Содержание к диссертации
Введение
Часть 1. Особенности географии преступности 13
Глава 1. Развитие географического изучения преступности 13
Глава 2. Факторы преступности 26
Глава 3. Основные направления географического изучения преступности 60
Часть 2. Общая характеристика преступности в России 72
Глава 1. Особенности развития общей преступности 72
Глава 2. Преступления против личности 90
2.1. Территориальная дифференциация умышленных убийств и покушений на убийство 95
2.2. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью 106
2.3. Изнасилования и покушения на изнасилование 110
2.4. Суммарный коэффициент преступлений против личности 115
Глава 3. Особенности экономической преступности в России 121
3.1. Грабежи 131
3.2. Разбои 135
3.3. Кражи 139
3.4. Преступления в сфере экономики 144
3.5. Суммарный коэффициент экономической преступности 149
Глава 4. Наркомания 151
4.1. Наркомания как социальное явление 151
4.2. Территориальная организация наркопреступности в России 160
Глава 5. Эволюция терроризма 182
Глава 6. Организационная и территориальная структура пенитенциарной системы России 230
Глава 7. Определение степени криминальной безопасности регионов, теория и типология геокриминальных зон 255
Часть 3. Региональные особенности преступности в России 273
Глава 1. Центральный район 273
Глава 2. Центрально-Черноземный район 300
Глава 3. Северо-Кавказский район 310
Глава 4. Поволжский район 336
Глава 5. Дальневосточный район 341
Заключение 354
Литература 374
Приложения 397
- Развитие географического изучения преступности
- Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью
- Преступления в сфере экономики
Введение к работе
Преступность — одно из страшных явлений в жизни общества. Она оказывает влияние на все стороны жизнедеятельности населения, накладывает отпечаток на образ жизни человека, напрямую связана с его жизнью, здоровьем, материальным благополучием. Одним из негативных последствий глубокого социально-экономического кризиса, охватившего наше общество в конце XX в., стал бурный рост преступности.
Потери от криминализации общества неисчислимы. Ежегодно в России в тюрьмах, колониях и т.п. отбывает свой срок более 800 тыс. осужденных, численность персонала уголовно-исполнительной системы более 330 тыс. чел. Таким образом, более 1,1 млн экономически активного населения отвлечено от производственной деятельности. Общие расходы федерального бюджета 2008, г. составили 6895 млрд. руб. Из них на содержание МВД было затрачено 373,7 млрд, Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков - 17,9 млрд, Министерство юстиции - 4,2 млрд, Федеральную службу исполнения наказаний - 132,6 млрд, Генеральную прокуратуру — 34,7 млрд, Следственный комитет при Прокуратуре - 11,2 млрд, Верховный суд - 2,0 млрд, Судебный департамент - 85,3 млрд. Таким образом издержки Федерального бюджета на правоохранительную деятельность составили 661,6 млрд. руб или 9,6% (не считая различных надзорных служб в сфере финансовой деятельности).
В настоящее время преступность, наряду с мировыми войнами и возможными глобальными катастрофами, стала главнейшей угрозой человечества. Это связано с интенсивным развитием преступности. Так, еще сто лет назад было установлено, что темпы роста преступности намного выше темпов прироста населения. По данным Четвертого обзора ООН, преступность в среднем прирастает на 5% в год, а численность населения — на 1-1,2% [107. С. 263].
Анализ причин роста преступности основывается на изучении общих причин кризисных явлений в обществе, вызванных диспропорциями экономического, политического и социального развития. На структуру преступности влияет региональная специфика социально-экономической обстановки. Многочисленные криминологические исследования подтверждают, что в регионах с высокой преступностью отчетливо проявляется рассогласование экономического и социального развития. Преступность выступает достаточно точным критерием состояния социальной и экономической обстановки. Такое положение настоятельно требует привлечения к борьбе с преступностью специалистов самого разного профиля. В частности, существенную роль здесь могли бы сыграть исследования, проводимые в рамках социальной географии.
На современном этапе развития географической науки все большее и большее внимание уделяется ее социальному блоку, а внутри него — одному из перспективнейших разделов — географии преступности (геокриминологии). Развитие региональных исследований состояния преступности в связи с социально-экономическими и другими факторами обусловили необходимость становления географии преступности. Причем большое значение уделяется ее прикладному характеру.
