Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ 1. Теоретические проблемы защиты субъективных гражданских нрав добросовестных участников договорных отношений
Глава 1. Право на защиту субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений 22
1.1. Понятие и содержание добросовестности в гражданском праве РФ 22
1.2. Понятие и содержание права на защиту субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений 60
1.3. Формы и способы защиты субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений 80
Глава 2. Основания защиты субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений 99
2.1. Категория основания защиты субъективных гражданских прав в цивилистической доктрине 99
2.2. Добросовестное непризнание субъективных гражданских прав участников договорных отношений как основание их защиты 117
2.3. Добросовестное оспаривание субъективных гражданских прав участников договорных отношений как основание их защиты 137
2.4. Нарушение субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений как основание их защиты 148
РАЗДЕЛ 2. Способы защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях
Глава 3. Способы защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений в случае их добросовестного непризнания 163
3.1. Признание субъективного гражданского права 163
3.2. Признание ничтожной сделки действительной и подтверждение действительности оспоримой сделки 188
Глава 4. Способы защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений в случае их добросовестного оспаривания 204
4.1. Признание субъективного гражданского права 204
4.2. Привлечение контрагента к участию в деле 219
Глава 5. Восстановительно-некомпенсационные способы защиты субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений в случае их нарушения 236
5.1. Присуждение к исполнению обязанности в натуре 236
5.2. Восстановление положения, существовавшего до нарушения права...273
5.3. Пресечение действий, нарушающих субъективные права 286
5.4. Прекращение или изменение договора 296
5.5. Перевод участником прав и обязанностей на себя в связи с нарушением преимущественного права 313
Глава 6. Восстановительно-компенсационные способы защиты субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений в случае их нарушения 323
6.1. Возмещение убытков 323
6.2. Взыскание неустойки. Взыскание процентов за пользование чужими денежными средствами 343
6.3. Компенсация морального вреда 356
Заключение 366
Список использованных источников
- Понятие и содержание права на защиту субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений
- Добросовестное непризнание субъективных гражданских прав участников договорных отношений как основание их защиты
- Признание ничтожной сделки действительной и подтверждение действительности оспоримой сделки
- Привлечение контрагента к участию в деле
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Одним из важнейших институтов гражданского права, обеспечивающего стабильность гражданского оборота, является институт защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений. Переход к рынку, обострение конкурентной борьбы между участниками гражданского оборота требуют эффективной защиты их субъективных прав. О необходимости защиты субъективных гражданских прав говорится во многих нормах права и, прежде всего, в ст. 2 Конституции РФ, согласно которой человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства. В ст.ст. 35, 36 Конституции РФ гарантируется защита частной собственности, а также судебная защита прав и свобод.
Защите субъективных прав посвящено большое количество норм ГК РФ. Можно было бы сделать вывод, что общество имеет достаточно обширное и систематизированное законодательство, позволяющее участникам гражданского оборота эффективно защищать свои субъективные гражданские права. Однако практика применения законодательства выявила множество проблем. В Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее — Концепция) отмечается о ненадлежащем, недобросовестном осуществлении прав и исполнении обязанностей, совершении действий в обход законов, злоупотреблении правом. Массовый характер приобрели споры о признании сделок недействительными, значительная часть которых инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств.
Практическое применение норм института защиты показало, что участники договорных отношений не получают должной правовой защиты в связи с несовершенством соответствующих норм права, их внутренней противоречивостью и, в известной мере, отставанием от потребностей современного общества. В результате право на защиту в одних случаях стало использоваться во вред своему назначению, в других — не обеспечивает необходимой защиты субъективных гражданских прав.
Концепция предусматривает введение в гражданское законодательство принципа добросовестности, как одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права, что потребует пересмотра, как положений теории, так и правовых норм института защиты. В связи с этим необходимо исследовать содержание понятия добросовестности, установить его соотношение с виновностью, противоправностью, разумностью; определить специфику использования добросовестности в договорных отношениях.
Эффективная защита субъективных гражданских прав в договорных отношениях невозможна без определения оснований их защиты. Анализ научных позиций и норм права позволяет сделать вывод, что в качестве основания защиты, прежде всего, принимается во внимание нарушение субъективных гражданских прав. Однако введение в гражданское законодательство принципа добросовестности обусловливает необходимость конструирования ранее неизвестных гражданскому праву России оснований защиты: добросовестного непризнания права и добросовестного оспаривания права. Требует пересмотра содержание категории «нарушение права» и ее соотношение с категорией «правонарушение». С новых позиций следует рассмотреть вопрос о самостоятельности права на защиту. Теоретическое и практическое значение имеет проблема недобросовестного применения как права на защиту, так и способов защиты. Возникла необходимость выработать новые подходы к защите субъектами своих прав посредством самозащиты, которая также может быть как добросовестной, так и недобросовестной.
Введение принципа добросовестности в гражданское законодательство в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права обусловит необходимость решения вопроса о формах защиты субъективных гражданских прав, о соотношении судебной и административной защиты. Необходимо определить, какие органы смогут обеспечить адекватную оценку нравственности поведения субъекта и тем самым воздействовать на формирование критериев нравственности в обществе.
Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена также тем, что в настоящее время разработана и внедряется Концепция, что потребует изменения содержания многих правовых норм, регулирующих, в частности, защиту субъективных гражданских прав в договорных отношениях. Поставленная Президентом РФ задача совершенствования гражданского законодательства и отдельные положения Концепции могут быть реализованы, в том числе, посредством использования результатов данного исследования, что позволит обеспечить эффективную защиту субъективных гражданских прав участников договорных отношений.
Степень разработанности темы исследования. Проблемам защиты субъективных гражданских прав и интересов уделяли внимание виднейшие представители русской дореволюционной цивилистики, но монографической разработки в то же время они не получили. Впоследствии к вопросам защиты субъективных гражданских прав и интересов обращались видные советские ученые (Т.Е. Абова, В.П. Грибанов, Т.И. Илларионова, Д.М. Чечот, К.Б. Ярошенко и др.)
