Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Межкультурная коммуникация в сюжете художественных произведений Харуки Мураками 12
1.1. Определение понятия «межкультурной коммуникации» и основных составляющих коммуникативного процесса 12
1.2. Прямая форма межкультурной коммуникации 23
1.3. Косвенная форма межкультурной коммуникации 43
1.4. Лингвокультурологический анализ произведений Харуки Мураками: использование лексических заимствований «гаирайго» и включений из западноевропейских языков 63
Глава 2. Интертекстуальность как отражение межкультурной коммуникации в творчестве X. Мураками 84
2.1. Текст литературного произведения как посредник межкультурного диалога 84
2.2. Кросс-культурная музыкальная полифония в текстах писателя 94
2.3. Мировой кинематограф, театральная драматургия и тексты X. Мураками в межкультурном диалоге 110
2.4. Претексты литературы и философии в тексте-реципиенте 123
2.5. Создание контекстов истории, традиции и науки в произведениях X. Мураками 139
2.6. Интертекстуальность, реализованная претекстами изобразительного искусства и архитектуры 154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 160
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
- Определение понятия «межкультурной коммуникации» и основных составляющих коммуникативного процесса
- Прямая форма межкультурной коммуникации
- Текст литературного произведения как посредник межкультурного диалога
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Межкультурная коммуникация является одной из актуальных тем культурологического знания сегодня, когда глобализация, распространившись на все сферы общественной жизни, приобретает все большее значение. В результате процесса глобализации представители разных стран получили возможность межкультурного общения, что породило интерес к межкультурной коммуникации и необходимость ее исследования.
Немалая роль в процессе межкультурной коммуникации принадлежит культуре Японии, в частности японской литературе, которая свойственным ей образом обеспечивает диалог культур разных стран. В конце XIX - начале XX вв. японская литература претерпела существенные изменения, обусловленные прекращением политики изоляции страны и буржуазной революцией Мейдзи 1868 г. С проникновением в Японию европейского искусства и литературы утвердился единый литературный стиль, сформировались новые представления о предмете и задачах литературы (Сёё Цубоути, Симэй Фтабатэй), все это сблизило японскую литературу с мировой. Современная японская литература вызывает большой интерес у читателя, во всем мире известны художественные произведения таких авторов, как Рюноскэ Акутагава, Ясунари Кавабата, Кобо Абэ, Юкио Мисима, Кэндзабуро Оэ. Среди японских писателей конца XX века стоит отметить Кэндзи Накагами, Харуки Мураками, Рю Мураками, Банана Ёсимото.
Самым популярным писателем конца XX в. стал Харуки Мураками (р. 1949), которому были присуждены несколько литературных премий: премия «Гундзо синдзин-сё» (1979) от журнала «Гундзо», две премии «Нома» (1979, 1982) от литературоведческого журнала «Бунгэй», премия «Танидзаки» (1985), ирландская премия Фрэнка О'Коннора (2006), премия имени Франца Кафки (2006), иерусалимская премия (2009). Повышенный интерес к его творчеству исследователей литературы, культуры, истории, социологии,
философии как в Японии, так и за ее пределами, широкая известность X. Мураками, небывалый коммерческий успех его работ привели к появлению в академических кругах понятия «феномен Мураками» (Seats, 2006).
Художественный стиль X. Мураками характеризуется сильным влиянием западной культуры, в особенности популярной культуры США, что во многом определено долгим периодом жизни, проведенным за границей. По словам Кэндзабуро Оэ, японского писателя послевоенного поколения, «Мураками Харуки пишет на японском языке, но его произведения не по-настоящему японские. Если перевести их на американский английский, они будут естественно читаться в Нью Иорке» ("Murakami Haruki writes in Japanese, but his writing is not really Japanese. If you translate it into American English, it can be read very naturally in New York.") (Цит. no: Strecher, 2002: 1). Однако, как отмечает американский исследователь М. Стречер, «неяпонский» литературный стиль писателя, который осуждается многими критиками, - это именно то, что так сильно привлекает большинство читателей во всем мире (Strecher, 2002). Вестернизация письма X. Мураками (многократные включения в тексты писателя культурных артефактов Запада и почти полное отсутствие в текстах известных всему миру образов традиционной японской культуры), кодируя японскую реальность, обеспечивает комфортность чтения для западного читателя, не затмевая японскую сущность его произведений.
