Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I Период политической нестабильности принципата во время правления Коммода (180-192 гг. н. э
ГЛАВА II. Политический кризис принципата в период гражданской войны 193-197 гг. н. э. Приход к власти династии Северов 81
1. Начало политического кризиса системы принципата и характеристика событий весны 193 г 81
2. Гражданская война и приход к власти династии Северов 95
3. Общественно-политический кризис империи и кризис принципата в период гражданской войны 129
ГЛАВА III. Стабилизация принципата в период единоличного правления Септимия Севера (197-211 гг.) 150
Заключение 177
Источники и литература 184
Список сокращений
- Начало политического кризиса системы принципата и характеристика событий весны 193 г
- Гражданская война и приход к власти династии Северов
- Общественно-политический кризис империи и кризис принципата в период гражданской войны
- Стабилизация принципата в период единоличного правления Септимия Севера (197-211 гг.)
Начало политического кризиса системы принципата и характеристика событий весны 193 г
Другой латиноязычный историк IV-oro века, Флавий Евтропий, принял участие в кампании Юлиана против персов (X, 16, 1). Племянник ритора, он жил в период с 355 по 362 в Антиохии. Евтропий в качестве magister memoriae императора Валента по просьбе последнего написал сочинение «Сокращение римской истории» в десяти книгах, которое должно было раскрыть всю историю города от его основания (ab Urbe condita) до смерти императора Юлиана (364 г.). Источниками для Евтропия послужили сочинение Светония и различные императорские хроники. События рубежа II - III вв. отражены в 8 - 14 главах VIII книги. В целом довольно сухие записки, в основном описывающие события военной истории Рима. Тем не менее, сочинение Евтропия неплохо дополняет сочинение Аврелия Виктора.
Большую ценность при изучении истории Римской империи рубежа II -III вв. представляет сборник, получивший в современной науке название «Scriptores Historiae Augustae» (авторы жизнеописаний Августов, SHA). Это один из самых спорных памятников римской литературы. По нему ведётся большая полемика в исторической науке. Существует ряд спорных вопросов. В частности это вопросы о времени составления сборника и его возможного автора или авторов. В настоящее время исследователи придерживаются трех точек зрения: Vopiscus) в правление Диоклетиана и Константина, как об этом сообщают сами их составители. 2. SHA составлены в правление Юлиана Отступника имели целью прославить его политику, противопоставив ее политике Констанция, очернить христиан и христианство. 3. Автором SHA был член кружка «последних язычников» из среды римских сенаторов конца IV - начала V в., близкий Симмаху и Флавию Никомаху, сочувствующий узурпатору Евгению.1
Сборник состоит из тридцати биографий, посвященных императорам от Адриана до Диоклетиана (с 117 по 285 гг.). В них жизнь императоров излагается, подобно Светонию, по определенному плану: жизнь до прихода к власти, происхождение, воспитание, прохождение общественных должностей, затем обязанности в сане императора. Так же, как и у Светония, большое внимание придаётся различным анекдотам, слухам. Между тем, в SHA совершенно очевидна тенденция к прославлению деятельности римского сенат и негативного отношения к тиранам. В исторической науке принято считать это сочинение свидетельством сенатской идеологии IV в.2 Тем не менее, SHA весьма ценный источник для нашего исследования. SHA располагает интересными сведениями о событиях гражданской войны 193 — 197 гг., периодах правления императоров Коммода, Пертинакса, Септимия Севера и др., и, что особенно важно, дает возможность проследить процесс развития взаимоотношений императорской власти и сената на протяжении довольно длительного временного отрезка. Однако при всём при этом необходимо критически относится и к этому произведению. Наличие фальсификаций в SHA не вызывает сомнений у большинства исследователей. Многие источниковеды говорят о выдуманных авторами SHA событиях и лицах, особенно там, где их источники давали слишком скудные сведения.3
Между тем, подавляющее большинство историков, поднимая вопрос о степени достоверности, сообщаемых сведений перечисленными выше произведениями античной историографии придерживаются той точки зрения, что все источники приобретают большую ценность лишь в том случае, если рассматривать их в совокупности, потому что сведения, заключенные в них, во многом дополняют друг друга. Однако для более полного понимания исследуемых событий нами привлечена другая группа литературных источников. Ее составили сочинения писателей и историков I - II вв. Светония, Плиния Младшего и Диона Хризостома. Чрезвычайно важны для понимания некоторых процессов в развитии принципата «Письма» и «Панегирик» Плиния Младшего, из которых можно извлечь сведения о развитии императорской власти и о политическом управлении империей. «Речи» же Диона Хризостома прямого отношения к теме исследования не имеют, однако их ценность заключается в том, что в них отражены общественно-политические настроения на Востоке империи в середине II в., исследование которых позволяет выявить причины и факторы, обусловившие начало в этом регионе гражданской войны 193-197 гг.
