Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Понятие договора ренты и его место в системе обязательственного права
1.1. Понятие ренты и история развития рентных отношений 10
1.2. Понятие, предмет и стороны договора ренты в Гражданском кодексе РФ 33
1.3. Место договора ренты в системе обязательственного права 53
Глава 2. Юридическая природа договора ренты
2.1. Реальная конструкция договора ренты 66
2.2. Особенности договора ренты как алеаторной сделки 74
Глава 3. Форма и государственная регистрация договора ренты 82
Глава 4. Содержание договора ренты и ответственность за его нарушение 102
Глава 5. Виды договора ренты
5.1. Договор постоянной ренты 116
5.2. Договор пожизненной ренты 128
5.3. Особенности договора пожизненного содержания с иждивением. Удержание как способ защиты интересов плательщика ренты 135
Заключение 156
Приложение
- Понятие ренты и история развития рентных отношений
- Реальная конструкция договора ренты
- Виды договора ренты
- Договор постоянной ренты
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблематика рентных обязательств существует в юридической науке на протяжении нескольких столетий. Это связано с неисследованностью данного правового института, который исторически носил экономическую окраску, так как изначально возникло понятие земельной ренты в Европе, и только с переходом от феодальных к капиталистическим отношениям возникает понятие денежной ренты и назревает необходимость закрепления на законодательном уровне такого правового института.
Проблемы данных отношений, сформировавшихся в обязательства ренты, с принятием ныне действующего Гражданского кодекса РФ становятся особенно актуальными в теории гражданского права. Сегодня, когда перед российской цивилистикой стоит задача освоения новейшего гражданского законодательства и дальнейшего его реформирования, без решения важнейших проблем договорного права невозможно обойтись.
Необходимо заметить, что проблематика договоров ренты в гражданском праве России не была обделена вниманием. Имеются работы, остающиеся в научном обороте, в которых частично затронуты различные теоретические и практические аспекты данных договоров, однако глубокие комплексные исследования правовой природы, проблем эквивалентности, защиты участников данных отношений, к сожалению, отсутствуют.
Что такое рента, каковы способы ее обеспечения, как определяется соотношение вещного и обязательственного эффекта данного договора, относительных и абсолютных элементов данного правоотношения? Ответы на данные вопросы автор попытался получить в данном научном исследовании.
Анализ судебной практики подтверждает актуальность исследования договоров ренты, так как количество споров, вытекающих из договоров ренты, особенно из договоров пожизненного содержания с иждивением систематически возрастает. Исследование данных вопросов требует глубокого и детального изучения в условиях обновленного гражданского законодательства России. Качество правосудия по таким делам во многом зависит от правильности квалификации договоров, правильного определения предмета доказывания, обеспечивающего полное исследование фактических обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора, и, соответственно, способствующего уменьшению количеству дел, направляемых вышестоящими инстанциями на новое рассмотрение.
Основная цель исследования. Автор в данной работе ставит цель на основе всестороннего теоретического исследования договоров ренты и изучения правоприменительной практики уточнить существующие в действующем Гражданском кодексе правовые конструкции договоров ренты: договора постоянной ренты, договора пожизненной ренты и его разновидности - договора пожизненного содержания с иждивением; и разработать предложения по совершенствованию гражданского законодательства России по данной теме.
Исследование сосредотачивается на решении следующих задач:
1) проведение сравнительного анализа норм современного позитивного права России с дореволюционным отечественным правом и законодательства зарубежных стран по теме исследования;
2) исследование правовой природы договоров ренты;
3) исследование признаков договоров ренты, его особенностей как алеа-торной сделки;
4) анализ существующего порядка государственной регистрации договоров ренты, предметом которых является недвижимость, перехода права собственности на недвижимость по данной сделке, а также рентного обременения;
5) исследование презумпции, содержащейся в п.2 ст. 585 ГК о возможно
сти субсидиарного применения к обязательству ренты норм гл.30 о договоре купли-продажи и гл.32 о договоре дарения;
6) анализ существующих способов защиты интересов получателя ренты и рассмотрение актуальных практических проблем способов защиты интересов плательщика рентных платежей, в частности, возможности применения им конструкции удержания при расторжении договора;
7) исследование добросовестности плательщика ренты при расторжении договора пожизненного содержания с иждивением.
