Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 ПЕЧАТЬ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ МЕХАНИЗМ ВОСПИТАНИЯ
СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА
1.1. Парадигма советской печати 1930-х годов. Идеология и функции 20
1.2. Инструменты и приемы манипулятивного воздействия советской печати на человека46
ГЛАВА 2. СПЕЦИФИКА ФУНКЦИИ ПЕЧАТИ ГОРОДА КОМСОМОЛЬСКА-НА-АМУРЕ КАК НОВОГО ГОРОДА
2.1. Феномен нового города в советской культуре 65
2.2. Становление социокультурной модели печати г. Комсомольска-на-Амуре76
2.3. Динамика функций городской печати г. Комсомольска-на-Амуре 103
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 139
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
II ЛИТЕРАТУРЫ 143
- Парадигма советской печати 1930-х годов. Идеология и функции
- Феномен нового города в советской культуре
- Становление социокультурной модели печати г. Комсомольска-на-Амуре
Введение к работе
К рубежу XX - XXI веков стало традиционным признание роли средств массовой информации в процессе социокультурного формирования человека, образа его мышления, ценностных ориентиров. Газеты, журналы, радио и телевидение не только транслируют социально значимую информацию, «озвучивают» основные постулаты государственной и национальной идеологии, внедряют сюжеты социальной и политической мифологии, но и переводят их на язык обыденного понимания. Средствами массовой информации уже давно выработаны различные специфические средства и способы передачи, выделения и закрепления в сознании человека тех или иных значимых элементов транслируемого материала, что помогает им активно манипулировать потребителем информации в интересах се «производителя».
Период 1920 - 1930-х годов в Советском Союзе был временем зарождения и формирования новой модели взаимоотношений между рядовым человеком и властью. Новая власть с помощью различных механизмов, средств воздействия и приемов начала формировать определенные алгоритмы мышления и поведения человека. К их числу можно отнести общение с бюрократическим аппаратом; активное внедрение новых идеологических постулатов; организацию, а точнее, минимизацию быта рядовых граждан; организацию досуга; перестройку средств массовой информации. Однако все средства воздействия, кроме средств массовой информации, для достижения значимых результатов требуют достаточно много времени. Поэтому власть, в первую очередь, обращает свое внимание на социокультурные и идеологические возможности средств массовой информации, из которых самой доступної ! в тот период была пресса, позволяющая максимально быстро транслировать необходимую, с точки зрения власти, информацию и, таким образом, воздействовать на политическое и социокультурное поведение человека.
Становление советской периодической печати началось с первых лет создания нового государства. На протяжении 1920 - 1930-х годов под руководством партийно-государственного аппарата была сформирована тииологичсекая структура печати, были определены се доминантные социокультурные функции. Под функцией печати понимается роль, выполняемая прессой в обществе (участие в процессах формирования человека, в структуре властного управления обществом, в организации социокультурной коммуникации и др.). Если иметь в виду подвижность отношений и границ между социумом и культурой, их взаимопроникновение, то, по суш, все явления и процессы в обществе являются социокультурными.
Показательным примером действия механизмов манипулирования человеком является история создания нового города. Комсомольск-на-Лмуре представляет собой один из ярчайших примеров попытки создания промышленного города на необжитом месте и, одновременно, реализации идеи юрмирования советского человека, строителя коммунизма, из социально неоднородной, многонациональной массы в короткие сроки, отведенные властью на строительство города. В этом контексте особое значение приобретают средства массовой информации и осуществляемые ими функции. Социокультурные функции печати нового города - это функции, выполняемые печатью в городе, возникновение и развитие которого были обусловлены не историческими закономерностями и традициями, а решением задач индустриализации страны, сформулированных советским государством.
Актуальность исследовании. Изучение материалов прессы города позволяет выявить идеи и события, которые были знаковыми для эпохи 1930-х годов, составляли се социокультурное содержание и во многом определяли жизнь советского человека. Исследование структурной организации советской печати как одного из важнейших социальных институтов, динамики ее социокультурных функций позволяет уточнить общие принципы и иерархию отношений между советской властью и человеком.
Результаты анализа процессов становления советской печати, формирования се типологической структуры, средств и приемов воздействия на человека могут послужить основой для дальнейшего изучения особенностей функционирования советской печати, а также дают те необходимые знания, которые помогут понять особенности типологической структуры и функциональной парадигмы, манипулятивных технологий современной российской печати.
Обращение к проблеме изучения печати социалистического города, который задумывался в качестве нового социокультурного пространства, соотносимого с новой историей нового государства, позволяет не только увидеть определяющие доминанты парадигмы советской печати в «лабораторных» условиях, но и изучить ряд сопутствующих проблем: социокультурные условия формирования облика «строителя» социалистического города 1930-х годов, процессы «культурной адаптации» и «перековки» человека в условиях возведения социалистического города. И в этом случае исследование может служить материалом для разработки современных теорий и культурно-исторических исследований процесса формирования нового человека в условиях нового демократического государства.
Актуальность работы также обусловлена неизучепностыо ряда краевых и городских газет Дальнего Востока, содержание которых может позволить выйти на исследование особенностей культурно-исторических процессов региона.
Степень научной разработанности проблемы. Тема диссертации определила обращение к следующим группам исследований: монографиям и статьям, содержащим анализ особенностей социокультурной ситуации 1930-х годов в СССР; работам, посвященным исследованию нового города; трудам, в которых рассматривается специфика модели советской печати, изучается роль средств массовоіі информации в процессе формирования человека; литературе о печати Дальнего Востока.
Исследованию советской культуры 1930-х годов посвящено множество работ, в которых рассматриваются различные се параметры. В современных гуманитарных и социальных науках многие события, явления и процессы эпохи переосмыслены и изучены достаточно глубоко. Принципиально значимы в решении поставленных задач работы В.Г. Лрсланова, Л.С. Лхиезера, Э.Я. Баталова, Л.П. Бугенко, О.В. Великаиовой, Г.С. Гаджиева, Е.Л. Добрснко, Л.Л. Зиновьева, Ю.М. Иванова, В.В. Ильина, И.В. Кондакова, Г.Ю. Курсковой, В.З. Папсрного, Г.С. Померанца, Л.Д. Синявского, И. П. Смирнова, И.В. Сохань, Е.П. Студпикова, Л.Р. Тузикова, О.С. Чулыгииа, B.C. Шугова и др. Среди зарубежных исследователей следует отмстить М. Берга, М. Геллера, Б. Гроиса, X. Понтера, М. Джиласа, Г. Карлтона, К. Кларк, Т. Лахусена, Э. Наймана и др.
