Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История развития института кондиционных обязательств 12
1.1. Учение о кондиции в римском праве 12
1.2. Кондиционные обязательства в праве зарубежных государств 29
1.3. Кондиционные обязательства в отечественном гражданском праве прошлых лет 45
Глава 2. Кондиционные обязательства в современном российском гражданском праве 77
2.1. Понятие кондиционного обязательства и условия его возникновения 77
2.2. Состав кондиционного обязательства 111
2.3. Формы и виды неосновательного обогащения 127
2.4. Исполнение кондиционного обязательства 145
2.5. Ограничения применения кондиционного иска 182
Глава 3. Кондиционный иск в системе защиты гражданских прав 195
3.1. Проблемы соотношения кондиционного иска с требованиями, перечисленными в ст.ПОЗ ГКРФ 195
3.2. Проблемы соотношения кондиционного иска с другими требованиями 219
Заключение 230
Библиографический список 232
- Учение о кондиции в римском праве
- Понятие кондиционного обязательства и условия его возникновения
- Проблемы соотношения кондиционного иска с требованиями, перечисленными в ст.ПОЗ ГКРФ
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Определённые исторические, социальные, экономические и иные факторы обусловливают существование ряда проблем правового регулирования отношений, связанных с неосновательным обогащением. В условиях вступления России на путь рыночной экономики решение этих проблем имеет немаловажное практическое значение для стабилизации имущественного оборота, восстановления нарушенных прав участников гражданских правоотношений. Во многом именно этим объясняется очевидное повышение внимания российского законодателя к кондикционным обязательствам: если в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. этому цивилистическому институту было посвящено всего две статьи, то в действующем Гражданском кодексе РФ их стало восемь. И это не простое количественное увеличение. Появился ряд новых положений, позволяющих с уверенностью сказать, что «в регулирование отношений, возникающих вследствие неосновательного обогащения, в новом кодексе внесены серьёзные изменения, возможно, более принципиальные, чем в регламентацию многих других обязательств».2
Основные положения действующего законодательства, регламентирующие обязательства вследствие неосновательного обогащения, основываются на идеях, сформулированных ещё римскими юристами. Вместе с тем, во многом сохраняя преемственность, под воздействием судебной практики, достаточно чутко реагирующей на все изменения в жизни общества, они постоянно совершенствуются и дополняются. Появляются новые нормы, требующие своего
Согласно естественному праву, справедливо, когда никто не должен обогащаться за счёт другого (Помпоний).
См.: Маковский А.Л. Обязательства вследствие неосновательного обогащения (глава 60) // Гражданский кодекс Российской Федерации. 4.2: Текст, комментарии, алфавитно-предметный указатель / Под ред. О.М.Козырь, А.Л.Маковского, С.А.Хохлова. М., 1996. С.591.
теоретического осмысления, а также новые идеи, ожидающие своего законодательного воплощения.
Многие проблемы, связанные с применением положений главы 60 ГК, посвященной рассматриваемому институту, не находят в научной и, тем более, учебной литературе единого решения. В частности, существуют разногласия по поводу квалифицирующих признаков кондикционных обязательств, что влечёт за собой различные взгляды на их соотношение с другими гражданско-правовыми институтами. Некоторые как теоретические, так и практические вопросы вообще обходят стороной (например, проблему всеобъемлющей научной классификации кондикционных обязательств или отдельные вопросы, связанные с их исполнением).
Всё это в условиях отсутствия в современной отечественной цивилистике достаточно полного монографического исследования института кондикционных обязательств, создаёт определённый вакуум, требующий заполнения, и предопределяет актуальность настоящего исследования.
Степень научной разработанности темы и методологическая основа исследования. Несмотря на давнюю историю своего существования, институт кондикционных обязательств можно отнести к числу недостаточно исследованных.
В дореволюционной России отсутствие его законодательной регламентации побуждало цивилистов к изучению возможностей применения на практике разработанного ещё римским правом учения о кондикции. Посвященные этому работы таких известных авторов, как К.Н.Анненков, Д.Д.Гримм, Л.И.Петражицкий, К.П.Победоносцев, И.А.Покровский, В.К.Розенблюм, Г.Ф.Шершеневич и др., стали теоретической базой института кондикционных обязательств, впервые законодательно регламентированного в ГК 1922 г.
