Содержание к диссертации
Введение
Глава I. История открытия и изучения археологических памятников эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая 9
1.1. История открытий и изучения археологических памятников 9
1.2. Проблемы изучения сейминско-турбинского феномена на Алтае 26
1.3. Проблемы периодизации эпохи бронзы юга Западной Сибири 28
Глава II. Погребальный обряд населения эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая 39
2.1. Некоторые возможности использования планиграфических данных могильников в социокультурных реконструкциях 39
2.2. Планиграфия могильников 49
2.3. Характеристика и реконструкция отдельных элементов погребального обряда 58
Глава III. Анализ вещевого комплекса эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая 76
3.1. Техника орнаментации керамической посуды 76
3.2. Орудия труда. Украшения 94
3.3. Оружие и предметы культа 112
Глава IV. Датировка, периодизация и культурная принадлежность памятников эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая 128
4.1. Абсолютная датировка памятников 128
4.2. Внутренняя периодизация 130
4.3. Культурная принадлежность памятников 133
Заключение 159
Список источников и литературы 165
Список сокращений 198
Приложение 199
- Проблемы изучения сейминско-турбинского феномена на Алтае
- Характеристика и реконструкция отдельных элементов погребального обряда
- Оружие и предметы культа
- Внутренняя периодизация
Введение к работе
С момента выделения кротовской и елунинской археологических культур эпохи ранней бронзы в Верхнем Приобье (Молодин В.И., 1977; Кирюшин Ю.Ф., 1985) прошло почти два десятилетия. Проблема соотношения данных культур остается актуальной до настоящего времени. Среди материалов лесостепного Алтая отмечен крохалевский тип керамики, посуда типа Новенькое-VI, «гребенчатый» тип керамики (Абдулганеев М.Т., 1985). Некоторыми исследователями высказана идея о синхронном существовании на обозначенной территории отличной от кротовской и елунинской особой археологической культуры (Уманский А.П., 1992). Для северо-западных предгорий Алтая выделена колыванская археологическая культура эпохи энеолита (Алехин Ю.П., 1999), материалы которой проявляют сходство с елунинскими комплексами (Грушин СП., 20016). Характер соотношения выявленных групп памятников и керамики, границы их распространения до настоящего времени не определены, поэтому данная проблема является актуальной. Изучение осложняется тем обстоятельством, что большинство керамических материалов, на основе которых были выделены типы, происходят из многослойных поселений и не встречены в погребальных закрытых комплексах.
К настоящему времени накоплено большое количество источников по изучению эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая. Так, определенным качественным этапом в исследованиях стало открытие и изучение поселения эпохи ранней бронзы Березовая Лука в Алейском районе (КирюшинЮ.Ф., ТишкинА.А., 1995, 1996, 1997, 1998; КирюшинЮ.Ф., ГальченкоА.В, ТишкинА.А, 1995; ТишкинА.А, 1998; 2001; Кирюшин Ю.Ф, ТишкинА.А, Грушин СП, 1999; 2001 в и др.). Материалы с памятника являются единокультурным и несмешанным с поздними комплексами по причине специфики формирования и дальнейшей природной консервации культурного слоя (Кирюшин Ю.Ф, Тишкин А.А, 1997; ТишкинА.А, 1998), поэтому данное поселение следует рассматривать как базовый памятник эпохи ранней бронзы для лесостепного Алтая и сопредельных территорий. Также перспективным в научном отношении являются материалы, полученные в ходе раскопок погребально-поминального комплекса Телеутский Взвоз-І (Кирюшин Ю.Ф., Казаков А.А., ТишкинА.А., 1996; Кирюшин Ю.Ф., ТишкинА.А., Грушин СП., 1998; 1999; 2000а; 2000в; Грушин СП., 2000в; 2001е; Грушин СП., 2001; Тиш-кин А.А., Грушин СП., 2000а;). К настоящему времени на этом памятнике раскопано 36 погребений эпохи ранней бронзы, что позволяет считать его самым большим по числу исследованных объектов этого времени на территории лесостепного Алтая. Кроме захоронений на территории могильника впервые раскопаны объекты ритуального и поминального характера. С учетом новых данных общее число раскопанных погребений на обозначенной территории достигло 80. Таким образом, накопление новых данных диктует необходимость их обобщения на более высоком познавательном уровне с учетом прежних научньгх разработок.
