Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Анализ российского и зарубежного законодательства, регулирующего недействительные сделки с нарушением требований к субъективной стороне
1. Недействительные сделки с пороком воли в российском законодательстве и судебной практике 21
2. Зарубежное законодательство, регулирующее недействительные сделки с пороком воли 87
ГЛАВА 2. Вопросы совершенствования правового регулирования недействительных сделок на примере статей 174, 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации
1. Недействительные сделки, совершенные под влиянием существенного заблуждения и обмана. 115
2. Недействительные сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы 144
3. Недействительные сделки, совершенные представителем или действующим от имени юридического лица без доверенности органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица, и сделки на крайне невыгодных условиях, совершенные вследствие стечения тяжелых обстоятельств 158
Заключение 183
Список использованной литературы
- Недействительные сделки с пороком воли в российском законодательстве и судебной практике
- Зарубежное законодательство, регулирующее недействительные сделки с пороком воли
- Недействительные сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы
- Недействительные сделки, совершенные представителем или действующим от имени юридического лица без доверенности органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица, и сделки на крайне невыгодных условиях, совершенные вследствие стечения тяжелых обстоятельств
Недействительные сделки с пороком воли в российском законодательстве и судебной практике
Согласно ст. 34 Конституции Российской Федерации1 каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельности своей волей и в своем интересе. Не допускается использование гражданских прав в целях, направленных на недобросовестную конкуренцию и злоупотребление доминирующим положением на рынке2. При этом ст. 15 Конституции Российской Федерации отмечает, что органы государственной власти и местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы. Одним из принципов гражданского права является возможность совершения субъектами права любых сделок, не запрещенных законом, даже если такие сделки прямо не названы в законе, и в определении любых не противоречащих законодательству условий сделки. Гражданское законодательство содержит указания на существование непоименованных договоров, смысл которых выражается в возможности субъектов гражданских отношений заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами3. Данный принцип является основополагающим в отечественном гражданском праве, его содержание, помимо Конституции РФ, базируется на нормах его в рамках принципа свободы договора // Юрид. мир. 2014. № 4. С. 28. международного права, правоприменительной практике международных и отечественных судов, закрепляющих свободу предпринимательской деятельности, свободу перемещения товаров, работ и услуг на территории Российской Федерации1. Но осуществление гражданских прав в состоянии свободы только «для себя» неполноценно и неустойчиво, если не несет в себе стремление к идеалу, находящемуся за его пределами2.
Сделка рассматривается как правомерное волевое действие, цели которого придается правовое значение. К такому мнению приходят практически все цивилисты. Под правомерностью следует понимать непротиворечие совершенного действия нормам и принципам гражданского права3. Анализ законодательства свидетельствует о дозволительной сущности института сделок, который уполномочивает стороны действовать по своему усмотрению и обеспечивает реализацию принципа диспозитивности4. Исходя из данных положений можно сделать вывод о том, что физические и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора5, то есть обладают возможностью сделать добровольное и осознанное волеизъявление, направленное на возникновение, изменение или прекращение гражданских правоотношений, отражающее внутреннюю волю субъекта, обусловленную его охраняемыми законом интересами6. Принцип свободы договора согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации в наибольшей степени соответствует конституционным целям защиты прав и интересов См.: Фоков А. П. Судьям: о реализации принципа свободы договора в правоприменительной граждан и доступности правосудия1 и является одним из основных начал гражданского законодательства России2. Данный принцип в конституционно-правовом смысле предполагает, что регулируемые гражданским законодательством договорные обязательства должны быть основаны на равенстве сторон, автономии их воли и имущественной самостоятельности, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела3. Некоторые авторы предлагают заменить термин «свобода договора» на понятие «свобода сделки», под которой следует понимать установленную законодательством Российской Федерации возможность физических и юридических лиц путем свободного формирования и реализации воли в своем интересе осуществлять действия по установлению, изменению или прекращению гражданских прав и обязанностей4.
Юридические сделки составляют важнейший, наиболее распространенный и многообразный из юридических фактов5 и являются преобладающими основаниями возникновения гражданских прав и обязанностей среди действий граждан и юридических лиц6. Гражданско-правовой институт сделки есть неотъемлемый элемент правового регулирования гражданского оборота, связывающий обязательственное и вещное право, поскольку сделки порождают обязательственные правоотношения, в результате которых приобретаются вещные «Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». Из этого понятия следует, что сделка есть действие субъекта, направленное на гражданско-правовое последствие2. Однако данное определение сделки не содержит указания как на правомерность, так и на то, что сделка должна приводить к тем правовым последствиям, на которые она направлена3. Особенностью сделки является то, что право признает ее и способствует ее осуществлению4. Поскольку сделкой признаются целенаправленные действия субъектов, необходимо определиться с целью, которую преследуют субъекты действий, и установить, насколько их социальная цель совпадает с правовой целью5.