В советский период, в силу, скорее, идеологических причин, глубоких исследований кондикционных обязательств почти не было, за исключением, пожалуй, диссертаций В.А.Рясенцева (1939 г.) и Н.А.Руденченко (1974 г.). Такие учёные, как М.М.Агарков, А.М.Винавер, С.Е.Донцов, Д.М.Генкин, О.С.Иоффе,
О.А.Красавчиков, В.И.Кофман, И.Б.Новицкий, В.А.Носов, В.Т.Смирнов, Ю.К.Толстой, Е.А.Флейшиц, В.И.Чернышев, А.А.Шамшов и др. в своих трудах, посвященных, как правило, иным гражданско-правовым институтам, подвергли анализу лишь отдельные, наиболее важные для практики, аспекты применения института кондикционных обязательств.
В последние годы, особенно с принятием второй части ГК РФ, интерес к институту кондикционных обязательств заметно и оправданно возрос. О практических проблемах его применения не раз писали такие современные учёные, как Н.Н.Агафонова, В.С.Ем, А.Л.Маковский, Л.А.Новоселова, В.В.Ровный, О.Н.Садиков, Ю.К.Толстой, К.Б.Ярошенко и др. Данному институту посвящены два недавних диссертационных исследования А.В.Слесарева (1999 г.) и Д.А.Ушивцевой (2001 г.). Вместе с тем, несмотря на несомненное достоинство указанных диссертационных работ, глубину и тщательность исследования отдельных теоретических и практических проблем, ряд вопросов как теоретического, так и практического характера остались недостаточно изученными, а, подчас, и вообще нерешёнными.
Настоящее диссертационная работа во многом опирается на научные идеи, выдвинутые перечисленными выше учёными, а также некоторыми зарубежными авторами (В.Ансон, Х.Кётц, Л.Жюллио де ла Морандьер, Д.Медикус, Ч.Санфилиппо, К.Цвайгерт). Для наибольшей полноты были изучены особенности правовой регламентации института обязательств, возникающих из неосновательного обогащения, в зарубежных государствах, представляющих различные правовые системы (Франция, Германия, Англия, США).
Безусловно, главным объектом настоящего исследования является действующее российское гражданское законодательство и основанная на нём судебная практика.
При выполнении работы наряду с общетеоретическими методами научного исследования (диалектический, исторический, логический методы, метод анализа и синтеза) были использованы и такие специальные, как метод сравни-
тельного правоведения, правового моделирования, системного анализа юридических явлений и др.
Предметом исследования является комплексное изучение института кондикционных обязательств и его роли в условиях осуществляемого в России экономического и правового реформирования.
Целью диссертации является исследование юридической природы отношений, возникающих из неосновательного обогащения, определение места и роли кондикции в системе гражданско-правовых институтов, рассмотрение теоретических и практических вопросов, связанных с применением кондикци-онного иска. Для достижения цели предполагается решить следующие задачи:
изучить вопрос о происхождении института кондикционных обязательств и его правовых формах в римском праве, иностранных правопорядках, а также в российском гражданском праве прошлых лет;
определить понятие кондикционного обязательства, его квалифицирующие признаки, основание возникновения; дать общую характеристику кондикционного правоотношения с точки зрения его видовой принадлежности;
выявить наиболее типичные случаи неосновательного обогащения и на этой основе разработать наиболее всеобъемлющую классификацию кондикционных обязательств;
изучить динамику развития кондикционного правоотношения, условия применения кондикционного требования в сочетании с другими, дополнительными требованиями, предусмотренными институтом обязательств из неосновательного обогащения;
исследовать проблемы, возникающие при исполнении кондикционного обязательства (при выборе способа исполнения, распределении расходов, определении судьбы возможных улучшений возвращаемого имущества и др.);
рассмотреть соотношение кондикционного иска с другими гражданско-правовыми требованиями, направленными на защиту гражданских прав.
