Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политико-правовая специфика формирования и распространения радикальных идей в США в условиях развития информационного общества .
1.1. Методология оценки и классификации внутренних радикальных политических сил: международный опыт и американская традиция 17
1.2. Реализация концепции «биржи идей»: свобода слова и национальная безопасность в условиях информационной революции 45
Глава 2. СМИ американских экстремистских организаций «патриотического толка»: от массовых до элитарных печатных изданий .
2.1. Специфика информационной деятельности «светских» радикальных организаций ...70
2.2. Особенности распространения информации в СМИ «религиозных» радикальных движений 99
Глава 3. СМИ американских неофашистских организаций: системный подход к распространению крайних идей .
3.1. Особенности средств информации радикальных групп с традиционной организационной структурой 117
3.2. Характеристика средств информации и коммуникации неофашистских радикальных групп с частично децентрализованной организационной структурой 149
Глава 4. Средства распространения информации децентрализованных экстремистских формирований: насилие реальное и виртуальное 170
Заключение 200
Библиографический список литературы 213
Приложение 1.
Приложение 2.
- Методология оценки и классификации внутренних радикальных политических сил: международный опыт и американская традиция
- Специфика информационной деятельности «светских» радикальных организаций
- Особенности средств информации радикальных групп с традиционной организационной структурой
- Средства распространения информации децентрализованных экстремистских формирований: насилие реальное и виртуальное
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования политико-правовых особенностей функционирования и тенденций развития СМИ радикальных и экстремистских организаций США обусловлена рядом факторов:
Во-первых, увеличением политической активности радикальных и экстремистских сил в современном мире, выражающемся, наряду с использованием ими террористического насилия, в активизации их информационной деятельности с использованием СМИ, в т. ч. собственных.
Способность СМИ быть эффективным средством формирования общественного мнения оценена и максимально используется политическими силами, которые пытаются решать проблемы достижения политических, экономических, национальных, религиозных, социальных и иных целей путем опосредованного влияния на группы граждан. В современных условиях развития информационного общества ярким примером активного привлечения уникальных возможностей СМИ для достижения собственных целей вне рамок политического процесса незаконными и преступными способами является использование их радикальными гражданами, группами, организациями и движениями.
В таких условиях сегодня развитые государства пытаются найти и реализовать определенный баланс интересов государственной безопасности и существования, или декларирования, демократических принципов гарантии свободы слова, в условиях реализации которых происходит количественный и качественный рост информационной деятельности радикальных сил.
В последнее десятилетие и Россия столкнулась с активной и целенаправленной информационной политикой внутренних радикальных организаций различного толка, неизвестных во времена СССР - националистов, неофашистов, ультралевых формирований. Эти группы стремятся задействовать в своих интересах как обычные СМИ, так и собственные информационные ре сурсы массового и периодического характера. Несмотря на проводимую Россией политику законодательного ограничения, административного и уголовного преследования различных аспектов информационной деятельности крайних политических сил в эпоху становления информационного общества и информационной глобализации, такая практика во многих случаях оказывается неэффективной. Сказанное наглядно демонстрирует ситуация с сайтами чеченских сепаратистов, запрещенных в России, но свободно размещаемых зарубежными провайдерами.
Во-вторых определенной эффективностью американской практики контроля радикальных организаций через мониторинг их информационной деятельности и открытостью вопроса действенности использования в России зарубежного, в том числе и американского, опыта противодействия внутренним политическим силам.
США имеют долгую историю противодействия внутренним радикальным и экстремистским политическим силам, которые в отдельные моменты являлись серьезной угрозой для федеральной власти в стране и проводили акты насилия, сравнимые по масштабам с действиями «международного» терроризма. В 50-х гг. XX в. в Америке появляется организованное неофашистское движение и создаются ультраконсервативные праворадикальные группы по борьбе с «коммунистической угрозой». В 70-е появляются новые неофашистские формирования с псевдохристианской идеологией. В 80-х возникают антиправительственные группы «патриотической» направленности, национал-социалистические молодежные группировки, радикальные защитники окружающей среды. В 90-х второе рождение получают патриотические организации «милиций» штатов, активизируются радикальные противники абортов, неонацисты из молодежных групп заявляют о стремлении создать «арийский интернационал». В новый век США вступили, имея на своей территории весь набор упомянутых радикальных и экстремистских организаций и движений. Однако при обилии внутренних радикальных сил в целом админи страции США удавалось контролировать их активность и пресекать террористическую деятельность.
В условиях поиска в России способов и методов контроля внутренних радикальных сил наша страна, с одной стороны, сталкивается со стремлением международных организаций в своих интересах навязать определенные политические модели, в том числе и в исследуемой сфере, с другой - налицо желания и многих российских политиков, без должного анализа, перенять опыт других стран.
Ситуацию усложняет тот факт, что в процессе политической глобализации США позиционируют себя как носителя универсальных демократических ценностей. Отношение к внутренним радикальным силам является важным направлением политики государства как на федеральном, так и на местном уровнях характеризует системообразующие тенденции организации политического процесса. Сегодня, при обилии метериалов о политическом радикализме, обозначенная сфера современной внутренней политики США остается неизученной. Анализируя как специфику различных радикальных сил, так и методы противодействия им со стороны государственной власти, нужно учитывать, что при наличии определенных общих для всех радикалов черт, крайние политические силы формируются, развиваются и действуют, в том числе и в информационной сфере, в особых для каждого государства политико-правовых условиях, обычно нехарактерных для других стран.
