Содержание к диссертации
Введение
1. Глава первая. Внешняя политика Швеции накануне вторжения в земли Священной Римской империи 26
2. Глава вторая. Политика шведского короля Густава II Адольфа в германских землях Священной Римской империи на начальном этапе шведской экспансии 163 0-163 2 годов 61
3. Глава третья. Расстановка сил в Европе и позиция Швеции после гибели Густава II Адольфа до Пражского мира 1635 года ... 114
4. Глава четвёртая. Шведская политика в Германии от Пражского мира до Вестфальского мира 156
Заключение 208
Список исторических источников и литературы 217
- Внешняя политика Швеции накануне вторжения в земли Священной Римской империи
- Политика шведского короля Густава II Адольфа в германских землях Священной Римской империи на начальном этапе шведской экспансии 163 0-163 2 годов
- Расстановка сил в Европе и позиция Швеции после гибели Густава II Адольфа до Пражского мира 1635 года
- Шведская политика в Германии от Пражского мира до Вестфальского мира
Внешняя политика Швеции накануне вторжения в земли Священной Римской империи
В начале XVII столетия Швеция стала участником крупномасштабных событий в истории Европы. Ещё до вступления в Тридцатилетнюю войну шведским королём Густавом II Адольфом и государственным канцлером Акселем Оксеншерной была начата подготовка к возможному военному конфликту в землях Священной Римской империи. Процесс подготовки Швеции был связан с как активной внешней политикой королевства, так и с внутригосударственными мероприятиями. Опираясь на исторические источники, рассмотрим ход внешнеполитического развития Швеции накануне вступления короля Густава II Адольфа в Тридцатилетнюю войну. При этом особое внимание уделим развитию дипломатических переговоров Швеции с Данией и взаимоотношениям Стокгольма со Священной Римской империей, а таюке отметим влияние внутриполитического курса Густава II Адольфа на подготовку экспансионистской деятельности шведского короля в германских землях.
Внешняя политика была одним из главных направлений деятельности правящих кругов Швеции. Для подготовки и последующей реализации внешнеполитических планов шведского короля Густава II Адольфа и канцлера Акселя Оксеншерны в Германии необходимо было частично урегулировать отношения Швеции в первую очередь с Данией, Российским государством и польскими землями, в результате чего Швеция была вовлечена в военные конфликты. Параллельно с этим ей приходилось налаживать и дипломатические связи. На первый план выступала проблема шведско-датских отношений, которая практически не была освещена в исторической науке как советского, так и постсоветского периодов, за исключением лишь отдельного упоминания в общих работах по международным отношениям1.
На протяжении столетий шведско-датские противоречия основывались на споре вокруг территорий на юге Скандинавского полуострова, представляющего значительный интерес не только в стратегическом, но и в экономическом отношении. В начале XVII века Дания и Швеция проявляли особый интерес к Священной Римской империи. Основной задачей как Стокгольма, так и Копенгагена было укрепление политического, военно-стратегического и экономического влияния в имперских землях с целью защиты своих территорий от посягательств Габсбургов. Тридцатилетняя война 1618—1648 годов, в свою очередь, стала ярким примером столкновения интересов двух королевств.
Именно в этот период положение Швеции на Балтике становится лидирующим 2. Целью Дании в сложившейся ситуации было восстановление планов по завоеванию господства в Балтийском регионе . Стоит заметить, что короли Дании являлись герцогами Шлезвига и Гольштейна. Одновременно с этим датские короли были имперскими чинами, чей интерес в германских землях был весьма очевиден. Это, в свою очередь, было напрямую связано с борьбой за доминирование в североимперских регионах.
Для проведения успешной политики в землях Священной Римской империи Густаву II Адольфу необходимо было уладить военный конфликт с Данией, доставшийся ему в наследство от отца, шведского короля Карла IX, и получивший название Кальмарская война 1611-1613 годов. В итоге в 1613 году был заключён мир в Кнереде. Швеции удалось избежать территориальных потерь, однако пришлось отказаться от притязаний на северные финские земли и выкупить у датского королевства крепость Эльвсборг.
