Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История изучения срубной культуры Волго-Донского междуречья 7
Глава II. Методика анализа и база данных 28
Глава III. Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры правобережья Волги 44
Глава IV. Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры Среднего Дона 70
Глава V. Сопоставительный анализ памятников правобережья Волги и Среднего Дона 92
Заключение 111
Литература
- История изучения срубной культуры Волго-Донского междуречья
- Методика анализа и база данных
- Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры правобережья Волги
- Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры Среднего Дона
История изучения срубной культуры Волго-Донского междуречья
Срубная КИО является одним из ярких культурных образований эпохи бронзы Евразии. В настоящее время в ее составе, в силу огромной по протяженности территории распространения выделяется несколько локальных вариантов.
Волго-Донское междуречье занимает особое место в срубной КИО. С одной стороны, потому что оно находится в центре территории её распространения, с другой - в связи с возможностью проследить здесь все периоды её развития (Пряхин, Матвеев, 1988. С. 147).
В истории археологического изучения Волго-Донского междуречья, насчитывающей около 150 лет, условно можно выделить 3 периода: I. Середина XIX века - середина XX века: 1) середина XIX века - начало 20-х годов XX века; 2) начало 20-х годов - середина XX века. П. Середина XX века - середина 80-х годов. III. Середина 80-х годов - до настоящего времени. Середина XIX века - середина XX века. Археологическое обследование данного региона берет начало с середины XIX века, когда в ряде губернских центров, таких как Воронеж, Саратов, Самара создаются ученые архивные комиссии, главными задачами которых являлись собирание разного рода древностей и занятие археологией. Хотя, эти работы, как правило, носили разведывательный характер, но, именно, они открыли для науки памятники, получившие, впоследствии, широкую известность (САИ, 1993. Вып. В1-10. С. 6). Так, в 60-ые годы XIX века были исследованы раскопками Н.Н. Муравьева-Карского курганы у с. Скорнякова (Сизов, 1888. С. 125-126). Позднее, в 1890 г. Л.Б. Вейнберг раскопал несколько курганов близ Масловки под г. Воронежем, у ее. Костенки, Мазурки, у хут. Богуславкого Воронежской губернии (ЗРАО). В начале XX столетия раскопки осуществлялись В.П. Тевя-шовым у с. Владимировка, Марки (Тевяшов, 1902), М.П. Труновым у с. Но-вопокровское под г. Лисками, у с. Новый Буравль и у хут. Скляднева (Синюк, 1996. С. 219). Активную деятельность по изучению Поволжья развернули А.Н. Минх, Б.В. Зайковский, А.А. Кротов, В.Ф. Орехов, М.А. Радищев и др. В начале XX века, опираясь на результаты раскопок на территории Северско-го Донца, В.А. Городцов впервые ввел понятие «погребения в срубах» для обозначения конкретной группы захоронений, занимающей определенную стратиграфическую позицию в схеме развития культур эпохи бронзы (палео-металла). «В продолжении рассматриваемой эпохи, - писал В.А. Городцов, -на берегах р. Донца, в пределах Изюмского уезда, успели последовательно смениться по крайней мере четыре различных типа погребений и в культуре совершился полный круг появления и развития бронзы и, по всей вероятности, полное вытеснение из употребления каменных орудий. Самым древним является тип погребения в ямах, позже его сменил тип катакомбных погребений, еще позже следовал тип срубных погребений, а потом - тип погребений в насыпях и на горизонте» (Городцов, 1905. С. 179). Впоследствии им было обосновано выделение ямной, катакомбной и срубной культур (Городцов, 1915). С этих пор аморфная общность захоронений со скорченными и окрашенными костяками перестала существовать. Ее место заняла система хронологически последовательных культур.
