Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Православные женские монастыри и монашество России. История и современность
1. Историография и источниковедение проблемы 13
2. История возникновения и особенности в организации женских монастырей 32
3. Политика в отношении православных монастырей и монашествующих при советской власти и на современном этане 57
Глава II. Православные женские монастыри и монашество Волгоградской области
1. История основания обителей ЇЇ ИХ внутренний строй 80
2. Монастырское землевладение и хозяйство 119
3. Социокультурная деятельность женских монастырей 131
4. Судьба женских обителей региона при советской власти и проблемы возрождения монастырей 151
Заключение 180
Литература и источники 185
Принятые сокращения 214
Приложения
- История возникновения и особенности в организации женских монастырей
- Политика в отношении православных монастырей и монашествующих при советской власти и на современном этане
- Монастырское землевладение и хозяйство
- Социокультурная деятельность женских монастырей
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена сложным духовно-нравственным состоянием современного российского общества, связанным с распадом прежней системы ценностей и определённым «духовным вакуумом», в котором оказалось большинство россиян. Опыт Русской православной церкви в сфере социального служения, просвещения, воспитания нравственных идеалов в российском обществе может служить ориентиром в духовно-нравственном возрождении России, в воссоздании социально-полезных типов деятельности.
Особым видом социального служения церкви является монашеское служение, история и традиции которого относятся к малоизученным феноменам отечественной культуры. Однако эта скрытая от обычного взгляда человека форма жизни православной церкви всегда оказывала значительное влияние на духовную культуру России.
Православные монастыри и монашество – неотъемлемая часть культурных традиций русского народа. С одной стороны, монастырь существенно влиял на жизнь и традиции этноса, поскольку транслировал православное мировоззрение, духовные, нравственные, этические ценности. С другой стороны, этническая культура влияла на организацию повседневной жизни монастыря, и он впитывал опыт материальной (хозяйственной, бытовой) и нравственно-этической культуры этноса. Несомненно, монастырь способен аккумулировать религиозные, исторические и этнокультурные начала.
Исторически на территории Волгоградской области располагалось 12 монастырей, 8 из которых были женскими. Сегодня идет активное возрождение женских обителей, что позволяет провести историко-культурологическое исследование своеобразия их традиций.
Степень разработанности проблемы. По историографии избранной темы можно найти довольно разрозненный материал, поэтому автор счёл необходимым сделать историографический анализ в специальном параграфе.
История монастырей исследовалась в контексте истории России. Использовались труды классиков (С. М. Соловьева, В. О. Ключевского, А. А. Корнилова), фундаментальные работы XIX в. по истории церкви архиепископа Филарета (Гумиленского), митрополита Макария (Булгакова), Е. Е. Голубинского, И. В. Преображенского, А. В. Карташева. Особо необходимо выделить труды И. К. Смолича «История русской церкви. 1700-1917» и «Русское монашество».
В XIX в. появляется целый ряд популярных исторических описаний. «Обзор учреждения в России православных монастырей со времени введения штатов по духовному ведомству» Н. И. Григоровича посвящён хронологии появления русских монастырей. В работе Л. И. Денисова «Православные монастыри Российской Империи» предпринимается попытка создать типологию монастырей. Особого упоминания заслуживает трехтомный труд В. В. Зверинского «Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи». Монография П. Казанского «История православного русского монашества до основания лавры Св. Троицы преп. Сергием» освещает события до XIV в. Хронологическим продолжением служит изыскание М. Кудрявцева «История православного монашества в Северо-Восточной России со времен преп. Сергия» (1881 г.). Выходят в свет работы В. Кильчевского «Богатства и доходы духовенства», С. П. Мельгунова «Наши монастыри».
Для советской историографии характерен классовый подход к истории церкви. Показательными являются работы Н. М. Никольского, В. Ф. Зыбковец, Н. Буркина, Е. Ф. Грекулова. Рубежной стала коллективная монография «Русское православие: вехи истории» (1989 г.). Новейшие исследования по монастырской тематике затрагивают различные проблемы. В работах Л. П. Рощевской, П. А. Корчагина, Т. Ю. Самсоновой рассматриваются экономические параметры деятельности обителей. Устройству монастырской жизни посвящены изыскания Е. В. Беляковой и В. Гролимунда. В статьях Т. В. Барсегян, М. И. Бълховой, В. С. Румянцевой предлагаются варианты типологии монастырей. Диссертационные исследования О. И. Радченко, А. В. Рощектаева, Е. В. Добротушенко, А. В. Овчинникова, С. Н. Щербич показывают историю отдельных монастырей. Единственной обобщающей работой постсоветского периода является книга П. Н. Зырянова «Русские монастыри и монашество в XIX – начале XX вв.».
В названных работах отмечаются отдельные факты из истории женских монастырей. К специальным изданиям можно отнести только популярные очерки «Русское православное женское монашество ХVIII-ХIХ вв.», составленные монахиней Таисией.
Истории монастырей Волгоградской области посвящен достаточно большой круг работ. Это статьи М. В. Себрякова: «Очерки Усть-Медведицкого монастыря», «Несколько слов о бывшей Межигорской пустыни», «Схимонах Филарет. Донской атаман Фрол Минаич», сочинения Д. Правдина по истории Усть-Медведицкого монастыря и т.д. Факты из истории монастырей приводят донские историки Е. П. Савельев, Б. В. Краснов и Н. Краснов. Специально исследовали монастырскую историю в Донском крае Н. Снесарев, А. Крылов и А. А. Кириллов. В нач. XX в. выходит книга П. М. Посохина об истории Дубовского Вознесенского женского монастыря.