Предметом настоящего исследования являются существующие в действующем Гражданском кодексе РФ договоры ренты: договор постоянной ренты, договор пожизненной ренты и его разновидность - договор пожизненного содержания с иждивением.
Методологическую основу данного исследования составили методы системного и исторического анализа и сравнительного правоведения. Теоретический анализ проблем договоров ренты основан на исследовании и решении практических задач, связанных с изучением и обобщением судебной практики и разработкой предложений по совершенствованию законодательства Российской Федерации и судебной практики по его применению.
Теоретическую основу диссертации составили труды дореволюционных, советских и современных цивилистов, в частности, по данному вопросу писали: К.Н. Анненков, М.И. Брагинский, В.В. Витрянский, В.П. Грибанов, Д.В. Дождев, B.C. Ем, А.А. Ерошенко, О.С. Иоффе, В.П. Ка-мышанский, В.Н. Литовкин, А.Л. Маковский, Д.И. Мейер, В.В. Меркулов, И.А. Покровский, К.П. Победоносцев, Ю.В. Романец, В.А. Рясенцев, О.Н. Садиков, Е.А. Суханов, К.И. Скловский, Ю.К. Толстой, З.И. Цыбуленко, С.А. Хохлов, Б.Б. Черепахин, Г.Ф. Шершеневич и другие.
Проведен сравнительный анализ зарубежного опыта, в частности исследованы: Французский Гражданский кодекс; Германское Гражданское Уложение; Общее Гражданское Уложение Австрийской империи; Швейцарское Гражданское Уложение; Гражданский кодекс Нидерландов; Гражданское право Японии; Гражданский кодекс Квебека.
Научная новизна исследования заключается в том, что в условиях реформированного гражданского законодательства России в данной работе проведено научно-теоретическое и практическое исследование проблем юридической природы, правового регулирования, места в системе обязательственного права, способов защиты участников договоров ренты.
На защиту выносятся следующие основные выводы:
1. Исследовав существующие точки зрения относительно реального или консенсуального характера договора ренты, автор считает, что выбранная действующим ГК РФ в определении договора ренты конструкция (п.1 ст.583 ГК) сохраняет присущий всем реальным договорам признак: заключение договора требует передачи вещи (имущества).
2. Признак алеаторности, характерный именно для договоров ренты, предполагает особые порядок и условия алеаторной оплаты полученного имущества, выражающиеся в особенностях встречного предоставления получателю ренты постоянного или пожизненного содержания независимо от того, за плату или бесплатно передается предмет ренты, поэтому необходимо признать редакцию п.1 ст.585 ГК недействующей, так как условие о цене передаваемого имущества не является существенным и при возникновении такого спора отношения сторон регулируются ст.593, ст.594, п.2 ст.599 ГК.
3. Закрепленный Федеральным законом «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» порядок регистрации как договоров ренты, предусматривающих отчуждение недвижимости, так и переход права собственности на него, а также возникающее в силу закона (п.1 ст.587 ГК) право залога у получателя рентных платежей, порождает «двойную» регистрацию, из которой только регистрация права имеет вещно-правовой эффект.
Автор считает, что система регистрации прав поглощает регистрацию сделок и делает её ненужной, поэтому, от нее можно отказаться, сохранив нотариальную форму для совершения любого договора ренты в сочетании с государственной регистрацией перехода вещного права, когда предметом договора ренты является недвижимость, то есть автором предлагается исключить из ст. 584 ГК указание на обязательную регистрацию договора ренты, предметом которого является недвижимость.
4. Предлагается исключить из нормы ст. 582 ГК содержание пункта 2 о субсидиарном применении к отношениям сторон договора ренты норм о передаче и оплате правил купли-продажи (гл.30 ГК) либо правил о договоре дарения (гл.32 ГК), так как, учитывая специфику рентных обязательств, необходимо сделать вывод о невозможности применения к договорам ренты не только норм о дарении, но и норм о купле-продаже.
