Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие и правовой статус трансграничной корпоративной группы в теории и нормах права 14
1.1. Понятие и сущность трансграничной корпоративной группы 14
1.2. Применение категории «контроль» для определения правового статуса трансграничной корпоративной группы 27
Глава 2. Теоретические основы института ответственности трансграничных корпоративных групп 48
2.1. Доктрина самостоятельной юридической личности 48
2.2. Сфера действия принципа ограниченной ответственности акционеров (участников) в рамках трансграничной корпоративной группы 59
Глава 3. Нормативно-правовое регулирование моделей ответственности головной корпорации 81
3.1. Доктрина проникновения за корпоративный иммунитет 81
3.2. Доктрина единого предприятия 110
3.3. Доктрина должной заботливости головной корпорации (duty to care) 135
3.4. Сравнительная характеристика моделей ответственности головной корпорации 144
3.5. Практика российских судов по привлечению основного общества к ответственности 155
3.6. Международно-правовая унификация правового регулирования трансграничных корпоративных групп 166
Приложение №1 174
Приложение №2 181
Список использованных источников и литературы 182
- Понятие и сущность трансграничной корпоративной группы
- Сфера действия принципа ограниченной ответственности акционеров (участников) в рамках трансграничной корпоративной группы
- Доктрина единого предприятия
- Международно-правовая унификация правового регулирования трансграничных корпоративных групп
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования.
Важнейшие процессы в мировом сообществе второй половины ХХ – начала XXI века связаны с феноменом глобализации – постоянным усилением политической, экономической, технической, культурной интеграции, взаимодействия и взаимозависимости государств. Мировые тенденции интернационализации производства и капитала, приватизации, стратегических альянсов и либерализации внешней торговли привели к экспансии в международную экономику и политику новых мировых лидеров – трансграничных корпоративных групп.
Появление данных субъектов ставит новые задачи перед наукой международного частного права. В отечественной и зарубежной доктрине не прекращаются споры касательно правовой природы трансграничных корпоративных групп. Юридические лица с течением времени трансформировались в сложные вертикально и горизонтально интегрированные корпоративные структуры. С экономической точки зрения такие образования представляют собой единое целое, оставаясь, тем не менее, совокупностью нескольких юридических лиц, инкорпорированных в разных государствах.
Актуальность изучения правового регулирования трансграничных корпоративных групп подтверждается неоднозначностью оценок их деятельности и влияния на экономическое развитие национальных экономик и безопасность принимающих государств. С одной стороны, приток иностранных инвестиций в развивающиеся страны приносит новые рабочие места, способствует внедрению в производство современных технологий. С другой стороны, экспорт товаров трансграничных корпоративных групп препятствует развитию конкурирующего национального производства, что обуславливает, в свою очередь, не отвечающую интересам развивающихся государств отраслевую структуру производства, нанесение вреда природным ресурсам и экологии. По причине малой изученности института ответственности трансграничных корпоративных групп регулярными стали нарушения международного права прав и свобод человека рассматриваемыми субъектами в государствах пребывания. Особенной критике подверглась деятельность трансграничных корпоративных групп в сфере окружающей среды. Несмотря на то, что технологический прогресс, развитие которого ускоряют трансграничные корпоративные группы, способствует решению современных транснациональных природоохранных проблем, те же участники общественных отношений зачастую являются главной причиной деградации мировой экологической системы.
Проблема привлечения головной корпорации трансграничных корпоративных групп к ответственности за последствия деятельности в принимающих государствах требует разработки теоретических основ их правового регулирования. Результаты изучения теоретических основ будут иметь практическую значимость для совершенствования законодательства в рассматриваемой сфере. В последние несколько десятилетий во внутреннем праве государств разрабатываются нормы, регулирующие правоотношения, возникающие в рамках трансграничной корпоративной группы. Фрагментарное правовое регулирование затрагивает преимущественно публично-правовые аспекты их деятельности посредством государственного контроля налоговой, антимонопольной, внешнеторговой политики. Международные организации формируют опыт по созданию единообразных норм о правовом статусе трансграничных корпоративных групп в принимающих государствах.
Среди теоретических проблем правового регулирования ответственности трансграничных корпоративных групп на современном этапе особенно актуальны: разработка понятийного аппарата; правовой статус трансграничной корпоративной группы с точки зрения традиционной парадигмы науки международного частного и гражданского права; теоретическое определение сферы действия принципа ограниченной ответственности в рамках группы. Материалы обширной судебной практики в государствах англо-саксонской и романо-германской правовых семей требуют научного переосмысления и систематизации для целей материально-правовой унификации норм в рассматриваемой сфере.
Для отечественной науки международного частного права тема исследования имеет особую актуальность, поскольку споры вокруг разработки и обсуждения новой редакции ГК РФ, дискуссии о включении в законопроект норм о статусе юридических лиц и усилении ответственности контролирующего акционера выявили идею разработки теоретических основ правового регулирования корпоративных групп и института ответственности.
Степень научной разработанности темы диссертационного исследования.