Некоторые сведения можно почерпнуть из книг, посвящённых памяти подвижников и подвижниц. В основном эти работы писались духовными лицами и несут отпечаток агиографических произведений. К этой группе относится книга священника М. Н. Соловьева о благотворительнице Ахтырского монастыря Е. Годейн, книги об игуменье Арсении, о старце Амвросии Оптинском и об иеромонахе Илиодоре.
В постсоветское время история монастырей региона фактически создавалась заново. Волгоградская епархия начала делать это с переиздания трудов дореволюционных краеведов. История монастырей Волгоградской области была описана С. М. Ивановым в 4-м томе серии «Русские монастыри». В работе В. И. Супруна и Г. Д. Куликова была затронута тема подвижничества. В исследовании В. В. Серебряной рассматриваются архитектурные особенности монастырских построек Волгоградской области. Учёные Волгоградского государственного университета совместно с Волгоградской епархией издали сборник «Очерки по истории Волгоградской епархии Русской православной церкви». О. Ю. Редькина исследует историю создания на месте монастырей сельскохозяйственных общин, а также помощи религиозных организаций голодающим. Историю развития донского монашества рассматривает Е. И. Кирсанов.
В результате проведённого историографического анализа можно констатировать, что в научной литературе история женских монастырей региона затрагивается фрагментарно, хотя количество привлечённых диссертантом источников и современная степень изученности проблемы позволяют исследовать своеобразия культурных традиций женских монастырей региона.
Объектом исследования является традиционная монастырская культура России.
Предмет исследования – социокультурные традиции женского православного монастыря.
Целью исследования является комплексное изучение исторической динамики развития социокультурных традиций женских монастырей Волгоградской области, их влияние на формирование общекультурной ситуации в регионе.
Для её достижения поставлены следующие задачи:
выделить основные этапы становления историографии проблемы и специфику её источниковедческой базы;
проанализировать историю возникновения и своеобразие организации женских монастырей в России;
продемонстрировать особенности жизнедеятельности монастырей при советской власти и процесс их возрождения в современных условиях;
исследовать историю становления и специфику внутреннего жизнеустройства монастырей Волгоградской области;
выявить особенности хозяйственной деятельности монастырей в регионе;
рассмотреть основные направления социокультурной и просветительской деятельности женских монастырей.
Хронологические рамки исследования охватывают период с XVII в. по настоящее время. Нижняя граница обусловлена временем появления первых женских монастырей на территории Волгоградской области, а верхней границей является начало XXI в., когда монастыри епархии стали активно возрождаться.
Территориальные рамки работы охватывают современную территорию Волгоградской и Камышинской епархии Русской Православной церкви (бывшей Царицынской епархии). В связи с тем, что она была создана на базе ряда благочиний Саратовской, Астраханской, Донской, Самарской епархий и ее границы и центр неоднократно менялись, для исследования привлекались материалы вышеназванных церковных единиц.
Методологическая база исследования основана на историческом и диалектическом подходах к анализу феномена русского православного монастыря. В работе использовались как общие, так и специальные методы историко-культурологического исследования. Все задачи решались на основе проблемно-хронологического метода. Историко-генетический метод позволил выявить динамику зарождения и развития женских монастырей в России, а историко-функциональный метод и метод исторической реконструкции позволили исследовать специфику хозяйственной и социокультурной деятельности женских монастырей.
Характер работы обусловил необходимость междисциплинарного подхода, позволившего исследовать проблему комплексно, привлекая достижения культурологии, отечественной истории, историографии, источниковедения, этнологии и этнографии русского народа. Автор опирался и на феноменологический подход, вытекающий из методологии микроистории. Монастырь рассматривался как целостный историко-культурный феномен, который обладает устойчивой микросредой, способной реагировать на «вызовы» внешнего мира.
Источниковая база исследования. В работе использован широкий круг источников, которые условно можно разделить на несколько групп.
1. Делопроизводственная документация представлена отчетами монастырей, частных лиц, благотворительных обществ, рапортами монастырских обществ, уставами, документами финансовой отчетности. В основном, эти материалы размещаются в хранилищах Российского государственного исторического архива (Ф. 796 «Дела Канцелярии Святейшего синода» и Ф. 799 «Хозяйственное управление Святейшего синода»). В фондах Института истории материальной культуры при Российской академии наук также хранятся материалы о церковных древностях, принадлежавших Усть-Медведицкому монастырю (Ф. Р-III).
В государственном архиве Волгоградской области (Ф. № 302 и Ф. И-15) находится информация о межевании монастырских земель Усть-Медведицкого монастыря. К советскому времени относятся материалы фондов Р-1722 («Списки лишённых избирательных прав по Усть-Медведицкому округу»), Р-6284 («Уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви при Совете Министров по Волгоградской области»), Р-6285 («Уполномоченный Совета по делам религий при Совете Министров по Волгоградской области»), где характеризуется религиозная обстановка в регионе. В фондах Р-37 («Исполнительный комитет Сталинградского губернского Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов») и Р-122 («Отдел управления Царицынского губернского исполнительного комитета Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов») приводятся документы, касающиеся личности и деяний бывшего иеромонаха Илиодора (Труфанова). В фондах № 313 и 1457 содержатся списки священнослужителей, сведения по закрытию монастырских храмов.
В государственном архиве Ростовской области (Ф. 236 «Донская духовная консистория») хранятся церковные описи Усть-Медведицкого монастыря, дела о выплате пожертвований. В фонде № 301 («Областное правление области войска Донского») содержатся дела о земельных наделах вышеуказанным обителям за 1846-1859 гг.
