Содержание к диссертации
Введение
I. Геополитика и геополитическая мысль
1.1. Теоретические подходы и проблемы интерпретации 7
1.2. Геополитическая мысль как объект исследования 23
II. Генезис отечественной геополитической мысли
2.1. Истоки и ранние формы геополитической мысли (XI-XVIII вв.) 42
2.2. Геополитический аспект общественной мысли 55
2.3. Военно-геостратегические исследования 77
2.4. Геополитический аспект в географии 89
III. Геополитическая мысль советского периода
3.1. Геополитика классического евразийства 104
3.2. Советская геополитическая мысль
3.2.1. Эволюция представлений о «геополитике» в СССР 109
3.2.2. Геополитический аспект общественной и военной мысли 114
3.2.3. Геополитический аспект в географии 125
3.3. Геополитическая мысль эмиграции 133
IV. Геополитическая мысль в современной России
4.1. Тенденции развития 141
4.2. Функциональные направления 158
Заключение 173
Список литературы 178
Приложения 203
- Теоретические подходы и проблемы интерпретации
- Истоки и ранние формы геополитической мысли (XI-XVIII вв.)
- Геополитика классического евразийства
Введение к работе
Актуальность темы. За последние полтора десятилетия резко возросла активность использования геополитических методов исследования и терминологии, проникающей во все сферы жизни. Повысился интерес к геополитическим концепциям. Все большую роль геополитические представления играют в принятии политических решений. В то же время они становятся одним из оснований для интеграционных процессов в географии. С.Б.Лавров писал по этому поводу, что «если до настоящего момента ведущей тенденцией была экологизация географии, то сейчас к этому добавляется геополитизация» [179, с.9]. Но остаются неразработанными ряд актуальных проблем. Так, в большинстве работ отечественных авторов акцент делается на исследовании и популяризации преимущественно западных геополитических представлений, как классических, так и современных. При этом важными проблемами остаются фрагментарность исследований отечественной геополитической мысли и слабая разработанность таких ее принципиальных вопросов, как систематизация и историческая периодизация. Вместе с тем неоднозначность теоретической интерпретации предмета геополитики затрудняет полноценное изучение геополитической мысли в целом, в том числе ее отечественной ветви. Без теоретического осмысления объективной геополитической реальности и геополитики с позиции современных методологических, в том числе географических, представлений невозможно понимание содержания геополитической мысли, принципов ее развития и исследования.
Цель работы - исследование содержания, закономерностей и исторических особенностей отечественной геополитической мысли (ГПМ).
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач методологического, теоретического и исторического характера:
типология отечественных взглядов на геополитику (ГП);
разработка методологических, в том числе географических, оснований
исследования геополитики и ГПМ;
выявление форм существования, факторов и закономерностей развития, типов и основных направлений ГПМ;
раскрытие содержания конкретно-исторических форм ГПМ;
установление исторических этапов развития и их особенностей посредством анализа отечественных географических, исторических, политических и философских концепций, взглядов и идей.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования является геополитическая мысль как особая сфера политического сознания, а предметом - исторические формы и содержание концептуального уровня отечественной ГПМ. В ГП-мышлении можно выделить три основных уровня: обыденный, практический и концептуальный. В данной работе будет рассматриваться преимущественно последний, так как два других заслуживают самостоятельного изучения. Но понятие «геополитическая мысль» может трактоваться как в широком, так и в узком смысле. В первом случае оно включает весь процесс, все формы и результаты геополитического познания и все его уровни. Более узкое и более традиционное толкование включает в него концептуальный и часть практического уровня. В такой трактовке понятие «мысль» давно используется в исторических исследованиях политических, философских и иных учений. При этом очевидно, что ГПМ существовала еще до изобретения термина «геополитика», так как «известно, что отсутствие слова с определенным значением еще не означает отсутствия того или иного понятия... Если в силу конкретно-исторических, идеологических обстоятельств на протяжении подчас нескольких столетий то или иное слово нигде не фигурирует, то его концепт... все равно развивается» [197, с. 145]. Важно отметить, что предмет истории ГПМ отличается от предмета ГП. Не следует смешивать историю ГПМ и с исторической ГП, ретроспективно рассматривающей геополитическую практику.