Проблемы правового регулирования ответственности трансграничных корпоративных групп в международном частном праве исследовались отечественными и зарубежными учеными. Наибольший вклад в их изучение внесли Л.П. Ануфриева, М.М. Богуславский, Г.К. Дмитриева, Л.А. Лунц, Т.Н. Нешатаева, В.Л. Толстых, в трудах которых получила научное обоснование характеристика правового регулирования правоотношений с участием трансграничных корпоративных групп в целом. Особенностям правового статуса юридических лиц в международном частном праве посвящены исследования А.В. Асоскова, А.Я. Аухатова, Е.Б. Дьяченко, О.В. Кадышевой, М.И. Кулагина, О.Е. Колотушкиной, Ю.В. Петровичевой, Ж.И. Седовой. Вопросы правового статуса транснациональных корпораций в международном частном праве разрабатывались в диссертационных исследованиях А.Е. Королева, Р.А. Куликова, Е.В. Моховой, Л.А. Ляликовой, Д.Л. Лысенко, Н.А. Сутормина, С.В. Шуралевой. Отдельные аспекты ответственности в рамках корпоративных групп рассмотрены в работах Е.В. Галихайдарова, М.А. Манукяна, Э.А. Нанаевой, С.Л. Натапова, В.Д. Федчука. Анализ унификационных процессов корпоративного регулирования в ЕС содержится в исследованиях А.О. Иншаковой. Проблемы корпоративной социальной ответственности рассматриваются в работах И.А. Мининой.
Изучением правового регулирования трансграничных корпоративных групп занимались такие зарубежные ученые, как Ф. Бламберг (P. Blumberg), П. Мучлински (P. Muchlinski) и М. Эроглу (M. Eroglu). Общетеоретические вопросы о пределах действия принципа ограниченной ответственности в рамках корпоративных групп отражены в работах Ф. Истербрука (F. Easterbrook), Р. Краакмана (R. Kraakman), C. Крамер (S. Kraemer), Д. Фишела (D. Fischel) Г. Хансманна (H. Hansmann). Анализ вопросов привлечения трансграничных корпоративных групп к ответственности содержится в работах М. Баджа (M. Badge), А. Бэла (A. Berle), C. Бэйнбридж (S. Bainbridge), М. Дирборн (M. Dearborn), Р. Мерана (R. Meeran), П. Френча (P. French). Для разработки тематики исследования значение имеют труды о международных источниках правового регулирования ответственности трансграничных корпоративных групп за нарушение прав и свобод человека таких авторов, как Д. Агир (D. Aguirre), К. Андерсон (C. Anderson), К. Баец (C. Baez), И. Бантекас (I. Bantecas), Д. Вайсбродт (D. Weissbrodt), К. Васкес (С. Vasquez), С. Дэва (S. Deva), Г. Келли (G. Kelley) Д. Кинли (D. Kinley), К. Пардинас (С. Pardinas), Дж. Пост (J. Paust), Б. Штефенс (В. Stephens).
Объектом диссертационного исследования являются правоотношения, возникающие при осуществлении деятельности трансграничных корпоративных групп в принимающих государствах и привлечении головной корпорации к ответственности.
Предметом диссертационного исследования выступают международно-правовые и национально-правовые нормы, регламентирующие ответственность трансграничных корпоративных групп, а также основные теоретические доктрины в этой области, судебная и арбитражная практика.
Цель диссертационного исследования – обосновать положения о теоретических основах института ответственности трансграничных корпоративных групп и разработать научные основы моделирования оснований ответственности головной корпорации.
В соответствии с целью диссертационного исследования поставлены и решены следующие задачи:
рассмотреть различные дефиниции, разработанные в доктрине для обозначения рассматриваемых субъектов права, сформулировать определение трансграничной корпоративной группы и проанализировать основные характеризующие ее признаки;
проанализировать значение категории «контроль» для определения правового статуса трансграничной корпоративной группы;
выявить место трансграничной корпоративной группы в системе международного частного права путем анализа доктрины самостоятельной юридической личности;
проанализировать сферу действия принципа ограниченной ответственности акционеров (участников) в рамках трансграничной корпоративной группы;
систематизировать нормативно-правовое регулирование и доктринальные разработки и выявить основания и порядок привлечения головной корпорации к ответственности;
провести сравнительный анализ моделей привлечения головной корпорации к ответственности;
рассмотреть российскую судебную практику привлечения основного общества к гражданско-правовой ответственности по обязательствам дочерних и зависимых юридических лиц;
проанализировать перспективы унификации правового регулирования ответственности трансграничных корпоративных групп.
Методологические основы диссертационного исследования составили общенаучные (анализ, синтез, обобщение, аналогия, индукция, дедукция) и частнонаучные (формально-юридический, историко-правовой, правовое моделирование, сравнительно-правовой) методы познания.
Теоретическую основу диссертационного исследования составляют труды специалистов в сфере теории государства и права, таких как С.С. Алексеев, А.Б. Венгеров, Н.В. Витрук, А.В. Малько, М.Н. Марченко, Н.И. Матузов и др., а также работы отечественных ученых в сфере международного частного права, а именно А.В. Асоскова, Л.П. Ануфриевой, М.М. Богуславского, Г.М. Вельяминова, Н.Г. Вилковой, Н.Н. Вознесенской, Г.К. Дмитриевой, Н.Г. Дорониной, Н.Ю. Ерпылевой, Л.А. Лунца, Т.Н. Нешатаевой, В.Л. Толстых. Принципиальное значение для настоящего исследования имеют современные и более ранние, классические и прикладные труды специалистов в области гражданского права, в числе которых: Т.Е. Абова, С.Н. Братусь, В.В. Витрянский, В.В. Долинская, О.С. Иоффе, А.И. Каминка, Н.В. Козлова, П.В. Крашенинников, М.И. Кулагин, С.И. Носов, Н.Н. Пахомова, В.Л. Слесарев, Е.А. Суханов, Б.Б. Черепахин, Г.Ф. Шершеневич, Л.И. Шевченко, И.С. Шиткина, М.К. Юков, В.Ф. Яковлев.
