Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие и сущность многостороннего договора 12
1. Понятие многостороннего договора в гражданском праве 12
2. Общецелевой характер многостороннего договора 24
3. Фидуциарность и иные признаки многостороннего дого вора 46
Глава II. Система многосторонних договоров в гражданском праве 64
1. Многосторонние договоры в системе гражданско- правовых договоров 64
2. Виды договоров о совместной деятельности 78
3. Договор простого товарищества как основной (базовый) вид многосторонних договоров 97
Глава III. Особенности заключения, исполнения и прекращения многостороннего договора 139
1. Заключение многостороннего договора 139
2. Исполнение многостороннего договора 156
3. Прекращение многостороннего договора 169
Заключение 186
Список нормативно-правовых актов и использованной специальной литературы
- Общецелевой характер многостороннего договора
- Виды договоров о совместной деятельности
- Договор простого товарищества как основной (базовый) вид многосторонних договоров
- Исполнение многостороннего договора
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Договор как правовая категория в российской юридической науке, равно как и в позитивном праве, занимает особое и значительное место. Проблемам договорного регулирования общественных отношений посвящено огромное количество научных и практических исследований. Однако и сегодня имеются вопросы, не нашедшие разрешения ни в науке, ни в законодательстве. Встающие, в первую очередь, в процессе правоприменения, они требуют теоретического осмысления и обстоятельного рассмотрения.
Анализ арбитражной практики свидетельствует о необходимости определения правовой природы широко распространенного де-факто договора о долевом участии в строительстве.
Гражданский кодекс РФ (ч. 1) и корпоративное законодательство закрепили учредительный договор, как разновидность гражданско-правового договора, но вопрос о его видовой принадлежности остается дискуссионным.
Продолжающаяся реструктуризация отечественной экономики сталкивается с необходимостью проведения различных форм реорганизации субъектов предпринимательской деятельности. На практике это осуществляется путем заключения так называемых реорганизационных договоров (о слиянии, присоединении), которые недостаточно урегулированы законом и осмыслены теорией.
Договор простого товарищества, обладающий большой вариативностью, могущий использоваться в любой сфере деятельности в отличие от других договоров, нашел свое применение и при создании квазисубъектов - различных объединений, не выступающими самостоятельными организационно-правовыми формами предпринимательской деятельности (холдинги, концерны, пулы). Уровень теоретического и правового осмысления подобных союзов явно недостаточен, что негативным образом сказывается на практике.
Практика применения перечисленных договоров порождает определенные проблемы, пути разрешения большинства которых лежит в уяснении многосторонней их сущности, которая легального определения не имеет. Само же понятие многостороннего договора до настоящего времени не стало предметом должного внимания представителей цивилистической науки.
Консервативное утверждение о многостороннем договоре как о соглашении более чем двух лиц явно не соответствует современному прав@пюн^адаюА,Црайввые
гербург ЛлЛ!
V .ІіІ>ИВї
БИБЛИОТЕКА С.Петербург 09 V
4 явления зачастую бесконечно богаче тех представлений, к которым юристы слишком сводят свое знание.
В связи с этим комплексное теоретическое исследование многостороннего договора как никогда актуально и своевременно, ибо известно, что нет ни одной практически трудной задачи, источник которой не уходил бы в теорию.
Степень разработанности темы. Несмотря на всю важность вопроса о многостороннем договоре, он не стал предметом специального внимания представителей цивилистйческой науки, но, конечно, нельзя сказать, что он вообще был вне'поля зрения ученых. Этот пробел в определенной степени восполняют работы теоретиков, особенно, романистов, цивилистов дореволюционного периода, посвященных изучению договора простого товарищества.
Некоторые аспекты темы изложены в диссертационном исследовании Н. П. Журавлева «Многосторонние сделки в советском гражданском праве» (1985 г.).
В той или иной мере вопросы многосторонних договоров рассматриваются в современных исследованиях об отдельных видах договоров такими учеными, как В. С. Ем, Н. В. Козлова, А. И. Масляев, А. Б. Савельев, Ю. В. Романец и др.
Неизученность многостороннего договора, малочисленность научных публикаций по данной теме, наряду с указанными обстоятельствами послужили причиной выбора темы настоящей работы.
Областью исследования являются гражданско-правовые договоры. Объектом исследования выступают гражданское законодательство, регулирующее договорные правоотношения, и правоприменительная практика.
Предметом диссертационного исследования определен многосторонний договор в гражданском праве как нормативно-юридическая и юридически-теоретическая конструкция.
