Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Источники и историография 14
1. История изучения «костеносных» городищ вятского края и накопления источниковой базы 14
2. Проблемы изучения косторезного дела АКИО и сопредельных территорий в отечественной науке 28
Глава 2. Костяные изделия городищ бассейна р.Вятки: классификация материала 41
1. Предметы охотничье-промыслового и боевого снаряжения (группа 1)... 44
2. Орудия труда и их детали (группа 2) 72
3. Предметы домашнего обихода, украшения, амулеты, игры (группа 3)... 103
Глава 3. Технологические характеристики и декор изделий из кости и рога... 121
1. Техника обработки кости ананьинским населением 121
2. Приемы орнаментального и скульптурного декора 136
Заключение 165
Список использованных источников и литературы 177
Неопубликованные источники 177
Литература.
- История изучения «костеносных» городищ вятского края и накопления источниковой базы
- Проблемы изучения косторезного дела АКИО и сопредельных территорий в отечественной науке
- Предметы охотничье-промыслового и боевого снаряжения (группа 1)...
- Техника обработки кости ананьинским населением
Введение к работе
В 2006 г. исполнится 150 лет со времени открытия в Республике Татарстан возле г.Елабуги уникального Ананьинского могильника, давшего название целой эпохе в истории приуральского населения. Это открытие было сделано в 1856 г. незаурядными людьми своего времени: уроженцем г.Елабуги, членом-корреспондентом Императорской Академии Наук, профессором-археологом, археографом и филологом, исследователем рукописей библиотеки Московского священного Синода Капитоном Ивановичем Невоструевым (1815-1872 гг.), а также энтузиастом изучения елабужских древностей, городским головой Елабуги, купцом второй гильдии, членом-корреспондентом Московского археологического общества, отцом известного русского художника-пейзажиста И.И.Шишкина - Иваном Васильевичем Шишкиным (1792-1872 гг.) (Валеев Н.М., 2000, с.155-160). Раскопки этого" памятника были проведены в 1858 г. помощником управляющего Вятской удельной конторой Петром Владимировичем Алабиным (1824-1896 гг.). Со времени открытия и раскопок Ананьинского могильника археология Прикамья на протяжении уже 150 лет вызывает живейший интерес как отечественных, так и зарубежных исследователей.
К настоящему времени ананьинская культурно-историческая общность (АКИО) представляет собой одну из наиболее изученных, и вместе с тем наиболее дискуссионных страниц в археологии Приуралья. В известной степени дискуссионность определена и огромной территорией ананьинского мира, и многочисленностью разнообразных источников, и сложностью исторических процессов, происходивших" в начале железного, века.
Ананьинская КИО в целом датируется, по мнению многих ученых, VIII-III вв. до н.э. (Збруева А.В., 1952, с.44; Генинг В.Ф., Стоянов В.Е., 1961; Вечтомов А.Д., 1967; Ашихмина Л.И., 1985, 1985а и др.), хотя наметились и явные тенденции к удревнению нижней границы. Она занимала огромную территорию всего Прикамья за исключением верховьев, бассейны рр.Белой, Вятки и Ветлуги (Збруева А.В., 1952, рис.1). А.Х.Халиков отнес к ананьинской территории усть-камское и усть-ветлужское Поволжье и выделил 9 локальных вариантов: западноволжский (Волга I), средневолжский (Волга II), нижнекамский I, нижнекамский II, вятский, бельский, среднекамский, верхнекамский и ветлужский (Халиков А.Х., 1977, с.6, рис.1). В работах последнего двадцатилетия наметилась тенденция к выделению ряда независимых культур в составе ананьинской культурно-исторической общности (Марков В.Н., 1988; 1994; Кузьминых СВ., 2000): акозинской, постмаклашеевской, ананьинской культуры шнуровой и ананьинской культуры гребенчато-шнуровой керамики. В.С.Патрушев выделяет также особую ахмыловскую культуру, включая в нее памятники западноволжского варианта (1984, 1986). В ареал АКИО органично вписываются и памятники Европейского Северо-Востока в бассейне рр.Печоры, Вычегды и Мезени (Археология Республики Коми, 1997).
Основным содержанием ананьинской эпохи является появление и внедрение, наряду с бронзовыми, железных орудий труда и оружия. Широкое распространение в лесной полосе железных руд болотного типа сделало этот процесс стабильным и постоянно нарастающим. Использование орудий труда из железа произвело революцию в производстве - появилась возможность расчищать лес на больших площадях, лучше обрабатывать почву и быстрее справляться с урожаем, строить более качественные жилые, хозяйственные и фортификационные сооружения. Оружие, сделанное из железа, стало более разнообразным и совершенным: появились железные длинные мечи, боевые топоры, улучшенные варианты наконечников копий и стрел. Стали более разнообразными и защитные средства: панцири, кольчуги, щиты, шлемы, поножи и др. Не удивительно, что ранний железный век -время широкого распространения войны как средства быстрого обогащения.
В известной степени обозначенные выше процессы стали следствием того, что в ананьинское время в Прикамье продолжало развиваться и совершенствоваться бронзолитейное дело. На памятниках этого времени собраны тысячи бронзовых изделий: оружия, орудий труда, украшений.