5. Ввиду правовых коллизий, связанных с субсидиарным применением к рентным отношениям норм о договоре купли-продажи, если имущество под выплату ренты передается за плату, предлагается осуществлять ограничительное применение ст.223 ГК к договорам ренты, предметом в которых выступает недвижимость.
6. Представляется, что достаточно эффективным способом противодействия неустойчивости договора пожизненного содержания с иждивением, усиления правовой позиции плательщика рентных платежей может оказаться применение института удержания как до вынесения судебного решения при возникновении спора о компенсации получателем ренты затрат на имущество и стоимости его улучшений, так и после получения исполнительного листа, вплоть до компенсации получателем ренты затрат на содержание имущества и суммы улучшений.
7. При решении вопроса о возмещении затрат на содержание имущества и улучшения предмета ренты, произведенные плательщиком рентных платежей как собственником этого имущества, предлагается исследовать лишь факт эквивалентности встречного исполнения по договору, а не добрую совесть (как правовой принцип) плательщика ренты для поддержания имущественного баланса между сторонами сделки.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что результаты исследования, выводы и предложения, научные положения, сформулированные диссертантом, углубляют теорию российского гражданского права и могут быть использованы в дальнейшей научной разработке затронутых вопросов в целях совершенствования законодательства.
Практическая значимость диссертационного исследования.
Приведенная автором теоретическая разработка отдельных проблем договоров ренты отвечает запросам судебной правоприменительной практики, а изложенные в работе выводы могут применяться при решении конкретных судебных споров.
Теоретические положения, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы при разработке учебного материала по курсу «Гражданское право» и спецкурсу «Договорное право», а также при дальнейшем исследовании проблем данного института.
Сформулированные предложения могут быть применены при совершенствовании гражданского законодательства.
Апробация результатов исследования. Основные научные положения, выводы и предложения, сформулированные автором в диссертации, изложены в ряде статей, опубликованных как в межвузовских сборниках, так и в журнале «Домашний адвокат». Основные выводы и предложения использованы автором в учебном процессе при проведении лекционных и семинарских занятий со студентами юридического факультета Кубанского Государственного Аграрного университета.
Отдельные выводы и предложения внедрены в деятельность Краснодарского Краевого суда по результатам обобщения судебной практики о расторжении договоров пожизненного содержания с иждивением либо признания договора пожизненного содержания с иждивением недействительным (за 2000-2001гг.).
Отдельные положения диссертации нашли отражение в докладах, сделанных:
на межрегиональной научно-практической конференции «Современные проблемы регионального правотворчества» (г.Краснодар, 10-11 декабря 1999г.);
на межвузовской научно-практической конференции «Закон и судебная практика» (г.Краснодар, 2000г.);
на второй региональной научно-практической конференции молодых ученых «Научное обеспечение АПК» (г.Краснодар, 14-15 декабря 2000г.);
на межрегиональной научно-практической конференции «Права человека и гражданина: законодательство и практика» (г.Краснодар, 17 марта 2001г.).
Структура работы обусловлена задачами исследования, необходимостью комплексного изучения договоров ренты. Диссертация состоит из введения, пяти глав, объединяющих восемь параграфов, заключения, приложения и списка нормативных материалов и использованной литературы.
