Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Первоначальный рельеф территории, занятой культовым центром Пскова Х- нач. XI вв. и топография изученной части памятника . 32 - 44
1. Первоначальный рельеф междуречья Великой и Псковы, подвергшийся антропогенному воздействию в X - нач. XI вв. 32 - 39
2. Топография изученного участка культового центра Пскова X - нач. XI вв. 39 - 44
Глава II. Погребальный обряд древнерусского некрополя Пскова . 45 - 70
1. Общая характеристика погребального обряда древнерусского курганного кладбища Пскова. 47 - 53
2. Внутренняя структура погребений по способу трупоположения. 53 - 58
3. Внутренняя структура погребений по способу трупосожжения . 58-70
Глава III. Вещевой комплекс древнерусского некрополя Пскова . 71 - 134
1. Погребальный инвентарь захоронений псковского некрополя. 71 - 110
2. Керамический комплекс древнерусского некрополя Пскова . 110-131
3. Проблемы датировки, этнической и социальной интерпретации погребений псковского некрополя. 131-133
Заключение. 134 - 147
Архивные материалы. 148-153
Литература. 154-172
Список сокращений. 173
- Топография изученного участка культового центра Пскова X - нач. XI вв.
- Общая характеристика погребального обряда древнерусского курганного кладбища Пскова.
- Внутренняя структура погребений по способу трупосожжения
- Керамический комплекс древнерусского некрополя Пскова
Введение к работе
Псковский некрополь (X - нач. XI вв.) относится к археологическим памятникам эпохи становления Древнерусского государства - историческому периоду, очень слабо освещенному письменными источниками. Общепризнанно, что при решении одной из важнейших проблем этого периода, касающейся происхождения и ранней истории городов на Руси, данные археологии занимают центральное место. Особую роль при ее рассмотрении играет развернутая характеристика древнейшего городского некрополя. Уже этого было бы достаточно для того, чтобы псковский некрополь мог стать объектом самостоятельного исследования. Однако, по нашему мнению, в ряду археологических памятников этого времени он имеет право на особое положение, так как представляет собой на сегодняшний день единственный случай в археологической практике, когда на обширной площади (10583 кв.м.) в особых условиях (под культурным слоем мощностью от 0,8 до 6,1 м) на территории центральной части современного города в ходе охранных исследований была выявлена значительная часть раннегородского кладбища (80 захоронений разной степени сохранности) (приложение 2 данной работы) и культовые объекты (площадка святилища и культовый(?) камень) древнерусского времени. Кроме того, в результате изучения этого памятника сплошной площадью удалось зафиксировать и перемещенные в результате разрушения курганных насыпей вещи; фрагменты керамических сосудов, входившие в состав погребального инвентаря различных, разрушенных полностью или частично, захоронений, а также пережженные и не пережженные кости людей и животных.
Объем накопленной информации и тщательный анализ его сохранности убедили нас в перспективности изучения этого памятника уже на данном этапе.
Актуальность темы определяется прежде всего тем, что обширный археологический материал, накопленный многолетними раскопками (с 1967 по 1998 год) (приложение 1 данной работы), до сих пор не стал предметом специального исследования. Первичный его анализ был осуществлен только на уровне научных отчетов и публикаций результатов полевых исследований.
Это становится особенно важно в настоящее время еще и потому, что изучение некрополя, как показали работы 1998 года (Трупеховские I, III и VII раскопы), продолжается. Выявленные на данном участке 7 захоронений, учитывая их хронологическую (датируются X - нач. XI вв.) и ситуационную близость (расстояние между ближайшими погребениями, зафиксированными в разных массивах раскопов, не более 150 м) с погребениями некрополя, изученными ранее в раскопах на ул. Ленина, вполне можно отнести к этому памятнику (Салмина Е.В., 2001, с. 5-15; Яковлева Е.А., 2001, с. 91).
Таким образом, в настоящий момент возникла необходимость и, что особенно важно, возможность проведения комплексного обобщающего историко-топографического исследования некрополя Пскова древнерусского времени.
При решении ряда археологических и исторических задач, связанных с выявлением закономерностей и особенностей формирования территории раннего Пскова и развития его топофафической структуры в последующее время, особый интерес представляет изучение на исследуемом участке первоначального рельефа до начала антропогенного воздействия на него и в момент освоения этой территории людьми. Подобная информация необходима и при решении проблем, связанных с исследованием палеоэкологии в смысле реконструкции палеоландшафта интересующей нас территории.
6 Но это, безусловно, только первый шаг к полноценному решению данной проблемы.
Основной целью работы можно считать своеобразный синтез информации, полученной в результате комплексного изучения некрополя Пскова, которая предоставляет возможность дать максимально подробную характеристику памятника и, в конечном счете, обозначить его место в общей системе погребальных древностей периода становления Древнерусского государства.
В задачи данного исследования включены следующие ключевые проблемы:
1. Реконструкция первоначального рельефа территории, на
которой были выявлены остатки некрополя и культового центра Пскова
древнерусского времени к моменту ее освоения человеком и в момент
первоначального антропогенного воздействия на нее.
2. Анализ взаимодействия объектов естественного и
искусственного происхождения на изучаемой территории.
Характеристика погребального обряда, присущего данному памятнику.
Определение состава и выявление особенностей вещевого комплекса некрополя Пскова с целью привлечения полученных результатов для обоснования выводов о времени существования памятника и характеристики социально-этнических процессов, происходивших в Пскове в X - нач. XI вв.
Объектом исследования являются нижние отложения культурного слоя (слой гумусированного песка и прослойки в нем, сохранившиеся захоронения и кости людей и животных из переотложенных погребений) и материковые отложения (их структура, особенности залегания, изменения высотных отметок) на указанной территории древнейшей части посада средневекового Пскова, связанные с существованием и разрушением культового центра и курганного
некрополя города X - нач. XI вв. Кроме того - коллекции вещей, хранящиеся в археологических фондах Псковского государственного объединенного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника, из которых были выделены и в дальнейшем изучены предметы, входившие в состав погребального инвентаря некрополя. Всего просмотрено около 4550 единиц хранения из слоя гумусированного песка и граничащих с ним напластований культурного слоя посада, из них в работе представлены около 700 предметов, входивших в состав погребального инвентаря сохранившихся и разрушенных захоронений некрополя.
Хронологические рамки исследования в основном определяются временем функционирования Псковского некрополя (X -нач. XI вв.).
Основными источниками для данного исследования послужили полевая и отчетная документация о раскопах у здания педагогического института и на ул. Ленина и на месте комплекса зданий Центрального банка (Трупеховские раскопы) в г. Пскове во всех ее видах, а также вещевые находки, обнаруженные при изучении нижних отложений культурного слоя на этой территории. К археологическим источникам можно отнести и остеологические коллекции костных остатков человека и животных из погребений некрополя и слоя гумусированного песка, а также результаты их определения, выполненные антропологами (1974, 1976, 1978 годы -'Андреева Е.Г., I Гохман И.И., Хартанович В.И.; 1979 год - Андреева Е.Г.; 1982 год -Мамонова Н.Н., судмедэксперт Звягин В.Н.; 1984, 1985, 1987, 1988, 1989 годы - Романова Г.П.; 1991 год - Козловская М.В.; 1998 год - Пежемский Д.) и палеозоологом (1982, 1984, 1985 - Данильченко В.П.).
Важными источниками информации для реконструкции первоначального рельефа послужили технические отчеты об инженерно-геологических изысканиях в интересующей нас части Пскова,
выполненные сотрудниками ООО Псков ТИСИЗ и отчет о результатах комплексной геолого- гидрогеологической съемки масштаба 1:50 000 Псковско-Печорского района (1960-1961 гг.). Заключение об особенностях палеорельефа изучаемого участка выполнено кандидатом геолого-минералогических наук О.Е. Вязковой ( см. Архивные материалы и Приложение 3). В работе использована Модель первоначального рельефа Среднего города, созданная Яковлевой Е.А. при участии Харлашова Б.Н. (Яковлева Е.А., 2001, с. 86-90, рис. 1).
Методика исследования во многом определялась состоянием имеющегося в нашем распоряжении материала.
Важнейшей методологической проблемой, затрудняющей изучение культового центра и курганного кладбища Пскова X - нач. XI вв., а также отдельных погребальных комплексов, входивших в его состав, является сложность фиксации памятника в полевых условиях, связанная со стертостью черт курганного кладбища (следы насыпей в большинстве случаев не устанавливались), которое было перекрыто культурным слоем посада средневекового Пскова. Поэтому методика полевых исследований этого памятника создавалась и совершенствовалась на протяжении всего периода его изучения и заслуживает особого внимания. Она была разработана, а затем окончательно сформулирована И.К. Лабутиной (Лабутина И.К., 1985, с. 68-70).