Основой исследования являются работы следующих зарубежных ученых: Д. Агир (D. Aguirre), К. Андерсон (C. Anderson), И. Бантекас (I. Bantecas), Ф. Бламберг (P. Blumberg), Д. Вайсбродт (D. Weissbrodt), К. Васкес (С. Vasquez), С. Дэва (S. Deva), Ф. Истербрук (F. Easterbrook), Г. Келли (G. Kelley) Д. Кинли (D. Kinley), Р. Краакман (R. Kraakman), C. Крамер (S. Kraemer), П. Мучлински (P. Muchlinski), К. Пардинас (С. Pardinas), Дж. Пост (J. Paust), Б. Штефенс (В. Stephens), Д. Фишел (D. Fischel), Г. Хансманна (H. Hansmann) и М. Эроглу (M. Eroglu).
Эмпирическую основу диссертационного исследования составили результаты изучения:
Конвенции об урегулировании инвестиционных споров между государствами и физическими или юридическими лицами других государств от 18 марта 1965 г.;
нормативно-правовых актов ЕС (3);
национально-правовых актов государств, регулирующих статус юридических лиц (21);
отчетов, регламентов и других документов международных правительственных и неправительственных организаций (14);
судебной практики Европейского Суда Справедливости (1); Международного центра по урегулированию инвестиционных споров (8), Австралии (4), Великобритании (15), Индии (1), Канады (1), Нидерландов (1); РФ (15), США (55) за период с 1896 г. – по 2013 г.
научной литературы библиотеки юридического факультета университета Оксфорда в Великобритании и Международно-правовой библиотеки при Международном суде ООН (библиотека Дворца мира – Peace Palace Library) в г. Гаага, Нидерланды.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что автором разработана научная категория «трансграничная корпоративная группа»; сформулированы теоретические положения института ответственности трансграничных корпоративных групп; выявлены три основные модели привлечения головной корпорации к ответственности; выделены особенности и основания привлечения головной корпорации при применении каждой модели; сформулированы критерии для сравнительной характеристики моделей привлечения головной корпорации.
Проведенное исследование позволило диссертанту сформулировать и обосновать следующие основные положения, выносимые на защиту:
-
Сформулировано определение трансграничной корпоративной группы, под которой предлагается понимать совокупность юридических лиц, осуществляющих деятельность в двух и более государствах, наделенных самостоятельной правосубъектностью, но связанных экономическим единством и управленческим контролем головной корпорации над их деятельностью, предопределяющим особую систему принятия решений, интегрированную структуру управления и финансовую консолидацию, и в большинстве случаев позиционирующих себя как единая публичная персона. Сделан вывод о предпочтительности использования термина «трансграничная корпоративная группа» в сравнении с термином «транснациональная корпорация».
-
Выявлено, что категория «контроль» является основой определения правового статуса трансграничной корпоративной группы в международном частном праве. Квалифицирующее значение фактического контроля проявляется в трех основных аспектах: формы осуществления контроля позволяют определить пределы трансграничной корпоративной группы при поиске оптимальной дефиниции; поиск действительного субъекта контроля через определение национальности юридических лиц; конструирование оснований ответственности головной корпорации, позволяющее определить последствия осуществления субъектом контроля определенных действий.
-
Диссертант приходит к выводу о необходимости распространения международного и национального регулирования на трансграничную корпоративную группу как единый субъект права. Установлено, что в настоящее время традиционный подход к правовому регулированию статуса, деятельности и ответственности трансграничных корпоративных групп, основанный на доктрине самостоятельной юридической личности, признает в качестве носителей прав и обязанностей отдельных юридических лиц, входящих в состав трансграничной корпоративной группы, но игнорирует сущность группы как единого целого.
-
В ходе исследования установлено, что усиление ответственности головной корпорации по обязательствам дочерних компаний учитывает особенности развития экономических отношений и их адекватное юридическое оформление, потребности участников предпринимательской деятельности и ожидания общества и потребителей. Аргументирован вывод о солидарной или субсидиарной ответственности головной корпорации по обязательствам дочерних компаний. Данное положение объясняется тем, что некоторые участники предпринимательской деятельности злоупотребляют конструкцией юридического лица и принципом ограниченной ответственности на современном этапе. В работе выявлено противоречие между абсолютизацией принципа ограниченной ответственности в рамках корпоративной группы и основными сущностными признаками данных субъектов права, такими как: экономическое единство группы и единый управленческий контроль головной корпорации над дочерними компаниями.
-
Произведено моделирование оснований и способов привлечения головной корпорации к ответственности. Сделан вывод о том, что наиболее перспективными и реализуемыми на практике являются:
Признание субсидиарной ответственности головной корпорации в рамках доктрины проникновения за корпоративный иммунитет;
Обоснование существования единого предприятия в составе головной корпорации и ее дочерних и зависимых юридических лиц;
Признание прямой ответственности головной корпорации при нарушении обязанности «должной заботливости» по отношению к дочерней компании (доктрина «duty to care»).