Целью работы является характеристика содержания елунинской культуры населения эпохи ранней бронзы лесостепного Алтая. Достижению данной цели способствует решение следующих задач:
Проанализировать основные культурно-хронологические концепции и отдельные аспекты археологической периодизации на основе подробного рассмотрения истории открытия и изучения археологических памятников лесостепного Алтая эпохи ранней бронзы.
Зафиксировать основные элементы погребальных сооружений, реконструировать различные аспекты погребально-поминальной практики древнего населения.
Классифицировать следы-отпечатки, составляющие орнамент на посуде памятников эпохи ранней бронзы; произвести статистическую обработку по технике орнаментации керамики с наиболее представительных в этом отношении памятников; выявить орнаментальные традиции в рассматриваемых комплексах..
Провести научный анализ наиболее показательных вещей, разработать классификацию массовых, хронологически и культурно значимых изделий исследуемой эпохи.
5. Определить абсолютную и относительную хронологию памятников, предоставить вариант решения проблемы происхождения елунинской культуры и ее внутренней периодизации.
6. Выявить культурнозначимые признаки-индикаторы для памятников юга Западной Сибири; обосновать территорию распространения населения елунинской культуры и определить ее соотношение с сопредельными образованиями.
Территориальные рамки исследования определены распространением известных археологических памятников эпохи ранней бронзы на территории лесостепного Алтая. Под лесостепным Алтаем понимается территория, примыкающая с севера к Алтайской горной системе и включающая в себя несколько географических провинций: Обскую пойму, Приобское плато, Предалтайскую равнину, Ку-лундинскую низменность, Предсалаирскую равнину и Бийско-Чумышскую возвышенность. Этот регион охватывает лесостепи и большие степные участки, чередующиеся с сосновыми ленточными борами. Стык ландшафтно-географических зон данной территории, на наш взгляд, во многом предопределил характер протекания здесь этнокультурных процессов в эпоху ранней бронзы. Открытость со стороны казахстанских степей, наличие надежных природных ориентиров (ленточных боров и левых притоков Оби, простирающихся с ЮЗ на СВ) способствовали проникновению в лесостепной Алтай и в более восточные районы населения с западных и с юго-западных территорий. Такая направленность миграционных потоков, определившая ход историко-культурных процессов в регионе, фиксируется на археологическом материале неолита, бронзы и более поздних эпох. Хронологические рамки исследования охватывают XX-XVII вв. до н.э.
Источниковой базой диссертационной работы являются археологические материалы, полученные как в результате собственных раскопок, проведенных автором на протяжении ряда полевых сезонов с 1997 по 2001 год в Угловском и Павловском районах Алтайского края, так и материалы, полученные другими исследователями. Памятники в разное время изучались А.П. Киршевским. МП. Грязновым, М.Н. Комаровой, Б.Х. Кадиковым, Ю.Ф. Кирюшиным, А.П. Уманским, А.Л. Кунгуровым, В.Б. Бородаевым, М.Т. Абдулганеевым.
6 А.Б. Шамшиным, А.А. Тишкиным, А.А. Казаковым, В.В. Горбуновым, Г.Е. Ивановым, Ю.П. Алехиным, А.В. Шмидтом и некоторыми другими. Археологический материал хранятся в различных учреждениях таких городов, как Санкт-Петербург (ГЭ), Барнаул (АГКМ, МАЭА при АГУ, НИИ ГИ при АТУ, музей БГПУ), Бийск (БКМ), Змеиногорск (Музей истории развития горного производства на Алтае) и др. В работе используются неопубликованные материалы с поселений KpoTOBO-VII/VIII, Ирба, Киприно (сборы и раскопки 1953 г. М.Н. Комаровой); Березовая Лука (сборы и раскопки А.А. Тишкина 1997-2000 гг.); с могильников Чудацкая Гора (сборы и раскопки 1925 и 1927 гг. М.П. Грязнова) и Телеутский Взвоз-I (раскопки 1996 г. А.А. Казакова, 1997 г. А.А. Тишкина и 1998 г. В.В. Горбунова).
На территории лесостепного Алтая к настоящему времени известно более 120 памятников эпохи ранней бронзы, тем не менее, данный период остается слабо изученным по сравнению с другими эпохами. Во многом, это объясняется состоянием археологических источников. Раскопкам подвергались лишь некоторые объекты этого периода, на большинстве из них производились лишь сборы подъемного материала. Большая часть находок происходит из смешанных многослойных комплексов. Результаты исследований опубликованы частично и не в полном объеме. Огромный массив источников не введен в научный оборот до настоящего времени. Например, поселенческие комплексы с оз. Иткуль опубликованы лишь частично, поэтому использования таких материалов в представленной работе ограничено теми данными, которые имеются в научных изданиях.