Научная новизна исследования заключается в новом подходе к решению ряда теоретических и практических проблем, возникающих в ходе применения положений института кондикционных обязательств.
На защиту выносятся следующие положения:
Как обогащение одного лица за счёт другого при отсутствии правового основания для этого, так и отпадение правового основания обогащения, некогда основательно возникшего, порождают юридически значимое состояние неосновательного обогащения, с началом которого возникает, а с окончанием прекращается кондикционное правоотношение. Это состояние неосновательного обогащения и является основанием возникновения кондикционного обязательства. При этом субъективный момент не влияет на квалификацию правоотношения как кондикционного, хотя и может сказаться на порядке и последовательности правоприменения, а также на решении ряда других вопросов.
Взыскание доходов, полученных с имущества неосновательного обогащения (см. п.1 ст. 1107 ГК), — это не взыскание неосновательного обогащения (коим доходы неосновательного приобретателя не являются, так как они получены основательно, в соответствии со ст. 136 ГК), а мера гражданско-правовой ответственности.
Несмотря на то, что обязанности вернуть (возместить) как имущество, составляющее неосновательное обогащение, так и доходы от него сливаются в едином процессе исполнения кондикционного обязательства, они различны по своей правовой природе: первая (собственно кондикционное требование) выступает мерой защиты, вторая (требование о доходах) — мерой ответственности. Из этого следует, что:
a. с момента возникновения недобросовестности приобретателя эта природа
не меняется, просто к кондикционному требованию присоединяется тре
бование о доходах;
b. общий объём возмещения в конечном итоге может увеличиваться лишь за
счёт дополнительного взыскания доходов, при этом, если их не было и не
могло быть, такого увеличения не возникнет даже в отношении недобросовестного приобретателя',
c. продолжительность периода, в течение которого приобретатель считается
недобросовестным, может повлиять лишь на размер подлежащих возме
щению доходов, но не на саму обязанность их возместить;
d. для квалификации правоотношения не имеет значения, знал ли приобре
татель с самого начала о неосновательности своего обогащения или узнал
об этом позднее.
4. Особенностью применения мер ответственности, сопровождающих
кондикционное требование, является то, что субъективным условием их при
менения выступает вина приобретателя в сочетании с его недобросовестно
стью. Эти понятия следует разграничивать. Под недобросовестностью приоб
ретателя понимается его осведомлённость о неосновательности обогащения,
при её установлении необходимо учитывать, что в силу общего правила (п.З
ст. 10 ГК) приобретатель презюмируется добросовестным. Эта презумпция оп
ровержима и должна быть опровергнута потерпевшим.
В отличие от этого вина приобретателя характеризует его отношение к своей обязанности возвратить потерпевшему неосновательно приобретённое (сбережённое) имущество уже после того, как он узнал о неосновательности своего обогащения. Она презюмируется, следовательно, должна быть опровергнута приобретателем.
5. Предлагается и обосновывается следующая классификации кондикци-
онных обязательств. В зависимости от пути образования имущественной выго
ды традиционно различаются две формы кондикционных обязательств: обяза
тельства из неосновательного приобретения и из неосновательного сбережения
имущества. Обязательства из неосновательного приобретения в зависимости от
источника поступления имущества приобретателю делятся на четыре вида: обя
зательства вследствие действий потерпевшего, третьих лиц и приобретателя, а
также вследствие событий.
Обязательства из неосновательного сбережения, чёткая классификация которых отсутствует, предлагается делить в зависимости от характера сберегаемого имущества на два вида: обязательства вследствие невыплаты вознаграждения за недолжно полученную выгоду и вследствие отпадения правового основания сбережения.
Некоторые из указанных видов неосновательного приобретения и сбережения имущества, в свою очередь, охватывают различные случаи (подвиды) неосновательного обогащения.
Применительно к институту кондикционных обязательств предлагается различать объект и предмет обязательства. Объектом является действие приобретателя по возврату (возмещению) потерпевшему имущества, неосновательно утраченного им или сбережённого за его счёт, либо действия, направленные на восстановление нарушенных имущественных прав потерпевшего. Предметом кондикционного обязательства рассматривается собственно имущество (в широком смысле), на которое направлены действия должника.
