Содержание к диссертации
Введение
II. Основная часть С. 8
1. История изучения древнерусской керамики Рязанской земли . С. 8
2. Методы классификации керамики С. 19
3. Анализ источников С. 29
4. Систематизация керамики С. 47
5. Комплексы керамики С. 67
6. Типы керамики Рязанской земли XI-XV вв . С. 88
7. Метрика и моделирование сосудов С. 105
8. Традиции и инновации С. 123
III. Заключение. Периодизация керамики Рязанской земли XI-XV вв . С 152
IV. Список источников и литературы С. 155
V. Архивные материалы С. 167
VI. Список иллюстраций
- История изучения древнерусской керамики Рязанской земли
- Анализ источников
- Комплексы керамики
- Типы керамики Рязанской земли XI-XV вв
Введение к работе
Среди археологических источников по истории русского средневековья особое место принадлежит керамике, в частности, фрагментам бытовой гончарной посуды. Эта категория древностей является самой массовой и отличается рядом других характерных особенностей, определяющих ее место в изучении многих вопросов социально-политической и экономической истории Древней Руси, начиная от истории гончарного дела и заканчивая демографическими и колонизационными процессами. В триаде «драгоценность - ценность - антиценность» керамике отведено последнее место, и именно антиценность, наряду с ее хрупкостью и, говоря современным языком, низкой эргономичностью, исключает керамику из предметов международной и межрегиональной торговли. Это заключение, ставящее ее в категорию изделий исключительно местного производства, вместе с массовостью керамического материала открывает широкие возможности для решения многих вопросов истории повседневной жизни, «социологии прошлого». Всякие изменения керамики конкретного региона отражают либо внутренние перемены в гончарном деле, либо смену состава населения.
Особое место керамика занимает в датировке средневековых памятников, являясь самым надежным, а нередко и единственным критерием их хронологической и культурной атрибутации.
Перечисленные свойства определили повышенный интерес к научному изучению древней керамики на протяжении всего XX столетия. Достаточно взглянуть на список публикаций, посвященных темам древнерусской археологии, чтобы понять насколько возрос за последние два десятилетия интерес к вопросам изучения керамики. Вышли сборники, специально посвященные этим проблемам, такие как «Древнерусская керамика», «Московская керамика», постоянно действует тверской семинар, одним из основных направлений работы которого также является керамика.
Однако, несмотря на более чем столетнюю историю научного анализа, изучение этого археологического источника еще далеко от своего завершения. Отсутствует не только единая схема описания и классификации древнерусской керамики, но и единые критерии ее сравнения и даже характеристика средневековой глиняной посуды многих отдельных регионов Древней Руси.
Одним из таких регионов является Рязанская земля, по средневековой керамике которой нет современного обобщающего научного исследования. Учитывая скудость письменных источников по истории Рязанского княжества, а также сложные процессы ее освоения и заселения, задача создания классификации керамики, способной пролить свет на многие вопросы хронологии и истории этого региона, является очень актуальной.
Попытки дать общую характеристику глиняной посуды Рязанской земли XI-XV вв. имели место в 50-е и 60-е годы XX в., в период работы Старорязанской экспедиции Института археологии АН СССР под руководством А.Л. Монгайта и В.ГТ. Даркевича. Но авторы этих исследований отметили их безуспешность. Позднее, с использованием новых подходов и критериев систематизации, были созданы классификации средневековой керамики для отдельных памятников и микрорегионов Рязанской земли, но обобщение их стало возможно лишь после возобновления широкомасштабных работ на ведущем средневековом памятнике этого региона - Старой Рязани, где с 1994 г. постоянно работает Старорязанская археологическая экспедиция Института археологии РАН и Рязанского историко-культурного музея-заповедника под руководством д.и.н. А.В. Чернецова. Введение в научный оборот многочисленных новых данных является второй причиной насущности подобного исследования.
Важность всестороннего исследования средневековой керамики определяется также отсутствием в современной науке единой, объективной и полной программы ее описания. Такая ситуация негативно отражается как на возможности изучения древнерусского гончарства в целом и отдельных областей, так и на сохранении данных, полученных в ходе полевых исследований. Дело в том, что массовый керамический материал редко поступает на хранение в фонды российских музеев. В лучшем случае сохраняются небольшие выборки из всего массива открытых коллекций. В этих условиях лишь максимально объективное описание находок может позволить включить этот археологический источник в научный оборот и дать возможность будущим исследователям обращаться к нему многократно. Примером может служить ситуация с керамикой Старой Рязани. За многолетние раскопки керамика сдавалась в фонды Рязанского музея лишь несколько раз, а сданные коллекции немногочисленны и непредставительны. Единственный выход заключается в создании такой системы учета, которая позволила бы решать обозначенные выше вопросы, и которая была бы сравнима, доступна и приемлема другими исследователями.
Несомненно, важны и другие направления, в которых изучение керамики способно пролить свет. Это и вещеведение, где такой массовый источник важен для понимания закономерностей развития вещи, и история древних производств, даже такая, казалось бы, далекая от археологии область как теория распознавания образов.
