Содержание к диссертации
Введение
РАЗДЕЛ I. Символ и культура: коммуникативная система и позиция наблюдателя 26
ГЛАВА I. Символ в системе культуры 26
1. Теория символа и культура: позиция наблюдателя и культурная авторефлексия 26
2. Феноменология символа и культура: коммуникативная система и позиция наблюдателя 42
3. Символ и миф: асимметрический дуализм (смысл - текст) 5 О
4. Эволюция символа: типология символических форм 81
5. Символ в системе социокультурного функционирования 103
ГЛАВА II. Позиция наблюдателя: символ и сознание 117
1. Символ и знак в коммуникативном пространстве культуры 117
2. Символ и знак: феноменология символа 141
3. Символ и язык: когнитивные и коммуникативные аспекты символа 162
4. Символ и образ: когнитивное и художественное 179
РАЗДЕЛ II. Носитель культуры: текст и метатекст в исторической феноменологии символа 211
ГЛАВА I. Позиция носителя культурной традиции: смыслы и ценности 211
1. Символ в системе эстетических отношений человека к действительности 211
2. Символ и познание: рефлексия и авторефлексия 240
ГЛАВА II. Символ и его интерпретаторы 252
1. Позиция наблюдателя: символ — образ - знак (христианское средневековье) 252
2. Средневековый «антисимволизм» 271
3. Универсальный наблюдатель: трансформации символа и когнитивные модели 281
3.1. Вербализация символа 281
3.2. Концептуализация символа 300 4. «Жизнь» как ценность и жизнь символа в русской культуре XIX и начала XX века 307
5. Символ в контексте культуры XX века. Виртуальная реальность и коммуникативное пространство 326
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Смысловое пространство символа:
культура и ее наблюдатель 359
БИБЛИОГРАФИЯ
- Символ в системе культуры
- Позиция наблюдателя: символ и сознание
- Позиция носителя культурной традиции: смыслы и ценности
Введение к работе
Символ - одна из универсалий культуры, к теоретическому и культурно-историческому изучению которой обращаются различные области гуманитарного знания, хотя все разнообразие подходов и методов его анализа может быть объединено в две мало связанные друг с другом группы. С одной стороны, это анализ конкретной социокультурной, религиозной, политической или художественной символики, интерпретация которой, в силу разнообразия ее теоретических оснований, представляет собой различные языки описания. С другой - теоретический анализ символа с позиций логико-философских или семиотических исследований, чаще всего рассматривающих его как разновидность знака. Последний подход, ставя задачу создания языка описания разных символических систем, нуждается в уточнении исходных теоретических положений. Дело в том, что семиотические процессы, выявляя строение человеческого сознания и механизмы его функционирования, могут стать инструментом его изучения, если будет решена задача выявления структуры самого семиозиса в сложном взаимодействии составляющих его элементов и уровней, какими, на наш взгляд, являются символические и знаковые образования. Поэтому научная актуальность проблемы заключается не только в более точной теоретической и культурно-исторической дифференциации знака и символа, но и в рассмотрении их как двух существенных составляющих коммуникативного пространства современной культуры и сознания человека. Задачей теоретического описания символа является комплексное исследование, имеющее конечной целью осмысление взаимодействия человеческого сознания и мира, а также форм существования сознания.
Научная актуальность исследования.
Актуальность теоретического анализа и исследования культурно-исторической феноменологии символа заключается в следующем.
• Символика является существенной частью коммуникативного пространства культуры, способом представления для сознания носителя культуры ее ценностей и смыслов. Поскольку культура переходного периода характеризуется преобладанием континуальности над дискретностью (в парадигме знания, в социальном устройстве, в социокультурной аксиологии), выражением чего является символ, его исследование представляет собой важнейший инструмент ее анализа. Вместе с тем, поскольку культура современной России может быть описана в терминах переходности, изучение символики может стать основанием социального прогнозирования, определяя границы и возможности суггестивного воздействия на сознание человека, а также выявляя пути формирования человеческой личности.
• Оптимальным для теоретического анализа символа является деятельно-стный подход к культуре, основанный на теории человеческой деятельности М.С. Кагана, позволяющий рассмотреть символ в системе ценностной, познавательной, творческой деятельности человека, в динамике социокультурного функционирования. Особое значение для понимания символа имеет аналитический контекст социокультурной аксиологии, позволяющий выявить механизмы формирования ценностей средствами символики, так как символ, являясь сферой функционирования бессознательного, суггестивно-эмоционального воздействия на человека, способен воплощать те ценности, которые еще не стали предметом логически дифференцированного рационального знания. Символ, являясь сферой функционирования массового и обыденного сознания, должен быть рассмотрен как один из его механизмов. Обладая эмоциональной суггестивностью, концентрируя в себе представления о смыслах и ценностях, символ выполняет социально-организующую функцию, в той или иной мере воздействуя на массовые движения и поступки людей.
• Особую значимость исследование символа представляет в контексте изучения природы межэтнических, межкультурных и межрелигиозных взаимодействий и конфликтов, характеризующих современную культуру. Механизмы восприятия и воздействия символики являются средством проникновения в глубинные основания этих взаимодействий, определяемых часто логически недифференцированными, амбивалентными ценностями и смыслами.
• Актуальность диссертационного исследования заключается в изучении коммуникативного пространства культуры, включающего в себя, помимо собственно семиотических, знаковых компонентов, также и символьные образования. Признание преимущественно аксиологической природы символа дает возможность избежать узко семиотического его понимания, что позволяет рассмотреть эволюцию социокультурного семиозиса и человеческой ментально-сти, а также действующие механизмы функционирования индивидуального и общественного сознания. Продуктивным поэтому представляется не только анализ символа с позиции наблюдателя, дающий возможность выявления его семантики и функций, но и исследование его восприятия носителем культуры.
• Актуальным является обращение к анализу феноменологии эстетического в его исторической динамике и в его связях с природой и эволюцией символических форм, поскольку символ, являясь одним из механизмов формирования и функционирования аксиосферы, становится также и основанием становления и дифференциации эстетических ценностей. Это определяет значимость исследования символики и в контексте ее взаимодействия с миром художественных ценностей и художественной деятельностью.
• Очевидно, что построение теории символа предполагает взаимосвязь историко-культурного и теоретического исследования. Однако такое исследование само по себе представляется достаточно проблематичным, если не обосновывается более широким контекстом. Конечная цель исследования (которая, отметим, не может быть достигнута в рамках одной работы) должна быть сформулирована как выявление сущности человеческого сознания и механизмов понимания, без учета которых невозможно построение целостной теории культуры. Ни эмпирическое описание символики, ни исторический подход, взятый изолированно от других, не способствуют достижению этой цели. Напротив, историко-культурная интерпретация символа предполагает наличие теоретических оснований для его определения, хотя, с другой стороны, эти теоретические основания должны опираться на конкретный историко-культурный материал.