Понятие ренты и история развития рентных отношений
Договор ренты известен со средних веков. В литературе упоминаются две основные причины его возникновения в европейском законодательстве. По мнению известного французского цивилиста Л.Ж. Морандьера, одной из них являлся недостаток наличных денег - обстоятельство, приведшее к появлению ренты недвижимости. Ученый писал, что "собственник, желавший продать свое недвижимое имущество, легче находил приобретателя, желавшего выплатить ему вечную ренту, чем такого, который бы согласился бы уплатить капитальную сумму, ибо изобилия наличных денег не было". Другую причину появления ренты Л.Ж. Морандьер видел в том, что "церковь, так же как и светское законодательство, запрещала процентные займы, которые клеймились как ростовщические". По его мнению, "это был стеснительный запрет, и люди изощрялись в его обходах. В частности, для этого пользовались договором об установлении ренты. Заемщик, который получал капитальную сумму, принимал на себя не обязанность уплачивать проценты на эту сумму и возвратить ее, а неопределенную обязанность выплачивать кредитору ежегодную ренту"1. Неслучайно, данный правовой институт возник впервые именно во Франции, первый перевод данного термина существует именно с французских времен. Рента - из новых времен "Rente", то же от средних времен rente, от французского rente, средне-латинское rendita, rendere от латинского red-dere - "отдавать назад, возвращать"2
Представляется интересным развитие института ренты в римском ча 11 CTHOM праве. В постклассическую эпоху на Востоке Римской Империи конструкция ius in agro vectigali получила распространение как ius per-petuum и ius emphyteuticum (от греч."насаждать"). Унификация режима была произведена конституцией императора Зенона (С.4,66,1), по которой эмфитевсис стал считаться третьим типом (tertium genus) контракта: в отличие от аренды с личным эффектом и купли, которая в ту эпоху получила реальный эффект, сделка о бессрочной наследственной аренде создавала вещное и обязательственное право одновременно. Специфика нового права отразилась в распределении риска: общий и случайный ущерб нес собственник, тогда как эмфитевта — particulare vel aliud leve damnum (особый или иной легкий ущерб).
Юстиниан (С.4,66,2-4) восстанавливает конструкцию ius in re aliena. Права собственника выражались в обязанности эмфитевты ежегодно вносить ренту (canon), преимущественном праве на покупку участка от эмфитевты (ius praelatonis), а также в праве на 2% от суммы сделки при отчуждении участка третьему лицу (названное в средние века laudemium). Пренебрежение этими обязанностями (в частности — неуплата канона в течение трех лет) лишало эмфитевту прав на участок. В остальном на эмфитевсис был распространен ius in agro vectigali (так, рубрика преторского эдикта, где говорилось только об истребовании ager vectigalis, в названии титула Дигест Юстиниана D.6,3 получила вид: "Si ager vectigalis, id est emphyteuticarius, petatur" - "Если предъявляется требование об общественном участке, обремененном рентой, то есть эмфитевтическом участке").
Эмфитевсис получил особое значение в средние века1, став моделью для конструкции феодальной собственности: права сеньора были описаны как явная собственность (dominium eminens), а права вассала уподоблены собственности (dominium utile). Существенное различие заключается в том, что вассал (в отличие от лично зависимого крестьянина) не обязан совершать в пользу сеньора никаких имущественных платежей, иными словами является собственником феода, тогда как постклассический институт представлял собой эклектическое смешение личных и реальных прав, типичное для эпохи вульгаризации римского права, и не может быть адекватно описан в понятиях разделенной собственности1.
Договорный институт ренты, закрепленный нормами гл.33 ГК РФ, является новым для российского гражданского законодательства. Этот институт отсутствовал в дореволюционном гражданском законодательстве, хотя был известен российской науке гражданского права. Известный российский цивилист К. Победоносцев писал, что "наше законодательство не имеет особого разряда для договора ренты и не упоминает о нем. Однако, по общему правилу 1528 и 1530 ст. Зак. Гр., возможно и у нас за-ключение подобного договора..." . Незадолго до Октябрьской революции имела место попытка закрепления института договора ренты в Гражданском уложении3, гл. XIX которого именовалась "Пожизненный доход (рента) и пожизненное содержание". Интересно, что в проекте Гражданского уложения давались определения договора о пожизненном доходе (ренте) (ст. 1100) и его разновидности - о пожизненном содержании (ст. 1101), а понятие постоянной ренты, известное современному российскому законодательству, отсутствовало. "Рента " имеет в русском языке, по крайней мере, три значения. Во-первых, рента представляет собой отдачу того, что передано. Соответственно имеется в виду, что получению ренты предшествует передача плательщику определенного имущества: в средние века это была земля и некоторая другая недвижимость; позднее - различные виды движимости, в том числе деньги (благодаря ренте в таких случаях удавалось обойти осуждавшееся моралью и (или) правом получение процентов).
