Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Публицистика А.И. Солженицына в информационном пространстве 18
1.1. Ресурсы интеграции прозы и публицистики как основы творческого метода писателя 18
1.2. А.И. Солженицын и проблема глобальной коммуникации: точки взаимодействия 29
Выводы по первой главе 52
ГЛАВА 2. А. И. Солженицын как коммуникатор в россии шестидесятых - семидесятых годов двадцатого века 56
2.1. Факторы влияния, сопутствующие успешному воздействию публицистики А.И. Солженицына на общественное сознание 56
2.2. Творческое личностное начало в активизации воздействующей функции публицистики 65
2.3. Особенности публицистики А.И. Солженицына как языковой личности 75
Выводы по второй главе 93
ГЛАВА 3. Политические и речевые практики А.И. Солженицына во второй половине семидесятых - в девяностых годах двадцатого века 97
3.1. Целевая, полемическая направленность и содержательные особенности публицистических выступлений А.И. Солженицына во время пребывания за рубежом 97
3.2. Информационно-пропагандистская кампания по дискредитации А.И. Солженицына. Коммуникации в России утеряны 113
3.3. Публицистическая статья «Как нам обустроить Россию. Посильные соображения». Утрата позиции «властителя дум» 129
Выводы по третьей главе 160
Заключение 164
Список использованных источников 173
Библиография 174
- Ресурсы интеграции прозы и публицистики как основы творческого метода писателя
- Факторы влияния, сопутствующие успешному воздействию публицистики А.И. Солженицына на общественное сознание
- Особенности публицистики А.И. Солженицына как языковой личности
- Целевая, полемическая направленность и содержательные особенности публицистических выступлений А.И. Солженицына во время пребывания за рубежом
Введение к работе
Актуальность исследования обусловлена беспрецедентным успехом публицистических выступлений А.И. Солженицына у читающей аудитории 1960-х - 90-х годов. Этот факт представляет интерес, прежде всего, с точки зрения эффективности работы в информационном пространстве. В чем суть этого явления? Думается, главным образом в том, что публицистика Солженицына как языковой личности неразрывно связана с русской литературной традицией, и в то же время она современна. Созвучность XX веку обусловлена биографией человека, судьба которого не только была самым непосредственным образом связана с безднами трагедий прошедшего столетия, но и возносила его на вершины литературной и общественной славы. Писатель «болеет» Россией и знает западный мир. Тематика его творчества вместила как собственную (частную) судьбу, так и судьбы общие.
Публицистическое наследие Солженицына отличается оригинальностью как с точки зрения содержательности, так и - эстетики, созданной им. Поднимаемые темы масштабны. В публицистике находят отражение вопросы, в которых затрагиваются проблемы истории, философии, социологии, политологии, психологии. Подобно гигантам Средневековья, писатель старается собрать воедино и воссоздать доселе разъятую картину мира. И прочертить перспективы будущего.
В статьях, речах, письмах А.И. Солженицына отрицаются традиционные для сегодняшней действительности ориентиры. Антропоцентристским тенденциям противопоставляются идеалы духовного совершенствования: «раскаяния и самоограничения», которые проповедовались во времена Средневековья. Именно через такого рода очищение, по Солженицыну, человечество должно пройти, чтобы совершить восхождение на новый уровень развития — более высокий и достойный, чем стремление к вещному благополучию и физическому комфорту. Такой путь позволяет совместить высокую внутреннюю духовность, утверждаемую Средневековьем, с материальными (техническими) достижениями Нового времени, что и позволит человеку (и человечеству) осуществлять движение вперед, прогрессировать.
Публицистике А.И. Солженицына тесно в рамках традиционных художественных принципов, обозначенных литературой XIX и XX столетий, она «тяготеет к эстетике древнерусской литературы с ее синкретизмом, нераздельностью бытийного, религиозно-философского идеала и каждодневной жизни человека, осмысляемой с позиций этого идеала» [Голубков М.М., 1999, с. 4]. Публицистика писателя являет собой пример активного использования богатств русского языка. А.И. Солженицын стремится активизировать скрытые выразительные возможности русского словообразования, предъявив читателю уникальнейший труд - «Русский словарь языкового расширения», на основе которого написана стратегически важная для данного исследования статья - «Как нам обустроить Россию. Посильные соображения».
В публицистике А.И. Солженицына как бы аккумулируются особенности и противоречия времени 1960-90 годов. Вот почему понять Александра Солженицына — значит многое понять в истории ушедшего XX века. И в первую очередь — нашего российского XX века. Этот век отмечен и массовыми освободительными движениями, и массовыми же невиданными репрессиями; бурным научно-техническим прогрессом и одновременно - ужасающим бессилием человека перед лицом обстоятельств; высокими словами о справедливости, братстве и счастье — и забвением нравственных всечеловеческих ценностей.
Своевременность данного исследования определяется и необходимостью понять причины ситуации информационного вакуума, в котором А.И. Солженицын оказался после возвращения на Родину. Всесторонний комплексный анализ эффективности работы публициста-коммуникатора в информационном пространстве России дает основания считать, что его потенциал еще не исчерпан. Исследование дискурса публицистических текстов А.И. Солженицына (как языковой личности) дает возможность активизировать обратную связь между коммуникатором и читательской аудиторией.
Объектом данного исследования являются публицистические выступления А.И. Солженицына на общественно-политические темы (статьи, речи,
открытые письма, интервью), оказавшие существенное влияние на общественное сознание читательской аудитории.
Предметом - динамика коммуникативных процессов (от информационного бума до информационного вакуума) в 60-х - 90-х годах XX века.