Определяя советскую культуру 1930-х годов как тоталитарную, исследователи (Г.С. Гаджнсв, X. Ггаптср, Е.Л Добренко, Л.Л. Зиновьев и др.) отмечали в качестве основных се признаков жесткую управляемость сверху, «насильственную гармонизацию всех сфер жизни»1, монополию партийной идеологам.
Особое место в исследованиях, посвященных 1930-м годам, занимает проблема воспитания советского человека - «коммунистического ангела»". Стратегию формирования человека в советской культуре Е.Л. Добренко охарактеризовал как «консервацию детства», инфантилизацию, которая делала сознание масс «направляемым и подверженным суевериям и мифам, подчиняло его силе государства»3. Путем трансляции имплицитных установок человеку внушались сюжеты политической мифологии, помогавшие управлять его действиями. Инфантильность предполагала потерю индивидуальности, вливание в коллектив, беспрекословное подчинение «старшим». «Новый человек», по мнению Л.Д. Синявского, «никоим образом не одиночка», он «обязательно выступает как представитель массы или класса» веке чувства коллективизма и желания отдать свою свободу, права и целостность вождю.
В литературе, посвященной анализу советской культуры 1930-х годов, остались недостаточно рассмотренными вопросы специфики формирования человека в условиях социалистических строек, активно пропагандировавшихся властью. Новый город в качестве предмета исследования рассматривался специалистами различных отраслей пауки: градостроения, архитектуры, эстетики, истории, культурологии. В первую очередь, города, построенные в 1930-х годах по распоряжению правительства, интересовали ученых, занимающихся проблемами градостроения и архитектуры, поскольку новые города, не обладавшие историческим ядром, имели все условия для проведения экспериментов с планировкой городского пространства, с выбором архитектурных форм (II.В. Баранов, И. Груза, П. Мсрлен, И.М. Смоляр и др.).
Однако новые, искусственно созданные города не только были полигоном для архитектурных и экономических новаций, но мыслились советской властью в качестве символа нового государства. К проблеме анализа нового города как социокультурного явления советской культуры и определения его концептуального статуса обращались Т.Н. Алексеева, А.С. Ахиезер, В.В. Воробьев, В.Л. Глазычсв, Н.Е. Козыренко, НЛО. Костюрина, Ю.Л. Косснкова, М.Г. Меерович, А.А. Пелипсико, Ю.Л. Пивоваров, В.П. Савенкова, А.С. Ссняв-ский, Н.А. Хренов, И.П. Шумная, И.Г. Яковснко и др. В их работах были выделены такие признаки нового города, как неантропоцентричность парадигмы (Ю.Л. Пивоваров)1, ориентированность на обслуживание интересов нромыш-лснности (А.С. Ахиезер", В.Л. Глазычсв ), несамостоятельность развития (Т.Н. Алексеева1). B.II. Савенковой была проанализирована реализация дискур-са власти в процессе возведения социалистического города".
Вне поля зрения исследователей оказалась проблема выявления роли средств массовой информации в процессе формирования советского человека, заполнения социокультурного пространства социалистического города идеологической и политической семантикой.
К изучению социокультурных функций средств массовой информации, в том числе и печати, обращались такие исследователи, как К.Э Андреев, В.Г. Афанасьев, В.10. Борев, Б.Л. Грушин, II.Г. Игнатов, B.C. Коробейников, Г.В. Лазутина, СИ. Мотков, А.Л. Петрочсико, Г.Г. Почепцов, В.П. Пугачев, В.В. Смолякова, К.Т. Теплиц, Л.Н. Федотова, А.Л. Чичановский, М.В. Шкон-дин и др. Среди зарубежных исследователей следует отметить Б. Багдикяна, Дж. Кипа, Ф. Мартинсона, Э. Свсидсеиа, Ф. Сиберта, Ю. Юркнайнсна и др.
Печать как самостоятельный предмет изучения представлена в работах Л.Н. Алексеева, Б.И. Варецкого, Л.Ю. Горчевой, О.Л. Вороновой, Т.М. Дридзс, Б.И. Есина, 51.II. Засурского, Е.Л. Корнилова, B.C. Коробейникова, С.Я Махо-ниной, Г.С Мельника, Р.П. Овсспяна, Л.З. Окорокова, JUL Рсснянской, В.Е. Стяжкина, Л.Л. Тсртычного, Л.Н. Федотовой, М.В. Шкондина и др. Среди зарубежных исследователей следует отмстить Т. Питерсона, У. Шрама и др.
Следует отметить, что для отечественной науки советского периода было характерно противопоставление советской и «западной», «буржуазной» моделей печати. Следуя требованиям коммунистической идеологии, исследователи наделяли «западную» прессу отрицательными характеристиками, обвиняя се в обслуживании интересов буржуазии и в стремлении к манипулятивному воздействию на читателя. При этом особо подчеркивалось, что владельцы буржуазных печатных изданий пытались «формировать свою аудиторию путем внедрения определенных, заранее запрограммированных систем ценностей, мо рольных установок, эстетических идеалов»1. Советская модель характеризовалась как свободная, гуманистическая, развивающая и воспитывающая трудящиеся массы, выражающая волю народа.
Предвзятое отношение к объекту исследования, зачастую вызванное идеологическим давлением на авторов, определило особенности формулируемых ими характеристик функциональной парадигмы моделей прессы. Функции печати стран нссоциолистического логеря сводились к «омассовлению» людей и определялись как внушающая, дезинтегрирующая, деструктивно-компенсаторная (В.Г. Афанасьев)2. Функциональная парадигма печати СССР объявлялась ориентированной на воспитание «самоценной, коммуникабельной личности, обладающей неповторимым индивидуальным началом и потому склонной к коллективизму»3. Среди функций печати, выделявшихся советскими исследователями, в первую очередь, отмечались: воспитание советского человека, пропаганда марксистско-ленинского учения, политическая организация масс, повышение культурного и идейно политического уровня трудящихся (П.М. Лемешко)4.