Реальная конструкция договора ренты
Для определения сущности рассматриваемого договора, как и любого другого, имеет значение его юридическая квалификация. Применительно к данному договору это оказывается особенно сложным, неслучайно по указанному поводу обнаруживаются весьма существенные расхождения в литературе. Неоднозначная ситуация сложилась с отнесением договора ренты к числу реальных или консенсуальных. Хотя с момента принятия ныне действующего ГК прошло всего лишь несколько лет, в литературе, основанной на этом Кодексе, уже обозначились три позиции. Придерживающиеся одной из них считают договор ренты реальным1, в то время как по мнению других это договор консенсуальный2, а третьих - в зависимости от объекта либо реальный (при отчуждении движимого имущества), либо консенсуальный (при отчуждении недвижимого имущества)1. В период действия ГК 1964г., круг сторонников всех этих точек зрения применительно к договору пожизненного содержания с иждивением был значительно шире, равно как и тех аргументов (о чем будет сказано ниже), которые ими приводились.
Известно что, в конечном счете, деление договоров на реальные и консенсуальные основано на различии той роли, которую играет связанная с договором передача вещи (имущества). При реальном договоре передача - необходимый элемент его заключения, а потому: нет передачи -нет и договора. В отличие от этого консенсуальным считается договор, заключенный еще до передачи вещи, вследствие чего собственно передача составляет элемент содержания (исполнения) договора2.
Г.Ф. Шершеневич совершенно справедливо указывал, что «взгляд, по которому право собственности переходит в момент соглашения, а не передачи, приводит постепенно к противоречиям», исследуя данный принцип на примере Французского кодекса. В интересах тех же третьих лиц французский законодатель принужден был постановить, что если кто-либо обязался дать или передать движимую вещь последовательно двум лицам, то право собственности приобретает тот, кому предоставлено владение вещью, хотя бы право его возникло позднее (Кодекс Наполеона, ст. 1141). Очевидно, что законодателю пришлось отступить от своего принципа в наиболее важном случае его применения. Кроме того, принцип французского законодательства стал в противоречие с другим выставленным в нем принципом - en fait des meubles possession vaut titre (no отношению к движимости, владение равносильно правооснованию (фр.)). С этим принципом не согласуется и право продавца не передавать вещь, проданную за наличные деньги, если покупщик не платит ее цены (Кодекс Наполеона, ст. 1612).
Приобретение права собственности посредством передачи было признано римским правом, а в настоящее время этого начала придерживается германское законодательство. По новому Германскому Уложению, - передача составляет необходимое условие перехода права собственности на движимость (ч.1 ст.929). Таково общее правило. Передача представляется излишней в трех случаях:
а) когда приобретатель уже владеет вещью (ст.929, ч.2 - traditio brevi manu (передача очевидная (короткой рукой) (лат.));
б) когда прежний собственник, по соглашению, продолжает держать вещь у себя (ст.930, constitutum possessorium (уговор владельцев (лат.));
в) когда отчуждаемая вещь находится во владении третьего лица и сосотоялось соглашение, в силу которого собственник уступает приобретателю свое право на иск (ст.931). Напротив, французское право считает излишней передачу и признает вполне достаточным одно соглашение, так что право собственности приобретается в силу и с момента заключения договора1.
Имея в виду указанный критерий применительно к договорам ренты следует признать, что легальное определение реального договора в части, относящейся к платежам ренты, должно было содержать формулу "передает в собственность", а консенсуального - "обязуется передать в собственность".
Следует отметить, что первую из указанных двух формул использовали в свое время не только республики СССР, выделившие соответствующий договор в отдельную главу, но даже и ГК РСФСР 1964г.2, поместив указанный договор, как уже отмечалось, в главу "Купля-продажа". При этом создалась весьма своеобразная ситуация, при которой родовой договор - купля-продажа включал в свое определение указание на то, что продавец "обязуется передать в собственность" (ст.237 ГК 1964г.), а помещенный в ту же главу договор купли-продажи жилого дома с условием пожизненного содержания рассматривался как такой, в котором "продавец передает в собственность покупателя жилой дом или часть его", т.е. как построенный явно по модели договора реального. По иному пути пошел в свое время ГК БССР, который в определении договора, связанного с предоставлением контрагенту содержания, предусмотрел, что и в нем соответствующая сторона "обязуется передать имущество в собственность". Таким образом, этот договор стал подобно купле-продаже кон-сенсуальным.
