Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические основы изучения динамики концепции читателя 23
1.1. Концепция читателя как фактор регуляции читательской деятельности 23
1.2. Гносеологические возможности синтеза синергетического, культурологического и книговедческого подходов в исследовании динамики концепции читателя 39
Глава 2 Формирование представлений о читателе средневековой Руси 61
2.1. Представления о христиански просвещаемом читателе Древней Руси конца X - XVI вв 62
2.2. Конфликтная динамика представлений о читателе в «бунташном» XVII веке 83
Глава 3 Развитие представлений о читателе в эпоху европеизации дворянской культуры в России XVIII века 105
3.1. Формирование петровской концепции читателя в первой четверти XVIII века 106
3.2. Изменение петровской концепции читателя в период дворцовых переворотов 124
3.3. Особенности взаимодействия концепций дворянского и демократического читателя в период правления Екатерины II 140
Глава 4 Развитие концепции читателя в условиях дивергенции дворянской культуры и нарастания процессов демократизации читательской деятельности в первой половине XIX века 164
4.1. Особенности формирования и распространения либерально-просветительской концепции читателя в условиях развития либеральных общественных настроений 170
4.2. Радикализм декабристов и революционно настроенных разночинцев как основа формирования радикально-революционной концепции читателя 185
4.3. Консервативно-охранительная концепция читателя в духе «православия, самодержавия, народности» 194
Глава 5 Формирование различных концепций читателя в условиях идейно-политической борьбы и культурного многообразия второй половины XIX - начала XX века 222
5.1. Особенности преломления либеральной концепции читателя в разных социальных средах 227
5.2. Усиление консервативно-охранительной концепции читателя в условиях противостояния радикализму 253
5.3. Революционно-демократическая концепция читателя; трансформация в марксистско-ленинскую 265
Глава 6 Концепция советского руководимого читателя: становление, господство, крах 290
6.1. Концепция рабоче-крестьянского читателя, строителя коммунистической утопии в советской России 20-50-х годов 292
6.2. Концепция массового советского читателя: дрейф от «оттепели» к «застою» 321
6.3. Тенденции развития представлений о читателе в контексте современной социокультурной ситуации 339
Заключение 362
Список литературы 370
Приложение 424
- Гносеологические возможности синтеза синергетического, культурологического и книговедческого подходов в исследовании динамики концепции читателя
- Изменение петровской концепции читателя в период дворцовых переворотов
- Радикализм декабристов и революционно настроенных разночинцев как основа формирования радикально-революционной концепции читателя
- Усиление консервативно-охранительной концепции читателя в условиях противостояния радикализму
Введение к работе
Актуальность исследования динамики концепции российского читателя в контексте социокультурных изменений определяется необходимостью выявления ее роли в регуляции читательской деятельности. Без осмысления движущих факторов этой динамики и своеобразия ее проявлений в различных социокультурных средах невозможно уяснить роль представлений о читателях в развитии книжного дела. Обращение к историческому материалу (охватывается период с Крещения Руси до наших дней) позволяет воссоздать целостную изменяющуюся картину с присущими ей большими линиями культуры и увидеть закономерности динамики концепции читателя, что дает методологический «ключ» к анализу современного состояния регуляции читательской деятельности. Исследование данной динамики на разных этапах общественного развития приблизит к пониманию причинности формирования той или иной стратегии книгоиздания и книгораспрост-ранения, тенденций регуляции читательской деятельности в типологически сходных и различных социокультурных ситуациях; это, в свою очередь, приблизит к пониманию закономерностей функционирования институтов книжного дела, повысит предсказуемость их деятельности. Поэтому философское осмысление соответствующего эмпирического материала и его дедуктивное обобщение представляется важным и для науки, и для практической деятельности в области издания, распространения и использования печатной продукции.
Необходимость обращения к богатейшей российской истории и погружения в ранее накопленный эмпирический материал диктуется не только требованием исторической справедливости, но и задачами сегодняшнего дня.
Осмысление фактических данных в контексте поставленной проблемы помогает выявить современные представления о читателе, определяющие их
5 факторы, что даст возможность найти пути влияния на эти представления и, в конечном счете, на стратегию книжного дела.
В конце XX столетия произошло разрушение советской идеологии книжной культуры и ее материальной части - книжного дела. Новая идеология не могла сложиться в одночасье; распад функционирующих систем в книжном деле не всегда сопровождался продуманным управлением происходящими процессами, выработкой осмысленных представлений о главном адресате усилий институтов книгоиздания и книгораспространения. Новые представления о читателе развивались в деидеологизированном пространстве и носили во многом протестный характер по отношению к ранее сложившимся представлениям о массовом советском читателе, объекте активного воздействия со стороны идеолого-воспитательной системы.
В первые годы XXI века заново определяются идейные основы, система ценностей, детерминанты развития книжного процесса. Вырабатываются новые представления о роли и месте читателя в книжном деле, характере взаимоотношений с ним. Сложившиеся социокультурные, информационные условия обусловили необходимость формирования стратегии взаимодействия с новой композитной фигурой - читателем-потребителем-покупателем-пользователем книжно-информационной продукции. Процессы демократизации общества требуют создания условий несилового партнерского взаимовлияния, при котором индивид сможет реализовать самостоятельный и добровольный выбор культурно-информационных продуктов из множества имеющихся возможностей.
Для формирования субъект-субъектных взаимоотношений, предполагающих активную позицию обеих сторон - институтов книжного дела и читателей, важно не только выявить доминирующие представления о читателе и его деятельности, понять особенности их формирования в современной социокультурной ситуации, но и найти пути влияния на эти представления, ориентируя профессиональное сознание работников институтов книгоиздания и книгораспространения в направлении
ния и книгораспространения в направлении национальных интересов страны, приоритетов цивилизационного развития.
Изучение поставленной проблемы актуализируется и современной методологической ситуацией в области читателеведческих исследований.
В истории время от времени возникает необходимость пересмотра методологических основ и приоритетов исследовательской деятельности. Как правило, это происходит в периоды «ломки» целостной и единой социокультурной системы, смены культурно-исторической парадигмы. О наличии такой ситуации сегодня свидетельствуют, прежде всего, новые идеологические, политические, экономические, культурные условия, которые коренным образом изменяют регуляцию читательской деятельности и заинтересовывают научную общественность и институты книжного дела в качественно новом знании о читателе, его роли в книжном процессе.
