Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 История изучения древнего плетения и тка чества в отечественной археологии 29
1.1. История и методика исследования археологических шелков . 31
1.2. История технолого-археологического изучения тканей из шерстяного и растительного сырья 55
1.3. История изучения орудий плетения и ткачества в отечественной археологии 82
1.4. История изучения текстильных отпечатков на керамике и методов их исследования 97
ГЛАВА 2 Сырье и пряжа текстильных изделий из археологических памятников западной Сибири 110
2.1. Технология обработки сырья по этнографическим и экспериментальным данным 111
2.2. Историко-технологические свидетельства прядения по археологическим текстильным материалам 125
ГЛАВА 3 Структурный анализ археологического текстиля 155
ГЛАВА 4 Ткацкие станки и приспособления для изготовления полотен 196
ГЛАВА 5 Текстиль в системе культурно-исторических связей на селения западной сибири в древности 232
Заключение 265
Литература 274
- История технолого-археологического изучения тканей из шерстяного и растительного сырья
- История изучения текстильных отпечатков на керамике и методов их исследования
- Историко-технологические свидетельства прядения по археологическим текстильным материалам
- Ткацкие станки и приспособления для изготовления полотен
Введение к работе
Актуальность темы. За последние 20 лет отечественной и зарубежной археологической наукой накоплен значительный исследовательский багаж, включающий историко-технологическое изучение различных категорий археологического источника: камня, металла, керамики, стекла, кости, дерева (Бобринский,1978; Бородовский, 1997; Глушков, 1996; Зиняков, 1997; Мыльников, 1999; Сайко, 1972; Семенов, Коробкова, 1983; Черных, Кузьминых, 1989; MacGregor, 1976; 1985; Rye, 1982; Goodman, 1964). Однако не все виды источников оказались в одинаковой степени доступны и актуальны для археологической науки. К числу изделий, долгое время слабо включенных в орбиту устойчивого научного интереса, можно отнести археологический текстиль. Ввиду редкости находок текстиля в археологических раскопках, его, как правило, плохой сохранности и фрагментарности, отсутствия широкого круга специалистов, заинтересованных в текстильных источниках, последние изучались своеобразными «всплесками», связанными с массовыми или яркими находками археологических тканей. В качестве примеров можно привести исследования многочисленных тканей из Монголии (Ноин-Улы), Алтая (Па-зырыкских курганов), изучение новгородских тканей, среднеазиатских и китайских шелков (Лубо-Лесниченко. 1994; Нахлик, 1963; Полосьмак, 1994, 2001; Руденко, 1968; Технологический анализ..., 1931-32; Тихонов, 1931; Федорович, 1972). В отечественной археологии широкомасштабные, планомерные технологические исследования, связанные с анализом материала с определенной территории и в широком хронологическом диапазоне немногочисленны. В то же время эти работы показали широкие возможности текстиля как археологического источника. Поэтому в настоящее время интерес современной археологической науки к древнему текстилю далеко не случаен, так как в известном смысле на фоне уже реализованных исследований пока не разработана даже процедура извлечения исторической информации из специфических технологических признаков древнего текстиля.
Это актуализирует методические вопросы изучения специфических текстильных источников. Несмотря на периодически возникающую необходимость в подобных исследованиях, можно насчитать единичные, небольшие по объему работы, в которых в той или иной степени рассматривается мето-дико-технологическая проблематика, хотя вопросы, связанные с исследованием тканей, в отечественной и зарубежной историографии не раз рассматривались на самых разных материалах.
Сибирь в силу различных причин оказалась малоисследованной территорией. Сибирские археологические ткани изучены очень фрагментарно - в основном это древний текстиль с территории Южной Сибири и Алтая. Только в последние годы стали появляться работы, содержащие технологическое описание найденных образцов текстиля из археологических памятников Западной Сибири, а также первые попытки обобщения информации по отдельным районам или этносам.
Историография по теме сибирских тканей немногочисленна. Наиболее серьезные работы посвящены публикациям пазырыкского текстиля с Алтая (Руденко, 1960; 1968; Полосьмак, 1994; 1999; 2001; Глушкова, 1994, 2001). Отдельных вопросов касаются публикации андроновского текстиля (Соснов-ский, 1934) и аржанских тканей (Пламеневская, 1973; Марсадолов, Царев, 2000 ). С точки зрения технологии изготовления и возможного происхождения, достаточно подробно описаны саргатские ткани с золотным шитьем ( Голиков, Воскресенский, 1996; Погодин, 1996). Специальному изучению подверглись также ткани XIII-XVIII вв. из Омского Прииртышья, Томско-Нарымского и Сургутского Приобья (Богомолов, 1996; Глушкова, 1995; 1997; 2001; 2001 а), вышивка барабинских татар и обских угров ( Богомолов, 1996а; Глушкова, 1995), этнографическое ткачество сибирских татар (Богомолов, 1978; 1978а; 1979) и русского населения Сибири (Бережнова, 1997).
В 80-90-ые годы XX в. была проведена значительная работа по реконструкции структур текстиля, отпечатавшегося на керамике (Чернай, 1985; Глушков, Глушкова, 1992; Глушкова, 1994), которые сопоставимы с сибир-
еким кругом культур эпохи ранней бронзы. В то же время за последние годы в результате археологических раскопок на территории Западной Сибири накоплено огромное количество текстильных образцов (тканей, плетений), которые только сейчас вводятся в научный оборот (особенно с северных территорий Западной Сибири - Томско-Нарымского и Сургутского Приобья). Совершенно очевидно, что накоплен значительный массив источников, которые требуют изучения и обобщения. Наличие отдельных работ, посвященных разным аспектам изучения древнего текстиля, не решает, а скорее усугубляет состояние изученности проблемы, так как часто эти материалы оказываются несопоставимы между собой. Отсутствие не только синтеза разнообразной информации, но и сколько-нибудь системного анализа не позволяет выделить каких-либо исторических закономерностей в развитии ткачества на рассматриваемых территориях, «подняться» над уже опубликованными материалами.
Таким образом, актуальность настоящего исследования вызвана очевидным противоречием между необходимостью широкого технико-технологического изучения текстильного археологического источника и отсутствием необходимой методической процедуры, связанным с принципиальной несравнимостью материала даже с одной территории. Накопленный и опубликованный к настоящему времени материал уже не может удовлетворить возросший уровень археологических исследований, требующих глубокого проникновения в саму процедуру аналитического описания различных категорий источника.
Это обусловливает цель настоящего исследования: выявить эволюцию древнего западносибирского ткачества с помощью системы технико-технологических признаков ткацкого производства в целом и археологического текстиля - в частности. Именно поэтому необходимо начать исследование с источниковедческого анализа археологического текстиля, который в конечном итоге позволит выйти на уровень обобщения и синтеза. Археологические текстильные материалы позволят приоткрыть завесу над многими
6 вопросами, важными для археологии и истории Сибири: выделение местных ткацких традиций и безусловного импорта; изучение системы взаимосвязей культур и этносов Западной Сибири в плане технологии, миграций и торгово-обменных отношений.
Для реализации указанной цели необходимо решить следующие задачи:
описать и систематизировать имеющийся материал по территориально-хронологическому признаку;
провести технологическое исследование археологических материалов (материаловедческий и структурный анализы); выделить импортные материалы и местную традицию;
реконструировать приспособления для плетения и ткачества и способы работы на них; представить модели приспособлений и технологических процессов на основе специфических признаков археологического материала и этноархеологических исследований;
представить эволюцию ткацкой технологии в Западной Сибири в целом;
рассмотреть археологический текстиль в системе культурно-исторических связей Западной Сибири в древности и средневековье.
Территориальные и хронологические рамки работы достаточно широки. Хронологический диапазон исследования захватывает период от эпохи бронзы до XIX в. включительно. Такой значительный временной разброс связан с несколькими причинами, в основе которых лежат особенности источника и целеполагания работы.
Одним из существенных свойств археологического текстиля как исторического источника является его уникальность среди всего остального массива источников. Органика практически, за редким исключением, не сохраняется в процессе археологизации и поэтому не доходит до археологов. С этим связана исключительная редкость находок текстиля. В связи с этим для того, чтобы собрать значительную серию образцов, необходима или значи-
тельная территория, или широкий хронологический период. Таким образом, широкие хронологические рамки работы объясняются необходимостью превратить уникальный источник в источник массовый. Такая необходимость обусловлена целеполаганием работы (выявить эволюцию), что требует не только массовости, но и представленности текстильных материалов в различные периоды времени на достаточно длительном отрезке хронологической шкалы. Последнее обстоятельство также способствовало расширению хронологических рамок работы с момента первых находок тканей (XVIII-XVI вв.до н.э.) до XIX в. включительно.
