Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие и основные принципы установления статута деликатных обязательств в международном частном праве
1.1. Появление и эволюция основных коллизионных привязок в области деликатных обязательств стр.19
1.2. Автономия воли сторон при выборе статута деликатного обязательства. стр. 26
Глава II. Основные тенденции развития регулирования деликатных обязательств в коллизионном праве различных государств
2.1. Эволюция коллизионных привязок, применяемых к деликатным обязательствам в коллизионном праве иностранных государств
2.1.1. США стр. 33
2.1.2. Великобритания стр. 51
2.1.3. Франция стр. 58
2.1.4. Германия стр. 64
2.1.5. Швейцария стр. 72
2.1.6. Австрия стр. 78
2.1.7. Страны Бенилюкса стр.80
2.1.8. Румыния стр.82
2.1.9. Япония стр. 85
2.1.10. Йемен стр. 85
2.2. Деликатные обязательства в международном частном праве Российской Федерации и стран «ближнего зарубежья».
2.2.1. Российская Федерация стр. 86
2.2.2. Государства «ближнего зарубежья» стр. 104
Глава III. Международно-правовая унификация коллизионных и материально-правовых норм, применяемых к деликатным обязательствам и основные проблемы современного международного частного права в сфере деликатных обязательств.
3.1. Унификация коллизионных и материально-правовых норм, применяемых к деликатным обязательствам стр.112
3.2. Унификация норм о праве, применимом к обязательствам сторон, возникшим в результате недобросовестной конкуренции стр. 129
3.3. Коллизионные вопросы деликатных обязательств, осложнённых иностранным элементом, в сфере всемирной информационно-коммуникационной сети Интернет стр.133
Заключение стр. 149
Библиографический список использованной литературы стр. 151
- Появление и эволюция основных коллизионных привязок в области деликатных обязательств
- Эволюция коллизионных привязок, применяемых к деликатным обязательствам в коллизионном праве иностранных государств
- Унификация коллизионных и материально-правовых норм, применяемых к деликатным обязательствам
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Правовое регулирование внешних связей играет важную роль в развитии современного государства. Наряду с этим, развитие современных технологий, международного автомобильного, железнодорожного и воздушного сообщения, средств массовой информации, рост туризма и международного коммерческого оборота резко увеличили возможность возникновения таких ситуаций, которые в той или иной степени связаны с возникновением обязательств из причинения вреда и коллизией правопорядков. В этой связи правовое регулирование обязательств из причинения вреда, осложнённых иностранным элементом, должно стать объектом не только нормативного регулирования и тщательного толкования со стороны правоприменительной практики, но и серьёзного доктринального изучения и исследования. Последнее имеет тем более важное значение, если принять во внимание то обстоятельство, что доктрина оказывает бесспорное влияние на формирование и применение нормативного материала.
Каждый юрист, сталкивающийся с вопросами, связанными с причинением вреда, осложнённым иностранным элементом, знает о многочисленных сложностях коллизионного порядка, которые могут возникнуть в результате, например, таких действий, как трансграничное причинения вреда чести, достоинству гражданина или репутации юридического лица, вредоносных последствий, вызванных импортом недоброкачественной продукции из-за границы и т.п. При этом выбор применимого права в большой степени осложнён тем, что большинство правопорядков существенно ограничивают или вообще отрицают допустимость в сфере деликтных правоотношениях такого института, который широко используется в регулировании договорных отношений, - речь идёт об автономии воли сторон при выборе применимого права. марта 2002 года в Российской Федерации вступила в силу часть 3
Гражданского Кодекса, содержащая, в частности, раздел Международное частное право. Нормы кодекса содержат множество новелл в области коллизионного егулирования гражданско-правовых отношений, осложнённых иностранным лементом, в том числе и в сфере деликтов. Тем не менее, представляется, что останавливаться на достигнутом преждевременно. Принимая во внимание тот, факт, что нормы кодекса содержат только общее регулирование, коллизионные вопросы подлежат дальнейшему толкованию со стороны доктрины и правоприменительной практики. Это касается и сферы деликтов, в особенности таких «специфических» форм правоотношений, как недобросовестная конкуренция, осложнённая иностранным элементом, или деликты в области всемирной информационно-коммуникационной сети Интернет. Кроме того, при изучении законодательного материала и правоприменительной практики следует принять во внимание, что Россия в настоящее время не является участницей двух конвенций, содержащих коллизионные нормы в области деликтных отношений, а именно Гаагская Конвенция о праве, применимом к автотранспортным происшествиям 1971 года и Гаагская Конвенция о праве, применимом к ответственности изготовителя 1973 года. Как уже неоднократно отмечалось исследователями, современное международное частное право претерпевает в настоящее время