Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. История изучения памятников эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья и историография полтавкинской проблематики 13
I. 1. Основные этапы и направления исследований 13
I. 2. Проблема культурной специфики погребений полтавкинского типа 23
І. 3. Проблема локализации полтавкинских памятников 32
I. 4. Проблема периодизации памятников полтавкинского типа 38
I. 5. Проблемы генезиса и исторических судеб полтавкинской культуры 41
ГЛАВА II. Памятники полтавкинской культуры 45
II. 1. Погребальный обряд 47
П. 2. Керамика 59
П. 3. Изделия из металла, кости и камня 73
ГЛАВА III. Памятники вол го-донской культуры 88
III. 1 . Погребальный обряд 89
III. 2. Керамика 98
III. 3. Изделия из металла, кости и камня 102
ГЛАВА IV. Культурно-исторический процесс в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донских степей 108
IV. 1. Вопросы периодизации и хронологии 108
IV. 2. Обзор культурно-исторического развития 119
Заключение 128
Источники и литература 132
Список сокращений 152
Приложение 154
Список иллюстраций
- Проблема культурной специфики погребений полтавкинского типа
- Проблема периодизации памятников полтавкинского типа
- Изделия из металла, кости и камня
- . Погребальный обряд
Введение к работе
Изучение среднебронзового периода на территории Волго-Донского региона осуществляется уже более века. Среди множества проблем, возникающих в археологической науке на протяжении этого периода, одной из самых сложных остается проблема культурогенеза эпохи бронзы Нижнего Поволжья и волго-донских степей. Учитывая факт чрезвычайной сложности процессов, протекавших в то время, решение ее представляется возможным лишь при максимально тщательном, дробном подходе к структурированию материалов постоянно расширяющейся источниковой базы. Результатом подобного подхода все чаще становится выделение разнопорядковых пространственно-временных образований (таксономических единиц): общностей, культур, а в последнее время все чаще и локальных вариантов внутри культурных групп. Столь скрупулезный подход в итоге наполняет содержанием обще-хронологические схемы, иллюстрируя конкретные процессы культурного взаимовлияния.
Многолетний опыт в изучении катакомбной общности позволил в самом общем плане представить динамику культурно-исторического развития на территории волго-донских степей (Кияшко, 2002). Данный регион был своеобразной восточной периферией Кавказского центра культурогенеза — мощного очага металлургии и металлообработки, который являлся «...транслятором достижений Древнего Востока и собственных новаций...» для населения степной зоны на протяжении раннего и среднего бронзового века (Ры-син, 2007. С. 184). Этим объясняется устремленность различных периферийных по отношению к Кавказу племен к центру культурных влияний, а степи Заволжья и правобережья Волги служили тем коридором, по которому осуществлялось продвижение населения навстречу новым идеям и технологиям. Формирование полтавкинской культуры, а также сложение на ее базе в даль-
нейшем волго-донской культуры, явилось одним из проявлений этого процесса, как результат синтеза кавказских и местных традиций (Кияшко, 2002, 2003).
В настоящее время, существовавшая в конце прошлого века тенденция создания локально-хронологических периодизаций бронзового века на новом витке развития историографии закономерно сменилась разработкой проблематики отдельных археологических культур (Лапшин А.С., 2006). При таком подходе существует немало лакун, без заполнения которых представляется невозможным реконструировать в полной мере общую картину культурно-исторических процессов. Разобраться в этом сложном взаимодействии в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донского региона и Заволжья должен помочь учет иерархии основных признаков археологической культуры: эпохального статуса металлургии, региональной специфики разновидностей погребального обряда, локального значения керамической традиции. Именно с этих позиций в работе предпринимается попытка анализа пласта археологических памятников начальной и развитой поры эпохи средней бронзы Волго-Донского региона, оставленных носителями полтавкинскои и волго-донской культурных традиций. Актуальность данной работы заключается также и в сложной историографической ситуации, сложившейся вокруг полтавкинскои культуры с момента выделения этих комплексов из общей массы археологических древностей.
После важных для понимания бронзового века Восточной Европы работ В.А. Городцова, археология бронзового века получила развитие и на региональном уровне: П.С. Рыков впервые указал на особенности местного материала, П.Д. Pay объединил совершенно специфичные памятники под общим названием «полтавкинская ступень». Начиная с середины XX века, в результате новостроечных исследований, происходило быстрое пополнение фонда источников, которые стали опорой фундаментальных научных работ.