После введения в действие Гражданского кодекса РФ проблемы защиты гражданских прав и интересов явились предметом исследования В.В. Витрянского, М.С. Кораблевой, Д.В. Микшиса, О.А. Минеева, М.В. Мурашко, Д.В. Славецкого, Э.Л. Страунинга, Е.М. Тужиловой-Орданской, Д.Н. Кархалева и некоторых иных авторов.
Проблемам изучения добросовестности на уровне диссертационных исследований посвятили свои работы Т.Ю. Дроздова, А.В. Попова, Т.В. Новикова, Г.Т. Бекназар-Юзбашев и некоторые другие авторы. Ряд авторов затрагивали вопросы добросовестности при исследовании иных проблем гражданского права (С.А. Иванова, М.Ф. Лукьяненко, С.Д. Радченко).
Однако до настоящего времени не было диссертационных исследований проблем защиты субъективных гражданских прав с позиции добросовестности участников договорных отношений, в которых рассматривалось бы влияние добросовестности на конструирование оснований защиты, выбор форм и способов защиты субъективных гражданских прав и т.д.
Поэтому в настоящее время ощущается недостаток исследований, в которых анализировались проблемы оснований защиты субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений, а также способов защиты их прав; была бы осуществлена разработка понятийно-категориального аппарата института защиты; реализован системный подход в разработке данных проблем применительно к отношениям, вытекающим из гражданско-правового договора.
Цель и задачи исследования. Целью исследования является разработка и обоснование теоретической концепции защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений в связи с введением в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права, а также понятийно-категориального аппарата института защиты; анализ способов защиты субъективных гражданских прав с позиции добросовестности сторон договора, их классификация и содержание; исследование правового регулирования осуществления права на защиту участниками гражданского оборота в договорных отношениях, в зависимости от вида заключенного договора; решение иных теоретических и прикладных вопросов.
В соответствии с целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:
1. Установить содержание добросовестности участников договорных отношений и сформулировать понятие добросовестности.
2. Разработать и обосновать понятийно-категориальный аппарат института защиты с учетом добросовестности участников договорных отношений, в частности, понятий добросовестного непризнания права и добросовестного оспаривания права; установить соотношение понятий нарушение права и правонарушение.
3. Провести анализ существующих научно-теоретических доктрин, концепций, содержащих понятие права на защиту, способов защиты и дополнительно обосновать самостоятельность права на защиту.
4. Выявить критерии классификации способов защиты субъективных гражданских прав и обосновать авторскую классификацию данных способов.
5. Выявить тенденции в изменении содержания форм защиты субъективных гражданских прав в связи с введением в гражданское законодательство принципа добросовестности. Определить специфику самозащиты в договорных отношениях.
6. Исследовать особенности применения способов защиты субъективных гражданских прав добросовестными участниками договорных отношений.
7. Разработать теоретически обоснованные и пригодные для практического применения рекомендации по совершенствованию законодательства Российской Федерации, регулирующего отношения по защите субъективных гражданских прав в договорных отношениях.
Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, складывающиеся при осуществлении участниками договорных отношений права на защиту их субъективных гражданских прав.
Предмет диссертационного исследования – нормы российского и зарубежного гражданского законодательства, практика их применения, а также научная доктрина по вопросам правового регулирования отношений, складывающихся по поводу защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях.
Методологическую основу исследования составляют общенаучные методы познания: диалектика, анализ, синтез, аналогия, функциональный, системный и структурный подходы, абстрагирование и конкретизация, лингвистический анализ; а также специально-юридические методы исследования: формально-юридический, сравнительно-правовой, технико-юридический, правовое моделирование и др.
Нормативной базой исследования явились нормы российского гражданского законодательства и законодательств некоторых зарубежных государств, а также отдельные международные правовые акты.
Эмпирическую базу исследования составили материалы практики Конституционного Суда РФ, судов общей юрисдикции и арбитражных судов, а также иных правоприменительных органов. Исследовано значительное количество дел, рассмотренных судами различных инстанций, опубликованных в печати и собранных автором лично. Проанализированы материалы судебной практики отдельных иностранных государств.
Теоретическая основа исследования. Диссертационная работа построена на базе положений, выводов, сформулированных правовой наукой. Автором использованы труды известных дореволюционных цивилистов: Е.В. Васьковского, Ю.С. Гамбарова, Д.Д. Гримма, Н.Л. Дювернуа, Д.И. Мейера, С.А. Муромцева, К.П. Победоносцева, И.А. Покровского, В.И. Синайского, Г.Ф. Шершеневича. Учтены концептуальные идеи ученых-юристов советского периода и настоящего времени: Т.Е. Абовой, С.С. Алексеева, М.М. Агаркова, В.К Андреева, В.А. Белова, Ю.Г. Басина, Е.В. Богданова, М.И. Брагинского, С.Н. Братуся, Л.Ю. Василевской, А.В. Венедиктова, А.П. Вершинина, В.В. Витрянского, Г.А. Гаджиева, Б.М. Гонгало, В.П. Грибанова, П.Ф. Елисейкина, И.В. Ершовой, Т.И. Илларионовой, О.С. Иоффе, Д.Н. Кархалева, Н.И. Клейн, В.П. Камышанского, С.М. Корнеева, Н.М. Коршунова, О.А. Красавчикова, П.В. Крашенинникова, Е.А. Крашенинникова, О.А. Кузнецовой, В.А. Лапача, О.Э. Лейста, А.А. Лукьянцева, Л.А. Лунца, А.Л. Маковского, Н.С. Малеина, В.П. Мозолина, Л.А. Новоселовой, И.Б. Новицкого, Б.И. Пугинского, В.А. Рахмиловича, В.В. Ровного, Б.М. Сейнароева, Г.А. Свердлыка, А.П. Сергеева, В.Л. Слесарева, Э.Л. Страунинга, Е.А. Суханова, В.А. Тархова, Ю.К. Толстого, Д.О. Тузова, П.М. Филиппова, Е.А. Флейшиц, А.П. Фокова, Р.О. Халфиной, Б.Л. Хаскельберга, В.А. Хохлова, С.А. Хохлова, Б.Б. Черепахина, Л.И. Шевченко, А.Е. Шерстобитова, А.М. Эрделевского, В.Ф. Яковлева, К.Б. Ярошенко и других. В работе проанализированы выводы известных зарубежных цивилистов: Дж. Адамса, Д' Анжело, Дж. Битсона, Р. Браунсфорда, Р. Гуда, М. Грэхэма, Б. Зеллера, О. Ландо, Р. Леже, Э. Макдональд, Э. МакКендрика, Д. Медикуса, Т. Кейли, Х. Кетца, Л. Коффмана, К. Осакве, Э. Педен, Г. Трейтеля, А. Фарнсворта, Д. Фридманна, Л. Фуллера, М. Хесселинка, Г. Шварца, К. Цвайгерта и др.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации разработана авторская концепция защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений с учетом их добросовестности, что представляет собой решение крупной теоретической задачи российского гражданского права.