Этот круг вопросов и определил актуальность изучения древнерусской керамики Рязанской земли XI-XV вв., которая до сих пор так и не имеет единой систематизации, классификационной схемы анализа и, соответственно, всестороннего анализа ее хронологии, традиций и этапов развития. Это же позволило очертить круг конкретных вопросов, которые решаются в рамках поставленной задачи:
1. Разработка и создание системы описания и учета признаков круговых горшков Рязанской земли XI-XV вв.
2. Построение типологии и хронологической шкалы изменений венчиков горшков.
3. Анализ основных параметров горшков и выработка объективных критериев их классификации на основании количественных показателей.
4. Выявление основных культурных традиций в рязанском гончарстве, их развития и взаимовлияния.
5. Периодизация изменений форм и технологии изготовления керамики Рязанской земли XI-XV вв.
Выбор рамок исследования также не случаен. Помимо особого интереса автора к вопросам истории и археологии Рязанской земли и уже упомянутого пробела в изучении ее керамики, он определялся и тем фактом, что на протяжении всей средневековой истории Рязанская земля оставалась крайним юго-восточным форпостом Древней Руси, вершиной клина, где сходились север и юг Русской земли в их движении на восток. Поэтому традиции и истоки населения, составившего основу жителей этого края очень разнообразны, во многом еще не ясны, но, в то же время, открывают широкие возможности выходы на более широкие исследования - керамических традиций других областей и всей Руси в целом.
Таким образом, географические рамки работы охватывают регион Средней Оки и ее притоков, который составлял центральную часть Рязанского княжества на протяжении всего периода его существования. Здесь располагались крупнейшие политические и экономические центры княжества - Рязань (сейчас - городище Старая Рязань близ одноименного села), Пронск, Переяславль (совр. Рязань), которые и определяли развитие гончарного ремесла всего региона.
Хронологические рамки исследования также имеет четкие обоснования. XI век был времен начала древнерусской колонизации Средней Оки, и именно с этого времени начинается отсчет истории местного гончарства, временем расцвета которого стал период самостоятельного существования края в рамках Рязанского княжества. XV век стал заключительным периодом в его существовании. В 1521 году Рязанское княжество было включено в систему единого Московского государства, и с этого времени начался новый этап и в развитии местного гончарного ремесла, испытавшего мощное воздействие столичных традиций и влияния новых переселенцев, начало потоку которых в южные земли России было положено окончательным объединением староосвоенных земель. Таким образом, именно предложенные хронологические рамки отмечают целостный этап в истории керамики Рязанской земли.
Методологической основой исследования является типологический метод и сравнительный анализ статистически достоверных описаний отдельных коллекций, представленных в табличной форме. В описании и систематизации древностей впервые в таких масштабах (в работе использованы материалы более 40 коллекций 12 памятников, включающих около 17 тысяч наблюдений, и привлечены данные по нескольким десяткам памятников Рязанской земли, исследовавшихся ранее автором диссертации и другими специалистами-археологами) применены методика анализа технико-морфологических характеристик венчиков горшков, а также анализа количественных показателей сосуда через попарную корреляцию параметров с учетом всех возможных зависимостей, как линейных, в том числе и пропорциональных, так и нелинейных, который позволил выявить основные принципы моделирования древнерусских горшков.
Данная система описания лежит в основе определения и специфических культурных традиций в рязанском гончарстве, вопрос о существовании которых, их истоках взаимовлиянии и развитии в таких хронологических и пространственных рамках поставлен впервые. Такие традиции отражены в типологических рядах разновидностей, тесно связанных между собой по большинству технологических и морфологических признаков. Хронологические построения основаны на стратиграфическом и сравнительном анализе коллекций, имеющих независимые датировки, полученные в ходе всестороннего анализа других категорий археологических и письменных источников. На их основе впервые разработана хронологическая шкала изменений форм, орнаментации и состава формовочной массы горшков Рязанской земли, охватывающая длительный период с XI по XV столетия. На основании анализа хронологических изменений и развития культурных традиций в работе предложена первая научная периодизация развития гончарного дела Рязанской земли XI-XV вв.
Практическое применение результатов такого исследования многосторонне. Полученные выводы могут быть использованы в практике археологических исследований для датировки средневековых памятников бассейна Средней Оки, для учета массовых находок керамики в ходе полевых исследований, а также привлечены в качестве аналогий для анализа хронологии памятников других территорий. Предложенная система описания и классификации керамики может быть использована для подобных исследований керамики других регионов Древней Руси и применена для изучения различных аспектов истории древнерусского гончарства в целом. Кроме того, выводы и методы данного исследования могут быть применены при изучении процессов колонизации и освоения территории Древней Руси, в первую очередь, ее юго-восточных и восточных окраин.
