Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Художественное наследие М.А. Булгакова в социокультурной динамике 13
1. Социокультурная среда и литература России 20 — 30-х годов 13
2. М.А. Булгаков и его современники: атмосфера творчества 26
3. Эволюция образов романа «Мастер и Маргарита» и их социокультурная интерпретация 34
Глава 2. Глубинные истоки и своеобразие образно-символической системы в художественном наследии М.А. Булгакова 84
1. Художественный образ: социогенетический аспект 84
2. Пространство сновидения как особая среда существования худоэ/сественных образов М.А. Булгакова 110
3. Психологизм худоэ/сественных образов в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» 129
Заключение 157
Библиография 161
- Социокультурная среда и литература России 20 — 30-х годов
- М.А. Булгаков и его современники: атмосфера творчества
- Художественный образ: социогенетический аспект
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Художественное наследие Михаила Булгакова остается одним из наиболее значимых явлений современной культуры. Образы его героев распространились в российском менталитете, стали привычными в повседневной культуре. С момента выхода в свет, произведения М. Булгакова способствовали появлению новых культурных связей, изменению системы ценностей, идеалов, стереотипов. Художественные образы у М. Булгакова -способ акцентировать восприятие читателя на подразумеваемом, на иносказательности, на смыслах иронии. Интерпретация скрытого контекста романа «Мастер и Маргарита» исследователями творчества писателя с момента первого появления романа в печати увеличивала читательский интерес. О Михаиле Булгакове можно сказать, что он один из немногих писателей своего времени, которого помнит и читает сегодня российская публика. О смыслах его произведений до сих пор горячо спорят читатели, активно полемизируют исследователи. Его произведения продолжают быть очень популярными, волнующими, пробуждают сильные чувства.
Изучением образов в художественном наследии М. Булгакова активно
занимались (и интерес исследователей не угасает и сегодня) представители
различных гуманитарных специальностей: философы, психологи, филологи,
искусствоведы. Культурологическое осмысление накопленного опыта
анализа содействует более глубокому освоению художественного наследия М. Булгакова
В исследованиях романа «Мастер и Маргарита», в разных вариантах повторяется мысль о скрытом содержании, неразгаданном смысле образов произведения, ускользающем из поля анализа. Художественное наследие М.
4 Булгакова - есть результат кодирования, фиксации знания, опыта, чувств, все еще остающееся не полностью исследованным.
Функциональное значение художественных образов в культуре невозможно переоценить, поскольку на них возложено накопление и хранение информации, они являются средством реализации сигнификативной функции культуры.
Согласно психоаналитической точки зрения, каждый художественный образ имеет как явное, так и латентное содержание. Явное или манифестное содержание художественных образов того или иного литературного произведения изучается и описывается наиболее полно в исследованиях культурологов, литературоведов, латентное содержание символики художественного творчества изучено лишь частично. А. Я. Зись характеризовал художественное творчество как единый процесс, проявляющийся в сознательной и бессознательной сферах деятельности, и считал, что характеристика художественного творчества как проявление , только сознательного процесса недостаточна: «В то же время на том же уровне необходимо и исследование роли бессознательного, выявление его значения».1 Интерес к бессознательной стороне психических процессов восприятия искусства высказывает В. М. Аллахвердов, делая актуальной постановку вопросов: «...Почему мы осознаем далеко не все, что знает наш организм? Как мы понимает то, что осознаем? Как мы осознаем свои эмоциональные переживания, зачастую даже не понимая, что именно при этом осознаем?». 2 Стремление изучать бессознательные процессы в настоящее время опирается также на творческое наследие Н. А. Бердяева, что отражено в работе С. П. Поздневой и Р. В. Маслова: «В бессознательном лежат и истоки творчества человека, творческого вдохновения и экстаза. Творческий процесс в сознании всегда вторичен и «охлажден». Способность к воображению, ее «магия» есть источник творчества. Без воображения
1 Зись А. Я. К вопросу о психологии художественного творчества // Вопросы философии. 1985. № 2. С. 72 -83.
