Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Методико-методологические аспекты изучения керамического комплекса 7
Раздел 1. Керамический комплекс как этнокультурный показатель с. 7
Раздел 2. Керамический комплекс и формально-статистические методы его обработки с. 17
Раздел 3. Действующие методики обработки керамики и их значение для развития статистических знаний с. 33
Глава II. Статистическая обработка керамики лесостепного Зауралья первой половины I тысячелетия нашей эры с. 47
Глава III. Этнокультурная реконструкция происхождения носителей традиций турбаслинского керамического комплекса с.64
Заключение с. 87
Список сокращений с. 91
Библиография с. 92
Приложение 1 с. 104
Приложение 2 с. 126
Приложение 3 с. 142
Приложение 4 с. 184
Приложение 5 с. 191
Приложение 6 с. 202
Приложение 7 с. 211
Рисунки с. 227
- Керамический комплекс как этнокультурный показатель
- Действующие методики обработки керамики и их значение для развития статистических знаний
- Статистическая обработка керамики лесостепного Зауралья первой половины I тысячелетия нашей эры
- Этнокультурная реконструкция происхождения носителей традиций турбаслинского керамического комплекса
Керамический комплекс как этнокультурный показатель
В археологической науке долгое время дискутируется вопрос о том, может ли керамика в отдельности и, керамический комплекс в целом выступать как этнический показатель, как репер, который мог бы характеризовать тот или иной этнос, или суперэтнос. По этому вопросу исследователи разделились на две группы. Одна группа, условно которую можно назвать антикерамистами, полностью отрицают возможность рассматривать керамику и керамический комплекс как исторический и этнический источник. Вторая группа исследователей, наоборот, склонна отстаивать исключительную значимость керамических комплексов для решения вопросов этнической истории древних обществ и народов. Безусловно, эта группа исследователей неоднородна. Из нее выделяются несколько направлений и школ. Среди них необходимо выделить два основных направления; теоретическое (В.Ф. Генинг, С.А. Плетнева, Л.С. Клейн) и практическое (А.А. Бобринский, В.Б. Ковалевская, Т.А. Хлебникова, Ф.А. Сунгатов и др.). Рассмотрим эти направления и попытаемся выяснить считать лн археологам керамический комплекс источником по этнокультурным реконструкциям древности или нет.
Прежде чем приступать к рассмотрению поставленного вопроса хотелось бы сформулировать тезисы о том, почелгу же все-таки керамика и керамический комплекс привлекает пристальное внимание исследователей археологов. На наш взгляд, проявляемый интерес вызван своеобразием керамики и керамического комплекса как исторического источника, а также его неограниченными возможностями как объекта изучения, который является, во-первых самым массовым материалом в культурах древности. Такое свойство керамики как прочность изделий обуславливает ее длительную консервацию и сохранность в культурных слоях поселений или в погребальных камерах курганов и могильников (Кожин П.М., 1989. С. 54; Хлебникова Т.А., 1984. С. 3-4).
Во-вторых, массовый характер керамики дает возможность применить широкий комплекс методов ее исследования и статистической обработки (Полная сводка работ приводится у Квирквелия О.Р., 1981). Чаще всего исследователи ддя статистической обработки керамики включают форму, размеры, отдельные особенности орнаментации, особенности технологии производства керамики (Федоров-Давыдов Г.А., 1987; Корякова Л.Н., 1988. С. 90-127; Генинг В.Ф., 1973. С. 114-136; Деопик Д.В., Дервиц П.П., 1985. С. 23-38). По мнению П.М. Кожина "процедура формального изучения керамики распадается на несколько этапов. Так, от анализа керамики отдельного объекта переходят к сравнению ее с материалами соседних и даже отдаленных памятников" (Кожин П.М,, 1989. С. 55). При таком подходе открывается возможность рассматривать формализованный анализ керамики с точки зрения определения хронологического и территориально-пространственного критериев.