Ведущим исследователем этой проблематики к началу 60-х годов стала Н.К. Качалова. Первоначально она ограничивала ареал полтавкинских памятников левобережьем Волги - от Самарской Луки на севере до бытовых памятников на дюнах в Астраханской области, отмечая наибольшее количество погребальных комплексов на промежутке от Саратова до Волгограда (Качалова, 1962). В более поздних работах Н.К.Качаловой, И.Б.Васильева и П.Ф.Кузнецова была сформулирована гипотеза полтавкинской культурно-исторической общности с делением на локальные варианты: нижневолжский, средневолжский, приуральский и прикаспийский.
Тогда же, в 50-е годы XX в., впервые в историографии был поднят вопрос о самостоятельной полтавкинской культуре (Кривцова-Гракова, 1955. С. 10; Смирнов, 1959. С. 311). Однако и на сегодняшний день существуют разные оценки культурной специфики и хронологии полтавкинских памятников. Это, с одной стороны, признание их в качестве особой археологической культуры и даже культурно-исторической общности (Качалова, 1967; 1983; 2001; Васильев, 1979; 1979а; Кузнецов, 1989; 1991), с другой стороны, всяческое снижение статуса этих памятников. Уже после основных работ названных апологетов полтавкинской культуры ее стремились ограничить таксоно-мически (рассматривали лишь в качестве ступени или раннего этапа срубной культуры - Синицын, 1959; Шилов, 1975), территориально (исключали, например, Южное Приуралье из ареала культуры - Шилов, 1975; 1991; Моргунова, 1991), хронологически (относили к полтавкинским либо ранние, либо поздние материалы этого типа - Мельник, 1979; 1985; Турецкий, 1992; 1992а). Во многом подобная ситуация стала результатом путаницы в определении критериев археологической культуры.
Полтавкинские памятники в междуречье Волги и Дона до 80-х годов XX века были малочисленны и поначалу не оказывали влияние на разработки полтавкинской проблематики. Но по мере накопления археологического ма-
териала появились попытки (прежде всего со стороны волгоградских археологов) вовлечь полтавкинские памятники волго-донских степей в русло научных исследований. Впервые внимание на них обратил В.И. Мамонтов (1977), отмечая здесь наличие полтавкинских погребений не только в ямах, но и в катакомбах. Автор считал этот признак свидетельством влияния катакомбной культуры. Писал об этом и Е.П. Мыськов (1987). Более подробно Волгодонские полтавкинские памятники были охарактеризованы А.В. Кияшко (1998). Погребения в камерных сооружениях были определены как подбои, представлявшие одну из периферийных форм реализации катакомбного обряда, весьма далекую от синхронных классических Т-видных и даже Н-видных конструкций.
Н.К. Качалова, продолжая в последние годы занятия полтавкинской проблематикой (2000, 2001), все же не успела определенно высказаться по волго-донским комплексам. Однако уже первоначальные попытки анализа этих материалов позволили некоторым исследователям высказать предположение, что полтавкинская культура в своем волго-донском варианте стала базой для сложения волго-донской катакомбной культуры (Кияшко, 1996; Ма-лов, Филипченко, 1995).
Раскопки последних лет все более пополняют выборку полтавкинских погребений степной и полупустынной части Волго-Донского междуречья, накапливаются такие захоронения и в центральных районах Нижнего Подонья. Ежегодно увеличивающийся в количественном отношении материал требует не только обработки и систематизации, но и введения в научный оборот с целью окончательного культурно-хронологического определения.
Таким образом, предлагаемая работа направлена на изучение культурно-исторического процесса в эпоху средней бронзы на начальном и среднем, развитом ее этапах. В культурологическом отношении это время распространения на территории Заволжья и Волго-Донского междуречья памятников
полтавкинскои (начальный этап периода средней бронзы) и волго-донской (развитый этап периода средней бронзы) катакомбных культур. Актуальность работы заключается в назревшей необходимости рассмотреть материалы местных для изучаемого региона культур: полтавкинскои и волго-донской - как отражение единой линии культурно-исторического развития. Изучение данной проблематики базируется на систематизации и анализе трех наиболее важных археологических признаков этих культурных образований: металла, обряда, керамики, которые соответствуют таким категориям культуры как технология, идеология и бытовая сфера и отражают эпохальные, региональные и локальные тенденции развития в эпоху средней бронзы (Кияшко, 2002. С. 10-11; 2003. С. 27).