В государственном архиве Саратовской области исследовались фонды № 135 («Саратовская духовная консистория») и № 656 (Строительное отделение Саратовского губернского управления), в которых находятся сведения о назначении в общины священнослужителей, биографии настоятелей, проекты переустройства монастырских церквей.
Особо выделим ранее труднодоступные архивы региональных управлений Федеральной службы безопасности, содержащие сведения о репрессированных представителях монашества и духовенства (Ф. Р-6).
Автор получил возможность работать с архивами монастырей региона: Гусёвского (Ф. А-5), Каменно-Бродского (Ф. И-7), Дубовского (Ф. В-3), а также с личными архивами священника И. Боева и С. М. Иванова – пресс-секретаря Митрополита Волгоградского и Камышинского Германа.
2. Документы статистики. В кон.XIX – нач.XX вв. была опубликована серия сборников: Любинецкого Н. А. «Землевладение церквей и монастырей Российской империи», Кириллова А. «Донская епархия в её настоящем положении (по статистическим данным 1896 года)», где можно встретить данные о доходах и строениях, количестве монашествующих, размере земельных владений и т.п.
3. Материалы справочного характера. В нач. XX в. для паломников издавались путеводители, словари, справочные книги, адрес-календари, из которых можно получить некоторые сведения о количестве монастырей, месте расположения и т.д.
4. Периодические издания. В «Донских епархиальных ведомостях» и «Саратовских епархиальных ведомостях» публиковались указы Синода, распоряжения архиереев и Духовных консисторий. В этих и других изданиях («Донской православный вестник», «Донская христианская мысль», «Донская церковная старина», «Воронежская старина», «Журнал епархиального съезда духовенства и церковных старост Донской епархии») даётся информация о жизни монастырей с 60-х годов XIX в. по 1917 г.
5. Воспоминания и дневники. К этой группе можно отнести работу «Собрание писем преподобного Амвросия старца Оптинского к превосходительной NN и настоятельницам N общины», в которой содержится информация о Гусёвской Ахтырской обители. Книга «Игуменья Арсения настоятельница Усть-Медведицкого монастыря ОВД» составлена из личных писем игуменьи. На основе воспоминаний составлена книга иеромонаха Никона «Монахиня Раиса». Информацию дают воспоминания иеромонаха Илиодора «Святой чорт (записки о Распутине)» (1917 г.) и дневник протоиерея Голубцова «Поездка на Всероссийский церковный Московский собор». Автором диссертации в ходе встреч с насельниками вновь открытых обителей и старожилами гг. Волгограда, Дубовки, Серафимовича был собран значительный мемуарный материал, который впервые вводится в научный оборот.
Научная новизна исследования заключается в раскрытии методами историко-культурологического исследования своеобразия культурных традиций женских монастырей России. Впервые проведён специальный анализ историографии проблемы, который позволил выделить основные этапы её изучения и научные перспективы. В основе диссертационного исследования лежит широкий круг архивных источников, ряд которых впервые вводится в научный оборот. Впервые комплексно исследован процесс становления и развития женских монастырей Волгоградской области, специфика их хозяйственной, социокультурной и просветительской деятельности. Продемонстрированы особенности жизнедеятельности монастырей при советской власти и процесс их возрождения в современных условиях.
Научная новизна исследования раскрывается в положениях, выносимых на защиту:
1. Женские монастыри в истории России появляются одновременно с мужскими и под их патронажем. История женского иночества начинается со Святой Ольги, Преподобной Анны Новгородской и Преподобной Евфросиньи. В средневековой Руси уход женщины от мира был нередко следствием «мужских» политических игр, в результате которых женщины насильственно принимали монашеский постриг (С. Сабурова, Е. Лопухина).
2. Ретроспективное изучение истории возникновения и развития монастырей в России показало ускорение темпов процесса «феминизации» монастырской жизни. В XIX в. растёт число женщин, добровольно уходящих от мира. Наряду с религиозными мотивами, как свидетельствуют документы, присутствовали светские побуждения: нежелание выходить замуж по приказу родителей, стремление получить профессию и т. д. Данная тенденция характерна и для современного этапа в развитии монастырей.
3. Со времен Петра I государство требовало от монастырей развивать хозяйства, открывать школы, богадельни, больницы. После реформ Александра II благотворительность в России приобрела общественный характер. Появились новые формы монастырской социальной благотворительности (отвод помещений для … воинов, учреждение приютов для солдатских сирот, участие в сборе пожертвований на лечение раненых и помощи солдатским семьям, … подготовка лиц к уходу за ранеными ).
4. На территории Волгоградской области в разное время существовало 8 женских обителей. Их можно условно разделить на три группы. Первая –это обители, возникшие в XVII в. в ходе заселения русскими Дикого поля. Вторая – это монастыри, сформировавшиеся на основе женских православных общин. Данная форма получила широкое распространение в XIX в. Третья представлена монастырями, которые зарождались как мужские, а затем становились женскими.
5. Социально-благотворительная деятельность играла главную роль в жизни женских обителей и была гораздо обширнее, чем благотворительность мужских монастырей. Выявлена некоторая «специализация» женских монастырей края. Если Грязнухинский Дивногорский Свято-Троицкий женский монастырь активно собирал пожертвования на нужды фронта, то в Каменнобродском Белогорском Свято-Троицком монастыре были созданы больничные палаты, аптека, имелась в штате фельдшерица. В Усть-Медведицком монастыре в 1867 году открыто училище для девочек с 4-летним курсом обучения. Дубовский Вознесенский женский монастырь был создан, как миссионерский центр для борьбы с ересями. Многие женские монастыри региона сложились и смогли возродиться благодаря своей активной социокультурной миссии.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты диссертации могут быть полезны при разработке современной модели взаимоотношений государства и Церкви, формировании цивилизованных форм их сотрудничества.
