Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1922 - 1932 гг. 13
Глава 2 Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1933-1935 гг. 35
Глава 3 Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1936-1941 гг. 56
Глава 4 Идеологема «фашизм» в советской пропагандистской кампании направленной против И.Б. Тито 1948-1953 гг. 107
Заключение 155
Список источников 157
- Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1922 - 1932 гг.
- Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1933-1935 гг.
- Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1936-1941 гг.
- Идеологема «фашизм» в советской пропагандистской кампании направленной против И.Б. Тито 1948-1953 гг.
Введение к работе
Данная работа посвящена анализу истории идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1920-х-начала. 1950-хгг.
Абстрагируясь от чисто лингвистических аспектов, понятие «идеологема» в данной работе можно определить как часть идеологии, элемент идеологической системы. Это не противоречит уже сложившейся традиции словоупотребления.
Стоит особо оговорить, что идеологема - не термин как таковой. Точнее, у идеологемы нет постоянного, строго определенного (ограниченного) значения, как у естественнонаучного термина. Потому вряд ли уместно выяснять, какое определение понятия «фашизм» следует признать правильным и, соответственно, когда понятие «фашизм» использовалось «правильно» или «неправильно». Такая задача и не ставится. Она даже на синхронном уровне далеко не всегда может быть решена. В работе рассмотрены изменения в истолковании понятия «фашизм». Изменения, соотнесенные с факторами идеологического характера. Соответственно, можно сказать, что идеологема - политический термин.
В данном исследовании рассматривается, прежде всего, идеологема «фашизм», хотя ее история неразрывно связана с комплексом других идеологем.
Таким образом, предмет исследования в данной работе - история советской журналистики 1920-х- начала 1950-х гг.
Объект исследования - методы управления общественным сознанием, использовавшиеся в советской пропаганде 1920-х - начала 1950-х гг.
Цель - выявление специфики использования идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1920-х - начала 1950-х гг.
Данной цели соответствуют следующие задачи:
описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1922 - 1932 гг. - применительно к решению пропагандистских задач данного периода;
описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1933-1935 гг. - применительно к решению пропагандистских задача данного периода;
описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской периодике 1936-1941 гг. - применительно к решению пропагандистских задач данного периода;
4. описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в контексте пропагандистской кампании, направленной против югославского режима и лично И.Б.Тито.
Хронологические рамки исследования: 1922 - 1953 гг. Выбор этих рамок соотнесен с начатом и окончанием ряда масштабных пропагандистских кампаний, где применялась идеологема «фашизм».
Актуальность данного исследования обусловлена необходимостью выявления советских пропагандистских стратегий, анализа их воздействия на общественное сознание. Особую роль здесь играют политические термины. Многие из них, в частности, «фашизм», маркированы, эмоционально окрашены. Соответственно, передающий информацию при помощи такого термина изначально «задает» эмоциональное отношение к тем или иным событиям. Даже если и делает это не целенаправленно. И наоборот, эмоционально негативное восприятие события массовым сознанием утверждается при помощи термина. Целенаправлешюе использование маркированных терминов-идеологем - средство управления массовым сознанием1.
Новизна работы обусловлена тем, что подобное исследование - на примере идеологемы «фашизм» - предпринимается впервые.
См., напр.: Фельдман Д.М. Терминология власти: Советские политические термины в историко-культурном контексте. М., 2006. С. 10.
Практическая значимость исследования. Данное исследование может быть использовано для уточнения и корректировки существующих концепций истории отечественной журналистики. Диссертация может быть использована при подготовке книг и статей по истории отечественной журналистики, а также при подготовке лекционных курсов и практических занятий на факультетах журналистики.
Источниковая база исследования. Условно источники можно разделить на четыре основные группы. Первая группа - материалы периодической советской печати, вторая - работы политических лидеров, третья - советские официальные документы, четвертая - советские справочные издания.
Важнейшей можно признать первую группу. Изменения значения политического термина «фашизм» достаточно отчетливо прослеживаются на страницах советской периодической печати 1922 - 1953 гг. Особенно интересны публикации в «Правде». Именно «Правда» как главная газета страны, орган ЦК коммунистической партии определяла нормы употребления политических терминов. Наиболее важные материалы, публиковавшиеся «Правдой», перепечатывались в центральных, региональных и отраслевых изданиях.
Именно на страницах «Правды» в 1922 г. политический термин «фашизм» впервые используют для обозначения действий сторонников Б. Муссолини в Италии, а затем - и по иным информационным поводам, игнорируя прежний контекст и прежнее значение. В течение нескольких последующих лет термин используется в «Правде» ' , «Известиях» 2 , региональных и отраслевых изданиях3 для обозначения политических режимов и движений, физически подавляющих коммунистов или
1 См. Фашизм в Англии // Правда. 1923. 1 декабря. С.2. См. также: Гильбо, А. Первые шаги фашизма во
Франции // Правда. 1924. 18 марта С.1; Оживление среди английских фашистов // Правда. 1924. 21 марта.
С.2; Организация британского фашизма // Правда. 1925. 28 октября. С.2.
2 Английские фашисты организуются// Известия. 1924. 23 марта. С.З. См. также: Английское правительство
покровительствует фашистам // Известия. 1925. 2 ноября. С.З.
3 Французские фашисты // Красноярский рабочий. 1924.21 марта. С.2. См. также: Английские фашисты
организуются // Гудок. 1924. 24 марта. С.З.
противостоящих СССР. Соответственно, к анализу привлечены также материалы газеты «Известия», региональные и отраслевые газеты («Красноярский рабочий», «Гудок» и др.).
Среди источников второй группы особо следует отметить работы И.В. Сталина. Предложенные Сталиным варианты словоупотребления становились эталонными. По его произволу такого рода эталоны менялись. Только Сталин мог позволить себе игнорировать реальный политический контекст словоупотребления, что видно при анализе суждений других политических деятелей, в том числе иностранных.
В третьей группе наиболее важны решения съездов, конференций и пленумов КПСС1. На основании этих документов можно проследить, как изменялись нормы употребления термина. К официальным документам самым тесным образом примыкает «История ВКП (б). Краткий курс»2, редактировавшийся лично Сталиным и считавшийся - вплоть до XX съезда КПСС - самым авторитетным учебным пособием как по истории партии, так и по советской истории в целом. Это учебное пособие обязаны были осваивать миллионы советских граждан, благодаря чему нормы словоупотребления утверждались в общественном сознании.