Один из ведущих исследователей России в области древних бронз С.В.Кузьминых пишет: «Ананьинская культурно-историческая общность занимает особое место в ряду металлоносных культур I тыс. до н.э. на территории нашей страны. По обилию цветного металла и его роли в жизни общества с ней может сравниться только известная тагарская культура Южной Сибири. Лишь у этих двух евразийских феноменов бронзовая индустрия не только не угасает с наступлением раннего железного века, а достигает поры наивысшего расцвета» (Кузьминых СВ., 1983, с.З).
Ананьинский металлургический очаг снабжал металлическими изделиями все Прикамье и прилегающее Поволжье. Ананьинские предметы встречаются в Западной Европе до Северной Швеции и Белого моря, а на востоке - до Иртыша. Далеко на западе встречались и формы для отливки ананьинских кельтов, что свидетельствует о проникновении сюда не только предметов, но и ананьинских мастеров (Кузьминых СВ., 1983, с.174, рис.91). Уровень развития ананьинского металлообрабатывающего производства указывает на выделение его в ремесло и существование хорошо организованной торговли продукцией ремесла и металлом. В ананьинское время постоянный обмен с весьма далекими областями способствовал быстрому усвоению технологического опыта и культурных достижений.
Ананьинское население имело развитое комплексное хозяйство, основой которого было скотоводство - разведение крупного и мелкого рогатого скота, нескольких видов лошадей, свиней. Известны и свидетельства развития земледелия: зерна проса и конопли на Луговской I стоянке (Збруева А.В., 1960), орудия для обработки почвы, рыхления, сбора урожая (серпы) и переработки продуктов земледелия (каменные песты, терочники, зернотерки). Ананьинцы были и хорошими охотниками, добывая преимущественно пушных зверей: бобра, соболя, куницу, белку, зайца, не пренебрегая и медведем, лосем, косулей, северным оленем и кабаном. Продукты пушной охоты широко использовались при торговых операциях. Большим подспорьем в хозяйстве было рыболовство - в Каме водились стерлядь и севрюги весом до 30 кг и осетры весом 15 кг (Генинг В.Ф., Оборин В.А., 1960, с. 166), не считая других видов: таймень, белорыбица, щука, лещ, голавль и др.
Комплексная экономика, дававшая стабильные запасы продуктов питания, способствовала демографическому взрыву. Резко увеличилось число ананьинских поселений, их площади. Циклический характер скотоводства и земледелия, высвободивший часть времени жителей Прикамья от производства продуктов питания, способствовал развитию гончарного, косторезного дела, искусства (Голдина Р.Д., 1999, с. 199). Именно в ананьинское время сформировался своеобразный звериный стиль, в котором наряду с широко распространенными мотивами степного скифо-сибирского искусства, использовались и образы лесного мира (лось, медведь, волк, различные виды птиц).
Многоотраслевая экономика способствовала появлению избыточного продукта в виде скота, пушнины, оружия, металла и изделий из него, дорогих украшений и других престижных ценностей. Появление новых видов наступательного вооружения и оборонительных приспособлений убедительно подтверждает изменение межобщинных отношений в сторону воинственности и агрессивности. Реакцией на эти явления стало появление укрепленных поселений — городищ именно в ананьинское время. Возникновение их на всей территории АКИО, а не только на границе со степью свидетельствовало о нестабильной обстановке внутри ананьинского общества (Голдина Р.Д., 1999, с.199).
Показателем того, что военное дело стало играть в обществе значительную роль, являются находки парадного оружия - бронзовых секир, которые без сомнения были атрибутами предводителей-военачальников. Об этом же свидетельствуют и каменные стелы с изображением мужчин или оружия, устанавливаемые над мужскими захоронениями.
Накопленные к настоящему времени археологические материалы позволяют всесторонне характеризовать ананьинское общество. Однако, несмотря на значительные успехи в области ананьиноведения, еще многие сюжеты этой истории являются спорными, а некоторые совсем не исследованными. К числу последних относится и косторезное дело населения Прикамья в ананьинское время.
Изделия из кости и рога с ананьинских городищ и могильников составляют весьма многочисленную категорию материалов, отложившихся, начиная с XIX в. во многих музейных коллекциях Урало-Поволжья и центральных учреждений Москвы и Санкт-Петербурга. Но, исследователей до сих пор привлекала не его многочисленность, что, безусловно представляет значительную ценность, а, прежде всего, отдельные предметы резной кости, несущие информацию художественного порядка. Очевидно, именно привлекательность, оригинальность образцов, пластического искусства ананьинцев сослужила не совсем добрую службу в ананьиноведении. Удивительное дело, что самый массовый, после керамики, материал, до сих пор не стал предметом специального рассмотрения ученых.
По объему и разнообразию коллекции ананьинской кости трудно сравнивать с чем-либо. Они включают сами изделия, изготовленные древними обитателями Прикамья, заготовки и обломки целых предметов, а также само сырье, в виде костей и рогов животных. Не случайно, ананьинские городища с момента первого знакомства с ними заслужили название "костеносных".