Основные положения работы изложены и использованы для научных исследований в публикациях. Отдельные разделы и вопросы обсуждались на заседаниях Отдела славяно-русской археологии Института археологии РАН, а также на ряде научных конференций, посвященных вопросам древней и средневековой истории и археологии, в том числе на конференциях «Теория и методика исследований археологических памятников лесостепной зоны» (Липецк, 1992), «Роль российской провинции в защите отчества» (Кострома, 1995), ««Русь в XIII веке: континуитет или разрыв традиций?» (Москва ИА РАН, 2000 г.) «Н.И. Троицкий и современные исследования историко-культурного наследия Центральной России» (Тула. 2001 г.).
Кроме того, апробация хронологической шкалы керамики для датировки археологических комплексов проведена в работах Старорязанской археологической экспедиции ИА РАН и РИАМЗ под руководством А.В. Чернецова, а также применялась для статистической характеристики и датировки керамического материала из раскопок и разведок на других средневековых памятниках Рязанской земли
История изучения древнерусской керамики Рязанской земли
История исследования средневековых памятников Рязанской земли насчитывает почти два века. Начало им было положено открытием клада ювелирных украшений на Южном городище Старой Рязани в 1822 году, а первые археологические раскопки были проведены в 1836 г. Д. Тихомировым, который исследовал фундаменты Борисоглебского собора Старой Рязани (Тихомиров, 1844). Пробудившийся интерес к местным древностям одновременно выразился в активной деятельности краеведов - Д. Воздвиженского, А.Н. Пискарева, И.С. Гагина, М. Барановича, Н.В. Любомудрова и др. - по сбору сведений о других археологических памятниках разных эпох. Результаты этих работ были обобщены Н.В. Любомудровым, составившим в 1874-1875 гг. сводку данных о городищах, курганах и других древностях Рязанской губернии (Любомудров, 1874,1875).
Следующий этап научных изысканий связан с деятельностью Рязанской Ученой Архивной Комиссии (РУАК) в конце XIX - начале XX вв., которая помимо раскопок на Старорязанском городище проводила активные исследования по всей губернии (Проходцев, 1911). Именно в этот период, и именно на материалах Старой Рязани и многослойного поселения Алеканово на левом берегу Оки под Рязанью была впервые создана программа изучения древнерусской керамики, с которой выступил В.А. Городцов на XI Археологическом съезде (Городцов, 1901.). Это выступление можно назвать началом научного изучения древнерусской керамики.
Мысль В.А. Городцова о важном значении глиняной посуды как исторического источника получила дальнейшее развитие позднее, когда после значительного перерыва, в 20-30-е годы XX столетия, было возобновлено археологическое изучение древнерусских памятников края. В коллекциях того времени керамика уже является обязательной составной частью.
Помимо накопления материалов в ходе стационарных раскопок и разведок (раскопки Старой Рязани В.А. Городцовым в 1926-27 гг., Пронского городища и поселения на горе Гневне А.А. Мансуровым и Н.П. Милоновым в 1927-30 гг., древнего Переяславля Рязанского В.А. Городцовым в 1924 г. и Н.П. Милоновым в 1929 г., разведки по берегам Оки П.П. Ефименко, П.Н. Третьякова и др. в 1928 г. и в долине Прони и по ее притокам Н.П. Милонова в 1925 г. и 1928 г., А.А. Мансурова в 1937 г.), тогда же была осуществлена и первая попытка статистической обработки керамики, собранной в ходе разведок на р. Проне. Итогом стала статья Н.П. Милонова «Славянские селища по р. Проне», которая, к сожалению, не была опубликована. На основании особенностей орнаментации керамики, глиняного теста и крепления сосуда к гончарному кругу автор разделил древнерусские памятники региона на три хронологических комплекса: XI-XIII вв., XIII-XV вв. и XVI-XX вв. (Милонов, 1929. С. 13). Выводы автора были поставлены под сомнение А.Л. Монгайтом (Монгайт, 1961. С.283), и методика не получила дальнейшего развития, хотя именно на таких основаниях проводилось разделение памятников, открытых в ходе археологических разведок, вплоть до последнего времени, включая период работы по составлению археологической карты Рязанской области в 1970-80-е гг. К сожалению, материалы исследования не сохранились, и датировка самих памятников не может быть ни опровергнута, ни подтверждена. Но основные положения, на которых был основан метод датировки, не претерпели существенных корректировок и по сей день. Это линейный орнамент, грубое красноглипяное тесто с примесыо песка и снятие горшка с круга для первой группы керамики, белое тесто без примесей, наличие волнистого орнамента и также снятие горшков с круга для второй группы, срезание горшка - для третьей.