Необходимость соотнесения теорий печати с критериями коммунистической идеологии часто пс позволяла исследователям объективно анализировать модель советской прессы: ее структуру, тип взаимоотношений с читателем, механизмы и приемы воздействия на человека. авторов, в кагорых рассматривались различные аспекты функционирования средств массовой информации как современного, так и советского периодов.
Анализируя особенности типологической структуры печати советского периода, Я.II. Засурский охарактеризовал ее как вертикальную и партийную, отметил, что основные параметры парадигмы советской печати определялись КПСС1. Л.Н. Алексеев2, рассматривая изменения в модели российской печати 1990-х годов, отмечал, что в советской модели преобладали специализированные издания (формально относящиеся к разным группам, все типы прессы в СССР были лишь модификациями одного - партийной печати), тогда как в несоциалистической модели предпочтение отдавалось универсальным типам.
К вопросу о функциональной парадигме средств массовой информации обращались 13.10. Борсв, Б.Л. Грушин, 51.II. Засурский, A.JI. Петроченко и др. Однако функциональные модели, предложенные этими авторами, были сформулированы либо безотносительно к какому-либо историческому периоду (В.Ю. Борсв, Б.Л. Грушин, A.JI. Петроченко, В.П. Пугачев), либо рассматривались на примере прессы 1990-х годов (Я.П. Засурский). Функциональная парадигма печати СССР 1930-х годов не выделялась исследователями в качестве самостоятельного предмета изучения.
Исключение составляет работа американского исследователя У. Шрамма «Советская коммунистическая теория прессы», в которой он обращается к эпохе правления И.В. Сталина. Характеризуя основополагающую концепцию советской печати, У. Шрамм писал, что в ней «нет места представлению о прессе как о ясном, ни от кого не зависящем зеркале событий»3 и «что нет ничего более далекого от намерений советского государства, чем предоставить средствам информации какую-либо ответственность за создание общественного мнения или за нажим на государство с целью принятия какого-либо политического рс інсиия»1. Он отмечал, что все функции советской печати были подчинены одной задаче - быть инструментом государства, используемым для укрепления единства масс в стране, для политических обличений, для агитации, пропаганды и организации работающего населения".
Изучение особенностей функционирования советской модели печати определило обращение к кругу работ, посвященных исследованию инструментов и приемов ее идеологического воздействия на человека: языковые средства, мифотворчество, выстраивание имиджа.
Исследованию языка периодической печати как ведущего средства трансляции необходимых для государства идей, его изучению в пространстве тоталитарного государства посвящены работы В.М. Алпатова, Е.Н. Басовской, ЕЛ. Земской, В.Г. Костомарова, Н.Л. Купиной, Ю.И. Левина, МЛО. Фсдосюк, М. Вайскопфа и др. В своих исследованиях они отмечали тот факт, что язык советской печати отличался особой системной организацией, наличием специфического словаря идеологом, поддерживавшегося прецедентными текстами первоисточников - речами авторитетных политических деятелей, программными документами партии (Н.Л.Купипа)3. Языку советской печати была присуща бюрократизация и наукообразность (Е.Н. Басовская4, Л.Д.Синявский5), клинш-рованность, дессмантизация и повышенная эмоциональность (Е.А. Земская6, В.Г. Костомаров ).
К проблеме исследования трансляции советской печатью сюжетов политической мифологии, выстраивания в прессе имиджа политических деятелсії обращались Л.П. Бутснко, О.В. Всликанова, Г.В. Жирков, И.И. Кравченко, В.Л. Лисичкин, Г.С. Мельник, Г.Г. Почепцов, Л.Л. Шслсшш и др. Анализируя материалы печати 1930-х годов, они отмечали, что трансляция мифологем и конструирование мифологизированных образов способствовали выработке одномерного восприятия действительности (Г.В. Жирков)1, являлись средствами социальной мобилизации (И.И. Кравченко)2 и организовывали деятельность людей в «соответствующем направлении» (Е.А. Добрснко)3.
Несмотря на то, что исследователи обращались к изучению различных параметров модели советской печати, ими не была рассмотрена специфика отношений газеты с читателем. Традиционно признавая роль периодической печати как одного из механизмов формирования человека, исследователи не уделяли должного внимания тому, как читатель реагировал на процесс воздействия и как воспринимал функции газеты. Следует отметить, что проблема диалога читателя с властью рассматривалась Е.Л. Добрснко в книге «Формовка советского читателя: Социальные и эстетические предпосылки рецепции советской литературы»4. Однако он анализировал процесс формирования читателя в аспекте отношений «власть - литература - читатель» и не затрагивал модель «власть - пресса - читатель».
В работах исследователей отсутствует анализ правительственных решений и постановлений о печати, которые являлись своего рода «программными» текстами для всех периодических издаииіі страны. Советские газеты, по сути дела, являлись вариантами предложенной в постановлениях ЦК ВКП (б) содержательной и функциональной модели. Поэтому, на наш взгляд, предпочтительнее было бы анализировать параметры парадигмы советской печати в контексте правительственных постановлений.
Следует отметить, что содержательные и функциональные особенности дальневосточной прессы 1930-х годов изучены недостаточно. Существующие исследования посвящены либо дооктябрьскому периоду (И.Г. Стрючснко, Т.В. Прудкогляд), либо анализируют деятельность дальневосточных газет первых послереволюционных лет (Ю.Л. Бедарев, П.Л. Касьянова, М.С. Кузнецов, П.М. Лемешко, Г.Э. Левчук и др.). Последняя группа работ, написанных в советский период, имеет ярко выраженную идеологическую направленность.
К числу немногочисленных исследований, посвященных дальневосточной периодике 1930-х годов, относится работа О.П. Еланцсвой о печати БЛМЛага, в которой не только рассматриваются история создания газет в лагерях и функции лагерной прессы, но и анализируется специфика воздействия тюремной печати на заключенных и охрану. В своей работе О.П. Еланцева приходит к выводу о том, что периодическая печать лагеря выполняла задачу идеологического обеспечения принудительного труда и «служила средством психологического обработки иугеармейцев, вохровцев и вольнонаемных работников в условиях почти полной информационной изоляции заключенных»1. Основной социокультурной функцией БЛМЛаговской печати было то, что она выступала, по мнению исследователя, «помощником командования в создании из путеар-мейцев сознательного нового человека, перековавшегося в результате упорного и настойчивого труда»2. Исследовательские результаты, полученные О.П. Еланцсвой, позволяют сделать вывод о том, что, несмотря на свою специфику и уникальность (выпуск газет в пенитенциарной системе), БЛМЛаговская пресса являлась органичным элементом типологической структуры советской модели печати. По содержанию, структуре и социокультурным функциям, лагерные газеты можно отнести к многотиражным газетам промышленных предприятий.