Суть методики сводится к зачистке слоя песка, подстилающего культурный слой на этом участке, по всей площади раскопа и фиксации на планах его поверхности, границ распространения от пласта к пласту, а также границ ям, вторгающихся в этот слой с уровня вышележащих напластований. С конца 80-х годов поверхность песка фиксируется в горизонталях, сечение которых составляет 0,2 м, и оформляется авторами отчетов в виде сводных планов раскопов на уровне гумусировашюго песка. Затем гумусированный песок снимался по
пластам с ручной переборкой. При этом выявлялись и фиксировались на планах пластов прослойки погребенного дерна и другие объекты (пятна золы и угля, отдельные обгоревшие куски дерева, камни, пережженные и непережженные кости и т.п.), обнаруженные в слое песка. Примечательно, что при понижениях и перепадах пятна дерна сохранялись по всей площади распространения. Создание сводных планов погребенного дерна в значительной мере облегчило работу по выявлению некоторых деталей рельефа участка и по топографии некрополя. Сводный чертеж погребенного дерна впервые был создан уже в 1976 году на I раскопе, а затем в 1982 году (начальник раскопов И.К. Лабутина), а с конца 80-х годов это стало общим правилом. После полного выявления и фиксации прослойки погребенного дерна снимались, а под ними либо зачищался материк, либо доисследовался песок, связанный с насыпями разрушенных еще в древности курганов. В ходе завершения работ поверхность материка после выборки всех материковых ям зачищалась и фиксировалась. Первоначально планы материка представляли собой планы участков раскопа, на которые наносились границы ям и отметки глубин залегания материковых отложений. Позже, с 1988 года, также вычерчивались сводные планы материка по раскопам в горизонталях, сечение которых 0,2 м. Общепринятым для сводных планов стал масштаб 1:40 см. Таким образом, фиксировались сохранившиеся археологические объекты, связанные с интересующим нас памятником.
Однако, для решения поставленных в диссертации задач обойтись результатами только археологических работ оказалось невозможным. Необходимым условием явилось привлечение методов и результатов других наук. Например, для реконструкции первоначального рельефа использовались данные геологической истории формирования региона, а при характеристике таких признаков погребального обряда как половозрастной состав погребенных и
фаунистический комплекс невозможно было обойтись без антропологических определений костных останков людей и биологических определений костных останков животных.
Определенный интерес для нашего исследования представляет и первая попытка датировать радиоуглеродным методом образцы из псковского некрополя, предпринятая в ИИМК РАН. Получены три датировки. Одна связана с погребением N 70,1991: 987...1020 гг.н.э. и еще две с захоронением N 60,1988: 1040...1104 гг.н.э.; 1108...1162 гг.н.э. (Попов С.Г., 1996, с. 178-181).
Учитывая, что каждая глава диссертации представляет собой в какой-то степени самостоятельное исследование, решающее одну или несколько задач данной работы, методы его проведения в каждом случае приходилось отрабатывать отдельно. Поэтому избежать подробной характеристики выбранных в каждом конкретном случае методов не представляется возможным. Информация о них будет предварять основной текст каждой главы данной работы.
В работе впервые детально изучены вопросы формирования первоначального рельефа, выявлены географические объекты, существовавшие здесь в древности, проанализировано соотношение и взаимодействие объектов искусственного и естественного происхождения на этой территории.
В диссертации впервые собраны, систематизированы и обработаны все имеющиеся на сегодняшний день данные о погребальном обряде некрополя Пскова древнерусского времени. Для этого составлен список признаков, характеризующий обряд погребения данного памятника (см. Приложение 4 данной работы) и проведен анализ погребального обряда методами статистического обсчета, картографирования и корреляции признаков.
Впервые в процессе изучения памятника дана подробная характеристика погребального инвентаря из захоронений некрополя
11 Пскова по категориям вещей, которой предшествовал тщательный отбор и некоторое увеличение состава погребального инвентаря за счет включения в анализируемую выборку перемещенных предметов из разрушенных погребений.
История изучения псковского некрополя насчитывает уже более 30 лет и заслуживает особого внимания. Первое погребение было обнаружено 31 июля 1974 г. Охранный раскоп на месте будущей столовой педагогического института был близок к завершению (руководитель работ - И.К. Лабутина), когда в материке на одном из его участков открылось сооружение неизвестного назначения, которое оказалось бревенчатым накатом над могильной ямой погребения N 1 псковского некрополя. В этом же полевом сезоне были найдены остатки другого захоронения, совершенного по способу трупосожжения и сильно нарушенного при позднейшем освоении участка. Первые погребения и предметы датируемые X - перв. пол. XI вв, найденные в переотложенном состоянии позволили предположить, что открыта, по-видимому, часть городского кладбища древнерусского времени (Лабутина И.К., 1992, с. 64, 69). Следующим этапом изучения памятника стал 1976 г, когда были проведены раскопки на большой площади (около 1400 кв.м) на ул. Ленина. Раскопами руководили археологи из Пскова, Москвы, Ленинграда (И.К. Лабутина, Ю.Л. Щапова, В.И. Кильдюшевский). В 1976 г было изучено 14 погребений (4 ингумации и 10 кремаций), а общее число выявленных захоронений достигло 16 (Лабутина И.К., 1992, с. 69, 74). После этого каждый следующий сезон археологических работ на ул. Ленина, когда археологи приближались к песчаным отложениям в основании культурного слоя, сопровождался ожиданием раскрытия новых погребений. И это ожидание всегда оправдывалось. В 1978 г (начальник раскопа - И.К. Лабутина) были обнаружены 8 трупосожжений. В 1979 г (начальник раскопа - И.О. Колосова) при работах на небольшом (60 кв. м.) раскопе было открыто
погребение N 25, совершенное по обряду трупоположения. Раскопки 1982 г (руководитель работ - И.К. Лабутина), на участке, примыкавшем к раскопам 1976 и 1978 гг, привели к новому открытию. Кроме 3 трупосожжений здесь были выявлены остатки языческого святилища Пскова, которое существовало одновременно с псковским некрополем. В 1984-1985 гг данные о курганном кладбище Пскова были существенно дополнены, так как в эти годы охранные раскопки на ул. Ленина развернулись на площади около 3000 кв. м. В созданной в 1983 году Псковской объединенной археологической экспедиции ИА АН СССР и Псковского музея-заповедника (начальник экспедиции - доктор исторических наук В.В. Седов) трудились как археологи, участвовавшие в изучении некрополя в предшествующие годы, так и впервые открывавшие на своих раскопах погребения (В.В. Седов, И.К. Лабутина, В.И. Кильдюшевский, И.О. Колосова, Б.Н. Харлашов, O.K. Волочкова, Н.Н. Фараджева). Число изученных погребений достигло 53 (в течении 1984-1985 гг их было открыто 25, все - трупосожжения) (Лабутина И.К., 1992, с. 74-77). Изучение псковского некрополя Псковской археологической экспедицией продолжилось и в последующие годы. Так в 1987-1989 гг охранные раскопки на ул. Ленина, проводимые на обширной площади (2355 кв.м.), дали возможность изучить еще 12 трупосожжений (начальники раскопов на которых были выявлены захоронения - O.K. Волочкова, Т.Ю. Закурина, И.О. Колосова). Затем в 1991 г на средства Псковского археологического центра (директор - Б.Н. Харлашов) был доисследован XVI раскоп (начальник раскопа - И.О. Колосова), где на относительно небольшой площади (около 355 кв.м) было изучено 8 погребений (1 ингумация и 7 кремаций). Этими работами завершились полевые исследования участка городского кладбища Пскова древнерусского времени, выявленного в раскопах у педагогического института и на ул. Ленина. Настоящим сюрпризом для археологов Т.Ю. Закуриной, Е.В. Салминой и Е.А. Яковлевой оказалось
обнаружение 8 погребений некрополя (2 ингумаций и 6 кремаций) в раскопах по адресу Октябрьский проспект, 12, проводимых при реконструкции зданий Центробанка в Пскове (исследованная площадь -около 1050 кв.м). Это позволяет надеяться на то, что исследование некрополя будет продолжено.
Псковский некрополь не единственный погребальный памятник, обнаруженный на территории города. Погребения на территории Пскова в ходе различных земляных работ встречались и раньше. Так, научный интерес вызвало обнаружение в 1886 г. на Завеличье при закладке фундамента Земской больницы могил с костяками и при них разнообразных украшений балтского облика. Т.Е. Ершова по вещевому материалу датирует этот памятник XI - XII вв. и считает его латгальским (Ершова Т.Е., 1992, с. 127; Александров А.А., 1992, с. 146). В 1940 г. предположительно на месте упомянутого выше грунтового могильника Н.Н. Чернягин и Х.И. Мосберг произвели раскопки, при которых были открыты 2 мужских погребения с инвентарем, аналогичным древнерусским курганам XI - нач. XII вв. (Ершова Т.Е., 1992, с. 127-128). Раскопками 1990-1993 гг. на Полонище, на Романовой горке в Окольном городе Пскова был открыт еще один могильник. Исследованы остатки двух курганных насыпей, 35 трупоположений, совершенных в неглубоких могильных ямах или на горизонте, а в одном случае обнаружены остатки лепного горшка и сильно пережженные кости (Кильдюшевский В.И.,1995, с. 101-102). В.И. Кильдюшевский считает этот памятник типичным городским некрополем вт. пол. XI - сер. XII вв.—который в дальнейшем превратился в раннехристианское кладбище и просуществовал до рубежа XIII-XIV вв, когда городской посад вплотную приблизился к могильнику, и он был заброшен. Кроме перечисленных случаев при различных раскопках и земляных работах, чаще всего вблизи средневековых церквей и на территории монастырей, неоднократно обнаруживались христианские
захоронения XII - XVII вв. (Булкин Вал.А., Овсянников О.В., 1983, с. 193, 197; Кильдюшевский В.И.,1995, с. 102-103; Козюренок О.В., 1995, с. 117-120 и т. д.).
Псковский некрополь с момента обнаружения первых захоронений в 1974 году неизменно привлекал внимание исследователей, а некоторые из них по мере накопления нового материала в ходе последующих раскопок неоднократно возвращались к теме раннегородского кладбища и культового центра Пскова древнерусского времени. Материалы некрополя также широко использовались в работах, посвященных времени становления Древнерусского государства.