Выбор территории - Западная Сибирь - обусловлен относительной этнокультурной самостоятельностью этого региона, отличающего его от Зауралья, Алтая, Северного Казахстана. Кроме того, территориально Западная Сибирь включает географически различные сырьевые районы, что делает сравнительную характеристику ткачества отдельных территорий наиболее яркой и наглядно демонстрирующей разные ткацкие традиции.
Территориальные границы включают различные регионы Западной Сибири, которые выделяются в связи с общепринятым делением по участкам значимых рек в меридиональном и широтном направлениях - Томско-Нарымское, Томское, Сургутское Приобье, Нижнее Приобье и Ямал, Причу-лымье, Омское Прииртышье, Притоболье, Бараба. Для ранних периодов (например, эпохи ранней бронзы) привлекаются материалы из Южного Зауралья и Северного Казахстана (петровская и синташтинская культуры), для эпохи раннего железного века - материалы пазырыкской культуры с Алтая, для средневековья - финно-угорские и новгородские материалы. Это не только территориально близкие регионы, но и уже хорошо изученные территории с точки зрения истории ткачества. Поэтому их привлечение позволяет представить фон, на котором развивалось сибирское ткачество для сравнения и осмысления его собственных особенностей и закономерностей.
Определение пространственно - хронологических границ создает своеобразную рамку функционирования ткацкого производства в культурах За-
падной Сибири, в то же время позволяет рассматривать культуру сибирских народов во взаимодействии друг с другом, как часть евразийского мира. В целом, расширение территориальных и хронологических рамок дает возможность для глубокого обобщения и поиска некоторых закономерностей, в частности, связанных с эволюцией ткацкого станка.
Источниковая база работы достаточно разнообразна, источники подразделяются на две группы по способу передачи информации: материальные (вещественные) и письменные. К вещественным источникам относятся такие категории как: археологический, этнографический и экспериментальный текстиль, орудия и приспособления для ткачества, «текстильная» керамика. Письменные источники включают тексты с описанием процессов прядения и ткачества в широком хронологическом диапазоне. Группа вещественных источников по критерию функционирования атрибутов ткацкого производства в культуре подразделяется на виды: археологические источники, этнографические источники и экспериментальные источники.
Археологические источники характеризуются двойным информационным барьером (временным и понятийным) и относятся к «мертвой» культуре, не находящей продолжения в современных традиционных культурах. К археологическим источникам относятся предметы прямо или косвенно принадлежащие ткацкому производству и в ряде случаев имеющие гипотетическое объяснение (собственно ткани и плетения, текстильная керамика, пряслица, керамические кружки с отверстиями, трепала, керамические грузики и т.п.).
Более дробная классификация источников по ткачеству, используемых в работе, предполагает подразделение категории археологических источников на типы по отношению к внутренней структуре любого производства, в том числе и текстильного (предмет, средства, продукты труда, процесс труда). Археологические источники подразделяются на: 1. археологический текстиль и 2. отпечатки ткани на глиняной посуде.
Археологический текстиль (продукт труда) - это фрагменты тканей, плетений, тесьмы, шнуров, жгутов, нитей и т.д. Особенностью этого класса источника является его свойство компрессии как продукта труда, которое предполагает свернутость, сжатость информации о предмете, средствах и процессе труда. Используя определенные методы анализа, можно развернуть информацию и охарактеризовать практически весь производственный цикл, хотя в процессе археологизации текстиль утрачивает часть своих компрес-сивных свойств. Анализ мест находок археологического текстиля позволяет констатировать относительное единообразие условий его сохранения на всей территории Западной Сибири на протяжении всего рассматриваемого хронологического периода: в погребальных комплексах (реже - в поселенческих) текстиль сохраняется рядом с металлическими предметами или в бересте.
В работе рассматривается более 230 фрагментов текстильных изделий из тридцати шести комплексов из Томского, Томско-Нарымского, Сургутского Приобья, Причулымья, Нижнего Приобья и Ямала, Омского Прииртышья, Притоболья, Барабы. В основном это ткани, разнообразные по сырью, структуре переплетения нитей, фактуре поверхности. Подавляющее большинство источников этого вида происходят из погребальных комплексов разного времени. Наиболее массовые находки имеются с территории Томско-Нарымского Приобья. Текстиль здесь представлен в самом широком хронологическом диапазоне - с эпохи бронзы до начала XIX в. В остальных районах Западной Сибири этот тип источника представлен более фрагментарно как количественно, так и хронологически.
Отпечатки тканей на керамике также характеризуют продукт труда, точнее, внешний вид, образ продукта. В связи с тем, что продукт труда представляет собой лишь след (полный оттиск) реальной ткани в процессе ее использования, часть информации о производственном цикле безвозвратно утрачивается (о предмете труда, отчасти о средствах труда). Несмотря на это, данный класс источников также является наиболее полным источником по древнему ткачеству.
В работе используется материалы петровской культуры (Петровка 2, Аркаим, пос. Устье, Кулевчи) Южного Урала, Северного Казахстана, материалы в культурном отношении близкие алакульской и федоровской культурам Зауралья и Западной Сибири.
Автором было просмотрено намного больше образцов текстильной керамики, в том числе и из западносибирских памятников: поселение Одино, Серебрянка, Ботай, Кокуй 2, Мысаевка 1, Ямсыса 12, Атак 2, Хутор Бор 1, Танатово 5, Окунево 5, Рыбный Сор, Крохалевка 1, 1а, 4, 17, Барсова гора, Большой Ларьяк 3, Тух-Эмтор 4, Таракановка, Марково 2, Чилимка 4, Болча-ры, Кама 2, Лебедь, Танай, Инголь и др. Однако, в результате установлено, что именно на петровской и синташтинской посуде отпечатались тканые структуры, в то время как все остальные серии представляют собой своеобразную имитацию «под текстиль» различными способами и приемами. Именно поэтому для изучения были взяты «чистые» текстильные варианты , тем более, что связь западносибирской, североказахстанской и южноуральской археологических культур в эпоху бронзы постоянно подчеркивается исследователями.
Коллекция отпечатков тканей на керамике достаточно «технологична», т.е. позволяет четко визуализировать отпечатавшиеся текстильные структуры, их особенности, в ряде случаев - ткацкие ошибки и даже кромки. Все это дает возможность для реконструкции отпечатавшихся структур и способов их получения.
Этнографические источники характеризуются одним информационным барьером - культурно-хронологическим -и принадлежат так называемой традиционной культуре, которая имеет глубокую видимую и осознаваемую преемственность между прошлой и современной традиционными культурами. К этнографическим вещественным источникам могут быть отнесены любые предметы, в той или иной степени свидетельствующие о ткачестве, понимаемые, описанные и объясненные этнографами.
В работе использовались материалы одежды из ткани, хранящейся в музейных коллекциях Тобольского государственного музея - заповедника (ТГИАМЗ), Омского областного краеведческого музея, Новосибирского областного краеведческого музея, музея археологии и этнографии ТГУ (МАЭ).
В качестве источника также рассматриваются орудия труда для обработки текстильного сырья (ступки, песты, трепала) в коллекциях русских и обских угров из Томского и Тобольского музеев, приспособления для прядения (веретена, прялки и т.д.), плетения и ткачества (станки, берда, ниченки, педали и т.д.). Взятые в определенной системе, отражающей их функции и технологические характеристики общего производственного процесса, они позволяют представить технико-технологические процессы в подробностях и деталях. В этом смысле этнографические источники позволяют ретроспективно объяснить древнюю ткацкую технологию и отметить ее эволюцию.
Экспериментальные источники характеризуются отсутствием каких-либо барьеров в их понимании. Они квазикультурны, т.е. принадлежат современной культуре (можно даже сказать исследовательской культуре), но копируют древнюю или прошлую традиционную культуры. В отличие от первых двух видов источников информация, полученная из экспериментальных источников, не отражает непосредственно прошлую историческую действительность, но моделирует в современной культуре некоторые ее черты (репликация) и тем самым способствует пониманию археологических и этнографических источников. К экспериментальным источникам относятся реплики текстиля, полученные в строго контролируемых условиях, реплики станков и различных приспособлений, на которых изготавливается текстиль разных типов, оттиски строго определенных типов текстиля в пластическом материале и т.д.
Экспериментальные программы по ткачеству проводились в рамках лаборатории экспериментальных исследований Тобольского государственного педагогического института им. Д.И.Менделеева в первой половине 90-ых годов XX в., в 2000-2003 гг. в рамках экспериментальных экспедиций и спец-
семинара в Сургутском государственном педагогическом институте. В результате в экспериментальных коллекциях насчитывается более сотни разнообразных образцов текстиля и плетеных изделий, несколько моделей ткацких станков и реплик других орудий для плетения и ткачества. Разнообразие материальных источников и их общая характеристика показывают, что каждый вид источника требует применения разных методов исследования.
