Содержание к диссертации
Введение
Гл. 1 АНЗЮС: эволюция военно-политического союза-1951-1991: с.31-77
П.1 Договор АНЗЮС: контекст и смысл : с.31-34
П.2 АНЗЮС и австралийская стратегия «передовой обороны: с.43-52
П.З АНЗЮС в 1972-1991: повышение самостоятельности Австралии в рамках союза: с.52-77
Гл. 2 Американо-австралийский альянс после холодной войны: с.78-176
П.1 Отношения с США во внешнеполитическом курсе Лейбористской партии Австралии: 1991-1995: с.78-106
П.2 АНЗЮС в стратегии национально-либеральной коалиции Дж. Говарда 1996-2003:107-130
П.З Военно-техническое сотрудничество: с.130-150
ПА Экономическое измерение двусторонних отношений: с.150-176
Гл. 3 Американо-австралийское партнерство в Восточной Азии: с.177-261
П.1 Китайский фактор в отношениях США и Австралии : с.178-205
П.2 Операция по принуждению к миру на Восточном Тиморе в контексте американо-австралийских отношений: с.205-251
П.З Сотрудничество по борьбе с терроризмом: с.251-261
Заключение: с.262-266
Библиография: с.267-277
- Договор АНЗЮС: контекст и смысл
- Отношения с США во внешнеполитическом курсе Лейбористской партии Австралии: 1991-1995:
- Китайский фактор в отношениях США и Австралии
Введение к работе
Темой данной диссертационной работы является исследование американо-австралийских отношений. Основное внимание обращено на особенности развития военно-политического союза между Австралией и Соединенными Штатами Америки после окончания холодной войны.
Актуальность темы определяется как отсутствием соответствующих публикаций на русском языке, так и ее важностью для понимания основных тенденций в эволюции внешнеполитической стратегии США после распада биполярной системы международных отношений.
Начало американо-австралийскому союзу было положено заключением договора безопасности между США, Австралией и Новой Зеландией 1 сентября 1951 года в Сан-Франциско (пакт АНЗЮС). После создания АНЗЮС Австралия постепенно превратилась в ведущего партнера США в Юго-Восточной Азии и южном бассейне Тихого океана. Достаточно сказать, что из «западных» союзников США она наряду с Новой Зеландией была единственной страной направивших свои войска во Вьетнам.
Несмотря на исчезновение угрозы со стороны Советского Союза, которая служила оправданием сохранения системы американских альянсов в Европе и Азии, тесный военно-политический союз США с Австралией не только не был расторгнут, но и по-прежнему играет важную роль в реализации внепшеполитических интересов этих стран в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
Хронологические рамки работы охватывают период после окончания холодной войны - то есть с начала 1990-х годов до 2003 года. Одновременно значительное внимание уделено эволюции американо-австралийских отношений в период существования двухполюсного международного порядка, поскольку современный уровень партнерства Канберры и Вашингтона являются результатом достаточно длительной истории и без учета опыта развития двусторонних отношений США и Австралии в предшествующий отрезок времени будет трудно понять их состояние на рубеже 20-21 веков.
Термин союз или альянс в диссертации означает не только взаимные оборонные обязательства между Австралией и США, зафиксированные в тексте договора АНЗЮС, но и (в гораздо большей степени), тот комплекс формальных договоренностей и неформальных его интерпретаций и американо-австралийских связей, который возник на его основе.
Основным объектом изучения в диссертации является военно-политическое партнерство Австралии и США, особенности его эволюции в 1991-2003 гг., мотивы, которые обусловили обоюдную заинтересованность в сохранении тесного сотрудничества после холодной войны, значение союза для внешнеполитической и оборонной стратегии Вашингтона и Канберры, итоги развития американо-австралийских отношений после холодной войны. Анализируется роль АНЗЮС в американской глобальной стратегии в период холодной войны, прослеживаются основные этапы становления союза в связи с изменением внешнеполитических концепций Австралии. Уделено внимание отличиям и сходству позиций двух наиболее влиятельных партийно-политических сил Австралии -ЛПА (Лейбористская партия Австралии) и национально-либеральной коалиции применительно к положению АНЗЮС в системе австралийских внешнеполитических приоритетов, кооперации Австралии и США в военно-технической сфере, затронуты вопросы двусторонних экономических отношений. Предметом подробного исследования стало взаимодействие Канберры и Вашингтона в ходе операции по принуждению к миру на Восточном Тиморе в сентябре 1999 года, воздействие роста геополитической мощи Китая на альянс Австралии и США, а также американо-австралийское сотрудничество по борьбе с терроризмом в Юго-Восточной Азии.
Главной целью диссертации является попытка объяснения продолжения эффективного функционирования двустороннего американо-австралийского союза после окончания холодной войны, поиск ответа на вопрос о том, каким образом АНЗЮС, возникший в период противостояния двух сверхдержав и соответствовавший целям американской стратегии глобального сдерживания коммунизма, оказался в новой международной обстановке адекватен американским и австралийским внешнеполитическим интересам.
Для достижения поставленной в данном исследовании цели необходимо решить ряд следующих взаимосвязанных задач:
Проанализировать ключевые этапы эволюции американо-австралийских отношений в 1951-1991 гг. Современные особенности двустороннего союза в буквальном смысле «выросли» из предыдущего периода его истории.
2) Проследить динамику развития американо-австралийского партнерства после холодной войны в ее связи с формированием новых внешнеполитических парадигм в Австралии и Соединенных Штатах, новой интерпретацией национальных интересов двух стран, выраженной в них.
3)Немалый интерес представляет анализ внешнеполитических стратегий лейбористской партии и ее политических оппонентов, в силу того, что они оказывали непосредственное влияние на состояние отношений США и Австралии.
4)Раскрыть значение операции по восстановлению мира на Восточном Тиморе в контексте американо-австралийских взаимоотношений после холодной войны, проходившей параллельно с «гуманитарной» интервенцией НАТО в Югославии. 5)Определить отличия и сходство американской и австралийской политики по отношению к Китаю, играющему все более весомую роль в международных отношениях Восточной Азии, оценить воздействие китайского фактора на развитие военно-политического партнерства США и Австралии.
6)Не менее важной задачей будет изучение воздействия разногласий по экономическим вопросам на американо-австралийские отношения в сфере безопасности.
7)Выявить причины продолжения, содержание и значение военно-технической кооперации между Австралией и США.
8)Проанализировать позицию Канберры по отношению к внешнеполитическому курсу Дж. Буша мл., оценить характер и объем участия Австралии в антитеррористической кампании США, причины активной поддержки австралийским правительством военной операции США в Ираке. Научная новизна и практическая значимость работы.
В отечественной политологической литературе по международным отношениям развитие воєнно-политических отношений Австралии и США после холодной войны ранее не было объектом специального исследования. В англоязычной американской и австралийской политологии написан ряд монографий и статей по теме диссертации. Однако они создавались в разное время - от начала 1990-х годов до 2001 года, поэтому авторы, опубликовавшие свои труды в первой половине 1990-х годов, по вполне понятным обстоятельствам не располагали еще достаточным массивом источников для анализа. Они ориентировались в основном на прогнозирование дальнейшей эволюции американо-австралийских отношений и не претендовали на более детальное исследование. Монографическая работа, где рассматривался бы весь комплекс американо-австралийских связей в сфере безопасности, отсутствует, хотя нет недостатка в статьях, изучающих как отдельные аспекты партнерства Вашингтона и Канберры, так и ставящих себе целью всесторонний охват темы.
Содержание и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке общих учебных курсов по вопросам эволюции международных отношений в восточноазиатском регионе и истории внешней политики Австралии после холодной войны, а также при исследовании функций американских альянсов на Тихом океане во внешнеполитической стратегии Соединенных Штатов Америки на рубеже 20-21 веков.
Источники.
Официальные государственные источники, использовавшиеся в диссертационной работе можно разделить на три основные группы - американские, австралийские и совместные(или смешанные) - американо-австралийские. Американские материалы в свою очередь делятся на по принципу происхождения - на законодательные и исполнительные.
В массиве австралийских источников парламентские документы не имеют такой же важности, как и источники, связанные с деятельностью американского Конгресса, поскольку роль парламента Австралии в формировании внешнеполитического курса уступает по своему значению роли американского Капитолия.
В силу асимметрии американо-австралийского партнерства, которое по существу является отношениями двух государств с разным военным, политическим и экономическим потенциалом, и, следовательно, относительно большим вниманием Австралии к проблемам двусторонних отношений, в австралийских правительственных материалах развитие американо-австралийского союза после «холодной войны» освещено гораздо более подробно.