Начало ананьинской эпохи целесообразно в технологическом отношении характеризовать не только освоением железа и расцветом металлообработки, но и "взрывоподобным" развитием костяной индустрии. Данный феномен пока с трудом поддается объяснению. Причина, на наш взгляд, кроется опять-таки в недостатке внимания, которое до сих пор уделялось ксторезному производству. Как материал, кость по своей значимости занимала в ананьинском обществе совершенно особое место. Из нее изготавливались орудия труда и предметы домашнего обихода, оружие дальнего боя и приспособления для охоты и рыбной ловли, украшения костюма и предметы конской упряжи, принадлежности для игры. Сферы применения изделий из кости и рога в Прикамье в эпоху раннего железного века поистине всеобъемлющи. Особое значение в здешних обществах во все времена придавалось и естественной кости - рогам, клыкам, когтям животных. Известны факты использования рогов и целых черепов животных в оформлении жилых и фортификационных сооружений ананьинских городищ, а ритуальная практика доисторических обществ Прикамья представляла собой неисчерпаемую по богатству и разнообразию картину обрядов и обычаев еще ожидающих своих исследователей.
Объектом исследования являются многочисленные изделия из кости и рога, производившиеся местными мастерами для удовлетворения широкого спроса главным образом собственного населения. Исследование комплекса костяных предметов с вятских ананьинских городищ проводилось с тем, чтобы ответить на целый ряд действительно насущных вопросов, и не только для прикамскои археологии. Безусловно, в определенной степени полнота ответов должна способствовать решению и более общих вопросов, связанных с уровнем обработки кости и рога у финно-угорских народов севера Евразии, самобытности и культурного своеобразия косторезного дела на важном этапе исторического развития этих народов, традиций и новаций в искусстве резной кости.
Предметом исследования является "косторезное производство вятского населения на заре железного века. Для вятского края это было время, когда черный металл только входил в обиход, но еще не занял тех главенствующих позиций в производстве, которые позволят ему в конечном итоге к сер. I тыс. до н.э. вытеснить все прочие материалы и стать "лидером в соревновании". Данное производство возможно охарактеризовать только привлекая городищенские материалы, поскольку, несмотря на почти полуторавековое изучение вятского края, погребальные памятники на анализируемой территории не обнаружены, а культурный слой немногочисленных открытых поселений костяного инвентаря не дал. Цель исследования сформулирована следующим образом — дать характеристику косторезного производства у вятского населения АКИО в эпоху наиболее массового применения кости как сырья для производства орудий труда и бытовых предметов.
Осуществление этой цели реализовано через решение следующих задач:
1) сбор и описание по возможности всех предметов из кости, найденных на вятских ананьинских поселениях, как готовых и использованных изделий, так и полуфабрикатов;
2) систематизация собранного фонда, исходя из функциональных и структурно-сырьевых особенностей; выделение основных категорий изделий и их классификация;
3) характеристика техники изготовления и приемов декорирования костяного инвентаря; поиск аналогий, в том числе в широком хронологическом диапазоне.
Только при условии выполнения прставленных задач возможна общая оценка уровня развития этой отрасли древней экономики в системе хозяйства населения Вятского бассейна в ананьинскую эпоху.
Территориальные рамки исследования ограничиваются памятниками АКИО, известными в бассейне р.Вятки. Эта территория представляет собой совершенно особый район распространения ананьинских древностей. Настолько особый, что, по мнению ряда исследователей, может характеризоваться как совершенно самостоятельный в культурном отношении ареал отличный от остальных по особенностям генезиса здешней культуры, истокам происхождения вятс,кого ананьинского населения, его материальной и духовной составляющих, наконец (Марков В.Н., 1988). Аышеописанными положениями объясняется и фактическое исключение из выборки материалов усть-вятских городищ (Свиногорского,1 Мамадышского и Грохань), которые отличаются от собственно вятских (Марков В.Н., 1988, с.99; Ванчиков В.В., 1992, с.77). Хронологические рамки исследования определяются временем бытования вятских ананьинских городищ (VI-III вв. до н.э.), количество которых на сегодняшний день составляет 18 (Ванчиков В.В., 1992, с.77). Спорными остаются и вопросы датировки вятского ананьино. Причина этого кроется в отсутствии сколь-нибудь точных хронологических привязок культурных слоев местных ананьинских городищ, отсутствии некрополей и абсолютных дат. Далеко не все городища изучены раскопками. Поэтому и коллекции костяных изделий с них представлены крайне неравномерно. Всего удалось собрать информативный материал с 8 памятников , наиболее представительные выборки происходят с Буйского, Пижемского и Аргыжского городищ. Все они многослойные, раскапывались в разное время, разными исследователями, порой не всегда с методически выдержанными требованиями. Это прежде всего касается коллекции Пижемского городища, раскопанного до революции 1917,г. и потому не обеспеченного графическими материалами и фиксацией в полевых дневниках и описях. Бесспорно, это лишает нас возможности систематизировать коллекцию по условиям стратиграфического залегания изделий из кости и рога и вынуждает рассматривать в данной работе весь доступный материал.