Все работы, касающиеся этого памятника, по содержанию можно подразделить на информационные, информационно-обобщающие и аналитические.
Работы информационного характера о некрополе Пскова представлены, в первую очередь, сообщениями о результатах полевых исследований этого памятника. Первое сообщение об обнаружении погребений псковского некрополя появилось в сборнике "Археологические открытия за 1974 год" (Лабутина И.К., 1975, с. 22). Позднее в сборниках этой серии регулярно публиковалась подобная информация. В них нашли отражение результаты археологических раскопок за 1976 (Лабутина И.К. и др., 1977, с. 24), 1978 (Лабутина И.К., 1979, с. 23), 1979 (Колосова И.О., 1980, с. 17), 1982 (Лабутина И.К., 1984, с. 17), 1984-1985 (Седов В.В, 1987, с. 33), 1998 (Закурина Т.Ю., Кулакова М.И., Яковлева Е.А., 2000, с. 21-23; Салмина Е.В., 2000, с. 56-57).
Кроме этих публикаций первоначальную информацию о результатах полевых исследований этого памятника можно почерпнуть из тезисов докладов, прочитанных на заседаниях научно-практической конференции "Археология и история Пскова и Псковской земли" в
разные годы: 1985 (Волочкова O.K., Кильдюшевский В.И., Колосова И.О., Седов В.В., Фараджева Н.Ы., Харлашов Б.Н., 1986, с. 73-75), 1987 (Волочкова O.K., 1988, с. 145-146), 1988 (Закурина Т.Ю., 1989, с. 92-93; Колосова И.О., Козлов С.Э., 1989, с. 93-95), 1989 (Закурина Т.Ю.,1990, с. 9.1-92; Колосова И.О., 1990, с. 93-94; Плоткин К.М., Степанов СВ., 1989, с. 90-91); 1991 (Колосова И.О., 1992, с. 123-125); 1994 (Колосова И.О., Милютина Н.Н., 1995, с. 12-14).
С 1987 года тезисы докладов названной конференции становятся единственным источником первоначальной информации об исследовании этого памятника, так как сборники из серии "Археологические открытия..." с 1987 по 1992 год не издавались.
В этих публикациях указывается количество погребений, выявленных в ходе раскопок, дается краткая характеристика погребального обряда этих захоронений, в которую, как правило, входит информация о способе захоронения и о некоторых признаках погребального обряда (чаще всего о виде помещения кальцинированных останков (в ямке, в урне и т.д.) и о погребальном инвентаре. Кроме того в них обращается внимание на важность открытия объектов древнерусского культового центра Пскова под культурным слоем посада средневекового города и дается предварительная их датировка X - нач. XI (или XI) вв.
В ходе дальнейших исследований было проведено уточнение количества погребений, о которых сообщалось в сборниках "Археологические открытия за 1974 (1976 и 1982) год". Из 35 захоронений, выявленных в ходе раскопок этих лет, были исключены семь. Погребение N 3, открытое в 1974 году, от которого сохранился только перемещенный череп, позже было охарактеризовано как отдельная находка времени существования кладбища (Лабутина И.К., 1983, с. 155). Костные останки трупоположений N 2 и N 3, выявленных в 1976 году, по определению Н.М. Ермоловой, принадлежали собакам, а
16 кострище с пережженными костями, принятое за погребение N 14, 1976 г, не содержало человеческих останков (Лабутина И.К. и др., 1981, с. 177). Три захоронения, обнаруженные в 1982 году, были исключены в связи с их плохой сохранностью.
На разных этапах изучения памятника прослеживается тенденция к обобщению полученной о нем информации. В результате появляется целый ряд работ информационно-обобщающего характера.
На конференции, посвященной 80-летию со дня рождения А.В. Арциховского, в докладе "Раскопки в Пскове" И.К. Лабутина отметила как важное открытие последних лет обнаружение на городской территории курганного кладбища X - нач. XI вв. и культового сооружения рядом с ним (Конференция..., 1983, с. 266). Важность этого события для археологии Пскова позже побудила исследователя, совершившего это открытие, подробно рассказать в одной из своих работ, обращенной к широкому кругу читателей, о том как оно произошло и как продолжалось в последующие годы изучение этого своеобразного памятника (Лабутина И.К., 1992, с. 63-80).
Общая информация по данной теме так же была включена в тезисы доклада И.К. Лабутиной "Псков в X-XV вв.", подготовленного для V Международного конгресса славянской археологии. В них указано, что изученными являются 28 погребений и святилище (Лабутина И.К., 1985, с. 58).
Наиболее полная характеристика всех выявленных на 1985 год включительно погребений содержится в тезисах доклада И.К. Лабутиной "Новые погребения псковского некрополя" (Лабутина И.К., 1987, с. 145). Здесь указано, что число изученных захоронений к этому времени достигло 53, из них кремаций - 47, ингумаций - 6. Предпринята попытка выделить среди трупосожжений совершенные на месте захоронения. По мнению автора их менее 25%. Определены и основные
виды помещения пережженных останков - в небольшую материковую ямку или погребальную урну. Отмечена ограниченность погребального инвентаря.
Значение обнаружения кладбища жителей раннего Пскова для археологии Древней Руси определил в одной из своих статей Д.А. Авдусин, указав, что это общая черта городов языческой поры (Авдусин Д.А., 1980, с. 24-42).
Особую группу среди работ, посвященных псковскому курганному кладбищу, составляют работы аналитического характера.
Уже в 1981 году в статье И.К. Лабутиной "Итоги изучения культурного слоя Пскова" (Лабутина И.К., 1981, с. 28) сообщается об обнаружении в 1974 и 1976 гг. курганного некрополя Пскова, приводятся данные о его сохранности и о погребальном обряде известных к тому времени 16 погребений. Остатки захоронений датируются X - нач. XI вв.
В этом же году появилась публикация Лабутиной И.К., Кильдюшевского В.И. и Урьевой А.Ф. "Древнерусский некрополь Пскова (по раскопкам 1976 года)", которая долгие годы (до 1996 г.) оставалась самой значительной работой о псковском древнерусском кладбище. Прежде всего потому, что она была единственной работой, которая охватывала и давала подробную характеристику значительной части материала по теме (14 погребений), а также содержала анализ захоронений и была посвящена непосредственно изучению этого памятника. Авторы статьи впервые справедливо отметили, что специального изучения заслуживает и слой периода существования кладбища, из которого происходят предметы из разрушенных погребений и остатки тризны. Здесь же впервые были указаны обстоятельства, которые по мнению авторов исследования могли повлиять на прекращение использования некрополя: первое, соседство некрополя и поселения, которое к концу X - нач. XI вв. стало близким и
мешало росту посада в междуречье, и второе, упрочение христианства (Лабутина И.К. и др., 1981, с. 69-76).
Вопросы о времени существования кладбища и времени последующего заселения его территории являются очень важными для воссоздания истории этого памятника и для изучения топографии Пскова древнерусского времени. Поэтому уже в 1983 году И.К. Лабутина подробно рассматривает эти проблемы в статье "Изучение начальных отложений культурного слоя в пределах стены 1309 года", основываясь на материалах раскопов 1974 и 1976 годов. В итоге автор статьи приходит к выводу, что погребения и находки из слоя существования кладбища позволяют датировать данный его участок X-XI вв. с уточнением конечной даты первой половиной, возможно, нач. XI в. Это время прекращения захоронений на исследованном участке, а его заселение, вероятно, произошло во вт. пол. - кон. XI в., после того как в течение нескольких десятилетий он пустовал. Кроме того в этой статье дана подробная характеристика первых из обнаруженных погребений N 1 и N 2 (Лабутина И.К., 1983, с. 137-159).
В статье И.О. Колосовой и Б.Н. Харлашова "Дружинное погребение псковского могильника" всесторонне анализируется захоронение N 25, открытое в 1979 году. Особенности погребального обряда этого трупоположения и состав погребального инвентаря в нем позволил авторам высказать мнение о том, что это погребение дружинника. Рассуждения исследователей о возможности определить этническую принадлежность погребенного, в которых они ссылаются на труды двух авторов Г.С. Лебедева и Д.И. Блифельда, завершаются вполне правомерным в данном случае выводом об отсутствии в этом захоронении каких-либо этноопределяющих признаков (Колосова И.О., Харлашов Б.Н., 1983, с.241-244).
Справедливо было бы отметить, что первая публикация погребения N 25,1979 как дружинного захоронения, была осуществлена
в 1980 году в тезисах доклада Б. Харлашова, прочитанного им на студенческой научной конференции "Средневековая археология русского северо-запада" в Псковском педагогическом институте (Харалашов Б., 1980, с. 19-20).
Вновь к публикации некрополя обратились спустя 11 лет в 1994 году Колосова И.О. и автор данной работы. Были подготовлены, а затем изданы материалы, связанные с изученным в ходе двух полевых сезонов (1988-1989 гг.) "большим" курганом древнерусского некрополя Пскова (погребения N 57 и N 59) (Колосова И.О., Милютина Н.Н., 1994, с. 110-127). Следует отметить, что большим этот курган назван только потому, что его насыпь остается к настоящему времени самой крупной из открытых в псковском некрополе и не случайно в названии статьи слова "большой курган" поставлены в кавычках. Анализ обряда захоронения и инвентаря центрального погребения (N 57,1988) этого кургана позволил авторам исследования предположить, что в нем был похоронен представитель формирующегося высшего социального слоя Древнерусского государства. Он мог быть купцом, скандинавом по происхождению. Здесь же впервые появилось сообщение об обнаружении в непосредственной близости от насыпи крупного валуна со следами обработки поверхности (возможно, культового(?) камня).