Поскольку с точки зрения культурологического знания художественные произведения X. Мураками представляются посредниками межкультурного диалога, текстами мировой культуры, источниками разнообразной культурной информации, изучение механизма межкультурной коммуникации, характерного для творчества писателя, является актуальной проблемой.
В данном исследовании предпринимается попытка объяснить причины мировой популярности X. Мураками, а также показать, как его творчество способствует взаимодействию культур, их сближению и взаимопониманию.
Используя механизм межкультурной коммуникации, писатель, отвлекаясь от реалий Японии в пользу глобальной западно-европейской культуры, адаптирует японскую литературу для мировой читательской аудитории. Своими литературными трудами X. Мураками, с одной стороны, приобщает японского читателя к культурам других стран, и с другой - представляет западному миру восточный менталитет в контексте японской культуры конца XX в. Все это делает тему исследования актуальной, дающей возможность понять сущность межкультурной коммуникации, получившей отражение в творчестве X. Мураками.
Степень разработанности проблемы. Творчеству X. Мураками посвящено большое количество научных работ зарубежных ученых, многие из этих работ проводятся в области теории постмодернизма. Тосико Эллис (Ellis, 1995), Мэттью Стречер (Strecher, 2002) и Фуминобу Мураками (Murakami, 2005) называют X. Мураками постмодернистским писателем, выделяя в его произведениях постмодернистские черты. По представлению Лейта Мортона (Morton, 2003), японский исследователь Кодзин Каратани характеризует ранние романы писателя как формы литературной стилизации, где отсутствует историчность и пробуется новый вид «трансцендентной» повествовательной субъективности.
Творчество X. Мураками стало темой докторских диссертаций Донны Сторей и Сьюзан Фишер. Д. Сторей проводит сравнительное исследование произведений X. Мураками, рассматривая авторское изображение «сумасшедшей» как аллегорию проблем самоопределения в японской литературе (Storey, 1993). С. Фишер сравнивает X. Мураками с англо-американским автором Расселом Хобаном, полагая, что оба писателя пользуются сатирическими приемами постмодернизма (Fisher, 1997).
Многие авторы отмечают влияние западной популярной культуры на работы X. Мураками, в особенности влияние американской музыки в стиле «джаз» и «рок», отсылки на которую так часто встречаются в произведениях
писателя. Культурный антрополог Тамоцу Аоки (Aoki, 1996) посредством анализа музыкальных отсылок1 в текстах писателя изучает исторический период, который описывает X. Мураками в своих произведениях.
Во многих литературоведческих исследованиях отмечаются общие черты между произведениями X. Мураками и работами таких известных западных писателей, как Фрэнсис Скотт Фитцджеральд, Чарлз Диккенс, Уильям Фолкнер, Раймонд Чандлер, Джером Дэвид Сэлинджер.
То, что написано о X. Мураками в России, ограничивается отдельными публицистическими статьями . Единственная большая работа, посвященная писателю, - это книга литературоведа и переводчика его произведений Д. Коваленина, в которой приводятся материалы о жизни и творчестве X. Мураками, а также дана некая литературная интерпретация его произведениям (Коваленин, 2004). Кроме этого, в России опубликована переведенная на русский язык монография американского литературоведа Джея Рубина (один из переводчиков произведений X. Мураками на английский язык). Не являясь научным трудом, монография содержит биографические данные о писателе, которыми Д. Рубин руководствуется при анализе его произведений и творчества в целом (Rubin, 2004).
