Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие, история возникновения и развития правового института драгоценных камней и драгоценных металлов
1. Драгоценные камни как правовое понятие 14
2. Понятие драгоценных металлов и регулирование их аффинажа по российскому законодательству 28
3. Возникновение и развитие института драгоценных камней и драгоценных металлов в отечественном праве 37
Глава 2. Право собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы
1. Право собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы как ресурсы недр 54
2. Основания возникновения и прекращения права собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы 69
3. Право собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы после их добычи из недр 80
Глава 3. Сделки с драгоценными камнями и драгоценными металлами
1. Общие условия оборота драгоценных камней и драгоценных металлов 106
2. Особенности совершения сделок с драгоценными камнями 126
3. Особенности совершения сделок с драгоценными металлами 138
4. Банковские сделки с драгоценными металлами 146
5. Закупка и реализация ценностей Гохраном 162
6. Нормативное регулирование цен на драгоценные камни и драгоценные металлы 171
Заключение 178
Библиографический список использованной литературы
- Понятие драгоценных металлов и регулирование их аффинажа по российскому законодательству
- Возникновение и развитие института драгоценных камней и драгоценных металлов в отечественном праве
- Основания возникновения и прекращения права собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы
- Особенности совершения сделок с драгоценными металлами
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В 2011 году в Российской Федерации было добыто более 200 тонн золота, что составляет около 8% мировой добычи данного металла и выводит Россию на четвертое место в рейтинге золотодобывающих государств. Также в России было добыто 17,8 млн каратов алмазов ювелирного качества – это 25% мировой добычи и второе место по добыче алмазов в мире.
Потребность в специальной регламентации оборота драгоценных камней, металлов и изделий из них обусловливается интенсивностью этого оборота, а также характером данных объектов прав – их редкостью в природе, высокой стоимостью, легкостью подделки, что требует принятия нормотворческих мер, направленных на обеспечение хозяйственного использования ценностей, защиту потребителей драгоценных изделий от обмана, предотвращение использования ценностей в легализации нажитых преступным путем денежных средств.
Спецификой российского рынка драгоценных камней и металлов являются властные преимущества, которые сохранило за собой государство с целью создания гарантированного источника дохода бюджета от продажи ценностей государственных фондов драгоценных металлов и камней. Привилегированное положение государства должно иметь четкие правовые границы, не допускающие необоснованного ущемления законных интересов других участников рынка.
У российского законодательства о драгоценных камнях и металлах сложная история развития, которая на протяжении последнего века имела разнонаправленные тенденции: от установления и укрепления абсолютной государственной валютной монополии на драгоценные камни и металлы до либерализации сферы обращения драгоценностей и построения ее на основе конкурентного, полисубъектного, инвестиционно привлекательного рынка.
Однако Федеральный закон от 26 марта 1998 г. № 41-ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» (далее – Закон о драгоценных металлах и камнях), который был призван стать основой новых рыночных отношений в сфере оборота драгоценностей, не решил поставленную задачу. Разработанный исходя из советской системы отнесения драгоценных камней и металлов к валютным ценностям, по мнению участников рынка, данный закон устарел еще до его принятия.
В частности, установлено множество спорных с точки зрения обоснованности ограничений прав частных лиц; закон нельзя назвать актом прямого действия, поскольку он предполагает принятие более 40 подзаконных нормативных правовых актов. Предусмотренные Законом о драгоценных металлах и камнях механизмы, в частности, механизм пополнения государственных фондов драгоценных металлов и камней, противоречивы, неполны и на практике не реализуются.
Иными словами, драгоценные камни и металлы являются ограниченными в обороте объектами гражданских прав, при этом природа данных ограничений, их обоснованность, а также форма, в которой эти ограничения предусмотрены законодательством, не выступали предметом комплексного изучения.
Изложенное свидетельствует об актуальности исследования, посвященного драгоценным камням и металлам как объектам гражданских прав, и о необходимости выявления направлений совершенствования законодательства, регулирующего оборот указанных видов ценностей.
Степень разработанности темы. В юридической литературе проблемам оборота драгоценных камней и металлов уделяется недостаточно внимания. Большинство специальных исследований посвящено уголовно-правовым и криминалистическим аспектам незаконного оборота драгоценностей. В исследованиях гражданско-правового характера акцент делался на драгоценные металлы, регулирование оборота которых рассмотрено четырьмя диссертантами: С.И. Поповой, А.Ю. Федоровым, М.А. Зинковским и С.А. Ребровским. Некоторые вопросы правового регулирования оборота драгоценных камней рассматриваются лишь в диссертации Р.М. Олимовой. Издано два практических пособия по законодательству о драгоценных камнях; имеются и иные работы, где затрагиваются отдельные вопросы регулирования оборота драгоценностей. Таким образом, комплексное гражданско-правовое исследование, посвященное как драгоценным камням, так и драгоценным металлам, включая их банковский и внебанковский оборот, до настоящего времени не проводилось.
