Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Многослойный археологический памятник Омь-1 Стратиграфические условия залегания и хронология керамических комплексов 17
1.1. Характеристика памятника Омь-1 17
1.2. Стратиграфия памятника Омь-1 19
1.3. Характеристика конструкций и керамических материалов по слоям. Датировка комплексов 20
Глава 2. Технологический и типологический анализ керамических комплексов памятника Омь-1 46
2.1. Технологические особенности изготовления керамики ирменской культуры 46
2.2. Технологические особенности изготовления керамики позднеирменской культуры 58
2.3. Технологические особенности изготовления керамики саргатской культуры 74
2.4. Технологические особенности изготовления керамики новочекинской культуры 90
2.5. Традиции и новации в развитии гончарного производства 97
Глава 3. Технология изготовления керамических изделий, реконструкции ремесел и промыслов 102
3.1. Глиняные изделия, связанные с литейным производством 102
3.2. Глиняные изделия, связанные с прядением 105
3.3. Глиняные предметы, связанные с рыболовством 117
3.4. Глиняная мелкая пластика 118
3.5. Вторичное использование керамических фрагментов 121
Заключение 124
Библиографический список использованной литературы
- Стратиграфия памятника Омь-1
- Характеристика конструкций и керамических материалов по слоям. Датировка комплексов
- Технологические особенности изготовления керамики позднеирменской культуры
- Глиняные изделия, связанные с прядением
Стратиграфия памятника Омь-1
Длина восточной камеры 10,4 м, ширина - сохранившейся части (юго-западный угол поврежден осыпью берега) - 6,8 м. Ее котлован углублен в материк от 11 до 20 см. В этой части жилища на полу обнаружено 7 прокалов, округлой формы, диаметр которых не превышает 40 см, мощность от 8 до 14 см. Ни один из них не может рассматриваться как долговременный очаг. К восточной стене котлована примыкает длинный коридорообразный вход, его размеры 3,8 х 2,3 м, углублен в материк от 8 до 18 см, с восточной стороны его перерезает ров саргатского городища. Камеры жилища соединяются достаточно широким проходом, южная стенка которого разрушена осыпью берега. Его длина 3,6 м, ширина сохранившегося участка около 4 м, глубина от уровня материка 20 см.
Вторая западная камера жилища в значительно большей степени пострадала от размыва береговой кромки, но судя по оставшейся северовосточной части, существенно превышала по площади первую (рис. ). Длина северной стены котлована составляет 15,7 м, максимальная ширина уцелевшей части - около 5 м, котлован углублен в материк на 10-20 см. При входе из соединительного тамбура - перехода во вторую камеру, в квадратах Н-2, Н-3 обнаружен большой очаг овальной формы (рис.). Его размеры - 1,6 х 1,1 м, мощность от 3 до 10 см.
Пол жилища - плотный черный суглинок с белыми кальцинированными вкраплениями, достаточно ровный, видимо уплотненный специально. Всего к ирменскому слою относятся 316 столбовых и хозяйственных ям. Причем, столбовые ямы от опорных конструкций жилища фиксируются не только в котловане, но и по его внешнему периметру. Необходимо отметить отсутствие хозяйственных ям и малую концентрацию находок на расстоянии 1,5 - 2 м вдоль северной стены второй камеры (рис.). Жилище, очевидно, погибло при пожаре, что подтверждают остатки рухнувших сгоревших деревянных конструкций перекрытия, сохранившиеся на отдельных участках.
Особый интерес, несомненно, представляет участок у очага в квадратах Н-2, 3, 0-2, 3, прекрасно сохранившийся под слоем сгоревшей кровли (рис. 146). В заполнении очага ирменского жилища обнаружены глиняные скульптурки (рис. 145). Чрезвычайно любопытно, что рядом с этим очагом обнаружено скопление из шести серебряных гвоздевидных подвесок (рис. 10), бус и пронизок (рис. 147). Здесь же, помимо этих находок, были обнаружены изделия и заготовки из рога и кости (рис. 146), а также два раздавленных ирменских керамических сосуда, сохранились остатки берестяного короба или туеска.