К третьей группе источников относятся надписи и монеты. Сведения эпиграфических источников, как правило, представлены документальными материалами: различными императорскими эдиктами, рескриптами, государственными актами, установлениями городских властей, коллективными и частными реляциями, письмами. Надписи, а также монеты имеют особую важность для изучения многих вопросов, например, вопроса о формировании официальной идеологии и пропаганды, создании образа императора (по его титулам и эпитетам), об отношении создателей этих документов к существующему режиму. Просопографические сведения, содержащиеся в надписях, ценны возможностью восстановления связей, карьер и судеб людей, составлявших те или иные политические силы и являвшихся движущей силой в процессе развития принципата. Этот вид источников является своего рода показателем достоверности информации, содержащейся в нарративных источниках. Их главным достоинством является документальность и беспристрастность. Однако следует отметить и недостатки. Привлечение надписей и монет сопряжено с рядом трудностей, которые вызваны, прежде всего, неравномерностью в освещении различных регионов и периодов правления того или иного императора, а также сомнительностью датировок, случайным характером сохранности источников. Но все же в целом тема диссертации хорошо обеспечена как письменными, так и вещественными источниками, достаточно достоверно и полно отражающими процесс развития принципата на рубеже II - III вв.
Одной из центральных проблем эпохи Ранней империи является выяснение характера политической системы принципата, которая сложилась в результате крушения республики. По мнению большинства исследователей, эта система заключала в себе столько противоречивых черт, что, в сущности, не поддается какому-либо однозначному определению. Не удивительно, что подобная ситуация не могла не вызывать различных оценок в историографии. Можно выделить четыре основных взгляда на принципат. Первый из них существовал со времен поздней античности до появления «Romisches Staatsrecht» Т. Моммзена. Типичным был взгляд на принципат как на монархию, типологически мало отличавшуюся как от эллинистических монархий, так и от монархий Западной Европы. Таким видели принципат историки Возрождения и Просвещения, эта же точка зрения встречается у историков XVIII и начала XIX вв. У некоторых исследователей, например у Эд. Гиббона, уже появляется взгляд на принципат, как на переходную форму от республики к монархии. Историк рассматривал историю Рима как четко разделяющуюся на Республику и Империю, а принципат однозначно квалифицировал как монархию.