Из американских документов, пожалуй, наиболее важны доклады представленные Конгрессу Пентагоном: 1)1992 и 1998гг. по вопросам выработки стратегии США в АТР после холодной войны; 2) доклады, посвященные анализу развития вооруженных сил КНР1. Не меньшее значение имеет концепция национальной безопасности администрации Дж. Буша мл., изданная в 2002 году2. Используются статьи и выступления крупнейших деятелей демократической администрации Б. Клинтона и республиканской Дж. Буша мл., чиновников госдепартамента и Пентагона, публиковавшиеся в официальных американских периодических изданиях и на правительственных интернет- страницах1, доклады государственного департамента США, посвященные Индонезии и Восточному Тимору2.
Особую группу составили не так давно рассекреченные материалы из архива американского президента Дж. Форда, незаменимые для изучения американской позиции по отношению к индонезийской оккупации Восточного Тимора в 1975 году. Они размещены на интернет-сайте Джорджтаунского университета3.
Среди материалов Конгресса США необходимо отметить слушания комитетов по иностранным делам и международным отношениям, а также стенографические протоколы заседаний Конгресса и американские законодательные документы, публиковавшиеся в Congressional Record4, дающие возможность выяснить позицию американских законодателей по ряду вопросов американо-австралийских взаимоотношений (кризис на Восточном Тиморе, американо-индонезийские отношения).
К австралийским правительственным материалам относятся, прежде всего, Белые книги по вопросам обороны, публиковавшиеся в 1987,1994,2000 г. и по внешней политике -1997 и 2003 годов издания1. Эти документы определяют основы австралийской военной и внешнеполитической стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе и фундаментальные принципы и установки, которыми Канберра руководствовалась в своих отношениях с Вашингтоном. В результате их анализа можно проследить изменение места и роли союза с Америкой в австралийской внешней политике после холодной войны.
Значительно дополняют и уточняют сведения Белых книг выступления австралийских лидеров - премьер-министра, министров иностранных дел, торговли и обороны, представителей высшего военного руководства2. Благодаря им становится возможным исследовать отличия американского и австралийского подхода к целому ряду международных и региональных проблем(политика в отношении Китая, Тайвань, развертывание Соединенными Штатами НПРО и др.), прийти к некоторым важным выводам относительно ключевых тенденций в эволюции американо-австралийского союза.
К официальным заявлениям представителей австралийских кабинетов министров примыкают выступления ведущей австралийской оппозиционной партии - лейбористов, публиковавшиеся в австралийской прессе и академических журналах и размещавшиеся на личных интернет-сайтах деятелей оппозиции и веб-странице австралийского парламента(уу\у\у.арп. gov.au )".
Как известно, история австралийской внутренней политики после 2-й мировой войны характеризовалась борьбой между лейбористской партией и коалицией консервативных партий и имела циклический характер. С 1951 по 1972 гг. у власти стояла коалиция либеральной и аграрной партий, с 1972 по 1975 - лейбористский кабинет Эдварда Гофа Уитлема, в 1975 году на выборах снова одержал победу аграрно-либеральный блок, находившийся у власти до 1983 года. С 1983 по 1995 год продолжалась «эра лейбористов», которые в свою очередь вновь сменены коалицией национальной и либеральной партий во главе с Джоном Говардом. Программа оппозиционных партий, в положении которых поочередно пребывали лейбористы и консервативная коалиция, дает представление о политической борьбе, происходившей по вопросам внешнеполитической и военной стратегии Австралии, в том числе и по вопросу об отношениях с Америкой. Изучение взглядов оппозиции позволяет дать ответ на вопрос о том, какими могут быть границы и пределы изменения политики Австралии в отношении союза с США в случае смены в Канберре политического руководства.
Определенную ценность представляют доклады австралийского министерства иностранных дел и торговли об экономическом развитии Австралии и последствиях образования американо-австралийской зоны свободной торговли с США, содержащие факты и статистические данные о структуре американо-австралийских экономических связей и позволяющие выявить воздействие экономического фактора на состояние двустороннего партнерства1.
Автор также привлек ежегодные отчеты австралийского министерства иностранных дел и торговли2, дающие достаточно подробное представление об австралийской внешней политике за текущий год и уточняющие отдельные детали австралийского внешнеполитического курса и американо-австралийских отношений.
В официальном труде МИДа Австралии и докладах сенатского комитета по иностранным делам, обороне и торговле австралийского парламента содержатся данные по эволюции политики Австралии в отношении Восточного Тимора3, вопрос о самоопределении которого стал одной из главных вопросов американо-австралийских отношений в 1998-2000 гг.
К разряду «смешанных» или двусторонних по своему типу источников относятся американо-австралийские соглашения и декларации: договор АНЗЮС1 (первоначальным участником которого была Новая Зеландия), который на рубеже 20-21 веков по-прежнему является не просто важнейшим символом союза, но и фиксирует основные взаимные обязательства Австралии и США в сфере безопасности, Сиднейская декларация 1996 года, пакет американо-австралийских совместных меморандумов, нот и договоренностей в военной области, на основании которого можно судить о реальном наполнении двустороннего военно-политического сотрудничества (кооперация в сфере военных НИОКР, закупки Австралией американского вооружения, разведывательное сотрудничество, логистика, степень совместимости австралийской и американской военной техники, информационных и командных систем.
На интернет-сайтах австралийского MHfla(www.dfat.gov.au), Рассел Хилла (министерства обороны Австралии-www.defence.gov.au), австралийских теле- и радиовещательных корпораций находятся материалы пресс-конференций, проходивших по завершении регулярных ежегодных американо-австралийских совещаний на уровне министров иностранных дел и обороны (AUSMIN2), совместные коммюнике, подписывавшиеся по их завершении, а также интервью отдельных государственных деятелей США и Австралии, затрагивающие проблемы двусторонних отношений. На интернет-странице австралийского министерства обороны и иностранных дел и торговли можно обнаружить пресс-релизы, в которых выражается официальная позиция австралийского правительства, касающаяся в том числе вопросов отношений с США.
Второй главный тип источников, на которые автор опирался в своем исследовании - материалы австралийских и американских общенациональных и региональных печатных изданий, каждое из которых уже давно открыло в мировой информационной сети свой собственный сайт. Среди австралийских органов прессы преобладающее значение имеют The Age, The Australian, The Sydney Morning Herald, The Australian Financial Review, The Canberra Times, The Guardian. Американские СМИ (The Los Angeles Times, The Boston Globe, U.S. News and World Report, The Nation) в целом, гораздо более лаконичны и реже затрагивают в своих публикациях вопросы американо-австралийских отношений. Данные СМИ дополняют сведения государственных источников, позволяют учитывать реакцию общественного мнения Австралии, США, стран АТР и мира, в целом, на развитие американо-австралийского партнерства.
Вместе с тем, необходимо осторожно подходить к информации периодических изданий и оценкам, присутствующим в статьях австралийских и американских корреспондентов и журналистов, поскольку нередко они отражают стремление к сенсационной подаче новостей, что в свою очередь обуславливает излишнюю поспешность и непродуманность выводов относительно дальнейшей эволюции американо-австралийских отношений. Статьи и обзоры австралийских СМИ обладают неодинаковым достоинством, их качество зависит от образования, аналитических способностей и опыта каждого конкретного автора. В австралийских периодических органах публикуются эссе и обзоры международных событий известных австралийских политологов, нередко близких или имеющих прямое отношение к процессу выработки внешнеполитических решений Австралии ( Хью Уайт), бывших австралийских премьер-министров (Пол Китинг и Малькольм Фрейзер), авторитетных политических обозревателей (Грег Шеридан, Линкольн Райт), но в тоже время и журналистов, не обладающих адекватной подготовкой или опытом исследования внешнеполитических проблем.
Достаточно информативны ресурсы сайтов австралийских новостных (www.news.com.au) и мировых информационных агентств (Xinhua News Agency), теле- и радиовещательных корпораций Австралии (www.abc.net.au.).
Меньшую роль играли в процессе написания диссертации источники мемуарного жанра - к ним относятся воспоминания австралийских премьер-министров - Р. Мензиса и П. Китинга1.
Представляется, что используемые в данной диссертационной работе источники достаточно разнообразны и информативны и, в целом, соответствуют основным задач исследования.
Историография
Исследований, посвященных анализу состояния американо-австралийских отношений после окончания холодной войны, относительно немного и в большинстве своем они принадлежат перу австралийских историков и политологов. Гораздо больше работ, рассматривающих развитие партнерства Австралии и США в период от начала Второй Мировой Войны и до распада Советского Союза в 1991 году. Практически все монографии и журнальные статьи, затрагивающие проблемы развития американо австралийских отношений, так или иначе, связаны с политизированной дискуссией, ведущейся в настоящее время в Австралии вокруг вопроса о магистральных направлениях внешней политики пятого континента, а их авторы нередко пытаются предложить собственные концепции оптимального, по их мнению, варианта внешнеполитического курса.
