Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Региональная детско-юношеская самодеятельная печать как системный объект
1.1. Феномен детско-юношеской самодеятельной печати и научные подходы в её изучении
1.2. Детско-юношеская самодеятельная печать как особая типологическая группа в системе СМИ региона
1.3. Генезис региональной детско-юношеской самодеятельной печати
Краткие выводы по главе
Глава II. Жанрово-тематические характеристики детско-юношеской самодеятельной печати
2.1. Особенности медиакартины мира детско-юношеской самодеятельной печати
2.2. Жанр в массово-информационном и массово-коммуникативном аспекте
2.3. Особенности процесса создания и восприятия текстов детско-юношеской самодеятельной печати
2.4. Особенности трансформации жанрово-тематических характеристик изданий в различные периоды отечественной истории
Краткие выводы по главе
Глава III. Системные характеристики современной детско-юношеской самодеятельной печати Оренбургской области
3.1 Модели детско-юношеских самодеятельных изданий в условиях современного медиапространства
3.2. Особенности литературно-творческой деятельности юных журналистов в самодеятельных изданиях Оренбургской области
3.3. Жанрово-тематическая палитра детско-юношеской самодеятельной печати на современном этапе развития
Краткие выводы по главе
Заключение
Библиография
- Детско-юношеская самодеятельная печать как особая типологическая группа в системе СМИ региона
- Генезис региональной детско-юношеской самодеятельной печати
- Жанр в массово-информационном и массово-коммуникативном аспекте
- Особенности литературно-творческой деятельности юных журналистов в самодеятельных изданиях Оренбургской области
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Глобальная трансформация всего российского общества, произошедшая за последние двадцать лет и затронувшая все сферы жизнедеятельности человека, привела
к существенному изменению системы отечественных СМИ. Перемены коснулись и детско-юношеской самодеятельной печати (ДЮСП), которая вот уже на протяжении двух столетий прочно и уверенно занимает определенную нишу в отечественной периодике. За прошедшие два десятилетия данный вид прессы, невзирая на конкуренцию, трудности экономического и иного характера, получил широкое распространение и даже приобрел общественную поддержку.
Самостоятельность, а зачастую и подчеркнутая независимость этой периодики не означают ее самоизоляцию. Актуальная тематика, жанровое разнообразие, продуктивные и креативные приемы редакционной работы и другие наработки профессиональных журналистов активно перенимаются юными публицистами и в различных вариациях воспроизводятся в своих газетах и журналах. Для современных детей и подростков детско-юношеская самодеятельная печать – это не только возможность вступить в диалог со старшими и друг с другом, но и результат этого диалога.
Масштабный и необратимый характер процессов трансформации российской медиасистемы и ее практик по-своему сказался и на структуре детско-юношеской самодеятельной печати. Усложнение быстро меняющегося мира, глобализация, развитие информационных технологий ознаменовали появление новых тенденций, актуализирующих рекомбинацию внутренних и внешних элементов самодеятельной печати. И в этой связи особый интерес представляют системные преобразования в детско-юношеских самодеятельных СМИ: характер их целостности, структурно-функциональные и жанрово-тематические характеристики изданий, выражающих сущность и качество такого опосредованного общения в постсоветский период.
Объект исследования – детско-юношеская самодеятельная печать субъекта федерации в постсоветский период.
Предмет исследования – трансформация системы детско-юношеских самодеятельных изданий региона в постсоветский период на примере Оренбургской области.
Цель исследования – выявление характера трансформации системы региональной самодеятельной детско-юношеской печати в постсоветский период в условиях глобализации и глокализации массового информационного процесса в российских СМИ на примере изданий Оренбургской области.
Для достижения цели потребовалось решение следующих задач:
1) изучить характер трансформации структурно-функциональной и жанрово-тематической модели детско-юношеской самодеятельной прессы;
2) выявить возрастные, психологические и социальные особенности формирования жанровой компетенции и тематических предпочтений подрастающего поколения;
3) охарактеризовать условия функционирования детско-юношеских самодеятельных изданий Оренбургской области;
4) исследовать тематический и жанровый контент современных детско-юношеских самодеятельных изданий и сопоставить с другими временными периодами;
5) охарактеризовать историю развития детско-юношеской самодеятельной прессы в Оренбургской области.
Гипотеза диссертационного исследования заключается в следующем: система детско-юношеской самодеятельной печати отдельного субъекта федерации постсоветского периода обладает определенным структурно-функциональным и жанрово-тематическим своеобразием, которое обусловлено процессами становления информационного общества, глобализацией и глокализацией, преобразованиями в сферах экономики, политики и культуры российского общества. Процессы регионализации отечественных СМИ способствуют актуализации многих их функций, в том числе направленных на более активное участие детско-юношеских самодеятельных изданий в процессах социализации юношества, в медиаобразовании подрастающего поколения. С развитием Интернета усиливаются процессы конвергенции и мультимедийности СМИ этого типа, развивается структура этих СМИ и их жанрово-тематическое своеобразие.
Положения, выносимые на защиту:
1. Количественные и качественные изменения, произошедшие в стране за последние двадцать лет, привели к формированию отличного от предыдущей эпохи медиапространства, образованию горизонтальных конфигураций на региональных рынках СМИ. В субъектах федерации стали складываться собственные информационные подсистемы, интегрирующие результаты деятельности локальных СМИ. Активность постсоветской самодеятельной периодики обусловлена: отсутствием / неэффективностью на местном рынке специально предназначенной юным читателям местной периодики; низкой покупательской способностью населения; появлением новых детских и молодежных сообществ, поощряющих творческую самодеятельность своих представителей и стремящихся к популяризации своей деятельности; снижением влияния на аудиторию медиапрофессионалов.