В-третьих, постоянное использование керамики в бытовых целях определяло постоянный процесс ее воспроизводства либо на местной сырьевой базе, либо путем приобретения за счет импорта из оседло-земледельческих регионов, что дает возможность моделировать исторические процессы в различных регионах степной Евразии. Последовательно развивая этот тезис, можно выйти на достаточно крупные обобщения в этнополитической истории древних обществ, выявить закономерности возникновения тех или иных этнических и полиэтнических единиц эпохи раннего железа и средневековья. Однако этот тезис не бесспорен и по нему обязательно возникнут или уже возникли разногласия.
Так, например, сибирские археологи выдвинули тезис близкий к нашему о том, что "сходство керамических комплексов (идентичность, подобие, близость) указывают на единство культуры в зоне их распространения, проявления этнокультурной общности" (Кожин П.М, 1989, С.55). Есть и другие точки зрения по этому поводу. По мнению Л. П. Коряковой, этно-историческое направление, которое направлено на решение проблем этногенеза "путем сопоставления керамических комплексов", может привести к большим ошибкам, если оно будет оторвано от исторического контекста (Корякова Л.П., 1989. С. 90). В полной мере осознавая эту опасность, мы пытаемся привлечь для решения поставленной задачи весь объем археологических и нарративных источников.
Поэтому мы считаем, что под керамическим комплексом следует понимать все многообразие глиняной посуды различных форм из поселений и могильников одной археологической культуры (алакульской, нрохоровской, турбаслинской и пр.), историко-археологического культурного пласта (аркаимско-синташтинский, сарматский, саргатский и пр.) или археологической эпохи (бронзы, РЖВ, средневековья). Такое рассмотрение приводит нас к тому, что керамический комплекс как совокупность археологических единиц имеет несколько уровней значимости, а, следовательно, и несколько, а именно три, ступени исследования.
Керамика является одним из интереснейших источников по реконструкции быта, нравов и мировоззренческих представлений древности. В отличие от других категорий археологического материала керамика имеет целый ряд преимуществ, которые помогают археологам и историкам проводить обобщения не только на уровне типологий и классификаций, но и выходить и на более широкие, общекультурные обобщения.
Так какие же преимущества имеет керамика? Прежде всего, ей присущ массовый характер. При этом она различается по своей функциональной принадлежности. Так выделяют бытовую или хозяйственную керамику, чаще ее называют поселенческой. Как правило, она сохраняется во фрагментах. Само количество фрагментов можно рассматривать как характеристику археологической эпохи. На отвалах керамики с античных городов фрагменты исчисляются сотнями тысяч, в то время как керамика в большинстве энеолитических поселков представлена в лучшем случае сотнями фрагментов сосудов. Этот контраст свидетельствует, что керамика может выступать как стандарт эпохи, стандарт технологии (это в большей степени относится к керамике, изготовленной на гончарном круге, его применение привело к налаживанию поточного, "промышленного" производства). В более ранние времена керамика изготавливалась вручную, лепным способом и поэтому в любой фрагмент, а тем более и в целый сосуд заложена этнокультурная информация, что заставляет думать о керамике как о важном источнике и объекте тщательного, скрупулезного исследования. Лепная керамика, таким образом, в большей степени несет заряд, импульс информативности, нежели гончарная.
Помимо поселенческой керамики выделяется та, которую находят археологи в погребениях курганов, склепов, могильников. Без всякого сомнения, эта погребальная керамика носит определенную мировоззренческую нагрузку, а также несет закодированную в себе информацию об этносе или народе, который ее создал и оставил (за исключением явно импортной посуды). В большинстве своем керамика погребений доходит до нас в более или менее удовлетворительной сохранности. Из погребений происходят целые сосуды или такие фрагменты, по которым можно восстановить первоначальный облик сосуда. Именно керамика из различного рода погребений, по мнению многих исследователей (В.Ф. Генинг, В.Б. Ковалевская, С.А. Плетнева и др.) может выступать как конкретный этнокультурный показатель для решения вопросов этнической интерпретации тех или иных погребальных сооружений.