В том же сборнике, в котором были опубликованы материалы "большого кургана", появилась статья автора данной диссертации, в которой вниманию специалистов были предложены результаты изучения пофебального обряда древнерусского некрополя Пскова (Милютина Н.Н., 1994, с. 128-150).
Сборник "Археологическое изучение Пскова. Выпуск 3. Раскопки в древней части Среднего города (1967-1991 гг.)", вышедший в 1996 году, заслуживает особого внимания, так как в нем II раздел (7 статей) полностью составлен материалами и исследованиями, связанными с древнерусским некрополем Пскова.
Открывает II раздел сборника исследование автора данной работы и геоморфолога Вязковой О.Е. о палеорельефе раскопанной территории, в которой опубликованы основные положения первой главы диссертации (Вязкова О.Е., Милютина Н.Н., 1996, с. 91- 100).
Заканчивает этот раздел сборника статья Плоткина К.М. "Граница псковского некрополя (по материалам раскопа X)", в которой автор прослеживает соотношение некрополя и соседней части поселения. В ней анализируются данные, позволяющие установить границу некрополя, которая совпадает с подошвой возвышенности. На X раскопе не был выявлен слой песка, связанный с разрушением курганных насыпей. А материк представлял собой глинистые и суглинистые отложения с выходами известняков и большим количеством мелких и средних валунов. Кроме того, у юго-восточной стенки раскопа был изучен участок рва длиной 18 м (ширина -4 м, глубина - 0,6-0,8 м), заполнение которого датируется не позднее XI в, вдоль северного края которого встречены столбовые и кольевые ямки, образующие 3-4 ряда ограждения. По предположению Плоткина К.М. -это остатки загороды по околице поселения, отделяющие его от некрополя. На этом раскопе удалось изучить и прилегающий к некрополю участок поселения площадью 567 кв.м, который содержал остатки застройки и пятна доярусного слоя, суммарно датируемые вт. пол. X - XI вв. В результате автор статьи пришел к следующим выводам. В сер. - вт. пол. X в. к границе некрополя примыкала незастроенная окраина посада, расположенного вдоль левого берега р. Псковы (доярусный слой). В кон. X - первой четверти. XI вв. на ближайшей к р. Пскове пониженной части раскопа появляется дворовая застройка. Между двором и крайними курганами остается незастроенное пространство шириной 20-30 м. Во второй четверти - сер. XI в. дворы подступают к самой подошве возвышения, занятого курганными
насыпями. В кон. XI в. застройка начинает разрушение окраины некрополя. (Плоткин К.М., 1996, с. 161-171).
Остальные пять статей содержат подробную характеристику ранее неопубликованных погребений кладбища Пскова древнерусского времени. Таким образом, 48 из 80 погребений опубликованы именно в этом сборнике. К этой работе были привлечены авторы раскопов, на которых изучались остатки некрополя и автор данной диссертации (Лабутина И.К., 1996, с.100-119; Волочкова O.K., Закурина Т.Ю., 1996, с.119-131; Милютина Н.Н., 1996, с.131-140; Кильдюшевский В.И., 1996, с. 140-148; Колосова И.О., Милютина Н.Н., 1996, с.148-161). Важно, что первыми интерпретаторами погребальных комплексов, представившими данные полевой и отчетной документации, в большинстве случаев оказались полевые исследователи. Таким образом, все погребения, выявленные в раскопах у педагогического института и на ул. Ленина, опубликованы.
В Материалах научного семинара "Археология и история Пскова и Псковской земли" за 2000 год была опубликована статья Салминой Е.В., в которой подведены основные итоги работ на Трупеховских III и VI раскопах (Салмина Е.В., 2001, с. 5-21). Значительное место в статье отведено подробной характеристике древнейших отложений этого участка - погребению (N 5 по полевой документации или N 78 по общему счету) и части курганной насыпи без погребения (Салмина Е.В., 2001, с. 9-15, рис. 1, 2). Именно эта статья стала первой публикацией материалов древнерусского некрополя Пскова, выявленных на Трупеховских раскопах в 1998 году.
В результате в настоящее время мы имеем дело с могильником подавляющее большинство погребений которого (74 из 80) опубликованы.
В статье И.К. Лабутиной "Псков в X-XV вв. Историческая топография по данным археологии", опубликованной в Трудах V
Международного конгресса славянской археологии, внимание исследователей обращается прежде всего на важность древнерусского некрополя Пскова как источника о составе населения города в X — нач. XI вв. По мнению автора статьи могильник отражает полиэтничность раннегородской общины. Среди выявленных погребений преобладают, по-видимому, славянские, несколько принадлежало скандинавам. Кроме того присутствие погребений с оружием отражает наличие в составе населения дружинников (Лабутина И.К., 1987, с. 129-137).
Подробную характеристику в литературе получил и важнейший для культового центра раннего Пскова памятник -святилище, площадка которого была обнаружена в ходе археологических раскопок в 1982 году. Первое сообщение об этом важнейшем открытии появилось в литературе в 1984 году (Лабутина И.К., 1984, с. 5-6). В 1988 году И.К.Лабутина вновь обратилась к этой теме (Лабутина И.К., 1989, с. 13-15). А в 1989 году появилась статья "Языческое святилище Пскова", в которой была дана подробная характеристика не только самой площадки святилища, но и всех обстоятельств ее обнаружения и изучения (Лабутина И.К., 1989, с. 100-108). Впервые в данной статье исследованный участок был назван культовым, так как на нем кроме погребений некрополя были обнаружены и остатки святилища, и было отмечено его особое значение для понимания топографической структуры раннего Пскова. Автор статьи предприняла попытку реконструкции внешнего облика святилища, высказала свои предположения о некоторых аспектах его использования и прекращения существования и подробно остановилась на вопросах хозяйственного освоения этой территории в дальнейшем. Позже упоминания и краткие сведения о языческом святилище открытом в Пскове появляются в обобщающих трудах по этой теме (Русанова И.П., 1992, с. 50-67; Русанова И.П., Тимощук Б.А., 1993, с. 18, 106).
Особое значение имеют работы Лабутиной И.К. "Опыт изучения нижних отложений культурного слоя Пскова в раскопах на ул. Ленина" (Лабутина И.К., 1985, с. 68-70) и "О Псковском некрополе" (Лабутина И.К., 1987, с. 3-5). В первой из них подробно изложена методика, применяемая для раскопок курганов, остатки которых обнаружены под культурным слоем. Во второй статье доказывается перспективность изучения древнерусского некрополя Пскова с точки зрения сохранности отдельных объектов, достаточно представительных для суждения о некоторых признаках погребального обряда.
Большой интерес представляет работа Яковлевой Е.А. "Модель первоначального рельефа Пскова и летописные топонимы Среднего города" (Яковлева Е.А., 2001, с. 86-96). Автору статьи по археологическим данным и данным инженерно-геологического бурения удалось выполнить реконструкцию древнего рельефа для территории Кремля, Среднего и Окольного города Пскова. Создана компьютерная Модель первоначального рельефа междуречья Псковы и Великой (техническое обеспечение осуществлялось Б.Н. Харлашовым) (рис. 2). Особую ценность представляет использование Яковлевой Е.А. данных по исторической топографии средневекового Пскова для проведения сравнительного анализа топонимов письменных источников с воссозданной Моделью рельефа. Кроме того важным в характеризуемой статье является использование уточняющей характеристики "первоначальный" по отношению к рельефу. По мнению Яковлевой Е.А., эта характеристика указывает, во-первых, на его отличие от палеорельефа и, во-вторых, на его первичность по отношению к городской среде, возникающей на его поверхности. С аргументами автора статьи невозможно не согласиться.
Ряд исследователей привлекали данные о памятнике в связи с рассмотрением важнейших проблем времени образования Древнерусского государства. Прежде всего это круг вопросов,
касающихся изучения возникновения и развития городов Древней Руси и их роли в становлении государства. Кроме того материалы некрополя оказались актуальны при рассмотрении проблем, связанных с формированием древнерусской дружины, при решении вопросов культурного взаимодействия Руси и Скандинавии и при изучении славянского язычества и истории принятия христианства на Руси.
Тема возникновения и развития раннего Пскова интересовала многих исследователей. Однако именно в работах СВ. Белецкого на протяжении многих лет она занимала одно из важнейших мест. В своих публикациях по этой теме исследователь обязательно в той или иной степени использовал материалы псковского некрополя. В ряде своих статей, в частности, СВ. Белецкий указывал, что в кон. IX - нач. X вв. Псков имел трехчленную топографическую структуру: град - предградье - некрополь. Появление неукрепленного посада и курганного некрополя автор связывает с изменениями в материальной культуре городища. Основываясь на материалах некрополя автор отмечает наличие скандинавского элемента в составе населения города и существование прослойки профессиональных воинов в Пскове в кон. IX - нач. XI вв. и приходит к выводу, что наличие курганного кладбища является свидетельством того, что Псков в этот период времени оставался в основном языческим (Белецкий СВ., 1979, с. 13; Белецкий СВ., 1980, с. 14-16; Белецкий СВ., 1982, с. 110; Белецкий СВ., 1990, с. 8-14 и др.).
Позднее СВ. Белецким была предложена археологическая модель средневековой истории Пскова, созданная на основе разработанной им культурно-археологической периодизации, в которой нашли отражение и памятники интересующего нас времени (период 4 или Г: кон. IX- перв. треть XI вв) (Белецкий СВ., 1993, с. 91; Белецкий СВ., 1994, с. 43-44).