В качестве источника для исследований газеты были использованы М.Л. Кузьминой1, В.II. Савенковой2. Проблема определения состава социокультурных функций городской печати Комсомольска-на-Лмурс, возводившегося как новый социалистический город, современными исследователями не была затронута.
Объектом исследовании является периодическая печать Советского Союза 1930-х годов.
Предмет исследования - социокультурные функции печати Комсомольска-на-Лмурс как нового города 1930-х годов.
Хронологические рамки диссертационного исследования - 1932-1940 гг. «Верхняя» граница временного периода выделена на том основании, что па-чало Великой Отечественной войны в 1941 году привело к изменению состава и иерархии социокультурных функций, выполняемых печатью. «Нижняя» граница определяется датой закладки города Комсомольска-на-Лмурс - одного из новых городов 1930-х годов.
Цель исследовании. Показать роль периодической печати города Комсомольска-на-Лмурс в системе социокультурных механизмов и социокультурных регуляторов формирования человека нового города.
В соответствии с целью определены основные задачи исследования:
определить системные характеристики модели советской печати: особенности типологической структуры, специфику отношений «пресса - читатель», се социокультурные функции;
систематизировать структурные признаки нового города, дать рабочее определение новому городу как социокультурному феномену;
выявить социокультурные функции печати Комсомольска-на-Лмуре, обусловленные условиями строительства нового города;
проследить динамику специфических социокультурных функций городской печати Комсомольска-на-Лмуре;
выявить и исследовать инструменты, приемы и механизмы манипу-лятивного воздействия печати на человека нового города.
Задачи работы обусловили обращение к следующему кругу источников:
Документы официального характера, включающие решения ЦК РКП (б) - ЦК ВКП (б) о печати 1920 - 1930-х годов; опубликованные и неопубликованные документы ГЛХК, Комсомольского-на-Лмуре городского архива;
центральная и местная периодическая печать: «Амурский ударник» 1932 - 1934 гг., «Комсомольская правда» 1936 г., 1937г., 1939 г., «Крылья Советов» 1935 г., «Литературная газета» 1937 - 1938 гг., «Правда» 1936 г., «Сталинский Комсомольск» 1937 - 1940 гг., «Ударник Комсомольска» 1935 - 1936 гг.;
Теоретическая и методологическая оспопа исследовании определена целеполагающей установкой. Теоретико-методологический механизм включает в себя процедуры анализа системного, сравнительно-исторического и историко-типологического методов, культурно-антропологического подхода. Их применение обусловливается интегративной природой культурологического знания.
Приемы системного и сравнительно-исторического методов позволили выявить культурно-исторические, социальные характеристики нового города по отношению к историческому городу. Сравнительно-исторические и историко-типологические технологии анализа легли в основу определения культурно-исторического содержания советской прессы и печати г. Комсомольска-на-Лмуре как се варианта.
Использование процедур системного метода, позволяющего изучать системные объекты в их целостном существовании и функционировании (М.С. Каган), дало возможность выявить принципы отношений изданий с властью, специфику связей с читателем, функциональную структуру печати и ее трансформацию. Обращение к системному методу в сочетании со сравнительно-историческим и историко-тннологическим позволило определить структурно функциональную специфику советской модели печати и городской печати как ее варианта, а также социокультурную логику и динамику ее функций.
Исследование культурных процессов, происходящих в обществе, культурных форм, явлений и текстов (например, газеты) конечной своей целью имеет социокультурный антропологический фактор - человека. Культурно-антропологический подход в анализе социально-политической ситуации социалистического города позволил выйти на проблему воспитания нового типа человека - идеального советского человека, жителя нового города, лишенного осознания своей метафизической сущности, рефлексивного отношения к себе и действительности, преданного идеалам коммунистической партии; вскрыть механизмы его омассовлеиия, и подойти к моделированию востребованного в условиях социалистической стройки человека-ударника.
Понизил исследовании.
В диссертации осуществлена попытка системного описания модели советской прессы и выделения таких ее элементов, как иерархическая типологическая структура, тип отношений с читателем, социокультурные функции.
Впервые рассмотрены условия и специфика становления печати нового города. Выявлены и охарактеризованы специфические социокультурные функции печати Комсомольска-на-Лмуре, не входившие в состав парадигмы советской печати и обусловленные ситуацией строительства социалистического города. Динамика социокультурных функций печати Комсомольска-на-Лмуре рассмотрена в контексте развития модели совеїской печати.
Впервые печать рассмотрена как один из действенных механизмов воспитания советского человека в условиях строящегося города, выявлены средства и приемы се идеологизированного воздействия на человека-строителя нового іхзрода. В работе показано, что читателю Комсомольска-на-Лмуре задавался идеал жизни советского человека в следующем алгоритме: «правильная» советская семья - идеальный ребенок - идеальный житель-труженик города.
В диссертационной работе выявлена роль газеты в процессе мифологизации истории города и прослежена динамика мифологизированных образов города и его строителя, обусловленная дискурсом власти. В научный обо рот впервые введен материал, фиксирующий подмену реалыюй истории города и его жителей мифологизированной.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы для теоретического осмысления таких проблем, как социокультурный статус нового города; функциональная структура печати и роль средств массовой информации в процессах формирования человека. Кроме того, выявленные в работе приемы и способы манипулятивного идеологического воздействия печати 1930-х годов на сознание и поведение человека могут быть положены в основу построения общей типологии средств воздействия на массового потребителя печатной продукции как всего советского периода в истории России, так и постсоветского.
Собранный автором диссертации и теоретически осмысленный фактический материал может быть учтен в исследованиях отечественной культуры, использован в подготовке курса «История культуры» специальности «Культурология», в разработке специальных курсов «История культуры российского Дальнего Востока», «История отечественной журналистики: исторический, политический и культурный аспекты», «Средства массовой информации», в научно-исследовательской работе со студентами и в подготовке курсовых и дипломных работ.