2. Детско-юношеская самодеятельная печать в рамках общей системы СМИ представляет собой целостное образование, которое находится в постоянном контакте с социумом. Характер этого взаимодействия прямо или косвенно проецируется на различные подсистемы ДЮСП (технологическая, экономическая, информационная и аудиторная). На современную же структуру существенное влияние оказывают как общероссийские тенденции, так и непосредственная социально-экономическая и политическая ситуация в субъекте РФ.
3. По аналогии с профессиональными местными СМИ модель ДЮСП является экономически убыточной, зависимой от финансовой поддержки со стороны (власти, спонсоров, издателей, благотворителей). Это обуславливает ее кратковременный, нелегитимный характер деятельности редакций и изданий (отсутствие регистрации СМИ и юридического лица), авторский и кадровый составы. Вместе с тем, обилие и разнообразие детско-юношеской самодеятельной периодики в регионе (в частности, в Оренбургской области) позволяют успешно функционировать и удовлетворять медиазапросы молодой аудитории.
4. Цифровая революция ознаменовала появление новых тенденций, актуализирующих рекомбинацию элементов ДЮСП. Эти «драйверы» развития модифицируют информационные, экономические, структурно-функциональные и организационные модели печати. Такое воздействие может быть как со знаком «плюс», так и со знаком «минус». В числе положительных моментов следуют назвать расширение возможностей самодеятельной прессы, а среди негативных – это вытеснение традиционных стратегий межличностной и массовой коммуникации. В настоящий момент виртуальный самиздат находится в переходном состоянии, поскольку наблюдается тенденция сохранения существенных черт, присущих печатным самодеятельным изданиям.
5. Типоформирующими факторами ДЮСП являются: регион распространения, целевое назначение, структура редакции, авторский состав, характер информации, характер аудитории, легитимность, издательские характеристики. Их интроспекция позволяет выявить системные закономерности такой печати и реальные условия функционирования. В свою очередь, типологическая принадлежность региональной самодеятельной периодики определяет и ее жанрово-тематические характеристики. Специфика детско-юношеской самодеятельной прессы определяет особенности жанрового ряда, который автор данной работы рассматривает с позиции хронологии возникновения и становления постсоветского общества и возраста начинающих журналистов.
6. Формирование у ребенка жанровой компетенции происходит в результате сложного, но обусловленного психическими и физиологическими особенностями развития человека процесса. Владение медиажанрами помогает не только понимать то, что подрастающему поколению приходится слышать, видеть или читать в СМИ, но и воспроизводить эти модели в собственной письменной и устной речи. Начинающие журналисты за счет тематического и жанрового разнообразия своих изданий создают в сознании своих читателей медиакартину мира, которая максимально приближена к действительности. Таким образом, юнкоры способствуют лучшей ориентации и адаптации своих ровесников в социуме. Кроме того, набор жанров в зависимости от эпохи, социально-политической обстановки в стране и множества других факторов периодически обновляется.
Теоретические основы исследования и степень изученности темы.
В данной работе учтены взгляды как дореволюционных авторов на детско-юношескую самодеятельную прессу (С. Ларионов, В. Мурзаев,
С.П. Незлобин, А.Н. Неустроев, Н.Рыбников, М.П. Самарина, С.И. Симонов, С.Скворцова, С.Г.Смирнов, Г.А. Янчевецкий), так и советских
(М.И. Алексеева, В.И. Глоцер, Н. Долдунова, Л. Зазнобина, Э.П. Зиннер,
Н.И. Крайнева, В. Колосов, Л.Л. Муравьева, Л.А. Преображенская,
М. Рославлев, Л.М. Сигал, М.И. Холмов).
Среди работ современных авторов особое для нас значение имели публикации, посвященные детской и молодежной прессе, М.Е. Аникиной, Ю.Б. Балашовой, Е.В. Вологиной, Л.А. Вяткиной, Д.Н. Данилова,
И.В. Жилавской, И.Г. Катковой, А.Г. Когатько, Н.Л. Кулаковой,
М.Ф. Поповой, И.А. Руденко, Н.Е. Самсоновой, А.В. Третьякова,
С.Б. Цымбаленко, А. Шарикова, А.Я. Школьника; а также результаты исследований по этой тематике зарубежных авторов: Ж. Гонне, А. Давре,
Я. Корчака, Д. Кэлси, К. Лего, Х. Морриса, П. Фемери, С. Френе, О. Шенве.
Кроме того, мы опирались на труды лингвистов, психолингвистов, литературоведов: Н.Д. Арутюновой, Г.И. Богина, А. Вежбицкой,
А.Н. Веселовского, ван Т.А. Дейка, К.А. Долинина, В.М. Жирмунского,
М.С. Кагана, И.В. Карасика, В.Б. Касевича, Н.Л. Лейдермана, Л.Г. Лузиной, А.И. Новикова, Б. Полтриджа, Г.Н. Поспелова, К.Ф. Седова, Б.В.Томашевского, Ю.Н.Тынянова, Т.В. Шмелевой, В.Б. Шкловского,
В.Е. Хализева, Б.М. Эйхенбаума, Р.О. Якобсона и других. Основополагающими для нас стали выводы о жанре отечественного филолога и философа М.М. Бахтина.
Мы ознакомились с современными воззрениями на жанр в массово-информационном аспекте Л.Р. Дускаевой, М.Н. Кима, А.В. Колесниченко, Л.Е. Кройчика, Г.В. Лазутиной, С.С. Распоповой, З.С. Смелковой,
А.А. Тертычного, М.И. Шостак и др.
В диссертации мы обращались к трудам ученых А.Н. Алексеева,
А.И. Акопова, В.М. Горохова, Б.И. Есина, Я.Н. Засурского, Э.А. Лазаревича, Р.П. Овсепяна, Е.П. Прохорова, М.В. Шкондина, посвященным системным исследованием СМИ.