Итогом исследований СВ. Белецкого в этом направлении можно считать монографию "Начало Пскова", в которой автор не только
освещает все существующие к настоящему времени версии происхождения Пскова в контексте общей проблемы происхождения городов на Руси, но и предлагает свой вариант решения этой проблемы (Белецкий СВ., 1996). В 4 разделе книги, названном "Культурная стратиграфия Пскова" псковскому некрополю отведено существенное место (Белецкий СВ., 1996, с. 63,65,68). Однако неточности в изложении материала и неподтвержденные конкретными фактами "уточнения" значительно снижают ценность этой части исследования и бросают тень на качество сделанных автором выводов по проблеме в целом. Суммированный таким образом материал о псковском некрополе был опубликован СВ. Белецким за год до выхода в свет итоговой монографии (Белецкий СВ., 1995, с. 31-36). Некорректным в этих публикациях мне представляется изложение автором данных о памятнике. Характеризуя состояние сохранности, погребальный обряд, время функционирования некрополя и, наконец, обстоятельства, связанные с прекращением его существования и с хозяйственным освоением этой территории, Белецкий СВ. или вообще не поясняет, что конкретно является результатом его личного исследования, а что им включено без существенных изменений из работ авторов, на которых он ссылается, или практически не аргументирует свое особое мнение по тому или иному вопросу. Например Белецкий СВ. уделил в своем исследовании особое внимание проблеме "варяжского присутствия" в материалах псковского некрополя. Однако очень жаль, что всю полемику он свел к противопоставлению своих выводов отдельным положениям из статьи Седова В.В. "Скандинавские элементы в раннесредневековом Пскове" (Седов В.В., 1989, с. 146, 147), проигнорировав при этом исследования других авторов, в том числе и А. Сталсберг, которая непосредственно знакомилась с материалами псковского некрополя с целью выявления в их составе североевропейских древностей. Л ведь ее мнение по этому вопросу тоже
существенно отличается от мнения автора данной монографии (Stalsberg А., 1982, s. 267-295).
В настоящее время ни у кого из археологов и историков не вызывает сомнения то, что изучение ранней истории любого древнерусского города невозможно без подробной характеристики тяготеющей к нему округи, анализа ее формирования и исследования их взаимодействия. Псков и его округа во втор. пол. I тыс.н.э. стали темой специального исследования К.М. Плоткина (Плоткин К.М., 1980; Плоткин К.М., 1982, с. 157-165; Плоткин К.М., 1989, с. 159-186). Уже в первых своих работах автор указывает, что курганный некрополь Пскова, возможно, был уничтожен "бурно растущим городом" (Плоткин К.М., 1982, с. 159).
К.М. Плоткин затронул важные вопросы, касающиеся изучения этапов роста территории Пскова, в статье, посвященной исследованию концов Пскова на начальном этапе сложения городской территории (Плоткин К.М., 1994, с. 29-32).
С изучением вышеназванной проблемы неразрывно связаны исследования, в которых рассматривается вопрос о роли ранних городов в становлении Древнерусского государства.
Уже в 1981 году в одной из своих работ Г.С. Лебедев пишет, что Псков и его округа как и другие центры лесной зоны Восточной Европы могут быть отнесены к крупным коллективам надплеменного (межплеменного) характера, в которых по мнению автора "...сфокусировались генеральные социально-экономические, культурно-исторические и, видимо, этнические процессы VIII-X вв" и в качестве одного из основных археологических признаков этих "коллективов" называет связанные с ними сложные по составу могильники (Лебедев Г.С, 1981, с. 26).
В.Я. Петрухин, рассматривая вопросы о функциях раннегородской сети в становлении Древнерусского государства,
перечисляет все древнерусские города, в которых были открыты некрополи с дружинными захоронениями, среди них и Псков (Петрухин В.Я., 1985, с. 66-67; Петрухин В.Я., 1987, с.24-29). В монографии, вышедшей в 1995 году, исследователь объясняет обнаружение погребений в камерах, в том числе и в Пскове, тем, что эта территория непосредственно связана с системой полюдья и, следовательно, в этих захоронениях, по его мнению, были похоронены представители дружинных верхов, контролирующие сбор дани, которые могли быть связаны между собой не только едиными традициями, но и родством (Петрухин В.Я., 1995, с. 97). Кроме того, города, в которых известны некрополи с дружинными курганами, это те места, подвластные великому князю, где, по мнению автора, стояли дружина и "служилые" люди (Петрухин В.Я., 1995, с. 160, 168).
Культовый центр Пскова языческой поры также интересен исследователям, затрагивающим в своих работах проблемы славянского язычества и принятия христианства на Руси (Седов В.В., 1988, с. 127; 1993, с. 5-8) и конкретно в Пскове. Большинство из них согласны с мнением, что введение христианства в Пскове может рассматриваться только с привлечением археологических данных, так как не датируется письменными источниками (Лабутина И.К., 1990, с. 122; Кильдюшевский В.И., 1995, с. 101-103). Однако единого мнения о начале распространения христианства на Псковщине у исследователей нет.
СВ. Белецкий считает, что начало этого процесса приходится на 1010-е гг. и отделяет время распространения христианства, как общегосударственной религии (и идеологии) в окрестностях Пскова от времени крещения жителей города, утверждая, что Псков был крещен "огнем и мечом" около сер. XI в. (ранее 1044 г.). Однако автор отмечает и то, что некоторое христианское население могло быть в Пскове и в
Хв., о чем свидетельствуют, по его мнению, находки погребений "христиан" в составе псковского некрополя (Белецкий СВ., 1988, с. 8-9).
В.И. Кильдюшевский обращает внимание на то, что процесс христианизации Северной Руси начался позднее, чем в южно-русских землях и Псков в этом отношении показателен. По его мнению в X в. это еще языческий город (в X-XI вв. в Пскове существовал обширный языческий некрополь и святилище, которые прекратили свое существование и были заброшены со втор. пол. XI в.). Христианизация городского населения Пскова по его мнению, начинается только с перв. пол. XII в. К этим выводам исследователь пришел в результате изучения погребальных памятников древнерусского времени, обнаруженных в ходе раскопок на территории Пскова (Кильдюшевский В.И., 1995, с. 101-103).
Материалы псковского некрополя оказались также важны при решении ряда проблем, связанных с изучением взаимодействия Руси и Скандинавии в X-XI вв.
В 1982 году А. Сталсберг, характеризуя в одной из своих статей отношения Скандинавии с северо-западной Русью в эпоху викингов, указала Псков в числе пяти поселений северо-западной Руси, где, по ее мнению, были выявлены скандинавские находки, в том числе и в погребениях (погребения N 4,1976 и N 15,1976 псковского некрополя). В них обнаружены две овальные (N 4,1976) и одна дугообразной формы (N 15,1976) фибулы, которую автор статьи не считает точно скандинавской. В приложении дано краткое описание этих захоронений (Stalsberg А., 1982, s. 267-295). Позже в работе, посвященной находкам женских вещей скандинавского происхождения на территории Древней Руси, А. Стальсберг вновь упомянула Псков среди поселений эпохи викингов, из которых происходят скандинавские находки (Сталсберг А., 1987, с. 73-79). В 1994 году, подводя итог многолетней работы с археологическими собраниями СНГ, А. Сталсберг
при рассмотрении проблем культурного взаимодействия Руси и Скандинавии в VIII-X вв. пишет и о находках скандинавских предметов при раскопках могильников, среди которых называет и псковский некрополь (Сталсберг А., 1994, с. 192-202).
Г.Л. Новикова, работая над изучением и систематизацией предметов (амулетов), отражающих скандинавские языческие культы, обнаруженных на территории Древней Руси, включила в свое исследование находки из Пскова (в том числе из захоронений некрополя). Сделанные ею выводы очень важны для интерпретации и датировки погребальных комплексов псковского некрополя (Новикова Г.Л., 1988, с. 37-38; 1989, с. 153-155; 1990, с. 75-77; 1991, с. 175-199; 1992, s ; 1995, с. 79-83; 1998, с. 165-173). В итоге автор приходит к заключению, что псковский некрополь один из нескольких пунктов на территории Древней Руси, где встречено наибольшее количество экземпляров подобных предметов и представлены разные их категории (Новикова Г.Л., 1992, с. 21).
В.В. Седов в двух своих статьях тоже обращается к вещам скандинавских типов, которые были найдены при археологических раскопках в Пскове. Среди них подробно характеризуются те, которые входили в погребальный инвентарь захоронений некрополя. Прямым свидетельством присутствия переселенцев из Скандинавии в Пскове, по мнению В.В. Седова, можно считать наличие в городском курганном кладбище погребений, в которых похоронены скандинавы (их он выделяет как минимум четыре). Указав, что эти захоронения не образуют отдельной группы в псковском некрополе, автор делает вывод о том, что переселенцы из Скандинавии не создали в Пскове колонии, а поселялись среди древнерусского населения и были равноправными горожанами как и основная масса жителей Пскова (Седов В.В., 1989, с. 145-147; Sedov V., 1992, s. 143-152).
зо К настоящему времени можно констатировать факт, что ни одно обобщающее исследование, в которое включаются данные о Пскове древнерусского времени не обходится без упоминания о псковском курганном некрополе X - нач. XI вв. (Седов В.В., 1982, с. 255; Археология СССР..., 1985, с. 87-88, 126; Куза А.В., 1989, с. 104-106).
