Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Осуществление процессуальных прав судом 12
1.1 Закрепление правового положения суда в действующем процессуальном законе 12
1.2 Проблемы квалификации ненадлежащего выполнения судьей его профессиональных обязанностей и ответственности за вред, причиненный действиями (бездействием) суда 50
Глава 2. Осуществление процессуальных прав сторонами и третьими лицами 76
2.1 Правовое регулирование осуществления процессуальных прав сторонами и третьими лицами 76
2.2 Типичные проявления злоупотреблений сторон и третьих лиц процессуальными правами и меры по их преодолению 101
Глава 3. Осуществление процессуальных прав иными участниками процесса 133
3.1 Осуществление процессуальных прав прокурором, лицами, обращающимися в суд с заявлениями в защиту прав, свобод и законных интересов иных лиц, и органами, вступающими в процесс для дачи заключения по делу 133
3.2 Осуществление процессуальных прав представителями и иными лицами, способствующими осуществлению правосудия 144
Заключение 169
Приложение 1 177
Приложение 2 179
Библиография 181
- Проблемы квалификации ненадлежащего выполнения судьей его профессиональных обязанностей и ответственности за вред, причиненный действиями (бездействием) суда
- Правовое регулирование осуществления процессуальных прав сторонами и третьими лицами
- Типичные проявления злоупотреблений сторон и третьих лиц процессуальными правами и меры по их преодолению
- Осуществление процессуальных прав прокурором, лицами, обращающимися в суд с заявлениями в защиту прав, свобод и законных интересов иных лиц, и органами, вступающими в процесс для дачи заключения по делу
Введение к работе
Актуальность исследования
В соответствии с частью 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.
В связи с изложенным одной из важнейших задач является более детальная регламентация объема прав и обязанностей участников гражданских правоотношений и гражданского процесса, с тем, чтобы не допускать недобросовестного использования ими своих процессуальных прав и побудить их под угрозой конкретных санкций к добросовестному поведению.
Обращение к нормам материального права показывает, что Часть первая ГК РФ содержит специальные нормы, посвященные осуществлению гражданских прав и пределам такого осуществления.
Что же касается регулирования пределов осуществления процессуальных прав, то процессуальный кодекс соответствующей нормы не содержит, что, по мнению автора, отрицательно сказывается на эффективности судопроизводства по гражданским делам.
К обстоятельствам, обусловившим выбор темы настоящего диссертационного исследования, относятся обнаруженные автором в процессе осуществления профессиональной деятельности пробелы и противоречия действующего материального и процессуального закона, создающие предпосылки для недобросовестных действий участников гражданского судопроизводства, и, как следствие, снижающих эффективность функционирования судебной системы в целом.
Представляется, что одним из путей совершенствования действующего законодательства является теоретическая разработка и последующее включение в текст закона дефиниций наиболее распространенных проявлений злоупотреблений процессуальными правами.
В связи с этим требуется скорейшее изменение редакции ряда специальных норм, с тем, чтобы исключить имеющиеся между ними противоречия, позволяющие недобросовестным участникам процесса (гражданам, юридическим лицам и их представителям) ущемлять права противоположной стороны, создавая при этом видимость соблюдения закона1.
Судебная практика последних лет вскрыла неединичные случаи недобросовестного поведения судей, разрешающих гражданские дела единолично, либо лиц, входящих в состав коллегиального судебного органа. В связи с этим в более четком законодательном регулировании нуждаются не только порядок и пределы осуществления процессуальных прав участвующих в деле лиц, но и пределы осуществления процессуальных прав суда как единственного участника процесса, обладающего властными полномочиями.
Сказанное, в первую очередь, определяется тенденцией к расширению оснований ответственности государства за вред, причиненный при отправлении правосудия в связи с принятием Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 января 2001 г. № 1-П и, как следствие, назревшей необходимостью разграничения различных видов поведения суда (судьи), повлекших причинение вреда, с тем, чтобы иметь возможность в зависимости от характера поведения судьи либо применять к нему дисциплинарные санкции в случае грубо-виновного поведения и применять положение о материальной ответственности судьи в порядке регресса, либо ограничиваться устранением вреда за счет государства без применения к судье таких санкций и без возложения на него регрессной ответственности.
Как справедливо указывалось, правильное определение процессуального положения того или иного участника процесса имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, поскольку служит правовым основанием предоставляемых ему законом прав и обязанностей1.