Степень изученности проблемы и основные источники.
Теоретический анализ символа невозможен без истории его изучения. Однако, поскольку эта задача в существенной степени решена исследованиями Ц. Тодорова, К.А. Свасьяна, В.М. Лейзерского, а также работами по истории семиотики В.В. Иванова, Г. Косикова, Г.Г. Почепцова, И. Чередниченко и др., в нашей работе она не ставилась. Проблема заключается в том, что исследование символа предполагает в качестве своего основания позицию внешнего по отношению к своему предмету наблюдателя. Однако, встав на такую точку зрения, исследователь вынужден опираться преимущественно на знаковые проекции символики: феноменологию искусства, языка, философские теории, то есть на результат интерпретации и семантизации символических смыслов. Вместе с тем анализ герменевтической ситуации предполагает и анализ позиции носителя культуры - его восприятия, переживания, оценки символики. Это определяет необходимость широкого круга источников: текстов, в которых носитель культуры непосредственно представлен в акте саморефлексии. Дело осложняется тем, что такая саморефлексия становится возможной на достаточно поздних этапах развития культурного и личностного самосознания, в то время как на протяжении этого развития непосредственное переживание символики сопровождается опытом ее теоретического осознания. Опыт такого осознания представлен в трудах богословов и религиозных философов, в литературной и эстетической теории и эссеистике, в биографических свидетельствах. Анализ символа с позиций философского знания, на ранних этапах развития научного мышления связанный с богословским и религиозно-философским подходом, представлен в трудах неоплатоников Порфирия, Ямвлиха, христианских мыслителей Оригена, Климента Александрийского, Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, Григория Паламы и других. При этом теоретическая интерпретация символа во взаимодействии с интерпретацией его семантики и эмоционального восприятия, составила необъемлемую часть собственно культурного символизма.
Возможность понимания культуры в целом как символически значимой деятельности получила философское обоснование в «Критиках» И. Канта, послуживших началом нового этапа в понимании символа как производного от творческой деятельности человеческого сознания в русле гносеологической проблематики. Особое внимание символу уделялось теми философами, которые идейно и исторически находились в той или иной связи с романтизмом -Г.В.Ф. Гегелем, Ф.В.Й. Шеллингом и другими. В контексте романтической философии и антропологической парадигмы языкознания в трудах В. Гумбольдта, А.А. Потебни, Ф. Боаса и Э. Сепира сформировалось представление о символических основах естественного языка, что стало одним из оснований, определивших анализ символических форм Э. Кассирером. В рамках философского анализа символ и символические основания культуры стали предметом герменевтических исследований в трудах В. Дильтея, Х.-Г. Гадамера, П. Рикёра. Другой моделью философского анализа символа явился генетически связанный с романтической философией религиозно-философский подход, представленный философией всеединства, софиологией, философией имени B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова и других, а также концепция символа А.Ф. Лосева, интегрировавшего религиозно-философский, историко-герменевтический и лингвистические подходы к символу.
Изучение символа в русле фундаментальных проблем современного научного знания связано с изучением физиологии высшей нервной деятельности (К.В. Судаков и его школа), включая сюда и анализ сенсорных оснований восприятия в процессе формирования человеческого мышления, в частности, «двойного кодирования» реальности (А. Пайвио). Существенное значение для изучения символа имеют когнитивные исследования (Н. Хомский, Д. Лакофф, У. Матурана, У.В.О. Куайн, Е.С. Кубрякова, Р.И. Павиленис, Н.И. Рябцева); ис следования структуры человеческого сознания, в частности, его уровнего строения, соотношения в нем континуального и дискретного (В.В. Налимов). В свете проблематики диссертационной работы существенное значение имеют результаты психологических (Л.С. Выготский, А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, Ж. Пиаже) и психоаналитических исследований (Ж. Лакан, 3. Фрейд, Э. Фромм, К. Юнг). Наличие языковой символики определяет необходимость обращения к результатам лингвистических исследований (А. Вежбицкая, Б.М. Гаспаров, М.М. Маковский, Е.В. Падучева, Ю.С. Степанов), к исследованиям дискурса и текста (Н.Д. Арутюнова, Т.А. Ван Дейк), среди которых большое значение имеют работы по анализу СМИ и современного политического дискурса (В.Г. Костомаров, А.П. Чудинов). Одним из направлений анализа символа в современном научном знании является семиотика (работы Р. Барта, Ж. Деррида, Ж. Женнета, К. Леви-Строса, Ю.М. Лотмана, Ч.У. Морриса, Ч.С. Пирса, В.Н. Топорова, Б.А. Успенского, P.O. Якобсона). Большое значение имеют также результаты исследований связей вербального и визуального начал в структуре человеческого мышления, в культуре, в различных видах искусства (В.Н. Альфонсов, Н.Д. Дмитриева, М.С. Каган, Г.-Э. Лессинг, А. Пайвио); а также результаты изучения чувственно воспринимаемых форм художественной деятельности (Н.В. Серов, Л.И. Таруашвили).
С точки зрения функционирования символа в коммуникативном пространстве современной культуры особое значение представляют данные социологических и социально-психологических исследований. Появившийся в XIX веке интерес к часто не управляемым действиям больших масс людей, связанный с осмыслением итогов войн и революций, определил значимость изучения механизмов стихийных движений и возможностей воздействия на них, начиная с работ Г. Лебона и Г. Тарда до исследований западноевропейских и американских социологов (П. Бергер, Г. Блумер, Д. Мид, Т. Лукман, Н. Луман, Ю. Ха-бермас), а также исследований исторических форм массовой психологии и современной массовой культуры (Б.В. Поршнев, Н.А. Хренов).
Символическая феноменология культуры неоднократно становилась объектом конкретно-исторических и типологических исследований в области этнологии, фольклористики, исторического знания, искусствоведческих дисциплин, а также исследований символических оснований (категорий) культуры (А.Я. Гуревич, В.П. Даркевич, Л.А. Юрганов), как и изучения семантики конкретного исторического факта французской школой «Анналов» (М. Блок, Ж. Ле Гофф, Ж. Дюби и др.) и исследования символической образности искусства (Ю.Н. Звездина, В.Н. Лазарев, Я. Мукаржовский, Э. Панофский, В.И. Сахаров, М.Н. Соколов, Ш.М. Шукуров и другие).