В качестве аналогий материал некрополя был привлечен Н.Г. Недошивиной и М.В. Фехнер при изучении Тимеревского могильника (Недошивина Н.Г., Фехнер М.В., 1985, с. 101), а также А.С. Хорошевым при рассмотрении данных о "языческом могильнике" в Новгороде (Хорошев А.С, 1984, с. 45-46; Хорошев А.С, 1989, с. 89-99). В работе, посвященной изучению камерных гробниц Ярославского Поволжья, Дубов И.В. и Седых В.Н. упоминают камерное погребение, выявленное в ходе раскопок в Пскове. (Дубов И.В., Седых В.Н., 1989, с. 148-149). Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С в коллективной монографии при рассмотрении развития поселения в Пскове использовали данные о некрополе (Булкин В.А., Дубов И.В., Лебедев Г.С, 1978, с. 95).
Кроме литературы, которая непосредственно касается материалов псковского некрополя, большую роль в работе над темой сыграли исследования, в которых анализировались единовременные или близкие по времени с псковским могильники Ярославского Поволжья (Михайловский, Тимеревский, Петровский) (Ярославское Поволжье X-XI вв, 1963; Недошивина Н.Г., Фехнер М.В., 1985; Фехнер М.В., Недошивина Н.Г., 1987), Гнездова (Смоленская обл.) (Авдусин Д.А., Пушкина Т.А., ;Смоленск и Гнездово, 1991; Жарнов Ю.Э., 1992; Историческая археология., 1998), Шестовиц (Черниговская обл.) (Бліфельд Д.І., 1977; Андрощук Ф.А.,1999), Киева (Голубева Л.А., 1949; Каргер М.К., 1958; Килиевич СР., 1982), Суздаля (Седова М.В., 1997, Старой Ладоги. Эти работы использовались и в качестве примера исследования на близкую тему и для выявления аналогий.
Таким образом, в литературе в различной степени нашли отражение многие вопросы, касающиеся культового центра раннего Пскова и его значения для изучения важнейших вопросов археологии и истории Древней Руси.
Топография изученного участка культового центра Пскова X - нач. XI вв.
Кроме географических объектов, существовавших в древности на исследуемой территории, были изучены и сохранившиеся следы первоначального антропогенного воздействия на нее, которое происходило в ходе включения этого участка в X в. в состав раннего Пскова, где разместили святилище и городское кладбище. Большой интерес представляют наблюдения о соотношении и взаимодействии объектов естественного и искусственного происхождения на этой территории.
В связи с решением поставленной задачи первостепенную важность приобрело изучение прослоек погребенного дерна, маркирующих участки не только первоначальной дневной поверхности, но и различные части курганных насыпей (основания, полы, ровики) и площадки святилища. В большинстве случаев выявленные участки древнего дерна являются следами травяного покрова периода существования здесь курганного кладбища и святилища и связаны с искусственно созданными частями курганов (ровики и полы насыпей) и святилища (ровик и площадка) (рис.4).
Небольшая площадь, которую занимают сохранившиеся участки погребенного дерна относительно всей изученной территории, объясняется целым рядом факторов. Один из них - это сложность выявления и фиксации этих объектов в полевых условиях. Уже в ходе исследований 1974 года было замечено, что прослойки погребенного дерна удается проследить лишь в том случае, когда они перекрыты песком. Большая же часть травяного покрова, судя по всему, не была засыпана песком во время нивелировки насыпей или в период первоначального хозяйственного освоения территории и, вероятнее всего, слилась с культурным слоем. Второй существенный фактор -значительная нарушенность этого участка поздними ямами на уровне слоя некрополя, разрушившими на некоторых раскопах более половины древней дневной поверхности.
С нач. X в. рельефообразующие процессы на изучаемой территории развивались под влиянием прямого воздействия людей на земную поверхность и выражались в создании ими контрастных скульптурных форм антропогеннного рельефа - площадки святилища и насыпей курганов. Таким образом, первоначальный рельеф был существенно и достаточно быстро изменен в результате начавшегося техногенеза. Следующей ступенью в исследовании с целью реконструировать внешний облик разрушенного в древности памятника стало проведение оценки первоначальных изменений, произошедших в ходе прямого воздействия людей на земную поверхность на этой территории,.
Место для святилища было выбрано в центральной части плато, в нескольких метрах от ложбины стока, в том месте, где она ближе всего подходила к вершине возвышенности (рис. 3, 5). Выбор именно этого места для языческого святилища Пскова интересующего нас времени представляется нам неслучайным и, вероятнее всего, он связан с теми требованиями, которые предъявлялись к месту расположения языческих культовых сооружений такого типа.
Святилище Пскова X века представляло собой в момент обнаружения круглую площадку диаметром 10,8 - 11,2 м (по верхнему краю), оконтуренную кольцевым ровиком, ширина которого достигала 1,6 м , а глубина - от 0,3 до 0,6 м. С юго-западной стороны был расположен вход на площадку шириной 1,6 м. Высшая точка площадки -43.90 м находилась в 7 м от входа на нее и относилась к доминирующим высотам на вершине возвышенности. При оформлении площадки святилища был использован бугорок естественного происхождения (рис. 5) (Лабутина И.К., 1989, с.100-109).
В северной части плато, приблизительно на границе северного склона возвышенности, которая здесь, впрочем как и в других частях, четко не прослеживается, был обнаружен большой валун (3,38 х 3,08 м) ледникового происхождения, который, возможно, использовали в качестве культового объекта, о чем свидетельствует обработка его верхней части (рис. 4) (Колосова И.О., Милютина Н.Н., 1994, с. 112 : рис. 3, с. 114).
Практически вся остальная изученная поверхность возвышенности была занята курганными насыпями, остатки которых удалось выявить по сохранившимся прослойкам погребенного дерна и характерным углублениям в материковых отложениях, отмечающим места ровиков. Однако, ни одна насыпь не сохранилась полностью. Поэтому может возникнуть вопрос, действительно ли кладбище Пскова X - нач. XI вв. было курганным. О том, что погребения древнерусского некрополя Пскова были перекрыты курганными насыпями свидетельствуют следующие факты: над 39 (из 80) погребениями сохранились остатки насыпей. Восемь захоронений, в которых остатки курганной насыпи проследить не удалось, были совершены на горизонте (очевидно, что при их засыпке образовывалась насыпь), 2 совершены в ровиках курганов, 1 - впускное в насыпь. Остальные погребения (26 комплекс) по своему состоянию сохранности не могут быть привлечены к анализу этой категории данных о погребальном обряде псковского некрополя. Лишь 4 погребения, над которыми следов насыпей не зафиксировано, являются закрытыми комплексами (NN 38,1985; 41,1985; 45,1985; 50,1985). Пережженные останки погребенных в них были помещены в грунтовые ямки (NN 38,1985;45,1985; 50,1985 - в урнах) и поэтому можно предположить, что при нивелировке насыпи, перекрывавшие их, были снесены полностью, а место помещения кальцинированных костей осталось нетронутым. Кроме этого следует указать, что на изученном участке древнерусского кладбища Пскова определенно грунтовых захоронений обнаружено не было. В этой ситуации бесспорно грунтовым может быть признано только то захоронение, которое будучи заглубленным в грунтовую яму перекрыто прослойкой погребенной почвы. Погребений отвечающих этому условию, пока в псковском некрополе не выявлено (случай с погребением N 36-36а,1985 представляется мне спорным). Все приведенные выше факты дают основание считать, что кладбище Пскова древнерусского времени было курганным.
Общая характеристика погребального обряда древнерусского курганного кладбища Пскова.
В общую характеристику погребального обряда древнерусского кладбища Пскова были включены данные о намогильных погребальных сооружениях и их конструкциях (остатках насыпей курганов), о способе погребения, и о видах захоронения, помещения останков погребенных.
Остатки курганных насыпей, представленные прослойками погребенной почвы, выстилавшими основания курганов, и их сохранившиеся части (полы, ровики, перемычки), и слоем гумусированного песка над погребениями, удалось проследить для 42 захоронений.
Выявить приблизительную форму в плане удалось только у 10 насыпей. Над погребениями NN 1, 1974; 57,1988; 62,1989; 64,1989; 65,1989; 68,1991; 71, 1991 насыпи имели форму близкую к круглой. Насыпь, которая перекрывала погребения 8 и 12 и включала впускное погребение 5 имела или круглую, или овальную форму. Более убедительным представляется предположение об овальной форме этой насыпи. Его подтверждает малая изогнутость дуги столбовой оградки (Лабутина И.К., Кильдюшевский В.И., Урьева А.Ф., 1981, с. 73) (рис. 14). Такой же формы были, скорее всего, курганные насыпи над погребениями N 26,1982 и N 38,1985. В плане от их оснований прослеживаются незавершенные неправильные овалы.
Сохранившаяся часть насыпей состояла из гумусированного песка, цвет и другие особенности которого зависели от интенсивности гумусных включений. Цвет песка - от светло-желтого и коричневатого до ярко-желтого. В гумусированном песке встречались мелкие камни (в основном известняковые), угольки.
При сооружении трех насыпей (NN 8,1976; 12, 1976; 26, 1982; 52, 1985) использовались естественные бугорки. В погребениях NN 8,1976; 12,1976; 26,1982 они были использованы без изменений. В захоронении N 52,1985 для сооружения погребальной площадки был выбран бугорок, верхняя часть которого была срезана. Погребальная площадка оказалась овальной в плане (2,6 х 3,4 м) и ориентированной по линии северо-запад - юго-восток, была оконтурена ровиком, прослеженным с западной и южной сторон. Ширина ровика - 0,7-1,1м, глубина - 0,2-0,Зм.