Цель и задачи исследования. Цель настоящего исследования состоит в том, чтобы на основе комплексного теоретического и эмпирического изучения правовых норм и институтов договорного права разработать юридическую категорию много-стороннего договора, определить место многостороннего договора в системе гражданско-правовых договоров.
Поставленная цель обусловила выдвижение следующих задач:
дать понятие многостороннего договора;
выявить и охарактеризовать признаки, присущие многостороннему договору;
раскрыть сущность многостороннего договора;
провести отличие многостороннего договора от двустороннего;
определить место многосторонних договоров в системе гражданско-правовых договоров;
классифицировать многосторонние договоры на виды (подвиды);
доказать, что особый характер многостороннего договора оказывает влияние -на процесс заключения, на порядок исполнения и прекращения исследуемых договоров;
разработать рекомендации по совершенствованию гражданского законодательства в целях приведения его в соответствие с теоретическими положениями о многостороннем договоре и существующей юридической действительностью (прак-. такой).
Теоретическая основа исследования. Комплексная разработка темы обусловила необходимость обращения к трудам представителей цивилистики, романистики, компаративистики. Теоретический фундамент исследования составили:
классические работы дореволюционных правоведов - А. М. Гуляева, И. А. Покровского, Г. Ф. Шершеневича, Д. И. Мейера, К. ГГ. Победоносцева, В. Нечаева, П. П. Цитовича, В. И. Синайского и др.
работы советского и современного периодов - Г. Е. Авилова, М. М. Брагинского, Н. Г. Вавина, В. В. Витрянского, А. Э. Вормса, А. Г. Гойхбарга, М. В. Гордона, Е. Н. Даниловой, О. С. Иоффе, О. А. Красавчикова, 3. Г. Крыловой, С. Н. Ландкофа, И. А. Масляева, А. И. Масляева, А. А. Маковского, И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского, В. Романца, Е. А. Суханова, К. И. Скловского, О. Н. Садико-ва, Ю. К. Толстого, С. А. Хохлова, В. П. Шахматова. В. Шретера, Б. Б. Черепахина и др.
работы зарубежных авторов - М. Бартошека, Ф. Бернгефта, Г. Дернбурга, X. Кетца, И. Колера, Р. Саватье, Ч.Санфилиппо, К. Цвайгерта.
Эмпирической основой настоящего исследования являются:
нормативные правовые акты Российской Федерации;
опубликованная и неопубликованная судебно-арбитражная практика.
Методология исследования. На основе общенаучного (диалектического) метода в ходе исследования использовались формально-логический, исторический, лингвистический, сравнительно-правовой методы; системный и функциональные подходы.
Научная новизна диссертации состоит в том, что она является первым в современных условиях комплексным теоретическим исследованием категории «многосторонний договор».
Новизна исследования выражается также в новизне аргументации отстаиваемых выводов (о понятии и сущности многостороннего договора; о признаках многостороннего договора; о классификационном критерии деления многосторонних договоров на виды и др.).
Конкретные элементы новизны исследования определяются выносимыми на защиту положениями.
На защиту выносятся следующие основные положения диссертационного исследования:
1. Многосторонний договор - это соглашение нескольких лиц по существен
ным условиям договора, напрааченное на достижение единой цели (общецелевой
договор), основанное на доверии его участников и регулирующее (организующее)
внутренние отношения между ними.
Отличие многостороннего договора как сделки от двусторонней сделки заключается не только в количестве волеизъявлений, необходимых и достаточных для их возникновения, а в сущности этих волеизъявлений.
С учетом обозначенного предлагается:
внести уточнение в п. 3 ст. 154 ГК РФ: «Для заключения договора необходимо выражение согласованной встречной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо совпадающей воли нескольких лиц (многосторонняя сделка)».
дополнить абзацем п. 1 ст. 420 ГК РФ: «Многосторонним договором признается договор, в котором стороны-участники обязуются совместно действовать для достижения общей цели».
-
Многосторонний договор является организационным, фидуциарным, взаимным. Возмездность многостороннего договора проявляется не во встречном предоставлении за исполнение своих обязанностей, а во взаимности действий, имеющих имущественное содержание; в наличии связи между затраченными средствами и полученными результатами; в возможности удовлетворения имущественного интереса каждым из участников договора в случае достижения ими цели.
-
Многосторонние договоры, обладая своеобразным характером, занимают особое место в системе гражданских договоров, а именно: направленность на достижение общей цели как системообразующий признак отличает данный тип договора от всех иных договорных типов, в которых цели, преследуемые контрагентами, совпадают в смысле встречной противоположности.