В диссертации сформулировано авторское определение добросовестности субъектов права, определено содержание данного понятия, осуществлено отграничение от других категорий гражданского права, показано значение добросовестности в конструировании оснований защиты субъективных гражданских прав, доказаны новые основания защиты: добросовестное непризнание права и добросовестное оспаривание права, установлены отличия категорий «нарушение права» от «правонарушения», обоснована роль суда в определении критериев нравственности участников договорных отношений и сформулирован вывод о невозможности рассмотрения в административном порядке споров, связанных с установлением добросовестности их участников, исследованы особенности применения отдельных способов защиты и показано значение добросовестности субъектов при решении вопроса о защите их субъективных гражданских прав. Новизна исследования заключается также в положениях, вынесенных на защиту.
В результате проведенного исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие основные положения:
1. Под добросовестностью участников договорных отношений следует понимать сложившуюся в обществе и признанную законом, обычаем, судебной практикой систему представлений о нравственности поведения субъектов права при приобретении, осуществлении и защите субъективных гражданских прав, а также при исполнении обязанностей. Нравственность поведения участников гражданского оборота оценивается на основе противопоставления категорий добра и зла. Поведение, отражающее представление о добре, следует считать добросовестным. Поведение, отражающее представление о зле, - недобросовестным.
Недобросовестность, в отличие от добросовестности, представляет собой дифференцированное понятие: особо злостное для общества поведение - неизвинительная недобросовестность и поведение, не характеризующееся особой злостностью, - извинительная недобросовестность.
2. Добросовестным поведением участников договорных отношений, по общему правилу, является правомерное поведение. Противоправное поведение может быть добросовестным в случае прямого признания его таковым законом, обычаем, судебной практикой при безупречном отношении самого субъекта к совершенному действию (бездействию), то есть нравственная безупречность к противоправному поведению. Критериями нравственной безупречности может быть отсутствие осведомленности участников договорных отношений о принимаемых во внимание обстоятельствах (не знал и не мог знать), осуществление субъективных гражданских прав или исполнение обязанностей с соблюдением особых условий (например, немедленно, без промедления, проявляя разумную заботливость), оказывая сотрудничество и др.
3. Особо злостная недобросовестность (неизвинительная недобросовестность) участников договорных отношений учитывается законодателем при квалификации поведения субъекта в качестве гражданского правонарушения — основания гражданско-правовой ответственности.
Поведение субъекта, не представляющее для общества особой злостности, - извинительная недобросовестность — квалифицируется законодателем в качестве нарушения права — основания защиты субъективного гражданского права. Предполагается достаточным в этом случае восстановление нарушенного субъективного гражданского права (например, безвозмездное устранение недостатков в товаре в разумный срок) без привлечения субъекта права к гражданско-правовой ответственности. Безвозмездное устранение недостатков в разумный срок, соразмерное уменьшение покупной цены и др. есть формы извинения нарушителя права за причинение неудобств правообладателю.
4. Введение в гражданское законодательство принципа добросовестности в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права позволяет утверждать, что право на защиту субъективного гражданского права должно конструироваться не в качестве его элемента, а как самостоятельное субъективное гражданское право. При недобросовестном осуществлении права на защиту неблагоприятные последствия предусмотрены только для данного права, вследствие чего лицу отказывают в защите субъективного гражданского права. В отношении защищаемого субъективного гражданского права неблагоприятные последствия не наступают. При включении права на защиту в само субъективное гражданское право в качестве его элемента, неблагоприятные последствия следовало бы конструировать в отношении всего субъективного гражданского права, что является неоправданным, так как будет подрывать стабильность гражданского оборота.
5. Для злоупотребления субъективными гражданскими правами участниками договорных отношений характерна особо злостная недобросовестность (неизвинительная недобросовестность). В таких случаях основанием защиты нарушенных прав следует считать правонарушение, а защиту осуществлять посредством привлечения субъектов, злоупотребивших правами, к гражданско-правовой ответственности.
Осуществление участниками договорных отношений своих субъективных прав при извинительной недобросовестности является нарушением права. Такое осуществление субъективных прав не представляет собой злоупотребление субъективными правами. Защита нарушенных прав будет осуществляться посредством соответствующих способов защиты без привлечения участников договорных отношений к гражданско-правовой ответственности.
6. Под недобросовестным применением способа защиты участниками договорных отношений понимается использование его для достижения целей, не связанных с защитой субъективных гражданских прав: уклонение от исполнения обязательства (вследствие, например, требования о признании оспоримой сделки недействительной); воспрепятствование деятельности контрагента (в результате, например, предъявления необоснованного требования о возмещении убытков и в этой связи наложения ареста на имущество и денежные средства контрагента); доведение до банкротства (посредством, например, предъявления обоснованных требований о возмещении убытков одновременно или в ближайшие сроки по сговору несколькими субъектами) и др. При установлении недобросовестного применения способа защиты, последствия для участников договорных отношений определяются в зависимости от того, является ли недобросовестность извинительной или неизвинительной.