Учитывая специфику своего предмета, кондикционное обязательство является родовым, что предполагает возврат не того же, а такого лее имущества (то есть равного по количеству и качеству). С учётом этого положения можно сделать следующие выводы:
a. при отсутствии однородных вещей для возврата вместо них с согласия
кредитора ему может быть передано любое равноценное, в том числе
аналогичное, имущество (что оформляется договором об отступном либо
о новации); при отсутствии согласия кредитора на такую замену послед
нему выплачивается денежная компенсация;
b. невозможность натурального исполнения кондикционного обязательства
(см. п.1 ст. 1105 ГК) должна пониматься не в субъективном, а в объек
тивном, более широком смысле, то есть означать не только отсутствие
непосредственно у ответчика однородных вещей, но и отсутствие у него
возможности приобрести их для возврата без несоразмерных для себя за
трат (предлагается изменение в действующую редакцию ГК);
с. не должны учитываться нормальный износ и естественное старение имущества, подлежащего возврату, поскольку в противном случае (особенно, если с момента неосновательного обогащения до его возврата прошло много времени) имущество, возвращаемое в натуре, по стоимости не будет соответствовать размеру денежного возмещения, определяемого на момент возникновения неосновательного обогащения.
Ответственность приобретателя за недостачу или повреждение имущества носит деликтный характер, следовательно, она подчиняется общему правилу об исполнении деликтного обязательства, в котором, в отличие от кондикции, натуральное исполнение не имеет приоритета перед денежным (см. ст. 1082 ГК), а выбор способа исполнения осуществляет суд по своему усмотрению в соответствии с обстоятельствами дела.
Расходы по возврату имущества неосновательного обогащения должны распределяться в зависимости от ряда факторов с учётом того, что бремя несения таких расходов имеет характер гражданско-правовой ответственности. Прежде всего, имеет значение, кто непосредственно виновен в возникновении этих расходов. Если такового нет — кто виновен в возникновении кондикцион-ного обязательства. Если нет и его, расходы возлагаются на приобретателя, как на лицо обязанное исполнить кондикционное обязательство в месте нахождения кредитора.
Судьба улучшений имущества, подлежащего возврату, зависит от двух обстоятельств: а) отделимость этих улучшений от основного имущества, Ь) добросовестность приобретателя. Исходя из этого, предлагается следующий алгоритм расчётов.
Отделимые улучшения не охватываются понятием имущества возврата, поэтому любой приобретатель сохраняет на них право. Однако, учитывая хозяйственную связь даже отделимых улучшений с основным имуществом, добросовестный приобретатель, оставляя их потерпевшему вместе с имуществом, вправе взамен требовать возмещения произведённых на них затрат (в пределах
увеличения стоимости возвращаемого имущества). Недобросовестный приобретатель может претендовать только на сами отделимые улучшения.
Неотделимые улучшения следуют за имуществом. Право на возмещение понесённых на них затрат имеет только добросовестный приобретатель.
11. Статья ПОЗ ГК позволяет применять институт кондикционных обязательств в двух аспектах: а) самостоятельно, когда нет оснований для применения других гражданско-правовых способов защиты нарушенных имущественных прав; Ь) совместно (субсидиарно) с иными гражданско-правовыми требованиями. При этом субсидиарное применение правил, предусмотренных главой 60 ГК, следует понимать достаточно широко, имея в виду субсидиарное применение не только собственно кондикционного требования, но и других отдельных норм института неосновательного обогащения.
Научно-практическая значимость и апробация результатов исследования. Полученные в результате исследования выводы могут быть использованы в процессе совершенствования гражданского законодательства, в правоприменительной практике, а также в научных и учебных целях.
Диссертация выполнена, обсуждена и одобрена на кафедре гражданского права Юридического института Иркутского государственного университета.