Многосторонние договоры как тип могут быть обозначены: «Договоры о совместной деятельности (общецелевые договоры)», поскольку:
достижение общей цели предопределяет необходимость осуществления совместной деятельности;
термин «совместная деятельность» вошел в юридический язык и понятен без дополнительных разъяснений, а самое главное, употребляем в едином смысловом значении;
данное определение позволяет отнести к этому типу и двусторонние общецелевые договоры.
-
Данный договор должен быть закреплен в главе 55 ГК РФ, содержащей унифицированную норму: «Договором о совместной деятельности является соглашение двух или более лиц (участников), организующих и осуществляющих совместную деятельность для достижения общей (единой) цели».
-
Недопустимо семантическое отождествление договора простого товарищества (ст. 276 ГК РСФСР 1922 г., ст. 1041 ГК РФ 1996 г.) и договора о совместной деятельности (ст. 434 ГК РСФСР 1964 г.), но возможно синонимическое использование понятий «товарищество» и «совместная деятельность». Представляется, что только такой подход способствует, во-первых, все многообразие договоров, опосредующих совместную деятельность, выстроить в систему договоров, обладающих многосторонней сущностью. Во-вторых, руководствуясь формулой - любой договор простого товарищества является договором о совместной деятельности (в обозначенном ранее смысле), но не любой договор о совместной деятельности является договором простого товарищества - можно дать толкование мысли законодателя, упомянувшего в п. 1 ст. 1041 ГК РФ вновь рядом эти понятия (договор простого товарищества и договор о совместной деятельности): указана типовая принадлежность вида. В-третьих, такое понимание стимулирует теорию и правоприменение к выявлению особенностей, присущих базовому, т. е. единственно закрепленному и урегулированному многостороннему договору во второй части ГК - договору простого товарищества. И как следствие, в-четвертых, такое понимание позволит отличить этот договор от других, но подобных ему договоров, а следовательно, облегчит правильную квалификацию спорных правоотношений. С другой стороны, поможет отмежевать те отношения, в которых стороны используют достаточно гибкую и вариативную модель договора о совместной деятельности для прикрытия других, распространенных в обороте предпринимательских сделок (купли-продажи, аренды) с разными, но закононарушающими целями.
-
Специфика конечной цели, будучи вторичным признаком системы договоров о совместной деятельности позволяет разделить их на виды: договоры, целью кото-
рых является создание юридического лица, и договоры, целью которых является совместная деятельность без образования юридического лица. Обозначенные виды договоров о совместной деятельности имеют свои разновидности.
Разновидности договоров о создании юридического лица могут быть установлены только законом. В данной группе договоров следует различать:
собственно договоры о создании юридических лиц (договор о создании акционерного общества), прекращающие свое действие после государственной регистрации вновь созданного субъекта;
учредительные договоры, которые после создания юридического лица выполняют функцию определения его правового статуса (учредительный документ) и регламентирует его отношения с учредителями.
реорганизационные договоры (договоры о слиянии, присоединении юридических лиц).
Разновидностями договоров о совместной деятельности без образования юридического лица является договор простого товарищества и могут быть квалифицированы непоименованные договоры, которым присущи признаки как типа (договоров о совместной деятельности), так и вида (договор простого товарищества) многосторонних договоров.
Учитывая сделанные выводы, представляется возможным предложить дополнить ст. 1041 пунктом 3: «Правила гл. 55 ГК РФ применяются к иным договорам о совместной деятельности, если этб не противоречит цели объединения, не запрещено законом, регулирующим отдельный вид договора о совместной деятельности, или иное не установлено соглашением сторон.
7. Характер (общецелевой, фидуциарный) и количественный признак (более двух сторон) предопределяют наличие особенностей в процессе заключения, в порядке исполнения и в основаниях прекращения многостороннего договора. В связи с этим предлагается изменить п. 4 ст. 420ГК РФ: «К многосторонним договорам общие положения о договоре (двустороннем) применяются, если это не противоречит общецелевому характеру таких договоров».
Практическая значимость исследования. Теоретические положения и выводы, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в правотворческой деятельности,'направленной на совершенствование действующего законодательства. Положения исследования могут быть полезны в правоприменительной практике как при разрешении конкретных гражданско-правовых споров, так и при заключении и исполнении договоров о совместной деятельности участниками фажданского
9 оборота.
Содержащийся в диссертации материал может быть использован в процессе преподавания и изучения гражданского права, а также в дальнейших научных исследованиях по договорной проблематике.
Апробация результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре гражданского права и процесса Байкальского государственного университета экономики и права, где проведено ее рецензирование и обсуждение.