Источниковая база настоящего исследования насчитывает более 1000 единиц - самих предметов, изготовленных из рога и кости (Приложение 1, табл.2), а также большое количество отходов и заготовок костеобрабатывающего производства. В настоящее время эти изделия рассредоточены по разным музейным и учебным фондам. Так, дореволюционные находки с Пижемского и Белоглазовского городищ хранятся в Отделе археологии Восточной Европы и Сибири Государственного Эрмитажа (колл. №650/1-120; 651/1-21), Государственном историческом музее (г.Москва), Антропологическом музее МГУ, Пижемского, Ройского, Аргыжского городищ - в Национальном музее Республики Татарстан (г.Казань), с Буйского городища - в Национальном музее УР им. К.Герда (г.Ижевск). Но основу исследовательской выборки составили материалы раскопок последней четверти XX в., осуществленные археологической экспедицией Удмуртского госуниверситета и Вычегодско-Вятским отрядом экспедиции Коми научного центра (г.Сыктывкар) на Буйском, Аргыжском, Никульчинском и Кривоборском городищах. Они хранятся в научном архиве Института истории и культуры народов Приуралья при Удмуртском госуниверситете. До сих пор практически не введены в научный оборот, что, безусловно, определяет актуальность и практическую значимость настоящего исследования.
Основные задачи, поставленные в работе, определили методологию исследования, в основе которой лежит „комплексный подход, сочетающий ориентацию на использование всех доступных массовых и оригинальных категорий костяного инвентаря, их технико-морфологический анализ, тщательную систематизацию и типологическую классификацию. С учетом, по-возможности, всестороннего охвата археологического источника, извлечение из него исторической информации посредством применения различных методов - аналогий, этнографических параллелей, трасологического - позволяющих максимально точно реконструировать технологические., процедуры. Комплексность анализа позволяет выявить определенные особенности в обработке кости ананьинского времени. Комплексное использование данных методов, уже апробированное в целом ряде исследований и давшее хорошие результаты, в конечном счете, нацеливает на выявление в истории местного населения тех важных моментов, что отражают различные аспекты его производственной деятельности, учитывающей и связь с окружающей природой и специфику хозяйства обитателей лесной зоны Западного Приуралья.
Предлагаемая работа является первым специальным исследованием, посвященным ко,стеобработке обитателей ананьинских городищ вятского края. До сих пор не осуществлена такая работа и для всей АКИО.
Выполненный анализ и систематизация вятской кости определяют, таким образом, не только научную новизну работы, но и позволяют в дальнейшем экстраполировать полученный опыт на весь Волго-Камский регион.
В конечном итоге выявленные особенности позволят выйти на проблемы специфики хозяйства, быта, социальной сферы ананьинцев. Практическое применение результатов данной работы велико - от понимания косторезного дела в различные исторические периоды в лесном Прикамье, до использования исторического опыта при возрождении традиционных народных декоративно-прикладных промыслов. Итоги исследования могут быть использованы в музейном деле, в чтении общих и специальных курсов по археологии, при написании общих работ по истории и археологии Удмуртии и Урала.
Работа выполнена в Удмуртском государственном университете, я искренне признателен авторам раскопок Л.И.Ашихминой, Л.Д.Макарову, Н.А.Лещинской, В.В.Ванчикову, Е.М.Черных за разрешение ознакомиться с неопубликованными материалами, отчетами экспедиций, и самими коллекциями вещей. Я благодарен коллегам по кафедре археологии и Институту истории и культуры народов Приуралья, принимавших .участие в раскопочных работах и обсуждении вопросов, поднятых в этой работе; художникам Е.Ю.Метелевой, Н.Ф.Шишкиной, Л.И.Липиной, И.Г.Соловьевой, помогавшим в оформлении многочисленных иллюстраций. Особую благодарность хочу выразить хранительнице ананьинских коллекций ГЭ Е.И.Оятевой, сердечно и внимательно относящейся к культурному наследию народов Прикамья, чьими услугами мне приходилось пользоваться. Особая благодарность к.и.н. С.В.Салангиной, обработавшей значительную часть анализируемых в работе предметов с помощью бинокулярного микроскопа.
Основные положения настоящей диссертационной работы нашли отражение в ряде публикаций (2002а,б) и коллективной монографии "Аргыжское городище на р.Вятке" совместно с Е.М.Черных и В.В.Ванчиковым (2002). По теме диссертации отдельные проблемы обсуждались во время выступлений на конференциях различного ранга в Ижевске (2000 г.), Казани (2002 г.), Перми (2002 г.), Кудымкаре (2005 г.), а также на кафедре археологии и истории первобытного общества Удмуртского госуниверситета.
Структура работы определяется поставленными в ней задачами. Решению каждой посвящены отдельные главы. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, заключения, библиографического списка и приложений: каталога памятников р.Вятки, материалы которых использовались в работе, 12 статистических и типологических таблиц и 106 рисунков.
История изучения «костеносных» городищ вятского края и накопления источниковой базы
Археологическое открытие городищ ананьинского времени на р.Вятке связано с организацией первых академических экспедиций в восточные провинции России в конце XVIII в. и в частности экспедиции капитана Н.П.Рычкова (1746-1784 гг.). Среди других памятников им было осмотрено и описано Никульчинское городище, которое он считал летописным Чудь-Болванским городком (Рычков Н.П., 1770). Несмотря на научный характер описания Н.П.Рычкова (приведены размеры, описание внешнего вида городища, связанные с ним легенды и предания) это был все-таки случайный эпизод, однако позволяющий надеяться на существование подобных памятников в этом крае.