Исследователи отмечают влияние американской популярной культуры на литературные труды X. Мураками, для которых характерно большое количество заимствований, частое включение культурных артефактов Запада, что является показательным для литературного стиля X. Мураками и языка его произведений. Однако творчество писателя с позиций межкультурной коммуникации не изучено. Таким образом, степень научной разработанности темы позволяет сказать, что до настоящего момента механизм межкультурной коммуникации не рассматривался как прием построения текстов X. Мураками.
1 Автор данной работы использует понятие «отсылка» в следующем значении: лексическая единица или
текст, направляющие внимание читателя на тот или иной культурный феномен
2 ; ; mi/2001 /4/kasat.html;
(дата выхода в Интернет - 17 марта 2009 г.)
Объект исследования: творчество X. Мураками как отражение глобализации межкультурной коммуникации.
Предмет исследования: механизм межкультурной коммуникации как художественный прием построения текстов произведений X. Мураками.
Цель исследования: объяснить феномен X. Мураками путем выявления и анализа составляющих процесса межкультурной коммуникации в его творчестве.
Для достижения данной цели поставлены следующие задачи:
выявить и проанализировать акты и события прямой межкультурной коммуникации, имеющие место между героями произведений X. Мураками; классифицировать выявленные акты и события на основании национального происхождения субъектов с целью обозначения кросс-культурной географической среды коммуникации;
рассмотреть косвенную межкультурную коммуникацию в сюжете произведений - соприкосновение персонажей X. Мураками с продуктами художественной и бытовой культуры неяпонского происхождения; классифицировать выявленные акты и события по сферам культуры на основании характера информационного источника коммуникации (литературное произведение, кинофильм, картина, музыкальное произведение, песня, предмет быта);
осуществить лингвокультурологический анализ текста X. Мураками: определить целесообразность включений из европейских языков; исследовать лексические заимствования «гайрайго», характерные для языка произведений автора, и их роль в межкультурной коммуникации;
проанализировать интертекстуальные ссылки в текстах X. Мураками с целью выявления претекстов неяпонского происхождения; тематически систематизировать интертекстуальность на основании сфер культуры и обозначить основные направления межкультурной коммуникации, интересующие писателя.
Теоретическая и методологическая основа исследования. В работе был применен комплексный подход, сочетающий в себе методы культурологии, литературоведения, лингвистики, семиотики, а также общенаучные методы выборки, типологизации, систематизации, интерпретации, описания, анализа, обобщения. Теоретической основой диссертационного исследования явились положения теории диалогичности М. Бахтина и теории межтекстовых связей - интертекстуальности Ю, Кристевой.
Формы межкультурной коммуникации (прямая, косвенная) и характер источника информации послужили принципами систематизации актов и событий межкультурной коммуникации, выявленных в литературных произведениях X. Мураками. Культурные сферы, определяющие характер претекстов, использованных писателем, явились основанием типологизации интертекстуальных ссылок, характерных для творчества X. Мураками.
В рамках философии диалогизма значимыми для исследования стали работы М.М. Бахтина, Ю. Кристевой, Ю.М. Лотмана, М. Бубера. В этой связи в качестве основополагающих были приняты концепции «диалогичности» и «полифонизма текста» М.М. Бахтина. Для исследования межтекстовых связей в произведениях X. Мураками были привлечены работы по интертекстуальности И.В. Арнольд и Н.А. Фатеевой. При анализе функций интертекста автор опирался на классическую модель функций языка Р. Якобсона.
Положив в основу исследования интертекстуальности X. Мураками понимание текста Ж. Дерриды , автор уточняет понятие интертекстуальности, которым пользуется в настоящей работе. Под интертекстуальностью понимается любая отсылка к претексту, вплоть до простого упоминания в тексте имени собственного или названия какого-либо произведения. Рассматривая интертекстуальность как отражение межкультурной коммуникации в творчестве X. Мураками, автор данной работы в поле анализа включает случаи ин-
1 «Для меня текст безграничен. Это абсолютная тотальность. 'Нет ничего вне текста': это означает, что текст - не просто речевой акт. Допустим, что стол для меня - текст. То, как я воспринимаю этот стол - долингви-стическое восприятие - уже само по себе для меня текст» (Интервью с Жаком Деррида // Arbor Mundi I Мировое древо. 1992. Вып. 1, с. 74).