Положения, выносимые па защиту.
Парадигма советской печати 1930-х годов с вертикальной иерархической структурой и отсутствием диалогических отношений с читателем была обусловлена приоритетом выполняемых сю политических и идеологических функций (воспитания, организации прогнозируемого поведения, обеспечения единства внутри государства и партии, пропаганды, контроля и создания необходимого власти эмоционально-психологического настроя).
Печать г. Комсомольска-на-Лмуре первой половины 30-х годов выполняла преимущественно инструментальные функции претворения идеи ударного труда как одной из основных идей политики власти и формировала в человеке-строителе нового города соответствующие этой идее ценностные ориентиры и модели поведения, способствующие мобилизации его сил и воли на преодоление трудностей строительства и быта.
Основными приемами манинулятивного воздействия на человека в первые годы существования печати Комсомольска-на-Лмуре были, с одной стороны, развертывание мифологем «битвы», «борьбы», «жертвы», «города-сада» - будущего Космоса, «врага» как сил Хаоса, Зла и др., с другой - навязывание «образца» рабочего-ударника, бригадира-организатора, служащего интересам государства.
Ситуация строительства нового города обусловила выполнение печатью ряда таких уникальных функций, как социокультурная адаптация человека к необычным условиям, закрепление рабочих в городе, «творение» истории нового города, а также функции «культурного героя», научающего и просвещающего массы.
Городские газеты осуществляли мифотворческую функцию, конструируя на своих страницах «реальность города» за счет таких средств, как «присвоение имени», именование стройки городом, «свидетельство известных людей» и др., подменяя реальность стройки образом несуществующего города и провоцируя трудовой энтузиазм, необходимый для решения задач промышленного строительства.
Динамика функций газет г. Комсомольска-на-Лмуре обусловлена процессом унификации печати по общесоюзной модели и вследствие этого полной утратой индивидуальности. Печать приобретает пирамидальную структуру с унифицированным содержанием и заданными рубриками, утрачивает информационную и коммуникативную функции и становится средством воспроизводства клишированных текстов партийной власти.
Во второй половине 30-х годов печать г. Комсомольска-на-Лмуре, руководимая ГК ВКП (б), становится действенным механизмом организованного идеологического воздействия на человека, манипулирования его сознанием и поведением, внедрения мифологизированных образов «идеального строителя», «врага», «дезертира» и др.; органом контроля всех сфер жизни города, за исключением властных структур, используя такие приемы, как организация лже дискуссий, провоцирование писем-доносов, писем-одобрений и писем-осуждений, активное применение особых схем подачи материала («подмена», «упаковка», композиционное или визуальное выделение идеологически значимого материала и др.).
Апробация нсследопанин. На основе материалов диссертации были сделаны сообщения на региональной научно-теоретической конференции «Гуманитарные науки: научно-теоретические и логико-методологические аспекты» (г. Комсомольск-на-Амуре, 26 - 27 апреля 2002 г.); на международной научной конференции «Литература и философия: постижение человека» (г. Комсомольск-на-Амуре, 25 - 26 апреля 2002 г.); на региональной научно-практической конференции «Интеграция науки и образования - ресурс развития региона» (г. Биробиджан, 19 - 20 декабря 2002 г.); на Третьей Международной научной конференции творческой молодежи «Научно-техническое и экономическое сотрудничество стран АТР в XXI веке» (г. Хабаровск, 15-16 апреля 2003 г.).
Объем и структура работы обусловлены поставленными задачами, содержанием и логикой исследуемого материала. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списков источников и литературы.
class1 ПЕЧАТЬ КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ МЕХАНИЗМ ВОСПИТАНИЯ
СОВЕТСКОГО ЧЕЛОВЕКА class1
Парадигма советской печати 1930-х годов. Идеология и функции
Изучение роли советской прессы в процессе формирования человека нового города неизбежно требует анализа модели советской печати, чьим вариантом являлось любое периодическое издание страны. Рассмотрение специфики структуры, алгоритма взаимоотношений газеты и читателя, набора функций модели советской прессы позволит нам выявить и охарактеризовать состав и динамику социокультурных функций печати Комсомольска-на-Лмуре, определить, какие именно механизмы воздействия на человека были использованы властью в условиях возведения нового города.
-Сформированная в 1920-х годах модель советской прессы просуществовала без каких-либо значимых изменений до момента распада СССР. Будучи искусственно созданной, структурно-функциональная модель советской прессы была нетрадиционной по своему построению. Выстраивание парадигмы советской печати не было самостоятельным, стихийным процессом. Формирование модели прессы, вплоть до малейших се структурных элементов, велось на уровне руководства партии. Решения ЦК РКП (б), а затем и ЦК ВКП (б) определяли содержание, форму, цели и задачи изданий каждого элемента структуры советской печати.
Осознавая огромные возможности прессы в деле пропаганды и идеологического воспитания населения страны и стремясь обезопасить себя от угрозы трансляции печатью идей, не соответствующих концепциям коммунистической партии, власть начала работу по формированию модели печати нового государства с постановлений о кадровом составе работников прессы. Так, 20 февраля 1922 года ЦК РКП (б) был выпущен циркуляр «О периодической печати», в котором обкомам и губкомам предписывалось «ответственными, актически работающими редакторами газет назначать достаточно компетентных и авторитетных членов партийных комитетов, в состав редакционных коллегий включать выдержанных партийных товарищей» и «систематически давать редакции по важнейшим вопросам партийно-политические директивы»1. В качестве обязанности партийным членам редакции вменялась критика «отрицательных сторон работы ... учреждений», при этом они «ни в косм случае не должны были допускать, чтобы эта критика принимала характер дискредитирующей Советскую власть склоки»2. Введение членов партии в редакциях газет, назначение их па руководящие должности давало власти возможность полного управления деятельностью прессы и гарантии того, что в газете не будут опубликованы материалы, не укладывающиеся в рамки коммунистической идеологии или ей противоречащие.