Объект и предмет исследования.
Методологические подходы, определяющие основные стратегии этой работы, позволяют сформулировать один из существенных вопросов, ответом на который должно стать предпринятое исследование. Это вопрос о том, какова онтологическая природа символа. Решение его, основанное на признании аксиологической сущности символа, заключается в выявлении природы его функционирования в коммуникативном пространстве культуры, в определении его места в системе социокультурного семиозиса. Символ представляет собой деятельность символизации, ценностно-ориентационный процесс, осуществляемый как проекция смыслов и ценностей и их восприятие и интериоризация. Поэтому неправомерен вопрос о том, является ли символ структурой сознания или некоторой реальной вещью, наделенной символическим смыслом: как и категория ценности, символ представляет собой категорию, обозначающую диспозиционное отношение1. Являясь результатом взаимодействия человека и мира, феноменом в его понимании Э Гуссерлем и М. Хайдеггером, символ закрепляет значимость этого взаимодействия для человека посредством аффектов и эмоций. Являясь коммуникативным событием, социокультурное функ ционирование символа включено в системы различных дискурсов, поэтому проблема существенной мере опирается на решение вопроса о соотношении чувственно воспринимаемого и вербального в мышлении и коммуникации. Символ как предмет исследования представляет собой единый процесс символизации и интерпретации, включающий в себя ряд ценностных, смысловых, познавательных компонентов. Единство восприятия и понимания, суггестивного воздействия и интерпретации в символе определяет специфику предмета исследования: им должна стать не герменевтика отдельных символических форм, значений и смыслов, а герменевтическая ситуация как таковая.
Эвристичной представляется следующая постановка проблемы.
• Поскольку собственно предметом исследования являются не отдельные символы или даже система символов, а культурно-историческая эволюция герменевтической ситуации, анализу подлежит взаимодействие культуры и ее «наблюдателя», изменение позиции которого ведет к изменению интерпретации символа, а потому и к изменению самой символики;
• Поскольку в процессе социокультурной коммуникации символ становится элементом семиозиса, входя в коды и языки культуры, исследование его должно быть направлено на:
• взаимодействие основных форм его текстовой интерпретации (теоретической и а-теоретической), что обусловлено смысловой асимметрией, которая является необходимым условием осознания символики;
• взаимодействие в рамках этой асимметрии семиотических репрезентаций символического - собственно языков культуры: визуальной, вербальной, аудиальной его форм.
Цель исследования
Целью исследования является построение теоретической модели символа как категории, имеющей существенное значение в структуре европейского научного знания, и в то же время как категории культурной авторефлексии, на уровне обыденного сознания и массовой психологии выполняющей ряд социально значимых функций. Целью работы является выявление сфер социально-культурного функционирования символа, осмысление феноменологии символических форм, понятых как единство собственно социально-культурной символики и ее теоретического осмысления, а также историко-типологическое описание символики, не предполагающее, однако, интерпретации ее семантики даже в пределах одной культуры: целью исследования является обнаружение механизмов функционирования символических форм в структуре социокультурного семиозиса, что предполагает в качестве научной перспективы изучение структуры и эволюции человеческого сознания. Задачи исследования
1. Анализ символа в системе культуры определяет необходимость рассмотрения его функций в процессе эволюции человеческого сознания и общества. Поскольку в основание работы положен принцип разделения двух позиций - позиции носителя культуры и ее наблюдателя, задача будет заключаться в последовательно проведенном разграничении сущности символа с этих позиций. Это должно стать основанием для снятия тех противоречивых трактовок символа, которые существуют в его осмыслении, в частности, оппозиции онтологического и гносеологического подходов к его пониманию, семиотического и эстетического в его интерпретации и т.д.
2. Поскольку символ является реликтом архаических стадий развития культуры, характеризующейся переходом от биологической к сверхбиологической форме существования, в диссертационном исследовании была поставлена задача теоретического описания психофизиологических и когнитивных оснований процесса символизации, а также соотношения символа и мифа.
3. Поскольку в процессе эволюции человеческой культуры происходит взаимодействие позиции наблюдателя культуры и ее носителя, процесс интерпретации символа становится процессом культурной авторефлексии, изменяя тем самым природу символических форм. В связи с этим задачей диссертационной работы стало теоретическое описание исторической эволюции символа и ее этапов на основании анализа соотношения вербальной и чувственной модификаций в феноменологии символических форм с последующим выявлением их исторической типологии (чувственно-вербальной символики архаики, вербально-визуальной символики христианского средневековья, вербального символизма культуры Нового времени и особенно XIX-XX веков, виртуальной символики постсовременности);
4. Существенное внимание в работе уделено текстовым проекциям символа, то есть репрезентациям его в теоретическом дискурсе и в художественных текстах (вербальных и визуальных), что связано с решением проблемы соотношения словесного и изобразительного искусства.
5. В свете социальных и политических событий XX-XXI века задачей работы стал анализ сознания человека, осуществляемый с учетом позиции носителя культурной традиции, в частности. Задача рассмотрения структуры социально-культурного семиозиса и коммуникативного пространства современной культуры, характеризующейся сложным соотношением символических и знаковых компонентов, обусловил необходимость не только их теоретического сопоставления, но и социокультурного функционирования.
Методология исследования.