По теме исследования сделан ряд публикаций, в том числе монография, в которых нашли отражение основные выводы и положения диссертации. Некоторые положения докладывались на международных (Всесоюзные Плехановские чтения. РЭА 2002; Байкальский экономический форум 2002) и ежегодных научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава БГУЭП. Теоретические положения темы использованы при чтении цивилистических курсов (гражданское право, римское право) в БГУЭП и других аудиториях.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и отражает его логику. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединенных в девять параграфов, заключения, списка нормативно-правовых актов и использованной специальной литературы, перечня материалов судебно-арбитражной практики. Текст работы проиллюстрирован схемами. Основные выводы проведенного исследования формулируются в процессе изложения материала и в конце работы. Содержание диссертации изложено на 221 страницах. Библиография включает 260 источников.
Общецелевой характер многостороннего договора
Учение о многосторонних договорах не относится к числу разработанных, а количество многосторонних сделок, известных гражданскому праву, исчисляется единицами. По изложению учебников советского периода создавалось впечатление, что не просто «единицами», а «единицей», ибо единственным примером многосторонней сделки был договор о совместной деятельности.
В учебной, теоретической литературе, характеризуя конкретные договорные отношения, авторы говорят о многосторонней их природе, объясняя ее наличием нескольких (более двух) участников. Так, определяя природу инвестиционного договора , договора о долевом участии в строительстве , обмена жилых помещений3, лизинга4, ученые констатируют их многосторонний характер, не углубляясь в объяснение особенностей последнего.
В правоприменительной практике можно встретить неправильную квалификацию множественности лиц в обязательстве, когда наличие нескольких кредиторов (активная множественность) воспринимается как многосторонность.
Практика свидетельствует и об использовании участниками гражданского оборота договорной конструкции, нередко называемой сторонами «соглашением о проведении многостороннего зачета» или подобным образом. Особенность судебных дел, возникших в связи с такими соглашениями, проявляется в сложности и запутанности обязательственных связей их участников. Кроме того, данные договоры, к сожалению, нередко не отличаются подробностью и ясностью отражения намерений сторон, определения их прав и обязанностей, что открывает широкий простор для различного толкования соответствующих положений договора. Помимо указанной проблематики реакция арбитражных судов на такие соглашения иногда бывает крайне негативной, доходящей до признания их недействительными.
Ошибочность такого подхода, по мнению С. В. Сарбаша, заключается в том, что на первое место при анализе соответствующих правоотношений ставится наименование договора1. Это принципиально неверно. Действительно, определение существа правоотношения и, соответственно, его правильная юридическая квалификация должны производиться исходя из содержания до-говора, а не из его названия . Именно оценка конкретных прав и обязанностей сторон должна служить основанием для правовой классификации возникших отношений.
В настоящее время остро возросла потребность определения правовой природы договоров, опосредующих корпоративные отношения: договоров о слиянии и присоединении юридических лиц3; о создании акционерных обществ4; о создании финансово-промышленных групп ; о создании холдингов . Ряд исследователей считает такие договоры договорами простого товарищества, многосторонний характер которого не оспаривается, но суть которого не рассматривается. Более того, сам вопрос о необходимости исследования сущности многосторонних сделок в литературе не ставится.
Сложилась парадоксальная ситуация. Авторы, исследующие вышеупомянутые договоры, справедливо обращают внимание на то, что изменения, происшедшие в экономике, в социальной политике нашей страны «вызвали к жизни ряд новых институтов, существо и назначение которых нашей теории и практике еще предстоит изучать и осмысливать для того, чтобы правильно и эффективно их применять. К числу таких институтов относятся...»2 — и здесь можно перечислять все, что ранее не было столь известно.
Поставив задачу исследования нового, ученые идут разными путями, но в итоге уводящими, на наш взгляд, от сути исследуемых проблем: нельзя раскрыть «новый институт», не определив его юридическую природу, не обратившись к хорошо забытому «старому». Так, отмечая что «гражданско-правовой характер учредительного договора никогда под сомнения не ставился», в то же время полагают, «что общие, цивилистические стороны исследуемого договора не отражают его специфические черты, уже порождающие на практике неясные и сложные практические ситуации», поскольку, обладая свойствами гражданско-правового договора, «учредительный договор имеет вместе с тем значи-тельные особенности по сравнению с другими договорами» . Однако, указав на имеющиеся отличия, авторы этим и ограничиваются. Действительно, особенности имеются у любого договора, но чем они предопределены, почему они имеют место и, в конце концов, чем нужно руководствоваться для их раскрытия, если не положениями теории цивилистики, в частности касающимися учения о гражданско-правовых договорах?
