Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социокультурные факторы возникновения иноэтнической печати в России 18
1. Операционализация основных понятий 18
2. Этнокультурная среда возникновения полиэтнической печати в России 32
3. Цензура как системообразующий фактор иноэтнической печати 53
4. Аккультурация и социализация как предпосылки возникновения иноэтнической печати 66
Глава 2. Армянская печать в России: деятельность и регулирование ... 83
1. Армянские диаспоры и армянская печать: влияние социокультурной среды 83
2. Регулирование деятельности армянских изданий: формирование цензурной номенклатуры и взаимоотношения с ней 112
3. Армянские периодические издания в Санкт-Петербурге как социально-культурная необходимость 141
Глава 3. Реализация издательских замыслов (по материалам журнала «Араке») 163
1. Возникновение и развитие издания 163
2. Методы привлечения аудитории: диалог с читателем 181
3. Тематика издания и общественно-политические воззрения редактора 189
Заключение 214
Список литературы и источников 221
Приложения 250
Приложение
- Операционализация основных понятий
- Этнокультурная среда возникновения полиэтнической печати в России
- Армянские диаспоры и армянская печать: влияние социокультурной среды
- Возникновение и развитие издания
Введение к работе
Существует большой пласт периодических изданий, которые остаются мало замеченными в обществе. Нет государства, в котором они не возникали как в прошлом, так и в настоящем. Они живут и функционируют, возрождаются и умирают после выполнения определенной социальной задачи. Они подчиняются тем же закономерностям, которым подчиняется национальная пресса данного государству. Одновременно они отличаются друг от друга своими задачами, целями, специфической аудиторией, методами и средствами функционирования. Между тем до сих пор эта пресса остается неизучен-ной как социальное явление в обществе. Мы говорим об иноэтнической прессе как отдельном типе изданий.
Исходя из государственно-политического деления территории современной России иноэтническую прессу можно идентифицировать следующим образом:
- пресса титульных этносов, имеющих формы национально-территориальной автономии;
- пресса коренных этносов, имеющих этнические территории и этнические границы;
- пресса диаспор: а) представителей народов России, проживающих в среде иного титульного этноса; б) представителей народов других стран.
В первых двух случаях эта пресса по своей специфике приближается к национальной, региональной прессе. Особый интерес представляет последний случай. В иной этнической среде с небольшой аудиторией, в условиях, иногда приближающихся к экстремальным, возникает особый отряд периодики, отличающийся от других периодических изданий по своим основным типоформирующим характеристикам. В конце XX века появились новые возможности для развития этнических культур в крупных городах, в том числе и в Санкт-Петербурге, что особенно важно для выпуска этого типа периодических изданий.
Однако при всей первоначальной эйфории и вложенных трудах общественных деятелей эти газеты и журналы часто остаются невостребованными у целевой аудитории. Чтобы убедиться в этом, достаточно сопоставить весьма маленькие тиражи таких изданий с числом членов диаспоры. Например, «Ами. Независимая еврейская газета»: после 10-тысячного тиража первого номера и 20-тысячного тиража второго номера в 90-х годах XX в. в наши дни она издается тиражом в 3 тыс. экземпляров. Татарская газета «Hyp» начала свой путь также с выпуска 10-15 тыс. экземпляров в 1991 г. В настоящее время она «раздвоилась» между религиозной и «светской» общинами и выходит как «Газета духовного управления мусульман Санкт-Петербурга и Северо-Запада» и «Общественно-политическая и просветительская газета татар Санкт-Петербурга и Ленобласти»; каждая - не более 1000 экземпляров.
По сравнению с другими городскими газетами и журналами, для которых характерна острая, непрерывная борьба за аудиторию и свою нишу в городской среде, у этого типа периодики конкуренция практически отсутствует. Следовательно, определенность целевой аудитории и существующая незанятая ниша в рынке печати недостаточны для успешной деятельности.
Отсутствие теории деятельности средств массовой информации в другой этнической среде, отсутствие концептуально сформулированной цели и программы, отсутствие знания потребностей аудитории превращают работу современных редакторов иноэтнической печати в неоправданный бесконеч ный эксперимент, что отталкивает потенциальных читателей. Это говорит о том, что возникла необходимость разработки теоретических оснований для средств массовой информации, функционирующих в другой этнической среде, чем и объясняется актуальность темы.
Теория составляет идеальную часть научного знания и основывается на практическом опыте, осмыслении прошлого. Опыт издания иноэтнической периодики в среде титульного этноса существовал в дореволюционной России, что определило наше обращение к прошлому, к деятельности издателей-редакторов иноэтнических периодических изданий в Санкт-Петербурге.
Автор осознает, что различные исторические условия и уровень технического развития печатно-издательского дела создают прецедент различных методов работы, технологий и механизмов воздействия на аудиторию, но не исключает, что именно положительный опыт издателей-редакторов прошлого даст возможность современным деятелям печати переосмыслить роль данного типа изданий и скорректировать свою деятельность для достижения большей эффективности. В этом заключается практическая ценность исследования.
Мы исходим из тезиса, что «недостаточное знание конкретных проблем, интересов людей и логики частных стратегий и коллективного поведения стало в прошлом причиной многих кризисов» . Изучение и знание истории играют ключевую роль в понимании и разрешении этнических проблем, возникающих сегодня. «Существует совершенно неправильное представление о том, что, подчеркивая национальные особенности, пытаясь определить национальный характер, мы способствуем разъединению народов..} - пишет академик Д.С. Лихачев. - Именно индивидуальные особенности народов связывают их друг с другом, заставляют нас любить народ, к которому мы даже не принадлежим, но с которым столкнула нас судьба. Следовательно, выявление национальных особенностей характера, знание их, размышления над
историческими обстоятельствами, способствовавшими их созданию, помогают нам понять другие народы» .