Группа письменных источников подразделяется на два вида: 1. сообщения путешественников и исследователей XVIII-XIX вв., которые наблюдали живую культуру ткачества и описывали ее компоненты; 2. описания орудий труда и технологии плетения и ткачества этнографами в XX в., когда традиционная культура носила уже реликтовый характер либо сохранилась в музейных коллекциях.
Сообщения путешественников и исследователей XVIII-XIX вв. Это записки путешественников, оставивших описания культуры и быта сибирских этносов (Г.Новицкий, И.Г.Георги, В.Зуев, М.Б.Шатилов, А.М.Кастрен, Н.Гондатти, Д.К.Носилов, Н.Скалозубов, У.Т.Сирелиус и др.). Эти произведения содержат описания способов обработки крапивы и получения крапивных тканей у хантов, манси, нарымских селькупов, тюркских народов (сибирских и барабинских татар), алтайцев, шорцев и т.д. Для более южных степных и лесостепных территорий указываются как традиционные промыслы обработка шерстяного сырья и изготовление тканей из шерсти. Особенно подробно все необходимые орудия для прядения и ткачества остяков и вогулов были описаны У.Т. Сирелиусом.
Эти материалы наиболее ценны тем, что характеризуют живую традиционную культуру, хотя особенность этого источника - субъективизм, критика по здравому смыслу - заставляет с особенной критичностью относиться к имеющейся информации. Данные этого класса источников необходимо проверять этнографическими и археологическими материалами, синтезируя и кристаллизуя реконструкцию традиционных промыслов.
Описания орудий труда и технологии плетения и ткачества этнографами в XX в. В качестве источника по теме можно также рассматривать описания ткацких станков, приспособлений для плетения и ткачества, технологии обработки сырья у сибирских этносов (А.АЛопов) и восточных славян -украинцев, белорусов, русских (Н.И.Лебедева). Эти публикации составлены по материалам музейных коллекций центральных городов, а также на материалах этнографических экспедиций (Н.И.Лебедева), на сообщениях У.Т.Сирелиуса и материалах МАЭС (А.А.Попов). Поэтому в описательной части они могут рассматриваться как источник, особенно эффективно их использование во взаимодействие с экспериментальными источниками. В определенном смысле подобные описания служат базой для создания экспериментальных моделей. Данные публикации этнографов в своей аналитической части могут рассматриваться и историографически, как определенный опыт осмысления ткацких технологий этнографической и исторической наукой того или иного периода.
Письменные источники, таким образом, дают очень ценный материал для изучения ткацкой технологии и ее функционировании в традиционных культурах, а также реконструкции древнего ткачества.
Разнообразие и разноплановость источников позволяет рассматривать проблемы ткачества в Западной Сибири в древности с различных сторон:
1. технологической, связанной в первую очередь с источниковедческим
и материаловедческим изучением археологического и этнографического ма
териала;
2. реконструктивной, позволяющей смоделировать технико-
технологические и производственные процессы, а также установить роль и
значение тканей и ткачества в целом в рамках традиционных культур;
3. методической (экспериментальной и этноархеологической), связан
ной с необходимостью тестирования теоретических и аналитических мето
дов, выявления диагностирующих технологических признаков, а также со-
поставлення археологического и этнографического материала на уровне технологических реконструкций;
4. культурологической или историко-культурной, представляющей собой попытку проследить взаимодействие древних социумов в области технологии, культурных, обменных и торговых связей.
Пользуясь случаем, автор выражает искреннюю признательность за любезно предоставленную возможность использовать неопубликованные материалы А.А.Адамову, О.Б.Беликовой, А.И.Бобровой, Г.И.Гребневой, В.С.Елагину, А.П.Зыкову, С.Ф.Кокшарову, В.И.Матющенко, В.И.Молодину, В.М.Морозову, Ю.И.Ожередову, Л.М.Плетневой, Л.И.Погодину, Н.В.Полосьмак, В.И.Семеновой, И.В.Скандакову, Г.А.Степановой, Л.М.Тереховой, Ю.П.Чемякину, Л.А.Чиндиной, Я.А.Яковлеву.
Кроме того, хотелось бы поблагодарить А.К.Елкину, В.П.Голикова, выполнивших специальные определения текстиля на красители и сырье, за помощь и методические рекомендации, оказанные в изучении текстильных источников.
Новизна работы определяется несколькими обстоятельствами. Во-первых, в научный оборот введен ранее малоизвестный и уникальный источник по археологии Западной Сибири - археологический текстиль более чем с 30 памятников. Обобщение и анализ текстильных материалов позволил по-новому взглянуть на древнюю историю Западной Сибири.
По результатам проведенных исследований уже сейчас можно с полной уверенностью констатировать, что территория Западной Сибири никогда не была оторвана от евразийской ойкумены. Технологические новинки, связанные с ткачеством, здесь появлялись практически параллельно с древней Русью, территорией Центральной и Восточной Европы, возможно - Балканским полуостровом и Средней Азией. Западная Сибирь, втянутая многочисленными связями в процессы культурного взаимодействия евразийского мира, не являлась в древности «медвежьим углом», несмотря на суровые климатические и природные условия.
Таким образом, выход на уровень синтеза и обобщения рассматриваемой темы позволил многое прояснить в целой области культуры - истории западносибирского ткачества, которая долгое время являлась «белым пятном» на карте поисков и открытий древней истории Сибири.
Во-вторых, впервые к западносибирскому текстильному материалу применен междисциплинарный подход с изучением источников разных видов и с использованием разнообразных методов исследования. В области углубления методики впервые в отечественной археологи была проведена серия экспериментальных исследований, направленных на моделирование технологических процессов древнего ткачества. В ходе экспериментов существенно дополнился список основных диагностирующих признаков использования различных ткацких технологий. Некоторые признаки были выделены автором впервые («ткацкая ошибка», «ложе отпечатков текстиля»), в работе дана их содержательная интерпретация. Впервые составлен глоссарий по древнему ткачеству, содержащий основные термины и понятия, которые подробно раскрыты и определены.
Рассматриваемые археологические источники проанализированы в определенной системе в русле археологического и исторического источниковедения, что позволяет выйти на уровень технологической реконструкции. Кроме того, выделение специфических технологических признаков позволяет применить методы технологической аналогии и ретроспекции.
В-третьих, в работе впервые проведено историко-культурное сравнение сибирского археологического текстиля с андроновскими, алтайскими, финно-угорскими и новгородскими материалами эпохи средневековья. Это позволило более четко выявить и охарактеризовать местную сибирскую ткацкую технологическую традицию и рассмотреть влияние развитых средневековых ткацких центров на эволюцию технологии сибирского ткачества.
Методология и методы. Методологической базой исследования является концепция отражения техники и технологии ткачества в археологическом источнике как объекта археологического и исторического изучения. U
16 Понятие «археологическое» и «историческое» в предыдущем тезисе рядопо-ложены не случайно. В практике реконструкций семиотические системы «археологический признак - археологическая реконструкция» и «исторический признак - историческая реконструкция» существенно отличаются по содержанию и процедуре. Для целей настоящей работы это отличие является принципиальным, так как уровень обобщения в использовании этих двух понятий различается в сущностном выражении не только основных идей исследования, но и в способах и методах, при помощи которых подобные обобщения формулируются.
Вместе с тем, конечный смысл всякой археологической реконструкции заключается в реконструкции исторической - создавая первую, археология всегда ориентируется на вторую, поскольку только историческая реконструкция по-настоящему осмысляет археологическую. На этом основании эти два понятия сложно разделить в смысловом и содержательном отношении, но необходимо отличать в методическом и процедурном смысле.
Археологическая реконструкция требует специфических методов исследования, основу которых составляют методы источниковедения в силу того, что именно источник ограничивает широту реконструктивных гипотез исследователя.
Историческая реконструкция в большей степени базируется на методах сравнения, аналогий, моделирования. В этом смысле, отчетливо представляя различия исторической и археологической реконструкции, в настоящей работе основной акцент сделан на археологическую реконструкцию с элементами исторических обобщений в той степени, в которой позволил их предложить имеющийся источник.
Предметом исследования настоящей работы является технология ткачества и в этом смысле предмет исследования в сильной степени материализован, так как технология - это квинтэссенция рационального опыта общения человека и природы. По выражению К.Маркса: «Технология вскрывает активные отношения человека к природе, непосредственный процесс производ-
ства его жизни...» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.23, с.383). В этом смысле технология - благодатный предмет для изучения ее археологией - самой материализованной исторической дисциплиной.
Для того чтобы понять технологию ткачества как предмета археологического исследования, необходимо хотя бы кратко рассмотреть основополагающие составляющие внутренние структуры технологии и их отражение в археологических артефактах.