тертекстуальности, которые представляют собой любого рода отсылки к «чужой», неяпонской культуре, благодаря чему и осуществляется межкультурная коммуникация текста японского писателя с текстами других культур.
В работе применяется семиотический подход к исследованию творчества X. Мураками, состоящего из «культурных текстов» (Ю.М. Лотман, Р. Барт). Язык рассмотрен как семиотическая система, а коммуникативный процесс — как обмен знаками и символами. Здесь необходимыми понятиями явились понятия «означающее», «означаемое», «знак», «семиозис» (Ч. Моррис, Ч. Пирс). Язык произведений писателя был также исследован в рамках лингво-культурологического подхода с применением метода выборки «гайрайго» (лексические заимствования из европейских языков) и включений из европейских языков. Автор придерживался гипотезы лингвистического релятивизма, согласно которой язык построен на восприятии мира (Э. Сепир, Б.Л. Уорф).
Таким образом, синтез методов и подходов позволил исследовать проблему, выявив особенности процесса межкультурной коммуникации, проявившиеся в условиях возрастающей глобализации.
Материал исследования: повести и романы X. Мураками конца XX века на японском языке, а также произведения, переведенные на русский и английский языки: «Слушай песню ветра» (1979 г.), «Пинбол 1973»" (1980 г.), «Охота на овец» (1982 г.), «Страна Чудес без тормозов и Конец Света» (1985 г.), «Норвежский лес» (1987 г.), «Дэне, дэнс, дэнс»4 (1988 г.), «К югу от границы, на запад от солнца»5 (1992 г.), «Хроники Заводной Птицы» (1995 г.), «Мой любимый sputnik» (1999 г.).
1№±&Ш. Ш>5К:Ч&#. Жм: ШШк, 2003; Murakami Н. Hear the Wind Sing. Translated by Alfred Birnbaum.
Tokyo: Kodansha English Library, 1987
2*Г-ЬіШ. 19 7 3 if-Ю t>"7K~IV. ЖЖ: IB'Sfctt, 2007
з*шш.^«><*«ш ш .m:i№tt,2oo3-,#±mt.$:ib
2003; Murakami H. A Wild Sheep Chase. Translated by Alfred Birnbaum. London: Vintage, 2003 4*t±##l. У fa Рух У^х.Жії:Штк,2005-,Н±Шї. Уу* У is* ' У*УЪ (T) .Жм: йИB&til, 2004; Murakami H. Dance Dance Dance. Translated by Alfred Birnbaum. London: Vintage, 2003 5Н±.ШІ. ШШч ЖІЇСОШ. MhK: ІїШЙ, 2001; Murakami Н. South of the Border, West of the Sun. Translated by Philip Gabriel. London: Vintage, 2003
Научная новизна исследования:
выявлен механизм межкультурной коммуникации, зафиксированный в произведениях X. Мураками путем анализа событий и актов прямой и косвенной коммуникации, систематизированных по национальной принадлежности коммуникантов и по характеру информационного источника;
обнаружена высокая степень диалогичности текстов X. Мураками посредством выявления, систематизации и типологизации интертекстуальных ссылок писателя;
благодаря выявленному механизму межкультурной коммуникации, характерному для творчества писателя, объяснен феномен X. Мураками в мировой культуре.
Положения, выносимые на защиту:
В произведениях X. Мураками механизм межкультурной коммуникации, зафиксированный как на уровне сюжета, так и на уровне текста, является художественным приемом писателя.
Широкий кросс-культурный географический ареал является важнейшим условием межкультурной коммуникации, характерной для произведений писателя.
Выявленная интертекстуальность в контексте межкультурной коммуникации X. Мураками (ссылки на более чем 370 различных претекстов) свидетельствует о высокой степени диалогичности его текстов, которая отражает активную коммуникацию Японии с другими странами в различных культурных сферах.