Безусловно, ни в коем случае нельзя преувеличивать возможности керамики в этом вопросе. Ясно, что полную информацию мы получим лишь при комплексном исследовании погребального памятника, комплексов памятников, археологических культур и археологических эпох. Однако понять многое, вычленить невидимые нюансы процессов прошлого, по-видимому, может помочь только керамика. Керамика, пожалуй, - единственная категория погребального инвентаря, которая доносит до нас форму, технологию ее производства (способы формовки) и хозяйственное назначение (объемы сосудов). Необходимо также отметить немаловажный элемент керамики - орнамент, который достаточно широко распространяется в археологических культурах евразийского континента. По неясным причинам керамика рубежа эр оказывается неорнаментированной кочевников Азиатской части степи (Урало-Ишимье, Центральный Казахстан, Семиречье). Поэтому в нашем исследовании такой признак керамики, как орнаментация, мы использовать не сможем.
Действующие методики обработки керамики и их значение для развития статистических знаний
В предыдущем разделе мы попытались расположить в хронологическом порядке практически все исследования в области формализации основных признаков керамики и керамических комплексов. Однако из всех выше рассмотренных способов формализации керамики можно выделить три методики, которые более полно и адекватно отражают идею того, что керамика и керамический комплекс способны выступать как самостоятельный археологический источник. Эти методики получили максимальное признание в среде археологов. Ими постоянно пользуются для решения задач систематизации и типологизации керамического материала. Используя эти методики, многие археологи пытались решить и общеисторические задачи для отдельных археологических культур и обособленных географических регионов.
Говоря о методиках статистико-формализованного использования керамики, мы, в первую очередь, имеем в виду программы статистико-комбинаторного анализа керамики, которые разработали В.Ф. Генинг, Г.А. Федоров-Давыдов, В.Б. Ковалевская. На наш взгляд именно эти три способа исследования керамического комплекса с максимальной тщательностью впитали в себя все достижения теоретической мысли как российских, так и зарубежных исследователей.
Ни для кого не является секретом то обстоятельство, что и В.Ф. Генинг, и В.Б. Ковалевская посвятили этой проблематике почти четверть века. От первой публикации В.Ф. Генингом своей «Программы» в 1973 году до окончательного оформления ее в теоретическую оболочку прошло почти двадцать лет. В.Б. Ковалевская окончательно оформила методику анализа керамики только в 1995 году, хотя первые публикации относятся еще к 1965 году.
Несмотря на то, что предложенные программы являются общепризнанными в среде археологов, ими постоянно пользуются, они составляют золотой фонд российской археологии, но, тем не менее мы считаем, что к основным пунктам этих программ необходимо вернуться и проанализировать их вновь. Речь не идет о том, верны или не верны эти методики обработки. Речь идет о том, что для решения специфических задач этногенерирующего порядка, выявления истоков формирования того или иного керамического комплекса эти методики не совсем пригодны. Они требуют соответствующих дополнении и определенной коррекции. Из всего вышесказанного считаю необходимым остановиться на теоретических аспектах методик, предложенных В.Ф. Генингом, Г.А. Федоровым-Давыдовым и В.Б. Ковалевской.
Попытаемся объективно выявить для решения, каких задач археологической науки, были созданы эти методики.
Свой анализ необходимо начать с самой популярной и часто используемой методики обработки керамического материала, которую создал и разработал В.Ф. Генинг (Генинг В.Ф., 1973) и апробировал совместно с В.А. Борзуновым. Сразу оговорюсь, что не собираюсь подробно разбирать всю систему сбора данных и кодирования признаков керамики. Каждый исследователь имеет право создавать и разрабатывать свои принципы кодирования информации, которые могут быть точно выражены математическими формулами. В большей степени хочется остановиться на самой идеи появления именно такой программы, а также на задачах, которые, и призвана разрешить эта программа. Если говорить в целом, то укажем, что каким образом сфорлгулируешь цель исследования и поставишь задачи для ее выполнения именно такой результат и получишь, который и будет являться конечной производной от поставленной ранее цели.
В.Ф. Генинг приступая к разработке программы статистической обработки керамики, скорее всего, ставил перед собой целью унификацию и систематизацию основных параметров керамики, которые смогли бы помочь в исследованиях если ими правильно пользоваться, выйти на общеисторические обобщения, но в рамках только изучения керамического комплекса.