5 нельзя не только создать художественного произведения, но нельзя провести научного исследования, нельзя выработать плана хозяйственной и государственно-правовой политики. Итак, бессознательное имеет двоякое значение в жизни человека. С одной стороны - оно источник конфликтов с сознанием, с другой - источник творческого вдохновения».3
Выбор в качестве объекта исследования творческого наследия М.А. Булгакова обусловлен тем, что именно Булгаков вернул в культуру сложность интерпретации психологии человека, в свое время упрощенную в процессе культурогенеза советского времени. Его произведения -возвращение отражения многосложности мира и человека, вершиной которого в досоветское время в культуре России было творчество Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского. Восприятие сложности картины мира и психологии человека через произведение литературы является фактом не только художественной литературы, но и всей культуры в целом. Произведения М. Булгакова с момента выхода их в свет меняли качество мышления российского творческого человека. Потому что во-первых, М. А. Булгаков начал свое обучение в гимназии в 1900 году и стал свидетелем социальных, культурных, художественных процессов начала века. Во-вторых, роман «Мастер и Маргарита» — одно из наиболее читаемых и сегодня произведений, созданных в 20-х, 30-х годах. О Михаиле Афанасьевиче Булгакове можно сказать, что он один из немногих писателей того времени, которого помнит и читает сегодня российская публика, его произведения продолжают быть очень популярными, волнующими, пробуждают сильные чувства. В-третьих, творческая жизнь писателя пришлась на времена грандиозных перемен в обществе и культуре, на период между двумя мировыми войнами, что не могло не отразиться в его произведениях. Все вышеперечисленное подразумевает непрерывный вековой процесс формирования творческой личности писателя, создания самого произведения
Аллахвердов В. М. Психология искусства: Эссе о тайне эмоционального воздействия художественных произведений. СПб.: Изд-во ДНК, 2001. С. 5.
и его бытия в культуре. Этот процесс доступен для целостного изучения и соответствует схеме, предложенной Л. Жабицкой и наиболее полно раскрытой Д. А. Леонтьевым: жизнь - писатель - произведение - читатель — жизнь.4
В литературоведческих исследованиях с момента опубликования романа «Мастер и Маргарита» постоянно, в разных вариантах, повторяется мысль о скрытом содержании, неразгаданном смысле этого произведения, ускользающем из поля исследования. Так, В. В. Химич выразив общее мнение, одновременно подтвердила запрос на исследование бессознательного контекста «Мастера и Маргариты»: «Особая «чужая точка зрения» на мир привлекается автором для новизны эмоционального ракурса - скептического, иронического, в котором предстает реальность. Однако далеко не все чувства рассказывающего опредмечены в слове: постоянно ощущается своего рода недосказанность»5. Данное обобщенное мнение наиболее ярко указывает на наличие содержания, скрытого за художественными символическими образами романа «Мастер и Маргарита», и, следовательно, на недоступность его для исследования. Для литературоведов на сегодняшний момент стало очевидным, что написание романа в столь сложный период развития общества оказывает влияние и на современные этапы, но исследователи еще не обнаружили глубинных причин этого влияния: «Появление «Мастера и Маргариты» послужило кульминацией процесса, словно бы невзначай подкосившего взлелеянную властью, услужливую, сытую литературу полуправды и парадной лжи. Со времени первой публикации романа до нынешних дней Россия не испытывала новые потрясения, сопоставимые по глубине и драматичности с бедствиями революции и войны. Давно остыла ошеломляющая острота первого знакомства с Булгаковым. О нем, и особенно о «Мастере и
3 Поздиева С. П., Маслов Р. В. Розанов, Бердяев и Фрейд: психология творчества // Психология и онтология
творчества. - Саратов, 2001. С. 78. (Акме: Альманах. Вып. 2).
4 Леонтьев Д. А. Введение в психологию искусства. М.: Изд-во МГУ, 1998.
5 Химич В. В. «Странный реализм» М. Булгакова. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1995. С. 171.
7 Маргарите», появилось колоссальное число исследований, мемуаров, комментариев. Но читатели новых поколений по-прежнему заворожены булгаковским искусством».6
Степень разработанности проблемы
Ориентацию в понимании действительности и характера самосознания российского общества 20 - 30-х годов дают работы Н. Бердяева, С. Булгакова, А. Лосева. Богатейший опыт анализа художественных образов содержат труды Ю. Лотмана, М. Бахтина.