Правительству России необходимо было постоянно маневрировать между внутренними и внешними интересами страны, найти оптимальный, наименее жертвенный путь решения проблем. Поэтому каждому пришедшему во власть правителю приходилось сталкиваться с решением вечно актуального внутреннего национального вопроса, определением правительственного курса по тем или иным проблемам, связанным с историческим развитием народов, проживающих на территории России. В зависимости от национальных интересов, продиктованных как внутренней, так и внешней политикой страны, принимались решения, объявлялись манифесты, издавались указы, циркуляры разного рода. Ситуация осложнялась включением в состав России новых территорий, естественными и насильственными миграционными процессами внутри страны, созданием территориальных зон со смешанным этническим составом. Эти явления порождали усиление межэтнического напряжения.
Интенсивное развитие печатного дела, возникновение периодики с XVIII в. и особенно ее расцвет в XIX в. вынуждали правящие круги включать в систему внутренней политики России и проблемы культуры, в частности издательско-печатной деятельности народов, населявших страну. Традиционно сложившееся мнение о строгом отношении властей к этому виду деятельности и цензурных запретах, как единственных сдерживающих факторах, не дающих возможности развиваться данному типу изданий, является гипотезой, требующей обоснования.
В сформировавшейся в Санкт-Петербурге социокультурной, этнической среде отражалось развитие всех общественно-политических процессов: и положительных явлений, и отрицательных, на которых основана общая история и близость далеких друг от друга этнических общностей. Этим объяс няется выбор для исследования Санкт-Петербурга - города, который сыграл большую роль в развитии культуры многих народов России, в том числе и периодической печати.
Степень исследованности темы. Издававшиеся учебники, монографии, научные сборники, статьи российских ученых, таких как Б.П. Балуев, А.Ф. Бережной, Л.П. Громова, Н.Г. Гринченко, Б.И. Есин, Г.В. Жирков, А.В. Западов, А.П. Киселев, Ал. Н. Котович, М.К. Лемке, Н.Г. Патрушева и другие, отражают общие и частные вопросы истории развития русской периодической печати и журналистики, взаимоотношения русских издателей и редакторов с цензурой в столицах4. Обзоры Л.И. Полянской представляют структуру и содержание фондов Главного управления по делам печати и Центрального комитета цензуры иностранной. Здесь же находит место описание этих фондов относительно иностранной печати и печати народов России5. Некоторая информация об иноэтнической печати в России встречается в работах А.Ф. Бережного и Г.В. Жиркова, а также в учебнике «История русской журналистики XVIII-XIX веков», подготовленном под редакцией Л.П. Громовой. Развитию многонациональной большевистской и советской
печати посвящены монографии, изданные Московским государственным университетом6.
Исследования Ф.И. Агзамова, Г.В. Антюхина, Х.С. Булацева, Д.Л. Ва-тейшвили, А.А. Зейналова, Д.В. Коваля, Ф.Т. Кузбекова, Г.Э. Кучеровой, Ю.А. Мишанина, В.И. Мусаева, М.И. Санниковой, А.И. Станько, А.Н. Сур-гуладзе, В.Д. Таказова, Ю.В. Хоруева, Д.А. Эльяшевича, О.Д. Якимова и других посвящены истории развития печати отдельных народов и регионов на окраинах России: в Европейской ее части, на Кавказе, в Сибири и на Дальнем Востоке7. Сотрудниками Российской национальной библиотеки предпринято системное исследование структуры института цензуры дореволюционной
о
России . Из современных исследований более полную информацию об ино-этнической печати в Санкт-Петербурге встречаем в монографии и научных
сборниках, составленных Т.М. Смирновой9. Этнической истории Санкт-Петербурга посвящена монография «Многонациональный Петербург: История. Религия. Народы»10.
Существуют многочисленные исследования русско-армянских культурных, политических отношений, охватывающие дореволюционный период истории во всем его многообразии. Однако выясняется, что петербургская культурная, общественная жизнь, история прессы изучены недостаточно полно. Особый интерес ученых был проявлен к изучению таких крупных армянских колоний, как крымская, ново-нахичеванская, астраханская, армавирская, московская и др.11 Есть исследования, посвященные дворянскому роду Лазаревых, деятельность которых способствовала основанию армянских об-щин в Санкт-Петербурге и Москве . Но и эта тема нуждается в современном осмыслении. Об армянской общине в Санкт-Петербурге мы находим разделы в книгах, посвященных русско-армянским отношениям . Остается неизученной собственно петербургская армянская пресса. Исследования С.Г. Арешян, Н.С. Мкртумян, Н.Г. Саркисян14 коснулись санкт-петербургской прессы
лишь частично: это изучение отношений армянской прессы и цензуры в целом, развитие армянской педагогической мысли и раскрытие общих закономерностей функционирования армянской периодики в России начала XX в., выявление ее классовой ориентации в духе идеологии марксизма-ленинизма. Указанные работы советских и российских ученых не рассматривают иноэтническую печать как систему. Эта периодика не стала отдельным предметом изучения. Нет обобщающих работ, посвященных выявлению закономерностей возникновения и развития данного типа печати в России, не изучена ее социальная история. Цель данного исследования - вьювить общие и
частные закономерности возникновения и деятельности иноэтнической прес i
сы в среде титульного этноса. Для достижения цели поставлены следующие основные задачи:
1. Изучить этнокультурную среду формирования иноэтнической печати в России.
2. Определить социокультурные и системообразующие факторы ее возникновения и развития.
3. Показать зависимость печати от степени аккультурации и социализации народов в среде титульного этноса.
4. Проследить развитие иноэтнической печати в пространственно-временной динамике и выяснить взаимосвязь регионов.