Цель исследования - проследить процесс культурно-исторического развития местного населения, проживающего на территории левобережья Нижней Волги и Волго-Донского междуречья в эпоху средней бронзы.
Достижение данной цели обусловлено решением ряда конкретных задач:
выделить этапы и основные направления в изучении полтавкинскои проблематики;
систематизировать и дать характеристику памятников полтавкинскои культуры на территории Заволжья и Волго-Донского региона;
выявить локальные особенности внутрикультурных групп, обосновать существование волго-донского варианта полтавкинскои культуры;
проанализировать специфику погребального обряда и инвентаря в захоронениях волго-донской культуры и определить степень преемственности с предыдущим культурно-хронологическим этапом;
- разработать относительную хронологию полтавкинских и Волго
донских памятников и рассмотреть вопросы абсолютного датирования;
- проследить динамику культурных изменений на изучаемой территории в эпоху средней бронзы и процессы взаимодействия местных племен с населением соседних регионов.
Методологической основой работы стало применение как общенаучных, так и специальных методов исторического и археологического исследования. В частности с помощью историко-генетического метода было прослежено зарождение и последующее концептуальное развитие в историографии археологической науки идеи о бытовании в эпоху средней бронзы на территории Волго-Донского региона особой полтавкинской культуры, а также процесс поэтапной, последовательной разработки научной проблематики, связанной с изучением данной археологической культуры. Первичная организация материала осуществлялась с помощью стратиграфического (для выяснения временной последовательности выделенных культурных групп), картографического (для установления общих территориальных рамок локализации, а также центров наибольшей концентрации памятников полтавкинской и волго-донской археологических культур) и статистического (при детальной работе с материалами погребальных комплексов) методов. Также в исследовании широко применялся типологический метод, прежде всего, при изучении признаков культурной принадлежности. Употреблялись также результаты естественно-научных способов датировки находок. Сравнительно-исторический метод использовался при поиске аналогий установленным категориям обряда и инвентаря с целью определения степени культурного взаимодействия и взаимовлияния изучаемых культурных групп с населением соседних территорий. Для реконструкции общей картины культурных процессов в изучаемом регионе была применена одна из культурологических моделей развития - концепция очагов культурогенеза, разработанная B.C. Бочкаревым.
Новизна работы заключается в следующих ключевых моментах диссертационного исследования: впервые обоснованно культурное различие
собственно полтавкинских материалов и древностей волго-донской культуры, приводится доказательство возможности выделения локального Волгодонского варианта полтавкинской культуры, наряду с подробным анализом полтавкинских материалов дается новаторская характеристика древностей волго-донской культуры, представлена авторская классификация керамики из полтавкинских и волго-донских погребальных комплексов. Кроме того, разработана относительная хронология полтавкинских и волго-донских, а развитие полтавкинской и волго-донской культур впервые рассматривается в контексте существования кавказского центра культурогенеза эпохи средней бронзы, через сопоставление с другими культурными образованиями изучаемого периода, прежде всего, с классическими катакомбными материалами Нижнего Подонья.
Реализация поставленных задач и цели работы стала возможной благодаря привлечению обширной источниковой базы. Были использованы материалы погребений из 73 курганных могильников и одиночных курганов (рис. 1). Статистической обработке подверглось 230 погребальных комплексов.
При выполнении данной работы сбор материала проводился в фондах краеведческих музеев и археологических учреждений Волгограда, Астрахани, Саратова, библиотеки Института истории материальной культуры РАН г. Санкт-Петербурга. Основной массив использованных в работе погребальных комплексов был добыт в результате полевых изысканий волгоградских исследователей: В.И. Мамонтова, Е.П. Мыськова, А.В. Кияшко, А.С. Скрип-кина, А.Н. Дьяченко, И.В. Сергацкова, А.В. Лукашова.
Все подвергнутые нами анализу данные происходят из курганных могильников и одиночных насыпей, а также из грунтовых погребений. Расположены они, как правило, на речных надпойменных террасах Волги, Дона и их притоков. Курганные группы состояли, как правило, из двух - десяти курга-
нов. Некоторые могильники включали большее количество интересующих нас погребений: Бережновка I, II; Первомайский VII, XIV и др.; Кривая Лука. Грунтовые могильники встречаются на возвышенных, приустьевых участках, берегах рек — левых притоков Дона и Волги: Шелыган (р. Донская Царица), Калач (р. Малый Иргиз). Поселенческий материал в работе не привлекается ввиду отсутствия масштабных планомерных раскопок поселений не только на изучаемой территории. Результатами же редких исследований является обнаружение немногочисленных находок, как правило, фрагментов керамических изделий (Сухорукова, 2006). Обследование в конце 1980-х гг. дюнных стоянок Северного Прикаспия Кызыл-Хак I, Тау-Тюбе, Джалыково, Куйлюк, Буровая 22 и др. показало наличие того же материала (Васильев, Колев, Кузнецов, 1986; Барынкин, Васильев, Выборное, 1997).