Методологической базой диссертации послужили труды таких
отечественных исследователей, как И.В.Алексеева, Т.В.Андрианова,
К.С.Гаджиев, А.Г.Дугин, М.Ю.Елсуков, Н.В.Каледин, А.А.Кокошин,
С.Б.Лавров, Н.С.Мироненко, Н.А.Нартов, Т.Н.Очирова, А.С.Панарин,
К.В.Плешаков, Э.А.Поздняков, К.Э.Сорокин, А.И.Трейвиш,
Ю.В.Тихонравов, Р.Ф.Туровский, Э.Л.Файбусович, В.Л.Цымбурский и ряд других, внесших свой вклад в разработку и актуализацию рассматриваемых вопросов.
В соответствии с поставленной целью, в исследовании в разной мере используются диахронический подход (требующий рассмотрения предмета на всем протяжении его существования с выделением форм и стадий развития), структурно-генетический, проблемный, сравнительный, описательный, абстрагирования, типологический, синергетический и другие исследовательские подходы и методы.
Информационная база исследования - географическая, историческая, философская и политическая литература, содержащая геополитические идеи, гипотезы и концепции. В том числе оригинальные работы авторов различных исторических периодов и труды по истории общественной и географической мысли, то есть косвенные источники. «Специфическим моментом отбора фактов в науке истории политических... учений является вычленение в исследуемом материале, например в доктрине по преимуществу философского... характера, соответствующего политического... аспекта... Выделение указанного аспекта обусловливает самостоятельное, суверенное существование рассматриваемой науки» [197, с. 143]. Надо отметить, что к отечественной ГПМ отнесены также концепции, развивавшиеся за пределами России-СССР, если они принадлежат отечественным авторам (представителям эмиграции). К ней можно отнести и работы иностранцев, состоявших на русской службе. Обычно разделяют литературу и на научную, научно-популярную и публицистическую. Но для истории научной ГПМ
важны все три формы, часто содержащие концептуальные идеи.
В настоящей работе автор старался остановиться на основных представителях и концепциях отечественной ГПМ. Он не претендует на исчерпывающую полноту охвата материала, но стремится к обозначению тех направлений, по которым исследования в данной области могут в дальнейшем расширяться и углубляться.
Структура работы включает введение, четыре главы, заключение и список литературы. Первая глава посвящена вопросам теоретической интерпретации ГП и ГПМ, остальные три - историческому развитию отечественной ГПМ в разные периоды. В заключении подводится итог работы и приводится схема периодизации отечественной ГПМ.
Теоретические подходы и проблемы интерпретации
Развитие геополитической мысли (ГПМ) имеет длинную историю, хотя до XX в. геополитика (ГП) не выделялась в особую область исследований. Многие авторы, говоря о древности геополитики, ссылаются на Аристотеля как на одного из первых мыслителей, рассматривавших мир геополитически. Отмечали значение географических факторов для политики государств также Парменид, Страбон и другие. Отечественная ГПМ возникла вместе с образованием Российского государства и поначалу носила обыденный и практический характер.
Для успешного исследования ГПМ необходимо прежде всего уяснить суть и предмет ГП, без чего невозможно определить принципы выделения ГПМ из широкого потока философской, политической, географической и исторической мысли. Не менее важно и разграничить ГП со смежными отраслями знания. Прежде всего с политической географией.
Ввел термин «геополитика» в употребление в 1899 г. шведский ученый Р.Челлен. Появление нового термина стало отражением общественной необходимости той эпохи, так как в своем классическом виде ГП как раз и формировалась на рубеже XIX-XX вв. Но и в наши дни заметен большой разнобой в понимании сути ГП разными авторами. С одной стороны, С.Б.Лавров писал, что «термин "геополитика" почти не нуждается в объяснении» [179, с. 3], а с другой - высказывается мнение, что «проблемы с российской геополитикой возникают уже в базовых принципиальных вопросах, таких как определение предмета исследования» [323, с. 11].