серьёзные изменения. Постоянно растущее международное разделение труда, а также быстрое появление и развитие новых форм предпринимательской деятельности всё более усложняют локализацию гражданского правоотношения с помощью традиционных формул прикрепления. Наиболее яркая альтернатива «жёстким» принципам определения применимого права - отсылка к праву страны, с которой правоотношение связано наиболее тесным образом. Менее распространён, но также широко известен принцип применения права, «наиболее благоприятного» для одной из сторон1 (например, для пострадавшего в деликтном правоотношении —favor laesi). Новые коллизионные вопросы возникают, в том числе, в связи с расширением сферы гражданской ответственности без вины, широким применением страхования гражданской ответственности, «усилением влияния коллизионного начала «автономия воли сторон»2. Эти тенденции прослеживаются в развитии зарубежного законодательства, в международной договорной практике. Кроме того, в литературе указывается на такие изменения, как "расширение числа "гибких" коллизионных норм, распространение автономии воли сторон в сфере ... деликтов"3. Наконец, в последнее время большое внимание как в доктрине, так и в судебной практике, уделяется не только и не столько вопросам выбора применимого права, сколько проблемам, связанным с определением подсудности, а также вопросам дальнейшей исполнимости судебного решения. Новые тенденции развития международного частного права наряду с состоявшейся реформой международного частного права в Российской Федерации ставят на повестку дня вопрос о необходимости выработки правильных ориентиров для отечественной правоприменительной практики в том числе и в сфере регулирования деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом. Революционный в последнее время рост числа пользователей всемирной информационно-коммуникационной системой Интернет, а также бурное развитие информационных технологий оказывают интенсивное влияние на вопросы, связанные с проблемами выбора права в целом и на регулирование деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом, в частности. Не менее сложным и мало урегулированным представляется вопрос о выборе применимого права в случае недобросовестной конкуренции, осложнённой иностранным элементом. В связи с интернационализацией хозяйственной жизни всё чаще встречается ситуация, когда две или более сторон правоотношения имеют постоянное местопребывание на территории разных государств. В большей степени проблема выбора осложняется, когда элементы недобросовестной конкуренции обнаруживаются в различных юрисдикциях. Например, те или иные товары могут быть разработаны на территории одной страны, произведены на территории другой, а распространяться на территории третьей. В такой ситуации не представляется целесообразным применять к правоотношениям сторон законы всех государств, на территории которых имели место элементы недобросовестной конкуренции. Каковы же критерии выбора применимого права? С одной стороны, логично было бы предположить, что к правоотношениям сторон должны применяться нормы права государства местоположения одной из сторон спора. С другой стороны, не менее логично применение права государства, на рынок которого оказали влияние действия недобросовестной конкуренции. Кроме того, выбор может быть также сделан в пользу права государства, где имело место событие, которое явилось «основным элементом» действий недобросовестной конкуренции.
Вопрос о выборе права в данном случае весьма важен для сторон в том числе и потому, что материальное право различных государств по-разному определяет недобросовестную конкуренцию как таковую, а также далеко не единообразно регулирует последствия таких действий, как дискриминационная ценовая политика, нарушение товарного знака или введение потребителя в заблуждение. Некоторые правовые системы, как, например, английское общее право, вообще не используют понятия недобросовестной конкуренции. При этом проблему выбора права в сфере недобросовестной конкуренции следует чётко отличать от вопросов, связанных с разного рода ограничением конкуренции путём монополизации рынка и т.д. Эти вопросы целиком лежат в сфере публичного права, следовательно, сама постановка вопроса о выборе права в данном случае необоснованна. Один из вопросов, имеющих самое непосредственное отношение к регулированию деликтных обязательств в международном частном праве -страхование гражданской ответственности и его влияние на правоотношения сторон. Страховые компании заинтересованы в предварительном расчёте объёма страхового возмещения, что, в свою очередь, зависит от того, право какой страны будет применяться к деликтному правоотношению. При этом многие страховые компании имеют транснациональный характер, то есть занимаются страховой деятельностью на территории более чем одной страны. Более того, застрахованное лицо зачастую также является субъектом внешнеэкономической деятельности. Эти факторы, связанные со страхованием гражданской ответственности, в настоящее время также должны учитываться при решении вопроса о выборе права в случае деликтных правоотношений, осложнённых иностранным элементом.