1. Методологическим основанием исследования символа, принятым в этой работе, является системный подход, применительно к анализу культуры обоснованный М.С. Каганом1. В качестве системного объекта должен рассматриваться и символ, и культура, в пространстве которой осуществляется его функционирование. Применение системного подхода, включающего в себя предметный (семантический) и функциональный анализ объекта исследования, а также его описание с точки зрения синхронии и в динамике его развития, потребовало, однако, уточнения применительно к конкретному объекту исследо вания - символу. Поскольку символ - репрезентация культурно значимых ценностей и смыслов, способ авторефлексии культуры, его семантика, не являясь семантикой предмета, представляет собой форму обнаружения системы его социально-культурных функций. Семантически символ не представляет собой отдельно взятого предмета: его «семантика» включена в состав картины мира, бытие которой виртуально. Поэтому элементом ее становится знание о том, что символ есть символ: помимо передачи мифологически-, сакрально-, или социально-значимых ценностей, символ определяет стратегии своего восприятия. Это значит, что теория символа в том виде, в котором она складывается на том или ином этапе развития культуры, становится элементом интерпретации его смысла. Поэтому в качестве одного из исходных методологических принципов анализа социально-культурного функционирования символа в диссертации была использована концепция Н. Лумана, согласно которой для описания сложных самоорганизующихся систем, к которым относится и культура, и общество, значимы не столько внутрисистемные отношения, сколько отношения системы и внешней среды; обособление системы от среды может осуществляться как самореференция: символика, являясь существенной частью коммуникативного пространства культуры, становится элементом ее «аутопойесиса» \
2. Сложность и многомерность объекта исследования, необходимость при его изучении выработки междисциплинарного подхода, учитывающего данные разных наук, обусловили необходимость обращения к методологии синергети-ческих исследований. Несмотря на то, что синергетические представления о принципах самоорганизации сложных систем, появившиеся в XX веке, были связаны с открытиями в сфере естественнонаучного знания, существенна их роль и в области общественных наук, что было обосновано в трудах О.Н. Астафьевой, В.Н. Бранского, М.С. Кагана, Е.Н. Князевой, СП. Курдюмова, Г. Ха-кена и др. Синергетические исследования в сфере общественных наук, в цен тре внимания которых находятся явления, характеризующиеся состоянием хаоса, преобладанием энтропийности над информацией, континуальности над дискретностью, имеют непосредственное отношение к теоретическому и культурно-историческому описанию символа: именно в культурах переходного типа очевидно особое внимание к его теоретическим интерпретациям, как и появление новой социально-культурной символики. Феномен переходности представляется значимым для анализа символа, в свою очередь, в двух аспектах. С одной стороны, как характеристика периодов социального хаоса, изменения основных характеристик социальной организации, когда значимыми становятся понятия самоорганизации, нелинейного движения к новому порядку, когда социально-культурная среда становится сферой появления и реализации разных возможностей развития культуры и общества. С другой - как характеристика эволюции человеческого сознания и смены парадигмы знания: в частности, перехода от классической к неклассической, а затем к постнеклассической парадигме и «рождению новой рациональности» (В.И. Аршинов, В.Г. Буданов, В.И. Моисеев, B.C. Швырев).
3. Методологическим принципом, определяющим стратегии исследования символа, стал деятельностный подход к культуре1, в частности, теоретический анализ и историко-типологическое исследование социкультурной символики, предпринятое в этой работе, опирается на модель человеческой деятельности, предложенную М.С. Каганом. Определяя природу символа с позиций его связи с познавательной, преобразовательной, ценностной, коммуникативной деятельностью, следует подчеркнуть особое значение анализа последней (Н. Думай, Ю. Хабермас). Методологическим основанием анализа символа в системе коммуникации в работе использована модель коммуникативного акта P.O. Якобсона, а также различение деятельности общения и коммуникации (М.С. Каган).
4. Поскольку символ, являясь для культуры формой опредмечивания и трансляции ее смыслов и ценностей, становится объектом понимания и интерпретации, существуя в момент его восприятия, понимания, общения и социокультурной коммуникации, методологическим основанием его теоретического описания стали идеи герменевтики и феноменологии1. В то же время цели и задачи исследования потребовали их уточнения и конкретизации. Дело в том, что значимое для культуры содержание символа, становясь предметом интерпретации посредством многообразных текстов, приобретает семантику, которая, являясь зависимой от языка описания, производна также от локализации этих текстов в системе «адресант - адресат». Проблема возникает тогда, когда адресатом сообщения становится носитель иных культурных традиций и ценностей (наблюдатель), которым предварительно конструируется код на основании тех или иных теоретических позиций, в результате чего символика, заключенная в тексте, приобретает семантику, «означивается», то есть также конструируется. Наличие креативности, заложенной в процессах передачи мысли и понимания, было теоретически обосновано В. Гумбольдтом и А.А. Потебней, однако анализ символа, обладающего способностью аффективного воздействия на человеческое восприятие, потребовал уточнения действующих при этом механизмов. Анализ символа с позиций герменевтики и учетом психологических механизмов его восприятия должен был быть предварен анализом самой герменевтической ситуации, которая, в отличие от коммуникативной ситуации, конституирована особым местом наблюдателя, локализованного «на стороне» адресата, то есть аффективно ее воспринимающего и рефлексивно понимающего. Это дает основания рассматривать символ как взаимодействие первичной культурной символики и ее категориального «схватывания», как взаимодействие текста и метатекста, символизации и интерпретации. Принципом герменевтиче ского анализа, определяемым природой исследуемого объекта, стал последовательно проведенный принцип разграничения позиции наблюдателя и позиции носителя культуры. Выделение позиции наблюдателя, связанное с открытиями квантовой механики и с появлением Выделение позиции наблюдателя, связанное с открытиями квантовой механики и с появлением принципа дополнительности1, становится одним из принципов научного знания постнеклассической эпохи2. На протяжении XX столетия, однако, позиция наблюдателя определялась в контексте естественнонаучного знания как взаимодействие наблюдателя и предмета его наблюдения - исследования, хотя по отношению к социально-культурной феноменологии ее специфика должна быть определена антропологическими, когнитивными и социальными факторами. В частности, поскольку важнейшим компонентом системной теории применительно к обществу и культуре является время3, определение позиции наблюдателя применительно к анализу социокультурной феноменологии должно быть скорректировано с учетом исторической перспективы, как процесс структурирования и самоописания культуры в процессе увеличения сложности системы, а также в контексте динамики внутреннего развития позиции наблюдателя, обусловленного изменением ее локализации в системах коммуникации и общения. Моделирование позиции наблюдателя в системах социокультурной коммуникации и человеческого сознания, имеющего уровневое строение1, предполагает рассмотрение символа в процессе самореференции, личностной и социокультурной авторефлексии.
5. Поскольку описание символа, всегда производимое с позиции наблюдателя, есть процесс его моделирования, семантизации, важнейшим методологи ческим принципом анализа символа стал принцип асимметрического дуализма - один из фундаментальных при анализе человеческой культуры в целом. Как фактор, определяющий структуру естественного языка и механизмы деятельности человеческого сознания, а также в контексте социальных и культурологических исследований он приобретает существенное значение в XX веке в трудах Н. Лумана и Ю. Хабермаса. Особенно актуален этот принцип применительно к анализу символа, поскольку отношение символа и знака, символа и сознания, мира и символических систем может быть описано именно в терминах смысловой асимметрии. Символ, смысл которого семантизируется при помощи разных знаков или знаковых систем, не может быть адекватно описан при помощи ни одной из них: культура «десимволизирует» (М. Мамардашви-ли, А. Пятигорский) символы, переводя их в рамки семиозиса.