С началом в 1618 году Тридцатилетней войны намерения Густава II Адольфа относительно Дании приобретают несколько иную окраску. Поддерживая лозунги протестантской солидарности во внешней политике, шведский монарх так или иначе основывался и на попытках всеми возможными способами ограничить влияние Копенгагена, для чего собирался использовать посредничество ведущих европейских держав.
В 1624 году Франция, Англия и Республика соединенных Провинций обратились к политикам Швеции и Дании с просьбой прийти на помощь протестантским князьям Старой империи. Естественно, что каждое из вышеназванных государств стремилось реализовать свои собственные планы. Однако принятие окончательного решения во многом зависело и от взаимных интересов скандинавских монархов в землях Империи. Своеобразным посредником в шведско-датской дипломатии стала на короткое время Франция. Планы кардинала Ришелье заключались в том, чтобы вовлечь Стокгольм и Копенгаген в Тридцатилетнюю войну одновременно и отчасти распылить силы императора. Главным рычагом воздействия здесь, по мнению Ришелье, должна была стать финансо-вая политика парижского двора . Ю.Е. Ивониным совершенно точно подмечено, что планы французской стороны в вопросе создания союза с участием Дании и Швеции вместе с Бранденбургом, нижнесаксонскими князьями и представителями Ганзы были лишь предлогом в деле защиты религиозных свобод и утверждения федеративных институтов на условиях Аугсбургского мира 1555 года,5 чего, по-видимому, не могли не понимать как Густав II Адольф, так и Кристиан IV. В дальнейшем на фоне европейской политики еще более явно наблюдалось проявление зависимости шведской и датской дипломатии от внешнего воздействия, прежде всего со стороны Англии. В отличие от честолюбивых планов Ришелье, в Лондоне считали наиболее разумным выделить лишь одно из скандинавских государств в качестве лидера предполагаемого объединения шведских и датских сил6. В итоге, являясь одновременно и герцогом Гольштейнским, Кристиан IV оказался гораздо более сговорчивым по отношению к англичанам, нежели Густав II Адольф, который вдобавок ко всему был отягощен военными действиями в прибалтийских провинциях. Одним из главных условий, выдвигаемых шведским королем относительно предложений вступления в войну, стал вопрос о лидерстве в предполагаемом протестантском союзе. Густав II Адольф надеялся получить при этом роль единого руководителя в борьбе с Габсбургами, причем Дания должна была оказывать Швеции полную поддержку, в том числе дать согласие на передачу датского флота под начало шведского монарха. Подобная амбициозность Густава II Адольфа имела под собой почву: Стокгольмский двор вполне осознавал возросшую значимость престижа шведской монархии на международной арене. Если ранее Густав II Адольф воспринимался лишь в качестве сына узурпатора, которым многие считали Карла IX, то уже в начале 20-х годов XVII столетия авторитет действующего монарха значительно возрос, чему отчасти могла способствовать необходимость вступления Швеции в Тридцатилетнюю войну. В отношении Дании амбициозно настроенный Густав Адольф предполагал, что согласие Стокгольма на поддержание протестантского союза, но с условием передачи Швеции двух важных в стратегическом и экономическом отношении городов — Висмара и Бремена, не могло встретить одобрения честолюбивого Кристиана IV7. Отчасти требования шведской стороны были завышены, но вместе с тем Густаву II Адольфу было бы не вполне разумно начинать какую-либо серьёзную новую военную кампанию без надлежащей экономической и дипломатической подготовки.
Политика шведского короля Густава II Адольфа в германских землях Священной Римской империи на начальном этапе шведской экспансии 163 0-163 2 годов
В данной главе рассматривается модель шведской политики в землях Священной Римской империи с опорой на ряд дипломатических документов, представленных в виде переписки участников и очевидцев событий. Важной частью исследования является анализ корреспонденции шведского короля Густава II Адольфа и канцлера Акселя Оксеншерны1, а также представителей имперского лагеря - Альбрехта Валленштейна , Жана Тилли и других полководцев и политиков. Дипломатические послания, составленные протестантскими князьями Старой империи — курфюрстами Саксонским, Бранденбургским, ландграфами Гессен-Кассельским и Гессен-Дармштадтским и другими, также легли в основу этой главы. Для рассмотрения театра военно-политических действий в более широком ракурсе использованны протоколы шведского Государственного совета4, другие внутриполитические документы Швеции5, а также свидетельства очевидцев отдельных событий, что ранее практически не применялось в отечественной историографии.