Изучение древнерусской керамики по основным технологическим характеристикам, а именно по составу глиняного теста и характеру обжига было продолжено на материалах Москвы (Воеводский, 1936; Рабинович, 1947). М.Г. Рабинович в своей монографии «Московская керамика», увидевшей свет в 1949 году, включил в исследование не только глиняную посуду, но и другие категории керамических изделий (игрушки, строительные и архитектурные материалы - кирпич, черепица, изразцы, плитки), проводя их разделение, в первую очередь, по технологическим, а затем и по функциональным, конструктивным и морфологическим характеристикам. Предложенное им разделение посуды Москвы на курганную, городскую (серую), красную грубую, белую, мореную, лощеную и др. (Рабинович, 1949. С. 59-65) в последующие годы уточнялось и дополнялось Р.Л. Розенфельдтом (Розенфельдт, 1968), а также С.З. Черновым, И.А. Бойцовым и др. (Чернов, 1991а, Чернов, 19916; Бойцов, 1991), но сохранило свою востребованность в науке и по сей день.
В этом направлении шло исследование и древнерусской керамики Рязанской земли. Большое внимание керамическому материалу уделялось в годы работы Старорязанской экспедиции в 1945-51 гг. под руководством А.Л. Монгайта. Вся керамика подвергалась статистической обработке, произведенной Р.Л. Розенфельдтом (Монгайт, 1955. С.117). На основе полученных результатов была предложена первая увидевшая свет типология керамики Старой Рязани, помещенная в монографии А.Л. Монгайта «Старая Рязань» (Монгайт, 1955. С.121-125). По формальным признакам (форма и размеры сосудов, орнаментация, глиняное тесто) старорязанская керамика была разделена на ранний тип, к которому отнесены сосуды со слабопрофилированными плечиками, чаще всего с прямой шейкой и отличающиеся «грубостью работы» (Монгайт, 1955, С.121-122), и 4 группы, различающиеся главным образом по составу теста, а также разным соотношением видов орнамента и особенностями пропорций. К I группе были отнесены белоглиняные и ангобированные сосуды, а также одновременные и близкие ей по типу, по мнению автора, сосуды желтого цвета. Другая их черта - «короткий, сильно припухлый» венчик (Монгайт, 1955. С. 123). II группа отличалась более богатой и разнообразной орнаментацией, венчиком «развитого профиля» и средним обжигом (Монгайт, 1955. С. 125). Главным отличительным (от II группы) признаком керамики группы III признавалось присутствие в тесте примеси дресвы или толченого кварца, а также бедная орнаментация. (Монгайт, 1955. С. 125). К IV группе отнесена нарядная керамика с высокими вертикальными шейками (Монгайт, 1955. С. 125). Автор отмечает отличия групп по времени бытования, относя I группу к XII-XIV вв., II и III группы - к ХИ-ХШ вв., а IV группу - к XI-XII вв. В работе охарактеризованы общие закономерности в развитии технологии изготовления керамики, в первую очередь улучшение состава глиняного теста и обжига, хронологические закономерности в изменении орнаментации от более разнообразной к простой и увеличению доли неорнаментированной посуды. Особо сказано о керамике, орнаментированной зубчатым колесиком, процент которой значителен лишь в самых нижних пластах (Монгайт, 1955. С. 116-117). Тем не менее, автор делает неутешительный вывод: «наши попытки систематизировать старорязанскую керамику XI-XIII вв., несмотря на большую работу, проделанную сотрудниками лаборатории ИИМК, пока не увенчались успехом» (Монгайт, 1955. С. 123).
Анализ источников
Методические особенности изучения керамики позволяют в общих чертах определить требования, необходимые при отборе коллекций для решения задачи типологии керамики.
При их обозначении следует учитывать разные задачи, возникающие на разных этапах классификации. На первом этапе - формализации и систематизации керамики, который включает процедуры описания, разделения и отнесения, главным критерием является информационная полнота, т.е. совокупность коллекций должна отражать весь спектр изменений керамической посуды (технологии ее изготовления, ее форм и т.п.) в пространстве и времени. При этом достаточны общие представления о времени и условиях формирования комплекса, интервал времени может быть сколь угодно длительным. Отдельные коллекции, используемые для решения задачи систематизации, должны быть достоверными также и статистически, т.е. отвечать требованиям достаточности и случайности отбора, чтобы судить по выборке обо всей генеральной совокупности.
Задача построения хронологической шкалы керамики, т.е. процедура датировки классов, выдвигает иные требования к анализируемым источникам. Критериями оценки при выборе являются степень однозначности интерпретации получаемых выводов и наличие надежных независимых датировок.
По этим критериям производился отбор коллекций для двух групп источников, представленных двумя названными задачами - информационным анализом и построением хронологической шкалы.
Среди материалов Рязанской земли XI-XV вв., несомненно, важнейшее значение для полного информационного анализа имеют три памятника, игравшие на разных этапах истории княжества роль политических и экономических центров. Это Старая Рязань -столица и, вероятно, древнейший центр русской колонизации края; Пронск, игравший на протяжении всего четырехвекового периода существования княжества роль второго города, главного оппозиционера и центра обширной округи по берегам второй по величине и значению водной артерии Рязанщины - Прони. И, наконец, Переяславль Рязанский, принявший эстафету лидера у Старой Рязани на рубеже XIII и XIV столетий. Без учета гончарных традиций трех названных памятников всякий анализ древнерусской керамики Рязанской земли был бы не полным.