Вопросы, изучаемые географией преступности, особенно актуальны именно для сегодняшней России, в связи с особенностями настоящего периода, его противоречиями и закономерностями. Обострение криминальной ситуации в стране, рост групповой преступности, появление международных криминальных сообществ, срастание преступности с властью, бурное развитие новых видов преступлений, изменение географии преступных деяний вызывают необходимость проведения геокриминологических исследований.
Именно территориальные различия преступности, существенная дифференциация уровня и состояния преступности в отдельных регионах, усложнение взаимосвязей между природными, социально-экономическими факторами и уровнем преступности привели к возникновению геокриминологии.
В настоящее время ключевым вопросом является определение географии преступности как науки. Немецкий криминолог Г.-Й. Шнайдер дал следующее определение географии преступности: «самостоятельное направление криминологических исследований, занимающееся проблемами пространственно-временного распределения преступности в мире, отдельно взятом государстве, его частях или административно-территориальных единицах» [186]. Он же определил экологию преступности - как учение о взаимодействии среды, климата, природного ландшафта, растительного и животного мира, структуры строительства — с одной стороны, и преступности — с другой. Топографию преступности Г.-Й. Шнайдер определил как виктимо- и криминогенность конкретного объекта: здания, квартиры, улицы, сквера и т.д. [186].
В.В. Лунеев географию преступности определил как «пространственно-временное распределение уголовно наказуемых деяний (по уровню, структуре, динамике), связанное со спецификой различных регионов мира, разных стран или административно-территориальных единиц одной страны, с численностью, структурой и расселением населения на изучаемых территориях, со своеобразными формами организации жизни людей, условиями их труда, быта, отдыха, культуры, национальных традиций и иных особенностей» [105. С. 23].
В.В. Лунеев справедливо полагает, что «география преступности находится на стыке ряда наук, и, главным образом, на стыке социально-экономической географии, исследующей пространственно-временные, социальные, экономические и иные явления и процессы, и криминологии, изучающей преступность в причинной связи с различными явлениями и процессами и результативность борьбы с ней» [105. С. 23].
Однако автор здесь же совершает типичную для криминологов ошибку, утверждая, что «при указании места совершения преступления география преступности переходит в топографию преступности» [105. С. 23]. По существу изменяется масштаб исследований, но не отрасль научного познания. Следует отметить также тяжеловесность самого определения географии преступности.
С.А. Шоткинов определил географию преступности как «самостоятельное направление криминологической науки, изучающее влияние экономических, социальных, культурных, демографических, политических и естественно-природных особенностей страны (региона, субъекта или административно-территориальной единицы) на состояние, структуру и динамику преступности» [186]. Во-первых, сразу бросается в глаза, что география преступности определяется как направление криминологической науки, а само определение географии преступности только через криминологию значительно обедняет возможности нового научного направления, сужает предмет исследования. Во-вторых, упущен из виду такой важнейший фактор, как геокриминогенное положение. Заметим, что, в то же время, определение географии преступности неоправданно затянуто.
Из представленного обзора видно, что ни одно из процитированных определений географии преступности не отвечает современным требованиям.
В более точном определении географии преступности нам могут помочь определения социальной географии и криминологии - важнейших составляющих ГП. Так, СБ. Лавров, А.А. Анохин и Н.Т. Агафонов определили социальную географию как ветвь социально-экономической географии, изучающую закономерности размещения и территориальной организации социальных структур в конкретных общественно-исторических условиях, либо как науку, изучающую закономерности и факторы развития территориальных социальных структур [99. С. 10].
Т.В. Варчук так определила криминологию - это социально-правовая наука, изучающая преступность, личность преступника, причины и условия преступности, методы и средства ее предупреждения [24. С. 4].
Географию преступности (геокриминологию) можно определить как науку, изучающую территориальную дифференциацию преступности и взаимосвязи между географическими условиями и ее уровнем (характером) в пределах территориальных систем различного таксономического ранга.
Путем системного изучения количественных и качественных различий криминальной ситуации в отдельных регионах страны геокриминология выявляет ее основные тенденции и закономерности, прогнозирует дальнейшее развитие криминальной ситуации и определяет пути ее оптимизации.
При изучении криминальной ситуации в том или ином регионе важное значение имеет изучение территориальной дифференциации уровня преступности, ее развитие во времени и по территории, различий в преобладающих формах и структуре преступлений. Особый интерес вызывает исследование зависимости преступности от геокриминогенного положения, природных условий, характера взаимоотношений с другими административными образованиями, национального и социального состава населения, преобладающих форм расселения и уровня урбанизированности территории, типов и эстетичности застройки, уровня хозяйственного развития, темпов и характера развития рыночных отношений, устойчивости социально-экономического положения территории, дифференциации уровня и условий жизни отдельных категорий граждан и удельного веса безработных, насыщенности беженцами и вынужденными переселенцами, численности и качественного состава правоохранительных органов, а также совершенства законов и других объективных и субъективных факторов.