Со дня начала публикации романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» в 1967 году вышли в свет сотни рецензий, статей, исследований, монографий, книг, посвященных анализу его произведений. Все эти исследования носят многоплановый характер, в каждом из них поднимается и изучается комплекс проблем и аспектов.
Таким образом, создан основательный фундамент для постановки проблем генезиса художественных образов М.А. Булгакова. Изначально публикации были направлены на объяснение произведения с точки зрения социальной действительности. Таковы рецензии К. Симонова, А. Вулиса. Статьи В. Лакшина, Л. Скорино отразили выявление значения романа с точки зрения культурных ценностей общества. Ее же раскрывали И. Виноградов, М. Гус, П. Палиевский, А. Метченко и многие другие. Расширенное поле литературных традиций воплощенных в романе представили Г. Макаровская, А. Жук, В. Скобелев, О. Михайлов. Проблема интерпретации художественного наследия М. Булгакова представлена В.П. Муромским. Выработке обобщающих концепций булгаковского художественного наследия посвящены работы Т.М. Вахитовой, В.М.Акимова, А.М.Смелянского, Б.М. Гаспарова. Труды М.О. Чудаковой, Б.В. Соколова построены по хроникально-биографическому принципу. И.Ф. Бэлза изучил теологические аспекты романа «Мастер и
6 Качурин М. Г., Шнеерсон M. А. «Вот твой вечный дом...». СПб.: Папирус, 2000. С. 129.
8 Маргарита», Г.А. Лесскис исследовал эмоциональный заряд, заключенный в образах. Символизм имен описан В.Д. Кулешовой, Б.В. Соколовым и др. История создания романа реконструирована в трудах Л. Яновской и В. Петелина. Сопоставление образной структуры романа с культурно-историческим контекстом отражено в работах М.В. Безродного, Л.Ф. Киселевой, Е.И. Ляховой, Е.П. Синичкиной, М. Золотоносова, Е. Толстой, Н. Гаврющина и многих других. Концептуальную целостность булгаковского творчества как эстетического феномена показали в своих исследованиях А. Дравич, В. Немцев, В. Химич, Е.А. Яблоков и др.
Осмысление философской проблематики в художественном наследии М. Булгакова отражено в работах И.Л. Галинской, Д.Е. Горелика. Детальнейшее изучение прототипов булгаковских героев осуществлено Б.В. Соколовым.
Областями прикладных психоаналитических исследований являлись для 3. Фрейда изобразительное искусство и, в особенности, литература. Психоаналитическое исследования строятся на реконструкции и интерпретации бессознательного контекста произведения, подразумевая, что художественный образ воспринимается в качестве осознанного представления, а бессознательное его содержание является латентным.
В России психоаналитическому осмыслению художественных образов посвящены работы Н.Е. Осипова, И.Д. Ермакова, С.Н. Шпильрейн, Т. Розенталь, A.M. Халецкого. Объектами исследования избирались наиболее культурно значимые произведения литературы. Психоаналитическое изучение литературы возобновилось с возрождением психоаналитических идей в России в конце XX века в работах А.Г. Спиркина, В.А. Осипова, А. Евласьева, Э.В. Соколова и др. Последний роман М. Булгакова и творческая биография писателя показаны в контексте формирования психоаналитических идей в работах A.M. Эдкинда.
9 Вклад в исследование психологизма художественных образов внес Л.С. Выготский. Для А.Н. Леонтьева важнейшей являлась ситуация взаимодействия искусства и личности, изучение художественного образа с точки зрения потребностей человека, ценностей, особенностей развития. Б.Г. Ананьев интересовался аспектами художественной одаренности, судьбы творческой личности, ее индивидуальности.
Таким образом, в творчестве М. Булгакова психологизм художественных образов изучен лишь фрагментарно, в рамках различных научных дисциплин. Сегодня актуальным является интеграция результатов исследований творчества М. Булгакова, в частности романа «Мастер и Маргарита», в область культурологии на основе осмысления генезиса художественных образов.