Действующий ГК РФ в определении не только договора ренты (п.1 ст.583), но также и договора пожизненного содержания с иждивением (п.1 ст.601) предусмотрел, что получатель ренты "передает... в собственность имущество". Тем самым Кодекс сохранил тот же, присущий всем реальным договорам, признак: заключение договора требует передачи вещи (имущества). Таким образом, соображения в пользу реального характера договора пожизненного содержания с иждивением, высказанные применительно к ранее действовавшим ГК, как представляется, имеют значение и для современного договора ренты1.
Виды договора ренты
Уже самое различие в названии обоих видов ренты - "постоянная" и "пожизненная" дает возможность предопределить специфику установленного для каждого из них правового режима.
Прежде всего, это относится к субъектному составу договора. Указание на "постоянный" характер ренты позволяет допустить участие в договоре на стороне получателей ренты не только граждан. Постоянная рента - единственный вид ренты, в которой получателем может быть юридическое лицо, а сама рента - использована для покрытия особых потребностей получателя, не являющихся личными, бытовыми.
При всем этом постоянная рента как разновидность ренты сохраняет основные черты последней - ее некоммерческий характер. Поскольку, это уже отмечалось ранее, рента не является прибылью, которая как таковая имманентна предпринимательской деятельности (п.1 ст.2 ГК), она, по справедливому замечанию С.А. Хохлова, "не должна превращать коммерческую организацию - получателя постоянной ренты в рантье"1. По этой причине на стороне получателей такой ренты вправе выступать именно некоммерческие организации. Кроме того, возможность участия их в названной роли зависит от того, нет ли здесь противоречия, помимо закона, их правоспособности. Последнее ограничение связано с тем, что правоспособность некоммерческих организаций - специальная, а это означает возможность иметь такие гражданские права и нести такие обязанности, которые соответствуют целям деятельности, предусмотренным в их учредительных документах (п.1 ст.49 ГК). При этом основополагающее значение имеют цели деятельности некоммерческих организаций как таковых в силу ст.2 Федерального закона "О некоммерческих орга 1 Хохлов С.А. Указ. соч. С.320.
Пункт 1 ст. 589 ГК, закрепивший соответствующее положение, тем самым заранее исключил, например, возможность получения ренты учреждением, созданным собственником для осуществления управленческой деятельности. И напротив, нет препятствий для того, чтобы получателем постоянной ренты оказалось такое учреждение, как больница или иная социально-культурная организация.
По этой же причине допускается, если иное не предусмотрено законом или договором, переход к другому лицу принадлежащих получателю прав на получение постоянной ренты. ГК (п.2 ст.589) называет в качестве оснований для такого перехода прежде всего обычную уступку требова-ния, а также либо наследование - для граждан, либо правопреемство при реорганизации - для юридических лиц. Данная возможность перехода права получателя ренты по договору постоянной ренты другим гражданам либо некоммерческим организациям подтверждает наличие института правопреемства в договоре постоянной ренты.
Причем Е. Крашенинников определяет такие требования как ограниченно уступаемые, т.е. требования, уступка которых возможна лишь при определенных предпосылках. Например, в силу п.2 ст.589 ГК требования из договора постоянной ренты могут быть уступлены только гражданам, а также некоммерческим организациям, если это не противоречит закону и соответствует целям их деятельности3.
Правопреемство есть переход субъективного права (в широком смысле - также правовой обязанности) от одного лица (праводателя) к другому (правопреемнику) в порядке производного правоприобретения (в соответствующих случаях - производного приобретения правовой обязанности)1 .
При переходе субъективного права от праводателя к правопреемнику происходит замена активного субъекта в изменяемом правоотношении. При переходе гражданско-правовой обязанности от первоначального должника к его преемнику имеет место смена пассивного субъекта в правоотношении. В том и другом случаях основная юридическая характеристика переходящего права или переходящей обязанности остается без изменения.
Таким образом, правопреемство является производным приобретением субъективного права или гражданско-правовой обязанности. Характеризующим признаком такого правоприобретения в отличие от первоначального правоприобретения является связь между приобретенным правом или обязанностью и первоначальным правоотношением.