Важность источников четвертой группы тоже трудно переоценить. Именно справочные издания - на момент их подписания в печать - отражали актуальный вариант словоупотребления. Справочные издания такие варианты и обосновывали3.
Степень научной разработки проблемы. Как уже отмечалось выше, монографическое исследование истории идеологемы «фашизм» проводится впервые. Но проводится оно с учетом достижений в различных областях гуманитарного знания, на основе многочисленных работ аналогичной или смежной проблематики. При этом следует отметить, что историография смежных проблем весьма обширна. Ее анализ невозможен в рамках
1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1954.
1 История ВКП (6). Краткий курс. M., 1938.
3 Толковый словарь русского языка. М, 1940. См. также: Большой энциклопедический словарь. М., 1954.
диссертационного исследования. Потому характеризуются лишь непосредственно использованные труды.
Прежде всего здесь следует отметить работы Р. Козеллека, противопоставлявшего традиционному вербализму «археологию понятий»1. Специфике советского языка с самого начала его формирования уделяется внимание в работе М.Я. Геллера и A.M. Некрича2. По мнению этих исследователей, советский язык постоянно систематизировался и пополнялся. Изменениям идеологических установок соответствуют новые термины или же запрет на новые истолкования уже существующих. Особого внимания заслуживает работа В. Клемперера «LTI. Язык третьего рейха»3. Автор анализирует язык гитлеровской Германии, выделяет наиболее характерные экспрессивные определения, устойчивые эпитеты. По мнению Клемперера, в этом языке существовало несколько «пластов»: романтический, экспрессионистский, сакральный, рекламный и плебейско-спортивный. Среди работ, посвященных собственно бытованию идеологем в советском политическом языке, следует также выделить труды Г.Ч. Гусейнова 4 . Он определяет идеологему как знак или устойчивую совокупность знаков, отсылающих участников коммуникации к сфере должного — правильного мышления и безупречного поведения. А Н.А. Купина5 доказывает, что в советском языке идеологема есть вербально закрепленное идеологическое предписание.
Бытованию идеологем «революция» и «террор» посвящены работы Д.М. Фельдмана и М.П. Одесского6. Для данного исследования особо актуален анализ советских политических терминов, предпринятый в
' См., например: Koselleck Я Einleitung II Geschichtliche Grundbegriffe. Hislorisches Lcxikon zur
poUtischsoaalen Sprache in Deutschland. (Hreg.). O. Brunner, W. Conze, R .Koselleck. Bd. 1, S. X1H-XXVII. -
Stuttgart, 1972; Koselleck R Vergangene Zukunfl: Zur Semantik geschichtlichen Zeiten. - Frankfurt am Main,
1979.
3 Геллер М.Я., Некрич A.M. Утопия у власти. М. 2000.
3 Клемперер В. LTI. Язык Третьего Рейха. М., 1998.
4 См., напр.: Гусейнов Г.Ч. Советские идеологемы в русском дискурсе 1990-х. М, 2004.
Купина Н. А. Тоталитарный язык. Словарь и речевые реакции. Екатеринбург, 1995.
6 См. напр.: Одесский М.П., Фельдман Д.М. Поэтика террора и новая административная менталыгостъ. Очерки истории формирования. М., 1997;
монографии Фельдмана «Терминология власти» . Автор анализирует манипулятивную схему, предложенную в докладе Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС. В ее основе термины «репрессии», «реабилитация», «культ личности», «коллективное руководство», «революционная законность», «социалистическая законность». Анализ истории данных понятий позволяет проследить изменения их значения и установить сроки появления.
Весьма актуальны также работы И.А. Земцова2, утверждающего, что советский язык культивировался властью как «универсальный заменитель» русского языка. Что до хронологических рамок существования этого феномена, то А.Д. Васильев3 относит начало формирования советского языка к годам Гражданской войны, а период наиболее интенсивного развития - к сталинской эпохе. Специфические особенности советского языка анализирует и А.Д. Синявский4, указавший на две противоположные тенденции: с одной стороны, появление новых смыслов, с другой стороны, неизбежное влияние старых. Еще одной важнейшей особенностью автор считает употребление образованных от идеологем определений, меняющих значение определяемого: демократия = социалистическая демократия, гуманизм = пролетарский гуманизм и т.п. Соответственно, Э.И. Хан-Пира5, настаивает, что советский язык в первую очередь интересен как средство управления социумом. Функции советского языка - дезориентация, обман, устрашение, мифотворчество и.т.д.
Можно отметить, что большинство перечисленных трудов посвящено исследованию феномена советского языка, советской политической терминологии, в целом. Конкретным идеологемам внимание уделяется сравнительно редко.
Фельдман Д.М. Терминология власти. Советские политические термины в историко-культурном контексте. M., 2006. 2 Земцов И.А. Советский политический язык. London, 1985.
Васильев А.Д. Слово в российском телеэфире. Очерки новейшего словоупотребления. M., 2003.
Синявский А.Д. Основы советской цивилизации. М., 2001. 5 Хан-Пира Э.И. Советский тоталитаризм и русский язык. //Национально-культурный компонент в тексте и языке. Минск, 1994.
Кроме работ, посвященных идеологемам вообще и советским идеологемам особенно, использованы в диссертации и труды по истории фашизма. Их тоже весьма много. Однако как советские, так и зарубежные авторы преимущественно используют термин «фашизм» для характеристики разных идеологических течений и политических режимов. Классическим примером может служить причисление гитлеровского нацистского режима к «фашистскому», в то время как «фашизм» в изначальном понимании не подразумевал установки на расовую дискриминацию. Лишь в некоторых трудах в рамках изучения «фашистских» режимов рассматривался вопрос о происхождении термина «фашизм» и его трактовках. Здесь особо интересна работа В. Виппермана ' , уделяющего основное внимание истории возникновения «фашистских» режимов в европейских странах. Уделено внимания и так называемым «неофашистским» движениям. Также важна работа П. Алатри2, исследующего развитие фашистского движения в Италии. В монографии отдельное внимание уделено происхождению термина «фашизм». Однако, в соответствии с советской традицией, как «фашистские» автор характеризует многочисленные антикоммунистические движения и партии в Европе 1920-х - 1930-х гг. равным образом и национал-социалистов.
Специально фашистское движение в Италии анализирует А.С. Бланк3. Им описаны особенности организационной структуры фашистской организации, идеологические установки, происхождение названия. Уделено внимание и зарождению «фашистских» группировок, ориентировавшихся на идеи Муссолини в странах Восточной Европы начала 1920-х гг.