Сделка – необходимое звено гражданского оборота, в основе которого лежит возникновение, изменение и прекращение гражданских правоотношений6. В сфере этих отношений сделки выступают основным средством реализации целей деятельности субъектов хозяйствования7. В сделке проявляется воля участников, направленная на наступление имеющих правовой характер последствий. Совершая сделки, субъекты, как правило, стремятся к достижению имущественного или реже неимущественного результата и к его правовой реализации8
Зарубежное законодательство, регулирующее недействительные сделки с пороком воли
Высший Арбитражный Суд Российской Федерации счел несущественным заблуждение главы фермерского хозяйства относительно источника кредитных ресурсов по кредитному договору с банком. Глава хозяйства желал получить кредит за счет государственных централизованных кредитных ресурсов и на льготных условиях, кредит же ему был выдан за счет централизованных кредитных ресурсов Агропромбанка. В результате заемщик лишился значительной части льгот, предоставляемых государством по централизованным кредитам. Основание для отказа – такое заблуждение не снижает возможности использования кредита по назначению. Кроме того, иных последствий, кроме тех, на которые была рассчитана сделка в момент ее заключения, не возникло2.
Причины возникновения заблуждения не являются существенными для признания сделки недействительной по данному основанию, в том числе если лицо не проявило обычную для деловой практики осмотрительность.
З. обратился в суд с иском к банку о признании недействительным договора поручительства, заключенного между ним и ответчиком, в связи с тем что при заключении договора он неверно понял его условия о солидарной ответственности перед кредитором, поскольку не обладает юридическими познаниями, а работники банка не разъяснили ему термин «солидарная ответственность». Районный суд отказал З. в удовлетворении исковых требований, поскольку установил, что З. был ознакомлен со всеми условиями кредитного договора, заключенного между банком и заемщиком Н., и согласился отвечать за выполнение последним этих условий в том же объеме, как и заемщик. В решении суд со ссылкой на ст. 10 ГК РФ указал, что до подписания договора поручительства истец должен был убедиться в правильности понимания им характера и объема ответственности в случае ненадлежащего исполнения заемщиком кредитного обязательства. Как следует из содержания договора, указанный в нем объем ответственности поручителя изложен в доступных выражениях, не допускающих неоднозначного толкования и не требующих специальных юридических познаний1.
Заблуждение может быть вызвано по вине самого заблуждающегося лица, другой стороны сделки, третьих лиц, а также в силу случайно сложившихся обстоятельств. Недопустимо использование чужой ошибки с расчетом, что именно ее наличие послужит причиной заключения сделки.
Так, суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска о признании сделки недействительной вследствие существенного заблуждения, посчитав что истица выразила желание распорядиться принадлежащей ей собственностью, заключив безвозмездный договор дарения. Истица ссылалась на то, что была введена ответчиком в заблуждение относительно правовой природы сделки, причем один из ответчиков, являющийся ее внучкой, признал данный факт и исковые требования. Суд апелляционной инстанции отменил данное решение, указав, что истица в силу преклонного возраста и действий признавшего иск ответчика была введена в заблуждение относительно правовой природы сделки. Исходя из существенности такого заблуждения для истицы, ее малограмотности, нуждаемости в посторонней помощи, отсутствия иного жилого помещения, значения оспариваемой сделки, судебная коллегия признала недействительным спорный договор дарения и применила последствия недействительности сделки2.
Лицо, не являющееся стороной в сделке, не может заявлять исковые требования о признании сделки недействительной в связи с существенным заблуждением стороны такой сделки, поскольку судить о неправильном формировании воли при заблуждении может только само заблуждающееся гражданскому делу № 33-1967/2013 // Архив Рязанского областного суда. лицо1. Однако в настоящее время правом на оспаривание сделки наделены наследники и правопреемники стороны сделки.