Под технологией в данном случае понимается совокупность методов обработки, изготовления, изменения состояния, свойств, формы, сырья в процессе производства (БСЭ, т.25, с.537). Технология ткачества, таким образом, - это совокупность методов и приемов преобразования волокнистых веществ, изменения их свойств, формы и изготовления полотна с помощью специальных приспособлений путем плотного соединения переплетенных, взаимоперпендикулярных нитей (Глушкова, 2002, с.112). Как и всякая технология, ткачество обладает внутренней структурой (Бородовский, 1997, с.5): предметом труда, в качестве которого выступают растительные и шерстяные природные материалы; средствами труда - приспособлениями, при помощи которых преобразуется растительный и шерстяной материал, т.е. предмет труда; процессом труда - совокупностью последовательных приемов и методов преобразования природного материала, т.е. действиями, приводящими к получению готового изделия; продуктом труда, которым является цельное полотно.
Все структурные компоненты ткачества находятся в тесной взаимосвязи друг с другом. Какие-либо качественные изменения одного компонента неумолимо ведут к изменению взаимосвязи по отношению ко всем остальным. Причем в каждой из структурных единиц в той или иной степени проявляются все остальные компоненты или их связи и отношения. Наиболее технологически информативным, безусловно, является продукт труда, т.е. готовое изделие - полотно. В нем, как в копилке, а точнее сказать на диске, в свернутом виде находится вся информация по его изготовлению, а, следова-
тельно, информация обо всех недостающих компонентах структуры технологии ткачества.
Естественно, что свойства и качественная определенность остальных структурных компонентов (сырья, орудия и приемов его обработки, приемов изготовления полотна) проявляется по-разному: одни полнее и очевиднее, другие - в качестве вероятных допущений и скрыто отражают процесс производства. Распредмечивание скрытой информации предполагает знание системы диагностирующих признаков, их связей и значений, а также умения владеть ими в процессе археологической реконструкции (Глушков, 1996, с.14).
Таким образом, изложенные выше идеи определяют концепцию технологического источника ткачества как особого вида археологического источника. Технологическим источником по древнему ткачеству является любой археологический источник, содержащий информацию о предмете, средствах и процессе труда. Технологическим источником его делает не только наличие специфической технологической информации, но и способность археолога (знание признаков, приемов и методов анализа) эту информацию получить.
Технологическая информация - это особый тип информации, значительно отличающийся от археологической. В археологии важны, прежде всего, хронологическая и этнокультурная атрибуция археологических источников. Технологу же во многом важно, каким конкретно техническим методом получен тот или иной результат, независимо от того, каким культурным своеобразием он обладает. Важно, что этот результат имел место (его необходимо прежде технологически интерпретировать) и спектр возможных приемов и способов его получения ограничен лишь некоторыми приемами. Другими словами, археолог-технолог работает на уровне выделения типа суммарных признаков, характерных для того или иного результата или приема.
Таким образом, чтобы анализировать технологические источники и вообще видеть следы древних технологий, археологу необходимо знать технологию определенного вида деятельности, а также эмпирические законы функциональных, морфологических, стилистических и иных изменений в древних и традиционных производственных системах. Здесь как нигде необходимо использование методов экспериментальной археологии и этноархео-логии. На их основе образуется органическая связь аналоговой модели с технологическими признаками и выявляется сложная зависимость моделирования, эксперимента на основе этнографических наблюдений функциональных связей, а также на основе экспериментальных исследований.
Рассматривая моделирование ткацкой технологии в единстве технологических следов-признаков (ткацкие ошибки, особенности плотности в сочетании с тониной нитей и направления их крутки и т.п.), экспериментального ткачества и этнографически зафиксированных технологий, археолог вдруг видит, что «мертвый» и статичный технологический источник, представляющий собой незначительные, порой микроскопические фрагменты текстиля, оживает. В его воображении следы-признаки преобразуются в процесс, и он даже в своих первичных эмпирических наблюдениях начинает видеть не просто разнообразие тканей, а эволюцию, процесс изменения и развития, не особенности полотна, а связь, отношение, взаимодействие, процесс конкретного изготовления. В этом суть археологической реконструкции технологии древнего ткачества.
От исторической или историко-археологической реконструкции ее отличает специфический набор методов и специфическая природа выводов. Вне области интереса технолога на этом этапе остается время бытования древних технологий, их культурная атрибуция, культурные связи. Основной интерес сосредоточен на восстановлении технологических процессов и технических приемов, объяснении их рационального (с точки зрения технологии) использования и т.п.
Особое значение здесь приобретает технологическая аналогия. В археологии метод исторической аналогии используется традиционно в тех случаях, когда предпринимается поиск похожих артефактов на сопредельной территории или в хронологически близких и синхронных культурах. В этих случаях поиск аналогий (особенно этнографических) осуществляется в рамках сходных естественно-географических условий, близкого уровня развития хозяйства. Желательно, чтобы сопоставляемые культуры (общности) имели близкую этническую принадлежность. В этом смысле некорректны, например, аналогии северо-африканских материалов для сибирских территорий.
Типологическая аналогия предполагает чаще всего оценку внешнего сходства (морфологического) объектов, которые могут принадлежать к различным с точки зрения географической среды, эпохам или культурам. Типологическая аналогия чаще всего не рассматривает объекты на уровне внутреннего строения, генезиса структуры и ее отдельных элементов, которые привели к внешнему сходству и т.п. В связи с этим типологическая аналогия, в отличие от исторической или этнографической аналогий, в меньшей степени привязана ко времени и пространству.
Технологическая аналогия - это установление внутреннего сходства объектов на уровне технологических признаков. Внешне технологически аналогичные объекты могут значительно различаться. Технологическая аналогия построена на сопоставлении сходных процессов рационального освоения опытом человека и качественного преобразования какого-либо материала. В этом смысле она базируется на единстве человеческого опыта в освоении природного (вещного) мира. Таким образом, технологическая аналогия в еще меньшей степени зависит от времени, пространства и культурных особенностей, так как сущность человеческого опыта едина.
В археологической реконструкции технологии ткачества роль технологической аналогии сложно переоценить. По сути, она является тем мостом, с помощью которого осуществляется связь в понимании самых различных
признаков ткацких технологий. При этом не обязательно, чтобы артефакты имели какую-либо степень родства или типологической близости.
На этапе археологической реконструкции технологии выделяются и археологические события (факты), принципиально отличные от событий исторических. Археологическое событие - это событие морфологическое, состоящее в изменении признаков, это наблюдаемый перерыв или появление нового в традиционном технологическом процессе. Историческое событие (факт) всегда опосредовано поступками людей, личностей, народа (Филиппов, 1983, с.12).
Естественно, что археолог-технолог заранее настраивается на решение концептуальных исторических проблем - суть исторических или историко-археологических реконструкций, таких, как развитие хозяйства, экономики, генезиса, становления и распространения ткачества и т.п. Однако для решения этих задач проводится большая и совершенно необходимая аналитическая работа. В конечном итоге археолог логически и экспериментально на базе источников воссоздает отразившиеся в материальных следах процессы прошлого, структуру изменения древних производственных систем, время существования различных технологий. В свою очередь, это является источ-никовой базой для историко-археологических реконструкций. Так, в средневековье археологический факт, связанный с изменением традиционной технологии на технологию, основанную на изготовлении сукна («суконную» технологию) „может объясняться как контактами, так и внутренним изменением технологии на базе импорта (технологическое заимствование). Таким образом, все археологические события (факты) интерпретируются и наполняются историческим содержанием. Но и в этом случае историческое содержание археологического факта довольно гипотетично, так как исторический результат (например, развитие и изменение технологии ткачества, как в предыдущем примере) может быть получен разными способами (прямой контакт, передача через готовые изделия и т.п.). Именно поэтому на этапе исторической реконструкции, на этапе интерпретации археологических фактов
особую роль играют метод исторического синтеза и сравнительно-исторический метод.
В целом все методы, используемые в работе, можно подразделить на две большие категории: методы археологических и исторических реконструкций. Методы археологической реконструкции в свою очередь подразделяются на специальные методы источниковедческого, материаловедческого и структурного анализа технологического источника. Прежде всего, это метод визуализации информации, позволяющий описать археологический материал на основе визуально выделенных характерных признаков внешнего порядка.
Материаловедческий анализ текстильных фрагментов включает методы диагностики сырья. Органолептические методы связаны с термическим воздействием на отдельные нити основы и утка и наблюдением за изменением цвета лакмусовой бумаги, характером пепла, определением особенностей запаха после сгорания; химические методы предполагают изучение определенных реакций фрагментов нитей на различные химические препараты. Кроме того, материаловедческий анализ текстильных образцов с использованием бинокулярной микроскопии позволяет подробно рассмотреть технологические особенности пряжи, использованной для основы и утка: тонину, направление и величину крутки нитей основы и утка. Расширенный материаловедческий анализ пряжи, примененный А.Нахликом при изучении новгородских шерстяных тканей (Нахлик, 1963), связан с более пристальным вниманием к структуре нитей основы и утка, учитывает такие признаки, как равномерность пряжи (коэффициент выравнивания), направление отдельных волокон в теле нитей, количественные характеристики состава нитей, величины волокон в теле нитей и т.д. Материаловедческий анализ сырья и нитей дает значимые технологические характеристики образцов для последующего сопоставления материала методом технологических аналогий и моделирования. Кроме того, точные материал оведческие характеристики текстиля позволяют провести его полноценный структурный анализ.