Исследования проблем преступности убеждают, что без выявления социально-экономических особенностей, без учета физико-географических факторов невозможно определение региональной специфики криминальной ситуации. Преступность как социальная составляющая действует в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности с демографическими и социально-экономическими процессами, а геокриминология, как географическая наука обязана учитывать и влияние природных условий.
Важнейший аспект - картографирование исследуемых процессов и явлений. Такой подход присущ именно географической науке. И именно геокриминология (в отличие от других наук, исследующих преступность) успешно владеет данным методом исследований).
Объект исследования - преступность в Российской Федерации и ее факторы. Предмет исследования - особенности и закономерности территориальных различий преступности, предопределяемые физико-географическими и социально-экономическими условиями.
Исходя из вышеизложенного, цель настоящей работы - анализ взаимосвязей между географическими условиями, уровнем, характером и территориальными закономерностями изменения преступности в регионах России.
Отсюда вытекают следующие задачи:
• определение предмета, целей и задач географии преступности;
• ретроспективный анализ географического изучения преступности;
• изучение географических факторов преступности: природного, демографического, расселения и урбанизации; этнического и религиозного; специфики территориальной организации хозяйственной деятельности; разработка методических и методологических основ изучения преступности;
• выявление сущности геокриминальных проблем;
• анализ общих закономерностей и региональных особенностей эволюции и трансформации преступности;
• исследование географической распространенности терроризма;
• изучение территориальной организации пенитенциарной системы;
• определение криминально безопасных и опасных регионов России;
• разработка и развитие теории геокриминальных зон;
• прогнозирование перспектив развития криминальной ситуации и поиск путей снижения криминальной напряженности.
Теоретической и методологической основой исследования послужили работы ученых, как в области социальной географии, так и в области криминологии. Кроме того, были изучены изыскания в других науках, изучающих географию преступности, - экономике, социологии, философии и др.
Были использованы общенаучные и социально-географические методы исследования: ч
- сравнительно-географический метод, то есть метод сопоставления с другими регионами;
- метод пространственного анализа — выявление и объяснение пространственных различий в территориальной распространенности преступности;
— картографический метод — создание серии карт — и как конечная цель исследования, и как средство для раскрытия пространственных взаимосвязей;
- экономико-статистический анализ, определение средних величин, ранжировка данных и т.д.;
— исторический подход, предметом которого является развитие преступности.
Диссертация основывается на обработке первичных материалов статистического учета, архивов, разработок информационных центров МВД России, республик, краев, областей. Были проведены полевые исследования в зоне осетино-ингушского конфликта, в органах милиции по местам (РСО-А, Краснодарский край), Федеральной службе Госнаркоконтроля по РСО-А. Работа прошла экспертизу и получила положительные отзывы в Парламенте Республики Северная Осетия-Алания (главный эксперт — заместитель Председателя Парламента РСО-А, профессор, СМ. Кесаев), в Госнаркоконтроле по РСО-А (эксперт - руководитель Комитета М. Бичегкуев).
Научная новизна работы заключается в том, что в ней географическими методами исследованы особенности преступности в России за 1990-2006 гг., ее территориальная дифференциация; введены и развиты понятие «геокриминогенное положение», «криминальная безопасность регионов»; разработана и развита теория геокриминальных зон; выделены основные геокриминальные зоны страны и проведена их классификация; рассчитаны общие коэффициенты латентности преступности за период 1990-2003 гг.; определены механизмы влияния географических факторов на криминальную ситуацию; изучена территориальная организация пенитенциарной системы; разработаны критерии определения степени криминологической безопасности регионов; определена степень криминологической безопасности регионов; разработана серия карт криминальной ситуации в стране; проанализированы общие закономерности и региональные особенности эволюции и трансформации преступности; дан прогноз дальнейшего развития криминальной ситуации.