Абсолютно правильно, определяя назначение и функциональную значимость керамики, В.Ф. Генинг писал, что «форма, технология и орнаментация глиняной посуды отличались необычной устойчивостью традиций у разных групп населения» и далее продолжает - «сопутствующие стороны этого объекта, отражающие глубокие и весьма устойчивые традиции отдельных первобытных коллективов» (Генинг В.Ф., 1973. С. 144). Определяя керамику как объект своего исследования, В.Ф. Генинг концентрирует свое внимание на разработке того инструментария, который поможет описывать любую керамическую посуду математическим языком, языком формул и цифр. Для того, чтобы программа носила универсальный характер В.Ф. Генинг, как выдающийся методолог, разрабатывает методику исследования и единую терминологию. В результате этого, в руки исследователя поступает четыре блока, которые составляют саму основу программирования:
единая терминология;
единая методика получения характеристик;
категории и группы показателей, характеризующих каждый комплекс;
относительные и абсолютные величины для показателей (Генинг В.Ф., 1973. С. 115-134).
Введение этих четырех блоков понятий и величин, на наш взгляд, созданная В.Ф. Генингом программа, сразу ограничила свои возможности. Следуя методике работы с программой статистической обработки керамики, исследователи погружаются в неимоверное количество цифр и таблиц, которые позволяют, в лучшем случае, найти черты абстрактных различий\сходства между керамическими комплексами, создать локальные типологии и классификации.
Ограниченность программы статистической обработки керамики, косвенно признает и сам ее создатель - В.Ф. Генинг. Он пишет, что «все эти сугубо эмпирические исследования констатируют лишь факты и не объясняют их. Для того чтобы вникнуть в суть фактов, найти им правильное историческое истолкование, необходимо знать, что отражают эти факты, с какими сторонами развития общества они связаны» (Генинг В.Ф., 1973. С. 134-135).
Даже создание такой программы еще не позволяет рассматривать керамику как исторический источник. В.Ф. Генинг подчеркивает, что «для того чтобы керамика могла стать достаточно надежным и полноценным источником для исторических исследований, необходимо изучить проблему закономерности различных признаков керамики с определенными явлениями социально-экономического развития...» (Генинг В.Ф., 1973. С. 135). Для решения этой задачи необходима разработка более широкой методической и методологической базы.
Окончательный вид программа статистической обработки керамики принята в фундаментальной работе В.Ф. Генинга «Древняя керамика», где она была дополнена, откорректирована и, наверное, самое главное, поставлена на жесткую методологическую основу и окончательно сформулирована методическая база. Но даже при столь обширной работе, которую провел автор, в заключении своей монографии В.Ф. Генинг был вынужден констатировать, что, хотя программа может рассматриваться как более или менее универсальная но при этом она была апробирована только на сосудах горшковидного облика и в целом направлена на решение конкретных узкоцелевых задач (Генинг В.Ф. 1992. С. 171).
На наш взгляд это означает, что автор все-таки не смог ответить на вопросы, которые сам же и формулировал в статье 1973 года. Таким образом, на конец XX века эта программа может решать конкретные задачи типологий, сходств\различий, корреляций без объяснения этно-исторических процессов в древних обществах. И действительно, на практике, эта программа применялась на конкретных памятниках, отдельных археологических культурах, для памятников, которые жестко зафиксированы территориально и хронологически (Генинг В.Ф., 1992. С. 132-140; Генинг В.Ф., Борзунов В.А., 1976; Сунгатов Ф.А., 1995. С ; Зданович Г.Б., Петров Ф.Н., 1998, в печати). Попытки выделения тех или иных типов керамики и построений первичных типологических рядов привели только к созданию мощной источниковой базы, описанной языком математики, но, к сожалению не ответили на важнейшие вопросы откуда произошли те или иные керамические типы; что лежит в основе их формирования; какие социально-исторические процессы повлияли на их формирование; кто из древних мог создать и оставить тот или иной керамический комплекс и где искать его истоки?
Статистическая обработка керамики лесостепного Зауралья первой половины I тысячелетия нашей эры
Прежде чем приступить к описанию и анализу статистической обработки керамического комплекса племен лесостепной зоны Южного Урала определимся в терминах и понятиях, которыми мы будем оперировать в дальнейшей работе.