Существование проблемы злоупотребления материальными и процессуальными правами требует дополнительной теоретической разработки и законодательного регулирования правового положения лиц, призванных содействовать осуществлению правосудия, в связи с чем рассмотрение этих вопросов также представляется весьма актуальным.
Степень научной разработанности темы
Вопросы пресечения злоупотреблений субъективными гражданскими правами рассматривались в работах Г. А. Гаджиева, В. П. Грибанова, О. С. Иоффе, В. И. Крусса и др.
Вопросы осуществления гражданских процессуальных прав сторон и суда затрагивались в научных трудах А. Т. Боннера, М. А. Викут, Р. Е. Гукасяна, А. А. Добровольского, И. М. Зайцева, Г. Л. Осокиной, И. В. Решетниковой, В. К. Пучинского, М. К. Треушникова, М. С. Шакарян, В. М. Шерстюка, В. В. Яркова и ряда других исследователей.
Различные проявления недобросовестного поведения участников гражданского процесса изучались и анализировались С. Ф. Афанасьевым, Л. В. Бойцовой, М. А. Гурвичем, Н. В. Зейдером, В. М. Жуйковым, А. Г. Коваленко, К. С. Юдельсоном и др.
Вместе с тем, несмотря на значительное число исследований отдельных аспектов проблемы, можно констатировать, что вопросы, связанные с заявленной темой, не получили комплексного освещения в рамках одной теоретической работы и не нашли надлежащего отражения в действующем законодательстве.
Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения, возникающие в сфере осуществления участниками гражданских правоотношений процессуальных прав и исполнения ими процессуальных обязанностей.
Предмет исследования составляют нормы международного права, конституционные и собственно гражданские и гражданские процессуальные нормы, регулирующие особенности реализации прав различными участниками гражданского процесса, возникновения у них обязанностей и последствий неисполнения этих обязанностей, а также тенденции развития российского законодательства в указанной области.
Целью диссертационного исследования является теоретико-прикладное изучение и комплексный анализ проблем, связанных с правовым регулированием осуществления участниками гражданских правоотношений их процессуальных прав, и разработка предложений по совершенствованию законодательства в данной сфере.
В соответствии с целью определены следующие задачи:
- определить степень и уровень теоретической разработанности темы;
- исследовать особенности правового регулирования пределов осуществления гражданских и гражданских процессуальных прав различными участниками гражданского судопроизводства;
- оценить относящиеся к теме исследования правовые нормы на предмет соответствия их нормам международного права, Конституции Российской Федерации, а также основным принципам гражданского права и процесса;
- обобщить различные проявления недобросовестного поведения и способы их преодоления в судебной практике по гражданским делам;
- разработать предложения и рекомендации по совершенствованию законодательства в указанной области.
Методология и методика исследования.
Основу методологии настоящей работы составляют общенаучные методы - системный анализ правоотношений, в сфере осуществления участниками гражданских правоотношений процессуальных прав и исполнения ими процессуальных обязанностей, а также диалектическая теория познания.
В диссертационном исследовании активно использовались и частнонаучные методы: системно-структурный, сравнительно-правовой, логико-теоретический, технико-юридический, исторический. При анализе отдельных правовых явлений и формулировании понятий применялись законы формальной логики.
Сочетание указанных методов позволило осуществить наиболее полный научный анализ исследуемого явления, выявить его сущность, определить недостатки правового регулирования и сформулировать предложения по совершенствованию законодательства, регламентирующего осуществление прав участниками гражданского процесса.
Теоретическую основу диссертационного исследования образуют научные труды ведущих специалистов в области гражданского права и процесса, в области теории государства и права, а также других отраслей научного знания.
В работе использованы труды С. С. Алексеева, С. Ф. Афанасьева, Л. В. Бойцовой, А. Т. Боннера, В. В. Бутнева, М. А. Викут, Г. А. Гаджиева, В. П. Грибанова, Р. Е. Гукасяна, М. А. Гурвича, А. А. Добровольского, П. Ф. Елисейкина, Г. А. Жилина, В. М. Жуйкова, И. М. Зайцева, Н. В. Зейдера, С. А. Ивановой, И. М. Ильинской, О. С. Иоффе, А. Г. Коваленко, К. И. Комиссарова, В. И. Крусса, А. А. Мельникова, Г. Л. Осокиной, В. К. Пучинского, И. В. Решетниковой, В. М. Семенова, А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого, М. К. Треушникова, Л. В. Тумановой, А. В. Цихоцкого, Н. В. Ченцова, Н. А. Чечиной, Д. М. Чечота, М. С. Шакарян, В. М. Шерсткжа, С. А. Шишкина, К. С. Юдельсона, В. В. Яркова.