Степень изученности темы: В 1962 году вышла в свет повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Вхождение нового писателя в литературу имеет для данной работы принципиальное значение. Санкционированная «сверху», повесть произвела впечатление разорвавшейся бомбы, и это предшествовало буму популярности публицистической деятельности Солженицына. На повесть откликнулись: К. Симонов - «О прошлом во имя будущего» [«Известия», 18.11.1962], Г. Бакланов — «Чтоб это никогда не повторилось» [«Литературная газета», 22.11.1962, с. 13], Н. Кружков - «Так было, так не будет» [«Огонек», №49, 1962, с. 17], И. Чичеров - «Во имя будущего» [«Московская правда», 8.12.1962], В. Литвинов — «Да будет полной правда» [«Труд», 12.12.1962] и т.д. Писатели, критики, рецензенты заговорили о появлении нового таланта «толстовской силы». После «Ивана Денисовича» «становится совершенно очевидно, что писать так, как писали еще недавно, нельзя уже» [Бакланов Г.А., «Литературная газета», 1962]. А. Ахматова заявила, что «...это произведение должны прочесть все 200 миллионов» [Ахматова А.А., 1968, с. 343]. О значении повести высказались А. Твардовский [Твардовский А.Т., «Новый мир», 1962, с. 5], Д. Гранин [Гранин Д.А., «Литературная газета», 1963, 15.09], В. Лапшин [Лапшин В., «Новый мир», 1964]. Автором первого «критического отзыва» на «Ивана Денисовича» стал Н. Грибачев, опубликовавший в «Известиях» стихотворение «Метеорит» [Лакшин В.Я., 1992, с. 310]. После 1963 года на «лагерную тему», а вскоре и на имя самого Солженицына накладывается негласный запрет. Первая попытка опорочить Солженицына была предпринята в том же году во время обсуждения кандидатур лауреатов Ленинской премии. Сразу после этого появились критические статьи по поводу творчества Солженицына. За время 1963 — 1974 годов из известных советских писателей с резкими статьями выступили Б. Полевой [«Правда», 1974, 17.03], С. Михалков [«Литературная газета», 1974, 23.01], Д.
Кугультинов, [«Известия», 1974, 16.03], А. Ананьев [«Литературная газета», 1974, 30.01], Н. Грибачев [«Московская правда» 1974, 15.03]. Журнал «Коммунист Вооруженных Сил СССР» [1971] разместил на своих страницах статью полковника В. Сапунова «Литература и искусство — фронт идеологической борьбы». В публикации было сказано, что Нобелевская премия присуждена Солженицыну «как каинова печать — за предательство своего народа». В январе 1971 года в «Правде» против Солженицына выступил секретарь Союза писателей СССР Георгий Марков. Однако настоящей обструкции писатель был подвергнут после его насильственной депортации из СССР. 14 февраля 1974 года Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР (в обиходе - Главлит, по существу - цензура) издало приказ №10-дсп (для служебного пользования) с предписанием: «Изъять из библиотек общего пользования и книготорговой сети <...> отдельно изданные произведения Солженицына А.И., а также журналы, где они были опубликованы. <...> Изъятию подлежат также иностранные издания (в том числе журналы и газеты) с произведениями указанного автора». Этот приказ объясняет, почему в библиотеках, где нет спецхранов, отсутствуют те номера «Нового мира», в которых публиковались произведения А.И. Солженицына. До 1988 года в СССР упоминать о писателе было «не принято».
Особенно важны для данного исследования работы, в которых высказаны суждения о публицистическом творчестве А.И. Солженицына. Крупнейшая из них принадлежит Д. Штурман [Штурман Д., 1988]. Первая и наиболее полная попытка изучения связи литературы и публицистики (вопрос, особо актуальный в случае с творчеством А.И. Солженицына) предпринята Е.А. Ла-зебником [книга «Публицистика в литературе», 1998]. Этой проблеме уделили внимание М. Шнеерсон [1984], А. Мокроусов [1994], В. Воздвиженский [1991] и другие. В публикациях С. Залыгина [1990], В. Борисова [1989], В. Астафьева [1989] содержатся важные факты о формировании писателя как творческой личности и гражданина. В книгах Ю. Мешкова [1993], Ж. Медведева [1991], М. Голубкова [1992, 1999], Г. Сердобинцевой [1998], Т. Лопухиной-
Родзянко [1972], П. Спиваковского [1998] проделан анализ духовно-нравственной позиции писателя.
Принципиально важная для данного исследования статья «Как нам обустроить Россию» (1990), которая занимает пограничное положение между бумом успеха и информационным вакуумом, в котором оказался писатель после возвращения в Россию, оценена в работах Л. Сараскиной [1994], В. Грязневич [1994], Д. Быкова [2000], Н. Коржавина [1991], Ю. Черниченко [1990], Г. Якунина [1990], А. Архангельского [1990], Н. Гусейнова [1990], Л. Баткина [1991], С. Червонной [1991], В. Страда [1990] и других авторов. Статья «Как нам обустроить Россию» вышла почти одновременно (1990) с «Русским словарем языкового расширения». Эта работа представляет особый интерес с точки зрения расширения лексикона за счет продуктивного словообразования. С этой точки зрения представляют интерес авторефераты диссертаций на соискание ученой степени кандидатов филологических наук М. Жуковой «Языковое расширение в творчестве Александра Солженицына» [1999] и Н. Коробовой «Некодифицированная лексика как средство выражения авторской позиции А.И. Солженицына (на материале произведения «Бодался теленок с дубом»)». Сам А.И. Солженицын по данному вопросу высказывался в статьях «Заметки между делом» (1963 — 1965), «Не обычай дегтем щи белить, на то сметана» (1965), «Выступление в Институте востоковедения» (1966).
Цель данного исследования - изучение речевых практик (нашедших отражение в публицистике) А.И. Солженицына, как эффективного способа работы в информационном пространстве, формирования информационных потоков, создания определенных информационных технологий, использование которых позволяет активно воздействовать на социальное и информационное пространство России. Термин «речевые практики» объединяет в себе понятие речевого жанра в процессе его социализации. «Речевой жанр» - относительно устойчивый, тематический, композиционный и стилистический тип высказываний (текстов). Речевые жанры характеризуются следующими основными свойствами: они объективны по отношению к индивиду и нормативны, историчны, вырабатываются людьми в определенную эпоху в соответст-
вий с конкретными условиями социальной жизни; характеризуются особым оценочным отношением к действительности; выполняют функцию интеграции индивидуума в социум; многообразны и разнородны, дифференцированы по'сферам человеческой деятельности и общения; являются опорой для творчества». [М.Н. Кожина, «Стилистический энциклопедический словарь русского языка», с. 352].