В-третьих, возможностью, на примере СМИ американских радикальных и экстремистских организаций, анализа как специфики информационной деятельности радикальных политических сил, так и особенностей противодействия ей в условиях развития информационного общества.
Современные тенденции функционирования СМИ американских радикальных организаций представляют собой возможную модель информационной политики и российских радикалов в недалеком будущем.
Информационная революция с середины 90-х годов 20-го века существенно облегчает процесс формирования и распространения необходимых радикалам информационных потоков, способных в случае заинтересованности в них аудитории эффективно конкурировать с официальной информацией. Одновременно проходит процесс кардинальных видоизменений организационных структур радикальных групп, отказывающихся в условиях возможности легкой виртуальной коммуникации и свободного распространения идеологической и тактической информации через Интернет от иерархической организационной структуры.
Сегодня опыт американских радикальных сил в сфере распространения крайних политических идей с помощью собственных СМИ, издание и продвижение которых в информационном обществе становится легче, масштабнее и дешевле, наглядно демонстрирует методы, тактику и стратегию информационной деятельности крайних политических формирований всех известных направлений современного радикализма.
В-четвертых, реализацией СМИ и администрацией США в условиях американской гегемонии на мировом рынке информации целенаправленной политики двойных стандартов по отношению к политическому радикализму.
Сегодня, в условиях активизации международного радикализма мусульманского толка американскими СМИ с глобальным охватом целенаправленно игнорируется реальность существования и других сил, способных использовать насилие для достижения политических целей. Одновременно замалчивается и сам факт практической неизбежности существования в условиях демократического общества современного западного типа подобных радикальных формирований различного толка. К подобной позиции порой склоняются, по тем или иным причинам, и руководство, и СМИ в России, зачастую приписывающие внутреннему радикализму международный, религиозный и ситуативный характер.
В-пятых, заинтересованностью американских радикальных групп в распространении своего идеологического влияния на Россию и существенной опасности подобной деятельности для интересов национальной безопасности РФ в условиях информационной глобализации.
Как показывает история, американские крайние силы и их покровители могут вести целенаправленную информационную политику по отношению к зарубежным государствам, в том числе и России. В годы «холодной войны» характерным признаком СМИ американских радикалов была стойкая антисоветская позиция, однако она, в силу ограниченности циркуляции печатных СМИ и «железному занавесу», оказывала серьезное влияние практически лишь на граждан США.
Сегодня, в условиях информационной глобализации СМИ американских радикальных и экстремистских организаций стали доступны для российских граждан. Некоторые радикальные группы проводят в отношении них целенаправленную информационную политику, создавая виртуальные страницы на русском языке, способствуя распространению в нашей стране своих печатных СМИ, призывают к созданию крайних организаций международного масштаба, предоставляя идеологическую платформу, описывая стратегию, тактику и методы борьбы вне рамок политического процесса, зачастую носящих террористический характер.
В-шестыХщ существованием потенциальной опасности для мирового сообщества в целом и для России в частности реализацией СМИ и администрацией США агрессивной информационной политики в случае возможной радикализации американских политических элит.
Сегодня многие американские радикальные организации сохранили традиционную для времен «холодной войны» антироссийскую позицию, рассматривая нашу страну как реального врага США в прошлом, настоящем и будущем.
Показательно, что подобные взгляды в своих СМИ открыто распространяют радикальные группы, не исключающие участия в легальном политическом процессе, позиционирующие близость к консервативным кругам в администрации США, влияющие на процесс принятия внешнеполитических решений. Одновременно подобные группы традиционно демонстрируют тесную связь с военно-промышленным комплексом, стабильно существуя в экономически развитых регионах, зависимых от государственных военных контрактов.
Потенциально некоторые внешнеполитические установки радикальных групп могут быть перенесены в реальную политику. Определенная радикализация политических элит и значительной части граждан США является, по мнению видных американских политологов и социологов, приемлемым сценарием развития политического процесса при различных неблагоприятных ситуациях.
В таком случае, определенные антироссийские настроения, присущие сегодня лишь прессе радикалов, могут получить официальную поддержку правящих кругов и, учитывая лидирование США на мировом информационном рынке, иметь глобальное распространение и представлять серьезную опасность интересам РФ во внутренней и внешней политике.
Объектом исследования являются средства массовой информации американских радикальных организаций.
Предметом исследования является комплекс тенденций развития и функционирования СМИ радикальных и экстремистских американских организаций в рамках специфических политико-правовых условий отношения к ним и их информационной деятельности со стороны властных структур в условиях формирования и развития информационного общества. Цель исследования. Целью диссертационного исследования является выявление характерных особенностей функционирования СМИ американских внутренних радикальных групп различной организационной структуры и степени общественной опасности в условиях специфического государственного контроля.
Для достижения поставленной цели автор ставит следующие задачи: 1). Охарактеризовать особенности восприятия и контроля политического радикализма в американской политической науке и практике; 2). Выявить политико-правовую специфику государственного мониторинга и контроля возникновения, функционирования и развития СМИ американских радикальных организаций;
3). Изучить типологические и содержательные особенности СМИ, распространяемых представителями основных направлений американского радикализма;
4). Выявить основные тенденции развития СМИ современных американских радикальных организаций в условиях становления в США информационного общества;
5). Выявить возможную взаимосвязь организационной структуры и степени общественной опасности той или иной группы со спецификой создаваемых, развиваемых и используемых ими средств массовой информации и коммуникации в условиях специфического государственного мониторинга. 6). Проследить, используя материалы СМИ, возможную трансформацию существовавшей в годы «холодной войны» близости консервативных кругов администрации США с радикальными организациями и декларируемыми ими целями во внутренней и внешней политике.