Нам представляется, что следует несколько отклониться от достаточно устоявшейся тенденции рассмотрения,шведской союзнической политики с преимущественным интересом к Саксонии и Бранденбургу и уделить дополнительное внимание таким имперским княжествам, как Ангальт, Гессен-Кассель, Гессен-Дармштадт, Пфальц и Померания. Необходимо также определить роль, которую сыграли эти территории для реализации шведских внешнеполитических планов с 1630 по 1632 год.
26 июня 1630 года Густав II Адольф высадился со своей армией на острове Узедом в устье реки Пеен. Вместе с приближёнными Нильсом и Йоакимом Брае шведский король принял решение торжественным образом отметить высадку, для чего была предпринята церемониальная молитва в Пеенемюнде. Это обстоятельство в большей степени подчёркивало уникальность шведской экспансии, в первую очередь в психологическом аспекте. Для усиления психологического давления на представителей Империи король составил манифест, где в очередной раз мотивировал свои намерения высадки в Пеенемюнде. В манифесте говорилось, что в основе вторжения Швеции в Империю находились причины-религиозного характера - защита протестантизма6.
Беспокойство герцога Фридландского Альбрехта Валленштейна по поводу активности шведов в Померании было очевидно. Дело в том, что Густав II Адольф не только находился в относительной близости от богемских земель, где у Валленштейна были личные владения, но и стал непосредственной угрозой Габсбургам на Балтике. Имперский представитель Генрих Людвиг Хальц-фельд в письме к герцогу Фридландскому в сентябре 1630 года сообщал, что Густав Адольф с превосходящими силами должен был покинуть Штеттин, чтобы в кратчайший срок взять под контроль всё побережье Балтийского моря. Военные приготовления шведского короля при этом были весьма серьёзны. Также Хальцфельд выражал в письме мнение, что вряд ли в планы шведов входит сразу направить основной удар в область Пруссии. Главной целью Густава II Адольфа, как считали в имперском лагере в сентябре 1630 года, должен был стать крупный торговый город Висмар . Как известно, именно к этому городу у Валленштейна был особый интерес, так как в Висмаре сосредотачивалось множество боевых кораблей, которые могли стать лёгкой добычей для шведов8. В дальнейшем же шведские войска планировали закрепиться в Любеке и Голь-штейне, затем продолжить покорение Мекленбурга9. О важности Висмара для Валленштейна свидетельствует его корреспонденция, составленная в сентябре 1630 года в Меммингене. В одном из писем, адресованном имперскому полководцу Альбрехту Венгерскому, говорится, что Висмар - это самый важный стратегический пункт в Мекленбурге, и в городе просто необходимо организовать серьёзное сопротивление10. Валленштейн был очень заинтересован, чтобы штатскомендант Висмара должным образом позаботился об этом и выставил достаточное количество военных сил для отражения нападения Густава Адоль-фа11.