Логика и основные этапы исследования
Принятые в диссертации методологические подходы к анализу символа обусловили логику его исследования. Герменевтическая ситуации формирования и интерпретации символа в соответствии с целью исследования должна была быть аналитически расчленена на рассмотрение его с позиции наблюдателя и носителя культуры. С позиции наблюдателя символ рассматривается в работе с точки зрения его генезиса и социокультурного функционирования. Это обусловило необходимость его теоретического анализа в сопоставлении со знаком, в частности, с естественным языком, что, в свою очередь, потребовало теоретического определения его места в процессах концептуализации и категоризации действительности человеческим сознанием. Вместе с тем, в силу суггестивно-эмоционального восприятия символики носителем культуры, аксиологической природы символа и континуальности его смысла символ должен был быть теоретически осмыслен в соотношении с художественным образом.
С точки зрения носителя культуры символ рассматривался в аспекте его воздействия на человеческое сознание, психику и поведение. Это потребовало теоретического осмысления его эмоционально-эстетической природы, а также анализа сущности смыслов, репрезентируемых при его посредстве. Исторические изменения во взаимодействии позиции носителя культуры и ее наблюдателя, часто инкорпорированных друг в друга в сознании одного человека, а также единство процессов символизации и интерпретации, определили необходимость исследования культурно-исторической феноменологии символических форм. Однако, учитывая обилие материала, задачей стал анализ лишь некоторых, наиболее значимых, этапов ее развития. В частности, поскольку актуализация символики и ее теоретического осмысления наиболее интенсивно происходит в культурах переходного типа, им было уделено преимущественное внимание.
Основные положения, выносимые на защиту
•Символ, представляя собой архаическую структуру человеческого сознания, не отражает уже сформировавшуюся систему ценностей, но является начальным этапом такого формирования. Формирование архаической символики связано с периодом становления человека как био-социокультурного существа, поэтому первобытный символ отразил ценности сохранения рода, биологического существования человека, жизни его социального тела - рода. В диссертации рассматривается принципиальное отличие символа и мифа: миф представляет собой форму семантизации первоначального амбивалентного, логически недифференцированного символического смысла, репрезентирующего сознанию ценность как таковую. Поэтому отношения символа и мифа - это отношения асимметрии континуального и дискретного.
•В силу своей континуальности и амбивалентности символ представляет собой форму опредмечивания интегративных, логически не расчлененных, экзистенциально переживаемых ценностей. Этим объясняется устойчивость символических форм на протяжении человеческой истории, а также наличие сложной системы их социально-культурного функционирования. Символ поэтому может быть понят как средство проникновения в сложные и неоднозначные процессы переоценки старых и формирования новых ценностей и смыслов, которые всегда характеризуют процесс развития культуры (особенно в периоды переходности). Символ рассматривается как один из важнейших механизмов формирования и функционирования аксиосферы человека.
•Противопоставление позиции носителя культуры и ее наблюдателя дает основания для противопоставления знака и символа, которые, являясь взаимодополнительными в коммуникативном пространстве культуры, выполняют разные функции и обладают различными возможностями воздействия на человеческое сознание и поведение. Если для наблюдателя-исследователя символ предстает в качестве знакового образования, семантика которого представляет собой инвариант ряда текстов, то для носителя культуры символ - экзистенциально переживаемое целое, обладающее прото-эстетической природой, аффективное воздействие которого реализуется не в логически дифференцированном значении, а в аффективном поведении.
•Разделение позиции носителя культуры и ее наблюдателя и определение предмета исследования как исторически изменяющейся герменевтической ситуации позволяет рассмотреть закономерности процесса изучения символа, а также многообразия его интерпретаций, обусловленного исторически подвижной локализацией позиции наблюдателя. Процесс исторического развития социально-культурной символики дает основания для анализа внутренне изменчивой природы символа, в частности, для определения соотношения в нем чувственно воспринимаемого и вербального компонентов.
•Принципиально значимым является теоретическое обоснование противопоставления символа и знака, которое осуществляется как с точки зрения их функционирования в структуре человеческого сознания и познавательной деятельности, так и с точки зрения их места в системе коммуникации и семиозиса. В частности, обращение к анализу символа в аспекте его ценностной и до-коммуникативной природы позволяет рассмотреть процессы концептуализации и категоризации, характеризующие деятельность человеческого сознания и формирование картины мира той или иной культуры. Анализ символа представляет существенное значение для понимания природы художественного образа, формирование которого, как в истории человеческой культуры, так и в качестве теоретического понятия, происходило во взаимодействии с символом и с его теоретическим пониманием. Символ, в отличие от образа, представляет собой до-коммуникативное образование, поэтому семиотическое в нем вторично, подчинено аксиологическому (прото-эстетическому). Напротив, художественный образ, включенный в процесс коммуникации, имеющий адресанта и адресата, может быть рассмотрен как специфическое знаковое образование, хотя и включающее в себя символические компоненты. Вместе с тем символ, воздействуя на человеческое сознание и поведение посредством эмоций и аффектов и представляя интегративные ценности, переживаемые на экзистенциальном уровне, обладает прото-эстетической природой.
•Рассмотрение социально-культурного семиозиса, основными компонентами которого являются символические и знаковые образования (включая сюда также псевдо-символы и псевдо-знаки), дает основания говорить о тех изменениях, которые происходят в человеческом сознании и в культуре в целом. В частности, на основании такого анализа возможно говорить о наличии энтропийных процессов в современной массовой культуре, об эрозии коммуникативного пространства, что связано с преобладанием в нем символических и псевдосимволических образований.
Научная новизна исследования.
Несмотря на то, что теоретическому и конкретно-историческому изучению символа посвящено значительное количество работ (в том числе и таких исследователей как Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, М.Ю. Лотман, М.К. Мамардашвили и других), в современном гуманитарном знании нет опыта комплексного, междисциплинарного и трансдисциплинарного изучения символа в единстве составляющих его социально-культурного, аксиологического, когнитивного и семиотического аспектов. Новизна работы заключается в следующем:
•Работа представляет собой попытку интегративного исследования символа в системе культуры. Эта проблема была впервые сформулирована Ю.М. Лотманом, однако намеченные им перспективы не получили, на наш взгляд, достаточного развития и конкретизации, так как преимущественное внимание исследователя было обращено на семиотические аспекты символики, в результате чего терялся смысл собственно системного подхода. Наша работа предполагает попытку именно системного анализа символа в культуре, понятой как сложная самоорганизующаяся система. В основу предлагаемой в работе концепции положен принцип системного анализа культуры М.С. Кагана, что дает возможность избежать односторонности собственно культурно-семиотических исследований. В диссертации был предпринят опыт интеграции на основании выявления внутреннего единства исследуемого объекта: символ представлен как результат взаимодействия человеческого сознания, деятельности и социокультурной реальности, в единстве процессов символизации и интерпретации, осуществляемых в материале разных языков описания (знаковых систем).