7. Введение в гражданское законодательство принципа добросовестности обусловливает необходимость с новых позиций исследовать проблему оснований защиты субъективных гражданских прав.
В договорных отношениях может возникнуть неразрешимая до судебного решения правовая неопределенность в вопросе существования субъективного гражданского права у конкретного лица или о принадлежности субъективного права конкретному лицу, когда такое право не признается или оспаривается другими участниками гражданского оборота. Исходя из презумпции добросовестности, - поведение лица, не признающего право или его оспаривающего, является добросовестным.
Изложенные обстоятельства обуславливают необходимость принятия положения, что дополнительно к нарушению права, имеют место добросовестное непризнание права и добросовестное оспаривание права, как основания защиты субъективных гражданских прав.
8. При добросовестном непризнании субъективное гражданское право не признается (отрицается) другими лицами, не претендующими на данное право. Суд, разрешая правовую неопределенность, устанавливает наличие или отсутствие субъективного гражданского права у данного участника договорного отношения.
Не признаваться субъективное гражданское право может только добросовестным субъектом, который не знал и не мог знать о его наличии у соответствующего лица.
Непризнание субъективного гражданского права недобросовестным субъектом, то есть таким, который знал или должен был знать о его наличии у конкретного участника договорного отношения, следует квалифицировать как нарушение права.
9. При добросовестным оспаривании оспаривается принадлежность субъективного гражданского права участнику договорного отношения другими субъектами, добросовестно претендующими на данное право. Суд, разрешая правовую неопределенность, устанавливает конкретного субъекта, которому принадлежит соответствующее право.
Недобросовестное оспаривание субъективного гражданского права, когда оспаривающая сторона знала или должна была знать, что право принадлежит конкретному участнику договорного отношения, следует квалифицировать как нарушение права.
10. Условиями конвалидации ничтожных договоров являются: 1) слабость стороны договора, требующей конвалидации; 2) заключение договора к выгоде слабой стороны; 3) добросовестность другой стороны договора, когда она не знала и не могла знать о принимаемых во внимание обстоятельствах или не принимала участия в нотариальном удостоверении договора (регистрации) в силу обстоятельств, признанных судом уважительными. При установлении недобросовестности соответствующей стороны, договор не может быть конвалидирован даже при заключении его к выгоде слабой стороны, поскольку это будет способствовать недобросовестности участников оборота. К такому договору следует применять последствия его недействительности, а недобросовестная сторона должна возместить другой стороне причиненные ей убытки при наличии соответствующего требования.
11. При добросовестной самозащите субъективных гражданских прав применяются способы самозащиты и условия их реализации, установленные законом, обычаем и договором. К недобросовестной самозащите относится применение не предусмотренных законом, обычаем и договором способов самозащиты и условий их реализации (извинительная недобросовестность); использование самозащиты в целях причинения вреда (убытков) другой стороне (неизвинительная недобросовестность).
12. Оценка нравственности поведения участников договорных отношений может осуществляться исключительно судом, что обуславливает отказ от защиты субъективных гражданских прав в административном порядке. Судебной процедуре рассмотрения споров соответствует надлежащая правовая регламентация, наличие системы судебных органов, возможности апеллирования к другим судебным инстанциям, способности к анализу и обобщению судебной практики для единообразного применения законодательства, следовательно, формирования в обществе критериев нравственного поведения.
Административный порядок защиты субъективных гражданских прав представляется возможным сохранить только для разрешения споров, по которым не требуется оценка поведения участников договорных отношений с позиции добросовестности.
13. Обосновано положение, что обязательство из неосновательного обогащения возникает лишь в случае, когда обогатившийся участник договорного отношения не знал и не мог знать о неосновательности приобретения (сбережения) чужого имущества. При недобросовестном неосновательном обогащении, когда участник гражданского оборота знал или должен был знать о неосновательности приобретения (сбережения) чужого имущества, возникает обязательство из причинения вреда.
14. При участии в договорных отношениях юридических лиц должна приниматься во внимание презумпция соответствующей подготовки данных субъектов права к надлежащему участию в гражданском обороте, включая способность к самостоятельному расчету убытков.
Поэтому добросовестные юридические лица должны самостоятельно рассчитывать свои убытки, в то время как отсутствие такого расчета будет свидетельствовать о недобросовестности такого юридического лица, в связи с чем суду не следует предоставлять право определять размер убытков по спорам с их участием.
15. Требование стороны об одностороннем изменении условий договора следует считать добросовестным только в том случае, когда изменение договора не повлечет для другой стороны дополнительные имущественные обременения (расходы) по сравнению с теми, которые такая сторона должна была нести в пределах надлежащего исполнения обязательства.
В противном случае требование об одностороннем изменении договора является гражданско-правовой санкцией, примененной к стороне без ее согласия вне судебной процедуры. Такое поведение необходимо квалифицировать как недобросовестное и в удовлетворении требований соответствующей стороны следует отказать.
16. Определение размера неустойки в форме пени, взыскиваемой с поставщика до фактического исполнения обязательства в пределах его обязанности восполнить недопоставленное количество товаров в последующих периодах поставки, представляется не соответствующим специфике рыночных отношений. Неоднократные начисления неустойки за одни и те же товары способствуют недобросовестности соответствующих субъектов.
Установленная законом или договором поставки неустойка за недопоставку или просрочку поставки товара должна взыскиваться с поставщика в пределах соответствующего периода поставки, если иной порядок определения размера неустойки не будет предусмотрен договором.
Требования юридических лиц о взыскании неустойки без доказательств размера убытков следует рассматривать как их недобросовестное поведение, что должно позволить суду по своей инициативе уменьшать размер взыскиваемой неустойки.