При анализе феноменального успеха публицистической деятельности А.И. Солженицына в начале шестидесятых годов и фактической информационной изоляции, в которой писатель оказался по возвращении в Россию, необходимо объяснить некоторые понятия, вынесенные в заголовок. В «Словаре русского языка» под редакцией А.П. Евгеньевой слово «бум» обозначает: «пе-рен. разг. Чрезмерное, необоснованное оживление вокруг какого-либо мероприятия, события, деятеля и т. д.; шумиха, сенсация. Газетный бум (англ. Boom.) [Словарь русского языка, 1981, с. 124]. В данном толковании есть негативный оттенок. Однако именно это слово с достаточной точностью отражает тот интерес (зачастую и нездоровый), который вызывало у читающей аудитории имя А.И. Солженицына. Некоторым исследователям приведенный факт дал возможность утверждать, что бум популярности повести был специально спровоцирован властью. Ведь поддержку А.И. Солженицыну оказал первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущев. Информационный вакуум - устойчивое словосочетание, которое вошло в оборот сравнительно недавно. Современный словарь иностранных слов [1994] дает следующее толкование понятию «вакуум» - [< лат. vacuum пустота]: 1) состояние разреженного газа при давлениях ниже атмосферного; применяется в электролампах, электронных приборах, вакуум-аппаратах; 2) в квантовой теории физических полей - низшее энергетическое состояние поля, при котором среднее число частиц -квантов поля - равно нулю; 3)* пустота, полное отсутствие чего-либо (звездочка * указывает на переносное значение слова). В «Словаре русского языка» СИ. Ожегова [1989] находим: «Вакуум: 1. Состояние сильно разреженного газа при низком давлении (спец.). 2. перен. Полное отсутствие, острый недостаток чего-н. (книжн.). Духовный в. (моральная опустошенность)». Опираясь
на эти понятия, можно сделать вывод, что, вернувшись в «чужую страну», АИ оказался в атмосфере моральной опустошенности общества, в информационном и духовном вакууме.
В связи с заявленной темой необходимо решить следующие задачи:
1. Определить значение публицистики А.И. Солженицына в информа
ционном пространстве. Для этого необходимо обозначить:
а) ресурсы интеграции прозы и публицистики как основы творческого
метода писателя;
б) точки соприкосновения А.И. Солженицына с проблемой глобальной
коммуникации;
в) проблемы эффективного речевого воздействия публицистики А.И.
Солженицына на общество в аспекте времени, отношений с властью, творче
ских возможностей.
2. Выявить вклад А.И Солженицына как коммуникатора в России 60-х,
70-х годов XX века. Для этого обозначить:
а) факторы влияния, сопутствующие успешному воздействию А.И.
Солженицына на общественное сознание;
б) творческое личностное начало в активизации воздействующей функ
ции публицистики;
в) информационные технологии и политические поступки (обществен
ные практики) как часть деятельности Солженицына-публициста.
3. Проанализировать общественно-политические и речевые практики
А.И. Солженицына во второй половине 1970-х - 1990-х годов. Выявить:
а) целевую, полемическую направленность и содержательные особен
ности публицистических выступлений А.И. Солженицына во время пребыва
ния за рубежом;
б) влияние информационно-пропагандистской кампании по дискреди
тации А.И. Солженицына на имеющиеся в России коммуникации;
в) значение содержательных и лингвистических особенностей публици
стической статьи «Как нам обустроить Россию» в факте падения популярно
сти А.И. Солженицына.
Выбранные методология и методика продиктованы междисциплинарным характером исследования. В диссертационной работе автор опирается на фундаментальные исследования в области истории и теории журналистики, общего литературоведения и лингвистики (в части, которая касается коммуникативной стилистики художественного текста); на научные разработки по теории коммуникации, информациологии, политологии. Комплексный характер исследования обусловил использование инструментария вышеуказанных дисциплин и общенаучных методов, в числе которых:
а) сравнительная и описательная методики, суть которых отражает осо
бенности публицистики писателя; динамику коммуникационных процессов,
связанных с работой А.И. Солженицына - публициста в информационном
пространстве;
б) аналитический метод — как способ содержательного, тематического и
лингвистического анализа текстов;
в) метод контекстного анализа, позволяющий исследовать языковые
средства в их отношении друг к другу непосредственно в контексте публици
стических выступлений;
г) биографический метод способствует возможности вычленить особен
ности процесса социализации А.И. Солженицына и в связи с этим - изменения
горизонта литературных и общественных практик писателя, которые способ
ствовали успешной работе в информационном пространстве СССР;
д) историко-философский — с целью проанализировать источники фор
мирования писателя-публициста как языковой личности, выхода на высокий
когнитивный (тезаурусный) уровень публицистического творчества.
Материал для исследования - публицистические выступления А.И. Солженицына в период 60 - 90-х годов; его собственные свидетельства о писательском и публицистическом творчестве; критические статьи; биографическая литература о творчестве А.И. Солженицына; автобиографическая повесть «Бодался теленок с дубом»; Собрание сочинений. - 2-е изд. - Франкфурт-на-Майне, 1973; Малое собрание сочинений. - М.: Инком НВ, 1991; Публици-
етика. - Т. 1-3. - Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1995-1997; Собрание сочинений: В 9-ти томах. - Москва: Терра - Книжный клуб, 2001.