Степень разработанности темы.
Последние годы в России и других странах публикуется множество книг и научных статей по проблеме политического экстремизма и радикализма. Большинство из них посвящено различным трактовкам религиозных и идеологических особенностей экстремизма мусульманского толка. Наиболее полно общие теоретические особенности исследования феноменов политического экстремизма и радикализма в современном мире анализируются в книгах отечественных политологов Е.П. Кожушко, В.Н. Пластуна1 и др.
Литература, посвященная информационным аспектам деятельности радикальных организаций, а так же стратегии и тактики противодействия им как в России, так и в США, практически отсутствует. Аналитические материалы о печатной прессе американских радикалов мы обнаружили только в нескольких статьях журнала "Intelligence Report". О необходимости более серьезно исследовать информационно-коммуникативную сферу деятельности радикалов в условиях становления информационного общества некоторые американские исследователи заговорили с 1995 года. Тогда в Интернете появились первые радикальные сайты. С этого времени серьезные доклады и статьи на эту тему публикуют различные аналитические и правозащитные центры - к примеру, Anti-Defamation League и Southern Poverty Law Center. Однако, их работы обычно посвящены альтернативным СМИ определенной группы -неофашистов или «патриотов», и какие-либо обобщающие материалы, связывающие тенденции функционирования крайних СМИ с изменениями организационных структур экстремистских групп и уровня их опасности в условиях специфического государственного мониторинга отсутствуют. Единственными именно научными изданиями в этой сфере можно назвать две книги исследователя корпорации RAND Джона Акриллы "Сетевая работа и сетевая война: будущее террора и преступности" и "Последователи сетевой войны" .
Не только информационные особенности, но и само существование довольно опасных экстремистских групп и движений в самой развитой стране современности - США остается практически вне поля зрения исследователей и журналистов не-американцев. Причины — нежелание самих США, обозначающих приоритетом борьбу с экстремизмом и терроризмом международным, публично признавать наличие таких групп; распространение идеи о необходимости восприятия исламской угрозы как практически единственной опасной реальности экстремизма. Среди работ современных отечественных исследователей упоминание об радикальных американских группах на нескольких страницах мы нашли только в книге Л.М. Млечина «Кто взорвал Америку»1, однако ее трудно назвать академическим трудом. В советскую эпоху несколько исследователей пытались, с позиций критики американских политических реалий, проанализировать деятельность некоторых радикальных групп и движений в США. К примеру, в книге М.И. Новинской «Студенчество США: Социально-психологический очерк»2 1977 года издания автор стремился исследовать проблему радикализма в среде американской молодежи. А. И. ШасКольский в изданной в 1982 году работе «Левый радикализм в движении негритянской молодежи США: вторая половина 1960-х - начало 1970-х го-дов» рассматривает экстремистские группы афроамериканцев, возникшие в ответ на противодействие политике «гражданских прав». Соответственно, если о левом американском радикализме и экстремизме некоторую информацию все же можно было найти в подобных монографиях, то об экстремизме правом применительно к США советские исследователи говорили исключительно как о проявлении американской внешней политики. К примеру, в книге СМ. Плеханова «Правый экстремизм и внешняя политика США»1 1986 года и А.С. Грачева «Тупики политического насилия: Экстремизм и терроризм на службе международной реакции» 1982 года политический экстремизм «правого толка» рассматривался авторами как «оружие американского империализма и спецслужб» на международной арене. Не отвергая многих выводов этих исследователей, нужно отметить, что они обходили стороной анализ именно внутреннего правого экстремизма в США и его информационных аспектов. Единственными известными американскими внутренними экстремистскими группами, о которых писали советские журналисты и исследователи, были националистические негритянские «Черные пантеры» и правый пресловутый «Ку-Клукс-Клан».
При этом и американские исследователи начали серьезно анализировать свой внутренний экстремизм недавно - с середины 90-х годов, когда США впервые столкнулись с серьезными террактами внутреннего характера. Сегодня подробную информацию о правых радикалах можно найти в книгах Р. Эбенса «Американские милиции: бунт, расизм и религия»3, Л.Хуварда «Солдаты Бога: белые сторонники превосходства и их святая война за Америку»4 и др. Опасность внутренних радикалов анализировали и специалисты спецслужб, их выводы можно прочитать в специальных журналах для сотрудников правоохранительных органов Intelligence Report (издание центра Southern Poverty Law Center) и Law enforcement bulletins (издание ФБР). Армейские исследовательские центры, обеспокоенные распространении радикальных идей в вооруженных силах так же обращались к теме внутреннего экстремизма, публикуя подробные доклады, к примеру, «Рост внутреннего терроризма и его связь с армией США» . Анализируя особенности внутреннего терроризма, ФБР и Министерство юстиции США с 1994 года стали публиковать ежегодные отчеты «Терроризм в Соединенных Штатах»2,
В конце 90-х некоторые российские политологи начинают публиковать первые материалы об опасности роста неофашистских групп, использующих сетевую организационную структуру и Интернет в качестве основного средства информации и коммуникации. К примеру, A.M. Верховский и А.П. Тарасов, утверждая о попустительстве властей по отношению к неофашистам, настаивали на необходимости более серьезно относиться к указанной опасности. В Англии, на родине молодежных праворадикальных групп, о них написаны уже сотни книг и тысячи статей, к примеру, работа Л. Кристенсена «Уличные банды скинхедов» 1979 года.3 В США правительство еще в 1987 году инициировало и профинансировало фундаментальное исследование А.Саймона «Расистские банды скинхедов. Руководство для государственных структур»4, разработанное специально для полиции и федеральных служб. Работы, посвященные специфике распространяемых молодежными праворадикальными группами СМИ практически отсутствуют как в России, так и в США.