Практическая значимость результатов исследования. Подходы по исследованию закономерностей развития преступности на очень большой по площади и значительно дифференцированной по условиям проживания и деятельности населения территории, предложенные автором в работе, могут быть применены при изучении преступности как отдельных регионов России, так других стран. Основные результаты исследования могут быть использованы как при разработке концепции борьбы с преступностью, так и для оптимизации пенитенциарной системы, размещения правоохранительных органов, как в целом, так и их структурных подразделений. В работе предложены конкретные меры по совершенствованию форм организации борьбы с криминалом, которые были разработаны с учетом раскрытых закономерностей территориальной структуры преступности, особенностей ее развития. Конкретным практическим результатом работы явилось создание серии карт, графиков и диаграмм и подготовка учебного пособия по географии преступности в России.
Основные положения диссертации используются автором при работе со студентами географического факультета Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова на различных видах занятий, в частности по курсу «Социальная география», спецкурсу «География преступности».
Апробация работы и публикации. Основные выводы и положения диссертации были доложены и обсуждены на Международной научной конференции «Устойчивое развитие горных территорий: проблемы и перспективы интеграции науки и образования» (Владикавказ, сентябрь 2004 г.); Международной научной конференции «Инновационные технологии для устойчивого развития горных территорий» (Владикавказ, май 2007 г.); Международной научной конференции «Проблемы миграции и опыт ее регулирования в полиэтничном Кавказском регионе» (Ставрополь, октябрь 2003 г.); Международной научной конференции «Горные страны: расселение, этнодемографические, геополитические процессы. Геоинформационный мониторинг» (Ставрополь, октябрь 2005 г.); Региональной научно-практической конференции «Законодательное и практическое обеспечение деятельности органов исполнительной и законодательной власти в противодействии терроризму и экстремизму на территории Южного федерального округа» (Владикавказ, октябрь 2008 г.).
Развитие географического изучения преступности
География преступности находится на стыке ряда наук и, прежде всего, -социальной географии и криминологии. Однако обзор географического изучения преступности показывает, что этой проблемой занимались в основном криминологи и в значительно меньшей степени — географы. Это обстоятельство существенным образом обедняет возможности географии преступности как научного направления и в некоторой степени замедляет ее развитие. Уже сами определения географии преступности, предложенные криминологами, вызывают множество вопросов.
Подавляющее большинство работ по географии преступности, написанных криминологами, сводится к математическому анализу статистики, в них не выявляются географические факторы преступности, нет содержательной географической интерпретации, отсутствует картографическая основа. В работах криминологов (совершенно объективно) криминологическое существенно преобладает над социально-географическим (криминологический детерминизм).
Тем не менее к настоящему времени именно криминологи сыграли определяющую роль в становлении и развитии географии преступности. Проведенный анализ опубликованных в нашей стране работ показал, что примерно на 75 работ, написанных криминологами, приходится одна, написанная географами. Существенный вклад в развитие географии преступности внесен социологами.
Как и многие ветви социально-географического блока, география преступности возникла за рубежом. Первые уголовно-географические исследования провели в 1833-1835 гг. французский криминолог А.-М. Герри и бельгийский социолог А.Ж. Кетле [187]. Проанализировав собранный уголовно-статистический материал за период с 1825 по 1830 гг., Кетле нанес на карту Франции данные о примерном распределении преступности по стране. Различия в интенсивности преступности в отдельных районах Франции он отнес за счет неодинаковой плотности населения, разницы в уровне жизни и образования народа [187].
Уголовно-экологическую школу основали американские криминологи К. Шоу и Г. Маккей в 1920-1930 гг. Они явились авторами так называемой теории «концентрических кругов», разделив Чикаго на несколько зон по степени их криминогенности или антикриминогеннности, а также виктимогенности [187].
Впоследствии вопросами географии, экологии и топографии преступности занимались такие зарубежные ученые, как Т. Моррис, Г. Фелис, Р. Уайт, К. Шмид, С. Лотье, Б. Лендер, С. Куинсли и другие [187].
Россия с ее разнообразными природными условиями и ресурсами, значительной территориальной дифференциацией в размещении населения, различным социально-экономическим потенциалом регионов далеко не однозначна в криминальном отношении. Лицо преступности в России чрезвычайно многообразно. Наблюдаются большие различия по регионам страны.
Однако в нашей стране география преступности получила свое развитие сравнительно недавно. Это связано с тем, что ее главные составляющие — социальная география и криминология - долгое время не были самостоятельно оформившимися научными направлениями. Криминология стала оформляться как самостоятельная наука только в 60-х гг. XX в., а социальная география — и того позже.
К первым отечественным работам, в которых прослеживаются элементы географии преступности, несомненно, стоит отнести труд А.Н. Радищева «О законоположении» (1802 г.). В работе дается анализ уголовно-статистических данных, исследуются причины преступности [46].