Наконец, отмечается, что в последнее время в исследуемой сфере наблюдается новый феномен: происходит некоторая «политизация» нормотворчества, связанная прежде всего с деятельностью международных организаций, таких как Гаагская Конференция, Совет Европы, ЮНСИТРАЛ или ЮНИДРУА, а также с усилением влияния международного права на внутригосударственные правовые институты. Ещё сильнее эти тенденции проявляются в европейских странах, особенно после заключения Амстердамского Договора 1997 года и Договора в Ницце 2000 года. При этом, как отмечают некоторые авторы4, усиливается давление, оказываемое при обсуждении тех или иных вопросов, связанных с проблемами международного частного права, в общеевропейских структурах, со стороны разного рода «групп давления», как то обществ потребителей, страховых компаний или представителей транснациональных корпораций. Возможность самостоятельного волеизъявления представителей тех или иных стран также существенно снижается тем обстоятельством, что, чаще всего, многие проблемы международного частного права не рассматриваются на внутригосударственном уровне как жизненно важные. Это зачастую приводит к игнорированию возможности «права вето», если речь идёт о принятии того или иного документа, направленного на дальнейшую унификацию и гармонизацию международного частного права, в том числе и в исследуемой области, то есть в деликтных обязательствах. В наиболее отчётливой форме эта проблема проявилась в последнее время при обсуждении проекта регламента Европейского Союза о праве, применимом к внедоговорным обязательствам.5 Становление общего рынка в Европе привело к созданию системы единообразного регулирования выбора права в сфере договорных обязательств. Большая работа на европейском уровне ведётся в направлении гармонизации коллизионного регулирования в сфере деликтных обязательств. Представляется, что российским специалистам, изучающим проблемы современного международного частного права, было бы полезно узнать о тех трудностях, с которыми сталкиваются разработчики соответствующих международных договоров и иных документов ЕС для использования этих знаний с целью дальнейшего восполнения пробелов российского законодательства и правовой системы в целом (включая международные договоры, к которым наша страна не присоединилась), в том числе путём изложения своих взглядов на эти проблемы в доктринальных источниках. Нельзя не признать, что урегулированность условий, определяющих договорные обязательства, в целом важна для развития экономических отношений, в том числе для успешного развития коммерческого оборота. Однако, думается, что деликтные правоотношения, во-первых, чаще затрагивают интересы наименее экономически защищенных субъектов права - физических лиц. В этой связи исследование проблем регулирования деликтных отношений на современном этапе приобретает особую социальную значимость. Во-вторых, в настоящее время стремительно повышается и экономическая «составляющая» проблемы деликтных отношений, осложнённых иностранным элементом. В современных условиях всё чаще и чаще деликтные отношения затрагивают деятельность субъектов рынка в виде недобросовестной конкуренции, осложнённой иностранным элементом, причинением вреда в сфере информационных технологий. Вследствие развития международной торговли и трансграничного оказания услуг всё более частыми становятся случаи трансграничного причинения вреда вследствие недостатков товара, работы или услуги. Наконец, общепризнанно, что на современном этапе развития общество столкнулось с возможностью техногенных катастроф невиданного ранее масштаба, экономические и социальные последствия которых в международном масштабе могут быть беспрецедентны. Это обстоятельство не может не влиять на важность исследования и разрешения вопросов, связанных с регулированием обязательств из причинения вреда, осложнённых иностранным элементом.