Несмотря на то, что число научных исследований, рассматривающих особенности самодеятельной прессы детей и молодежи, значительно, исследованию системы региональных детских самодеятельных СМИ, их трансформации в постсоветский период пока не уделялось должного внимания. Работы Л.А. Вяткиной, М.Ф. Поповой на примере детской и юношеской самодеятельной печати уральского региона прослеживают становление и развитие такого вида прессы в досоветский и советский период. Е.В. Вологина и Н.Л. Кулакова отчасти касаются вопроса прессы детей для детей в условиях трансформации издательской модели и образования медиахолдингов современного периода.
Публикаций, посвященных изучению изменений, произошедших за последние двадцать лет в структуре региональных изданий данного типа, пока нет.
Научная новизна. В диссертации впервые осуществлено системное исследование региональной детско-юношеской самодеятельной печати постсоветского периода на примере детско-юношеской периодики Оренбургской области. Выявлен характер ее целостности, даны системные характеристики ее основных компонентов (редакционной, информационной, жанрово-стилевой, аудиторной подсистем), функциональной, структурной и организационной моделей. В качестве эмпирического материала рассмотрено большое количество малоисследованных и неисследованных источников оренбургской детско-юношеской самодеятельной печати.
Эмпирической базой исследования послужили материалы Государственного архива Оренбургской области, образцы детско-юношеской самодеятельной прессы Оренбургской области 1908-2010 годов.
В диссертации рассмотрены следующие группы изданий:
1. Досоветские и советские издания: ученический журнал Оренбургского казачьего юнкерского училища «Юнкер – казак» (1908), периодический сборник «Труды досуга» учащихся Оренбургского реального училища (1913–1914), ученический журнал «Молодые побеги» 2-й Оренбургской городской женской гимназии(1916), печатный орган детских домов и коммун города Оренбурга журнал «Творческий путь» (1922), газета «Сталинские внучата» (1935–1938).
2. Современные издания: детская областная газета «ДОГ», журнал Оренбургского президентского кадетского училища «Паруса», студенческий журнал «Горчичка», студенческий журнал «Априори».
3. Интернет-издания: молодежный ежемесячный журнал «Твоя Территория» и молодежная газета «Зеленка», Интернет-журнал «Антривал», информационные проекты в «Вконтакте», «Тем временем…», «Информкафе».
Достоверность исследования была обеспечена результатами сравнительного, количественного и типологического анализов, а также анализа контента, опроса и анкетирования. Автор данной диссертации с 2000 по 2008 годы сотрудничал с детской областной газетой «ДОГ», неоднократно принимал участие в организации и проведении областного фестиваля начинающих журналистов «ТуЖурка», что позволило ему в течение длительного времени вести включенное наблюдение за деятельностью региональных самодеятельных детско-юношеских редакций.
Теоретическая и практическая ценность работы заключается в том, что собранная, обобщенная и систематизированная в ходе исследования информация позволяет углубить понимание как самого явления ДЮСП, так и выявить характер трансформации структуры, функций и контента данного вида печати в постсоветский период. Исследование поможет обрести теоретическим воззрениям практическое применение, в том числе и в работе руководителей творческих журналистских объединений и, наоборот, практическим наработкам дать научное обоснование. Материалы диссертации могут быть использованы при чтении спецкурсов и семинаров по детской журналистике, медиаобразованию в вузах, школах и учреждениях дополнительного образования.
Внедрение результатов исследования и апробация работы:
Основные положения диссертационного исследования обсуждались на международных научно-практических конференциях факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова «Журналистика в 2009 году: трансформация систем СМИ в современном мире», «Журналистика в 2010 году: СМИ в публичной сфере», «Журналистика в 2011 году: Ценности современного общества и средства массовой информации», «Журналистика в 2012 году: социальная миссия и профессия»; IV Всероссийской научно-практической конференции «Жанровые метаморфозы в российской журналистике» (Самара, 2010); IV Международной научно-практической конференции «Мультимедийная журналистика Евразии-2010: национально-информационные рынки и региональный Интернет в эпоху глобальных изменений» (Казань, 2010); Межвузовской конференции «Дни молодежной науки» - «Молодые ученые – науке XXI века: Актуальные проблемы филологии и лингвистики» (Оренбург, 2011); Международной научно-практической конференции «Мировоззренческие и поведенческие стратегии социализации молодежи в глобальном мире» (Саратов, 2010); V Всероссийской научно-практической конференции «Жанры СМИ: история, теория, практика» (Самара, 2011); IX Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, 2012); VI Всероссийской научно-практической конференции «Жанры СМИ: история, теория, практика» (Самара, 2012); Международной научно-практической конференции «Историко-функциональное изучение литературы и публицистики: истоки, современность, перспективы» (Ставрополь, 2012); X Международной научно-практической конференции «Татищевские чтения: актуальные проблемы науки и практики» (Тольятти, 2013); IX международной научно-практической конференции «Восточное партнерство» (Пшемысль, 2013).
Теоретические положения и практические рекомендации исследования легли в основу спецкурсов «Детско-юношеская печать» (бакалавриат) и «Молодежь и СМИ» (магистратура) филологического факультета Оренбургского государственного педагогического университета.
Структура исследования. Диссертация объемом 232 страницы состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, пяти приложений. Список литературы содержит 215 источников.