Методологическая база исследования. Диссертационное исследование, учитывая сложность и многоплановость темы, опирается на отечественные и зарубежные политологические концепции исследований радикализма в политическом процессе; правовые подходы к противоправным сторонам радикализма и экстремизма, выработанные в российском, американском и международном праве; теоретические положения о функционировании средств информации и коммуникации в политическом процессе. В работе использовался комплекс общенаучных принципов - единства логического и исторического; глобального и локального; системного и сравнительно-исторического анализа. Среди используемых в работе методов - контент-анализ и сравнительно-качественный анализ исследуемого теоретического и практического материала.
Научная новизна исследования.
1). В диссертации впервые сделана попытка исследовать теорию и практику присущего американской политико-правовой традиции оригинального опыта мониторинга и контроля информационного аспекта деятельности внутренних радикальных и экстремистских организаций;
2). В сфере изучения международной журналистики в работе впервые типологически и содержательно анализируется целый пласт неизвестной до настоящего момента американской оппозиционной журналистики - массовые и элитарные СМИ радикальных сил;
3). В исследовании впервые делается попытка выявить взаимосвязь, в рамках определенной стратегии государства по отношению к радикальным силам, особенностей их информационной деятельности, организационных структур и степени общественной опасности;
4). На основе содержательного изучения американских периодических радикальных изданий практически впервые в отечественной американистике исследуются идеологические особенности крайних групп, их внешнеполитические установки, в том числе и по отношению к России; 5). В научный оборот введен новый библиографический материал: блок американских аналитических работ по проблемам контроля за радикальными политическими силами и информационными аспектами их деятельности, а так же значительный пласт информационных и пропагандистских материалов ранее неизученных радикальных групп.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
1). Представленные в работе положения, обобщения и выводы могут быть использованы при формировании отдельных аспектов информационной политики государства в отношении мониторинга, контроля и ограничения информационных потоков, распространяемых радикальными политическими силами.
2). Информация об информационной специфике радикальных и экстремистских групп в США могут быть полезны сотрудникам правоохранительных органов и спецслужб, учитывая определенные интересы первых в проникновении на информационный рынок в России в условиях информационной глобализации.
3). Ряд теоретических положений диссертации можно использовать в сфере международных отношений при анализе политической конъюнктуры в США и прогнозировании изменений политического ландшафта в консервативных кругах.
4). Материалы типологического и содержательного анализа американских альтернативных СМИ можно использовать для дальнейшего изучения специфики радикальных печатных и электронных изданий как в США, так и в других странах. Полученные данные могут быть использованы при чтении лекционных курсов и проведении лекционных семинаров в ВУЗах, в частности, на факультете журналистики.
Апробация работы.
Материалы и результаты диссертационного исследования были апробированы при чтении лекций и на семинарских занятиях на факультете журналистики СПбГУ, в ходе различных научных форумов и конференций.
Тема специфики освещения американскими СМИ террористических актов и анализ особенностей американского права в сфере ограничения распространения радикальной политической информации были представлены в ходе конференций в СПбГУ «Журналистика. Молодые исследователи» в апреле 2003 и апреле 2004 г.
Итоги изучения практики функционирования неофашистских сайтой в американском Интернете были резюмированы на международном постоянно действующем научно-практическом семинаре «Век информации» в СПбГУ 26 ноября 2004 г.
Проблема «виртуализации» деятельности американских молодежных радикальных организаций и их возможного влияния на граждан РФ постулирована при проведении международной научно-практической конференции «Социальные коммуникации: новое в науке, образовании, технологиях» в СПбГУ в ноябре 2004 г.
Основные выводы исследования динамики изменения образа России в СМИ современных правых радикальных организаций США представлено в ходе проведения научно-практического семинара «Век информации» в СПбГУ в феврале 2005 г. По всем обозначенным выше темам опубликованы статьи и тезисы в сборниках научных материалов к конференциям.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и приложений.
Методология оценки и классификации внутренних радикальных политических сил: международный опыт и американская традиция
С момента зарождения государственной власти как права и реализуемой возможности элитарных групп диктовать свою волю жителям определенной территории, эти ее прерогативы постоянно оспаривались иными силами или элитами, не обладавшими в данный момент властными полномочиями.
Эту борьбу за государственную власть можно условно разделить на две подгруппы: процессы внутри самой элитарной группы, когда власть тем или иным способом может переходить от одной группы к другой, особо не отличающихся в идеологическом или мотивировочном плане, и ситуацию, когда на власть претендует некая, зачастую сторонняя сила, контрэлита, с иными, чем у представителей власти, идеологическими установками.
Подобная борьба могла носить мирный характер и проходить в рамках политического процесса как конкуренция партий, организаций, кланов, или принимать формы переворотов и революций. В отличие от эпохи монархий, когда высшая власть наделялась сакральностью, новое и новейшее время развенчали ореол ее неоспаримости, в том числе и идеологической. И если до момента буржуазных революций в Европе борьба за политическую власть велась по принципу «кто» будет править, с середины XVII века представители элит и контрэлит начинают зачастую спорить о том, «как» править, изменяя или пытаясь изменить идеологические основы своего управления. Котрэлиты начали предлагать радикальные идеологические установки, направленные на коренные социальные и экономические изменения в интересах значительных частей населения.