Материалы диссертации могут быть использованы как в научной работе для дальнейшего осмысления истории Волгоградской епархии РПЦ и роли женских монастырей в сохранении и передаче культурных традиций, так и в учебном процессе (в вузах и школах) при чтении курсов по истории Отечества, края, религиоведению, культурологии. Материалы исследования могут быть полезны и для монастырской общественности, поскольку на данном этапе монастыри нуждаются в подборе и систематизации архивных документов, которые позволят реконструировать историю, подтвердить право на постройки и земельные участки, на занятие тем или иным видом общественно-полезной деятельности. Положения диссертации могут быть привлечены при дальнейшем совершенствовании факультативного школьного курса «Основы православной культуры».
На основе материалов исследования диссертантом разработана и успешно реализуется авторская образовательная программа «Женские монастыри Волгоградской области», получившая премию администрации города Дубовки Волгоградской области.
Апробация результатов исследования. Основные результаты исследования представлены в 8 опубликованных научных статьях, в том числе и в журнале, включенном в перечень ВАК РФ. Диссертант принял участие в ряде международных, региональных, областных конференциях: «Нижняя Волга в истории России» (Волгоград, 2008); «Нижнее Поволжье в экономическом, политическом, социокультурном пространстве России: история и современность» (Волгоград, 2009); «Историческое образование в современном мире» (Волгоград, 2009); «Российское общество: цивилизационные горизонты трансформации» (Саратов, 2009). Диссертант неоднократно выступал с докладами по теме «Монастыри Волгоградской области» на семинарах Отдела по образованию администрации Дубовского района.
Структура работы подчинена решению основных целей и задач исследования, состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения, списка источников (172), литературы (158) и приложений.
История возникновения и особенности в организации женских монастырей
Женские монастыри появляются одновременно с мужскими. Более того, по мнению исследователя истории первых монастырей А.И. Сидорова, изучение сочинений раннехристианского аскетизма свидетельствует о том, что женское монашество в Ш в. «опережало мужское». Антоний Великий перед тем как уединиться, поручает сестру на воспитание «известным и верным девственницам» - вероятно, подразумевается небольшая ігх община, очень близкий прообраз женских монастырей. Подвижницы первого поколения женского монашества рассматривали переход от древнехристианского аскетизма к собственно монашеству не как некое «основополагающее новшество», но видели в нем продолжение предшествующей традиции . Во времена Пахомия Великого, основателя общежительных монастырей, под его управлением находилось 11 монастырей, из которых два были женскими . Жизнь в женских монастырях регулировалась сложившимся обычаем, устным преданием либо адаптацией уставов мужских монастырей к своеобразным условиям женских иноческих поселений Уже со времени Пахомия Великого существовали некоторые особенности в организации женских монастырей. Так, для духовного руководстаа и экономических потребностей женского монастыря в мужском монастыре избирался старец, который имел свободный вход в монастырь. От него зависели и прием в обитель, и монастырские порядки, и содержание инокинь. Настоятельницы должны были лишь поддерживать эти порядки .
Более подробно регламентировал жизнь в женских монастырях св. Василий Великий. Он, подобно Пахомию, также возлагает попечение о женских монастырях на мужские монастыри. При этом он рекомендует сокращать встречи настоятеля монастыря и настоятельницы, если они не вызваны крайней нуждой. Он запрещает встречи настоятеля с какой-либо из сестер без настоятельницы. При встречах должны пртгсутствовать свидетеля (два-три). Если возникает необходимость общения сестер друг с другом, то «избранные старицы» должны быть их «поверенными». Даже на исповеди сестер желательно присутствие старицы. Внутреннее управление полностью принадлежало настоятельнице. И если, священник монастыря что-нибудь прикажет сестрам без ведома настоятельницы, то она вправе «негодовать на это». В своем уставе Василий Великий подробно перечисляет те грехи, за которые на сестер возлагалась епитимья (на срок 1-2 недели): злословие, празднословие, отлучение из монастыря и свидания без разрешения, оскорбления сестер и т.д.1
Первое упоминание о женском монастыре на Руси относится XI веку. В летописях женский монастырь впервые упоминается в 1089 году. Сын Ярослава Мудрого Всеволод Ярославич основал для своей дочери Анны Андреевский монастырь, при котором существовала первая известная в истории школа для девочек . Анна обучала их грамоте и ремеслам. По свидетельству историков, обучение полезным навыкам вместе с духовным просвещением, должно было служить целям воспитания трудолюбия у девочек.
Очевидно, что инициаторами создания первых женских монастырей были мужчины. Митрополит Макарий обратил внимание на факт, относящийся к истории Андреевского монастыря: в 1115-1127 гг. монастырем управлял игумен Григорий, что могло означать лпбо то, что монастырь стал мужским, либо то, что монастырь, оставаясь женским, подчинялся игумену.3 Е.Е. Голубинский и В.В. Зверинский небезосновательно считают, что шждюш. бы.0. Иг иншшкий. шшгаыфь, тж. так. щжгіхш вднапхнфец названные в честь святой, практически не встречаются. По подсчетам Е.Е. Голубинского, всего в домонгольский период насчитывалось 70 монастырей, из них только 12 были женскими1. По данным, опубликованным в переиздании «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова), за период с 988 г. по 1240 г. было основано 116 монастырей, из них только 22 монастыря были женскими (ок. 19%). В монгольский период из основанных 276 монастырей только 37 было женских (ок. 13%)2. В Древней Руси к проповеди новой веры весьма восприимчивыми оказались представительницы высшей знати. Имена первых духовных подвижниц занесены в списки пантеона святых. Одни из них встали на путь аскезы сразу после обращения в христианство ("аскезис" означает пост, молитву, уединение и другие лишения, знание духовных и психологических законов и глубокое проникновение в свою душу), другие - после долгой жизни.