Научная новизна диссертационного исследования.
Данный труд представляет собой одно из первых комплексных монографических исследований сложной проблемы - пределов осуществления процессуальных прав участниками гражданских правоотношений.
Научная новизна работы заключается в следующем:
разработаны критерии для отграничения судебного злоупотребления, влекущего персональную ответственность судьи, от судебной ошибки, влекущей лишь ответственность государства за вред, причиненный при отправлении правосудия;
предложена трактовка понятия «злоупотребление процессуальными правами», которая может быть использована в практической деятельности для квалификации и последующего пресечения ненадлежащего процессуального поведения;
- произведен детальный анализ различных злоупотреблений процессуального права: сутяжничества или обращения в суд с целью, противоречащей целям гражданского судопроизводства, в том числе, с целью добиться применения обеспечительных мер, существенно ущемляющих законные интересы другой стороны), действий, направленных на искусственное изменение подсудности спора, умышленного затягивания процесса, и представления недостоверных доказательств;
- предложены изменения в действующие законы, направленные на пресечение перечисленных злоупотреблений;
- аргументирована целесообразность включения в некоторые специальные нормы материального закона указаний на перечень лиц, могущих быть надлежащими сторонами по делу, а также на перечень допустимых доказательств по той или иной категории гражданских дел. Основные положения, выносимые на защиту:
1. Разделяя позицию Конституционного Суда Российской Федерации, высказанную в Постановлении от 25 января 2001 г. № 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И. В. Богданова, А. Б. Зернова, С. И. Кальянова и Н. В. Труханова»1, предлагается в ее развитие предусмотреть в гражданском кодексе обязанность судьи возместить вред, причиненный грубыми нарушениями процессуальных норм, а также волокитой по вине судьи, в порядке регресса перед Российской Федерацией.
2. Гражданские процессуальные права суда должны осуществляться в соответствии с целями и задачами гражданского судопроизводства, с требованиями разумности и справедливости, с тем чтобы обеспечить фактическое равенство лиц, участвующих в деле, перед законом и судом. Соответствующее положение предлагается внести в Раздел I ГПК РФ.
3. Одним из средств упрощения задачи суда по распределению между сторонами обязанностей по доказыванию юридически значимых обстоятельств может служить включение в тексты материально-правовых актов указаний на перечень юридически значимых обстоятельств и надлежащие средства их доказывания по конкретным видам гражданских правоотношений, подобно тому, как это сделано в ч. 1 ст. 152 и ч. 1 ст. 162 ГКРФ.
4. Следует расширить и дополнить право суда на осуществление самоконтроля, наделив судью полномочиями по отмене собственных определений, выносимых на стадии принятия заявления, а также на стадии подготовки дела к судебному разбирательству (в части распределения между участвующими в деле лицами обязанностей по доказыванию и в части возложения на сторону или другого участника процесса обязанности по предоставлению конкретного доказательства).
5. Судье, как непосредственно рассмотревшему дело, так и рассматривающему другие связанные с ним дела, следует предоставить право инициировать возбуждение надзорного производства с целью отмены неправосудных судебных постановлений по гражданским делам по основаниям, перечисленным в пунктах 1, 3-8 части 2 статьи 364 ГПК РФ.
6. Под злоупотреблением процессуальными правами сторон и третьих лиц следует понимать особый тип правонарушения, связанный с умышленным использованием управомоченным лицом допустимых законом процессуальных средств для достижения целей, несовместимых с целями и задачами гражданского судопроизводства.
7. В целях пресечения попыток недобросовестных истцов (заявителей) искусственно изменить подсудность гражданского дела целесообразно включить перечень надлежащих сторон по той или иной категории дел в текст соответствующих статей материального закона.
8. Исключение представителя из перечня лиц, подлежащих извещению судом о времени и месте судебного разбирательства (статья 113 ГПК РФ), находится в противоречии с требованиями статей 6 и 12 ГПК РФ, закрепляющих принципы состязательности и равенства сторон. В связи с изложенным представитель по-прежнему должен извещаться судом о времени и месте судебного разбирательства.