Научная новизна. Впервые предпринята попытка изучения речевых практик, которые нашли отражение в публицистических текстах А.И. Солженицына, - как эффективного способа работы в информационном пространстве. Выявлены речевые и общественно-политические технологии, которые А.И. Солженицын успешно использовал для противостояния с тоталитарной властью. Автор делает вывод о том, что А.И Солженицын — первый из писателей-публицистов, который потребовал от правительства тоталитарного государства соблюдения принципа гласности, а впоследствии эффективно сам реализовал его в жизнь. Особенность исследования эффективной работы публициста-коммуникатора в информационном пространстве заключается в анализе цепи: время - власть - творческая личность. Продуктивной для данной работы является идея о факторе существования негосударственной информационной политики, которая может вступать в диалог с государством или даже выступать против него. По мнению автора диссертации, А.И. Солженицын является первой в истории советского (тоталитарного) государства личностью, создавшей прецедент вступления индивидуума в открытый диалог с властью (государством). Именно он стал создателем негосударственной информационной политики (способом самиздата), которая позволила ему эффективно работать в информационном пространстве СССР. Впервые дается лингвистический анализ работы А.И Солженицына «Как нам обустроить Россию. Посильные соображения».
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее выводы способствуют: углублению научного представления о роли речевых и общественных практик А.И. Солженицына как публициста-коммуникатора; проявляют роль языковой личности в создании публицистических текстов и раскрытии ее функционально-прагматического потенциала. В данной работе впервые проведено исследование общественно-политических взглядов А.И. Солженицына и информационных технологий, которые он использовал при противостоянии с тоталитарной системой. Автором диссертации предложены
новые подходы к изучению публицистического творчества А.И. Солженицына, раскрыт потенциал писателя.
Практическая ценность проведенного исследования позволяет при посредстве СМИ использовать процессы воздействия (и взаимодействия) информационных потоков (средствами публицистики) на общественное сознание в целях защиты национальных интересов России; способствует решению проблемы источников и средств формирования конструктивной информации в строящемся гражданском обществе России. Для целей подобного рода исследование творчества А.И. Солженицына — уникальный и благодатный материал.
Гипотеза, выдвинутая автором диссертации, состоит в том, что речевые (информационные технологии) и общественные практики писателя-публициста А.И. Солженицына могут оказывать положительное, нейтральное или отрицательное воздействие на массовое сознание в контексте исследуемых параметров: время - власть — творческая личность - в зависимости от соответствия предлагаемого информационного продукта информационным потребностям общества.
Структура данной диссертации определяется поставленными выше задачами и логикой развития основной темы исследования. Кандидатская диссертация состоит из введения, трех глав (теоретической и двух практических), заключения, списка использованных для анализа текстов и библиографии. Во введении раскрывается актуальность выбранной проблематики, научная новизна и практическая ценность работы, определяются объект и предмет исследования, степень изученности темы, ставятся цели и задачи, определяются основные методы исследования, предлагается гипотеза.
Ресурсы интеграции прозы и публицистики как основы творческого метода писателя
Чтобы судить о влиянии на общественное сознание публицистики Александра Исаевича Солженицына, определим, что подразумевается под обширным понятием «публицистика». Это тем более необходимо, что в последнее время оно постепенно уходит из употребления. История свидетельствует: на протяжении многих веков в разных странах формировались традиции публичного, полемически заостренного выражения взглядов современников на те или иные актуальные вопросы общественной жизни. Уже древние римляне, высоко чтившие искусство публичной речи, различали ораторов и риторов. Исторически ораторами считались государственные мужи, которые использовали слово как средство политической деятельности; риторами же называли знатоков формальных правил красноречия. В дальнейшем ораторская линия получила необычайно сильное продолжение и стала неотъемлемым элементом культуры различных стран и народов. В феодальном обществе, где духовная жизнь зачастую приобретала религиозную окраску, широкую известность получали проповедники и вероучители, выступавшие одновременно и как идейные наставники своих слушателей. Достаточно вспомнить ярых обличителей официальной церкви — итальянского монаха Савонаролу (XV в..
Полемические тенденции активно проникали и в светское общение: в публичные выступления властителей и крамольные речи бунтарей, в переписку политических оппонентов и литературно-исторические летописи. Таковы истоки публицистики, которая своим подлинным рождением обязана печати. Что касается российской публицистики, то, по мнению современных ученых-лингвистов, корни ее следует искать гораздо глубже, чем это было принято, -в древнерусской литературе и летописи, как одном из ее наиболее ярких про явлений. Именно черты летописания как формы отражения жизни видит в публицистических произведениях А.И. Солженицына один из наиболее глубоких и тонких исследователей его творчества - М.М. Голубков. Для формирования российской публицистики особое значение имел XIX век, как время активного накопления необходимого потенциала.
Наиболее высокой степени влияния на общество публицистика достигала в кризисные периоды. В этом смысле трудно переоценить значение русского религиозно-философского ренессанса XX столетия. Н.А. Бердяев, Б.П. Вышеславцев, В.Н. Ильин, И.А. Ильин, П.А. Сорокин, Л.П. Карсавин, Г.П. Федотов, С.Л. Франк и другие философы-идеалисты, живя вдали от родины, занимались осмыслением ее истории и постижением самобытности. В формировании духовности российской публицистической школы особую роль сыграла социально-философская деятельность И.А. Ильина. Ее неотъемлемые качества: глубина анализа истории философии и осознание роли науки в становлении общества, воспитании человека. Все это оказало решающее влияние на формирование А.И. Солженицына-публициста. Впоследствии сам по себе этот факт даже дал основания не очень разборчивым в средствах авторам обвинять писателя в плагиате, идейных заимствованиях у философа И.А. Ильина (прежде всего, имеется в виду нашумевшая книга Н. Яковлева «ЦРУ против СССР»).
В конце XIX века публицистика существенно расширяет свои возможности. В сфере ее внимания оказываются вопросы, которые до того считались прерогативой науки: история, политология, социология, экология, экономика. В это время в роли публицистов часто выступают ученые. Но занимают авторов не столько сами научные открытия, сколько их общественное значение. Это именно публицистические произведения, впрямую рассчитанные на формирование общественного мнения. Им присущи такие черты, как глубина анализа, научность подхода при обсуждении сложных общественных проблем.