Целью исследования является раскрытие социокультурного генезиса художественных образов М.А. Булгакова;
Достижение цели предполагает решение следующих задач:
проанализировать и охарактеризовать социокультурную обстановку и духовную атмосферу Советской России 20-х - 30-х годов XX века;
исследовать социально и творчески значимые для М.А. Булгакова аспекты личностных отношений с окружением и властью; выявить условия, определяющие своеобразие и символизм художественных образов;
раскрыть смыслы и значения художественных образов, обусловленных психологической спецификой личности автора;
охарактеризовать «пространство сновидения» как особый способ воплощения художественных образов;
определить перспективы психоаналитического подхода в исследованиях художественных образов в творчестве М. Булгакова.
Объект исследования - художественно-образная система романа «Мастер и Маргарита».
10 Предмет исследования
- социокультурные смыслы художественных образов романа «Мастер и Маргарита».
Гипотеза исследования: Социокультурный анализ генезиса символических образов романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» открывает новые культурные смыслы и архетипы эпохи. Художественные образы произведений М. Булгакова отображают как уникальность, так и универсальность духовного опыта личности.
Методологические и теоретические основы исследования Данная работа является культурологическим исследованием, основанным на принципе органической взаимосвязи явлений культуры (С.Н. Артановский, С.Н. Иконникова, Э.В. Соколов, В.А. Щученко и др.). Используется системный подход в изучении феноменов культуры (М.С. Каган), семиотический подход к исследованию культурных явлений (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, СТ. Махлина и др.). Диссертационное исследование основано на комплексе как общих, так и специальных аналитических методов. К общим методам исследования относятся: сравнительно-исторический, историко-генетический методы, метод комплексного анализа. В исследовании литературного произведения автором использованы также интертекстуальный и структурный анализ. К специальным методам, примененным в данной работе, относятся следующие: психоаналитические реконструкции латентного содержания текста, психоаналитические интерпретации творчества М. Булгакова на генетическом и символическом уровнях.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
рассмотрена историко-культурная эволюция интерпретаций художественных образов романа «Мастер и Маргарита» на протяжении второй половины XX века;
обоснованы социокультурные смыслы художественных образов романа «Мастер и Маргарита», во многом обусловленные знаковыми событиями и внешними обстоятельствами личной судьбы М.А. Булгакова;
выявлено единство символико-архетипической системы романа, включающей образы Маргариты, Фриды и Геллы;
обоснован творческий алгоритм создания проективных образов мастера, Бездомного, Иешуа, Пилата, Абадонны, Фокича и др.;
проанализирована взаимосвязь образов сновидений и скрытых пластов индивидуального опыта автора;
дана интерпретация коллективного бессознательного в культуре советского общества в контексте художественно-образной системы романа;
подтверждена возможность психоаналитических
реконструкций анализа художественного творчества М.А. Булгакова как феномена художественной культуры;
На защиту выносятся следующие положения:
Противоречивость массового сознания и процесса развития культуры в Советской России 20-30 гг. XX вв. оказали существенное влияние на характер творчества (тематика, образная структура, особенности художественного метода) М.А.Булгакова.
Отличительная черта творчества М.А. Булгакова заключена в проективном характере образной структуры романа «Мастер и Маргарита», которая состоит в экстраполяции личного и коллективного бессознательного на художественные образы персонажей романа (мастера, Берлиоза, Иешуа, Воланда, Бездомного и др.);
Характер и социокультурные смыслы художественных образов в романе «Мастер и Маргарита» во многом определились личной судьбой автора, символизированное отображение знаковых событий
12 которой обуславливает специфику символически-образной и интертекстуальной структуры произведения;
4. Психоаналитические реконструкции, использованные в анализе художественного наследия М.А. Булгакова как феномена художественной культуры, позволили раскрыть историко-культурные особенности ментальности советской эпохи 20-х — 30-х годов.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в возможности использования представленного в нем материала для дополнения и расширения концепций культурологии и психологии искусства.
Практическая значимость исследования в том, что оно может
послужить основой для расширения арсенала методов
культурологического, социально-психологического и
психоаналитического исследования художественного творчества, при разработке учебных курсов по культурологии, психологии, литературе, при подготовке к лекционным и семинарским занятиям предметов гуманитарного цикла.