В истории исследования памятников ананьинского типа на р.Вятке (табл.1) четко обозначены четыре этапа. Первый относится к концу 50-х гг. XIX в. - первому десятилетию XX в. Второй этап - 20-30-е гг. XX в., третий - 50-е гг. этого же столетия и четвертый - 70-е гг. XX в. и начало XXI в.
Начало первого этапа научных изысканий связано с деятельностью П.В.Алабина. Проведенные им совместно с И.В.Шишкиным в 1958 г. успешные раскопки Ананьинского могильника способствовали формированию его устойчивого интереса к древностям вятского края.
Петр Владимирович Алабин (1824-1896 гг.) принадлежал к числу заслуженных в России людей XIX в. Он был участником Крымской войны 1854-1856 гг., с 1857 г. - помощник управляющего, а с 1859 г. — управляющий Вятского удельного ведомства, с 1862 г. - управляющий делами Вятской губернской публичной библиотеки, основатель Вятского публичного музея (1866 г.), с 1866 г. - управляющий губернской палатой государственных имуществ, городской голова г.Самары, основатель Самарского публичного музея, во время русско-турецкой войны 1877-1878 гг. - губернатор г.Софии (Оконникова Т.И., 2002, с. 132).
В 1859-1865 гг. П.В.Алабин провел раскопки на Никульчинском, Лебяжском, Чижевском, Пижемском и других городищах (Алабин П.В., 1865), материалы которых частично были переданы Вятскому музею, а также в Императорскую археологическую комиссию (г.Санкт-Петербург).
В 1881 г. группой ученых - членов Императорского географического общества были проведены раскопки Ройского (Ройский Шихан) городища. В исследованиях принимали участие Степан Кирович Кузнецов (1854-1913 гг.) - историк, археолог, библиофил, уроженец Малмыжскогб уезда Вятской губернии, преподаватель филологии Казанского университета (с 1876 г.), в 1885-1902 гг. - первый библиотекарь Томского университета, с 1907 г. -профессор Московского археологического института; Михаил Викторович Малахов (1856-1885 гг.) - археолог, член УОЛЕ, автор первой периодизации древностей Урала, основанной на теории трех веков; Петр Алексеевич Пономарев (1847-1919 гг.) - археолог, преподаватель истории и географии казанских вузов и училищ, создатель первой периодизаций памятников Казанской губернии, а также геолог, профессор Казанского университета Александр Антонович Штукенберг (1844-1905 гт.) (Оконникова Т.И., 2002).
Интересно описание этого памятника, оставленное М.В.Малаховым: «Не мало видел я подобных сооружений, но ни одно городище из осмотренных мною не имело столь изящного (если можно так выразиться) вида: площадка его, не тронутая еще руками исследователя, представляла гладкую ровную поляну; охранный вал с юго-западной стороны, с его характерным возвышением, отличался замечательной симметричностью частей, грациозно окаймляя внутреннюю площадку» (Малахов М.В., 1882, №7). В процессе раскопок было установлено, что площадь городища "покрыта толстым слоем золы, которая делается тоньше по мере удаления от шихана (т.е. вала -В.Ш.); сам же шихан представляет в разрезе слоистую насыпь, строившуюся очевидно в различные промежутки времени" (Кузнецов С.К., 1884, с.327), найдено значительное количество костей и черепов животных, просверленные зубы животных, наконечники стрел, гарпуны, шилья и различные поделки из кости и рога. Эта коллекция хранится в Государственном музее Республики Татарстан (Збруева А.В., 1952, с.293). Среди наиболее выдающихся находок С.К.Кузнецов упоминает костяную рукоять от железного ножа в форме медвежьей или кабаньей головы с ушами (Кузнецов С.К., 1884, с.328), очевидно, речь идет о рукояти из коллекции ГОМРТ за №5345-2 (рис.76-4).
П.А.Пономарев в 1887 г. по заданию Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете исследовал Пижемское и Аргыжское городища. Е.М.Черных отмечает высокий уровень исследований этого ученого, который не только подробно описал результаты раскопок, но и зарисовал его план (Черных Е.М. и др., 2002, с.7). На Аргыжском городище был собран уникальный костяной инвентарь: наконечники стрел, мотыги, рукояти ножей, псалии, лопаточки, ложки, рыболовные крючки, гарпуны, кочедыки, шилья, костяная рукоять с изображением морды кабана и другие.
Наиболее крупные работы были проведены на вятских городищах в 1887-1888 гг. Александром Андреевичем Спицыным (1858-1931 гг.). Он родился в г.Яранске Вятской губернии,"окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, в 1870-1880-е гг. преподавал в Вятской женской гимназии, с 1891 г. - член Русского археологического общества, с 1892 г. — сотрудник Императорской археологической комиссии, с 1909 г. - преподаватель Петербургского университета, с 1918 г. - профессор, с 1929 г. - член-корреспондент АН СССР, автор более 300 научных работ. Известен своими работами в области классической, русской и финно угорской археологии, собрал огромное количество предметов древностей, открыл, осмотрел и обследовал многие памятники древности Приуралья (Бердинских В.А., 1991).