Полтавкинские древности встречаются, в основном, в степной зоне Заволжья и Волго-Донского междуречья, в лесостепи случаи их обнаружения единичны. Погребения волго-донской культуры распространены на всей изучаемой территории, в том числе и в лесостепной ее части. Материалы нижнедонского левобережья и правобережья Дона (Большой Излучины) привлекались выборочно - лишь комплексы, в которых прослежены яркие черты полтавкинской и волго-донской культур.
Структура диссертации состоит из введения, четырех глав и заключения. Текстовая часть сопровождается списком архивных источников, библиографией и приложением, включающим иллюстративный материал. В приложение включены карты рассмотренных археологических памятников, карты с корреляцией основных признаков рассматриваемых культур, диаграммы, таблицы наиболее ярких погребальных комплексов и инвентаря. Кроме этого отдельно прилагаются таблицы с выборками погребальных материалов эпохи средней бронзы территории Заволжья и Волго-Донского междуречья, составляющие источниковую базу работы.
В первой главе диссертационного исследования дается историографический обзор изучения эпохи средней бронзы Нижнего Поволжья. Определяется круг вопросов в исследовании, прежде всего, полтавкинских древностей, и поэтапно рассматривается их решение в рамках различных направлений. Особое внимание уделено современному состоянию полтавкинской проблематики.
Вторая глава посвящена анализу полтавкинских древностей в соответствии с четко обозначенными признаками изучаемой археологической культуры. На основе анализа особенностей погребального обряда и инвентаря памятников Заволжья и Волго-Донского междуречья прослеживается внутренняя динамика развития полтавкинских древностей (выделение пласта ранних и поздних памятников), а также дается обоснование существования локальных вариантов внутри полтавкинской культуры. Предлагается типология керамического комплекса.
В третьей главе представлена характеристика погребальных материалов волго-донской культуры. Иллюстрируется взаимосвязь с предыдущим культурно-хронологическим этапом, однако при наличии несомненной специфики, позволяющей определять эти древности самостоятельным культурным образованием. Дается анализ погребального обряда и всех категорий инвентаря.
В четвертой главе предпринята попытка разработки относительной периодизации выделенных культурных групп и реконструкции культурно-исторического процесса Волго-Донского региона в эпоху средней бронзы.
Проблема культурной специфики погребений полтавкинского типа
Проблема определения культурной специфики полтавкинских памятников вызывает особо горячие споры в научной среде.
Вопрос о возможности объединения отдельных групп в более крупные блоки носит скорее методологический характер и связан с нашим пониманием таких категорий как «культурно-историческая область», «культурно-историческая общность», «археологическая культура», «вариант археологической культуры». Ключевым звеном анализа этих основополагающих терминов является проблема определения археологической культуры и возможности выделения каких-либо универсальных ее критериев. Кроме того, сами условия интерпретации археологических памятников часто осложнены их малочисленностью и слабой степенью изученности. Как заключил М.И. Артамонов: «.. .культура, даже в узком значении этого термина, представляет ряд локальных и хронологических вариантов, к тому же культуры не разделены китайскими стенами между собой, а подчас незаметно переходят одна в другую... Бывают случаи, что в силу этого рода причин памятники, относящиеся к одной культуре, объявляются различными и, наоборот, разные объединяются в одну культуру» (Артамонов, 1949. С. 11; Бадер, 1950. С. 64-65).
В историографии изучения полтавкинских памятников проблема их культурной интерпретации достаточно сложна, поскольку связана с необходимостью отчленения полтавкинских материалов от одновременных им позднеямных и катакомбных, признаки которых зачастую присутствуют в материалах полтавкинской культуры. Вопрос генетической связи полтав-кинской культуры с другими культурными образованиями затрагивался прак тически всеми исследователями, но решался по-разному. Еще П.С. Рыков характеризовал стадию А хвалынской культуры наличием взаимодействия с племенами ямной и катакомбной культур (Рыков, 1927; 1929).