Социокультурная среда и литература России 20 — 30-х годов
В 20 - 30-е годы активно формировались основные культурные тенденции советского времени. Наиболее яркое и вместе с тем научно точное описание ситуации, сложившейся в социокультурном пространстве Советской России 30-х годов, мы находим не на страницах художественной литературы, а в эпистолярном наследии лауреата Нобелевской премии академика И.П. Павлова. В двух его письмах - в СНК СССР (1930 г.) и В.М. Молотову (1934 г.) - ситуация описывается почти по-булгаковски: «...считаю своим долгом обратить внимание правительства на следующее: беспрерывные и бесчисленные аресты делают нашу жизнь совершенно исключительною... Не подлежит сомнению, что в подавляющем числе случаев для арестов нет ни малейшего основания, т.е. виновности в действительности. А жизненные последствия факта повального арестовывания совершенно очевидны. Жизнь каждого делается вполне случайной, нисколько не рассчитываемой. А с этим неизбежно исчезает жизненная энергия и интерес к жизни. В видах ли это нормального государства?" «...То, что Вы делаете, есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге..., но эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни. Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком без пропусков, со всеми ежедневными подробностями - это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь выраставшими городами, днепростроями, гигантами-заводами и учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходство нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий... Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, произошедшему из зверей, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства. Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что остался и остаюсь среди нее. Пощадите же родину и нас».8 Особо хочется отметить то обстоятельство, что Иван Петрович выделяет двойственность ситуации существования.
Восприятие культурной ситуации как двойственной было отмечено еще видными деятелями дореволюционной культуры и искусства Серебряного века, которые к феномену революции отнеслись неоднозначно, и одна из позиций заключалась в том, чтобы осмыслить происшедшее как творческое преобразование действительности. В преддверии и в начале революционных преобразований об этом ярко высказывались А. Блок и А. Белый. Вторая позиция по отношению к первой была полной противоположностью. Революция виделась как разрушение, как трагедия в российской культуре, о чем Н.А. Бердяев писал: «Я не представлял себе, как слишком многие другие, что большая революция в России будет торжеством свободы и гуманности. Я задолго до революции 1917 года писал, что эта революция будет враждебна свободе и гуманности. Таков трагизм русской исторической судьбы».9 Таким образом, проявилась противоречивость во взглядах культурной элиты на процессы формирующейся советской культуры, являющейся наследницей культуры дореволюционной, глубинное основание которой касается «русской души», и, согласно Бердяеву, «подойти к разгадке тайны, сокрытой в душе России, можно, сразу же признав антиномичность России, жуткую ее противоречивость»
Картина жизни периода 20 - 30-х годов характеризуется радикальными изменениями в массовом сознании людей.
Культурной значимостью в советском обществе стал обладать коллектив, а индивидуальность смещалась на второй план и постепенно вытеснялась; в качестве манифестируемой индивидуальности на первый план вышел образ «советского человека», реально имеющий все тот же коллективный характер. Это происходило, в том числе, в связи с ростом масс городского населения и ликвидацией крестьянской культуры: «Формировался «промежуточный» человек (маргинал), который отказывался от презираемого прошлого, а настоящий день расценивал лишь как подготовку к счастливому будущему».11
Один из решающих факторов, формирующих и поддерживающих эту коллективность «промежуточного человека», массу, описан как идентификация или отождествление. Сама по себе идентификация не является специфическим социальным явлением, а «известна психоанализу как самое раннее проявление эмоциональной связи с другим лицом».12 Реакции массобразования и обеспечение их константности в советском обществе в качестве идеи коллективности социума, культуры, творчества были бы невозможными без целевой адресации эмоциональных связей. О природе массобразования 3. Фрейд писал: «Взаимная связь массовых индивидов уже по самой природе такой идентификации является важной аффективной общностью, и можем предполагать, что эта общность заключается в характере связи с вождем».13 Таким образом, коллективность неизбежно должна была поддерживаться путем усиления роли вождя в социуме и культуре. Так и было. Условия жизни позволяли руководителям различных рангов манипулировать людьми, класс-гегемон жил в общежитиях.