Детско-юношеская самодеятельная печать как особая типологическая группа в системе СМИ региона
Журналистика, вступая во взаимодействие с социумом, подвергается трансформации. Такая гибкость и изменчивость позволяют ей, с одной стороны, сохранить целостность всей структуры, а с другой – удовлетворить различные потребности общества. Теоретиками СМИ предпринимались неоднократные попытки выявить типологические характеристики системы средств массовой информации, а через них определить специфику конкретного издания и этапы развития прессы в целом. С.Г. Смирнов одним из первых предпринял попытку типизировать разномастную школьную периодику. Подробно изучив историю появления и направленность самодеятельных журналов 1759–1900 годов, он выделил пять тематических групп: 1. Автодидактические журналы. Эту группу отличает продолжительность выхода. Учащиеся на страницах таких изданий обсуждают вопросы философии, науки, истории, литературы, этики. Не редкость здесь и общественно-политические темы. Авторы тесно сотрудничают с читателями. Цель журналов – взаимопомощь в образовании и формировании мировоззрения. Авторы статей тяготеют к аналитике и критике. Отношение школьного начальства к таким типам изданий неоднозначное. 2. Литературные журналы – самая многочисленная, но неустойчивая группа. Их цель – развитие литературного творчества. Как правило, эта направленность поощряется школьным начальством. Здесь публикуются материалы собственного литературного творчества, переводы, критические статьи. 3. Сатирические журналы – самая малочисленная и неустойчивая группа. Чаще всего это нелегальные издания. Поводом для их выпуска становится какое-нибудь событие, в этих изданиях находят отражение сиюминутные интересы учащихся, желание посмеяться над чем-то или кем-то, здесь «господствует легкомысленное настроение, эпиграммы и остроты» (С.Г. Смирнов). 4. Публицистические журналы. Как правило, авторы этих изданий проповедуют какую-то идею и стремятся привлечь на свою сторону читателей. 5. Журналы смешанного типа. В них присутствуют в той или иной степени черты вышеперечисленных [161].
У Н.И. Крайневой главным подходом для различия дореволюционной рукописной периодики является целеполагание. В зависимости от поставленных авторами задач возникали общественно-политические, литературные, научные рукописные издания и т.п. Одни выходили через строго регламентированные промежутки времени, а другие – по мере накопления материалов. По своему оформлению и способу воспроизведения они чрезвычайно разнообразны. Ранние журналы и газеты чаще всего написаны от руки, среди более поздних (начало ХХ века) имеются воспроизведенные на доступных учащимся множительных аппаратах (гектографе, стеклографе, мимеографе и др.). Оформление, способ воспроизведения рукописных журналов и газет в известной степени говорят о том, насколько большое значение придавали авторы их распространению [90, с. 224].
М.Ф. Попова, анализируя детские журналы советского периода, предлагала учитывать три типоформирующих фактора: аудиторию, издателя, назначение [138]. Л.А. Вяткина рассматривает подростковую самодеятельную прессу как самостоятельный тип издания в системе СМИ, поскольку ей присущи специфичные компоненты (материально-техническая база, экономический механизм, редакционная структура, информационная подсистема, состав аудитории). На этом основании она выводит следующие типоформирующие факторы: характер аудитории, целевое назначение и характер информации [32]. Н.Л. Кулакова, анализируя причины разрушения целостности современной системы массовой информации по технологическим, экономическим и организационным признакам, считает необходимым к вышеперечисленным факторам добавить способ производства детских и подростковых периодических изданий [97].
М.Е. Аникина предлагает разделить молодежные СМИ на группы по ряду типоформирующих признаков: технологические (формат, тираж, объем, периодичность), экономические, аудиторные, редакционные, организационные, информационные (по характеру публикуемой информации), функциональные [175, с. 180]. В качестве доминантных типологических признаков Ю.Б. Балашова выделяет: – смешанный жанровый состав изданий; – автометаописательный, с точки зрения школьной жизни [14]. М.В. Шкондин отмечает, что специфика СМИ как типа коммуникативной деятельности формирует и систему типологических признаков, которые участвуют в создании структуры средств массовой информации [175, с. 37]. Опираясь на этот постулат и исходя из объективных возможностей ДЮСП, мы можем выявить следующие группы типологических признаков: - обусловленные особенностями компонентов системы СМИ (технологические, экономические, информационные и аудиторные подсистемы, их взаимодействие со своей средой); Технологическая подсистема ДЮСП. Как отмечает Л.А. Вяткина, данная подсистема складывается спонтанно, в зависимости от имеющейся на той или иной территории полиграфической базы [32, с. 65]. С развитием техники и информационных технологий, данная система приобретает все большее значение.
Экономическая подсистема. В каждом конкретном случае данная модель складывается по-своему. Наиболее распространенные экономические модели – это средства учредителей, собственные средства, грантовая деятельность, выручка с подписки и розничной продажи. Попытки юнкоров создать экономически независимое и самоокупаемое издание, как правило, оказываются безуспешными. Информационная и аудиторная подсистемы. Ввиду дефицита информации провинциальная детско-юношеская самодеятельная пресса зачастую получает большее распространение, чем в столице. Формируемая средствами ДЮСП медиакартина мира приближена к реальному представлению об окружающей действительности и удовлетворяет информационные запросы аудитории, в свою очередь, это обусловливает ее востребованность среди подрастающего поколения, особенно в переломные моменты жизни общества. - определяемые характером многочисленных функций журналистики как коммуникативной и креативной системы;
Свое назначение ДЮСП реализует в целом ряде функций. Особое внимание исследователи уделяют информационным, коммуникативным, социализирующим и инкультурирующим эффектам такой печати. Для юных авторов участие в издании собственных изданий – это возможность реализации творческих и духовных потребностей. Кроме того, занятия в юнкоровских редакциях позволяют ребятам познакомиться с азами журналистской профессии, именно здесь происходит начальная профессиональная ориентация и даже профессиональная самореализация. - обусловленные процессами организации и самоорганизации системы СМИ. Способность к самоорганизации и саморегуляции обеспечивает поступательное развитие детско-юношеской самодеятельной прессы.