Подробно исследует историю итальянского фашизма Г.С. Филатов4. Он тоже анализирует историю понятия «фашизм», историю фашистских организаций в Италии, практику «чернорубашечников» в Италии, причины
Вигатерман В. Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982 гг. Новосибирск, 2000. Алатри П. Происхождение фашизма. M., 1961.
Бланк А.С. Из истории раннего фашизма. Организация. Идеология. Методы. М, 1978. Филатов Г. С.. Фашизм, неофашизм и антифашистская борьба в Италии. М., 1984.
их прихода к власти. Отдельно автор рассматривает вопрос об антифашистских организациях в Италии и их борьбе против режима Муссолини.
Нацистский режим в Германии анализирует Д.М. Проэктор1. С его точки зрения это режим фашистский». Соответственно, «фашизм» -«агрессивный антикоммунистический режим, связанный с монополистическим капиталом».
Ю.В. Галактионов 2 анализирует восприятие европейских «фашистских» движений современниками. В частности, уделено внимание восприятию фашизма в русской эмигрантской среде. Автор указывает на то, что определённой частью эмиграции фашизм, точнее его итальянская модель, рассматривался как возможная альтернатива коммунизму. Интересна и работа бывшего национал-социалиста К. Гейдена3. Автор описывает историю возникновения национал-социализма в Германии. Показательно, что в немецком издании употребляется слово «Nationalsozialismus», а в советском издании, в соответствии с пропагандистскими установками 1935 года, -«фашизм». Заслуживает внимание монография Б. Бессонова4, исследующего историю возникновения идеологии «фашизма». Следуя советской традиции, большее внимание автор уделяет истории национал-социализма в Германии. Бессонов подчеркивает агрессивную сущность немецкого «фашизма», его изначальную антисоветскую направленность. Отдельно рассмотрен вопрос о преступлениях нацистского оккупационного режима на советской территории. О методах, использовавшихся «фашизмом» для манипуляции массовым сознанием, пишет В. Райх . Он исследует влияние пропаганды НСДАП на массовое сознание, анализирует манипулятивные схемы, использовавшиеся гитлеровцами до и после прихода к власти. Большое
Проэктор Д. М. Фашизм: путь агрессии и гибели. М., 1985.
Галактионов Ю.В. Германский фашизм в зеркале историографии 20-40-х годов. Кемерово, 1996.
Гейден, Конрад. История германского фашизма. М., 1935.
Бессонов Б. Фашизм: идеология, политика, М., 1985.
5 Райх В. Психология масс и фашизм. С-Пб., 1997.
внимание в монографии уделено сценариям массовых мероприятий, проводившихся НСДАП.
Психологию «фашизма» исследует и X. Арендт1. Она характеризует «фашизм» (национал-социализм) как систему, заставляющую индивида подчиняться высшим целям и ограничивающую его индивидуальность, как бескорыстное самоотречение масс. Большое внимание автор уделяет психологии взаимодействия «вождя» и «толпы».
На уровне проблематики к этой работе примыкает монография Р. Гриффина «Природа фашизма»2, где термин «fascism» соотнесен не столько с режимом Муссолини, сколько с гитлеровским режимом. Именно описаниям природы германского фашизма посвящена большая часть работы. Стоит отметить, что понятия «фашизм» и «нацизм» для автора синонимичны. Интересна и У. Лакера «Фашизм: прошлое, настоящее и будущее»3. Под «фашизмом» автор понимает не только режимы, существовавшие в Италии и Германии, но и целый спектр общественно-политических движений, сформировавшихся в послевоенной Европе. Особое внимание автор уделяет проблеме «неонацизма». Схожее понимание термина «фашизм» у С. Пэйна4, который признает основоположником фашизма Муссолини, но в дальнейшем применяет этот термин, прежде всего, к немецким национал-социалистам. Именно истории национал-социализма посвящена большая часть монографии. Стоит отметить, что и для этого автора термины «нацизм» и «фашизм» синонимичны. Однако он признает отличие итальянского режима от немецкого. Характеризует гитлеровский режим как фашистский и Р. Итуэл5. Аналогично использует понятие «фашизм» О. Вебер, рассуждающий о «разновидностях фашизма»6. Рассматриваются политические движения Венгрии, Польше, Болгарии, Греции, Испании и т.д. Об «анатомии фашизма»
Арендт X. Истоки тоталитаризма. M., 1996.
Griffin, Roger. The Nature of Fascism. London, 1991. 3 Laqueur, Walter. Fascism: Past, Present and Future. Oxford, 1996.
Payne, Stanley. A History of Fascism, 1914-45. Madison, 1995 5 Eatwell, Roger. Fascism: A History. New York, 1996.
Weber, Eugen. Varieties of Fascism: Doctrines of Revolution in the Twentieth Century, New York, 1982.
пишет Р.Пэкстоп1. Речь идет о причинах возникновения ряда политических движений, именуемых «фашистскими». Одна из них, по мнению автора, эо, опять же, необходимость создать эффективную альтернативу коммунизма. Схожая концепция возникновения «фашистской» идеологии и у другого американского автора-3. Стернхелла2
О природе различий итальянского и германского режимов размышляет Д.Л. Моссе3. Что не мешает ему именовать нацистский режим «фашистским». Аналогичный подход демонстрирует М. Манн4.
Можно отметить, что в иностранной и советской историографии вопросы терминологического характера - применительно к истории идеологемы «фашизм» - затрагиваются крайне редко.
Теоретико-методологическая база работы. Методология данной работы строится на традиционно используемых при исследовании политической терминологии приемах, а также приемах, апробированных в последние десятилетия. В частности, использованы достижения Арендт, Кебнера, Козеллека, Гусейнова, Одесского, Фельдмана, Купиной и ряда других исследователей.
Апробация работы. Значительный объем фактографического материала и ряд гипотез изложены в публикациях по теме диссертации, а также в докладах на научных конференциях, проводившихся на факультете журналистики РГГУ. Диссертация обсуждена на кафедре литературной критики факультета журналистики РГГУ и рекомендована к защите.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка источников и литературы.
Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1922 - 1932 гг.
Основная задача - описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1922 - 1932 гг. - применительно к решению пропагандистских задач данного периода.