В своем развитии публицистика смыкается не только с наукой, но и с художественной литературой, приобретая синкретичный характер, выражен ный в понятийно-логических и эмоционально-образных формах отражения картины мира. По мнению Л. Сараскиной, «русского читателя XIX века трудно было удивить писательской публицистикой. Начиная с Радищева и включая Льва Толстого, ей, в том или ином варианте, отдали дань едва ли не все сколько-нибудь известные авторы, стремившиеся, опять же в силу русской литературной традиции, совмещать профессиональные обязанности беллетриста, философа, богослова, гражданского мыслителя и политика. Русский писатель XIX века - фигура полифункциональная, и нет ничего удивительного, что автор-прозаик, начинающий с повестей и рассказов, может завершить свой творческий путь трактатом-манифестом на глобальную политико-экономическую или общественно-политическую тему. Русским писателям XIX века всегда было мало одной литературы» [Сараскина Л., «Звезда», 1994, №6, с. ПО]. Именно своей публицистичностью в очередной раз разожгла в людях гражданское чувство художественная литература 60-х годов XX века. Размышляя об этом явлении советского периода, А. Курчаткин писал: «Изящная словесность была той единственной вербальной областью, где удавалось расчищать окно в реальный мир. ... Привилегию расчищать окна в современный мир отобрала у литературы журналистика» [цит по: Майдулова О.Ф., 1998, с. 149]. Но уточним - не журналистика вообще, а именно публицистика. Суть ее достаточно точно выражена в определении А.А. Тертычного: «Способ наглядно-образного отображения действительности нацелен не только и не столько на фиксацию внешних черт явления или рациональное проникновение в суть предмета, сколько на эмоционально-художественное обобщение познанного. Нередко это обобщение достигает такого уровня, который называется публицистической (или даже — художественной) типизацией, что сближает журналистику с художественной литературой. Подобного рода журналистика поставляет аудитории «материал», способствующий как рациональному познанию действительности, так и эмоциональному сопереживанию отображаемых событий» [Тертычный А.А., 2000, с. 5]. При этом А.А. Тертыч-ный выделяет основные функции публицистики: информационную и воздействующую, что существенно важно в данном исследовании. ратуры. Это в полной мере относится и к творчеству А.И. Солженицына. Следует лишь сделать оговорку. Не только большая часть его художественных произведений вышла из публицистических («Красное Колесо»), но и наоборот, идеи, высказанные в литературе, интегрировались затем в публицистические выступления.
Первое произведение А.И. Солженицына, повесть «Один день Ивана Денисовича», - это не только мастерски написанное художественное произведение, но и публицистическое открытие. Методом художественно-образного обобщения писатель показал читательской аудитории неизвестную доселе и страшную сторону социалистического «общежития» - «лагерный» мир. Через призму восприятий и поступков главного героя, Ивана Денисовича Шухова, очерчен «психологический профиль» (термин В. Шкляра) простого и беспримерно стойкого русского человека, выживающего в нечеловеческих условиях. В небольшом по объему произведении опосредованно отразился главный социально-исторический конфликт — между тоталитарным режимом и гражданином. Нюансы этой темы будут вдохновлять А.И. Солженицына на написание страстных и ярких публицистических произведений на протяжении всей его дальнейшей жизни.
Факторы влияния, сопутствующие успешному воздействию публицистики А.И. Солженицына на общественное сознание
При исследовании феномена популярности А. Солженицына у читающей аудитории представляется логичным рассмотреть основные «факторы влияния», к числу которых автор данной диссертации относит: время, отношения писателя с властными структурами; качества писателя как общественного деятеля и творческой личности (языковая личность). Однако прежде чем приступить к анализу такого рода, следует напомнить, что основное оружие писателя-публициста - язык как система знаков, не способен оказывать существенного воздействия на идеологию, как классово определенную форму сознания. Тем не менее, он активно содействует или препятствует выработке определенных идеологических концепций.
После смерти Сталина и реабилитации политзаключенных в стране начались процессы, которые принято называть «оттепелью». Многочисленные проблемы, которые накапливались в послевоенный период, требовали своего решения. Страна уже не могла содержать огромную (по нормам военного времени) армию; тратить деньги на «великие стройки»; жестоко эксплуатировать крестьянство. По-прежнему нагнетаемые СССР по всему миру конфликты грозили закончиться взрывоопасными отношениями даже со странами социалистического лагеря. Плохая управляемость государства усугублялась нестабильностью власти. Необходимость государственных реформ становилась неизбежной.
Пересмотру и переоценке в это время подвергаются основные постулаты социалистической идеологии. Некоторый прагматизм во внутренней и внешней политике, который демонстрирует новое политическое руководство (прекращение войны в Корее, начало реформ в сельском хозяйстве, продолжающийся процесс амнистирования заключенных), вступает в противоречие с идеологическим догматизмом. Признаки ослабления давления политического пресса первой почувствовала интеллигенция.
В начале 60-х годов ситуация в СССР складывалась так, что, сосредоточивая в своих руках все имеющиеся в наличии ресурсы физического насилия, государство постоянно наращивало свой, если так можно выразиться, потенциал силы. Последнее требует предельной концентрации в своих руках еще и информации (кто владеет информацией - владеет миром), то есть капитала культурного.