Методологической основой исследования послужили общефилософские подходы к изучению закономерностей связи вещей, явлений и процессов. Учитывались основные положения исторического материализма о закономерностях социально-экономического развития общества, о роли географической среды, переселений, традиций в культуре и исторических процессах. Важным методологическим аспектом являлась теория отражения хозяйственной деятельности на уклад жизни, погребальный обряд. Исследование построено на общетеоретических разработках о познавательных возможностях археологии как науки, о спе- цифике археологических источников, представленных в работах В.Ф. Генинга, В.В. Генинга, И.С. Каменецкого, Л.С. Клейна и др. Методика конкретных исследований включает, прежде всего, традиционные археологические приемы исследований: картографирование, планиграфический и стратиграфический анализы, классификацию вещевого комплекса, метод датированных аналогий, формально-типологический анализ, элементы и приемы статистики, ретроспективный метод. В работе использованы результаты исследований, полученные с помощью естественнонаучных методов: радиоуглеродный, полуколичественный спектральный анализы, данные антропологии, палеозоологические, трасологические, петрографические определения и некоторые другие.
Радиоуглеродный анализ был произведен в Лаборатории геологии и палеоклиматологии кайнозоя Института геологии СО РАН (г. Новосибирск), исполнитель - Л.А. Орлова.
Полуколичественный спектральный анализ сделан в Лаборатории минералогии и геохимии Томского государственного университета, исполнитель -Е.Д. Агапова.
Половозрастные определения произведены в Кабинете антропологии Музея археологии и этнографии Алтая при Алтайском государственном университете, исполнитель - К.Н. Солодовников.
Палеозоологические определения остеологического материала с памятников Березовая Лука и Телеутский Взвоз-I выполнены П.А. Косинцевым.
Трасологические определения костяных орудий с памятника Березовая Лука произведен Н.Ю. Кунгуровой.
Новизна работы заключается в обобщающем характере исследования, где нашло отражение решения вопросов культурной принадлежности памятников лесостепного Алтая эпохи ранней бронзы. Подробно рассмотрена многолетняя история открытия и изучения археологических памятников указанного периода, показано развитие концептуальных подходов к решению проблемы археологической периодизации. На примере исследования могильников продемонстрированы некоторые возможности применения планиграфических данных для со- циокультурных реконструкций. Также вводятся в научный оборот новые и малоизвестные материалы. С учетом новых данных, полученных в результате раскопок последних лет, впервые подробно рассматривается погребальный обряд населения исследуемой эпохи, представлен вариант решения проблемы относительной хронологии памятников. Проделанная работа дала возможность по-иному взглянуть на историко-культурную ситуацию в лесостепном Алтае, четко обозначить территорию распространения елунинской культуры, выявить культурно значимые признаки не только в керамике, но и в погребальном обряде, в предметном комплексе. В результате проведенного исследования автором был представлен вариант решения проблемы происхождения елунинской культуры, соотношения с сопредельными образованиями, особенно с кротовской археологической культурой.
Представительная серия абсолютных дат, полученных в результате радиоуглеродного анализа проб, взятых с однослойного поселения Березовая Лука и из могильника Телеутский Взвоз-I, позволила с высокой степенью точности определить время функционирования памятников елунинской культуры.
Апробация основных положений работы проведена на региональных, всероссийских и международных конференциях в городах Санкт-Петербурге (1996, 1998, 2002 гг.), Уфе (1997 г.), Новосибирске (1999-2001 гг.), Иркутске (1996 г.), Красноярске (1997 г.), Челябинске (1997 г.), Сургуте (1997 г.), Самаре (1998-1999 гг.), Улан-Удэ (1998 г.), Волгограде (2000 г.), Томске (2001 г.), Омске (2000 г.), Барнауле (1997-2002 гг.) и др. Результаты исследования автора диссертационной работы отражены в 43 научных публикациях.
Состояние источников, степень изученности темы, а также сформулированные цели и задачи исследования определили следующую структуру работы: введение, четыре главы, по три параграфа каждая, заключение и три приложения.