Метод структурного анализа ткани базируется на исследовании:
раппорта ткани или плетения;
способа переплетения нитей в полотне;
плотности по основе и утку с учетом соотношения направления и величины крутки нитей основы и утка, соотношения тонины основы и утка;
характера натяжения нитей в полотне,
характеристик кромок и ткацких ошибок;
проявления особенностей структуры в характере фактуры полотна.
Структурный анализ значительно дополняет полученную на этапе ма-териаловедческого анализа технологическую информацию об археологическом текстиле. Данные материаловедческого анализа, коррелированные с результатами структурного анализа, позволяют провести атрибуцию текстильных образцов и дать их полное технологическое описание. Результаты, полученные на предыдущих этапах работы, создают прочную базу для дальнейшего исследования - реконструкции и моделирования.
Реконструктивные методы археологической реконструкции включают этноархеологическое исследование, экспериментальные методы, метод аналогий (технологической аналогии), типологический метод.
Методы этноархеологического исследования связаны с изучением современного традиционного текстиля (этнографический источник) источниковедческими методами археологической реконструкции, т.е. изучение «живой» культуры археологическими методами (Глушков, 1993, с.62-66). Итогом этноархеологического изучения этнографических текстильных материалов является типизация и суммарная характеристика типов, следов - признаков процесса изготовления и функции изделия, эмпирических закономерностей в связях и соотношениях, следов различного происхождения в тканях с известными, этнографически зафиксированными приемами изготовления. Так, в ходе исследования этноархеологическому изучению подвергались хантый-
ские рубахи, русское домотканое полотно, пояса и некоторые другие изделия из текстиля.
Экспериментальные исследования связаны с воспроизведением в натурном эксперименте способов получения текстиля, обработки сырья, получения пряжи и т.д. Методы экспериментальных исследований делятся на две самостоятельные группы: метод физического моделирования и метод экспе-риментально-трасологический.
Метод физического моделирования в большей степени связан с репликацией текстильных полотен, изготовленных на основе описанной в этнографии технологии, начиная с обработки сырья и заканчивая готовым изделием. На этом этапе особое значение имеет сам процесс производства и все его технологические циклы, максимально приближенные к известной модели. Методы физического моделирования также дают исследователю необходимый опыт, знания для понимания смысла и закономерностей всех технологических процессов, позволяют увидеть за археологическим образцом овеществленный труд древнего мастера, выраженный в системе определенных признаков.
Эксперименталъно-трасологический метод (Семенов, Коробкова, 1983, с.З) ориентирован на анализ технологических признаков, проявившихся в результатах труда, в готовых изделиях - полотнах, отпечатках текстиля на керамике. Особенное внимание на этом этапе исследования обращается на воссоздание в эксперименте специфических признаков, зафиксированных в технологическом источнике (трасологический анализ): ткацкие ошибки, кромки, характер натяжения нитей, плотности полотен, особенности структуры, фактуры полотен и ложе отпечатков текстиля на керамике. Именно признаки полотен и отпечатков, которые отражают фиксируемые особенности технологических циклов, позволяют верифицировать известные натурные модели приспособлений для плетения и ткачества, структур и полотен, отпечатавшихся на керамике, ограничивая их разнообразие наиболее вероятными вариантами.
Натурное моделирование станков связано с двумя сторонами их исследования. Этнографическая репликация, помимо весьма ценного для исследователя технологического опыта, дает знания функций каждой детали станка в общем технологическом процессе. В этом смысле метод физического моделирования содержательно приближен к этноархеологическому методу реконструкции.
Выше уже отмечались особенности метода технологических аналогий. В работе описанная методика широко использовалась для интерпретации эмпирических закономерностей в структуре признаков процесса изготовления текстиля на разных станках. Понятие «ткацкая ошибка» как один из атрибутов диагностирования типа станка возникло в результате использования именно метода технологических аналогий.
Типологический метод применительно к текстильным источникам следует назвать методом типизации, к которому относятся классификация и систематизация, а также абстрагирование как типизация индивидуальных особенностей признаков различных типов ткацких станков. Типизация вариаций схожих следов признаков в конечном итоге приводит к созданию модели поведения различных признаков в общей признаковой структуре технологии ткачества. Это создает благоприятные условия для использования метода прогнозирования появления определенных следов и использования в их объяснении и интерпретации.
В ходе применения различных методов археологической реконструкции создается система археологических фактов и событий таких, как изменение ткацкой технологии с XIII в.; технологическое подражание традиционных технологий технологиям «суконным»; появление в раннем железном веке иной технологической традиции по сравнению с предшествующим периодом; изготовление мастерами полотен с заданными функциональными свойствами и т.д.
На этапе исторической реконструкции система археологических фактов (суть реконструкции) сама превращается в источник для исторических
обобщений. Методы, используемые для исторических реконструкций, отличаются от собственно археологических методов.
Метод аналогий, например, если он применяется для анализа культур-
но-ареальных признаков, становится приемом культурно-
синхронистического анализа. Если характер признаков имеет культурно-хронологическую природу, то метод аналогий превращается в прием ретроспекции.
Метод ретроспекции в данном случае также целесообразно применять к рассмотрению разновременного материала на основе сравнения выделенных признаков технологического порядка. В комплексе с этноархеологиче-скими и экспериментальными исследованиями метод ретроспекции становится методом актуализма. Ретроспективный анализ в таком понимании позволяет сравнить по специфическим признакам ткацкий станок обских угров, известный из этнографии (Сирелиус, 1905; 1906; Попов, 1955) и приспособления для изготовления тканых и плетеных полотен, реконструированные на основе изучения археологического материала Западной Сибири. Методы технологической аналогии и ретроспекции позволяют выйти на этноархеоло-гические модели горизонтального и вертикального станков и дают возможность реконструировать ткацкие технологии через этноархеологические модели. Поиск аналогий по культурно-ареальному признаку - синхронистический анализ - позволяет рассмотреть особенности отдельных технологических центров и их взаимодействие в рамках отдельных периодов.
Методы систематизации и классификации преследуют цель группировки текстильного материала, археологических фактов для дальнейшего сравнения и обобщения.
Периодизация - это классификация текстильных источников с известными характеристиками по хронологическому признаку, позволяющая выделить хронологические таксоны (типы), бытовавшие в определенном временном интервале.
Картография - классификация по территориальному признаку, которая позволяет рассмотреть районирование сырья, особенности текстильной технологии по регионам.
Историко-культурное осмысление результатов, полученных в процессе исследования археологического текстиля с помощью специальных методов, возможно на основе обобщения имеющейся информации о развитии ткачества и его особенностях в разные исторические периоды и в разных текстильных центрах Евразии. Метод обобщения позволяет рассмотреть материал в целом с позиций историзма на широком историческом фоне истории Сибири и прилегающих территорий Евразии. Историко-сравнительный анализ с привлечением сведений о развитии других отраслей производства, о торговле и связях (в том числе, культурных, политических, экономических и т.д.) позволяет вписать полученную на предыдущих этапах исследования информацию и сами текстильные материалы в историю евразийской культуры.
Практическая значимость проделанной работы заключается в том, что ее результаты могут быть востребованы при подготовке обобщающих работ по археологии и истории Западной Сибири, энциклопедий, учебников, научно-популярных книг, при разработке учебных курсов и т.д. Методики работы с археологическим текстилем могут быть использованы для обработки музейных коллекций, содержащих древний и традиционный текстиль. К автору работы часто обращаются за консультациями музейные работки, хранители фондов музеев Ханты-Мансийска, Барнаула, Екатеринбурга, Омска, Томска за практическими советами по описанию и хранению археологического текстиля. Практическая значимость методики обработки текстильных источников может быть оценена в связи с неоднократными предложениями археологов-практиков опубликовать методические рекомендации по консервации и изучению археологического текстиля.
Материалы диссертации используются автором для проведения спецкурсов и факультативных занятий в Сургутском педагогическом институте.
На базе собранной коллекции текстильных источников выполняются курсовые и дипломные работы.
Особо необходимо отметить практическую значимость работы, связанную с разработкой и реализацией программы детского археолого-краеведческого лагеря. Под руководством автора на базе выполненных экспериментов была разработана и реализована программа ткацкой мастерской в детском лагере «Истоки».