В предреволюционный период во многих работах российских криминологов в курсы уголовного права включались разделы, посвященные индивидуальным, экономическим и социальным факторам преступности (М.Н. Гернет, 1913 г.; А.А. Пионтковский, 1914 г.; СВ. Познышев, 1912 г.; М.П. Чубинский, 1909 г. и др.) [46]. Наиболее значительный прорыв в сфере географии преступности совершил М.Н. Гернет. Пытаясь изучить преступность с помощью криминологии, он в значительной мере опередил свое время и фактически выделил основные направления развития геокриминологии. В этом ряду труды М.Н. Гернета «Преступность и жилища бедняков» (1903 г.), «Социальные факторы преступности» (1905 г.), «Общественные факторы преступности. Социологическое направление в науке уголовного права» (1906 г.), «Детоубийство: Социологическое сравнительно-юридическое исследование» (1911), «Преступный мир Москвы» (1924 г.), «Наркотизм, преступность и уголовный закон» (1924 г.), «К статистике проституции» (1926 г.), «Статистика самоубийств в СССР» (1927 г.) [46].
В 1920-1950-х гг. проблемы географии преступности поднимались в работах М.Н. Гернета, А.А. Герцензона, А.А. Жижиленко, М.М. Исаева, П.И. Люблинского, А.А. Пионтковского, М.Д. Шаргородского, Е.Г. Ширвиндта, Б.С. Утевского, А.С. Шляпочникова, А.Я. Эстрина и др. Так, А.А.Жижиленко считал, что криминогенность определяется следующими факторами: окружающая природа, индивидуальные особенности личности, условия социальной среды. М.Н. Гернет наиболее важными считал социальные факторы [46].
В 1970-х гг. во Всесоюзном институте Прокуратуры СССР под грифом «Совершенно секретно» была подготовлена рукопись «Преступность в СССР. 1917-1970» (СБ. Алимов, Г.В. Антонов-Романовский, М.М. Бабаев, Л.А. Волошина, В.М. Коган, А.И. Рахманов, В.А. Серебрякова, А.П. Сыров, А.С. Шляпочников, научный руководитель - А.Б. Сахаров). Работа так и не была опубликована. И, по мнению В.В. Лунеева, была не лишена недостатков [104, с. 55]. Авторы анализировали преступность «по трем периодам: 1920-1930, 1937-1950, 1951-1970 годы. Преступность за 1931-1936 годы не исследовалась якобы в связи с отсутствием данных. Предложенная ими периодизация была не кримино-логичной. Она основывалась на идеологических установках об этапах строительства социализма, других политических предпосылках и не учитывала, например, начало разрушения тоталитаризма (1956 г.), существенные изменения уголовного законодательства (1958-1962 годы), Великую Отечественную и дру 16 гие криминологически значимые события, а следовательно, искажала тенденции преступности» [104. С. 55].
Тем не менее исследования были продолжены. Базовыми решено было сделать Орловскую и Кировскую области. Работы проводились под руководством В.Н. Кудрявцева, а затем А.Б. Сахарова. Этими исследованиями было доказано, что уровень преступности находится в значительной зависимости от уровня урбанизации, миграционных процессов, половозрастного и социального состава населения, типов и форм расселения, людности поселений и т.д. Как отмечала Н.Ф. Кузнецова, территориальная неравномерность преступности является специфической чертой этого социального явления. Она показывает зависимость между причинами и условиями преступности, неодинаково интенсивно распределяющимися территориально, с демографическими факторами, а равно, с различной интенсивностью профилактической работы [189. С. 1-2].
Как считает М.Ю. Шубадеева, в 1980-х гг. произошел переход от исследований отдельных экономических и социально-демографических факторов к комплексным исследованиям всего причинного механизма преступности. «Крупномасштабные исследования Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности под руководством А.И. Долговой, вузовские разработки в разных регионах России завершили становление региональной криминологии и заложили основу нового направления — территориального подхода к изучению преступности» [189. С. 2].
Научное направление, исследующее территориальные особенности состояния преступности, в криминологии получило название «анализ территориальных различий в преступности» [189. С. 2].