Целью настоящей работы является определение направлений совершенствования законодательства о драгоценных камнях и металлах исходя из необходимости установления баланса публичных и частных интересов, защиты частных лиц от злоупотреблений со стороны органов государственной власти и уполномоченных ими учреждений, устранения пробелов и противоречий в правовом регулировании, повышения его прозрачности, усиления законности в сфере оборота драгоценных камней и металлов.
Названная цель достигается путем решения следующих основных задач:
1. Анализ, оценка и выявление необходимости совершенствования правовых понятий, образующих институт драгоценных камней и металлов.
2. Изучение истории правового регулирования отношений, связанных с добычей драгоценных камней и металлов, владением, пользованием и распоряжением ими.
3. Определение правового режима драгоценных камней и металлов до, в процессе и после добычи их из недр, в частности выявление ограничений и обременений права собственности на данные виды ценностей.
4. Характеристика оснований возникновения и прекращения права собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы.
5. Анализ российских и зарубежных нормативных правовых актов, регулирующих оборот различных состояний и видов драгоценных камней и металлов, а также соответствующей правоприменительной практики.
Научная новизна исследования. Настоящая работа является первым гражданско-правовым исследованием, посвященным характеристике драгоценных камней и металлов как объектов гражданских прав на всех стадиях внутреннего оборота: в качестве ресурсов недр, минерального сырья до и в процессе переработки, при изготовлении изделий, при совершении сделок на потребительском рынке, в качестве вторичного сырья. Ряд вопросов, освещенных в настоящей работе, в юридической литературе не исследовался: в частности, о понятии драгоценных камней, о порядке формирования государственных фондов драгоценных металлов и камней и др.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержащиеся в настоящей работе положения и выводы могут быть использованы для корректировки нормативных правовых актов, посвященных драгоценным камням и драгоценным металлам, а также в правоприменительной деятельности – для толкования соответствующих норм права, разработки внутренних документов участниками рынка драгоценных камней и металлов, в частности банками. Содержащиеся в диссертации положения могут стать основой для концепции развития законодательства о драгоценных камнях и металлах, в разработке которой ощущается насущная потребность.
Методология и методы исследования. Среди общелогических методов, примененных при написании настоящей работы, следует отметить системный метод. Гражданско-правовая характеристика драгоценных камней и металлов как объектов имущественных прав приводится с учетом установленных административным правом ограничений, обременений и процедур, а также уголовно-правовой охраны оборота драгоценностей. Имея в виду предупреждение Е.В. Васьковского о том, что в цивилистическом исследовании «вторжение в область полицейского права» может быть проявлением «неспособности даже к поверхностному юридическому анализу», следует признать, что именно административно-правовые по своей природе предписания формируют основу режима драгоценных камней и металлов как объектов гражданских прав. Из частно-правовых методов исследования особое значение для настоящей работы имеет сравнительно-правовой, в частности историко-правовой метод: значение многих норм может быть верно истолковано только исходя из истории развития правового института драгоценных камней и металлов.
Теоретическую основу исследования составляют труды дореволюционных, советских и современных авторов, в том числе: М.М. Агаркова, С.С. Алексеева, Г.С. Башмакова, С.Н. Братуся, М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, С.Б. Варламовой, Д.М. Генкина, Л.Г. Ефимовой, О.С. Иоффе, А.В. Карасса, Л.А. Кассо, И.Б. Новицкого, А.И. Перчика, Е.А. Суханова, О.И. Терентьевой, В. Удинцева, П.М. Ходырева, Б.Б. Черепахина, Г.Ф. Шершеневича, А. Штофа и др.
Положения, выносимые на защиту:
1. Закон о драгоценных металлах и камнях определяет драгоценные камни простейшим способом – через перечисление наименований: природные алмазы, рубины, сапфиры, изумруды, александриты, жемчуг; к драгоценным камням приравниваются уникальные янтарные образования.
Подобное определение не содержит существенных признаков определяемого понятия: в силу своей красоты, долговечности и редкости в природе драгоценные камни обладают высокой стоимостью и используются для изготовления предметов роскоши – ювелирных украшений.
Существующее определение приводит к тому, что в перечень драгоценных камней и, соответственно, сферу специального регулирования, осуществляемого нормами Закона о драгоценных металлах и камнях, включаются камни производственно-технического назначения, которые в силу своего низкого качества действительной ценностью не обладают, а также коллекционные минералы, которые являются объектом отношений, не отличающихся юридически значимой спецификой.
В свою очередь, камни, которые при высоком качестве в мировом торговом обороте считаются драгоценными и стоимость которых в отдельных случаях может превышать стоимость рубинов, сапфиров и изумрудов (турмалины, топазы, танзаниты и др.), в России в сферу специального правового регулирования не включены, поскольку в качестве драгоценных в законе не поименованы.
В связи с этим предлагается изложить определение драгоценных камней в следующей редакции: «Драгоценные камни – это природные алмазы (кроме алмазов производственно-технического назначения), а также другие минералы, которые добываются, обрабатываются и используются в целях изготовления ювелирных изделий. Перечень наименований указанных минералов определяется Правительством Российской Федерации. К драгоценным камням приравниваются природный жемчуг и уникальные янтарные образования». При этом названный перечень должен быть приближен к одной из международных коммерческих классификаций.