Государственная власть во все времена стремилась противодействовать распространению подобных идей. Конституционная оппозиция в эпоху парламентаризма могла в рамках легального политического процесса с переменным успехом отстаивать крайние идеи. Однако если подобные «крайности» угрожали политическим и экономическим интересам властной элиты, инициативы и претензии парламентской контрэлиты различными способами, в том числе и силовыми, сводились на нет. Более радикальные силы, учитывая силу элиты, изначально предпочитали бороться за власть вне инсти-туциализированного политического процесса, или переходили к такой стратегии после парламентских неудач. Именно в XVIII и XIX вв. появляются и распространяются свойственные политической борьбе вне рамок легального политического процесса понятия «экстремизм» и «терроризм».
Несмотря на долгую историю, в современной политической науке и в праве не выработано единых определений понятий «радикализм», «экстремизм» и «терроризм». В правовых актах, устанавливающих ответственность за применение или угрозу применения насилия в политической сфере, вышеобозначен-ные понятия зачастую носят обобщенный характер, не позволяющий отделить радикализм от экстремизма, а экстремизм — от терроризма.
Сегодня журналисты, рассказывая об использовании насилия в политической сфере, каждый день употребляют термины «радикализм», «экстремизм» и «терроризм». При этом не редки случаи замены или подмены этих разных понятий, а такое невнимание к терминологии (заведомое или нет) существенно искажает картину политических процессов, происходящих в мире в целом и в отдельных странах. В результате у аудитории складывается искаженное представление о проблеме. В критериях разведения этих понятий зачастую не определились не только журналисты, но и исследователи этих явлений.
В российской политической науке сегодня можно выделить два основных подхода к определению обозначенных экстрем: разделение понятий экстремизм и радикализм как двух разных явлений; восприятия их как неразрывно связанных. К представителям первого подхода можно отнести известных политологов К.С.Гаджиева, Г.Г. Почепцова, Д.В.Ольшанского. Последний, к примеру, полагает, что понятием «радикализм» (от лат. radix - корень) определяются «социально-политические идеи и действия, направленные на наиболее кардинальное, решительное изменение существующих социальных и политических институтов, разрыв с уже признанной, существующей традицией, ее капитальное изменение»1. При этом те, кого в соответствии с таким подходом можно определить как «радикалов», в отличие от «экстремистов» в своей политической деятельности фиксируются прежде всего на содержательной стороне тех или иных идей, и только во вторую очередь определяют методы реализации этих идей в политическом процессе.
Д.В. Ольшанский считает, что о радикализме справедливо говорить «применительно к крайне ориентированным группам, оценивая именно идейную направленность и степень выраженности ее стремлений. В основе радикализма лежит, во-первых, негативное отношение к сложившейся социально-политической действительности, а во-вторых, признание одного из возможных способов выхода из реальной ситуации как единственно возможного»2.
Исследователь В. Н. Пластун полагает, что «в реальной политической жизни радикализм во многом сродни экстремизму в методах и способах выражения взглядов. Но именно выражения, а не реализации. Такое сходство сохраняется до тех пор, пока предпринимаемые в качестве доказательства своей правоты своих идей действия ограничены рамками норм, обычно зафиксированных в законодательстве современного демократического общества, т.е. пользуются принятыми в цивилизованном мире парламентскими приёмами в качестве аргументации»1.
Д.В. Ольшанский поясняет, что «радикализм» может быть исключительно идейным, но не действенным, в отличие от «экстремизма», который всегда бывает действенным, но не всегда идейным. Об экстремизме говорят, оценивая степень крайности именно методов реализации, претворения в жизнь крайних стремлений, а не их наличие и радикальность. Экстремизм выглядит резче и категоричнее радикализма. «Его сторонники, обычно втайне, используют нетрадиционные для парламентского стиля политической борьбы методы, включая провоцирование и участие в вооруженных столкновениях. Обычно во главе экстремистских движений такого рода стоят руководители, основная часть которых обеспечивает идеологическую составляющую борьбы, другая — ведет вооруженную борьбу, формируя боевые отряды, тщательно при этом скрывая свои контакты с ними»2.
Представителем второго подхода в политологии, которому свойственно восприятие экстремизма и радикализма как неразрывно связанных явлений, можно назвать исследователя A.M. Верховского. Он рассматривает политический радикализм не как вышеупомянутые авторы - исходя из радикальности требований, а в смысле радикальности средств. A.M. Верховский полагает, что вопрос о радикальности средств всегда спорный, и воспринимая некие действия «радикальными» нужно исходить из того, что «радикальными в сугубо негативном смысле этого слова являются средства (действия), противоречащие действующему законодательству. Зачастую в этом случае употребляется также термин «экстремизм» . A.M. Верховский утверждает, что формального разделения между «радикализмом» и «экстремизмом» ни в праве ни даже в обыденной речи не существует. Показательно, что в законодательстве РФ при определении понятий «радикализм» и «экстремизм» используется принцип, сходный с постулатами Верховского.
Специфика информационной деятельности «светских» радикальных организаций
Среди широкого спектра радикальных политических сил в Америке движение так называемых «милиций» штатов занимает особое место. В середине 90-х именно группы «милиций», по мнению американских спецслужб, представляли наиболее серьезную внутреннюю террористическую угрозу в США.
Идеологически и организационно «милиции» представляют собой уникальное, свойственное только Америке радикальное политическое движение. Впервые о широком распространении «милиций» и их опасности стали говорить после первого крупного терракта па территории США, совершенного американскими гражданами - взрыва здания ФБР в городе Оклахома-Сити, штат Оклахома, 19 апреля 1995 г., унесшем жизни 169 человек. До того момента традиционно термин «милиция» означал в США национальную гвардию — формирование граждан в штате, вооруженную силу, не привлекаемую к действительной службе, кроме исключительных случаев.