Виды договоров о совместной деятельности
Констатация факта, что договоры делятся на имущественные и организационные в зависимости от характера общественных отношений, на возникновение которых они направлены, свершилась2. Но полемика об организационных отношениях в предмете гражданского права РФ остается острой3.
Не ставя задачи отразить дискуссии, имеющиеся по данному вопросу, считаем необходимым отметить: коль скоро определены основные типы организационных договоров, к которым относятся предварительные, генеральные и многосторонние и которые признаны современным гражданским правом, то вопрос, являются ли организационные отношения предметом гражданского права, представляется не актуальным, а искусственно поддерживаемым. Возникновение «нового» никоим образом не уничтожает «мудрого и старого», а расширяет его познание как вширь, так и вглубь.
Понятие «организационных договоров», как правило, в настоящий период времени дискуссий не вызывает. В юридической литературе указывается, что организационные элементы договора, если брать его целиком, выполняют служебную роль по отношению к имущественным и не составляют содержания самостоятельного обязательства. В этих случаях организационные элементы не обособлены от имущественных и образуют неразрывное целое, существуя в рамках единого договора4.
Параллельно с этим отмечается наличие договоров, которые имеют своим специальным самостоятельным предметом организацию и упорядочение взаимоотношений контрагентов (навигационный, специальный, долгосрочный, транспортные договоры). Они тоже обслуживают имущественные потребности контрагентов, поскольку направлены на их удовлетворение. Эти организационные взаимоотношения субъектов настолько обособились от имущественных, что законодатель признал возможным их самостоятельное правовое регулирование, в силу чего возникла обособленная правовая форма — организационный договор .
Организационный договор направлен не на товарообмен, а на его организацию, т. е. установление взаимосвязей участников будущего товарообмена2. Он не порождает непосредственно имущественных последствий, он лишь создает для этого необходимые предпосылки .
По мнению одних ученых, договоры, направленные на организацию движения товаров или оказания услуг (говоря иначе, организационные договоры), могут быть отнесены к гражданско-правовым только при условии, что исполнение взятых на себя сторонами организационных обязанностей обеспечено применением мер имущественного характера в случаях их неисполнения или ненадлежащего исполнения4.
Другие обоснованно придерживаются иного мнения, отмечая, что отсутствие в организационных договорах условий о применении в надлежащих случаях имущественных санкций не отражается на их гражданско-правовой принадлежности, поскольку наличие или отсутствие в этих договорах имущественных элементов не определяет их сущности5. С ними нельзя не согласиться, поскольку сущность (природа, характер) самого гражданско-правового организационного договора и возникающего на его основе неимущественного обязательства должна устанавливаться не по его признакам (правовым цели и результату, специфике содержания и функций), а из содержания опосредуемых им общественных отношений — тех отношений, которые организуются1.
В большинстве организационных договоров (транспортных, предварительном договоре) имущественный элемент не простирается далее применения санкций за неисполнение или ненадлежащее исполнение организационных обязанностей.
В общецелевых, товарищеских договорах имущественные элементы представляются в такой степени, что позволительно сделать вывод и о наличии имущественного характера организационного многостороннего договора, как бы противоречиво это ни звучало.
Логика достаточно проста: единая цель (в чем бы опп тти заключалась) требует объединения не только личных усилий, но и имущественных благ (в широком понимании термина «имущество»). Это отмечалост, и отмечается исследователями, отличие только в том, что берется за основу: имущественные черты договора (объединение вкладов и т. д.) либо организационные (личное участие в деятельности неправосубъектного союза и т. д.).
Так, Д. И. Мейер указывал, что товарищеский договор составляет «нечто среднее между договорами личными и имущественными: ом представляется договором личным в том смысле, что рассчитывает на употребление личных сил, услуг для общей цели; в то же время он есть договор имущественный, потому что предполагает со стороны товарищей предоставления имущества, необходимого для достижения предназначенной цели» .
Цивилисты, также отмечают, что общества по совестной деятельности оформляют не столько непосредственные отношения товарообмена между участниками, сколько их особую организацию. Эта последняя и позволяет нескольким лицам (участникам данного договора) выступать затем в имущественном обороте совместно. Поэтому обязательства по совместной деятельности носят не только товарно-денежный, но и организационный характер.
Представляется убедительной и логичной точка зрения тех авторов, которые считают, что образование общего имущества (возникающего как в результате объединения вкладов, так и в результате успешного достижения цели, выразившейся в создании имущества) не является целью договора, а служит лишь имущественной предпосылкой для последующей деятельности товарищей. Главное в нем — формирование особого объединения лиц для осуществления ими совместной деятельности, что говорит об организационном характере договора1.