Впервые советскими журналистами политический термин «фашизм» использован летом 1922 г. Информационный контекст - публикации в «Правде», характеризующие действия сторонников Б. Муссолини в Италии. Читателям сообщалось, что «фашисты» - самоназвание итальянских сторонников Муссолини. Соответственно, «фашизм» - понятие, соотнесенное с их идеологией. Отношение советских идеологов к итальянским радикалам, именовавшим себя фашистами, было весьма настороженным. Фашисты считались чуть ли не единственной силой, которая могла помешать приходу к власти в Италии коммунистов. Потому и политический термин «фашизм» в советской печати изначально был негативно маркированным. Он употреблялся с такими экспрессивными определениями как «кровавый». К примеру, в статье Г. Зиновьева «Как погубили итальянскую социалистическую партию», указывалось: «Фашисты наступают, фашисты режут рабочих в каждом городе. Фашисты образовали фактически регулярную буржуазную армию головорезов, фашисты фактически владеют Италией» Конкретные идеологические установки сторонников Муссолини -призывы к надрегиональному, надэтническому, надконфессиональному единству граждан итальянского государства — игнорировались. Главным дифференциальным признаком объявлялось физическое подавление политических противников, коммунистов, прежде всего, пренебрежение к демократическим принципам.
Понятие «фашизм» сравнивалось с уже внедренными в массовое сознание идеологемами, окрашенными негативно: сторонники «фашизма» - это «белая гвардия буржуазии»1
Аналогичным образом политический термин трактуется в газете «Известия»" Точно так же и в отраслевом издании Наркомата путей сообщения — газете «Гудок» . Воспроизводят ее и прочие издания. Таким образом, понятие изначально соотнесено именно с итальянским политическим контекстом.
На этом этапе значение политического термина «фашизм» - жестокое подавление коммунистов и других политических противников, практикуемое сторонниками Муссолини в Италии, называющими себя фашистами. ч
К началу осени политическая ситуация в Италии обостряется. Резко возрастает количество открытых вооруженных столкновений фашистов с властями и коммунистами. Муссолини готовился к вооруженному захвату власти. В это же время советские пропагандисты впервые «опробуют» варианты использования политического термина «фашизм» применительно к неитальянским организациям, практикующим насильственные методы подавления политических противников. Так, в «Правде» публикуется статья под заголовком «Провокация германских фашистов», где «фашистами» названы представители «Национального союза германских солдат» и «Союза охраны свободы и порядка». Ну а «польскими фашистами» именуются представителей сообщества «Народовые демократы». Аргументов, разумеется, нет4.
Дифференциальные признаки те же — игнорирование демократических принципов, уничтожение политических противников, прежде всего - коммунистов.
Как известно, в конце октября сторонники Муссолини предприняли так называемый «Поход на Рим», результатом которого стал захват вооруженными отрядами фашистов власти в крупнейших городах Италии, падение правительства и назначение Муссолини премьер-министром. Эти события получили широкое освещение в советской печати. Ключевым понятием был, конечно, политический термин «фашизм». И впервые предпринимались попытки дать хоть какие-то определения.
Так, в редакционной статье «Правды» постулировалось: «Фашисты — это чрезвычайно своеобразная демократически-белогвардейско аристократическая организация погромщиков (и в то же время демагогов)» .
В дальнейшем авторы статьи пытались несколько конкретизировать столь абстрактное определение: «Фашисты, как известно, партия крайней реакции. Но, в отличие от обыкновенных реакционных партий, они имеют и свои особые методы борьбы и с рабочим коммунизмом, и с мелкобуржуазным дрянцом. От обычных "крепких" кряжистых вояк империализма они взяли методы военной организации, твердой дисциплины, военного строя, поголовного вооружения своих членов, методы военных заговоров и решительно-нахальных прусско-юнкерско-офицерского образца мятежей. Но, в отличие от Оргеша и немецких монархистов, фашисты идут на отчаянную демагогию, иногда весьма радикальную»".
Тем не менее, основной дифференциальный признак не менялся. В статье подчеркивалось, что «борьба с коммунизмом практикуется чрезвычайно оригинальная: разгромы коммунистов, их физическое истребление; а, с другой стороны, стремление кое в чем перещеголять даже коммунистов, притвориться ультра-радикальными»3.
От анализа исходного значения советские пропагандисты по-прежнему уходили. Конкретные идеологические установки, которые декларировались сторонниками Муссолини, по-прежнему игнорировались. Политический термин «фашизм» был удобным пропагандистским клише, не более того. Удобным для характеристики едва ли не всех реальных и потенциальных политических противников советского режима во всех европейских странах. Так что возникновение понятия «международный фашизм» было уже неизбежностью. Обусловленной общей пропагандистской прагматикой. И это понятие вскоре было утверждено официально.
12 ноября 1922 г. в «Правде» на первой полосе публикуется небольшая статья под заголовком «Международный фашизм», где, что называется, очерчен круг «фашистских» движений в Европе.
Для начала авторы приводили теоретическое обоснование: «Итальянский фашизм отнюдь не представляет собою чисто-национального метода борьбы национальной буржуазии со своим пролетариатом. Фашистские методы наступления на рабочий класс делаются международными. В целом ряде европейских стран начинается организация боевых отрядов буржуазии по итальянскому методу»1.
Далее тезис конкретизировался: «В Венгрии такими буржуазными бандами являются банды Хорти, которые разгромили рабочие организации венгерского пролетариата и путем белого террора поддерживают власть венгерских магнатов и венгерской буржуазии после падения венгерской советской республики. В Германии такими организациями являются банды Оргеша»".
Если верить авторам статьи, у «польского фашизма» была еще более давняя традиция: «Точно также быстро идет организация фашистских сил и в Польше, где зародыши фашизма существовали еще с 1906 года, когда народовые демократы организовали свои первые боевые дружины для истребления социалистов в Лодзи» .
17 ноября вновь на первой полосе публикуется статья члена Исполкома Коминтерна Г. Сафарова под таким же заголовком. Это можно считать свидетельством подготовленной пропагандистской кампании, где «фашизм» - ключевой термин. Сафаров расширил круг «фашистских» организаций: «Наступающий капитал, видимо, наконец, избрал себе наиболее подходящую тактику — это фашизм. Из всех подворотен капиталистического мира несутся крики приветствия итальянскому погромщику, который благодаря этому все более и более наглеет. Фашисты -во Франции, в Германии, Англии, Америке и даже в Японии»".
В данном случае существенна и оценка итоговая, объясняющая очевидную массовость событий, соотносимых с понятием «фашизм»: «Фашистский переворот — не народная революция, а полицейско-белогвардейский погром. Это своего рода столыпинщина на фундаменте международного упадочного капитализма»3.