Правовой режим драгоценных камней следует дифференцировать в зависимости от их наименования, страны происхождения, а не только состояния (обработанное и необработанное) и вида (уникальные и обыкновенные камни), как это предусмотрено действующим законодательством.
Что касается драгоценных металлов, то их определение в Законе о драгоценных металлах и камнях как золота, серебра, платины, палладия, родия, иридия, рутения и осмия не вызывает замечаний. При этом драгоценные металлы могут рассматриваться как объекты гражданских прав только в контексте определенного состояния (минеральное сырье, аффинированный металл) и вида (самородок, слиток, прокат, монета и т.п.), причем каждое состояние и вид характеризуются специфичным правовым режимом.
2. Характеризуя отношения собственности на драгоценные камни и металлы, следует принимать во внимание, что согласно Закону Российской Федерации от 21 февраля 1995 г. № 2395-1 «О недрах» (далее – Закон о недрах) и недра, и содержащиеся в них ресурсы, в том числе драгоценные камни и металлы, являются исключительной государственной собственностью.
Представляется, что норма об исключительной государственной собственности является выражением закрепленной в законодательстве о недрах концепции народного достояния и служит цели обоснования права государства распоряжаться ресурсами недр, в том числе посредством лицензионно-разрешительной системы. Право собственности на залегающие в недрах драгоценные камни и металлы не является правом собственности в классическом цивилистическом понимании.
Вместе с тем отношения собственности на недра и их ресурсы могут быть рассмотрены и с позиций гражданского права, если признать драгоценные камни и металлы (как и другие георесурсы) составными частями сложной вещи (недр), а также на законодательном уровне провести разграничение государственной собственности, предусмотрев, что недра и их ресурсы принадлежат Российской Федерации, за исключением участков недр местного значения и их ресурсов, которые принадлежат субъектам Российской Федерации.
3. Добычу драгоценных камней и металлов следует признать первоначальным по критерию преемства основанием возникновения права собственности на них у недропользователей, предусмотренным Законом о драгоценных металлах и камнях.
Несмотря на то, что Закон о недрах не ограничивает право физических лиц осуществлять недропользование, Закон о драгоценных металлах и камнях запрещает индивидуальную старательскую добычу. Следовательно, право собственности на драгоценные камни и металлы вследствие их добычи может возникнуть только у юридического лица или публично-правового образования. Подобное регулирование выводит драгоценные камни и металлы, добытые индивидуальными старателями, в теневой оборот, что не соответствует интересам государства.
Вследствие этого в Законе о драгоценных металлах и драгоценных камнях представляется необходимым предусмотреть право физических лиц, зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, добывать россыпное золото, а также драгоценные камни (за исключением алмазов) на участках недр, в количественном и качественном отношении не являющихся объектом промышленной разработки.
4. Основным ограничением оборота драгоценных камней и металлов является преимущественное право покупки (в терминологии Закона о драгоценных металлах и камнях) государством указанных ценностей.
Однако рассматриваемое право не может рассматриваться как преимущественное право покупки в гражданско-правовом смысле. В гражданском праве преимущественное право не ограничивает собственника в выборе способа реализации права собственности, в то время как собственник драгоценных камней и металлов не может распорядиться ими каким-либо образом, в том числе не вправе использовать эти ценности в собственном производстве, не предложив их сначала государству для приобретения в соответствующий государственный фонд.
Следует также отметить, что подобное регулирование никак не соотносится с институтом закупок для государственных нужд (контрактной системой).
Исходя из изложенного необходимыми видятся следующие меры:
– исключить из Закона о драгоценных металлах и камнях нормы о преимущественном праве покупки драгоценных камней и металлов;
– регламентировать процедуру пополнения Государственного фонда драгоценных металлов и драгоценных камней Российской Федерации, предусмотрев, что: объектами закупки являются алмазы, золото, платина, палладий, уникальные драгоценные камни и уникальные самородки драгоценных металлов; закупка осуществляется путем проведения торгов на право заключения долгосрочного рамочного государственного контракта с субъектом, предложившим наибольший дисконт к рыночной цене на дату конкретной поставки; в исключительных случаях на субъектов добычи и производства может быть возложена обязанность заключить государственный контракт на поставку ценностей в государственный фонд.
5. Оборот драгоценных камней и драгоценных металлов ограничен множеством предписаний и запретов, содержащихся зачастую в подзаконных актах и характерных для периода отнесения данных объектов к валютным ценностям, а потому неактуальных.
Нормативные правовые акты, регулирующие оборот драгоценных камней и драгоценных металлов, должны быть приведены в соответствие с общегражданским законодательством, допускающим ограничение гражданских прав только законом и только в той мере, в которой это необходимо для защиты конституционно значимых целей.
6. В отличие от зарубежных стран, во многих из которых специальное регулирование оборота драгоценных камней и металлов исчерпывается нормами о защите прав потребителей ювелирных и иных подобных изделий, в России права потребителя не обеспечены достаточной защитой. В частности, торговля ювелирными изделиями осуществляется в условиях сокрытия от потребителя сведений об облагораживании драгоценных камней.
