Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА І. Жанрообразующие признаки литературного портрета 19
1. Особенности функционирования и развития портрета в живописи и литературе 19
2. Жанровое своеобразие литературного портрета 48
3. Жанровые разновидности литературного портрета 69
ГЛАВА II. Поэтика и жанровое своеобразие литературного портрета в книге В. Ходасевича «некрополь» 85
1. История создания и основные мотивы книги В. Ходасевича «Некрополь» 83
2. Система образов в книге В. Ходасевича «Некрополь» 107
3. Сюжетно-композиционная организация книги В. Ходасевича 131
4. Автор в повествовательной структуре книги В.Ходасевича «Некрополь» 148
Заключение 166
Примечания 173
Список используемой литературы 178
- Особенности функционирования и развития портрета в живописи и литературе
- Жанровое своеобразие литературного портрета
- История создания и основные мотивы книги В. Ходасевича «Некрополь»
- Система образов в книге В. Ходасевича «Некрополь»
Введение к работе
На этапе зрелого социализма выработанная Коммунистической партией Советского Союза стратегия экономического и социального развития СССР, направлена на ускорение темпов интенсификации, повышение эффективности социалистического общественного производства и неуклонный подъем материального и культурного уровня жизни советского народа.
Практическое претворение в жизнь данных задач непосредственно связано с динамичным развитием всех отраслей народного хозяйства, в том числе и тех отраслей, которые в совокупности образуют сферу услуг,
КПСС и Советское правительство уделяют большое внимание развитию сферы услуг, что нашло свое отражение в разработанной программе по подъему материального и культурного уровня жизни народа, где совершенствование сферы услуг рассматривается как "первейшее партийное дело". Политбюро ЦК КПСС, а затем декабрьский (1983 г.) Пленум ЦК КПСС признали необходимым разработать в составе пятилетнего плана на 1986-1990 годы и Основных направлений экономического и социального развития СССР на длительную перспективу комплексную программу развития производства товаров народного потребления и системы услуг населению, охватывающую важнейшие стороны жизни со отраслями сферы услуг не ставились столь крупномасштабные задачи. Они отражают процесс возрастания роли сферы услуг в достижении высшей цели социалистического общественного производства.
Динамичное развитие отраслей сферы услуг требует увеличения количества ресурсов, направляемых обществом в эту сферу народного хозяйства, что является объективной тенденцией движения экономики зрелого социализма на далекую перспективу. В этой связи экономическая наука должна самым тщательным образом учитывать данные закономерности развития народного хозяйства; возрастающую экономическую роль сферы услуг, которую она играет в обществе как в воспроизводственных, так и в социально-экономических процессах.
Одновременно особую актуальность приобретает изучение социальных и экономических результатов, которые возникнут в итоге происходящих изменений в общественном производстве. В этих условиях важное значение имеет изучение социально-экономических проблем эффективности сферы услуг как с точки зрения оптимального использования общественных ресурсов, направляемых на ее развитие, так и с точки зрения усиления ее влияния на повышение эффективности общественного производства.
Указанные закономерности развития сферы услуг делают возможным и необходимым проведение комплексных научных исследований по данным проблемам в политэкономическом аспекте. С этих позиций автор и предполагает рассматривать столь сложные проблемы, каковыми являются проблемы эффективности сферы услуг на современном этапе.
Следует подчеркнуть, что изучение проблем сферы услуг находится в центре внимания советских экономистов уже длительное время. Начало исследованию сферы услуг положили труды Арт.Аболина, А.Петрова, Д.Розенберга, С.Г.Струмилина.и других ученых. В настоящее время изучением проблем сферы услуг занимаются Э.М.Агабабьян, П.И.Багрий, М.З.Бор, Л.С.Глязер, Е.И.Капустин, В.Е.Козак, В.Е.Комаров, А.И.Кочерга, В.Ф.Майер, В.А.Медведев, П.Г.Олдак, Д.И.Прав- дин, М.Б.Российский, А.М.Румянцев, В.М.Рутгайзер, Л.С.Сбытова, М.В.Солодков, В.Д.Улановская, Л.И.Якобсон, В.А.Яковлев и другие.