4. Механизм межкультурной коммуникации представляет собой куль
турный код, благодаря которому стало возможным успешное вхождение ли
тературы японского писателя в контекст мировой культуры, что объясняет
феномен Мураками.
Структура диссертационного исследования. Работа состоит из введения, двух глав (10 параграфов), заключения, списка использованной литературы и 5 приложений.
Первая глава посвящена рассмотрению прямой и косвенной формам межкультурной коммуникации в сюжетах произведений X. Мураками. Раскрывается понятие «межкультурная коммуникация» и определяются составляющие коммуникативного процесса. Глава содержит анализ коммуникативных актов и событий, выявленных автором в сюжетах произведений писателя. Автор осуществляет лингво-культурологический анализ текстов X. Мураками на предмет выявления лексических заимствований «гайрайго» и включений из западноевропейских языков. В результате исследования прямой и косвенной форм межкультурной коммуникации автор обозначает кросс-культурный географический ареал межкультурной коммуникации, характерный для сюжетов произведений писателя.
Во второй главе рассматривается диалогичность текстов X. Мураками через анализ интертекстуальных ссылок, выявленных автором в произведениях писателя. В главе представлена теория диалогичности М.М. Бахтина, раскрывается понятие «интертекстуальность» Ю. Кристевой. Автор анализирует разного рода интертекстуальные ссылки, обнаруженные в текстах X. Мураками. В результате исследования межтекстовых связей в произведениях писателя автор обозначает кросс-культурный географический ареал интертекстуальности, а также характерные для творчества X. Мураками направления межкультурной коммуникации в различных областях культуры.
В заключении подводятся итоги диссертационного исследования. Автор утверждает, что механизм межкультурной коммуникации является приемом построения художественных текстов Харуки Мураками. Межкультурная коммуникация в творчестве писателя, кодируя реальность японской культуры, адаптирует японскую литературу для восприятия читателей разных стран, что объясняет феномен Мураками в мировой культуре.
Определение понятия «межкультурной коммуникации» и основных составляющих коммуникативного процесса
Коммуникация является необходимым условием существования человеческого общества и природных сообществ. Как верно выразился основоположник кибернетики Н. Винер, «сообщество простирается лишь до того предела, до которого простирается действенная передача информации» (Винер, 1983: 239). Следует согласиться с известным соотношением понятий «культура» и «коммуникация» Э. Холла: коммуникация - это культура, а культура - это коммуникация (Hall (г), 1990). Справедливо и утверждение представителя отечественной семиотической школы Ю.М. Лотмана: «Без получения, хранения и передачи информации невозможна жизнь человека - ни познание мира, ни организация человеческого общества» (Лотман, 2001: 7-8).
В XX в. первым из философов, обратившихся к проблеме коммуникации, был немецкий философ, один из основателей экзистенциализма Карл Ясперс (1883 — 1969), который придавал большое значение коммуникации и видел в ней путь к подлинно человеческому существованию. Он понимал коммуникацию как изначальный феномен человеческого бытия: «...Мы суть то, что мы суть только благодаря общности взаимного сознательного понимания. Не может существовать человек, который был бы человеком сам по себе, просто как отдельный индивид» (Цит. по: Гайденко, 1978: 110). По мысли К. Яспер-са, коммуникация культур и национальностей является важнейшим средством предотвращения столкновений, поскольку противостоит чьим-либо претензиям на исключительность (Демидов, 1999: 97).
После того как в начале XX века термин «коммуникация» был введен в широкий научный оборот и обрел социальное значение, внимание многих ученых привлекла проблема соотношения понятий «коммуникация» и «общение», в результате чего возникло две точки зрения. Ученые Л.С. Выготский (Выготский, 1999), А.А. Леонтьев (Леонтьев, 2001), Т. Парсонс (Пар-сонс, 1998), К. Черри (Черри, 1972) придерживаются такого мнения, что коммуникация и общение — это суть одно и то же явление.