«Корнем православия» в Русской земле издревле называли святую равноапостольную Ольгу. Имя будущей просветительницы Руси называет древнейшая из летописей - «Повесть временных лет».
После смерти мужа, убитого древлянами в 946 году, она наказала и усмирила обидчиков, учредила в новгородской земле погосты и уроки. В 957 году она отправляется в Константинополь, ибо видит в христианстве то, что способно укрепить и возродить дух русский. Патриарх сам крестил Ольгу и нарек ее Еленой. Святая равноапостольная Ольга была канонизирована на соборе в 1547 году3.
В основании монастырей женщины принимали активное участие. Так, с именами трех женщин-основательниц связаны монастыри в Новгороде. В. 1197 г., по благословению владыки Мартирия, вдова новгородца Полюда и, возможно, дочь посадника Жирослава основала Евфимеев Благовещенский монастырь на Торговой стороне Новгорода в Плотницком конце города . В 1238 г. вдова посадника Семена Борисовича, убитого горожанами во время мора, основывает женский монастырь при церкви св. Павла, построенной в 1224 г. ее мужем.
Жена князя Ярослава Владимировича (княжил в Новгороде в 1181-1199 гг.) в 1199 г., в связи со смертью своих сыновей, основала женский монастырь Рождества Богородицы на Михалице.
Успенский монастырь во Владимире был основан на рубеже ХП-ХЩ вв. женою князя Всеволода Юрьевича княгинею Мариею, которая постриглась в монахини, в связи с продолжительной болезнью. Для своей обители она приобрела участок земли. В ней же она и похоронена. Успенский Княгинин монастырь еще при жизни ее основательницы становится усыпальницей женщин из рода Мономаховичей во Владимиро-Суздальской земле; в нем были похоронены ее сестра — супруга новгородского князя Ярослава Владимировича, дочь Марии — княжна Елена Всеволодовна (1205), вторая жена Всеволода Юрьевича Любовь, две супруги и дочь Александра Невского, внука Всеволода2.Княгиня Мария - жена Ростовского князя Василька Константиновича, погибшего в марте 1238 г., став вдовою, основала монастырь у о. Неро3. Софья Витовна — мать Василия Темного также основала несколько монастырей .
Политика в отношении православных монастырей и монашествующих при советской власти и на современном этане
С приходом советской власти начались гонения на Русскую Православную Церковь. Начавшись с конца 1917 года, они приняли массовый и ожесточенный характер в 1918 году, когда был принят декрет об отделении Церкви от государства, ставивший Церковь в бесправное положение, и продолжавшейся- на протяжении всего советского периода, т. е. семидесяти лет.
В апреле 1918- года в Наркомюсте была создана комиссия по осуществлению декрета об отделении Церкви от государства, переименованная затем в VIII отдел, названный «ликвидационным». «Подготовленная этим отделом инструкция от 24(30) августа 1918 г. о порядке применения декрета предусматривала уже целый- ряд жестких конфискационных мер, включая изъятие капиталов, ценностей, другого имущества церквей и монастырей»1. Причем при реквизиции монастырского имущества должны были быть ликвидированы и сами монастыри. С 1918 по 1921 год было национализировано более половины имевшихся в России монастырей - 722\
На январь 1920 года взаимоотношениями Советской власти с религиозными организациями занимался. 8 отдел. Он же являлся государственным арбитром в возникающих спорах и конфликтах религиозных организаций с местной властью. Возглавлял этот отдел Красиков П. А.. Его заместителем являлся М. В. Галкин (М. Горев). Общее руководство дайной работой обеспечивал ОУ НКВД. РСФСР. В его составе имелся административных подотдел, в ведении которого и находились, все вопросы административного надзора за деятельностью- религиозных организаций и объединений. В декабре ОУ НКВД РСФСР был преобразован в административный отдел. В его структуре было организовано административное отделение. Оно и взяло на себя функции административного надзора за дельностью религиозных организаций и объединений. В феврале 1921 года на базе данного отделения было образовано церковное отделение (зав А. В. Шсстаков), позднее преобразованное в церковный подотдел АО НКВД РСФСР. В мае 1921 года в НКВД было образовано АОУ. В состав этого управления и вошел АО НКВД РСФСР. Таким образом, все вопросы административного надзора и регулирования по религиозным организациям и объединениям независимо от вероисповедания были сосредоточены в АО АОУ НКВД. Непосредственно работой по обеспечению административного надзора за деятельностью религиозных организаций занимались губернские, областные и уездные ОУ. В их штате имелся общий подотдел, который її обеспечивал данную работу. Начало 1920 года характеризуется сохранением весьма напряженных и недоброжелательных отношений между Советской властью и руководством Русской православной церковью (РПЦ), которые сложились в ходе революции и гражданской войны. Руководство РПЦ в лице патриарха Тихона (Белавина) занимало враждебные позиции в отношении Советской власти и не признавало ее в качестве законной в стране.