Новый этап данного периода в изучении уже срубных древностей Волго-Донского региона приходится на начало 20-ых годов прошлого столетия, и связан с именами В.В. Гольмстен, Б.А. Латынина, Г.В. Подгаецкого, П.Д. Pay, П.С. Рыкова. Благодаря накопленному материалу в течении 15-летних раскопок, особенно близ г. Хвалынска и открытию Покровских курганов, П.С. Рыков выделил самостоятельную хвалынскую культуру Поволжья (Рыков, 1924; 1927, С. 19). Эти памятники, по мнению ученого, отличались от тех, что были выявлены В.А. Городцовым на Северском Донце и считались эталонными для культур эпохи бронзы южнорусских степей. Сначала, хва-лынская культура П.С. Рыковым относилась к концу эпохи бронзы, но, в дальнейшем, были внесены некоторые коррективы. Так, эта культура была удревнена и разделена на три стадии: А, В, С; где для стадии В отмечалось влияние срубной культуры. В дальнейшем исследователь предложил выделить еще две стадии: Д и Е, характеризующие специфику её развития (Рыков, 1931а. С. 32-34). Неоднократно уточняя свою схему, П.С. Рыков отмечал своеобразие погребального обряда стадий В (срубной) и С (Рыков, 19316. С. 55). П.Д. Pay, базируясь как на собственных раскопках, так и привлекая все известные к тому времени материалы, выделил из стадии А хвалынской культуры полтавкинскую группу, показав её связь с предшествующими и последующими культурами эпохи бронзы (САИ, 1993. Вып. В1-10. С. 7). Однако правомерность выделения хвалынской культуры и противопоставление ее причерноморской срубной культуре вызвали критические замечания ряда исследователей. Так В. В. Гольмстен, работавшая на территории Самарской Луки, предложила называть памятники стадии В срубными, а культуру эпохи бронзы Поволжья срубно-хвалынской (Гольмстен, 1928; 1929). Эти терминологические определения сохранились в научной литературе на долгие годы. Б.А. Латынин отмечал, что возникшие затруднения «...прежде всего были связаны с определением культурной принадлежности по типу могильного сооружения тех погребений, которыми та или иная из выделенных им (В.А. Городцовым -Ю.Л.) культур была представлена.... Применение их как неких «эталонов», общих для всей данной (срубной - Ю.Л.) культуры в целом, нередко приводило к недоразумениям и ошибкам. Например, когда такие исследования развернулись в Среднем и Нижнем Поволжье, эти затруднения вызвали выделение некой особой «хвалынской» культуры. Выявленная на материалах почти не изучавшихся ранее селищ и по курганным погребениям, не имевшим обычно, деревянных срубов, что и привело к такому ее обособ 10 лению, она, тем не менее, оказалась не какой-то новой культурой, а, несомненно, все той же «срубной», как и на Донце» (Латынин, 1964. С. 54).
В связи с этим, особое внимание стоит уделить так называемым «Покровским памятникам». В 1921 П.Н. Шишкин раскопал курган около г. По-кровска (сейчас Энгельс) Саратовской губернии, где во впускном захоронении стояли колоколовидный абашевский горшочек и срубная банка (Малов, 1983. С. 91). В соответствии со схемой В.А. Городцова, автор раскопок отнес это погребение «к поре бронзовых орудий (культура погребений в насыпи)» (Шишкин, 1923. С. 25-26). В дальнейшем, раскопки Покровского могильника продолжил П.С. Рыков (Рыков, 1923). Им были обнаружены захоронения, имевшие кроме срубных и абашевские черты. Это, а также полученный материал из могильников у с. Чардым и с. Турки, позволили ему выделить эти погребения в самостоятельную группу в качестве стадии С хвалынской культуры (Рыков, 1927). Но выделив обрядовые группы захоронений, он отметил неоднородность Покровского могильника, а также присутствие в нем не только «чистых» срубных комплексов (стадия В и Е), но и отличных от них (стадия С и Д) (Малов, 1983. С. 93).
Методика анализа и база данных
Существует еще одна точка зрения, согласно которой срубная культура явилась результатом трансформации доно-волжской абашевской культуры, не отрицая участие и иных групп населения (Пряхин, Матвеев, 1988; 1994; Матвеев, 1991; 1996; 1999). Делая такое предположение, исследователи основывались на данных стратиграфии курганов и результатах сопоставительного анализа полученного материала.
Особое внимание археологов привлекают «покровские памятники», являющиеся ключом в решении проблемы происхождения срубной КИО. Этой проблематике посвящаются не только отдельные статьи, но и пишутся диссертации (Малов, 1992).