Материалы настоящего исследования легли в основу лекций, читаемых автором студентам гражданско-правовой специализации по спецкурсам «Охранительные обязательства» и «Гражданское право зарубежных государств», а также использованы в учебном процессе при проведении лекционных и семинарских занятий по основному курсу «Гражданское право» в Юридическом институте Иркутского госуниверситета. Основные выводы отражены в опубликованных статьях и докладах, сделанных на научно-практических конференциях в Юридических институтах Иркутского и Томского госуниверситетов.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трёх глав, включающих в совокупности десять параграфов, заключения и библиографического списка.
Учение о кондиции в римском праве
Возникновение института обязательств из неосновательного обогащения в цивилистике принято связывать с разработанным ещё в римском частном праве учением о кондикции (condictio). Мнение это настолько традиционно, что от слова «кондикция» происходит их второе название — кондикционные обязательства, а иски из неосновательного обогащения также называют кондикцион-ными исками. Уже поэтому представляется уместным, приоткрыв страницы истории гражданского права, начать настоящее исследование с характеристики самого понятия кондикции: когда оно появилось в юридической науке и практике и какое место в ней заняло, как развивалось и, что особенно для нас важно, каким образом явилось предпосылкой и выступило основой для института неосновательного обогащения в нынешнем его виде.
Известно, что высшей и самой совершенной формой позитивного права в Древнем Риме считался принимаемый народом закон (lex). В нём закреплялись объективно сложившиеся на определённом этапе развития общества обязательные для всех правила поведения. Установленные таким образом общие дозволения и запреты, взаимные права и обязанности очерчивали внешние границы всеобщего поведения. Тем самым, всем участникам правовых отношений гарантировался определённый уровень социальной свободы (формального равенства), реализуемой каждым в его общественной деятельности.
На практике действенность установленных законоположений обеспечивалась существованием особых процессуальных средств, которые позволяли в конкретной юридической ситуации, путём организованного при посредничестве публичной власти спора частных лиц, защитить основанное на законе правомочие. Такими средствами защиты служили разработанные ещё древнеримскими понтификами так называемые законные иски (legis actiones), каждый из которых, во многом благодаря строгой фиксированности и неизменности своих формулировок, почитался римлянами как частный закон (lex privata). Законные иски воспринимались наравне с законами как составная часть цивильного права (ius civile)1 — отсюда и практика обнародования их формул подобно законам. Независимость этих исков от самих публичных законов (lex publica), подтверждаемая фактом существования legis actiones ещё до Законов XII таблиц, определяет самостоятельное значение этих процессуальных средств защиты как источников позитивного права. Вместе с тем, необходимо учитывать, что legis actiones, как форма позитивного права, существенно отличались от законов: если последние имели значение как таковые, то иски — только в процессе их применения. Законные иски заявлялись путём произнесения определённых фиксированных фраз, в которых порядок слов и сами слова были строго неизменны, как и в законе, на котором иск был основан. Это придавало особое ритуальное значение всей форме предъявления иска.
Ввиду большого разнообразия юридических ситуаций, требующих применения процессуальных средств защиты, римские понтифики сформулировали целый ряд различных форм legis actiones. Одной из таких форм был иск legis actio per condictionem.2 Для целей настоящего исследования он особенно интересен тем, что от его названия и происходит термин кондикция (condictio).
И.А.Покровский, выдающийся представитель русской дореволюционной романистики, считал эту форму legis actio самой поздней, относящейся к «довольно далеко продвинувшемуся республиканскому периоду».3 По сведениям Гая, римского юриста классической эпохи, она была введена двумя законами — lex Silia (конец III в. до н.э.) и lex Calpurnia (начало II в. до н.э.). Первый из них ввёл упрощённый иск legis actio per condictionem, направленный на возвращение определённой денежной суммы (certa pecunia), второй распространил применение этого иска на все случаи истребования определённых вещей (certa res). Другой известный русский цивилист Н.Полетаев, как бы продолжая эту мысль своего современника, добавляет, что истребование определённой вещи к моменту выхода второго закона уже было предусмотрено другой легисакционной формой — per sacramentum — из чего он делает предположение, что иски per condictionem «введены были для упрощения дела», чтобы истец при истребовании определённой вещи вместо иска per sacramentum мог применить более простой - per condictionem.1
Некоторые авторы обращают внимание на недоумения Гая по поводу сомнительной, на его взгляд, целесообразности введения такого нового процессуального средства.2 Сомнения эти основывались на том, что требовать передачи определённых вещей в собственность вполне можно было и с помощью уже существовавших (более древних, а, значит, более разработанных) форм legis actio: например, sacramento in personam или per iudicis postulationem.3 Сказанное свидетельствует о том, что уже в классическую эпоху появление legis actio per condictionem составляло определённую научную проблему, которая не решена и по сей день.