Автор выражает глубокую благодарность А.А. Тишкину, Ю.Ф. Кирю-шину, А.Л. Кунгурову, А.А. Казакову, А.Б. Шамшину, В.В. Горбунову, за право использовать неопубликованные археологические материалы и за помощь, оказанную в подготовке диссертации.
Проблемы изучения сейминско-турбинского феномена на Алтае
Одним из важнейших направлений в исследовании памятников эпохи ранней бронзы является изучение вопросов о происхождении и существовании сейминско-турбинской традиции в бронзолитейном производстве на Алтае. Первоначально изучение этого феномена не входило в круг вопросов эпохи ранней бронзы, так как изделия сейминско-турбинского типа и формы для их отливки долгое время были представлены случайными находками. Случайные находки представлены кельтами сейминско-турбинского типа (Грязнов М.П., 1956, рис. 5.-2, 4; Уманский А.П., 1992, с. 21), наконечниками копий с «вильчатым» стержнем пера (Савинов Д.Г., 1975, рис. 6.-1; Уманский А.П., Демин М.А., 1983, рис.1, 2), литейными формами (Абдулганеев М.Т., Кирю-шинЮ.Ф., КадиковБ.Х., 1982, рис. 4.-5; Уманский А.П., Демин М.А., 1983, с. 149; Кирюшин Ю.Ф., Клюкин Т.А., 1985, рис. 22 и др.).
Первые находки вещей сейминско-турбинского типа в закрытых погребальных комплексах на Алтае были найдены в 1970 г. палеоэтнографическим отрядом Алтайской комплексной экспедиции ЛГУ под руководством Д.Г. Савинова (1975) на могильнике Осинки в Усть-Пристанском районе. Великолепные бронзовые изделия, относящиеся к сейминско-турбинским формам, найденные на данном памятнике, впервые позволили поставить вопрос о неоднородности материалов эпохи поздней бронзы Барнаульско-Бийского Приобья, о существовании в данный период времени самостоятельной, отличной от ир-менской и связанной с сейминско-турбинской традицией, археологической культуры (Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б., 1992, с. 202).
Тезис о существовании на Алтае одного из очагов сейминско-турбинского производства бронзовых вещей высказывалась многими исследователями (Тихонов Б.Г., 1960, с. 29; Матющенко В.И., 1973, с. 55; Уманский А.П., Демин М.А., 1983, с. 142 и др.). Однако аргументация этой гипотезы сводилась в основном к трем положениям: наличие на Алтае сырьевой металлургической базы; существование длительных металлургических традиций, появление которых относится к афанасьевскому времени; наличие изделий сей минско-турбинского типа и форм для их литья (Розен М.Ф., 1983; Баженов А.И., 1987; Уманский А.П., Демин М.А., 1983 и др.).
Важным этапом в изучении данной проблематики было исследование в конце 70-х - нач. 80-х гг. Ю.Ф. Кирюшиным грунтовых могильников Елуни-но-1 и Цыганкова Сопка-И, где были найдены выгнутообушковые ножи сей-минско-турбинского типа. Исследователь высказал предположение об алтайском происхождении этой категории инвентаря в предандроновское время (Кирюшин Ю.Ф., 1986, с. 17; Кирюшин Ю.Ф., 1987, с. 119). Гипотеза о формировании всего сейминско-турбинского феномена на Алтае в XVII в. до н.э. была высказана Е.Н. Черных и СВ. Кузьминых. Исследователи предполагают слияние двух крупных компонентов культуры сейминско-турбинских племен, первый из которых местный и представлен «металлургами - коневодами», второй - связан с восточносибирской таежной зоной к северу от Саяно-Алтайской горной системы. Органическое слияние этих компонентов могло произойти, по мнению авторов, в лесостепных холмистых предгорьях к северу от Алтая (Черных Е.Н., Кузьминых СВ., 1986, с. 270). Формирование сейминско-турбинского феномена Ю.Ф. Кирюшин (1992) датирует началом II тыс. до. н.э. и связывает его с населением елунинской культуры, сложение которой происходило в предгорной зоне Алтая.
Таким образом, развитие сейминско-турбинской проблематики применительно к территории Алтая происходило следующим образом: нахождение отдельных предметов, относящихся к сейминско-турбинской традиции; гипотеза о наличии на Алтае одного из очагов сейминско-турбинского производства; открытие сейминско-турбинских вещей в закрытых погребальных комплексах; предположение об алтайском происхождении некоторых групп предметов сейминско-турбинской традиции (выгнутообушковые ножи со скульптурными на-вершиями); гипотеза о зарождении на Алтае всего сейминско-турбинского феномена; определение археологической культуры, связанной с формированием сейминско-турбинских традиций.