Общим последствием недействительности сделки, совершенной под влиянием заблуждения, является двусторонняя реституция. Закон исходит из презумпции вины заблуждавшейся стороны и связывает с этим ее дополнительную ответственность. Так, сторона сделки, по иску которой сделка признана недействительной, обязана возместить другой стороне причиненные убытки в форме реального ущерба, за исключением случаев, когда контрагент знал или должен был знать о наличии заблуждения, в том числе если заблуждение возникло вследствие зависящих от него обстоятельств. Возмещение убытков выполняет функцию обмена имущественных благ в ситуации, когда исполнение обязательства в его изначальном виде оказалось невозможным2. Подобное регулирование отвечает требованиям добросовестности поведения сторон в гражданском обороте3. В противном случае были бы ущемлены законные интересы добросовестной стороны, не подозревающей о заблуждении контрагента. Кроме того, это вредило бы стабильности гражданского оборота, в котором любая сделка по произвольному желанию недобросовестной стороны могла быть отменена со ссылкой на ее заблуждение. Однако нельзя полностью игнорировать внутреннюю волю заблуждающегося лица. Отсутствие или порок единства воли и волеизъявления должны учитываться при оценке юридической силы сделки. Добросовестно заблуждающаяся сторона должна иметь средства правовой защиты, позволяющие освободить себя от исполнения обязательств, не соответствующих ее подлинной внутренней воле4. Так, в ситуации, когда установлена вина контрагента, он обязан возместить заблуждавшейся стороне причиненные убытки. Если же заблуждение возникло по вине обоих участников сделки, возможно применение смешанной ответственности на основании п. 1 ст. 404 ГК РФ и распределение убытков между сторонами пропорционально степени их вины1. Законодательством не указана форма вины, но очевидно, что речь идет о невнимательности, неосторожности, небрежности. Расходы, непосредственно не связанные с фактом совершения сделки, не подлежат возмещению2. При невозможности возврата полученного по сделке имущества в натуре возмещается стоимость такого имущества. В случае возникновения спора между сторонами по поводу того, какова стоимость имущества и на какой момент она определяется, следует применять нормы ГК РФ о цене договора (п. 3 ст. 424) и дате определения возмещаемых убытков (п. 3 ст. 393) как положения, которые могут использоваться в порядке аналогии закона3.
Недействительные сделки, совершенные под влиянием насилия или угрозы
По данному вопросу наблюдается совпадение законодательств и судебной практики различных европейских правопорядков. Так, согласно ст. 23 Швейцарского обязательственного закона (ШОЗ)3 существенным является заблуждение лица, которое не совершило бы подобную сделку при знании настоящего положения дел.
Гражданский кодекс Португалии4 не содержит указания на существенность заблуждения, но говорит, что заблуждение ведет к недействительности сделки при условии, что лицо, к которому обращено волеизъявление, знало или должно было знать об обстоятельстве, породившем ошибку. Похожее требование, но с оговоркой о существенности заблуждения содержит ст. 1428 ГК Италии, устанавливающая, что заблуждение признается основанием недействительности сделки, если оно является существенным и распознаваемым для другой стороны. Заблуждение считается распознаваемым, если его могло бы распознать лицо, действующее со средней тщательностью, принимая во внимание содержание сделки, сопутствующие обстоятельства и качества договаривающихся сторон5.
В отношении любых видов существенных заблуждений либо непосредственно в законе, либо в доктрине зарубежных стран предусматривается требование причинности, которое означает, что оспаривать сделку позволяет лишь заблуждение, послужившее причиной ее заключения6.
Российской Федерации. С. 75 Распространенным видом заблуждения при совершении сделок в европейских правопорядках является ошибка в лице. Такой вид заблуждения законодательно закреплен в немецком, австрийском, швейцарском, итальянском, испанском, португальском праве. Разночтения между ними наблюдаются относительного того, к чьей личности должно относиться заблуждение — только к личности контрагента или иного субъекта, к которому относится сделка. Так, ст. 1110 Гражданского кодекса Франции, ст. 251 Гражданского кодекса Португалии устанавливают, что существенно только заблуждение в лице, являющемся стороной сделки. Для признания существенным заблуждения в отношении третьего лица необходимо, чтобы его личность была оговорена сторонами как существенное условие сделки. Подобный подход к сделкам, совершенным под влиянием заблуждения, существует в итальянском праве. Нормы права Германии или Испании, напротив, не ограничивают круг лиц, заблуждение в личности которых является существенным. Так, ст. 1266 ГК Испании1 устанавливает, что заблуждение в лице есть основание для признания сделки недействительной в случае, когда значение данного лица было определяющим для такой сделки, что позволяет более полно учитывать интересы заблуждающегося лица.