Теоретическое значение диссертационного исследования. Результаты исследования обосновывают новый подход к решению многих актуальных проблем защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях, направлены на учет добросовестности участников договорных отношений при защите их прав. Полученные выводы позволят пересмотреть существующие позиции ученых в части оснований защиты субъективных гражданских прав, отграничить нарушение права от правонарушения, обеспечат приоритет судебной защиты субъективных прав, в то время как административную защиту следует допускать по спорам, в которых отсутствует необходимость оценки добросовестности участников. Результаты исследования предоставят возможность с новых позиций исследовать способы защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях.
Полученные выводы позволят другим ученым исследовать проблемы защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях с новых позиций, использовать иную методологию исследования. Все это обеспечит более высокий уровень защиты субъективных гражданских прав в договорных отношениях.
Практическое значение исследования определяется отчетливо выраженным прикладным характером предложенных рекомендаций, рассчитанных на повышение эффективности правового регулирования защиты субъективных гражданских прав участников договорных отношений.
Положения и выводы диссертационного исследования могут быть учтены при совершенствовании гражданского законодательства.
Кроме того, выводы и положения диссертационного исследования могут быть использованы в судебной практике в целях обеспечения единообразного толкования добросовестности и применения гражданско-правовых норм. Результаты исследования могут быть применены в учебном процессе, для создания учебно-методических материалов и т.д.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные теоретические положения и практические рекомендации, содержащиеся в настоящем исследовании, опубликованы в печати, в том числе в печатных изданиях, рекомендованных ВАК РФ для опубликования основных научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора наук; являлись предметом выступлений диссертанта на международных и всероссийских научно-практических конференциях, в том числе Международной научно-практической конференции «Проблемы развития частного права в период глобализации» (25-26 апреля 2002 г., Самара); Общероссийской научно-практической конференции Российской академии юридических наук «Юридическая наука и практика России: итоги и перспективы развития» (19-20 декабря 2002 г., г. Москва); Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы реформирования правовой системы Российской Федерации» (25-26 апреля 2002 г., Белгород); III Международной научно-практической конференции «Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта» (20-21 ноября 2003 г., Самара); Международной научно-практической конференции «Проблемы унификации гражданского законодательства Белоруссии, России и Украины в связи с образованием единого экономического пространства» (2-3 марта 2004 г., Белгород); IV Международной научно-практической конференции «Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта» (25-26 ноября 2004 г., Самара); Международной научно-практической конференции «Проблемы теории и юридической практики в России» (27-28 апреля 2005 г., Самара); V Международной научно-практической конференции молодых ученых «Актуальные проблемы частноправового регулирования» (22-23 апреля 2005 г., Самара); региональной научно-практической конференции «Современные проблемы кооперативного образования и науки» (28-29 апреля 2005 г., Белгород); VII Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы права России и стран СНГ» (7-8 апреля 2005 г., Челябинск); V Международной научно-практической конференции «Правовое регулирование деятельности хозяйствующего субъекта» (24-25 ноября 2005 г., Самара), III, IV Всероссийских конференциях «Державинские чтения» (14-15 декабря 2007 г., 14-15 декабря 2008 г., Москва), IV ежегодных научных чтениях, посвященных памяти профессора С.Н. Братуся «Проблемы совершенствования гражданского законодательства» (28 октября 2009 г., Москва) и др.; используются при чтении курсов по гражданскому, предпринимательскому, коммерческому праву в Российской правовой академии Минюста РФ, при подготовке учебно-методической литературы.
Изданы монографии: «Договор купли-продажи. Защита прав и интересов сторон» (М., 2003, 96 с.); «Защита от контрагента. Проблемы субъективных гражданских прав и интересов в договорных отношениях» (М., 2006, 208 с.); Защита прав и интересов в договорных отношениях» (М., 2008, 247 с.); Добросовестность и право на защиту в договорных отношениях (М., 2010, 159 с.)
Структура диссертации. Структура работы обусловлена целями и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух разделов, включающих шесть глав, содержащих 19 параграфов, заключения и списка использованных источников.
Понятие и содержание права на защиту субъективных гражданских прав добросовестных участников договорных отношений
В Концепции развития гражданского законодательства предлагается признать добросовестность в качестве одного из принципов гражданского права, который будет иметь определяющее значение при: а) установлении прав и обязанностей (ведении переговоров о заключении договоров и т. д.); б) приобретении прав и обязанностей; в) осуществлении прав и исполнении обязанностей; г) защите прав. Принципу добросовестности должна подчиняться и оценка прав и обязанностей сторон (п. 1.I Общих положений гражданского законодательства Российской Федерации в Концепции развития гражданского законодательства). Однако Концепция не содержит понятие добросовестности. Поэтому в целях конструирования законодательства, его практического применения понятие добросовестности должно быть выработано наукой гражданского права.
Прежде всего, необходимо отметить, что установление содержания добросовестности оказалось весьма сложной проблемой не только для отечественной цивилистики, но и для ученых многих стран. И.А. Покровский в своей книге «Основные проблемы гражданского права» привел высказывание немецкого исследователя Е. Эрлиха по поводу понятия добросовестности: «Что такое по германскому праву, представляет злоупотребление правом, в каких случаях есть нарушение "Treu und Glauben" илИ «добрых нравов» - этого мы сейчас не знаем, так как закон ничего об этом не говорит; мы узнаем это только из судебных решений через сто лет...». Е. Эрлих издал свое произведение в 1913 г., таким образом, прошло уже около 100 лет, однако проблема понятия и содержания добросовестности еще ждет своего решения.