В силу того, что в основу программы по статистической обработке керамического комплекса положена «форма», как определяемая характеристика каждого использованного сосуда в генеральной совокупности статистической выборки, следовательно, все членения этого комплекса будут рефлексировать понятие «морфологического типа». Под «морфологическим типом нами понимается такой тип, который выделен на основе формы, как в широком, так и в узком смысле этого понятия. Причем внешние параметры, такие как комбинаторные связи факторов, с другими в комплексе, хорология и хронология, вовсе не учитываются при его выделении но входят в состав критерия выделения. Именно с этими составляющими сверяется и соотносится уже готовый выделенный тип. В целом же типы которыми мы оперируем при типологизации материала погребального керамического комплекса населения середины 1 тысячелетия н.э. Южного Урала являются ничем иным как результатом абстрагирования суммирования и усреднения целых значений фактов предположительно одного назначения объединяемых по их сходствам между собой и отличает от других археологических (Ьактов того же или иного назначения (Клейн Л.С., 1991. С. 215).
Для обозначения совокупности числового выражения формы сосуда выбрана геометрическая сумма качественных признаков, оиисывающих данную форму сосуда. Причем эта совокупность должна оказаться оптимальной в достижении на данном этапе наилучшего распределения объектов, чтобы их сходство внутри типов было наибольшим, а между типами - наименьший. При таком подходе значимые признаки предстают упорядоченными на большом протяжении (Chang G., 1967. Р. 228). При создании базы данных для формирования статистической выборки генеральной совокупности керамики нами решались следующие задачи, которые в общем виде сформулировал Чжан Гуанчжи (Chang С, 1967):
сравнение синхронных археологических контекстов;
сравнение разновременных археологических контекстов одной традиции, выявляющее преемственность.
Такой подход при формулировании задач, на наш взгляд, дает наиболее широкую базу для оценки культурологического значения физически наблюдаемых типов. Таким образом, нами используется сравнительный метод в исследовании археологического материала, который требует сравнения разных единиц исследования на большом протяжении во времени и пространстве. Именно такой подход позволяет получить культурно значимые типы.
Целью данной работы является назревшая необходимость показать географию распространения форм сосудов и вычленить главную особенность керамического комплекса памятников турбаслинского круга середины 1 тыс. н.э., которая заключается в том, что формы сосудов керамического комплекса из могильников указанного региона носят синкретический характер.
Для достижения поставленной цели был применен метод статистической обработки материала путем сравнительного анализа. В своей основе метод опирается на посылку, что основным определителем сходства сосудов выступает их форма. В работе делается попытка раскрыть в полном объеме ту новую методику обработки керамики, в разработке которой принимал активное участие и автор при поддержке программистов ЛАИ ЧелГУ О. Ешмеевой и М. Вербовецкого. Предварительные результаты по апробации метода были опубликованы С. Г. Боталовым в 1993 году в статье "Болыдекараганский могильник П-Ш вв. н.э." (Боталов С.Г., 1993). Следует еще раз обратиться к сути методики, которая заключается в следующем. Как уже отмечалось одним из определителей сходства сосудов выступает их форма. Поэтому, для формализации признаков, описывающих форму сосуда, была разработана специальная дециметровая сетка-матрица (Рис. 1). В эту сетку-матрицу помещается исследуемый объект. Верхняя ее часть состоит их более мелких делений, что обусловлено необходимостью описания наиболее важных верхних фаз сосуда. Принцип деления верхней части матрицы дает возможность более точно описать изгибы венчика и его перехода в горловину (шейку) сосуда. Введение такой сетки-матрицы существенно отличает предложенную методику кодирования формализующих признаков сосуда от уже ранее известных (Федоров-Давыдов Г.А., 1987. С. 134, 177; Корякова Л.Н., 1988. С. 93-94; Генинг В.Ф., 1973. С. 114-136). С помощью дециметровой сетки-матрицы изменяется и сам принцип составления кода, который направлен на то, чтобы формально точно описать форму исследуемого объекта относительно заданного размера (сетка-матрица) (Рис. 1). Код формально описанного сосуда составляет 42 показателя (из них 21 признак по горизонтали и 21 признак по вертикали). Кодировка сосуда по четырем десяткам может показаться громоздкой, однако, на практике, для составления кода исследуемого объекта, берется всего два параметра, которые фиксируют точку на плоскости объекта. Этими параметрами является h и г, где h - высота точки на плоскости объекта к предыдущей точке этого объекта; г - радиус объекта в данной выбранной точке на плоскости объектаДля использования матрицы при описании формы сосуда необходимо, чтобы описываемый объект был выполнен в строго определенном масштабе, то есть его высота должна составлять ровно 1 дециметр.