Апробация основных положений диссертации была проведена на конференциях различного уровня, проводившихся в 1990-х - начале 2000-х годов в Москве, Новосибирске, Томске, Омске, Тобольске, Челябинске, Тюмени, Сургуте, Ханты-Мансийске. Результаты исследования изложены в четырех монографиях и более чем в тридцати других научных работах.
Структура работы отражает последовательность решения ее основных задач. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы и списка сокращений, текстовых и иллюстративных приложений.
История технолого-археологического изучения тканей из шерстяного и растительного сырья
Менее выразительные ткани из шерстяного и растительного сырья, внешне не столь эффектны, как, например, полихромные шелка: они не отличаются большим разнообразием, часто подобные находки единичны и малопривлекательны. Именно этими, во многом внешними причинами, по-видимому, и объясняется недостаточное внимание исследователей к данной группе текстильных источников. Если в специальной литературе публикуются даже единичные фрагменты ярких орнаментированных шелков, ковров, вышивок, то невзрачные на первый взгляд, очень простые шерстяные и растительные ткани, как правило, публикуются тогда, когда накапливается какая-либо значительная серия образцов. Столь невнимательное отношение к нешелковым текстильным материалам объясняется, прежде всего, отсутствием специалистов, способных проанализировать археологическую ткань как источник и получить информацию исторического порядка.
В 1920-ых - начале 30-ых годов в Институте исторической технологии ГАИМК изучению подверглись не только шелка, был проведен самый тщательный анализ и шерстяных тканей из кургана 6 могильника Ноин-Ула: изучались параметры сырья, характеристики пряжи, структура тканей, была воестановлена и подробно исследована вышивка на тканях и состав красителей (Технологический анализ..., 1931-1932). Эту работу выполняли те же специалисты, которые исследовали и шелк: В.А.Воскресенский, Н.П.Тихонов, В.Н.Кононов. Так появились первые примеры эталонных характеристик растительных и шерстяных тканей из археологических раскопок.
До 1950-х годов в специальной литературе встречаются лишь единичные публикации, Посвященные анализу шерстяных или нешелковых тканей. В 1934 г. Г.П.Соеновскйм были опубликованы очень древние текстильные материалы эпохи бронзы - фрагменты андроновского текстиля (Сосновский, 1934, с.92-96). Это была даже не собственно ткань, а остатки вязаной крючком шерстяной шапочки и тесьма, изготовленная способом бассонного плетения. Определения технологии изготовления текстиля выполнялись Е.Г.Малицкой, определение сырья и красителей - В.Н.Кононовым под общим руководством А.А.Воскресенского.
Несмотря на слишком общие, социологизаторские выводы, это была серьезная источниковедческая работа, которая долгое время оставалась единственной публикацией, посвященной проблемам сибирского ткачества глубокой древности. К работе постоянно обращались, ссылались на нее как на пример и своего рода эталон в изучении ткачества. Описанные андроновские фрагменты текстиля всегда рассматривались как неоспоримое доказательство существования ткачества в андроноидных культурах Южного Зауралья (Сальников, 1934,с.138-139).
В довоенный период появилась еще одна интересная, хотя и небольшая работа, посвященная исследованию славянских средневековых тканей ХІ-ХІІ вв., известных из раскопок археологических памятников северян - «О трех курганных тканях» Л.И.Якуниной (Якунина, 1974). Среди всего разнообразия тканей из славянских курганов Л.И.Якунина выбрала три образца - один шелковый и два шерстяных, которые объединяет наличие набивного узора, как удалось доказать автору, местного производства. В статье даны также технологические характеристики текстиля, отмечено, что ткани из славянских курганов этого времени были главным образом шерстяными (Якунина, 1970, с. 152). Судя по аналогиям, приведенным автором, подобные одновременные материалы известны у кривичей, радимичей, вятичей, дреговичей (раскопки Н.И.Булычева, А.А.Спицына в Смоленской губернии, Е.Р.Романова в Могилевской губернии). С позиций современной историографии очевидно, что работа написана «на злобу дня» в антинорманистском ключе и цель её - показать высокий уровень ткацкого производства у восточных славян в период средневековья.
В 1940-50-ые годы работу по изучению шерстяных и растительных тканей из славянских средневековых курганов домонгольского периода X-XIII вв. по материалам археологических раскопок в ГИМе продолжила М.Н.Левинсон-Нечаева (Левинсон-Нечаева, 1959). Ею для сравнения были взяты фрагменты текстиля из южнорусских и финских одновременных могильников. Из 85 исследуемых образцов тканями из сырья растительного происхождения оказались лишь 4, все остальные - это шерстяные ткани и тканая тесьма. Классификация материала проведена по двум признакам: характеру сырья и способу переплетения. Все образцы разделены на три группы. В первую группу попали ткани полотняного переплетения с разной плотностью (в том числе ажурные ткани и сукно), во вторую - немногочисленные образцы с саржевым (киперным) переплетением, в третью - ткани с «закладной» и «браной» техникой изготовления, так называемые «узорные» ткани, тесьма и браслеты. При этом в одну группу тканей полотняного переплетения попали совершенно разные по технологии изготовления материалы. Одни из них можно назвать «обычными», другие - суконными и третьи - ажурными. Все они существенно отличались друг от друга по значимым технологическим признакам. Первые имеют открытую поверхность полотна, вторые - напротив, закрытую с настилом, изготовление третьих связано с усложненным порядком снования разных нитей в основе (чередование растительных и шерстяных), использование как минимум двух утков. Проведенная таким образом в работе классификация с нарушением принципа единства основания не дает представления о технологических вариантах изготовления текстиля. В результате собственно технологические исследования остались «за бортом» работы М.Н.Левинсон-Нечаевой. В отчете отсутствуют технологические схемы, которые позволили бы действительно судить читателю о технологии, приведены лишь фотографии образцов, по которым достаточно сложно определить даже способ переплетения нитей в полотне ткани. Показатель плотности нитей в полотне играет вспомогательную роль, несмотря на то, что он является достаточно значимой технологической характеристикой, особенно для древнего текстиля. Репсовая ткань, которая отличается от обычной ткани полотняного переплетения большой разницей в плотности нитей по утку и основе, как таковая не атрибутировалась. Однако автор, осознавая различие двух типов тканей, сравнивает плотную репсовую ткань с «плетением частокола», не употребляя для ее обозначения общепринятой терминологии, чем вносится путаница в итоговые заключения.
Часть материалов на сырье и состав красителей исследовалась в криминалистической лаборатории научно-исследовательского Института криминалистики. Эти исследования показали, что для тканей использовалась высокосортная шерсть овцы, для окрашивания - растительные красители и потравы из солей металлов. Интересно, что эти данные, как отметила М.Н.Левинсон-Нечаева, совпали с результатами аналогичных анализов, проведенных 80 лет назад Ф.М.Дмитриевым на материалах из раскопок русских средневековых курганов в Московской губернии (Дмитриев, 1881).
Исследовательницей также отмечено, что в Х-ХШ вв. в крестьянском ткачестве применялся горизонтальный стан с двумя и более ремизками. К сожалению, в качестве доказательства столь ответственного вывода служит лишь ссылка на Б.А.Рыбакова (Рыбаков, 1949), хотя из самого анализа материала такой вывод не следует. В частности, репсовые ткани (которые не были выделены автором исследования и по этой причине не проанализированы специально) вполне могли быть изготовлены и на вертикальном станке так же, как и ткани саржевого переплетения.
История изучения текстильных отпечатков на керамике и методов их исследования
К числу источников по истории древнего плетения и ткачества следует отнести и отпечатки текстиля на керамике. Этот вид источника привлекал внимание многих поколений археологов, и в каждом таком исследовании частично прояснялась история древнего ткачества.
В истории археологии отпечатки ткани или текстиля на сосудах получили название «текстильных». Общепринятым является определение текстильной или сетчатой керамики, данное А.Я.Брюсовым: «Это черепки с отпечатками на них тканей, нитей, веревок, сетей, применявшихся, очевидно, при лепке или сушке сосудов» (Брюсов, 1951, с. 287). Феномен текстильной керамики был широко распространен на территории Восточной Европы, Западной и Восточной Сибири, Урала и Казахстана с неолита до раннего железного века. В рамках настоящего исследования нет необходимости вдаваться в региональные и хронологические различия в текстильной керамике, попытаемся рассмотреть ее в целом.
Исследование текстильной керамики началось еще в 80-ые годы XIX в. и вплоть до конца XX в. развивалось по трем основным направлениям: - идеографическому (находки и публикация текстильной керамики); - культурно-интерпретационному (выяснение ареалов распространения, хронологии, проблема генезиса и т.п.); - реконструктивно-технологическому (происхождение текстильной орнаментации, экспериментальные исследования и т.п.).