Договор постоянной ренты
По договору пожизненного содержания с иждивением получатель ренты - гражданин передает принадлежащие ему жилой дом, квартиру, земельный участок или иную недвижимость в собственность плательщику ренты, который обязуется осуществлять пожизненное содержание с иждивением гражданина и (или) указанного им третьего лица (лиц) (п.1 ст.601 ГК).
Складывающиеся в таком случае отношения обладают родовыми признаками договора ренты, а также видовыми - договора пожизненной ренты1. Индивидуальные особенности рассматриваемых отношений выражаются в ограничении круга передаваемого под выплату ренты имущества (только недвижимость), наличии специального субъекта - иждивенца (иждивение не связано в настоящее время ни с возрастом, ни с состоянием здоровья гражданина), специальном назначении ренты (обеспечение получателю соответствующего содержания), а также в более широком составе объектов ренты (имеются в виду деньги, иное имущество). Учитывая отмеченные особенности договора, законодатель установил специальный режим для указанной ренты. С этой целью используются, помимо статей гл. 33 ГК, также нормы, которые находятся за пределами этой главы.
Согласно п.1 ст.586 ГК рента обременяет недвижимое имущество, как любое обременение оно носит вещный характер, т.к. обладает общим для вещного права признаком - следованием за вещью. Как указывал в конце XIX века К.Победоносцев «право на ренту с недвижимого имущества было вещным, соединявшееся запискою акта в поземельную книгу и повинность платежа лежала не на лице, а на имении». По французскому закону эта рента (поземельная) причисляется к личным, а не к вещным правам.
Исследуя правовую природу прав получателя ренты, необходимо обратиться к римскому праву. Права на чужие вещи были известны римлянам наряду с собственности и владения как iure in re aliena. Смысл таковых заключался в том, что их субъекты находились в непосредственной связи с вещью и были способны в определенных ситуациях устранить любое третье лицо. К ним относились земельные сервитута (iura praediorum), узуфрукт (ususfructus), пользование (usus), жилищное право (habitatio), су-перфиций (superficies) и эмфитевсис (emphyteusis). Очевидно, что право получателя ренты имеет сходство именно с узуфруктом, характеризуемым в Дигестах Юстиниана как личный сервитут, отличающийся строго персональным характером. В данном перечне специальных вещных прав этот институт устанавливается в пользу конкретного лица и не передается ни по наследству, ни с помощью in iure cessio. Как отмечает Д.В. Дождев, «это специальное вещное право сложилось в практике семейной жизни и было призвано обеспечивать алиментами вдову: наследодатель создавал для нее возможность пожизненно пользоваться плодами какой-либо вещи с тем, чтобы собственность на эту вещь оставалась у членов его семьи»1.
Появление конструкции узуфрукта (не ранее середины III в. до н.э.) совпадает с разработкой концепции ius in alienta. Смысл данного института заключается в том, что одному лицу (usufructuarius) принадлежат отдельные полномочия собственника (владение, пользование), а право распоряжения остаются у ее собственника. Право собственности при этом не пребывает «в подвешенном состоянии», а субъектная юридическая ситуация dominus proprietatis не сводится к правомерному ожиданию восстановления вещи. Институт узуфрукта показывает «степень абстракции понятия собственности, которое оказывается независимым от возможности получения выгод от вещи».
Вещь как таковая не принадлежала узуфруктарию, использование ее не по назначению квалифицировалось как злоупотребление собственностью, узуфруктарий не мог поизводить даже улучшения вещи, тем более ухудшать ее (за нанесение вещи ущерба он отвечал по закону Аквилия как любое третье лицо) (Д. 7, 1, 15.2).
Анализируя правовое положение узуфруктария и сравнивая его со статусом получателя ренты можно определить следующее:
1) Получатель ренты имеет более широкий круг полномочий, т.к. плательщик - собственник недвижимого имущества, переданного под выплату ренты, не может самостоятельно решать юридическую судьбу такого имущества - согласно ч.1 ст.604 ГК он вправе отчуждать, сдавать в залог или иным способом обременять недвижимое имущество только с предварительного согласия получателя ренты. Узуфрукт - это право пользования и извлечения плодов из чужих вещей, но не на субстанцию вещи.