Из ранее созданных работ по географии преступности чаще всего упоминается монография А.А. Габиани и Р.Г. Гачечиладзе «Некоторые вопросы географии преступности (по материалам Грузинской ССР)», изданная в 1982 г. [30]. Работа эта не лишена недостатков. Так, С.А. Шоткинов отмечает, что «в ней речь идет лишь об опосредованном влиянии географического на социальное, в том числе и на преступность» [186]. К.Т. Ростов считает, что А.А. Габиани и Р.Г. Гачечиладзе «Ограничили социально-географическое исследование лишь дифференцированным анализом преступности на основе социально-географического районирования» [161. С. 70]. Тем не менее, несмотря на некоторые недостатки, необходимо еще раз отметить, что работа грузинских ученых была первой в нашей стране, во многом определившей дальнейшее развитие географии преступности.
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью
К числу наиболее опасных видов преступлений против личности относят умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (ВЗ). Тенденции развития данного вида преступлений весьма близки к тенденциям развития умышленных убийств. Для изучения ВЗ применяются следующие показатели: коэффициент умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (Квз); доля умышленных причинений тяжкого вреда здоровью (Да).
ВЗ по характеру и мотивации наиболее близки к умышленным убийствам.
Соотношение коэффициентов умышленных убийств к коэффициентам ВЗ в СССР и России за обозреваемый период (1958-2003 гг.) менялось следующим образом: 1958 г. — 1:1,17; 1970 г. — 1:1,42; 1980 г. — 1:2,10; 1990 г. — 1:2,27; 1992 г. — 1:2,34; 2003 г. — 1:1,67. Таким образом, если в 1958-1992 гг. число умышленных причинений тяжкого вреда здоровью росло быстрее, чем число умышленных убийств, то в 1992-2003 гг. наблюдалась прямо противоположная тенденция. Число убийств росло быстрее, чем число ВЗ. Вследствие этого соотношение коэффициентов умышленных убийств и умышленных причинений тяжкого вреда здоровью в 2003 г. в России стало примерно таким же, как и в середине 70-х гг. XX в. в СССР. Получается, что тезис В.В.Лунеева о том, что динамика умышленных убийств более спокойна, чем динамика телесных повреждений (последние более «чувствительны» к меняющимся социальным, экономическим и психологическим условиям) [104. С. 210], не всегда работает. В середине 90-х гг. XX в. в России наблюдалось резкое сокращение числа умышленных причинений тяжкого вреда здоровью, тогда как число умышленных убийств, после некоторого сокращения, продолжало увеличиваться.
За 1990-2003 гг. более высокие темпы роста КУб, чем Квз наблюдались во всех экономических районах Российской Федерации. За этот период в целом по РФ темпы роста Куб были в 1,27 раза выше, чем темпы роста Квз; в Центральной России — в 1,48 раза; в Северо-Западном районе— в 1,9 раза; в Северо-Кавказском районе — в 1,7 раза; в Поволжье — в 1,61 раза; на Урале — в 1,67 раза; Западно-Сибирском и Восточно-Сибирском — в 1,17 раза и в Дальневосточном — в 1,45 раза.
Самые высокие темпы роста Квз наблюдались в Центральной России, а самые низкие — в Северо-Кавказском районе.
Исключительное разнообразие социально-экономических условий в пределах Российской Федерации привело к довольно значительной территориальной дифференциации уровня и динамики умышленных причинений тяжкого вреда здоровью.
Группировка регионов по величине Кю в 1990 г. (см. табл. 9 Прил. 1) позволяет сделать следующие выводы: 1. Группировка регионов по величине Квз почти совпадает с группировкой регионов по величине Куо. 2. В группе с очень низкими Квз — только представители Северного Кавказа, а в группе с очень высокими Квз — шесть представителей Сибири и один представитель Дальнего Востока. 3. В группе с низким Квз наиболее широко представлены регионы Центрального (17), Северо-Западного (7), Северо-Кавказского (7) и Поволжского (9) районов. Есть также представители Дальневосточного района (2). 4. В группе с высоким Квз — два представителя Поволжья, четыре — Урала, семь — Сибири и четыре — Дальнего Востока. При общей тенденции: с движением с запада на восток коэффициенты увеличиваются, наблюдаются некоторые различия между Куб и Квз. Тенденция увеличения Куб при движении с запада на восток проявляется более четко. Квз имеют свой пик в Сибири, при дальнейшем движении на восток напряженность снижается. 5. Теперь уже можно говорить о феномене Республики Тыва. Этот регион был в числе «лидеров» по общему коэффициенту преступности и значительно опережал другие регионы по коэффициенту убийств. В 1990 г. в Тыве наблюдался самый высокий коэффициент умышленного нанесения тяжкого вреда здоровью. По этому показателю Тыва опережала ближайших соседей по группе с очень высоким Квз — Иркутскую область и Усть-Ордынский Бурятский АО почти в три раза, а республику с самым низким Кю— Ингушетию — более чем в 20 раз! 6. Всего в группе с очень высокими Квз (0,551%о и более) было восемь регионов: Алтай, Бурятия, Тыва,
Иркутская и Кемеровская области, Усть-Ордынский Бурятский АО и Хабаровский край. В группе с очень низкими Квз (0,10%о и менее) были только северокавказские республики — Дагестан, Ингушетия, Кабардино-Балкария и Чечня.