Теоретическая и практическая значимость работы Содержащиеся в диссертации выводы и предложения могут быть использованы законодателем при совершенствовании положений действующего ГПК РФ, а также при подготовке проектов подзаконных нормативных актов, обеспечивающих техническую сторону обеспечения правосудия по гражданским делам.
Проблемы квалификации ненадлежащего выполнения судьей его профессиональных обязанностей и ответственности за вред, причиненный действиями (бездействием) суда
В соответствии с частью 2 статьи 1070 ГК РФ вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу. На протяжении длительного времени вопрос об основаниях и пределах возмещения государству вреда, причиненного гражданину при отправлении правосудия, чаще исследовался применительно к последствиям необоснованного осуждения2. Вместе с тем, ни наименование статьи 1070 ГК РФ, ни текст части 2 указанной статьи такого ограничения не содержит, а потому вопрос о возмещении государством вреда может быть поставлен и в случае, когда вред причинен при отправлении правосудия по гражданскому делу. Более того, в юридической литературе не раз отмечалось, что «уголовно не наказуемые, но незаконные виновные действия (или бездействие) судьи в судопроизводстве (нарушение разумных сроков судебного разбирательства, несвоевременное вручение заинтересованным лицам процессуальных документов, неправомерная задержка исполнения и т. п.), причинившие вред конкретным лицам, должны рассматриваться как нарушение права на справедливое судебное разбирательство. И это предполагает необходимость компенсации пострадавшим лицам независимо от того, установлена ли уголовная вина судьи или нет1.
А. В. Цихоцкий, анализируя различные аспекты проблемы повышения эффективности правосудия по гражданским делам, в качестве одного из них также отмечал необходимость совершенствования законодательства об ответственности государства за неэффективное правосудие2.
По мнению Л. В. Бойцовой, «гражданская ответственность судьи должна наступать только в исключительных случаях серьезного пренебрежения обязанностями, -явных злоупотреблений и грубой небрежности. Тем не менее, необходимо закрепить в законодательстве положение о том, что судьи отвечают в порядке регресса перед государством за ущерб, причиненный при осуществлении правосудия. Важно предусмотреть особенности ответственности за различные виды актов судей: за сугубо судебную деятельность по вынесению решений, за действия, отличные от судебной деятельности (например, административную деятельность)».1
Правомерность такого толкования норм права об ответственности, в том числе и персональной, за вред, причиненный при отправлении правосудия, нашла свое объективное подтверждение в практике Конституционного Суда Российской Федерации.
Так, в Определении от 25 октября 1999 года «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Усманова Рафаэля Раисовича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 части 2 статьи 129 ГПК РСФСР и пунктом 2 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации указал, что вопрос о соотношении неприкосновенности судей и правил их привлечения к ответственности уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В Постановлении от 7 марта 1996 года по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что особый статус судей не влечет освобождения их от ответственности; при наличии достаточных оснований и с соблюдением установленных в федеральном законодательстве процедур судья за допущенные им нарушения законов может быть привлечен как к уголовной, так и к иной ответственности.
Таким образом, положения статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» не могут быть истолкованы как препятствующие защите прав граждан от злоупотреблений властью и осуществлению гражданами их права на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба в соответствии со статьей 52 Конституции Российской Федерации.
В то же время, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что введение, дополнительно к существующим, других механизмов привлечения судей к ответственности, а также конкретизация порядка судебного обжалования решений об отказе в привлечении их к ответственности, включая материальную, относятся к компетенции законодателя, а не Конституционного Суда Российской Федерации. Такая правовая позиция, фактически содержащая ответ на поставленный в жалобе гражданина Р. Р. Усманова вопрос, сохраняет свою силу.
Установленная пунктом 2 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» юридическая гарантия независимости и неприкосновенности судей не затрагивает закрепленного статьей 46 Конституции Российской Федерации права граждан на судебную защиту, а также прав, вытекающих из содержания статей 45, 52 и 53 Конституции Российской Федерации, так как действующим законодательством прямо предусмотрена возможность рассмотрения дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами и должностными лицами, в судебном порядке согласно статье 1070 ГК Российской Федерации1.
Правовое регулирование осуществления процессуальных прав сторонами и третьими лицами
Законодательное регулирование возможности ограничения процессуальных прав и обязанностей лиц, перечисленных в наименовании настоящей главы, претерпело изменения в процессе развития советского, а затем российского процессуального права.