Их работы служат важным вкладом в разработку проблем теории сферы услуг, способствуют дальнейшему совершенствованию методологических и практических основ ее развития. Однако многие вопросы политэкономической теории сферы услуг исследованы еще недостаточно. При большом многообразии проведенных исследований не выработано пока единого мнения по ряду ключевых проблем. Дискуссионными остаются вопросы о характере труда в сфере услуг, определения ее сущности и места в народнохозяйственном комплексе, научной классификации отраслей сферы услуг. До сегодняшнего дня ученые-экономисты не пришли к единому мнению по вопросу о том, что представляет собой услуга как экономическая категория. Недостаточно еще исследованы проблемы факторов, критерия и показателей эффективности сферы услуг.
В настоящее время дискуссии по проблемам сферы услуг продолжаются, данная тематика является одной из наиболее острых в современной экономической литературе. Пристальное внимание к вопросам развития сферы услуг и со стороны советских, и со стороны зарубежных экономистов говорит об их актуальности.
Изучение имеющихся публикаций показывает, что в основном идут поиски, направленные на выяснение социально-экономической сущности сферы услуг. Меньше внимания уделяется разработке практических путей планомерного, пропорционального развития сферы услуг, обеспечению эффективного использования направляемых в эти отрасли экономических ресурсов. По нашему мнению, в современных условиях важно сосредоточить внимание ученых-экономистов на конкретных аспектах развития этой сферы общественного производства, на поиске таких направлений, которые позволят "интенсивно развивать сферу услуг".
Необходимо отметить, что в диссертации не рассматривается вопрос о характере труда в сфере услуг. В то же время особое внимание уделяется анализу уровня и степени использования накопленного в отраслях услуг экономического потенциала, реального вклада сферы услуг в повышение эффективности общественного производства и рост материального и культурного уровня жизни народа. Поэтому в диссертации сделаны некоторые практические выводы, направленные на то, чтобы "преодолеть отставание таких отраслей, как сфера услуг.
Целью настоящей работы является, во-первых, на основе анализа социально-экономической сущности сферы услуг определить ее место и показать роль в системе социалистического расширенного воспроизводства; во-вторых, выявить основные пути повышения ее эффективности в условиях развитого социалистического общества..
Проведенное в политэкономическом аспекте на примере услуг потребительской ориентации исследование социально-экономических проблем эффективности сферы услуг преследует следующие задачи:
- проанализировать особенности функционирования производственных отношений в сфере услуг в системе социалистических производственных отношений;
- обосновать необходимость ускорения темпов интенсификации и повышения эффективности сферы услуг на этапе развитого социалистического общества;
- исследовать тенденции и закономерности возрастания значения сферы услуг в едином народнохозяйственном комплексе на этапе зрелого социализма;
- рассмотреть направления активизации влияния сферы услуг на решение социальных проблем развитого социалистического общества ;
- обосновать критерий и показатели эффективности сферы услуг на народнохозяйственном уровне;
- осуществить анализ основных факторов повышения эффективности сферы услуг и качества обслуживания, показать их взаимосвязь и взаимодействие;
- выделить и предложить для практической реализации ключевые направления повышения эффективности данных отраслей экономики в условиях перевода сферы услуг на преимущественно интенсивный путь развития.
Методологической и теоретической основой исследования послужили труды классиков научного коммунизма, Программа КПСС, Конституция СССР, материалы съездов КПСС и Пленумов ЦК КПСС, Постановления партии и правительства по вопросам социально-экономического развития страны.
В ходе работы были использованы опубликованные монографии, брошюры, журнальные статьи, статистические сборники и ежегодники, изданные ЦСУ СССР, материалы соответствующих управлений и отделов Министерства культуры РСФСР, Министерства бытового обслуживания РСФСР, Министерства финансов РСФСР.