Динамика Квз за 1990-2003 гг. отличалась крайней неравномерностью. Очень высокие темпы роста Квз (191% и более) наблюдались в Калужской, Костромской, Калининградской и Мурманской областях, Кабардино-Балкарии, Коми-Пермяцком и Эвенкийском АО. Снижение коэффициентов наблюдалось в Дагестане, Ингушетии, Калмыкии, Северной Осетии, Астраханской и Томской областях.
В 2003 г. в группе с очень высокими Кю было десять регионов: Пермская, Иркутская и Читинская области, Коми-Пермяцкий, Таймырский, Долгано-Ненецкий, Эвенкийский и Усть-Ордынский Бурятский АО, Бурятия, Тыва и Еврейская АО. В группе с очень низкими Кю был Дагестан. Лидером по Квз оставалась Тыва (2,757%о), показатель которой в 50 раз превышал Квз Дагестана. Следует, однако, отметить, что темпы роста Квз за 1990-2003 гг. в Республике Тыва были ниже, чем в 75 регионах Российской Федерации.
Основные изменения, произошедшие за 1990-2003 гг., свелись к следующему: число регионов с очень низкими Квз сократилось с четырех до двух, а в группе с очень высокими Квз - наоборот, увеличилось с семи до десяти. За 1990-2003 гг. наблюдалось постепенное перемещение регионов из групп с низкими Квз в группы с более высокими коэффициентами. За некоторыми исключениями (касающимися, в основном, Северного Кавказа) в регионах с высокими и очень высокими Кю в 1990 г. темпы роста данного вида преступлений за 1990-2003 гг. были низкими и, наоборот, в регионах с низкими и очень низкими Квз темпы роста были высокими. Таким образом, за 1990-2003 гг. наблюдалось постепенное перемещение регионов из групп с низкими Кю в группы с более высокими коэффициентами.
В отличие от показателей общей преступности и убийств в группе со сравнительно благополучной ситуацией коэффициента умышленного причинения тяжкого вреда здоровью крайне мало представлены регионы Центра; в группе с неблагополучной ситуацией преобладают регионы Сибири, а не Дальнего Востока.
В 2005 г. среднероссийский коэффициент умышленного причинения тяжкого вреда здоровью составил 0,403%о. Наибольшие коэффициенты (в%о) были зарегистрированы в Тыве (3,070), Иркутской (1,009) и Читинской (1,000) областях, Чукотском АО (0,954), Бурятии (0,910), Еврейской АО (0,879), Эвенкийском АО (0,861), Агинском Бурятском АО (0,857), Корякском АО (0,839), Таймырском (Долгано-Ненецком) АО (0,838), Кемеровской области (0,876), Республике Саха (Якутия) (0,782). Самые низкие Квз были отмечены в Адыгее (0,191), Москве (0,180), Карачаево-Черкесии (0,180), Кабардино-Балкарии (0,120), Северной Осетии (0,099), Дагестане (0,066), Чечне (0,053) и Ингушетии (0,044) [170. С. 260-261].
Средний показатель раскрываемости умышленных причинений тяжкого вреда здоровью составил 74,4% (75,6% в 2004 г.). Раскрываемость выше 90% была отмечена в Корякском АО (100%), Агинском Бурятском АО (98,3%), Республике Алтай (97,4%), Таймырском (Долгано-Ненецком) АО (96,7%), Чукотском АО (95,6%), Курской области (90,6%), Чувашии (90,2%). Самая низкая раскрываемость была зафиксирована в Карачаево-Черкесии (58,7%), Ленинградской области (57,5%), Московской области (57,0%), Калмыкии (53,6%), Ингушетии (52,6%), Чечне (51,5%), Москве (45,4%) и Санкт-Петербурге (41,4%) [170. С. 261].