Площадка, примыкающая к жилищному котловану с севера, также изобилует ямами (рис. 6). Это хозяйственные ямы, а так же ямки от столбов и колышков, возможно от наземной конструкции типа легкого навеса или плетня. Данная территория производит впечатление достаточно обжитой. Слой пола площадки идентичен жилищному по составу, но его мощность и плотность значительно меньше. Здесь обнаружено 11 пятен прокалов различного диаметра, причем два из них расположены в ямах, чего ни разу не отмечено в жилище. Насыщенность находками, хотя и уступает заполнению котлована, но все же достаточно высока.
В восточной и западной частях раскопа фиксируются остатки ирменского слоя в виде заполнения 8 ям, перерезанных позднеирменскими жилищами (рис. 6). Так как основной слой на этих участках был разрушен, трудно сказать к каким поселенческим объектам относились эти ямы. Интересна одна из них - яма №444, расположенная в квадратах А-4, 5, 6, А -4, 5, 6, овальной формы, размеры - 344 х 208 см, глубина от 41 до 85 см (от уровня материка) и 311см (от 0 репера). Дно неровное с наклоном к востоку (рис. 6; 7). Заполнение ямы - желто-серый суглинок с крупными углистыми включениями. В яме зафиксирован прокал округлой формы, диаметром 40 см, мощность которого 8 см, 3 фрагмента черепа человека и нижняя часть круглодонного ирменского сосуда черного цвета с хорошим лощением и оригинальным орнаментом в донной части (рис. 121, б). Такая посуда чаще связывается с ирменскими погребальными комплексами. Возможно, мы имеем дело с разрушенным ирменским погребением, хотя большая глубина ямы позволяет усомниться в этом.
Керамические материалы ирменского слоя. При снятии ирменского слоя обнаружено 8340 фрагментов керамики, не менее чем от 200 сосудов, 12 из которых реконструируются. Выкид ирменского слоя из рва саргатского городища включает в себя 3431 ирменский фрагмент. Общая коллекция ирменской керамики памятника Омь - 1, включая переотложенные слои, зачистку осыпи берега, и сборы на пашне составляет более 18740 фрагментов, из них 2003 венчика. За основу выделения ирменского керамического комплекса взяты археологически целые формы, обнаруженные на полу ирменского жилища. Среди других керамических находок зафиксированы: вышеупомянутые скульптурки, 10 обломков литейных форм, 7 фрагментов тиглей, обломок ошлакованной трубки (литейная воронка или сопло), 3 фрагмента грузил, 3 лепных диска, 1 керамический кружок и 2 скребка из черепков.
Датировка ирменского комплекса. Из датированных материалов следует назвать обнаруженный на полу ирменского жилища бронзовый кельт с лобным ушком шестигранный в сечении, с орнаментом в виде треугольника, заштрихованного сеткой (рис. 9, 4). Треугольная фаска доходит до нижнего края ушка. Сечение венчика овальное. Под ушком имеется сквозное отверстие. Точных аналогий не найдено. Наиболее близки нашей находке кельты, происходят из ирменских поселений Чекист и Люскус [Матющенко, 1974, с. 48; Бобров, 1979, с. 46 - 48]. Н.Л. Членова датирует эти предметы VIII - VII вв. до н. э. В Волго-Камье кельты с лобным ушком принято относить к XI - VIII вв. до н. э.. Необходимо также отметить, что орнаментированные кельты с лобным ушком традиционно датируются более ранним временем, чем неорнаментированные [Членова, 1994, с. 19].