5. Выявить процессы и факторы, влияющие на деятельность иноэтнической печати на среднем и микро- уровнях.
6. Определить формы, способы и методы эффективной реализации издательского замысла отдельно взятого периодического издания.
7. Выявить специфическую характеристику армянской прессы в Санкт-Петербурге.
Объектом исследования является иноэтническая печать в России, конкретно - армянская периодика в Санкт-Петербурге. Предмет исследования
возникновение, функционирование, развитие иноэтнической прессы в другой социокультурной среде. Рассматривается иноэтническая пресса как социальное явление, существовавшая оптимальная модель ее содержания, взаимоотношения с властями.
Так как территория России простирается на Восток и на Запад, то объект исследования рассматривается согласно общему делению цивилизаций на две макрообщности: Запад и Восток. Такое деление сочетается с исторически сложившимся подходом, принятым в России в XIX в. Вся иноязычная печать в цензурных органах рассматривалась как печать на языках западных народов, или западных провинций (английская, французская, польская и т.д.), и восточная печать.
Под «восточной печатью» понималась то греческая, армянская, татарская и турецкая печать15, то арабская, татарская, грузинская печать16. С 60-х годов XIX в. армянская печать выделяется из восточной прессы и упоминается как «восточная и армянская печать», или «мусульманская и армянская печать». По мере развития прессы иных народов целостная иноэтническая пресса в официальных документах делится на свои составляющие. При этом если в рамках восточных языков эти составляющие меняются, то армянская печать остается как основной компонент.
Таким образом, иноэтническая пресса рассматривается нами как целостная система с выделением в ней армянской печати как одного из частных проявлений.
Наш интерес к армянской печати обоснован тем, что армяне - народ с древней культурой. Письменная культура армян восходит к V веку н. э. К искусству книгопечатания армяне приобщились в числе первых (1512 г.), примерно через полвека после изобретения И. Гутенбергом печатного станка. Армянская печать развивалась не только на материнской территории армян в составе Российской империи, но и в диаспорах, в крупных культурных цен трах России, в том числе и в Санкт-Петербурге. Кроме того, армянские диаспоры за границей осуществляли широкую издательскую деятельность. Взаимоотношения и культурное общение между членами этих диаспор развивались довольно активно. Гипотетически мы можем утверждать, что эти обстоятельства создавали дополнительный повод для беспокойства со стороны цензурных органов: необходимо было следить за развитием армянской печати не только на территории Русской Армении, в столицах и в других городах России, но и за рубежом. Кроме всего сказанного армяне стали одним из первых этносов в числе других народов, поселившихся в Санкт-Петербурге с начала его основания, что не могло не сказаться на решениях правительства по тем или иным вопросам, относящимся к армянам.
Все сказанное оправдывает наше исследование объекта на основе материалов, касающихся к армянским периодическим изданиям в Санкт-Петербурге. Данный выбор оправдан и тем, что к армянской печати относятся цензурные указания и распоряжения со времени учреждения института цензуры, кроме того, армянская периодика была в числе первых иноэтниче-ских изданий в Санкт-Петербурге (1863 г.) после изданий на некоторых европейских языках, в частности: на немецком (1727 г.), французском (1757 г.), польском (1817 г.), эстонском (1851 г.) и латышском (1862 г.) .
Хронологические рамки исследования - вторая половина XIX в., период бурного развития печати в России. Но в целях создания целостного исторического контекста хронологические и тематические границы исследования в случае необходимости расширяются. Формирование, функционирование и развитие (хроноструктура) иноэтнической прессы автор рассматривает в зависимости от времени принятия крупных законодательных актов в России:
1. Иноэтническая пресса до 1865 г.;
2. Иноэтническая пресса с 1865 до октября 1905 г.;
3. Иноэтническая пресса с октября 1905 г. до 1917 г.
В процессе реализации цели возникли проблемы на уровне выбора методологии и методов исследования и подбора понятий, которые соответствовали бы современным требованиям общественных и филологических наук и одновременно не входили бы в диссонанс с историческим контекстом. Кроме того, для компетентного анализа конкретного объекта исследования, как утверждает Б.И. Есин, «надо хорошо знать содержание, всю систему пе 18
чати государства, особенно столичной» . Но не только. По замечанию С.Г. Корконосенко, «пренебрежительное отношение к объективной реальности ... в равной мере подстерегает и исследователей СМИ, если они позволяют себе отвлечься от сложнейшего социального контекста, в котором, помимо нашей воли, растворена пресса - со всеми предпосылками ее возникновения, содержанием текстов, причинами успеха и провала, эффектами деятельности»19.
Данный факт значительно расширяет круг исследования периодических изданий. Практика показывает, что достижения других общественных наук, таких, как этнология, этносоциология и этнопсихология, в исследованиях иноэтнической печати, как современной, так и исторической, остаются незамеченными. Нередко в среде маститых ученых на исследуемый вопрос смотрят с традиционной для советской науки марксистско-ленинской точки зрения, согласно которой все подчинялось идее интернационализма, и упоминание таких сенситивных тем20, как «нация», «национальность», «национализм», вызывало напряжение и негативные эмоции. Мы считаем необходимым выбрать соответствующую методологию и изучать иноэтническую печать с учетом современных достижений российской и западной социальной науки, поскольку только таким образом можно способствовать взаимо пониманию между народами и формированию толерантных взаимоотношений между разными культурными сообществами.
Будучи частью истории России и ее системы средств массовой информации, иноэтническая пресса по своему характеру неоднородна. Она состоит из системы печати народов, живущих в России, разных по своим характеристикам.
По определению М.С. Кагана, система, которой присущи «сложная иерархическая организация; внутреннее и внешнее функционирование; саморегуляция на основе обратной связи; способность изменять свои состояния, сохраняя качественную определенность; историческая динамика, выражающаяся в закономерном процессе формирования, эволюционирования и гибели данной системы»21, является самым высоким типом системы.