Изучение данной проблемы затруднено тем обстоятельством, что следы древнего горного производства были частично уничтожены при хозяйственном освоении Алтая русским населением в XVIII-XIX вв. (Розен М.Ф., 1983, с. 19; Кирюшин Ю.Ф., 1992, с. 67). Поэтому вопрос о формировании сейминско-турбинского феномена на Алтае остается открытым. К тому же предметы такого типа, найденные в погребениях эпохи ранней бронзы, представлены уже совершенными формами (Кирюшин Ю.Ф., 1992, с. 68).
Подводя итог, можно сделать вывод, о том, что проблема сейминско-турбинского феномена на Алтае включает в себя три главных вопроса: время появления этой традиции; механизм и условия формирования (наличие прототипов сейминско-турбинских форм); место памятников лесостепного Алтая в системе всех сейминско-турбинских комплексов Северной Евразии (Грушин СП., 2000г).
Возможно, что решение данной проблемы будет зависеть от результатов исследований памятников производственной деятельности, связанных с древними выработками руды. Такие объекты известны на территории Алтая, примером может служить памятник Владимировка (Баженов А.И., 1987). Перспективным является исследование поселения Березовая Лука, где было зафиксировано большое количество костных остатков домашних животных, преимущественно к.р.с, м.р.с. и следы древнего металлургического производства (Кирюшин Ю.Ф., ТишкинА.А., 1995; 1996; 1997; 1998; ТишкинА.А., 1998 и др.). Именно этим двум факторам (производящему хозяйству и металлургии) отводится роль главных компонентов в формировании сейминско-турбинской традиции (Черных Е.Н., Кузьминых СВ., 1986, с. 261; Кирюшин Ю.Ф., 1992, с. 68).
Характеристика и реконструкция отдельных элементов погребального обряда
Погребальные конструкции. На памятниках Староалейка-П и Телеут-ский Взвоз-І в могильных ямах зафиксированы остатки погребальных камер (Бородаев В.Б., Кунгуров А.Л., 1980, с. 81; Кирюшин Ю.Ф., Казаков А.А., Тиш-кин А.А., 1996, с. 116; Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин СП., 1998; 1999; 2000в; 2001 в). Судя по, зафиксированным следам тлена в могильных ямах, конструкция состояла из деревянной рамы. Перекрытие, составлялось из продольных плах, на которые помещалась береста. Часть могильных сооружений имеет земляные приступки или «ступеньки» (Кирюшин Ю.Ф., Казаков А.А., Тишкин А.А., 1996, с. 116). Погребальная камера иногда занимала не всю площадь могильной ямы (Грушин СП., 2001 г). В некоторых захоронениях зафиксированы остатки вертикально стоящих столбов в виде древесного тлена и столбовых ямок на дне могильной ямы. Данные столбы являлись, вероятно, не только деталями внутримогильных конструкций, но и надмогильных. Об этом свидетельствуют наблюдения, произведенные при исследовании могилы №34. У западной стенки погребения фиксировался тлен от вертикально стоящего столба, диаметром 0,15 м и высотой 0,5 м, который, вероятно, после сооружения погребения возвышался над могилой. Об этом свидетельствовал небольшой выступ контура пятна на уровне материка.
Тело умершего человека укладывалось на специально подготовленную погребальную подстилку. Веточки, камыш или плашки шириной до 2 см, помешались продольно на дно могилы, а на них укладывалась береста в несколько слоев (Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин СП., 1998, с. 251). В некоторых случаях, перед тем как уложить тело умершего человека на приготовленную подстилку, на нее посыпалась зола. Такой факт зафиксирован в могиле №10 на могильнике Телеутский Взвоз-I (Там же, с. 252). Это объясняется, вероятно, верой в очистительную функцию подобной погребальной практики.
Ориентация и положение похороненных людей в могиле. Анализ общего количества погребенных, у которых удалось определить ориентацию по сторонам света (61 случай - 100%), показал, что в подавляющем большинстве случаев умершие ориентировались головой на восток - 28 случаев (45,9%) и северо-восток - 22 случая (36,1%). По четыре случая (6,6%) умершие были ориентированы головой на юго-запад и юго-восток, в двух (3,2%) -на север. В могиле №2 на Озерках Восточных умерший был похоронен головой на северо-запад (1,6%).