Однако власть не останавливается только на возможности контроля над деятельностью журналистов и отбора публикаций и в ноябре 1930 года разрабатывает систему воспитания новых кадров для работы в печати. За основу подготовки работников печати, в первую очередь, было взято изучение маркси-стко-ленииских теорий, знание которых было признано более необходимым для журналистов и работников редакций, чем профессиональное мастерство. Работников центральных, республиканских, краевых и областных газет готовили курсы марксизма и Институт литературы и языка Комакадемии. Среднее звено этих газет, а также редакторы крупных районных и городских газет обучались в Коммунистическом институте журналистики. Редакторов фабрично-заводских, совхозных и колхозных газет должны были готовить отделения работников печати местных комвузов и вечерние институты журналистики3. Результатом создания идеологизированной системы подготовки кадров стало то, что в прессе работали только «проверенные» люди, «правильно понимающие задачи советской печати»1 и беспрекословно подчиняющиеся коммунистической партии.
Одновременно с процессом формирования нового кадрового состава редакций коммунистическая партия начала выстраивать новую структуру печати. Изменения, внесенные советской властью в структуру печати, становятся более рельефными, если рассматривать их в сравнении с моделями, сложившимися вне социалистической системы. Под определением «модель печати, сложившаяся вне социалистической системы» в диссертационном исследовании понимается совокупность определяющих характеристик западноевропейской и североамериканской прессы первой половины XX века, а также русской дореволюционной печати. Хотя перечисленные модели обладают своей спецификой (в первую очередь, функциональной), им свойственна сходная структурно-типологическая конструкция.
В качестве общего структурного признака у социалистических моделей выступает разделение на государственную и частную (коммерческую) прессу, которые теоретически оппозиционны друг другу, хотя это условие и не всегда соблюдается. Иногда издания, финансируемые государством и являющиеся его официальным органом, могут отсутствовать, и их роль выполняет партийная пресса правящей в данный момент партии (американская модель). При этом для изданий, выполняющих роль государственных, в качестве ведущей выступает функция пропаганды идей партии, находящейся в данный момент у власти. Частная непартийная печать играет роль наблюдающей, оценивающей и сдерживающей силы. Читателю дается право выбора между государственной прессой и частной, представленной множеством видов: универсальная, отраслевая, партийная, религиозная, детская, развлекательная и т.д. Ни одно издание как государственное, так и частное не может быть уверенным в том, что именно ему будет отдано предпочтение читателя. Каждая газета вынуждена балансировать между различными точками зрения и чутко улавливать новые тенденции во
Постановление ЦК ВКЛ. (б) о кадрах газетных работіпіков от И ноября 1930 г. // Решения партии о печати. - М.: Полігппдат, 1941. - С. 130. вкусах потребителя. Она всегда должна быть готова к реорганизации, а потому не может быть и речи о жестком структурном построении печати в масштабах вссіі страны. Именно мобильность печати, се видовое многообразие, большие возможности выбора изданий для читателя частично нейтрализуют дискурс власти. Однако при этом частная пресса, оказывая противодействие властям, в свою очередь, может навязывать читателям политические, религиозные идеи и модели поведения, которые зачастую определяются интересами владельцев газеты или тех лиц, которые оказывают финансовую поддержку издательству.
Организация печати советского периода была принципиально иной. Основной причиной этого являлось то, что в СССР было устранено противостояние между государственными и частными изданиями. В 1921 году, выступая на открытии Государственного института журналистики, А.В. Луначарский объяснял закрытие частной, или, как се называла советская власть, буржуазной прессы следующим образом: «Прежде всего, нам пришлось совершенно уничтожить всю ту массу газет и журналов, которые существовали до пас. Положение вещей было таково, что мы, конечно, не могли дать, имея к тому физическую возможность, в руки людям, бывшим сильнее нас, такого острейшего оружия, как пресса»1. Уничтожение оппонирующей печати позволяло коммунистической партии бесконтрольно осуществлять трансляцию идеологических установок, номинируя марксистско-ленинское учение в качестве единственно верного.
Феномен нового города в советской культуре
Показательным примером целенаправленного идеологического воздействия советской печати на человеческие массы и ее участия в процессе воспитания советского человека является история строительства новых городов в 1930-х годах. Именно в новых городах, таких, как Магнитогорск, Новокузнецк, Ком-сомольск-на-Лмуре и др. с наибольшей отчетливостью проявляются и парадигматические характеристики советской печати, и уникальные, вариативные признаки, обусловленные уникальностью ситуации строительства промышленных городов в рекордно короткие строки. В новом городе, лишенном общего социокультурного опыта жизни, традиций, показательными становятся процессы, происходящие в изменившейся стране.
В этой связи необходимо обратиться к проблеме нового города, одной из актуальных и дискуссионных проблем в культурологической области знания. В настоящее время задачу систематизации признаков нового города, нахождения его структурообразующего начала пьітаюіся решить многие исследователи: Т.Н. Алексеева, А.С. Лхисзср, B.JI. Глазычсв, П.Е. Козыренко, IO.JI. Косснкова, Ю.Л. Пивоваров, В.Н. Савенкова, Л.С. Сснявский, И.М. Смоляр.
Город вообще, по мнению П.П. Анциферова, представляет собой «наиболее выразительный образ культуры своего времени», он впитывает в себя «всю историю связанной с ним страны»1. Социалистический город, как и любой исторический город, репродуцировал идеи своей эпохи, в частности претворения идеи переустройства мира на базе коммунистического учения. Новіле города первых пятилеток выступали в качестве «лабораторий», в которых не только. решались экономические задачи страны, рсолизовыволись градостроительные проекты, но и осуществлялся «антропологический эксперимент» - формировался новый тип человека, получивший впоследствии терминологическое обозначение «советский человек». Прямое участие в эгих процессах определило особенности модели печати новых городов.
Возникновение новых городов в Советском Союзе было вызвано, по мнению урбанологов, в первую очередь, экономическими причинами, в частности, форсированной индустриализацией страны и улучшением «территориальных пропорций в народном хозяйстве»1. Молодому государству необходимо было в максимально короткие сроки укрепить свои позиции в мировом сообществе. Несмотря на то, что Гражданская война была закончена, для страны все еще актуальной была опасность новой интервенции. Эго потребовало ускоренного освоения территорий Сибири и Дальнего Востока, а также строительства практически отсутствовавшего до этого промышленного комплекса страны. Наибольшую известность в истории индустриализации СССР получили такие всесоюзные стройки, как Магнитогорск, Новокузнецк, Комсомольск-на-Лмурс и ряд других городов. Эги и многие подобные им новые промышленные города и определили впоследствии особенности социокультурного развития Сибири и Дальнего Востока.