Следовательно, мы можем с уверенностью сказать, что иноэтническая пресса - система высшей степени сложности. Она возникает, функционирует, развивается в среде другого народа и находится в постоянном взаимодействии с нею. Одновременно это сложная система, состоящая из разнородных компонентов, каждый из которых имеет своеобразные закономерности существования, функционирования и развития. Исходя из этого, исследование иноэтнической прессы требует хорошего знания не только содержания всей системы печати государства, но и системы социально-политической жизни страны и конкретного региона. Оно требует системного подхода и использования методик разных дисциплин в зависимости от темы разработки.
Однако системный анализ является вторичным исследованием и основывается на сложившихся локальных исследованиях. Так как источники первичных исследований всех компонентов системы, доступные нам, недостаточно полны, основным методом нашего исследования стал монографический (case-study) метод. Мы использовали также историко-социологический и сравнительно-исторический методы. На уровне микросоциологического исследования цензуры иноэтнической печати выявлены структура и функ ционирование ее компонентов. На основе изучения истории возникновения, деятельности и содержания (контент-анализа) отдельно взятого периодического издания в русле филологической науки показаны возможные формы существования данной периодики и содержательная модель. Выявлены методы деятельности редактора этой периодики.
Методологическая база исследования основана на трудах отечественных и зарубежных ученых по изучению русской журналистики в историко-филологическом ключе, а также на трудах ученых кафедры социологии журналистики факультета журналистики СПбГУ по исследованию социального функционирования прессы22.
Источниками исследования стали законодательные и правовые документы: цензурные указы, циркуляры, а также цензурные отчеты, доносы, нарративные документы (письма, записные книжки), материалы из фондов следующих архивов:
Российский государственный исторический архив (РГИА), фонды: 733 (Департамент народного просвещения), 772 (Главное управление цензуры Министерства народного просвещения), 773 (Особенная канцелярия министра народного просвещения), 775 (Центральное управление по цензурному ведомству МВД), 776 (Главное управление по делам печати МВД), 777 (Петроградский комитет по делам печати (Петербургский цензурный комитет) МВД)), 821 (Департамент духовных дел иностранных исповеданий) и др.;
Санкт-Петербургский филиал архива РАН (ПФА РАН), фонды: 4 (Канцелярия Конференции АН и Секретариат АН СССР), 302 (Ленинградский отдел центрального института языка и письменности народов СССР), 800 (Н.Я. Марр);
Рукописный архив Института истории материальных культур РАН (ИИМК РАН), фонд 1 (Императорская археологическая комиссия);
Рукописный отдел Российской национальной библиотеки (РНБ);
Музей литературы и искусства Республики Армения (МЛИ РА), фонды Т. Азатяна, Р. Патканяна, Ю. Веселовского.
Информационная база также основана на материалах дореволюционных периодических изданий, в том числе и армянских изданий в Санкт-Петербурге.
Научная новизна исследования заключается в теоретическом обосновании процесса возникновения и развития иноэтнической прессы России. Вводится термин «иноэтническая пресса», достаточный для обозначения этой системы печати в синхронном и диахронном разрезе действительности. Проанализирована связь генезиса печати народов России с их статусом и выполненной социальной ролью, выявлены системообразующие факторы иноэтнической печати. Показано значение печати диаспор как культурного генератора и модификатора народа. На уровне микросоциологии впервые подробно рассмотрены жизненные сценарии прохождения рукописей через цензурные инстанции, сделан анализ взаимоотношений участников издательского процесса, показаны их статус, ролевые различия и обязанности. Выявлены общие и частные тенденции формирования и развития этих изданий, показа-ны методы эффективной деятельности. В научный оборот введены новые архивные документы и публикации армянской периодики, более детально раскрывающие взаимоотношения цензуры и армянской печати, как восточноар-мянской, так и западноармянской. Выявлены новые биографические сведения из жизни цензурующих армянские сочинения и издателей-редакторов.
Апробация исследования. По теме диссертации опубликовано 12 научных работ, сделаны доклады: на научно-практических конференциях и семинарах в СПбГУ, в Генеральном консульстве Республики Польша в Санкт-Петербурге, в Российской национальной библиотеке на «Павленковских чте
ниях» - 2001, в Санкт-Петербургском Доме национальных культур. Часть материалов внесена в формирующийся библиографический справочник РНБ «Цензоры в России. Конец XVTII - начало XX в.» (при содействии РГНФ).
Операционализация основных понятий
Периодическая печать народов России на первый взгляд представляет собой некое бессистемное явление в своей многоязычной, многокультурной реальности. Культуры этнических общностей, населяющих Россию, отличаются происхождением, историческим развитием, ценностной ориентацией и т. д. Это разнообразие проявляется и в печатных изданиях. Они зарождаются в местах, отдаленных друг от друга многими километрами, в разной социокультурной среде и функционируют по своим законам. Их объединяют общие государственные границы и общее законодательство государства.
В научном мире в отношении зтой прессы используют такие понятия, как «местная», «провинциальная», «региональная» и «национальная» печать1. Значения данных терминов часто не определяются, как сами собой подразумевающиеся.
Первые три термина синонимичны и традиционно используются для обозначения прессы периферийной в противоположность столичной. Во второй половине XIX в. существовало такое понятие, как «местная цензура». Им обозначалась цензура Кавказского наместничества и Великого княжества Финляндского . Термин «региональная» является нововведением. Он синонимичен термину «провинциальная» и соответствует современным этическим нормам языка как более нейтральный по значению.