Смена парадигм в различных областях общественной жизни влечет за собой изменение взглядов на изучение читателей и связанных с ними фактах сознания. О необходимости изменения этих взглядов речь идет в работах ведущих отечественных читателеведов: Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, Д.К. Ра-винского, А.И. Рейтблата, В.Д. Стельмах. Исследователи справедливо полагают, что для современного периода изучения читателей особенно важно преодолеть фрагментарный характер читателеведческих исследований, замкнутость проблемного поля интересами отдельных социальных институтов, тенденцию интерпретировать читательскую деятельность вне связи с конкретно-историческим контекстом, преобладание статистико-социологического подхода к изучению читателей.
Книговедение1 и его составная часть - читателеведение, исследующее взаимодействие читателей с институтами книжного дела и вбирающее дос-
1 Диссертант опирается на представление о книговедении как комплексной науке, объектом которой является книжное дело, включающее создание, распространение и исполь-
7 тижения смежных наук, изучающих различные аспекты читательской деятельности, переживают период самоосмысления. Остро осознается необходимость эволюции от аналитической стадии развития к более зрелой - синтетической, акцентирующей внимание на изменениях, преобразованиях, превращениях исследуемых предметов, взаимосвязях различных явлений. Необходимы поиски новых методологических подходов, исследовательских приоритетов, организационных решений, которые приведут читателеведе-ние в соответствие с требованиями переживаемой социокультурной ситуации.
Для нынешнего этапа развития исследовательской работы представляется особенно актуальным синтезирование научных представлений о разнообразных аспектах читательской деятельности, показывающих ее единство; имеется в виду интегрирование данных о пользователе библиотеки, покупателе книги, адресате издательской деятельности, владельце домашней библиотеки, подписчике периодики, потребителе информации. Эти аспекты взаимосвязаны, взаимообусловлены, переплетены и не могут быть интерпретированы в отрыве друг от друга (понятие «читатель» в исследовании подразумевает обобщенный образ; оно распространяется на лиц, реализующих тот или иной вид читательской деятельности).
Интегрирование данных о различных аспектах читательской деятельности, историко-книговедческого материала с широким привлечением достижений смежных наук, сведение этих данных в систему - необходимый этап для выявления причинно-следственных связей в сферах издания, распространения и использования книжной продукции.
Среди факторов, определяющих функционирование названных сфер, немаловажное значение имеют факты сознания, в частности - концепция читателя.
зование книги (И. Е. Баренбаум, А. И. Барсук, И. Г. Моргенштерн, Н. М. Сикорский, А. Г. Фомин). Понятие «книга» трактуется расширительно, подразумеваются и периодические издания.
Концепция («мысль», «понимание», «представление») трактуется как определенный способ понимания, интерпретации каких-либо явлений, ведущий замысел определенных видов деятельности и результат взаимосвязей между фактами, их происхождением и развитием.
Книговедческое понимание термина «концепция читателя» подразумевает систему взаимосвязанных представлений о роли и месте читателя в книжной стратегии, приоритетности тех или иных читательских категорий, целях и задачах изучения читателей, необходимости санкционирования их поведения в соответствии со сложившимися понятиями о социально полезном и социально вредном чтении. Эта концепция носит регулятивный характер и проявляется в рекомендациях, указаниях, нормах, предписаниях, запретах, поощрениях, которые побуждают к определенной деятельности в области книгоиспользования. Концепция читателя как факт сознания может формироваться на разных уровнях; в данной работе исследуется уровень, определяющий функционирование институтов книжного дела. На этом уровне вырабатываются доминирующие в обществе концепции читателя, оказывающие существенное влияние на книгоиздание, книгораспростране-ние, а в конечном счете - на регуляцию читательской деятельности.
Представляется очевидным, что концепция читателя - явление, производное от многих факторов исторического развития; ее формирование неразрывно связано с особенностями общественной системы в целом и протекающими в ней процессами. Складывается та или иная социокультурная ситуация, которая осуществляется в определенных пространственно-временных границах и детерминируется различными факторами социальной жизни; этот процесс требует изменения книжной стратегии и ее базового элемента - концепции читателя.
Обобщая массив теоретического и эмпирического материала, автор выделяет пласт, несущий информацию о концепции читателя в ее динамике. Осмысление этого явления в его целостности в книговедении осуществляет-
9 ся впервые и отражает одновременно две тенденции: интеграции и дифференциации книговедческого знания.
Значимость такой работы остро ощущается на «разломе» эпох, рубеже веков, когда взгляд в прошлое позволяет лучше понять стремительно изменяющуюся действительность и увидеть проступающие контуры будущего тысячелетия. Благоприятность исторического момента для данного исследования проявляется и в резко возросшей заинтересованности различных институтов книжного дела в читателеведческих исследованиях, проясняющих причинно-следственные связи в развитии читательской деятельности и дающих научную основу для ее регуляции на основе гуманистических идеалов и общечеловеческих ценностей.
Данное исследование реализовано в рамках исторически ориентированного читателеведения, оно обращено к текстам, которые отражают дух, сознание, представления, мышление человечества. Поскольку исследование носит обобщающий характер, синтезирует материал, связанный с тысячелетием развития отечественной культуры, оно является вторичным отражением социальной действительности. Соответственно объект и предмет данного исследования отражены в различных текстах.
Объектом исследования является регуляция читательской деятельности в отечественном историко-культурном процессе.
Предмет исследования - концепция читателя как фактор регуляции читательской деятельности.
Цель диссертационного исследования - теоретическое осмысление основных закономерностей, определяющих динамику доминирующих концепций читателя в контексте социокультурных изменений в России. Постановка цели предопределила решение следующих исследовательских задач: определение методологической базы, на основе которой представляется возможным проследить динамику концепции читателя в России;
разработка понятия «концепция читателя» и определение места обозначаемого им явления в стратегии книжного дела;
выделение основных исторических периодов, которые являются «узловыми» для динамики предмета исследования;
выявление и анализ теоретического и эмпирического материала, позволяющего охарактеризовать развитие концепции читателя в различных социокультурных условиях;
определение основных факторов, влияющих на формирование концепции российского читателя в различных конкретно-исторических периодах, и выявление основных закономерностей её воздействия на регуляцию читательской деятельности;
осмысление динамики концепции читателя на основе заявленного методологического подхода и формулировка выводов, позволяющих проследить ее влияние на современную ситуацию в регуляции читательской деятельности.
Степень разработанности проблемы. В основе данного исследования - труды о духовной жизни российского общества, его ментальности, саморазвитии отечественной культуры; это прежде всего работы B.C. Жидкова, К.Б. Краснова И.В. Кондакова, Ю.М. Лотмана, П.Н. Милюкова, М.Н. Сперанского.