Стоит подчеркнуть еще раз, что советскими пропагандистами намеренно игнорировалась специфика итальянского политического движения, возглавленного Муссолини. Итальянские радикалы, именовавшие себя фашистами, подчеркивали, что фашизм — идеология специфически итальянская. Советские же пропагандисты утверждали, что фашизм — феномен наднациональный. Что и отражено понятием «международный фашизм». Уже в ноябре 1922 г. политический термин «фашизм» не соотносится с итальянским контекстом. Фашизм становится по определению «международным». Фашистскими именуются любые организации, практикующие методы физического подавления политических противников, среди которых непременно есть и коммунисты.
Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1933-1935 гг.
Основная задача - описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1933 - 1935 гг. - применительно к решению пропагандистских задач данного периода.
Как известно, 30 января 1933 г. рейхсканцлером Германии стал лидер НСДАП А. Гитлер. В советской прессе Гитлера тогда характеризовали крайне отрицательно, а НСДАП именовали «фашистской» партией или «национал-фашистами».
Приход Гитлера к власти был крайне отрицательно воспринят советским руководством. Начавшиеся репрессии против коммунистов, провокации (поджог Рейхстага) и откровенно средневековые акции нацистов, вроде сожжения книг на площадях, дали советским пропагандистам большое количество материала для «демонизации» гитлеровского режима, а, заодно, и позволили увеличить количество негативных ассоциаций, вызываемых понятием «фашизм». Гитлеровский режим был, бесспорно, антиправовым. Он признавался таковым повсеместно. Следовательно, термин «национал-фашизм» оказался ненужным. Его заменил сокращенный вариант - «фашизм». Соответственно, «фашизм» - синоним гитлеризма.
Действия гитлеровцев после прихода к власти стали центральной темой советской пропаганды и в течение нескольких месяцев сообщения о политике нацистов занимали первые полосы советских газет.
Эмоциональность публикаций в «Правде» возрастала с каждым днем.
Например, 4 февраля газета сообщала: «Террором, применением всей силы государственного аппарата и фашистских штурмовых отрядов намерена германская буржуазия загнать коммунистов в подполье, лишить их способности сплачивать массы для сопротивления наступлению капитала. Отсюда требование разгрома компартии. "Большевизм - вот враг. Он должен быть раздавлен!" - такой лозунг фашистской прессы самых разных оттенков» .
9 марта пропагандистская атака развивалась: «Фашистские вожди своими последними речами пытаются заполнить зияющую брешь между фактами и официальными версиями, бесконечным количеством ругани, угроз, небылиц и лживой болтовни. Поистине - жалкие попытки. Последствия провокации 27 февраля (поджог Рейхстага. — Н.Б.) уже сказываются. Тюрьмы переполнены рабочими. На 4 марта готовятся повсеместные выступления фашистов, что является одним из пунктов «программы действия» национал-социалистов. А не являются ли частью этой программы и еврейские погромы, о подготовке которых пишет вся мировая печать? Всего месяц прошел с тех пор, как Гитлер пришел к власти. Что сделал германский фашизм за этот месяц? Что сделала партия, именующая себя «национал-социалистической», трудящимся Германии, что она сделала для рабочих? Она обрушила1 на их головы кровавый террор, исключительный гнет. Она отдала германского рабочего и бедного крестьянина в полновластное распоряжение фабрикантов, помещиков, полицейщины, вильгельмовского офицерья»1.
В «Правде» постоянно публикуются сообщения об убийствах рабочих гитлеровцами.
Например, 4 марта: «В Бильштаде близ Гамбурга и в деревне Канкборне застрелены два коммуниста. В обоих случаях печать приводит мотив "попытка к бегству"»".
Аналогично — пять дней спустя: «В Лимбахе в течение одного лишь дня арестовано 600 человек, в большинстве — революционных рабочих. Все арестованные увезены в казарму штурмовиков. В Дуйсбурге найден расстрелянным на улице один из местных работников компартии» .
То же самое — 11 марта: «В Бреславле ударом ножа смертельно ранен рабочий, который вступил в спор с национал-социалистом. Рабочий тут же скончался»4.
Описываются не только отдельные стычки, но и правительственные акции: «В Вюртемберге всего арестовано около 500 активистов компартии, из них в одном только Штутгарте около 200 человек. По сообщениям газет арестованных отправят в концлагерь»1.
Приводятся и сообщения о пытках заключенных.
Так, 15 марта «Правда» сообщала: «Один немец, пробывший две недели в руках национал-социалистов в Шпандау, приводит следующие данные о фашистских зверствах. Он видел людей, у которых были выколоты глаза, разбиты зубы, сожжены и изувечены пальцы»2.
Упомянуты и погромы: «Несколько штурмовиков ворвались в квартиру депутата Зольмана и избили его до полусмерти. Когда вылитые несколько ведер воды не смогли привести его в сознание, штурмовики сорвали с него ботинки и стали поджаривать его пятки горящими факелами, замазали глаза горчицей и мочились в его рот. В заключение Зольман был проволочен с музыкой по улице и брошен в подвал»3.
Публикуются данные о преследованиях советских граждан.
Например, 2 апреля «Правда» информировала читателей: «В Эссене отряд национал-социалистов ворвался в квартиру, где живут советские граждане - инженеры Баус, Батурин и Кох. Налетчики навели на них револьверы, заставили их поднять руки и произвели обыск»4.
Однако действия налетчиков не сводились к обыскам: «24 марта вечером в 8 часов на квартиру советского гражданина Елиневича, проживающего на Кайбельштрассе, явилось около 15 вооруженных нац.-соц. Штурмовиков и, заявив, что они полицейские, потребовали, чтобы их впустили. Перепуганная жена Елиневича открыла дверь. Нац.-социалисты заперли жену Елиневича в одной из комнат и с криками: «Большевистская свинья, теперь мы тебя зарежем!» стали резиновыми палками избивать Елиневича. После избиения Елиневич был отведен в помещение союза гитлеровской молодежи, откуда он некоторое время спустя был отпущен на свободу с предупреждением: "Мы тебя еще посетим". Согласно медицинскому акту, составленному на другой день, все тело Елиневича, особенно, его лицо, покрыто кровоподтеками и другими следами избиения»1.