М.А. Булгаков и его современники: атмосфера творчества
М. А. Булгаков, без сомнения, был уникален для своего времени. Так, например, в романе «Мастер и Маргарита» он пишет, что мысль о саркоме легкого может доставить удовольствие. Саркома упоминается в связи с тем, что его герой Воланд рассуждает о беззащитности человека перед случайностью, граничащей с бессмысленностью его существования. Исходным посылом рассуждений «старого софиста» является вопрос: «...кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?»
Этот вопрос не мог не волновать самого Булгакова, молодость и зрелость которого пришлись на время грандиозных перемен в культуре и обществе: Первую мировую войну, революции, гражданскую, сталинизм. Автор романа «Мастер и Маргарита» не мог не обратиться с воландовским вопросом к своим читателям: он был свидетелем установления власти на Украине: «По счету киевлян, у них было 18 переворотов. Некоторые из теплушечных мемуаристов насчитали их 12; я точно могу сообщить, что их было 14, причем 10 из них я лично пережил».
Булгаков смог находиться в контексте «здесь и сейчас», написать не мемуары, а в саркастичной, ироничной форме представить современную ему действительность. Роман «Мастер и Маргарита» стал возможным для восприятия, когда «здесь и сейчас» перешло в «там и тогда». Пережившее множественные потрясения общество не в состоянии было справиться с накопившимся в нем агрессивным потенциалом, поэтому главными защитными действиями в отношении источников непереносимых чувств стали отрицание, расщепление, проекция, а реальное восприятие блокировалось, не говоря уже о возможности посмеяться над этой реальностью. Мы предполагаем, что советское общество 20 - 30-х гг. не могло увидеть себя в микроскоп булгаковского романа, где все мелочи, отрицаемые обществом, бросаются в глаза, и потому обрести массового читателя при жизни автора роман «Мастер и Маргарита» не мог.
Участвующий в разговоре с Воландом и Берлиозом Бездомный предстает законопослушным гражданином своего времени: он знает, за что отправляют в Соловки, и спешит ответить Воланду лозунгом: «Сам человек и управляет». Автору настоящего исследования представляется, что в начале романа этот герой глуповат, неловок, правда, симпатичен, но плохо образован. Такие нюансы не могли быть восприняты современным создателю романа читателем. Подобный герой был либо положительным во всех отношениях персонажем, или мог иметь слабину, с которой бы он боролся на
протяжении всего романа, либо он мог быть отрицательным, сбившимся с коммунистического пути, но не до конца потерянным для общества, и выходить на этот путь на протяжении повествования... или погибать. В любом случае перед нами предстали бы проективные герои общества, и они были бы расщепленными на «хороших» и «плохих», на «наших» и «врагов».
К 1928-29 годам литературоведы относят начало работы над главным романом в жизни Булгакова.34 8 мая 1929 года Булгаков сдал в издательство «Недра» для публикации главу «Мания Фурибунда» из романа «Копыто инженера». 33 От этой главы остался только первый лист черновика, и по содержанию он соответствует главе «Дело было в Грибоедове» в «Мастере и Маргарите» . Публиковать фрагмент не стали ни в «Недрах», ни где-либо еще, чуть больше десяти лет роман писался в стол, и периодически автор уничтожал написанное, сжигал, подобно Гоголю: «... погибли не только мои прошлые произведения, но и настоящие и все будущие. И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе, черновик комедии и начало второго романа «Театр».
В то же время Булгаков написал в Правительство СССР, и из этого письма становится очевидным, что он уже стал объектом проекций агрессии со стороны литературных критиков, отражающих «мнение большинства», «...стал сатириком, и как раз в то время, когда никакая настоящая (проникающая в запретные зоны) сатира в СССР абсолютно немыслима». 38 Заняв протестную позицию, Булгаков только усилил поток критики: «Навряд ли мне удалось бы предстать перед Правительством СССР в выгодном свете, написав лживое письмо, представляющее собой неопрятный и к тому же наивный политический курбет. Попыток же сочинить коммунистическую пьесу я даже не производил, зная заведомо, что такая пьеса у меня не
выйдет».