После терракта в Оклахоме слово «милиция» приобрело негативное значение - им стали обозначать организации вооруженных граждан, исповедующих антиправительственные радикальные взгляды в различных штатах, зачастую совершающих акты политически мотивированного насилия. Среди российских экспертов есть мнение, что появление «милиций» -следствие внутренней политики администрации США в годы холодной войны, когда в 50-х гг. XX в. Эйзенхауэр решил подготовить к гражданской обороне рядовых американцев в провинции. Действительно, граждан США готовили к возможным военным действиям, однако «милиции» как отряды вооруженных лояльных правительству ополченцев существовали задолго до начала противостояния с СССР. К тому же рост числа «милиционеров» и антиправительственная радикализация движения наблюдалась в середине 90-х, когда угрозы со стороны России уже не существовало.
Современное движение «милиции» стало, с одной стороны, наследником традиций военизированных групп правого крыла времен холод ной войны, но с другой - новым явлением в американской политической жизни. Первые именно радикальные «милиции» в начале 90-х гг. XX в. создали бывшие активисты антиправительственного движения 70-х гг. «Posse Comitatus» (в пер. с лат. - «сила округа»), идеология которого представляла собой сложное переплетение заговорщических верований, интерпретации американской истории и восприятия действующего правительства как неза конно захватившего власть. Члены «Posse Comitatus» полагали, что у граждан есть право и обязанность свергнуть тираническое правительство с оружием в руках. Наиболее известным активистом «Posse Comitatus» был Уильям Поттер Гейл (William Potter Gale), полагавший, что его организация была не только юридически законна, но и действовала как правительственная структура. Его аргументы о законности «милиций» были более подробно разработанны его последователями, утверждавшими, что группы «милиций» были эквивалентом установленной законом «национальной гвардии», призванной защищать граждан от возможной тирании правительства.
Современные группы «милиций» начали формироваться в 1993 г.; в 1995 они существовали почти в каждом штате. «В 1996 милиции достигли пика своей численности - в стране действовали 858 организованных групп, а в 2001 г. существовало только 194 организаций»1. В начале XXI в. во многих штатах, особенно на среднем западе - в Мичигане, Огайо, Индиане, Иллинойсе и Кентукки «милиции» остаются столь же сильным, как во времена своего расцвета в середине 90-х. Ядром «милиций» стали радикально настроенные жители сельских штатов США, полагавших, что в 90-х правительство начинает ограничивать право владения огнестрельным оружием.
Согласно американской политико-правовой концепции, в случае узурпации власти «недобросовестным" правительством вооруженные граждане могут и вправе сопротивлятся тирании. Радикалы полагали, что правительство намерено убивает патриотов в спецоперациях и конфискует оружие. Реакцией стала разработка особых теорий антиамериканских закоговоров, объяснявших, по мнению радикалов, действия правительства и спецслужб. Идеология «милиции» соединила веру в «традиционные» заговоры о предательстве в правительстве или сионистской угрозе, свойственные многим радикальным группам в разных странах, с оригинальной теорией о стремлении ООН создать одно мировое социалистическое правительство — «Новый мировой порядок».
Идеологи милиции убеждали своих сторонников, что «ООН уже захватила большинство стран, а США еще остаются оплотом свободы. Однако правительство Америки пошло на сговор с силами НМП и постепенно и незаметно лишает американцев их прав и свобод, готовясь к заключительному перевороту.
Особенности средств информации радикальных групп с традиционной организационной структурой
В 1958 г. отставной военный Джордж Линкольн Рокуэлл (George Lincoln Rockwell) создает первую общенациональную неофашистскую организацию в США - American Nazi Party, ANP (Американская нацистская партия), ставшую на два десятилетия наиболее радикальной неонацистской и расистской группой в Америке. В 1967 г. ANP изменила название на National Socialist White People s Party, NSWPP (Национал-социалистическая белая народная партия).
Основной целью неофашистов Рокуэлла было пропагандистское и силовое противодействие негритянскому движению за гражданские права. Боевики NSWPP устраивали вооруженные демонстрации и акции протеста, марши чернорубашечников в крупнейших городах США, нападали на негритянских лидеров. В 1967 Рокуэлл был убит при невыясненных обстоятельствах, и NSWPP, полностью зависимая от харизмы лидера, пришла в упадок и распалась на множество групп различного неонацистского толка.
Рокуэлла по праву можно назвать основоположником системной и целенаправленной неонацистской пропаганды в США. В начале 60-х он разработал информационную стратегию привлечения в ряды NSWPP множества американцев из разных слоев общества. В своей программной статье «От башни из слоновой кости до тайной стены: искусство пропаганды» (From ivory tower to privy wall: on the art of propaganda, см. статью в прил. 1.8) Рокуэлл настаивал на необходимости пересмотра неэффективной пропагандистской стратегии правых радикалов - расистов и антисемитов. Он полагал, что их пропагандистские материалы «направлены исключительно на верхушку среднего класса, совершенно не заинтересованную в правде. Эта в основном реакционная часть общества, обеспокоенная только деньгами, налогами, защитой богатства и своих интересов, они только маскируют свои истинные интересы «беспокойством» о Конституции и «американским образом жизни».1 Рокуэлл вслед за идеологами Третьего Рейха утверждал, что «пропаганда должна быть нацелена на создание массового движения. Поэтому она должна иметь элементарный, прямой и эмоциональный вид, «удобоваримый» для людей из низов - пусть с пустыми головами, но честными сердцами - а этого никогда не достигнуть свойственной правым радикалам консервативной логикой и фактами»2.