Несмотря на всю серьёзность намерений герцога Фридландского защитить Висмар, противостоять Густаву II Адольфу в прибалтийских территориях было фактически нереально. В октябре 1630 года в руки шведского короля попал город Рибниц. По мнению Альбрехта Валленштейна, Густав II Адольф намеревался также прочно укрепиться в ещё одном стратегически важном городе Ростоке. Вскоре шведский король сумел переманить на свою сторону жителей Ростока и захватил военные корабли в городе12. Боясь потерять своё имущество, жители вступили в сговор со шведами и сами же открыли ворота города. Весть об утверждении шведов в Ростоке стала довольно важной для имперско-го командования , потому что Габсбурги боялись окончательно потерять инициативу в северных районах Империи. Валленштейну не хватало достаточного количества войсковых подразделений в Мекленбурге для противостояния шведам14, и Густав II Адольф, по-видимому, прекрасно это осознавал15. Чтобы остановить столь ускоренное продвижение шведов, Валленштейн был вынужден использовать мобильные войсковые подразделения, которыми командовал известный имперский полководец Генрих Людвиг фон Хальцфельд. Но и это не увенчалось успехом. Кроме того, Валленштейн планировал провести агитацию среди жителей Ростока для вооружения и сопротивления шведам, но в свете последних событий это также не могло быть эффективным , потому что Густаву Адольфу к тому моменту уже практически удалось перехватить инициативу. В итоге, по решению Валленштейна противостояние Густаву II Адольфу в районе Ростока должны были оказать войска имперского командующего Фредери-ко Савелли. В совокупности численность имперских сил в этом регионе составляла около 2 400 тяжеловооружённых всадников и 3000 человек пехоты, тогда как шведский король дожидался прибытия остальной части своей армии, располагая на данный момент шестью полками пехоты и тринадцатью полками легковооружённых всадников, что было не так уж много для успешного проти востояния . По плану Валленштейна необходимо было выиграть время, ожидая свежие силы императорских наёмников, пока Густав II Адольф находился ещё в Рибнице и дожидался подкрепления. Для Валленштейна операция имела особое значение, так как он прекрасно понимал, что его пребывание в должности главнокомандующего во многом зависело от дальнейших событий. К тому же Валленштеин совершенно справедливо полагал, что если Росток и Висмар в ближайшее время не будут заняты императорскими войсками, то это приведёт к полной потере контроля за североимперскими территориями18. Поэтому Валленштеин посчитал нужным отправить на борьбу с Густавом II Адольфом искусного имперского командующего Готфрида-Генриха Паппенгейма, в задачу которого входило удержание инициативы в районе Рибница. Локальной же целью Савелли было утверждение имперских позиций в Померании и овладение инициативой в крупных торговых центрах — Вольгасте и Анкламе. Паппенгейм же должен был развернуть активное наступление против шведов в районе Лю-небурга и Ратцебурга19. Используя сразу несколько наступательных операций, Валленштеин надеялся разделить силы Густава II Адольфа, что, как показала практика, не принесло желаемого результата.
Расстановка сил в Европе и позиция Швеции после гибели Густава II Адольфа до Пражского мира 1635 года
Накануне вторжения в Баварию шведам предстояло совершить грандиозный военный маневр, связанный с переходом через реку Лех и осуществленный в апреле 1632 года . Курфюрст Максимилиан Баварский в сложившейся обстановке счел наиболее приемлемым оставить оборонительные позиции и отступить в сторону Инголыитадта. Теперь Густав II Адольф находился в пределах Баварии, население которой никогда прежде не видело столь масштабной протестантской армии. Уже предвидя вмешательство шведов в баварские дела, прокатолические агенты с успехом сумели распространить здесь листовки, пугающие возможным приходом «экзотических лопарей» под руководством «короля троллей», сопровождаемых необычными людьми в юбках-кильтах (так официальная пропаганда представляла шотландских наемников - А.Х.), что для баварских крестьян было довольно необычно и вызывало опасение .
Армия Густава II Адольфа направилась в Аугсбург, где впервые были предприняты усиленные действия по навязыванию протестантской веры местному населению. Стоит заметить, что, произнося свою речь в Аугсбурге, королевский проповедник Фабрициус говорил не о запрете католицизма в Империи, а о религиозной свободе, что не позволялось даже в пределах самой Швеции.
Шествие шведского короля в направлении Ингольштадта не увенчалось успехом, после чего путь Густава II Адольфа был направлен к мюнхенским владениям. В Мюнхене, как и во всей Баварии, царил страх перед пришествием шведских войск. Курфюрст Баварский не замедлил переправить все свои ценности в Зальцбург.
В марте 1632 года в Вене проходили переговоры представителя баварского курфюрста с венским епископом А. Вольфратом, графом М. фон Траутманс-дорфом и графом Л. Гольфридом фон Мегау. В дискуссиях в имперском лагере курфюрст Максимилиан Баварский говорил о желании во что бы то ни стало оказать сопротивление Швеции. Для этого, по мнению баварского курфюрста, необходимо было привлечь Валленштейна, именованного на переговорах герцогом Мекленбургским. Альбрехт Валленштейн готов был предоставить баварцам по меньшей мере 20 000 солдат, что, по его мнению, было достаточно для оказания шведам серьёзного сопротивления . В итоге из-за недостатка денежных средств и людских ресурсов Валленштейну удалось выделить только около 1 000 тяжеловооружённых конных всадников для помощи Максимилиану Баварскому115. В предместьях Мюнхена местные жители просили Господа избавить их от «наследственного врага - шведского дьявола». Сами же жители заплатили Швеции выкуп только за то, чтобы город был сохранен от огня. При въезде в Мюнхен Густав II Адольф вместе со шведским генералитетом был окружен множеством немецких князей и графов. Среди присутствующих находился также и один из врагов Максимилиана Баварского - Фридрих V Пфальц-ский. В то же время король получил донесение своей разведки о дальнейшей активизации военных действий Валленштейна на севере Империи.