Удалось определить размеры 12 насыпей, их поперечники и высоту сохранившейся части (см. Приложение 5: таблица 1). Поперечники насыпей - от 3,4 м (N 64,1991) до 12-14 м (NN 57,1988; 59,1988). Максимальная высота сохранившейся части насыпи - 1,4-1,5 м (N 52,1985); минимальная - 0,1-0,12 м (N 64,1991).
Одиннадцать насыпей сохранили следы ровиков. В трех из них были зафиксированы ровики кольцевидной формы. В кургане с погребением N 26,1982 в основании ровик шириной 1,4-1,8 м прерван с юго-восточной стороны перемычкой, ширина которой 1,9 м. Ровик такой же формы, ширина которого достигала 2 м, а глубина - 0,4-0,6 м, читался вокруг насыпи с погребением N 57,1988 в основании. С юго-западной стороны он был прерван перемычкой от 1 до 2 метров шириной. Кольцевидный ровик насыпи с погребением 68 в основании имел ширину 1,4-2,1 м, а глубину 0,45-0,5 м и прерывался перемычкой шириной до 2 м с юго-восточной стороны. В остальных случаях ровики были прослежены частично (NN 5,8,12, 1976; N 28, 1982; N 52, 1985; N 62, 1989; N71, 1991, 78, 1998).
В двух насыпях обнаружены остатки каменных конструкций. В насыпи с захоронением N 28,1982 они зафиксированы в северозападной, северо-восточной и юго-восточной частях основания насыпи в виде скоплений, состоящих из известняковых камней и небольших булыжников, которые были заглублены в ямки, прорезающие слой погребенной почвы или материк. Возможно, это сохранившиеся фрагменты кольцевой каменной обкладки.
В насыпи с погребениями NN 5,8,12,1976, вдоль юго-восточной полы, удалось проследить фрагмент каменной обкладки и столбовой оградки, которая как бы подпирала собой полосу из валунов (0,6-0,8 м - в поперечнике), мелкой и средней известняковой плиты и булыжников. От оградки остались 12 столбиков, расположенных по дуге у основания насыпи на расстоянии 3,04 м между крайними столбиками. Сохранность дерева очень плохая. Диаметр столбиков- 0,1-0,15 м, высота - от 0,3 м до 0,52 м. Расстояние между соседними столбами -0,03-0,15 м.
На раскопе 1974 г. в слое погребенного дерна была найдена деревянная крестовина, вырубленная из плахи (длина 38,3 см, ширина 18,5 см). С округлой стороны в центре крестовины имелся прямоугольный паз размерами 4,5 х 5,5 см. Другая сторона ее была совершенно плоской. Крестовина лежала пазом вниз. Возможно она служила для устройства опознавательного или памятного знака на могиле (Лабутина И.К., 1983, с. 155: рис. 10, 4).
В древнерусском кладбище Пскова представлены погребения, совершенные как по способу кремации так, и по способу ингумации. Способ погребения можно определить для всех 80 погребений. Кремации и их остатки в переотложенных погребениях составляют около 88,7% (71 погребение), ингумации - 11,3% (9 захоронений).
Захоронения по способу кремации (не все, а только 47, учитывая сохранность) подразделяются на: 1) трупосожжения на месте совершения захоронения - погребений (21,3%); 2) трупосожжения на стороне - 37 погребений (78,7%). Таким образом, преобладают кремации на стороне. Однако, это процентное соотношение двух групп кремации в данном случае вряд ли отражает действительное положение в псковском некрополе в целом. Скорее оно характеризует изученный участок памятника, а вопрос о преобладании той или другой группы кремаций остается открытым. Дальнейшее уточнение погребального обряда проводилось путем выделения видов погребений. Виды захоронений выделялись на основе двух положений: 1) расположение костных останков по отношению к горизонту; 2) в каком виде были обнаружены костные останки (в форме скопления, помещены в погребальную урну и т.д.). Часть погребений при выделении видов не использовалась, так как их сохранность не обеспечивала представительность группы признаков, которая характеризует вид погребения, то есть дает возможность анализировать погребальный комплекс на основе предложенных выше двух положений.
Внутренняя структура погребений по способу трупосожжения
Большинство погребений псковского некрополя были совершены по способу трупосожжения. Из 71 комплекса с остатками кремаций в нашу выборку были включены только 47 (24 исключены из-за плохой сохранности). Из включенных в выборку 47 комплексов 10 были отнесены к трупосожжениям на месте совершения захоронения, остальные 37 к трупосожжениям на стороне. В качестве основного критерия трупосожжения на месте совершения захоронения было признано наличие слоя кострища и кальцинированных костей погребенного в этом слое. Погребения, не имеющие слоя кострища, были признаны трупосожжениями на стороне.
Обнаружение среди погребений псковского некрополя кремаций на месте возведения кургана позволило нам получить новую информацию о структуре курганных насыпей. Это данные о входящем в них кострищном слое, который во всех десяти случаях был выявлен в основаниях насыпей, на материке или древнем дерновом покрытии. Сведения о кострищах обобщены в таблице 4 (Приложение 5).
Кострища сохранялись в виде пятен золы и угля мощностью от 1 до 18 см преимущественно неопределенных очертаний (лишь в двух случаях кострища были овальной формы), в состав которых входили обгоревшие фрагменты деревянных конструкций погребального костра. Их площадь колеблется от 1 кв.м. до 7 кв. м.
По материалам погребения N 64,1989 (рис. 10) удалось воссоздать один из вариантов конструкций погребального костра. Он представлял собой сруб, рубленный "в обло". Был выявлен нижний венец полностью сгоревшего сруба, расположенного непосредственно на материке. Сохранились: северный угол, северо-западная стенка, а также часть юго-западной и северо-восточной стенок. Длина северовосточной стенки - 1,14 м, длина северо-западной стенки -1,36 м; поперечники сгоревших бревен - 0,2-0,22 м. Размеры кострища в этом погребении соответствовали параметрам конструкции погребального костра (Милютина Н.Н., 1996, с. 154-155).
В пяти из десяти захоронений, совершенных по способу кремации на месте возведения курганной насыпи, в которых были погребены взрослые люди (NN 9а, 1976; 24,1978; 27,1982; 60,1988), а в одном случае два человека - взрослый и ребенок (N 49,1985), кострища имели небольшие размеры (от 1 кв.м до 1,4 кв.м) и незначительную мощность (от 0,03 м до 0,18 м), что не соответствует положению о прямой зависимости размеров кострища и возраста погребенного, доказанному на материалах могильников Ярославского Поволжья (Тимеревском, Михайловском и Петровском), в которых площадь кострищ в погребениях взрослых людей составляла от 3 кв.м до 5 кв.м (Ярославское Поволжье, 1963, с. 8). По нашему мнению, небольшие размеры кострищ в псковских кремациях объясняются своеобразной судьбой этого памятника. Разрушение еще в древности курганных насыпей, перекрывавших кострища, и дальнейшее активное хозяйственное использование участка некрополя привели к тому, что перекрываемые слоем песка мощностью всего 0,1-0,4 м кострища испытали на себе сначала сильное воздействие атмосферных осадков, затем - грунтовых вод. В результате чего зольно-углистый кострищный слой постепенно разрушался, становился тоньше, а кострища изменялись по площади и, иногда, изменяли форму.
В видах кремаций, выделенных нами в псковском некрополе, независимо от того, были они совершены на месте сооружения кургана или на стороне, прослеживается единая модель обряда погребения, в рамках которой, в качестве ее вариантов, фиксировались различные способы размещения пережженных костей в сочетании с другими признаками, характеризующими кремации псковского некрополя. Однако выявить причины, вызывающие различия в способах размещения останков погребенных, основываясь на археологическом материале пока не удается.
Далее будет дана подробная характеристика присущим псковским кремациям признакам. В 17 погребениях кальцинированные кости были помещены в виде скопления (груды), из них - 3 трупосожжения на месте и 14 на стороне. Данные о скоплениях пережженных костей приведены в таблице 5 (Приложение 5). Среди погребений, где пережженные кости были помещены в виде скоплений, можно выделить две разновидности: 1) останки помещены компактной кучкой; 2) рассредоточены на относительно большой площади (до 4 кв.м): а) образуют сплошной слой; б) образуют более или менее интенсивные участки, расположенные рядом друг с другом и отдельные скопления. В десяти захоронениях останки погребенных были помещены непосредственно в ямки, из них 4 трупосожжения на месте и 6 - на стороне. Данные о погребальных ямках в кремациях псковского некрополя помещены в таблице 6 (Приложение 5). Считаем необходимым более подробно охарактеризовать погребальные ямки в захоронениях N 17,1978 и N 34,1985.
В погребении N 17,1978 заглубленная в материк ямка с западной стороны изнутри выложена мелким известняком и, судя по всему, была не единственным местом помещения останков в этом захоронении. Своеобразным является погребение N 34,1985. В нем остатки сожжения заполняли обширное углубление (до 0,2 м глубиной), в котором среди угля были рассредоточены пережженные кости, на площади около 2,35 кв.м. Это углубление прорезало чистый песок и слой материковой глины. В его юго-западном углу в материке были вырыты две небольшие ямки. Их заполнение отличалось только большим количеством кальцинированных костей. Однако следует указать, что по степени сохранности погребение N 34,1985 отнесено к потревоженным комплексам и поэтому приведенные выше данные не могут быть безоговорочно приняты, как абсолютно достоверные, изначально присущие данному захоронению признаки погребального обряда.
Двадцать четыре кремации псковского некрополя являлись урновыми захоронениями, из них 22 - трупосожжения на стороне и 2 -трупосожжения на месте возведения кургана. В качестве урны во всех случаях использовался горшок: в 19 случаях - круговой, а в 5 - лепной (NN 8,1976; 38,1985; 46,1985; 66,1991; 67,1991).