Самое общепринятое мнение касается синтезирующей роли ГП, что она должна «стать комплексной наукой о современной "многослойной" мировой политике и многополярном мире» [323, с. И]. И это не удивительно, ведь «с точки зрения геополитики исследователю мало что дает раздельное рассмотрение... параметров, являющихся предметом географии физической или политической... И только в совокупности, включенные в механизмы формирования... интересов государства... они представляются как геополитические факторы» [305, с. 16]. Некоторые же авторы считают, что ГП - не наука, а нечто большее, сравнимое с такими понятиями как мировоззрение (А.Г.Дугин) [92]. Другие, сознавая ее интегративный и сквозной характер, видят в ней особый метод, «не имеющий собственного специфического поля исследований». «Главное отличие геополитики, - пишет А.Я.Донин,- состоит... в особом биологизированном методе исследования (государство-организм)» [90, с. 18]. Не отрицая методологическую своеобразность ГП, надо заметить, что такой подход приводит или к «выдергиванию» какого-либо частного метода из всего комплекса используемых методов, или к отрицанию особой предметной области ГП. Но так как этот «метод», не является всеобщим, то его предметное поле все же выделяемо. Близки такому подходу попытки определить ГП как дисциплину, использующую определенный «ГП-закон» (например, противостояние «Континента» и «Океана» [92]), а всё остальное за ГП не признающие. В целом же, касаясь методологии, можно утверждать, что «геополитическим методом» является вся совокупность используемых этой дисциплиной общих и частных методов в их своеобразном переплетении, направленная на решение геополитических задач. Аналогично трактовал в свое время экономико-географический метод Ю.Г.Саушкин [287, с.442]. Некоторые авторы положительно рассматривают ГП лишь как связь международной политики с природно-экологической ситуацией [369]. Иногда пытаются разделить ГП на понимаемую в «узком» и «широком» смысле, где под «узким смыслом» подразумевается агрессивность и геодетерминизм фашистской геополитики. Это заставляет «решительно отмежевываться» от такого «узкого» понимания [58, с. 17]. Но нелогично оценивать с этической точки зрения предметную область геополитической науки. Это надо делать по отношению к тому, «кто и как ее применяет» [365, с. 221]. Целесообразнее выделять классическое направление в ГПМ, подразумевая под ним концепции, методы, формы мышления, разработанные «классиками геополитики» в конце XIX - начале XX вв. Однако нельзя и догматизировать его, «ведь сохранение геополитики чуть ли не в первозданном виде... неизбежно ведет к ограничению ее... полезности... хотя в ней заложен огромный потенциал... воздействия на действительность» [325, с. 16].
Но синтезирующая роль не может являться главным признаком описываемого понятия. Рассмотрим некоторые современные подходы отечественных авторов к определению ГП и ее предметной области [100]. Во многих определениях ГП находят отражение три составляющие: родовое понятие, базовые понятия-признаки и способ взаимосвязи пространственных и политических явлений. Прежде всего, надо определиться с понятием «политика». В его трактовке есть несколько основных подходов: 1) политика как управление обществом или решение общественных проблем. Но не всех проблем, а лишь политических, не решаемых административной системой [166]; 2) политика как борьба за обретение, удержание и использование власти. Но власть важна для решения политических проблем; 3) политика как отношения между большими социальными группами. В этом подходе есть доля истины, так как обязательное условие политики - ее публичность и массовость [260, ч. 1]. Таким образом, под политикой мы будем понимать субъективизацию (т.