Существенным в ряде зарубежных стран признается заблуждение в типе сделки или в ее правовых последствиях, когда сделка приводит к правовым последствиям, существенно отличающимся от тех, к которым стремилась сторона. Кроме того, законами некоторых государств существенным признается заблуждение в обстоятельстве, которое сторона упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она исходит с очевидностью для контрагента. Иной пример представляет собой французская доктрина, устанавливающая в качестве существенного заблуждение в мотиве сделки, из существенности которого исходили стороны. Если же мотив не отнесен
Основные институты гражданского права зарубежных стран. Сравнительно-правовое исследование. М., 2000. С. 401. сторонами к существенным обстоятельствам заключения сделки, то заблуждение относительно обстоятельств, повлиявших на решение стороны о совершении сделки, не рассматривается в качестве основания для признания такой сделки недействительной. Это правило характерно для всех рассматриваемых доктрин и связано с тем, что каждый участник гражданского оборота подвергается риску в том, что его представления об определенных обстоятельствах не соответствуют действительности либо не выполняются его ожидания.
Что касается различных оговорок при совершении сделок, то французское и немецкое законодательство не придают им юридического значения, кроме случаев, когда контрагенту известно об этой оговорке. ГК Португалии устанавливает, что ошибка в расчетах или при написании дает заинтересованному лицу лишь право на исправление такой ошибки, но не на оспаривание сделки.
К сделкам, совершенным под влиянием заблуждения, в законодательстве некоторых зарубежных государств относятся сделки, заключенные представителем в противоречие с интересами представляемого, то есть сделки, волеизъявление в которых неверно передано уполномоченным лицом. Об этом говорится, например, в 120 ГГУ, ст. 1394 ГК Италии. Статья 250 ГК Португалии указывает, что волеизъявление подлежит отмене, если контрагент знал или должен был знать об обстоятельствах, породивших подобное противоречие. Сделка, подпадающая под данную категорию, может быть признана недействительной по заявлению представляемого, если противоречие действий представителя истинной воле представляемого было известно контрагенту или распознаваемо для него. Подобное правило применяется не только к добровольным представителям, действующим на основании доверенности, но и к лицам, выполняющим функции единоличного органа юридического лица, имеющим право заключать сделки от имени юридического лица без доверенности1. Умысел лица, которому поручена передача, на искажение воли доверителя является безусловным основанием для отмены подобного волеизъявления.
В ряде европейских правопорядков получил распространение принцип добросовестности стороны, оспаривающей сделку. Так, ст. 25 ШОЗ устанавливает, что ссылка на заблуждение неприемлема, если это противоречит доброй совести. Например, швейцарские суды признают недобросовестным затягивание подачи иска об оспаривании сделки при изменении цен на предмет сделки в расчете на обогащение за счет ответчика. Исключением являются случаи, когда контрагент знал или должен был знать о наличии заблуждения2. Более подробно указанный принцип раскрыт в ст. 1432 ГК Италии, которая устанавливает, что заблуждавшаяся сторона не может требовать признания сделки недействительной, если до наступления ее негативных последствий контрагент предложит заключить сделку, отвечающую содержанию, виду и образу сделки, которую намеревалась заключить заблуждавшаяся сторона.
Судебная практика различных государств по-разному решает вопрос о соотношении способов защиты приобретателя вещи, если наряду с его заблуждением ему принадлежат требования в связи с ненадлежащим качеством предмета сделки. Так, ГК Франции предоставляет лицу возможность выбора – оспаривать сделку или предъявлять требования, основанные на ее ненадлежащем исполнении другой стороной. В ряде государств для подобных случаев закреплено правило о предъявлении требований о недостатках приобретенной вещи. Но оно не всегда может обеспечить надлежащую защиту интересов приобретателя. Так, если лицу не требуется вещь, купленная им в результате заблуждения, то она не станет необходимой ему после устранений недостатков, поэтому право выбора способа защиты приобретателем выглядит более логичным
Недействительные сделки, совершенные представителем или действующим от имени юридического лица без доверенности органом юридического лица в ущерб интересам представляемого или интересам юридического лица, и сделки на крайне невыгодных условиях, совершенные вследствие стечения тяжелых обстоятельств