-
Установлено, что ответственность головной корпорации в рамках каждой из выделенных моделей является гражданско-правовой юридической ответственностью. В диссертационном исследовании выявлены критерии для сравнительной характеристики моделей: основание ответственности, сущность ответственности (прямая или ответственность за действия третьих лиц), вид ответственности (солидарная или субсидиарная, договорная или деликтная), решение вопроса о правосубъектности. Сделан вывод о том, что доктрина проникновения за корпоративный иммунитет и доктрина единого предприятия являются формой ответственности за действия третьих лиц. В рамках доктрины должной заботливости головная корпорация несет прямую ответственность, т.е. отвечает за собственные действия, которые заключаются в непринятии решений, способных предотвратить совершение правонарушения дочерними компаниями.
-
Выявлены направления унификации норм об ответственности трансграничных корпоративных групп: материально-правовая унификация оснований привлечения головной корпорации к ответственности; унификация коллизионных привязок для определения права, применимого к правоотношениям, связанным с ответственностью трансграничных корпоративных групп; унификация критериев определения международной подсудности по делам о привлечении к ответственности головной корпорации должна ответить на вопрос, в какой юрисдикции должен решаться вопрос об ответственности головной корпорации – место инкорпорации головной корпорации или дочерней компании, место суда, место совершения правонарушения.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в создании научных основ для правового регулирования трансграничных корпоративных групп, в частности в вопросе привлечения данных субъектов права к ответственности за последствия деятельности в принимающих государствах. Выводы исследования содержат обоснование теоретических основ института ответственности трансграничных корпоративных групп и тенденций международно-правового и национального правового регулирования моделей ответственности головной корпорации.
Практическая значимость результатов диссертационного исследования определяется возможностью их использования: 1) в качестве основы для дальнейших научных исследований в области правового статуса трансграничных корпоративных групп; 2) в целях совершенствования российского законодательства в части регулирования ответственности основного общества за действия дочерних и зависимых обществ; 3) в целях анализа, обобщения и формирования единообразной судебной практики по делам о привлечении головной корпорации к ответственности; 4) при международно-правовой унификации норм в рассматриваемой сфере; 5) в преподавательской деятельности по курсу международного частного права; 6) бизнес - сообществом при структурировании трансграничной деятельности и осуществлении иностранных инвестиций.
Апробация диссертационного исследования. Диссертация выполнена на кафедре международного права Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия правосудия». Результаты исследования были обсуждены и одобрены на заседаниях кафедры.
Основные выводы диссертационной работы нашли отражение в научных публикациях в том числе в рамках участия в Третьем и втором пермском конгрессе ученых-юристов в 2011 - 2012 г., на научно-практической конференции молодых ученых «Норма. Закон. Законодательство. Право» в 2006 г. и 2011 г. Выводы исследования были использованы диссертантом во время участия на международном этапе Конкурса по международному праву им. Ф. Джессопа в г. Вашингтон в 2006 г., судейства российских этапов конкурса (Москва 2007 – 2011 гг.) и подготовки команды Российской академии правосудия в качестве тренера для участия в том же конкурсе в России и США в 2011 – 2012 гг.; участия в семинарах и конференциях, организованных международными юридическими фирмами Уайт энд Кейс ЛЛК (Москва 2008 и 2009 гг.) и Андреас Неоклеус и Ко (Москва 2011 г.) в сфере структурирования сделок с участием иностранного элемента, правового и налогового анализа структур трансграничных корпоративных групп, двойного налогообложения международных холдингов.
Структура диссертационного исследования состоит из введения, трех глав, включающих 10 параграфов, двух приложений, списка использованных источников и литературы.
Понятие и сущность трансграничной корпоративной группы
В зарубежной и отечественной юридической литературе на протяжении нескольких десятилетий ведутся дискуссии о природе разного рода коллективных образований юридических лиц, не имеющих законодательно закрепленной организационно-правовой формы, но получивших распространение повсеместно как форма интеграции бизнеса в условиях глобализации1. Специалисты разошлись во мнении не только относительно признаков, квалифицирующих данных субъектов права, но и не определились с единой терминологией. В частности, в доктрине встречаются следующие обозначения: «холдинг», «предпринимательская или корпоративная группа», «предпринимательское или корпоративное объединение», «производственно-финансовый комплекс», «синдикат», «альянс», «концерн» и т.д. Однако даже исследователи, придерживающиеся какого-либо одного термина, предлагают разные теоретические конструкции.
Объектом нашего анализа являются юридические лица, связанные между собой отношениями правовой и экономической взаимозависимости, и контроля. Отметим также, что нас в первую очередь интересуют объединения юридических лиц, осуществляющие деятельность на территории нескольких государств. Для них в доктрине также используются специальные обозначения путем добавления к главному термину определений «транснациональные», «трансграничные», «международные», «интернациональные» и т.д. Отдельно необходимо отметить существование такого феномена как транснациональная корпорация или ТНК.
В рамках данного исследования мы не ставим задачу выделить и проанализировать все существующие легальные и общетеоретические определения коллективных образований юридических лиц1, но намерены сформулировать авторское определение трансграничной корпоративной группы как наиболее удачного термина для последующего использования. Как будет показано ниже, термин «трансграничная корпоративная группа» наиболее точно отражает сущность данных образований в сравнении с иными терминами, используемыми в доктрине, и в первую очередь с ТНК.