Исследования, в которых непосредственно изучаются проблемы американо-австралийских отношений до завершения холодной войны, можно разделить на две группы. Авторов первой из них можно охарактеризовать как противников сохранения американо-австралийских связей в рамках АНЗЮС. Согласно взглядам Дж. Камилл ери и Дж. Мартина, после заключения пакта Австралия оказалась втянута в американские глобальные планы по сдерживанию коммунистической экспансии, не связанные с ее «истинными» национальными интересами. В результате Австралия оказалась в зависимости от американской внешнеполитической стратегии, а ее суверенитет был серьезно ограничен. Сторонники подобной точки зрения были убеждены в необходимости «выхода» из АНЗЮС и перехода Австралии на позиции нейтралитета или неприсоединения к политике сверхдержав1.
Основным аргументом противников участия Австралии в АНЗЮС являлось утверждение, что она оказалась неравноправным членом альянса, не приносящего взамен никаких осязаемых выгод. Они утверждали, что договор АНЗЮС не предоставляет четких гарантий обороны Австралии силами Соединенных Штатов. Реакция США на агрессию против Австралии будет определяться в первую очередь связью конфликта с советско-американскими отношениями, прямая военная поддержка со стороны Вашингтона крайне маловероятна в случае, если Австралии будет противостоять один из американских союзников (Япония) или квази-союзников (Индонезия). Кроме того, с их точки зрения, в 1980-х годах Австралии не угрожало широкомасштабное вторжение и в Азиатско-Тихоокеанском регионе не существовало страны, питавшей агрессивные намерения в отношении «пятого континента», и обладающей ресурсами для их реализации. Развитие геостратегической ситуации в регионе, в целом, было благоприятно для Австралии2.
С другой стороны коммуникационные и разведывательные станции США подвергали Австралию опасности превращения в мишень ракетно-ядерного нападения, считали они.
Базы являются конкретным рычагом воплощения в жизнь ядерной стратегии США, которая, по их мнению, в начале 1980-х вовсе не ориентировалась исключительно на «сдерживание» СССР и поддержание стратегического паритета, а была направлена на приобретение превосходства над ядерными силами Советского Союза (совершенствование ракетных систем, программа СОИ и др.).
Тем самым Австралия невольно становилась своего рода соучастником гонки ядерных вооружений, оказывала моральную и политическую поддержку американской ядерной стратегии, подчеркивали сторонник подобной точки зрения.
Тезис о возможности Австралии оказывать влияние и иметь доступ на самый высокий уровень принятия внешнеполитических решений американской государственной машины также был в глазах критиков договора АНЗЮС безоснователен, потому что сверхдержава априори не склонна учитывать мнение своих «зависимых» союзников.
Разведывательные данные и вооружения, поставляемые Соединенными Штатами, во многих случаях не соответствуют потребностям самообороны Австралии, привязывают ее вооруженные силы к военным планам Пентагона и порождают зависимость от технического снабжения из США. АНЗЮС делает невозможной последовательную политику в области разоружения, стесняет внешнеполитическую инициативу Австралии, принуждая ее исходить в своих действиях из жесткой идеологической схемы борьбы «свободного мира» и «коммунизма» и отвлекая ее внимания от других актуальных вопросов международных отношений - экономического развития Третьего мира, движения неприсоединения, соблюдения прав человека, транснациональных проблем и т.д.
«Так что же такое АНЗЮС? Это просто лист бумаги, который ничего нам не гарантирует. Это отношение, которое накладывает на нас тяжелые обязательства, предлагая взамен сомнительные выгоды. Это позиция, которая подавляет нашу культурную и духовную индивидуальность, не позволяет нам думать за самих себя и препятствует полному раскрытию нашего уникального потенциала как нации, которая могла бы осуществлять творческое лидерство в этом крайне неблагополучном мире», -утверждал один новозеландский критик пакта АНЗЮС1.
Под иным углом зрения историю американо-австралийских отношений рассматривали сторонники альянса с США, к которым относились многие американские и австралийские ученые. Признавая изначальную асимметрию американо-австралийского партнерства, большинство из них были в то же время уверены в соответствии союза с США основополагающим австралийским интересам, которые, как и американские, состояли в «сдерживании коммунистической угрозы» на Тихом океане и в мире. Так, австралийская исследовательница К. Белл подвергла критике многие положения концепции «ревизионистов». Соответствие внешнеполитического курса Австралии основным установкам американской стратегии, по ее мнению, объясняется тем обстоятельством, что австралийская и американская политическая элиты были привержены сходным идеологическим воззрениям - они разделяли основные постулаты идеологии холодной войны. Поддержка Австралией американской политики определялась не давлением Вашингтона, а осознанным стремлением австралийских лидеров внести свой вклад в стратегию «сдерживания». Позитивное значение подписания договора АНЗЮС состояло в том, что оно влекло за собой диверсификацию австралийских международных связей, начало проведения собственной политики, не зависящей от Великобритании, полагала К. Белл1.
С другой стороны, для многих австралийских политологов, которых можно отнести к сторонникам сохранения союза с США, была характерна критика тех аспектов двусторонних отношений, которые, с их точки зрения негативно влияли на австралийские внешнеполитические позиции и наносили ущерб авторитету страны на международной арене. В австралийской политологической и исторической литературе уже давно дискутируется проблема издержек «зависимости» Австралии в рамках АНЗЮС
Фундаментальное исследование истории размещения американских секретных коммуникационных и разведьшательных объектов на территории Австралии принадлежит Д. Боллу, который раскрыл их роль в военной стратегии США и продемонстрировал отсутствие должного контроля со стороны австралийского государства над их функционированием, приводящее к определенному ущемлению национального суверенитета. На основании обширного фактического материала он обосновал тезис о том, что в результате строительства секретных комплексов в случае глобального конфликта супердержав Австралия могла стать одной из целей для ракетно-ядерного удара. Д. Болл указал на необходимость расширении доступа австралийского правительства к управлению «совместными» станциями, и разъяснения австралийской общественности подлинного назначения этих объектов, отмечая парадокс большей осведомленности американских политиков по сравнению с их австралийскими коллегами об их настоящих функциях .
В других работах Д. Болла и в исследованиях Э. Мэка изучено влияния американских станций на состояние американо-советского стратегического баланса1. Оба автора отмечают двойственность роли баз - несмотря на возможность их использования в целях верификации американо-советских соглашений по сокращению и ограничению стратегических ядерных вооружений» секретные объекты, находящиеся на территории Австралии, были связаны, прежде всего с концепциями нанесения «первого удара», тем самым они могли способствовать развязыванию ядерной войны между сверхдержавами. Дж. Ричельсон и Д. Болл также показали неоднозначные последствия американо-австралийского разведывательного сотрудничества в рамках соглашения UKUSA, продемонстрировав неоднократное столкновение американских и австралийских интересов в процессе взаимодействия и недостаточный учет потребностей Австралии, спецслужбы которой нередко вынуждены были фактически «обслуживать» американские «заказы»2.
Другая группа австралийских историков проанализировала эволюцию американо-австралийских отношений в контексте развития международных отношений в Восточной Азии. Н. Харпер придерживался мнения об изначальном неравенстве отношений Австралии и США в рамках АНЗЮС: «Сам факт поиска «великого и могущественного друга», протектора подразумевает готовность принять некоторые ограничения свободы действий»3. Особое место в его монографии занимает анализ взаимодействия США и Австралии в Юго-Восточной Азии в 1950-х-19б0-х годах, различия их интересов в этом регионе. Н. Харпер вскрывает причины разногласий, существовавших между Канберрой и Вашингтоном по вопросу об американском участии в обороне британских владений в Малайе. Фактически, как полагает автор, вопреки договору АНЗЮС Соединенные Штаты не оказали прямой военной помощи Австралии по обороне Малайзии в период индонезийско-малайзийского конфликта. Во время вьетнамской войны механизм взаимных американо-австралийских консультаций был неэффективен, несмотря на тот факт, что Австралия одной из немногих стран «Запада», пославших войска во Вьетнам.
Е. Эндрюз в своей монографии уделил внимание воздействию американского фактора на развитие австралийско-китайских отношений. Обозначив основные этапы истории изменения образа Китая в глазах австралийской политической элиты, первоначально в 1950-х, 1960-х гг. рассматривавшегося в качестве главной угрозы для австралийской безопасности, а во второй половине 1970-х включенного австралийским премьер-министром М. Фрейзером в качестве одного из кандидатов в состав антисоветской коалиции, автор пришел к выводу о существенном влиянии на позицию Австралии политики Вашингтона: мнение США оказало решающее влияние на непризнание Австралией КНР (в отличие от ее бывшей метрополии - Англии), а вслед за началом нормализации американо-китайских отношений в конце 1960-х-1970-х годах, Австралия также пересмотрела свою политику1.