е. приобретение, отдачу и удержание субъектом) публичной власти и ее использование в нададминистративном управлении обществом. В геополитической сфере политика связана с понятием земного (географического) пространства - геопространства (ГПР). В его интерпретации сохраняется ряд дискуссионных вопросов. В частности, как понимать его - как глобальную реальность или как среду деятельности общества (где без человека нет ГПР); как пустой «контейнер» или как множество объектов и отношений между ними; как исключительно материальный субстрат или как совокупность материальных и идеальных явлений? По нашему убеждению, геопространство представляет собой часть Космоса, в которой Земля создает специальные поля, обусловленные ее присутствием и индивидуальными свойствами как конкретной планеты [103, с. 100] и состоит из множества сосуществующих в этих пределах иерархически организованных объектов и процессов различной природы, в котором в той или иной форме заданы предельные или градиентные соотношения. Эти объекты и процессы составляют многогранное динамичное единство ряда планетарных сфер (компонентных подпространств), начиная от литосферы и заканчивая ноосферой и социосферой. Одной из таких сфер выступает и политическое пространство, представляющее собой «не пространство физических тел, в котором осуществляется политическая деятельность, а сама эта деятельность, взятая с атрибутивной точки зрения» [2, с.64]. В политическом пространстве учитываются и имеющие политическое значение физические объекты. Другой вид подпространств выделяется по геоториям. Каждый геообъект также обладает своим ГПР, включающем собственно физическое пространство объекта и его географическое поле. В целом же, «с деятельностных позиций геопространство - это... совокупный результат... природных, общественных, природно-общественных процессов и одновременно "арена", многогранный географический фактор разнообразных видов деятельности» [141, с.811. Не имея возможности подробнее рассмотреть свойства политики и геопространства, перейдем к интегрирующему их понятию - геополитике.
Самым известным в современной России является ее определение, данное немецким ученым К.Гаусгофером. «Политическая география,- писал он,- рассматривает государство с точки зрения пространства, а геополитика -пространство с точки зрения государства» (Цит. по: [181, с. 37]). Аналогичное определение дает, например, Э.А.Поздняков [260]. Такие трактовки сочетают в себе два различных типа, основывающихся, с одной стороны, на сравнении ГП с политической географией, а с другой - на описании ГП как чего-то «с точки зрения» кого-то. Эта «точка зрения» характеризует науку как специфический подход к явлениям и особый метод. Иногда аналогия принимает совсем иной вид, где основой сравнения становится, например, экономика: «по аналогии с международным географическим разделением труда, имеющем экономический характер, геополитика - своего рода политико-географическое "разделение труда" в мире» [365, с. 215]. Легко предположить, что если политическая география изучает политическое пространство, то ГП - пространственную политику. Такого подхода придерживался еще А.Геттнер [69, с. 144]. Здесь мы переходим к «политико-атрибутивному», типу определений, которые рассматривают ГП как обычную политику в пространственном «разрезе» или «отражение» политики в пространстве, включая тем самым ее предмет исследования целиком в политическую науку. Сюда же можно отнести и определения, акцентирующие внимание на функции или роли политического субъекта в сообществе других. Распространен подход, трактующий ГП как науку о зависимости политики от географических факторов и о их использовании. Можно выделить несколько подтипов этого подхода. По В.А.Колосову, ГП можно определить как «научное направление, изучающее зависимость внешней политики государств и международных отношений от системы... взаимосвязей, обусловленных географическим положением страны (региона) и другими физико- и экономо-географическими факторами» [155, с. 17].
Истоки и ранние формы геополитической мысли (XI-XVIII вв.)