Гражданская война и приход к власти династии Северов
Но все же, несмотря на достигнутые успехи, и при Антонинах довольно явственно прослеживаются симптомы наступающей политической нестабильности. В независимости от изменений в составе сената он продолжал оставаться в значительной степени оппозиционной силой и одновременно источником напряженности.1 Возможно, наиболее ярко
Проблема оппозиционности сената в эпоху Антонинов рассматривается в историографии не однозначно. Так Ж. Гаже считает, что благодаря установлению империи внутри римского общества сложились сложные, подобные клиентеле, отношения между императором и другими классами, в частности, сенатом, что свело до минимума политическую оппозицию (Gage J. Les classes socials l Empire romain. Paris, 1964. P. 15.) Этой же точки зрения придерживается и С. Г. Сердюкова (Сердюкова С. Г. Политическая элита эпохи Антонинов // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного действия оппозиции проявились в 138 г., в процессе обожествления Адриана предшественника и приемного отца Антонина Пия (SHA, М. Ant., V, 1). Подобное проявление недовольства можно также увидеть и при Траяне, и при Адриане. Так, во время правления Траяна, по сообщению биографа Адриана, по подозрению в заговоре на острова были сосланы видные сенаторы Лаберий Максим и Фруги Красе (SHA, Hadr., V, 5, б).2 Причем последний уже в правление Адриана был казнен за то, что пытался покинуть место ссылки, не имея на то дозволения. При Адриане также были казнены, как сообщает его биограф, без ведома императора четыре бывших консуляра: Пальма, Цельз, Нигрин и Лузий (SHA, Hadr., VII, 2).3 При этом первые два, Пальма и Цельз, предположительно в конце правления Траяна оказались под подозрением «в стремлении к тирании», но избежали в тот момент наказания (SHA, Hadr., IV, 3). Кроме того, Кассий Дион сообщает, что в конце правления Адриана были казнены Сервиан, муж сестры императора и предположительно консул 102 и 134 гг.4, и внук императора Фуск (Dio. apud Xiph., LXIX).
Время правление Антонина Пия считается, начиная уже с античности, одним из самых благополучных, но и этот принцепс не избежал покушений на свою власть. По постановлению сената был объявлен вне закона и казнен консуляр Атилий Тициан.5 Кроме того, в связи с обвинением в «стремлении к тирании» был вынужден покончить жизнь самоубийством Присциан (SHA, М. Ant., VII, 3, 4). Но Антонину Пию хватило здравого смысла прекратить следствия по этим делам и не нагнетать атмосферу (Aurel. Victor, Epit., XV, 6). Между тем, серьезному испытания на прочность власть Антонинов подверглась при Марке Аврелии, когда в Сирии в 175 г. был провозглашен императором наместник этой провинции Авидий Кассий. Узурпация состоялась после ложных сведений о смерти императора. Кассию присягнули легионы, расквартированные на Востоке, и население ряда восточных городов, в частности Антиохии (SHA, Av. Cass., VI, б).1 Вероятно, Кассий также имел сторонников в сенате, но он не получил от них никакой поддержки, вероятно, в силу того, что новость оказалась ложной и большая часть империи не поддержала этого мятежа. На этом временный политический кризис закончился, так как Марк Аврелий, также как и его предшественник, не стал «раскачивать лодку», отыскивая своих политических противников в условиях, не решенной до конца проблемы вторжений германских племен маркоманнов и квадов.
Период политической стабильности принципата закончился с приходом к власти сына Марка Аврелия Коммода. Единоличная власть оказалась в его руках после смерти отца в 180 г. Но кризис начался не сразу и принципат Коммода лишь спровоцировал его. Как мы отметили выше, симптомы кризиса политической системы Рима прослеживаются на протяжении первых двух веков существования империи. Если говорить о политической нестабильности применительно ко времени I в. н. э., то в ее основе лежал конфликт между императорской властью и сенатом, обусловленный борьбой за политическое преобладание в государстве. Между тем события периода правления Коммода имели уже иную природу.