В процессе работы над диссертацией автор руководствовался марксистско-ленинским диалектическим методом: анализа и синтеза, единства абстрактного и конкретного, общего и специфического, логического и исторического подхода к исследуемой проблеме. При обработке материалов были использованы методы статистического анализа: группировок, индексации, расчетно-аналитический и другие.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- уточняются с точки зрения выявления прямой связи производителя и потребителя определение услуги как экономической категории и экономически возможные границы сферы услуг. В диссертации услуга рассматривается как экономическая категория, выражающая определенный круг общественных отношений, основанных на прямой связи производителя и потребителя по поводу полезного эффекта труда, потребляемого как деятельность, К сфере услуг мы относим отрасли экономической деятельности, продуктом которых являются услуги, реально увеличивающие фонд потребления населения и расширяющие его границы;
- предлагается отличная от существующих классификация отраслей народного хозяйства, В качестве основы такой классификации выбирается действующая система общественных потребностей. С этой точки зрения все отрасли народного хозяйства можно подразделить на отрасли, производящие средства производства, и отрасли, производящие предметы потребления. Место сферы услуг находится среди комплекса отраслей, производящих предметы потребления, конечный продукт которых удовлетворяет личные потребности населения;
- обосновывается критерий социально-экономической эффективности сферы услуг, на основе которого разрабатываются модели показателей эффективности данного комплекса отраслей народного хозяйства. В качестве критерия эффективности сферы услуг выступает степень и полнота удовлетворения потребностей населения в услугах. В диссертации рассматриваются два возможных метода построения показателей эффективности сферы услуг: во-первых, на основе определения косвенного воздействия сферы услуг на конечные экономические результаты развития общества; во-вторых, путем непосредственного соотношения результатов производства (эффекта) с затратами или примененными ресурсами;
- доказывается особая роль сферы услуг в решении социальных задач развитого социалистического общества: дальнейшем совершенствовании социальной структуры общества, последовательном преодолении еще существующих различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом, всестороннем развитии и сближении наций и народностей страны; упрочении преимуществ социалистического образа жизни, повышении материального благосостояния и культурного уровня жизни народа;
- комплексно исследована роль материально-технической базы сферы услуг как решающего условия ускорения темпов интенсификации и повышения ее эффективности;
- даются конкретные предложения по научно обоснованному обеспечению отраслей сферы услуг материальными, трудовыми, финансовыми ресурсами и их эффективного использования в практике коммунистического строительства.
Основные положения диссертации опубликованы в 4 статьях в сборниках научных трудов Московского финансового института, Латвийского государственного университета, Горьковской Высшей партийной школы.
Диссертация изложена на 175 страницах машинописного текста, состоит из введения, двух глав, заключения и приложения, содержит библиографию.
Особенности функционирования и развития портрета в живописи и литературе
Портретизация - одно из важнейших средств художественного изображения. Художественный портрет, структурообразующим фактором которого являются детально разработанные образы, становится способом воплощения авторского замысла. Разумеется, истинный портрет в искусстве далёк от натуралистической копии. Он неотделим от творческого воображения, фантазии: «Рисуя портрет исторического лица, художник подбирает натуру, следуя не только реальному факту, но и своему поэтическому воображению».
Являясь средством художественного познания действительности, портрет существует во всех видах искусства. И в каждом из них он имеет свою форму, зависящую от особенностей того или иного вида искусства, от присущих этому виду принципов и способов отображения жизни.
Жанровую определённость портрет получает первоначально в живописи и скульптуре. Не случайно в связи с аморфностью, существующей ныне в литературоведении, определения литературного портрета и неразработанностью его истории, исследователи предпринимали попытку постичь его природу по аналогии с живописным портретом (В. Галанов, И. Велиев, В. Барахов). Можно, к примеру, сравнить определение изобразительного портрета у А. Зингера: «Сходство в портрете - результат не только верной передачи внешнего облика портретируемого, но и правдивого раскрытия его духовной сущности в единстве индивидуально-неповторимых черт, отражающих определённую эпоху, социальную среду, национальность. Объективному изображению действительности сопутствует определённое отношение художника к модели, отражающее его собственное мировоззрение, эстетическое кредо. Всё это, переданное в специфически-индивидуальной манере, вносит в портретный образ субъективную авторскую окраску...».
Однако сравнение словесного и живописного портрета было недостаточно разработано и породило ряд ошибочных суждений: во-первых, многие исследователи стали рассматривать словесный портрет как что-то «вторичное», производное от портрета живописного («... Словесный портрет как жанр во многом обязан своим появлением портрету в живописи...» ). Если принять эту мысль как аксиому, то придется искать «по аналогии» качества, которые словесному портрету не присущи, например статичность. Во-вторых, мнение о присущей литературному портрету статичности значительно бы ограничило круг изучения многообразных портретных форм.