Генезис любого явления включает стадии его возникновения и становления. На первой выделяются этапы скрытого накопления новых элементов и последующий качественный скачек, переводящий возникающую систему в явную форму. Дальнейшее ее становление приводит к появлению специфических признаков элементов и оформлению системы как развивающегося целого. В таком ключе возможно рассматривать и генезис ГПМ. Как уже отмечалось выше, ГПМ существовала на Руси с самого ее образования, но в подавляющей части это была мысль практического и обыденного уровней. Некоторые ее примеры сохранились до наших дней. Так, кн. Святослав, заняв Болгарию (968 г.), думал о переносе своей столицы из Киева в Переяславец на Дунае, обосновывая это экономико-географическими факторами: «там середина земли моей, туда стекаются все блага: из греческой земли - золото, ткани, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии - серебро и кони, из Руси же - меха и воск, мед и рабы» [129, с.24]. Для возникновения более-менее глубокой абстрактно-теоретической общественной и ГПМ необходимым условием было развитие философского склада мышления, что было практически невозможно в условиях расцвета древнеславянского язычества. Названный этап можно охарактеризовать как скрытую стадию генезиса ГПМ. Ситуация коренным образом изменилась в XI веке в связи с принятием Русью христианства. Это же обусловило и сакрализованный характер ГПМ. Сакральное миропонимание и зачатки соответствующей ГПМ отразились во многих литературных памятниках. Вместе с тем на раннем этапе оформление любых внешнеполитических концепций составляло исключительную прерогативу княжеской власти. В этой ситуации теоретическая ГПМ развивалась в философской форме. Первым древнерусским философом можно считать киевского митрополита Илариона, написавшего «Слово о законе и благодати» (1050 г.). Опираясь на аллегорический метод, он построил богословско-историческую концепцию, обосновывавшую включенность Руси в общемировой процесс торжества христианства и показал, что в культурном и политическом плане она не хуже Византии, чьи гегемонистские притязания на христианский мир порицаются. Главной же его идеей стало утверждение о духовной природе силы, соединившей разрозненные племена в единый народ. По его мысли, общность территории и происхождения соединились с общностью религиозной судьбы, что дало начало русской государственности [129, с.35].
В этот же период в Киеве жил Феодосии Печерский (- 1074). После окончательного отделения католического Запада от православия в 1054 г., он недвусмысленно призывал Русь к изоляционизму. Как отмечают современные исследователи, «от него берет начало целая традиция православно-церковного консерватизма, дошедшая до славянофильства и евразийства» [113, с. 26].
Нестор Летописец (сер. XI - нач. XII в.), ученик Феодосия, сформировал «теорию удельно-династического княжения». «Суть этой теории - "кождо да держить отчину свою". Ее библеиско-аллегорическое обоснование дано на примере сыновей Ноя, разделивших по потопе между собой землю... Таким образом, удельно-династическая система приобретала божественную санкцию» [113, с.26]. Ранее же постоянная передвижка князей между княжествами «единой» Киевской Руси приводила к усобицам и нежеланию обустраивать подчиненные территории. Любечский съезд князей (1097 г.) пришел к аналогичному выводу. Кроме того, отмечая мирный характер политики славян, Нестор проводил идею необходимости активной обороны от врагов, в том числе и на их территории.
Но дробление Руси на уделы не могло не вызывать и беспокойства о ее будущем. Одним из произведений, посвященных этой проблеме, можно назвать «Слово о полку Игореве» [310]. «Сравнивая успешные антиполовецкие походы XI - XII в. с поражением 1185 г., автор "Слова призывает князей прекратить раздоры и совместно выступить "за обиду сего времени"... Однако автор понимает, что время полного единодержавия миновало, поэтому он ограничивается призывами к подчинению Киевскому князю, которому он приписывает функции общерусского руководства» [131, с. 23].
Даниил Заточник (кон. XII - нач. XIII вв.) писал свой труд [245], когда центры русской политической жизни уже переместились в северо-восточную Русь, а слух о монгольских завоеваниях внушал ужас. «Произведение Даниила выражало тенденции, направленные на укрепление великокняжеской власти, способной преодолеть внутренние раздоры и подготовить страну к обороне от завоевателей» [131, с. 24].
Но такие призывы остались тщетны. Монголы, вторгнувшись на Русь, встретили хотя и самоотверженное, но разрозненное сопротивление. Русь, вопреки ее собственной воле, была подчинена единой и суровой ханской власти. В этот период в «Словах» и «Поучениях» Серапиона Владимирского, в «Слове о погибели Русской земли» и других сочинениях формулируется идея погибели Руси, но одновременно ищется путь ее спасения. С этого времени берет начало линия рассмотрения определенных исторических этапов развития России как национальных катастроф, дошедшая до наших дней. Причем надо заметить, что большинство таких исторических моментов было связано с важными ГП-процессами. В середине XIII в. прошла серия антиордынских выступлений, но в серьезную фазу эта борьба вступила только с возвышением Москвы, когда под ее эгидой начал создаваться общерусский антиордынский фронт. Куликовская победа 1380 г. оказала сильнейшее воздействие на развитие политического сознания Руси, а будущее единство страны большинство авторов связывало непременно с Москвой. Одно из произведений того периода, «Список русских городов», «политически ориентировано еще более дальновидно. Оно содержит не только апологетику единства Русской земли, но и представление о необходимости установления связей русских с балканскими странами и Молдавией» [131, с.ЗО]..