По нашему мнению, с самого начала принципата перед большинством сенаторов возникла дилемма: их политическая власть и социальный престиж оказались в большом противоречии друг с другом. И как следствие этого появилась другая проблема, а именно позиционирование сенатской аристократии к императорской власти. Вероятнее всего, к концу I - началу II вв. н. э., в связи с физическим уничтожением большей части представителей сенатской оппозиции, придерживавшейся республиканских взглядов, вопрос
Шифман И.Ш. Сирийское общество ... С. 276 - 277. об отношении к императорской власти для большинства сенаторов отпал. И в дальнейшем одним из главных мест для сенатской аристократии во взаимоотношениях с принцепсами в условиях новой политической ситуации стало признание их общественного положения и обеспечение прав и привилегий в широком смысле слова. Решением этой проблемы, вероятнее всего, могла стать возможность оказывать влияние на правящего принцепса или на выбор той или иной кандидатуры на императорский трон. Однако при этом необходимо учитывать тот факт, что сенат, также, как и императорская власть, в течение I - II в. н. э. подвергся значительным внутренним трансформациям. На первом надстроечном уровне, выделяются две основные группы сенаторов: старая и новая аристократия. Разделение на этом уровне было обусловлено в первую очередь политическими событиями периода I в. до н.э. - I в. н. э. В результате проскрипций в ходе гражданских войн в конце существования республики количество представителей старых республиканских аристократических фамилий в сенате сильно поредело, и, его состав был пополнен Августом лояльными новому режиму социальными выдвиженцами и виднейшими представителями провинций.1 В дальнейшем страх принцепсов I в. перед претензиями сената, живучесть его традиций привели к новому витку террора, в результате которого во II в. в сенате произошла смена аристократической верхушки. Место древних италийских патрицианских фамилий заняли представители италийских плебейских родов или, как мы отметили уже выше, представители муниципальных элит западных и восточных провинций империи.
На другом уровне разделение происходило в силу такого социального фактора, как карьера. Здесь сенат был разделен на группы по рангу, например: консуляров, преториев, квесториев и т.д., то есть в зависимости от высоких магистратур, которые мог занимать сенатор, а в ряде случаев и его предки. Последнее утверждение, несомненно, относится к сенаторам, добивавшихся двух- или трехкратного консулата. На третьем уровне можно выделить от двух до нескольких групп сенаторов. Разделение в этом случае происходило по принципу их территориального происхождения. При Юлиях-Клавдиях и Флавиях происходил весьма интенсивный процесс вовлечения в круг римской аристократии представителей региональных элит, но в I в. н. э. их число не было значительным, и они тонули в массе сенаторов италийского происхождения. Однако во II в. н. э. ситуация резко изменилась, и ко времени правления Коммода число сенаторов-провинциалов составляло чуть ли не половину состава сената.2 В этой связи сенат можно разделить на две части: с одной стороны группа сенаторов-италийцев, а с другой - группа или группы сенаторов провинциального происхождения, объединявшихся по принципу землячества. Подобное разделение несколько условно, но, тем не менее, этот факт нельзя сбрасывать со счетов.
Общественно-политический кризис империи и кризис принципата в период гражданской войны
Между тем, еще в период парфянского похода общественности стало понятно, что со смертью Песценния Нигера политический кризис не был преодолен. В это время становится очевидным рост противоречий между Септимием Севером и Клодием Альбином, которые в конечном итоге привели к новому вооруженному конфликту. В античной и современной историографии этим событиям уделено большое внимание. Историков интересовали вопросы о времени начала новой гражданской войны и о причинах ее вызвавших. Однако на последней проблеме мы остановимся чуть ниже. Трудность решения вопроса о дате начала войны между Севером и Альбином связана с тем, что имеющиеся незначительные свидетельства недостаточно четкие и, возможно, не всегда верные. Ряд современных авторов считает, что разрыв между ними произошел в конце 195 г. , однако было высказано и мнение о том, что это событие следует относить к осени 196 г.3 В нарративных, эпиграфических и нумизматических источниках момент разрыва между Севером и Альбином не отражен достаточно явственно. Согласно Диону (Dio. apud Xiph., LXXV, 4, 2) сведения о возобновлении гражданской войны достигли Рима во время Сатурналий (15 декабря) 195 г. В то же время старший сын Севера, Бассиан Каракалла, был объявлен цезарем и получил имя Марка Аврелия Антонина в Верхней Мезии, во время похода против Альбина (SHA, Sev., X, 3). До нас дошли надписи, в которых Альбин назван как соправитель Севера с титулом цезаря (CIL, VIII, 1549,17726). Однако надписей, в которых он назывался бы августом, нет и, скорее всего, не было вовсе. В легендах одних монет Альбин назван цезарем, а в других - августом.1 М. Плэтнэвер считает, что монеты, в которых Альбин имеет титул августа, были выпущены в 196 г. Но одни легенды не дают оснований для отнесения их к какому-либо конкретному году. По нашему мнению, при нынешнем состоянии источниковедческой базы более и менее точно датировать начало войны между Севером и Альбином можно на основании сведений нарративных источников, а также, вероятно, следуя здравому смыслу.