В настоящее время выделяют четыре подхода в оценке данных памятников Волго-Донского междуречья (Матвеев, 1999. С. 60). Первый - эти памятники рассматриваются как синкретические, отражающие процессы контакта и ассимиляции двух культур (Пряхин, 1977. С. 135). Хотя в последнее время А.Д. Пряхин склоняется к мысли, что они являются результатом трансформации доно-волжской абашевской культуры в срубную (Пряхин, 1996а; 19966; 1997). Второй - эти памятники объединяются в самостоятельный культурный тип или культуру. Одни исследователи считают, что «покровцы» предшествуют срубным памятникам (Васильев и др., 1985. С. 71), другие говорят уже о покровской культуре (хотя иногда называя их памятниками Покровского типа), относящейся к абашевско-синташтинско-петровскому блоку культур (Малов, 1991а. С. 53; 1992. С. 15). Третий - они принадлежат особой покровской абашевской культуре (Синюк, 1996. С. 190). Четвертый - аба-шевско-срубные (покровские) памятники отражают процесс трансформации доно-волжской абашевской культуры в срубную (Матвеев, 1991. С. 21; 1994. С. 42; 1996; 1999. С. 60; 2000, С. 48; Сафонов, 2000. С. 117).
В итоге, можно отметить, что и на сегодняшний день интерпретация «покровских памятников» остается дискуссионной.
Особый интерес вызывает предпринятая В.В. Отрощенко попытка выделения так называемой покровской срубной культуры (Отрощенко, 1997. С. 70-72; 2000. С. 10-14; 2001. С. 126-127; 2002а. С. 32-33). По мнению ученого, в срубной КИО можно выделить бережновско-маевскую (преимущественно степная) и покровскую (преимущественно лесостепная) (Отрощенко, 1994. С. 150-153; 2002а. С. 32-33). Как считает В.В. Отрощенко, эти срубные культуры отличаются по ряду характеристик: ориентировка умерших, специфика керамических комплексов и набор металлических орудий труда и украшений, поло-возрастной состав (Отрощенко, 2000. С. 11; 2002а. С. 31-32). К сожалению, автор в своих публикациях приводит пока лишь общие положения этой гипотезы.
Таким образом, приведенный обзор литературы по данной проблематике свидетельствует о наличие самобытного культурного явления, получившего в работах исследователей разные термины: абашевско-срубные, срубно-абашевские, покровские (тип памятников, горизонт, культура). Неясность в хронологической и культурной принадлежности этих памятников, а также отсутствие общей терминологии, свидетельствует о необходимости их более детального анализа для понимания процессов формирования срубной КИО. Проблеме создания периодизационных схем срубной культуры Волго-Донского междуречья в этот период уделяется не столь много внимания. Можно отметить лишь две работы: А.Д. Пряхина, Ю.П. Матвеева и А.Т. Си-нюка (Пряхин, Матвеев, 1988; Синюк, 1996).
В основе периодизации, предложенной А.Д. Пряхиным и Ю.П. Матвеевым, лежат стратиграфические данные, а также различия в керамическом и ином материале (Пряхин, Матвеев, 1987; 1988; 1994). Ими было выделено три периода: первый из них - переходный, синхронен покровским памятникам Поволжья, второй развитый период (он, в свою очередь, делится на ранний и поздний пласт), третий - позднесрубный, соответствующий времени поздневаликовой керамики (Пряхин, Матвеев, 1988. С. 147). Следует, однако, отметить, что критерии выделения этапов в рамках развитого периода сформулированы недостаточно четко.
Также определенные изменения в свою периодизационную схему внес и А.Т. Синюк, выделив уже три этапа в развитии срубной культуры (Синюк, 1996. С. 235, 241). Оставив без изменения принцип построения периодизации на основании ранее выделенных обрядовых групп, А. Т. Синюк синхронизировал третий этап со временем формирования так называемых культур вали-ковой керамики заключительного этапа эпохи бронзы степной и лесостепной зон Евразии (Синюк, 1996. С. 235, 241). Но и эта модифицированная перио-дизационная схема не позволяет получить четких критериев каждого этапа. Об этом писал и сам исследователь: «В целом же периодизация донской лесостепной срубной культуры пока находится в стадии разработки» (Синюк, 1996. С. 226).
Таким образом, можно констатировать, что, несмотря, на наличие достаточно большого количества разработок, говорить о существовании четкой периодизационной схемы, в полной мере отражающей тенденции развития срубной КИО, в целом, и срубной культуры Волго-Донского междуречья, в частности, преждевременно.