Все три понятия указывают на печать, выходящую на определенной территории, не несут этнической нагрузки и не выделяют данный тип печати как явление в культурной жизни народов, проживающих в России. Надо иметь в виду, что из этих понятий выпадает пресса иных народов, издаваемая в столицах России, а провинциальная или местная печать включает в себя и официальную печать в виде, например, «Ведомостей». Мы же рассматриваем вопрос зарождения и развития прессы иных народов России, которая выходила в основном без государственной поддержки, имела частный характер.
Использование понятия «национальная» не оправдано ни в историческом контексте, ни с точки зрения современной социологической и этнологической науки, так как он является омонимичным понятием, характерным художественному или обыденному слову. Многозначность понятия «национальный» вызывает в каждой этнической группе страны на макро- и микроуровнях отличные друг от друга ассоциации. Например, национальный идеал, национальный характер, национальная культура, национальные интересы, цвета, а также национальная пресса и т.д. Совсем недавно в Российской национальной библиотеке в разделе так называемых «национальных» периодических изданий в каталог включали и русские издания националистического толка. Кроме того, современные социология и этнология, да и дореволюционные общественные науки склонны использовать это понятие в политико-правовом значении и связывать его смысл с государством. «Научный же язык, - как утверждает М.С. Каган, - нуждается в жестком закреплении за каждым термином (тем более категорией!) одного определенного значения и отсечения остальных» .
Исходя из вышесказанного, мы считаем необходимым, прежде чем ввести в научный оборот тот или иной термин, прояснить сложившуюся ситуацию вокруг основных этнологических терминов и ретроспективно рассмотреть процесс формирования терминологии в отношении нерусского населения России. Данный вопрос мы считаем важным в нашем исследовании, поскольку в смене понятий мы усматриваем смену политического курса государства, общественного сознания, терминологической парадигмы в целом по отношению к этим народам.
Интерес к обществу, к иным этносам, а вместе с тем и развитие социологии и этнологии, разработка понятийной системы этих наук тесно связаны с вехами мировой истории. С такими, например, событиями, как колониальная политика, Французская революция, рост национализма в Европе с середины XIX века и первые серьезные исследования по этнографии; первая мировая война, возникновение новых национальных государств и создание Лиги Наций в 1919 г.; социалистическая революция в России, переворот в национальной политике и основы советской этнологии; вторая мировая война и создание ООН в 1945 г., новый виток исследований наций и национализма; политическая оттепель, поиск путей развития межнациональных отношений внутри страны и напряженная работа над развитием советской этнографии и Др.
Целью данного раздела не является спор об определении сущности терминов «этнос» и «этническое». Тем более, когда перед исследователями - явление, которое безусловно существует, но неизменно ускользает несмотря на любые методологические ухищрения. Оно может проявляться повсюду, влиять на любые сферы жизнедеятельности человека и в то же время его нигде нет4. На Ленинградской международной конференции по правам меньшинств (2-4 июня 1991 г.) оргкомитет призывал обойти подобные вопросы, признав существующие различия определений5.
В этом параграфе мы попытаемся определить и обосновать систему терминов и понятий, которая будет использована в диссертации.
Определение основных понятий этнологии и этнографии - «нация», «национальный», «этнос», «этнический» — было и остается одной из сложных задач. Споры вокруг этих понятий продолжаются среди этнологов и социологов и в настоящее время. Ученые создают и вводят в научный оборот новые термины, которые нередко не находят общего признания и применения. Так, в одном только современном «Этнологическом словаре», вышедшем в 1996 г., встречается множество терминов, с которыми так или иначе связана интересующая нас пресса и которыми мы можем обозначать так называемую «национальную печать» 6 (см. список 1).
Исследование терминологического опыта России на основе дореволюционных энциклопедических словарей7, Толкового словаря В.И. Даля8 показало, что в досоветский период для обозначения этнических групп и общностей в России существовала достаточно ясная понятийная система, которая соответствовала уровню развития социально-политических наук своего времени.
Этнокультурная среда возникновения полиэтнической печати в России
В конце 20-х годов XIX в. в основном завершился период формирования территориально-этнической структуры Российской империи. На западе границы государства оставались почти неизменными с 1815 г. до начала XX в. На Кавказе этот этап завершился в 1828 г. вхождением армян в состав России, после грузин - в 1801 г. и кавказских татар (азербайджанцев) - в 1813 г. Кавказская война 1817-1864 гг. продолжалась внутри страны. Поздние дальневосточные и кавказские завоевания России, такие как присоединение Сахалина, Приамурья, Приморья, части Западной Армении, не внесли существенных изменений в этническую структуру Российской империи. Во второй половине XIX в. к России присоединились среднеазиатские народы.
Надо отметить, что изначально, с первой четверти XVI в., когда Россия предстала на мировой арене как сильное, централизованное государство, по составу населения она уже была полиэтничной. На ее территории проживали: карелы, саамы, ненцы, ханты, манси, коми-зыряне, коми-пермяки. В начале XIX в. количество этнических общностей в России было более 100. Если до начала XIX в. Россия находилась в процессе формирования своих границ (собирание земель), то в XIX столетии, особенно во второй его половине, имели место бюрократизация и унификация ее внутреннего государственного устройства.
В то же время Россия не была в стороне от мировых общественно-политических процессов, которые оказывали влияние на российскую политику и тем или иным образом отражались на ней. Период создания политического и социально-культурного гомогенного государства в России совпал со временем всплеска национализма в Европе. Как отмечают современные ученые, в XIX и XX вв. национализм представлял собой самую мощную политическую силу в Европе2. «Во второй половине XIX в. космополитические воззрения конца XVIII и первой половины XIX столетия постепенно уступали сперва идее национальности, а потом стремлению к преобладанию одних племен над другими или к поглощению слабейших племен господствующими»3, - так характеризовал две эпохи национально-политического развития европейских стран бывший председатель Комитета министров России Н.Х. Бунге4 в своих так называемых «Загробных заметках» Николаю II в конце XIX в. Эти тенденции общественно-политической жизни Европы имели непосредственное воздействие на организацию внутренней жизни России в сфере культуры, письменности и печати.