Возведение новых городов одновременно сопровождалось утверждением их идеологической значимости в процессах социалистического строительства и становления нового типа культуры. Социалистические города, номинированные как идеальные, проектировались, по мнению В.Н. Савенковой, в качестве «новой реальности» с «новыми традициями» и «новыми формами»". Такие города, как Комсомольск-на-Лмуре, Магнитогорск, Новокузнецк, должны были явиться символами коммунистического рая на земле - не случайно по отношению к ним закрепили лексему «город-сад». Они должны были стать наглядным примером воплощения сказки в быль, продемонстрировать триумф советского человека, способного за несколько лет сделать то, на что в обычном ритме урбанизации уходят века. И. Машуков в книге «Комсомольск», посвященной пятнадцатилетию города, писал: «Новый город аккумулирует не только колоссальную промышленную энергию, распространяя ее на близлежащие и дальние районы. Все больше даст себя знать энергия созидания нового: новых моральных оценок, человеческих отношений и, наконец, знаний. Социалистическая культура пробуждает и поднимает к свету самые глубинные пласты народа»1. Следует отметить, что идея создания города-модели нового культурного развития для России не нова. В качестве традиционного примера можно привести историю строительства Петром I Санкт-Петербурга - города, призванного стать центром русского Просвещения, Третьим Римом, точкой отсчета нового культурного пространства и времени для России2.
Идеологическая концепция «новизны» построенных в 1930-х годах городов и специфика условий их строительства обусловили наличие у социалистических городов специфических признаков, - признаков настолько уникальных и нетипичных, что ряд исследователей отказывают этим поселениям в статусе города. Так, B.JI. Глазычев утверждает, что новые города, появлявшиеся по воле власти в первые пятилетки, формировались как промышленные слободы, которым «придавалась форма города»3. По его мнению, у этих слобод отсутствовал главный признак города: они не являлись «сообществом людей, связанных именно фактом совместного бытия»4. Следует, правда, отмстить, что сам В.Л. Глазычев не дает обьяснения тому, что он понимает под этим «сообществом людей» и не называет те факты совместного бытня, которые и превращают рабочую слободу в город. По видимому, он имел в виду то, что жителей этих новых городов связывали, в нервую очередь, производственные профессиональные отношения, отодвинувшие на дальний план семейные, этнические и гражданские связи людей. Жители этих городов идентифицировали себя, в первую очередь, как работников конкретного предприятия, фабрики или завода и только потом уже в качестве горожан. Подобную концепцию новых городов выстраивает и Л.С. Лхиезер, который, рассуждая об особенностях отечественной урбанизации, называет российские города некоторым необходимым придатком производства, «тарой» для размещения персонала1. Таким образом, Л.С. Лхиезер и B.JI. Глазычев сходятся во мнении, что соцгорода, возведенные в годы советской власти, по своей сущности городами не являются.
Однако Л.С. Сенявский, анализируя проблему статуса социалистических городов, отмечал, что российский тип урбанизации существенно отличается от западноевропейского и что в рамках российской парадигмы города следует вы-дслять особую «социалистическую» модель", обладающую специфическими «системными» механизмами3. Главным механизмом, по его мнению, является подчинение городских процессов «предельно жесткому государственному регулированию в определенной идеологической «упаковке»4.
Становление социокультурной модели печати г. Комсомольска-на-Амуре
Первый номер газеты под двойным названием «Амурский ударник» -«Тихоокеанская звезда» вышел уже 1 июля 1932 года. В условиях отсутствия в первые месяцы строительства радио, отдаленности стройплощадки от ближайшего города новая газета была для людей единственным источником информации о ходе строительства, о событиях, происходивших в это время в стране и за рубежом. Одновременно газета являлась основным средством идеологического воздействия власти на человека. Необходимость выступать в качестве главного информационного канала и ведущего механизма осуществления ма-нипулятивных намерений власти определила особенности становления парадигмы городской печати. Рассматриваемый период функционирования городской печати можно разделить на два подпериода: с 1932 года но 1935 год и с 1935 года по 1940 год.
Выделение в отдельный период 1932 - 1935-х годов объясняется тем, что в это время газета подчинялась Далькрайкому ВКП (б), располагавшемуся в Хабаровске, а значит, она не находилась под непосредственным его наблюдением и имела относительную свободу действий (насколько эту свободу можно себе представить в условиях парадигмы советской печати). Конечно же, редакция городской газеты старалась равняться на коллег из цешральных и краевых газет и в своей работе руководствовалась предписаниями ЦК ВКП (б), но, находясь в необычных условиях всесоюзной стройки, она зачастую создавала тексты, нехарактерные но содержанию и своим функциям для советской печати того времени. Это объяснялось, в первую очередь, тем, что газете приходилось решать уникальные социокультурные задачи. И не всегда тс или иные решения могли быть своевременно согласованы с партийными органами края.
В 1935 году начинает свою работу Городской Комитет ВКП (б), и управление городскими газетами целиком переходит в его подчинение. Непосредственное участие партийных властей в работе усилит темпы включения городской прессы в общесоюзную структуру печати и ускорит процесс унификации функций городских газет в рамках общегосударственной модели.
Трансформация функциональной парадигмы «прочитывается» в последовательных изменениях названия газеты. С 1932 по 1934 год городская газета называлась «Амурский ударник». Это название было типичным для модели печати того времени. По стране издавались тысячи газет, в состав названия которых входило слово «ударник». Распространенность данной лексемы в названиях как печатных, так и стенных газет была связана с тем, что идея ударного труда была одной из основных идей политики советского государства. Именно ударный, стахановский труд должен был, по мнению власти, помочь преодолеть послевоенную разруху. Уточнение лексемы «ударник» определением «амурский» также не привносит индивидуального смысла названию газете. Подобным назвапнем можно было назвать любую из газет, издававшихся в Приамурье. Таким образом, можно сделать вывод о том, что в первые два года газета Комсомольска-на-Амуре выходила иод стандаргным, обезличенным названием. Оно было вполне пригодно для газеты одной из общесоюзных строек. И это вполне закономерно, так как города еще не было и даже не было идеи присвоения стройке городского статуса.