Таким образом, вероятным, ориентиром при определении положения тела умершего человека в погребении, вероятно, имела точка восхода солнца, так как черепом в восточный сектор ориентировано 88,6%) зафиксированных останков. Возможно, что не значительные отклонения в ориентировке объясняются сезонными отклонениями точки восхода солнца. В данном контексте следует отметить ситуацию, зафиксированную в могиле №20 на памятнике Телеутский Взвоз-I. Погребение было пристроено к поминальнику и ориентировано длинной осью по линии ЮВ-СЗ. Останки ребенка были ориентированы черепом на ЮВ в направлении расположения поминальника. Однако для того, чтобы каким-то образом соотнести позицию тела с точкой восхода, умерший был уложен не на левый бок, как большинство зафиксированных останков, а на правый, лицом на СВ.
Отмечены случаи, когда в коллективном погребении умершие были ориентированы в разные стороны света. В могиле №2 на памятнике Цыганкова Сопка-П пара умерших была похоронена головами на восток, другая пара - на юго-запад (Кирюшин Ю.Ф., 1987, с. 114). В могиле №29 этого же могильника скелеты были ориентированы черепами на север, северо-восток и восток. В мо гиле №32, Телеутский Взвоз-I останки двоих умерших располагались черепом на восток и один - на север. Следует отметить, что ориентация умерших головой на север не встречается в одиночных погребениях, а отмечена только в коллективных, где наряду с ней присутствует иная ориентация. Данное обстоятельство говорит о том, что семантика ориентации умерших людей в могиле головой на север связана с коллективным захоронением, что открывает возможность иного, нежели привязка к точке восхода солнца, объяснения той или иной позиции тела умершего в пространстве при захоронении.
На основе имеющихся данных можно судить, что преобладало положение погребенных на левом боку, с согнутыми ногами - 41 случай - 51,25% (за 100% были взяты 80 случаев, в которых удалось зафиксировать позу погребенного). В аналогичной позе, но на правом боку известно девять случаев (11,25%). Такой же процент принадлежит положению на спине с согнутыми в коленях и повернутыми влево ногами. Особого рассмотрения заслуживает вопрос о том, имеем ли мы в таких случаях результат первоначальной позы тела умершего человека в процессе погребения или фиксируем только результат изменения позы погребенного тела в процессе археологизации. Конкретизируя данную проблему можно поставить вопрос: Согнутые в коленях ноги преднамеренно «заваливали» влево в процессе погребения или же им предавалось вертикальное положение, коленями вверх? Важно отметить, что в анализируемых комплексах пока не зафиксировано ни одного случая, когда такое положение костей ног погребенного, можно было бы рассматривать как завалившееся, а первоначальную их позу определить как с согнутыми вверх коленями. Хотя полностью исключать такое первоначальное положение нельзя, однако, вероятнее всего, умерший человек укладывался на спину преднамеренно с подогнутыми ногами влево. Иначе сложно объяснить то, что в девяти случаях ноги завалились влево, и нет вариантов, когда вправо. О том, что левая сторона в представлении людей изучаемой культуры играла важную роль, говорит и тот факт, что у всех умерших, которые были уложены на спину, не только подогнутые в коленях ноги, но и голова лицом повернуты влево.
Оружие и предметы культа
Благодаря раскопкам могильников Елунино-1, Цыганкова Сопка-П, Староалейка-П, Телеутский Взвоз-1, а также в результате случайных находок, была получена представительная коллекция бронзовых вещей, которые можно отнести к категориям вооружения.
К настоящему времени известно шесть бронзовых выгнутообушковых ножей. Изделие из могилы №1, памятника Елунино-1 (рис. 33.-4, по: Кирюшин Ю.Ф., 1987, рис. 2.-4) характеризуется слабовыгнутой спинкой обушка.
Лезвие практически прямое и закругляется лишь на конце. Нож отлит в двухсторонней литейной форме вместе с рукоятью. Общая длина изделия 28,3 см, ширина 2,2-2,6 см, толщина 0,8 см; длина рукояти с навершием 10 см (Черных Е.Н., Кузьминых СВ., 1989, с. 121). Рукоять украшена рельефным узором в виде цепочки заштрихованных треугольников и ромбов с одной стороны, с другой - фигурами вертикально заштрихованных квадратов и между ними креста. Верхняя часть рукояти завершается скульптурным навершием в виде головы лошади. Аналогично оформленная рукоять бронзового ножа обнаружена в окрестностях с. Усть-Мута в Горном Алтая (Киреев СМ., Кудрявцев П.И., 1988, с. 164-166).