Австралийский историк Г. Барклэй, в своем труде, проследил основные вехи в истории отношений Австралии и США после окончания Второй мировой войны. Он заостряет внимание на том факте, что пересмотр австралийской внешнеполитической стратегии, начавшийся с победой на федеральных парламентских выборах Лейбористской партии Австралии(ЛПА), был для администрации Никсона полной неожиданностью.
Автор приводит свидетельства раздражения Белого дома и американского разведывательного сообщества заявлениями и политикой лейбористов. Г. Барклэй приходит к заключению о том, что глава лейбористского кабинета - Уитлем не стремился разорвать союз с Америкой, однако его намерение добиться большей автономии Австралии в рамках АНЗЮС, совмещавшееся с поиском новых направлений внешней политики вызвало переоценку радикальности его замыслов со стороны США. Хотя Г. Барклэй и не признает однозначно истинность гипотезы об организации американской разведкой политического «переворота» 1975 года, все же массив приводимых им данных позволяет думать, что автор исследования сам склонен согласиться с вышеуказанным предположением2.
В отличие от австралийских историков и политологов их американские коллеги склонны были подчеркивать обоюдную выгодность военно-политического союза, несмотря на несоразмерность геополитических потенциалов Австралии и США и различие масштабов внешних интересов. Так, они указывали, что для США союз с Австралией - это всего лишь одно из направлений их глобальной политики, в то время как для Австралии АНЗЮС - имеет первостепенное значение: интересы США глобальны, в то время как внимание Австралии сконцентрировано на региональных проблемах.
Для американских историков, которые, как и австралийские «умеренны» критики альянса, конечно же, не выступали за его разрыв, был характерен взгляд о надежности оборонных гарантий Вашингтона по отношению к Австралии. Например, Дж. Доррэнс называл интерпретацию обязательств Соединенных Штатов «ревизионистами» не более чем «мифом». Он считал, что АНЗЮС обеспечивает Австралии весьма значительный доступ и даже возможность оказывать определенное влияние на высший уровень американской системы принятия внешнеполитических решений.
В то же время даже американские историки признавали тот, факт, что в период войны во Вьетнаме мнение Австралии нередко просто не принималось во внимание, а ее поддержка считалась чем-то самим собой разумеющимся. Однако, по их мнению, в 1972 году после прихода к власти лейбористов, ориентировавшихся на более независимый курс на международной арене, чем аграрно-либеральная коалиция, ситуация изменилась: американское руководство стало в большей мере учитывать австралийскую позицию. Дж. Доррэнс, Д. Элвз и Фр. Доннини показали роль Австралии в сдерживании СССР на Тихом океане и в сохранении стратегического баланса между США и СССР в конце 1970-х-1980-х годах, отмечая совпадение американских и австралийских интересов, заключающихся в «защите свободного мира» от коммунистической экспансии1. С точки зрения Д. Элвз утверждения критиков АНЗЮС о том, что американские военно-разведывательные станции делают Австралию потенциальной мишенью для ядерной атаки были несостоятельны, так как принадлежность Австралии к «западному клубу» априори превращает ее в цель для советского ракетного удара2. Американские авторы видели одно из важнейших преимуществ, которые получает Австралия от тесного партнерства с США, в ее привилегированном положении на рынке американского вооружения и военных технологий.
В исследованиях Г. Альбински партнерство США и Австралии рассматривалось в контексте внешней политики лейбористских правительств Г. Уитлема и Р.Хоука и кабинета аграрно-либеральной коалиции во главе с М. Фрейзером3. Автор акцентирует сходство основных черт американской и австралийской внешней политики. Г. Альбински считает, что определенная напряженность в отношениях Вашингтона и Канберры, возникшая в результате критики Австралией американской военной операции Индокитае, была не более чем эпизодом в двусторонних отношениях, которые, в целом развивались в атмосфере тесного сотрудничества. Американский историк обращает внимание на то, что политическую элиту Австралии и Соединенных Штатов в 1970-х, 1980-х годах связывали близкие, доверительные отношения1. Г. Альбински не считает версию о вмешательстве американских спецслужб во внутренние дела Австралии правдоподобной и настаивает на непричастности разведывательного сообщества США к смещению Г. Уитлема в 1975 году . Он стремился показать если не полное, то хотя бы относительное равенство партнеров в рамках союза. Австралия располагала, по его мнению, определенными рычагами влияния на американском политическом Олимпе: «Восприятие Австралии и ее доступ (в высшие эшелоны политического руководства -СП.) в Вашингтоне, которые всегда были хорошими, фактически стали отличными с конца 1970-х»3.
Фр. Доннини посвятил свое исследование кризисному периоду в развитии трехстороннего пакта, связанному с выходом из АНЗЮС Новой Зеландии. Он выявил причины, основные этапы и итоги кризиса. Согласно его точке зрения Соединенным Штатам следует в будущем идти в случае необходимости на уступки Австралии, которая должна выполнять посреднические функции в американо-новозеландских отношениях и взять на себя основную ответственность за реализацию «западных» интересов в южном районе тихоокеанского бассейна4.
К. Белл трактовала жесткий ответ Вашингтона на политику новозеландских лейбористов как сигнал, адресованный остальным американским союзникам в Европе и Восточной Азии. США дали понять, что проявление излишней независимости в вопросах поддержки ядерной стратегии США может повлечь за собой определенные санкции вплоть до аннулирования американских оборонных обязательств5.
Различные аспекты американо-австралийских отношений были изучены в советской историографии в контексте истории внешней политики Австралии. К общим недостаткам работ советских специалистов можно было бы отнести эмоциональность некоторых оценок и определений тех или иных акций Австралии и Соединенных Штатов. Деятельность австралийских правительств рассматривалась при помощи категорий «прогрессивный»/ «реакционный» в зависимости от содержания их политики по отношению к странам «социалистического» лагеря и СССР.
Вместе с тем советские исследователи Австралии избежали односторонней интерпретации внешнеполитического курса пятого континента, и на основе обширного фактического материала убедительно продемонстрировали что «австралийский империализм» не являлся «марионеткой» американского, а обладал своими собственными региональными интересами. В своей монографии И. А. Лебедев, обосновал важный тезис 0 том, что в период войны во Вьетнаме, Австралия не находилась в полной зависимости от США. Напротив ее лидеры сумели ограничить масштаб реального австралийского участия в американской кмпании, несмотря на вполне ощутимое давление Вашингтона. В целом, по его мнению, в 1950-е-1-й половине 1960-х годов Австралии удавалось сохранить свободу маневра в международных отношениях, противопоставляя АНЗЮС свои традиционные связи с Великобританией . А. И. Мартынов и О.К. Русакова исследуют основные этапы эволюции австралийской внешней политики в 20-м веке, показывая перипетии дипломатической истории подписания пакта АНЗЮС. Авторы отвергают концепцию об австралийских опасениях в отношении возрождения японского экспансионизма как об основном мотиве Австралии при заключении договора, считая, что Канберра как и Вашингтон была движима страхом перед ростом антиколониального движения и распространением коммунистической идеологии в Азии. О.К. Русакова и А.В. Торкунов посвятили свою работу экономическому и политическому развитию стран Океании в 1980-х годов, описали расширение антиядерного движения в Австралии, Новой Зеландии и островных государствах региона2. В одном из разделов книги авторы касаются причин распада трехстороннего альянса АНЗЮС и превращение его в двухсторонний американо-австралийский союз. Очерк эволюции австралийской внешней политики содержится и в работах К.В. Малаховского3, главная тема которых - изучение общих вопросов австралийской истории. Отмечая популярность идей антиядерного движения на пятом континенте во второй половине 1980-х годов, советский ученый все же признавал, что союз с Америкой пользуется поддержкой большей части австралийского общества1.
После распада двухполюсной системы международных отношений центр дискуссии переместился от вопроса об ограничении австралийского суверенитета в рамках АНЗЮС к проблеме соответствия союза с США новой внешнеполитической «повестке дня», связанной с курсом лейбористов на «сближение с Азией» и повышением роли мультилатерализма во внешней политике пятого континента. Потеряла свою актуальность проблема размещения американских коммуникационных и военно-разведывательных станций на территории Австралии, поскольку с исчезновением СССР с политической карты мира опасность ядерного удара по Австралии была устранена.
Вместе с тем, многие американские и австралийские политологи сходились в том, что распад Советского Союза привел к снижению значения Австралии для Соединенных Штатов. Канберра потеряла статус главного партнера США по осуществлению курса на сдерживание коммунизма в южном бассейне Тихого океана. СССР более уже не мог выполнять функции фактора угрозы, препятствовавшего эрозии АНЗЮС. Был поставлен вопрос о целях и роли американо-австралийского альянса в новых условиях.