Однако чем больше в сознании людей стройка соотносилась с понятием города, тем острее, по-видимому, ощущалось противоречие между безликим названием и желанием выпускать газету именно этого города. Поэтому довольно размытое определение «амурский» в 1934 году заменяется более точным -«Комсомольска». И, таким образом, газета получает вполне закономерное для всей парадигмы советской печати того времени, но уже личное, индивидуальное название - «Ударник Комсомольска».
Семантика нового названия газегы указывает на Комсомольск как на уже существующий, реальный город, у которого есть своя газета и ряд других, обязательных для каждого города, по мнению советских людей, культурных объектов. Хотя сам город в реальности представлял собой всего лишь строительный лагерь из землянок и бараков, в названии тзеты он представал как уже построенный, существующий. Таким образом, смена названия служит дополнительным способом подмены города как реального социокультурного явления идеей города, его смоделированным образом. И тут уместно будет говорить о проективном мышлении, свойством которого является подмена сущего желаемым, или, по мнению А.Л. Пелипеико и И.Г. Яковснко, происходит «нормативная проекция идеала в пространство культурной реальности»1. Создание образа будущего города в современной для журналистов реальности становится такой же важной задачей их деятельности, как и непосредственное строительство объектов.
1 Пслшієико А.Л., Яковснко И.Г. Культура как система. - М.: Языки русской кулмуры, 1998. -С. 318. Переход газеты в подчинение городскому комитету ВКП (б) и унификация его функций в рамках общегосударственной модели печати повлекли за собой очередную смену названия. С 12 июня 1937 года городская газета стала называться «Сталинский Комсомольск». Новое название стало результатом раз-вергываиия в советской прессе мифологемы «Сталин - отец народа». С начала 1937 года городская газета активно внушает миф о Сталине как непосредственном творце города. Так, например, в номере от 8 февраля 1937 года в «Обращении первого слета стахановцев Амурского завода» говорилось: «Мы обращаемся к вам с призывом встретить знаменательную дату - пятилетие Комсомольска - новыми победами, которые дали бы нам право рапортовать великому вождю пародов, любимому другу и учителю товарищу Сталину о том, что созданный но его инициативе город растет и крепнет, что трудящиеся Комсомольска -преданные патриоты социалистической Родины - неустанно работают над тем, чтобы превратить Комсомольск в несокрушимый форпост социализма на Дальнем Востоке»1. Новое название «Сталинский Комсомольск» должно было продемонстрировать, что город и газета, как и вся страна, принадлежат Сталину. Городская печать отказывается от своей индивидуальности, уникальности в пользу идеологических стратегий власти.
Номера газеты «Амурский ударник» за 1932 год полностью не сохранились. Однотипності» построения сохранившихся номеров и прогнозируемый состав материалов позволяет нам выйти на уровень обобщения и сделать выводы о специфике содержательной и структурной организации городской газеты первого года выпуска и о тех социокультурных функциях, которые она выполняла в этот период. По содержанию материалов, по их композиционной структуре сохранившиеся номера «Амурского ударника» больше соответствовали жанру стенгазеты. Исключение составляет первый номер «Амурского ударника», который был задуман и выпущен как предполагаемый образец, модель всех последующих номеров. Являвшийся но суш «программным манифестом», он
1 Обращение первого слета стахановцев Лм рского завода // Ударник Комсомольска. -1937. - 8 февраля. содержит в своих материалах вербализованные цели и задачи работы новой газеты. По своему характеру заявленные цели и задачи деятельности «Амурского ударника» были сугубо идеологическими, ориентированными на реализацию манинулятивных намерений правящей коммунистической партии. Так, целено-лагающая установка новой газеты была сформулирована и выведена в виде заголовка ко всему номеру: «За генеральную линию партии, за мобилизацию масс на окончание строительства в срок будет беспощадно и упорно бороться «Амурский ударник»1. Цель конкретизировалась задачами, сформулированными в статьях «Ударной стройке - ударную газету», «Выше темны», «Мобилизовать строителей на преодоление трудиостсіі». Следует отметить, задачи работы городской газеты были разделены на три группы. Первая группа, изложенная в редакционной статье «Ударной стройке - ударную газету», соотносилась с задачами всей советской печати и представляла собой комбинацию цитат Сталина и решений XVII-й партконференции: «Газета не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также коллективный организатор»; «Основной задачей, стоящей перед газетой, является борьба за проведение в жизнь решений XVII-й партконференции, имеющей всемирно-историческое значение»"; «Газета с большевистской непримиримостью будет разоблачать оппортунистов всех мастей, мобилизовать массы на борьбу за Ленинскую линию партии»3.
Вторая группа задач, сформулированная парткомом стройки в статье «Выше темпы», но своей сути являлась проекцией задач общесоюзной печати в условия строительства нового города. В статье говорится о том, что газета «должна бороться: за выполнение и перевыполнение стройфинилана на основе внедрения шести условий т. Сталина, расширения на более высокую ступень соцсоревнований и ударничества; за повышение культурного уровня и улучшение бытовых условий рабочих и ИТР, превращение дикой тайги в образцовый социалистический городок; за организацию широких масс на усвоение маркси-стко-ленинских теорий; за осуществления лозунга т. Сталина «овладеть техникой» широкими массами трудящихся; за перестройку работы всех организаций, в первую очередь партийной, по-новому»1.
Однако задачи, сформулированные парткомом, хотя и были спроецированы па ситуацию строительства нового города, в реальности мало соответствовали настоящим потребностям стройки. Поэтому начальник стройки И.А. Каттель в статье «Мобилизовать строителей на преодоление трудностей» ставит перед газетой третью іруииу задач, непосредственно обусловленную нуждами стройки: «Амурский ударник» на основе большевистской самокритики должен организовать волю наших строителей на преодоление трудностей и недочетов нашей стройки»".
Здесь же, на первой полосе, в послании крайкому партии и «Тихоокеанской звезде» партком стройки определяет функции новой газеты: «Обещаем, чіо под руководством краевого комитета партии и его органа «Тихоокеанской звезды» наша газета будет действительным агитатором, пропагандистом и организатором масс, твердо проводя марксистко-лснинскую линию в своей работе».