Проблемы изучения косторезного дела АКИО и сопредельных территорий в отечественной науке
Даже первые сборы древних вещей с вятских городищ, осуществленные в 80-90-х гг. XIX в., свидетельствовали о широком применении кости в изготовлении орудий, предметов быта и прикладного искусства на заре железного века. Наиболее яркие изделия из кости и рога были тогда не опубликованы, но в силу господствовавших в тот период научных идей, ориентированных на решение этноисторических и культурогенетических проблем, публикации материалов носили, скорее, иллюстративный характер. Так, великолепные фотографии и рисунки костяных предметов, приводимые А.А.Спицыным, сопровождаются лишь их систематизацией и лаконичным замечанием относительно характера хозяйства обитателей костеносных городищ (с абсолютным, по мнению ученого, преобладанием охоты) и вытекающим из него предпочтением костяного сырья каменному и металлическому (1893, с.41-44). Столь же краткой характеристикой исследователь ограничивается при обращении к предметам, украшенным в зверином стиле, отмечая искусность и художественный вкус ананьинских резчиков по кости.
Сфера производства, следует отметить, вообще мало привлекала дореволюционных исследователей Прикамья. Косторезное дело, достаточно традиционное само по себе, к тому же в технологическом отношении весьма близкое к работе по дереву, в первобытную эпоху было теснейшим образом связано с окружающей человека природой. Поэтому не стоит удивляться тому, что исследователи долгое время рассматривали изделия из кости и рога среди прочих материалов, оценивая степень распространения данного сырья в сравнении с камнем или металлом как отражение ресурсных возможностей территории и хозяйственных занятий ее населения. Технологические аспекты косте- и рогообработки даже не ставились. Как тонко заметил В.И.Равдоникас: "...старая археология изучала вещи, а не орудия труда... Мы много знаем о скифском золоте, но что мы знаем о производстве скифов, о скифских орудиях труда?" (Цит. по: Генинг В.Ф., 1982, с.105).
Советская археологическая наука уже в 20-е гг. достаточно быстро попыталась исправить создавшуюся ситуацию. Экономика, хозяйственный быт, социальный строй древних общестз - вот проблемы,, выдвинутые на передний план "новым археологическим направлением", локомотивами которого были молодые тогда исследователи А.В.Арциховский, А.Я.Брюсов, А.П.Смирнов. Именно в эти годы выходит несколько чрезвычайно интересных и важных работ, поднимавших серьезные вопросы социально-экономической истории прикамских племен, среди которых важное место отводилось ананьинской эпохе (Шмидт А.В., 1934; Смирнов А.П., 1938; Прокошев Н.А., 1949). Особенно остро звучали проблемы соотношения охоты и скотоводства у ананьинцев, уровень развития общественного разделения труда, характер родовой организации. Несколько позднее, в 1952 г. многие открытия и выводы, к которым пришли исследователи в 20-30-е гг., найдут монографическое обобщение в работах А.П.Смирнова (1952) и А.В.Збруевой (1952). Первым исследователем будет проводиться идея о ведущей роли скотоводства у ананьинцев (1952, с.66), А.В.Збруева даст довольно развернутую аргументацию формирования в I тыс. до н.э. комплексного хозяйства, сочетавшего земледелие, скотоводство, охоту, рыболовство и собирательство, с явной доминантой производящих отраслей (1952. С.50). Дальнейшее накопление материалов из различных районов обширной территории Волго-Камья показало несостоятельность подведения под ананьинскую экономику некой единой основы: слишком различными были ландшафтные, климатические и, совершенно очевидно, социально-экономические факторы, обуславливавшие деятельность коллективов, проживавших в Нижнем Прикамье и, к примеру, в таежных лесах Верхнего Прикамья. Формирование палеозоологических коллекций с ананьинских поселений, их обработка, осуществленная Е.Г.Андреевой (1967), А.Г.Петренко (1984), О.Г.Богаткиной (2001), П.А.Косинцевым (2004), демонстрируют отраслевую гибкость экономики местного населения, ее приспособленность, адаптированность к соответствующим экологическим условиям и потребностям социальных организмов. Хотя, если обратиться к статистическим таблицам, дающим представление о видовой идентификации и соотношении костей диких и домашних животных (Приложение 2, табл.7-10), то хозяйственный тип ананьинцев предстает в общем-то единым.
В то же время уровень сегодняшней изученности памятников раннего железного века с очевидностью ставит перед исследователями задачи более дифференцированного подхода к оценке скотоводческой и охотничьей практики лесного населения, применения иных методов изучения археозоологических остатков. Собственно сырье, , доставляемое скотоводством и охотой — кость и рог - для производства орудий и прочих предметов специального интереса у исследователей АКИО до последнего времени не вызывали. Учитывая характер "костеносных" городищ Камско-Вятского края, отсутствие работ, посвященных резной кости, безусловно, выглядит более чем странным.
Предметы охотничье-промыслового и боевого снаряжения (группа 1)...