Сформировалось два основных направления, по-разному оценивавших дальнейшие перспективы развития американо-австралийских отношений. Представители первого течения Р. Белл, Дж. Камиллери, Гр. Чизмен, Г. Браун, М. Фрейзер рассматривали альянс с США как анахронизм, порожденный ушедшим в прошлое советско-американским противостоянием, в новой международной ситуации препятствующий максимально полной интеграции Австралии в региональные экономические и политические связи АТР2. Они прогнозировали неминуемый упадок тесного военно-политического партнерства Австралии и США, во-первых, из-за исчезновения общей угрозы (СССР) и утраты заинтересованности Америки в делах региона, во-вторых, из-за различия интересов двух стран в Тихоокеанском регионе, в-третьих, по причине углубления экономических разногласий между Канберрой и Вашингтоном. Г. Браун утверждал, что интерес США к проблемам Юго-Восточной Азии и Океании снизился, в силу чего Австралия не должна рассчитывать на действенность американских гарантий по ее обороне: «Фактом является сокращение американской военной мощи в регионе и ее обязательств в отношении Австралии. Вера (в них- СП.) не защитит ни Австралию, ни регион»1. Внимание Америки к региональным проблемам снизилось на порядок. Австралии следует обратиться к развитию двусторонних отношений со странами АСЕАН и участвовать в учреждении многосторонних форумов по проблемам безопасности в АТР. Сохранение АНЗЮС лишено смысла, поскольку исчезла угроза, консолидировавшая политику Соединенных Штатов и Австралии в годы «холодной войны», а после ее окончания в регионе не существует государств, испытывающих в отношении «зеленого континента» агрессивные намерения, следовательно обозначившаяся стратегическая ситуация благоприятна для Канберры2, а министерство обороны явно преувеличивает масштаб угроз для Австралии3.
Регионализм стал, по их мнению, наиболее важным направлением австралийской внешней политики. Негибкая позиция Вашингтона по проблеме соблюдения прав человека в странах Восточной Азии, его попытки добиться для себя односторонних выгод с помощью заключения торговых соглашений с Японией расходятся с австралийской политикой. Имитация американской политики в области прав человека несовместима с экономическими и иными интересами Австралии, американская установка на получение односторонних торговых привилегий подрывает процесс торгово-экономической либерализации в АТР. Таким образом, АНЗЮС, принуждающий Австралию следовать в фарватере американского курса, который расходится с политическими и экономическими интересами многих восточноазиатских государств, и тем самым, существенно замедляет «всеобъемлющее вовлечение» Австралии в регион. «Успех австралийских региональных амбиций, в конечном счете, будет зависеть от ее способности к тому, чтобы утвердить свое положение в качестве жизнеспособной страны, не скованной наследием «холодной войны» - отождествлением с американской политикой и мощью», - подчеркивал Р. Белл4.
Критики союза с США утверждали, что одной из основополагающих тенденций в международных отношениях после холодной войны является вытеснение геополитики геоэкономикой. «Экономические заботы вытесняют традиционные военные и стратегические соображения в качестве главной валюты международных отношений. В этих условиях «надежность» традиционных военных союзов будет скорее препятствовать, чем служить интересам младших партнеров», - подчеркивал Г. Чизмэн .
Действия Соединенных Штатов во все большей мере диктуются экономическими соображениями. Ограничения, вводимые США на экспорт австралийской сельскохозяйственной продукции, а также другие экономические разногласия оказывают разрушающее воздействие на сотрудничество Канберры и Вашингтона в сфере безопасности2.
Наконец, продолжающийся союз с США негативно влияет на военные доктрины и структуру вооруженных сил Австралии, порождая чрезмерную зависимость от американских поставок военной техники, непригодной для нужд обороны пятого континента и препятствуя серьезному изучению новых подходов к обеспечению военной безопасности.
Г. Чизмэн заострил внимание на принципиально новой ситуации, возникшей в мире с окончанием «холодной войны», утрате «старых» геополитических угроз их прежнего значения и выходе на первый план «новых» транснациональных вызовов, необходимости поиска новых подходов к обеспечению безопасности. АНЗЮС, с его точки зрения, стал реликтом устаревшего геополитического мышления, основанного на постулатах политического реализма. «Мы должны пересмотреть наши прежние представления о безопасности .. .и начать формулировать альтернативную.. .политику.. .Первым необходимым шагом в том процессе переоценки будет разрыв или по крайней мере снижение значения нашего формального альянса с США», - отмечал он3.
Таким образом, оппоненты правительственной политики утверждали, что необходимо привести состояние американо-австралийских отношений в соответствие с изменившейся международной обстановкой. Они выступали за пересмотр прежних отношений, полагая, что альянс потерял свое прежнее значение и лишь тормозит необходимую перестройку австралийской политики. Не настаивая на денонсации договора АНЗЮС, такие известные исследователи австралийской политики, как Г. Браун не сомневались, что альянс постепенно « подобно Советскому Союзу утратит силу, став еще одним номинально действующим соглашением, все менее и менее соответствующим реальному положению в мире»4. «Для Австралии долгосрочное процветание как части Азии - это самая важная цель. В длительной перспективе эта задача оттеснит на второй план. ..ослабевающие связи с Вашингтоном», - писал Р. Белл1.
Однако большая часть политико-академического сообщества Австралии (П. Дибб, Д. Болл, X. Уайт, К. Радд, Р. Труд, К. Белл и др.) и американских специалистов по международным отношениям придерживалась мнения о том, что «культивирование большей дипломатической и стратегической независимости не следует связывать с закатом альянса, а может быть ассоциировано с более эффективным подходом к политике по отношению к нему»2.
Центральным положением, объединявшим политологов, приверженных идее сохранения союза с США, был постулат о том, что и после распада биполярной системы международных отношений в новой международной обстановке АНЗЮС не утратил своего значения. Напротив он стал в некоторых отношениях еще более важным «активом» Австралии, поскольку снижение конфрантационности на мировом уровне не сопровождалось ликвидацией старых межгосударственных противоречий и решением внутригосударственных конфликтов на уровне региональном - в частности в Восточной Азии. В восточноазиатском регионе после распада биполярного миропорядка остаются неразрешенными территориальные споры между крупнейшими мировыми державами и наблюдается тенденция к росту военных расходов на фоне сокращения оборонных бюджетов стран Европы и бывшего СССР. Вооруженная сила по-прежнему играет определяющую роль в международных отношениях. «Оставляя в стороне маловероятный выбор Австралией политики вооруженного или невооруженного нейтралитета, в краткосрочной перспективе нет региональной альтернативы, включая многосторонние механизмы безопасности, которые бы удовлетворяли австралийским потребностям. До тех пор пока вероятность использования силы и военно-силовой потенциал остаются неотъемлемыми особенностями ситуации в области безопасности в АТР, Австралия имеет жизненно важный интерес в здоровых политико-стратегических отношениях с США - единственной державой, способной сбалансировать любую угрозу территориальной целостности Австралии или стабильности важных для нее морских проливов, которую только можно предвидеть в следующие 10-15 лет», - писал У. Тау1. К. Радц считает по существу ложной дихотомией противопоставление союза с США проведению независимой внешней политики. «Другие союзники США в регионе, такие как Япония и Южная Корея, смогли справиться с подобным дуализмом», -подчеркивает аналитик.2
В отличие от Г. Чизмэна Д. Болл уверен что, Австралия получает вполне реальные и осязаемые выгоды от кооперации с США в военной и разведывательной сфере. Именно военно-техническое сотрудничество является с его точки зрения наиболее важным направлением партнерства для Канберры. Современные военные технологии и оборудование, которыми располагает США требуются для обеспечения обороны огромной территории пятого континента. По мнению эксперта, обязательства по обороне Австралии имеют по сравнению с этим аспектом американо-австралийского сотрудничества второстепенное значение3.
Австралийские политологи уделили внимание региональному аспекту американо-австралийских отношений. В частности ряд работ посвящен проблеме воздействия роста геополитической мощи Китая на американо-австралийские отношения. Австралийские аналитики почти единодушно выступают против создания из КНР образа нового врага Америки, считая, что «сдерживание» Пекина бесперспективно. С. Хэррис подчеркивает, что по сравнению с американской политикой, во внешнеполитическом курсе Канберры линия на вовлечения Китая в международные политические и экономические связи выражена более четко и последовательно. С его точки зрения между Канберрой и Вашингтоном неизбежны разногласия по вопросу об оптимальном варианте политики по отношению к Китаю, однако они не будут настолько острыми чтобы привести к разрыву американо-австралийского партнерства4.