Для устранения названной проблемы в законодательстве должны быть предусмотрены гарантии того, что приобретаемый гражданином камень действительно является драгоценным и соответствует той цене, по которой он предлагается к продаже: каждое ювелирное изделие со вставкой из драгоценного камня должно сопровождаться сертификатом на этот камень, в котором также должны раскрываться сведения об облагораживании, то есть о видах воздействия, которым подвергнут камень с целью улучшения его внешнего вида.
7. В связи с расширением практики заключения договоров обезличенного металлического счета (далее – ОМС) самостоятельным объектом гражданских прав зачастую считается драгоценный металл в обезличенной форме. Такой подход представляется неверным; объектом договора обезличенного металлического счета следует считать драгоценный металл в физической форме слитков или монет, а также денежные средства.
В целях корректного регулирования отношений, связанных с заключением и исполнением договора ОМС, последний следует считать самостоятельным видом договоров, не предусмотренным законом или иным правовым актом. Договор ОМС в зависимости от вида может быть определен следующим образом:
– по депозитному договору ОМС и договору ОМС «до востребования» клиент передает банку в собственность драгоценные металлы в определенном количестве либо уплачивает банку денежные средства в размере стоимости этих металлов, а банк обязуется учитывать на специальном счете количество переданных или оплаченных драгоценных металлов, в любое время передать клиенту драгоценные металлы в количестве, не превышающем остаток на счете, либо по выбору клиента уплатить последнему стоимость этих металлов или перевести их на другой ОМС, если меньший объем прав клиента не предусмотрен договором;
– по договору ОМС учета займа, выдаваемого в драгоценном металле, банк обязуется в любое время передать клиенту в собственность драгоценные металлы в количестве, не превышающем остаток на открытом клиенту специальном счете, а клиент обязуется в обусловленный договором срок вернуть банку драгоценные металлы в бльшем обусловленном договором количестве либо уплатить банку денежные средства в размере стоимости этих металлов.
В законе необходимо предусмотреть гарантии прав владельцев ОМС, защищающие их от злоупотреблений со стороны банков путем ограничения срока совершения операций по ОМС и установления ответственности банков за их нарушение.
Степень достоверности результатов исследования и их апробация. Выводы, изложенные в настоящей работе, апробированы путем публикации ряда статей в ведущих научных изданиях, участия в научно-практических конференциях и других научных мероприятиях, а также в ходе профессионального общения с участниками и регуляторами рынка драгоценных камней и металлов.
Структура диссертации включает в себя введение, три главы, разделенные на 12 параграфов, заключение и список литературы.
Понятие драгоценных металлов и регулирование их аффинажа по российскому законодательству
Характеристика легального определения понятия «драгоценные камни». На территории России добывается несколько десятков наименований самоцветов: алмазы, изумруды, александриты, рубины, сапфиры, турмалины, опалы, флюориты, цирконы, лазуриты и др.1. Есть и такие ценные минералы, которые добываются исключительно на территории России, - чароит, волконскоит и др. Огромны запасы янтаря.
Все эти минералы обладают высокой ценностью того или иного рода: коммерческой, научной, коллекционной и т.д. Вместе с тем специальному правовому режиму подчинены только отдельные разновидности ценных минералов. В российском законодательстве такие ценные минералы именуются драгоценными камнями. Правовое понятие драгоценных камней выполняет системообразующую функцию для соответствующего правового института, который существует лишь в некоторых странах, при этом его предназначение следующее: часто - защита прав потребителей изделий из драгоценных камней от обмана; иногда - обеспечение хозяйственного обращения с драгоценными камнями, их строгий учет, защита от краж и т.п.; редко - привлечение части обращающихся на внутреннем рынке драгоценных камней в государственные фонды в целях формирования дохода бюджета2.
В соответствии со статьей Закона о драгоценных металлах и камнях под драгоценными камнями понимаются природные алмазы, изумруды, рубины, сапфиры и александриты, природный жемчуг в сыром (естественном) и обработанном виде. К драгоценным камням приравниваются уникальные янтарные образования.
Приведенное определение не способствует реализации вышеперечисленных функций правового института драгоценных камней, а, напротив, приводит к ряду проблем в правоприменении. Неудовлетворительность легального определения обнаруживается в двух основных аспектах: способ формулирования дефиниции и ее неадекватность.
Так, в Законе о драгоценных металлах и камнях применен самый простой способ определения - через перечисление. Особенность перечисления состоит в том, что, во-первых, его элементами являются другие понятия, содержание которых не определено, а во-вторых, в том, что оно носит лимитативный (исчерпывающий) характер.
При этом в Законе о драгоценных металлах и камнях указываются наименование одного минерала (алмаза), разновидности трех других минералов (изумруд - разновидность берилла, рубин и сапфир - разновидности корунда, александрит - разновидность хризоберилла) и наименования двух органических веществ (жемчуга и янтаря).