В библиотековедении исследовался такой факт сознания, оказывающий регулятивное воздействие на читательскую деятельность, как библиотечная мысль в ее развитии (А.Н. Ванеев).
Кроме того, данные о влиянии представлений работников институтов книжного дела на регуляцию читательской деятельности в обилии содержатся в трудах Б.В. Банка, И.Е. Баренбаума, А.В. Блюма, А.Н. Ванеева, Е.Добренко, СП. Луппова, Е.Л. Немировского, С. А. Пайчадзе, А.И. Рейт-блата, Н.Н. Розова, А.Ю. Самарина, Б.В. Сапунова, Н.М. Сикорского и многих других.
Осмысление факторов, определяющих регуляцию читательской деятельности, содержится в работах Л.Д. Гудкова, Б.В. Дубина, Н.П. Лаврова, Б.В. Ленского, Н.А. Рубакина.
Из современных исследователей наиболее тесно увязали вопросы издания и распространения книги, факты массового читательского интереса, социальные причины популярности различных авторов с общественно-политической жизнью Л.Д. Гудков и Б.В. Дубин, что позволило им рассмотреть поведение читателей как функциональный ответ на различного рода напряжения или потребности модернизирующегося общества. Вопросы регуляции читательской деятельности в условиях изменения парадигмы книжного дела на рубеже ХХ-ХХІ веков рассматривали Б.В. Ленский, М.П. Ельников.
Проследить историю формирования различных представлений о читателе, выявить и обобщить эмпирический массив помогли работы книговедов, библиотековедов и библиографоведов И.А. Бутенко, С.Л. Вальгарда, А.Я. Виленкина, П.А. Гурова, М.Я. Дворкиной, Е.А. Динерштейна, Г.А. Ивановой, Н.К. Крупской, Л.В. Петровичевой, С.А. Рейсера, А.Е. Шапошникова, И.А. Шомраковой и многих других, а также материалы исследований «История русского читателя» (СПб ГУКИ), «История русской книги» (РНБ) и данные централизованных и региональных исследований по изучению читателей (РГБ, РНБ, БАН, ГПНТБ СО РАН и др.).
Разобраться в теоретических проблемах книговедения, определить место концепции читателя в системе книжной культуры и книжного дела позволили работы отечественных книговедов прошлых лет: М.Н. Куфаева, Н.М. Лисовского, A.M. Ловягина и современных ученых: А.И. Барсука, А.А. Беловицкой, М.П. Ельникова, И.Г. Моргенштерна. Использовались и труды зарубежных книговедов - Дж. Брукса, П. Бухвальд-Пельцовой, К. Гломбёвского, П. Глотца, К. Мигоня и др.
Основу для анализа теоретических проблем изучения читателей дали материалы ДА. Балики, B.C. Крейденко, В.А. Невского, С.Н. Плотникова, Д.К. Равинского, Я.В. Ривлина, В.Д. Стельмах, В.П. Таловова.
Особое значение для данной работы имели исследования обобщающего характера А.В. Мезьер, М.В. Муратова, А.В. Соколова, Ю.Н. Столярова.
Методологическую основу данного исследования составляет синтез трех подходов: синергетического, культурологического и книговедческого.
Синергетика, к которой в последние годы усиливается интерес со стороны представителей гуманитарного знания, позволяет рассмотреть общественную систему как одну из самоорганизующихся систем и описать механизмы ее самоорганизации, рождения порядка из хаоса, дает основу для анализа социальных изменений, процессов перемен, представляет развитие как процесс, характеризуемый понятиями «нелинейность», «самоорганизация», «саморазвитие», «спонтанность», «необратимость» и др.
Для понимания динамики общественного сознания, в данном случае -концепции читателя, особенно значимы характерные для синергетической парадигмы отказ от абсолютизации всеобщих связей, констатация человеческой субъективности, воплощающей единство материального и идеального начал, индивидуальных и коллективных воздействий. Синергетика позволяет не только зафиксировать и объяснить динамику концепции читателя, но и показать, как она осуществляется, какие факторы детерминируют этот процесс и каковы возможности его самоорганизации и саморазвития.
Базовые основы синергетического подхода заложены в работах А.С. Ахиезера, В.В. Васильковой, И. Пригожина, Е.Н. Князевой.
Попытка осмысления культурно-исторических процессов невозможна без обращения к культурологическому подходу. Автор считает наиболее логичным анализ динамики концепции читателя с позиций «понимающей» культурологии. Понимание как разновидность социального познания позволяет формулировать научные положения, гипотезы (М. Вебер); анализировать, ин-
13 терпретировать, оценивать факты из области книжного дела, обобщать их в концептуальные модели. Названный подход позволяет найти основания для объяснения динамики концепции читателя, выявить причинно-следственные связи в этом процессе, понять глубинные причины формирования той или иной концепции читателя в различные временные периоды и выявить ее роль в регуляции читательской деятельности. Это особенно важно для уяснения специфики направленности национального исторического пути и роли книжного дела в социокультурном процессе.
Обозначенный подход активно развивается в трудах А.С. Ахиезера, М.С. Кагана, В.В. Ильина; автор опирался на содержащуюся в их работах историко-культурную модель развития России и разнообразные типологические обобщения.
При изучении факторов, определяющих динамику концепции читателя, автор исходил из положения о социальном детерминизме культурно-исторических процессов, их относительной самостоятельности и обратном воздействии явлений культуры на процесс общественного развития. Основу для развития этих представлений составили работы А.П. Валицкой, С.Н. Иконниковой, В.В. Ильина, М.С. Кагана, А.И. Новикова, A.M. Панчен-ко, П.А. Сорокина, Н.Я. Эйдельмана.
Концепция читателя, ее динамика тесно связаны с развитием представлений о человеке, его месте в историческом процессе. Поэтому важно было обратить особое внимание на развитие общественной мысли в России, философское осмысление религиозных, политических, экономических, культурных, военно-исторических явлений. С этим связано обращение к трудам историков и философов: Н.А. Бердяева, К. Валишевского, А.Я. Гуре-вича, А.А. Зиновьева, А.А. Ивина, Н.М. Карамзина, В.О. Ключевского, В.В. Розанова, B.C. Соловьева, П.А. Сорокина, П.А. Флоренского, Г.В. Флоровского, Е.Ф. Шмурло.