Согласно второй точке зрения, «общение» и «коммуникация» - пересекающиеся, но не синонимичные понятия. Сторонниками данного подхода являются М.С. Каган (Каган, 1988), Г.М. Андреева (Андреева, 1999), А.В. Соколов (Соколов, 2001). Для социального психолога Г.М. Андреевой «общение» - категория более широкая, чем «коммуникация». Она выделяет в структуре общения три взаимосвязанные стороны: коммуникативную, интерактивную и перцептивную. Позиция А.В. Соколова заключается в том, то общение - это одна из форм коммуникативной деятельности. На основе целевых установок партнеров по коммуникации он выделяет три варианта отношений участников коммуникации: субъект-субъектное, субъект-объектное и объект-субъектное.
В настоящей работе понимание термина «коммуникация» базируется на понятии «информационный обмен», чем и отличается от понятия «общение». Мы считаем, что общение не исчерпывает все информационные процессы, охватывающие общественный организм, коммуникация, в отличие от общения, пронизывает все социальные подсистемы и присутствует в любом фрагменте общественной жизни. При этом вербальные средства обмена, являющиеся основными средствами в процессе общения, составляют не такую большую часть информационного обмена в обществе, как невербальные формы, в которых главным образом осуществляется обмен информацией, коммуникация. Мы рассматриваем понятие «коммуникация» как более общее, широкое и универсальное понятие по отношению к понятию «общение». Коммуникация понимается как некий контакт между субъектами, контакт субъекта с предметами материального мира, с окружающей средой. За основу в настоящей работе берется понятие «коммуникация», определенное Ч. Кули как механизм, посредством которого обеспечивается существование и развитие человеческих отношений, включающий в себя все мыслительные символы, средства их передачи в пространстве и сохранения во времени (Кули, 2000).
Теория коммуникации оперирует большим количеством коммуникативных моделей. Одна из первых моделей была предложена еще Аристотелем, но большинство было создано в XX в., а именно: модель Лассуэлла (1948), модель Шеннона-Уивера (1949), модель М. де Флера, циркулярная модель (У. Шрам, Ч. Осгуд), двухканальная модель речевой коммуникации (В .П. Морозов), модель двуступенчатой коммуникации (П. Лазарсфельд, Б. Берельсон, Г. Годэ), модель «ИСКИ» (SMCR) Д. Берло (1960). Модели Лассуэлла и Шеннона-Уивера являются линейными, в их конфигурацию не входит обратная связь, и коммуникация носит исключительно однонаправленный характер. Остальные из вышеперечисленных моделей относятся к нелинейным, предусматривающим наличие обратной связи.
Прямая форма межкультурной коммуникации
Прямая межкультурная коммуникация в произведениях X. Мураками обусловлена наличием персонажей, принадлежащих разным культурам, которые вступают в непосредственный диалог друг с другом. Субъектами такой коммуникации явились как основные герои произведений, так и лица, введенные в текст для полноты описываемой ситуации или обстановки (см. Приложение 1). В произведениях X. Мураками помимо героев-японцев фигурируют герои неяпонского происхождения, играющие важную роль в повествовании, что характеризует литературный стиль писателя. Эти герои являются представителями четырех стран: Китая, США, России и Кореи. Ситуативные герои представляют следующие страны: Францию, США, Китай, Англиию, Германию, Индию, Россию, Монголию, Корею, Грецию, Швейцарию, Испанию.
X. Мураками часто помещает своих героев в чужую для них страну и, соответственно, культуру, которые составляют коммуникативную среду и во многом определяют внешний контекст коммуникации (см. Приложение 2).
Количество персонажей X. Мураками, которые выезжали за пределы Японии, довольно велико (их насчитывается 18). Произведения писателя характеризуются широким географическим охватом сюжетов: кроме самой Японии действия и события происходят в 15 странах, которые составляют геогра-фиический контекст коммуникации, а именно: в Корее, Китае, США, Вьетнаме, Канаде, Англии, на Мальте, в Монголии, России, Франции, Швейцарии, Италии, Греции, Германии, Финляндии. Так, подавляющее большинство основных литературных героев писателя, оказавшись в «чужой» культурной среде, становились участниками межкультурной коммуникации. Из этого следует, что широкий географический контекст межкультурной коммуникации является характерной чертой творчества писателя.