Таким образом, изумруд, рубин, сапфир и александрит сами по себе являются понятиями, подлежащими определению. Иными словами, Законом о драгоценных металлах и камнях предполагается принятие актов технического регулирования по каждому виду драгоценных камней, в которых и будет определяться, какими характеристиками должен обладать, например, корунд, чтобы считаться сапфиром. Относительно этого аспекта законодательного определения драгоценных камней в литературе справедливо отмечено, что «не совсем понятно, должен ли вообще драгоценный камень соответствовать каким-либо стандартам, если камень этот -творение природы и по-своему уникален»1.
Недостатком способа формулирования рассматриваемой дефиниции является и то, что лимитативный перечень содержится в самом Законе о драгоценных металлах и камнях и в соответствии с его прямым указанием может быть изменен только федеральным законом.
Исчерпывающее перечисление наименований драгоценных камней в законе характерно для Украины1, Беларуси2 и Киргизии3, а среди стран дальнего зарубежья - только для Бермуд4. Законодательные акты других стран не содержат закрытого перечня наименований драгоценных камней и во всех случаях предоставляют соответствующему органу исполнительной власти своим правовым актом дополнить приведенный в законе перечень драгоценных камней5. Такая возможность была обеспечена и в дореволюционном российском законодательстве6.
Гибкость законодательного перечня драгоценных камней позволяет обеспечить более оптимальное регулирование соответствующего рынка, поскольку в связи с периодическим открытием новых ценных минералов, изменением веяний моды, новыми достижениями в ограночной технике, иными конкретно-историческими условиями (например, выработка находящихся на территории страны месторождений того или иного драгоценного камня или, наоборот, начало добычи минерала в промышленных масштабах) должна быть обеспечена возможность оперативной корректировки перечня драгоценных камней, чего в рамках законодательного процесса сделать невозможно.
Далее, правовая дефиниция в любом случае должна отвечать требованию адекватности - достаточно точно отражать то понятие, которое подлежит определению.
Точно определить содержание понятия «драгоценные камни» затруднительно хотя бы потому, что в естественных науках отсутствует само понятие «камень»1. Относительно этого понятия известнейший российский минеролог А.Е. Ферсман еще полвека назад отметил: «Нельзя больше подходить к камню так, как подходили к нему авторы старых книг, посвященных драгоценным камням... будущее камней не в их ценности, не во вложенном в них богатстве, а в их красоте, в гармонии красок, цветов и форм, в их вечности... нельзя их больше называть "драгоценными камнями"... Мы должны говорить о самоцветах, о камнях, "сам цвет" которых определяет их ценность. Надо решительно отказаться от слов "драгоценные камни", ибо нельзя соглашаться с оторванными от жизни исследователями, которые в своих лучших трактатах, посвященных самоцвету, говорили, что "драгоценными камнями называются минералы, которые характеризуются красотой, прочностью, редкостью, ценностью и модой"»2.
Действительно, подлинная ценность минералов может заключаться не только в их высокой цене. Это может быть научная либо коллекционная ценность. Если в перечень ценных камней входят минералы, не используемые в производстве, но уникальные в силу своей редкости, внешнего вида, структуры и т.п., значит, речь должна идти не о драгоценных камнях, а о самоцветах.
Вследствие этого большинство зарубежных стран отказалось от использования термина «драгоценные камни» в законодательстве и заменило его термином «самоцветы» (gemstones)3
Однако единственным недостатком термина «драгоценные камни» является то, что он антонимичен термину «полудрагоценные камни», использование которого действительно недопустимо. Деление камней на драгоценные и полудрагоценные признано устаревшим еще с конца XIX в., поэто]\гу в настоящее время ряд международных и зарубежных актов прямо запрещают употребление данного термина как вводящего потребителя в заблуждение относительно ценности камня.
При условии устранения в российском законодательстве отдельных случаев использования термина «полудрагоценные камни»1 понятие «драгоценные камни» может быть сохранено с учитом его устоявшегося характера.
Что касается определения рассматриваемого понятия, его неадекватность выражается в геммологической неточности, в том числе в чрезмерно узком перечне наименований камней, которые могут признаваться драгоценными.
Существует множество минералов, не поименованных в Законе о драгоценных металлах и камнях, ценность которых общепризнана и в денежном выражении в ряде случаев превышает ценность изумрудов, рубинов, сапфиров, александритов, жемчуга и янтаря.
Например, в геммологии одной из наиболее точных считается классификация Е.Я. Киевленко2. В соответствии с данной классификацией драгоценные камни включают четыре порядка: к первому порядку относятся алмаз, изумруд, рубин и синий сапфир; ко второму - александрит, оранжевый, фиолетовый и зеленый сапфир, черный опал и благородный жадеит; к третьему - шпинель, огненный опал, топаз, турмалин; к четвертому - циркон, бирюза, аметист, лунный и солнечный камень и ряд других наименований.
Возникновение и развитие института драгоценных камней и драгоценных металлов в отечественном праве
Проблема определения субъекта права собственности на недра. Комментируя норму части 2 статьи 9 Конституции Российской Федерации о допустимости различных форм собственности в отношении природных ресурсов, А.В. Прокаев пришел к выводу о том, что в ней речь идет о природных ресурсах как об извлеченных из недр полезных ископаемых1. Однако, учитывая изложенный выше терминологический подход, следует признать несостоятельными выводы А.В. Прокаева и заключить, что Конституция Российской Федерации не исключает возможность существования различных форм собственности в отношении недр.