Преступления в сфере экономики
Как уже отмечалось выше, к преступлениям в сфере экономики относят в России некоторые виды государственных преступлений, хозяйственные преступления, должностные преступления.
В разделе нового УК «Преступления в сфере экономики» имеется три главы с 47 статьями о преступлениях против собственности, о преступлениях в сфере экономической деятельности и о преступлениях против интересов службы в коммерческих организациях. Однако в разделе отсутствуют такие традиционно экономические преступления, как должностные (злоупотребление, взяточничество и др.), компьютерные и пр.
Учет экономических преступлений в России также не устоялся. В официальном издании Госкомстата России «Преступность и правопорядок в России» за 2003 г. в региональном разделе были выделены: преступления, совершенные в крупном и особо крупном размере; преступления, связанные с потребительским рынком; преступления, связанные с финансовой деятельностью; преступления, связанные с обманом потребителей [146. С. 79-80]. В разделе «Преступность, судимость и правонарушения в сфере экономики» разбивка представлена постатейно [146. С. 43-46].
Динамика ряда преступлений в сфере экономики в СССР и России за 1956-1996 гг. рассмотрена у В.В.Лунеева [104. С. 257-279]. В настоящей работе рассматриваются некоторые виды экономической преступности в России за 1998-2002 гг.
Официальная статистика выделяет в настоящее время 13 видов экономических преступлений. Из них наибольший удельный вес в 1998-2003 гг. имела статья «Обман потребителей» (доля от общего числа преступлений, совершенных в сфере экономики, колебалась от 21,0 до 28,3%). Немалую долю имела статья «Присвоение или растрата». Несмотря на некоторый рост этих преступлений, их доля сократилась с 21,5 до 16,4%. В тройку наиболее распространенных экономических преступлений входят и мошенничества, доля которых в течение 1998-2003 гг. колебалась в пределах 14,2-21,5% [146. С. 43-46]
К числу наиболее динамично развивающихся видов преступлений относятся «Уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды» и «Уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации» (рост по обеим статьям более 300%) [146. С. 43-46]. Однако столь впечатляющий рост связан, скорее всего, с активизацией налоговых органов и снижением латентности преступлений, связанных с налогами, нежели с действительным увеличением их числа.
Довольно высокие темпы роста наблюдались также по таким статьям, как «Коммерческий подкуп», «Злоупотребление полномочиями», «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг» [146. С. 43-46]. Большинство из преступлений, имевших в 1998-2003 гг. высокие темпы роста, относятся к так называемым «новым» и более изощренным преступлениям, получившим наибольшее распространение в последнее время, в период развития рыночных отношений.
Самые примитивные виды преступлений, такие, как Кража, Контрабанда, Мошенничество стали уходить в прошлое и имели в 1998-2003 гг. либо отрицательную динамику, либо совсем незначительный рост.
Постепенное усиление роли государства в экономике, наблюдаемое в последнее время, неминуемо сказывается на изменении структуры преступлений, совершенных в сфере экономики. Так, уже в 2001-2003 гг. заметно снизилось их общее число. Кроме того, снизилось число преступлений по 10 (из 13) видам. Особенно значительно снижение наблюдалось по кражам, незаконному предпринимательству, уклонению от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды и организации. Показатель по последней статье весьма симптоматичен и, по-видимому, связан с ужесточением политики государства по отношению к организациям- неплательщикам. Нарушители закона, почувствовав твердую позицию налоговых органов, решили его впредь не нарушать (синдром «ЮКОСа»).
За 2001-2003 гг. увеличение числа преступлений наблюдалось только по статьям «Изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг» (почти в 1,5 раза), «Коммерческий подкуп» и «Злоупотребление полномочиями» [146. С. 43-46].
Разработка преступлений, совершенных в сфере экономики (в их современном понимании), стала проводиться Госкомстатом РФ сравнительно недавно. В связи с этим в изучении данного вида преступлений в региональном разрезе приходится ограничиваться 2003 г. (см. табл. 29 Прил. 1).
Если в 1990-е гг. преступления, совершенные в сфере экономики были одними из самых динамично развивающихся, то в 2000-2003 гг. наблюдалось снижение коэффициентов экономических преступлений. Причем снижение коэффициентов наблюдалось почти во всех экономических районах, за исключением Северо-Западного. Сибирь, «лидер» по многим видам преступлений, в данном случае показала довольно неплохой результат, а наиболее сложная ситуация сложилась в Уральским, Дальневосточном и Центральном районах.