Наконечники стрел составляют самый массовый и, по-видимому, основной вид вооружения. В типологическом анализе учтено 220 экземпляров целых наконечников, кроме того, более 100 обломков, сохранивших информацию об основных элементах формы пера и насада. Характер исходного сырья для изготовления наконечников определяется в редких случаях, лишь тогда, когда сохраняются его специфические признаки. Так вполне определенно идентифицируются плюсневые кости северного оленя. Трубчатые кости диких животных были наиболее подходящим сырьем для изготовления данной категории изделий. Расколотые пополам и очищенные от губчатого вещества „ диафизные части такой кости подвергались подрезке, строганию, подсеканию, обпиливанию, лощению, иногда полировке. В результате получались изделия различающиеся формой и сечением пера, размерами, тщательностью отделки. Наличие сырья и повседневный спрос на наконечники стрел, использовавшиеся, как считают исследователи, и в бою и на охоте, делали их изготовление доступным каждому и, очевидно, служили дополнительным фактором, определявшим разнообразие формы и затрудняющим современным исследователям классификацию ., данной категории предметов. В предлагаемой классификации была использована достаточно распространенная схема, предполагающая разделение наконечников на отделы - по способу насада на древко, на группы - по сечению пера, на типы - по форме пера в плане, на подтипы - по конструкции черешка, на варианты - по размерам и пропорции пера (Приложение 2, табл.11; Приложение 3, рис.4).
Подавляющая часть коллекции наконечников получена при раскопках Буйского (более 120 целых форм) и Аргыжского городищ (более 50 предметов). Третья по численности коллекция происходит из культурного слоя Никульчинского городища (22 экз.). Наконечники стрел с вятских городищ, за редким исключением, черешковые. Малочисленную, но оригинальную группу составляют втульчатые наконечники - томары. Отдел А — черешковые. Группа I — четырехгранные. Тип 1 (36 экз.). Наконечники с вытянутым узким и длинным пером, с плавным переходом от пера к черешку. Черешок у всех уплощенный или уплощенно-овальный. Существуют в трех вариантах: а) крупные, длина пера 10-13 см (рис.5-1-4,10; 12-13; 15-3; 16-11; 34-1); б) средние, длина пера 5-8 см (рис.5-7; 7-4,9; 9-8; 12-2,9,10; 16-10; 19-18; 23-8; 34-6); в) мелкие, длина пера . до 4 см (рис.7-6,7; 12-6; 14-10; 16-4; 19-13; 22-4,8; 23-6).
Две трети наконечников этого типа происходят с Буйского городища (21 экз.), 10 - с Аргыжского, 2 экземпляра найдены на Никульчинском городище, 3 - на городище «Ройский шихан». Данное соотношение в общем-то соответствует представительности находок наконечников стрел на І раскопанных памятниках.
Тип 2 (6 экз.). Очень близок типу 1, іно перо в центральной части имеет сужение (рис.7-5; 9-10; 11-11; 12-5,12; 16-5). 5 экземпляров таких наконечников известны в буйской коллекции, один - в аргыжской. Очевидно, это редкий тип наконечников стрел.
Тип 3 (5 экз.). С узким игловидным пером, не оформленным переходом от пера к черешку, черешок граненый или уплощенный (рис. 12-3,11; 18-11; 19-4,16).
Тип 4 (6 экз.). С подтреугольным пером и хорошо оформленным переходом от пера к черешку. Подтип 1-е округлым в сечении черешком (рис.13-5; 16-6). Подтип 2-е уплощенным черешком (рис.7-4; 9-3,4; 19-12). 4 наконечника данного типа выявлены в буйской коллекции, два - в коллекции Аргыжского городища.
Тип 5 (3 экз.). Двушипные. Подтип 1-е короткой шейкой, по одному наконечнику происходит с Буйского (рис.8-5) и Ройского городищ (рис.23-3). Подтип 2-е длинной шейкой и узелком при переходе к черешку (рис.21—13) найден на Пижемском городище.
Тип 6 (6 экз.). Одношипные (рис .8-7; 9-7; 17-4,7; 18-19; 19-11). 2 однотипных острия известны в коллекции Буйского и 4 - Аргыжского городищ.
Тип 7 (1 экз.). С прямоугольным сечением пера удлиненно-вытянутой формы, плавным переходом от пера к черешку, в сечении круглому (рис.22— 3). Единственный наконечник такого типа выявлен среди материалов Никульчинского городища.
Группа II - трехгранные и с сечением в виде сектора.
Тип 1 (40 экз.). Наконечники с вытянутым узким и длинным пером, плавным переходом от пера к черешку. Подтип 1-е уплощенным черешком. Условно можно разделить на 2 варианта: а) крупные, с длиной пера 8,5-11 см (рис.5-6; 6-8,10; 7-12,14,15; 8-11,15; 9-2,11; 11-15; 15-2,8); б) средние, длина пера 4-7 см (рис.6-3,4; 7-2,10; 8-1,2,10; 14-3; 15-1; 17-2,9; 18-6; 19-19; 20-4,9; 22-11,14,16,18). Подтип 2-е узким шиловидным черешком круглого сечения (рис.7-11; 8-8; 11-8; 16-8; 21-1). 25 наконечников данного типа происходят с Буйского городища, 6-е Аргыжского, 5-е Никульчинского и один — с Пижемского.
Тип 2 (9 экз.). Очень близок к типу 1, но в центральной части пера имеется сужение. Подтип 1 - с уплощен ным черешком (рис.6-9; 7-13; 11-4; 17-8; 20-11; 22-15). Подтип 2-е черешком круглого сечения (рис.11-1,9; 22-2). 5 экземпляров наконечников известны в коллекции Буйского, по 2 - на Аргыжском и Никульчинском городищах.