В соответствии со статьей 6 ГПК РСФСР 1922 г. стороны были обязаны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами, при этом устанавливалось, что «всякие злоупотребления и заявления, имеющие целью затянуть или затемнить процесс, немедленно пресекаются судом»1.
В действовавшей до 2003 г. статье 30 ГПК РСФСР 1964 г., равно как и в ныне действующей части 1 статьи 35 ГПК РСФСР содержится лишь требование к лицам, участвующим в деле, добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами.
Между тем, представляется, что употребление одного лишь понятия добросовестности применительно к пределам осуществления процессуальных прав нельзя признать абсолютно удачным.
Так, во-первых, понятие добросовестности, равно как и противоположное ему понятие недобросовестности, относятся в гораздо большей мере к категориям морали, нежели права.
С одной стороны, использование правом моральных категорий абсолютно закономерно, поскольку «с точки зрения общей системы ценностей, сложившихся в современном обществе, право должно отвечать требованиям морали», а «основным постулатом, определяющим сам феномен права, остается воплощение в правовой материи, во всех его подразделениях требования справедливости, равной меры и равного юридического подхода, которое в юридической области трансформируется в важнейшее правовое начало — необходимость справедливого права и справедливого его применения — правосудия»1.
С другой стороны, определение правовых понятий при помощи категорий морали создает определенную сложность в последующем применении соответствующих правовых норм именно в силу того, что представления о морали не зафиксированы документально, а в сознании людей могут быть истолкованы весьма различно. На такое свойство моральных категорий, в отличие от правовых, неоднократно указывалось в многочисленных трудах по теории права2.
В нормах гражданского права категория «добросовестности» представлена несколько более широко, однако и здесь ее толкование представляет собой значительную сложность, на что также обращают внимание авторы-цивилисты3.
Еще одну трудность в практическом применении норм о пределах осуществления процессуальных прав составляют, по нашему мнению, проблемы, связанные со способами доказывания соответствующего поведения участников процесса.
В подтверждение последнего из приведенных доводов достаточно сослаться на практику единственного употребления понятия «недобросовестно» в действующем Гражданском процессуальном кодексе.
Статья 99 ГПК РФ «Взыскание вознаграждения за потерю времени» гласит: «Со стороны, недобросовестно заявившей неосновательный иск или спор относительно иска либо систематически противодействовавшей правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела, суд может взыскать , в пользу другой стороны компенсацию за фактическую потерю времени. Размер компенсации определяется судом в разумных пределах и с учетом конкретных обстоятельств». Приведенную правовую норму, которая, за исключением особенностей построения фразы, аналогична содержанию ранее действовавшей статьи 92 ГПК РСФСР, вряд ли можно признать действенной. Так, в ходе изучения кассационной и надзорной практики Тверского областного суда за 1996-2004 годы фактов удовлетворения судами области требования выигравшей дело стороны о возмещении затрат за потерю времени не установлено1. Единственное решение суда первой инстанции, которым соответствующее требование стороны было удовлетворено, отменено в указанной части определением судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда с направлением дела на новое рассмотрение, при новом рассмотрении требование о взыскании вознаграждения за потерю рабочего времени оставлено районным судом без удовлетворения1. Объяснение такого явления можно найти в работе А. Рязановой, справедливо полагающей, что содержащиеся в статье 92 ГПК РСФСР формулировки нереальны, «поскольку, например, недобросовестность стороны доказать практически невозможно»2.
Типичные проявления злоупотреблений сторон и третьих лиц процессуальными правами и меры по их преодолению
Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных проявлений выхода за пределы процессуальных прав сторон и третьих лиц, следует, подытоживая приведенные выше соображения, сформулировать общее определение, которое бы, во-первых, будучи включено в текст процессуального закона, позволило бы квалифицировать подобное поведение, отграничив его от правомерных действий сторон и третьих лиц, а во-вторых, позволило бы отличать одно злоупотребление от другого, что необходимо при выборе конкретной процессуальной санкции.
По нашему мнению, такое понятие, как злоупотребление процессуальным правом, в большей мере, нежели понятие добросовестности, могло бы способствовать как теоретическому определению понятия выхода за пределы осуществления процессуальных прав, так и законодательному пресечению попыток такого выхода.
Сказанное, по мнению автора, обусловлено, с одной стороны, достаточно подробной теоретической разработкой соответствующего понятия в материально-правовых отраслях юридического знания, с другой - существованием сложившейся практики использования понятия «злоупотребления правом», закрепленного не только в нормах материального права Российской Федерации1, но и в положениях Конвенции о защите прав человека и основных свобод.2.