Несомненно, важную роль в развитии керамического производства сыграли и другие города княжества, прежде всего, расположенные на торговых путях в соседние земли - Коломна и Ростиславль. Но Коломна рано вышла из орбиты рязанского влияния, а позднее сыграла роль главного гончарного центра коренных земель Московии (Коваль, 2001) и поэтому заслуживает самостоятельного изучения. Ростиславль же на протяжении всей истории оставался теснейшим образом связанным с центрами княжества и, по мнению А.Г. Кузьмина (Кузьмин, 1965), в первой половине XIV века наряду с Переяславлем и Пронском даже претендовал на рязанское наследство. В этом нет ничего удивительного: он господствовал над третьей крупной рекой рязанских земель - Осетром. Однако, как уже отмечалось в историографическом обзоре, материалы этого памятника успешно изучаются с применением новых подходов, которые не противоречат принципам данной классификации. Поэтому нет смысла пересматривать надежные выводы автора этих исследований В.Ю. Коваля, а достаточно сравнить их с полученными результатами исследования керамики.
Таким образом, основной выбор следует остановить на материалах трех вышеназванных городских центров.
Опорным памятником в изучении древнерусской керамики Рязанской земли, безусловно является Старая Рязань (Рис.22). Город не только был столицей Рязанского княжества и крупнейшим ремесленным центром округи, но и самым ранним из известных древнерусских памятников средней Оки. О материалах ранее XII в. уверенно можно говорить только в отношении Старой Рязани. Оставив в стороне дискуссию о более точной дате возникновения поселения, которая продолжается уже много лет и имеет надежные аргументы как в защиту более ранней даты - начала XI в. (Монгайт, 1955; Стрикалов, 2005), так и более поздней - середины XI в. (Даркевич, Борисевич, 1995), отметим, что первое упоминание города в летописи - 1096 год (ПСРЛ. Т II. С. 280) -безусловно, не отражает реальной ситуации и оставляет надежды в решении этого вопроса только на новые открытия археологов. Столь же сложен вопрос о городе и его статусе после событий 1237 г., хотя сам факт его существования, по крайней мере, в XIV столетии подтверждается как письменными, так и археологическими источниками (Чернецов, Стрикалов, 2003). Таким образом, в совокупности коллекции керамики Старой Рязани охватывают XI-XIV вв., т.е. почти весь исследуемый отрезок времени.
За период многолетних раскопок Старой Рязани до начала 80-х годов XX века на музейное хранение поступила лишь незначительная часть собранного керамического материала. В Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике хранятся несколько коллекций старорязанской керамики.
Во-первых, это коллекция керамики раскопа 2 1946 г. Раскоп располагался в центральной, наиболее густо населенной части Северного городища: на его площади (1230 кв. м, включая прирезки .1948.1949 гг. - 2А-Г) открыты остатки 22 жилищ и мастерских: двух железоплавильных и одного керамического горна [Монгайт, 1955, сс.41-58, 100, 114], существовавших в разное время - от XI в. (жилища 3, 76) до второй половины XIII - начала XIV вв. (жилище 13), в том числе 6 жилищ (1-6) на раскопе 2 1946 г., с которого на хранение в РИАМЗ поступила вся найденная керамика. Однако, большая часть керамики раскопа оказалась депаспортизированной. Возможной для изучения оказалось лишь 552 фрагмента из культурного слоя вне жилищ и жилища 1, датированного XII в. [Монгайт.1955,с.22]. Фрагменты из культурного слоя (272 фр.) представляют собой выборку из всех 4 пластов раскопа. При этом культурный слой, по наблюдениям автора, однороден и сильно перемешан на всей площади раскопа. Керамический комплекс наземного жилища (280 фр.) также не является закрытым и объединен лишь условно.
Остальные коллекции Старой Рязани из фондов музея еще менее представительны. Размеры фрагментов позволяют предположить, что отбор материала для коллекций производился по принципу включения в нее наиболее крупных осколков. Дополнительные данные о месте находки (помимо указания раскопа) содержит только коллекция керамики раскопа 9 1967 г. (113 фр.). Большая часть образцов относится к слою вне ям всех 5 пластов раскопа. Лишь 6 фрагментов происходят из ямы А - творила для извести [Монгайт, 1967,с.46]. Остальные коллекции - это образцы керамики с раскопов 5 1946 г. (55 фр.), из заполнения ямы жилища на раскопе 4 1967 г. (16 фр.), раскопов 1966 г.(60 фр.), 1978 г. (14 фр.), раскопа 7 Южного городища (13 фр.), траншей В.А.Городцова 1926 г. (83 фр.).
Таким образом, из перечисленных коллекций лишь одна - керамика жилища 1 раскопа 2 1946 г. может быть признана представительной выборкой, но и она не соответствует второму критерию отбора коллекций - она не имеет надежной даты. Хотя автор раскопок датирует жилище XII в., комплекс наземного жилища не является закрытым, и вероятность включения в него как более ранних, так и более поздних материалов очень велика.