Далее будут проанализированы наиболее репрезентативные акты и события прямой межкультурной коммуникации, взятые из художественных произведений X. Мураками.
Коммуникация «Китай + Япония»1
Субъектами данной коммуникации являются герои «Трилогии Крысы», по имени Джей, Герой , друг Героя, по прозвищу Крыса. Особый интерес представляет личность китайца Джея, который, по всей видимости, интегрировался в культуру Японии. О высокой степени толерантности героя к «чужой» культуре говорит его прозвище, которое «он получил от американских солдат, когда работал на авиабазе США», поскольку настоящее китайское имя Джея было «длинное и труднопроизносимое» (Мураками (б), 2003: 100).
Следующий отрывок содержит упоминание Героя об актах коммуникации с Джем: «До знакомства с Крысой я частенько появлялся у Джея, всегда один. Потягивал пиво, курил сигарету за сигаретой да слушал пластинки, подбрасывая мелочь в музыкальный автомат. Бар уже частенько пустовал в те времена, и мы с Джеем то и дело вели через стойку какие-то долгие разговоры. О чем - хоть убей, не помню. Какой разговор может быть между семнадцатилетним старшеклассником-молчуном и овдовевшим китайцем?» (Мураками (б), 2003: 100). Благоприятный внешний контекст способствует коммуникации: беседы приятелей проходят в баре, владельцем которого является сам Джей, о чем говорит и название его заведения -«Джейз-бар», бар - это место для отдыха, где можно расслабиться, послушать музыку и, забыв о жизненных проблемах, приятно провести время за выпивкой в компании друзей.
Однако из отрывка видно, что на характер протекания коммуникации несколько негативное влияние оказывает коммуникативный барьер - Герой отмечает, что не помнит тем бесед с Джеем, подчеркивая возрастную разницу между ними и иностранное происхождение Джея. Такой барьер относится к классу социокультурных: коммуниканты «семнадцатилетний старшеклассник-молчун» и «овдовевший китаец» не только принадлежат разным культурам, китайской и японской, но и разным возрастным и профессиональным группам.
Текст литературного произведения как посредник межкультурного диалога
Процесс межкультурной коммуникации обусловлен самой культурой. Согласимся с тезисом Ю.М. Лотмана о том, что культура — это «чрезвычайно сложно организованный механизм, который хранит информацию, постоянно вырабатывая для этого наиболее выгодные и компактные способы, получает новую, зашифровывает и дешифровывает сообщения, переводит их из одной системы знаков в другую» (Лотман, 2001: 395). Так, одним из этих «способов» или форм хранения культурной информации является литература, в частности произведения X. Мураками, которые в процессе коммуникации дешифровываются реципиентами-читателями. Придерживаясь принципов семиотики Ю.М. Лотмана, можно утверждать, что, читая романы X. Мураками, реципиент включается в некоторую систему коммуникаций, поскольку стремится получить передаваемую с помощью этой системы информацию.
«Культура обладает свойством оборачиваться к коллективу тем лицом, которое в данный момент общественно наиболее значимо. Она создает тексты, одновременно дешифруемые многими кодами. И сами эти коды в их обширном и сложном наборе одновременно и определяются запросами коллектива в данный исторический момент, и определяют эти запросы» (Лотман, 2001: 459). Полагаясь на данную мысль Ю.М. Лотмана, можно сказать, что творчество X. Мураками, представляющее собой серию культурных текстов, определено требованиями и запросами современного общества. Глобализация межкультурной коммуникации обусловила появление такого писателя, послужила мотивом его творчества и определила характерный для текстов X. Мураками культурный код, которым является механизм межкультурной коммуникации, выявленный и исследованный в его произведениях.