Особенно подчеркивается ненависть национал-социалистов к СССР. Статьи об этом, как правило, написаны в особо экспрессивном тоне. Такова, например, публикация от 3 апреля: «Трудящиеся Советского Союза никогда не сомневались в том, что германская контрреволюция, превращающая Центральную Европу в пороховой погреб, с первых же дней прихода к власти станет притягательным центром для всей европейской и мировой антисоветской сволочи. Гитлеровская гвардия приложила все усилия к тому, чтобы доказать, что она является самым послушным наемником антисоветских интервентов. Самым послушным и подлым!» Понятно, что гитлеровцы — именно «фашисты». Это и акцентировалось в статье: «Фашистские правители явно переоценивают свою зловещую и вместе с тем жалкую роль, напяливая на себя дурацкие юнкерские колпаки 18 века и отравляя политическую атмосферу Европы своими бесчинствами. Если фашистские банды в припадке усердия переходят всякие границы, то этим господам нужно напомнить, что никто им не позволит протягивать свои руки к советскому добру и издеваться над гражданами Советского союза» .
Излюбленный прием советской пропаганды - публикация писем граждан из страны, о которой идет речь. В письмах, как правило, рассказывается о бедствиях народа. Больший пропагандистский эффект достигается за счет персонализации информации, так как повествование ведется от первого лица. Таким образом создается некий эффект присутствия: «По улицам шествуют взбесившиеся мещане с отвислыми животами и трясущимися от жира подбородками. Громыхая привешенной сбоку саблей, они чувствуют себя героями войны, которую несколько месяцев назад объявили фашисты рабочему классу Германии»1.
Если верить «Правде», нацистские акции способствовали не ослаблению, а усилению немецкой компартии: «Ежедневно, - пишет группа с.-д. рабочих, перешедших в компартию, - мы слышим о новых преступлениях коричневых бандитов. Товарищи, которых ты вчера еще видел, сегодня уже лежат избитые и истерзанные. Многие в результате истязаний превратились в бесформенные куски окровавленного мяса. У нас нет даже возможности по-пролетарски похоронить этих товарищей» .
Подчеркивается связь гитлеровцев и с давними врагами советского государства — «белогвардейцами»: «За последнее время в Берлине появились субъекты странного вида, напоминающие не то опереточных статистов, не то половых из "Стрельны" и других кабаков царского времени. Их можно встретить группами и в одиночку у казарм штурмовиков, у подъезда "Балтийского немецкого союза", и целые отряды этих личностей, сохранивших следы военной муштровки, маршируют по торжественным дням в фашистских колоннах. На рукавах белых рубах, заправленных в черные штаны, красуется бело-сине-красная повязка, и на фоне этих цветов российской монархии нанесен черный знак фашистской свастики»3.
Символика была понятная. Русские монархисты — «естественные союзники» немецких «фашистов»: «Новая шайка белогвардейцев требует самого пристального к себе внимания, ибо ландскнехты германской контрреволюции, действую по директивам опытных поджигателей, способны решительно на все, на любую диверсию и провокацию на любом участке, куда их направят их хозяева и покровители»4.
Идеологема «фашизм» в советской публицистике 1936-1941 гг.
Основная задача - описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в советской публицистике 1936 - 1941 гг. — применительно к решению пропагандистских задач данного периода.
В предыдущей главе показано, что к 1936 г. сформированное советскими пропагандистами значение идеологемы «фашизм» было крайне расплывчатым.
Как известно, в июле 1936 г. началась испанская гражданская война. Противников испанской республики возглавил вскоре Ф. Франко, ранее командовавший войсками в африканских колониях. Выступление противников республики советские пропагандисты охарактеризовали как мятеж. Точнее - «военно-фашистский мятеж»1.
Примечательно, что на момент публикаций этих сообщений в советской периодике Франко не вел переговоров с Италией. К Муссолини с просьбой о помощи в переброске войск из Африки в Испанию Франко обратился лишь 22 июля. Следовательно, советские пропагандисты назвали мятежников «фашистами» не за связь с итальянским режимом. Основание было другим - противостояние коммунистам, которых поддерживало советское правительство.
Вряд ли уместно сравнивать идеологические установки сторонников Франко и сторонников Гитлера. Именование Франко «фашистом» - такая же условность. Изначально «фашистами» сторонники Франко были названы исключительно из пропагандистских соображений. И такое именование следовало хоть как-то обосновать.
В качестве таких обоснования указывалась связь восставших с теми силами, которые подавляли восстание рабочих в Астурии, что, согласно советским публикациям, делали «фашисты»: «Из Испании сообщают о восстании фашистского офицерства в Испанском Марокко. Строгая цензура лишает внешний мир возможности подробнее ознакомиться с событиями. По имеющимся сведениям, мятежники подняли восстание в Мелилье, Тетуане и Лараче. Главной их опорой является иностранный легион, который в октябре 1934 г. Производил расправы над восставшими рабочими и крестьянами в Астурии»1.
Другое обоснование — сообщения о ненависти к противникам республики, выражаемой рабочими: «Судя по сообщениям, исключительно резкий отпор фашизму дали широкие трудящиеся массы, в первую очередь пролетариат. Во всех местностях, занятых фашистскими мятежниками, объявлена всеобщая забастовка» .
Тезис постоянно развивался: «В ряде городов, захваченных мятежниками в Испанском Марокко, а также на южном побережье Испании, рабочие оказывают им сопротивление. Фашистские мятежники повсюду, где власть в их руках, творят кровавую расправу над рабочими»3.
Были и традиционные обоснования — расстрелы без суда, практиковавшиеся восставшими: «По сообщению агентства Пресс Ассошиэйтед, главари мятежников приказали войскам расстреливать всех пленных коммунистов. Гибралтарский корреспондент агентства Рейтер посетил в Ла Линеа казармы, в которых арестовано свыше 100 коммунистов, 26-го утром около казарм было расстреляно 20 заключенных, а в ночь на 27-е еще 20 человек» .
Схема была привычная. Любой режим, санкционирующий преследование коммунистов, можно назвать «фашистом». Далее появляется еще один аргумент, доказывающий «фашизм» мятежников обусловлен связью" с «главными фашистами», т.е. гитлеровцами. Соответственно, в «Правде» 29 июля сообщается о помощи мятежникам со стороны Германии: «Корреспондент агентства Ассошиэйтед Пресс, находящийся при командовании фашистских сил на севере Испании, сообщает, что фашисты носят шлемы, похожие на шлемы германских солдат. Фашисты-офицеры заявили корреспонденту, что большинство винтовок, находящихся у фашистов, изготовлено в Германии и Англии»1.