Несмотря на это, в статье 1.2 Закона о недрах закреплено иное решение, согласно которому «недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью». Таким образом, казалось бы, закон однозначно устанавливает, что единственным субъектом права собственности на недра является государство, не оставляя поводов для дальнейших рассуждений по данному вопросу.
В то же время в Законе о недрах закрепляется не субъект права, а форма собственности на недра - государственная собственность.
В связи с этим в юридической литературе можно встретить оригинальные предложения считать право собственности на недра общей совместной собственностью Российской Федерации и ее субъектов, либо единой государственной собственностью, либо даже некой общенародной собственностью".
Предложение считать право собственности на недра общим, принадлежащим совместно Российской Федерации и ее субъектам, основано на чисто внешнем признаке - тождественности формулировки соответствующего предмета совместного ведения («владение, пользование и распоряжение» недрами) и традиционной триады правомочий собственника. Данное совпадение является случайным и не может быть положено в основу решения вопроса о праве собственности на недра
Что касается взглядов на недра как на объект единой государственной собственности либо как на объект общенародной собственности, то в обоих случаях речь идет об «иных формах собственности», существование которых ниоткуда не следует, кроме как из трудов соответствующих авторов. В обоих случаях речь идет о бессубъектном праве собственности, лишенном логического смысла.
Из изложенного следует, что вопрос о субъекте права собственности на недра является актуальным.
В соответствии с пунктом 1 статьи 214 ГК РФ государственную собственность составляет федеральная собственность и собственность субъектов Российской Федерации. На основании пункта 5 той же статьи разграничение государственной собственности на собственность Российской Федерации и собственность ее субъектов осуществляется законом.
Названное положение игнорируется не только учеными, но и судами, рассматривающими соответствующие споры. Судебная практика в данном вопросе пошла по пути защиты интересов Федерации и отрицания прав ее субъектов на природные ресурсы. Так, Конституционный Суд Российской Федерации в своих постановлениях от 9 января 1998 г. № 1-П2 и от 7 июня 2000 г. № 10-П3 сформулировал базовый тезис о том, что конституционное право народов, проживающих на территории субъекта, на охрану природных ресурсов в качестве основы их жизни и деятельности не предоставляет субъектам Российской Федерации право собственности на природные ресурсы и не предполагает передачи природных ресурсов в собственность субъектов. Более того, Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что природные ресурсы являются федеральной собственностью особого рода. Верховный Суд Российской Федерации в определении от 15 сентября 2010 г. № 44-Г10-354 указывает, что «недра являются исключительной собственностью Российской Федерации».
Вышеизложенное не снимает вопроса о том, правомерно ли вообще ограничение форм собственности на недра на уровне Закона о недрах, если плюрализм форм собственности на недра как природный ресурс предусмотрен Конституцией Российской Федерации5.
Необходимо признать, что установление исключительной государственной собственности на недра является конституционным и правомерным с точки зрения гражданского законодательства. Как было отмечено выше, в исключительном ведении Российской Федерации находится гражданское законодательство, которое в соответствии с пунктом 1 статьи 2 ГК РФ регулирует имущественные отношения, в том числе основания возникновения и порядок осуществления права собственности.
В пункте 3 статьи 129 и пункте 3 статьи 209 ГК РФ предусмотрено, что имущественные отношения по поводу недр регулируются в первую очередь специальным законодательством. Таким специальным законодательством и является Закон о недрах, устанавливающий исключительную государственную собственность на них.
В целях устранения пробела в правовом регулировании, обусловливающего отсутствие в настоящее время собственника недр в Российской Федерации, представляется необходимым внести в статью 1.2 Закона о недрах уточнения, касающиеся разграничения государственной собственности на недра. При этом возможно исходить из сложившейся системы лицензирования недропользования, которая, по идее, должна основываться на отношениях собственности на недра: лицензирование недропользования осуществляется Федеральным агентством по недропользованию, за исключением лицензирования пользования участками недр местного значения, которое осуществляется органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Таким образом, предлагается предусмотреть, что недра и содержащиеся в них полезные ископаемые являются собственностью Российской Федерации, за исключением участков недр местного значения и содержащихся в них общераспространенных полезных ископаемых, которые являются собственностью субъектов Российской Федерации.
Основания возникновения и прекращения права собственности на драгоценные камни и драгоценные металлы
В целом следует отметить, что попытки увязать вопрос лицензирования с объемом правоспособности1 не вполне корректны с той точки зрения, что, как правильно указывает А.В. Емелин, гражданское право предусматривает изменение объема в отношении дееспособности, а не правоспособности".
Выходом из сложившегося противоречия может служить выражаемая В.В. Долинской и рядом иных авторов позиция, заключающаяся в том, что правосубъектность любого юридического лица является целевой (специальной) и дифференцируется в том числе в зависимости от наличия или отсутствия у организации лицензии3.