Со временем, когда ханская власть, ранее выступавшая как внешняя объединяющая сила, неотвратимо слабела и разлагалась, уступая место растущему значению Москвы, а понимание самодержавности княжеской власти стало обычным, вопрос о политическом объединении Руси стал весьма актуальным. К этому добавились и новые внешние условия - падение Византии в 1453 г. и окончательное освобождение от татаро-монгольского ига в 1480 г. Однако эту потребность необходимо было осознать.
С обоснованием объединительной идеи в новых условиях активно выступил Иосиф Волоцкий (1439 - 1515), поначалу придерживавшийся идей Феодосия и Нестора. Его книга «Просветитель» (1506 г.) [130] составила целую эпоху в развитии политического сознания Московской Руси. Он выдвинул концепцию сакрализации власти московского государя, приравнивая его статус к статусу византийских василевсов. «Таким образом, сердцевину иосифлянства составляла имперская идея, достигшая своего окончательного развития в сочинениях Феофана Прокоповича» [113, с.40].
Геополитика классического евразийства
В эмигрантской среде, среди ученых, осевших в Софии, Праге, Белграде, Берлине возникло новое течение общественно-политической и философской мысли - Евразийство. Оно стало естественным продолжением и развитием антропогеографической парадигмы ГПМ. Его идейными предшественниками считаются Н.Я.Данилевский и К.Н.Леонтьев. Учитывая довольно обширную современную литературу по истории и теории евразийства [43; 96; 215; 216; 285; 387 и др.], отметим лишь основные ГП-аспекты этой школы.
Формально оно родилось в 1921 г., когда в Софии вышел сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев». Авторами сборника и «отцами» движения стали экономист и географ, лидер всего движения П.Н.Савицкий (1895-1968), лингвист и этнограф Н.С.Трубецкой (1890-1938), философ Г.В.Флоровский (1893-1979), искусствовед П.П.Сувчинский (1892-1985). Их начинание привлекло многочисленных сторонников (Г.В.Вернадский (1887-1973), Л.П.Карсавин, Н.Н.Алексеев и др.). Целью движения было «создать новую русскую идеологию, способную осмыслить происшедшие в России события и указать молодому поколению цели и методы действия» - писал П.Н.Савицкий [178, с. 9]. В этом направлении они разрабатывали 3 темы исследований: особенности ГП и территории (П.Н.Савицкий); особая «многонародная нация» (Н.С.Трубецкой); новая идеология и идеократическое государство. Евразийцы одними из первых стали употреблять и термин «геополитика».
Главная суть евразийской идеи сводилась к тому, что Россия-Евразия («Евразия в узком смысле») - это особый географический и социокультурный мир, отличный как от Европы, так и от Азии. В силу своего географического положения Россия, лежащая на границе двух миров - восточного и западного - исторически и геополитически выполняет роль культурного синтеза, объединяющая эти два начала. «По географическим признакам в основном массиве земель Старого Света выделен особый географический мир - мир евразийский, в границах своих совпадающий (приблизительно) с политическими пределами России (а ныне СССР)» - писал П.Н.Савицкий [284, с.320]. Этому центральному евразийскому миру противостоят окраинно-приморские области, включающие Китай, юг континента и Западную Европу. Но определенная культурная диффузия предполагает наличие и пограничных смешанных зон [178, с.50]. Некоторые современные исследователи отмечают сходство этой модели с хартлендом Х.Маккиндера [156, с. 157]. Но в отличие от идей последнего, евразийцы не проводили жесткого противопоставления «Континента» и «Океана». Вместе с тем приморский мир евразийцами разделялся еще на два - азиатский и европейский. Из двух периферических миров евразийцы отдавали явное предпочтение Азии, считая ее родственницей России. В Европе же они видели явного врага. Революцию 1917 г. они восприняли как «исход к Востоку», отрыв от чуждой Европы, хотя сам большевизм ими воспринимался как сугубо западническая идеология. Россия поэтому сможет возглавить всемирное антиевропейское движение.