Исследуя механизм межкультурной коммуникации в творчестве писателя, его произведения целесообразно рассмотреть с таких позиций постструктурализма, как децентрация и деконструкция. В своих произведениях X. Му-раками создает децентрированное культурное пространство, вмещающее в себя «многоголосие» различных культурных миров. В текстах писателя имеет место распад бинарной оппозиции «центр / периферия», иными словами, заметен отказ от этноцентризма в пользу плюральности и равноправия культур. С позиции деконструкции культура, изображаемая в произведениях X. Мураками, представляет собой серию текстов, которые пересекаются с другими текстами и продуцируют новые. Метод деконструкции широко применялся в литературной критике представителями Иельской школы Ж. Дерри-дой, П. дэ Мэном, X. Блумом, Дж. Хартманом, Дж. X. Миллером. Деконст-руктивизму в литературоведении посвящена книга французского семиолога и литературоведа Р. Барта, перешедшего на позиции постструктурализма под воздействием Ж. Дерриды, М. Фуко, У. Эко, Ю. Кристевой.
Литература с точки зрения семиотики является языком культуры, «над системой языковых топосов литература надстраивает систему своей собственной топики - стилевой, сюжетной, композиционной, жанровой и т.п.» (Косиков, 1994: 27). «Писатель умножает значения, оставляя их незавершенными и незамкнутыми; с помощью языка он создает мир, перенасыщенный означающими, но так и не получающий окончательного означаемого» (Барт, 1994: 284).
По словам Р. Барта, «текст представляет собой не линейную цепочку слов, выражающих единственный, как бы теологический смысл («сообщение» Автора-Бога), но многомерное пространство, где сочетаются и спорят друг с другом различные виды письма, ни один из которых не является исходным, текст соткан из цитат, отсылающих к тысячам культурных источников» (Барт, 1994: 388). Литературное слово, которое трактуется Ю. Кристевой как «сверхслово», - это «место пересечения текстовых плоскостей ... диалог различных видов письма - письма самого писателя, письма получателя (или персонажа) и, наконец, письма, образованного нынешним или предшествующим культурным контекстом» (Кристева, 1993: 5).
Р. Барт разграничивает понятия «произведение» и «Текст» (Барт, 1988). По утверждению Г. Косикова, «произведение» Р. Барта соответствует «фено-тексту» Ю. Кристевой. (Косиков, 1994). Понятие Р. Барта «Текст» исходит из понятия Ю. Кристевой «гено-текст», которое представляет собой «суверенное царство «различения», где нет центра и периферии, нет субъективности, нет коммуникативного задания; это неструктурированная смысловая множественность, обретающая структурную упорядоченность лишь на уровне фе-но-текста, это своеобразный «культурный раствор», кристаллизирующийся в фено-тексте» (Косиков, 1994: 38).
Идея множественности, лежащая в основе постмодернизма, выражена в термине «ризома», введенном Ж. Делезом и Ф. Гваттари, которые выделяют два типа культуры: культуру «древесную» и культуру «корневища» (Ж. Де-лез, Ф. Гваттари, 1976). Эти ученые считают, что культура «корневища» или «ризомы», которая воплощает нелинейный тип эстетических связей, более соответствует духу времени, чем культура «древесная», для которой характерна линейная однонаправленность развития. Как отмечает Н.Б. Маньков-ская, «если мир - хаос, то книга станет не космосом, но хаосом, не деревом, но корневищем. ... Все ее точки будут связаны между собой, но связи эти бесструктурны, множественны, запутаны, они то и дело неожиданно обрываются. Книга эта будет не калькой, а картой мира, в ней исчезнет смысловой центр» (Маньковская, 1995: 68). Ризоматическая культура предлагает «новый тип чтения», когда «главным для читателя станет не понимать содержание книги, но пользоваться ею как механизмом, экспериментировать с ней» (Маньковская, 1995: 69).
Похожие диссертации на Творчество Харуки Мураками в условиях глобализации межкультурной коммуникации