Комплексы керамики
Поселение Фефелов Бор расположено на юго-западных склонах Канищевских дюн - песчаном всхолмлении поймы правого берега Оки на северо-западной окраине современной Рязани (Рис. 1). Памятник был обследован В.А. Городцовым в 1891 году, который отнес его к неолиту. Широкомасштабные раскопки проводились лишь в 1969-70 и 1974 гг. Б.А. Фоломеевым и Т.Б. Поповой (Попова, 1974). Исследователи отметили многослойный характер поселения, верхний горизонт которого с остатками двух полуземлянок относился к славянскому времени. Датировка памятника была основана исключительно на анализе керамики, среди которой авторы раскопок отмечают два типа -круговую и лепную, с характерным волнистым краем и орнаментом, нанесенным на поверхность горшка либо в виде линии оттисков зубчатого штампа, либо в виде линии оттисков «гусиных лапок», встречаемых на многих поселениях X-XI вв. (Попова, 1974. С.234).
Коллекция керамики многослойного поселения на дюне Фефелов Бор под Рязанью включает 149 образцов верхних частей сосудов из 2 и 3 пластов и очагов №№ 4 и 10 раскопа Т.В. Поповой 1974 г.
Очаги № 4 и № 10 представляют собой чистые комплексы с лепной славянской керамикой. В очаге № 4 собрано 20 фрагментов венчиков, в том числе 4 с защипами по краю и 9 - с вдавленнями веревочного штампа по краю; в очаге № 10-3 лепных венчика, один из которых украшен веревочным штампом по краю и тулову. Керамика культурного слоя более разнообразна и отражает, вероятно, более широкий хронологический диапазон. Выборка из него включает 46 фрагментов лепных сосудов (вместе с керамикой из очагов их число возрастает до 69 и составляет 43,7% всей выборки) и 80 фрагментов круговых.
Подавляющая часть лепных сосудов изготовлена из ожелезненной глины с примесью шамота (68 фр.). Они представляют собой слабопрофилированные венчики простой конфигурации с защипами или насечками палочкой, обмотанной веревкой по краю (46 фр.). Тулово изредка украшено вдавленнями или веревочным штампом. В двух случаях зафиксировано ребро на уровне максимального расширения тулова.
Этот факт ставит поселение Фефелов Бор в один ряд с остальными вятическими памятниками округи современной Рязани, датировка которых основана на находках арабского серебра VIII-X вв. (всего на этом участке Оки было обнаружено 11 кладов и несколько отдельных монет - Монгайт, 1961. С.92-93). При этом два клада аббасидских и саманидских монет найдены на соседней дюне Логинов хутор. В одном из этих кладов, кроме того, присутствовали несколько четырехгранных прутиков и украшения (Монгайт, 1961. С.92). Единичная подобная находка - дирхем Насра ибн Ахмеда (914-943 гг.) -происходит с самого памятника. А.Л. Монгайт связал возникновение поселка с первой волной славянской колонизации Среднего Поочья в конце IX - X вв. (Монгайт, 1961. С. 139) и интерпретировал его и ему подобные памятники в пойме обоих берегов Оки в районе современной Рязани как торговые фактории славян на Волжском пути (Монгайт, 1961. С.87).
Уход вятичей со Средней Оки можно связать с походами Святослава и Владимира в 964, 966, 981 и 982 годах. Поселение Фефелов Бор, вероятно, просуществовало дольше остальных, на что указывает его основное отличие - присутствие раннекруговой керамики. Если это предположение верно, то появление гончарного круга у населения поселка следует отнести ко времени, когда остальные поселения с лепной славянской керамикой уже прекратили свое существование, т.е. не ранее конца X в.
Комплекс культурного слоя поселения демонстрирует постепенный переход от лепной к раннекруговой керамике. Пять лепных венчиков имеют следы подправки на круге, а значительная часть раннекруговой керамики (около 40%) изготовлена, как и лепная посуда, из формовочной массы с примесью шамота. При этом основная доля приходится на керамику типа 1 со слабопрофилированным венчиком и торцевым срезом по краю. В остальных типах доминирует примесь крупного и мелкого песка. Тип 1, составляющий более половины круговой керамики коллекции, демонстрирует, таким образом, переход к новой рецептуре глиняного теста и появление других новых черт, связанных с внедрением круга - новые виды орнамента, формовки края и венчика в целом. Сосуды орнаментированы широкими разреженными или частыми, напоминающими рифление, линиями (14 фр.), волной, нанесенной палочкой с широким рабочим краем (11 фр.) или сочетанием линии и волны (4 фр.). Треть раннекруговой керамики составляет группа с выраженной прямой шейкой, оформленной на круге подрезкой ножом (16 фр. - тип 1Г). Примечателыю, что в этой группе встречен фрагмент сосуда, украшенного многорядной волнистой линией и изготовленный из теста с примесью шамота, венчик которого абсолютно идентичен т.н. «польской» керамике, выявленной на поселениях Поросья второй четверти XI в. (тип 1Гд) (Кучера, 1998. С. 163. Рис. 1).