•Научная новизна работы состоит в том, что символ рассматривается в контексте не познавательной, а аксиологической деятельности. Несмотря на то, что связь социально-культурного символизма и ценностей неоднократно привлекала внимание исследователей, решение этой проблемы сводилось к тому, что символ признавался некоторым знаком, обозначением существующих в обществе ценностей и смыслов, а также поведенческих стандартов и стереотипов восприятия. Нами была предпринята попытка выявления иного рода зависимостей. Символ, представляя собой архаическую структуру человеческого сознания, не отражает уже сформировавшуюся систему ценностей, но является начальным этапом такого формирования. Поэтому именно символика становится единственным средством проникновения в те сложные и неоднозначные процессы переоценки старых и формирования новых ценностей и смыслов, которые всегда характеризуют процесс развития культуры (особенно в периоды переходности). В этом смысле можно говорить о связи символа и познаватель ной деятельности, обратив, однако, внимание на относительный, прото-познавательный ее характер.
•Противопоставление символа и знака в человеческом сознании и в системе социокультурного функционирования позволяет рассмотреть процессы формирования картины мира в сознании отдельного человека и в культуре в целом. В частности, анализ позволяет понять роль место символа в процессах до-вербальной категоризации и концептуализации реальности.
•Признание преимущественно ценностной и лишь на основании этого -(прото-) познавательной природы символа дает основание поставить под сомнение традицию рассмотрения его только как знакового образования. Дело в том, что символ представляет собой синкретическое (уходящее корнями в культуру архаики) соединение эстетического и семиотического, чувственного восприятия и рационального понимания. Поэтому воздействие символических форм на сознание человека носит преимущественно аффективно-эмоциональный, суггестивный характер, определяя возможности непосредственного влияния на поведение человека, массовые действия, на поведение толпы. Это значит, что учет аксиологической проблематики позволяет рассматривать механизмы действия символа на человеческое сознание, а значит, действенность символических форм в функционировании культуры и социума.
•Особое значение аксиологический подход к символу приобретает в том случае, когда речь идет об этнических, национальных, национально-культурных ценностях. Символ, воплощая культурно-национальные архетипы и ценности, представляя их человеческому сознанию в чувственно-конкретной форме, является соединением познавательной деятельности (самопознания культуры или этноса) и формирования эмоционального переживания собственной этнической или национальной идентичности •Рассмотрение символа с точки зрения его связей с миром человеческих ценностей дает основание для построения типологии символических форм, а также для системного анализа их функционирования в человеческом сознании, культуре и обществе. Это может служить инструментом не только анализа социума, но и выявления механизмов деятельности индивидуального и общественного сознания. Предложенные в работе подходы к символу позволяют выявить специфику современного социокультурного пространства России, в частности, определить его существенные отличия от ситуации постмодернизма, несмотря на ряд имеющихся общих черт и признаков.
•Исходя из того, что существующая научная традиция рассмотрения символа как одной из разновидностей знака не дает оснований для анализа тех сложных и часто противоречивых процессов, которые характеризуют современное состояние культуры и общества, в диссертации теоретически и феноменологически обосновано различие символа и знака. Результатом такого разграничения стал опыт построения теории символа, основанной не на анализе его семантики, а при помощи моделирования самой ситуации моделирования.
•Для осуществления этой задачи был теоретически обоснован и последовательно проведен принцип разграничения позиции носителя культуры и ее наблюдателя, что позволило рассмотреть существующие в истории изучения символа противоречивые трактовки в качестве обусловленных разной позицией исследователя в рамках коммуникативной или герменевтической ситуаций.
•Новизна подхода, представленного в диссертации, заключается и в попытке рассмотрения символики не в качестве результата деятельности, но как ее способа: символ - это процесс символизации, включающий в себя не только результат докатегориального опредмечивания ценностей, его восприятия и понимания, но и рефлексивное осознание этого процесса. Поэтому основанием теории символа стал анализ герменевтической ситуации как таковой - процесс функционирования символа в культуре (в единстве символизации, восприятия, понимания и интерпретации), рассмотренный с учетом принципиально различающихся позиций - позиции носителя культуры и ее наблюдателя.
•Последовательное проведенное сопоставление и противопоставление символических и знаковых образований определило основные направления в изучении сферы социально-культурного функционирования символа. Это позволило рассмотреть характер социокультурного семиозиса и на основании его анализа - эволюцию структуры человеческого сознания. Представленная в диссертации постановка проблемы символа в единстве его аксиологических, когнитивных, социально-культурных и семиотических составляющих позволила также рассмотреть проблемы современного коммуникативного пространства и социокультурного семиозиса, что, в свою очередь, может послужить основанием их дальнейшего исследования.
Структура работы.
Диссертация состоит из Введения, двух разделов, Заключения и Библиографии, включающей в себя более 560 наименований.
Апробация работы
Результаты исследования и его основные положения были представлены на международных (5), всероссийских (1), межрегиональных (4), республиканских (6) научных и научно-практических конференциях. Апробация основных положений работы осуществлялась также в процессе преподавательской деятельности на филологическом факультете (с дополнительной специальностью «Культурология») Коми государственного педагогического института в рамках курсов культурологии, теории литературы и эстетики.
Символ в системе культуры
Новоевропейская теория символа является порождением романтической культуры, но, несмотря на это, сформированная романтизмом культура XIX века не обращает внимания ни на символические формы искусства, ни, тем более, жизни. Проблема символа становится вновь актуальной в эстетической и философской теории рубежа XIX и XX веков и особенно начала XX века, теории, которая интерпретировала в качестве символической художественную образность не только прошлого, но и современного искусства. Задача заключается в том, чтобы рассмотреть не потерявшие своей актуальности концепции символа XX века, понятые как результат взаимодействия их с исторической феноменологией конкретных символических форм.