Основным сущностным признаком трансграничной корпоративной группы является юридическая самостоятельность отдельных юридических лиц, входящих в ее состав, при экономическом единстве группы в целом2. С экономической точки зрения корпоративная группа - это совокупность юридических лиц, осуществляющих деятельность с целью обеспечить прибыльность группы в целом. Наиболее последовательно эту позицию выразил профессор Л.А. Лунц, сформулировав противоречие между содержанием и формой в виде тезиса «экономическое единство при юридическом множестве» . Профессор И.С. Шиткина оперирует еще одной известной формулой, используемой в мировой практике для характеристики рассматриваемых образований, - «децентрализация операций при централизации контроля» . Характерной чертой трансграничных корпоративных групп является осуществление самостоятельными юридическими лицами под общим управлением и контролем головной корпорации предпринимательской деятельности, направленной на достижение единых целей .
Появление и рост трансграничных корпоративных групп свидетельствуют об «усилении давно начавшихся процессов трансформации, эволюции, «расшатывания» категории юридического лица изнутри» . М.И. Кулагин справедливо отмечает, что феномен «расшатывания» начался с появления компаний одного лица . Другими примерами трансформации института юридического лица в XX в. являются оффшорные компании, международные юридические лица, наднациональные юридические лица5. Н.В. Козлова, исследуя законодательство зарубежных государств, также приходит к выводу об отступлении от принципа корпоративной целостности и появлении так называемых «усеченных» или «относительных» юридических лиц .
Подобные тенденции обусловлены экономическими реалиями. Субъекты предпринимательской деятельности стремятся к максимизации прибыли, используя конструкцию юридического лица для достижения своих целей. Истинное назначение юридического лица как объединения капитала, самостоятельного субъекта права, обособленного от своих учредителей, уходит на второй план. Как отмечает М.И. Кулагин, «юридическое лицо -самостоятельный субъект права - больше не является в огромном числе случаев экономически самостоятельным субъектом» .
Корпоративные группы, в которых форма взяла верх над содержанием, не укладываются в классическую концепцию юридического лица. Не только трансграничная корпоративная группа не является единым целым с юридической точки зрения, представляя собой совокупность юридических лиц, но и входящие в ее состав структурные единицы не всегда обладают полным набором признаков, присущих юридическим лицам. С сомнением можно говорить об автономии воли дочерних и зависимых компаний в случаях, когда их деятельность контролируется и управляется головной корпорацией. По мнению М.И. Кулагина, «подлинным юридическим лицом остается только головной общество» .
Одним из наиболее распространенных терминов в международном частном праве, призванным отразить обозначенные выше сущностные характеристики юридических лиц, осуществляющих деятельность на территории нескольких государств, является ТНК. Поиском оптимального понятия ТНК занимались многие исследователи . Анализируя работы западных и российских специалистов, можно выделить два основных подхода к понятию ТНК. Сторонники первого подхода рассматривают ТНК как фирму, имеющую сеть отделений, филиалов, дочерних предприятий за пределами страны, в которой она зарегистрирована . Такой подход представляется несколько ограниченным и не учитывает иные признаки, отражающие сущность ТНК.
Второй подход, который является наиболее обоснованным, призван восполнить данный пробел. Исследователи формулируют понятие ТНК, подчеркивая отношения взаимозависимости и контроля между различными элементами, выделяя характеристики, позволяющие идентифицировать ТНК как единый субъект права. В рамках данного подхода одни исследователи разрабатывают авторские определения ТНК , другие полагают, что наиболее удачное определение уже было разработано и содержится в Проекте Кодекса поведения ТНК ОО
Сфера действия принципа ограниченной ответственности акционеров (участников) в рамках трансграничной корпоративной группы
Неотъемлемым элементом традиционной системы теоретических взглядов на пределы правового регулирования трансграничных корпоративных групп является принцип ограниченной ответственности акционера (участника) по обязательствам дочерней компании (limited liability principle) (выделено мной -Е.А.). В рамках вертикально интегрированных трансграничных корпоративных групп, основанных на участии головной корпорации в уставном капитале дочерних и зависимых компаний непосредственно или через систему субхолдингов, вопрос о признании принципа ограниченной ответственности является одним из ключевых.
В соответствии с принципом ограниченной ответственности корпорации и их акционеры (участники) признаются независимыми юридическими лицами, права и обязанности корпораций отличны от прав и обязанностей акционеров (участников). Ответственность акционеров (участников) юридического лица по его долгам ограничена пределами стоимости внесенных вкладов в уставный капитал или оплаченных акций.
В доктрине справедливо отмечалась условность термина «принцип ограниченной ответственности» , а также недостатки наименования такой организационно-правовой формы хозяйственных обществ, как «общество с ограниченной ответственностью» . Полагаем, что необходимо согласиться с данной позицией, поскольку природа юридических лиц, созданных в организационно-правовой форме, аналогичной российскому акционерному обществу или обществу с ограниченной ответственностью, такова, что участники не несут в принципе никакой ответственности по его обязательствам (за исключением прямо предусмотренных законом случаев), а лишь рискуют потерять свой вклад в уставный капитал или сумму общей стоимости принадлежащих акций. Указание же в определении на «ограниченную ответственность» подразумевает, что акционеры (участники) все-таки имеют определенные обязательства. Данное несоответствие было замечено еще советскими учеными. М.И. Кулагин писал, что «выражение «ограниченная ответственность акционера по долгам компании» является юридически неточным, ибо порождает заблуждение, что акционер все-таки в определенных пределах отвечает по обязательствам акционерного общества. На деле же по таким обязательствам отвечает только акционерная компания как субъект права»3. Вместе с тем на сегодняшний день термин «принцип ограниченной ответственности» является общепризнанным.