Смысл данного ограничения (в договоре пожизненного содержания с иждивением) заключается в защите интересов получателя ренты, т.к. в случае отчуждения плательщиком ренты имущества, переданного под выплату ренты, его обязательствапо договору ренты переходят на приобретателя имущества (п.1 ст.586 ГК), что подтверждает вещный характер прав рентополучателя, поэтому выбор нового должника имеет существенное значение для кредитора, тем более в личном, фидуциарном договоре, носящем доверительный характер.
Исключение уступаемое в силу природы требования касается требований, которые неразрывно связаны с личностью кредитора (так называемые высокоперсонифицированные требования) или при которых личность кредитора имеет существенное значение для должника. К таким
Причем Е. Крашенинников далее от неуступаемых требований отличает ограниченно уступаемые, т.е. требования, уступка которых возможна лишь при определенных предпосылках. Например, в силу п.2 ст.589 ГК требования из договора постоянной ренты могут быть уступлены только гражданам, а также некоммерческим организациям, если это не противоречит закону и соответствует целям их деятельности.
2) Узуфруктарий не имеет права производить улучшение вещи, тем более ухудшать ее. Получатель ренты по смыслу закона также не должен производить улучшения, а тем более ухудшения вещи.
Хотя в литературе существует мнение, что это следствие не столько доверительного характера отношений сторон договора пожизненного содержания с иждивением, сколько наличия у гражданина-получателя ренты залогового права на недвижимое имущество (п.1 ст.587 ГК).
Если следовать логике законодателя правовой статус залогодержателя недвижимого имущества (предмета ренты) обязывает его принимать меры, необходимые для сохранности заложенного имущества, в том числе для защиты его от посягательств и требований со стороны третьих лиц (п.1 ст.343 ГК), а также пользоваться предметом залога (п.З ст.346). Учитывая обязанность собственника нести бремя содержания своего имущества (ст.210), и отсутствия в гл.33 ГК специальных норм, регулирующих вопросы порядка распределения расходов на производимые улучшения недвижимого имущества, переданного под выплату ренты, следует отнести эти вопросы либо на усмотрение сторон, либо возложить их на собственника, то есть плательщика ренты).
3) При установлении узуфрукта истребовалась cautio от выгодоприобретателя для гарантии сохранности собственности. В противном случае собственник защищался либо специальной exeptio либо мог виндициро-вать вещь, преодолевая возражения узуфруктария посредством replicatio (Д.7, 9.7). Таким образом, на процессуальном уровне вещное право узуфруктария обуславливалось наличием на его стороне личного обязательства в пользу собственника. Право узуфруктария в конце классической эпохи трансформировалось в обязательственное отношение с собственником, т.к. изначально было основано на непосредственной связи с вещью и являлось реальным полномочием.
Согласно ст.604 ГК плательщик ренты вправе отчуждать, сдавать в залог или иным способом обременять недвижимое имущество, переданное ему в обеспечение пожизненного содержания, только с предварительного согласия получателя ренты.
Сфера компетенции плательщика ренты (собственника) ограничивается вещным правом получателя ренты также как у «голого» собственника при наличии вещного права узуфруктария. «Неспособность голого собственника установить или отменить сервитут даже с согласия узуфруктария показывает, что определение вещи узуфруктом ведет не к разделению оснований собственности, а к качественному изменению режима принадлежности вещи»1. Сходство правового положения заключается также в способе защиты прав узуфруктария и получателя ренты, ведь смысл п.1 ст.347, когда залогодержатель, у которого находится вещь или должна была находиться заложенная вещь, вправе истребовать его из чужого незаконного владения, в том числе из владения залогодержателя (ст.301, 302, 305) соответствует возможности узуфруктария защищаться посредством специального вещного иска - vindicatio usufructus как против голого собственника, так и против любого третьего лица .
Однако именно на основе обязательственного правоотношения между получателем и плательщиком рентных платежей ГК усиленно защищает интересы получателя, учитывая его непосредственную связь с вещью, именно первоначально возникающего до личных отношений между субъектами договора ренты.