Правительство России терпимо относилось к обычному праву и культуре народов страны. Многие бесписьменные народы приобретали свою письменность на основе письменной графики народов, близких к ним по происхождению или религии, несмотря на давнее нахождение этих народов под российским господством. Например, среди мусульманских народов распространилась арабская графика письма. Она использовалась исключительно для одной цели - чтения и изучения Корана. Основная же масса народа оставалась безграмотной. Но даже в период национального пробуждения - в XIX в. - мусульманская литература и печать развивались на основе арабского письма. На арабском выходили литературные произведения и первые периодические издания татар, популярные в мусульманской среде («Тэрджиман», 1883; «Hyp», 1905 и др.). В XVIII в. среди бурят начала распространяться старомонгольская письменность, несмотря на то, что с середины XVII в. они уже находились под властью России.
Такое развитие культуры народов, населявших Россию, входило в противоречие с тенденциями усиления национализма в мире и начало беспокоить российское правительство только во второй половине XIX в., в период усиления государственного строя, «когда, - как писал один из идеологов цензурной политики России конца XIX в. Феодор Еленев, - после тяжких испытаний, перенесенных Россиею в 1854-56 годах и завершившихся условиями Парижского мира, Император Александр II и его правительство решили произвести коренные преобразования во всем строе государственной жизни...»5. Только тогда делались попытки создать и распространить письменность на основе русской графики среди иноэтнического населения.
В связи с этим перед Россией встала необходимость решения сложнейших вопросов, так как она объединяла территории двух частей света - Запада и Востока, населенных народами, далекими друг от друга как по внут-риэтническому, политическому и правовому строю, так и по культуре, ценностной ориентации, осознанной картине мира, состоянию письменности, уровню грамотности населения. Как пишет СВ. Лурье в своей книге «Историческая этнология», «взаимосвязи различных культурных элементов и поведенческих моделей индивидуальны для каждой этнической культуры.
То, что в одной из них принадлежит к одному ряду явлений, в представлении другого принадлежит к совершенно разным сферам»6.
Изменения в политике в сторону западноевропейского пути развития, начатые Петром Великим, привели к обострению противоречий между российским правительством и этими народами. Модернизация государственной системы, создание гомогенной системы управления означали изменение политической, правовой, социальной структуры государства и входили в противоречие с аналогичными традиционными структурами у этих народов. С одной стороны, западные территории, населенные финнами, поляками, эстонцами, латышами, литовцами; с другой - Кавказ с многочисленными, многоконфессиональными народами, малыми этническими группами; с третьей -малочисленные народы Севера и Сибири, инородцы; с четвертой - мусульманский мир.
Для достижения цели создания гомогенного государства с преобладанием «русской народности» Н.Х. Бунге выделял из всех внутренних вопросов государства следующие: иноплеменную иммиграцию и колонии иностранных поселенцев, еврейский, прибалтийский, польский, финляндский, бессарабский, мусульманский, грузинский и армянский вопросы . На их решение и была направлена имперская внутренняя национальная политика на протяжении всего времени своего Существования. Кроме того, российское правительство поставило перед собой почти невыполнимую задачу: создать однородное население страны и в культурном отношении путем распространения европейского просвещения среди восточных народов.
Современные исследователи этнических проблем констатируют, что меньшинства (этнические. - Ф.А.) находятся в весьма пассивном состоянии. Они не исчезают с карты . Абсурдность идеи полной языковой гомогенизации понималась и тогда: «...Государственный язык должен быть господствующим, но это господство должно быть последствием существующей в нем общей потребности, а не языком, которым имеется в виду насильственно искоренить все другие языки и наречия инородцев и иноплеменников. Такие попытки, по общему правилу, оказываются бесплодными»9. Эти слова Бун ге, написанные в конце XIX в., остались голосом, прозвучавшим в пустыне.
Если в вопросах политического устройства правительству удавалось найти компромисс с элитами других народов, то культурные изменения, затрагивающие самую суть существования, самобытность этих народов, происходили болезненно, нанося глубинные психологические травмы, приводящие порой к отрицательным общественным явлениям. Указы, циркуляры, изданные правительством, независимо от их целей, воспринимались другой стороной как угроза их существованию и естественному развитию. Возникла ситуация, когда целые народы, стремящиеся развивать свою культуру, независимо от их численности, рассматривались правительством как источник постоянного социально-политического напряжения. Раскол среди российской интеллигенции на славянофилов и западников имел ту же психологическую основу.
Армянские диаспоры и армянская печать: влияние социокультурной среды
Армянская общественно-политическая жизнь развивалась в соответствии с географическим расселением армян: в Российской, Персидской и Турецкой Армении, включая и Киликийскую, и в системе диаспор, образованных в мире в течение долгого исторического пути.
Несмотря на все военно-политические катаклизмы между Россией и Турцией, граница между ними в конце XIX в. была еще довольно прозрачной. Например, в период переписи населения в 1897 г. было трудно получить достоверные данные о численности курдского населения по той причине, что «они нередко перекочевывают со своими стадами ... в Турцию и Персию, а затем обратно переходят в Россию»1. Похожая ситуация была и на турецко-персидской границе.