Степень разработанности темы. Отсутствие особого интереса к проблемам деликтной ответственности, проявленное в своё время авторами классических трактатов по международному частному праву (Ш. Дюмулен, У. Губер, Буйе, Манчини, К. фон Савиньи, фон Вехтер, и т.д.), может быть, вернее всего, отнесено на тот счёт, что обстоятельства экономической и социальной жизни с малой степенью вероятности порождали такие проблемы. Поэтому, например, в русской дореволюционной литературе по гражданскому и международному частному праву нам не удалось обнаружить ни одного монографического исследования по этому вопросу.
Вопрос о выборе права при разрешении споров, вытекающих из деликтных правоотношений, нельзя назвать привлекающим серьёзное внимание отечественных авторов. При этом круг освещаемых вопросов, к сожалению весьма узок. Среди немногочисленных публикаций последних десятилетий, специально посвященных проблемам деликтных обязательств в международном частном праве, можно выделить ряд работ В.П. Звекова и статью Е.В. Кабатовой . Вопросы, связанные с регулированием деликтных обязательств в международном частном праве, рассматривались также в фундаментальных учебных пособиях, как то Лунц Л.А. «Курс международного частного права» (т. 2 - Особенная часть (1973), Богуславский М.М. «Международное частное право» (1999), Звеков В.П. «Международное частное право» (1999).
Цель исследования. Целями и основными задачами настоящей работы является выявление характерных черт и особенностей деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом в современном международном частном праве различных государств, сравнительно-правовое исследование и анализ основных проблем регулирования деликтных отношений на современном этапе развития международного частного права, а также попытка отыскания путей их разрешения, разработка теоретических и практических рекомендаций с учётом законодательства и правоприменительной практики Российской Федерации. Анализ этих проблем позволяет также выявить и более общие тенденции развития международного частного права на современном этапе, в том числе в отношении новых методов регулирования, пределов автономии воли сторон и ряда других вопросов. Предмет исследования. Для достижения основных целей работы предпринято изучение эволюции коллизионного регулирования в законодательстве и правоприменительной практике ряда зарубежных государств в сфере деликтных обязательств, анализ действующих международных договоров в исследуемой области, а также некоторых проектов международных договоров. Таким образом, предметом и нормативной основой настоящего исследования является законодательство, правоприменительная практика иностранных государств и Российской Федерации, доктринальные воззрения, действующие международные договоры и проекты таких договоров, относящиеся к области регулирования деликтных обязательств в международном частном праве. При этом особое внимание уделяется именно проблемам коллизионного регулирования. Предполагается, что некоторые иные вопросы, упоминаемые в работе, требуют отдельного обстоятельного исследования. Например, это проблема международных договоров, унифицирующих материально-правовые нормы в сфере деликтных обязательств или регулирование (в том числе коллизионно-правовое) отношений, связанных с нарушением исключительных прав интеллектуальной собственности, анализ которого в учебной литературе принято отделять от регулирования собственно деликтных отношений. Методологические и теоретические основы исследования составляют логический, исторический, системно-правовой и сравнительно-правовой методы. В работе использовались категории общей теории права, международного частного и международного публичного права, гражданского материального и гражданского процессуального права. Теоретической базой диссертации явились труды таких отечественных и зарубежных исследователей, как М.М. Богуславский, В.П. Звеков, Н.Г. Елисеев, Е.В. Кабатова, Л.А. Лунц, Т.М. Боер, Г. Вехтер, К. Кройцер, П. Манковски, П. Норт, Раапе, Ян фон Хайн ... Научная новизна диссертационной работы выражается в том, что это первая попытка правового исследования современных проблем, связанных с регулированием деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом. До сих пор отечественные исследователи в основном приводили в пример новые тенденции, нашедшие своё отражение в регулировании деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом, в качестве примера общих изменений в международном частном праве. В диссертационной работе обобщён научный анализ современных подходов, посредством которых в различных государствах осуществляется регулирование деликтных отношений, осложнённых иностранным элементом. Исследование дискуссионных вопросов, практическая оценка точек зрения в правовой доктрине, анализ судебной практики позволили диссертанту сформулировать и вынести на защиту следующие выводы:
анализ современного законодательства ведущих зарубежных государств в исследуемой области свидетельствует об отходе от коллизионного регулирования деликтных отношений, осложнённых иностранным элементом, с помощью применения «жёстких коллизионных привязок», которые были в прошлом наиболее типичны именно для этого вида гражданско-правовых отношений, о распространении института отсылки к праву страны, с которой правоотношение связано наиболее тесным образом; современному развитию международного частного права соответствует отход от общего принципа lex loci delicti commissi в пользу принципа lex loci iniuriae. Эта коллизионная привязка призвана более адекватно защитить права пострадавших в деликтных отношениях, осложнённых иностранным элементом; реформа российского международного частного права, осуществившаяся в результате принятия части третьей Гражданского Кодекса Российской Федерации в сфере деликтов в целом соответствует общему направлению эволюции современного международного частного права в этой области. Тем не менее, значительная