Необходимость применения книговедческого подхода задается темой исследования и эмпирическим материалом, лежащим в основе теоретических обобщений. Из наработанных книговедческих подходов выбран функциональный, так как он позволяет выявить особенности функционирования различных явлений и институтов книжного дела в социокультурном контексте (И.Е. Барен-баум, А.И. Барсук). Автор считает правомерным назвать функциональный подход, примененный к историческому материалу, историко-функциональным; это сделано по аналогии с одним из литературоведческих подходов, исследующим функционирование художественных произведений в историческом контексте (А.Л. Гришунин. Г.В. Краснов, Н.В. Осьмаков и др.).
Синтез трех названных подходов дает мощный дедуктивный импульс для исследования динамики концепции читателя в непрерывно изменяющемся социокультурном процессе и описания этого явления с использованием терминологии, наработанной синергетикой, культурологией, а также понятийного аппарата книговедения. Синтезированный подход позволяет рассмотреть динамику концепции читателя во взаимоотношении с другими системами, показать возможности ее саморазвития, причинно-следственные связи названных процессов в их становлении, непрерывном изменении.
В ходе исследования использовались общенаучные методы исследования: анализ и синтез, индукция и дедукция, восхождение от абстрактного к конкретному и от конкретного к абстрактному. Историко-системный метод позволил рассмотреть динамику концепции российского читателя в целостности познаваемой исторической реальности, раскрыть внутренние механизмы формирования этого явления в контексте взаимодействия совокупности различных развивающихся, сложно взаимодействующих систем и подсистем.
Доминирующие системы представлений о читателе и его деятельности выявлялись в ходе традиционно-интуитивного анализа книговедческих работ теоретического и обобщающего характера, учебной литературы по раз-
15 личным книговедческим дисциплинам, трудов ведущих теоретиков и практиков книжного дела, публикаций общественных и политических деятелей, материалов конкретных книговедческих исследований. При характеристике представлений о читателе, взглядов на его читательскую деятельность в качестве иллюстрации использовались цитирование, элементы анализа понятийного словаря и простого частотного анализа.
Теоретическая специфика данного исследования потребовала отбора концептуально значимого материала. Сбор эмпирических данных в данном случае не самоцель, а основа для аналитико-синтетической работы, построения цепочек причинно-следственных связей. Здесь реализуется сочетание индуктивно-дедуктивных методов при главенстве последнего. Автор ориентировался на наиболее значимый репрезентативный материал, содержащийся в «слое идей» и «слое фактов», помещенных в определенный контекст. Этот материал был обнаружен в трудах признанных книговедов, ведущих специалистов сопредельных научных дисциплин, наиболее представительных литературных источниках. При отборе фактов особое внимание обращалось на те из них, которые были наиболее существенны для формирования концепции читателя и характеризовали ее роль в книжной стратегии. Среди институтов книжного дела отбирались ведущие учреждения, в функционировании которых полнее отразились типические черты того или иного периода развития книжной культуры. Среди деятелей книги выделялись те, чей вклад был признан как наиболее весомый, и чья деятельность наиболее ярко запечатлела определенные представления о читателях. Особое внимание обращалось на отражение этих представлений в высказываниях деятелей книги, цитируемых в данном исследовании. Выявленная таким образом база эмпирических данных и теоретических положений создает основу для эскизного объяснения, которое, в принципе, можно превратить в исчерпывающее при использовании более обширного эмпирического материала.
Научная новизна представленной работы заключается в самой постановке проблемы изучения концепции читателя в ее динамике, обосновании этого понятия, осмыслении изучаемого явления в контексте социокультурных изменений на основе синтеза синергетики, культурологии и книговедения с использованием категориального аппарата различных научных дисциплин.
Изучение концепции читателя в ее динамике ранее не осуществлялось; по сути это новое направление в книговедческих исследованиях, один из шагов в направлении создания комплексной научной и учебной дисциплины «Читателеведение», обобщающей сведения о факторах, влияющих на читательскую деятельность, о содержании чтения в различных социальных средах, состоянии изучения читателей, приемах и методах стимулирования читательской активности. Исследование концепции читателя проясняет проблему влияния фактов сознания - в данном случае представлений, взглядов - на регуляцию читательской деятельности.
Новым является включение в научный оборот выводов о факторах, определяющих динамику концепции читателя в контексте отечественной истории. Впервые собран комплексный материал по философии, истории, культурологии, библиотековедению, библиографоведению и других наук, показывающий динамику данного явления.
Дефицит читателеведческих исследований обобщающего характера и традиционная ориентированность трудов по истории книги в России на проблемы издательского дела и издательской продукции позволяют считать, что данная работа в определенной мере уменьшает «белое пятно» в книговедении и выравнивает крен книговедческих исследований, акцентируя внимание на движущей силе представлений и взглядов участников книжного процесса, влиянии названных фактов сознания на содержание и характер чительской деятельности.
Теоретическая значимость исследования заключается прежде всего в обращении к проблеме влияния духовного мира на материальный, фактов сознания - на функционирование институтов книжного дела и регуляцию читательской деятельности. Книговедение обогащается данными о влиянии концепции читателя на книгоиздание, книгораспространение и стратегию читательской деятельности в различных конкретно-исторических условиях. Анализ причинно-следственных связей в сфере книжной культуры позволит выявить закономерности в развитии книжного дела и приблизит возможности прогнозирования происходящих в нем процессов, явлений, событий. Разработанный методологический подход может быть реализован при проведении подобных исследований, изучающих динамические процессы в книжной культуре. В частности, в диссертации показаны возможности применения синергетического подхода в книговедческих исследованиях, что обогащает их методологию.
Исследование концепции читателя как парадигмы общественного сознания открывает путь к анализу своеобразия различных частных концепций читателя: женщины, ребёнка, народного читателя, конкретных институтов книжного дела, деятелей книги и т.д.
Данное исследование автор считает приращением знания о духовной жизни российского общества.
Практическая значимость работы состоит в осознании регулятивной роли концепции читателя, ее влиянии на книжное дело и культуру России, читательскую деятельность, что позволяет лучше осмыслить современный книжный процесс и принимать более обоснованные управленческие решения в области книгоиздания и книгораспространения. Появляется возможность представить наиболее вероятные варианты развития книжного дела и прогнозировать пути выхода из кризисных ситуаций. Поскольку речь идет о концепции читателя как факте сознания, влияние на профессиональное соз-
18 нание специалистов книжного дела позволит осуществить его коррекцию в направлении национальных интересов.
Изучение динамики концепции российского читателя дает возможность проследить связь времен, прорастание в современной социокультурной ситуации элементов книжной культуры прошлых лет и принимать более осознанные действия в регуляции читательской деятельности с учетом исторического опыта.