Генезис региональной детско-юношеской самодеятельной печати
В конце XIX века ученические журналы становятся распространенным явлением школьной жизни. Они издаются повсеместно и независимо друг от друга. Так, мы встречаем упоминания об активной журналисткой деятельности учащейся молодежи не только в Петербурге и Москве, но и в Казанской, Воронежской, Киевской, Полтавской, Пермской, Уфимской и Вятской губерниях. Содержание ученического печатного или рукописного органа напрямую зависело от социокультурной среды, а сами издания «всегда находили сотрудников и читателей, откликались на запросы той публики, для которой они были предназначены» (Ж.А. Леденева) [103]. Следует отметить, что ареал распространения ученических журналов был весьма разнообразен, одни предназначались для весьма узкого круга читателей – друзей-единомышленников, одноклассников, другие являлись печатным органом всего учебного заведения, а иные стремились объединить всю учащуюся молодежь России. Так, на рождественских каникулах 1899-1900 учебного года в Киеве состоялся III гимназических съезд, на котором было принято решение о создании отделов гимназического союза в Киеве, Москве, Ревеле и т.д. Деятельность отделов должна была поддерживаться выпуском собственного журнала [14, с. 39].
У оренбургской самодеятельной прессы глубокие исторические корни. Начиная с 60-х годов XIX века Оренбург наравне с Пермью, Тобольском и Екатеринбургом становится центром самодеятельной печати. Однако ее изучение весьма затруднено, поскольку до сих пор отсутствует сводный перечень таких изданий. Тем не менее в государственных, частных архивных и библиотечных фондах сохранились образцы ученической периодики, правда, немногочисленные и разрозненные. Кроме того, существуют косвенные свидетельства, подтверждающие активность самодеятельной прессы в регионе. Так, до нас дошли воспоминания создателей и читателей самиздата, а также отчеты, обзорные статьи и другие публикации педагогов, краеведов, историков, литераторов, в которых упоминаются различные рукописные и печатные журналы Оренбургского учебного округа. В настоящее время наиболее серьезные исследования по установлению источников, описанию и выявлению условий функционирования детско-юношеской самодеятельной печати Урала проведены Л.А. Вяткиной, Д.Н. Даниловым и И.Г. Катковой. Встречаются упоминания об оренбургской школьной периодике тех лет в диссертационном исследовании Ю.Б. Балашовой. По нашему мнению, причины журналистской активности дореволюционной оренбургской молодежи кроются в социально-политической и культурно-образовательной обстановке края, судьба и облик которого были определены, в свою очередь, двумя обстоятельствами – географическим положением (юго-восточная окраина Российской империи) и, как следствие, его военно-стратегическим назначением. Именно эти факторы обусловливали социально-демографический состав населения губернии, способствовали развитию торговых и внешний связей со Средней Азией. Социальный и национальный состав населения по мере развития губернии претерпевал существенные изменения. Притоку населения из разных регионов Российской Империи способствовала «Привилегия», выданная Оренбургу при его основании, по которой было позволено «всем и всякого народам Российским…, также иностранных Европейских государств иноземцам… и иным всякого звания и веры, в город Оренбург приходить, селиться, жить, торговать и всяким ремеслом промышлять» [69]. В начале XVIII века более 2/3 жителей края составляли башкиры, а удельный вес русских равнялся 15%, татар – 13%, чувашей – 0,03%. К началу XIX века удельный вес русских вырос до 37%, татар – 27%, чувашей – 5,5%, мордвы – 4,9%, а башкир снизился до 23,5%. К началу XX века русское население окончательно утвердило свое численное преимущество – 70,4%, вторым по численности народом стали башкиры – 16%, татары заняли третью позицию – 5,8%, мордва – 2,4%, тептяри – 1%, остальные народы (поляки, немцы, чуваши, евреи и другие) не превышали – 0,3% [60; 153]. Сословный состав переселенцев был неоднородным. Основную массу составляли крестьяне различных разрядов: купцы – 1,3%, солдаты – 4,5%, казаки – 6%, помещичьи – 6,4%, монастырские – 11,2%, дворовые крестьяне – 56,1%. С образованием Оренбургского казачьего войска, возникновением городов Бузулука, Бугуруслана, Челябинска, Троицка, Верхнеуральска и развитием самого Оренбурга растет численность городского населения. В 1795 году оно насчитывало 3 833 души мужского пола податного населения, что составляло лишь 1% населения губернии. Кроме того, в городах проживало и неподатное население: дворяне, казаки, духовенство и др. В 1795 году в губернии насчитывалось 1 905 душ мужского пола дворян и 1 350 духовенства. К 1897 году удельный вес городского населения губернии составлял 11,3%, самым многочисленным сословием, конечно же, было сельское – 87%, дворянское и чиновничье сословие – 0,75%, духовенство – 0,37% [60; 153]. Удаленность от центра и суровые климатические условия сделали Оренбуржье местом ссылки многих неугодных и неблагонадежных для царской России граждан: иностранцев, преступников, провинившихся чиновников и военных. Они отправлялись на строительство городов и крепостей, на заводы и промыслы (к примеру, на Илецком соляном промысле, возникшем в 1750-х годах, трудились исключительно ссыльные и каторжники), а также зачислялись в состав местного казачьего войска. Политические ссыльные существенно повлияли на культурную и политическую жизнь региона: при их содействии и непосредственном участии открывались музеи, библиотеки, строились храмы, издавались газеты, распространялись просветительские и политические идеи и т.д. Культура и образование края развивались по мере освоения обширной территории. Согласно рейтингу грамотности населения 50 губерний Европейской России, выведенному А.Г. Рашиным, в 1897 году Оренбургская губерния занимала 25-е место, значительно опережая соседние Уфимскую и Вятскую губернии – 40-е и 44-е места соответственно [143, с. 308–309]. Впрочем, по данным Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, в Оренбургской губернии проживало свыше 1,6 миллиона человек, из них обучены грамоте были всего 332 тысячи человек (20,7%), то есть основная масса населения по-прежнему оставалось необразованной. Справедливости ради надо сказать, что власть и общественность прилагали немало усилий для развития просвещения в регионе. Так, в ходе реформы государственного управления крестьянами 1837–1841 годов, проведенной графом П.Д. Киселевым, сеть приходских училищ (так называемых «киселевских школ») резко возросла на Урале. К 1860 году в губернии действовало 38 таких училищ, где обучались 1 336 учащихся (в их числе 296 девочек) [153, с. 155]. Более 80% школ, открытых в это время на селе, принадлежали казачеству, сельским и волостным обществам. На содержание этих учебных заведений в каждой станице были созданы специальные школьные капиталы, в которые отчислялось 10–25% общинных денег, заработанных с продажи хлеба. Кроме того, школьные капиталы пополнялись добровольными пожертвованиями и процентом от войскового капитала. Историк А.А. Сафонов приводит такие данные: «Всего за 6 лет, с 1870 по 1875 годы, в Оренбургском войске было открыто 318 станичных и поселковых школ: 174 мужских, 102 женских и 42 смешанных, в них обучалось 18 тыс. человек: 13 053 мальчика и 4 865 девочек» [153, с. 159–160].