Художественный образ: социогенетический аспект
Значение художественного образа в современной культуре невозможно переоценить. Символ, символизация не могут не оказывать глобального влияния на культурогенез в целом и индивида в отдельности: «Культура вырабатывает и постоянно пополняет запас собственных и несобственных имен, значений, знаков, с помощью которых добытая информация закрепляется, включается в деятельность».
Социокультурным генезисом художественных образов являются, во-первых, закономерности человеческой психики. Во-вторых, генезис художественного образа строится на исторически сложившейся символике в культуре. В-третьих, социокультурный генезис выявляется в том, что автор произведения художественного творчества придает ему смысл на основе собственных ассоциаций. В-четвертых, генезис образа заключается в особенностях восприятия писателем его социокультурной среды и атмосферы творчества.
На современном этапе развития культуры символы имеют графическую и психологическую значимость практически во всех областях жизни и деятельности людей. Это не только области художественного творчества, но также, например, политика и реклама. Многие авторы подчеркивают, что символы являются носителями огромного количества информации и при этом отличаются простотой восприятия и легко запоминаются.
Под символами подразумеваются различные знаки, образы и предметы, которые косвенно обозначают феномены, процессы, вещи, события. Например, символ по Юнгу «выражает то, что мы лишь предчувствуем, но точно не знаем. В нем есть возможность развертывания содержания путем домысливания, воображения, ассоциативных связей». А согласно взглядам Ю.М. Лотмана, символом является, прежде всего, способ косвенного выражения культурного содержания, который имеет глубоко архаическую природу, дописьменное происхождение, является способом сохранения памяти коллектива и обладает смысловой и структурной самостоятельностью. 209 И, наконец, в психоанализе под символом понимается слово, словесное представление, находящееся в тесной связи с определенными предметами или функциями: «Слова и понятия, созданные первоначально для обозначения частей тела и совершаемых ими действий, в ходе эволюции были перенесены на все остальные действия и предметы, которые, однако, по-прежнему ассоциативно связаны с первоначальной телесной деятельностью или соответствующими частями тела...символ есть регрессия от словесного представления к образному выражению на этом изначальном языке тела».
А. Менегетти определял значение символики,, исходя из процесса психогенеза символов. п Источником психогенеза символов, с точки зрения А. Менегетти, во-первых, является социальная действительность: бессознательное индивида функционирует таким образом, что ежеминутно заимствует свои образы из реальности. Во-вторых, важнейшим процессом в
психогенезе символов является визуализация инстинктов, когда формируются образы структурной организации и доминантности инстинктов в субъекте в данный момент. В-третьих, значение имеют семантические формообразования внешнего происхождения: символ рождается из всего того, что может стать образом семантик, пришедших из вне. Далее, Менегетти определяет психогенез символов как метаисторические импульсы человечества: « Это не архетипы, не культурные или религиозные образования, а различные психические пласты, сложившиеся за многомиллионную историю эволюции человечества на этой планете... Они представляют собой формообразования, которые порождаются психическими констеляциями, действующими на метаисторическом уровне и обуславливающими все общество, все человечество и отдельного индивида».
Символические образы в произведениях художественного творчества, в частности, в литературе, отражают культурный опыт, поскольку являются одним из устойчивых элементов культурного континуума, представляют механизмы памяти культуры, консолидирующие ее хронологические пласты. В то же время природа символа двойственна: «символ реализуется в своей инвариантной сущности.., с другой стороны, символ активно коррелирует с культурным контекстом, трансформируется под его влиянием и сам его трансформирует». 4В анализе литературных текстов особенно важным является то, что «символ существует до данного текста и вне зависимости от него».
Художественный образ не имеет смысла без символических отношений, в качестве которых, по Юнгу, выступают отношения символов и архетипов, составляющих основу культуры, символов и целей, деятельности людей.
Символы также относятся к другим символам. Ю.М. Лотман описал «типичные черты поведения символа в культуре: накапливать и организовывать новый опыт, превращаясь в своеобразный конденсатор памяти, а затем расвертываясь в некоторое сюжетное множество, которое в дальнейшем автор комбинировал с другими сюжетными построениями, производя отбор».