Материалы исследования могут широко использоваться во всех учебных курсах, связанных с изучением отечественной культуры, книжного дела и российского читателя. В частности, эти материалы будут полезны при разработке курса «Читателеведение», который необходим практически во всех учебных заведениях, готовящих кадры для книжного, информационного дела; этот курс на протяжении последних пяти лет преподается в ЧГАКИ.
Апробация работы осуществлялась на научных и научно-методических конференциях ЧГАКИ (1996, 1997, 1998, 1999, 2000, 2001, 2002, 2003, 2004 гг.); региональных научно-практических конференциях: «Дети и книга» (1999 г.), «Читатель в фокусе разнообразных представлений» (2000 г.); «Павленковские чтения» (2000 г.), «Чупинские чтения» (2001 г.); всероссийских «Да здравствует чтение творческое!» (2003 г.), «Духовно-нравственное воспитание детей и учащейся молодежи» (2003 г.); 13-й Международной конференции «Смирдинские чтения» (2003 г.).
Диссертантом были инициированы две региональные научно-практические конференции: «Чтение челябинских школьников» (1994 г.) и «Читатель в фокусе разнообразных представлений» (2000 г.).
Результаты исследования нашли отражение в профессиональной печати, в программе и лекциях авторского курса «Читателеведение».
Под руководством автора успешно защищена кандидатская диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук по специальности 05.25.03 - «Библиотековедение и библиографоведение» и в на-
19 стоящее время осуществляется руководство двумя диссертационными исследованиями.
На защиту выносятся следующие положения:
Примененный в диссертации синтез синергетики, «понимающей» культурологии и историко-функционального книговедческого подхода показал, что концепция читателя развивается вместе с общественной системой, но в то же время как относительно самостоятельная подсистема имеет свои критические периоды, определяющие смену детерминант в ее динамике. В общественных системах с главенством монокультуры в представлениях о читателе преобладает единичность, подчиненная идейности, ограничивающей возможности саморазвития концепции читателя. При переходе общественной системы к многоукладности книжное дело регулируется множественными представлениями, которые оформляются в несколько доминирующих концепций читателя, эволюционирующих в соответствии с законами саморазвития.
Концепция христианского просвещения читателя в древнерусском варианте была синтезом двух равнодействующих: церкви и государства. В конце XVI столетия были заложены основные ростки потенции, определившие динамику концепции читателя в XVII веке. В этот период вытеснение «почитания книжного» светским образовательным и развлекательным чтением обусловило доминирование к концу столетия концепции светского прозападного просвещения, предполагающей усвоение западноевропейской образованности.
3. В XVIII столетии наиболее значимым для развития концепции читателя
было активное усвоение культуры Запада, а также особенности прояв
ления самодержавной власти и оппозиционных ей сил. В условиях гла
венства дворянской культуры доминирующими были последовательно
сменявшие друг друга концепции петровского читателя-дворянина,
служащего своему отечеству, елизаветинского «петиметра» и екатери-
20 нинского «вольнодумца». Оформление двух противодействующих и в то же время взаимодополняющих полюсов культуры: дворянской и демократической, породили условия и для формирования концепции демократического читателя Н.И. Новикова, поддержанной другими издателями того времени.
Дивергенция дворянской культуры в первой половине XIX столетия предопределила доминирование трех концепций дворянского читателя: либерально-просветительской, революционно-радикальной и консервативно-охранительной. Продолжали развиваться и представления о демократическом читателе в русле названных направлений общественной мысли. Растущий интерес к книжному делу, его превращение в отрасль промышленности породили формирование идейно индифферентной коммерческой концепции читателя с просветительским и циничным оттенками.
Во второй половине XIX века нарастание «расколотости» усиливало конфликтность трех доминирующих концепций: либеральной, консервативно-охранительной, радикально-революционной, каждая из которых стремилась к экспансии, расширению своей социальной базы. В условиях системного кризиса и определяющего действия центробежных сил радикально-революционная концепция читателя, направленная на революционизирование сознания рабоче-крестьянского читателя, выполнила существенную ресурсную функцию в социальном противоборстве. Концепция рабоче-крестьянского читателя, оформившаяся в послеоктябрьской период, постепенно трансформировалась в концепцию массового советского читателя, руководимого КПСС. На протяжении 70-ти лет осуществлялось выхолащивание сути этой концепции, вытеснение ее ядерного содержания на внешнюю оболочку словесного обозначения. После «перестройки» в условиях ломки старого, исчерпавшего свои ре-
21 сурсы социального порядка, сложились условия для развития множественных представлений о читателе и его деятельности.
Структура диссертации определяется представлениями о смене социокультурных парадигм, влекущих изменение стратегии книжного дела и ее основного элемента - концепции читателя. Проведение границ временных периодов определяется природой предмета исследования; выделены главные, узловые этапы динамики концепции читателя. Осуществляется развертывание материала по горизонтали внутри определенной социокультурной ситуации и по вертикальной оси времени в соответствии со сменой этих ситуаций. Таким образом, в работе синхронный подход сочетается с диахронным.
Диссертация состоит из введения, шести глав и заключения.
Во введении охарактеризованы проблемная и методологическая ситуации, обосновывающие необходимость и актуальность данного исследования.
Выявлены научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертационной работы, охарактеризована ее структура.
В первой главе анализируется понятие «концепция читателя»; аргументируется целесообразность синтеза синергетического, культурологического и книговедческого подходов в данной работе. Показаны гносеологические возможности синтезированного подхода для изучения динамики российского читателя.
Во второй главе рассматриваются представления о христиански просвещаемом читателе в средневековой Руси с конца X до начала XVII века и ломка единых представлений о нем в середине XVII столетия как следствие дивергенции религиозного сознания, светской и религиозной культур.
В третьей главе речь идет о динамике концепции читателя в контексте реформ Петра I, хаоса дворцовых переворотов послепетровского перио-
22 да и расцвета Просвещения в эпоху правления Екатерины П. Выявляется влияние царствующих особ, церкви и объективной социокультурной динамики на этот процесс.
В четвертой главе исследуется расслоение и изменение социальной базы концепции читателя в условиях дивергенции дворянской культуры в первой половине XIX века, что предопределило формирование четырех разных концепций читателя.
В пятой главе анализируются факторы общественной жизни, ожесточенность идейно-политического противостояния и противоречивость общественного сознания второй половины XIX века, определившие множественность конфликтующих концепций читателя при переходе к XX столетию.