Еще три бронзовых ножа с кольцевым навершием были найдены в могилах №1 и №2 на могильнике Цыганкова Сопка-П. Навершия украшены насечками, декор на рукояти представлен в виде заштрихованных треугольников (рис. 33.-1,2). В могиле №4 обнаружен обломок составного ножа. Еще один фрагмент выгнутообушкового ножа происходит с поселения Костенкова Избушка. А.П. Уманский (1995) опубликовал материалы разрушенного погребения из Нижней Суетки, среди находок присутствует бронзовый нож, который автор публикации описал следующим образом: «...пластинчатый плоскообушковый нож, отлитый в одностворчатой форме. Черешок ножа короткий (около 3 см), закруглен, ширина его 1,4 см, толщина - 0,4 см. Верхний край черешка и обушок клинка составляют прямую линию, а нижний край и лезвие клинка образуют угол 120 . Общая длина ножа не превышает 15-16 см» (Уманский А.П., 1995, рис. 1.-3). Данный нож близок по форме к ножам с выгнутым обушком, найденным в могильниках Елунино-1, Цыганковой Сопки-П и др. С черешком подобный тип ножей в памятниках лесостепного Алтая встречен впервые.
Такие ножи известны в могильниках Сейма, Турбино, Ростовка, Сопка-П, относятся к ножам сейминско-турбинского типа. По классификации Е.Н.Черных и С.В.Кузьминых они представляют разряды КЖ-10 и КЖ-12. Исследователи относят данную категорию инвентаря к «княжеским» боевым кинжалам, которые могли принадлежать лицам, занимавшие самый высокий социальный статус в иерархии сейминско-турбинских обществ (Черных Е.Н., Кузьминых СВ., 1989, с. 249).
В лесостепном Алтае известно 2 экз. пластинчатых ножей, которые происходят из разрушенных погребений у д. Клепиково. Находки представляют собой изделия с выделенным массивным черешком. Подпрямоугольной формы черешок отделялся от клинка листовидного абриса слабонамеченными плечиками (Савинов Д.Г., 1975, с. 100). Е.Н. Черных и СВ. Кузминых относят данную категорию вещей к ножам разряда НК-6. Из 34 учтенных ими экземпляров ножей такого типа подавляющее большинство происходит с территории Восточной Европы. Кинжалы из Клепиково - самая восточная находка. Еще один своеобразный черешковый кинжал был обнаружен при исследовании поселения Березовая Лука в 1997 г. Особенностью данного изделия является наличие на клинке нескольких (как минимум трех) ребер жесткости. Данный кинжал имеет сходство с так называемыми ножами-кинжалами майкопской культуры (Археология, 1994, табл. 53).
Известно четыре наконечника копья сейминско-турбинского типа и одна литейная форма для его отливки. Все экземпляры представлены случайными находками. Втульчатые наконечники с «вильчатым» стержнем пера, то есть имеющие два коротких выступа в основании пера и один длинный, продолжающийся от втулки до вершины пера (ребра жесткости). По низу втулки проходит орнаментированный поясок из рельефных линий. Три наконечника (Устьянка, Клепиково, Калантырь-XI - литейная форма) - удлиненной формы - КД-24, один экземпляр (Парфеново) - короткий - КД-18. Еще один наконечник, КД-10, происходит с реки Чарыш. Особенность данного экземпляра - наличие под пером большого крюка - багра, который оформлен с той же стороны, что и ушко на втулке. Копья, насажанные на древко - черешок, использовались в пешем (Хазанов A.M., 1971, с. 50, 64-81) и, возможно, колесничем бою как ударное и метательное оружие.
Внутренняя периодизация
Вопрос о внутренней периодизации и хронологии памятников елунинской культуры в научной литературе практически не рассматривался, что объясняется отсутствием хорошо стратифицированных памятников.
Проблема относительной хронологии была впервые затронута Ю.Ф. Кирюшиным после исследования памятников Елунино-1, Цыганкова Сопка-П, Староалейка-П, Озерки Восточные. Более ранним временем исследователь датировал памятники Елунино-1, Староалейка-П и Озерки Восточные в диапазоне XVII-XVI до XV вв. до н.э. Могильник Цыганкова Сопка-П - более поздним временем XV-XIV вв. до н.э. Основанием для такого определения по служило количество бронзовых вещей в погребениях (Кирюшин Ю.Ф., 1987, с. 120). Результаты исследования последних лет позволили приступить к разработке внутренней периодизации елунинской культуры.