При раскопках памятника Омь-1 обнаружен бронзовый нож (рис. 9, /), который снабжен кольцевым навершием с выступом и орнаментированной ручкой. Нож зафиксирован в слое заполнения рва саргатского городища, перерезающего слои ирменской и позднеирменской культур и включающего находки из этих слоев. Скорее всего, нож с Оми-1 относится к слою ирменской культуры, что подтверждает и декор его ручки. По классификации Н.Л. Членовой данный нож относится "карасук-тагарским" с кольцом, и датируется ею по аналогии с находкой из Восточного Казахстана VIII - VII вв. до н. э. [Членова, 1994, с. 15 - 16]. Наиболее близкой аналогией является нож из ирменского поселения Быстровка 4 в Новосибирском Приобье [Матвеев, 1993, с. 176, табл. 22, 4], который имеет кольцевое навершие без выступа и сходный орнамент рукояти. Н.Л. Членова отмечает для ножа из Быстровки 4, что присутствие орнамента свидетельствует о более поздней дате [Членова, 1994, с. 17].
Характеристика конструкций и керамических материалов по слоям. Датировка комплексов
По форме и размерам сосуды могут быть отнесены к следующим типам. I тип представлен сосудами с наклоненным внутрь, реже прямым венчиком, без шейки. По целым формам и венчикам составляет в комплексе 55,4%. Срез венчика прямой, реже округлый. Венчики с косым срезом зафиксированы единично. Диаметр устья варьирует от 16 до 44 см. Но основной массив составляют сосуды с диаметром устья от 25 до 35 см. У сосудов с наклоненным внутрь венчиком наибольший диаметр сосуда фиксируется в верхней трети, и лишь слегка превышает диаметр устья. У сосудов с прямым венчиком в первой верхней четверти сохраняется диаметр устья. Далее у тех и других тулово плавно сужается книзу, образуя завершение яйцевидной формы. Размеры сосудов этого типа практически не влияют на пропорции. Высота сосудов варьирует пропорционально диаметру устья и составляет около 90% от его величины.
II тип представлен горшками с отогнутым наружу венчиком (44,6%). Диаметр устья варьирует от 9 до 40 см, большинство сосудов распределяются по этому параметру в диапазоне от 20 до 30 см, причем диаметр устья всегда меньше наибольшего диаметра тулова, что составляет 78 - 94%) от размера последнего. Срез венчика округлый, реже прямой. Наблюдаются сосуды, у которых отогнут лишь самый край венчика, и горшки с плавным переходом от шейки к тулову. Кроме того, мелкие сосуды с диаметром устья от 9 до 16 см, нередко имеют профилировку с более выраженным плечиком (рис. 132. 2). Нижняя часть сосудов имеет завершение, аналогичное сосудам первого типа.
Оформление верхней части сосудов этих двух типов характерно для саргатскои керамики поселенческих комплексов Барабы (поселение Ложка 4, Туруновка 4, Погорелово, Вдовино, Талагуль и Абрамовское городище) [Полосьмак, 1987, с. 31 - 35, 46 - 47]. В Притоболье сосуды подобных форм встречаются в саргатских поселенческих комплексах, но не являются преобладающими, например в материалах селища Дуванское VI [Корякова, 1988. Рис. 32, с. 228], городища Калачик-1 [Зах В.А., Зах Е.М, 1994, с. 35 - 37, рис. 3 - 5]. В Прииртышье доля такой посуды выше (Розановское городище) [Корякова, 1988, с. 227, рис. 31]. Часть сосудов первого и второго типа имеют нагар с внутренней стороны, причем наблюдения показали, что этот момент не связан с формой, орнаментацией или диаметром сосудов, нагар фиксируется даже у малых горшков с диаметром 13 см.
Ш тип посуды - блюда. Обнаружено лишь три фрагмента, которые относились к круглым блюдам (рис. 149). Реконструируемый диаметр одного - 16 см, двух остальных - по 14 см. Блюда плоскодонные, на одном имеется углубление в центре донной части (рис. 149, 2). Два изделия обладают широким вертикальным бортиком и одно - небольшим бортиком, плавно переходящим в дно (рис. 149, 3).