Это означает, что контакты между армянским населением трех стран должны были быть довольно тесными. Самими армянами этническая территория воспринималась как единое целое, существующее состояние - как приемлемое, довольно условное и исправимое. Ставка делалась на поддержку России в достижении политических свобод. Взаимодействие и взаимовлияние общественно-политических и культурных процессов между армянами разных частей исторической территории были также достаточно активными. События, происходящие в одной части родины, находили отклики в другой, были небезразличны основной массе армян, являлись вопросом общенародного обсуждения и одной из причин возникновения разветвленной системы периодической печати. Создалась развитая сеть коммуникации через периодику в многочисленных диаспорах в Индии (с 1794 г.), Италии (с 1799), России (с 1815), Австрии (с 1819), Турции (с 1832), Грузии (1846), во Франции (с 1855), Англии (с 1863), Египте (с 1865 г.). Немалое число составляли армянские газеты и журналы, выходившие в Болгарии, США и в других странах мира. По существующим последним библиографическим каталогам армянской печати в мире до 80-х годов XX в. в разное время издавалось более 3000 газет и журналов2.
Традиционно в армянской историографии армянская периодика разделяется на западноармянскую и восточноармянскую. К последней относят прессу, выходившую на территории Российской империи: в Тифлисе и других городах России. Западноармянская периодика делится на прессу, выходившую на территории Турецкой империи (в Константинополе и других регионах Турции), а также в азиатских, европейских, американских и других странах мира. Но данное разделение не дает возможности понять общие и специфические тенденции возникновения и развития иноэтнической печати как социального явления.
Можно было бы разделить армянскую дореволюционную прессу по принятому в российской науке принципу: на столичную печать (Санкт-Петербург, Москва) и провинциальную: закавказскую (Эривань, Эчмиадзин, Александрополь, Горис, Тбилиси, Ахалцихе, Сухуми, Ахалкалак, Елизовето-поль, Шуши, Баку) и печать колоний (Астрахань, Новый-Нахичевань, Анапа, Феодосия). Однако это разделение относится только к одной части армянской периодики и не дает возможности увидеть общую картину.
Армянскую прессу, выходившую за границей Армении, не принято называть эмигрантской журналистикой, несмотря на наличие политического компонента (вынужденный переезд редакторов, активные занятия политикой, направленность на решение проблем на родине).
Для нашего исследования мы предлагаем определить структуру армянской прессы по принципу расширения ареала расселения армянского народа с учетом специфики армянской периодики. Соответственно: пресса материнского региона, пресса в ближайшем регионе и пресса в отдаленном регионе. Это разделение произведено не только в соответствии с территориальными особенностями, но и в соответствии с исторически сложившейся социокультурной средой регионов.
Пресса материнского региона охватывает территорию исторического проживания армян как коренного этноса местности и в свою очередь делится на западную и восточную. В прессу ближайшего региона, или ближайшей социокультурной среды, входит армянская периодика соседних территорий материнского региона: с восточной стороны - кавказской, с западной сторо ны - Османской империи, исключая территории Западной и Киликийской
Армении, и северной части Персии. В прессу отдаленного региона, или отдаленной социокультурной среды, входит как армянская пресса в европейских и других странах мира, так и в отдаленных от этнической территории армян российских столицах и других регионах Российской империи.
Пресса материнского региона. До 1905 г. в восточной части Армении выходило всего 7 газет и журналов: в Эривани, Эчмиадзине и Александрополе. Эчмиадзинские издания - это религиозные, педагогические издания, связанные с Эчмиадзинским католикосатом. Для периодики, выходившей в Эривани, характерно литературное, историческое, национальное, политическое направление. В этот период «Эриванскими объявлениями» было заложено начало юмористического издания особого типа, ставшего своеобразной визитной карточкой армянского юмора. В Александрополе выходили лишь этнографический и женские журналы.
В Западной Армении в тот же период выходило около 20 изданий в 9 городах: Ване, Муше, Карине и др. Это были в основном газеты и журналы с политическим, национально-религиозным, филологическим направлением или издания при церквях. Многие из них напечатаны способом хморатип3.
В период с 1905 г. до Октябрьской революции в этом регионе значительно увеличилось количество периодики. В Эриванской губернии вышло еще 21 новое издание в четырех городах. В западной части Армении и в городах армянской Киликии появилось более 70 новых изданий. Для этой периодики характерно то, что она начала выходить с 1908 г. и особенно заметно в 1909 г. и оставалась на таком уровне до 1912 - 1914 гг. Увеличение количества армянских изданий в турецких регионах было связано со временем переворота младотурок (1908 г.) и низвержением султана Гамида (1909 г.).
К типам эриванских газет в этот период прибавились газеты общественного, экономического, философского, художественного направления, уве Способ печати, при котором копия рукописи переносится на особую тестообразную дичилось число политических и литературных газет и журналов. Западным изданиям также присущи литературно-политическое и национальное направления. В некоторых городах появились специальные журналы с морально-нравственным, философским и медицинским направлением, богословские, женские и др. Возник новый тип изданий со вторым названием «Провинциальная газета».
Особенность основного региона исторического проживания армян -экономическая отсталость, слабое развитие городов. В XIX в. на своей этнической территории большинство армян принадлежали к крестьянскому сословию. По переписи населения Российской империи 1897 г. примерно из 830-тысячного населения Эриванской губернии 89% были крестьяне. В этой части Армении, кроме губернского города Эривани, находилось еще несколько городов, но это были в основном административные центры, возведенные в ранг уездного города. В городах преобладала мелкая торговля, более или менее крупное производство отсутствовало.
Правительство считало необходимым везде, в более или менее значимых и густонаселенных местностях, издавать официальную периодику с целью распространения указов и распоряжений властей. В случае с армянами наблюдается парадоксальное явление. В такой густонаселенной местности, какой была Эриванская губерния, официозные «Ведомости» начали выходить только в 1907 г. Число жителей на версту здесь доходило до 35,71 человека, тогда как средний результат по Империи составлял всего 6,66. Чем можно было бы объяснить такую самоуверенность правительства? Чем оно руководствовалось, позволив выпуск частной периодики, в то время как в регионе не выходили официальные издания? В контексте сказанного выше можем отметить, что такое доверие могло быть вызвано высоким статусом армян у правительства, убежденностью в их лояльном отношении к нему.