В некоторых работах о литературном . портрете встречается и утверждение о том, что в словесном портрете использовались приёмы, характерные для живописи, но при этом совершенно игнорировалась специфика литературы как особого вида искусства. Между тем, для классической эстетики принципиально разделение живописи и поэзии: «Так поэту открыта для подражания вся безграничная область совершенства, та внешняя, наружная оболочка... может быть для него разве лишь одним из ничтожнейших средств пробуждения в нас интереса к его образам. Часто поэт совсем не даёт изображения внешнего облика героя. Всего менее будет он прибегать к помощи зрительных образов во всех местах своего описания, которые не предназначены непосредственно для глаза...» . Это утверждение самым прямым образом обращено к создателям литературного портрета. И необходимо отметить, что уже с первых шагов становления жанра литературного портрета были глубоко поняты особенности и возможности словесного творчества. Так описания внешности портретируемого (т.е. элементы «живописания») у всех мастеров этого жанра будут сведены к минимуму. Детально разработанного «внешнего» портрета мы не найдем ни у Герцена в «Воспоминаниях о современниках», которого можно считать основоположником жанра литературного портрета в русской, мемуарной литературе, ни у Горького, мастера литературного портрета, ни у многих других русских писателей-мемуаристов (Н. Берберовой, И. Одоевцевой, В. Ходасевича). Они как бы передоверили выполнение этой задачи живописи. Это качество «портрета литературного» столь разительно отличает его от живописного аналога, что говорить о вторичности первого, по нашему мнению, глубоко ошибочно.
И в литературе, и в изобразительном искусстве автор моделируют художественную действительность, но делает это по-разному, используя лишь свойственный данному виду искусства арсенал художественных средств. Сходства и различия портрета в литературном и живописном произведениях представляют несомненный интерес как для науки о литературе, так и для искусствоведения.
Но прежде чем перейти к анализу общих и отличительных черт портрета в литературе и живописи, хотелось бы остановиться ещё на одном определении портрета в узком смысле - понимании его лишь как структурного элемента художественного произведения, изображения внешнего облика персонажа, стиля его поведения, костюма, жестов и т.д. Такое определение содержится в литературно-энциклопедическом словаре под редакцией Н. Кожевникова: «Портрет в литературе ... изображение внешности героя (черт лица, фигуры, позы, мимики, жестов, одежды) как одно из средств его характеристики, разновидность описания».
Жанровое своеобразие литературного портрета
Рассматривая мемуары как пограничное или контаминационное единство, объединяющее черты разных стилевых систем, необходимо говорить о такой форме, которая перерастает рамки одного жанра и становится сложным метажанровым образованием. Общие свойства мемуаристики, к которым относятся, прежде всего, авторская субъективность высказывания, установка на достоверность, отсутствие вымышленной фабулы, система пространственно-временных отношений, обусловленная использованием приемов проспекции и ретроспекции, эстетическая непреднамеренность (принципиальная незавершенность текста, возможность его дополнить какими-то новыми фактами), фермент недостоверности (наличие неточностей, домысла, элементов вымысла, обусловленные авторским субъективным видением изображаемого), дифференцируются в литературно-критических жанрах (критическое эссе, критический очерк, критическая статья, очерк жизни и творчества) и художественно-документальных жанрах (биография и автобиография, литературные воспоминания, литературный портрет). В то же время ведущее положение личности автора как один из основных жанрообразующих факторов и обеспечивает неустойчивость жанровых границ отдельных форм внутри мемуарной литературы. На эту отличительную особенность мемуаристики обращает внимание Е. Николаева в своей работе «Мемуары в творчестве Льва Толстого».
