт.
Таким образом, институциональный механизм реализации экономических интересов утверждает и закрепляет определённые виды экономического взаимодействия в различные виды институтов, что делает эти взаимодействия не только постоянными, но и обязательными. На этой основе разрабатывается система экономических санкций и механизмы разрешения конфликтов между хозяйствующими субъектами, в определённой мере ограничивающие их экономическую свободу. В завершении процесса реализации экономических интересов в рамках институционального механизма происходит создание институционально-ролевой структуры интересов, а так же организаций и учреждений, обеспечивающих данную реализацию (см. рис. 2).
Функционирование институционального механизма реализации экономических интересов - сложный и противоречивый процесс, целью которого должно быть их согласование, взаимореализация.
Институциональные механизмы реализации интересов могут быть классифицированы по различным признакам: по степени охвата интересов (на внешние и внутренние); по способу возникновения (на естественные и искусственные); в зависимости от преемственности экономических институтов (на революционные и эволюционные); по характеру создаваемых институтов (на формальные и неформальные) и т. д.
Одним из основных институциональных противоречий в данном случае выступает противоречие реализации экономических интересов в рамках формальных и неформальных институтов. Его существование обусловлено тем, что зачастую интересам экономических субъектов отвечает механизм следовани определённым неформальным нормам и соглашениям, вместо соблюдения формальных правил. Например, в России в начале 90-х г. г. XX в. функциональная слабость, неустойчивость формальных институтов, создала благоприятные условия для активизации неформальной институционализации процессов реализации экономических интересов, которая привела к закреплению таких неформальных правил, которые, становясь устойчивыми, подрывали и ограничивали порядок функционирования формальных институтов, нарушали их функциональные коды, искажали или вытесняли их как значимые процедуры и практики принятия решений.
Возник конфликт, обусловивший противоречия между старыми и новыми институтами из-за чего повышаются затраты на оформление новых институтов рыночной экономики, которые к тому же частично разрушаются сразу же после их введения. Кроме того, зачастую неотъемлемым элементом процессов реализации интересов в рамках неформальных институтов выступает институт коррупции.
Характер механизма реализации интересов в государственном и кооперативном секторах экономики России
Использование творческого потенциала работников, развитие у них высокой мотивации к труду в принципе невозможно без вовлечения их в принятие управленческих решений на различных уровнях и социально-психологической интеграции и в систему власти на производстве. В этом заключается главная причина растущей неадекватности традиционных для классического капитализма деспотических отношений командования и подчинения (получивших высшую степень развития в тейлористской организации производственного процесса) современным производительным силам. Разрешение этого противоречия проявляется в демократизации организационных структур управления и гуманизации капиталистических отношений производства. Институционально эти процессы получили своё воплощение в том числе и в развитии так называемых «коллективных форм хозяйствования» (кооперативов, «народных предприятий, самоуправляющихся фирм и т. д.).
Так, например, в США насчитывалось в начале 90-х г.г. 304 кооператива и акционерных компании, в той или иной мере находящихся под контролем работников. Годовой объем продаж этих фирм оценивался в более 10 млрд. долл., в них было занято 102343 работника [630, р. 20, 171-172].
В Европе количество предприятий, находящихся в собственности занятых, значительно выросло в конце 70-х - 80-е гг. В Англии в 1976 г. было всего 36 таких предприятий, в 1988 г. - более 1600, в настоящее время - около 1500. В Италии в 1973 г. насчитывалось 6572 производственных кооператива, в 1979 г. - 16.126, в 1981 - около 20.000. Во Франции в 1975 г. было 537 таких кооперативов, в 1983 г. - 1269, в 1988 г. - 1400 (и кроме того, около 1600 ремесленных кооперативов). Подобный же рост отмечался в Канаде, Швеции и ряде других стран [234, с. 148-151, 237-238].