Необходимо отметить и повышение интереса к проблеме, связанной с заключительным периодом развития срубной КИО и дальнейшей судьбе носителей этой культуры. Хотя она, по-прежнему, остается наименее разработанной, тем не менее, в последнее время стали появляться работы, посвященные ей (Пряхин, Матвеев, 1988; Колев, 1991; Мамонтов, 1991; Алексеев и др., 1993; Синюк, 1996). Выделение этого периода развития срубной культуры очень условно. Основным его маркером, по мнению ряда исследователей, может служить валиковая керамика (Пряхин, Матвеев, 1988; Синюк, 1996; Матвеев, Олейник, 2001). К концу эпохи бронзы в Волго-Донском междуречье резко сокращается количество погребальных памятников. Памятники финальной бронзы представлены поселениями, культурная принадлежность которых не может быть определена как срубная. Срубные памятники «исчезают» на данной территории, но в силу каких причин остается неясно. Существует точка зрения, согласно которой увеличение влажности привело к тому, что степная зона стала создавать большие возможности для кочевого типа хозяйства. Возможно, этим и следует объяснить уход значительной части срубного населения из северо-восточных районов в степное Поволжье и дальше на запад в Причерноморье (Обыдённов, Обы-дённова, 1992. С. 161).
Особое внимание этим проблемам уделялось и на недавно (23-28 апреля 2001 г.) прошедшей конференции в Самаре, посвященной столетию периодизации В.А. Городцова бронзового века южной половины Восточной Европы (Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация, 2001).
Приведенный выше краткий обзор литературы свидетельствует о том, что проблематика срубной КИО, в целом, и срубных памятников Волго 27 Донского междуречья, в частности, является одной из традиционных и динамично развивающихся в отечественной археологии эпохи бронзы Евразии.
В связи с предложенной темой настоящего исследования особый интерес представляет рассмотрение подходов исследователей к принадлежности срубных памятников Волго-Донского региона.
Исторически сложилась ситуация, при которой приоритет в выявлении и изучении памятников этого региона принадлежит Поволжью. Единичные же памятники Подонья привлекались вначале лишь к анализу глобальной сруб-ной культуры (Кривцова-Гракова, 1955 - материалы из кургана у с. Владимирова). Впоследствии была предпринята попытка выделения вариантов или культур (Качалова, 1977), когда памятники Поволжья и Подонья оказывались, отнесены к разным культурным образованиям и даже не полностью синхронизировались, отмечался производный более поздний характер срубных памятников Подонья (Мерперт, Пряхин, 1979). С 70-х годов начинает применяться термин донская лесостепная срубная культура (Пряхин, Тихонов, 1979; Пряхин, Матвеев, 1987; 1988). И хотя четкая восточная граница этого культурного образования не обозначалась, она примерно проходила за рекой Хопер (Синюк, 1996. Рис. 55).
Примерно, с этого же времени наблюдается повышенный интерес к использованию статистических методов для обработки материалов. Однако короткий историографический обзор применения этих методов уместен в следующей главе, посвященной методике анализа срубных памятников Волго-Донского региона.
Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры правобережья Волги
Кости животных обнаружены в 39 захоронениях, что является 8,8 % от общего числа. Чаще всего встречены кости барана - 13 погребений, лошади -5, овцы - 4, кабана — 3 (граф. 5). В целом, кости мелкого рогатого скота обнаружены в 24 захоронений, крупного рогатого скота - 7, лошади - 6, кабана -3, животных- 1.
В 86 могильных ямах зафиксированы органические и минеральные остатки, что составляет 19,5 % от общего числа погребений. Больше всего отмечено остатков органического тлена- 13 захоронений (15,1 %)6, растительной подстилки -12(14 %), мела - 11 (12,8%), мела-тлена -7(8,1 %), угля - 7 (8,1 %), куги - 5 (5,8 %), камыша - 4 (4,7 %), охры - 4 (4,7 %). Интересно отметить, что в 37,8 % погребений с двумя сосудами отмечены эти остатки, в то время как в захоронениях с одним - 10,3 %, а без керамики - 18,6 %.
Особого внимание заслуживают результаты анализа выборки по возрастному критерию и его корреляции с другими элементами погребального обряда.
Захоронения взрослых людей составляют 52,1 % (230 погребений, три из которых парные) от всей суммы погребений данного региона, детско-подростковые - 43 % (190 погребений, два из которых парные), в трех случаях (0,7 %) встречены кальцинированные кости, по одному разу - совместное погребение взрослого человека-подростка и кенотаф, в 17 (3,8 %) - не определено. Кроме этого, учитывались, там где они есть поло-возрастные определения костяков. В результате, среди захоронений взрослых людей: 47 погребений - мужских, 33 - женских; среди детско-подростковых: детей - 136, подростков - 55. Распределение элементарных признаков данной группы рассматривался отдельно как для одиночных погребений, так и для парных.