Представляется возможным и другой подход: право на лицензируемую деятельность имеется у субъекта всегда в рамках, общей или специальной правоспособности, которые определяются в соответствии с изложенным выше классическим подходом. Однако реализация этого права возможна лишь с соблюдением определенных формальных условий, выражающихся в необходимости получения специального разрешения уполномоченного органа государственной власти.
Основанием для такого подхода может служить то обстоятельство, что в гражданском праве существует множество случаев, аналогичных лицензированию, когда для осуществления того или иного права субъекту требуется согласие или разрешение другого субъекта1. В указанных случаях не вызывает сомнений то, что право, для реализации которого требуется получение согласия или разрешения, входит в содержание (объем) правоспособности субъекта, испрашивающего такое согласие или разрешение. Аналогичным образом не должно возникать сомнений и в том, что право осуществлять деятельность, на которую требуется лицензия, входит в содержание правоспособности юридического лица независимо от наличия лицензии, но реализовано может быть лишь после получения лицензии.
Таким образом, лицензию следует считать необходимым условием осуществления указанных в законе сделок (экспортных и банковских) с драгоценными камнями и металлами. При этом само право на совершение данных сделок входит в содержание, соответственно, общей правоспособности организаций, осуществляющих торговую деятельность на рынке драгоценных камней и металлов (экспортные сделки), и специальной правоспособности кредитных организаций (банковские сделки).
Переходя к рассмотрению вопроса о лицензировании банковских операций с драгоценными камнями и металлами, следует отметить, что в соответствии со статьей 5 Федерального закона от 2 декабря 1990 г. № 395-1 «О банках и банковской деятельности»" (далее - Закон о банках) привлечение во вклады и размещение драгоценных металлов являются банковскими операциями, которые в соответствии со статьей 13 названного закона могут осуществляться лишь на основании лицензии, выданной Банком России.
В соответствии с пунктом 14.1.2 Инструкции Банка России от 2 апреля 2010 г. № 135-И «О порядке принятия Банком России решения о государственной регистрации кредитных организаций и выдаче лицензий на осуществление банковских операций» «металлическая» лицензия выдается банку при наличии лицензии или одновременно с лицензией на осуществление банковских операций со средствами в рублях и иностранной валюте. Согласно пункту 14.1.5 названной Инструкции наличие «металлической» лицензии не является обязательным условием для получения генеральной лицензии.
В связи с этим не вполне понятно утверждение некоторых авторов о том, что для осуществления банковских операций с драгоценными металлами банкам надо иметь одновременно и генеральную, и «металлическую» лицензию1 либо одну из них2.
Небанковские кредитные организации не вправе совершать операции с драгоценными металлами. Это вытекает из нормативных актов Банка России, устанавливающих статус небанковских кредитных организаций .
Специальная «металлическая» лицензия требуется банкам только для привлечения драгоценных металлов во вклады и их размещения, поскольку лишь это в соответствии с Законом о банках относится к лицензируемой банковской деятельности. Однако длительное время вопрос о том, какие сделки с драгоценными металлами может совершать кредитная организация без «металлической» лицензии, был спорным4. В частности, исходя из ряда разъяснений Банка России, а также самого текста «металлической» лицензии, которая выдается кредитным организациям, следовало, что лицензированию подлежат практически любые банковские сделки, объектом которых являются драгоценные металлы в той или иной форме
Лишь с принятием официального разъяснения Банка России от 29 января 2002 г. № 23-ОР «Об отдельных вопросах применения законодательства о проведении кредитными организациями операций с драгоценными металлами и природными драгоценными камнями на территории Российской Федерации»" стало ясно, что для оказания услуг по хранению, перевозке металлов и камней, а также для их продажи по посредническим договорам с клиентами «металлическая» лицензия банку не нужна.
В целом необходимо отметить, что законодательство о лицензировании, которое в настоящее время не предусматривает необходимости получения лицензий для совершения большинства сделок с драгоценными камнями и металлами, отражает наиболее существенные изменения характера оборота драгоценных камней и металлов в направлении либерализации рынка данных товаров.
Постепенная отмена лицензирования основных видов деятельности с драгоценными камнями и металлами привела к тому, что сохранившаяся в Законе о драгоценных металлах и камнях глава IV «Государственная разрешительная система», посвященная лицензированию, утратила смысл.
Во-первых, в результате исключения большинства норм из указанной главы она теперь не охватывает всех лицензируемых сфер деятельности на рынке драгоценных камней и металлов, поскольку даже не упоминает лицензирования экспортных сделок. Во-вторых, лицензирование банковских операций упоминается в Законе о драгоценных металлах и камнях, но не регулируется им.
Особенности совершения сделок с драгоценными металлами
М. Карпов приводит четыре варианта описания сущности договора ОМС: разновидность договора банковского счета; разновидность договора иррегулярного хранения; договор займа; особая конструкция, которая заключается в том, что клиент, передавая банку металл в физической форме для зачисления на ОМС, продает этот металл банку по договору купли-продажи с условием об оплате товара в денежной форме в любой или конкретный момент времени в будущем. При перечислении драгоценного металла на другой ОМС клиент уступает свое право к банку третьему лицу. В случае возврата металла в физической форме договор купли-продажи прекращается отступным1. Также существует мнение о том, что договор ОМС является разновидностью договора банковского вклада .