Первооткрыватель полтавкинских памятников П.Д. Pay не решился назвать их самостоятельной культурой. Он объединил их в особую ступень, и высказал важный тезис о специфике этих памятников (Pay, 1928).
Действительно, практически все раскопанные П.Д. Pay среднебронзо-вые погребения, а также впоследствии привлеченные им в состав изучаемой выборки комплексы демонстрировали наряду с узнаваемыми ямными и ката-комбными признаками особые черты. Большинство захоронений можно было бы отнести по обряду к ямной культуре, но они содержали либо необычные для нее пышно орнаментированные сосуды вытянутых пропорций с плоским дном, либо плавнопрофилированные короткошейные горшки, очень напоминавшие керамику катакомбной культуры. Однако отнести последние погребения к катакомбной культуре было затруднительно по причине уже упомянутого их ямного ритуала.
Впервые словосочетание «полтавкинская культура» появляется в работах О.А. Кривцовой-Граковой, К.Ф. Смирнова. Анализируя памятники эпохи поздней бронзы в Нижнем Поволжье, О.А. Кривцова-Гракова рассматривала полтавкинскую культуру как элемент в сложении срубной в исследуемом регионе. В своей работе 1955 г. она настаивала на эволюционном характере культурно-исторического развития региона Нижнего Поволжья: «...в основе полтавкинской культуры здесь лежала ямная...весь ход развития этих культур привел к появлению срубной культуры» (Кривцова-Гракова, 1955. С. 10).
К.Ф. Смирнов, после исследования курганных могильников Иловатка и Политотдельское (1959 г. МИА № 60), согласился с мнением О.А. Кривцовой-Граковой, что яркие отличительные признаки полтавкинских материалов позволяют выделять их в самостоятельную культуру. Их своеобразие он отмечал, прежде всего, в керамической полтавкинской традиции (существенно отличающейся по форме и орнаментации сосудов от ямной и срубной), а также в чертах погребального обряда (встречаемость подбойной конструкции могилы, преобладание северной и северо-восточной ориентировки погребенных) (Смирнов, 1959. С. 311).
Свидетельством большого интереса исследователей к полтавкинской проблематике в 50-60-е гг. прошлого века является дискуссия по вопросу культурного определения полтавкинских памятников. Среди ученых выделились две группы: саратовский исследователь И.В. Синицын, вслед за П.С. Рыковым, рассматривал полтавкинские памятники как ранний этап развития срубной культуры. В 50-е годы к нему присоединились В.П. Шилов и Н.Я. Мерперт. Ряд столичных ученых — О.А. Кривцова-Гракова, К.Ф. Смирнов, А.А. Иессен, Б.А. Латынин — отстаивал самостоятельность полтавкинской культуры.
В то же время, все они сочли бесспорной генетическую связь полтавкинских памятников с ямной культурой Нижнего Поволжья и формирование их под влиянием катакомбной культуры. Также, признавая эволюционный характер культурного развития Нижнего Поволжья, исследователи сошлись во мнении, что в период бытования полтавкинских племен складывались некоторые существенные черты срубной культуры.
Позже первую линию в историографии продолжили В.П. Шилов и Н.Я. Мерперт: «Если рассматривать археологические культуры в аспекте исторического развития определенных коллективов, представляется нерациональным отрывать от истории срубной культуры ранний ее этап, время формирования основных ее признаков...этот этап был длительным и охватывал ...первую половину II тысячелетия до н.э.» (Мерперт, 1957. С. 12).
Проблема периодизации памятников полтавкинского типа
В тесной связи с проблемами специфики и локализации находится и проблема периодизации полтавкинских памятников. По мере роста багажа археологического материала ученые стали предлагать различные теоретические разработки в области деления традиционных городцовских культур на этапы (С.Н. Братченко, Н.Я. Мерперт). С момента построения схем периодизаций соседних территорий появилась возможность и необходимость решения данной проблемы и в отношении полтавкинских материалов.
Первоначально Н.К. Качалова разделила полтавкинские памятники на две группы: раннюю и позднюю, и доказала свое предположение примерами стратиграфии (Качалова, 1962). Впоследствии, когда была высказана мысль о полтавкинской культурно-исторической общности, уже совместно с И.Б. Васильевым в каждой из выделенных четырех групп они также прослеживали внутреннее членение на ранний и поздний этапы.