20 ноября 1920 года патриарх Тихон издал указ, который имел крайне негативные последствия для судьбы РПЦ в течение многих последующих десятилетий. Этот указ предусматривал, что если епархия, вследствие передвижения фронта, изменения государственной границы и т.д., окажется вне всякого общения с Высшим Церковным управлением РПЦ или само Высшее Церковное управление РПЦ во главе со святейшим патриархом почему-либо прекратит свою деятельность, епархиальный архиерей имеет право немедленно входить в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высших инстанций Церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде ли временного высшего церковного правительства, или митрополичего округа, или еще иначе). Этот указ был обусловлен объективными обстоятельствами, поскольку в ходе гражданской войны в России многие епархии оказались на территории, занятой врагами Советской власти, а часть таких епархий вынуждена была эмигрировать за границу России. Кроме того, епархии РПЦ в государствах, которые провозгласили свою независимость в 1919-1920 гг., также оказались вне связей с московской патриархией. Это Латвия, Литва, Эстония, Польша и Финляндия. Но при всей видимой целесообразности на 1920 года именно этот указ патриарха Тихона и заложил юридические основы для раскола в епархиях РПЦ.
Большую роль в дальнейшем ухудшении отношений Советской власти с РПЦ сыграло и то обстоятельство, что значительная часть ее священнослужителей и монашества на территориях, где проходила гражданская война, открыто поддержала белогвардейцев. Православные храмы и монастыри встречали их войска колокольными звонами, торжественными крестными ходами и молебнами. Многие высшие иерархи РПЦ оказались в белогвардейском лагере или убыли в антисоветскую эмиграцию в Европу,
Активное участие духовенства и монашества в гражданской войне на стороне контрреволюции оттолкнуло от РПЦ миллионы рабочих и крестьян. Этим и объясняется такая враждебность и агрессивность в отношении духовенства широких трудящихся масс. Для них люди в рясе ассоциировались с белогвардейскими палачами и карателями. Особенно сильно проявлялась ненависть к духовенству и монашеству у рабочігх Украины, Урала, Поволжья, Северного Кавказа и южных губерний России: А вот внутрицерковная жизнь в православном мире не менялась, как будто в стране и не было никакой социальной революции. В целом сохранялось архиерейское управление епархиями, в приходах управление осуществляло духовенство. Храмы, где осуществлялось богослужение, официально Советской властью верующим не передавались. Аналогично дело обстояло и с церковным имуществом. Духовенство постоянно проводило сбор денежных средств и ценностей среди верующих, а затем распоряжалось ими по указаниям архиереев или своему усмотрению. Таким образом, духовенством и церковными служащими РІЩ исполнение декрета «О свободе совести» саботировалось, а сам декрет не исполнялся. Во многих приходах и даже монастырях РЇЇЦ на начало 1920 года наблюдался духовный разброд и раскол. Часть верующих и монахов одновременно не признавало Советскую власть и власть Московской патриархии.1
В октябре 1920 года все ГИК и Облисполкомы сообщили в НКВД сведения об использовании церквей для нерелигиозных целей. Так, церкви для нерелигиозных целей не использовались в следующих губерниях; Витебской, Иркутской, Царицынская, Челябинской, Якутской. В большинстве же губерний на хозяйственные и культурные цели использовалось не более 5-7 церквей РПЦ. В то же время, в ряде городов и губерний картина была иной. Так, в Новгородской губернии для религиозных целей использовалось только 9 церквей и монастырей, остальные были по решению Советов отданы под склады, хозяйственные и культурные учреждения (всего 406)2. Больше всего церквей и монастырей на эти цели использовалось в Москве и Петрограде. Значительная часть монастырей РПЦ на территории Советской России к зиме 1920 года фактически прекратила свое функционирование, как в церковном, так и в хозяйственном отношении. Такое разрушение монастырской жизни в первую очередь было вызвано гражданской войной и хозяйственной разрухой. В республике весь сохранившейся железнодорожный транспорт работал в интересах фронта. Подвоз промышленного сырья, топлива, бытовых товаров, фуража в города и населенные пункты практически прекратился. Товарные рынки в городах прекратили торговые операции, товарообмен практически не осуществлялся. По этой причине в монастырях остановили свою работу все промышленные и кустарные мастерские.
Монастырское землевладение и хозяйство
Среди конфессиональных хозяйств значительное место занимает монастырское хозяйство, которое в организационно-экономическом отношении представляет собой уникальный тип, опирающийся на общинные начала, на духовно-нравственное стимулирование труда и обеспечивающий воспроизводство, направленное на достижение социальных целей.
Основной целью монастырских общин является благотворительность, помощь конкретным людям и, по нашему мнению, они являются одним из наиболее гуманизированных типов хозяйств. Кроме внутренних задач они выполняют ряд важнейших общественных функций.
Общественная ценность деятельности монастырей проявляется в: нравственно-религиозном просвещении паломников, издании печатных трудов, сохранении культурно-исторического наследия; оказании социальной поддержки нуждающимся-слоям общества (лечение больных — алкоголиков, наркоманов, помощь бездомным, предоставление приюта, и т. д.) Эту деятельность монастыри должны расширять, и долг общества оказывать им поддержку путем пожертвований, а государства - в виде льгот (налоговых, некоторых поощрений и т. д.).
Постоянный рост экономики монастырей в конечном итоге создает большие запасы излишних цродуктов. Две основные идеи монастырской экономики — ограничение личных потребностей и обязанность физического труда, открывая замечательную возможность развития хозяйства в самых тяжелых материальных условиях, в конце концов, приводят к образованию очень богатых владении.