В шестой главе рассматривается социокультурный контекст, определивший формирование единой концепции массового советского читателя в послеоктябрьский период отечественной истории; намечаются тенденции, обусловившие бытование множественных концепций читателя в условиях ломки устаревших представлений о книге, чтении и читателе.
В заключении делаются выводы о результатах реализации обозначенного теоретического подхода, обоснованности методологических и методических решений, а также об особенностях динамики и функционирования концепции российского читателя в различных социокультурных ситуациях. Выявляются «белые пятна», резервы для углубления работы в избранном направлении и намечаются ее перспективы.
Имеется список использованной литературы, включающий более шестисот источников.
В приложении содержится программа учебного курса «Читателеве-дение».
Гносеологические возможности синтеза синергетического, культурологического и книговедческого подходов в исследовании динамики концепции читателя
Для изучения динамики концепции читателя в контексте социокультурных изменений наиболее перспективным представляется синтез теоретических подходов, который позволит проанализировать и интерпретировать факты книжного дела, значимые для достижения цели исследования. Обобщение названных фактов в концептуальные модели, выявляющие различные причинно-следственные связи этой динамики и содержащие возможности научного предвидения ее альтернативных вариантов развития, представляется наиболее плодотворным на основе синтеза трех подходов: синергетического, культурологического и книговедческого.
Синергетика в последние двадцать лет развивается как междисциплинарное научное направление, исследующее универсальные закономерности самоорганизации и спонтанного порядкообразования в различных системах (116). Эвристические и методологические возможности синергетики обусловили растущий интерес к этому научному направлению гуманитарных наук, в том числе - культурологии. В последние годы для объяснения процессов, происходящих в культуре, к синергетике прибегали М.С. Каган, И.В. Кондаков, Ю.М. Лотман. На основе синергетического подхода ими исследовались такие явления как детерминированность и случайность различных явлений культуры, чередование порядка и хаоса в этой сфере духовного производства, особенности ее самодвижения, саморазвития, самосовершенствования. Использование синергетического подхода может существенно обогатить и книговедение, находящееся в поисках новой методологии.
Поскольку синергетика исследует основные законы и механизмы самоорганизации развивающихся систем, она обнаруживает родственность системному подходу. Вопрос о соотношении синергетического и системно 40 го подходов сложен; В.П. Кохановский, например, видит их общность в рассмотрении объектов как динамично развивающихся систем, состоящих из взаимодействующих элементов, которые испытывают на себе влияние самой системы и среды. Синергетика, с его точки зрения, имеет своим объектом именно самоорганизующиеся неравновесные системы (250).
Некоторые авторы (Кондрашова Л.И., Романов В.Л., Рузавин Г.И., Р.Такер, Г. Ферстер, Шульга Е.Н. и др.) считают системный подход для исследования сложных социальных систем недостаточным, так как он, с их точки зрения, не дает основы для анализа социальных изменений, процессов, перемен, не позволяет рассмотреть развитие как процесс, характеризуемый понятиями «нелинейность», «самоорганизация», «спонтанность», «необратимость» и др. (408, 480,491, 612).
Особо важным представляется использование синергетического подхода при исследовании сложной диалектики взаимосвязи духовного и материального миров; на смену догмам о приоритете в обществе материальных производительных сил приходит понимание решающего значения духовного мира человека, уяснение взаимосвязи и взаимозависимости в жизни природы и общества, констатация человеческой субъективности, воплощающей единство материального и идеального начал, индивидуальных и коллективных воздействий (240, 480).
Для понимания динамики фактов общественного сознания, в том числе - концепции читателя, особенно значимы характерные для синергетиче-ской парадигмы отказ от абсолютизации всеобщих связей, отсутствие противопоставления объективного и субъективного, идея нелинейной динамики самоорганизующихся множественных миров. Названная парадигма позволяет не только зафиксировать и объяснить динамику концепции читателя, но и показать, как она осуществляется, какие факторы детерминируют этот процесс и каковы возможности его самоорганизации и саморазвития.
Синергетика рассматривает процесс развития общества как процесс взаимодействия саморазвивающихся, взаимосвязанных, разноуровневых систем, обладающих разными степенями сложности. Если общественная система - это сверхсложная система систем, то культура является одной из ее подсистем, в которой осуществляется создание, хранение и потребление ценностей, взглядов, знаний и ориентации, составляющих духовный мир общества и человека. На каждом этапе конкретно-исторического развития эта подсистема обеспечивает интеллектуальное, эмоциональное, нравственное формирование людей и их духовных потребностей (203). В то же время культура выступает сложной системой по отношению к книжной культуре, которая реализует функции культуры, направленные на книгу и посредством книги. В системе книжной культуры осуществляется создание книжной продукции, производится ее оценка, селекция, происходит влияние на читательские вкусы, предпочтения, интересы, формируются определенные стереотипы и нормы читательского поведения.
Изменение петровской концепции читателя в период дворцовых переворотов
После окончания периода царствования Петра I концепция читателя подвергается изменениям, связанным со сменой детерминант и условий развития общественной системы. Россия утратила мощную направляющую социокультурной динамики в лице Петра Великого: дворцовые перевороты ввергли страну во флуктуационное пространство, область повышенной неопределенности и непредсказуемости развития общественной системы. После «сжатия» наступила «разреженность» социокультурного пространства; как и в начале XVII столетия, после сверхнапряжения центростремительных сил последовал немедленный функциональный ответ сил центробежных. В результате тотального контроля над социальным и духовно-культурным миром наступил неизбежный хаос в самой тяжелой форме - на макроуровне общественной системы. Как заметил И.В. Кондаков, пеіровский абсолютизм «имел своим непосредственным следствием череду легких и безответственных дворцовых переворотов, хозяйственный и культурный развал, беспредел коррумпированной бюрократии, «бироновщину» - все признаки государственно-политической и нравственной нестабильности российского общества» (237, с. 25).
Концепция читателя, попавшая в разреженное социокультурное пространство, характеризующееся утратой государственных интересов в области книжного дела и отсутствием стратегии его развития, оказалась как бы выпущенной из рук. Развитие книжного дела в этот период носит инерционный характер; с одной стороны, оно продолжает «работать» на реализацию петровских замыслов, а с другой, испытывает на себе воздействие случайных, временных факторов и в то же время начинает самоорганизовываться, обнаруживая имманентные, только ему присущие особенности.