Вслед за С. Харрисом К. Радд, У. Тау и Л. Хэй настаивают на том, что Австралия не должна поддерживать поспешные и недостаточно взвешенные политические акции США, ведущие к отчуждению КНР. Втягивание в возможный американо-китайский военный конфликт в Тайваньском проливе противоречит интересам Австралии. Австралийские политологи считают, что Австралия должна взять на себя посреднические функции и приложить усилия для того, чтобы американо-китайские трения не переросли в вооруженное столкновение1.
Предметом изучения австралийских и американских специалистов по МО также стала операция ООН по принуждению к миру на Восточном Тиморе. Практически все исследователи признают, что события на Восточном Тиморе, бесспорно, имеют немалое значение в истории американо-австралийских отношений. Однако ведется дискуссия вокруг вопроса о характере и итогах взаимодействия США и Австралии на Восточном Тиморе. Л. Ник полагает, что в результате гуманитарной интервенции Австралия лишилась статуса близкого партнера Вашингтона, а ее внешнеполитическому имиджу в Азии был нанесен невосполнимый ущерб2. С точки зрения М. Фрейзера во время кризиса на Восточном Тиморе Америка уклонилась от оказания помощи Австралии3. Противоположного мнения придерживается К. Белл, Д. Диккенс и Д. Макдугэлл: американо-австралийское сотрудничество было, в целом, эффективным и успешным4. Д. Диккенс рассматривает Восточный Тимор как возможную модель для миротворческих операций в ситуациях, когда не затрагиваются важные национальные интересы Соединенных Штатов.
Сотрудник корпорации РЭНД П. Чок анализирует итоги операции на Восточном Тиморе в контексте дебатов о дальнейших путях строительства австралийских вооруженных сил. Он показывает, что операция выявила существенные недостатки в организации и техническом оснащении австралийского контингента. Австралия не в состоянии выделять одинаковый объем ресурсов и средств для одновременной подготовки своей армии к миротворческим миссиям и к участию в коалиционных кампаниях под руководством США, в силу ограниченности своего оборонного бюджета. Это может вызвать трения в американо-австралийских отношениях, так как расчет Вашингтона на то, что Австралия будет способна выполнять обе вышеуказанные задачи, может не оправдаться1.
В отечественной политологии в 1990-е годы американо-австралийские отношения стали одним из предметов рассмотрения в докторской диссертации А.Ю. Рудницкого. Автор впервые в российской и мировой науке изучил историю внешней политики Австралии периода 1970-х-начала 1990-х годов на основе концепции регионализма. В диссертации А.Ю. Рудницкого регионализм определяется как «особая политическая, экономическая и культурная ориентация государств, которые принадлежат к определенному региону, утверждают свою самостоятельность через взаимное сотрудничество, консолидацию и интеграцию и стремление к согласованным действиям на более широкой международной арене»2. Выделяя этапы становления и сущность австралийского регионализма, А.Ю. Рудницкий отмечал, что по мере «становления формирующегося регионального сообщества, узы, объединяющие Австралию и США ослабевают»3. Отношения с США автор назвал «верным индикатором состояния регионализма». По мнению А.Ю. Рудницкого в 1970-е, 1980-е и 1990-е гг. с расширением и углублением связей Австралии со странами АТР значение отношений с США для внешней политики пятого континента уменьшалось, росли двусторонние американо-австралийские противоречия4. Высоко оценивая всесторонний анализ регионализма, содержащийся в работе А.Ю. Рудницкого, следует все же заметить, что заключения его диссертации сделаны на основе изучения характерных черт австралийского внешнеполитического курса периода 1970-х-начала 1990-х гг. Однако, развитие внешней политики Австралии во второй половине 1990-х-начале 2000-х гг. позволяет дополнить и скорректировать ряд выводов и прогнозов А.Ю. Рудницкого.
В диссертации нашли отражение положения, высказывавшиеся в книгах, коллективных трудах и журнальных статьях, посвященных исследованию внешнеполитических концепций и военных доктрин Австралии и ее отношений со странами Восточной Азии после холодной войны, таких австралийских и американских исследователей как, Дж. Бейкер, К. Белл, С. Берчилл, Дж. Болл, Р. Бэббидж, Н. Вивиани, С. Вудмэн, М. Гарри, П. Дибб, Д. Диккенс, А. Дюпон, Дж. Кроуфорд, Т. Кевин, А. Кент, П. Керр, Г. Клинтуорт, Д. Кокс, Дж. Коттон, Б. Лаури, Д. Макдугэлл К. Маккерас, Э. Милнер, Н. Мини, У. Мэйли, Дж. Мэки, Р. Пэтмен, У. Рейнолдс, М. Салла, Г. Смит , У. Тау, Р. Труд, К. Тэйер, К. Уильяме, С. Уиндибэнк, П. Уэстмор, М. Уэсли, С. Филпотт, С. Фирт, Гр. Фрай, Ф. Фрост, С. Хэррис, К. Хог, П. Чок, Г. Шеридан1. Были использованы выводы, содержащиеся в статьях В.Б. Амирова, Р. Гарно, Дж Канкеля, Дж Рейвенхилла, Р. О Куина, по проблемам американо-австралийских отношений в сфере экономики2. Автор счел необходимым привлечь работы американских - А. Рабасы, Дж. Хейсмэна, У. Хартунга, Д. Бэндоу, Д. Диллон, Л. Хадара, и австралийских политологов - К. Уилсона, в которых исследуется внутриполитическое развитие Индонезии и различные аспекты американо-индонезийских отношений после азиатского финансового кризиса 1997 года1. При написании диссертации автор опирался на обобщения, сделанные в трудах отечественных американистов и политологов-международников А. Д. Богатурова, В.Г. Гельбраса, Э.С. Гребенщикова, Г. Б. Корсакова, В. Ф. Кунадзе, М. Г. Носова, А. И. Уткина, Т. А. Шаклеиной . Труды по вопросам теории и методологии международных отношений3 способствовали более полному решению задач, поставленных в данной диссертационной работе и помогли уточнить ее терминологический и понятийный аппарат.
Договор АНЗЮС: контекст и смысл
Подписание Австралией, Новой Зеландией и США пакта АНЗЮС стало закономерным следствием развития трехсторонних военно-политических связей, сложившихся в годы 2-й мировой войны.
В то же время заключение соглашения было обусловлено общими интересами трех его участников и геополитической ситуацией, сформировавшейся в Восточной Азии на рубеже 1940-1950-х годов.
Австралия прилагала немалые усилия для того, чтобы добиться от США подписания сначала коллективного, а затем трехстороннего договора по взаимной безопасности, стремясь получить от Вашингтона определенные оборонные гарантии. В 1951 году Австралия стала первой страной, отправившей в Корею свои войска для оказания военного и политического содействия США: в Корейской войне приняло участие 4,5 тыс. австралийских солдат и 9 кораблей Австралийского королевского флота1. Военная помощь, направленная США, стала одним из самых весомых факторов, повлиявших на согласие США подписать договор с Австралией и Новой Зеландией 1 сентября 1951 года в Сан-Франциско.
Инициатива создания трехстороннего соглашения исходила от Австралии и Новой Зеландии. В ответ на предложение Соединенных Штатов подписать «мягкий вариант» мирного договора с Японией, лейбористский кабинет Чифли в 1948 году выдвинул идею учреждения на Тихом океане организации коллективной безопасности в регионе. При этом Австралия, как и Новая Зеландия, стремились, прежде всего, получить гарантии от возможного возрождения японского экспансионизма. Однако США отвергло предложенный Канберрой проект коллективного механизма безопасности на Тихом океане, аналогичного НАТО2, согласившись на подписание трехстороннего пакта с
британскими доминионами - Австралией и Новой Зеландией. США рассматривали новый пакт как часть Сан-Францисской системы американских союзов на Тихом океане, предназначенных сыграть свою роль в сдерживании «коммунистической угрозы».
Смысловым ядром договора являются статьи 2,3,4,5. Согласно пункту 2 Австралия, Новая Зеландия и США обязывались укреплять свой оборонный потенциал для сопротивления возможной агрессии собственными силами и с помощью военной кооперации. Следующая по счету статья предусматривала проведение взаимных консультаций в случае возникновения угрозы «территориальной целостности, политической независимости или безопасности» одной из сторон. В статьях 4 и 5 фиксировалось, что в случае агрессии против одной из сторон или нападения на ее островные владения или вооруженные силы на Тихом океане, участники соглашения «встретят общую угрозу в соответствии со своим конституционным процессом»1. Оговорка о конституционных процедурах позволяет сделать вывод о том, что пакт не гарантировал автоматической поддержки в кризисной ситуации. В тексте документа не содержится положения, жестко и безусловно обязывающего договаривающиеся стороны оказывать взаимную военную поддержку в случае возникновения непосредственной угрозы для одной из них, в отличии от соглашения об образовании НАТО, где при нападении на одну из стран-участниц , предусмотрена автоматическая активация статьи 5, обязывающей всех членов североатлантического альянса немедленно прийти ей на помощь. Разделение конституционного права объявления войны между Конгрессом и президентом делало данное положение АНЗЮС по сравнению со статьей 5 соглашения о создании НАТО гораздо более «мягким» и неопределенным обязательством со стороны США.