Идею обращения к низам общества, свойственную системе пропаганды нацистской Германии и воспринимаемую как первый шаг в создании масштабной радикальной организации Рокуэлл воплотил в изданном им первом массовом американском неонацистском журнале Stormtrooper (см. обложку журнала 1966 года в прил. 2.5). Это издание отличалось примитивным языком с грубыми сравнениями и ругательствами. Практически все статьи журнала были посвящены необходимости выдворения «черномазых со зловонными подмышками в Африку». Даже многие правые консерваторы полагали, что риторика журнала была слишком бульварна и нецензурна. Сам Рокуэлл не отрицал этого, но объяснял принципами собственной пропагандистской концепции. Он утверждал, что «преднамеренно сделал свою пропаганду отвратительно грубой, насколько это вообще возможно — просто для того, чтобы привлечь внимание» .
Получив общенациональную известность благодаря своим антинегритянским маршам и журналу Stormtrooper, Рокуэлл стал издавать еще один, более умеренный журнал Rockwell Report, отличавшийся от первого не тематикой, а лишь более цензурным языком. Rockwell Report был предназначен для привлечения необходимых организации интеллектуалов и образованных людей. По утверждению Рокуэлла, каждое его издание в середине 60-х выходило миллионным тиражом.
Таким образом, полагал он, его система собственных СМИ способна создать альтернативу официальным средствам информации и развлечений, подконтрольных врагам партии - американским сионистам. Идея о тотальном еврейском контроле над медиаиндустрией Америки появилась именно благодаря Рокуэлла — с тех пор о необходимости распространения альтернативной информации, зачастую с помощью собственных СМИ, говорят все радикалы правого крыла.
Уже в середине 60-х Рокуэлл настаивал на важности создания системы оппозиционной информации, сравнимой с уже существующей враждебной инфраструктурой «евреев, владельцев искусства пропаганды, которые организовали подачу пропагандистского материала для всех слоев населения. Для детей и примитивных граждан - для «масс» - евреи печатают комиксы и создают телепрограммы, фильмы и радиопередачи. Для средних классов они печатают умные статьи и создают телевизионные документальные фильмы, содержание которых льстит легкомысленным буржуа. Для верхушки среднего класса и выпускников колледжей евреи печатают элитные журналы. Есть и очень изощренная пропаганда для интеллектуалов академической среды»1.
Некоторые неонацистские организации современной Америки воспользовались пропагандистской моделью Рокуэлла, создав целую систему собственных СМИ и различных информационных источников для людей из различных слоев общества, разного возраста и пола. Мечту Рокуэлла о тотальной пропаганде воплотил в реальность бывший член NSWPP Вильям Пирс, создатель ведущей сегодня в США неофашистской организации National Alliance, NA (Национальный альянс).
Все аналитические центры и институты, занимающиеся исследованием радикализма в США, единогласно обозначают группу NA как экстремистскую организацию, поощряющую преступления и терроризм для достижения политических целей. Сегодня NA является наиболее организованной неонацистской группой в Америке. Специалисты утверждают, что «рост популярности NA и привлечение новых членов объясняется в первую очередь максимально продуманной пропагандой и популяризацией идей белого превосходства с помощью практически всех видов масс-медиа - от кустарных прокламаций до заархивированных в Интернете радиопрограмм»2.
В 2003 г. в США действовало 16 активных ячеек NA, насчитывающих предположительно 1000 действующих активистов и несколько тысяч сочувствующих, члены NA работали в государственных структурах в 11 штатах. Группа является иерархической, строго структурированной организацией с ведущей ролью лидера.
Средства распространения информации децентрализованных экстремистских формирований: насилие реальное и виртуальное
Кроме уже обозначенных в работе некоторых неофашистских организаций, сегодня в США можно выявить несколько радикальных движений, полностью принявших модель «сопротивления без лидерства»: представителей так называемого «проблемного» экстремизма - энвайротомистов и противников абортов, а так же часть крайних националистов.
- организации «экотеррористов» в США: распространение радикальных идей энвайротомизма — от доктринальных книг к Интернету.
Сегодня термин «экотерроризм» определяет два совершенно различных вида политического насилия: «1 -терроризм с целью препятствовать действиям, которые террористы считают вредными для окружающей среды; 2 - терроризм, направленный на причинение ущерба окружающей среде врага»1. Обычно под первым видом экотерроризма американские эксперты подразумевают насильственные действия экорадикалов. Как пример второго в США рассматривают взрыв нефтяных скважин отступающими из Кувейта иракцами в 1991 г., называемый в Америке «самым ужасным актом экотерроризма в истории»2.
В то же время официальные лица не признают экотеррором масштабные отравления лесов во Вьетнаме в ходе рейдов американской авиации. Показательно, что большинство экспертов и журналистов рассматривают экотерроризм в именно в первом из упомянутых значений. В частности, ФБР определяет экотерроризм как «использование или угрозу использования насилия преступного характера против невинных жертв, собственности или целей символического характера для запугивания населения группой мотивированных эколого-политическими идеями активистов»1.
Многие группы экорадикалов рассматриваются спецслужбами США как «террористические», так как их цель состоит в том, чтобы «вызвать социальные и политические изменения с помощью насилия»2. Радикальные защитники окружающей среды противятся такому подходу, предпочитая обозначать свои насильственные акции как «экосаботаж» (нападение на неодушевленные объекты), а не терроризм (нападение на живые существа). Однако в 90-е годы именно этот вид экстремизма привел к подавляющему большинству террактов внутреннего характера в США и Англии. В то же время, «большинство из 600 преступлений, зарегистрированных с 1996 г., в которых подозревают экорадикалов, не классифицируются ФБР как терроризм, а как криминальные преступления - вандализм и кражи»3.