Английский исследователь Р. Гуд высказал суждение, что «мы в Англии полагаем трудным принять обшую концепцию добросовестности, мы не знаем на самом деле, что это означает». В другом своем высказывании Р. Гуд отметил, что добросовестность есть «неопределенное понятие справедливости, которое делает судебные решения непредсказуемыми» К.И. Скловский высказался еще более категорично: «Добрая совесть... не может быть исчерпывающим образом определена даже доктринально, а тем более легально». Б. Зеллер в результате своего исследования пришел к выводу, что добросовестность несмотря на ее «соблазнительную простоту» является неуловимым понятием. Т.В. Новикова отмечает, что понимание добросовестности «как некого неопределенного стандарта соответствия принятым в обществе правилам поведения негативно скажется на предсказуемости правовых решений и стабильности имущественного оборота».6 Сложность проблемы добросовестности обусловлена, прежде всего, тем, что добросовестность отражает некую систему представлений, сложившихся в обществе, о нравственности поведения субъекта права в гражданском обороте, то есть при приобретении, осуществлении и защите права, а также при исполнении обязанности. Как верно отмечает A.B. Попова, добросовестность неразрывно связана с действием моральных и этических норм. Обсуждая вопрос о нравственности поведения конкретного лица, следует руководствоваться тем, как нравственность понимается обществом. На этическую природу добросовестности в свое время указывал профессор П. Эльцбахер. В частности, он писал: «Вопрос о том, противоречит ли известный способ действий добрым нравам, есть вопрос этического характера...» Философы при этом утверждают, что различение морального и аморального, нравственного и безнравственного в обществе основывается на категориях этики: добра и зла. «В понятии добра отражается в виде абстрактной моральной идеи о том, что должно быть и заслуживает одобрения; люди выражают в понятии добра свои наиболее общие интересы, пожелания, надежды на будущее...Зло как понятие морального сознания выражает представление о безнравственном, о том, что противоречит требованиям морали, заслуживает осуждения. Зло является общей абстрактной характеристикой отрицательных моральных качеств таких, как жестокость ненависть порок насилие предательство жадность скупость... При помощи понятий добра и зла люди дают оценку поступкам человека моральным качествам личности взаимоотношениям людей состоянию общества в целом».
В этой связи показателен случай из практики немецких судов, приведенный В.И. Сливицким в своей работе «Право на честное к себе отношение...». Один субъект задался целью приобрести за бесценок для фирмы, участником которой он являлся, заложенную ему (за 23 ООО марок) землю с мельницей. План его заключался в том, чтобы создать для собственника заложенной недвижимости непреодолимые денежные затруднения и дождаться продажи ее с публичных торгов. С этой целью он подговорил своего компаньона по фирме, много лет арендовавшего участок, о котором идет речь, прекратить платежи и наложить арест на внесенные в виде залога деньги. После этого искусно поддержав распространившиеся слухи о пошатнувшихся делах собственника, он повлиял на то, что два кредитора последнего поспешили обеспечить свои требования по обязательствам наложением ареста на имущество землевладельца. Далее, когда для собственника представлялся удобный случай поправить свои дела и выпутаться из долгов через выгодную продажу части упомянутого участка, заложенного, кроме того, другому лицу, залогодержатель путем сложной интриги помешал ему освободить нужную часть земли от залога и, тем самым расстроил наладившуюся было сделку.
Устроив еще целый ряд подходов на строго юридических основаниях, он выждал, наконец, момент предъявить закладную к взысканию до срока, отказавшись от получения своевременно высланных ему процентов по закладной под тем предлогом, что в присланной сумме оказалось серебра больше, чем на 20 марок, а по Имперскому Монетному уставу платежи серебром обязательны к приему только до 20 марок. В конце концов землевладелец потерял кредит, земельный участок, стоимостью в 74-75 тысяч марок, был назначен в продажу и куплен с торгов компаньоном залогодержателя за 50 ООО марок. Нужно еще добавить, что, когда нашелся покупатель, пожелавший принять участие в торгах, залогодержатель вошел с ним в соглашение, взяв с него обязательство не участвовать в торгах.
Добросовестное непризнание субъективных гражданских прав участников договорных отношений как основание их защиты
В связи с изложенным, казалось бы, можно утверждать, что общество имеет достаточно систематизированное, внутренне непротиворечивое законодательство, позволяющее участникам гражданского оборота эффективно защищать свои субъективные гражданские права.
Однако практика применения законодательства выявила множество проблем. В Концепции было отмечено о ненадлежащем, недобросовестном осуществлении прав и исполнении обязанностей, совершении действий в обход законов, злоупотреблении правами. Массовый характер приобрели споры о признании сделок недействительными, значительная часть которых инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств. Все это показывает, что право на защиту стало использоваться во вред своему назначению. Такое положение, видимо, стало возможным в связи с несовершенством действующего законодательства и неполнотой исследования данного права, что обусловливает необходимость обстоятельного анализа понятия и содержания права на защиту субъективных гражданских прав.
В науке гражданского права еще не выработано такое понимание защиты, которое бы удовлетворило большинство исследователей. В частности, до сих пор не разрешен вопрос о соотношении понятий «защиты» и «охраны» прав. Так, Г.А. Свердлык и И.Л. Страунинг, отмечая различия в содержании понятий «защита» и «охрана» вместе с тем считают допустимым использование указанных категорий в юридической литературе в качестве синонимов. А.Е. Шерстобитов, в целом, разделяет данное мнение, полагая. что «охрана в узком смысле есть не что иное, как защита отношений в случае их нарушения. В связи с этим представляется более обоснованным не выделять охрану в узком смысле, а использовать термин «защита», как наиболее точно отвечающий сути проблемы». Солидарен с этой точкой зрения и В.П. Камышанский, который полагает, что «гражданско-правовая охрана в узком смысле представляет собой совокупность правовых норм, устанавливающих неблагоприятные последствия для нарушителей вещных прав. Они применяются в связи с правонарушениями и обеспечивают восстановление нарушенных прав. В данном случае имеет место защита нарушенного права». Такое понимание соотношения «защиты» и «охраны» приводит к фактическому устранению охраны и к безграничному применению способов защиты. Так, например, А.П. Вершинин к способам защиты относит право доверителя на отмену доверенности. В частности, он пишет: «посредством отмены доверенности лицом, выдавшим ее (подпункт 2 пункт 1 ст. 188 ГК РФ) доверитель может пресечь некомпетентное или недобросовестное действие представителя и действовать иным образом (например, с помощью других представителей)». Недостаточная теоретическая проработка вопроса о содержании понятий «защита» и «охрана» а также «способы защиты» и «меры охраны» приводят к тому, что становится довольно сложно определить, какой именно факт является основанием применения соответствующего способа защиты и когда применяются меры охраны.