Здесь и далее указан процент погребений по отношению к числу захоронений с органическими и минеральными остатками. Несмотря на то, что одиночные захоронения взрослых людей располагались по всему пространству кургана, можно выделить наиболее «заполненные» сектора: юго-западный (16,7 %), северо-западный (14,5 %) и юго-восточный (14,1 %). Погребения мужчин сосредоточены в юго-восточном секторе - 11, по 6 в северо-западном, в центре кургана, а также в восточном направлении от него; захоронения женщин - в западной поле кургана (13 погребений) и в восточном направлении от его центра (4 погребения). Для одиночных детско-подростковых погребений, которые также размещались по всему пространству кургана, при сохранении «заполняемое» юго-западного и юго-восточного секторов (24,5 % и 22,3 % соответственно), значение приобретает северо-восточный сектор (14,4 %). В то же время детские захоронения кроме юго-западного и юго-восточного секторов, «сосредоточены» и в западном направлении от центра кургана; подростковые - в юго-западном (12), северо-восточном (10), северо-западном (9) секторах. Парные захоронения взрослых людей располагались в северо-восточном и юго-западном секторах, а парные детско-подростковые погребения - в северовосточном и северо-западном секторах, захоронение взрослой женщины с ребенком - в восточном направлении от центра кургана. Погребения с кальцинированными костями встречены в восточной поле кургана. Выявить какие-либо различия для взрослых и детско-подростковых захоронений в расположении в кургане по отношению к его центру, на данном этапе исследования представляется затруднительным. Соотношение основных и впускных погребений для разных возрастных групп, практически, одинаково (табл. 10). Напомним, что первоначально все погребения были разделены на детско-подростковые и взрослые, и уже внутри этих двух групп производилось разделение по размеру могильных ям. В результате, как среди захоронений взрослых людей, так и детско-подростковых выделены по две группы: погребения с «малыми» и «крупными» могильными ямами (А, С и В, D соответственно). Как уже говорилось, погребения срубной культуры, как правило, представляют собой простую могильную яму, лишь в редких случаях они имеют дополнительные конструкции. Количество могильных ям с усложненной конструкцией для одиночных захоронений взрослых людей составляет 33 % (75 погребений), для одиночных детско-подростковых - 24 % (45 погребений), для парных погребений взрослых людей их насчитывается всего 2, столько же сколько и для захоронений с кальцинированными костями. Дополнительные конструкции в детско-подростковых погребениях представлены лишь тремя элементами: ступеньки, перекрытие и подбой. Ориентировка могильных ям, а также находящихся в них погребенных, являются наиболее унифицированными и не зависят от возраста умершего. Доминирующими направлениями ориентировок были северо-восточная, северная, восточная (граф. 6). Основной позой погребенного как в захоронениях взрослых людей, так и детско-подростковых было положение скорченно на левом боку (89,4 % и 77,1 % соответственно). Что касается расположения костей рук умершего, то лишь в 67,2 % удалось его определить, где 53 % у лицевого отдела черепа, 3 % у колен, 2,5 % согнуты в локтях, 1,8 % у груди, остальные варианты (всего 13) зафиксированы только чуть более 1% каждый. Единственным различием между взрослыми и детско-подростковыми погребениями являлось количество вариантов положение костей рук, так для последних характерно семь вариантов, в то время как для взрослых людей одиннадцать.
Анализ степени скорченности костяка позволил выделить шесть поз (табл. 2), которые встречаются как во взрослых, так и детско-подростковых погребениях. Основными позами для обеих возрастных групп были поза 1, поза 3, поза 4.
Теперь обратимся к рассмотрению количества и состава керамического и некерамического инвентаря во взрослых и детско-подростковых погребениях.