В тоталитарных обществах, подобных Советскому Союзу, где насаждалась одна идеология одной (коммунистической) партии, государство практически поглощало поле политики и всячески преследовало попытки инакомыслящих вступить с ним в борьбу. Однако после смерти Сталина в СССР возникла уникальная ситуация, когда «мертвый стал мешать живым вождям». Главной особенностью того времени стал клубок проблем, связанных с восстановлением прав осужденных по политическим обвинениям (и тех, кто принимал в репрессиях непосредственное участие); установлением политической ответственности конкретных лиц за содеянное. Через тюрьмы и лагеря прошли родные и близкие практически всех представителей политической элиты СССР. Р.Г. Пихоя приводит любопытные подробности той ситуации: подобно тому, как в 1938-39 годах вся ответственность за «перегибы» в карательной политике была возложена на бывшего наркома НКВД Н.И. Ежова, теперь Г.М. Маленков и Н.С. Хрущев обвинения в организации террора обратили против Л.П. Берии. Цинизм и лицемерие ситуации состояли в том, что вышеназванный «деятель» был лучше других осведомлен именно о вкладе в репрессии своих высоких коллег - Маленкова и Хрущева. Вопрос состоял в том, кто кого опередит - любимец Сталина, Л.П. Берия, или два других претендента на «коммунистический престол» (Г.М. Маленков и Н.С. Хрущев). Последний этап борьбы между политическими соперниками превращал вопрос восстановления прав невинно пострадавших от сталинского режима в орудие политической борьбы. Усиление противостояния радикализировало сам процесс реабилитации. Что же касается «боя быков» за право быть первым лицом со ветского государства, то, не заостряя внимания на подробностях, остановимся на констатирующей части. Январский Пленум ЦК КПСС (1954 г.) с подачи Хрущева публично обвинил Маленкова в сотрудничестве с Берией, в том, что он лично ответствен за «ленинградское дело» и за ряд других политических процессов 40-х - 50-х годов. Таким образом более хитрый и предусмотрительный Хрущев избавился сразу от двух опасных соперников. Что же касается вопроса о репрессиях, то именно этот аргумент приобретает все большую важность в укреплении позиций нового коммунистического лидера. И соответственно этому - тема отношения к Сталину на XX съезде КПСС, первом после смерти Генералиссимуса коммунистическом форуме, оказывается первостепенной.
Доклад Н.С. Хрущева для большинства делегатов стал настоящим потрясением. Люди хотели знать, почему культ личности оказался возможным в принципе, кто в этом виноват и что нужно сделать, чтобы подобное не повторилось никогда. На определенном этапе осуждение репрессий и культа личности Сталина было выгодно политической элите страны, сохранившей за собой теплые места и высокие посты. Чем более жесткой становилась критика «отца народов», тем меньше - спрос с них самих. Учитывая, что в партийной верхушке большая прослойка партийной элиты была настроена просталински, Хрущев нуждался в сильной общественной, публичной поддержке своей линии. В качестве таковой была выбрана повесть А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Это было ходом, близким к тому, который в свое время предпринял учитель Никиты Сергеевича И.В. Сталин, предложив переориентировать «Литературную газету» и создать при ней неофициальное телеграфное агентство. Аргументация была следующей: «Вы должны понять, что мы не всегда можем официально высказываться о том, о чем нам хотелось бы сказать, такие случаи бывают в политике, и «Литературная газета» должна нам помогать в таких случаях» [цит по: Почепцов Г.Г., 2001, с. 111-112]. По мнению исследователя теории коммуникативных систем и коммуникативных технологий Г. Почепцова, речь идет о сознательном создании тоталитарной властью альтернативных источников информации, по терминологии автора, «асимметричных». «Информационная асимметрия вызывает к жизни коммуникацию с тем, чтобы в результате прошедшая коммуникация уравняла знания источника и получателя» [там же, с. 31]. Логика подобных действий со стороны тоталитарной власти проста: чтобы поддержать стабильность существующей коммуникативной системы, требуется создание видимости свободы информации, которая тем не менее всегда подконтрольна, «прикормлена». В СССР железный занавес (цензура) был достаточно мощной системой сдерживания асимметричной информации в рамках определенного властью информационного пространства. Однако в случае с Солженицыным власть просчиталась.
Повесть была написана Солженицыным в период между 1956-1958 годами. В конце декабря 1961 года по просьбе Солженицына его друг Л. Копелев отнес рукопись в редакцию «Нового мира».
Решив опубликовать вещь не известного никому автора, Твардовский, тем не менее, хорошо понимал, что только одобрения главного редактора в данном случае недостаточно. Разрешение на публикацию повести получали в ЦК КПСС. Чтобы добиться положительного ответа, Твардовский разработал целую стратегию последовательных действий. Александр Трифонович заручился одобрительными рецензиями ведущих литераторов Москвы (экземпляры рукописи заблаговременно были направлены К. Чуковскому, С. Маршаку, В. Каверину, В. Лакшину, другим известным писателям).
Особенности публицистики А.И. Солженицына как языковой личности
После 1963 года на имя Солженицына по сути был наложен запрет. После неудачных попыток опубликовать написанное (и в том числе, в 1965 году, - «Раковый корпус») Солженицын совершает неожиданный ход. Он больше не делает «схронов», а открыто предлагает свои произведения близким и знакомым. Те их перепечатывают, переписывают и распространяют методом самиздата. «...Нечего мне терять! ... давать направо и налево «Корпус» для меня ничуть не опаснее, чем та лагерная повесть, уже год томящаяся на Большой Лубянке. .. . Провалитесь все ваши издательства! Мою книгу хватают из рук, читают и печатают ночами, она станет литературным фактом прежде, чем вы рот свой раззявите! Пусть ваши ленинские лауреаты попробуют распространить так свои рукописи!» (Солженицын А.И. Бодался теленок..., 1996, с. 112). Поясним, что активно Самиздат начал действовать в 1964 году (с «Крохоток», которые Александр Исаевич позволял своим друзьям беспрепятственно передавать «хорошим людям»). Именно этот ход стал важным политическим поступком, который положил начало общественным практикам, выводящим А.И. Солженицына за пределы литературы - в политику.