Как видно, в определении содержания организационных договоров имеются принципиальные разночтения. В пределах цивилистического подхода правовая природа обсуждаемых договоров получает различную оценку.
Если, по мнению одних, организационные отношения имущественные - не регулируют2, то другие ученые считают, что анализируемые договоры имеют в своем содержании и имущественные элементы3.
Разрешение этого вопроса в настоящий период времени актуально, поскольку в современном гражданском законодательстве заметно увеличился массив организационно-правовых предписаний, что настоятельно требует теоретического осмысления, но не является предметом данного исследования.
Дабы определить свою позицию, следует обратить внимание на то, что организация как форма деятельности не является самоцелью, она каждый раз по своему содержанию и формам реализации предопределяется содержанием тех целей, к содержанию которых устремляет свою деятельность субъект гражданского права
Договор простого товарищества как основной (базовый) вид многосторонних договоров
В виде общего правила субъектный состав договора простого товарищества не ограничен, кроме того, в нем могут одновременно участвовать и граждане, и юридические лица, и государство, тогда как ГК 1964 г. (ст. 434 ГК РСФСР) содержал прямой запрет на такое «смешение» участников договора. Но круг субъектов договора зависим от цели, которую преследуют его участники. Так согласно п. 2 ст. 1041 ГК «сторонами договора простого товарищества, заключаемого для осуществления предпринимательской деятельности, могут быть только индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации». Данная норма развивает положение статьи 2 ГК РФ, предусматривающей, что предпринимательской деятельностью занимаются лица, зарегистрированные в этом качестве в установленном порядке (абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ). Специфика предпринимательской деятельности как фактор, обусловливающий специальное регулирование, в основном не зависит от того, кто ею занимается - юридическое лицо или гражданин. Нормы российского законодательства о предпринимательстве должны быть единообразными для юридических лиц и граждан, поскольку этому не препятствуют естественные свойства физических лиц1.
В теории и в правоприменении возник вопрос о возможности участия некоммерческих организаций в договорах простого товарищества с предпринимательской целью. По мнению одних ученых и практиков, участие некоммерческих организаций в подобных договорах противоречит буквальному толкова См.: Садиков О. Н. О системе норм Гражданского кодекса // Журнал российского права. 1998. № 1. С. 14-16. Между тем в юридической литературе отмечается, что некоторые из предпринимательских норм общего предназначения необоснованно сформулированы как относящиеся только к юридическим лицам. Например, ст. 173 ГК предусматривает признание недействительными сделок юридических лиц, не имеющих лицензии на занятие соответствующей деятельностью, хотя эта норма должна действовать и для предпринимателей-граждан, что прямо вытекает из п. 3 ст. 23 ГК нию императивной нормы п. 2 ст. 1041 ГК1. Кроме того подобное ограничение необходимо, «ибо в противном случае создание такого товарищества могло бы принять форму скрытого предпринимательства для тех, которые возможностями осуществлять соответствующую деятельность и в соответствующем режиме не обладали»2.
Однако абз. 2 п. 3 ст. 50 ГК и ст. 24 п. 2 ФЗ «О некоммерческих организациях» содержат общие дозволения3 на ведение предпринимательской деятельности некоммерческими организациями, если это служит достижению целей, ради которых они созданы. В отношении учреждений закон (п. 2 ст. 298 ГК РФ) закрепляет право, предусмотренное учредительными документами, осуществлять приносящую доходы деятельность, что касается характера этой деятельности, то она должна соответствовать специальной правоспособности учреждения. С учетом этого полагаем, что положения нормы п. 2 ст. 1041 ГК следует толковать расширительно, а именно некоммерческая организация может быть участником коммерческого договора простого товарищества, осуществляя предпринимательскую деятельность в соответствии со своими уставными целями и для достижения этих целей4. В случае возникновения вопроса о законности (действительности) участия подобной организации в конкретном предпринимательском договоре, нужно оценивать, каким образом предпринимательская деятельность, которой занимается это некоммерческое юридическое лицо в рамках договора простого товарищества, способствует достижению уставных целей, на что направляется полученная прибыль и другие сопутствующие моменты5.
Таким образом, товарищем в коммерческом договоре простого товарищества может быть некоммерческое юридическое лицо, имеющее право заниматься предпринимательской деятельностью для достижения своих уставных задач.