Керамический инвентарь. В захоронениях взрослых людей содержится от одного до четырех сосудов, в 57 случаях (25,1 %) керамики не встречено. Больше всего погребений сі сосудом 51,5 % (117), с двумя - 20,3 % (46), с тремя - 2,2 % (5), с четырьмя - 0,9 % (2). Интересным представляется тот факт, что в женских захоронениях больше 2 сосудов не помещали. Основными формами являлись баночная и горшковидная (47,8 % и 28,9 % соответственно). В то же время, в мужских погребения из 49 сосудов 29 относились к банкам, а 11 - к острореберным горшкам; в женских - из 27 - 13 к горшкам, 11 к банкам. В погребениях с одним сосудом, керамику чаще всего размещали: перед костями рук - 24,6 % (29 погребений), перед костями ног - 22,9 % (27 погребений), перед черепом - 18,6 % (22 погребения), в 18 случаях (15,4 %) она находилась за костяком. Самыми распространенными комбинациями в захоронениях с двумя сосудами были: банка-острореберный горшок - 30,4 % (14 случаев), банка-горшок - 21,7 % (10 случаев), банка-банка - 17,4 % (8 случаев), горшок-острореберный горшок - 10,8 % (6 случаев), частота встречаемости остальных вариантов (всего 8) не превышает и 7 % каждый (граф. 7). Больше всего керамики зафиксировано перед черепом - перед костями ног -15,2 % (7 случаев), перед черепом-перед костями рук - 10,9 % (5 случаев), перед костями ног-перед костями ног - 10,9 % (5 случаев), перед костями рук-перед костями рук - 8,7 % (4 случая), перед черепом-перед черепом -8,7 % (4 случая), перед черепом-перед туловищем - 8,7 % (4 случая). Другие варианты её размещения (всего 24) не превышает и 3% каждый. Также можно отметить, что в 1/3 погребений с двумя сосудами, их помещали рядом друг с другом перед одной и той же частью костяка. Захоронений с тремя сосудами зафиксировано всего лишь 5, в каждом из которых располагалась своя комбинация керамики, причем в четырех из них встречены банки. Её размещали как перед костяком, так и за ним. В двух погребениях находилось по четыре сосуда: в одном - три банки и один горшок, в другом - банка-банка-горшок-острореберный горшок. И в том, и в другом случае часть керамики помещали за костяк.
Статистический анализ погребальных памятников срубной культуры Среднего Дона
Что касается обрядовых групп В1 в-В4п, то интерпретировать их достаточно сложно, так как большая часть погребений не содержала керамики, отмечается «нестабильность» в ориентировки могильной ямы, костяка и степени его скорченности. Некерамический инвентарь представлен теми же типами, что и в группах В2в-В3п и В3в-В2п.
В итоге, можно констатировать, что проведенный сопоставительный анализ обрядовых групп позволят наметить выделение тех элементов погребальной обрядности, которые отражают как социальные, так и хронологические аспекты развития срубной культуры Волго-Донского междуречья.
Особого внимания заслуживают погребения с кальцинированными костями. По поводу появления обряда трупосожжения у срубных племен, в настоящее время у исследователей нет единой точки зрения. Большинство из них связывает обряд кремации с погребальной традицией андроновского населения (Смирнов, 1957. С. 218; Отрощенко, 1976. С. 185; Посредников, Кра-вец, 1992. С. 54 и др.). В то же время высказывается предположение о его самостоятельном возникновении в восточном регионе срубной КИО (Васильев, Пятых, 1976. С. 46). Возможно, обряд трупосожжения отражает отдельные стороны социальной структуры и идеологических представлений данного населения (Пестрикова, 1978. С. 47). Не вдаваясь в детальное рассмотрение вопроса, остановимся на описание этого типа погребений из данной выборки. Всего их 5, что составляет 0,8 % от общего числа. Одно из них было основ 108 ным, располагавшееся во внутренней части кургана. К сожалению, размеры ямы не зафиксированы. Единственное, что можно отметить это сопровождающий кальцинированные кости острореберный сосуд.
Остальные погребения были впускными. Одно из них располагалось во внутреннем кругу кургана, в «крупной» могильной яме, в котором встречено шесть сосудов и находилось оно в восточном направлении от его центра. Остальные захоронения - на периферии. В «малых» могильных ям зафиксировано по одному сосуду острореберной или баночной формы, причем в последнем случае находились еще каменные бусинки.
В.И. Пестрикова, собрав 60 погребений с обрядом кремации, проанализировала их и пришла к следующим заключениям. Данные захоронения распадаются на две группы. Первую группу составляют погребения, расположенные во внутренней части кургана, с деревянными надмогильными и внутримогильными сооружениями или мощными накатниками. Вторую - захоронения, находящиеся на периферии кургана, где, как правило, отсутствуют деревянные сооружения, и лишь в некоторых случаях отмечаются перекрытия тонкими плашками (Пестрикова, 1978. С. 46).