В этих социокультурных рамках видоизменяется и концепция читателя: освободившись от жесткого давления сверху и не имея постоянной «подпитки» со стороны властных структур, она начинает «выравниваться», приходить в соответствие с культурными запросами общества. Ее динамика в этот период показывает, какие линии развития культуры были действительно необходимы для данного этапа общественного процесса, какие носили преждевременный, насильственный характер, а какие, напротив, не развивались в ущерб интересам и культурным потребностям определенной части населения.
Важно отметить, что период от смерти Петра и до воцарения Екатерины II характеризовался не одной, а как минимум двумя типологически различными социокультурными ситуациями. Для первой из них, получившей название «бироновщины», были характерны преимущественно центробежные тенденции. Побеждали силы распада, хаоса; частые дворцовые перевороты и слабость властных структур исключали возможность выработки государственной стратегии книжного дела, которая бы детерминировала развитие представлений о читателе. Концепция читателя в этот период целена 126 правленно не формировалась, но, тем не менее, бытовала в общественном сознании и подчинялась логике его эволюции.
Для социокультурной ситуации периода правления Елизаветы Петровны характерно зарождение центростремительных тенденций, перемещение книжной культуры ближе к центру государственной жизни, укрепление и создание новых социальных институтов, определявших ее развитие. После «распада» времен «бироновщины» начинается постепенное «сжатие» социокультурного пространства; синусоида развития книжного дела начинает устремляться вверх.
Итак, для бытования концепции читателя в период «бироновщины» определяющими были три тенденции: невнимание государственной власти к книжному делу, ориентация последнего на нужды иностранного читателя в России и за ее пределами, а также усиление роли Академии наук в издании, распространении литературы и формировании круга чтения российского читателя.
О первой тенденции свидетельствует то, что после Петра книга, по выражению М.Н. Куфаева, «замирает»: в первое пятилетие количество издаваемых книг резко сократилось (277). В соответствии с дискриминационными по отношению к книжному делу указами, в 1727 г. были упразднены крупные типографии: Санкт-Петербургская и типография Александро-Невского монастыря (344).
Книжное дело развивалось в условиях экспансии иностранных культур - преимущественно немецкой и французской. Экспансия была и при Петре, но тогда она инициировалась монархом в интересах России и он сам фильтровал поступающий информационный поток, а в период «бироновщины» во властных структурах не было «фильтров», нарушающих информационное разнообразие в соответствии с государственными интересами. Поэтому «сброс» со стороны диссипативных структур, каковыми были западные страны, в особенности Франция и Германия, осуществлялся в открытую систему российского общества и контролировался лишь малым кругом иностранцев, приближенных к царскому трону.
Наиболее значимыми, приоритетными читателями признаются иностранцы, что отражается на издании и распространении книг. И.Д. Шумахер стремился печатать как можно больше книг для отправки за границу; при определении репертуара книгоиздания Академия наук в первые годы своего существования ориентировалась преимущественно на зарубежный книжный рынок. Было приостановлено печатание книг на русском языке в типографии Академии наук, а издание некоторых научных книг на русском языке было и вовсе под запретом (242, 346). Лучшие книжные собрания были у иностранцев, приближенных к царскому трону: А.И. Остермана, Б.Х. Мини-ха, К.Л. Мегдена и др. (344).
Радикализм декабристов и революционно настроенных разночинцев как основа формирования радикально-революционной концепции читателя
Либеральные настроения, царившие в александровскую эпоху, создали условия для развития радикализма, порождения бунтарских настроений, что не замедлило сказаться на формировании радикально-революционной концепции читателя, подразумевающей использование читательской деятельности как одного из ресурсов коренного изменения существующего социального порядка.
Пример тому - формирование в пропитанном либеральными настроениями Московском университете и созданном на волне либерализма Царскосельском лицее будущих декабристов - И.И. Пущина, А.А. Дельвига, В.К. Кюхельбекера и др. В доносе одного из чиновников того времени значилось, что «молодой вертопрах» (т.е. лицеист - В.А.) знал «все дерзкие и возмутительные стихи и самые сильные места из революционных сочинений» (133, с. 364).
Радикально-революционные представления о читателе и его деятельности были направлены против сложившегося социального порядка. Они вырабатывались группой дворян, стремившихся к установлению республиканской формы правления и отражали их самопредставление.
Для этих представлений большое значение имело противостояние образованного дворянства самодержавию. Социальные корни оппозиционности дворянства обнажил исследователь дворянской культуры М.А. Лившиц: «Многовековое противостояние власти выработало в нем чувство человеческого достоинства, а непрерывное разорение сблизило с народом. Таким образом, в России возник класс людей, образованием сближенных с Европой, традицией - с русской деревней, материальным положением - с «третьим сословием» и унаследовавших от предков вековое сопротивление власти и чувство собственного достоинства. Эта среда закономерно порождает бунтарские настроения, в частности, декабризм» (336, с. 23). Глубинную причину революционной настроенности дворян М. Лифшиц видит в том, что эта группа особенно обостренно воспринимала давление «сверху», исходящее от централизованной деспотии и давление «снизу», осуществляемое страдающим от крепостничества крестьянством. Поиски путей выхода из столь затруднительной ситуации вынуждали эту группу дворян искать примеры политического переустройства общества по аналогии с западноевропейской демократией. Волна революций во Франции, Англии, Италии, Испании дала надежду на возможность создания общественного строя, освобожденного от «тормоза» самодержавно-крепостнической системы. Отечественная почва для радикализма была подготовлена идеями Н.И. Новикова, А.Н. Радищева (617).
Радикально-революционная концепция дворянского читателя также была одной из трансформаций екатерининской концепции читателя, являясь во многом порождением самой монархии. Сословные права, льготы, возможности просвещения, дарованные Екатериной II дворянству, во многом способствовали появлению декабристов. Н.Я. Эйдельман заметил, что без Муравьевых, которые просвещают, никогда бы не появились Муравьевы, которых вешают (614). На эту преемственность указывал и М.Н. Куфаев: «веселая космополитическая сентиментальность екатерининских вольно 187 думцев в декабристах превратилась в патриотическую скорбь; идеи, служившие украшением для вольтеровского ума, обросли плотью и выразились в практических стремлениях ...» (277, с. 71).
Важно подчеркнуть, что радикально-революционная концепция дворянского читателя создавалась самим радикальным дворянством, его идеологами и отражала самопредставление этой категории читателей. Будущие декабристы были идейно близки раннему Александру I: утопическая александровская «революция сверху» и декабристская утопия «снизу» - это два вектора, направленные друг к другу (327). Однако более поздняя ориентация монархии на консервативно-охранительные, реакционные меры усилила оппозиционность дворянства, придала ей революционный характер.