доля вопросов, возникающих в связи с определением статута деликтного обязательства, подлежит дальнейшему толкованию; для целей толкования, а, возможно, изменения действующего законодательства, существенную помощь может оказать проект Регламента Европейского Союза о праве, применимом к внедоговорным обязательствам, который был обнародован в мае 2002 года. В частности, представляется целесообразным воспринять основную привязку к праву места наступления вредоносного результата; использование автономии воли сторон при выборе статута деликтного обязательства соответствует современному развитию международного частного права. Наряду с этим представляется целесообразным расширить свободу воли сторон в данной сфере путём возможности выбора сторонами не только права суда, но и иного права, связанного с правоотношением. В некоторых случаях представляется целесообразным предоставить сторонам свободу выбора права до фактического причинения вреда; коллизионные нормы в исследуемой области, предусмотренные действующими международными договорами с участием Российской Федерации, в том числе нормы Киевского Соглашения государств -участников СНГ 1992 года по большей части устарели, не соответствуют современному этапу развития международного частного права. Нормы действующего внутринационального законодательства Российской Федерации и других стран - членов СНГ более современны, в большей степени отражают прогрессивные, на наш взгляд, тенденции эволюции международного частного права последнего времени. Внесение изменений в вышеупомянутые договоры с учётом тенденций реформирования международного частного права в России и в других странах СНГ представляется более чем актуальным. Полагаем, что наличие устаревших норм в международных договорах Российской Федерации, с учётом их примата над внутринациональным законодательством, во многом сводят на нет усилия, затраченные на реформу российского международного частного права; несмотря на явную специфику всемирной информационно-коммуникационной сети Интернет, к деликтным отношениям могут применяться коллизионные нормы, первоначально предназначенных для регулирования более или менее сходных отношений вне сферы всемирной виртуальной сети. Не вызывает сомнения, что желательным является создание комплекса специальных материально-правовых норм, призванных упорядочить правоотношения, в том числе деликтные отношения, участников всемирного информационного обмена в сети Интернет. Однако, принимая во внимание низкую степень реальности материально-правовой унификации деликтных отношений в данной сфере с участием России в настоящее время, правильное толкование существующих коллизионных норм представляется более чем актуальным; при разработке международных договоров, призванных регулировать деликтные обязательства в целом, а также деликтные обязательства, возникшие в сети Интернет, в частности, необходимо руководствоваться в первую очередь интересами потребителя товаров и услуг, в том числе информационных, как наименее защищенного субъекта рыночных отношений. Научная и практическая значимость исследования. Знание современных подходов к решению коллизионных проблем в сфере деликтных правоотношений, осложнённых иностранным элементом, может иметь практическое значение для российских правоприменительных органов. Таким образом, содержание диссертации может иметь практическое значение, например для судебных органов Российской Федерации. Содержание настоящей работы может принести пользу российским организациям и гражданам, имущественные интересы которых, связанные с деликтными правоотношениями, будут отстаиваться как в судах Российской Федерации, так и за рубежом. Ознакомление с диссертационным исследованием поможет им правильно спрогнозировать решение вопроса о выборе судом применимого права. Практическая и теоретическая значимость исследования состоит таким образом в том, что сделанные выводы и предложения могут быть использованы: в научно-исследовательской деятельности; для совершенствования правотворчества и законодательной техники в процессе разработки нормативных актов; в деятельности правоприменительных органов; в преподавании международного частного права в высших учебных заведениях; при разработке учебно-методической литературы по курсам «Гражданское право», «Международное частное право», «Предпринимательское право». Апробация результатов исследования нашла отражение в публикациях автора, затрагивающих некоторые аспекты исследуемой проблематики. Диссертация выполнена в Центре правовых проблем международных экономических отношений Института государства и права Российской академии наук. Структура и содержание работы. Целям и методам исследования в основном соответствует его структура. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы. В начале работы описана эволюция основных принципов установления статута деликтных обязательств в международном частном праве. Существенную часть исследования занимает сравнительно-исторический анализ законодательства и практики некоторых зарубежных государств и Российской Федерации в области коллизионного регулирования деликтных обязательств. Для целей такого анализа избраны те зарубежные страны, законодательство и практика которых внесли существенный вклад в развитие международного частного права в целом (США, Великобритания, Франция и т.д.), а также стран, законодательство которых содержит оригинальные или необычные решения в исследуемом вопросе (например Йемен). Далее изучаются действующие международные договоры и наиболее интересные проекты международных договоров, содержащие нормы, регулирующие деликтные обязательства коллизионным и материально-правовым методом. Отдельные части исследования посвящены таким специфическим проблемам, как автономия воли сторон при выборе статута деликтных обязательств и коллизионные вопросы деликтных обязательств, осложнённых иностранным элементом, в сфере всемирной информационно-коммуникационной сети Интернет.