Работы первого направления позволяют представить по мере накопления текстильной керамики обширный материал в европейской части России (Городцов 1910;1923; 1934,1936; 1922; Кривцова - Гракова, 1948; Фосс 1947; Брюсов 1950; Трубникова, 1960; Турина, 1963; Бадер, 1966; Ванкина, 1970; Буров, Розенфельдт, 1974; Никитин, 1976; Крис, Чернай, 1980), в Сибири (Дмитриев 1938; 1951; Петри, 1922; Окладников, 1950; 1976; Сальников, 1951; Комарова, 1956; Грязнов, 1958; Крижевская, 1969; 1970; Голдина, Крижевская, 1966; Молодин, 1977; Панфилов, 1989), в Средней Азии, Казахстане, на Южном Урале (Григорьев, Зданович 1973; Зайберт, 1973; 1985; Зданович, Хабдулина, 1976; Литвинский, 1978; Виноградов, 1972; Татаринцева, 1-984; Мартынюк, 1985).
Культурно-исторические интерпретации были основаны на уже известных и опубликованных памятниках с текстильной керамикой и решали вопросы хронологии, взаимодействия культур во времени и пространстве (Го-родцов, 1910; 1934; Жуков, 1929; Третьяков, 1947; 1975; Фосс, 1947; Кривцо-ва-Гракова, 1948; Брюсов, 1951; Трубникова, 1960; Турина, 1963; Краснов, Краснов, 1963; Никитин, 1963; 1976; Бадер, 1966; Буров, 1966; Ванкина, 1970; Розенфельдт, 1974; Генинг, 1989; Молодин, Глушков, 1987; 1989; Абдулгане-ев, 1987; Зданович, 1973; 1988; Глушков, Петров, 1984; Викторова, 1970 и др-).
Реконструктивно-технологическое направление представлено работами обобщающего характера, посвященными, в основном, происхождению текстильного орнамента (Богаевский, 1936; Воеводский, 1936; Кожин, 1964, Сайко, 1982), а также экспериментальным исследованиям, реконструирующим способы появления этого типа отпечатков на керамике (Городцов, 1922: Арзютов, 1926; Петри, 1922; Трубникова, 1952; Семенов, 1955, Коробкова, 1962; 1969; Фоломеев, Чернай, 1980; Чернай, 1981; Виноградов, Мухина, 1985; Ламина, 1987; Софейков, Савинкина, 1988; Молодин, Глушко-ва, Глушков, 1991; Глушков, Глушкова, 1992).
Все три исследовательских стратегии очень тесно взаимосвязаны и взаимозависимы друг от друга. Находки керамики с различными видами текстильных отпечатков потребовали их осмысления в культурно - историческом и хронологическом аспектах, а также выделения различных видов и модификаций. Так возникли термины «текстильная керамика», «ложнотек-стильная», «сетчатая», «рогожная» и т.д., появилась потребность в классификации, выделении признаков разных типов отпечатков, по которым можно диагностировать как собственно текстильные, так и как ложнотекстильные,
В результате исследования всего многообразия отпечатков на керамике стало очевидным, что часть из них представлена действительно отпечатками текстиля разного вида, а часть является отпечатками ложного текстиля. В 1920-30-ые годы В.А.Городцов, Б.Э.Петри и Н.К.Арзютов проводили эксперименты, целью которых было изготовление реплик сосудов, наиболее полно воссоздающих в орнаментации археологическую текстильную керамику с характерными следами на внутренней и внешней поверхностях. Сосуды формовались с помощью твердых и мягких основ, обмотанных тканью, сеткой, шкурой животных, в специальной ямке, обложенной тканью - «сеткой-плетенкой», обрабатывались с помощью штампов, воспроизводивших текстильные оттиски и т.д.
В 1950-60-ые годы Н.В.Трубникова (Трубникова, 1952) и С.А.Семенов (Семенов, 1965) продемонстрировали возможности твердых штампов для нанесения «текстильного» орнамента. Таким образом, было выяснено, что текстильные отпечатки могут появляться на посуде как вследствие оттискивания тканых или плетеных структур, так и как результат способа формовки без участия тканей или обработки поверхности с применением специфических штампов и других орудий обработки посуды.
Использование ткани при изготовлении сосудов было убедительно доказано для абхазских памятников в 1950 г. Л.Н.Соловьевым (Соловьев, 1950), для Ферганы - в 1962 г. Б.А.Литвинским (Литвинский, 1962) и Ф.Коробковой (Коробкова, 1962), для алакульской культуры Зауралья - в 1952 и 1967 годах К.Ф.Сальниковым (Сальников, 1952; 1967), для петровской культуры - в 1985 г. Н.Б.Виноградовым и М.А.Мухиной (Виноградов, Мухина, 1985). Отпечатки узорной ткани на дне трипольского сосуда были описаны в 1960 г. М.А.Новицкой на материалах украинских памятников (Новицкая, 1960, с.33-35).
Л.Н.Соловьев, например, описал применение тканей в качестве прокладок для формовки несложной керамики стандартной четырехугольной формы в ямке или сосуде. При этом упоминается богатый ассортимент гениохских тканей из шерсти или льняной пряжи, от грубого рядна до самого тонкого льняного полотна, известных с ближайших территорий (Соловьев, 1950, с.279-286). В качестве прокладок применялись и тканые полотна при изготовлении петровской керамики (Виноградов, Мухина, 1985). Г.Ф.Коробкова, анализируя оттиски на среднеазиатских сосудах, сделанных формовкой на мягкой основе - мешочке с песком - отмечает многие детали отпечатавшегося текстиля. Это использование старых, бывших в употреблении тканей со следами потертостей, разрывов нитей, узлов и п. Среди реконструированных тканых материалов станкового производства указаны шерстяные ткани и ткани из лубяных культур с различными типами переплетения (полотняным, репсовым, саржевым) (Коробкова, 1962, с.231-234). Судя по реконструкции приспособлений для изготовления узорной ткани из триполь-ского памятника, проведенной М.А.Новицкой, в Ш-П тыс. до н.э. на Украине был известен вертикальный ткацкий станок, на котором выделывались ткани гобеленового типа, когда уток ходит не на всю ширину ткани, а только в пределах мелких рисунков.
Историко-технологические свидетельства прядения по археологическим текстильным материалам
О знакомстве древнего населения с прядением, как правило, судят, помимо изобразительных материалов, по наличию археологических свидетельств - пряслиц, грузиков для ткацкого станка, отпечатков тканей на керамике и т.д. Вероятно, уже в глубокой древности появилось знание о том, что получить длинную, прочную и тонкую нить возможно только способом кручения групп волокон.
Прядение шерстяного и растительного сырья вытекает из необходимости получения длинной (в идеале бесконечно длинной) нити, в то время, как от природы длина волокон этих видов сырья очень невелика. Длина волокон шерсти ограничена естественными размерами овечьего руна, а длина растительных лубяных волокон - длиной стебля. Однако плести, а тем более ткать из отдельных коротких нитей практически невозможно, так как их невозможно закрепить на каком-либо приспособлении, невозможно зафиксировать расстояние между ними при смене ткацкого зева и т.д. Еще одна причина появления витья волокнистых веществ, с точки зрения специалистов по трасологии, заключается в необходимости увеличения площади разрыва по диагонали по сравнению с прямолинейной структурой. Так, С.А.Семенов отмечал, что «скручивание волокон осуществлялось ... с тем, чтобы упрочнить их и уравнять натяжение при различных воздействиях. Кручение, кроме того, сохраняло волокнам эластичность» (Семенов, 1955, с. 90). Поэтому, когда авторы археологических публикаций отмечают «отсутствие крутки у шерстяных нитей», они грешат против истины. Крутки могут быть лишены шелковые нити, так как они формируются из длинных самостоятельных волокон, которые просто сматывались вместе, склеиваясь с помощью естественного клея, входящего в состав сырья. Во всех остальных случаях в нитях, как правило, присутствует крутка волокон-, имеющая определенные параметры (количество оборотов на 1 дм или 1 см) и направление (по схеме S-крутки или Z-крутки).
Получению пряжи предшествовала обработка сырья, в зависимости от которой планировались свойства и тонина нитей, свойства текстильного полотна в целом. От качества сырья и нитей в конечном счете зависит качество полотна.