Дальнейшее развитие гончарных традиций отмечено на керамике типов 2,3,4 и 6 -в них реализовались разные способы огранки края с образованием наплыва - внутрь (тип 2), наружу и внутрь (тип 3), наружу (тип 4) и с изгибом устья (тип 6). Два первых способа представлены единичными находками, но «манжетовидная» керамика типа 4 образует устойчивую группу (12 фр., 7,5%). В ней доля новой рецептуры формовочной массы ( с примесью песка) уже преобладает. Все «манжетовидные» венчики - простых форм: наплыв слегка подправлен ножом или снабжен одной бороздкой. Такая особенность характерна и для «манжета» юга Руси, где более сложные способы огранки появляются позже простых в 1 половине XI в. (Сарычев, 2000. С. 234; Моргунов, 1996. С. 17). / __
Керамики типа 6 встречено также 12 фрагментов. Эта посуда уже целиком изготовлена из теста с примесью разнообразного песка. В ней реализовался еще один путь развития огранки края сосуда: венчики характеризуются наличием подправки ножом внутрь (6Вв и др.), но не с торца как и в керамике типа 2, а с внешней стороны. В результате такой доработки появлялся изгиб устья, а в некоторых случаях даже складка.
В остальном керамика типов 2, 4 и 6 сохраняет сходство с типом 1 - для них характерны те же виды орнамента и слабая профилированность шейки.
Кроме того, встречено несколько фрагментов сосудов с вертикальным венчиком без устья (5 фр.), при этом в двух случаях прослежен налепной валик по плечу, характерный для керамики X в. северных и северо-западных областей Руси, где, по мнению исследователей, она не имеет местных корней. В Новгороде она появляется во второй половине X в., а исчезает в середине следующего, XI, столетия (Смирнова, 1974, С.19).
Типы керамики Рязанской земли XI-XV вв
Проведенный анализ датированных комплексов позволяет охарактеризовать время бытования отдельных типов венчиков. Ниже приведена их характеристика с учетода/ датировок по аналогиям и данными по территории их распространения (Рис. 5-19).
Тип 1. Венчики с отогнутым устьем, завершающиеся простым, без утолщений, краем. Выделено 12 разновидностей этого типа, среди которых преобладающими являются венчики со слабо выраженным устьем, плавно отогнутой шейкой и простой огранкой края с торца или с внешней стороны края (Вб, Вв). Данная керамика изготовлена от руки, лишь край и венчик подправлены на круге. Для ее производства использовалась главным образом ожелезненная глина с грубыми примесями в тесте: дресвой (около 10%), крупнозернистым и некалиброванным песком. Преобладают неорнаментированные сосуды, а среди остальных выделить господствующий вид орнамента нельзя: в равной степени представлены линейный однорядный и многорядный сплошной, линейно-волнистый, штампованный, расположенный «елочкой» на плече, иногда в сочетании с линейным.
Этот общерусский тип является основным в «догородских» и ран негородских коллекциях Северного городища (горизонты А и Б1), составляя в них от трети до половины всей керамики. В незначительном количестве он присутствует на посаде в материалах всех раскопов. По аналогиям керамика типа 1 может быть отнесена к X-XI вв.: в южнорусских землях подобная керамика не выходит за рамки конца X в. (Петрашенко, 1992; Кучера, 1992. - типы 1-4), однако на остальных территориях Руси она бытует и позднее - г.о. в X-XI вв. (Олейников, Смирнова, 1992. - тип 1; Зверуго, 1975. - тип 2; Смирнова, 1956.-тип 1; Леонтьев, Самойлович, 1991.-тип 1 А; Лапшин, 1992.-тип 1), а некоторыми исследователями отмечен факт и более позднего ее распространения - вплоть до XIII в. ({Каменецкая} - с. 169). Однако в Старой Рязани его бытование вряд ли выходит за рамки XI в. По крайней мере, на Южном городище он не встречается (за исключением материалов раннего некрополя), а в слоях, лежащих выше первого строительного горизонта вала его доля не превышает 6,5% (горизонт Б).
Особую группу образуют разновидности Ав, Бв, Гв, Бг, Вг, Гг, в совокупности составляющие около 15 % от общего числа венчиков 1 типа. Эту группу отличают, в первую очередь, особенности орнаментации: все сосуды богато украшены глубокими врезными линиями по шейке и тулову. Для большей части венчиков характерна прямая шейка, на многих из них край подрезан с двух сторон. Близкая по форме и способам орнаментации керамика была широко распространена в Западном Побужье в IX-XI вв., (Иов, 1992. Тип Б). В середине XI в. сходные формы, отличающиеся от побужских наличием разообразной огранки края, появляются и в Среднем Поднепровье, что связано, по мнению М.П.Кучеры, с появлением польских переселенцев, приведенных Ярославом Мудрым на Рось после похода 1031 г. (Кучера, 1998). Высокую вертикальную шейку, орнаментированную глубокими врезными линями, как характерный признак западнославянской керамики X-XI вв., отмечают многие исследователи (Кучера, 1961; 1998; Малевская, 1965; Лысенко, 1985).