В 1764 г., в соответствии с указом императрицы Екатерины П «Духовные штаты», от монастырских общин были отобраны все вотчинные-имения, за.оставлением им небольшой части земли (примерно 150 десятин, 1 десятина — 1,09 га) и служителей, а вместо того на содержание назначено денежное годовое жалованье, которое были положено в соответствии с богатством и "знатностью" монастыря. Согласно этому все монастыри, за исключением лавр и тех монастырей, которые предназначены для архиереев (9 монастырей), были разделены на 3 степени классов. Содержание и штат монашествующих в мужских и женских монастырях были положены не в одинаковом размере. В мужских — первоклассные монастыри получали жалованья от 2300 до 2500 руб. (полагалось по 33 монаха); во второклассных содержание доходило до 1500 руб. (штат монахов — 17), а третьеклассные довольствовались 950 руб. жалованья (12 монахов). Первоклассные женские монастыри получали жалованье в соответствии с числом монахинь (от 52 до 101 человек), второклассные и третьеклассные женские монастыри получали жалованье от 525 руб. до 700 руб. в год на 17 человек монахинь. Остальные монастырские хозяйства, не вошедшие в число штатных, частью были оставлены-на своем содержании и сделались известны как «заштатные», т. е. не шлучающие от казны постоянно содержания, но большая часть монастырских общин была совсем закрыта. Было упразднено более 50% всех монастырских хозяйств.
В дальнейшем удивительная способность религиозных хозяйств выживать и развиваться в любых условиях проявилась в полную силу. Уже к 1877 году (через 100 лет) монастырским общинам только европейской части России принадлежало 539300 десятин земли, а к 1905 году общая площадь монастырских землевладений увеличилась до 739800 десятин.
Как свидетельствуют архивные документы, в 1796 г. но ходатайству войскового начальства Усть-Медведицкий Преображенский монастырь был восстановлен в статусе 2-го класса.1 И, как говорится в доношений епископа Воронежского Тихона в Синод от 27 февраля 1787 г., этот монастырь имел в собственности около 65500 десятин луговой и лесной земли, тянутцихся.на 37 вёрст в длину и 17 вёрст в ширину, 8 озёр рыбных ловель.и 3 мельницы. На монастырской земле располагался «сенокос, и лес дубовой, то полесок, осиновой и ореховой, к хоромному строению малоспособной, а более дровяной». В имущество обители входило также лошадей — 120, рогатого скота- 250, овец - 670 голов. Как говорится в документах, монастырские крестьяне «употребляются в монастырския и войсковыя работе. Сенокос бывает для продовольствия монастырского скота. От леса ... монастырского дохода не имеется. От озер довольствуется монастырь рыбной ловлею. С мельниц в год получается хлеба четвертей по 300, и когда более, и употребляется на содержание монастырское и строителей. Скота продается в год рублей на 100, иногда более, и те деньги употребляются на наём для сенокосу и пасьбы скота работникам, и на протчия монастырския нужды».3
Монастырь постепенно превращался не только в духовный, но и в довольно крупный экономический центр донского края. Гусевская обитель владела 3 хуторами с 2 садами, 1000 десятин пашни, 300 десятинами леса и 400 десятинами луговой земли.4 Сведения, сообщаемые священником Соловьёвым, отличаются от архивных данных, по которым монастырь имел на 1904 г. 1546 десятин земли.3 Большой фруктовый сад располагался за рекой Иловлей, а примерно в получасе ходьбы от обители находился летний выгон для скота. Там стоял небольшой домик, где жили сестры, ухаживавшие за коровами, верблюдами и лошадьми. .;. На х. Толмачёве стояли большие амбары, провиантские кладовые и конюшня с выездными рысаками. Местные крестьяне помогали на монастырской маслобойне и мельнице.6
Капиталы монастыря, согласно его собственным отчётам, составляли: на 1885 г. - 11500 руб.; на 1910 г. - 20032 руб.7; на 1912 г. - 20128 руб. Правда, историком П.Н. Зыряновым приводятся в его исследовании другие цифры - 12000 руб. на период 1908 - 1911 гг. Возможно, разница в размерах капитала происходит из-за того, что последний исследователь приводит данные, касающиеся лишь свободных денежных средств, без учёта иных активов. Зарплата здешнего священника равнялась на конец XIX в. 600 руб. ежегодно. Такая же сумма фигурирует и в отчётах на 1912 г.
А в «Страховой оценке» строений Дубовской обители за 1910 г. Вознесенская каменная холодная церковь- в пять глав с трёхъярусной колокольней оценивается в 30000 руб., а домовой тёплый храм в честь собора Пресвятой Богородицы —в 10500 руб.10
В документе же «Перечень инвентаря Дубовского женского монастыря» от 1913 г. кроме двух храмов упоминаются более 50 построек — кельи, большой каменный дом игуменьи с комнатами для высоких гостей, архиерейские покои, просвирня, красильня, мастерская по изготовлению ковров и цветов для икон, кухни, «молочныя, квасница, прачешныя», зерновые амбары, каретная с конюшнями, склады, два колодца, с часовенками, сиротский дом с 15 проживавшими сиротками, (дети обучались здесь на полном пансионе), сграшюлриимница на 40-50 человек, богадельня с 10-15 окормляемыми старушками, ветряная мельница. На отстроенном скотном дворе на 1915 г. содержались 25 коров, 10 лошадей, б верблюдов, 20 быков, 20 штук молодых животных.