Отправными точками для решения этого вопроса могут служить: сообщение Кассия Диона о том, что в середине декабря 195 г. простой народ Рима устроил в цирке демонстрацию протеста в связи с получением известий о начале войны между Севером и Альбином (Dio. apud Xiph., LXXV, 4, 2 - 6); определение времени выступления Севера на Запад; выяснение даты провозглашения Севером своего старшего сына Бассиана цезарем вместо Альбина.
Исследователи, назвавшие в качестве даты начала войны между Севером и Альбином конец 195 г., исходят из сообщения Кассия Диона о народной демонстрации в Риме. Народ считал инициатором начала нового этапа гражданской войны Септимия Севера. Следовательно, Север, находившийся далеко на Востоке, объявил Альбина своим врагом, если не в ноябре, то в начале декабря 195 г. Но в таком случае возникает несколько вопросов: почему Альбин медлил со своим вступлением в столицу империи, и, главное, почему Север, так быстро действовавший в борьбе с Дидием Юлианом и Песценнием Нигером и знавший или, по крайней мере, подозревавший о существовании связей между Альбином и многими сенаторами в Риме, оказался на этот раз таким медлительным, что прибыл в Рим только через год после разрыва отношений со своим бывшим соправителем?
На наш взгляд, начало заключительного этапа гражданской войны нельзя датировать концом 195 г., а сообщение Кассия Диона о народной демонстрации в Риме, возможно, не вполне отвечает действительности. Вероятно, это мог быть намеренный шаг историка, и описанием этих событий Кассий Дион хотел показать непопулярность Севера не только среди сенаторов, но и у народа, а также подчеркнуть, что и народ считал Севера виновником начала нового этапа гражданской войны. Можно предположить, что в середине декабря 195 г. в Риме действительно были какие-то народные волнения, но они не были связаны с началом войны между Севером и Альбином.1
Дату начала войны, по нашему мнению, следует связывать с тремя другими событиями: падением Византия, возвращением Севера в западную часть империи и провозглашением его старшего сына цезарем. Но если Кассий Дион довольно точно называет дату волнений в столице, то об этих событиях точных сведений нет. Более того, согласно Геродиану, Север выступил в поход против Альбина еще до падения Византия и узнал о нем, находясь уже в Европе (Herod., Ill, 6); однако по Кассию Диону, Север получил это известие еще в Месопотамии, до начала похода на Запад (Dio. apud Xiph., LXXV, 14, 2). Думается, что в этом случае нужно отдать предпочтение свидетельству Кассия Диона, труд которого в целом содержит более точные сведения, чем труд Геродиана. Из указаний Кассия Диона и Зонары можно определить примерную дату падения Византия, жители которого выдерживали осаду в течение трех лет (Dio. apud Xiph., LXXIV, 12, 1; Zonare, XII, 8). Если иметь в виду, что осада началась где-то летом или в начале осени 193 г., то закончиться она должна была, соответственно, летом-осенью 196 г. Узнав о падении Византия, Север решил вернуться на Запад. И в пути, находясь уже в Верхней Мезии, он, вероятно, получил известие об отложении Альбина. И, возможно, в ответ на это провозгласил в Виминации своего старшего сына Бассиана цезарем (Herod., Ill, 10; 15, SHA, Sev., X). Поэтому мы согласны с мнением тех современных исследователей, которые считают, что провозглашение Бассиана произошло в середине осени1, а не весной 196 г.2
Вопрос о причинах новой гражданской войны также весьма спорный. В частности, Дион Кассий и Геродиан считают инициатором Септимия Севера (Dio apud Xiph., LXXV, 4, 1; Herod., Ill, 5). По мнению Геродиана и биографа Альбина, он выступил против наместника Британии потому, что хотел закрепить за собой и своими сыновьями императорский престол и избавиться от ненужного ему соправителя, а также потому, что Альбин слишком по-императорски вел себя в западной части империи, а сенаторы убеждали его взять власть в свои руки (Herod., Ill, 5; SHA, Alb., VII, 4). Однако биограф Севера сообщает, что войну начал не Север, а Альбин (SHA, Sev., X, 1). По нашему мнению, причины, вероятнее всего, заключались в обоюдном желании и Севера и Альбина избавиться от союзника и захватить единоличную власть.