Анализ особенностей погребального обряда, инвентаря (прежде всего, керамики) из этих могильников позволил выявить некоторые закономерности, которые, вероятно, являются показателями разновременности сооружения, выделенных ниже двух групп памятников.
Более ранними можно считать могильник Староалейка-П, который характеризуется более устойчивым погребальным обрядом: умершего укладывали на левый бок с согнутыми в коленях ногами, головой на восток или северо-восток (100%о); единое композиционное построение орнамента на погребальной посуде (преобладание сплошных горизонтальных рядов оттисков шагающей гребенки, без разделения на зоны); относительно малое количество бронзовых вещей в могилах. Вероятно, к раннему этапу следует отнести и функционирование поселение Березовая Лука и могильник Елунино-1. Этот этап можно датировать по серии радиоуглеродных дат, сделанных на памятнике Березовая Лука XX-XVIII вв. до н.э.
Более поздним временем можно датировать могильники Цыганкова Сопка-II, Телеутский Взвоз-1, Ордынское-I. Погребальный обряд зафиксированный в данной группе могильников более вариабельный: появляется ориентировка умерших головой на юго-восток, юго-запад и север, что не зафиксировано в первой группе могильников. 52,6%) умерших, судя по их останкам, лежало на левом боку в скорченном положении, на правом боку - 31,6%, на спине скорченно было похоронено 15,8%о умерших. Если сравнить по этим показателям положения погребенных из могильников первой группы (скорченно на левом боку - 63,6%), на правом - 9,09%, на спине - 27,3% ), то увеличивается в процентном отношении тру-поположение «скорченно» на правом боку. Необходимо отметить, что в таком положении останки ориентированы черепами на юго-запад (50% ), на юго-восток (33,3%о) и на северо-восток (16,7%о), ориентировка черепом на восток в положении на правом боку не зафиксирована. Умершие, судя по останкам, положенные с со гнутыми ногами на левый бок, в 70% ориентированы черепами на восток, в 20% на северо-восток и в 10% на юго-запад. Ориентировка умерших людей, положенных на левый бок черепом на юго-восток отсутствует.
Таким образом, положение на левом боку тяготеет к ориентировке умершего головой на восток, которым характеризуются погребения ранней группы могильников. Для положения умерших людей на правом боку характерна ориентировка головой на юго-запад и юго-восток. В орнаментации посуды больший процент принадлежит керамике с зональностью. Под венчиком наносились вертикальные, по тулову, горизонтальные ряды оттисков шагающей гребенки. Увеличивается присутствие валика, который в посуде первой группы памятников присутствует в меньших количествах. О более позднем времени сооружения могильников Цыганкова Сопка-П, Телеутский Взвоз-I, возможно, Ордын-ское-1, также говорит увеличившееся количество металлических предметов в захоронениях на этих могильниках. В 48 погребениях обнаружено 17 металлических предметов, причем в некоторых найдено по несколько вещей. Для сравнения, на 24 погребения могильников Староалейка-Н и Елунино-1 приходится всего три предмета из металла. Вероятная датировка позднего этапа XVIII XVII вв. до н.э.
Таким образом, условно можно выделить два этапа в развитии елунин-ской культуры. Ранний, характеризуемый материалами поселения Березовая Лука, могильников Староалейка-П, возможно, Елунино-1 этап датируется XX XVIII вв. до н.э. Поздний этап включает могильники Цыганкова Сопка-И, Те леутский Взвоз-I и датируется XVIII-XVII вв. до н.э.
Предположительная датировка памятников двух этапов не исключает сосуществование некоторых объектов в рамках XIX-XVIII вв. до н.э. Верхняя граница функционирования елунинских комплексов определяется нижней датой ан-дроновских памятников лесостепного Алтая - XVI в. до н.э. (Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин СП., 2000а, с. 45). Не противоречит этой датировке и бронзовый наконечник стрелы сейминско-турбинского типа, обнаруженный в могиле №29, который не имеет аналогий и определяется нами как наиболее ран ний из наконечников стрел такой категории в сейминско-турбинских комплексах (Грушин СП., 2001в). С накоплением нового материала неизбежна корректировка и уточнение предложенной схемы развития культуры.