Важным обстоятельством, касающимся сделок, совершенных под влиянием насилия и угрозы, является вопрос о том, с чьей стороны должны исходить данные противоправные действия. В п. 1 ст. 179 ГК РФ намеренно не уточняется, от кого могут исходить насилие и угроза, поэтому не может служить основанием для отказа в признании сделки недействительной ссылка на то, что угроза исходила не от того лица, с которым заключена сделка2. Как правило, сделка, совершенная под влиянием насилия и угрозы, признается недействительной в том случае, если угроза и насилие осуществляются самим контрагентом либо подобные противоправные действия совершает третье лицо с ведома или по просьбе контрагента. Таким образом, условием признания сделки недействительной является наличие у контрагента сведений о применении насилия или угрозы к потерпевшему, его заинтересованности в этом либо его безразличие к данному факту. Подобный подход к сделкам, совершенным под влиянием насилия и угрозы, защищает права добросовестного контрагента, которому неизвестно о применении насилия или угроз к другой стороне сделки, поскольку, заключая такую сделку, он не знал о пороке воли другой стороны, и признание сделки недействительной может нанести ущерб его экономическим интересам. Однако в таком случае в проигрыше остается потерпевшая сторона, которая, несмотря на явный факт несоответствия своих воли и волеизъявления, не может восстановить свои нарушенные права. Кроме того, возможны случаи, когда заинтересованность контрагента в применении к потерпевшему насилия или угроз и его причастность к этому существует, но доказать это не представляется возможным в силу объективных причин. Сохранение подобных сделок в силе является несправедливым по отношению к потерпевшему1, поэтому ряд авторов считают, что необходимо уточнить в тексте ст. 179 ГК РФ, что факт заключения сделки под влиянием насилия или угрозы служит основанием для признания ее недействительной независимо от того, кем осуществлены насилие или угроза, и знает ли об этом контрагент по сделке или иное лицо, к чьей пользе обращена оспариваемая сделка2. Что касается прав добросовестного контрагента, которому неизвестно о применении к потерпевшему насилия и угроз, то действующая редакция ГК РФ предусматривает по отношению к подобным сделкам последствие недействительности в виде двусторонней реституции, а не штрафных санкций, поэтому права добросовестного контрагента затрагиваются в меньшей мере, нежели права потерпевшего, который в случае оставления сделки в силе может понести значительный экономический ущерб. В п. 4 ст. 179 ГК РФ разъясняется, что в случае признания сделки недействительной по указанным в данной статье основаниям, кроме применения общих последствий недействительности, потерпевшему другой стороной возмещаются причиненные убытки. При этом нет оснований взыскивать подобные убытки с добросовестного контрагента, которому не было известно о применении к потерпевшему противоправных действий. Логичной выглядит ситуация, когда причиненные убытки возмещаются потерпевшему лицами, применявшими к нему насилие или угрозу с целью принудить к заключению сделки.
Относительно круга лиц, обладающих правом обжалования сделок, совершенных под влиянием насилия и угрозы, Гражданский кодекс РФ наделяет подобной возможностью только самого потерпевшего. Обосновывая подобную позицию, многие ученые связывают это с тем, что только сам потерпевший может говорить о своей подлинной внутренней воле, а другие лица не могут достоверно знать о ее пороке и несоответствии волеизъявлению. Кроме того, в данном случае потерпевший сам решает, восстанавливать ли свои нарушенные права или оставить сделку в силе. Стоит признать, что подобная позиция обоснованна, однако она не до конца учитывает существующие реалии. Случаи насилия и угрозы, безусловно, более очевидны, нежели факты обмана, поэтому потерпевший имеет больше возможностей для обжалования сделок, совершенных под влиянием насилия и угрозы. Однако гражданин, совершивший какую-либо сделку по отчуждению имущества под влиянием насилия или угрозы, напуганный подобными действиями, может опасаться обращаться в суд за защитой нарушенных прав либо просто не успеть обжаловать сделку и умереть. Возможны также случаи, когда потерпевший умирает в результате применения к нему насилия, направленного на совершение им сделки. Если наследники не вправе обжаловать подобные сделки на основании п. 1 ст. 179 ГК РФ, их права оказываются нарушенными, поскольку наследники фактически лишаются имущества, отчужденного по сделке, которое должно было перейти им по наследству. Как и в случае со сделками, совершенными под влиянием обмана, Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, что наследники имеют право оспаривать сделки наследодателя, которые он сам при жизни не оспаривал1.
Кроме того, согласно действующему законодательству сделки, совершенные под влиянием насилия и угрозы, не вправе обжаловать третьи лица, даже если их права нарушаются подобной сделкой. Такой подход выглядит неправильным, поскольку противоречит основам гражданского законодательства, закрепленным в ст. 1 ГК РФ, а именно положению п. 1 данной статьи, согласно которому гражданское законодательство основывается в том числе на необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты. Ограничение круга лиц, имеющих право на обжалование сделок, совершенных под влиянием насилия и угрозы, потерпевшим и его наследниками приводит к лишению третьих лиц права на судебную защиту и восстановление своих нарушенных подобными сделками прав.