Для заключения сделок юридические лица должны обладать необходимой правоспособностью. Не может являться стороной в договоре неправосубъектная организация. Нарушение этого положения позволяет говорить о недействительности сделок, заключенных такой организацией. Применительно к договору простого товарищества, указывал на такое обстоятельство и Президиум ВАС РФ, отменяя решение Омского областного арбитражного суда1.
Стороны могут заключить договор простого товарищества, предусмотрев в нем в качестве цели осуществление деятельности, для занятия которой необходима лицензия. Однако реализовать эту цель они могут в том случае, если хотя бы у одного из участников такая лицензия есть, либо только после ее получения.
Требование закона о специальной правоспособности субъекта или необходимости получения разрешения (лицензии) для осуществления определенных видов деятельности2 касается только тех участников простого товарищества, которые фактически будут заниматься данным видом лицензируемой деятельности. Например, следует признать договором простого товарищества соглашение, которое заключили два товарища в сезон охоты. Один из них был охотником, имел право на обладание охотничьим ружьем и получил лицензию на отстрел дичи, а другой, не имея оружия и лицензии, только предоставил деньги на покупку патронов и прочего имущества, необходимого для охоты. Оба товарища преследовали общую цель - получение прибыли за счет реализации мяса добытой на охоте дичи, причем договорились, что в случае неудачной охоты все затраты на ее организацию и проведение делятся между ними пополам . Очевидно, что при изложенных обстоятельствах отсутствие у одного из участников охотничьего билета и лицензии на отстрел дичи не может влиять на действительность заключенного договора.
Необходимо подчеркнуть, что законом предусматриваются случаи, когда занятие некоторыми видами деятельности разрешается только строго опреде 122 ленным видам юридических лиц. Законы о страховой деятельности1, о банковской деятельности2, биржевой деятельности3 содержат такие предписания. Этими видами деятельности могут заниматься только организации, которые соответствуют требованиям, установленным соответствующим законом. С другой стороны, эти организации не могут заниматься другими видами деятельности, так как такой запрет прямо содержится в каждом из упомянутых законов. Так, Закон о страховании запрещает страховым организациям заниматься производственной, торговой, банковской деятельностью. Закон о банках запрещает банкам занятие страховой деятельностью, а также торговой, производственной. Поэтому, возможность участия указанных юридических лиц в коммерческих договорах простого товарищества ограничено: характер цели объединения в конкретном договоре не должен противоречить их специальной правоспособности, установленной законом.
Участниками некоммерческого простого товарищества могут выступать любые субъекты гражданского права. Для квалификации договора в качестве простого некоммерческого товарищества важно то, что его участники преследуют общую цель, отличную от получения прибыли (например, строительство недвижимости для последующего потребительского использования; совместное освоение земельного участка для садоводства и огородничества и др.). В то же время, существует ограничение и для участия в некоммерческом партнерстве, обусловленное специальной правоспособностью товарища.
Лицо со специальной правоспособностью (например, некоммерческая организация), в принципе, может участвовать в любом некоммерческом простом товариществе, но в рамках этого товарищества оно вправе вести лишь такую деятельность, которая соответствует содержанию его правоспособности.
Исполнение многостороннего договора
Предмет исполнения всецело зависит от особенностей конкретного обязательства, которое определяется как нормами, регулирующими данный вид договора, так и его условиями. Некоторые общие правила, относящиеся к предмету исполнения, закреплены в гл. 21, 22 ГК РФ1. Как правило, предмет исполнения обязательства выводится из общей нормы ст. 307 ГК РФ, согласно которой одно лицо должно совершить в пользу другого определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу и т. п. Краткий обзор существующих в учебной и научной литературе мнений показывает, что понятие предмета исполнения не относится к числу проблемных, но, очевидно, видимая простота этого определения и способствует некоторым разночтениям: одни понимают под предметом исполнения — действия должника2, другие — вещь, в том числе деньги. М. И. Брагинский отмечает, что в широком смысле слова предмет охватывает весь набор показателей того, по поводу чего заключен договор, а в самом элементарном виде предмет выражается в формуле «чего и сколько» , т. е. в виду имеются явно не действия должника.
Текст Гражданского кодекса также не позволяет прийти к однозначному выводу: догматически под предметом обязательства мыслится конкретно вещь, результат работы (ст. 336, 666, 726, п. 2 ст. 572, п. 2 ст. 802 и др.). С другой стороны, в некоторых случаях речь идет не о вещах, а о деятельности, например в агентском договоре (ст. 1007), договоре на оказание услуг (п. 1 ст. 779), в обязательстве из публичного конкурса (ст. 1060).