Глиняные блюда интерпретировались ранее как важный показатель принадлежности к саргатскои культуре, характерный именно для междуречья Оби и Иртыша [Молодин В.И., Полосьмак, 1979, с. 86, рис. 6; Могильников, 1973, с. 244 - 245; Полосьмак, 1981, с. 78 - 82]. Новые данные позволяют говорить о более широкой территории распространения этой категории инвентаря в рамках саргатскои и соседствующих с ней культур. Так, при раскопках селища Дуванское II, неподалеку от Тюмени, обнаружены глиняные блюда [Корякова, Сергеев, 1993, с. 205, рис. 12]. В материалах Савиновского могильника в Среднем Притоболье имеется круглое глиняное блюдо с невысоким толстым бортиком, [Матвеева, 1993, с. 11, 14]. Плоскодонные глиняные блюда обнаружены также в богочановских поселенческих комплексах эпохи раннего железа из южнотаежного Прииртышья [Данченко, 1996, с. 67, 68, 183, рис. 57].
Для Барабы по материалам могильников Марково-1, Абрамово-4, Сопка-2, Преображенка-3 керамические блюда являются специфической принадлежностью женских погребений. Они трактуются как блюда-алтарики или терочники для растирания минеральных красок [Полосьмак, 1987, с. 43, 45, 48 - 49; Молодин, 1992, с. 91 - 92, рис. 92, 93, 94]. Блюдо, обнаруженное в Савиновском могильнике, и остатки деревянного блюда, на котором была положена в могилу сопроводительная пища, из кургана №7 Тютринского могильника также происходят из женских погребений. Н.П. Матвеева отмечает их ритуальное предназначение [Матвеева, 1993, с. 11, 14, 91]. Л.Н. Корякова склонна связывать саргатские плоские глиняные блюда с угорскими деревянными для подачи мяса [Корякова, 1988, с. 237, рис. 22]. Блюдо на ножках интерпретируется ею как светильник [Корякова, Сергеев, 1993, с. 206]. Данченко Е. М. относит керамические блюда из богочановских памятников к предметам культа [Данченко, 1996, с. 67, 68, 183, рис. 57]. Несомненна связь этих изделий с каменными алтариками, встречающимися "практически во всех других скифоидных культурах Западной Сибири" [Молодин, 1992, с. 92].
В единственном экземпляре обнаружен миниатюрный круглодонный сосудик, по форме напоминающий кувшинчик (рис. 133, 2).
Основная часть саргатской посуды с памятника Омь-1 орнаментирована (рис. 131; 133). Из всех обнаруженных фрагментов декорировано 46,2%. Степень орнаментированности зон различна. Орнаментом украшены 95,1% всех венчиков, 48% стенок и 61,9% донных частей сосудов. Нами выделено 27 элементов орнамента на посуде саргатской культуры памятника Омь-1 (табл. 11).
Технологические особенности изготовления керамики позднеирменской культуры
Реконструкция древнего прядения по археологическим источникам при кажущейся простоте и консервативности процесса представляется достаточно сложной. Это связано с плохой сохранностью, как орудий труда, так и его результатов. По этой же причине возникают трудности и в экспериментальных исследованиях. Из этнографии известно о существовании различных нюансов прядения даже при использовании однотипных веретен в зависимости от позы работающего, способа подачи пряжи с кудели, различий в подкрутке веретена, насада пряслиц и т. д. Кроме того, сами веретена могли быть различны по длине, форме, оформлению верхнего конца.
Основным источником по изучению прядения у древнего населения Западно-Сибирской лесостепи являются пряслица, которые насаживались на веретено и служили в качестве маховичка. Использование такого приспособления как пряслице позволяло увеличить момент инерции, и веретено вращалось дольше.
В данной работе исследуются керамические пряслица поселенческого комплекса Омь-1. Все обнаруженные при раскопках и сборах керамические пряслица относятся к саргатской культуре. Для слоев эпохи поздней бронзы и переходного времени от бронзы к раннему железу массовые обнаружения предметов этой категории инвентаря не характерны. В ирменском слое нами обнаружено лишь одно костяное пряслице. В слое позднеирменской культуры данных предметов не найдено. Два костяных маховичка обнаружены при сборе подъемного материала на распаханном участке памятника, один из них изготовлен из головки бедренной кости крупного животного. Определить их культурную принадлежность не представляется возможным.