После отправления Севера в июле 193 г. на Восток для борьбы с Нигером Клодий Альбин был оставлен правителем западной части империи. Таким образом, он получил время для того, чтобы разобраться в обстановке. Вероятно, будучи не до конца уверенным в прочности и долгосрочности соглашения с Севером, он начал искать силы, на которые можно было бы опереться в возможной борьбе со своим соправителем. Тем более, что Север давал для этого все основания. Если вначале он тесно примыкал к Пертинаксу1, то теперь, после победы над Нигером, Север объявил себя еще и «сыном божественного Марка» (Dio apud Xiph., LXXV, 7, 4) и дал своему старшему сыну Бассиану имя Марка Аврелия Антонина (SHA, Sev., X, 3; ILS, 8805). Кроме того, судя данным эпиграфики, родословная Севера была доведена вплоть до Нервы. Однако, по-видимому, он не форсировал события, постепенно подготавливая разрыв с Альбином, создавая династические связи для себя и для сына, пытаясь воспрепятствовать разрыву слишком резко и быстро. Объяснение этому можно усмотреть в угрозе, исходившей от продолжавшего сопротивление Византия.
Стабилизация принципата в период единоличного правления Септимия Севера (197-211 гг.)
Особенность этому положению придает также исключительная значение императора в государственной машине Рима. Принцепса первых двух веков ни в коей мере нельзя назвать лишь представительным символом империи. На самом деле он был больше чем пассивное воплощение государства и права. Принцепс являлся активным непосредственным правителем, верховным главнокомандующим, лицом, имеющим высшую судебную власть. Он давал направление внутренней и внешней политике. Кроме того, император являлся гарантом права римской державы в не меньшей степени, чем сенат и магистраты во времена Республики. Император с самого начала являлся совершенно самостоятельным фактором римской политики и общества. К тому же он обладал огромным военным, материальным и общественным базисом, а после обожествления Августа сакрально возвысился и тем самым получил защиту и идеологическое обоснование своей власти. Ранее, в республиканскую эпоху, существовало понятие numen, обозначавшее божественную силу и природу божества и прилагавшееся только к богам. Со времени же Августа это понятие было перенесено на принцепса и личность императора начинает считаться носителем божественной мощи и приобретает функции божества. Это было сделано по аналогии с богами, как, например, numen Iovis (божественная сила Юпитера).1 Воля императора, его деятельность и власть начинают расцениваться как явление божественного характера, и он сам выступает как носитель божественной власти. О сакрализации власти императоров в период I - II вв. дают представление надписи, посвященные императорам, с формулой numini Augusti (божественной силе Августа).2 При Севере происходит дальнейшее развитие этой концепции. В это время начинает настойчиво развиваться мысль о божественной природе всех членов правящей династии. Сама идея наличествовала уже во II в., но эпиграфически она не подтверждается.3 В посвящениях же Северу и представителям его семьи регулярно появляются формулы numen domus Augusti (божественная сила дома Августа) и domus divina (божественный дом). Как отметил в своей работе К. Крист, «будни принцепса заполняет не только череда государственных актов в большом масштабе, не только всестороннее обсуждение отдельных директив, сообщений или докладов шефов ведомств и военачальников, он занимается так же частными, незначительными и даже местными проблемами всей огромной империи».4 Из переписки Плиния Младшего с императором Траяном видно, сколь огромным количеством