В этом плане весьма показательна позиция Е.Б. Осипова: «...Защита гражданских прав от правонарушений состоит именно в применении гражданско-правовой санкции к правонарушителю, то есть каких-то конкретных мер, предусмотренных законодательством и применяемых к правонарушителю. Защита гражданских прав...охватывает не только случаи, связанные с правонарушением. Защита гражданских прав осуществляется, помимо охранительных способов, также и регулятивными и предупредительными способами, применение которых не связано с правонарушением. Поэтому соотношение гражданско-правовой санкции и защиты гражданских прав заключается именно в ситуациях, возникших в связи с правонарушением» В данном тезисе видно, как Е.Б. Осипов первоначально связывает защиту с правонарушением. Потом допускает возможность защиты уже вне связи с правонарушением и в заключение вновь говорит уже только о правонарушении, как основании защиты.
Б.М. Гонгало, по сути, вообще отрицает самостоятельность способов защиты гражданских прав или мер по их охране, поскольку все это он относит к так называемым обеспечительным мерам, то есть мерам, направленным на обеспечение исполнения обязательства. В частности, он утверждает, что «гражданско-правовые обеспечительные меры представляют собой установленные гражданским законом или договором дополнительные гарантии осуществления своих прав уполномоченным лицом или (и) защиты интереса этого лица».
В то же время А.П. Вершинин отрицает самостоятельность способов обеспечения исполнения обязательства, квалифицируя их как способы защиты. Так, он пишет: «Способы защиты гражданских прав имеют практическое значение не только в тех случаях, когда они реально применяются. Будучи закреплены в законе или соглашении, они служат также в качестве средств, позволяющих предотвратить неисполнение либо ненадлежащее исполнение должником своего обязательства. Поэтому неустойка, залог, удержание указываются в законе в качестве способов обеспечения исполнения обязательства (п. 1 ст. 329 ГК РФ)». В этой связи, следует согласиться с мнением Т.Е. Абовой о том, что «если субъективное право есть мера возможного поведения, то охрана права должна, прежде всего, заключаться в создании условий, при которых эта возможность могла бы превратиться в действительность».2 Однако возникает вопрос: каким содержанием законодатель наполняет понятие охраны? Какие действия он относит в качестве действий, совершаемых в связи с охраной прав. В этом плане представляет интерес ст. 1172 ГК РФ, называющаяся «меры по охране наследства». К таким мерам охраны законодатель относит: опись наследственного имущества в присутствии двух свидетелей; оценку наследственного имущества; внесение денег в депозит нотариуса; передачу валютных ценностей, драгоценных металлов, камней и изделий из них банку по договору хранения; передачу наследственного имущества по договору хранения кому-либо из наследников; передачу имущества в доверительное управление и т.д. Согласно ст. 979 ГК РФ в случае смерти поверенного его наследники обязаны известить доверителя о прекращении договора поручения и принять меры необходимые для охраны имущества доверителя в частности сохранить его вещи и документы а затем передать это имущество доверителю. Представляет интерес также содержание ст. ст. 13 33, 1004, 1135 и др. ГКРФ.
Признание ничтожной сделки действительной и подтверждение действительности оспоримой сделки
Необходимость защиты субъективных прав при их добросовестном непризнании возникает в связи с правовой неопределенностью существования субъективного права у конкретного лица, неразрешимой до судебного решения. Если наличие субъективного права не вызывает сомнений у других участников договорных отношений, если обладание правом подтверждается и по формальным признакам (в том числе документально), то, как правило, право субъекта признается. Однако, если наличие права у субъекта неочевидно, если имеются трудности в правовой оценке существующих отношений, юридических фактов и т. д., то может возникнуть ситуация, когда другие участники гражданского оборота не признают наличие субъективного гражданского права у конкретного субъекта. При этом данные участники на это право сами не претендуют.
Добросовестное непризнание права может быть следствием противоречивости и запутанности законодательства, сложности в установлении правовой природы отношений, правовой оценки отдельных юридических фактов и др. Так, согласно п. 1 ст. 82 ЖК РФ граждане, проживающие в одной квартире, пользующиеся в ней жилыми помещениями на основании отдельных договоров социального найма и объединившиеся в одну семью вправе требовать заключения с кем-либо из них одного договора социального найма всех занимаемых ими жилых помещений, то есть квартиры в целом.
Судебная практика свидетельствует, что в данных случаях не возникает проблем с признанием права нанимателей на объединение договоров социального найма жилого помещения, если между нанимателями соответствующих жилых помещений будет зарегистрирован брак, то есть создана классическая семья.
Проблемы с признанием права нанимателей на объединение договоров возникают тогда, когда семья создается не в соответствии с СК РФ, а с учетом специфических положений ЖК РФ, поскольку по ЖК РФ понятие семьи существенно отличается от понятия семьи по СК РФ. В соответствии с п. 1 ст. 69 ЖК РФ к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма относятся проживающие совместно с ним его супруг, а также дети и родителя данного нанимателя. Другие родственники, нетрудоспособные иждивенцы признаются членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма, если они вселены нанимателем в качестве членов его семьи и ведут с ним общее хозяйство. В исключительных случаях иные лица могут быть признаны членами семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма в судебном порядке.
Из смысла данной нормы вытекает, что для семьи по ЖК РФ отнюдь не обязательно, чтобы имела место регистрация брака. Для квалификации семьи необходимо, чтобы 1) имели место родственные отношения (независимо от степени родства) или же этот субъект был нетрудоспособным иждивенцем; 2) если соответствующее лицо или лица были вселены нанимателем в качестве членов семьи и совместно проживали; 3) если вселенные лица ведут с нанимателем общее хозяйство.
Особо необходимо подчеркнуть, что в исключительных случаях к членам семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма по судебному решению могут быть также отнесены иные лица.