Для эффективного противостояния шведам в имперском лагере планировали создать католическую федерацию, для чего беспрестанно велись переговоры императора с Парижем. В предполагаемую федерацию должны были войти помимо Франции ещё и католические города Империи, с помощью которых, как считали в Вене, станет возможным победить армии Густава II Адольфа. Основные силы же предполагалось сосредоточить в районе Богемии, куда по приказу Валленштейна было направлено 40 000 человек пехоты и всадников. В Венгрии для этой цели было нанято около 5 000 хорватов116. Однако создание императором католической федерации с Францией в качестве основного партнёра было по меньшей мере нереально. Кардинал Ришелье был достаточно прагматичен и заинтересован скорее в частичном сдерживании усилившегося влияния Густава II Адольфа для последующего регулирования смещения сил в Империи в своих интересах. Кроме того, Париж вёл переговоры и с самим шведским королём. Кардинал был заинтересован в том, чтобы в условиях войны религиозные католические представители не подвергались какому-либо насилию117.
Фигура Альбрехта Валленштейна как раз на данном этапе войны нашла ярчайшее отражение в трудах ученых многих европейских государств. В отечественных исследованиях имперский главнокомандующий изображен достаточ но скупо, за исключением работ Ю.Е.Ивонина и Л.И.Ивониной . Новое назначение А. Валленштейна главнокомандующим произошло незадолго до описываемых событий. Однако этот шаг Фердинанда II нельзя назвать проявлением слабости, он был необходимым следствием военно-политической ситуации. Ведь для стабилизации своего положения венскому двору нужны были значительные суммы денег. Папский престол изъявил согласие предоставить лишь небольшую часть, а испанцы сами желали поддержки императора в борьбе против Нидерландов. Так что оставался только один путь: назначить Альбрехта Валленштейна на пост главнокомандующего имперскими армиями119.
В феврале 1632 года императора волновали дела в Богемии. Он понимал, что положение там настолько плохо, что требуется немедленное военное подкрепление. Однако, чтобы не поднимать лишнюю панику среди политических союзников, Фердинанд II предпочитал по возможности не афишировать сложность его ситуации в Богемии . Шведское командование в свою очередь старалось любыми способами контролировать ситуацию, для чего использовались специально проинструктированные вербовщики. Это особенно касалось Богемии, однако, как показала практика, богемские дворяне предпочитали скорее перейти на сторону шведов, чем императора121.
Понимая своё положение, император нуждался в сильном во всех отношениях командующем, лично заинтересованном в изгнании шведов из богемских территорий. Видимо, осознавая всю тяжесть ситуации без А. Валленштейна, Фердинанд II был практически вынужден доверить ему право на ведение важнейших переговоров с союзниками и противниками Габсбургов . Освободить Богемию от шведов было нужно, чтобы потом сконцентрировать большее количество ресурсов на противостоянии непосредственно армии Густава II Адольфа. Сделать же это с максимальной эффективностью мог только очень авторитетный военачальник123.