При потере доминирующих позиций в легальной советской литературе, и практически загнанный в угол, Солженицын решается на открытую апелляцию к властным структурам. Незадолго до того Александр Исаевич отослал заказное письмо Л.И. Брежневу с требованием возвратить ему незаконно изъятый писательский архив (25 июля 1966 года). Так и не получив ответа, писатель ищет новые пути творческой реализации. В это время Союз писателей СССР готовится к проведению IV съезда творческого Союза. Несмотря на широкую известность, Солженицын не входит в число делегатов высокого форума. В этих условиях он решается на жест отчаяния — обращение к коллегам в форме открытого письма.
«Письмо IV Всесоюзному съезду Союза советских писателей» было написано 16 мая 1967 года. Его получили: президиум съезда, делегаты, а также члены Союза писателей, редакции литературных газет и журналов. Одновременно оно распространяется методом самиздата. Пафос письма заключается в требовании автора обсудить на съезде «то нетерпимое дальше угнетение, которому наша художественная литература из десятилетия в десятилетие подвергается со стороны цензуры. ... Не предусмотренная Конституцией и потому незаконная, нигде публично не называемая, цензура под затуманенным именем «Главлита» тяготеет над нашей художественной литературой и осуществляет произвол литературно неграмотных людей над писателями. Пережиток средневековья, цензура доволакивает свои мафусаиловы сроки едва ли не в XXI век! Тленная, она тянется присвоить себе удел нетленного времени: отбирать достойные книги от недостойных» (Солженицын А.И., 1995-1997, т. 2, с. 33).
В «Открытом письме» Александр Исаевич воспроизводит историю травли на собраниях, приводит примеры цензурных ограничений, в тисках которых он оказался, и требует от съезда поставить вопрос о гарантиях защиты писателя от произвола государства; требует отмены цензуры как таковой. Понимая цену риска, на который идет, Солженицын завершает письмо заявлением: «Никому не перегородить путей правды, и за ее движение я готов принять и смерть» (Солженицын А.И., 1995-1997, т. 2, с. 33-35). Таким образом, писатель как бы делает вызов невидимому врагу, где на весы брошена - ни мало, ни много, — собственная жизнь. Письмо не только по тону, но по сути своей принципиально отличалось от тех апелляций к власти, которые впоследствии будут сделаны видными общественными деятелями страны. Ни ранний А.Д. Сахаров, ни В.А. Каверин, ни И.Г. Эренбург не посягали на основу государства - марксистско-ленинскую идею, всегда подчеркивая ее значимость. Солже ницын не только не выражает преданности идее, но требует для писателя фундаментального демократического права «высказывать опережающие суждения о нравственной жизни человека и общества». «Литература не может развиваться в категориях «пропустят - не пропустят», «об этом можно — об этом нельзя». Таким образом, можно сделать вывод, что был совершен еще один серьезный политический поступок - апеллируя к коллегам по перу, которым были переданы варианты «Письма», А.И. Солженицын делает вызов тоталитарной системе СССР.
В «Письме IV съезду Союза советских писателей» А.И Солженицын активизировал информационную функцию публицистики. Стройная система аргументов и доказательств, обращенная к разуму читательской аудитории, обогащалась страстностью и эмоциональной силой слова писателя. Этот «механизм» запускал «приводной ремень» убеждения (воздействие на сознание) и внушения (воздействие на подсознание), что, в конечном итоге, обращалось в воздействующую функцию публицистики, оказывая мощное влияние на общественное сознание читательской аудитории. Этот ход «ва-банк» исследователь творчества Солженицына Ж. Нива назовет лобовой атакой, яростной, но искусной. По его мнению, незыблемая опора, найденная Александром Исае-вичем в добровольно принимаемой смерти, сообщает всей дальнейшей стратегии особое качество [Нива Ж., 1992, с. 110]. А сам писатель в «Бодался теленок с дубом» так скажет об этом: «Я шел на жертву - неизбежную, но вовсе не радостную и не благоразумную. А прошло несколько дней, и В.А. Каверин сказал мне: «Ваше письмо - какой блестящий ход!». И с изумлением я увидел: да! Вот неожиданность! Оказалось - не жертва вовсе, а ход, комбинация, после двухлетних гонений утвердившая меня, как на скале» (Солженицын А.И. Бодался теленок с дубом, 1996, с. 158).
Письмо разошлось по всей столице, а в день закрытия съезда (31 мая 1967 года) с согласия писателя текст полностью был опубликован во французской газете «Монд». Еще один экземпляр Солженицын передал для радиостанции «Би-би-си». Н. Решетовская в своей книге о Солженицыне приводит отклики на Письмо. Би-би-си комментировала: «Мужественное письмо Солженицына потрясло основы интеллектуальной жизни в Советском Союзе». «Судьба русской литературы связана с письмом Солженицына против цензуры» («Голос Америки») [Решетовская Н.А., 1990, с. 311]. Власти, обескураженные «лобовой атакой» и поднявшейся на Западе кампанией поддержки Солженицына, предпочли передоверить вопрос, связанный с его письменным обращением, Секретариату Союза писателей. В поддержку Солженицына внутри писательской организации высказались около ста писателей; 84 — направили коллективное письмо съезду, другие высказали свое согласие с положениями Письма в личных телеграммах и письмах.
Целевая, полемическая направленность и содержательные особенности публицистических выступлений А.И. Солженицына во время пребывания за рубежом
Сам Запад, его цели и перспективы, роль США в мировом пространстве и его отношение к другим странам — это те проблемы, которые интересовали Солженицына задолго до депортации из СССР. В статьях писателя начала семидесятых годов то и дело возникает тема о том, что взаимоотношения России и Запада — вопрос чрезвычайно сложный, если не сказать больше, — ключевой вопрос. Именно глубина исторического измерения проблемы взаимоотношений России и Запада уберегла Солженицына от идеализации западного образа жизни, сообщив его выступлениям оригинальность и полемичность.