Сторонники точки зрения об отнесении полтавкинских материалов к раннему этапу срубной культуры также не отрицали факта хронологического деления погребений полтавкинской культуры, в частности Н.Я. Мерперт писал, что «...можно говорить...о намечающихся внутри него (раннего этапа срубной культуры) двух этапах (погребения на спине и зарождение нового срубного обряда с положением на боку и значительным усложнением могильного сооружения - срубом.)» (Мерперт , 1957. С. 12).
Дальнейшие исследования иллюстрируют разброс научных мнений от продолжения деления полтавкинской культуры на ряд этапов до сужения ее рамками одного этапа, и даже фактической ликвидации. В частности, В.И. Мельник к полтавкинским отнес только ранние погребения, то есть комплексы, генетически связанные с ямной культурой. Поздние памятники рассматривались им как древности катакомбной культуры (Мельник, 1979; Мельник, 1985). В связи с этим, полтавкинскими, по его мнению, являются погребения с керамикой баночно-яйцевидных форм, орнаментированной, как правило, по всей поверхности зубчатым штампом, с ямным устройством погребальной камеры и с положением умерших на спине скорченно (Мельник, 1985. С. 10). Хотя подобный обряд полтавкинских погребений является характерным лишь для территории Заволжья. Остальные комплексы, которые не вписывались по набору признаков в полтавкинские, В.И. Мельник отнес к катакомб-ным древностям, указывая на их близость с материалом донецкой катакомбной культуры. При этом он оговорил, что керамика данных погребений и по форме, и по орнаменту достаточно четко отличается, во-первых, редко употребляется шнуровой орнамент в виде округлых фестонов и концентрических кругов, по форме сильнее вытянуты в пропорциях, округлобокость выражена слабее, часто с ребром по плечу, широкое распространение орнамента в виде горизонтальной елочки (Мельник, 1985. С. 13). Однако следует заметить, что подобные элементы орнаментации маркируют позднедонецкое время, и в настоящее время связываются с бытованием в Волго-Донском регионе Волгодонской культуры. Таким образом, получается, что целый пласт памятников полтавкинской культуры, по погребальному обряду не укладывающихся в схему В.И. Мельника: с подбойной конструкцией могилы, с положением умерших скорченно на боку (катакомбные признаки по В.И. Мельнику), но с керамикой полтавкинского типа, орнаментированной тем же зубчатым штампом, но часто образующим узор в виде шагающей гребенки оказался за рамками культурного определения их в качестве полтавкинских.
В совокупности с совершенно противоположным мнением М.А. Турецкого, который раннеполтавкинские захоронения определял позднеямным этапом, эти подходы уничтожали полтавкинскую культуру в том виде, в каком ее представляла Н.К. Качалова. М.А. Турецкий выделил три группы погребений в полтавкинской культуре: «...позднеямная, ямно-катакомбная и поздне-полтавкинская (катакомбная). В первую группу входят те комплексы ранне-полтавкинского облика, которые сохраняют все признаки ямного погребального обряда и могут рассматриваться в рамках финального этапа ямной культуры. Во вторую группу входят комплексы, где в различных вариациях сочетаются ямные и катакомбные признаки... в третью группу включены комплексы позднеполтавкинского типа с типичными катакомбными чертами в погребальном обряде и инвентаре» (Турецкий, 1992. С. 24-25).
Изделия из металла, кости и камня
Другой инвентарь, помимо керамики, немногочислен, но он, как правило, является маркирующим, поскольку позволяет сопоставить и хронологически определить полтавкинские материалы: в основном это вещи, распространенные на более широком круге культур эпохи бронзы Предкавказья. По составу заупокойный инвентарь традиционно подразделяют на несколько категорий, в основе такого деления лежит, прежде всего, критерий материала, из которого он изготовлен. Группа изделий из металла представлена украшениями различной формы и конфигурации (височные кольца, подвески), ножами, различающимися по облику и пропорциям, теслами, шильями и иными предметами, назначение которых не установлено. Категория костяных изделий образована молоточковидными булавками, украшениями (рубчатые пронизи, кольца, бусы), бляшками и другими единичными находками. Инвентарь из камня также разнообразен: два топора, пест, две булавы, точильный камень, кремневые наконечники стрел, скребки, нож.
Изделия из металла.