Сохранность урновых погребений различна. Среди них 9 закрытых комплексов (NN 1,1976; 20,1978; 31,1985; 36-36а,1985; 38,1985; 40,1985; 45,1985; 50,1985; 62,1989), 13 потревоженных (NN 8,1976; 10,1976; 17,1978; 22,1978; 23,1978; 32,1985; 54,1987; 63,1989; 66,1991; 67,1991; 68,1991; 73,1991; 78,1998), одно захоронение является или сильно потревоженным, или переотложенным комплексом (N 46,1985) и одно - переотложено (N 70,1991). Целые урны встречены только в закрытых комплексах.
Керамический комплекс древнерусского некрополя Пскова
Лепной сосуд типа VIII (ребристый) (Белецкий С.В, 1979а, рис. 9:1, с. 311; рис. 41:3, с. 344 приложения 5). Найден в погребении N 67,1991, где он являлся погребальной урной (рис. 36, 1). Его венчик был обломан и сам сосуд дошел до нас во фрагментах. Горшок изготовлен из глины серого цвета с включением крупной дресвы. Его поверхность заглажена довольно тщательно. Он может быть отнесен к керамическим сосудам 2 группы 1 типа: выделенным по материалам городищ и селищ юго-восточной Эстонии (Аун М., 1976, с. 352; рис. 4:1-3, с. 353). Это горшкообразные плоскодонные сосуды с расширенным от дна в сторону венчика туловом и острым или округленным ребром в плечевой части. Высота горшка — не менее 14,5 см, диаметр его донца - 11,4 см, наибольший диаметр сосуда, приходящийся на верхнюю часть его плечика — 20,4 см. Большая часть керамики 2 группы ввиду того, что она встречается вместе с рыугеской, датируется поел. четв. I тыс. н.э. (Аун М., 1976, с. 358).
Аналогичные сосуды известны в Изборске (12% лепной керамики) (Седов В.В., 1978, с.64) и в Камно (2,3% лепной керамики) (Белецкий СВ., 1979а, с. 109, 123), а также в других памятниках Новгородско-Псковской земли (например, в Новгороде, Старой Ладоге, на поселениях в Приильменье).
В Пскове ребристые горшки типа VIII относятся к керамике группы 3 характерной для нижних пластов слоя 3 городища, отдельные фрагменты встречаются и в вышележащих отложениях, а также в приматериковом горизонте Ж посада. Керамика группы 3 соотносится с периодом Псков В, который датируется VIII-IX вв. Однако единичные фрагменты керамики группы 3, в том числе и горшков подобной формы, продолжают встречаться в керамическом наборе периода Псков Г-І. В погребениях некрополя сосуд этого типа тоже найден только один раз. Есть все основания предполагать, что лепная керамика типа VIII продолжала бытовать в Пскове в небольшом количестве и в X в.
В погребении N 17,1978 погребальной урной послужил лепной сосуд типа X с эсовидным профилем, отогнутым наружу венчиком, отчетливо выделенными в верхней трети емкости плечиками и конической придонной частью (Белецкий СВ., 1979а, с. 37) (рис. 36, 7). Его высота - приблизительно 19,5 см, диаметр венчика - 18,8 см, диаметр донца - около 11,8 см, диаметр плечика - 22,1 см. Тесто грубое, темно-серого цвета, с включениями крупной дресвы, обжиг неровный, на внешней стороне днища видны зерна песка, что свидетельствует об его изготовлении на подставке, посыпанной песком. Урна сохранилась во фрагментах, полностью ее восстановить не удалось. В потревоженном погребении, в момент обнаружения, остатки урны лежали устьем к востоку (Лабутина И.К., 1996, с. 103).
Грубые лепные сосуды типа X по мнению СВ. Белецкого представляют собой новый тип лепной керамики, появившийся в Повеличье и Причудье в IX-X вв., но не повлиявший на облик материальной культуры памятников региона в целом. В южной части региона найдены лепные сосуды только типа X. Именно этот тип лепной керамики обнаруживает некоторое тяготение к погребальным комплексам Верхнего Повеличья и Себежского Поозерья (Белецкий СВ., 1979а, с. 73, 84). Аналогичные сосуды были найдены в погребениях курганов без каменных конструкций с трупосожжениями (2 экз.) и с трупоположениями (5 экз.) в Малах, Ерошихе (Ерусалимской), 116 Залахтовье, Казихе, Грицково, Остенце и Горбунах (Белецкий СВ., 1979а, с. 195, приложение 1). В Изборске и Камно сосуды описываемого типа составляют 11,4% и 4,1% от всей лепной керамики соответственно. На городище Савкина Горка лепная керамика представлена исключительно формами горшков типа X (0,7% от всей керамики по материалам раскопок 1971 г.) (Белецкий СВ., 1979а, с. 109, 123, 130-131). Суммарно данный тип сосудов датируется IX-X вв. Ярко выраженная профилировка лепного горшка, по мнению ряда исследователей, может быть свидетельством в пользу возможной синхронности его круговой керамике (Лабутина И.К., 1996, с. 105). Грубые лепные сосуды типа X входят в состав керамической группы 4, которая характерна для верхних пластов слоя 3 Псковского городища и предматерикового горизонта посада. Эта керамическая группа соотносится с ранним горизонтом комплекса Псков Г-І, который "по стратиграфическим соображениям" датируется кон. IX — перв. пол. X вв. (Белецкий СВ., 19796, с. 7-8, 11-12). В захоронении N 42-42а,1985 непосредственно на кострище был обнаружен миниатюрный лепной горшочек (во фрагментах), диаметр венчика которого 7,7 см, диаметр плечиков - 8,7 см, диаметр донца - 5,4 см, высота - 6,5 см (рис. 36, 5). Венчик этого сосуда очень неровный, поэтому его высота колеблется в пределах 0,6 см. Горшочек вылеплен из теста светло - коричневого цвета немного с розоватым оттенком на поверхности, которое содержало большое количество крупной дресвы. По плечикам он украшен линейным орнаментом, который представляет собой два небрежно нанесенных неровных горизонтальных желобка, опоясывающие его замкнутыми кольцами на расстоянии около 0,8 см друг от друга. По данным СВ. Белецкого миниатюрные сосуды также были найдены в Повеличье и в Причудье в курганах без каменных конструкций в количестве 8 экз. (Белецкий СВ., 1979а, с. 63). Сосудик из захоронения N 42-42а,1985 по форме, пропорциям .и оформлению венчика повторяет горшки, которые были отнесены к группе 4, синхронной раннему горизонту комплекса Псков Г-І, датируемого кон. IX-перв. пол. X вв. (Белецкий СВ., 19796, с. 11-12, рис. 5,а). Кроме тех сосудов, тип которых удалось определить, в погребениях некрополя встречены фрагменты еще 5 лепных горшков. В захоронениях N 8,1976 и N 66,1991 собраны из фрагментов придонные части погребальных урн, которые изначально были заглублены в небольшие ямки в основании насыпей несохранившихся курганов, при нивелировке которых их верхние части оказались полностью утрачены. Лепной сосуд из погребения N 8,1976 был изготовлен из теста буро-серого цвета с интенсивными включениями дресвы, он имеет выступ у дна, диаметр которого 10,8 см. Диаметр дна у горшка из погребения N 66,1991 - 12,1 см, переход от плоского днища к стенкам довольно резкий. Сосуды сохранились на высоту 9 и 11,3 см соответственно. 17 фрагментов стенок лепного сосуда обнаружено среди пережженных костей и угольков одного из скоплений в погребении N 46,1985. Еще в одном случае, при снятии прослойки погребенного дерна в ровике, связанном с насыпью кургана с захоронением N 52,1985, был найден один фрагмент лепного сосуда. Круговая керамика в погребениях некрополя представлена горшками 4-х типов: I-I-A1, I-I-A2, І-І-Б и I-5-A и 3 миниатюрными сосудами. Среди круговых сосудов, обнаруженных в погребениях некрополя, самую многочисленную группу составили горшки типа 1-І 118 A1. Их найдено 12 в 11 погребениях некрополя (в 10 трупосожжениях и 1 трупоположении). Из них 7 являлись погребальными урнами (N 20,1978; N 31,1985; N 50,1985; N 62,1989; N 70,1991; N 73,1991) и еще 5 входили в погребальный инвентарь в качестве сопровождающих сосудов (N 25,1979; N 34,1985; N 36-36а,1985; N 62,1989; N 64,1989). В одном случае (N 18,1978), из-за плохой сохранности погребения, определить функциональное назначение сосуда оказалось невозможно. В захоронении N 62,1989 и погребальная урна и сопровождающий сосуд, сохранившиеся полностью, представляли собой горшки этого типа (рис. 36,2). Этот тип круговых сосудов характеризуется следующими признаками: линейный размер небольшого отогнутого наружу косо срезанного венчика в сечении менее толщины стенок сосуда, плечики покатые, тулово округлое, придонная часть коническая, максимальное расширение приходится на вторую четверть емкости, сверху (Белецкий СВ., 1979а, с. 40-45, рис. 14:2, с. 316 альбома иллюстраций). Погребальные урны, представленные сосудами этого типа, чаще всего в захоронениях были помещены в ямки. В 4-х случаях ямки заглублялись в материк (NN31,1985; 50,1985; 62,1989; 73,1991), в одном - в насыпь кургана (N 20,1978). В погребении N 70,1991 семь фрагментов погребальной урны были найдены в переотложенном состоянии.