В связи с изложенным требуется рассмотреть проблемы, возникающие в связи с признанием права нанимателей на объединение договоров при создании семьи, предусмотренной п. 1 ст. 69 ЖК РФ. Предположим, в жилых помещениях квартиры по различным договорам социального найма проживают брат и сестра, два брата или две сестры, дядя и племянник и т. д., при этом различных степеней родства. Например, брат и сестра решили не только проживать в одной квартире, но и вести общее хозяйство, таким образом, они объединились в одну семью. В целях содержания квартиры, исполнения обязанностей и осуществления прав по договору, они решили заключить один договор социального найма на всю квартиру и в связи с этим обратились к наймодателю.
Каким образом наймодатель будет устанавливать родственные отношения между ними, тем более, что здесь допустимы различные степени родства. Как наймодателю установить факт совместного проживания соответствующих лиц, то есть того, что каждый из них пользуется жилой площадью другого. Еще большей проблемой для наймодателя будет установить факт ведения общего хозяйства. Наймодатель не вправе заниматься установлением всех этих обстоятельств, опрашивать соседей в качестве свидетелей, давать правовую оценку представленным документам и т. д. Все это может осуществлять лишь суд. Решение наймодателя здесь очевидно: не признавать право обратившегося нанимателя на заключение договора на всю квартиру. Необходимо подчеркнуть добросовестность наймодателя в данной ситуации. Он просто не в состоянии признать данное право.
В столь же сложном положении окажется наймодатель и при решении вопроса о заключении договора социального найма с кем-либо из дееспособных членов семьи вместо первоначального нанимателя. Согласно п. 2 ст. 82 ЖК РФ дееспособный член семьи нанимателя с согласия остальных членов своей семьи и наймодателя вправе требовать признания себя нанимателем по ранее заключенному договору социального найма вместо первоначального нанимателя. Такое же право принадлежит в случае смерти нанимателя любому дееспособному члену семьи умершего нанимателя.
Привлечение контрагента к участию в деле
Как признает английский автор Э. Маккендрик «право пытается найти баланс между противоположными требованиями свободы договора, с одной стороны, и справедливости, с другой». В целом соглашаются с данным мнением и А. Коффман, Э. Макдональд «Без истинного экономического равенства свобода договора будет простым средством для использования его в своих интересах и несправедливости». В отдельных странах предусмотрены нормы, признающие незаконным отказ предпринимателя удовлетворить любое заявленное добросовестным лицом с соблюдением обычных условий торговли требование о продаже товаров или оказании услуг, выполнить которое предприниматель может. Это подтверждает вывод Е.В. Богданова, что «тенденция ограничения свободы договора посредством определения существенных условий, а также установления обязательности заключения договоров более всего характерна не для общегражданских, а для предпринимательских договоров...Таким образом, все в большей мере происходит отказ от принципа свободы договора как соглашения сторон. Воля предпринимателей все в большей степени подпадает под четкую регламентацию, а сам договор как правовая форма эволюционирует в сторону фикции договора».4
Как было упомянуто выше, понуждение к заключению договора возможно в случаях, предусмотренных законом или добровольно принятым обязательством. В случае уклонения стороны, для которой заключение договора обязательно, от его заключения, другая сторона вправе обратиться в суд с соответствующим иском (п. 4 ст. 445 ГК РФ).
Данное требование может предъявить только сторона, в чью пользу было предусмотрено указанное право, а не сторона, обязанная заключить договор. Подобная ситуация объясняется тем, что признание права на заключение договора и, в этой связи, понуждение к заключению договора часто является способом защиты интересов «слабой» стороны договора. Понятие «слабая» сторона договора «указывает на объективно существующее фактическое неравенство в возможностях отдельных субъектов по созданию и воздействию на динамику договорных отношений». Так, АО «Камчатсвязьинформ» обратилось в арбитражный суд с иском о понуждении Всероссийской государственной телерадиокомпании (ВГТРК) заключить договор на предоставление компании услуг по использованию средств связи для распространения программ телевидения и радиовещания на 1995 г. Данный спор рассматривался различными судебными инстанциями. Наконец, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ разъяснил, что АО «Камчатсвязьинформ» является предприятием сети общего пользования, которое в соответствии со ст. 2 Закона РФ «О связи» и ст. 426 ГК РФ обязано заключать договоры с потребителями на предоставление услуг связи для распространения программ телевидения и радиовещания. С учетом плана загрузки и объемов телерадиовещания, сообщенных ВГТРК, истец 28.03.95 г. направил ответчику проект договора на оказание услуг. В установленный срок договор подписан не был и истцу не возвращен что послужило основанием для обращения его с иском в суд о понуждении ВГТРК заключить названный договор.
Между тем согласно п. 1 ст. 421 ГК РФ понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена законом или добровольно принятым обязательством. Основания передачи спора, связанного с уклонением от заключения договора, носящего обязательный характер в силу закона, на рассмотрение арбитражного суда определены ст. 445 ГК РФ, из которой следует, что требование о понуждении заключить публичный договор может быть заявлено лишь одной стороной - потребителем услуг.
Обязанность для ВГТРК, являющейся потребителем услуг, заключить договор с предприятием, которое оказывает услуги, действующим законодательством не предусмотрена. Телеграмма ВГТРК о планируемых обьемах телерадиовещания носила информационный характер, не содержала всех существенных условий договора на предоставление услуг связи потребителю, поэтому согласно ст. 429 ГК РФ не может быть признана предварительным договором и не является доказательством наличия добровольного обязательства ответчика заключить договор. В соответствии с п. 2 ст. 22 АПК РФ споры, связанные с разногласиями по договору, подведомственны суду в случаях, если заключение договора предусмотрено законом или передача разногласий по договору на разрешение арбитражного суда согласована сторонами. С учетом обстоятельств дела, спор о понуждении ответчика к заключению договора арбитражному суду неподведомственен и производство по данному делу необходимо прекратить.