Техника обработки кости ананьинским населением
Техника обработки кости ананьинским населением бассейна р.Вятки (да и шире, Волго-Камья) до сих пор не стала предметом специального изучения. И это, не смотря на массовость данного источника, обширность коллекций, наличие современных методик исследования орудий из данного материала, возможность применения экспериментального и, тесно связанного с ним, трасологического, методов. На вятских материалах работы такого рода только начаты. В настоящее время С.В.Салангиной обработаны коллекции Буйского и, частично, Аргыжского городищ. Ею рассматривались с помощью микроскопа следы сработанности, главным образом, на орудиях, меньше - на предметах воинского снаряжения, культа и бытовых изделиях. Проделанный анализ позволил прийти к ряду интересных выводов (Салангана СВ., Маратканов С.Н., 2000; Салангана СВ., 2002; 2003), касающихся инструментария косторезов, а также ассортимента орудий, используемых в домашнем быту вятского населения в ананьинскую эпоху.
Крупные коллекции костяных изделий, полученные в результате раскопок вятских городищ и, прежде всего, Аргыжского и Буйского дают достаточно полное представление о характере исходного сырья, использовавшегося ананьинскими косторезами, а также способах его обработки (технологических схемах) и изготовлении вещей. О местном производстве костяных изделий свидетельствуют не только массовый характер их распространения (после керамики, это самая массовая категория материала на вятских городищах раннего железного века), но и представительные серии собственно остеологических материалов, шедших в обработку, заготовок сырья (куски расколотых костей и рогов), обработанных частично, или незаконченных изделий - полуфабрикатов — отходов производства. По материалам коллекций Буйского и Аргыжского городищ, хранящихся в фондах НМУР им.К.Герда (г.Ижевск) и музея археологии Удмуртского госуниверситета, учтено чуть больше 60 заготовок и полуфабрикатов изделий из кости и рога. Отходов костеобрабатывающего производства значительно больше - около 300 зарегистрированных коллекционными материалами находок. Предметов рогообработки среди них относительно немного (около 15%), главным образом, это отсеченные части рогов лося, оленя, косули (рис.97-2-4; 99; 100-104). Как представляется, в серии заготовок и отходов производства рог зафиксирован далеко не полно, какая-то часть его при сортировке и упаковке могла попасть в археозоологическую коллекцию. Это наблюдение в полной мере распространяется и на коллекцию отходов костяного сырья. Далеко не вся кость отбирается в полевых условиях и.попадает в камеральную обработку. Среди заготовок и отходов производства достаточно часто встречаются резаные и обструганные части роговых отростков (рис. 100-3-6; 101-1,2,4; 102-1-2,6; 103-3), завершения ветвистых окончаний рогов (рис. 102-3-5), основания спиц и розетки (рис.99; 100-1; 103-2; 104-2), пластинчатые срезы с плоских и трубчатых костей, срезанные эпифизы (рис.95-5; 96-5,8; 97-7; 98-6), медвежьи и кабаньи клыки (рис.53-1; 90-16; 98-4).
Среди незаконченных орудий или полуфабрикатов особенно много наконечников стрел, что не должно удивлять, поскольку, как это было показано выше, наконечники стрел в количественном отношении составляют самую массовую группу изделий из кости и рога. Имеются среди начатых, но не законченных предметов рукояти орудий (рис.95-6,7), псалии (рис.25-4), орудия лова (рис.95-9-11,13; 96-4; 97-5,8), а также типологически неопределимые изделия.
В археологии в последние годы весьма успешно развивается направление, сторонники которого решают задачи реконструкции техники изготовления древних орудий из камня, рога и кости. В обработку вовлекаются как целые орудия, так и их заготовки, выброшенные или сломанные на какой-либо стадии изготовления. Анализу -подвергаются и отходы костеобработки. Ведущим методом и в зарубежной и в отечественной науке на сегодняшний день признается трасологический анализ (Семенов С.А., 1968; Коробкова Г.Ф., 1969), в основе которого лежит убеждение в том, что следы («трасы») работы тем или иным инструментом остаются на поверхности изделий. Выявление таких следов предполагает использование бинокулярного микроскопа. Некоторые технические приемы обработки костного сырья удается зафиксировать невооруженным глазом - это следы рубки, распиливания, строгания, шлифования, сверления.
Как заготовки, так и полуфабрикаты и готовые изделия из кости и рога в вятской коллекции несут на себе следы работы металлическим инструментом. Скорее всего, это был нож. Мастера коми до сих пор кость обрабатывают практически одним орудием - узким ножом с острым концом - чукри. Им же расчищают рог и трубчатые кости, просверливают отверстия и наносят циркульный орнамент (Грибова Л.С., 1980, с. 138). Среди рабочих инструментов, железные ножи — одни из самых многочисленных и различных по форме. Выделить в имеющейся коллекции те, которые использовались косторезами, трудно. Нож - универсальное- орудие. К тому же, многие материалы характеризуются близостью технических приемов обработки и требуют использования одних и тех же инструментов. Общеизвестно, например, что обработка кости весьма напоминает обработку дерева: те же приемы нарезания, строгания, нанесения декора (Флерова В.Е., 2001, с. 121).