Находки керамических пряслиц на поселениях и могильниках эпохи раннего железа традиционны. Ряд исследователей отмечают рост числа пряслиц на памятниках этого времени [см. например: Елагин, Мол один, 1991, с. 89], связывая этот факт с развитием ткачества [Троицкая, Бородовский, 1994, с. 59].
Исследуемая нами коллекция глиняных пряслиц происходит из одного памятника и является самой представительной для саргатской культуры Обь-Иртышья. Она насчитывает 51 экземпляр целых пряслиц и их фрагментов. Все пряслица относятся к слою саргатского городища и распаханному слою поселения, расположенного на его посаде. По форме, орнаментации, составу формовочных масс пряслица, происходящие из раскопа жилой площадки городища, не отличаются от тех, которые обнаружены в сборах с пашни на посаде.
Системы во взаимовстречаемости пряслиц и других категорий инвентаря в саргатских жилищах памятника Омь-1 не зафиксировано. Интерес представляет скопление из 5 пряслиц, 2 костяных наконечников стрел, костяного стержня и обломков сильно залощенной костяной пластины у очага саргатского жилища (в квадратах У-5 и Ф-5). Скопление располагалось рядом с развалами двух саргатских сосудов, под которыми в небольшой яме в полу жилища было обнаружено погребение собаки. В одном случае пряслице зафиксировано вместе с кусочком охры.
По результатам анализа форм, размеров и массы коллекции пряслиц выделены следующие типы: Тип 1. Пряслица цилиндрические, в разрезе подпрямоугольной формы (рис. 136, 1 - 3, 7-9; 139, 1), (табл. 18, № 1 - 6) насчитывают 6 экземпляров (11,76% от общего числа изделий). Диаметр пряслиц от 29 до 50 мм, высота - от 15 до 26 мм, масса пряслиц от 19 до 46 г. Форма отверстий двух видов: цилиндрическая и коническая. Диаметр цилиндрических отверстий от 5 до 10 мм, диаметр конических отверстий на входе (верхний) от 6 до 9 мм, на выходе (нижний) от 4,5 до 7,5 мм. Этот тип дает наибольший процент пряслиц с цилиндрическими отверстиями. В одном случае зафиксировано углубление верхней поверхности со сформованной закраиной (рис. 136, 3). У единственного экземпляра - вогнуты верхняя и нижняя поверхности (рис. 136, 9). Орнаментом обычно покрывалась верхняя площадка (рис. 136, 2, 7) или боковая поверхность (рис. 136, 8, 9). Два пряслица не орнаментированы. Отличить верхнюю часть пряслица от нижней несложно даже при отсутствии орнамента верхней площадки. При конической форме отверстия больший диаметр отверстия находится вверху. Кроме того, практически все пряслица, бывшие в работе, имеют в той или иной степени характерные следы потертости от соприкосновения с наматывающейся пряжей.
Тип 2. Пряслица биконические, образованные двумя конусами, примерно равными по высоте, со сглаженным ребром по линии максимального диаметра (рис. 137, 7, 8), (табл. 18, № 7 - 11), 5 экз. (7,84% от общего количества экз.). Параметры: максимальный диаметр от 30 до 52 мм, высота, от 20 до 37 мм, диаметр конического отверстия на входе от 5 до 10 мм, на выходе от 5 до 8 мм, масса одного целого пряслица 21 г. Орнаментом украшена боковая и верхняя часть изделий. В одном случае зафиксирован декор нижней части (рис. 137, 7). Одно пряслице не орнаментировано.
Глиняные изделия, связанные с прядением
Гидрослюдистое сырье требовало определенного пластификатора, и он был найден в виде птичьего помета. Эта органическая составляющая присутствует в рецептах формовочных масс всех исследуемых культур. Следует отметить, что ирменцы и новочекиннцы, скорее всего, использовали раствор, а саргатцы сухой продукт с большим количеством травинок и побочных составляющих.