Появление и эволюция основных коллизионных привязок в области деликатных обязательств
В вопросах выбора применимого права для целей регулирования деликтных обязательств право места совершения действия, - в данном случае, места, где правонарушение было совершено, - играет существенную роль, более важную, чем в случае с договорной ответственностью. Если какое-либо действие считается незаконным с точки зрения этого права и создаёт обязательство в том месте, где оно было совершено, то кажется вполне естественным, что такое обязательство должно признаваться и подвергаться принудительному исполнению всюду, где бы правонарушитель не был обнаружен. Поэтому во многих странах и последствия правонарушения, с теми или иными условиями, регулирует право места совершения деликта {lex loci delicti commissi). В правовой литературе неоднократно высказывалась точка зрения о фактическом господстве привязки lex loci delicti commissi с ХШ-го века. Считалось, что этот принцип был установлен в трудах деятелей канонического, а также статутного права, в том числе и самым известным из них, Бартолом (Bartolus de Saxoferrato, 1314-1357). Однако, эта точка зрения представляется чрезмерным упрощением. Думается, что юристы того времени не обсуждали проблем, связанных с гражданскими деликтами, а исследовали, прежде всего, последствия уголовных правонарушений, т.е. преступлений. Действительно, в трудах Бартола ставится вопрос о том, какой закон должен регулировать правонарушение. В разделе его работы, которая считается посвященной именно деликтам, Бартол обращает внимание, прежде всего, на два вопроса. Первый из них касается того, может ли иностранец, совершивший правонарушение в стране суда, быть там наказан. Ответ на этот вопрос, как утверждает Бартол, зависит от того, являлось ли это деяние правонарушением по закону суда. Примеры, приведённые Бартолом, указывают на то, что он, скорее всего, имел в виду именно преступления, а не гражданские правонарушения. Батиффоль, однако, полагает, что деликты подразумеваемым образом входили в поле зрения исследователя9. Даже если Бартол подразумевал деликты, он явно не имел в виду правонарушения, совершённые за границей, а скорее деликты, совершённые иностранцами в пределах юрисдикции суда. Во-вторых, Бартол исследовал вопрос о том, может ли быть лицо, совершившее противозаконное деяние за рубежом, быть наказано в соответствии с внутренним правом страны его принадлежности, если это право предполагало расширить своё действие на акты, совершённые вне этого государства. Несмотря на это, предпочтение отдавалось праву места совершения правонарушения. Таким образом, на сцене появляется правило lex loci. Однако Бартол не приводит какой-либо аргументации в пользу такого выбора права. На ранних этапах развития международного частного права закон суда, lex fori, играл доминирующую роль в разрешении вопросов деликтной ответственности: при относительной неразвитости системы международного частного права достаточно естественна тенденция суда прибегать к своему собственному праву для разрешения коллизионного вопроса. Немецкий юрист XIX века фон Вехтер был, пожалуй, первым автором, который специально занимался вопросами гражданско-правовых деликтов в собственном смысле. Фон Вехтер стремился опровергнуть теорию статутов и особенно современную ему теорию "закреплённых прав" (vested rights theory), которая считалась основной в решении вопросов о коллизии законов, начиная со второй половины XVIII века, в частности, высказывая критические замечания в адрес исследователей (Айхон, Миттермайер, Филлипс и т.д.), утверждавших, что суд должен решать спор о деликтном правоотношении, возникшем за границей, руководствуясь правопорядком места происшествия или причинения вреда. Для фон Вехтера законом, первоначально определяющим деликтную ответственность, был lex fori. Он считал, что то обстоятельство, что правонарушение произошло в определённом месте за границей, не даёт основания разрешать этот вопрос в соответствии с законом места совершения правонарушения, и, более того, в этом случае нельзя говорить о свободе воли сторон (делинквента и пострадавшего) в подчинении своих отношений какому-либо правопорядку. Государство, в котором ищется компенсация и удовлетворение, должно, как и в случаях с уголовной ответственностью, использовать при вынесении решения только свои законы и не может подчиняться иностранным взглядам на справедливость. То есть, при решении вопросов, связанных с деликтной ответственностью, должно применяться право суда, при отсутствии в нём коллизионных норм, указывающих обратное.