На следующий день «Правда» сообщает о помощи мятежникам и со стороны «фашистской» Италии: «"Юманите" в телеграмме из Касабланки заявляет, что Испанское Марокко и Балеарские острова кишмя кишат агентами Рима и Берлина. Газета указывает, что особенно много итальянцев на Балеарских островах. Отмечается также оживленная деятельность германских агентов в Испанском Марокко. В телеграмме из Мадрида "Юманите" указывает, что информационное бюро испанской Национальной конфедерации труда сообщило, что в ближайшие дни мировому общественному мнению будут представлены документы и фотографические снимки, устанавливающие связь испанской фашистской военщины с германскими фашистами»2.
Схема была похожа на прежнюю. Но появились и отличия. Если в предыдущих пропагандистских кампаниях идеологема «фашизм» внедрялась постепенно («белогвардейщина» - «контрреволюция» - «фашизм»), то здесь испанских противников республики «фашистами» назвали сразу. Читатели еще не успели привыкнуть к такой характеристике противников республики. Отсюда и следовало, что аргументацию надлежит усилить риторически.
В первую очередь - повторением. Все новости о гражданской войне публиковались под заголовком «военно-фашистский мятеж в Испании». Не менее эффективны были и эмоционально окрашенные определения. И, конечно, резолюции собраний «рабочих коллективов»: «Мы желаем испанскому народу и его правительству успехов в борьбе против фашизма, против изменников Родины, против тех, кто пытается закабалить испанский народ. Пусть вас не смущает сговор итало-германских фашистов, желающих подорвать единство испанского народа в борьбе за свою независимость.
Ведите беспощадную борьбу против фашистских убийц, которые хотят потопить в крови испанский народ»1.
В этих документах неизменно подчеркивается связь противников республики с «фашистскими» государствами: «Каждый советский человек с любовью и гордостью следит за той самоотверженной борьбой, которую ведут трудящиеся Испании. Теперь весь мир видит подлинное лицо фашизма. Германские и итальянские фашисты организуют помощь испанским мятежникам — угнетателям своего народа»2.
Противников республики советские пропагандисты постоянно осмеивали, что тоже было традиционным приемом: «Гарнизонные шутники, рубаки, держиморды, генералы, которых били безоружные арабы и которые сами били только денщиков, - это цвет белой армии. Контрабандист и плут Марч дает деньги. Иезуиты кропят пушки живой водой. Попы призывают к священной войне. Горцы Наварры, которые спускаются в город только раз в год — на бой быков, клянутся уничтожить нечестивых марксистов. Дряхлые фрейлины Бурбонов срывают с себя бриллиантовые серьги и кидают их в красные береты карлистов. Монахини покрывают епитрахильями немецкие пулеметы. Дети помещиков, бездельники и сутенеры, в мирное время занятые охотой на старых американок, командуют расстрелами» .
Публикации о гражданской войне ежедневно занимали в начале августа 1936 г. первую, вторую, а то и третью полосы «Правды». На первой полосе — последние известия с фронтов, на второй — резолюции собраний «рабочих коллективов». Частота употребления понятий «фашизм», «фашистский» чрезвычайно велика. К примеру, в «Правде» за 5 августа только на первой полосе они повторяются свыше сорока раз.
Эмоциональность подобных публикаций чрезвычайно высока: «Мы подымаем голос протеста и возмущения против подлости немецких и итальянских фашистов - этих зарекомендованных поджигателей и убийц, угнетателей всякой культуры и свободы народов, которые спешат на помощь испанским фашистам, чтобы потопить в крови испанский народ»1.
Накал эмоциональный постоянно нарастает: «Пусть не забывают презренные фашисты, что рабочий класс, в том числе и мы, рабочие завода имени Орджоникидзе, окажем моральную и материальную помощь трудящимся Испании в их борьбе с фашизмом» .
Характеристики, впрочем, были традиционные: «Изменники родины, палачи своего народа, фашистские убийцы, вдохновляемые и поддерживаемые германскими и итальянскими фашистами, продают независимость Испании и стремятся в крови трудящихся потопить свободу испанского народа»3.
В общем, испанские «фашисты» руководствуются образцами итальянскими и немецкими. Только так — сообразно советской пропагандистской схеме - и могло быть.
15 августа 1936 г. в «Правде» начинается новая пропагандистская кампания, связанная с началом открытого судебного процесса по делу «объединенного троцкистско-зиновьевского центра». На скамье подсудимых опять Зиновьев и Каменев, уже приговоренные в январе 1935 г. к 10 годам лишения свободы. Новая кампания не уменьшила количество пропагандистских материалов, посвященных гражданской войне в Испании. Наоборот две кампании дополняли друг друга.
Идеологема «фашизм» в советской пропагандистской кампании направленной против И.Б. Тито 1948-1953 гг.
Основная задача — описание и анализ значений идеологемы «фашизм» в контексте пропагандистской кампании, направленной против режима Тито в Югославии.
Как известно, в ходе этой кампании образ югославского лидера - «борца с фашизмом», «героя-партизана», «лучшего друга СССР», был заменен образом «фашистского бандита», а также «злейшего врага СССР и стран народной демократии».
Анализ причин, обусловивших конфликт Сталина и Тито, не входит в задачу работы. Стоит лишь отметить, что конфликт соотносился с общей политической ситуацией, характеризуемой как «холодная война». Началом ее принято считать 5 марта 1946 года, когда У. Черчилль произнес знаменитую «фултонскую речь», где констатировались агрессивные устремления СССР. К тому времени в советской пропаганде уже был сформирован образ нового врага, заменившего разгромленный «фашизм». Новый главный враг именовался традиционно - «американский империализм». Вкупе, разумеется, с «английским империализмом» й соответствующим образом характеризуемыми правительствами других европейских стран. Сотрудничество с ними инкриминировалось Тито.
В силу ряда объективных и субъективных факторов советское руководство приняло решение создать образ еще одного врага — на этот раз - «социалистического лагеря». Врагом должен был стать Тито.