Удобство такой методики описания формы объектов керамики заключается в том, что благодаря ей, исследователь может пользоваться в работе не только оригиналами керамики, но и очень хорошего качества иллюстрациями. Сравнение сосудов, которые в оригинале различаются но высоте, в данном случае, с применением разработанной методики не влияет на корреляцию их форм, то есть в последующей программе учитываются только исключительно качественные отклонения или соотношения форм сосудов.
Общий объем составленной выборки представлен 642 сосудами более чем из 200 погребальных комплексов 60 памятников, расположенных на обширной территории от Волги до Западной Монголии и Северного Китая.
Для создания репрезентативной выборки были использованы 40 керамических сосудов из могильников Западной Монголии (Мог. Улангомский, Убурхангай, Дархан), Центральной Монголии ( Мог. Завхан, Нухтийм-им, Ноин-Ула, Дуулга-Аул), что составляет 6,2 % от обшего числа статистической выборки. Также для статистической обработки были привлечены керамические комплексы из могильников Южного Забайкалья, которые хорошо датированы и относятся к хуннскому времени в регионе. Совокупное число керамических сосудов из могильников Ильмовая Падь, Черемуховая Падь, Дэрэстуйскии и Иволгинскии составили 41 экземпляр, что также составляет 6,2% от общего числа генеральной статистической выборки.
175 экземпляров керамической посуды происходит из классического памятника хуннского времени Алтая и Тувы - Кокэльского могильника, который датируется 11-1 вв. до н.э. Из этого могильника происходит одна из самых многочисленных статистических подборок керамики. От общего числа выборки она составляет 27,2%. Если учесть, что хронология этого могильника в настоящее время пересматривается в сторону омоложения, а именно, предлагается датировать его комплексы 1 в. до н.э. -IV в. н.э., то к этому количеству можно добавить еще семь сосудов из могильников Хара-Даг-Божа ( погребение 1), у станции Сайхун (Северо-восточная группа, кург.1, погр.2; кург.4) и села Молчановка (II группа, кург.1, погреб. 7, 9,12). Таким образом, вся выборка керамического материала из генеральной совокупности «Алтай-Тува» составляет 28,3% от всего числа использованной керамики для статистических наблюдений. Из керамической посуды археологических памятников Средней Азии использовались сосуды некрополей Маргианы, Кошадепе, Дараут-кургана, Тулхарского, Караджарского могильника, могильников Темир-Коруг, Гирры-Киряз, Буранинской курганной группы. В связи с тем, что материалы этих могильников слабо введены в научный оборот, керамические сосуды представлены в выборке единичными экземплярами, которые составляют 22 единицы, что соответствует 3,4% от общего числа используемой в работе керамики.
Объектом нашего пристального анализа стал керамический комплекс погребальной керамики из памятников турбаслинского круга. В статистической выборке участвует 113 экземпляров керамической посуды из Дежневского, Ширеевского, Ново-Турбаслинского, Жилинского, Бирского, Кушнаренковского, Кувыковского и Уфимского могильников, а также те сосуды, местонахождение которых неизвестно. В процентном отношении они составляют 17,6% от всей совокупной выборки керамики.
Этнокультурная реконструкция происхождения носителей традиций турбаслинского керамического комплекса
Специфические черты, которые приобретает погребальный керамический комплекс памятников турбаслинского круга, тесным образом связаны с этнополитическими процессами, которые развернулись на территории Евразийской степи от Паннонии до Алтая и Монголии в первой половине I тысячелетия нашей эры.