Понятие кондиционного обязательства и условия его возникновения
Определение понятия обязательства вследствие неосновательного обогащения, как и любого гражданско-правового института, предполагает, во-первых, выявление общих признаков, обусловливающих его место в ряду однородных правовых явлений, и, во-вторых, что особенно важно для правильной юридической квалификации того или иного гражданского правоотношения, раскрытие специфических признаков, позволяющих отграничить его от однородных или смежных гражданско-правовых институтов. Поэтому следует остановиться сначала на общей характеристике кондикционного обязательства.
Действующее гражданское законодательство России детальнее, чем когда-либо регламентирует правоотношения, возникающие в случае неосновательного обогащения одного лица за счёт другого. Этому посвящена расположенная в части второй ГК глава 60, включающая восемь статей (с 1102 по 1109), которая непосредственно регулирует рассматриваемые обязательства, а также ст. 1223 части третьей ГК1, устанавливающая коллизионную норму для определения права страны, подлежащего применению к рассматриваемым обязательствам в случаях, когда они осложнены иностранным элементом.
Правоотношение, возникающее вследствие неосновательного обогащения, можно охарактеризовать, прежде всего, как имущественное, так как действия обязанной стороны в нём совершаются в отношении имущественных благ, а в целом оно отражает переход имущества (прежде всего, прав на него) от приобретателя к потерпевшему при возврате неосновательного обогащения. То обстоятельство, что кондикционное обязательство возникает в результате нарушения имущественных прав потерпевшего, обусловливает, в частности, возможность компенсации последнему морального вреда лишь в случаях, прямо предусмотренных законом (п.2 ст. 1099 ПС). Пока, однако, такие случаи законом не предусмотрены. Кроме того, это правоотношение характеризуется как относительное, поскольку в нём управомоченному лицу (кредитору-потерпевшему) противостоит конкретно определённое обязанное лицо (должник-приобретатель). Наконец, оно относится к категории обязательственных, поскольку реализуется через исполнение обязанностей должником, и, тем самым, опосредует динамику имущественных отношений по передаче имущества — возврат неосновательного обогащения — от приобретателя к потерпевшему. В этой связи оно регулируется нормами обязательственного права: прежде всего — специальными (гл.60 ГК), и в субсидиарном порядке (в той мере, в какой это не противоречит природе данного института) — общими (подр.1 разд.Ш ГК).
Говоря о месте кондикционных обязательств в системе обязательственного права, в литературе их традиционно объединяют вместе с деликтными в группу внедоговорных обязательств, с целью отграничения их от обязательств, вытекающих из договора.1 Критерием такого отграничения служит основание возникновения обязательств: для договорных — это договор, то есть соглашение сторон; внедоговорные обязательства возникают помимо согласованной воли его субъектов по основаниям, предусмотренным законом. Несмотря на то, что статья 1103 ГК позволяет применить правила, предусмотренные главой 60, к отношениям, возникшим из сделки, это не меняет внедоговорный характер рассматриваемых обязательств, поскольку они возникают за рамками этой сделки, в частности, когда приобретателю ошибочно передано имущество, не являющееся предметом сделки, или когда она признана недействительной к моменту возникновения кондикционного обязательства.