В этой связи большую актуальность приобретает разграничение типологически родственных друг другу жанровых образований, границы между которыми чрезвычайно подвижны. Речь идет о таких художественно-документальных жанровых разновидностях, как литературные воспоминания, мемуары, критическое эссе, критический очерк, биография и др. Подобная дифференциация представляется продуктивной, несмотря на то, что в чистом виде указанные жанровые формы в литературе встречаются относительно редко, более того, взаимопроникновение или так называемый жанровый синтетизм подчас становится если не ведущей жанровой установкой, то особенностью их жанровой модальности. Ю. Тынянов, например, замечает, что «давать статическое определение жанра, которое покрывало бы все его проявления, невозможно: жанр смещается; перед нами ломанная линия, а не прямая его эволюция...».
В большинстве литературоведческих работ, появившихся в последние два десятилетия и посвященных идентификации жанра литературного портрета, авторы избегают четких жанровых определений (С. Машинский «Писатель в раздумье о своем ремесле (о портретах К. Федина)», Ц. Овчаренко «Горький, Федин и советская литература. Размышления над книгой «Горький среди нас»; М. Петровский. «Книга о Чуковском»).
СитуаЦИЯ С НеуСТОЙЧИВОЙ ТерМИНОЛОГИеЙ ПРИВОДИТ К ТОМу,. ЧТО В
рамках одного исследования могут звучать различные жанровые определения применительно к одним и тем же произведениям (чаще всего это происходит в работах, где авторы обращаются к литературным портретам М. Горького, которые называют и очерками, и мемуарами, и воспоминаниями и т.п.).
До сих пор ни в одном из справочных литературоведческих изданий нельзя обнаружить самостоятельной статьи, содержащей исчерпывающее определение литературного портрета, его специфики, границ, поэтики.
В. Канторович рассматривает литературный портрет как одну из разновидностей очерка. Л. Левицкий считает возможным рассматривать литературный портрет только в системе мемуарных жанров. Предельно краткие, разрозненные, противоречивые и несистематизированные сведения о литературном портрете можно почерпнуть в «Краткой литературной энциклопедии», но уже в рубриках «биография», «литературная критика», «очерк», «портрет в литературе» и т.д.
В специальной научной литературе также осуществляется пока «узкопрофильный» подход к портретным формам. Чаще о литературном портрете говорят как о разновидности мемуарной прозы, специально не исследуя и не доказывая правомерность этой отнесенности (Л. Бар, В. Барахов, А. Богданов, Л. Гинзбург, В. Гречнев, Л. Левицкий, В. Кардин, М. Петровский, Л. Славин, В. Холопова).
Н. Глушков, В. Канторович, А. Сивогривова объясняют природу литературного портрета его принадлежностью к литературной критике, в этой связи он сближается с биографическим очерком. Предметом исследования М. Мезенцева, М. Кораллова, А. Корокотиной стали только литературно-критические портреты.
История создания и основные мотивы книги В. Ходасевича «Некрополь»
Творческий путь Ходасевича можно условно разделить на три этапа, соответствующих трем десятилетиям. За основу периодизации можно взять единственное прижизненное «Собрание стихов», вышедшее в Париже в 1927 году. Это издание составили три поэтические книги, в которые вошли стихотворения, написанные с 1916 года. Начал же печатать стихи Ходасевич в 1905 г. и выпустил две свои первые книги в 1908 и 1914 годах, но по соображениям, принципиальным для автора, впоследствии их не включил в .-.: завершающее собрание сочинений. Это первое десятилетие поэтической работы Ходасевича - несколько затянувшееся становление, путь к «самому } себе». Последнее десятилетие (с конца 20-х годов) - это наступившее поэтическое молчание. Изменение характера поэзии Ходасевича и . количественное уменьшение создаваемых им поэтических произведений дало повод критикам говорить о кризисе, об упадке таланта, о некоем «усыхании» Ходасевича. Именно Г. Иванову, принадлежат это метафорическое определение творческого кризиса поэта и писателя. В то же время, начиная со второй половины 20-х годов, Ходасевич обращается к проблеме соотношения творческого потенциала с жизненной энергией художника. Отчасти эта проблема становится организующим началом книги «Некрополь».
В 1926 году в газете «Дни» за 5 сентября в рубрике «Среди писателей и учёных» - анонс: «В. Ходасевич подготовляет к печати книгу воспоминаний». Та ли самая, задуманная в 1926 году, или другая, но первая и единственная прижизненная книга воспоминаний В.Ходасевича появится за несколько месяцев до его смерти в 1939-м.