Сопоставляя наши с результаты анализа с данными, приводимыми В.И. Пестриковой, можно отметить отсутствие особых различий между погребениями данного вида Волго-Донского междуречья и аналогичными захоронениями, расположенными как в Заволжье, так и Приуралье (Пестрикова, 1978).
Интересным представляется и рассмотрение полученных данных по погребальному обряду срубной культуры Волго-Донского междуречья в контексте гипотезы В.В. Отрощенко о разделении срубной КИО на покровскую срубную культуру (ПСК), преимущественно, лесостепную, и бережновско-маевскую срубную культуру (БМСК), преимущественно, степную (Отрощенко, 2000, 2001, 2002а). Волго-Донское лесостепное междуречья, по мнению автора, является территорией формирования покровской срубной культуры,
109 откуда её носители распространились на юг и запад, воздействуя на население культуры многоваликовой керамики, способствовали формированию бе-режновско-маевской (Отрощенко, 2002а. С. 32). По приведенной В.В. Отро-щенко карте (Отрощенко, 2000. С. 14, рис. 1), изучаемый в данной диссертационной работе регион в своей южной части попадает в контактную зону Покровской срубной культуры и бережновско-маевской срубной культуры, а северной - только покровской срубной культуры. Следовательно, в погребальном обряде анализируемых памятников должны найти отражения, выделяемые В.В Отрощенко, черты как покровской срубной культуры, так и бережновско-маевской срубной культуры. Рассмотрим этот момент более подробно.
Сразу необходимо оговориться, что в данном исследовании использовался материал, соответствующий второму периоду покровской срубной культуры, который синхронен первому периоду бережновско-маевской срубной культуры. Это объясняется тем фактом, что для первого периода покровской срубной культуры, которому соответствует покровский (ранний) период срубной культуры Среднего Поволжья по периодизации А.П. Семеновой (Семенова, 2000. С. 152-208), датирующими признаками являются абашев-ские черты, наличие воинских захоронений, ранних форм ножей срубного облика, костяных пряжек (Отрощенко, 20026. С. 177). В данной же диссертации к анализу привлекался материал, относимый В.В. Отрощенко, ко второму периоду покровской срубной культуры, когда уже доминируют черты срубной культуры.
По краткому описанию основных характеристик погребального обряда покровской срубной культуры и бережновско-маевской срубной культуры, имеющегося в литературе, складывается впечатление, что анализируемые памятники Волго-Донского междуречья, скорее всего, тяготеют к ПСК. Так, для нее характерно погребений со срубами 2,1 %4 (а для БМСК - 5,1 %), в
Данные приводятся из автореферата В.В Отрощенко (Отрощенко, 2002). нашем случае, такого рода захоронений насчитывается лишь 1,6 %. Положение костяка на правом боку для ПСК - 6,7 %, для Волго-Донского междуречья - 5,2 %; захоронений, совершенных по обряду кремации для ПСК - 3,7 % (для БМСК - 4,1 %), в нашем случае - 0,8 %. Также, для ПСК фиксируется, примерно, равное количество мужских и женских погребений, что наблюдается и для изучаемой территории (50 мужских захоронений и 48 женских). Что касается соотношения погребений взрослых людей и детско-подростковых, то в ПСК их количество, приблизительно, одинаково, а в БМСК - первых в три раза больше вторых (Отрощенко, 2000. С. 11). Для Волго-Донского междуречья фиксируется преобладание одиночных захоронений взрослых людей в 1,3 раза над детско-подростковыми. Этот показатель ближе к данным по ПСК.
По имеющимся результатам сопоставительного анализа можно высказать предположение о доминировании основных черт ПСК для анализируемых памятников территории Волго-Донского междуречья. Хотя, это предположение требует дополнительного подтверждения с привлечением более детальных характеристик погребального обряда.
Таким образом, опираясь на полученные результаты исследования, можно высказать предположения, что на территории Волго-Донского междуречья, скорее всего, существовала единая культура, а выделенные незначительные различия носят, очевидно, территориальный и хронологический характер. Подтвердить или опровергнуть это предположение станет возможным лишь после проведения по аналогичным методикам (когда анализируются не отдельные показатели погребального обряда, а вся их совокупность) исследований для прилегающих территории.