Задача была достаточно сложной, ведь за годы войны советские читатели привыкли к иным характеристикам Тито. Почти всегда - восторженным: «Народы Югославии имеют в лице Тито руководителя, авторитет которого признан ими всеми, которого любят они все: и сербы, и хорваты, и словенцы, и македонцы, и черногорцы. В личности Тито выдающийся талант политического деятеля сочетается с блестящим дарованием полководца. В личной жизни Иосип Броз Тито, как и все большие люди, - очень простой и скромный человек. Он полон того лёгкого юмора, который облегчает жизнь в самой трудной и сложной обстановке. Он прекрасный друг и товарищ. В самых тяжёлых боях, в самые трудные и ответственные моменты Тито никогда не забывает, например, позаботиться о размещении раненых, больных, потерявших силы товарищей. Нужно видеть его глубокую озабоченность, невыразимую печаль в его ясных голубовато-зелёных глазах, чтобы почувствовать всю его огромную любовь к людям. Он внушает окружающим чувство уверенности. Я наблюдал, что эта уверенность передаётся не только ближайшим его соратникам, но и всей армии. Как полководец, Тито не терпит шаблона. Для него законом является живая практика. Тито долго обдумывает свои решения. Но раз уж решение принято, он проявляет упорство, которое ломает все преграды. Как руководитель армии, Тито — убеждённый сторонник новых и современных методов. Сейчас Тито выступает организатором нашего нового государства, которое создаётся в ходе народно-освободительной борьбы и скрепляется кровью лучших сынов нашего народа. В этот решающий момент история дала нам Йосипа Броз Тито — человека, который прекрасно понял значение и смысл исторического развития и воплощает в жизнь идеалы свободы и братства народов Югославии»1.
В послевоенные годы образ Тито оставался неизменным, а Югославия изображалась в советской публицистике как давний и надежный союзник: «Югославия! Лучезарное имя этой страны советский народ произносит с нежностью и любовью, как имя верного и мужественного друга. Мы никогда не забудем, как в дни жесточайшего единоборства, когда все силы фашистских захватчиков были обрушены на нашу Родину, во мраке европейской ночи далеко от нас, на Балканах, над скалистыми горами Югославии, вспыхнула и зажглась пламенеющая звезда народно освободительной борьбы. Далёкий и трепетный свет этой звезды согревал наши сердца. Друзья познаются в беде, а духовная чистота и сила народа — в критические моменты его истории» .
Эти обстоятельства были, конечно, учтены. Пропагандистская кампания готовилась тщательно. На каждом этапе новые детали характеристики символизировали изменение оценок прежней деятельности югославского лидера.
29 июня 1948 г. «Правда» опубликовала резолюцию созданного в 1947 г. Информационного бюро коммунистических и рабочих партий. Заголовок был нейтральным - «О положении в коммунистической партии Югославии». Зато в резолюции использовались уже привычные политические термины «национализм» и «троцкизм», подразумевавшие негативные ассоциации. Тито была поставлена в вину «недружелюбная по отношению к Советскому Союзу политика», что и было названо проявлениями «троцкизма» и «национализма». Соответственно, «троцкизм» и «национализм» рассматривались как признаки «ревизии марксизма-ленинизма», которая должна была обусловить «реставрацию капитализма». Это была оценка внешней политики коммунистической партии Югославии.
Внутренняя политика характеризовалась сходным образом. Тито и его ближайшие сотрудники именовались «мелкобуржуазными националистами», «оппортунистами, типа Бухарина», реализующими «ликвидаторские тенденции». Речь шла о «сектантско-бюрократической организации», «зазнайстве», «левацких мероприятиях», «демагогических декларациях» и т.п. Отсюда делался вывод: руководители партии противопоставили себя рядовым партийцам и установили в КПЮ «чисто турецкий, террористический режим».".
Отказ КПЮ прислать делегацию на совещание Коминформбюро был назван «уклонением от справедливой критики братских партий». Причём югославским коммунистам напомнили, что на первом совещании они «широко использовала» своё право критики других компартий. В итоге советская компартия выглядела «защитницей интересов югославского народа и рядовых членов КПЮ».
Похоже, что расчет был на оппозицию в югославской компартии. Она, при поддержке СССР, должна была выступить против Тито и его ближайших сотрудников. Ведь резолюция была опубликована и в официальном издании Коминформа - «За прочный мир, за народную демократию!» .
Однако Тито у власти удержался. Его противники, действовавшие в соответствии со сталинскими установками, успехов не добились. И 8 сентября в «Правде» была опубликована статья под заголовком «Куда ведёт национализм группы Тито в Югославии». Примечательно, что югославский лидер в этой статье уже не именуется, как обычно «т. Тито» - «товарищ Тито». Речь идет о «группе Тито». Равным образом - «националистической группе Тито», «фракции Тито» и т.д. В советской пропаганде это, что называется, симптоматические обороты. Если упомянута «фракция», значит, будет и «антипартийная оппозиция». Наподобие той, о которой речь шла в связи с «Московскими процессами»".
В чем выражался «национализм группы Тито» в статье толком не описано. «Национализмом» названо и нежелание прислать делегацию на совещание Информбюро, и нежелание «признать свои ошибки» на 5-м съездеКПЮ, и критика в адрес «братских компартий», характеризуемая также как «поход против стран народной демократии»). Но в итоге «национализм» или «буржуазный национализм», приписываемый «группе Тито» был противопоставлен «социализму и интернационализму» .
Образ врага был сформирован. Ближайшие сотрудники югославского лидера - «группа Тито». Его заместитель А. Ранкович охарактеризован как «палач». Журналисты из лояльных Тито изданий - «политические акробаты из газеты «Борба»». Режим Тито уже прямо назван «террористическим». Упомянуты и «массовые репрессии». Вновь, как и в резолюции Коминформбюро, подчёркивается, что «группа Тито» представляет интересы меньшинства партии. Протест Тито выражает якобы весь народ: «В Югославии открыто говорят, что "группа Тито вырождается в клику политических убийц"»1.
Публикуются материалы о «жертвах режима Тито». В частности, об А. Иовановиче, который, согласно официальным сведениям, был убит при попытке перехода румынской границы. В «Правде» опубликована биографическая справка и фотография Иовановича в униформе времен войны, весьма похожей на советское обмундирование .
Подробностей гибели Иовановича нет, сообщается только что он «недавно был злодейски убит». Сам Иованович - «любимый герой югославского народа». Указано, что именно он известен как «выдающийся и признанный руководитель всех важнейших военных операций в период народно-освободительной борьбы». Более того, не Тито, а Иованович «был поистине душой, мозгом всех важнейших стратегических и тактических операций в борьбе против оккупантов». Объяснение тут же предлагается. Иованович «учился в Москве с конца 1946 по май 1948 года в Высшей военной академии им. Ворошилова и окончил её с оценкой отлично»., О причинах гибели Иовановича советские читатели должны были догадаться сами.