Подготовленное для пряжи сырье представляет собой неупорядоченную массу, в которой волокна находятся в свободном состоянии. Цель прядения - упорядочивание волокон в витую структуру небольшой тонины, по возможности более ровную и однородную. Эта цель может достигаться различными способами, например, сучением нитей между большим и указательным пальцами обеих рук (Семенов, Коробкова, 1983, с. 130) (рис.27), на бедре, как у хантов (Сирелиус, 1905, с. 26-27), получение «верчи» у славян осуществлялось сучением волокна между ладонями и на колене (Лебедева, 1956, с.8). Однако наиболее распространенным способом получения пряжи в разное время и у разных этносов являлось прядение с помощью веретена. А.Нахлик в археологическом текстильном материале Новгорода различает два способа прядения: сучением между ладонями без веретена и с помощью веретена. Третий способ прядения с помощью прялки он предположил лишь в отношении тканей, импортированных в Новгород не ранее конца XIII в., так как именно в это время появилась прялка в Западной Европе. Однако он же отмечал, что различия, которые могли бы указать на употребление веретена или прялки почти неуловимы (Нахлик, 1963, с. 245). Вместе с тем, существуют некоторые очевидные закономерности. Так, известно, что в эпоху средневековья способ работы с прялкой служил для прядения чесаной и битой шерсти, а способ прядения с руки - исключительно для битой шерсти. Пряжа для вязания (как правило, толстая и грубая нить) изготавливалась сучением (Нахлик, с. 243).
Н.И.Лебедева, рассмотревшая прядение и ткачество у восточных славян по этнографическим материалам русского, украинского и белорусского населения, выделила три способа домашнего прядения: верчь, прядение на веретене и прядение на самопрялках (Лебедева, 1956, с. 480). Верчь получали из волокон низкого качества, оставшихся при чесании, которые дергали из общей массы, свободно лежащей в корзинке или фартуке, крутили между ладонями и наматывали на руку или вокруг корзины. Полученная нить называлась верчь или сучанина, она служила утком при тканье подстилок и половиков (Лебедева, 1956, с. 481).
Прядение же производилось с помощью веретена (простой палочки с утолщением и пряслицем) и прялки «классическим» способом - левой рукой пряха дергала прядево, веретено вращала правой рукой; готовая нить наматывалась на ладонь левой руки, с нее - на веретено, поставленное на колено. Таким же способом по Н.И.Лебедевой пряли нити в классической Греции и Риме. С ее точки зрения этот способ прядения был характерен для всех групп славян, в том числе славян Западной Европы, тюрко-финских народов Восточной Европы (Лебедева, 1956, с. 481-482).
Прядение ниток описано и у сибирских народов. Так, У.Т.Сирелиус описал прядение у остяков и вогулов из крапивных нитей с помощью веретена традиционным способом (Сирелиус, 1905, с. 26-27). В.Б.Богомолов считает прядение одним из основных занятий барабинских татар, так как пряжи требовалось много, поскольку она шла не только на ткани для летней и зимней одежды, но и для изготовления ковров, вязания веревок и т.п. (Богомолов, 1979, с. 108). Основываясь на трудах путешественников XVIII-XIX вв., он выделил два типа крапивных нитей - тонкие и толстые. Из тонких нитей ткали полотна для нарядных платьев и мужских рубах, из толстых вязали сети, ткали мешковину. Однако основное назначение крапивной пряжи все же выделывание ткани для одежды (Богомолов, 1979, с. 105).
Ткацкие станки и приспособления для изготовления полотен
Характеристика тканей по отпечаткам на керамике. Все текстильные отпечатки на петровской (текстильной) керамике бронзового века. Все текстильные отпечатки на петровской (текстильной) керамике являются отпечатками тканой поверхности. На первый взгляд весь петровский текстиль однороден. Однако толщина нитей в тканях варьировала в пределах от 0,3 до 0,8 мм. Плотность их также неодинакова - от 5 до 10 нитей на 1 см по утку и от 9 до 19 нитей на 1 см по основе. Помимо этих различий существуют и другие, гораздо более существенные. На керамике они выглядят как разные способы расположения элементов отпечатков (стежков) относительно друг друга. Один вариант расположения - в шахматном порядке, другой - рядами, где каждый стежок находится строго под таким же стежком другого ряда (ориентация его при этом - чуть наискось по отношению к общему направлению нитей основы). Отпечатки первого вида оставлены тканями с полотняным переплетением, где все нити основы расположены свободно и параллельно друг другу. В каждом следующем ряду они меняют место по принципу вниз-вверх и образуют ткацкий зев. В дальнейшем нити то покрывают уток, то проходят под ним и отпечатываются в шахматном порядке.
Косопоставленный оттиск нитей под углом к общему направлению основы может дать только крученая нить, которая попарно перевивается с другой нитью, образуя жгутик. «Жгутиковая» ткань или ткань с витой структурой получается, если на каждом нечетном ряду перевивать две нити между собой, на четном пропускать в образовавшийся зев уток, как бы нанизывающий на себя ряды жгутов. Таким образом, разная планиграфия текстильных отпечатков на петровской керамике объясняется различной технологией изготовления отпечатавшихся тканей.
В отдельных случаях в схеме текстильного рисунка наблюдаются некоторые нарушения тканых раппортов. Так, при растяжении ткани «по косой» и в складках фиксируется сбивчивость в фактуре текстильного декора. Кроме того, непрерывность в расположении оттисков отсутствует и в местах последующей обработки сосудов, а также в местах швов, соединяющих куски ткани. Наконец, в отпечатках тканей иногда видны ошибки в переплетении нитей. Четкий слепок с керамики позволяет с большой степенью достоверности судить об оттиснутых фактурах и дает возможность реконструировать структуру древней ткани.
Среди тканей полотняного переплетения встречены два вида: плотные и редкие. Средняя плотность первой из них составляет по основе от 12 до 19 нитей на 1 см, от 8 до 10 нитей на 1 см - по утку. Тонина нитей плотной ткани - 0.5 мм и тоньше. Плотность редкой — 8-11 нитей на 1 см по основе, 6-8 нитей на 1 см по утку при тонине нитей 0,5 мм и толще.
Как видно, отличие тканей этих двух видов друг от друга заключается в различной плотности и, отчасти, - тонине нитей, тогда, как способ переплетения одинаков в обоих случаях. При введении средней плотности (СП) для петровских тканей, равной 11 нитям на 1 см по основе и 8 нитям на 1 см утку (11\8), получим числовой критерий для выделения двух видов тканей полотняного переплетения. Если конкретные числовые значения будут меньше СП при тонине нити 0,5-0,6 мм, такой вид ткани будем называть «редкой тканью полотняного переплетения». Ткань с теми же значениями плотности, но с тониной нитей более 0,6 мм будет называться «мешковиной». В тех случаях, когда конкретные значения плотности по основе окажутся больше СП, вид ткани будем считать «репсом». Такая количественная характеристика текстиля совпадает с его качественными особенностями. Например, характерной чертой репса является не только плотное полотняное переплетение, но и ребристая фактура поверхности. Ее отпечатки на глине образуют рельефные бороздки с часто расположенными в них элементами оттисков ткани. В зависимости от отношения этих бороздок к утку или основе и соотношения плотности по основе и утку выделяются два вида репса - основный и уточный. На петровской керамике отпечатался основный репс.
Растительные ткани полотняного переплетения. Это наиболее многочисленная группа тканей, которая представлена 44 образцами, из них к XVIII-XIX вв. относятся 24 образца, к XV-XVII в. - 9 образцов, к раннему железному веку - 7 образцов, Х-ХШ в. - 5 образцов, ХШ-ХГ/ вв. -1 образец, XVII-XVIII вв. - также 1 образец. Растительные ткани полотняного переплетения были известны в эпоху раннего железного века (Сургутское и Томско-Нарымское Приобье, Приртышье), в средневековье (X-XTV вв. — в Томско-Нарымском и Сургутском Приобье, на Ямале, в Притоболье, на Чулыме). В период XV-XVII вв., который для Сибири можно считать поздним средневековьем - в Томско-Нарымском Приобье и на Чулыме, в Х\ТЛ-ХГХ вв. - преимущественно в Томско-Нарымском Приобье. Таким образом, основная масса растительных тканей полотняного переплетения известна из Том-ско-Нарымского Приобья.
Полотняные ткани - это ткани, имеющие самый простой характер переплетения, однако они обладают рядом особенностей, например, разным соотношением плотности по основе и утку. Если плотность по одной из структур нитей превышает плотность по другой структуре нитей вдвое и больше, то это так называемое репсовое переплетение, которое является вариантом полотняного переплетения. Ткани репсового переплетения имеют одну характерную особенность - в полотне ткани не видна одна из структур нитей (уточная или основная в зависимости от того, плотность которых из них преобладает). Если плотность по основе значительно превышает плотность по утку, последний оказывается внутри основных нитей, которые обвивают его с двух сторон и наоборот. Еще одна характеристика, которая, как правило, сопутствует основному репсу и находит отражение в рассматриваемых образцах - небольшое натяжение нитей основы, которое делает поверхность ткани рыхлой и позволяет основным нитям свободно обвивать уток.
Приблизительно одинаковая плотность по утку и основе характеризует стандартное полотняное переплетение с небольшими вариациями плотности (рис. 26-2). Другие варианты структуры полотняного переплетения в археологических материалах Западной Сибири отсутствуют (например, рогожное или так называемая «рисовая» структура) и преобладает текстиль с традиционным соотношением плотности (средним и низким).