Между тем, указанное деление обязательств, несмотря на его практическую значимость, не отличается последовательностью, поскольку предполагает включение обязательств из односторонних сделок не в группу близких им договорных, а в число внедоговорных. Поэтому более точным представляется другое известное деление обязательств (в зависимости от их основного функционального назначения) на регулятивные, куда входят все обязательства из сделок (как односторонних, так и двух- и многосторонних), и охранительные, включающие исключительно деликтные и кондикционные обязательства.1 Такое отграничение, в свою очередь, несколько условно, поскольку регулятивное воздействие права проявляется как при нормальном развитии правоотношений, так и при их нарушении, а охрана общественных отношений является одним из способов их регулирования.2 Несмотря на это, его практическое значение состоит, прежде всего, в том, что, в то время как регулятивные обязательства опосредуют нормальный имущественный оборот, в основе которого лежат правомерные действия субъектов (поэтому их содержание определяется, главным образом, волей сторон и диспозитивными нормами), охранительные, напротив, возникают в случае нарушения нормального порядка перемещения или закрепления материальных благ, образующего неправомерный результат (вред или неосновательное обогащение), поэтому их содержание определяется, как правило, без участия чьей-либо воли на основе императивных правил.
Проблемы соотношения кондиционного иска с требованиями, перечисленными в ст.ПОЗ ГКРФ
История развития института кондикционных обязательств свидетельствует о постоянном стремлении теории и практики отграничить его от смежных гражданско-правовых институтов. Это, в частности, привело к тому, что в конце XIX в. в гражданском законодательстве многих стран различные случаи неосновательного обогащения были объединены в самостоятельный вид обязательств. Впервые это нашло своё отражение в Германском гражданском уложении 1896 года, затем было воспринято и закреплено в других более поздних кодификациях: в проекте Российского Гражданского уложения 1899 г., в Швейцарском обязательственном законе 1911 г., в ГК РСФСР 1922 г. Тот факт, что кондикционные обязательства вошли в систему отдельных видов обязательств, заняв место рядом с деликтными, безусловно, стало шагом вперед. Однако проблема их отграничения от смежных институтов, тем не менее, не была решена в связи с отсутствием в законодательстве достаточных критериев для этого.
В отечественном гражданском праве до принятия части второй ГК РФ законодательство вообще не регламентировало соотношение обязательств из неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав, поэтому связанная с таким соотношением проблема обсуждалась, главным образом, в контексте допустимости конкуренции кондикции с другими исками, направленными на взыскание имущества.1 Это было продиктовано, прежде всего, потребностями практики, нуждающейся в чётких и достаточных критериях для правильной квалификации гражданских правоотношений.
В рамках допустимости перехода от одного иска к другому или возможности изменения основания иска для обеспечения наиболее полной и всесторонней защиты имущественных прав субъектов гражданских правоотношений в юридической литературе преобладала точка зрения, согласно которой конкуренция исков (предполагавшая право истца на выбор наиболее выгодного для защиты иска) не допускалась, и к кондикционному иску можно было прибегнуть лишь в том случае, когда по каким-либо причинам для взыскания имущества у другого лица невозможно было применить договорный, виндикационный или деликтный иск. В теории даже был выработан ряд методик выбора надлежащего иска. Одна из них, получившая определённую поддержку и распространение в правоприменительной, в том числе судебной, практике, заслуживает особого внимания ввиду наиболее полного охвата различных вариантов соотношения названных исков. Согласно этой методике при квалификации спорной ситуации, вызванной необходимостью истребовать имущество у другого лица, в первую очередь, изучалась возможность предъявления договорного иска. Критерием для этого служило наличие договорной связи между приобретателем и потерпевшим, а также влияние этой связи на получение имущественной выгоды первым от второго. Если такое приобретение имущества происходило при отсутствии договора или за его рамками, предъявление договорного иска не допускалось. После договорного иска исследовалась возможность применения виндикации. Здесь критерием традиционно и однозначно считался характер истребуемого имущества: виндицировать можно только индивидуально-определённую вещь, принадлежащую истцу на праве собственности. Если же речь шла об истребовании вещей, определённых родовыми признаками, смешавшихся с вещами приобретателя и, тем самым, перешедших в его собственность, виндикация была невозможна. Невозможна она была и в других случаях, например, если спорная вещь не сохранилась в натуре. Поэтому далее исследовалось наличие оснований для предъявления деликтного иска. И только если такие основания отсутствовали, допускалось при наличии определённых условий предъявить иск из неосновательного обогащения.