Однако в 1922 г. Н.С.Трубецкой допускал, что Коминтерну удастся развернуть европейскую революцию, которая станет вариантом экспансии. Следствием ее станет взращивание «образцовых» коммунистических стран «потом и кровью русского рабочего и крестьянина» [348, с.299].
Для обоснования культурного своеобразия России-Евразии, евразийцы заимствовали у славянофилов идею локальных культурно-исторических типов, однако во многом и разошлись с ними. В отличие от славянофилов, евразийцы полностью отвергли панславистскую идею и выделили евразийский культурный тип вместо славянского. Они считали, что русская национальность не может быть сведена к славянскому этносу, что в ее образовании большую роль сыграли тюркские и угро-финские племена, населявшие единое с восточными славянами «месторазвитие» [237, с. 10]. Сама же концепция месторазвития П.Н.Савицкого стала одной из ключевых в евразийстве. Она оказалась близка развивавшейся параллельно «органической» школе немецкой ГП. Социально-политическая среда и ее территория предстают в этой концепции единым целым, «географическим индивидуумом или ландшафтом» [156, с. 157]. «Месторазвитие» России-Евразии предстает интегральной формой более мелких месторазвитий. Согласно евразийцам, монголы первыми решили историческую задачу Евразии, положили начало единству этого безбрежного Континента-Океана, заложили основы его государственного устройства. Их прямой наследницей и стала Московская Русь, как новое государственное образование. Характерной для Евразии является пустынно-степная область, протянувшаяся от Западной Украины до «китайской стены» [284, с.225]. «Степная полоса - становой хребет ее истории... тот, кто владел степью, легко становился политическим объединителем всей Евразии» [95, с.258]. В новых условиях роль степи во многом стал выполнять Великий Сибирский путь [95, с. 259]. В целом, рассматриваемый регион, по мнению П.Н.Савицкого, по природным причинам неблагоприятен для разного рода «сепаратизмов». Только цельная
Евразия способна обеспечить свою самодостаточность во всех смыслах. Евразия мало соприкасается с Мировым океаном и для нее исключается активное участие в океаническом хозяйстве. Зато естественные богатства Евразии открывают путь к экономической самодостаточности и превращают ее как бы в континент-океан.
В связи с цельностью Евразии, евразийцы разрабатывали и проблему истинного (евразийского) и ложного (узко-национального) национализма. Национальным субстратом России-Евразии, как подчеркивал Н.С.Трубецкой, может быть только вся совокупность населяющих ее народов, рассматриваемая как особая многонародная нация и поэтому обладающая особым национализмом - евразийством [178, с. 8-9]. Всякая стратегия фрагментарности работает на пользу морским державам в ущерб континентальным [244, с.53]. Для того, чтобы национализм данной этнической группы не выродился в чистый сепаратизм,- писал Н.С.Трубецкой,- он должен сочетаться с утверждением суперобщности (то есть Евразии), в которую он входит как субкультура [244, с.49]. Важную роль в учении евразийцев играла идея культуры как «симфонической личности», которая является живым органическим единством многообразия. При этом имеет место определенная иерархия личностей - семья, сословие, класс, народ, человечество. Своего совершенства процесс становления культуры достигает в Православной Церкви, которая эмпирически и есть русская культура, а также, согласно евразийцам, есть и средоточие всей евразийской культуры. То, что Россия оказалась чуть ли не единственной хранительницей православия - важный фактор самобытности евразийской культуры. Важным компонентом евразийства было учение об идеократическом государстве. Евразийцы открыли для себя в большевистской партии «испорченный» идеей коммунизма прообраз идеократической партии нового типа [237, с. 15].