В Российской Федерации принцип ограниченной ответственности акционеров (участников) закреплен в ГК РФ, а также Федеральном законе № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» от 26 декабря 1995 г. (далее - Закон об АО) и Федеральном законе № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 8 февраля 1998 г. (далее - Закон об ООО)2. В соответствии с п. 1 ст. 2 Закона об АО «акционеры не отвечают по обязательствам общества и несут риск убытков, связанных с его деятельностью, в пределах стоимости принадлежащих им акций». Аналогичная норма применима и к обществам с ограниченной ответственностью. Согласно п. 1 ст. 2 Закона об ООО «участники общества не отвечают по его обязательствам и несут риск убытков, связанных с деятельностью общества, в пределах стоимости принадлежащих им долей в уставном капитале общества» .
В зарубежном законодательстве нормы о разграничении обязательств юридических лиц и их акционеров (участников) также получили широкое закрепление . С учетом обозначенных недостатков, присущих российской конструкции принципа ограниченной ответственности, полагаем, что формулировки, содержащиеся в иностранном законодательстве, являются более рациональными. В соответствии со ст. 73 Закона о торговых товариществах Франции «акционерным обществом является товарищество, обладающее собственной правосубъектностью. По обязательствам общества перед кредиторами отвечает лишь имущество товарищества» . Аналогичная формулировка содержится в 13 Закона об обществах с ограниченной ответственностью ФРГ .
В Великобритании принцип ограниченной ответственности акционеров (участников) сформулирован в Законе о компаниях 2006 г. Ведущим прецедентом по рассматриваемому вопросу до сих пор остается решение Палаты Лордов 1897 г. по делу Salomon v. Salomon & Co. Ltd}, исследованное и российскими специалистами2. Главным выводом Палаты Лордов стало заключение о том, что «основной целью законодательства о компаниях было предоставление всем предпринимателям права инкорпорации их бизнеса с целью последующего освобождения от персональной ответственности» . Аналогичный подход к признанию ограниченной ответственности акционеров (участников) на практике демонстрируют суды США . Знаменательно в этой связи решение Федерального апелляционного суда США по второму округу по делу American Protein Corp. v. AB Volvo. Юридический анализ обоснованности требований лица о привлечении головной корпорации к ответственности по обязательствам дочерней компании был начат с утверждения о том, что «основной целью учреждения корпорации является стремление акционеров ограничить свою ответственность, а, следовательно, самостоятельная правосубъектность корпорации и ее владельцев презюмируется»5.
На сегодняшний день зарубежные и российские специалисты исходят из того, что принцип ограниченной ответственности является основополагающим постулатом корпоративного права. По мнению авторов одного из отечественных учебников по корпоративному праву, принцип ограниченной ответственности «стоит отнести к одному из величайших открытий нашего времени» . А.Е. Молотников придерживается схожей позиции и признает введение принципа ограниченной ответственности «одним из важнейших событий в юриспруденции нашего времени» .В.В. Долинская также называет его «основополагающим принципом акционерного права»2.
Доктринальные выводы получили подтверждение в правоприменительной практике. В деле Dole Food Co. v. Patrickson Федеральный апелляционный суд США по девятому округу постановил, что признание корпорации и ее акционеров в качестве самостоятельных юридических лиц является догмой (tenet) американского корпоративного права. Более того, в 1944 г. в решении по делу Anderson v. Abbott Верховный Суд США пришел к выводу, что «принцип ограниченной ответственности - это правило, а не исключение; на эту презумпцию опираются крупные хозяйствующие субъекты, на ее основе создаются огромные предприятия и привлекаются колоссальные суммы инвестиций» .
Доктрина единого предприятия
Альтернативным подходом к правовому регулированию трансграничных корпоративных групп по отношению к доктрине самостоятельной юридической личности является доктрина единого предприятия (enterprise theory), на сегодняшний день, однако, не получившая повсеместного признания в международном частном праве. Доктрина единого предприятия является попыткой найти компромисс между правовым формализмом и экономическими реалиями, преодолеть противоречие между юридической самостоятельностью структурных единиц трансграничной корпоративной группы и экономическим единством, являющимся ее сущностью. При этом в качестве цели применения конструкции «единого предприятия» ставится не просто материальная консолидация группы в отдельных отраслях права, а качественно новый подход к пониманию трансграничной корпоративной группы в качестве субъекта права.
Одним из первых термин «единое предприятие» использовал еще в 1947 г. Адольф Бэл (Adolf Berle), профессор юридического факультета Колумбийского университета, американский дипломат и участник знаменитого «Мозгового треста», команды высокопрофессиональных экспертов при президенте США Ф. Рузвельте. Ученый предложил игнорировать юридическую фикцию в форме самостоятельной правосубъектности в пользу более реалистичного видения корпораций, полагая, что современные корпоративные группы представляют собой «конгломерат аффилированных компаний, включая головную корпорацию и группу дочерних компаний, осуществляющих деятельность с общей целью и оперируют как единое целое с экономической точки зрения»1.