Зарождение категории символа в европейской науке связано с античностью и культурой эллинизма. Появление категории символа стало одним из свидетельств появления европейского рационализма: категория символа получила статус понятия, соединяющего в себе, с одной стороны, представления о мире, с другой - представления о познании мира человеком. При этом, став категорией, то есть, войдя в пространство языка и мышления, символ стал тем самым и моментом отражения сознания - в сознании: авторефлексией культуры. Понятно, что в качестве элемента коммуникативного пространства культуры символ явился единством собственно символики и ее осознания человеком. Поэтому, основываясь на принципах системного подхода к человеческой деятельности и попытавшись вписать в эту систему символ, следует отметить особую его значимость для деятельности коммуникации - в силу уже того обстоятельства, что только в процессе коммуникации и посредством анализа текстов символ вообще может стать предметом научного рассмотрения. Появление категории символа говорит о том, что позиция адресата социокультурной коммуникации становится двойственной, расщепленной, осложняясь наличием встроенной в нее позиции наблюдателя, что, собственно, и представляет собой форму культурной авторефлексии. Вместе с тем и само это место наблюдателя также является исторически подвижным: постепенная «миграция» его от адресата к адресанту знаменует усиление креативного и рационального, сознательного начала в процессе деятельности символизации. Именно позицией наблюдателя определяется все разнообразие подходов к анализу и интерпретации категории символа и его культурной феноменологии.
С этой точки зрения можно выделить два принципиально различных подхода, один из которых видит в символе умонепостигаемое, апофатическое явление (не «знак») некоторой трансцендентной сущности, другой - способ познания, познавательную форму: онтологический и гносеологический подходы1. Крайними полюсами этой оси в научном знании начала XX века явились русская религиозная философия (философия имени и софиология как выражение позиции носителя христианских смыслов и ценностей) и неокантианство. Выражением позиции наблюдателя, находящегося вне традиционной системы социокультурной символики, стала «Философия символических форм» Э. Касси-рера, не случайно базировавшая свои положения на анализе первобытных культур и, можно сказать, выросшая из философии языка В. фон Гумбольдта. Однако позиция наблюдателя была значима для гуманитарного знания начала столетия в целом, в частности, литературная теория формалистов выдвигает фигуру «остранения»: прием вненаходимости наблюдателя давал возможность видеть вещи как бы «со стороны», а потому - в истинном свете. Значимым проявлением «онтологического» символизма стала русская религиозная философия, продолжившая традиции святоотеческой литературы и обобщившая опыт европейской философии в целом. Начиная с идей B.C. Соловьева, символическое миропонимание становится основанием для формирования философской онтологии и антропологии в трудах С. Булгакова, Н. Лос-ского, П. Флоренского и других. Онтологическое понимание символа обусловило и теоретические истоки символизма начала XX века, семантический «переворот» которого заключался в том, что символически понятый мир предстал в качестве смысловой эманации слова, поэтому искусство, понятое как искусство символическое, было понято как искусство «реальное» в том понимании реального, которое было свойственно средневековому реализму. С этой точки зрения символ онтологичен: сквозь земной мир просвечивает высшая, иная реальность. Русская религиозная философия начала XX века сделала центром своей проблематики не просто онтологию символического, но онтологию слова: с этой точки зрения, слово обладает смысловой заряженностью, энергийно-стью, связывающей его с мировым целым, поэтому, по словам П. Флоренского, «слово и есть сама реальность»1.
Итогом развития художественного символизма как этапа развития символа и религиозно-философских идей рубежа веков явились исследования А.Ф. Лосева, соединившего религиозно-философский и лингвистический подходы к символу (в рамках традиционной для русской культуры начала XX века философии имени) и заслугой которого стало внимание к образной стороне символа в контексте его логики и семантики. Отмечая как универсальность понятия символа, так и его неисследованность (в 70-е годы прошлого века) при кажущейся общеизвестности и понятности, - А.Ф. Лосев определил символ как обобщающий смысловой закон и структуру вещи и в то же время — как ее знак, «являющийся тождеством, взаимопронизанностью ее идейной образности» . Сделав предметом анализа в работе «Проблема символа и реалистическое искусство» не столько социально-культурную феноменологию символа, сколько художественную символику, А.Ф. Лосев не поставил задачи их разграничения, что было основано именно на онтологическом понимании и слова («имени»), и символа. Между тем «первичная» символика культуры и «вторичная» - искусства онтологически и гносеологически различны: «над-знаковая» символика искусства, включая в себя такое свойство знака как дискретность, является результатом творческой деятельности, сознательно создающей символические смыслы и воплощающей в них индивидуальные ценности.
Позиция наблюдателя: символ и сознание
Символ, представляя собой способ конденсации и передачи значимой для культуры информации о ее мире ценностей и смыслов, не теряя своей символической, незнаковой природы, выполняет знаковую функцию: без символики невозможна культурно-национальная самоидентификация, а также процессы межкультурной и внутрикультурной коммуникации. Поэтому, хотя понимание символа как разновидности знака достаточно традиционно, их разграничение необходимо и с эмпирически описательной, и с теоретико-семиотической точки зрения. Появление европейской науки о знаковых системах связано с революцией в сфере научного знания, которая определила ряд кардинальных идей XX века: вероятностный характер законов, единство континуальности / дискретности реальности, учет позиции наблюдателя в процессе человеческого познания (принцип дополнительности1) в отличие от импеперсонализма классической картины мира.2 Являясь элементом коммуникативного пространства культуры, ее информационного поля, символ функционирует как единство означающего и означаемого, «плана выражения» и «плана содержания» или как знак. Однако в символе план выражения направлен на себя, говоря словами P.O. Якобсона, «интроверсивен»: в его основе лежит тождество, а не аналогия или индексальность. Само выделение эстетической функции языка в системе языковой коммуникации отразило символические, прото-семиотические структуры, и знак в этом контексте мог бы быть определен как «отвердевший» или «омертвевший» символ, хотя социально-культурное функционирование символа - это процесс его «означивания», семантизации. Нельзя поэтому согласиться с авторами, которые помещают символ в ряд «конвенциональных» знаков, «кодирующих» существенно важное содержание :
1. Культурная символика не может быть представлена в виде системы символов, не являясь «языком» или «кодом», в частности, к ней не может быть применена идея не только бинарных оппозиций, но и различия дифференциальных признаков: наличие бинарности в знаковых системах, семантизирующих смыслы и ценности культуры, свидетельствует об их изначальной амбивалентности, континуальности. Символ - не просто нечто значащая вещь, существующая в пространстве, это индивидуальное событие. И поскольку «каждое актуальное событие определяет свой собственный мир, в котором оно возникает», и «не существует одного полного набора вещей, являющихся актуальными событиями» , - следует говорить о «креативности» символа .
2. Символ как феномен культуры не может быть частью сообщения: сообщение всегда мотивировано намерением адресанта, что предполагает дифференциацию значений из логически не дифференцированного континуального целого; что касается собственно символа, то такого адресанта нет, поскольку функцию адресанта выполняет сам адресат.