История создания самого «Некрополя» растягивается более чем на 10 лет: о выпуске книги Ходасевич заявил еще в 1927 году, но закончил ее много позже. Хронологический порядок написания составивших ее очерков не соответствует тому, в какой «очередности» автор расположил их в итоговом варианте: к концу 1920-х существовала лишь часть из них -«главы» «Конец Ренаты» (1928), «Брюсов» (1924), «Муни» (1926), «Гершензон» (1825), «Сологуб» (1928). «Принципиальные» «фрагменты» -центральный «Гумилев и Блок» (1931), важный для внутренней архитектоники первой части «Андрей Белый» (1934-1938, самый поздний) и завершающий - о Горьком (1936) - были созданы в последнее десятилетие жизни писателя.
Все эти портреты Ходасевича изначально являлись самодостаточными сочинениями, были написаны «на случай»: они возникли либо как отклики на собственно известие о смерти тех, кому посвящены, либо - «Муни», «Гумилев и Блок» - к годовщинам этих дат. Выражением авторского замысла, его «инициирующей роли» стал тот факт, что из всех своих «художественных некрологов» (за это время Ходасевичу пришлось написать их значительно больше) он взял, отобрал именно данные девять - и превратил их собрание в «новую целостность, со своим смысловым пространством и художественным единством».
Эта новая целостность образовалась за счет отбора и расположения очерков в композиции книги, но главное - силой заглавия, объединяющим знаком «некрополя».
Ко времени объявления о работе над книгой воспоминаний название «Некрополь» уже существовало: «Что вы хотите книгу издать - отлично,.. -пишет 22 сентября 1926 года 3. Гиппиус, - Из вашего «Некрополя» (довольно люгюбрное заглавие) я не люблю только одной статьи, о Гершензоне, о чём я, кажется, писала. Остальные (об Анненском я как-то не помню) очень хороши во всех отношениях, твёрдые и яркие до приятности» .
«Люпобрное» - вообще название в духе Гиппиус, один из её обычных галлицизмов: угрюмое, зловещее название. Но есть одно свидетельство — Владимира Вейдле (лучшего друга Ходасевича в годы эмиграции, по словам Н. Берберовой), что существовал замысел другого названия книги - «Люди символизма». Ходасевич отказался от него в процессе эволюции авторского замысла.
Особое место в прозаическом наследии Ходасевича занимают мемуарные литературные портреты. И это не случайно: сопоставляя фрагмент из Записной книжки 1921 года («ПОЗОР... История русской поэзии (может быть - вообще литературы) есть история уничтожения русских писателей»76) с другими произведениями, в которых так или иначе разрабатывается судьба русских поэтов, можно прийти к выводу, что автор обращается к различным в жанровым отношениям текстам (литературный портрет, критический очерк, эссе) с целью осмыслить поставленную проблему в нескольких аспектах: как свою судьбу, как судьбу каждого из тех, кто служил русской литературе, как судьбу того духовного вклада, который приобретает самостоятельную историю, независимо от своего творца, как судьбу самой русской культуры.
Система образов в книге В. Ходасевича «Некрополь»
Система образов в «Некрополе» становится важнейшим средством моделирования сверхжанрового единства, позволяющем говорить о. книге портретов как некоей целостности. С другой стороны, каждый «фрагмент» книги характеризуется относительной самостоятельностью и обладает вершинной системой образов, в центре которой - документальный образ, чье имя так или иначе вынесено в заглавие.
Образы героев соединяют в себе черты индивидуальной личности, которая становится объектом воссоздания и изображения Ходасевича и обобщенной концепции мира художника. «Документальность» создаваемых автором образов обусловлена их исторической определенностью и узнаваемостью читателем. Персонажи, попадая в фокус восприятия Ходасевича, превращаются в факт сознания. Подобный феномен определяется спецификой жанра и особенностями мироощущения самого автора, в прозе которого категории субъективного и объективного, условного и достоверного, автобиографического и художественного оказываются переплетенными. Процесс объективации личностного суждения у Ходасевича происходит за счет расширения образной сферы и превращения образа в мифологизированное понятие.