Тип 2. Венчики с отогнутым устьем и косо срезаным внутрь краем, в результате чего на внутренней поверхности образуется небольшой наплыв. По форме шейки выделено два подтипа со слабо выраженным устьем: с плавно изогнутой (В) и прямой шейкой (Г). По характеру дополнительной обработки края выделено три варианта: вариант а - без дополнительной обработки; вариант 6-е подрезкой края сверху (с торца) и вариант г - с простой огранкой края с двух сторон. Изготовлены главным образом из грубых и среднегрубых формовочных масс на основе ожелезненпой глины. Преобладает декорирование глубокими прямыми линиями по большей части тулова, напоминающее по своему внешнему виду рифление. Встречаются также линейно-волнистый орнамент, а также неорнаментированные сосуды.
На территории Древней Руси сходные с типом 2В формы были распространены в Новгороде в XI в. (Смирнова, 1955. - тип 4В), в Ростове во второй половине XI в.(Леонтьев, Самойлович, 1991. - тип 3), в Суздале в конце XI - первой половине XII вв. (Лапшин, 1992. -тип 2Г), в Смоленском Поднепровье в XI в. (Каменецкая, 1977). Позднее подобные формы широко предситавлены в материалах всего Волго-Клязьминского междуречья и Поволховья, где они в несколько видоизмененном виде продолжают бытовать до XIII века. В этот период отдельные образцы такой керамики вновь появляются и в Среднем Поочье, отличаясь от основной массы местной синхронной керамики не только по способам формовки края, но и по составу глиняного теста (класс 2 - на основе ожелезненной глины с добавками мелкой дресвы и песка), орнаментации (для них характерны архаичные в тот период сплошной или зональный линейный орнаменты, нанесенные инструментом с одним широким и плоским рабочим краем) и даже по облику самого черепка, который примерно в два раза толще, чем остальная синхронная керамика. Такая керамика в слоях конца XII - XIII вв. выглядит очень архаично, но особенности ее нахождения на участках с «чистыми» комплексами XIII-XIV вв. исключают возможность появления ее в качестве случайной примеси из более ранних слоев. Вероятнее, что было уже отмечено выше для керамики с такими признаками, она появилась здесь вместе с носителями иной гончарной традиции.
Другая группа керамики типа 2 (подтипа Г) по форме венчика, наличию огранки, характеру и месту орнамента очень близка «западным» разновидностям 1 типа, отличаясь от них лишь некоторыми особенностями формовки края: наличием наплыва, образованного при его подрезке. Близки они и по характеру распространения в материалах Старой Рязани. Единственный комплекс Старой Рязани, в котором обе группы образуют значительные серии (с преобладанием разновидностей типа 1) - это нижний культурный горизонт раскопа 28, хотя единичные образцы такой керамики встречены повсеместно. Как и сходные разновидности типа 1 наибольшее распространение аналогичная посуда получила на территории Белоруссии. Так, например, в Берестье в слоях XI в. сходные типы (6 и 7) составляют до 74 % (Лысенко, 1985. С. 386).
Тип 3. Венчики с отогнутым устьем и наплывом с двух сторон края характеризуется преобладанием сильнопрофилированных форм с выраженным устьем, плавно отогнутым выраженным плечом и крутым плечиком. Два варианта - без дополнительной обработки края и с простой двухсторонней огранкой - составляют более 90% всего множества венчиков этого типа. Большинство сосудов типа 3 украшены линейным орнаментом по плечу и изредка по всему тулову. Они изготавливались преимущественно из среднегрубого глиняного теста на основе слабоожелезнешюй глины (72%). Из-за малочисленности типа его датировка на основании стратиграфических наблюдений и сравнительного анализа комплексов невозможна. Такая керамика единична на большинстве исследованных участков, но составляет заметную долю в материалах двух верхних горизонтов раскопа 28 (около 7%). Однако эти слои сильно перемешаны и в целом датируются XII - началом XIII вв. В работах, посвященных керамике других районов Руси, специального внимания подобной керамике почти не уделяется. Подобные формы, встреченные в материалах Севрской земли, выделены в отдельный тип И.Г. v Сарачевым, который относит время основного бытования этого типа к середине XII в. (Сарачев, 2000. Тип 8). По особенностям формы устья и шейки, по орнаментации этот тип сближается с типом 8, точнее, с одним из его ранних подтипов - 8А. Их близость подтверждается соседством в археологических комплексах и сходством в составе глиняного теста: при преобладании среднегрубого теста значительную долю составляет также грубое (около 25%).