Шведская политика в Германии от Пражского мира до Вестфальского мира
После событий при Лютцене Швеция частично утратила не только былое лидерство в военном аспекте, но и единство в дипломатических действиях с потенциальными союзниками. Общеевропейское равновесие сил снова было смещено в сторону. При данной политической обстановке говорить о поворотном пункте в Тридцатилетней войне вряд ли было бы уместно1. В связи с гибелью шведского короля Густава II Адольфа, известного лидера протестантов, происходят постепенные изменения и во внешней политике Швеции. В период конца 1632-середины 1635 года в Священной Римской империи наблюдается постепенный отход от лозунгов протестантской солидарности, свойственной эпохе Конфессионализации. В итоге, в 1635 году завершается сугубо «шведский период» Тридцатилетней войны, предпосылки к чему окончательно оформились именно за два с половиной года, прошедшие со времени смерти шведского короля. При характеристике шведской политики в это время мы уделили большое внимание протоколам шведского Государственного совета. Внимание уделено также корреспонденции шведского канцлера Оксеншерны и датского короля Кристиана IV, представителей католического и протестантского лагерей в Германии. Отличительной особенностью рассмотрения шведской политики стало привлечение документов, составленных представителями католического лагеря, где отражена информация относительно политики Швеции в Германии. К представителям католического лагеря можно отнести Альбрехта Валлен-штейна, баварского курфюрста Максимилиана, императора Священной Римской империи Фердинанда II, имперских командующих Маттиаса Галласа, Рудольфа фон Осса и других известных непосредственных участников военных и. дипломатических событий".
Основной проблемой для политики Оксеншерны было восстановление шведского влияния в Священной Римской империи после гибели Густава II Адольфа. Но для проведения успешной политики Швеции в Империи первостепенным оставался вопрос о регулировании стабильного положения внутри королевства.
После гибели Густава II Адольфа в 1632 году перед Швецией встал серьезный вопрос выбора достойного политического преемника королю. Это было важно как с точки зрения формального наследования престола, так и в отношении руководства внешнеполитическими делами, от которых на данный момент зависела роль Швеции не только в Балтийском регионе, но и в европейской политике в целом. Единственным наиболее видным представителем, в руках которого могла сосредоточиться реальная власть во внешней и внутренней политике королевства, являлся государственный канцлер Аксель Оксеншерна. Фигура канцлера была достаточно яркой, что проявлялось не только в политическом профессионализме главного регента королевства, коим он являлся, но и в понимании им многих традиций Священной Римской империи. Обучаясь в университетах Ростока и Иены, Оксеншерна не только достиг колоссальных успехов в области юриспруденции и теологии, но и усвоил культуру и менталитет местного населения, что стало важным моментом в дипломатических переговорах с представителями городов и имперскими князьями3.
Назначение государственного канцлера Швеции в качестве продолжателя дел погибшего короля объяснялось не только его усилившимся авторитетом в шведской политике за время правления Густава II Адольфа4. К 1632 году положение дел в стране было таковым, что единственная, рожденная в законном браке дочь Густава II Адольфа Кристина была в возрасте шести лет, что подразумевало, согласно установленным законам, невозможность полноценного руководства государственными делами вплоть до достижения совершеннолетия. Перед Швецией опять открывалась перспектива прибегнуть к посредничеству временного правителя (riksforestandare), в чем была заинтересована часть общества5. Первоначально самой весомой фигурой для такой должности был сводный брат Густава Адольфа Карл Карлссон Гюлленъельм6. Однако результаты мероприятий как короля, так и Оксеншерны во многом предотвращали возможность подобного развития событий. Согласно решению Государственного совета, роль которого значительно усилилась, единственным правильным выходом из сложившейся спорной ситуации было установление регентства при малолетней Кристине с назначением Оксеншерны главой Регентского совета. Именно «риксрод стал органом «сращения» короля и знати»7, что во многом способствовало складыванию в данной ситуации относительно стабильной центральной власти в Швеции. Таким способом Оксеншерне удавалось нейтрализовать возможные претензии Гюлленъельма и представителей пфальцского рода на усиление власти. Однако смерть Густава II Адольфа вполне могла стать поводом для проявления властных амбиций вдовствующей королевы Марии Элеоноры, насчет усиления власти которой у канцлера также могли оставаться некоторые опасения. Однако как показала практика, вдова Густава Адольфа Мария Элеонора не имела столь сильного желания заниматься вопросами политики Швеции.
Заняв лидирующие позиции в системе регентства, А. Оксеншерна получил тем самым возможность в некотором роде усилить значимость высшего дворянства в Швеции, одновременно не проявляя каких-либо серьезных посягательств на сложившуюся систему баланса короны и дворянского сословия. Причем дворянство должно было активно участвовать в строительстве сильного шведского государства.