Ранее нами была проделана работа по статистической обработке керамического комплекса номадов Урало-Казахстанских степей в указанный хронологический промежуток. Полученные результаты убедили нас в том, что керамический комплекс кочевников Южного Зауралья и Северного Казахстана своими формообразующими признаками генетически связаны с исходящими формами керамики номадов Алтая и Западной Монголии (Новгородова Э.А., 1989). По мере хронологической и хорологической динамики начинают проявляться в различии керамических форм, которые достигают своего апогея к II-V векам н.э. что придает своеобразие керамическому комплексу кочевников Урало-Казахстанских степей. Весь керамический материал этого времени характеризует два этапа развития форм керамики и соответствует двум хронологическим подпериодам. На первом этапе (II-конец III вв. н.э.) нами прослеживается одновременный процесс проникновения в Южное Зауралье форм керамики характерной для Нижнего Поволжья, Казахстана, Семиречья и Западной Монголии. Также нами отмечается, что формы этой керамики видоизменяются Безусловно в данном случае мы являемся свидетелями длительного инфильтрационного процесса взаимодействия носителей традиций
Предложенная в работе этнодиагностирующая типология погребального керамического комплекса памятников турбаслинского круга не дает возможности выделить жесткие массивы керамики, которые бы в полном объеме характеризовали этнические традиции местного автохтонного населения. Напротив, нам удалось, как кажется найти истоки формирования керамического комплекса памятников турбаслинского круга в культурах номадов азиатской части степного коридора.
Одной из последних попыток в решении этого вопроса является исследование Ф.А. Сунгатова (Сунгатов Ф.А., 1995; Сунгатов Ф.А., 1996. В печати). Обрабатывая керамику по традиционной программе В.Ф. Генинга, ему удалось выделить три массива в керамическом комплексе турбаслинской культуре: один, имеющий местные корни и два, по мнению автора пришлые (Сунгатов Ф.А., 1996. С.30-31). К сожалению, автор не смог объяснить происхождение двух последних керамических массивов, а только ссылается на мнение Н.А. Мажитова о возможных центрах их происхождения в Южных и Восточных районах степи и лесостепи Евразии (Мажитов Н.А., 1977. С.59; Мажитов Н.А., 1988. С. 135-138; Мажитов Н.А., 1964. С. 105; Мажитов Н.А., 1971. С. 13-14; АКБ, 1976. С. 27-29). Картографирование выделенных нами типов керамики в которые вошли сосуды из погребальных комплексов памятников турбаслинского круга ярко демонстрируют ключевые реперные очаги возникновения становления модификации и консервации исследованных по программе статистической обработке форм. Проведенная картография типов указывает на возможные маршруты продвижения носителей традиций изготовления подобной керамики (Рис. 19). Причем если мы наложим результаты картографирования на этнополитическую карту евразийской степи, то получим более точную картину становления формогенерирующих типов.
Не противоречат полученным результатам погребальный обряд и отдельные категории погребального материала тех археологических памятников, из которых выбирались сосуды для статистической обработки. Рассматривая разновременные археологические памятники степной и лесостепной зоны, мы пришли к выводу о том, что для окончательного этнического определения носителей традиций формирования погребального керамического комплекса памятников турбаслинского круга, необходимо продемонстрировать суммарную характеристику погребальных памятников, которые не только близки территориально и хронологически, но и отстоят от них как во времени и пространстве. Таковыми являются памятники хуннов Западной Монголии, Южной Сибири, Тувы; гунно-сарматские памятники Памиро-Алая и Южного Зауралья; алано-юэчжийские комплексы Северного Казахстана и среднего течения Сырдарьи; позднесарматские памятники Нижнего Поволжья и Южного Нриуралья.