Таким образом, исходное сырье и состав формовочных масс для древней барабинской керамики не являются культурно-показательными для эпохи поздней бронзы - раннего железа. Это - региональная традиция, ограниченная местной сырьевой базой. Лишь состав формовочных масс саргатских блюд-терочников, включающий нехарактерную для региона дробленую породу и крупные зерна шамота, можно признать показательным в культурном плане.
Близкий состав сырья позволил отчетливее выделить и сопоставить технологические приемы изготовления глиняных изделий в рамках следующих одна за другой культур, выйти на различные аспекты реконструкций и динамики древнего керамического производства.
В формовке, обработке поверхности и зональном строении орнамента можно выделить две гончарные традиции. К первой относятся керамические изделия ирменской и позднеирменской культуры, ко второй - культур эпохи раннего железа. Для первых свойственны преобладание горшечных форм, сходные типы посуды, конструирование которых проводилось по близким программам. В обработке поверхности ирменские и позднеирменские гончары предпочитали первичную обработку твердым орудием, лощение производилось по подсушенной поверхности после нанесения орнамента. Для декора сосудов этих двух культур характерна близкая горизонтальная зональность, сходные принципы построения орнаментальной композиции и техника нанесения орнамента. Наиболее ярко ирменские орнаментальные традиции прослеживаются на столовой позднеирменской посуде, где сохраняются геометрические элементы, жемчужины с разрядкой по шейке, практически отсутствуют ямочные узоры. Наибольшая вариабельность в форме венчиков и разнообразие декора отмечается для плоскодонной кухонной позднеирменской посуды. Здесь развитие декора идет по линии увеличения ямочных узоров, появления двух рядов жемчужника с разрядкой, украшения венчика и плечиков горизонтальными прочерченными линиями.
Для посуды барабинского варианта сузгунской культуры прослеживаются определенные ирменские черты в форме и орнаментации, но в других технологических аспектах такого сходства не наблюдается. То же можно сказать и о саргатской посуде, где долю ирменской преемственности можно усмотреть лишь в технике нанесения и отдельных орнаментальных мотивах.
Зафиксирована смена технологических традиций в производстве посуды в эпоху раннего железа. При всей внешней несхожести в пропорциях сосудов, толщине стенок, технике нанесения и элементах орнамента, а также зафиксированной нами разнице в размерности минеральных добавок у саргатской и новочекинской керамики, приходится признать единую технологическую традицию в констуировании, обработке поверхности и зональном распределении орнамента. Для посуды этих культур (даже для редких саргатских плоскодонных форм) характерно конструирование на основе емкостного начина. Первичная обработка поверхности производилась зубчатым орудием. Основной акцент в орнаментации сосудов приходится на область венчика. Остальная поверхность сосудов часто заполнялась однотипным орнаментом, нередко хаотичным в донной части. Все эти компоненты в производстве древней посуды, выявленные нами для двух культур раннего железного века, являются устойчивыми и могут рассматриваться как новая, отличная от ирменской, гончарная традиция, которая распространяется на территории лесостепного и южнотаежного Обь-Иртышья.
В рамках данной работы произведены возможные реконструкции промыслов и ремесел, связанных с глиняными изделиями. Тигли, литейные формы, пряслица, грузила для сетей, мелкая пластика несут в себе информацию, связанную с их применением и могут служить источниками для реконструкций целого ряда промыслов и производств: литейного дела, прядения, рыболовства и т. д.
Обнаружены важные аспекты состава формовочных масс и конструирования глиняных предметов, применяемых в литейном деле, принципиально отличные от технологии производства бытовой посуды. Для производства литейных форм крайне важным было соблюсти максимальную точность в размерах и не допустить деформации при сушке и обжиге. С этой целью в формовочные массы добавлялась измельченная кость, яичная скорлупа и органика растительного происхождения. Выявлены также способы конструирования литейных форм и сердечников. Несомненно, изготовление предметов, связанных с литейным производством, и поселенческой посуды в исследуемый период базировалось на различных технологических традициях, основанных на изначально несхожих качественных параметрах получаемых изделий.