Наиболее распространенным является взгляд на договор ОМС как на разновидность договора банковского счета, при этом для обоснования выводов используются методы исследования, основанные на аналогии закона3.
При оценке правомерности применения к договору ОМС по аналогии норм о договоре банковского счета, содержащихся, в частности, в главе 45 ГК РФ4, необходимо помнить, что условием применения закона по аналогии является сходство в существенных признаках отношений, урегулированных законом, и отношений, к которым применяется аналогия, а также отсутствие серьезных различий между указанными отношениями. При этом сходные признаки должны быть связаны между собой и с переносимым признаком (под переносимым признаком надо понимать норму права, которая применяется в силу аналогии закона к неурегулированным отношениям)
В соответствии со статьей 845 ГК РФ объектом договора банковского счета являются денежные средства. При ином, помимо денежных средств, объекте договора банковского счета он утратит свое качество. Таким образом, объект договора банковского счета должен быть признан его существенным признаком.
Правовым основанием для такого вывода служат нормы, содержащиеся в пункте 1 статьи 140, статье 317, пункте 3 статьи 861 ГК РФ, статье 7 Федерального закона от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)». Исходя из указанных норм банковский счет предназначен для осуществления безналичных расчетов как способа погашения (исполнения) денежных обязательств (обязательств, выраженных в рублях или в иностранной валюте) деньгами (рублями, а в случаях, предусмотренных законом, - иностранной валютой).
Как отмечает В. Витрянский, специфической чертой договора банковского счета является то, что целью владельца счета является обеспечение доступа к системе безналичных расчетов1.
Однако драгоценные металлы, учитываемые на металлическом счете, ни при каких условиях не могут служить средством безналичных расчетов. Допускаемые отдельными авторами высказывания о «безналичных расчетах с помощью денег, бездокументарных ценных бумаг или безналичного золота» 2 представляются не основанными на законе.
Таким образом, договоры банковского и металлического счета не совпадают по объекту, являющемуся существенным признаком договора банковского счета и предопределяющему его цель, отличную от цели договора металлического счета.
Кроме того, не ясно, каким образом, по мнению сторонников аналогии закона в отношении договора металлического счета, внешнее сходство договоров банковского и металлического счета, которое действительно прослеживается, может свидетельствовать о том, что сходные признаки связаны с переносимым признаком, то есть теми нормами о банковском счете, которые предполагается применять к металлическим счетам. Из всей совокупности норм, содержащихся в шестнадцати статьях главы 45 ГК РФ о банковском счете, лишь в нормах четырех статей (846, 848, 857, 860) не упомянуты денежные средства, денежные требования и тому подобные элементы диспозиции, связанные исключительно с денежными обязательствами. Применение остальных двенадцати статей к отношениям из договора металлического счета возможно, однако требует либо совершения дополнительных действий, не предусмотренных диспозицией соответствующей нормы1, либо внесения изменений в законодательство".
Поскольку договоры банковского счета и ОМС различаются в существенных признаках, а имеющиеся сходные признаки указанных договоров не связаны с переносимыми признаками, подход к договору ОМС как к аналогу договора банковского счета нельзя признать обоснованным. По схожим причинам неправомерно рассмотрение договора ОМС исходя из норм о договоре банковского вклада, объектом которого также являются исключительно денежные средства.
Что касается договоров займа и иррегулярного хранения, то отдельные их черты можно усмотреть в договоре ОМС, однако для объяснения сущности последнего конструкции займа и хранения не пригодны. Достаточно отметить, что в силу статей 807 и 886 ГК РФ и заем, и хранение предполагают передачу кредитором должнику родовых вещей с условием о том, что должник возвратит кредитору определенное количество вещей того же рода и качества. На основании данных норм невозможно объяснить ситуации, когда клиент передает банку деньги, а получает от него металл, или, наоборот, передает металл, а получает деньги в размере стоимости металла, или и передает, и получает деньги. Таким же недостатком страдает попытка интерпретировать договор ОМС как куплю-продажу драгоценного металла с условием о последующей оплате и возможностью прекращения обязательства отступным либо перемены лиц в обязательстве на стороне клиента. Этот подход весьма интересен, однако, к сожалению, не универсален и не объясняет ситуации, когда клиент не передает банку никакого металла в физической форме, а на ОМС металл все-таки зачисляется.
Допустимы другие аналогии между договором ОМС и предусмотренными ГК РФ договорами, в том числе признание договора ОМС смешанным договором, но такое объяснение сущности договора ОМС ничего не дало бы в практическом смысле. Вывод о том, что договор ОМС на уровне ГК РФ в настоящее время регулируется только общей частью обязательственного права, пока не опровергнут ни одним из авторов, и, надо полагать, ситуация не изменится, если в законодательство не будут внесены изменения. Таким образом, следует признать, что договор ОМС представляет собой самостоятельный вид договоров, не предусмотренный ГК РФ, другим законом или иным правовым актом (пункт 2 статьи 421 ГК РФ).