Таким образом, можно утверждать, что кооперативная форма предпринимательства довольно-таки широко распространена в большинстве стран мира. По имеющимся оценкам, на сегодняшний день в мире действуют около 1 млн. кооперативных организаций более чем 120 видов и разновидностей, а объединяют они приблизительно 600 млн. человек. Свою родословную данная форма предприятий ведёт ещё со средних веков - от монашеских орденов и религиозных общин, ведших совместное хозяйство. Современное кооперативное движение зародилось в Западной Европе в конце XVIII века (в 1769 г. английские рабочие создали первую потребительскую кооперативную организацию для борьбы с крупным капиталом в сфере обращения). В последствии данная форма стала проникать и в сферу реального производства, особенно в сельское хозяйство. В 40-х годах XIX века первые сельскохозяйственные кооперативы появились в Германии, а несколько позднее (в 1880-1885 г. г.) - в Дании, Нидерландах, Франции, Швеции и др. Уже через сто лет в двенадцати экономически развитых странах мира на их долю приходилось до 60 % сельхозпродукции (в настоящее время в Японии они реализуют свыше 90 % товарной продукции аграрного сектора; в Нидерландах - 60-65 %; в Германии, Испании, Франции -50-52 %; в США, Великобритании, Италии, Бельгии - 30 % [339, с. 156].). В Израиле кибуцы (религиозные общины, ведущие хозяйство на кооперативной основе) дают около 4 % ВНП, что представляет гигантскую цифру для такой маленькой и специфичной страны. Другой яркий пример: Мондрагонская группа кооперативов в стране Басков в Испании, объединяющая 172 производственных, потребительских и иных кооператива, объём продаж которых достигает 2 млрд. $. Широкому распространению кооперативной формы хозяйствования способствовало создание в 1895 г. Международного кооперативного альянса, объединяющего на сегодня 370 млн. кооператоров мира.
Достаточно прочные исторические корни имеет кооперативное движение и в нашей стране. Ещё в дореволюционном законодательстве имелась достаточно хорошо проработанная правовая база, регулирующая деятельность "артельных товариществ", - положение "Об артелях трудовых" 1902 г., правила о биржевых артелях и другие. К началу 1914 г. в Российской Империи насчитывалось около 1.7 млн. членов потребительских обществ.
Опыт развития кооперативного движения в России активно изучался многими видными отечественными учёными-экономистами демократической ориентации. Широкую известность, например, получили работы М. И. Туган-Барановского "В поисках нового мира" (1913 г.), "Социальные основы кооперации" (1916 г.), А. Чаянова "Основные идеи и формы организации крестьянской кооперации" (1919 г.) и "Краткий курс о кооперации" (1925 г.), С. Н. Прокопо-вича "Кооперативное движение в России, его теория и практика" и многие другие.
В целом кооперативное движение продолжало динамично развиваться и в первое послеоктябрьское десятилетие. Большое значение его развитию предавал В. И. Ленин, считая кооперацию "...со стороны перехода к новым порядкам путём возможно более простым, лёгким и доступным" [270, т. 45, с. 370]. Своеобразный расцвет кооперации в нашей стране приходится на годы НЭПа. В этот период через систему потребительской кооперации, охватывавшей 50 % крестьянских дворов, в деревню поступало до 80 % всего объёма реализован ных товаров. На долю снабженческой и кредитной кооперации в двадцатых годах приходилось 85 % оборота по реализации крестьянам сельскохозяйственных орудий и инвентаря [330, с. 3].
Однако в последствии деформации отношений собственности в нашей стране коснулись и её кооперативной формы, что проявилось в огосударствлении, размывании кооперативных принципов, характеристике данной формы как незрелой, второстепенной. С осуществлением форсированной коллективизации на селе были уничтожены естественно развивающиеся формы кооперации. Созданные же в нашей стране колхозы лишь с большой долей условности можно было считать кооперативами: хотя в рамках колхозной системы и существовали определённые зачатки действительно коллективных отношений собственности, всё же реально они замышлялись и стали инструментом директивно-плановой экономической политики, нацеленной по существу на то, чтобы фактически проводить линию продразвёрстки, хотя и виде государственных закупок сельскохозяйственной продукции. К 1960 г. и в городах были ликвидированы остатки промысловой кооперации, поставлявшей потребителю около 40 % покупаемой им мебели, 79 % посуды, 43 % верхнего трикотажа [330, с. 5].
Возрождение кооперации в нашей стране началось уже во времена "перестройки" с принятием в мае 1988 г. Закона СССР "О кооперации". За чрезвычайно короткий промежуток времени (с 1986 по 1990 г. г.) удельный вес кооперативного сектора в тогдашнем СССР по численности занятых возрос с 15.4 до 18.5 % [33, с. 83]. К началу 1992 г. в России было зарегистрирована 171 тысяча кооперативов (без учёта колхозов), в которых было занято порядка 3 млн. человек. Ими производилось 6 % ВНП, до 6 % общероссийского производства отдельных товаров народного потребления - мебели обуви, трикотажных и швейных изделий, их доля в общем объёме реализации бытовых услуг составляла почти 17 % [117, с. 130].