Анализ современной научной литературы показал, что исследователи используют такие вариации термина для наименования доктрины как «single business enterprise», «unified economic enterprise» (единое экономическое предприятие), «integrated enterprise» (интегрированное предприятие) для обозначения экономического единства разных структурных единиц трансграничных корпоративных групп . К аналогичному выводу приходит Мередит Дирборн (Meredith Dearborn). Несмотря на использование термина «предприятие» в разном значении в национальном законодательстве, в отношении правового регулирования трансграничных корпоративных групп специалисты используют его для обозначения «единой экономической группы корпораций, функционирующей с единой целью» . Аналогичное понимание вкладывается в рассматриваемый термин Рабочей группой V Комиссии ООН по праву международной торговли. По мнению специалистов, доктрина единого предприятия «исходит из понятия экономической интеграции членов предпринимательской группы, когда группа рассматривается как одна хозяйственная единица, которая функционирует в интересах всей группы или ее головной компании, а не отдельных членов» . Профессор М.М. Богуславский оперирует термином «подход с точки зрения имущественного комплекса»4.
В рамках доктрины единого предприятия головная корпорация и ее дочерние и зависимые юридические лица рассматриваются как единое целое. Сторонники доктрины полагают, что в случае, когда доход от деятельности дочерних компаний, фактически является доходом головной корпорации, она также должна нести ответственность за правонарушения (в первую очередь деликтные) дочерних компаний. Непосредственно конструкцию «ответственность предприятия» (enterprise liability) предложил А. Бэл (A. Berle), констатировав, что возложение ответственности на головную корпорацию за рисковые и противоправные действия дочерних компаний, которые приносят доход всему предприятию в целом, справедливо .
В отличие от доктрины самостоятельного образования доктрина единого предприятия способствует перераспределению риска ответственности с дочерней компании на головную корпорацию. Не имея «прикрытия» в виде ограниченной ответственности, в ситуации постоянного риска привлечения к ответственности за противоправные действия дочерней компании головная корпорация вынуждена имплементировать и соблюдать более эффективный порядок принятия решений в корпоративной группе, а также способствовать достаточной капитализации дочерних и зависимых юридических лиц.
Большой потенциал доктрины единого предприятия не раз подчеркивался в правовых исследованиях, посвященных трансграничным корпоративным группам. Несмотря на ее разработанность в академической литературе, «в чистом виде» эта модель привлечения головной корпорации к ответственности не получила должного закрепления на международном и национальном уровне правового регулирования. Вместе с тем элементы доктрины единого предприятия прослеживаются в законодательных актах некоторых государств, правоприменительной и судебной практике.
Исторически первыми случаями применения элементов модели ответственности единого предприятия на практике являются судебные разбирательства в США в конце XIX в. с участием железнодорожных компаний, которые создавались как совокупность взаимосвязанных юридических лиц . К примеру, в деле Union Pacific Ry. & Chicago, Rock Island and Pacific Ry. Верховный суд США установил, что головная корпорация Union Pacific представляла из себя «интегрированную систему отдельных составных частей», поскольку (1) она владела мажоритарным пакетом акций в дочерних юридических лицах; (2) железная дорога, находящаяся в управлении группы, была построена на средства головной корпорации; (3) в эксплуатации между железнодорожными линиями разных дочерних юридических лиц не проводилось различие; (4) прибыль и расходы всех юридических лиц консолидировались в одном бюджете.
Следующий шаг в развитии доктрины единого предприятия связан с принятием в 1906 г. закона Хэпберна, запретившим смешение железнодорожного и угольного бизнеса в рамках одной компании с целью предотвращения создания монополий2. В течение 1909 - 1920 гг. Верховный суд США рассмотрел несколько судебных решений, в рамках которых решался вопрос о наличии элементов интегрированного предприятия между железнодорожными головными корпорациями и дочерними юридическими лицами в угледобывающей сфере . Анализу были подвергнуты такие факторы как структура собственности, единство управления различными юридическими лицами (unity of management), осуществление деятельности не на рыночных условиях (по правилу вытянутой руки - arm s length transaction).
Международно-правовая унификация правового регулирования трансграничных корпоративных групп
На сегодняшний день большинство отечественных специалистов полагают, что унификация правового регулирования трансграничных корпоративных групп на международном уровне является приоритетом. И.З. Фархутдинов пишет о необходимости международно-правовой унификации норм, регулирующих создание и деятельность данных образований .СВ. Шуралева предлагает принять особую декларацию на уровне ООН, а также акты, опосредующие вопросы труда, в рамках МОТ . А.Е. Королев и Д.Л. Лысенко полагают, что наиболее перспективной и адекватной формой регулирования рассматриваемых субъектов является международной договор2.
Признавая международно-правовую унификацию создания, правового регулирования деятельности и ответственности трансграничных корпоративных групп без сомнения одной из главных целей как для государств, так и международных организаций, отметим, что на современном этапе она может рассматриваться только как несбыточный идеал. Попытки разработать единый документ на базе ООН были предприняты еще в 70-хх годах XX в., однако до сих пор не увенчались успехом. Более того тенденции создания документа, адресованного непосредственно трансграничным корпоративным группам и содержащего обязывающие для них нормы, сменились разработкой теорий корпоративной социальной ответственности, свидетельствующих о практической непригодности.