Опираясь на приведенные выше теоретические определения злоупотребления правом, представляется целесообразным определить злоупотребление процессуальным правом сторон и третьих лиц как особый тип правонарушения, связанный с умышленным использованием управомоченным лицом допустимых законом процессуальных средств для достижения целей, несовместимых с целями и задачами гражданского судопроизводства. П. П. Колесов определяет процессуальные средства как «правовые инструменты, с помощью которых приводится в движение судебный механизм по защите разных по своей отраслевой принадлежности и характеру нарушения субъективных прав».1
Применительно к действиям участвующих в деле лиц под процессуальными средствами следует понимать все разрешенные законом процессуальные действия, например: заявление ходатайств, возражение против ходатайств других лиц, изменение предмета или основания иска, представление доказательств, участие в прениях, обжалование судебных актов. Очевидно, что указанный перечень не является и не может быть исчерпывающим в силу существования принципа допустимости любых действий, прямо не запрещенных законом.
Что же касается целей и задач гражданского судопроизводства, то указанные понятия не нуждаются в дополнительном теоретическом определении, поскольку урегулированы законодательно. Так, в соответствии со статьей 2 ГПК РФ, задачами гражданского судопроизводства являются правильное и своевременное рассмотрение и разрешение гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, прав и интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений. Гражданское судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к закону и суду.
Рассмотрим теперь, какие санкции и неблагоприятные последствия в узком смысле этого слова предусмотрены в законе для конкретных проявлений процессуальной недобросовестности сторон и насколько они действенны.
В производстве 4 районных судов г. Твери в период с 1996 по 2003 год- находилось несколько сотен дел и материалов, инициированных одним и тем же гражданином В.
В качестве ответчиков (либо заинтересованных лиц по делам, рассматривавшимся в порядке ранее действовавшей Главы 24-1 ГПК РСФСР) выступали органы внутренних дел, прокуратуры, Управления Судебного департамента, суды, органы службы занятости, почтамта, а также отдельные должностные лица указанных органов.
Не только решения, но и определения об отказе в принятии заявлений, об оставлении их без движения, о прекращении, приостановлении производства по делам, оставлении их без рассмотрения, но и отдельные процессуальные действия В. обжаловал в суд кассационной инстанции1.
В 2001-2003 годах только судом кассационной инстанции рассмотрено 25 дел с участием гражданина 3, а также его частных жалоб на определения об отказе в принятии заявлений и жалоб2.
Приведенные примеры иллюстрируют один из видов злоупотребления правом, как правило, совершаемого стороной, инициирующей иск.
В. М. Жуйков, анализируя вопросы защиты прав, свобод и охраняемых законом интересов граждан и юридических лиц и подчеркивая при этом огромную важность обеспечения доступа к правосудию, вместе с тем, отмечал: «Все чаще и чаще в суды обращаются с явно неправомерными требованиями - требованиями, не имеющими никакого отношения к правам, свободам или охраняемым законом интересам заявителей, преследующими цель не защитить свои права (их просто нет), а использовать суд в качестве политической трибуны, средства сведения личных счетов и тому подобное: об оспаривании результатов выборов в органы государственной власти субъектов РФ, на территории которых заявители не проживают и в которых они не участвовали и не могли участвовать, об оспаривании указов Президента РФ о назначении должностных лиц, об оспаривании сделок, в которых заявители не участвовали и которые на их правах и обязанностях не отражаются, об оспаривании записей актов гражданского состояния в отношении посторонних лиц, даже о расторжении брака, заключенного, например, одним из родителей заявителя, и т.д. и т. п.»1.
Осуществление процессуальных прав прокурором, лицами, обращающимися в суд с заявлениями в защиту прав, свобод и законных интересов иных лиц, и органами, вступающими в процесс для дачи заключения по делу
Лица, перечисленные в заглавии настоящего параграфа, объединены нами для рассмотрения в одну группу, исходя из весьма схожего объема их прав и обязанностей по действующему процессуальному закону.
В частности, статья 45 ГПК РФ, посвященная роли прокурора в гражданском процессе, предусматривает его право обратиться в суд с заявлением в защиту прав, свобод и законных интересов граждан, неопределенного круга лиц или интересов Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований, а также возможность вступления прокурора в процесс и дачи заключение по делам о выселении, о восстановлении на работе, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и другими федеральными законами, в целях осуществления возложенных на него полномочий.