Некоторые специалисты считают, что корни экосаботажа и/или экотерро-ризма могут быть найдены еще в начале XIX столетия, когда организованные группы ремесленников-луддитов разрушали текстильные машины в Англии, считая, что механизмы лишают их заработка. Маскируясь и действуя ночью (современные экотеррористы действуют преимущественно по ночам), луддиты утверждали, что их возглавлял некто Нед Лудд (Ned Ludd), очевидно мифическая фигура, интерпретации имени которого берут себе как псевдонимы многие современные экотеррористы.
Первое современное движение экорадикалов, использующих насилие для достижения своих целей - Animal liberation front, ALF (Фронт освобождения животных) возникло в Англии в 1976 г. С середины 70-х именно эта страна стала очагом распространения экотеррора. Но и в США, несмотря на утверждения аналитиков о английском происхождении экорадикализма, еще до создания группы ALF действовали свои экологические экстремисты. Они не были организованные в стабильные группы, и их действия квалифицировались как криминальные преступления, а не террор.
«Американский» экотерроризм возник после публичной акции в защиту природы «День Земли» (Earth Day), организованной экорадикалами в 1970 г. Тогда отдельные защитники окружающей среды в США начали использовать силу для достижения своих политических целей. К примеру, мелкие преступления «во имя защиты природы» совершали группы Arizona Phantom (Аризонский Фантом), Eco-Raiders (Эконалетчики), Billboard Bandits (Бандиты доски объявлений), Bolt Weevils (Долгоносики).
Ранние экорадикалы, возможно, вдохновились созданием в 1971 г. ненасильственной экологической организации «Гринписс», которая впервые начала использовать масштабные демонстративные акции для достижения своих целей. «Некоторые участники Гринписс полагались на более агрессивную тактику - один из основателей организации канадец Пауль Уотсон сформировал группы Sea Shepherd Conservation Society и Orcaforce, проводившие агрессивные акции против охоты на китов, лова рыбы и заготовок леса в Канаде»1.
В 1980 г. американский экорадикал Девид Форман организовывает первую группу радикальных защитников природы в США EarthFirst! (Земля в первую очередь!). Активисты EarthFirst! устанавливали на подлежащих рубке деревьях шипы (tree-spiking), которые могли поранить дровосеков. Именно за эти действия «полиция впервые определила экорадикалов как террористов» . Девизом Формана стала фраза «никакого компромисса в защите Матери-Земли», но при этом группа никогда официально не защищала практику насилия. К 1990 г. действия последователей Формана обходились американскому бизнесу в 20 миллионов долларов в год, вызвав принятие федерального закона США против шипования деревьев. В 90-х в ответ на осуждение общественным мнением тактики группы члены EarthFirst! заявили, что переходят к безопасным для жизни и здоровья людей методам борьбы.
В 1992 г. в Англии была основана новая экорадикальная группа Earth liberation front, ELF (Фронт освобождения Земли). На «представительской» кассете с названием «Зажечь революцию» члены ELF утверждают, что «для успеха в защите Земли необходимо применять более экстремальную тактику»2. Действия группы привели к тому, что в Великобритании специальный отдел Скотланд Ярда сделал борьбу с экотеррористами приоритетом безопасности в 1995 г. после применения экологическими активистами опасных ловушек против дорожных рабочих. В середине 90-х группа ELF регистрируются и в США.
В ФБР полагают, что «ELF - это наиболее радикально настроенная часть хорошо известной организации американских «зеленых» EarthFirst! Девида Формана3. В 1997 г. американские ELF и ALF заявляют об объединении. Следствием альянса стали 12 изощренных поджогов в национальных парках и заповедниках, каждый из которых оценен примерно в 50 миллионов долларов. При этом, однако, в процентом соотношении большинство действий экорадикалов не представляют опасности для человеческой жизни - это граффити, разбитые окна, поврежденные машины, освобождения животных с ферм и лабораторий - то, что экорадикалы обозначают как «экотаж». На заре своего существования экорадикальные движения в основном предпочитали сравнительно безопасные для человека действия в пустующих объектах, в ночное время. Основной смысл таких действий - экономический ущерб. Как утверждают экорадикалы, «экономический саботаж атакует именно то, о чем заботятся «грязные сущности» нашего общества - их кошельки. Нанося им максимальный экономический ущерб, ELF позволяет им осознать, что в их же экономических интересах остановить разрушение жизни ради выгоды»1. Радикалы полагают, что с помощью экономического саботажа можно защитить животных от любого вреда, причиняемого людьми.
С середины 90-х экорадикалы все чаще стали использовать поджоги и взрывы в ресторанах и густонаселенных районах. Приравнивание подобных действий к терроризму было вызвано непосредственной угрозой жизни персонала атакованных объектов. В ФБР считают, что «человеческие жертвы в ре-зультате насильственных акций «зеленых» - это только вопрос времени» . Доказательством таких предположений служит эволюция методов борьбы экора-дикалов. С 1993 г. английская экорадикальная организация Justice Department, JD (Департамент справедливости) взяла на себя ответственность за сотни случаев рассылки писем-бомб и конвертов с бритвами, лезвия которых обработаны крысиным ядом или зараженной СПИДом кровью. Лондонская газета Independent назвала действия этой группы самыми изощренными атаками в Британии со времени пика активности ИРА.