Ножи (рис. 36) - наиболее распространенная категория металлических изделий, несущая четкие хроно-морфологические признаки: - ножи с широким у основания и плавно сужающимся к концу лезвием (Советское, к.2, п.7); - ножи удлиненно-листовидной формы лезвия с наибольшим расширением ближе к его середине — Светлое Озеро, к.1, п.2; - ножи с лезвием пятиугольной формы с наибольшим расширением и заточкой в верхней трети — Кривая Лука XIV, к. 15, п.7 (в погребении располагался у входа в подбой, в ногах, длина - 15,6 см); Гебель Е, к. 10, п.З (длина -13 см); Первомайский VIII, к.6, п.6 (у кисти правой руки костяка, длина -12,7 см); Антонов, к.6, п.5 (в сз углу подбоя, за спиной погребенного, длина -7,3 см); - клинки с обоюдоострым ромбовидным лезвием и длинным черешком Первомайский VIII, к.6, п.7 (у колен умершего, длина — 6,5 см); Калиновский курган, п.21; - удлиненно-листовидные (лавролистные), полностью заточенные ножи с коротким черешком — Ясырев I, к.9, п.39 (у левого предплечья костяка, дли на- 19,7 см);
По типологии металлических изделий М.Б. Рысина все представленные ножи соответствуют успенскому этапу кавказской металлургии (Кушнарева, Рысин, 2000. С.75). А.В. Кияшко в своей классификации металла выделяет более раннюю фазу — андрюковский этап кавказской металлургии, соответствующий раннекатакомбному времени, к нему относятся ножи с широким у основания и плавно сужающимся к концу лезвием, ножи с удлиненно-листовидной формой лезвия с наибольшим расширением ближе к его середине (Кияшко, 2002. Рис. 2-4).
Ножи успенского этапа соответствуют раннедонецкому периоду (Кияшко, 1999, 2002) и также находят аналогии в других комплексах: ножи с лезвием пятиугольной формы с наибольшим расширением и заточкой в верхней трети аналогичны ножу из Александровки, к.9, п.25 (Кияшко, 2002. Рис. 17); клинки с обоюдоострым ромбовидным лезвием и длинным черешком соответствуют находкам у хутора Гурьев, юрт ст. Арчединской, Сидоры, к.37, п.7, удлиненно-листовидные (лавролистные) с коротким черешком — Центральный VI, к.2, п.6; Тамар-Уткуль VII, к.4, п.9; Барышниково I, к.2, п.1 (Кияшко, 2002. Рис. 6).
Еще один нож из позднеполтавкинского погребения Барановка I, к.20, п. 1 (в захоронении находился у северной стенки могилы, за головой умершего, длина его - 13,4 см), как уже отмечалось, по своему облику соответствует привольненскому типу, который маркирует уже постполтавкинское, позднедонецкое время (Кияшко, 2002. Рис. 7).
Еще одной категорией изделий из металла являются тесла (рис. 37, 1). Из полтавкинских захоронений анализируемой выборки происходит два тесла — из к/м Советское, к.2, п.11 — плоское, клиновидное, в длину - 11,5 см, в погребении обнаружено в составе с каменным топором и пестом, и фраг-ментированное тесло из Бородаевки F, к.6, п.9, они соответствуют типу успенских тесел из Александровки (Кияшко, 2002. Рис. 17). Подобные тесла известны и в другоих регионах Поволжья, в частности, на Средней Волге такое тесло найдено в комплексе с полтавкинской керамикой близ Уваровки (Кузьмина, Михайлова, Фадеев, 2003. С. 235).
Шилья. Все обнаруженные в полтавкинских погребениях исследуемого региона шилья - четырехгранные в сечении с обоюдоострым концом — к/м Светлое Озеро, к.1, п.2; Советское, к.2, п.7 (длина - 18 см с деревянной рукоятью); Калиновка, к.55, п. 13 (загнуто в виде крюка, располагалось у предплечья умершего); Барановка I, к.20, п.1 (погребение содержало два шила — одно в виде крюка, другое представляет собой вертикальный стержень длиной 7 см, в могиле располагались у северной стенки за головой умершего); Гебель Е, к. 10, п.З (длина шила - 9,5 см); Нагавский II, к.1, п.9 (длина - 3,5 см, обнаружено у локтя левой руки скелета); к. Калиновский, п.21 (шило имеет слегка загнутое окончание, с остатками деревянной рукояти) (рис. 37, 4, 5).