Эволюция коллизионных привязок, применяемых к деликатным обязательствам в коллизионном праве иностранных государств
В первоначальный период развития международного частного права в США практически не уделялось внимания вопросу определения статута деликтных обязательств. В случае, если действия, обжалуемые истцом, произошли на территории "общего права", возможность каких-либо различий между правом суда и правом места правонарушения не привлекала особого внимания юристов, поскольку общее право в то время считалось везде одинаковым. Другое дело, если деликт имел место на какой-либо иной территории. Например, в деле Holland v. Pack (1823), суд штата Теннеси рассмотрел права и обязанности сторон в отношении действий, совершённых на территории индейцев Широки (в то время - суверенное государство). В этом деле суд применил lex loci delicti commissi. Что же касается собственно Соединённых Штатов, то в тот период ни один из штатов ещё не стремился активно развивать своё собственное право. Статутное же право, которое позднее послужило причиной появления множества различий, имело ещё сравнительно небольшое значение.
В тех же случаях, когда американские суды всё же сталкивались с такими проблемами, они чаще всего применяли доктрину "схожести" (similarity). Суть её заключалась в том, что суд должен применять иностранный lex loci delicti commissi только в той степени в какой он "походит" на закон суда. При обосновании применения принципа lex loci американский суд, как, например, в деле Whitford v. Panama R. Co (1861)20 Апелляционный суд штата Нью-Йорк, ссылался на принцип международной вежливости (comity, comitas). Кроме того, в американском прецедентном праве получил распространение взгляд, выраженный английским судьёй в деле "The Halley" (см. ниже) о том, что причинение ущерба создаёт обязательство (obligatio) в месте и во время совершения правонарушения, находящее позднее исковую защиту в любом суде. Фактическое единообразие доктрин по поводу применимого права установилось в 1918 году, когда Апелляционный Суд штата Нью-Йорк в деле Louks v. Standart Oil Co. применил к спору lex loci, указав, что это правило должно применяться во всех подобных случаях, если только применимая в результате норма права не противоречит публичному порядку страны (штата) суда.
Этот принцип был закреплён в Своде законов о конфликте законов (Restatement of the Law of Conflict of Laws) США 1934 года (далее - Свод 1934 года), где lex loci delicti commissi получил теоретическое обоснование в виде обязательственной теории "закреплённых прав" (vested rights theory), а также принципа территориальности, который, в частности, развивал в своих трудах Стори. В соответствии с теорией "закреплённых прав" каждое государство (штат) обязано признать и придать исковую силу тем правам, которые были "закреплены" законом иностранного государства (штата). Таким образом, в каждом конкретном деле суд должен был применять внутреннее право государства (штата), где произошло последнее из событий, следствием которых стало появление субъективного права. Американский юрист профессор Бил, явившийся "идейным вдохновителем" Свода 1934 года, резюмировал теорию "закреплённых прав" следующим образом: "Если право возникло в соответствии с законом, признание его существования должно следовать за ним повсюду"22. Такой подход к решению коллизионного вопроса позволял, кроме прочего, «добиться единообразия коллизионного регулирования в масштабе федерации».