Социокультурная деятельность женских монастырей
Монашеская социальная деятельность приносила удивительные по своему размаху и качеству результаты. Конечно, благотворительность как черта национального самосознания была присуща славянам и дохристианской Руси: под покровительство языческих богов прибегали, отделяя часть из всех жертвоприношений нищим и убогим. Социально-благотворительная деятельность тогда носила естественный характер и воплощалась в общинных институтах защиты членов общины, в которой существовала жесткая система взаимных обязательств: дети должны были содержать престарелых родителей, родители обязались выдавать замуж дочерей, и все неизменно оказывали помощь попавшему в экстремальную ситуацию (пожар, потоп, неудачная охота и т.п.) общиннику. В мирных договорах 911 года, заключенных славянами с Византией, особо оговаривались условия выкупа пленных за счет государственной казны, сам выкуп при этом рассматривался как сугубое благодеяние соплеменникам, попавшим в беду 27,
Если не учитывать очень кратких указаний о благотворительной деятельности отдельных благочестивых князей в ранние периоды русской истории, то можно сказать, что полноценная общественная система призрения на Руси стала складываться с принятием христианства. Христианство открыло славянам новый мир высоких нравственных ценностей: научило соединять молитву с милостыней, внутреннее деланье с благотворением, признавая и первое, и последнее служением Богу. Тема братолюбия, отчетливо и настойчиво прозвучавшая в христианстве, призывала к деятельной, жертвенной любви. С этого времени славянин становится гуманнее, честнее, внимательнее к нуждам своего ближнего; только с этого времени присущие ему по самой природе добродушие и общительность начинают принимать формы братского единения. Только тогда пустила корни отечественная традиция социальной ответственности, облачившаяся в форму меценатства и благотворительности, и породившая целые династии филантропов Солдатенковых, Рябушинских, Строгановых и многих других.
Христианизация Руси связана с историей русского монашества, которое получило широкое распространение в Русской. Церкви вследствие особого места занимаемого им в истории и жизни Греко-Византийской (Восточной) Церкви. Вслед за принятием христианства восточного обряда при св. князе Владимире (Крестителе), монашество пришло на Русь, уже имея многовековую историю развития28. А уже в XV веке Джильс Флетчср, английский посланник в России, так описывал ситуацию: «Монашествующих у них бесчисленное множество, гораздо более чем в других государствах, подвластных папе. Каждый город и значительная часть всей страны ими наполнены: все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями или монастырями»29.
Появившись на Руси, монашество встретило у народа вполне благожелательное отношение, быстро распространялось по стране и оказывало значительное влияние на церковные дела, да и на многие другие сферы древнерусской жизни еще и потому, что оно несло народу образование и культуру, центрами которой и становились монастыри. Первоначально значительную часть духовных сил русского монашества поглощало национально-культурное творчество, и, в определенном смысле, это имело негативные последствия для чисто аскетического духовного делания. Развитие письменности, традиции устного народного творчества, образцы русской агиографии, летописная история русского государства — все это начальные плоды монашеских трудов. Современные исследователи задаются вопросом, что было в то время важнее для Киевской Руси: формирование национально-русского самосознания или воспитание двух-трех поколений иноков, становление которых страдало из-за обмирщающих влияний государственных и социальных условий. Русская история говорит скорее за первое;
Дальнейшее вовлечение русских монастырей в социальную сферу было тесно связано - с их возраставшей общественно-политической ролью в; укреплявшемся Московском государстве, с характером взаимоотношений: монастырей, и. светской власти,- политикой их взаимных обязательств, и уступок. Представители монашества находились- в живом и почти непрерывном общении с миром, оказывая непосредственное влияние на становление менталитета формирующейся нации, и по этой причине.помимо исполнения своей чисто религиозной миссии монастыри оказывались вовлеченными в геополитическую, социальную и экономическую жизнь страны, вырабатывая соответству ю і цие ее потребностям формы социального взаимодействия. Участие в социальных мероприятиях в свою очередь обеспечивало монастырями лояльность и протекционизм властей. Так, побуждая Церковь к благотворительной деятельности, князь Владимир Святославович определил монастырям на благотворительные дела десятую часть своих княжеских доходов, гак называемую десятину, а его Церковный устав прямо объявил больницы церковными учреждениями, а врачей -людьми церковными, богадельными, подведомственными.епископу30. .
Монашеские общины, по- первоначальному своему замыслу вовсе не обязаны, были выполнять, функции социального служения окружающему их обществу. Некоторые выдающиеся церковные деятели были.убеждены,-что большое хозяйство и повышенное, внимание к делам милосердия отвлекают монашество от главного — молитвы, созерцания и богомыслия. Инок должен быть свободен от житейских попечений, от какой бы то ни было привязанности к миру, полагали они. Другие были твердо убеждены, что монастыри обязаны отдавать большую часть своих духовных и материальных сил на помощь инвалидам, нищим, сиротам и вдовам, быть центрами и средоточием социально-благотворительной деятельности, образцом истинно христианского попечения о мире .
Социальная деятельность монастырей первоначально носила эпизодический характер и была, прежде всего, проявлением искреннего христианского милосердия, и только затем средством оздоровления самого монастырского быта. Оба мотива были достаточно сильны и впоследствии легли в основу служения миру, став неким соединением внутренних целей монастыря с задачами социальной ответственности. Примером раннего воплощения образцов искреннего христианского милосердия стала деятельность преподобного Феодосия, в жизнеописании которого говорится о том, что в специально построенном при Киево-Печерском монастыре дворе он поселил нищих, слепых, хромых и прокаженных, а все необходимое для них отпускал из монастыря, для чего употреблялась десятая часть монастырского дохода. Кроме этого преподобный каждую субботу посылал воз хлеба заключенным в темницах и тюрьмах.