. Погребальный обряд
Керамика волго-донских памятников лучше, чем какая-либо другая категория инвентаря отражает сложный процесс культурного развития в эпоху средней бронзы на изучаемой территории. Характерным образцом Волгодонского керамического комплекса до настоящего времени считается корот-кошейный сосуд стройных пропорций, украшенный горизонтальными оттисками гребенчатого/зубчатого штампа в елочном/паркетном стиле.
Н.К. Качалова рассматривала такие сосуды в рамках позднего этапа полтавкинской культуры, а их явные катакомбные признаки считала результатом взаимодействия племен обеих культур (Качалова, 2000. С. 212). В.И.Мельник, по всей вероятности, под влиянием работ С.Н.Братченко, отнес керамику с елочной орнаментацией к донецкой катакомбной культуре и, тем самым, поставил под сомнение полтавкинскую атрибуцию многочисленных комплексов Поволжья и волго-донских степей (Мельник, 1985. С. 13).
Однако исследователи катакомбных памятников Нижнего Подонья и Северского Донца оказались не готовы включить в ареал этой культуры новые восточные территории. С.Н.Братченко подчеркнул, что синхронные донецкой культуре древности Волго-Донского междуречья обнаруживают большое сходство с полтавкинскими материалами (Братченко, 1976. С. 77). A.M. Смирнов отнес комплексы из курганов на Северском Донце с керамикой, украшенной елочным орнаментом к особому культурному типу, и сделал вывод об их восточном происхождении (Смирнов, 1996. С. 92).
Таким образом, в 90-е годы прошлого века и полтавкинская принадлежность «елочной» керамики стала дискуссионна, и среди известных ката-комбных культур ей также не находилось места. Эта ситуация привела к появлению гипотезы об особой волго-донской катакомбной культуре эпохи средней бронзы, определяемой данной керамикой, а также особым обрядом погребения в простых и заплечиковых ямах, реже в подбоях, скорченных преимущественно на левом боку костяков с северной или восточной ориентировкой (Малов, Филипченко, 1995; Кияшко, 1996, 1999).
Наиболее подробная характеристика керамике с елочной орнаментацией уже в контексте волго-донской культуры была дана А.В.Кияшко в работе 2002 года. Однако на сегодняшний день она представляется поверхностной и содержит ряд неточностей. В работе утверждается, что морфология волго-донской керамики «...в целом соответствует всем четырем отделам степной технологической традиции». Автор определяет эту традицию как генетически взаимосвязанный керамический комплекс, который эволюционно развивается от позднеямного до развитого катакомбного времени и включает основные типы полтавкинской керамики в качестве прототипов волго-донской посуды (Кияшко, 2002. С. 135).
Весьма спорно выделение среди изучаемой керамики «непрофилиро-ванных баночных изделий» и «бесшейных сосудов с выделенным венчиком», которые действительно свойственны более ранней полтавкинской керамике (см. выше). На наш взгляд необходим более тщательный анализ керамики волго-донской культуры.
Всего выборка анализируемой посуды составляет 78 экземпляров, 27 происходят с территории Заволжья (35%), 51 - из погребений Волго-Донского междуречья (65%) (рис. 44).
Анализ керамики из погребений волго-донской культуры позволил выделить 5 типов посуды, основными критериями классификации, как и в случае с полтавкинскои керамикой, послужили оформление плечика, шейки и венчика сосуда. Тип 1 — короткошейные горшки, наиболее часто встречаемая категория (25), их внешний облик позволил ввести внутригрупповую градацию: - вариант А (рис. 54) — сосуды уступчатой профилировки (10), стройных или приземистых пропорций; - вариант Б (рис. 55, 56) — с округлым плечиком (15): с прямой шейкой и плавно отогнутым венчиком (10) или с четко выделенной прямой шейкой (5). Тип 2 (рис. 56) представлен сосудами с выделенным венчиком (24), практически бесшейные или с небольшой, слабо выделенной шейкой и отогнутым венчиком, также различны по оформлению плечика: - вариант А — уступчатой профилировки (5); - вариант Б—с округлой профилировкой плечика (19). Тип 3 (рис. 57) образован группой высокошейных сосудов с плечиком, отделяющим верхнюю треть тулова сосуда (16), один из которых бикониче-ской формы с плечиком, приходящимся на середину тулова. Тип 4 (рис. 57) — непрофилированные сосуды (4), среди них: сосуды баночной формы стройных пропорций (3) и банки закрытого типа, в которых верхняя треть сосудов резко загнута внутрь, так что тулово имеет ребро-перегиб (1).