Мы не стали проводить отдельное исследование погребального обряда, а воспользовались уже полученными ранее результатами по погребальному обряду хуннов СИ. Вайнштейна, П.Б. Коновалова, С.С. Миняева, Э.А. Новгородовой; по обряду захоронения гунно-сарматского населения использованы данные С.Г. Боталова, А.Н. Бернштама и автора этой работы; по алано-юэчжийскому обряду нами привлечены данные Л.М. Левиной; по позднесарматскому погребальному обряду использованы статистические наработки А.С. Скрипкина, А.Х. Пшеничнюка, М.Г. Мошковой, СЮ. Гуцалова; по древностям гуннской эпохи южнорусских степей привлечены известные материалы И.П. Засецкой, А.К. Амброза, О.Д. Дашевской.
Итак, погребальный обряд хуннского общества Ш-ІІ вв. до н.э. можно охарактеризовать следующим образом. Во-первых, захоронения совершены под округлыми насыпями с каменным набросом или панцирем, что составляет 87%. Устройство погребальной камеры стандартно. Она представлена прямоугольной ямой с вертикальными стенками (97%), в 30% случаев в разных частях могилы сделаны ниши. Преобладающей ориентировкой (более 90%) могильных ям выступает меридиональное их расположение по линии север-юг с незначительными отклонениями к востоку и западу. Внутри погребальной камеры располагается сруб в 1-3 венца и гроб (для аристократии) и гроб или гробовище (для рядовых общинников). В совокупности наличие гробов в могильных ямах составляет 81,3%. Устройство хуннских гробов представляет собой ящик прямоугольной формы, слегка зауженный в нижней части, продольные доски выступают за торцы на 0,20-0,25м. Для всех погребений, вне зависимости от положения в иерархической структуре общества, характерны общие черты, которые проявляются в обязательном наличие принадлежностей воина ( сложносоставной лук, наконечники стрел, однолезвийные мечи, кинжалы); наличие погребальной посуды, чаще установленной в ногах и изголовье погребенного; наличие в погребении конского снаряжения; захоронение части или туши жертвенного животного (лошадь, баран, реже - козел, бык). Для женских погребений характерно наличие предметов туалета, шелковых тканей, предметов домашней утвари (в первую очередь деревянной посуды).
Погребальный обряд гунно-сарматского (гунно-юэчжийского) времени на территории Семиречья и Памир-Алая, выделенные А.Н. Бернштамом, можно охарактеризовать следующим образом: земляные и каменные насыпи распределяются в примерно одинаковых пропорциях - 54% случаев курганы имеют земляные насыпи и в 46% - каменные. Под насыпями всегда одно погребение (96%), а также встречаются кенотафы. Погребения из этих могильников характеризуются катакомбами и подбойными ямами, что составляет 46% и 39% соответственно, но при этом имеются и узкие длинные прямоугольные ямы с вертикальными стенками. Они составляют 15% от общего числя погребальных камер. Положение костяков стандартное, вытянуто на спине головой на север. Эта ориентировка характерна практически для всех типов могильных ям, что в целом составляет 90%. Погребения, как правило, одиночные (74,6%), но встречаются и парные (12,1%), а также коллективные погребения (14,1% ). В погребениях обязательно находятся глиняные сосуды в количестве 1-2 экземпляров причем высоких форм грубые, лепные и плохого обжига. Погребальный обряд алано-юэчжийского и гунно-аланского периодов в истории населения среднего течения Сырдарьи и Центрального Казахстана можно охарактеризовать следующим образом: курганная насыпь (84,8%), хотя исследовано и 82 кирпичных склепа, которые составляют примерно 16% случаев от общего числа погребальных сооружений. Характерной чертой является наличие округлого рва под насыпью, разорванного в южной части (94,5%). На подкурганной площадке располагается одна (96%) или две (4%) могильные ямы. По форме своей форме ямы делятся на четыре типа: длинная прямоугольная яма (48,5%), прямоугольная яма в склепах (12%), подбойные могилы составляют 28% и катакомбы (0,7%, то есть менее 1%). Практически во всех длинных прямоугольных ямах имеются ниши для сосудов (98,4%). Ямы ориентированы по линии север-юг и составляют 91%. Также имеются могильные ямы ориентированные по линии север-северо-запад и север-северо-восток. В больщинстве могильных ям совершены индивидуальные захоронения (86,5%), в 14,1% случаев зафиксированы парные погребения.