пустячных дел загружает легат провинции Вифиния своего принцепса: Траяну приходится решать вопросы охраны городских тюрем, он отменяет перевод горстки солдат в спецотряд, далее он разбирает вопросы выделения денег на проезд посольствам, перенесение семейных могил, освобождение одного философа от судейской должности. Совершенно очевидно, что в такой ситуации императору необходима помощь. Эта помощь сосредотачивается, прежде всего, в семье или, так называемом, доме Августа - domus Augusti. Дом принцепса включает в себя довольно широкий круг лиц. Во-первых, это родня принцепса: мать, жена, сыновья, дочери, их жены и мужья. Во-вторых, в domus входят, по аналогии с римской familia, рабы и вольноотпущенники императора. Социальное положение принадлежащих к семье правителя, таким образом, очень различно. К domus принадлежат и наследник, и вольноотпущенник, который, являясь руководителем какого-либо ведомства, пользуется большим влиянием, и последний раб на императорской конюшне. Большинство этих людей в той или иной мере обладают властными полномочиями. Их близость к императору, являющемуся носителем функций божества, дает и им частицу этой божественности. Деятельность этих лиц, таким образом, освящена божественной силой. Конечно, это в большей степени относится к родне принцепса, чем к вольноотпущенникам и рабам, даже занимающим высокие посты в администрации и правительстве. Принадлежность человека к domus divina фактически выводит его за рамки гражданского коллектива: он противостоит ему. Формула domus divina в посвящениях Септимию Северу, по всей видимости, символизирует то, что гражданин Рима превращается в подданного императора. В другой формуле - devotus numini maiestatique eius , заключен акт проявления преданности и верности правителю. Таким образом, смысл всей идеологической политики Северов заключался в следующем: domus divina (божественный дом), вся императорская династия были призваны на их место волей богов. Этот дом божественен не потому, что, как в эллинистическое время, император и императрица были явлениями и представителями богов, а потому, что боги предназначали этому дому судьбоносную задачу. И, обожествляя династию, Септимий Север и его наследники обожествляли и саму императорскую власть, т.е. она так же, как и династия, ниспослана государству свыше, и граждане должны подчиняться этой династии как данности и не помышлять ни о чём другом. Таким образом, Северы видели в сакрализации императорской власти укрепление авторитета и залог стабильности государства.
Однако, безусловно, рассматривая проблему идеологической политики Севера, пропагандировавшей новую концепцию императорской власти, ни в коей мере нельзя говорить о радикальных изменениях и новшествах. Эта концепция имела глубокие корни, уходящие к началу принципата. В течение I - II вв. в силу субъективных и объективных причин, о которых мы уже говорили в первой главе, стремление императоров к абсолютизации и обожествлении их власти не могло найти применения. При Севере же сложились для этого благоприятные условия, не в последнюю очередь благодаря, по-видимому, изменениям менталитета римского общества. Факт распространения посвящений императору и его родственникам, причем не только официальных, но и частных, в которых применяется терминология, явно указывающая на монархическую и сакральную сущность их власти, является, на наш взгляд, ярким тому свидетельством. В начале III в. римское общество, и что особенно важно для нашего исследования, значительная часть представителей сенатской аристократии оказались готовыми принять единоличную и божественную власть императора.