Согласно российской школьной статистике на 01.01.1894 года, в Оренбургской губернии насчитывалось 450 войсковых и казачьих училищ. Они охватывали наибольшее количество детей на селе – свыше 28 тыс. человек, из них девочки составляли почти 10 тыс. человек (33,7%). Большего количества казачьих школ не было ни в одной губернии России. Для сравнения: в области войска Донского действовало 220 школ, в Акмолинской области – 96, в Уральской – 69, в других – от 49 до 1–4 школ [121, с. 58].
Жанр в массово-информационном и массово-коммуникативном аспекте
Каждый раз, открывая газету или любое другое периодическое издание (в том числе и сетевое), мы имеем дело с текстами, отличающимися языковой и стилистической неоднородностью, различной прагматической ориентацией и решающими различные коммуникативные задачи. Безусловно, при попытке их описать либо идентифицировать у исследователей возникают трудности. Зачастую для классификации журналистских материалов используется термин «жанр», позаимствованный, видимо, когда-то у литературоведов. Несмотря на онтологическую связь, он отличается спецификой предмета.
Жанр является сосредоточением интересов представителей различных областей научного знания и сфер деятельности человека. Понятия «жанр» и «жанровая система» широко используются не только в лингвистических, но и далеко отстоящих от них дисциплинах: музыке, архитектуре, живописи, театре, кинематографе. Таким образом, разные сферы бытования жанра подтверждают мысль о том, что «там, где есть произведение, неизбежно возникает жанр. Аксиома состоит в том, что вне жанра нет произведения» [169, с. 23]. Однако изучение жанра сопряжено с множеством трудностей, поскольку это понятие отличается высшей степенью неопределенности, дискуссионности, так что, по мнению исследователей, «установление систем жанровых типологий будет всегда сохранять опасность субъективизма и случайности» [168, с. 173]. Со времен «Поэтики» Аристотеля, в которой существование жанров объяснялось по аналогии с живыми телами, «которые могут быть в «родственных отношениях», но не могут быть взаимно проницаемы друг для друга», учения о жанре претерпели многочисленные преобразования [1]. В последние десятилетия генристы пересмотрели и по-новому осмыслили некоторые положения жанроведения и даже подвергли сомнению экзистенцию самого жанра (А.Н. Васильева, Б.А. Зильберт и другие). Впрочем, этот вопрос был быстро снят с повестки дня, поскольку «текст не существует вне жанрового измерения» [161, с. 19]. Возрождение интереса к жанру мы наблюдаем в работах А.Н. Баранова, Г.И. Богина, А. Вежбицкой, С. Гайда, ван Т.А. Дейка, К.А. Долинина, Т.В. Шмелевой и т.д. На сегодняшний день современная филология, учитывая опыт смежных гуманитарных наук, предлагает нам целый комплекс представлений о жанре. Ученые в рамках той или иной научной школы, направления по-разному отвечают на вопросы о происхождении, существовании и классификации жанров. Сопоставление существующих научных подходов позволяет нам взглянуть на жанр как на явление многомерное и вариативное, выявить, возможно, ранее незамеченные его свойства и характеристики, тем самым приблизиться к более тонкому пониманию его природы.