Невозможность международно-правовой унификации обусловлена, во-первых, разными целями и приоритетами, конфликтом интересов государств базирования и принимающих государств, а, во-вторых, различиями в подходах к регулированию юридических лиц в правовых системах и разным уровнем разработки законодательства, опосредующего отношения с участием корпоративных групп.
Развивающиеся государства конкурируют за привлечение на свою территорию прямых иностранных инвестиций, являющихся источником экономического роста, создания новых рабочих мест, внедрения высоких технологий и ноу-хау в производство. В этой связи, с одной стороны, сами государства очень часто не хотят и не намерены налагать на трансграничные корпоративные группы обязательства, нарушение которых грозит существенными санкциями, вплоть до приостановления деятельности и преследования в судебном порядке. С другой стороны, политическое влияние трансграничных корпоративных групп, достигаемое посредством лоббирования, финансирования предвыборных кампаний чиновников или взяток, иногда настолько велико, что позволяет им эффективно противостоять любым способам установления высоких стандартов осуществления деятельности в принимающих государствах, которые бы в значительной мере снизили их конкурентные преимущества.
Принимающие государства не заинтересованы в длительных судебных процессах против трансграничных корпоративных групп. Даже в том случае, когда имеются юридические основания привлечения дочерних юридических лиц крупных западных головных корпораций к ответственности, истцы не имеют права реализовать свои права на защиту в суде из-за политического давления на судей, коррупции либо слабо развитого процессуального законодательства. В июле 2005 г. против корпорации ВР Exploration Company группой фермеров из Колумбии был подан классовый иск в Верховный суд Англии в защиту окружающей среды и с целью предотвращения экологической деградации земли, вызванной строительством трубопровода. Истцы настаивали, чтобы процесс проходил в Лондоне, несмотря на попытки ответчиков перенести рассмотрение иска в Боготу на основании доктрины forum поп convenience, поскольку в Колумбии юристы пострадавших жителей при попытке расследовать ситуацию и собрать доказательства систематически получали угрозы. Другой пример, когда в судах Великобритании анализировались основания переноса судебного разбирательства в другую юрисдикцию, - это дело Lubbe v. Саре. Ответчик полагал, что Южная Африка является более подходящим форумом. Палата Лордов отказала в переносе, приняв во внимание довод истцов о том, что у пострадавших в силу материального положения нет возможности самостоятельно оплачивать судебные расходы, а такая конструкция как «гонорар успеха» в Южной Африке запрещена1. Поскольку Южная Африка только восстанавливалась после режима апартеида, финансирование судебной системы находилось на низком уровне, суд посчитал, что оставить процесс в Великобритании, позволив правозащитным организациям представлять истцов, было бы справедливым.
Вместе с тем даже возбуждение гражданского судопроизводства, а также вынесение решения в пользу истцов не всегда означает успешное урегулирование деятельности трансграничных корпоративных групп и пресечение противоправной деятельности. На практике известны случаи, когда трансграничные корпоративные группы игнорировали постановления. Дочерняя компания корпоративной группы «Шелл» (Shell), несмотря на запрет факельного сжигания газа при добыче нефти в Нигерии, вначале добилась продления срока на один год, а после его истечения при отсутствии реакции от органов государственной власти продолжала незаконно осуществлять деятельность, несмотря на требования правозащитных организаций и общественности .
В свою очередь, государства базирования также устраивает ситуация, когда их экономическая стабильность во многом обеспечивается за счет контроля крупнейшими трансграничными корпоративными группами природных ресурсов, полной зависимостью развивающихся государств от иностранных инвестиций. Например, в процессе обсуждения Норм ООН, предполагающих установление юридических обязательств для трансграничных корпоративных групп на международном уровне, в государствах базирования нашлось не мало противников, в частности, Международная торговая палата, Международная организация трудящихся (служащих), Администрация Президента США и Американский совет по международному бизнесу. Последние придерживаются позиции, что стандарты деятельности компаний должны быть выработаны на уровне национального законодательства отдельных государств . Защита и соблюдение прав человека, по их мнению, -неотъемлемая обязанность государства, и предприятиям не нужно выступать в несвойственной ему роли. Согласно совместному заявлению Международной торговой палаты и Международной организации работников, подход Комиссии ООН по правам человека «не соответствует различным нуждам и обстоятельствам, с которыми сталкиваются компании, и ограничивает поток инноваций, и креативность ... с которой компании подходят к вопросам прав человека» . Кроме того, в Международной торговой палате также опасаются, что национальные правительства будут уделять слишком много внимания борьбе с корпорациями, обязательства которых «не определены достаточно четко» .
Можно отметить, что интересы государств базирования и принимающих государств в настоящий момент не связаны с разработкой международного договора, который бы преодолел пробелы правового регулирования деятельности трансграничных корпоративных групп. Ситуация усугубляется существенными различиями в правовом регулировании юридических лиц. В предыдущих параграфах уже был отмечен дифференцированный подход национальных законодательств к определению контроля в рамках корпоративных групп, отсутствие единообразных критериев установления национальности юридических лиц, а также конструкции ответственности головной корпорации, разработанные отдельными государствами, и отличия подходов в разных правовых системах будут очевидны.