Несомненно, АНЗЮС позволял каждой из сторон определенную свободу в его интерпретации, американские оборонительные гарантии Австралии и Новой Зеландии не носили безусловного характера. Договор был в значительно большей мере заявлением об общности интересов и намерении проведения взаимных консультаций. Однако он стал точкой отсчета в становлении американо-австралийского союза, вышедшего позднее за узкие рамки его содержания.
Как в Вашингтоне, так и в Канберре идея создания АНЗЮС первоначально не имела единодушной поддержки. Министр иностранных дел Перси Спендер показал себя гораздо более активным сторонником идеи заключения договора с США, чем премьер-министр Австралии Роберт Мензис, который больше ориентировался на Великобританию как на основного стратегического партнера. Скептицизм в отношении АНЗЮС был первоначально характерен и для американских политиков: после образования СЕАТО в 1954 году госсекретарь США Джон Форстер Даллес даже предлагал денонсировать пакт, однако встретил возражения Веллингтона и Канберры1.
Кроме того, договор АНЗЮС в 1950-х и начале 1960-х годов был далеко не единственным военно-политическим обязательством Австралии. Заключив в 1944 году пакт о взаимопомощи с Новой Зеландией, в 1949 году вместе Австралия вместе с Новой Зеландией присоединилась к трехстороннему консультационному механизму АНЗАМ по обороне Малайи под патронажем Великобритании. Австралия также входила в «Агентство пяти держав» (Five Powers Staff Agency), один из наиболее влиятельных форумов, где происходило обсуждение политики Запада в отношении Индокитая (кроме Австралии в данной организации состояли Франция, США, Великобритания и Новая Зеландия); была участником Манильского пакта 1954 года (СЕАТО) и Стратегического Дальневосточного резерва Британского Содружества, созданного в 1955 году для координации действий Новой Зеландии, Великобритании и Австралии по защите британской Малайи. В 1959 году Австралия наряду с Новой Зеландией присоединились к англо-малайскому соглашению по обороне, заключенному в 1957 году2.
На протяжении 1950-х годов и в начале 1960-х гг. связи с Англией были еще очень сильны, Австралии отводилось ведущее положение в обороне Сингапура и британских владений в Малайе. Утрата Великобританией статуса главного партнера Австралии и переход роли «главного протектора» к Соединенным Штатам происходили постепенно -по мере ослабления британской мощи на Тихом океане. В 1953 году Р. Мензис отмечал, что «в мире нет более британской по своему характеру страны чем Австралия, нет страны более преданной трону и лично ее королевскому величеству». Вместе с тем по словам австралийского премьер-министра «было бы странной слепотой не замечать, что рывок США к превосходству в промышленной мощи, их огромное население, их интеллектуальное и моральное влияние таковы, что Соединенные Штаты стали в самом буквальном смысле жизненно важны для существования свободного мира»3.
Между октябрем 1959 и маем 1962 года основной консультативный орган АНЗЮС -совет министров иностранных дел ни разу не созывался4. Два наиболее серьезных конфликта в Юго-Восточной Азии, в которые была вовлечена Австралия, были войнами, которые велись Великобританией, а не Соединенными Штатами: борьба с прокоммунистическими повстанцами в Малайе в 1950-1957 гг. и конфликт с Индонезией в 1963-1965 годах1.
Тем не менее, к концу 1960-х годов союз с США превратился в главный фактор австралийской внешней политики. Этому способствовала и позиция правящей консервативной коалиции, пришедшей на смену лейбористам в 1949 году. За длительный период правления коалиционных кабинетов, окончившийся только в 1972 году, американо-австралийские отношения вышли за узкие рамки договора о взаимной военной помощи. Австралийский внешнеполитический курс оказался интегрирован в глобальную антикоммунистическую стратегию США. Австралия была привлечена к «сдерживанию мирового коммунизма» на периферии - в Юго-Восточной Азии. Кроме того, в результате размещения на австралийской территории американских военных баз, Австралия стала играть свою роль в американской ядерной стратегии.
Отношения с США во внешнеполитическом курсе Лейбористской партии Австралии: 1991-1995
В первые годы, последовавшие вслед за окончанием холодной войны, в австралийском политико-академическом сообществе возникло мнение об утрате для Соединенных Штатов прежней важности тесного военно-политического партнерства с Австралией. В годы советско-американского противостояния Австралия рассматривалась в Вашингтоне в качестве одного из членов западного альянса, выполняющего определенные функции в глобальной стратегии сдерживания «коммунистической экспансии». С исчезновением фактора «советской угрозы» стал неясен смысл военного присутствия Соединенных Штатов в Восточной Азии, а также дальнейшая роль АНЗЮС, как и всей Сан-Францисской системы американских союзов на Тихом океане. «Существование западного военного зонтика в Юго-Восточной Азии проблематично, несмотря на заверения Соединенных Штатов об обратном. Роль Австралии как южного якоря Западного союза в Азиатско-Тихоокеанском регионе, по-видимому, становится менее важной», - писал австралийский политолог Стюарт Вудмэн1.
В то же время часть американской политической элиты выступила за принципиальное сокращение масштаба американского вовлечения в международные дела, настаивая на необходимости полного вывода американских войск из Восточной Азии, эвакуации военных баз из Кореи и Японии, а также пересмотре прежних оборонительных гарантий союзникам времен холодной войны. Сторонники концепции «изоляционизма» как оптимальной формы реализации лидерских амбиций США, были убеждены, что именно бывшие партнеры Соединенных Штатов по «сдерживанию коммунизма» должны взять на себя ответственность в решении региональных проблем, не затрагивающих жизненно важных интересов США. Государства Восточной Азии, включая Австралию, страны АСЕАН, Япония и Индия обязаны сами сконструировать механизм коллективной безопасности, создать необходимый баланс сил, чтобы противостоять любой возможной агрессии. Избавившись от бессмысленных союзов, Америка не только уменьшит обременительные военные расходы, но и заставит, наконец, своих восточноазиатских торговых конкурентов в полной мере тратиться на оборонные цели, не используя средства американских налогоплательщиков.1
В этом контексте сторонники «ухода» США из Восточной Азии выступали за ликвидацию американо-австралийского союза, поскольку Австралия «не сталкивается с серьезными угрозами своей безопасности». «Канберра, одаренная великолепной изоляцией и экономическим процветанием, может с легкостью поддерживать силы, необходимые для защиты ... от угрозы меньшего масштаба», -утверждал один из «изоляционистов», сотрудник научно-исследовательского института Кейто (САТО) Д. Бэндоу2.
Популярность, которую приобрели изоляционистские идеи в Соединенных Штатах, а также практические шаги Белого Дома, направленные на уменьшение американского присутствия в Юго-Восточной Азии в начале 1990-х, в частности закрытие в 1991 году американских баз Субик-Бэй и Кларк-Филд на территории Филиппин, а также происходившее в течение 1990-1995 гг. сокращение числа американских военнослужащих в Восточной Азии с 140 до 100 тысяч человек, вызвали в Канберре определенную обеспокоенность. «Не станут ли Соединенные Штаты просто двигаться обратно - все ближе и ближе к своим собственным берегам до тех пор, пока их силы окончательно не остановятся в Сан-Диего?»3. Этот вопрос, по воспоминаниям бывшего премьер-министра Австралии Пола Китинга, в начале 1990-х гг. для австралийских политиков был действительно «критическим».