В.А. Тарыгина все многообразие подходов к изучению жанров сводит к четырем основным: формально-структурный, функциональный, когнитивный и коммуникативный [169, с. 63]. Отказавшись от нормативно-классификационного определения жанра, М.М. Бахтин обосновывает теорию жанра в философской, методологической и концептуальной плоскостях. Он выдвигает идею о «двоякой ориентации жанра» – в тематической действительности и действительности читателя. А важнейшими критериями жанра становятся концепции личности, хронотоп. На протяжении веков жанр накопляет присущие только ему «формы видения» и «осмысления определенных сторон мира», то есть является сложной системой средств и способов понимающего овладения действительностью. По мысли ученого, жанр – это художественная система общекультурного значения, метод, выдвинутый эпохой. Умение художника слова «видеть действительность глазами жанра» есть не что иное, как воплощение непосредственной формы литературного самосознания. «Литература своими разработанными жанрами обогащает нашу внутреннюю речь новыми приемами осознавать и понимать действительность» [18]. Структурное ядро жанра, метафорически обозначаемое М.М. Бахтиным как «память жанра», обязывает автора соотносить замысел и идею с реальным пространством и временем. Таким образом, жанр неразрывными узами связан с жизненной ситуацией, а жанровая форма – с тематикой произведения и миросозерцанием автора. Жанровые исследования в рамках концепции лингвистического структурализма покоятся на принципах «крайнего имманентизма», то есть анализа текста с опорой на лингвистические показатели. Все классические исследования структурализма не выходили за пределы изучения морфологического и фонологического уровней языка. Самым популярным было понимание жанра как одного из уровней морфологического членения литературы, то есть «под словом «жанр» разумеется определенный вид литературных произведений, принадлежащих одному и тому же роду» [77, с. 109]. Р. Барт главной характеристикой того или иного жанра называл элементарную синтаксическую схему, например, «повторение / ожидание – для поэтического жанра; имя / глагол – для повествовательного жанра» [214]. Системно-структурная характеристика жанра у создателя «морфологии» М.С. Кагана предполагает «избирательность художественного творчества». Процесс «жанрового самоопределения», по его мнению, «зависит в огромной мере от сознания и воли художника». Если «выбор родовой структуры, наиболее соответствующей решаемой творческой задаче … осуществляется скорее интуитивно и категорично, чем сознательно и поисково, так как родовые признаки зарождающегося произведения должны наличествовать уже в замысле», то «жанровая определенность ищется художником чаще всего в процессе воплощения замысла, и решение этой задачи есть скорее функция мастерства, нежели таланта» [70, с. 410–411]. М.С. Каган рассматривает жанр в четырех аспектах – познавательном, оценочном, преобразовательном и знаковом (языковом). При этом ученый отвергает введение функционального критерия деления жанров.
У Н.Л. Лейдермана жанр среди других литературоведческих категорий занял центральное местоположение. Он наполнил бахтинскую метафору «память жанра» конкретным смыслом. По мысли ученого, каждый жанр «порождает целостный образ-модель мира (мирообраз), который выражает определенную эстетическую концепцию действительности», жанр увязывает поэтику художественного произведения с поэтикой эпохи, проблемы «виртуальной реальности» с проблемой литературного языка [104, с. 7; 80]. Отсюда каждый из «носителей жанра» участвует в «сотворении» образной модели мира, в свою очередь, авторские установки формируются под влиянием запросов времени.
В основе коммуникативного подхода лежит анализ коммуникативных обстоятельств как важнейшего смыслообразующего компонента текста. В данном случае под текстом понимается речевое высказывание (дискурс), автор (адресант) которого желает оказать воздействие на слушателя (адресата) с помощью речевых средств. М.М. Бахтин одним из первых приступил к анализу речевого жанра, до него ввиду их функциональной разнородности общая проблема по-настоящему не ставилась, хотя по отдельности изучались литературные, риторические и бытовые речевые жанры [19, с. 429]. «Мы обладаем богатым репертуаром устных (и письменных) речевых жанров. Практически мы уверенно и умело пользуемся ими, но теоретически мы не всегда можем знать об их существовании», поскольку «речевые жанры даны нам почти так же, как нам дан родной язык, которым мы свободно владеем» [19, с. 448].
Также ученый заострил внимание на существенном различии между первичными (простыми) и вторичными (сложными) речевыми жанрами. Последние, по мнению исследователя, «возникают в условиях более сложного и относительно высокоразвитого и организованного культурного общения (преимущественно письменного) – художественного, научного, общественно-политического. В процессе своего формирования они вбирают в себя и перерабатывают различные первичные жанры, сложившиеся в условиях непосредственного речевого общения» [19, с. 430].
Особенности литературно-творческой деятельности юных журналистов в самодеятельных изданиях Оренбургской области
Приобщение индивида к журналистской деятельности – долгий и сложный процесс, обусловленный физиологическими, психологическими и социальными особенностями человека как биологического вида. Сам же набор методов и степень им владения напрямую зависит от общей культуры личности, которая формируется как под воздействием объективных социальных условий, так и в результате самостоятельной работы носителя языка. Установка на необходимость овладения приемами литературного труда появляется, как правило, у ребенка в результате расширения его социального опыта и под влиянием существующих традиций подобного способа изображения действительности. Автор (адресант) – ключевая категория в журналистике. Форма и содержание произведения напрямую зависят от его творческой воли. Выше мы более подробно говорили об особенностях авторского состава детско-юношеской самодеятельной прессы и давали подробную характеристику образа автора в публицистическом тексте. Здесь же мы рассмотрим арсенал технологий, используемых сегодня юными авторами в общении с читателем. В основном массиве текстов детско-юношеской самодеятельной прессы авторская позиция выражается прямо и непосредственно, создатель текста и действующее лицо в материале совпадают. У авторов проявляется субъективно-объективное, эмоциональное, оценивающее и анализирующее отношение к действительности. Чаще употребляется 1 лицо единственного числа («я люблю», «я думаю», «я чувствую» и т.д.), реже используется 1 лицо множественного числа («мы решили», «мы поспорили» и др.), еще реже в текстах встречается 3 лицо («он», «она», «они»). Если начинающие журналисты адресуют свои материалы ровесникам, то обращаются как бы к конкретному человеку, а вот взрослых (родителей, учителей) создатели «ДОГа» не персонифицируют, взрослые у них выступают в неопределенном множестве. «Мы-позиция» и равноценные ей глагольные формы («мы готовы», «мы выступаем против») – одна из характерных форм проявления образа автора. Такой прием позволяет сократить дистанцию с читателем, добиться особых доверительных отношений с ним, а также смягчить некоторую категоричность своих высказываний.