Для радикального дворянства был характерен строгий, даже несколько суровый стиль жизни. Если либералы старались превратить жизнь в праздник, то для декабристов она была служением отечеству; в этой среде формировалось широкое культурное «мы», принадлежность к которому определялась серьезностью, гражданственностью, отказом от условностей света и стремлением объединить усилия в деле общественного переустройства, в том числе - посредством читательской деятельности, участия в издании и распространении книги (317).
У радикально настроенных дворян книжность была в «строе души»: они выросли в семьях, где сложился культ слова и книги, а чтение было главной формой воспитания (615). Чтение, просвещение и прогресс были для них неразделимы. Чтение осознавалось декабристами как острейшая потребность и одно из главных средств общественного переустройства.
Усиление консервативно-охранительной концепции читателя в условиях противостояния радикализму
Консервативно-охранительная концепция читателя во второй половине XIX - начале XX столетия развивалась в традициях николаевско-уваровской идеологии и базировалась на тех же «китах» - православии, самодержавии, народности. Однако в этом пятидесятилетии консерватизм был более осознанным, получил более полноценное философское обоснование и более изощренно регламентировал разные стороны общественной жизни, в том числе - читательскую деятельность.
Мощная интеллектуальная подпитка консервативно-охранительной концепции читателя осуществлялась бурно развивавшейся в это время философской консервативной мыслью, связанной с именами Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, М.О. Меньшикова и др. Каждый из них сформулировал важные для консервативно-охранительной идеологии положения, которые оказались значимыми для развития соответствующих представлений о читателе и его деятельности.
Развиваясь как духовный противовес радикализму, российский консерватизм был направлен на удержание и сохранение национальных традиций и ориентировался на поддержание государственности и православного учения (184).
Н.Я. Данилевский обосновал необходимость «самозамыкания русской мысли», развил «русскую идею» как славянофильское учение. К.Н. Леонтьев вдохновенно доказывал необходимость крепкой монархической государ 254 ственности, консервации общественного устройства и сохранения его на стадии «первоначальной простоты». Он восклицал: «О, ненавистное равенство! О, подлое однообразие! О, треклятый прогресс!» (80, с.97). Его кредо поддержания общественной стабильности - «византизм», самодержавие, православие, отрицание преувеличенных представлений о человеческой личности. КН. Леонтьев считал необходимым «подморозить» Россию, «учиться делать реакцию» и «противодействовать народному образованию» (184). К.П. Победоносцев благоденствие страны видел в сильной власти и духовности народа на основе религиозности, поэтому считал невозможным поддержание общественного порядка при сохранении «разнузданной свободы» для газет и журналов (78, 190). Он укреплял роль церкви в политике самодержавия, последовательно боролся с демократией, препятствовал реформам, занимался народным воспитанием, стремясь возродить в обществе набожность, трезвость, крепкие семейные отношения (175).
В исследуемый период консервативные настроения были сильны и у монархов. Как уже отмечалось, Александр II начал правительственную деятельность с «разрежения» социокультурной ситуации путем либерализации общественной жизни, но уже в 1859 году жаловался на «дурное направление гласности» и оказывал «великое нерасположение к литературе» (618). В соответствии с этим настроением монарха, в 60-е годы для газет и журналов сохранилась старая, «предупредительная» цензура, которая вскоре была переведена в ведение министерства внутренних дел. В 1862г. цензура получила распоряжение, запрещающее допускать к печати сочинения и статьи, излагающие «вредные» учения социализма и коммунизма, способствующие потрясению или низвержению существующего порядка и установлению анархии. Вслед за этим вышел указ Синода о недопущении к печати «вредных» по направлению статей (175). Так, реализуя на практике кредо либерала Б.Н. Чичерина «Либеральные меры и сильная власть», Александр I постепенно сместился ко второй половине этой формулы (386).
Консервативные усилия своего предшественника поддержал Александр III, активно восстанавливавший сословно-бытовые перегородки и то, что он называл «национальными чертами» российского общества. При нем православие и самодержавие были выдвинуты на первый план, «народность» понималась исключительно как «русская народность». Николаю II также было свойственно русофильство, а консерватизм он считал основой государственной политики: «Пусть все знают, что я ... буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охраняли его мой покойный родитель» (195, с. 183-184).
Консервативно-охранительная идеология разрабатывалась и реализо-вывалась с участием таких государственных деятелей как В.Н. Панин, Д.А. Толстой, КВ. Чевкин, М.Н. Муравьев, П.О. Брок, П.А. Валуев, М.Н. Катков.
Сутью развивавшейся в рамках этой идеологии консервативно-охранительной концепции читателя было поддержание посредством чтения благонамеренности, преданности монархии, воспитание патриотизма и религиозной нравственности. В соответствии с консервативно-охранительными представлениями в печати нельзя было позволять неуважение к христианской религии, верховной власти, основным законам государственным; запрещалось то, что нарушало народную нравственность и честь частных лиц (472).
Как видим, суть консервативно-охранительной концепции читателя почти не изменилась, но поддерживающие ее регулятивные усилия стали более изощренными.
Были предприняты специальные меры для роста проправительственной периодики: создавались официозные органы, выступавшие в обличьи частных изданий (журнал «Северная почта», газеты «Голос», «Неделя»). Правительство организовало выпуск газеты «Русский рабочий» - духовно-нравственного органа, замаскированного под нелегальный. Практиковались также щедрые субсидии на проправительственную печать: дотации давались журналу «Гражданин», поддерживались материально «Московские ведомости» М.Н. Каткова (78). Для вознаграждения благомеренных журналов и писателей министерство народного просвещения ежегодно выделяло крупную сумму - 300 000 рублей серебром (175).
Более того, тайная полиция от охранительства перешла к контрпропаганде. На деньги русского правительства В.Вольфсон издавал «Russische Revue» - о жизни в России. Аналогичные издания выходили в Париже, Мюнхене (Там же). Целью этих изданий было создание «правильных» представлений о жизни страны, гармонии власти и основной массы населения.
В то же время предпринимались регулятивные усилия с целью ограждения читателей от оппозиционной правящему режиму литературы. По инициативе Главного управления печати и при участии министерства внутренних дел в 60-е гг. XIX века выявлялась распространенность различных газет среди основных категорий населения. Особое внимание уделялось востребованности у читателей газет, подвергавшихся административным взысканиям и судебным преследованиям (31).
Похожие диссертации на Динамика концепции российского читателя (Конец X - начало XXI вв.)