Образ портретируемого, являясь по своим формальным признакам примером «натуральной модели личности», по определению Л. Гинзбург , становится объектом личностного восприятия автора и характеризуется совмещением единичных и конкретных признаков и обобщающей мысли. В соизмерении, в неполном совмещении двух планов - плана жизненного опыта и плана его эстетического истолкования — проявляется особая динамика прозы Ходасевича. Эти особенности рождают специфический тип художественной символики: образы героев содержат независимое знание читателя о предмете изображения.
Чрезвычайное разнообразие художественных приемов создания образа персонажа, которое использует Ходасевич в «Некрополе», свидетельствует о стремлении автора к многоплановому воссозданию облика портретируемого, с одной стороны, и о тенденции к беллетризации портретного жанра — с другой.
Прежде всего речь идет о портретной характеристике героев. Во всех очерках даются описания внешности, которые становятся одной из авторских характеристик и способов отражения внутреннего мира персонажа. Таков портрет Белого, выражающий собой явное его помешательство в последние годы: «Физически огрубелый, с мозолистыми руками, он был в состоянии крайнего возбуждения. Говорил мало, но глаза, ставшие из синих бледно-голубыми, то бегали, то останавливались в каком-то ужасе. Облысевшее темя с пучками полуседых волос казалось мне медным шаром, который заражен миллионами вольт электричества» (С. 55); зарисовка облика и телосложения Муни, . воплощающая «небытие в бытии» героя, одновременно и «маскирующая» собой - и через это вскрывающая - его отсутствие в этом мире, погруженность в иные измерения, дословно повторенное описание внешности Блока (из очерка «Ни сны, ни явь»); акцентированная деталь портрета Сологуба - глаза («Пенсне на тонком шнурке, над переносицей складка, глаза полузакрыты. Когда Сологуб их открывает, их выражение можно передать вопросом: - А вы все еще существуете?» (С. 107)), концентрирующие в себе его равнодушие ко всему «мирскому», приходящему» (С. 107).
Нередко Ходасевич обращается к приемам мифотворчества, с помощью которых формируется авторское мифологизированное восприятие личности портретируемого (метафорическая номинация образа, гиперболизация, символизация, амплификация и другие). На основе указанных приемов построено описание внешнего облика Белого в детстве: «Злотые кудри падали мальчику на плечи, а глаза у него были синие. Золотой палочкой по золотой дорожке катил золотой обруч. Так, вечность, «дитя играющее» катит золотой круг солнца. С образом солнца связан младенческий образ Белого» (С. 43). Лексический повтор эпитета «золотой» (в контекстном окружении приобретающего символическое значение), на основе которого строится прием амплификации, психологический параллелизм и итоговое сопоставление (образ Белого и образа солнца) выступают в качестве основных средств создания авторского мифа о поэте. В данном случае портретная характеристика и приемы метафоризации и символизации образа становятся, отправной точкой для дальнейшего развертывания мифа («... он очутился листиком иль песчинкой: между папой, уродом и громовержцем ... и мамочкой, легкомысленной и прелестной, как грешные жители Содома и Гоморры» (С. 43)). Обращение к образам античной и библейской мифологии мотивировано созданием мифопоэтического контекста. Между тем лейтмотивный образ золотого солнца, оказываясь производным от метонимической конструкции («Умер он, как известно, ... от последствий солнечного удара» (С. 66)), замыкает композицию (в этой связи Ходасевич приводит в заключительной части портрета строки из стихотворения самого Белого: «Золотому блеску верил, // А умер от солнечных стрел...» (С. 66), которые осознаются мистически пророческими) и на эмблематическом уровне символизирует фигуру солнечного круга.
Чертами сказочного, былинного героя наделяет Ходасевич и образ Сологуба: «В нашем поле зрения он является прямо уже писателем Федором Сологубом, лет которому уже за тридцать, а по виду и того много больше. Никто не видел его молодым, никто не видел, как он старел. Точно вдруг откуда-то появился - древний и молчаливый» (С. 106). Целый комплекс фольклорных мотивов (чудесного рождения, роста) создают атмосферу тайны и загадки, в контексте которой образ поэта ассоциируется с «колдуном, ведуном, чародеем».