Поначалу создается впечатление, что юнкоры предпочитают монолог. Но при внимательном изучении мы видим активное использование диалоговых форм общения: автор адресует свой вопрос к читателю, с ним советуется (реже советует), делится впечатлениями, размышлениями, налицо стремление к ведению доверительного и серьезного разговора с собеседником: «Мы продолжаем дискуссию о свободе поведения учащихся в школе. По мнению ребят нашей редакции, эта тема злободневная. Что ты думаешь об этом? Нарушал ли ты школьную дисциплину? Как в твоей школе разрешаются конфликты? Напиши нам» [86].
Читатель в самодеятельной прессе является не пассивным объектом воздействия, а активным участником общения. Автор стремится предугадать желания, вопросы, реплики своего читателя, в ответ парирует ему или поддерживает предполагаемую точку зрения. Начжуры непременно подчеркивают значимость роли читателя, но без заискивания. Аудитория важна, но она под стать автору. Тональность материалов доброжелательная, предельно откровенная, общение ведется на равных [192].
Адресант сохраняет свою аутентичность независимо от того, кому предназначены его публикации: взрослой или подростковой аудитории. Нередко авторы подшучивают над читателем, зовут его «хитрым демоном», «бездельником», «вольным человеком», а высокомерных взрослых, скептически относящихся к детской прессе и к миру детства, называют «умными и важными дядечками и тетечками». Часто обращение на «ты»; к слову «читатель» добавляются эпитеты «дорогой», «любимый», «уважаемый», «милый». Используются как сленговые, так и традиционные приветствия: «привет», «салют», «хай», «здравствуй» и др. В газете «ДОГ», например, были придуманы такие обращения: «догочитатели», «догописатели». Особое внимание юные колумнисты уделяют форме приветствия: «КРиК» застопорился на слове «привет», дальше мы горячо заспорили о том, что писать после приветствия: «чуваки» или «people»? Но так и не решили. Читатель, хоть ты скажи, как ты хочешь, чтобы мы к тебе обращались!» [125]. Юные авторы открыто не осуждают, но выставляют в смешном свете неблаговидные поступки своих ровесников и взрослых, отстаивают свою (читательскую) детскость, но при этом высмеивают безответственность и инфантильность сверстников. Честно признаются в своих страхах, слабостях, а также делятся успешными или безуспешными попытками их преодолеть. «Чем я хуже их? И только недавно я поняла, что ничем. … Теперь я уверена, что поступлю именно туда, куда хочу. И стану тем, кем я мечтаю быть. И вам я хочу пожелать того же» [57].
Пространственно-временные координаты автора и читателя совпадают, сенсорные детали и различные выразительные и языковые средства погружают читателя в атмосферу события, он начинает видеть и чувствовать то же самое, что и адресант. Юный публицист рассуждает и размышляет в присутствии читателя, зачастую с ним спорит или заочно соглашается. Такое положение вещей подтверждает справедливость суждения Г.Я. Солганика, отмечавшего, что публицист, ставя себя на место читателя, не отождествляет себя с ним, но корректирует свой образ [164].
Однако если мы обратимся к анализу сетевых текстов, то увидим там усиливающуюся тенденцию к стиранию границы между автором и читателем. Зачастую онлайн-диалоги, комментарии становятся самостоятельным материалом. В сетевых жанрах парадоксальным образом совмещаются межличностная и публичная коммуникация. Чаще всего предметом изображения публикаций самодеятельной прессы становится ситуация или конкретное событие, произошедшее в недавнем прошлом, то есть то, что, по мнению авторов, представляет несомненный интерес для читателей. Масштабы затрагиваемых вопросов очень различны: это и общемировая проблема терроризма, и темы интимного характера, как например, первая любовь. Вот как распределились материалы газеты «ДОГ» по локальности тематики.
Анализ данных, представленных в табл. 2, показывает, что: – количество статей, освещающих проблемы в учреждениях (чаще это школы), в 1990–1995 гг. составило 51,8%, в 1996–2000 гг. снизилось до 33,2% и практически на том же уровне (37,9%) удерживалось в 2001–2005 гг., а в 2007–2010 гг. интерес к этой проблеме снизился до 13,8%; – обращенность к частной жизни колеблется в диапазоне 9,6–28,5%; – интерес к внутреннему миру варьируется: в 1990–1995 гг. он составил 3,7%, в 1996–2000 гг. увеличился до 9,2%, в 2001–2005 гг. снизился до 4,9% и в 2007–2010 гг. вырос до 21,6%, по всей видимости, за счет снижения внимания к частной жизни, что, по нашему мнению, вполне закономерно для юных авторов, особенно подросткового возраста; – рост интереса к событиям в мире неуклонно растет: в 1990–1995 гг. число таких публикаций было 1,5%, в 1996–2000 гг. – 6,6%, в 2001–2006 гг.– 4,3%, а в 2007–2010 гг. – 9,3%; – в течение 20 лет отмечается достаточно стабильный интерес к проблемам регионального масштаба (11,9–15,2%%), скорее всего, это обусловлено ареалом распространения газеты «ДОГ».
Отношение к действительности может варьировать от явного непонимания и неприятия до стремления к диалогу и преобразованию окружающего мира. «Раньше мы считали, что наша газета исключительно для тебя, сверстник, и взрослым ее читать категорически воспрещается. Но после долгих споров мы пришли к выводу, что это неправильно. Как узнают взрослые, что мы думаем о них?! Как научить их немножечко прислушиваться к нашему мнению?! Где (если не в газете?) мы научим их вести диалог с нами? Вот поэтому с этого номера «ДОГ» не только для ТЕБЯ, сверстник, но и для ВАС, уважаемые взрослые. Кажется, настало время поговорить, не так ли?» [51; 192].