Изгнание писателя из СССР совпало с периодом в жизни Америки, который можно охарактеризовать как кризисный. Еще не ушли в прошлое антивьетнамские митинги, как поднялся шум вокруг Уотергейтского дела. В это время политика президента Никсона находится под непрерывным огнем конгрессменов. Члены комитета по внешнеполитическим делам палаты представителей Б. Розенталь и Д. Фрэзер, в поисках авторитетной поддержки собственных антисоветских позиций, обращаются к Солженицыну. Они просят нобелевского лауреата высказаться по поводу возможной разрядки в американо-советских отношениях. Ответ писателя, резко и однозначно осуждающего стратегию детанта с СССР, укрепляет не только реноме самих конгрессменов, но и, в первую очередь, сил, которые они представляют.
Первые два года Солженицын живет в Швейцарии, а в октябре 1976 года покидает Европу и обосновывается в США, в штате Вермонт, близ городка Кавендиш. А.И. Солженицын остается убежденным антикоммунистом, что проявилось в 1975 году, в ходе поездки по США. Он произносит две речи перед представителями американских профсоюзов АФТ-КПП.
Солженицын указывает на эксплуатацию пролетариата в СССР, более жестокую, чем до революции; на антинародную сущность коммунистической власти и на ее «подавительные методы»; вспоминает об уничтожении в России целых социальных пластов населения: духовенства, крестьянства, казачества, дворянства, интеллигенции. Писатель требует призвать к ответу режим террора: за «украинский голодомор», за ссылку народов, за создание ГУЛАГа. Он подчеркивает, что суть коммунизма не вскроешь классовым анализом, с помощью юридической, экономической, дипломатической терминологии. Только духовный опыт позволяет осознать его, как мировое зло, как посольство дьявола на земле. Вот почему надо найти мужество противостоять тоталитаризму. Солженицын хорошо понимает, какие темы «приятны» властям, а какие лучше не поднимать, однако целевая направленность его выступлений подпитывается одним принципом: говорить правду и только правду, «...все эти пятьдесят лет мы наблюдаем непрерывную постоянную поддержку со стороны бизнесменов Запада, они помогали советским коммунистическим вождям, их неуклюжей, нелепой экономике, которая не могла бы никогда справиться сама со своими трудностями, непрерывно помогали материалами и технологией» (Солженицын А.И., «Звезда», 1994, с. 21).
Многие телекомпании опубликовали информацию об этих встречах в хронике дня. Столичные газеты вышли в свет с портретами писателя и развернутыми отчетами о его выступлениях. «Нью-Йорк Тайме» выразила мнение, что это был голос «второго правительства» России, ... призвавший американцев понять грозную опасность, которую советская власть несет их собственной свободе» [Dunlop J., 1985, p. 26]. Появление в стране нобелевского лауреата, диссидента и мужественного человека, едва ли не единолично противостоявшего советскому режиму, привлекло к Солженицыну внимание наиболее влиятельных сил Америки. Среди них были как те, кто проявлял интерес к сотрудничеству с СССР, так и ярые противники детанта. Однако сам писатель отнюдь не торопится вступать в политические альянсы. Предупреждая об угрозе, которую несет в себе коммунизм, он одновременно не скрывает своего мнения по поводу малопривлекательных сторон западной демократии. Эти мысли вслух перекликались с концептуальными построениями ранее упоминавшегося сборника «Из-под глыб» (1973 год). В своей статье «На возврате дыхания и сознания», написанной еще до вынужденной эмиграции, Солженицын говорит о надвигающемся мировом кризисе, подобном переходу от Средневековья к Новому времени. Выход он видит в создании новой религиозной цивилизации. Западная демократия в ее нынешних формах, по твердому убеждению писателя, способна завести человечество в тупик «безверия и анархии» (Солженицын А.И., 1995-1997, т. 2, с. 27). Именно поэтому альтернативой советскому тоталитаризму она выступить не может. На Западе идет активный процесс расслабления воли, утраты значения духовной жизни. В связи с этим будущее России предпочтительнее связывать с просвещенной авторитарностью.
Основные посылы своего отношения к западной демократии Солженицын сформулировал в работе «Мир и насилие». В ней он резко осудил лицемерие большинства протестных акций, проходящих на Западе: «...протестуют там, где не опасно для жизни, где ожидают отступления оппонента и где не попадешь под осуждение «не-левых» кругов (желательно протестовать всегда с ними заодно)... До наступления резвого, оборотистого XX века одновременное существование двух шкал нравственных оценок в человеке, общественном течении или даже правительственном учреждении называлось лицемерием. А как назовем это сегодня?» (Солженицын А.И., 1995-1997, т. 1, с. 143). Видя в Америке силу, способную повлиять на ситуацию в тоталитарных державах, Солженицын упрекает США в предательстве интересов стран, нуждающихся в помощи. В этом плане обращает на себя внимание его большое выступление на Тайване (23.10.82 г.). Для Солженицына того времени островной Китай (Тайвань) - это свободный Китай. И его крайне возмущает готовность США поступиться Тайванем ради эфемерного союза с континентальным коммунистическим Китаем. «Так же и Соединенные Штаты поддались общему в мире течению покинуть республику Свободного Китая в беде, оставить ее на произвол судьбы. Америка пошла на разрыв дипломатических отношений с Китайской республикой - за что? в чем она провинилась? - следуя общей западной тщетной мечте найти союзника в коммунистическом Китае. Америка ограничила связи с вами, снизила военную поддержку, уже не дает вам всего необходимого» (Солженицын А.И., «Русская мысль», 1984).
Такая ситуация, по мнению Александра Исаевича, чревата трагическими последствиями, так как коммунистическая система не терпит ни малейших отклонений нигде, ни в чем. Даже не столько им нужен богатый остров, сколько нельзя допустить прецедента. То есть самое страшное — это геополитическое расползание по миру коммунистического тоталитаризма. Солженицын видит хитрость и лицемерие Красного Китая, который, чтобы добиться своих целей, готов спекулировать наметившимся советско-китайским сближением. Предостерегая от опасности предательства принципов свободы и демократии, Александр Исаевич напоминает, что во время Второй мировой войны Запад предпочел союз со Сталиным, «лишь бы заслониться от Гитлера несчастными народами СССР».