Однако, еще до победы в холодной войны, на рубеже 1980-х и 1990-х гг., американские стратеги пришли к выводу о необходимости поддержания военного и политического присутствия США в Восточной Азии. Фактически, после распада СССР США оказались в положении «невольного гегемона» в Азиатско-тихоокеанском регионе1. Соотношение сил в АТР после холодной войны можно характеризовать как многополярное только в том случае, если классифицировать Соединенные Штаты в качестве «внешней» по отношению к АТР державы. Отстранение США от проблем восточноазиатского и тихоокеанского региона было в принципе маловероятно, так как объем американских экономических интересов в АТР уже к концу холодной войны был действительно очень значителен. Кроме того, претензии на глобальное лидерство и ориентация на интервенционизм как наиболее приемлемый метод их реализации, стали в результате эволюции американской внешней политики после Второй мировой войны основой глобальной стратегии США. Поэтому исчезновение Советского Союза с политической карты мира не потребовало от Вашингтона кардинального пересмотра своего прежнего регионального курса. «Благодаря своему географическому положению и истории США является тихоокеанской державой с прочными экономическими и политическими интересами в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Для Соединенных Штатов, которые являются морской державой, Тихий океан - главная коммерческая и стратегическая артерия... Наше будущее лежит в Пасифике, в не меньшей степени чем в Атлантике», - отмечалось в докладе по вопросам стратегии США в «Азиатско-тихоокеанском кольце», подготовленном Пентагоном для Конгресса в 1992 году. В этом документе были перечислены основополагающие интересы США, которые продолжают направлять политику США в этом географическом районе и в новом тысячелетии: 1) обеспечение доступа на рынки восточноазиатских государств; 2) гарантирование свободы навигации на Тихом океане; 3) недопущение появления гегемона или коалиции стран, враждебно настроенных по отношению к США2.
Притязания на роль регионального «балансира», «честного брокера и арбитра», регулирующего возникающие в регионе проблемы и противоречия, зафиксированные в докладе, отражали магистральную цель геополитической стратегии США - стремление сохранить свое бесспорное лидерство в АТР. Помощник госсекретаря США по делам Восточной Азии и тихоокеанского региона Ричард Соломон заявлял, что «качественное снижение американских обязательств по безопасности по отношению к региону, скорее всего, создаст пустое пространство, которое другие державы будут испытывать искушение или вынуждены заполнить»1.
Для осуществления этой цели были выбраны проверенные средства: передовое базирование американских вооруженных сил в Японии и Корее, а также система американских двусторонних союзов. В документе подчеркивалось, что после окончания биполярной эры первостепенное значение для США приобрели региональные вопросы, ранее отодвинутые на второй план соперничеством с СССР: существование четырех государств, исповедующих коммунистическую идеологию, продолжающееся распространение оружия массового поражения, территориальные споры, межгосударственные и межэтнические конфликты и т.д. Наличие множества взрывоопасных проблем позволяло, по мнению авторов доклада, охарактеризовать политическую ситуацию в АТР как «неопределенную», в отличие от более стабильной и предсказуемой обстановки, сложившейся в Европе после развала Советского Союза2.
Попытки выхода Северной Кореи из договора о нераспространения ядерного оружия в 1994 году, жесткая политика КНР в Южно-китайском море и события в Тайваньском проливе в марте 1996 года рассеяли в глазах американской политических деятелей, ответственных за ключевые решения во внешнеполитической области, все сомнения относительно необходимости американского присутствия, в Восточной Азии. «Соединенные Штаты были и останутся тихоокеанской державой в военном, экономическом и политическом отношении», - подчеркивал госсекретарь США Уоррен Кристофер3.
Китайский фактор в отношениях США и Австралии
Китайский фактор оказывает серьезное влияние на развитие американо-австралийского военно-политического партнерства после завершения холодной войны. В Вашингтоне и Канберре Китай рассматривается в качестве важнейшего элемента региональных международных отношений, в долгосрочной перспективе способного превратиться в потенциального геополитического соперника США в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в мире, сопоставимого с Америкой по военным, экономическим и иным ресурсам. .
«Очевидно, что Пекин добивается признания в качестве полноправной великой державы...Он хочет достичь паритета в политической, экономической и военной силе с другими великими державами. Китай также стремится стать преобладающей азиатской державой, обладая потенциалом «силы», достаточным для того, чтобы ни одна крупная акция любого сколько-нибудь важного международного актора в Азии не предпринималась без учета китайских интересов», - пишут американские правительственные эксперты1.
По оценке австралийского министерства обороны основой возвышения Китая должен стать его экономический подъем: «В течение следующих 15 лет самым важным центром экономического роста в Азии будет Китай. Если темпы (развития - СП.) сохранятся, то китайская экономика станет самой большой в Азии и второй по величине в мире. Это повлияет на отношения мировых держав и будет доминирующим фактором в стратегической структуре Азии и на Тихом океане», - отмечалось в «Белой книге» по обороне 1994 года2.
Объектом пристального внимания в США и Австралии продолжает оставаться модернизация вооруженных сил КНР, которой посвящаются ежегодные аналитические доклады Пентагона. Вашингтон неоднократно выражал свое неудовольствие в связи с перевооружением китайской армии при содействии России: «Стремясь к созданию передового военного потенциала, который может быть угрозой для соседей в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Китай следует устаревшему пути, который в конечном счете станет препятствием для его стремления к национальному величию»3.
Однако главной предпосылкой сохранения озабоченности США, Австралии, так же как и Японии4, китайским фактором в длительной перспективе является неопределенность дальнейшей эволюции политического устройства КНР. Невозможно точно предсказать, в какую сторону повернется вектор китайского развития - в сторону постепенного «видоизменения его лидерских амбиций»5 в результате роста его интеграции в мировые экономические связи, или в направлении жесткой антиамериканской и антизападной стратегии как следствие ужесточения китайского авторитарного режима и роста китайского национализма.
Пока же, как пишут отечественные политологи, трудность прогнозирования конечного пункта китайской модернизации может объективно быть условием, благоприятствующим сохранению тесного партнерства США с Японией1 и Австралией.
Целью данного раздела диссертационной работы является анализ влияния китайского фактора на американо-австралийское стратегическое партнерство после распада двухполюсной системы международных отношений, предполагающий выяснение сходства и различия политики Австралии и Соединенных Штатов по отношению к Китаю, в связи с их основополагающими интересами.
Китай: выбор оптимальной стратегии Австралией и США.
Дебаты вокруг вопроса об оптимальном выборе политики по отношению к Китаю в Австралии привели в целом к оформлению тех же подходов, что и в Соединенных Штатах: жесткого, компромиссного и мягкого2.
Американские сторонники жесткой линии видят в Китае нового стратегического соперника США, все еще исповедующего коммунистическую идеологию и стремящегося к экспансии. Модернизация китайских вооруженных сил служит, по их мнению, веским доказательством агрессивных намерений КНР. Соответственно необходимо «сдерживать» амбиции Пекина в Южно-Китайском море, причем при необходимости и военно-силовыми методами3. Немало американских политологов и членов Конгресса призывают признать независимость Тибета, упрочить военные связи с Тайванем и странами Юго-Восточной Азии на антикитайской основе4.
В Австралии влияние сторонников жесткого курса невелико, преобладающим влиянием пользуются сторонники противоположных взглядов. Оппоненты политики сдерживания КНР в Австралии, как и в США, считают, что давление на Китай бессмысленно. Они полагают, что китайский режим утратил свой прежний характер 5, а первоочередные задачи китайской политики связаны с необходимостью внутренней модернизации, а не внешней экспансии.
Не следует преувеличивать внешнюю агрессивность Китая, который входит в большинство международных и региональных организаций (Региональный Форум АСЕАН, АТЭС, ВТО и др.) и соглашений. Сдерживание в отношении КНР «иррационально» и может привести к ответному ужесточению китайской внешней политики и приходу к власти в Пекине сил, настроенных на конфронтацию с Западом1. Австралийские политологи также считают недопустимой переоценку китайской военной мощи, отмечая, что в краткосрочной перспективе Китай не будет обладать современными военно-морскими силами, а радиус действий китайского флота будет ограничен акваторией Южно-Китайского моря и Тайваньским проливом2.
Для сторонников мягкой линии в отношении Китая наилучшим вариантом является курс на всестороннее вовлечение Китая в региональные и мировые экономические и политические связи, что создаст оптимальные условия для смягчения авторитарного режима и сделает китайский внешнеполитический курс более предсказуемым3.
В то же время дискуссия в Австралии ведется и по вопросу о том, каким должен быть «предел» координации австралийской внешней политики с американским курсом в отношении Китая и в какой мере американская политика соответствует австралийским интересам.
Критики австралийско-американского союза, из которых одним из наиболее известных является бывший австралийский премьер-министр Малькольм Фрэйзер, кстати, в свое время твердый сторонник антисоветской политики США, убеждены, что Канберра совершает фатальную ошибку, приспосабливая свою политику к стратегии Америки. Согласно их рассуждениям Китай становится ведущей «мировой сверхдержавой», уже сейчас обладающей ядерным оружием и модернизирующей свой военный арсенал. Поддержка акций США, направленных на сдерживание Пекина, вызовет антипатию нового лидера к Австралии. «Для Австралии было бы разумным планировать свою политику на 20 лет вперед, когда вопреки настойчивым двухпартийным усилиям Австралии сохранить военное присутствие Соединенных Штатов, будущий президент США может по фискальным или иным политическим соображениям решиться на уход.