Возникновение и развитие издания
Обстоятельства, сложившиеся вокруг столичной иноэтнической печати, не позволяли издателям-редакторам вести успешную журналистскую деятельность, стать, как они предполагали, голосом народа. Но выход в свет иллюстрированного армянского журнала «Араке» говорит о том, что непростые общественно-политические условия хотя и могут создать определенные сложности, но не могут препятствовать изданию качественной периодики, освещать общественные явления, вести целенаправленную просветительскую работу.
Во второй половине XIX в. уже существовала развитая сеть армянской прессы1 и выход нового журнала на армянском языке не являлся событием.
Какими принципами руководствовался редактор, какими методами, технологиями он пользовался, на какие аспекты современной жизни он обращал внимание на пути достижения популярности журнала? Вот вопросы, на которые нам предстоит найти ответы, проследив за развитием событий и ходом мышления издателя-редактора.
По мнению редактора, движущей силой национального издания является безграничная любовь и преданность основателя своему делу: «Мы с 1887 г., принимая на себя всякие нужды и лишения, вели это тяжелое дело -побужденные лишь той фанатичной любовью, которую мы питаем к этому ответственному и важному делу, с убежденностью, что такое издание без горячей любви и усердия никогда не может существовать долго»2.
Журнал «Араке» пользовался успехом среди читающей публики, у русских и зарубежных специалистов. В 1893 г. в США, в Чикаго состоялась Международная выставка прессы. Среди многочисленных журналов, представленных на суд комиссии, армянский «Араке» был всего лишь под 931-м номером, но не остался незамеченным. Издателю-редактору С.С. Гулами-рянцу была вручена медаль и почетная грамота за «иллюстрированный, хорошо напечатанный, художественно оформленный и содержащий интересные и важные материалы журнал»3. По этому поводу редактор высказал пожелание, чтобы в ближайшее время и в техническом отношении и в отношении качества художественной печати журнал и дальше успешно развивался, заняв почетное место среди европейских изданий.
Лондонская газета «Echo» писала: «"Араке" не отстает от первоклассных журналов Запада по своему высокому стилю и прогрессивному мышлению»4. Соотечественники называли журнал шедевром издательского дела. Патриарх армянской истории и критики Лео (А.Г. Бабаханян) в начале прошлого века, отмечая огромную роль и влияние издававшейся в Санкт-Петербурге литературы на армянскую общественную жизнь, считал, что журнал «Араке» «и сегодня остается единственным у нас по своему оформлению и содержанию»5.
Издатель-редактор Симеон Степанович Гуламирянц (1857, Ереван -1899, Ереван) - не случайная личность в армянской журналистике. Предок С.С. Гуламирянца был одним из авторов первого армянского периодического издания «Аздарар», выходившего в Мадрасе в 1794 г.6 Брат его, Абгар
Степанович Гуламирянц, «эриванской 2-й гильдии купец», сам был издателем, автором книг и содержал типографию в Ереване. Газета «Арагац» остается не осуществившейся мечтой А.С. Гуламирянца7.
Известно, что С.С. Гуламирянц родился и получил начальное образование в Ереване, продолжил его в Тифлисском реальном училище, потом на филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. В 1888 г. уехал в Константинополь с целью ознакомиться с западной армянской литературой8.
Нами установлено, что в 1879 г. Министерством народного просвещения ему было разрешено «преподавать уроки фотографии» и открыть «фотографический кабинет»9 в Санкт-Петербурге. Через несколько лет, начав издание «Аракса», Гуламирянц дважды уезжал в Турцию10 для ознакомления с ситуацией на месте и привлечения заинтересованных лиц. В Санкт-Петербургский университет он поступил как вольнослушатель и посещал лекции по политико-экономическим наукам.
Принятое в истории армянской журналистики суждение, что приостановление журнала связано с материальными трудностями11, не выдерживает критики, так как скорее всего оно основано на поверхностных выводах, сделанных на материалах редакционных статей и личных писем, где автор неоднократно указывал на финансовые проблемы.
В последнем номере журнала, вышедшем в сентябре 1898 г., нет и намека на желание прекратить издание. Наоборот, объявления от редакции указывают на продолжение подписки на журнал, говорят об условиях приема материалов; печатаются список и адреса представительств в разных городах, чтобы предотвратить случаи мошенничества. Издатель просит корреспондентов отвечать на письма редакции и т.д.
Без малейшего преувеличения можно сказать, что журналу «Араке» была отдана вся жизнь Гуламирянца. Этот журнал был целью и главной задачей его жизни. «Конечно, деятели прессы, движимые идеей, понесут эту тяжелую ношу до тех пор, пока в неравной борьбе не уйдут обессиленные с любимой, но полной шипов арены» 12, - с сожалением признавался Гулами-рянц в 1898 г. от имени всех армянских издателей. У него было немало возможностей уйти и спокойно зарабатывать на жизнь, сотрудничая в русской прессе13. Но он остался. Журнал последовательно увеличивал свой тираж, росло количество писем восхищенных читателей в редакцию, что не могло не радовать и не обнадеживать редактора.
Кроме того, 6 мая 1899 г. редактор обратился в Санкт-Петербургский цензурный комитет с прошением о разрешении представить цензору на просмотр статьи сборника «Араке» в корректурных листах. Им получен билет № 111214. Сборник должен был состоять из 14 печатных листов. Из передовых статей «Аракса» видно, что журналу не грозила нехватка статей. Нетрудно сделать вывод, что 14-я книга была или готова, или же находилась в процессе подготовки к печати.