Таким образом, прокурор в одних случаях выполняет функцию лица, обращающегося в суд в защиту прав, свобод и законных интересов иных лиц, а в других - функцию органа, вступающего в процесс для дачи заключения по делу.
При этом объем прав и обязанностей прокурора, обращающегося в суд за защитой прав, свобод и законных интересов иных лиц, предусмотренный в части 2 статьи 45 ГПК РФ, практически совпадает с содержанием части 2 статьи 46 ГПК РФ.
Отсутствуют принципиальные расхождения и между описанием в части 3 статьи 45 ГПК РФ оснований вступления в процесс прокурора для дачи заключения по делу и описанием таких оснований в отношении государственных органов и органов местного самоуправления, содержащимся в части 1 статьи 47 ГПК РФ.
При этом в целом ряде норм, регулирующих рассмотрение дела в порядке искового производства, а также дел, возникающих из публичных правоотношений, апелляционное и кассационное обжалование судебных постановлений, а также обжалование их в порядке надзора, законодатель одинаково регулирует как возможные процессуальные действия рассматриваемых участников процесса, так и последствия совершения или несовершения ими этих процессуальных действий.
К таким примерам можно, в частности, отнести соответствие друг другу: последствий отказа от заявления, поданного в защиту законных интересов другого лица - часть 2 статьи 45 и часть 2 статьи 46 ГПК РФ (О чем свидетельствует отсылочный характер последнего предложения части 2 статьи 46 ГПК РФ), порядка дачи заключения до прений сторон -статья 189 ГПК РФ. Ранее согласно статье 187 ГПК РСФСР прокурор давал заключение по существу дела в целом после судебных прений, поскольку заключение прокурора было одной из форм осуществления им надзора в гражданском судопроизводстве. В настоящее время в соответствии со статьей 189 ГПК РФ прокурор дает заключение по делу после исследования всех доказательств, то есть до судебных прений, равно как и другие органы, дающие заключение по делу. Описанное изменение в последовательности выступлений лиц, участвующих в деле, рассматривается В. М. Жуйковым как одно из проявлений расширения принципа состязательности, поскольку оно дает сторонам возможность в прениях высказать свое отношение к позиции прокурора, изложенной в заключении1. последовательности участия в прениях в случае обращения с иском - часть 3 статьи 190 ГПК РФ2; оснований возвращения апелляционной или кассационной жалобы (представления прокурора) - статьи 324 и 342 ГПК РФ; оснований возвращения надзорной жалобы (представления прокурора) - статья 380 ГПК РФ. Отмеченное выше сходство правового положения прокурора и лиц, участвующих в деле по основаниям статей 46 и 47 ГПК РФ, позволяет, на наш взгляд, говорить о том, что роль прокурора в гражданском процессе с введением в действие ГПК РФ существенно снизилась. Выступая ранее в качестве представителя надзирающего государственного органа, в настоящее время прокурор сравнялся в правах с представителями других государственных органов и органов местного самоуправления, призванных защищать в процессе чужой интерес.
О сближении правового положения прокурора с другими лицами, участвующими в деле, свидетельствует и содержание части 2 статьи 320, статья 336 и часть 3 статьи 377 ГПК РФ, которыми право прокурора принести апелляционное, кассационное или надзорное представление ограничено лишь теми делами, в которых прокурор участвовал.
Сказанное, в свою очередь, дает основания для постановки вопроса о том, насколько оправданны с точки зрения соблюдения принципов законности и диспозитивности еще сохраняющиеся различия правового положения прокурора и лиц, участвующих в деле на основании статей 46 и 47 ГПК РФ.
Например, в соответствии с частью 3 статьи 131 ГПК РФ, в случае обращения прокурора в защиту законных интересов гражданина в заявлении должно содержаться обоснование невозможности предъявления иска самим гражданином. Невыполнение указанного требования по смыслу статьи 136 ГПК РФ влечет оставление заявления прокурора без движения.
Указанное требование находится в логическом соответствии с положениями части 1 статьи 45 ГПК РФ о том, что заявление в защиту прав, свобод и законных интересов гражданина может быть подано прокурором только в том случае, если гражданин по состоянию здоровья, возрасту, недееспособности и другим уважительным причинам не может сам обратиться в суд.