3. Символ не имеет «синтаксиса», не являясь пропозициональным и предикативным; когда же он становится элементом пропозиционального высказывания, он перестает быть символом, включаясь в логическую предикацию.
Семиотическое понимание символа исторически связано с именем Аврелия Августина4, рассмотревшего символ как один из трех видов знаков, отсылающий не к реальности, а к знаку. Эта классификация в дальнейшем была использована Ч.С. Пирсом, рассмотревшим символ как знак, имеющий общее значение, как «общее правило», значение которого может быть только симво лом. Из этого следовало, что, поскольку общее правило не может быть реализовано полностью, символ может быть определен только как «потенциальность». В то же время, с точки зрения Пирса, интерпретанта символа относится к целому высказыванию - к предложению1, а не к отдельному слову, причем предложение является индексом реальности . Значимым является утверждение Пирса о «потенциальности» символа: символ «неартикулированно» содержит в себе бесконечное количество высказываний - культурно значимых текстов и событий. Поэтому символическая интерпретация становится возможной только с учетом бесконечного множества текстов, а не как интерпретация отдельно взятой вещи, знака, образа или одного высказывания. Это определяет одну из важнейших характеристик символа: континуальный, недискретный характер его смысла. Однако природа этой континуальности остается за пределами внимания исследователя, поскольку, говоря о символе применительно к языку, то есть к системе знаков, Пирс не касается собственно культурной феноменологии и ценностной природы символа.
Понимание символа как разновидности знака должно быть ограничено его коммуникативной функцией. Психофизиологической основой процесса символизации является до-вербальная сфера индивидуального или коллективного бессознательного, а потому и до-коммуникативного, чем обусловлена «интро-версивность» символа. Однако, говоря о символе, нельзя говорить и о «установке на выражение», что, по мысли P.O. Якобсона и романтиков, характеризует язык поэзии как таковой. Собственно эстетические свойства вещи или слова в качестве объектов символизации не имеют самостоятельного значения - значение имеет их предметность, «чтойность» и, как следствие, отсутствие «семантики», что наиболее очевидно, когда объектом символизации становится вербальное как таковое.
Позиция носителя культурной традиции: смыслы и ценности
Мир символического, в котором представлены социокультурные смыслы и ценности, всегда становился предметом эстетических переживаний, оценок и суждений человека, поэтому рассмотрение художественно-эстетической феноменологии предполагало включение в языки ее описания понятия символа. С другой стороны, и социально-культурная символика всегда была формой репрезентации представлений о прекрасном или возвышенном, синкретически соединенных с представлениями о благе и истине. Сущность символа как формы репрезентации ценностного отношения человека к миру наиболее наглядно проявляется в его органической связи именно с эстетическими или этическими категориями и понятиями, хотя совершенно очевидна и их принципиальная разноуровневость. Например, он не может быть описан в рамках бинарной модели - «прекрасное - безобразное», «трагическое — комическое», так же как и категорий добра и зла. В отличие от них, символ всегда сохраняет свой феноменальный характер, не становясь просто способом оценки или абстрактным понятием. Если прекрасное, равно как и трагическое или возвышенное, являются способом оценки, то при определении какого-либо предмета как символа эта оценка отсутствует - напротив, такое определение требует иной стратегии восприятия: с точки зрения смысла, выражаемого в определяемых культурой действиях поклонения или запрета, то есть с позиций прагматики, а также, на уровне выработки внутри самой культуры метаязыка описания: объяснения, «семантики». Однако и семантика символа в той мере, в которой она осмысле на или означена, не может быть аксиологически однозначной: символ, в силу собственной архаичности, реликтовости, не может не быть амбивалентным. Иначе говоря, восприятие символа, часто не просто включающее в себя противоположные чувства и впечатления, но и являющееся стимулом к некоторому логически необъяснимому, спонтанному действию аксиологически и семантически не дифференцировано. Наиболее очевиден интегративный характер религиозной символики, вызывающей у верующего человека чувства умиления, сострадания, мистического ужаса, преклонения перед возвышенностью жертвы и высшей красотой духовного подвига. Однако эстетическое в ней не является только репрезентацией прекрасного или трагического, но включает в себя нравственные ценности и философскую проблематику. Типологически сходно восприятие языческой символики - стихий, растений, человеческого тела, вещей и предметов, созданных человеком, которые могут существовать в качестве символических вне связи с категорией прекрасного, но при этом вызывать целый ряд в том числе и эстетически окрашенных эмоций.
Такая интегративность, синкретизм восприятия, становящегося основанием восприятия символа, касается не только его аксиологической и смысловой амбивалентности, но характеризует и восприятие как таковое: включающее в себя данные разных органов чувств, синестезию. Поэтому понятия прекрасного, доброго, трагического или возвышенного, свидетельствующие о появлении собственно теоретической рефлексии, не исчерпывает символического, хотя включают его в свои истоки. Определяя нечто как символ, мы не оцениваем его с какой бы то ни было внеположной ему позиции, но как бы задаем способ его интерпретации - восприятия и / или семантизации. Поэтому с позиции носителя культуры символ предстает и как онто-аксиологическая (в качестве опред-меченной ценности, единства объекта и субъекта), и как онто-гносеологическая (знание этой ценности как ценности) категория. Вопрос в том, как эти стороны символа сосуществуют в нем, каким образом для сознания человека эстетиче ское соединяется с гносеологическим, креативное с познавательным, феноменальное - с семиотическим.
С одной стороны, символ неотделим от своей чувственно воспринимаемой стороны, своей «ощутимости», «фактурности», являясь, как и музыка, «феноменальной материей»: по мысли М.К. Мамардашвили, такое восприятие не предполагает наличия «означающего», представляя собой значащее само по себе1, идентичность как таковую. Именно на этом свойстве символического основан ряд художественных явлений в культуре XIX-XX веков, когда искусство поставило перед собой задачу быть воспринимаемым не в качестве обозначения чего бы то ни было, но, так сказать, в ценностности своей фактуры, ощутимости, задачу нахождения, говоря словами В. Кандинского, «внутреннего звука» в краске, слове, музыке (к примеру, Дебюсси, который всегда использо-вал «внутреннюю ценность явлений» ). Символ не является «означающим», его значимость это «опредмеченность», выраженность индивидуального и социально-культурного смысла. Но символ может стать означающим в процессе коммуникации, то есть выражая намерения адресанта (говорящего человека, художника, поэта), хотя сам по себе он представляет замкнутое в себе нечто, так сказать, безмолвствующее ничто.