Полагаем, что нельзя раскрыть предмет только через понятие вещи. В данном случае происходит отождествление разных понятий — объекта и предмета обязательства . Объект необходимо рассматривать как составную часть предмета соответствующего договора. В противном случае при отождествлении предмета и объекта договора может оказаться, что все договоры, опосредующие, например, отношения с недвижимостью (купля-продажа, аренда и др.), имеют один предмет2. Либо изменение количественных и качественных характеристик вещей, подлежащих передаче, будет означать новацию3. Не дает полного представления и обозначение предмета через действие, — оно должно быть конкретизировано. «Действие предполагает точную определенность его... оно состоит а) в передаче от одного лица другому вещи в собственность... б) в предоставлении одному лицу пользования вещью...» и т. д.4 Поэтому следует согласиться с мнением тех цивилистов, которые под предметом исполнения понимают действия с той вещью, работой или услугой, которую в силу обязательства должник обязан передать, выполнить или оказать кредитору. Ненадлежаще исполнимо только то обязательство, предмет которого либо точно определен, либо по крайней мере определим (исходя из содержания и существа обязательства и указаний закона)5.
Предметом исполнения многостороннего договора следует признать те определенные действия участников, предусмотренные законом и договором и должные привести к общей цели, ради которой договор был заключен. Легальное определение предмета обязательства в ст. 307 ГК РФ сконструировано по схеме римского частного права (dare, facere, pracstare —дать, сделать, предоставить) и было положено в основу классификации договорных обязательств по направленности. Отдельные приемы, используемые для легальных определений при разработке научных понятий, не всегда приемлемы. Ясно, что для обеспечения общедоступности законодательного текста в ст. 307 ГК РФ включен примерный, не исчерпывающий перечень тех действий должника, на которые вправе притязать кредитор. В конкретном многостороннем договоре предмет исполнения зависит от вида договора и цели, но для каждого многостороннего договора общее то, что характер действия предопределен основными обязанностями по ведению и участию в организации общего дела.
Нельзя согласиться с признанием предметом договоров о совместной деятельности саму строительную, эксплуатационную, торговую и т. п. деятельность1. Если предмет исполнения договора — определенные действия должника, то объяснение «действия» посредством «деятельности» тавтологично и уже поэтому неприемлемо.
Неверным представляется мнение о том, что предметом исполнения договоров о совместной деятельности являются только действия сторон (участников) по внесению вклада или по объединению имущества. Констатация факта, что именно указанные действия являются предметом исполнения обязательства, ведет к выводу о немногостороннем характере договора. Речь должна идти в таком случае о двустороннем договоре, например о создании общей собственности, купле-продаже, аренде и т. п. Следует заметить, что судебная практика использует данное положение при спорности квалификации договора в случае деления объекта общей собственности: является он результатом договора о совместной деятельности или договора иного (строительного подряда, долевого строительства) . Для общецелевого договора, действительно, необходимо объединение имущества (будь то договор простого товарищества либо учредительный договор), но оно само по себе не является целью многостороннего договора. Создание общего имущества следует признать правовым механизмом, обес-
печивающим реализацию общецелевой направленности данного договора1.
В юридической литературе существует точка зрения о существовании двух предметов исполнения многостороннего договора: основного (того имущественного результата, на достижение которого направлена совместная деятельность участников) и вспомогательного (имущественного вклада, вносимого ка-ждым из участников) . ГК РФ предусматривает возможность наличия двух предметов исполнения в альтернативном обязательстве (ст. 320 ГК РФ), в котором должнику предоставлено право выбора исполнения одного из действий, предусмотренных законом или договором. Существуют специальные правила исполнения факультативного обязательства, когда должник обязан совершить в пользу кредитора конкретное действие, но вправе заменить это исполнение иным, заранее предусмотренным. Совершенно очевидно, что предложенное деление на основной и вспомогательный предметы исполнения имеет иной смысл, а потому применение его в рассматриваемых случаях представляется неверным. В. Мельгунов считает, что внесение участниками многостороннего договора вкладов «не является вспомогательным или каким-либо еще предметом данного договора, а относится к условию, названному в законе существенным...» .
Исполнение любого общецелевого договора можно условно разделить на два этапа4. Первый этап — действия лиц по созданию имущественной и организационной базы, необходимой для достижения цели. Второй этап — непосредственные действия участников по ведению общих дел и т. п., характер которых зависит от вида многостороннего договора, от его цели. Оба этих этапа взаимосвязаны, взаимозависимы и одинаково значимы для признания факта надлежащего исполнения многостороннего договора.