В соответствии с положениями параграфа 384 Свода 1934 года, если правооснование иска возникло в месте причинения вреда, оно должно признаваться в других государствах (штатах). Если же никакого правооснования иска не создавалось в месте причинения вреда, возмещение не могло быть получено в другом государстве (штате).
Унификация коллизионных и материально-правовых норм, применяемых к деликатным обязательствам
В 1969 году Институт Международного права во время своей сессии в Эдинбурге принял резолюцию, рекомендовавшую судам, при отсутствии "существенной связи" между спорным вопросом и locus delicti применять право, определяющее специальные отношения между сторонами или между сторонами и событием. В 70-е годы в рамках Европейского Экономического Сообщества была предпринята попытка унифицировать вопросы статута деликтных обязательств: проект Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, включал в себя и положения о внедоговорной ответственности. В частности, в проекте предусматривалось, что основной привязкой остается lex loci, но применяется другое право, если, с одной стороны, отсутствует существенная связь между положением, сложившимся в результате правонарушения, и государством, где наступил вред; а, с другой стороны, наличествует существенная связь с другим государством, чье право в этом случае будет применяться. Однако в 1978 году комитет экспертов принял решение о разделении договорной и внедоговорной ответственности и включения их в разные конвенции. Это произошло, в частности по настоянию делегации Великобритании. Причина этого обстоятельства, в основном, заключается в следующем. Несмотря на то, что основы регулирования выбора права в договорных обязательствах девяти государств-членов ЕС были в то время схожи, достигнуть соглашения по унификации коллизионных норм в этой области оказалось весьма непросто. В случае же с коллизионным регулированием деликтной ответственности, которое существенно отличается в разных странах-членах ЕЭС, консенсус был бы гораздо более затруднительным. При этом было принято решение о том, что после принятия конвенции о договорных обязательствах, будут приложены значительные усилия в области унификации коллизионных норм в области деликтных обязательств. Однако в дальнейшем работа над конвенцией о внедоговорных обязательствах была оставлена, и в 1980 году была принята конвенция, посвященная только договорным обязательствам. Следует заметить, что сложность унификации как коллизионных, так и материально-правовых норм в сфере деликтов неоднократно подчёркивалась в правовой литературе. Спустя почти двадцать лет после разработки Римской Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам, в декабре 1998 года, работа над конвенцией о праве, применимом к внедоговорным обязательствам, была возобновлена в рамках ЕС. Выработка конвенции о праве, применимом к внедоговорным обязательствам, в настоящее время является «приоритетной задачей» Комиссии Европейского Союза.90 Соответствующий проект уже получил сокращённое наименование «Рим II». Предполагается также, что коллизионное регулирование деликтных обязательств в рамках ЕС будет выражено в форме регламента ЕС, а не в форме международного договора. Соответствующий проект (Green Paper) был предложен Европейской Комиссией в 2001 году на интернет-сайте «Европа» для целей проведения консультаций между представителями государств-членов ЕС, однако вскоре он был снят с обсуждения. Положения проекта вызвали многочисленные споры и протесты, в особенности со стороны издательств, поскольку в случае, когда сторонами деликта выступают предприятие - распространитель товаров и услуг с помощью сети интернет - и потребитель этих услуг, гражданин государства-члена ЕС, положения проекта предусматривали применение к правоотношениям сторон права государства места жительства потребителя. Принимая во внимание трансграничность сети интернет, потребителем соответствующих услуг может оказаться гражданин практически любой страны как в рамках Европейского Союза, так и вне его. В частности, Дитмар Вольф, Директор Европейской ассоциации издателей газет, в своей статье, опубликованной 27 апреля 2001 года в газете The International Herald Tribune, выразил опасение, что в случае принятия опубликованного проекта издатели и редакторы будут вынуждены исследовать положения законодательств четырнадцати европейских государств, прежде чем опубликовать ту или иную статью только потому, что эта статья должна будет появиться на интернет-сайте издания. В начале мая 2002 года на интернет-сайте Европейской Комиссии появился проект регламента о праве, применимом к вне договорным обязательствам. Представляется, что нормы проекта интересны не только как пример современного регулирования коллизионных вопросов, относящихся к внедоговорным обязательствам, но и в целом как проявление современных тенденций в международном частном праве.
